и собой  эту смерть... ‚ этот же
день небольшаЯ паруснаЯ барка только-только успела вывернутьсЯ из-под носа у
парохода. Ќо  это еще  ничего. ‹юди  на  барке махали шлЯпами  и смеЯлись на
расстоЯнии  каких-нибудь  пЯти  саженей.  Ћни  были  в клеенчатых  куртках и
странных шлЯпах... „ругой раз чуть  не вышло  еще хуже. ‘реди белого днЯ,  в
молочной мгле что-то,  видно, почудилось капитану. Џароход остановили, потом
отошли назад, как  будто  убегали от  кого-то, кто двигалсЯ в тумане.  Џотом
стали в ожидании. € вдруг ‹озинский увидел вверху, как будто во мгле<i>,</i> встало
облако  с сверкающими краЯми,  а  в воздухе стало  холоднее и повеЯло острым
ветром. Џароход  повернулсЯ и  тихо, будто  украдкой, стал уползать  в глубь
тумана налево. Ђ направо было не облако, а ледЯнаЯ гора.  ‹озинский не верил
своим  глазам,  чтобы  можно было  видеть разом  такую огромную гору чистого
льда.  Ќо  это  видели все.  Ќа пароходе  все притихло,  даже  винт  работал
осторожнее  и тише.  Ђ гора  плыла, тихонько  покачиваЯсь,  и вдруг  исчезла
совсем, будто растаЯла...
     Ќаши двое лозищан и чех тотчас же снЯли шапки и перекрестились. Ќемцы и
англичане не имеют обычаЯ креститьсЯ, кроме молитвы. Ќо и они также  верЯт в
бога и также  молЯтсЯ, и когда пароход  пошел дальше,  то молодой господин в
черном  сюртуке  с белым воротником на шее (ни за что не  сказал бы, что это
свЯщенник) встал посреди  людей, на носу, и громким голосом стал молитьсЯ. €
люди молились с ним и  пели какие-то канты, и свЯщенное пение  смешивалось с
гулким и жалобным криком  корабельного ревуна, опЯть посылавшего вперед свои
предостережениЯ, а  стена тумана  опЯть отвечала, только еще  жалобнее и еще
глуше...
     Ђ море тоже все более стихало и лизало бока кораблЯ, точно ласкалось  и
просило у людей прощениЯ...
     †енщины  после  этого долго  плакали  и не могли  успокоитьсЯ. Ћсобенно
жалко было  ‹озинскому  молодую сироту, котораЯ  сидела в стороне и плакала,
как ребенок, закрываЯ лицо углом  шерстЯного платка. Ћн уже  и  сам не знал,
как  это  случилось, но  только он  подошел к ней, положил ей  на плечо свою
тЯжелую руку и сказал:
     --  Ѓудет  уже тебе плакать,  малютка, бог  милостив.  „евушка  поднЯла
голубые глаза, посмотрела на ‹озинского и ответила:
     -- Ђ! Љак мне не плакать... …ду одна на чужую сторону. Ќа родине умерла
мать, на корабле отец, а в Ђмерике где-то есть братьЯ, да где они, -- Я и не
знаю... Џодумайте сами, какаЯ моЯ долЯ!
     ‹озинский  постоЯл, посмотрел  и  не  сказал  ей  ничего.  Ћн не  любил
говорить на ветер, да и его долЯ была тоже темна.  Ђ  только с этих пор, где
бы он ни стоЯл, где бы он ни  сидел,  что бы ни делал, а все  думал  об этой
девушке и следил за нею глазами.
     € тогда же ‹озинский сказал себе самому: "Ђ вот же, если Я найду  там в
широком  и  неведомом свете  свою  долю, то  это  будет  также и  твоЯ долЯ,
малютка. Џотому  что человеку как-то хочетсЯ  кого-нибудь жалеть и любить, а
особенно, когда человек на чужбине".
     Ќа двенадцатый день народ  начал все набиратьсЯ на носу, как муравьи на
плавучей  щепке,  когда  ее прибивает  ветром к берегу ручьЯ. €з этого  наши
лозищане  понЯли,  что,  должно  быть, недалеко уже американскаЯ  землЯ.  €,
действительно, Њатвей, у  которого глаза были острые, увидел первый, что над
синим морем направо встала будто белаЯ игла. Џотом она поднЯлась выше, и уже
Ясно  было  видно, что это белый маЯк. Џо волнам то и  дело неслись  лодки с
косым  парусом,  белые  пароходы,   с  окнами,  точно   в  домах,  маленькие
пароходики,  с коромыслами наверху, каких  никогда еще не приходилось видеть
лозищанам.  Ђ  там,  в  синеватой  мгле,  стало  проступать  что-то,  что-то
заискрилось,  что-то забелело, что-то вытЯгивалось и пестрело. Џошли острова
с  деревьЯми,  пошла длиннаЯ коса с белым песком. Ќа косе что-то громыхало и
стучало, и черный дым валил из высокой трубы.
     „ыма толкнул ‹озинского локтем.
     -- ‚идишь? —ех говорил правду.
     Њатвей посмотрел вперед.  Ђ там, возвышаЯсь над самыми высокими мачтами
самых больших кораблей, стоЯла огромнаЯ фигура женщины, с  поднЯтой рукой. ‚
руке у нее был факел, который она протЯгивала навстречу тем, кто подходит по
заливу из …вропы к великой американской земле.
     Џароход шел  тихо,  среди  других пароходов, сновавших,  точно  водЯные
жуки, по заливу.  ‘олнце село,  а город все  выплывал  и выплывал навстречу,
дома вырастали, огоньки  зажигались рЯдами и  в беспорЯдке  дрожали  в воде,
двигались и перекрещивались внизу,  и стоЯли высоко в небе. Ќебо темнело, но
на  нем  Ясно  еще рисовалась  высоко  в  воздухе  тонкаЯ  сетка  огромного,
невиданного моста.
     €сполинские дома в шесть  и семь этажей  ютились внизу, под  мостом, по
берегу; фабричные трубы не могли достать  до моста своим дымом. Ћн повис над
водой,  с берега  на  берег, и  огромные  пароходы пробегали  под  ним,  как
ничтожные лодочки, потому что это самый большой мост во всем божьем свете...
ќто  было направо, а налево уже совсем близко высилась  фигура женщины, -- и
во лбу  ее, еще спорЯ с последними лучами  угасавшей в небе зари, загоралась
золотаЯ диадема, и венок огоньков светилсЯ в высоко поднЯтой руке...
     Ђ сердце ‹озинского  трепетало и  сжималось от ужаса.  ’олько теперь он
понЯл,  что  такое  эта  Ђмерика,  на  берегу  которой  он  думал  встретить
‹озинскую. Ћн ждал, что она будет  сидеть тут где-то со своим узелком. "Ѓоже
мой, боже мой, -- думал Њатвей. -- „а здесь человек, как иголка в траве, или
каплЯ воды, упавшаЯ в море..." Џароход шел уже часа два в виду земли, в виду
построек и пристаней, а город все развертывал  над заливом новые рЯды  улиц,
домов и  огней... € с  берега, сквозь шум машины, неслось рокотание  и  гул.
Љазалось,  кто-то  дышит,  огромный и усталый, то  опЯть  кто-то жалуетсЯ  и
сердитсЯ, то кто-то ворочаетсЯ и стонет... и опЯть  только гудит  и катитсЯ,
как ветер в степи, то опЯть говорит смешанными голосами...
     ‹озинский отыскал Ђнну,  -- молодую девушку, с которой он познакомилсЯ,
-- и сказал:
     --  „ержись,  малютка, менЯ и  „ымы.  ‚идишь,  что  тут  деетсЯ в  этой
Ђмерике. Ќе дай боже!
     „евушка   схватила  его  за  руку,  и   не  успел  сконфуженный  Њатвей
оглЯнутьсЯ, как уж она поцеловала  у него руку. Џотому  что беднЯжка, видно,
испугалась Ђмерики еще хуже, чем ‹озинский.
     Џароход  остановилсЯ  на  ночь  в  заливе,  и  никого  не  спускали  до
следующего утра.  Џассажиры  долго  сидели  на палубах, потом большаЯ  часть
разошлась  и заснула. Ќе спали только те, кого, как и наших лозищан,  пугала
неведомаЯ  долЯ в незнакомой стране. „ыма, впрочем,  первый заснул  себе  на
лавке. Ђнна долго сидела рЯдом с Њатвеем, и порой слышалсЯ ее тихий и робкий
голос,
     ‹озинский молчал. Џотом  и  Ђнна  заснула, склонЯсь усталой  головой на
свой узел.
     € только Њатвей просидел всю теплую  ночь, пока свет  на  лбу статуи не
померк   и  заиграли  отблески   зари   на  волнах,   оставлЯемых  бороздами
возвращавшихсЯ с долгой ночной работы пароходов...
     Ќа следующее  утро пришли на пароход американские таможенные чиновники,
давали подписывать какую-то бумагу, а между  тем,  корабль потихоньку  стали
подтЯгивать  к  пристани.  €  было  как-то  даже  грустно смотреть, как этот
морской великан  лежит теперь  на  воде,  без собственного  движениЯ,  точно
мертвый,  а  какой-то маленький пароходишко хлопочет  около  него, как живой
муравей около мертвого жука. ’о потЯнет  его за хвост, то забежит с  носу, и
свистит,  и шипит, и  вертитсЯ... Ђ  пристань  оказалась  -- огромный сарай,
каких много  было  на берегу. Ћни  стоЯли  рЯдами,  некрасивые,  огромные  и
мрачные.  ’олько на одной толпились американцы, громко  визжали,  свистели и
кричали "ура". Њатвей посмотрел туда с остатком  надежды увидеть сестру -- и
махнул рукой. ѓде уж!
     Ќаконец  пароход  подтЯнули.  Љакой-то  матрос,  ловкий,   как  дьЯвол,
взобралсЯ кверху, под самую крышу сараЯ, и потом закачалсЯ в воздухе  вместе
с  мостками, которые  спустились  на  корабль. €  пошел  народ  выходить  на
американскую землю...
     ‘кучно было нашим... Џошли и они -- не  оставатьсЯ же на корабле вечно.
Ђ если  сказать правду, то Њатвею приходило в  голову,  что  на корабле было
лучше. Џлывешь себе и плывешь... Ќебо, облака, да море, да вольный  ветер, а
впереди, за гранью этого морЯ, -- что бог  даст... Ђ тут вот тебе и землЯ, а
что  в ней... ‚сех кто-нибудь встречает,  целует, обнимаютсЯ, плачут. ’олько
наших лозищан  не встречает никто,  и приходитсЯ итти самим искать неведомую
долю.  Ђ  где она?..  Људа ступить, куда податьсЯ,  куда поставить ногу и  в
какую сторону повернутьсЯ,  --  неизвестно. ‘тали наши, в белых  свитках,  в
больших сапогах,  в высоких бараньих шапках и с большими палками в руках, --
с  палками,  вырезанными из родной лозы, над  родною речкою,--  и стоЯт, как
потерЯнные, и девушка со своим узелком жметсЯ меж ними.

     -- †ид!  Ђ ей же  богу, пусть  менЯ разобьет Ясным громом, если это  не
жид, -- сказал вдруг первый „ыма указываЯ на какого-то  господина, одетого в
круглую шлЯпу и в кургузый, потертый пиджак. •отЯ рЯдом с ним  стоЯл молодой
барчук,  одетый  с иголочки и  уже вовсе  не похожий  на жиденка, -- однако,
когда господин  повернулсЯ, то уже  и Њатвей убедилсЯ с первого взглЯда, что
это непременно жид, да  еще свой, из-под  Њогилева или †итомира,  Њинска или
‘моленска, вот будто сейчас с базара, только переоделсЯ в немецкое платье.
     Ћбрадовались они этому человеку, будто родному. „а и жид, заметив белые
свитки и барашковые шапки, тотчас подошел и поклонилсЯ.
     -- Ќу, поздравлЯю с приездом. Љак ваше здоровье, господа? џ сразу вижу,
что это приехали землЯки.
     -- Ђ что, -- сказал „ыма  с торжествующим видом.--  Ќe  говорил  Я? ‚от
ведь какой  это народ хороший! ѓде нужно его,  тут он и  есть. ‡дравствуйте,
господин еврей, не знаю, как вас назвать.
     --  Ђ! ‡вали  когда-то  Ѓорух, а теперь  зовут Ѓорк, мистер Ѓорк,  -- к
вашим услугам, -- сказал еврей и как-то гордо погладил бородку.
     -- Ђ! —тоб тебЯ! Ќу, слушай же ты, Ѓерко...
     -- Њистер Ѓорк, -- поправил еврей с еще большею гордостью.
     -- Ќу, пускай так, мистер так и мистер, чтоб тебЯ схватило за бока... Ђ
где же  тут хорошаЯ заезжаЯ станциЯ, чтобы,  знаешь, не  очень  дорого  и не
очень уж  плохо.  Џотому что, видишь ты... Њы хоть в простых  свитках, а  не
совсем уже мужики... однодворцы... Џритом еще с нами, видишь сам, девушка...
     -- Ќу, разве Я уж сам не  могу  различить,  с кем имею дело, -- ответил
мистер Ѓорк  с большою политикой.  -- —то  вы обо мне думаете?.. Џхе! Њистер
Ѓорк дурак, мистер  Ѓорк не знает людей... Ќу, только и Я вам скажу это ваше
большое счастье, что вы попали сразу на мистера Ѓорка. џ ведь не каждый день
хожу на пристань, зачем Я стал бы каждый день ходить на пристань?.. Ђ у менЯ
вы сразу имеете себе хорошее помещение, и длЯ барышни найдем комнатку особо,
вместе с моею дочкой.
     -- Ђ, вот  видите вы, как оно хорошо, --  сказал „ыма  и оглЯнулсЯ, как
будто это он сам выдумал этого мистера Ѓорка. -- Ќу, веди же нас, когда так,
на свою заезжую станцию.
     -- Њожет, вам нужно взЯть еще ваш багаж?
     -- ќ! Љакой там багаж! Џравду тебе сказать, так и все вот тут с нами.
     -- ѓе, это  не очень много! „жон!.. -- крикнул он на молодого человека,
который-таки  оказалсЯ его сыном.  -- Ќу,  чего ты  стоишь, как какой-нибудь
болван. ’аке ту бэгедж оф мисс (возьми у барышни багаж).
     Њолодой человек оказалсЯ не гордый. Ћн вежливо приподнЯл шлЯпу, схватил
из рук Ђнны узелок, и они пошли с пристани.
     Џрошли через  улицу и  вошли  в  другую,  котораЯ  показалась  приезжим
какой-то  пещерой.  „ома темные, высокие,  выходы из  них  узкие,  да еще  в
половину  домов  поверх  улицы  сделана  на столбах  настилка,  загородившаЯ
небо...
     --  Ђ,  господи!  матерь  божьЯ! -- взвизгнула вдруг в  испуге  Ђнна  и
схватила за руку ЊатвеЯ.
     --  ‚сЯкое дыхание да  хвалит господа, -- сказал  про себЯ Њатвей. -- Ђ
что же это еще такое?
     --  Ђй-ай,  чего  вы это испугались, --  сказал жид. --  „а  это только
поезд. Ќу, ну, идите, что такое  за  важность...  Џускай себе он идет  своей
дорогой, а мы  пойдем своей. Ћн нас не  тронет, и мы его не тронем. ‡десь, Я
вам скажу, такаЯ сторона, что зевать некогда...
     €  мистер Ѓорк пошел дальше. Џошли и наши,  скрепЯ сердцем, потому  что
столбы кругом дрожали, улица гудела, вверху лЯзгало железо о железо, а прЯмо
над головами лозищан по настилке на всех парах летел поезд. Ћни посмотрели с
разинутыми ртами, как  поезд изогнулсЯ в  воздухе змеей,  повернул  за угол,
чуть  не задеваЯ за окна домов,  --  и полетел опЯть по  воздуху дальше,  то
прЯмо, то извиваЯсь...
     € показалось нашим, привыкшим только к шуму  родного  бора, да к шепоту
тростников над тихою  речкой ‹озовою, да к скрипу колес в  степи, -- что они
те-

     перь  попали  в самое пекло.  „ома -- шапка свалитсЯ,  как  посмотришь.
‚зглЯнешь назад  -- корабельные  мачты,  как горелый лес; поднимаешь глаза к
небу -- небо закопчено  и еще закрыто  этой настилкой  воздушной дороги,  от
которой  в улице  вечные  сумерки.  Ђ  впереди  человек видит  опЯть,  как в
воздухе, наперерез, с улицы  в  улицу летит уже другой поезд, а  воздух весь
изрезан храпом, стоном, лЯзганием и свистом машин.
     -- ѓосподи €исусе, -- шептала Ђнна бледными губами.
     Њатвей  только  закусил  ус, а „ыма  мрачно  понурил  голову  и  шагал,
согнувшись  под своим узлом. Ђ за ним бежали кучи каких-то уличных дьЯволЯт,
даже иной раз совсем черных, как хорошо вычищенный сапог,  и заглЯдывали  им
прЯмо  в  лица, и подпрыгивали, и смеЯлись, а  один большой  негодЯй кинул в
„ыму огрызок какого-то плода.
     -- Ђ  ну,  это  человек, наконец,  может  потерЯть всЯкое терпение,  --
сказал „ыма, ставЯ свой узел на землю. -- Џослушай, Ѓерко...
     -- Њистер Ѓорк, -- поправил еврей.
     -- Ђ что же, мистер Ѓорк, у вас тут делает полициЯ?
     -- Ђ что вам за дело до полиции? -- ответил еврей с неудовольствием. --
‡ачем вам беспокоить полицию такими пустЯками? ‡десь не такаЯ сторона, чтобы
чуть что не так, и сейчас звать полицию...
     -- ќто  верно называетсЯ  свобода, -- сказал „ыма очень  Язвительно. --
—еловеку кинули в лицо огрызок, --  это свобода... Ќу, когда здесь уже такаЯ
свобода,  то послушай, Њатвей, дай  этому висельнику хорошего пинка,  может,
тогда они нас оставЯт в покое.
     -- Ќу, пожалуйста,  не надо этого  делать, -- взмолилсЯ Ѓерко, к  имени
которого теперь все приходилось прибавлЯть слово "мистер".  -- Њы  уже скоро
дойдем, уже совсем близко. Ђ это они потому, что... как бы вам сказать... €м
неприЯтно видеть таких очень лохматых, таких шорстких, таких небритых людей,
как  ваши  милости. “  менЯ есть  тут  поблизости  цирюльник...  Ќу,  он вас
приведет  в  порЯдок  за самую  дешевую  цену.  ‘амый  дешевый  цирюльник  в
Ќью-‰орке.
     -- Ђ это,  Я вам  скажу,  хорошаЯ свобода  -- чтоб ее  взЯли  черти, --
сказал „ыма, сердито взваливаЯ себе мешок на спину.
     Ђ в это времЯ в  „ыму опЯть полетела корка банана.  Џришлось  терпеть и
итти дальше. ‚прочем, прошли немного, как мистер Ѓорк остановилсЯ.
     -- Ќу, а теперь, пожалуйста, пойдем на эту лестницу...
     -- „а куда же это мы пойдем, хотел бы Я знать? -- сказал „ыма.
     €  действительно, лестница вела с улицы  наверх,  на ту самую настилку,
что была у них над головами.
     -- Ќу, нам надо сесть в вагон.
     --  Ќе пойду, -- сказал  „ыма  решительно.  -- Ѓог создал  человека длЯ
того, чтобы он ходил  и ездил по земле. „овольно и того, что человек проехал
по этому проклЯтому морю, которое чуть не вытЯнуло душу. Ђ тут еще лети, как
какаЯ-нибудь сорока, по воздуху. ‚еди нас пешком.
     --  Ђй-ай!  -- сказал  мистер Ѓорк  нетерпеливо, -- что  же мне с  вами
делать? €дите, пожалуйста!
     -- Ќе  пойду! -- решительно сказал „ыма  и, обращаЯсь к Њатвею и  Ђнне,
сказал: -- € вы тоже не ходите!
     …врей  что-то живо  заговорил с  сыном, который  только улыбалсЯ,  -- и
потом, повернувшись к „ыме, мистер Ѓорк сказал очень решительно:
     -- Ќу, когда вы такой  упрЯмый  человек, что все хотите по-своему... то
идите, куда знаете.  џ себе пойду в вагон, а вы, как  хотите... „жон!  Ћтдай
барышне багаж. Љаждый человек может итти своей дорогой.
     „жон усмехнулсЯ, но  не торопилсЯ отдавать Ђнне багаж. Њатвей взЯл „ыму
за руку и сказал:
     -- Ђ! —то там! Џойдем уже.
     -- Џойдем, пожалуйста, -- робко сказала и Ђнна.
     -- ѓа! —то делать! ‚ этой стороне,  видно, надо ко  всему привыкать, --
ответил „ыма и, взвалив мешок на плечи, сердито пошел на лестницу.
     Ќа первом повороте за конторкой сидел равнодушный американец,  которому
еврей дал монету,  а  тот  выдал  ему  5 билетов.  ќти билеты  Ѓорк кинул  в
стеклЯнную коробку, и все поднЯлись еще выше и вышли на платформу.
     Џоезда еще не  было. Џлатформа  была  вровень с третьими этажами домов.
‚низу  шли  люди,  ехали  большие  фургоны,  проходили,  позваниваЯ,  вагоны
конно-железной дороги;  вверху, по синему небу плыли облака, белые, светлые,
совсем,  как наши. "‚от, -- думал Њатвей, -- полетит это облако над  землей,
над морем, пронесетсЯ  над ‹озищами, заглЯнет в светлую воду ‹озовой  речки,
увидит лозищанские дома, и поле, и людей, которые едут в поле и  с полЯ, как
бог велел, в  пароконных  телегах  и с драбинами. Џодумает  ли  кто-нибудь в
‹озищах, что двое  лозищан стоЯт в эту минуту  в  чужом городе, где над ними
сейчас  издевались,  точно они не христиане и  приехали сюда на посмешище...
‘тоЯт ни на  земле,  ни  на горе  и собираютсЯ лететь по воздуху в  какой-то
машине".  "ѓосподи,  --  думала  в  это  времЯ  и  Ђнна,  --  а ну, как  это
провалитсЯ,  а  ну, как  полетим  мы  все  с  этой машиной вниз, на каменную
мостовую!  ѓосподи  €исусе,  дева ЊариЯ, свЯтой  €осиф!  ‚сЯкаЯ душа  хвалит
господа". „ыма смотрел и кусал длинный ус...
     Ќа рельсах вдали показалсЯ какой-то круг и покатилсЯ, и стал вырастать,
приближатьсЯ,  железо  зазвенело  и заговорило  под  ногами,  и  скоро перед
платформой пролетел целый поезд... ‡авизжал, остановилсЯ, открылись затворки
-- и несколько десЯтков людей торопливо прошли мимо наших лозищан. Џотом они
вошли в вагон, занЯли пустые места, и поезд сразу опЯть кинулсЯ со всех  ног
и полетел так, что только мелькали окна домов...
     Њатвей закрыл глаза.  Ђнна  крестилась под платком  и шептала  молитвы.
„ыма  оглЯдывалсЯ  кругом  вызывающим  взглЯдом. Ћн  думал,  что американцы,
сидевшие в  вагонах, тоже  станут  глазеть на их шапки и свитки  и, пожалуй,
кидать  огрызками бананов. Ќо,  видно, эти американцы были  люди  серьезные:
никто не пЯлил глаз, никто не усмехалсЯ. „ыме это понравилось, и  он немного
успокоилсЯ...
     Ђ  там поезд  опЯть  остановилсЯ, и  наши вышли  благополучно  и  опЯть
спустились по лестнице на улицу...

        VII
     ‡аезжий двор мистера Ѓорка совсем не походил на наши. Ќаши, то есть те,
что на ‚олыни, или под Њогилевом,  или  в  Џолесье,  гораздо лучше: длинный,
невысокий дом,  на  белой  стене  чернеют  широкие ворота  так приветливо  и
приЯтно,  что  лошади  приворачивают к ним сами собой.  ‡а  въездом -- прЯмо
крытый  двор,  с  высокою соломенной стрехой;  между стропилами  летают тучи
воробьев, и голуби воркуют где-то так сладко, а где -- и не увидишь... Ђ там
-- колодезь с воротом, Ясли  с "драбинами" длЯ лошадей, куры,  коза, корова,
запах  лошадиного пота, запах дегтЯ и душистого сена... ‚спомнить, так  и то
приЯтно...
     Ќужно  сказать,  что  Њатвей  и „ыма  считались  в своих местах  людьми
степенными,  знающими, как  обращатьсЯ  в  свете. ‘лучалось  им не  раз,  на
Ярмарке или в праздник,  проездом  в местечках или  в какой-нибудь корчме на
шлЯху, -- заставать  полным-полно  народу,  и  это их  нисколько не смущало.
€звестное  дело, -- всЯкий сам себЯ знает. Џоставил человек лошадь к  месту,
кинул ей сена с воза или подвЯзал торбу с овсом, потом сунул  кнут  себе  за
поЯс, с таким  расчетом, чтобы люди  видели, что  это  не  бродЯга или нищий
волочитсЯ  на  ногах  по  свету,  а настоЯщий  хозЯин, со своей  скотиной  и
телегой;  потом  вошел  в избу и сел  на лавку ожидать, когда освободитсЯ за
столом место. Ђ пока -- оглЯдел всех, и сразу видно, что за народ послал бог
навстречу,  и  сразу же можно  начать подходЯщий  разговор: один разговор  с
простым мужиком,  другой --  со  своим  братом, однодворцем  или  мещанином,
третий -- с управлЯющим или  подпанком. ђазумеетсЯ, знали и свое место: если
уже  за  столом  расселсЯ  проезжий  барин,  то,   конечно,   приходилось  и
пообождать, хотЯ бы места было и достаточно. Ћдним словом,  ходили всегда по
свету с открытыми глазами,  -- знали себЯ, знали  людей,  а потому от равных
видели радушие и уважение, от гордых сторонились, и если встречали от господ
иногда какие-нибудь неприЯтности, то все-таки не часто.
     ’еперь они сразу стали точно слепые. Ќе пришли сюда пешком,  как бывало
на богомолье, и не приехали, а прилетели по воздуху. € двор мистера Ѓорка не
похож был Ќа двор. ќто был просто большой дом, довольно темный и неприЯтный.
Ѓорк открыл  своим ключом дверь, и они взошли  наверх по лестнице. ‡десь был
небольшой коридорчик, на который выходило несколько дверей. ‚ойдЯ в одну  из
них, по указанию Ѓорка,  наши лозищане остановились  у порога, положили узлы
на пол, снЯли шапки и оглЯделись.
     Љомната была просторнаЯ. ‚ ней было несколько кроватей, очень  широких,
с белыми подушками. ‚ одном только месте стоЯл небольшой столик у кровати, и
в разных местах -- несколько стульев. Ќа одной стене висела большаЯ картина,
на которой фигура  "‘вободы" подымала свой факел, а  рЯдом -- литографии, на
которых были изображены  пЯтисвечники  и еврейские скрижали.  ’акие  картины
Њатвей видел у себЯ  на ‚олыни и подумал, что это Ѓорк привез  в  Ђмерику  с
собою.
     ‚  открытое окно  виднелась  линиЯ воздушной  дороги,  вдоль улицы,  по
которой  приехали и  они. €  опЯть вдали показалсЯ круглый щит  локомотива и
стал все вырастать.  ‹озищане смотрели на него  с  некоторым страхом. ‹Язг и
грохот все приближалсЯ,  и им  казалось, что поезд вкатитсЯ в комнату.  Ќо в
это времЯ что-то вдруг хлеснуло в окно резкой струей воздуха, и мимо, совсем
близко, с противоположной  стороны, пронеслась какаЯ-то стена  с окнами. ќто
был другой,  встречный поезд; в  окнах мелькнули головы, шлЯпы, лица,  в том
числе некоторые  черные, как сажа. €  через  несколько  секунд все  исчезло,
повернуло,  и поезд понессЯ вдаль,  все уменьшаЯсь, между тем,  как  прежний
вырастал и через минуту тоже  пронессЯ мимо  окон. Љлуб  пара и  дыма, точно
развевающаЯсЯ  лента, махнул  по окну, и несколько клочьев ворвалось в самую
комнату...
     --  ‚сЯкое  дыхание да хвалит  господа! --  сказал  Њатвей,  крестЯсь с
испугом. € только когда оба поезда исчезли, он решилсЯ оглЯдетьсЯ хорошенько
на новом месте.
     Љроватей в комнате стоЯло около  десЯтка, но из жильцов в ней находилсЯ
только один господин,  звание  которого лозищане определить не могли. Ќа нем
было  "городское  платье",  как  и  на  Ѓорке,  светлые  клетчатые  короткие
панталоны, большие и тЯжелые шнуровые ботинки<b>,</b> крахмальнаЯ сорочка и светлый
жилет. Ћн лежал  на  постели,  полуприкрывшись  огромным  листом  газеты  и,
отслонив ее  угол, с любопытством смотрел  на новоприбывших. Џо виду это был
настоЯщий "барин", и, если бы так  у себЯ, дома, то „ыма непременно  отвесил
бы ему низкий поклон и сказал бы:
     -- Џрошу прощениЯ... Њожет, это жид Ѓерко завел нас сюда по ошибке.
     ‚о всЯком случае лозищане подумали, что видЯт перед собой американского
дворЯнина  или  начальника.  Ќо мистер  Ѓорк скоро  сошел  по  витой лесенке
сверху, куда он успел отвести  Ђнну, и подвел лозищан к кровати совсем рЯдом
с этим важным барином.
     -- Boт эта кровать, -- сказал он, -- стоит вам два доллара в неделю.
     -- Ђ что Я тебе скажу, мистер Ѓорк, --  зашептал ему осторожно „ыма. --
•орошо ли, смотри, это у нас выйдет?
     -- Ќу, --  обиженно ответил Ѓорк,  -- что же еще нужно за два доллара в
неделю?  ‚ы,  может, думаете  -- это с  одного? Ќет,  это  с обоих. ‡а  обед
особо...
     --  Ѓог  с  тобой, -- ответил „ыма все-таки шопотом, -- если уже  ты не
можешь  уступить  подешевле. Ђ  только вот этому  господину не  покажетсЯ ли
неприЯтно? ‚се-таки мы люди простого званиЯ...
     Ѓорк в  ответ только свистнул  и сказал, с нескрываемым  пренебрежением
посмотрев на американского дворЯнина:
     -- ”ю-ю! Ќа этот  счет вы себе можете быть  вполне спокойны. ќто совсем
не та историЯ, что вы думаете. ‡десь свобода: все равные, кто за себЯ платит
деньги. € знаете, что Я вам еще  скажу? ‚от  вы простые люди, а Я вас больше
почитаю...  потому что  Я вижу<b>:</b> вы в вашем месте были хозЯева. ќто же  видно
сразу.  Ђ этого шарлатана  Я, может быть, и держать не стал бы, если  бы  за
него не платили от ’амани-холла. Ќу, что мне за дело! “ "босса" денег много,
каждую неделю Я свое получаю аккуратно.
     „ыма ловил на лету все, что замечал в новом месте, и потому, обдумав не
совсем понЯтные слова Ѓорка, покосилсЯ на лежавшего господина и сказал:
     --  џ,  мистер  Ѓорк,  так понимаю  твои  слова, что  это  не  барии, а
бездельник, вроде того, какие и у нас  бывают на Ярмарках. € шлЯпа на нем, и
белаЯ  рубашка,  и  галстук...  а  глЯдишь,  уже кто-нибудь  кошелька  и  не
досчиталсЯ...
     Ѓорк усмехнулсЯ.
     -- Ќу, вы-таки умеете попадать пальцем в небо, -- сказал он, поглаживаЯ
свою  бородку. -- Ќет, насчет кошелька  так вы можете не боЯтьсЯ. ќто не его
ремесло.  џ только  говорю,  что  всЯкий человек должен  искать солидного  и
честного дела. Ђ кто  продает  свой  голос... пусть это будет даже настоЯщий
голос...  Ќо  кто  продает  его ’амани-холлу за  деньги,  того  Я не  считаю
солидным человеком.
     €, вздохнув, он прибавил:
     --  “  менЯ  было здесь солидное заведение.  Ќу,  что делать! ‡аведение
пошло прахом, осталась  квартира до срока. ЏриходитсЯ  как-нибудь колотитьсЯ
со всЯкою дрЯнью.
     „ыма  не  совсем понимал,  как  можно  продать  свой голос, хотЯ  бы  и
настоЯщий, и кому  он нужен, но, так  как  ему  было обидно, что  раз он уже
попал пальцем в небо, --  то он сделал  вид, будто все понЯл,  и сказал  уже
громко:
     --  Ђ когда  так, то и  хорошо. Љлади,  Њатвей, узел сюда. —то, в самом
деле! ‚едь  и  наши деньги  не щербаты. Ђ здесь, притом  же,  чорт  их  бей,
свобода!
     € он сел на  свою  кровать против американского господина, вдобавок еще
расставивши  ноги. Њатвей  боЯлсЯ, что американец все-таки  обидитсЯ. Ќо  он
оказалсЯ  парень  простой  и  покладливый.  “слыхав,  что  разговор  идет  о
’амани-холле, он отложил газету, сел на своей постели, приветливо улыбнулсЯ,
и некоторое времЯ оба они сидели с „ымой и пЯлили друг на друга глаза.
     -- Good bay (здравствуйте)! -- первый  сказал американец и хлопнул „ыму
по колену.
     „ыма хлопнул его с своей стороны и, очень надо подумавши, ответил:
     -- Yes (да).
     --  Tammany-holl. --  сказал опЯть  американец,  любезно  улыбаЯсь,  --
вэри-уэлл!
     -- ‚эри-уэлл, -- кивнул головой „ыма. -- ќто значит: очень хорошо... ќх
ты, барин!  ’ы вот научи менЯ, как это продать этому чорту ’амани-холлу свой
голос, чтобы за это человека кормили и поили даром.
     -- Well! -- ответил американец, захохотав.
     -- Yes, -- засмеЯлсЯ и „ыма.
     €рландец опЯть подмигнул, похлопал „ыму по колену,  и они, видно, сразу
стали приЯтели.

        VIII
     Ђ Њатвей подивилсЯ на  „ыму ("‚от ведь какой  дар у этого человека", --
подумал он), но сам сел на постели, грустно понурив голову, и думал:
     "‚от человек и в Ђмерике... что же теперь будем делать?"
     Џравду сказать, -- все не понравилось Њатвею в этой Ђмерике. „ыме  тоже
не понравилось, и он был очень  сердит, когда  они шли с пристани по улицам.
Ќо  Њатвей  знал,  что  „ыма  --  человек  легкого  характера:  сегоднЯ  ему
кто-нибудь не по душе, а завтра первый приЯтель. ‚от и  теперь он уже крутит
ус,  придумывает слова и посматривает на американца  веселым оком. Ђ  Њатвею
было очень грустно.
     „а,  вот  и  Ђмерика!  …ще  вчера  ночью  она  лежала  перед  ним,  как
какое-нибудь  облако,  и  он  не  знал,  что-то  ЯвитсЯ,  когда  это  облако
расступитсЯ... Ќо все ждал чего-то  чудесного и хорошего... "Џравду сказать,
-- думал он, -- на этом свете человек думает так, а выходит иначе, и если бы
человек знал, как выйдет, то,  может,  век  бы свековал в ‹озищах,  с родной
бедою".  ‚от и облако расступилось, вот  и  Ђмерика,  а  сестры нет,  и  той
Ђмерики нет,  о  которой думалось так много  над тихою ‹озовою  речкой  и на
море, пока  корабль  плыл,  колыхаЯсь на  волнах, и  океан пел свою  смутную
песню, и облака неслись по ветру в высоком небе  то  из Ђмерики в …вропу, то
из …вропы в Ђмерику... Ђ на душе пробегали такие же смутные мысли о том, что
было там, на  далекой родине, и что будет впереди, за океаном,  где придетсЯ
искать нового счастьЯ...
     €щи  его теперь, этого счастьЯ, в этом пекле, где люди  летЯт  куда-то,
как  бешеные, по земле и  под землей и даже,  --  прости им, господи, --  по
воздуху...  где все кажетсЯ не таким, как  наше, где  не различишь человека,
какого он может быть званиЯ, где не схватишь ни  слова в  человеческой речи,
где  за крещеным человеком бегают мальчишки так, как  в нашей стороне бегали
бы разве за турком...
     -- ‚от что, „ыма, -- сказал Њатвей, отрываЯсь от своих  горьких мыслей.
-- Ќадо поскорее писать письмо Ћсипу. Ћн здесь уже свой человек, -- пусть же
советует,  как сыскать сестру,  если она еще не приехала к нему,  и что  нам
теперь делать с собою.
     -- „а уж не иначе! -- ответил „ыма.
     Џопросили  у Ѓорка перо и чернил, устроились у окна  и написали.  Џисал
письмо  „ыма,  а так  как  у него  руки  не очень-то привыкли  держать такую
маленькую вещь, как перо, то прописали очень долго.
     Љончили  писать,  „ыма стал отирать пот со лба  и  вдруг  остановилсЯ с
разинутым ртом. Њатвей  тоже  оглЯнулсЯ, -- и  у него как-то приЯтно замерло
сердце.
     ‚ комнате  стоЯла стараЯ  барынЯ, в поношенной,  но видно, что когда-то
шелковой мантилье, в  старой шлЯпке с желтыми цветами и с сумочкой  на руке.
Љроме  того,  на  ленточке  она  держала небольшую  белую  собачку,  котораЯ
поворачивалась во все стороны и нюхала воздух.
     -- Ќаша, -- шепнул „ыма Њатвею.
     € действительно, барынЯ  села у  двери  на  стул,  отдышалась немного и
сказала с первого слова:
     --  ЏроклЯтаЯ  сторона,  проклЯтый город,  проклЯтые люди. Ќу, скажите,
пожалуйста, зачем вы сюда приехали?
     Ќаши  очень  обрадовались родной  речи,  кинулись к  барыне  и чуть  не
столкнулись головами, целуЯ у нее руку.
     Ѓарыне, видно, это понравилось. Ћна сидела на стуле, не отнимала руки и
глЯдела на лозищан, жалостно киваЯ головой.
     -- Џодольские или из ‚олыни?
     -- €з ‹озищей, милостиваЯ госпожа.
     -- €з ‹озищей! Џрекрасно! Ђ куда же это бог несет?
     -- ‚ Њиннесоте есть наши.
     -- Њиннесота! ‡наю, знаю. Ѓолото, лес, мошка, лесные пожары и, кажетсЯ,
индейцы... Ђй, люди, люди!  €  что вам  только понадобилось в  этой Ђмерике?
†или бы в своих ‹озищах...
     "Ћно, может, и правда", -- подумал Њатвей. Ђ „ыма ответил:
     -- ђыба ищет где глубже, а человек -- где лучше.
     --  ’ак... от  этого-то рыба попадает в невод,  а люди в Ђмерику... ќто
очень глупо. Ђ впрочем, это не  мое дело. Ђ где же тут сам хозЯин?.. „а, вот
и Ѓерко.
     -- Њистер Ѓорк, -- поправил еврей, входЯ в комнату.
     -- Ђ, мистер Ѓерко, -- сказала  барынЯ,  и  лозищане  заметили, что она
немного рассердилась.  -- ‘кажите, пожалуйста, Я и  забыла!  Ђ впрочем, ваша
правда, Ясновельможный мистер Ѓорк! ‚ этой  проклЯтой стороне все мистеры, и
уже  не отличишь  ни жида, ни хлопа, ни барина... ‚от  и эти (она указала на
лозищан) снимут завтра  свои свитки, забудут бога и тоже потребуют, чтобы их
звать господами...
     -- ќто их дело, всЯкий здесь устраивает себЯ, как хочет, -- сказал Ѓорк
хладнокровно и прибавил, поглаживаЯ бородку:--—ем могу вам служить?
     -- ’воЯ правда,  -- сказала барынЯ. -- ‚  этой Ђмерике  никто не должен
думать о своем ближнем... ‚сЯкий знает только себЯ, а другие -- хоть пропади
в этой  жизни и в будущей... Ќу, так вот Я зачем пришла:  мне сказали, что у
тебЯ  тут есть наша девушка. €ли, простите,  мистер Ѓорк... Ќе угодно ли вам
позвать сюда молодую приезжую леди из наших крестьЯнок.
     -- Ќу, а зачем вам мисс ќни?..
     -- ’ы, кажетсЯ, сам начинаешь вмешиватьсЯ в чужие дела, мистер Ѓерко.
     Ѓорк  пожал плечами,  и через  минуту  сверху спустилась  Ђнна.  ‘тараЯ
барынЯ надела стеклышки на нос и оглЯдела девушку  с ног до головы. ‹озищане
тоже взглЯнули на нее, и им  показалось,  что барынЯ должна быть  довольна и
испуганным  лицом  Ђнны, и  глазами,  в  которых дрожали  слезы,  и  крепкой
фигурой, и тем, как она мЯла рукой конец передника.
     -- “меешь ты убирать комнаты? -- спросила барынЯ.
     -- “мею, -- ответила Ђнна...
     -- € готовить кушанье?
     -- ѓотовила.
     -- € вымыть белье, и выгладить рубашку, и заправить лампу, потому что Я
терпеть не могу здешнего газа, и поставить самовар или сварить кофе...
     -- ’ак, ваша милость. “мею.
     -- ’ы приехала сюда работать?
     -- Љак же иначе? -- ответила девушка совсем тихо.
     -- Џочем Я  знаю, как иначе?..  Њожет быть, ты рассчитывала выйти замуж
за президента... ’олько он, моЯ милаЯ, уже женат...
     „ве  крупные  слезы скатились с длинных  ресниц Ђнны  и упали  на белый
передник,  который  она  все переминала  в руках.  Њатвею  стало  очень жаль
девушку, и он сказал:
     -- Ћна, ваша милость, сирота... Ђ „ыма прибавил:
     -- “ нее на корабле умер отец.
     -- “мнее ничего не мог придумать! -- сказала  барынЯ спокойно. -- Њного
здесь дураков  прилетало, как мухи на мед... Ќу,  вот что. Њне некогда. …сли
ты приехала, чтобы работать,  то Я  возьму  тебЯ с завтрашнего днЯ. ‚от этот
мистер Ѓорк укажет тебе мой дом... Ђ эти -- тебе роднЯ?
     -- Ќет, милостиваЯ пани, но...
     € Њатвей видел, как  испуганный  глаз девушки остановилсЯ на нем, будто
со страхом и вопросом.
     --  Ќикаких  "но". џ  не  позволю тебе  водить  ни любовников,  ни  там
двоюродных братьев.  ‚перед тебе говорю: Я строгаЯ. €з-за того  и беру тебЯ,
что  не  желаю  иметь  американскую  барыню  в  кухарках.  ведки  тоже  уже
испорчены... ‘лышишь? Ќу, а пока до свиданиЯ. Ђ паспорт есть?
     -- …сть...
     -- ’о-то.
     ЃарынЯ встала, гордо кивнула головой и вышла из помещениЯ.
     -- Ќаша! -- сказал Њатвей и глубоко вздохнул.
     -- Ђ  это,  видно, и здесь так же,  как и всюду на свете, -- прибавил к
этому „ыма.
     Ђнна тихонько вытерла слезу концом передника.
     …врей посмотрел на девушку с сожалением и сказал:
     -- Ќу, что вы плачете, мисс ќни! џ вам прЯмо скажу: это дело не пойдет,
и плакать нечего...
     -- Ђ  почему  же не пойдет?  -- возразил Њатвей задумчиво, хотЯ  и  ему
самому  казалось, что  не  стоило  ехать  в Ђмерику,  чтобы  попасть к такой
строгой барыне. Њожно бы, кажетсЯ, и пожалеть сироту... Ђ, впрочем, в сердце
лозищанина примешивалось к  этому чувству  другое.  "Ќаша барынЯ,  наша,  --
говорил  он себе, --  даром что  строгаЯ,  зато своЯ и  не  даст  девушке ни
пропасть, ни избаловатьсЯ..."
     -- Ќу, почему же не идет? -- повторил он свой вопрос.
     -- ѓа!  …сли мисс ќни приехала сюда  искать своего счастьЯ, то Я скажу,
что его надо  искать  в  другом месте.  џ эту барыню знаю: она  любит  очень
дешево платить и чтобы ей очень много работали.
     -- ќх, мистер Ѓорк,  а кто же этого не любит на свете? -- сказал Њатвей
со вздохом.
     -- Ќу, это правда, а только здесь всЯкий любит также получить больше, а
работать меньше.  Ђ, может быть,  вы думаете иначе, тогда мистер Ѓорк  будет
молчать... это уже не мое дело...
     Ѓорк поднЯлсЯ с своего места и вскоре ушел, одевшись, на улицу.
     Ћн  был  еврей  серьезный, но  неудачливый,  и  дела  его  шли неважно.
Џомещение было занЯто  редко, и буфет  в соседней комнате работал мало. „очь
его прежде ходила на фабрику, а сын училсЯ в коллегии; но фабрика стала, сам
мистер Ѓорк менЯл уже  третье занЯтие и теперь подумывал о четвертом.  Љроме
того,  в Ђмерике действительно  не очень  любЯт вмешиватьсЯ  в  чужие  дела,
поэтому и мистер  Ѓорк не сказал лозишанам ничего больше,  кроме  того,  что
покамест мисс  ќни  может помогать его  дочери по хозЯйству, и он ничего  не
возьмет с нее за помещение.
     -- Џодождем еще, малютка, -- сказал Њатвей. -- Њожет быть, придет скоро
ответ от ‹озинского, тогда, пожалуй, и тебе найдетсЯ работа в деревне.
     -- „ай-то боже, -- ответили" в один голос девушка и „ыма.
     -- Ђ теперь, -- прибавил Њатвей, -- напиши, „ыма, адрес.
     Ќо  тут  открылось вдруг  такое  обстоЯтельство,  что  у  лозищан кровь
застыла  в  жилах. „ело в том, что  бумажка  с адресом хранилась  у ЊатвеЯ в
кисете с табаком. „а как-то, видно,  терлась и терлась, пока карандаш на ней
совсем не истерсЯ.  Џервое слово видно, что  губерниЯ Њиннесота, а дальше ни
шагу.  Ћсмотрели  этот  клочок сперва  Њатвей,  потом  „ыма,  потом  позвали
девушку, дочь Ѓорка, не догадаетсЯ ли она потом вмешалсЯ новый знакомый „ымы
-- ирландец, но ничего и он не вычитал на этой бумажке.
     -- —то же это теперь будет? -- сказал Њатвей печально.
     „ыма посмотрел на него с великою  укоризной и  постучал себЯ пальцем по
лбу. Њатвей понЯл,  что  „ыма  не  хочет  ругать  его при  людЯх,  а  только
показывает знаком, что он думает о голове ЊатвеЯ. ‚ другое времЯ  Њатвей бы,
может, и сам ответил,  но теперь чувствовал,  что все они трое  по его  вине
идут на дно, -- и смолчал.
     -- ќх! -- сказал „ыма и заскреб в голове. ‡аскреб в голове и Њатвей, но
ирландец, человек,
     видно,  решительный,  схватил  конверт,  написал  на  нем:  "Њиннесота,
фермерскому работнику из ђоссии, €осифу ‹озинскому" -- и сказал:
     -- All right.
     -- Ћн говорит: олл-райт, -- обрадовалсЯ „ыма, -- значит, дойдет.
     -- „ай-то бог, -- это будет чудо господне, -- сказал Њатвей.
     Ђ ирландец вдобавок  предложил „ыме  сходить вместе,  отнести письмо. €
когда они выходили, -- ирландец, надев свой котелок и взЯв в руки тросточку,
а  „ыма в своей  свитке и бараньей шапке,  --  то Њатвею показались они  оба
какими-то странными,  точно он  их видел  во  сне. Ћсобенно, когда у  порога
ирландец,   как-то   изогнувшись,  предложил  „ыме  выйти   первому.   „ыма,
изогнувшись совершенно так  же, предлагал  пройти вперед ирландцу. Џотом они
двинулись оба  вместе, и тут уже „ыма  постаралсЯ  все-таки  пройти  первым.
€рландец крепко хлопнул его по плечу и захохотал... „ыма посмотрел на ЊатвеЯ
с гордым видом.
        IX
     „ело это было в пЯтницу, уже после обеда.
     Њатвей  ждал „ыму, но „ыма с ирландцем долго не шел. Њатвей сел у окна,
глЯдЯ, как  по улице снует народ,  ползут огромные, как дома, фургоны, летЯт
поезда. Ќа небе, поднЯвшись  над крышами, показалась  звезда. ђоза, девушка,
дочь Ѓорка, покрыла стол в соседней комнате белою скатертью  и  поставила на
нем свечи в чистых подсвечниках и два хлеба прикрыла белыми полотенцами.
     Ћт этих  приготовлений  у  ЊатвеЯ  что-то вдруг  прилило к  сердцу.  Ћн
вспомнил,  что  сегоднЯ  пЯтница  и  что таким образом  на его родине  евреи
приготовлЯютсЯ всегда встречать субботу.
     „ействительно,  скоро  мистер  Ѓорк  вернулсЯ   из  синагоги,   важный,
молчаливый и, как показалось Њатвею, очень  печальный. Ћн  стоЯл над столом,
покачивалсЯ и  жужжал свои молитвы с закрытыми глазами, между тем как в окно
рвалсЯ шум и  грохот улицы,  а  из  третьей комнаты доносилсЯ смех  молодого
„жона, вернувшегосЯ  из своей "коллегии" и  рассказывавшего сестре и Ђннушке
что-то веселое. Ќа зов  отца девушка вбежала в комнату и подала ему на  руки
воду.  Ћн  мыл руки, потом концы  пальцев,  брызгал  воду  и бормотал  слова
молитвы,  а девушка, видно,  вспомнила что-то смешное  и  глЯдела  на брата,
который подошел к столу и ждал, покачиваЯсь на каблуках. ‡атем  они уселись.
Њолодые люди продолжали  весело разговаривать. Ћдин Ѓорк что-то порой шептал
про  себЯ, тихонько  разрезываЯ  луковицу  или белый хлеб, и часто и глубоко
вздыхал...
     ‹озищанин глЯдел на  евреЯ  и  вспоминал  родину. ‚от  и шабаш здесь не
такой, думал он про себЯ, и  родное местечко встало в памЯти, как живое. ‚от
засиЯла  вечернЯЯ звезда  над потемневшим  лесом,  и  городок стихает,  даже
перестали дымитьсЯ трубы в еврейских домах. ‚от засветилась огнЯми синагога,
зажглись желтые свечи в окнах  лачуг, евреи степенно идут по домам, смолкает
на улицах говор и топот шагов, а зато в каждое окно можно видеть, как хозЯин
дома благословлЯет стол, окруженный семьей. ‚ это времЯ двери всюду открыты,
чтобы Ђвраам, €аков и другие патриархи могли ходить

     невидимо от  одной лачуги к другой и  заходить  в  дома. ‡накомые евреи
говорили  Њатвею, что в  это времЯ ангелы ходЯт  вместе с Ђвраамом, а черти,
как вороны, носЯтсЯ над крышами, не смеЯ приблизитьсЯ к порогу!
     ђазумеетсЯ, в  своем месте  Њатвей  смеЯлсЯ над этими  пустЯками; очень
нужно  Ђврааму,  которого чтут также и христиане,  заходить в грЯзные лачуги
некрещеных  жидов!  Ќо теперь ему стало очень обидно за Ѓорка  и за то,  что
даже евреи, такой