‚.ѓ.Љороленко. Џарадокс

Љнигу можно купить в : Biblion.Ru 30р.Ћцените этот текст:
‚.ѓ.Љороленко. Џарадокс


     Ћчерк


     ---------------------------------------------------------------------
     Љнига: ‚.ѓ.Љороленко. ‘обрание сочинений. ’ом 2. Џовести и рассказы
     ѓосударственное издательство художественной литературы, Њосква, 1954
     ‚зЯто с сайта: http://textsharik.narod.ru/
     ---------------------------------------------------------------------


     Џодготовка текста и примечаниЯ: ‘.‹.ЉЋђЋ‹…ЌЉЋ и Ќ.‚.ЉЋђЋ‹…ЌЉЋ-‹џ•Ћ‚€—


I

     „лЯ  чего  собственно создан человек,  об  этом  мы  с  братом получили
некоторое понЯтие довольно рано.  Њне,  если не  ошибаюсь,  было лет десЯть,
брату  около  восьми.  ‘ведение  это  было  преподано нам  в  виде  краткого
афоризма,  или,  по обстоЯтельствам,  его сопровождавшим,  скорее парадокса.
€так,  кроме назначениЯ жизни, мы одновременно обогатили свой лексикон этими
двумЯ греческими словами.
     Ѓыло это приблизительно около полуднЯ знойного и  тихого июньского днЯ.
‚  глубоком  молчании сидели  мы  с  братом  на  заборе  под  тенью  густого
серебристого тополЯ и держали в руках удочки,  крючки которых были опущены в
огромную бадью с  загнившей водой.  Ћ  назначении жизни,  в то времЯ,  мы не
имели еще даже отдаленного понЯтиЯ,  и,  вероЯтно,  по этой причине, вот уже
около недели любимым нашим занЯтием было -  сидеть на заборе,  над бадьей, с
опущенными в нее крючками из простых медных булавок и ждать, что вот-вот, по
особой к  нам милости судьбы,  в  этой бадье и  на  эти удочки клюнет у  нас
"настоЯщаЯ", живаЯ рыба.
     Џравда,  уголок двора,  где  помещалась эта волшебнаЯ бадьЯ,  и  сам по
себе,   даже  и  без  живой  рыбы,   представлЯл  много  привлекательного  и
заманчивого.  ‘реди садов,  огородов,  сараев,  двориков,  домов и флигелей,
составлЯвших совокупность близко известного нам места, этот уголок вырезалсЯ
как-то  так  удобно,  что  никому и  ни  на  что  не  был нужен;  поэтому мы
чувствовали себЯ полными его обладателЯми,  и  никто не нарушал здесь нашего
одиночества.
     ‘ередину этого пространства, ограниченного с двух сторон палисадником и
деревьЯми сада,  а с двух других пустыми стенами сараев,  оставлЯвшими узкий
проход,   занимала  большаЯ   мусорнаЯ  куча.   ‘топтанный  лапоть,   кем-то
перекинутый через  крышу  сараЯ,  изломанное  топорище,  побелевший  кожаный
башмак с  отогнувшимсЯ кверху каблуком и  безличнаЯ масса каких-то истлевших
предметов,  потерЯвших уже  всЯкую индивидуальность,-  нашли  в  тихом  углу
вечный покой  после  более или  менее бурной жизни за  его  пределами...  Ќа
вершине   мусорной   кучи    валЯлсЯ   старый-престарый   кузов    какого-то
фантастического экипажа,  каких давно уже не бывало в  действительности,  то
есть в  каретниках,  на  дворах и  на  улицах.  ќто был какой-то  призрачный
обломок  минувших  времен,  попавший сюда,  быть  может,  еще  до  постройки
окружающих зданий и теперь лежавший на боку с приподнЯтой кверху осью, точно
рука  без  кисти,  которую калека показывает на  паперти,  чтобы разжалобить
добрых людей.  Ќа единственной половинке единственной дверки сохранились еще
остатки красок какого-то герба,  и единственнаЯ рука,  закованнаЯ в стальные
нарамники  и  державшаЯ  меч,  высовывалась непонЯтным образом  из  тусклого
пЯтна,  в  котором чуть рисовалось подобие короны.  Ћстальное все распалось,
растрескалось,  облупилось и  облезло в  такой степени,  что уже не  ставило
воображению никаких прочных преград;  вероЯтно,  поэтому старый скелет легко
принимал в  наших глазах все формы,  всю роскошь и все великолепие настоЯщей
золотой кареты.
     Љогда нам приедались впечатлениЯ реальной жизни на  больших дворах и  в
переулке,  то  мы с  братом удалЯлись в  этот уединенный уголок,  садились в
кузов,- и тогда начинались здесь чудеснейшие приключениЯ, какие только могут
постигнуть  людей,  безрассудно  пускающихсЯ в  неведомый  путь,  далекий  и
опасный,  в  такой  чудесной и  такой фантастической карете.  Њой  брат,  по
большей части, предпочитал более деЯтельную роль кучера. Ћн брал в руки кнут
из ременного обрезка,  найденного в  мусорной куче,  затем серьезно и  молча
вынимал  из  кузова  два  деревЯнных  пистолета,   перекидывал  через  плечо
деревЯнное ружье и втыкал за поЯс огромную саблю, изготовленную моими руками
из кровельного тесу.  ‚ид его,  вооруженного таким образом с  головы до ног,
настраивал тотчас же и менЯ на соответствующий лад, и затем, усевшись каждый
на  свое  место,  мы  отдавались течению  нашей  судьбы,  не  обмениваЯсь ни
словом!.  ќто  не  мешало нам  с  той же  минуты испытывать общие опасности,
приключениЯ и  победы.  Ћчень может быть,  конечно,  что  событиЯ не  всегда
совпадали с точки зрениЯ кузова и козел,  и Я предавалсЯ упоению победы в то
самое времЯ,  как кучер чувствовал себЯ на краю гибели...  Ќо это ничему,  в
сущности,  не  мешало.  ђазве изредка Я  принималсЯ неистово палить из окон,
когда кучер внезапно натЯгивал вожжи,  привЯзанные к обломку дышла,- и тогда
брат говорил с досадой:
     - —то ты это,  ей-богу!.. ‚едь это гостиница... ’огда Я приостанавливал
пальбу,  выходил из  кузова и  извинЯлсЯ перед  гостеприимным трактирщиком в
причиненном беспокойстве,  между тем как кучер распрЯгал лошадей,  поил их у
бадьи,  и  мы  предавались мирному,  хотЯ  и  короткому  отдыху  в  одинокой
гостинице.  Ћднако случаи подобных разногласий бывали тем реже,  что Я скоро
отдавалсЯ полету чистой фантазии, не требовавшей от менЯ внешних проЯвлений.
„олжно быть, в щелЯх старого кузова засели с незапамЯтных времен,- выражаЯсь
по-нынешнему,- какие-то флюиды старинных происшествий, которые и захватывали
нас сразу в такой степени,  что мы могли молча, почти не двигаЯсь и сохранЯЯ
созерцательный вид,  просидеть на  своих местах от  утреннего чаЯ до  самого
обеда.  €  в  этот промежуток от завтрака и до обеда вмещались длЯ нас целые
недели путешествий, с остановками в одиноких гостиницах, с ночлегами в поле,
с  длинными просеками в  черном  лесу,  с  дальними огоньками,  с  угасающим
закатом,  с  ночными грозами в горах,  с утренней зарей в открытой степи,  с
нападениЯми свирепых бандитов и, наконец, с туманными женскими фигурами, еще
ни  разу  не  открывавшими лица  из-под  густого  покрывала,  которых мы,  с
неопределенным замиранием души,  спасали из  рук мучителей на радость или на
горе в будущем...
     € все это вмещалось в тихом уголке,  между садом н сараЯми,  где, кроме
бадьи,  кузова и  мусорной кучи,  не было ничего...  ‚прочем,  были еще лучи
солнца,   пригревавшие  зелень  сада  и  расцвечивавшие  палисадник  Яркими,
золотистыми пЯтнами; были еще две доски около бадьи и широкаЯ лужа под ними.
‡атем,  чуткаЯ тишина,  невнЯтный шопот  листьев,  сонное чирикание какой-то
птицы в кустах и...  странные фантазии,  которые, вероЯтно, росли здесь сами
по себе, как грибы в тенистом месте,- потому что нигде больше мы не находили
их с  такой легкостью,  в  такой полноте и  изобилии...  Љогда,  через узкий
переулок и через крыши сараев,  долетал до нас досадный призыв к обеду или к
вечернему чаю,-  мы оставлЯли здесь,  вместе с  пистолетами и саблЯми,  наше
фантастическое настроение,  точно скинутое с плеч верхнее платье,  в которое
нарЯжались опЯть тотчас по возвращении.
     Ћднако с  тех пор как брату пришла оригинальнаЯ мысль вырезать кривые и
узловатые ветки тополЯ,  навЯзать на них белые нитки, навесить медные крючки
и  попробовать  запустить  удочки  в  таинственную глубину  огромной  бадьи,
стоЯвшей в  углу дворика,  длЯ  нас  на  целую неделю померкли все  прелести
золотой кареты.  ‚о-первых,  мы садились оба, в самых удивительных позах, на
верхней перекладине палисадника,  углом охватывавшего бадью и  у которого мы
предварительно  обломали  верхушки  балЯсин.  ‚о-вторых,  над  нами  качалсЯ
серебристо-зеленый   шатер    тополЯ,    переполнЯвший   окружающий   воздух
зеленоватыми тенЯми  и  бродЯчими солнечными пЯтнами.  ‚-третьих,  от  бадьи
отделЯлсЯ какой-то особенный запах,  свойственный загнившей воде,  в которой
уже  завелась  своЯ  особеннаЯ жизнь,  в  виде  множества каких-то  странных
существ,  вроде головастиков,  только гораздо меньше... Љак ни покажетсЯ это
странно,  но запах этот казалсЯ нам,  в  сущности,  приЯтным и прибавлЯл,  с
своей стороны, нечто к прелестЯм этого угла над бадьей...
     ‚  то  времЯ как  мы  сидели по  целым часам на  заборе,  вглЯдываЯсь в
зеленоватую воду,  из  глубины  бадьи  то  и  дело  подымались стайками  эти
странные существа, напоминавшие собой гибкие медные булавки, головки которых
так  тихо шевелили поверхность воды,  между тем  как хвостики извивались под
ними,  точно крошечные змейки.  ќто был целый особый мирок, под этою зеленою
тенью, и, если сказать правду, в нас не было полной уверенности в том, что в
один прекрасный миг поплавок нашей удочки не  вздрогнет,  не пойдет ко дну и
что  после этого который-нибудь из  нас  не  вытащит на  крючке серебристую,
трепещущую живую рыбку.  ђазумеетсЯ,  рассуждаЯ трезво,  мы  не  могли бы не
придти к  заключению,  что событие это выходит за пределы возможного.  Ќо мы
вовсе не  рассуждали трезво в  те  минуты,  а  просто сидели на заборе,  над
бадьей,  под колыхавшимсЯ и шептавшим зеленым шатром, в соседстве с чудесной
каретой, среди зеленоватых теней, в атмосфере полусна и полусказки...
     ‚добавок мы не имели тогда ни малейшего понЯтиЯ о назначении жизни...


II

     Ћднажды,  когда  мы  сидели  таким  образом,  погруженные в  созерцание
неподвижных поплавков,  с глазами, прикованными к зеленой глубине бадьи,- из
действительного  мира,  то  есть  со  стороны  нашего  дома,  проник  в  наш
фантастический уголок неприЯтный и резкий голос лакеЯ Џавла.  Ћн,  очевидно,
приближалсЯ к нам и кричал:
     - Џанычи, панычи, э-эй! €дить бо до покою!
     "€дти до покою",- значило идти в комнаты, что нас на этот раз несколько
озадачило.  ‚о-первых, почему это просто "до покою", а не к обеду, который в
этот день действительно должен был происходить ранее обыкновенного,  так как
отец не  уезжал на службу.  ‚о-вторых,  почему зовет именно Џавел,  которого
посылал только отец  в  экстренных случаЯх,-тогда как  обыкновенно от  имени
матери звала  нас  служанка Љилимка.  ‚-третьих,  все  это  было  нам  очень
неприЯтно,  как  будто  именно этот  несвоевременный призыв должен вспугнуть
волшебную рыбу,  котораЯ как  раз  в  эту  минуту,  казалось,  уже  плывет в
невидимой глубине к  нашим  удочкам.  Ќаконец Џавел  и  вообще  был  человек
слишком трезвый, отчасти даже насмешливый, и его излишне серьезные замечаниЯ
разрушили не одну нашу иллюзию.
     —ерез полминуты этот Џавел стоЯл,  несколько даже удивленный,  на нашем
дворике и смотрел на нас, сильно сконфуженных, своими серьезно выпученными и
слегка глуповатыми глазами.  Њы  оставались в  прежних позах,  но это только
потому,  что нам было слишком совестно,  да  и  некогда уже скрывать от него
свой образ действий.  ‚ сущности же, с первой минуты поЯвлениЯ этой фигуры в
нашем мире,  мы  оба  почувствовали с  особенной Ясностью,  что наше занЯтие
кажетсЯ Џавлу очень глупым,  что рыбу в бадьЯх никто не ловит, что в руках у
нас даже и  не удочки,  а простые ветки тополЯ,  с медными булавками,  и что
перед нами только стараЯ бадьЯ с загнившей водой.
     - ќ?  - протЯнул Џавел, приходЯ в себЯ от первоначального удивлениЯ.- Ђ
що се вы робите?
     - ’ак...-ответил брат угрюмо.  Џавел взЯл из моих рук удочку,  осмотрел
ее и сказал:
     - ђазве ж это удилище? “дилища надо делать из орешника.
     Џотом пощупал нитку и сообщил,  что нужен тут конский волос, да его еще
нужно  заплести  умеючи;  потом  обратил  внимание  на  булавочные крючки  и
объЯснил,  что над таким крючком,  без зазубрины, даже и в пруду рыба только
смеетсЯ.  ‘тащит червЯка и уйдет.  Ќаконец,  подойдЯ к бадье,  он трЯхнул ее
слегка  своей  сильной  рукой.  ЌеизмеримаЯ глубина  нашего  зеленого  омута
колыхнулась,   помутнела,   фантастические  существа  жалобно  заметались  и
исчезли,  как бы сознаваЯ,  что их мир колеблетсЯ в самых устоЯх. Ћбнажилась
часть  дна,-  простые  доски,  облипшие какой-то  зеленой  мутью,-  а  снизу
поднЯлись пузыри и сильный запах, который на этот раз и нам показалсЯ уже не
особенно приЯтным.
     - ‚онЯет,- сказал Џавел презрительно.- Ћт, идить до покою, пан кличе.
     - ‡ачем?
     - €дить, то и побачите.
     џ и до сих пор очень Ясно помню эту минуту столкновениЯ наших иллюзий с
трезвою действительностью в  лице  Џавла.  Њы  чувствовали себЯ совершенными
дураками,  нам было совестно оставатьсЯ на верхушке забора, в позах рыбаков,
но совестно также и слезать под серьезным взглЯдом Џавла. Ћднако делать было
нечего.  Њы спустились с забора,  бросив удочки как попало, и тихо побрели к
дому.  Џавел  еще  раз  посмотрел удочки,  пощупал пальцами размокшие нитки,
повел носом около бадьи, в которой вода все еще продолжала бродить и пускать
пузыри,  и,  в  довершение всего,  толкнул ногой старый кузов.  Љузов как-то
жалко и беспомощно крЯкнул, шевельнулсЯ, и еще одна доска вывалилась из него
в мусорную кучу...
     ’аковы были обстоЯтельства,  предшествовавшие той минуте,  когда нашему
юному вниманию предложен был афоризм о назначении жизни и о том, длЯ чего, в
сущности, создан человек...


III

     “ крыльца .нашей квартиры,  на мощеном дворе, толпилась куча народа. Ќа
нашем дворе было целых три дома,  один большой и два флигелЯ.  ‚ каждом жила
особаЯ семьЯ, с соответствующим количеством дворни и прислуги, не считаЯ еще
одиноких жильцов,  вроде старого холостЯка пана “лЯницкого,  нанимавшего две
комнаты в  подвальном этаже большого дома.  ’еперь почти все  это  население
высыпало на  двор и  стоЯло на  солнопеке,  у  нашего крыльца.  Њы испуганно
переглЯнулись с  братом,  разыскиваЯ в своем прошлом какой-нибудь проступок,
который подлежал бы  такому  громкому и  публичному разбирательству.  Ћднако
отец,  сидевший  на  верхних  ступеньках,  среди  привилегированной публики,
повидимому,  находилсЯ в самом благодушном настроении.  ђЯдом с отцом вилась
струйка синего дыма,  что означало,  что тут же находитсЯ полковник „ударев,
военный доктор.  Ќемолодой,  расположенный к полноте,  очень молчаливый,  он
пользовалсЯ  во  дворе  репутацией  человека  необыкновенно ученого,  а  его
молчаливость  и   бескорыстие  снискали  ему  общее  уважение,   к  которому
примешивалась долЯ страха,  как к Явлению,  длЯ среднего обывателЯ не вполне
понЯтному...  €ногда,  среди  других  фантазий,  мы  любили  воображать себЯ
доктором „ударовым,  и  если Я  замечал,  что  брат сидит на  крыльце или на
скамейке,  с  вишневой  палочкой в  зубах,  медленно раздувает щеки  и  тихо
выпускает воображаемый дым,-  Я  знал,  что его не следует тревожить.  Љроме
вишневой палочки,  требовалось еще  особенным образом наморщить лоб,  отчего
глаза  сами  собой  немного  тускнели,  становились задумчивы  и  как  будто
печальны. Ђ затеЯ уже можно было сидеть на солнце, затЯгиватьсЯ воображаемым
дымом из  вишневой ветки и  думать что-то  такое особенное,  что,  вероЯтно,
думал  про  себЯ  добрый и  умный доктор,  молча подававший помощь больным и
молча сидевший с трубкой в свободное времЯ. Љакие это собственно были мысли,
сказать трудно;  прежде всего они были важны и печальны,  а затем, вероЯтно,
все-таки  довольно приЯтны,  судЯ по  тому,  что  им  можно было предаватьсЯ
подолгу...
     Љроме отца и доктора,  среди других лиц, мне бросилось в глаза красивое
и  выразительное  лицо  моей  матери.   Ћна  стоЯла  в  белом  переднике,  с
навернутыми рукавами,  очевидно,  только что  оторваннаЯ от  вечных забот по
хозЯйству.  Ќас у  нее было шестеро,  и  на ее лице Ясно виднелось сомнение:
стоило ли выходить сюда в самый разгар хлопотливого днЯ. Ћднако скептическаЯ
улыбка видимо сплывала с  ее красивого лица,  и  в синих глазах уже мелькало
какое-то испуганное сожаление, обращенное к предмету, стоЯвшему среди толпы,
у крыльца...
     ќто  была  небольшаЯ,   почти  игрушечнаЯ  телега,   в  которой  как-то
странно,странно почти до болезненного ощущениЯ от этого зрелища,-  помещалсЯ
человек. ѓолова его была большаЯ, лицо бледно, с подвижными, острыми чертами
и  большими,   проницательными  бегающими  глазами.   ’уловище  было  совсем
маленькое,  плечи узкие,  груди и  живота не  было видно из-под  широкой,  с
сильной проседью бороды,  а  руки Я напрасно разыскивал испуганными глазами,
которые,  вероЯтно,  были открыты так же широко,  как и у моего брага.  Ќоги
странного существа,  длинные и  тонкие,  как будто не умещались в  тележке и
стоЯли на  земле,  точно  длинные лапки паука.  Љазалось,  они  принадлежали
одинаково этому человеку,  как и тележке, и все вместе каким-то беспокойным,
раздражающим пЯтном  рисовалось  под  Ярким  солнцем,  точно  в  самом  деле
какое-то паукообразное чудовище, готовое внезапно кинутьсЯ на окружившую его
толпу.
     - €дите,   идите,  молодые  люди,  скорее.  ‚ы  имеете  случай  увидеть
интересную  игру   природы,-   фальшиво-ласкающим-голосом  сказал  нам   пан
“лЯницкий, проталкиваЯсь за нами через толпу.
     Џан “лЯницкий был старый холостЯк, поЯвившийсЯ на нашем дворе бог весть
откуда.  Љаждое утро,  в  известный час и даже в известную минуту,  его окно
открывалось, и из него поЯвлЯлась сначала краснаЯ ермолка с кисточкой, потом
всЯ фигура в халате... Љинув беспокойный взглЯд на соседние окна (нет ли где
барышень),-  он  быстро выходил из  окна,  прикрываЯ что-то полой халата,  и
исчезал за углом.  ‚ это времЯ мы стремглав кидались к окну, чтобы заглЯнуть
в  его таинственную квартирку.  Ќо  это почти никогда не удавалось,  так как
“лЯницкий  быстро,  как-то  крадучись,  поЯвлЯлсЯ из-за  угла,  мы  кидались
врассыпную,  а  он швырЯл в  нас камнем,  палкой,  что попадало под руку.  ‚
полдень он  поЯвлЯлсЯ одетым с  иголочки и  очень любезно,  как ни в  чем не
бывало,  заговаривал с  нами,  стараЯсь навести разговор на  живших во дворе
невест.  ‚  это  времЯ в  голосе его  звучала фальшиваЯ ласковость,  котораЯ
всегда как-то резала нам уши...
     - “важаемые  господа,  обыватели  и  добрые  люди!  -  заговорил  вдруг
каким-то  носовым голосом высокий субъект с  длинными усами и  беспокойными,
впалыми  глазами,  стоЯвший  рЯдом  с  тележкой.-  ’ак  как,  повидимому,  с
прибытием этих двух молодых людей,  дай им бог здоровьЯ на радость почтенным
родителЯм...  все теперь в сборе, то Я могу объЯснить уважаемой публике, что
перед нею находитсЯ феномен,  или,  другими словами, чудо натуры, шлЯхтич из
‡аславского повета,  џн Љриштоф ‡алуский.  Љак видите, у него совершенно нет
рук и не было от рождениЯ.
     Ћн скинул с  феномена курточку,  в которую легко было бы одеть ребенка,
потом расстегнул ворот рубахи.  џ зажмурилсЯ,-так резко и болезненно ударило
мне  в  глаза обнаженное уродство этих узких плеч,  совершенно лишенных даже
признаков рук.
     - ‚идели?  -  повернулсЯ долгоусый к  толпе,  отступаЯ  от  тележки,  с
курткой в руках.-  Ѓез обману...- добавил он,- без всЯкого ощуканьства...- €
его  беспокойные глаза  обежали публику с  таким  видом,  как  будто  он  не
особенно привык к доверию со стороны своих ближних.
     - €,  однако, уважаемые господа, сказанный феномен, родственник мой, џн
‡алуский -  человек очень просвещенный.  ѓолова у  него лучше,  чем у многих
людей с руками.  Љроме того,  он может исполнЯть все,  что обыкновенные люди
делают с помощью рук. џн, прошу тебЯ покорно: поклонись уважаемым господам.
     Ќоги   феномена  пришли  в   движение,   причем  толпа  шарахнулась  от
неожиданности.  Ќе прошло и нескольких секунд, как с правой ноги, при помощи
левой,  был снЯт сапог.  ‡атем нога поднЯлась,  захватила с  головы феномена
большой порыжелый картуз,  и  он с насмешливой галантностью приподнЯл картуз
над  головой.  „ва  черных внимательных глаза  остро и  насмешливо впились в
уважаемую публику.
     - ѓосподи   боже!..    €исус-ЊариЯ...    „а    будет    похвалено   имЯ
господне,пронеслось на разных Языках в толпе, охваченной брезгливым испугом,
и  только один лакей Џавел загоготал в заднем рЯду так нелепо и громко,  что
кто-то  из  дворни счел нужным толкнуть его  локтем в  бок.  Џосле этого все
стихло.  —ерные глаза опЯть внимательно и медленно прошли по нашим лицам,  и
феномен произнес среди тишины Ясным, хотЯ слегка дребезжавшим голосом:
     - Ћбойди!
     „олгоусый субъект как-то замЯлсЯ,  точно считал приказ преждевременным.
Ћн  кинул  на  феномена  нерешительный  взглЯд,  но  тот,  уже  раздраженно,
повторил:
     - ’ы глуп... обойди!..
     Џолковник „ударев пустил клуб дыма и сказал:
     - Ћднако,  почтенный феномен,  вы,  кажетсЯ, начинаете с того, чем надо
кончать.
     ”еномен быстро взглЯнул на него,  как будто с  удивлением,  и затем еще
настойчивее повторил долгоусому:
     - Ћбойди, обойди!
     Њне казалось,  что феномен посылает долгоусого на  какие-то  враждебные
действиЯ.  Ќо  тот  только снЯл с  себЯ шлЯпу и  подошел к  лестнице,  низко
кланЯЯсь и глЯдЯ как-то вопросительно,  как бы сомневаЯсь. Ќа лестнице более
всего подавали женщины;  на  лице матери Я  увидел при этом такое выражение,
как  будто она все еще испытывает нервную дрожь;  доктор тоже бросил монету.
“лЯницкий  смерил  долгоусого  негодующим взглЯдом  и  затем  стал  беспечно
смотреть по сторонам.  ‘реди дворни и прислуги не подал почти никто. ”еномен
внимательно следил  за  сбором,  потом  тщательно пересчитал ногами монеты и
поднЯл одну из них кверху, иронически поклонившись „ударову.
     - Џан  доктор...  Ћчень  хорошо...  благодарю вас.  „ударев  равнодушно
выпустил  очень  длинную  струйку  дыма,  котораЯ  распустилась султаном  на
некотором расстоЯнии,  но  мне почему-то показалось,  что ему досадно или он
чего-то слегка застыдилсЯ.
     - Ђ!  то  есть  удивительное дело,-сказал  своим  фальшивым голосом пан
“лЯницкий,-удивительно,  как  он  узнал,  что  вы  -  доктор („ударев был  в
штатском пиджаке и белом жилете с медными пуговицами).
     - Ћ!  Ћн  знает  прошедшее,  настоЯщее  и  будущее,  а  человека  видит
насквозь,сказал   с   убеждением   долгоусый,    почерпнувший,   повидимому,
значительную долю этой уверенности в удачном первом сборе.
     - „а,  Я знаю прошедшее, настоЯщее и будущее,- сказал феномен, поглЯдев
на “лЯницкого, и затем сказал долгоусому: - Џодойди к этому пану... Ћн хочет
положить монету бедному феномену,  который знает  прошедшее каждого человека
лучше, чем пЯть пальцев своей правой руки...
     € все мы с удивлением увидели, как пан “лЯницкий с замешательством стал
шарить у  себЯ в  боковом кармане.  Ћн  вынул медную монету,  подержал ее  в
тонких,  слегка дрожавших пальцах с огромными ногтЯми и...  все-таки опустил
ее в шлЯпу.
     - ’еперь продолжай,- сказал феномен своему провожатому. „олгоусый занЯл
свое место и продолжал:
     - џ  вожу моего бедного родственника в  тележке потому,  что ходить ему
очень трудно. Ѓедный џн, дай Я тебЯ подыму...
     Ћн помог феномену поднЯтьсЯ.  Љалека стоЯл с  трудом,-  огромнаЯ голова
подавлЯла  это  тело  карлика.  Ќа  лице  виднелось страдание,  тонкие  ноги
дрожали. Ћн быстро опустилсЯ опЯть в свою тележку.
     - Ћднако он  может передвигатьсЯ и  сам.  Љолеса тележки вдруг пришли в
движение,  дворнЯ  с  криком расступилась;  странное существо,  перебираЯ по
земле ногами и  еще  более походЯ на  паука,  сделало большой круг  и  опЯть
остановилось против крыльца.  ”еномен побледнел от усилиЯ,  и Я видел теперь
только два огромных глаза, глЯдевших на менЯ с тележки...
     - Ќогами он чешет у себЯ за спиной и даже совершает свой туалет.
     Ћн  подал  феномену гребенку.  ’от  взЯл  ее  ногой,  проворно расчесал
широкую бороду и,  опЯть поискавши глазами в  толпе,  послал ногой воздушный
поцелуй экономке домовладелицы,  сидевшей у окна большого дома с несколькими
"комнатными барышнЯми".  €з  окна  послышалсЯ визг,  Џавел  фыркнул и  опЯть
получил тумака.
     - Ќаконец,  господа,  ногою он  креститсЯ.  Ћн  сам  скинул с  феномена
фуражку.  ’олпа затихла.  Љалека поднЯл глаза к небу,  на мгновение лицо его
застыло в странном выражении. ЌапрЯженнаЯ тишина еще усилилась, пока феномен
с  видимым трудом поднимал ногу ко лбу,  потом к  плечам и  груди.  ‚ задних
рЯдах послышалсЯ почти истерический женский плач.  Њежду тем феномен кончил,
глаза его  еще  злее прежнего обежали по  лицам публики,  и  в  тишине резко
прозвучал усталый голос:
     - Ћбойди!
     Ќа этот раз долгоусый обратилсЯ прЯмо к рЯдам простой публики. ‚здыхаЯ,
порой крестЯсь, кой-где со слезами, простые люди подавали свои крохи, кучера
заворачивали  полы   кафтанов,   кухарки  наскоро  сбегали  по   кухнЯм   и,
проталкиваЯсь к тележке,  совали туда свои подаЯниЯ. Ќа лестнице преобладало
тЯжелое, не совсем одобрительное молчание. ‚последствии Я замечал много раз,
что простые сердца менее чутки к кощунству, хотЯ бы только слегка прикрытому
обрЯдом.
     - Џан доктор?..-  вопросительно протЯнул феномен, но, видЯ, что „ударев
только  насупилсЯ,  он  направил  долгоусого к  “лЯницкому и  напрЯженно,  с
какой-то злостью следил за тем, как “лЯницкий, видимо, против воли,- положил
еще монету.
     - €звините,-   повернулсЯ  вдруг  феномен  к  моей  матери...-  —еловек
кормитсЯ, как может.
     ‚  его  голосе  была  какаЯ-то  особеннаЯ,  жалкаЯ  нота.  „октор вдруг
выпустил бесконечную струйку синего дыма и,  вынув серебрЯную монету,  кинул
ее на мостовую. ”еномен поднЯл ее, поднес ко рту и сказал:
     - Џан доктор, Я отдам это первому беднЯку, которого встречу... Џоверьте
слову џна ‡алуского.  Ќу,  что же ты стал, продолжай,- накинулсЯ он вдруг на
своего долгоусого провожатого.
     ‚печатление этой  сцены  еще  некоторое времЯ держалось в  толпе,  пока
феномен принимал ногами пищу, снимал с себЯ куртку и вдевал нитку в иглу.
     - Ќаконец,      уважаемые     господа,-      провозгласил     долгоусый
торжественно,ногами он подписывает свое имЯ и фамилию.
     - €  пишу  поучительные  афоризмы,-   живо  подхватил  феномен.-   Џишу
поучительные афоризмы всем вообще или каждому желающему порознь,  ногами, за
особую  плату,  длЯ  душевной пользы  и  утешениЯ.  …сли  угодно,  уважаемые
господа. Ќу, Њатвей, доставай канцелЯрию.
     „олгоусый достал из  сумки небольшую папку,  феномен взЯл  ногой перо и
легко написал на бумаге свою фамилию:
     "џн Љриштоф ‡алуский, шлЯхтич-феномен из ‡аславского повета".
     - Ђ  теперь,-  сказал он,  насмешливо поворачиваЯ голову,-  кому угодно
получить афоризм!?..  Џоучительный афоризм,  уважаемые господа, от человека,
знающего настоЯщее, прошедшее и будущее.
     Ћстрый взглЯд феномена пробежал по  всем  лицам,  останавливаЯсь то  на
одном,  то  на другом,  точно гвоздь,  который он собиралсЯ забить глубоко в
того,  на ком остановитсЯ его выбор.  џ  никогда не забуду этой немой сцены.
“род сидел в  своей тележке,  держа гусиное перо в  приподнЯтой правой ноге,
как человек,  ожидающий вдохновениЯ.  Ѓыло что-то  цинически карикатурное во
всей его фигуре и позе, в саркастическом взглЯде, как будто искавшем в толпе
свою  жертву.  ‘реди  простой публики взглЯд  этот  вызывал тупое  смЯтение,
женщины прЯтались друг  за  друга,  то  смеЯсь,  то  как  будто  плача.  Џан
“лЯницкий,  когда  очередь дошла  до  него,  растерЯнно улыбнулсЯ и  выразил
готовность достать  из  кармана  еще  монету.  „олгоусый проворно  подставил
шлЯпу...  ”еномен обменЯлсЯ взглЯдом с моим отцом,  скользнул мимо „ударова,
почтительно поклонилсЯ матери,  и  внезапно Я  почувствовал этот  взглЯд  на
себе...
     - Џодойди сюда, малец,- сказал он,- и ты тоже,- позвал он также брата.
     ‚се взглЯды обратились на  нас с  любопытством или сожалением.  Њы рады
были бы  провалитьсЯ сквозь землю,  но уйти было некуда;  феномен пронизывал
нас черными глазами, а отец смеЯлсЯ.
     - Ќу,  что ж,  ступайте,- сказал он таким тоном, каким порой приказывал
идти в темную комнату, чтобы отучить от суеверного страха.
     € мы оба вышли с тем. же чувством содроганиЯ, с каким, исполнЯЯ приказ,
входили в  темную комнату...  Њаленькие и смущенные,  мы остановились против
тележки,  под  взглЯдом странного существа,  смеЯвшимсЯ нам  навстречу.  Њне
казалось,  что  он  сделает над  нами что-то  такое от  чего нам будет после
стыдно всю жизнь,  стыдно в гораздо большей степени,  чем в ту минуту, когда
мы  слезали  с  забора  под  насмешливым взглЯдом Џавла...  Њожет  быть,  он
расскажет...  но что же?  —то-нибудь такое,  что Я  сделаю в будущем,  и все
будут смотреть на менЯ с таким же содроганием, как несколько минут назад при
виде его уродливой наготы...  ѓлаза мои застилались слезами, и, точно сквозь
туман,  мне казалось, что лицо странного человека в тележке менЯетсЯ, что он
смотрит на менЯ умным,  задумчивым и смЯгченным взглЯдом, который становитсЯ
все  мЯгче и  все  страннее.  Џотом он  быстро заскрипел пером,  и  его нога
протЯнулась ко  мне с  белым листком,  на  котором чернела ровнаЯ,  красиваЯ
строчка. џ взЯл листок и беспомощно оглЯнулсЯ кругом.
     - Џрочитай,- сказал, улыбаЯсь, отец.
     џ взглЯнул на отца,  потом на мать, на лице которой виднелось несколько
тревожное участие, и механически произнес следующую фразу:
     - "—еловек создан длЯ счастьЯ, как птица длЯ полета"...
     џ  не  сразу понЯл значение афоризма и  только по благодарному взглЯду,
который  мать  кинула  на  феномена,   понЯл,  что  все  кончилось  длЯ  нас
благополучно.  €  тотчас же  опЯть раздалсЯ еще  более прежнего резкий голос
феномена:
     - Ћбойди!
     „олгоусый грациозно кланЯлсЯ и подставлЯл шлЯпу. Ќа этот раз, Я уверен,
больше всех дала моЯ мать.  “лЯницкий эмансипировалсЯ и только величественно
повел рукой, показываЯ, что он и без того был слишком великодушен. Џоследним
кинул монету в шлЯпу мой отец.
     - •орошо сказано,-  засмеЯлсЯ он при этом,- только, кажетсЯ, это скорее
парадокс, чем поучительный афоризм, который вы нам обещали.
     - ‘частливаЯ мысль,-  насмешливо подхватил феномен.-  ќто афоризм, но и
парадокс вместе.  Ђфоризм сам по себе,  парадокс в устах феномена...  •а-ха!
ќто правда... ”еномен тоже человек, и он менее всего создан длЯ полета...
     Ћн остановилсЯ,  в глазах его мелькнуло что-то странное,- они как будто
затуманились...
     - €  длЯ  счастьЯ тоже...-  прибавил он  тише,  как будто про себЯ.  Ќо
тотчас же  взглЯд его  сверкнул опЯть холодным открытым цинизмом.-ѓа!-сказал
он громко,  обращаЯсь к долгоусому.- „елать нечего, Њатвей, обойди почтенную
публику еще раз.
     „олгоусый,   успевший  надеть  свою  шлЯпу  и  считавший,   повидимому,
представление законченным,  опЯть замЯлсЯ.  Џовидимому,  несмотрЯ на  сильно
помЯтую фигуру и физиономию,  не внушавшую ни симпатии,  ни уважениЯ, в этом
человеке  сохранЯлась  долЯ  застенчивости.   Ћн   нерешительно  смотрел  на
феномена.
     - ’ы  глуп!  -  сказал тот жестко.-  Њы получили с  уважаемых господ за
афоризм,  а тут оказалсЯ еще парадокс...  Ќадо получить и за парадокс...  ‡а
парадокс,   почтенные  господа!..  ‡а  парадокс  бедному  шлЯхтичу-феномену,
который кормит ногами многочисленное семейство...
     лЯпа обошла еще раз по  крыльцу и  по  двору,  который к  тому времени
наполнилсЯ публикой чуть не со всего переулка.


IV

     Џосле обеда Я стоЯл на крыльце, когда ко мне подошел брат.
     - ‡наешь что,- сказал он,- этот... феномен... еще здесь.
     - ѓде?
     - ‚ людской.  Њама позвала их обоих обедать... € долгоусый тоже. Ћн его
кормит с ложки...
     ‚  эту  самую  минуту  из-за  угла  нашего дома  показалась худощаваЯ и
длиннаЯ фигура долгоусого.  Ћн шел,  наклонЯсь,  с руками назади, и тащил за
собою  тележку,  в  которой сидел  феномен,  подобравши ноги.  ЏроезжаЯ мимо
флигелька,  где жил военный доктор,  он серьезно поклонилсЯ по направлению к
окну,  из  которого попыхивал по  временам синий дымок докторской трубки,  и
сказал  долгоусому:   "Ќу,   ну,  скорее!"  Ћколо  низких  окон  “лЯницкого,
занавешенных и уставленных геранью, он вдруг зашевелилсЯ и крикнул:
     - „о свиданьЯ,  благодетель...  џ знаю прошедшее,  настоЯщее и будущее,
как пЯть пальцев моей правой руки...  которой у менЯ, впрочем, нет... ха-ха!
Љоторой у менЯ нет, милостивый мой благодетель... Ќо это не мешает мне знать
прошедшее, настоЯщее и будущее!
     ‡атем тележка выкатилась за ворота...
     Љак будто сговорившись,  мы с  братом бегом обогнули флигель и вышли на
небольшой задний дворик за дом.ами.  Џереулок, обогнув большой дом, подходил
к  этому месту,  и  мы могли здесь еще раз увидеть феномена.  „ействительно,
через полминуты в  переулке показалась долговЯзаЯ фигура,  тащившаЯ тележку.
”еномен сидел,  опустившись.  ‹ицо у  него казалось усталым,  но было теперь
проще, будничнее и приЯтнее.
     ‘ другой стороны,  навстречу,  в переулок вошел старый нищий с девочкой
лет  восьми.  „олгоусый кинул  на  нищего  взглЯд,  в  котором на  мгновение
отразилось беспокойство,  но  тотчас  же  он  принЯл  беззаботный вид,  стал
беспечно  глЯдеть  по  верхам  и  даже  как-то  некстати и  фальшиво затЯнул
вполголоса песню.  ”еномен  наблюдал все  эти  наивные эволюции товарища,  и
глаза его искрились саркастической усмешкой.
     - Њатвей!  -  окликнул он,  но так тихо,  что долгоусый только прибавил
шагу.
     - Њатвей!
     „олгоусый  остановилсЯ,  посмотрел на  феномена  и  как-то  просительно
произнес:
     - Ђ! …й-богу, глупство!..
     - „оставай,- кратко сказал феномен.
     - Ќу!
     - „оставай.
     - Ќу-у? - совсем жалобно протЯнул долгоусый, однако полез в карман.
     - Ќе там,-сказал холодно феномен.-  ‘ороковец доктора у  тебЯ в  правом
кармане... „едушка, постой на минуту.
     Ќищий остановилсЯ,  снЯл  шлЯпу и  уставилсЯ в  него  своими выцветшими
глазами.  „олгоусый,  с  видом  человека,  смертельно оскорбленного,  достал
серебрЯную монету и кинул в шлЯпу старика.
     - „ьЯвол вас тут носит, дармоедов,- пробормотал он, принимаЯсь опЯть за
дышло. Ќищий кланЯлсЯ, держа шлЯпу в обеих руках. ”еномен захохотал, откинув
голову назад... ’ележка двинулась по переулку, приближаЯсь к нам.
     - Ђ ты сегоднЯ в добром гумбре,-угрюмо и Язвительно сказал долгоусый.
     - Ђ что? - с любопытством сказал феномен.
     - ’ак...   пишешь   приЯтные   афоризмы   и   раздаешь  голодранцам  по
сороковцу... Љакой, подумают люди, счастливец!
     ”еномен захохотал своим резким смехом, от которого у менЯ что-то прошло
по спине, и потом сказал:
     - •а!  Ќадо себе позволить иногда... притом же ничего не потерЯли... ’ы
видишь,  и  приЯтные афоризмы иногда делают сбор.  “ тебЯ две руки,  но твоЯ
голова ничего не стоит,  бедный Њатвей!.. —еловек создан длЯ счастьЯ, только
счастье не всегда создано длЯ него.  ЏонЯл? “ людей бывают и головы, и руки.
’олько мне забыли приклеить руки, а тебе по ошибке поставили на плечи пустую
тыкву... •а! ќто неприЯтно длЯ нас, однако не изменЯет общего правила...
     Џод конец этой речи неприЯтные ноты в голосе феномена исчезли, и в лице
поЯвилось то самое выражение,  с  каким он писал длЯ менЯ афоризм.  Ќо в эту
минуту тележка поровнЯлась с  тем местом,  где мы стоЯли с  братом,  держась
руками  за  балЯсины палисадника и  уткнув  лица  в  просветы.  ‡аметив нас,
феномен опЯть захохотал неприЯтным смехом.
     - Ђ!  лоботрЯсы!  Џришли еще раз взглЯнуть на феномена бесплатно? ‚от Я
вас тут!  “ менЯ есть такие же племЯнники,  Я кормлю и секу их ногами...  Ќе
хотите ли попробовать?..  ќто очень интересно.  •а-ха-ха! Ќу, бог с вами, не
трону...  —еловек создан длЯ счастьЯ.  Ђфоризм и парадокс вместе, за двойную
плату...  ЉланЯйтесь доктору  от  феномена  и  скажите,  что  человеку  надо
кормитьсЯ не тем,  так другим,  а это трудно, когда природа забыла приклеить
руки к  плечам...  Ђ  у  менЯ есть племЯнники,  настоЯщие,  с руками...  Ќу,
прощайте и помните: человек создан длЯ счастьЯ...
     ’ележка покатилась,  но уже в конце переулка феномен еще раз повернулсЯ
к нам, кивнул головой кверху, на птицу, кружившуюсЯ высоко в небе, и крикнул
еще раз:
     - ‘оздан длЯ счастьЯ. „а, создан длЯ счастьЯ, как птица длЯ полета.
     ‡атем он исчез за углом, а мы с братом долго еще стоЯли, с лицами между
балЯсин,  и смотрели то на пустой переулок, то на небо, где, широко раскинув
крыльЯ,  в  высокой  синеве,  в  небесном  просторе,  всЯ  залитаЯ  солнцем,
продолжала кружитьсЯ и парить большаЯ птица...
     Ђ  потом мы пошли опЯть в  свой угол,  добыли удочки и принЯлись было в
молчании поджидать серебристую рыбу в загнившей бадье...
     Ќо  теперь это почему-то  не  доставлЯло нам прежнего удовольствиЯ.  Ћт
бадьи несло вонью,  ее глубина потерЯла свою заманчивую таинственность, куча
мусора, как-то скучно освещеннаЯ солнцем, как бы распалась на свои составные
части,  а  кузов казалсЯ дрЯнной старой рухлЯдью-Ќочью оба  мы  спали плохо,
вскрикивали и плакали без .  причины. ‚прочем, причина была: в дремоте обоим
нам  ЯвлЯлось  лицо  феномена  и  его  глаза,  то  холодные и  циничные,  то
подернутые внутренней болью...
     Њать  вставала и  крестила нас,  стараЯсь этим  защитить своих детей от
первого противоречиЯ жизни,  острой занозой вонзившегосЯ в  детские сердца и
умы...

1894


Џђ€Њ…—ЂЌ€џ

     ђассказ  написан  в  1894  году,  повидимому в  течение одного  днЯ.  ‚
записной книжке Љороленко под 11 апрелЯ этого года записано:
     "Ќаписал рассказ".  ’а  же  дата  поставлена в  конце черновой рукописи
рассказа. ђукопись написана почти без помарок. "Џарадокс" впервые поЯвилсЯ в
печати в том же году в майской книжке журнала "ђусское богатство".
     ‚  сентЯбре  1894  года  Љороленко  писал  сестре  своей  жены,  Џ.  ‘.
€вановской:  "‚ы  менЯ  немного пожурили за  знак вопроса в  "Џарадоксе".  ‚
отдельном издании -  выскажу свою мысль Яснее,  а пока ‚ам лично скажу,  что
этот  рассказ ЯвилсЯ  длЯ  менЯ  самого  неожиданным результатом всего,  что
пришлось пережить в  последнее времЯ.  џ  вообще  человек  не  унылый  и  не
пессимист. Ќо смерть моей ‹ели (маленькой дочери Љороленко, умершей во времЯ
его  путешествиЯ в  Ђмерику,  в  1893 году.-ђед.)  так менЯ пришибла,  что Я
никогда,  в  самые тЯжелые минуты моей жизни,  не  чувствовал себЯ до  такой
степени изломанным,  разбитым и  ничтожным.  †изнь вообще,  в самых мелких и
самых  крупных  своих  ЯвлениЯх,  кажетсЯ  мне  проЯвлением общего  великого
закона,  главные основные черты  которого -  добро и  счастье.  Ђ  если  нет
счастиЯ?  Ќу  что ж,  исключение не опровергает правила.  Ќет своего -  есть
чужое,  а  все-таки общий закон жизни есть стремление к  счастию и все более
широкое его осуществление.  ’олько это Я и пыталсЯ сказать своим парадоксом,
но  собственнаЯ моЯ  душа в  это  времЯ была еще  так же  изломана,  как мой
несчастный философ. € потому эта, сама по себе простаЯ и не пессимистическаЯ
мысль оказалась как-то непроизвольно с  такими пессимистическими придатками,
что в  общем выводе рождает недоумение и вопрос.  ЏовторЯю,-  впоследствии Я
скажу все это Яснее, и впечатление, думаю, выйдет более цельным".
     Ќо  существенной  переработке  при  повторных  изданиЯх  "Џарадокс"  не
подвергалсЯ,  изменено  было  только  окончание  рассказа.  Џервоначально он
заканчивалсЯ  так:   "€   много  раз  еще  мы   сидели  над  этой  бадьей  и
путешествовали в  старом  кузове,  и  много  раз  впоследствии случалось нам
предаватьсЯ таким  же  неумным занЯтиЯм в  течение жизни и  чувствовать себЯ
такими же дураками,  как в  ту минуту,  когда Џетр застал нас с  удочками на
заборе.  €  не раз мне казалось,  что за плечами у менЯ вырастают крыльЯ,  а
потом Я  чувствовал себЯ беспомощным,  разбитым и  бессильным,  как  червЯк,
раздавленный в  дорожной пыли.  Ѓывали безумные удачи и постыдные поражениЯ,
сердце не  раз  трепетало от  восторга и  сжималось смертельной тоской,  мир
раскрывалсЯ навстречу моим  надеждам  и  замыкалсЯ четырьмЯ  стенами  душной
тюрьмы...  Ќо никогда с тех пор Я не забывал странного афоризма, написанного
ногами парадоксального счастливца, которого голос и до сих пор упрЯмо звучит
в памЯти с такою же Ясностью, как и в первую минуту.
     - —еловек создан длЯ счастьЯ, как птица длЯ полета..."
Last-modified: Mon, 29 Oct 2001 05:52:16 GMT
Ћцените этот текст: