Ђлександр ‘тепанович ѓрин. ‡емлЯ и вода

Ћцените этот текст:
Ђлександр ‘тепанович ѓрин. ‡емлЯ и вода

---------------------------------------------------------------------
Ђ.‘.ѓрин. ‘обр.соч. в 6-ти томах. ’ом 3. - Њ.: Џравда, 1980
OCR & SpellCheck: Zmiy (zmiy@inbox.ru), 19 апрелЯ 2003 года
---------------------------------------------------------------------

- ђазумеетсЯ, Я пил молоко, - жалобно сказал ‚уич, - но это первобытное
удовольствие навЯзали мне родственники. ѓлотать белую, теплую, с запахом
навоза и шерсти, матерински добродетельную жидкость было мне сильно не по
душе. џ отравлен. …сли менЯ легонько прижать, Я обрызгаю тебЯ молоком.
- „еревнЯ?.. - сказал Я. - Љогда Я о ней думаю, колодезный журавль
скрипит перед моими глазами, а пузатые ребЯтишки шлепают босиком в лужах.
џсно, тихо и скучно.
‚уич сдал карты. Ћт нечего делать мы развлекались рамсом: игра шла на
запись на десЯтки тысЯч рублей. џ проиграл около миллиона, но был крайне
доволен тем, что мои последние десЯть рублей мирно хрустЯт в кармане.
- —то же делать? - продолжал ‚уич, стремительно берЯ взЯтку. - џ честно
исполнил свои обЯзательства горожанина перед целебным ликом природы. џ
гонЯлсЯ за бабочками. џ шевелил палочкой навозного жука и сердил его этим до
обморока. џ бросал черных муравьев к рыжим и кровожадно смотрел, как рыжие
разгрызали черных. џ ел дикую редьку, щавель, Ягоды, молодые побеги елок,
как это делают мальчишки, единственное племЯ, еще сохранившее в обиходе
различные странные меню, от которых с неудовольствием отворачиваетсЯ гурман.
џ сажал на руку божьих коровок, приговариваЯ с идиотски-авторитетным видом:
"ЃожьЯ коровка - дождь или ведро?" - пока насекомое не удирало во все
лопатки. џ лежал под деревьЯми, хихикал с бабами, ловил скользких ершей,
купалсЯ в озере, среди лЯгушек, осоки и водорослей, и пел в лесу, пугаЯ
дроздов.
- „а, ты был честен, - сказал Я, бросаЯ семерку.
- Ђ, надоело играть в карты! - вскричал ‚уич. - ‡ачем Я вернулсЯ? - Ћн
встал и, скептически поджав губы, исподлобьЯ осмотрел комнату. - ќта дыра в
шестом этаже! ќтот больной диван! ќта герань! ќтот мешочек с сахаром и
зеленый от бешенства самовар, и старые туфли, и граммофон во дворе, и узелок
с грЯзным бельем! ‡ачем Я приехал?!
- ‘ерьезно, - спросил Я, - зачем?
- Ќе знаю. - Ћн высунулсЯ наполовину в окно и продолжал говорить,
повернув слегка ко мне голову. - ‹юбовь! ‚чера Я в сумерках курил папиросу и
тосковал. џ следил за дымными кольцами, бесследно уходЯщими в синий простор
окна, - в каждом кольце смотрело на менЯ лицо Њартыновой. Џотребность видеть
ее так велика, что Я непрерывно мысленно говорю с ней. џ одержим. —то
делать?
- ѓипноз...
- Ћскорбительно.
- ђабота...
- Ќе могу.
- Џутешествие...
- Ќет.
- Љутежи...
- ѓрЯзно.
- ЏулЯ...
- ‘мешно.
- ’огда, - сказал Я, - обратись к логике. - —тобы сделать рагу из
зайца, нужно иметь зайца. ’ы безразличен ей, и этого длЯ тысЯчи мужчин было
бы совершенно довольно, чтобы повернутьсЯ спиной.
- ‹огика и любовь! - грустно сказал ‚уич. - џ еще не старик.
Ћн сел против менЯ. ‚ этот исторический день было светлое, легкое,
лучистое утро. џ сидел в комнате ‚уича, еще полный уличных впечатлений,
привычных, но милых сердцу в хороший день: пестрота света и теней, цветы в
руках оборванцев, улыбки и глаза под вуалью, силуэты в кофейне, солнце. џ
внимательно рассмотрел ‚уича. “ носа, глаз, висков, на лбу и щеках его
легли, еще нерешительно и податливо, исчезаЯ при смехе, морщины, но было уже
Ясно, что корни их - мысли - неистребимы.
- Њартынову, - сказал ‚уич, - нужно понЯть и рассмотреть так, как Я. ’ы
не видел ее совсем. ќта женщина небольшого роста, смуглаЯ в тон волос,
пышных, но стиснутых гребнЯми. ‚олосы и глаза темные, рот блондинки - нежный
и маленький. Ћна очень красива, ‹ев, но красота ее беспокойна, Я смотрю на
нее с наслаждением и тоской; она ходит, наклонЯетсЯ и говорит иначе, чем
остальные женщины; она страшна в своей прелести, так как может свести жизнь
к одному желанию. Ћна жестока; Я убедилсЯ в этом, посмотрев на ее скупую
улыбку и прищуренные глаза, после тЯжелого длЯ менЯ признаниЯ.
Ћн пристально смотрел на менЯ, как бы желаЯ долгим, сосредоточенным
взглЯдом заставить проникнутьсЯ его горем.
- џ пойду к ней, - неожиданно сказал ‚уич. Ћн улыбнулсЯ.
- Љогда?
- ‘ейчас.
- Џолно, полно! - возразил Я. - Ќе надо, не надо, ‚уич, слышишь, милый?
- џ взЯл его руку и крепко пожал ее. - ђазве нет гордости?
- Ќет, - тихо сказал он и посмотрел на менЯ глазами ребенка.
‘порить было бесцельно. Ћтыскав шлЯпу, Я догнал ‚уича; он спускалсЯ по
лестнице и обернулсЯ.
- Џойдем вместе, ‹ев, - жалобно сказал он, - с тобой, конечно, Я
просижу сдержанно, отсутствие посторонних вызовет слезы, злобу и...
бессильную страсть.
џ согласилсЯ. Њы перешли мост, вышли на Љараванную и, не разговариваЯ
более, приехали трамваем к €саакиевскому собору. ‚уич, торопЯсь, покинул
вагон первым. џ, выйдЯ, закурил папиросу, длЯ чего мне пришлось немного
остановитьсЯ, так что мой друг опередил менЯ по крайней мере на шестьдесЯт -
восемьдесЯт шагов.
џ намеренно указываю эти подробности в силу значениЯ их в наступившем
немедленно вслед за этим сне наЯву.

ЊенЯ как бы ударили по ногам. џ упал, ссадив локоть, поднЯлсЯ и
растерЯнно посмотрел вокруг. —асть прохожих остановилась, из ворот выбежал
дворник и тоже остановилсЯ, смотрЯ мне в глаза. џ шаталсЯ. ‚округ, звенЯ,
лопались, осыпаЯсь, стекла. Ћглушительное сердцебиение заставило менЯ жадно
и глубоко вздохнуть. ЊЯгкий, решительный толчок снизу повторилсЯ, отдавшись
во всем теле, и Я увидел, что мостоваЯ шевелитсЯ. Ѓулыжники, поворачиваЯсь и
расходЯсь, выскакивали из гнезд с глухим стуком. ’олпа побежала.
- —то же это, что же это такое?! - слабо закричал Я. џ хотел бежать, но
не мог. Ќовый удар помутил сознание, слезы и тошнота душили менЯ. ‘ купола
€саакиевского собора кружась неслись вниз темные фигуры - град статуй,
поражаЯ землю гулом ударов. Љупол осел, разваливаЯсь; колонны падали одна за
другой, рухнули фронтоны, обломки их мчались мимо менЯ, разбиваЯ стекла
подвальных этажей. ‚ихрь пыли обжег лицо.
ѓрохот, напоминающий пушечную канонаду, раздавалсЯ по всем
направлениЯм; это падали, равнЯЯсь с землей, дома. Љ потрЯсающему рассудок
гулу присоединилсЯ другой, растущий с силой лавины, - вопль погибающего
Џетербурга. ”асад серого дома на Ђдмиралтейском проспекте выгнулсЯ, разорвал
скрепы и лег пыльным обвалом, раскрыв клетки квартир, - богатаЯ обстановка
их показалась в глубине каждого помещениЯ. џ выбежал на полутемную от пыли
Њорскую, разрушенную почти сплошь на всем ее протЯжении: груды камней,
заваливаЯ мостовую, подымались со всех сторон. ‚ переулках мчалась толпа;
множество людей без шлЯп, рыдаЯ или крича охрипшими голосами, обгонЯли менЯ,
валили с ног, топтали; некоторые, кружась на месте, с изумлением
осматривались, и Я слышал, как стучат их зубы. „евушка с растрепанными
волосами хваталась за камни в обломках стен, но, обессилев, падала,
выкрикиваЯ: "‚анЯ, Я здесь!" ЏотерЯвшие сознание женщины лежали на руках
мужчин, свесив головы. ’рупы попадались на каждом шагу, особенно много их
было в узких дворах, Ясно видимых через сплошные обвалы. ѓород потерЯл
высоту, стал низким; уцелевшие дома казались среди развалин башнЯми; всюду
открывались бреши, просветы в параллельные улицы, дымные перспективы
разрушениЯ. џ бежал среди обезумевших, мертвых и раненых. Ќевский проспект
трудно было узнать. Ђдмиралтейский шпиц исчез. Ќа месте Џолицейского моста
блестела Њойка, вода захлестывала набережную, разливаЯсь далеко по мостовой.
„вижение здесь достигло неслыханных размеров. „есЯтки трамвайных вагонов,
сойдЯ с рельс, загораживали проход, пожарные команды топтались на месте,
гремЯ лестницами и крючьЯми, дрожали стиснутые потоком людей автомобили,
лошади становились на дыбы, а люди, спасаЯсь или разыскиваЯ друг друга,
перелезали вагоны, нырЯли под лошадей или, сжав кулаки, прокладывали дорогу
ударами. Ќекоторые дома еще держались, но угрожали падением. „ом на углу
улицы ѓоголЯ обвалилсЯ до нижнего этажа, балки и потолки навесами торчали со
всех сторон, под ногами хрустели стекла, фарфор, картины, Ящики с красками,
электрические лампы, посуда. Њножество предметов, чуждых улице, поЯвилось на
мостовой - от мебели до женских манекенов. ЋтрЯды конных городовых,
крестЯсь, без шапок двигались среди повального смЯтеньЯ неизвестно куда,
должно быть, к банкам и государственным учреждениЯм.
‚первые Я поразилсЯ пестротой и разнородностью толпы, окружавшей менЯ.
Џриказчики, дети, неизвестные, хорошо одетые, толстые и очень бледные люди,
офицеры, плачущие навзрыд дамы, рабочие, солдаты, оборванцы, гимназисты,
чиновники, студенты, отталкиваЯ друг друга, падаЯ и крича, бросались по всем
направлениЯм, потерЯв голову. ‘тремительное движение это действовало
гипнотически. ѓлаза мои наполнились слезами, сила душевного потрЯсениЯ
разразилась истерикой, Я билсЯ головой о трамвайный вагон. Ѓольше всего Я
боЯлсЯ сойти с ума; боль в ушах, слабость и тошнота усиливались. џ стоЯл
между прицепным и передним вагоном, встречаЯсь глазами с тысЯчью
бессмысленных, тусклых взглЯдов толпы, пока не разразилсЯ третий удар. џ
закрыл глаза. ‚агоны, загремев, сдвинулись, сохранив мне, стиснутому ими до
боли в плечах - жизнь, так как уцелевшие стены зданий, медленно и грозно
склонЯсь, рухнули вокруг Ќевского, сокрушаЯ неистовую толпу, и свежий туман
пыли скрыл небо.
‚друг Я очнулсЯ, исчезло оцепенение, и настоЯщий животный страх хмелем
плеснул в голову, приобщаЯ менЯ к панике. “дары камней в стенки вагона почти
разрушили их, и Я уцелел чудом. џ понЯл, что единственнаЯ истина теперь -
случайность, законы тЯжести, равновесиЯ и устойчивости более не оберегали
менЯ, и Я, по свойственному человеку стремлению к дисциплине материи, рвалсЯ
в сокрушительном волнении города к неизвестно где существующим спасительным
остаткам незыблемости. џ кинулсЯ, работаЯ локтЯми, вперед, к Њойке; это был
инстинкт неудержимый и - увы! - слепой, так как многие во власти его нашли
смерть.
џ не понимаю, как уцелело бесконечное множество людей, запрудивших
улицы. €х было почти столько же, сколько трупов, пробиратьсЯ между которыми
было не так легко. €збегаЯ ступать по мертвым и ползающим с раздробленными
ногами, Я проваливалсЯ в нагромождениЯх стропил, досок и кирпичей, рискуЯ
сломать шею. ѓромадные исковерканные вывески гнулись подо мной с характерным
железным стоном. ‘ поникших, а местами упавших трамвайных столбов паутиной
висела проволока, останавливаЯ бегущих; как Я узнал после, электрический ток
в момент начала гибели Џетербурга был выключен.
џ остановилсЯ у Њойки. ‘ознание отказывалось запечатлеть все виденное
мной; любаЯ из сцен, происходЯщих вокруг, взЯтаЯ отдельно, в условиЯх
повседневной жизни, могла бы вытеснить все впечатлениЯ днЯ, но сила трагизма
их уничтожалась подавлЯющим, беспримерным событием, последствиЯ которого
каждый уцелевший переживал сам.
џ видел и запоминал лишь то, что, по необъЯснимому капризу вниманиЯ,
бросалось в глаза; все остальное напоминало игру теней листвы, бесследно
пропадаЯ длЯ памЯти, лишь только Я обращал взглЯд на другие ЯвлениЯ. Њало
кто смотрел вниз, лица почти всех были обращены к небу, как будто дальнейшее
зависело от голубого пространства, жуткого в своей Ясной недостижимости.
Њимо менЯ, спотыкаЯсь, пробежала старуха в дорогом разорванном платье; она
прижимала к груди охапку сыплющихсЯ из-под ее рук вещей, среди которых были,
вероЯтно, ненужные теперь рюши и кружевные косынки. Њужчина, коротко
остриженный, с красным затылком, сидел, закрываЯ лицо руками. Ќа углу Њойки
полуодетый молодой человек пыталсЯ поставить на ноги мертвую женщину и
хмурилсЯ, не обращаЯ ни на кого вниманиЯ. Ќесколько людей - по-видимому,
семейство, - протЯгиваЯ руки, ползли в щебне и мусоре к повисшему на выступе
разрушенной стены человеку; он висел на камнЯх, подобно перекинутому через
плечо полотенцу, лицом ко мне, - по его рукам обильно текла кровь. €звозчик
возилсЯ около издыхающей лошади, снимаЯ дугу; на той стороне канала
городовой стрелЯл из револьвера в группу убегающих проворных людей с
котелками на головах. Љрики, раздававшиесЯ вокруг, поражали не
выразительностью слов, а звуками, утратившими всЯкое сходство с голосом
человеческим.
"‡емлетрЯсение! - Ћ, боже, о боже мой!" - ревело вокруг менЯ,
соединившего свой крик с общим неистовством гибели. Џо колени в воде Я
остановилсЯ на краю набережной, скинул пиджак и поплыл на другую сторону.
‚олнение с зловещим глухим плеском бросало менЯ вперед, назад и опЯть
вперед, пока Я среди других плывущих не уцепилсЯ за остатки моста. џ вылез
на мостовую и побежал, стремЯсь к Њихайловскому скверу, где в случае нового
сотрЯсениЯ почвы площадь могла послужить некоторой защитой от падающих
вокруг зданий.

III

’еперь, когда Я пишу это, лежа в одной из гельсингфорсских больниц
(русские города, заставлЯЯ вспоминать разрушенный ‘.-Џетербург, внушают мне
страх), менЯ занимает и служит предметом постоЯнного удивлениЯ то, что
немногие, определенные и удержанные сознанием мысли, казавшиесЯ в памЯтный
день 29 июнЯ грандиозными, вполне соответствующими неожиданностью своей
размерам событиЯ, так элементарны, бессильны и фантастичны. џ думал,
например, о таких пустЯках, как седые волосы, размышлЯЯ, поседею ли Я, или
торопливо соображал, какой город будет теперь столицей. ‹юбопытство или,
вернее, неотразимаЯ притЯгательность в ужасе - ужаса еще большего,
представление о границах возможного длЯ человеческого рассудка, убеждала
менЯ в фактах столь странных, что объЯснить это можно лишь полным нарушением
в те моменты душевного равновесиЯ. Ќисколько не противореча себе и слепо
верЯ призракам грандиозного, единственно возможным в то времЯ, потому что
происходили вещи неслыханные, Я последовательно переходил от столкновениЯ
земного шара с кометой к провалу европейского материка, остановке вращениЯ
земли вокруг оси, наконец - к пробуждению неисследованной силы материи во
всех ее состоЯниЯх, природного разрушительного начала, получившего от
неизвестных причин загадочную свободу. џ решил также, что все новые дома
должны упасть раньше других. Љроме того, Я болезненно хотел знать, как
выглЯдит дом на Ќевском проспекте между ‡наменской и Ќадеждинской: в этом
доме Я жил. Џадающий €саакиевский собор уничтожил мгновенно всЯкое
воспоминание о ‚уиче и Њартыновой, и Я вспомнил о них только вечером, но об
этом расскажу после.
“ Њалой Љонюшенной Я увидел свЯщенника, немолодого, с
утомленно-полузакрытыми глазами полного человека без шлЯпы; он стоЯл на
упавшем ребром обломке стены и, прижимаЯ к груди Ярко блестевший крест,
говорил громким повелительным голосом: "Џришло времЯ. ‚ремЯ... …сли вы
понимаете..." Ћн повторЯл эти слова как бы в раздумьи. Ѓледный городовой,
трЯсЯсь, бросилсЯ на менЯ и, сильно ударив по лицу, разбил губу. џ
ускользнул от него, как помню, без удивлениЯ и оторопи; за других некогда
было думать. ЏолуодетаЯ, с внимательным и красивым лицом барышнЯ остановила
менЯ, схватив за руку, но, осмотрев, исчезла. "џ думала, это ты", - сказала
она. „ругаЯ спросила: "ѓде мама и ‚овушка?" •улиганы рвали из ушей женщин
серьги, показываЯ ножи, рылись в грудах вещей, или, с деловым видом
обыскивающих арестанта надзирателей, шарили у рыдающих людей в карманах, и
жертвы этого беспримерного циничного грабежа относились к насилию
безучастно, так же как горЯчечный больной не замечает присутствующих. џ,
опЯть-таки не удивлЯЯсь, словно так было всегда, смотрел на грабителей, но,
запнувшись об одного из них, обиравшего, стоЯ на коленЯх, труп офицера,
вздрогнул, поднЯл кирпич и размозжил оборванцу голову.
џ находилсЯ теперь около Љазанского сквера. ‡емлЯ времЯ от времени
легонько подталкивала снизу опрокинутый город, как бы держа его на весу в
минутном раздумьи. ’аинственный трепет земли, напоминающий внезапный порыв
ветра в лесу, когда шумит, струЯсь и затихаЯ, листва, возобновлЯлсЯ с
ничтожными перерывами. ‚ красной пыли развалин, скрывающей горизонт,
медленно ползли тучи дыма вспыхивающих пожаров. Љазанский собор рассыпалсЯ,
завалил канал; та же участь постигла прилегающие кварталы. ‘копление народа
остановило менЯ.
‚ этот момент мне довелось увидеть и пережить то, что теперь в истории
этого землетрЯсениЯ известно под именем "Ќевской трещины". џ стал падать, не
чувствуЯ под ногами земли, и, перевернувшись на месте, сунулсЯ лицом в
камни, но тотчас же вскочил и увидел, что падение было общим, - никто не
устоЯл на ногах. ‚след за этим звук, напоминающий мрачный глубокий вздох,
пронессЯ от Ќевы до Ќиколаевского вокзала, буквально расколов город с левой
стороны Ќевского. ‡астыв на месте, Я видел ползущий в недра земли обвал;
люди, уцелевшие стены домов, экипажи, трупы и лошади, сваливаЯсь, исчезали в
зиЯющей пустоте мрака с быстротой движениЯ водопада. ђазорваннаЯ землЯ
трЯслась.
- ќто сон! - закричал Я; слезы текли по моим щекам. џ вспомнил, что
после Њексиканского землетрЯсениЯ менЯ душил ночью кошмар - свирепые образы
всеобщего разрушениЯ; тогда снилось мне в черном небе огненное лицо бога,
окруженное молниЯми, и это было самое страшное. џ смотрел вверх с глухой
надеждой, но небо, отливавшее теперь тусклым свинцовым блеском, было небом
действительности и отчаЯниЯ.
ЋглЯнувшись назад, Я, к величайшему удивлению своему, заметил
одноцветную темную толпу с темными лицами, тесным рЯдом взбегающую на
отдаленные груды камней, подобно солдатам, кинувшимсЯ в атаку; за странной,
так легко и быстро движущейсЯ этой толпой не было ничего видно, кроме темной
же, обнимающей горизонт, массы; это мчалась вода. ђазличив наконец белый
узор гребней, Я отказываюсь дать отчет в том, как и в течение какого времени
Я очутилсЯ на вершине полуразрушенного фасада дома по набережной
…катерининского канала, - этого Я не помню.
џ лежал плашмЯ, уцепившись за карниз, на острых выбоинах. ‘низу,
угрожаЯ размыть фундамент, вскакиваЯ и падаЯ, с шумом, наводЯщим смертельное
оцепенение, затоплЯЯ все видимое, рылись волны. ‚ода, разбегаЯсь крутЯщимисЯ
воронками, ринулась по всем направлениЯм; мутнаЯ, чернаЯ в тени, поверхность
ее мчала головы утопающих, бревна, экипажи, дрова, барки и лодки. ђовный гул
убегающих глубоких потоков заглушил все; в неистовом торжестве его
вспыхивали горем смерти пронзительные крики людей, захваченных наводнением.
‚округ, на уровне моих глаз, вблизи и вдали, виднелись по редким островкам
стен ускользнувшие от воды жители. ‚ысоко над головой парили гатчинские
аэропланы. “ровень губительного разлива поднималсЯ незаметно, но быстро;
между тем казалось, что стена, на которой лежу Я, оседает в кипЯщую глубину.
џ более не надеЯлсЯ, ожидаЯ смерти, и потерЯл сознание.

ќто была тЯгостнаЯ и беспокойнаЯ тьма. ‚здохнув, Я открыл глаза и
тотчас же почувствовал сильную боль в груди от долгого лежаниЯ на узком
выступе, но не пошевелилсЯ, опасаЯсь упасть. Ћкеан звезд сиЯл в черном
провале воды, отсвечиваЯ глухим блеском. ’ревожный ропот замирающего
волнениЯ окружал спасшую менЯ стену; в отдалении раздавались голоса, крики,
вздохи, плеск невидимых весел; иногда, бессильно зарываЯсь в темный простор,
доносилсЯ протЯжный вопль.
€змученный, Я закричал сам, молЯ о спасении. џ призывал спасителЯ во
имЯ его лучших чувств, ради его матери возлюбленной, обещал неслыханные
богатства, проклинал и ломал руки. ‘овсем обессилев, Я мог лишь наконец
хрипеть, задыхаЯсь от Ярости и тоски. Џрислушавшись в последний раз, Я
умолк; холодное равнодушие к жизни охватило менЯ; Я апатично посмотрел вниз,
где, не далее двух аршин от моих глаз, загадочно блестели тонкие струи
течениЯ, и улыбнулсЯ спокойно лицу смерти. џ понЯл, что давно уже пережил и
себЯ и город, пережил еще в те минуты, когда сила безумиЯ потрЯсла землю. џ
знал, что навсегда останусь теперь, если сохраню жизнь, насильственно
воскрешенным ‹азарем с тЯжестью смертельных воспоминаний, навеки прикованный
ими к общей братской могиле.
ѓлубоко, всем сердцем, печально и торжественно желаЯ смерти, Я
приподнЯлсЯ на осыпающихсЯ, нетвердых под ногами кирпичах, встал на колени и
повернулсЯ лицом к Ќеве, прощаЯсь с ее простором и берегами, казнившими
город, полный своеобразного очарованиЯ севера.
џ соединил руки, готовЯсь уйти из мира, как вдруг увидел тихо
скользЯщую лодку; величину и очертаниЯ ее трудно было рассмотреть в темноте,
тем не менее движущеесЯ черное - чернее мрака - пЯтно, мерно брЯкавшее
уключинами, могло быть лишь лодкой.
џ остановилсЯ, или, вернее, привычка к жизни остановила менЯ на краю
смерти. ‚ лодке сидел один человек, спиной ко мне, и усиленно греб, стараЯсь
держатьсЯ к стене; несколько раз весла задели о камни с характерным
скребущим звуком; причины осторожности плывущего мне были непонЯтны, так как
успокоившеесЯ, хотЯ и сильное течение развертывалось достаточно широко даже
длЯ парохода. ‚ид работающего веслами человека подействовал на менЯ, как
вино; энергиЯ, желание вновь померитьсЯ с обстоЯтельствами вернулись ко мне,
едва Я заметил подобное себе существо, находЯщеесЯ в сравнительной
безопасности и, конечно, плывущее не без цели. џ снова захотел жить; в ту
ночь случайное впечатление - например, слово - действовало магически.
ѓребца мне следовало окликнуть, но Я, не знаю почему, воздержалсЯ от
этого, решив подать голос именно в тот момент, когда лодка будет совсем
близко. џ снова лег, и менЯ, вероЯтно, можно было в темноте счесть за кусок
стены. ‚ это времЯ, мигаЯ красным и зеленым огнем, прошумел вдали пароход,
направлЯЯсь к Љоломенскому району; человек поднЯл весла и, оглЯнувшись,
прижал лодку к стене так, что Я при желании мог коснутьсЯ рукой его головы.
Ћн избегал быть замеченным и внушил мне сильное подозрение. џ подумал, что
этот человек, если бы захотел, мог ехать не в одиночестве, спасаЯ других;
без сомнениЯ, передо мной сидел мародер, но, не желаЯ брать слишком большой
ответственности за неповинного, быть может, человека, Я приподнЯлсЯ и
окликнул его вполголоса: "ќй, снимите менЯ на лодку!"
ѓребец подскочил, ткнул веслом в стену и скрылсЯ бы в десЯть секунд, но
Я оказалсЯ быстрей его. ‚скочив на плечи этому человеку, Я стиснул его за
горло так сильно, что он выпустил весла, откинулсЯ на борт и захрипел. џ
оглушил его ударом весла и, напрЯгаЯ все силы, выбросил в воду; он замахал
руками, стараЯсь ухватитьсЯ за борт, но это не удалось. џ повернул лодку,
отъехал и заработал веслами, стараЯсь как можно скорее покинуть место
невольного своего плена. ‚ лодке, когда Я боролсЯ с гребцом, мои ноги
ступали на что-то скользкое и хрустЯщее; с помощью спички мне удалось
рассмотреть большое количество ссыпанных в мешок золотых и серебрЯных вещей
столового серебра, часов, украшений и церковных сосудов.
‘ообразив, что наконец дальнейшее в значительной степени зависит от
менЯ самого, благодарЯ свободе передвижениЯ, Я вспомнил о ‚уиче. Ђдрес
Њартыновой мне был случайно известен, но какой горькой иронией звучали слова
"адрес", "дом", "улица"!
ЏротЯжно вздыхал ветер, холодный, как рука мертвеца; заморосило, и Я
трЯссЯ в ознобе, пытаЯсь согреть дрожащее от холода и изнурениЯ тело
сильными взмахами весел, но это не помогло; мокрый и полуголый, Я чувствовал
себЯ плохо. ЏлывЯ среди неподвижных, напоминающих остановившийсЯ ночной
ледоход, каменных заграждений - остатков вчера еще крепких населенных домов,
- Я стал осматриватьсЯ и кричать: "‚уич! ’ы жив?" џ не помнил, второй или
третий дом от угла был тот, где жила Њартынова, но, вероЯтно, находилсЯ
вблизи него и перестал грести, крича все громче и громче.
Њой призыв не осталсЯ без ответа, но то отвечал не ‚уич. ЊенЯ звали со
всех сторон. Ќекоторые, желаЯ указать место своего ожиданиЯ, бросали кирпичи
в воду, но Я не мог спасать всех - лодка поднимала не более десЯти человек.
џ направилсЯ к трубам уцелевшего среди других дома и еще издали, по
изменЯющимсЯ в темноте очертаниЯм крыши, понЯл, что на ней нет свободного
места: там находились, вероЯтно, сотни людей. Џодъехать ближе Я не решилсЯ,
опасаЯсь, что в лодку бросЯтсЯ все, топЯ ее, себЯ и менЯ. ‘коро, заметив
плывущего ко мне человека, Я втащил его в лодку; он, молча, не обращаЯ на
менЯ вниманиЯ, лег ничком и не шевелилсЯ.
- ‚уич! - снова закричал Я, плаваЯ спиральными кругами и равномерно их
увеличиваЯ, с надеждой, что в одну из кривых попадет наконец исчезнувший
друг.
‚озле ѓосударственного совета в лодку неизвестно с какого места
совершенно неожиданно прыгнул еще один человек, выбив из моих рук весло,
упал, поднЯлсЯ и прицелилсЯ в менЯ револьвером, но, видЯ, что Я не угрожаю
ему и не собираюсь выбросить его вон, сел, не выпускаЯ из рук оружиЯ. …ще
двое, вытЯнув шеи, кричали, стоЯ по колена в воде; Я посадил их: это были
две женщины.
- Људа вы едете? - спросил человек с револьвером.
- џ ищу знакомых.
- Ќадо выехать из города, - нерешительно сказал он, - на твердую землю.
џ не ответил. Џоднимать спор было опасно: четверо против одного могли
заставить плыть, куда хотЯт, приди им в голову та же мысль, что и человеку с
револьвером, а Я надеЯлсЯ спасти ‚уича, если он жив.
—еловек с револьвером настойчиво предложил ехать по линии Ќиколаевской
железной дороги.
- Џодождем парохода, - возразил Я. - Ќикто не может сказать, как велика
площадь разлива.
џ стал торопливо грести, направлЯЯсь к прежнему месту поисков. ‚се
молчали. ”игуры их, дремлющих сидЯ, понурив головы, делались Яснее,
отчетливее; наконец, Я стал различать уключины, весла и борта лодки:
светало; призрачный пар скрыл воду, мы плыли в тусклом полусвете тумана,
среди розовых от зари камней.
џ наклонилсЯ. ‹ицо, смутно напоминающее лицо ‚уича, ввалившимисЯ
глазами смотрело на менЯ с кормы лодки. ќто был человек, лежавший ничком; Я
взЯл его, как вы помните, первым. ѓолый до поЯса, он сидел, зажав руки между
колен. џ долго всматривалсЯ в его тусклое, искаженное неверным светом зари
лицо и крикнул:
- ‚уич!
—еловек безучастно молчал, но по внимательно устремленным на менЯ
глазам Я видел его желание понЯть, чего Я хочу. Ћн поднЯл руку; на пальце
сверкнуло знакомое мне кольцо; это был ‚уич.
џ сделал ему знак подойти; он переполз через заснувшего человека с
револьвером и вплотную ко мне, стоЯ на четвереньках, поднЯл голову.
‚ероЯтно, и менЯ трудно было узнать, так как он не сразу решилсЯ произнести
мое имЯ.
- ‹ева!? - сказал наконец он.
џ кивнул. Ќи его, ни менЯ не удивило то, что мы встретились.
- Ћглох, - тихо произнес он, сидЯ у моих ног. - ЊенЯ это застигло на
лестнице. Њартынова, когда Я вбежал, не могла двинутьсЯ с места. џ вынес ее,
а на улице она менЯ оттолкнула.
џ спросил глазами, что это значит.
- ђуками в грудь, - поЯснил ‚уич, - так, как отталкивают, когда боЯтсЯ
или ненавидЯт. Ћна не хотела быть мне ничем обЯзанной. џ помню ее лицо.
Ћн видел, что мне затруднительно спрашивать знаками, и продолжал:
- Џоследнее, что Я услышал от нее, было: "Ќикогда, даже теперь!
“ходите, спасайтесь". Ћна скрылась в толпе; где она - жива или нет? - не
знаю.
Ћн долго рассказывал о том, как осталсЯ в живых. ’о же самое
происходило со множеством других людей, и Я слушал рассеЯнно.
- ’еперь ты забыл ее? - крикнул Я в ухо ‚уичу.
Ћн смутно понЯл, скорее угадал мой вопрос.
- Ќет, - ответил он, вздрагиваЯ от холода, - это больше, чем город.
‚ лодке все, кроме нас, спали.
џ кружил по всем направлениЯм; миноносцы, катера, пароходы и баржи
сновали над Џетербургом, но мы еще не попали в поле их зрениЯ. џсное утро
расцветило воду живым огнем, золотом и лазурью, а Я, далекий от желаний
любоватьсЯ ужасной красотой разрушениЯ, думал о горе живых, более страшном,
чем покой мертвых, о себе, Њартыновой, ‚уиче, жалеЯ людей, равно бессильных
в страсти и гибели.
‚скоре незаметно длЯ самого себЯ Я уснул. ‚уич уже спал. ЊенЯ разбудил
гудок кронштадтского парохода. Ќас окликнули и взЯли на борт.

Џђ€Њ…—ЂЌ€џ

‡емлЯ и вода. ‚первые - журнал "Ђргус", 1914, ќ 14.

ћ.Љиркин
Last-modified: Sat, 19 Apr 2003 18:49:53 GMT
Ћцените этот текст:

Ђлександр ‘тепанович ѓрин. ‡емлЯ и вода

I

II

III

IV

Џђ€Њ…—ЂЌ€џ