ько объЯснить это нелегко.
     Ћн долго искал слов. Џотом вдруг вскинул на ’анюшу большие свои глаза и
со смущением мальчика, деланно и шутливым тоном сказал:
     - „а-с... € решил Я вас попросить о неприЯтной помощи мне в моих думах;
даже правильнее, о помощи моей жизни, поскольку, конечно, Я живу. ‘делаете?
     - ‘кажите, Я все сделаю, только Я не знаю...
     -  ’анюша,  вот  что...  вообще-то   это  не  сложно,  только  немножко
оригинально...  Ќу, Я  путаюсь  от  смущениЯ...  ‚от что. ‚ы  сейчас пойдете
домой,  вам,  верно,  и  пора.   Ђ  только  вы  менЯ,  как  уходить  будете,
по-це-луй-те.
     €, задрожав, прибавил:
     - ‚от она, жертва ваша. ‡а все мое, что Я пережил.
     “  ’анюши  похолодело  сердце.  Ќа  минуту почувствовала  непереносимый
страх, хуже,  чем тогда, с бронзовым шариком.  Ћбрубок сидел, закрыв глаза и
запрокинув голову.
     Ћна встала, подошла и со смешанным чувством ужаса и бесконечной жалости
обнЯла рукой голову ‘тольникова, наклонилась и приблизила  к его губам свои.
Ћн  открыл глаза,  в такой  близи ставшие  огромными.  ’огда  она, дрожа  от
волнениЯ,   холодными   губами  поцеловала  сухие,  горЯчие   губы  Ћбрубка,
затаившего дыхание, не ответившего ей ни единым движением. Ћн замер, и  лицо
его было нездешним.
     ’анюша отступила на шаг, потом отошла к двери, сказала едва слышно:
     - Џрощайте.
     Ћн не шелохнулсЯ, не открыл глаз, не ответил. ’анюша вышла.
     ќто  был первый  поцелуй  ’анюши, первый  ее  поцелуй  был дан мужчине,
которого нельзЯ было назвать ни мужчиной, ни человеком.

        "€ђЂ"

     ѓригорий с утра ушел стать  в очередь за крупой. Ћбрубок сидел в  своем
передвижном кресле у стола.  Џосередине стола,  как всегда, лежал  бронзовый
шарик. ‚ открытое окно доносилсЯ стук колес и визгливый голос женщины:
     - џ с ночи стоЯла, а как подошла,- закрыли. ‚се, говорЯт, вышло, раньше
завтра не будет.
     „ругой голос отвечал:
     - —то же это делаетсЯ, ѓосподи.
     Љомната  ‘тольникова  была  во  втором этаже.  Љогда  ѓригорий  вывозил
Ћбрубка на прогулку, он  сначала  спускал по  лестнице  кресло,  затем,  как
ребенка, сносил Ћбрубка на руках.
     Ѓыла весна. Ѓеззаботны были - и то на вид - только воробьи и ласточки.
     Ѓронзовый шарик  лежал неподвижно. Ќеподвижны были и глаза Ћбрубка,  на
него устремленные,- стальные серые глаза.
     Ѓронзовый шарик мал и ничтожен. Ќо  вокруг  него образовались круги,  и
первый  круг захватил  бытие Ћбрубка,  печальное  и нечеловеческое  бытие. €
дальше шли  круги,  все шире. ‚  одном вмещалась Њосква,  в другом ђоссиЯ, в
третьем землЯ, а дальше - бесконечность. ‚ пределах  вечности ничтожно  было
бытие Ћбрубка, незаметное, несуществующее, как математическаЯ точка; но  оно
было центром, блестЯщим, слепЯщим глаз; от  него  исходили  лучи  и освещали
весь мир страшным смыслом и значением.
     Ћбрубок порвал  нить  взора  и  закинул  голову.  ‚место неба - грЯзный
потолок  с  желтым подтеком  над  окном. Ѓеззвездно и пусто в душе,-  нельзЯ
питать ее обманом. Ќет руки, чтобы смахнуть замутившую  глаза  влагу. ‚о имЯ
чего он должен был испытать это? Љакой мечтой жить остатку  человека? Ћткуда
взЯть силы? ‡ачем?
     ‘тиснув зубы, он мычал:
     - “бей менЯ, ѓригорий! ђаб, убей господина!
     ѓригорий стоЯл в очереди за горстью крупы и шестью кусками сахара.
     Ћбрубок остатком ноги навалилсЯ  на плоский рычаг, им  изобретенный,  и
кресло слегка откатилось назад. ‚от и все, что ему доступно. Ѓронзовый шарик
отдалилсЯ и  потускнел.  Љруг  сузилсЯ до пределов личной,  никому не нужной
жизни Ћбрубка. Ќа улице женщина крикнула:
     -- Ќаделали дел. Љак теперича без хлеба?
     Ћтвечал грубый голос:
     - ‹адно, не сдохнешь. Ђ и сдохнешь - не потерЯ.
     Ћбрубок  снова  навалилсЯ на рычаг и подкатил  кресло к окну. ѓрудь его
была  на уровне  подоконника. ‚ доме напротив были открыты  окна;  на  одном
грудой были навалены подушки и одеЯла, в пЯтнах, давно не стиранные.
     Ћн видел только полоску неба,  заслоненного этажами дома. Џо небу плыло
облако,  а глубина была синей  и прекрасной. Ѓыла  весна, кому-то  нужнаЯ, к
кому-то  ласковаЯ.  Ћстрым клинышком  прорезала небо ласточка  и  юркнула  в
гнездо.
     ’огда  культЯпкой  руки  он  уперсЯ  в  подоконник,  напрЯг  мускулы  и
отделилсЯ  от  кресла. Ѓыл  как ребенок, которому  хочетсЯ вскарабкатьсЯ  на
стул. ’ам, за окном, больше простора.  “персЯ  подбородком в холодную доску,
сильной шеей поднЯл неповоротливое тело и замер так. …сли кресло откатитсЯ -
он упадет на пол. Ќо кресло стоЯло боком, прочно.
     ’ак, помогаЯ себе движением челюсти,  добралсЯ  до планки, сдерживавшей
раму, и  впилсЯ зубами. Џоложить грудь на  подоконник,- вот все,  что  нужно
было  Ћбрубку.  ђебро подоконника больно  давило  грудь,  но  он выдержал  и
последним напрЯжением  перевалил на доску все  тело. Ћт движениЯ его  кресло
откатилось и упал плед, которым ѓригорий подвертывал остатки ног Ћбрубка.
     ’еперь  он  лежал  на подоконнике,  едва  прикрытый  длинной  рубашкой,
измученный крайними усилиЯми,  ослабевший. ‹ежал ничком,  повернув голову  к
улице. ‘тало видно больше неба.
     Ђ что там, на земле?
     “пираЯсь подбородком, он  подполз к краю окна  и перевесил голову вниз.
‚низу была неметенаЯ каменнаЯ панель,  и  под  самым окном лежала коробка от
папирос "€ра".  ќти  самые папиросы курил  и  Ћбрубок;  может быть,  это его
коробка.
     Џодоконник  холодил тело. Џо  улице  прошел прохожий,  взглЯнув  вверх,
увидал смотрЯщую голову и прошел мимо. ’еперь улица была пуста.
     Ћбрубок подполз ближе  к краю, еще  раз пристально посмотрел на коробку
"€ра",  затем  поднЯл голову  и  увидал, что облако заходит  за  крышу. Ќебо
совсем  чистое.  ѓде-нибудь  в  поле,  в  деревне,   теперь  дышитсЯ  легко,
привольно. Ќо только  тем,  кому есть  чем и есть длЯ  чего  жить, тем, кому
стоит  боротьсЯ за будущее, цеплЯтьсЯ за свое бытие. ‡лобы к  ним нет. ‡лобы
нет ни  к  кому.  €  любви нет  ни к  кому. €  вообще нет  ничего.  ‚верху -
бездонное небо, внизу.- пустаЯ коробочка на грЯзных плитах тротуара.
     ‚  окне напротив, где лежали подушки, показалась фигура женщины. “видав
Ћбрубка, она ахнула и крикнула внутрь комнаты:
     -- ЌастасьЯ, ЌастасьЯ...
     Ћбрубок  сделал резкое движение, освободил грудь, выгнул шею  кверху  и
бросил голову вниз.  ’ело наклонилось, замерло и медленно опустилось обратно
на  подоконник. ’огда  он, с  детским  стоном досады, снова сильно  повторил
движение. “родливый комок его тела качнулсЯ  снова,  замер лишь на секунду и
стал перевешиватьсЯ.  ‡атем  коробка с надписью "€ра" внезапно приблизилась,
метнулась вверх и снова выросла - уже огромной...

        "Ћ‘’ЋђЋ†ЌЋ"

     ѓригорий, степенный и серьезный, в штопаной  солдатской одежде, в серых
обмотках  на ногах,  медленно шел по  Ѓольшой Ќикитской улице,  заглЯдываЯ в
грЯзные  стекла пустых, забитых досками магазинов.  ѓде-то, проходЯ,  видел,
помнитсЯ, нужное. ‘ловно бы от церкви наискосок.
     €  правда, стоЯл в окне массивный, богатый, на ножках,  с  украшениЯми,
только  совсем запыленный гроб. ЌайдетсЯ, может  быть,  и  попроще. Ќа двери
висЯчий  замок  и  дощечка  с  сургучной  печатью. ѓригорий  вошел  во  двор
справитьсЯ.
     †енщина, которую спросил,  встретив  в  воротах, сначала не  понЯла,  а
потом испуганно ответила:
     -  Ќе  знаю Я, батюшка товарищ. Ќичего не  ведаю.  ‡аколочен гробовщик.
‘ам-то он не жил тут. ’ы бы в домовом справилсЯ, если надобно.
     ‚  домовом комитете тоже сказали, что  магазин  реквизирован, а  бывший
хозЯин выехал и адреса не оставил. Њожет, и убежал.
     ѓригорий нахмурилсЯ.
     - Љак же теперь, если надо хоронить?
     -  ‚   ‘овдеп  нужно  идти  либо  в  участок  ихний.  ѓроба  сейчас  по
распределению. Ќароду  мрет столько, что не хватает. ‚  очередь становись. Ђ
то  к знакомому плотнику,  если  имеетсЯ. ’олько сейчас  подходЯщих досок не
найти. ‘ейчас мертвым не лучше живых. †ена, что ли, у вас померла?
     ѓригорий не ответил и ушел.
     ‚ ‘овдеп, однако,  не пошел, узнав от соседа, что гробы дают  только на
времЯ  - свезти на  кладбище. Ђ там нужно опростать и  назад везти. „а  и не
всЯкому дадут, ждать приходитсЯ. Ђ уж лучше самому смастерить, какой выйдет.
‘ейчас больше без гробов хоронЯт.
     ‘делал в пути крюк: зашел на Ђрбатскую площадь, где в церковной лавочке
- говорили - есть свечи. ‘ опаской, а все же дали. ђасплачивалсЯ из большого
кожаного своего  кошелЯ,  отвернувшись, потому что в  кошеле, под нынешними,
ненастоЯщими  деньгами, лежала зашитаЯ в трЯпочку  золотаЯ  десЯтка, а с ней
рублей на пЯть серебра.
     ЏридЯ домой,  поставил  около покойника свечи, зажег,  перекрестилсЯ  и
опЯть вышел по делам. ‡априметил поблизости лавочку, где вечером  - видать -
бывает  свет.  ‡ашел узнать, нет ли  порожних  Ящиков. ‘начала сказали: "‚се
пожгли, заместо  дров",  а после  согласились  променЯть за пЯть фунтов муки
большой, совсем прочный, железными  скобками окованный порожний Ящик  из-под
посуды, на  котором большими  печатными  буквами Ясно обозначены были слова:
"‚…ђ• - Ћ‘’ЋђЋ†ЌЋ".
     Ћстаток днЯ ѓригорий провозилсЯ в  сарайчике при доме. Џилил,  строгал,
набивал  ножки.  ‘тал  Ящик пониже, но  днище осталось  квадратным.  Ќадпись
"верх" исчезла; осталось только слово "осторожно".
     Љак  ни  болело  сердце  ѓригориЯ,  что  нет  гроба  настоЯщего,  какой
полагаетсЯ христианину, однако  перенес Ящик  в комнату,  поставил  на стол,
устлал  внутри  одеЯлом и  белой  простыней, положил  и подушку  длЯ  бедной
разбитой головы.
     ‘о всем управилсЯ один. Ќичем не мог пособить слепой Љаштанов, сидевший
в  углу  на стуле  и внимательно слушавший движениЯ ѓригориЯ. €з  соседей не
заглЯнул никто. Џро несчастье  знали - но было и своих несчастий выше горла.
‡аходил  милиционер, записал, сказал:  "Џришлют  доктора засвидетельствовать
смерть". Ќо до вечера никого не прислали.
     ’ак  же  неудачно  вышло  и со  свЯщенником.  ‘тарик  из  церкви €оанна
Ѓогослова  отказалсЯ  отпевать  самоубийцу.  „али  совет:  отпеть  на  самом
кладбище. Ќаутро побывал и на „орогомилове, где долго рЯдилсЯ. ‡а место даже
и не брали, а  за рытье могилы просили невесть сколько. Џришлось к кредиткам
посулить серебрЯную добавку, так как последнЯЯ мука пошла за гроб.
     Ќи  о  дрогах,  ни о простой  подводе нечего было  и  думать.  ‚ те дни
бедного человека хоронили  домашними средствами: зимой на салазках, летом на
ручных тележках; если есть кому - несли на руках.
     “ Ћбрубка  не было друзей, кроме слепого Љаштанова. …го семьей, нЯнькой
и единственным другом был ѓригорий. Ћн один и должен был проводить покойного
в последнее жилище.
     ’ележку  дал  дворник,  наказав  к  шести  часам  непременно  доставить
обратно. ‚ тележке возили пайковый хлеб длЯ раздачи жильцам.
     Љаштанов  не мог видеть, как  клал  ѓригорий  белый  офицерский  боевой
крестик поверх простыни на грудь офицера. Ќо как стучал молотком по гвоздЯм,
слышал  и,  встав, крестилсЯ,  пока последний  гвоздь не был забит. Џодошел,
пощупал Ящик, дернул щекой и заковылЯл к двери. Ќе провожать ему несчастного
друга. €з слепых глаз слеза не шла.
     ‚  три  часа,  обвЯзав простыней, свернутой в жгут, ѓригорий  без труда
снес на двор  квадратный  Ящик,  в котором никто  бы не признал гроб, хоть и
были прибиты ножки, погрузил на тележку и двинулсЯ на „орогомилово.
     ‚стречные не  крестились.  Ќа страшном Ящике лежала  шапка ѓригориЯ,  а
сбоку Ясными буквами чернела по белому надпись: "Ћ‘’ЋђЋ†ЌЋ".

     Ђ•IOS *

     ‚  списке  скорбей  прибавилась  еще  одна  смерть  -  самаЯ  нужнаЯ  и
справедливаЯ: смерть-освободительница.
     ‡абившись в  угол дивана,  ставши совсем  маленькой, ’анюша смотрела  в
себЯ.  Ќа  полках  души ее  стоЯли  томики  в  черных переплетах  -  начатый
жизненный архив.
     ‚от тоненькаЯ книжка в холодном переплете,  и на корешке имЯ: "ќрберг".
Ћ нем она знала мало и думала редко. Ќачата была жизнь умнаЯ, вперед надолго
рассчитаннаЯ, жизнь цифр, геометрических фигур и благоразумных  изречений. €
вдруг - ошибка  в расчете.  Џервым  из  близких знакомых ушел  ќрберг, такой
молодой, но  уже  в  ранней  молодости казавшийсЯ  взрослым.  ’акое строгое,
логическое предисловие - и первые же главы оборваны.

     *  Ђхios  -  древнегреческое   слово   (ахios   -  достойный,  стоЯщий,
заслуженный), данное в латинской транскрипции.

     ‘таренький,  пухлый,  много  раз  с  любовью   перелистанный,  душистый
лавандой  томик со свЯтым именем бабушки;  оно написано на  первой  странице
старинным и очень  знакомым  почерком. ЊилаЯ усталаЯ бабушка уснула любимой,
исчерпав  жизнь любви, заботы  и мирного благословениЯ.  „огорела венчальнаЯ
свеча, перевитаЯ пожелтевшей муаровой лентой.
     Љниги смерти. € вот теперь смерть новаЯ, - чернаЯ, никем не  прочтеннаЯ
книга.  Љто  решитсЯ  перелистать  страницы  мучительных  мыслей,  страстных
исканий,  самообмана, заглушенных вспышек зависти к  живому, больной  борьбы
разума и  веры в чудо, животной жажды ухода из  жизни... ‘трашнаЯ книга!  …е
написал великий  страдалец, безжизненным  губам  которого в  ужасе и жалости
’анюша дала первый свой поцелуй.
     € с  тем  же внезапно ожившим чувством сжалась ’анюша  в уголке дивана.
Љак это было страшно! Љак страшна жизнь.
     Љак легка была весна. ‚ 17  лет - какое было солнце. Љакими правильными
рЯдами вставали и решались вопросы, как всесильна была наука, как гармонична
музыка. Људа это исчезло, что случилось?
     Џочему  случилось,  что  смерть  и смерти  предшествуют жизни. ‚ начале
дороги - кресты, раньше гимна радости - похоронное пенье. € что дальше?
     ‘просить  дедушку?  Ќо  дедушка, сам старенький, -  что ответит? ЌельзЯ
пугать  его  такими  вопросами.  ‚асЯ? ‚асЯ  такой преданный  и  заботливый,
хороший  друг. Ћн,  может быть, найдет слово, - но не то. Ћн забеспокоитсЯ и
постараетсЯ  развлечь,  отвлечь,  а  ведь  это  совсем не  нужно.  ђасскажет
что-нибудь смешное, а если не удастсЯ,  - растреплет свои вихры  на  висках,
сЯдет в угол и будет  ломать спичечную коробочку. Ќет,  ‚асЯ  не может; он и
сам не  знает. Џочему он не  зашел  сегоднЯ,  ‚асЯ?  ‚се-таки с ним хорошо и
покойно.
     ЏеребираЯ  в памЯти  немногих знакомых, в эти дни  оставшихсЯ близкими,
подумала об Ђстафьеве. …сли бы он захотел ответить, - но как спросить? ђазве
об  этом спрашивают. € о чем  же,  собственно? Ќо об Ђстафьеве думала ’анюша
увереннее. €з всех, бывших  теперь в особнЯчке,  он был  самым  незнакомым и
особенным. •орошо бы  видеть его чаще. € еще узнать что-нибудь об его жизни,
какой он. Ќужно спросить ‚асю; который видет его часто.
     Ѓыли сумерки весеннего днЯ, окно было открыто. ’анюша вcтала, выглЯнула
на  улицу. ’ихо, прохожих почти нет. ‘ела к  роЯлю, поднЯла крышку, положила
пальцы на клавиши. Ќо голова, русаЯ и уставшаЯ думать, упала на руки.
     ’ак сидела долго, не шевелЯсь.
     Љогда встала, на глазах просыхали слезы, - ни от  чего, так, случайные,
девичьи. Њожет быть, от них прошла усталость - они были нужны.
     ЏотЯнулась, поправила наброшенный на плечи платок и вдруг почувствовала
совсем новую легкость в теле.
     Ѓыло  в комнате свежо, на дворе вечерело. ‚  чем  же дело? ђазве смерти
заполнили  все?  ’огда  почему  бы  это  ощущение  легкости  и  это  желание
что-нибудь делать,  и  много  знать, и встречать  людей, и искать среди  них
того, кто больше знает и лучше ответит?
     „о изумительности чувствовала ’анюша, как легко дышать  и  как ощущение
жизни просто побеждает и  мысль о смертЯх и самую смерть. Људа-нибудь  идти,
что-нибудь  делать - скорее. ‚идеть кого-нибудь. € хоть иногда, хоть  иногда
смеЯтьсЯ, не  думаЯ о печальном и  не сопоставлЯЯ  черное и белое  - которое
победит. —ерные томики на полке - а ведь белые листы бумаги еще не початы. €
вот надо бы скорее начать.
     € подумала: "Њне уже двадцать лет!"
     € еще:  "…сть ли  в мире  где-нибудь полнаЯ радость? € где  она? ѓде ее
искать? € что же такое, наконец, счастье? ѓде к нему ключ? € где двери в мир
большой, обширный, не сжатый стенами старого дома?"
     ‡акинула руки за голову, выпрЯмилась и громко сказала вслух:
     - џ хо-чу жить! џ хо-чу жить!
     Ќе  видала, как в  темном  блеске  большого зеркала  отразилась высокаЯ
прЯмаЯ  девичьЯ  фигура  с  закинутыми руками, не  слыхала, как  отвечали ей
смешным гулом струны роЯлЯ, как насторожилсЯ вечер,  внимаЯ великой нежности
и простоте ее  слов, и замерли в  смущении  стены особнЯка, видевшие  ’анюшу
ребенком, слышавшие ее первый лепет, безмолвные свидетели ее роста, усердные
хранители ее душевных тайн.
     ‘тены  шепнули, струны донесли  весеннему воздуху, -  и  вечернее  небо
выслало первую звезду вестником решениЯ совета светил:
     Ђхios - „остойна!

        “•Ћ„

     Џоходкой  ровной,  шаг за шагом, вытЯгиваЯ сапог  из  дорожной грЯзи, с
котомкой за плечами,  а с котомки свис жестЯной чайник, - с цельной думой на
душе шел в Љиев старый солдат ѓригорий.
     Џотому в Љиев, что не осталось у него теперь на ‘вете  никого и ничего,
-  ни друга, ни  сына, ни дома,  ни клочка земли, -  осталась только прочнаЯ
вера в сурового Ѓога, ушедшего из Њосквы в мать городов русских, а может,  и
дале.
     ѓоворили  -  не дойти. Ќо кому хранить и терЯть нечего, тот - свободный
землепроход. •аживали по ђуси во  все концы странники, убогие, за истиной  и
милостыней,  меньшаЯ  нищаЯ братьЯ,  калики  перехожие,  - никто  не миновал
Љиева.  Љрепок ѓригорий и телом,  и верою, не слеп, не убог, не  лишен ума,-
дойдет солдат.
     ‘тало вЯзко. ‘нЯл сапоги, за  ушки свЯзал ремешком,  перекинул,  босыми
ногами месит грЯзь дальше - дойдет. Ћт деревни к деревне.
     „еревнЯ притаилась, ждет, смекает. Џожалуй, и  зрЯ поторопились свалить
столько  лесу.  Ќовые срубы  стоЯт напрасно,  без  надобности,  дрова гниют.
Љубышки полны никчемных бумажек -  что на них купишь? €з городов приходЯт за
хлебом, волокут веселый ситец, а  кто и  шелк,  да кофты  с кружевом, всЯкую
рухлЯдь,  нужную  и ненужную - в обмен на горстку  зерна. Ќо  прЯчетсЯ зерно
поглубже, подале, побаиваетсЯ: не обездолить бы самого  мужика, не обречь бы
его на  голод  со  всем собранным  добром. Ѓабы обновкам рады,  стали носить
чулки  тонкие, со  стрелкой  и кофты  без ворота.  Ќо должен  добрый  хозЯин
подумать о будущем.
     „еревнЯ ждет, жметсЯ,  хитрит, боитсЯ. ѓородской пришлый человек темен,
нечист на руку, завистлив. Љак бы не навел на след солдатскую силу.
     ел ѓригорий большими дорогами, не  тратЯ лишних сил. ѓде  знал - шел и
попрЯмее. Ќе  торговал,  не покупал,  не просил.  Ќо вид его  был  степенен,
отросла борода, глаза были честны и строги. ‚ избы входил крестЯсь, а такому
давали  от сиротства или от достатка и приют,  и ломоть  хлеба; и  денег  по
старому обычаю не брали.  Ќе словоохотлив, однако на вопросы отвечал кратко,
без пустых слов, осуждающе и мудро.
     Ћдной   с  ним   дорогой  шли,  ехали,  пробираЯсь  походкой  нырливой,
скрючившись,  в страхе, блудно, неуверенно еще многие, бежавшие  от Њосквы к
югу, от нового  к  чаемой старинке, к надеждам, - выходцы ђоссии, канувшей в
вечность. „ороги  совпали - но шел ѓригорий один. Ќе страх гнал его, старого
солдата, а сиротство и монашество суровой его мысли.
     Ќа  выносливых  плечах  уносил  ѓригорий   свою   старую   веру,   свою
человеческую правду - из земли разврата к киевским угодникам, а то и дальше,
куда заведет прЯмаЯ дорога прЯмого и крепкого в вере человека. Ќе беглец, не
родине изменник, не трус, а отрЯсший прах лжи и осмелевшего бесчестьЯ.
     Ќа границах встречал суматоху  и пожары, -  а границ  было  без  числа:
сегоднЯ здесь, а завтра верст  за сто; то за спиной, то впереди. Љак гроза -
приходит и уходит, валит скот и дома. ђазобратьсЯ невозможно. ђваные  герои,
сегоднЯ белые, завтра красные, могила  на могиле, - за  что бьют друг друга?
ЏонЯть невозможно.
     ‘ пулеметным  треском катилась  волна ненависти, смерти, а то  и просто
озорства и охальства, и все за  свободу, и  все за свободу, а в чем свобода?
ЃоЯтсЯ, стращают - и в ужасе  вцеплЯютсЯ друг  в  друга. Џосадить их за один
стол, за один горшок щей, - все будут одинаковы, и в мыслЯх, и в желаниЯх, и
с лица. Џочему одни тут, а другие там? Љак сами себЯ  отличают? Ћтличают ли?
Џочему  €ван против  €вана? € на могилах их  вырастет  одна  трава. € солнце
светит  им  одно,  и  дождик  один-единственный  всех  мочит.  ЌепонЯтно.  Ђ
непонЯтное - смута и грех.
     Ќад  глазами  ѓригориЯ  нависли  густые брови с  проседью,  котомка  за
плечами прочна, но не богата. Ќикто ѓригориЯ в дороге не трогает.
     ‘лучалось,  что шел  ѓригорий и проселками.  ел  мимо  пашен и  озимых
всходов,  и пока  шел  -  стала рожь подниматьсЯ и  завЯзывать  колос.  ЏолЯ
раскинулись от неба  и до неба, от Ясной  дали до дали туманной,- и все  это
была ђусь, крещеннаЯ в труде и в  напрасной издевке над трудом человеческим,
взласканнаЯ бороной  и  затоптаннаЯ сапогом невольного  воина,  взысканнаЯ и
отринутаЯ.
     Љак  подсохло,  ѓригорий  добыл себе  лапти,  чтобы и  сапог не топтать
понапрасну  и не  трудить ног.  ‹егкий  лапоть взбивал  дорожную пыль, а  от
высокого  посоха  оставалсЯ  на  пыли кружочек,  но ненадолго: первым ветром
сдувало.  Џрошел человек - и следа не осталось, как нет следов от раньше его
прошедших той же дорогой.
     ел обычно  от  зари  до  полднЯ,  а  полудничал,  сойдЯ  с дороги, под
тенистым деревом  на траве. ’ут же  и  полуденничал, слушаЯ, как разливаетсЯ
жаворонок, воткнувшись в  небесную твердь голосистым гвоздочком. Ђ  под ухом
ѓригориЯ, щекоча кулак, ворчала на мурашиков молодаЯ прохладнаЯ трава.
     ’ак,  неспешно, упрЯмо, шаг  за шагом  подале уводил ѓригорий к  местам
свЯтого упокоениЯ  старую  ђусь. Ќе с  гиком и  проклЯтьЯми, как  уводили ее
другие,  не в кладЯх и  чемоданах, не под охраной штыков, которым  судьба не
сулила вернутьсЯ,-  - но  старым  путем богомолов  и  странников,  носителей
простой житейской правды, искателей истины вековечной.
     „ошел ли старый солдат  ѓригорий  до  Љиева,  нашел ли  что искал,  или
повернул  оттуда к  северу,  в пермские  скиты,  или уплыл  морем  в  Ѓари и
€ерусалим, унес  ли свою  правду или бросил  ее  в  пути, вместе с  тощей  и
изветшавшей котомкой,- про то сказать никто не знает.

         * —Ђ‘’њ ‚’ЋђЂџ * 

        ‚…‘ЌЂ

     Џришла  весна,  долгожданнаЯ,  медлительнаЯ,  неповоротливаЯ. Џо Њоскве
разлилась  грЯзными  потоками,   зловоньем   неубранных  дворов,   заразными
болезнЯми. „аже  профессорский  особнЯчок,  с  крыши которого  снег  не  был
вовремЯ  убран,   немного  пострадал.  ‚  других  домах  протекли   потолки,
просочилась  в  стены вода и  грЯзь  лопнувших  зимой  труб,  в  затопленных
подвалах таЯли последние желтые льдинки.
     ‡ато  теперь можно было  убрать печурки,  снЯть намокшие валенки,  даже
открыть парадные двери, забитые на зиму от холода и страха.
     ‚есенней  уборкой города  занЯлась  сама  природа.  Ќо и  люди пытались
помогать ей, - там, где видели Ясно, что жизнь  должна  продолжатьсЯ, как ни
голодна она и как ни нелепа.
     Ќа  дворе  большого  дома  на  „олгоруковской,  где почти все  квартиры
заселены  были рабочими семьЯми,  по приказу  домкома производилась уборка и
чистка. ‹опат  было  вдоволь, тачек  маловато и лишь одна  подвода -  но без
лошади.  ‚ывозили снег  и мусор на улицу  и норовили  сплавить куда-нибудь с
бегущей по канаве водой. ђаспорЯжалсЯ самолично  преддомком „енисов,  бывший
приказчик забитой теперь бакалейной лавки в том же доме.
     ђаботали вЯло,  по обЯзанности и под угрозой взысканиЯ, а  то и ареста.
Ѓольше работали женщины. €з мужчин посильнее и половчее  был жилец Ђстафьев,
единственный  оставшийсЯ  в  доме  интеллигент  и буржуй.  Љ  нему и подошел
преддомком „енисов.
     - Џривыкаете, товарищ Ђстафьев? ђабота тЯжелаЯ, неприЯтнаЯ.
     - Џривыкать не собираюсь, а раз нужно - делаю. ‹учше было зимой сколоть
со льдом и свезти.
     - ‡имой не  управились.  Љонечно, вам, ученому  человеку,  работа не по
вкусу. Ћднако  приходитсЯ,  товарищ Ђстафьев. ђаньше  мы  на вас  трудились,
теперь и до вас дошло. ‚ремЯ такое.
     Ђстафьев усмехнулсЯ.
     - ђаботаю не  хуже других. Ќичего страшного нет.  ‚от  только не помню,
когда это вы, „енисов, на менЯ работали? ‚ы ведь больше за прилавком стоЯли.
     -- „ело не в прошлом занЯтии, а кто как революцию принЯл.
     Ђстафьев поднЯл большую лопату,  вывалил в  тачку, сильно прихлопнул  и
сказал:
     -  Љаждый принЯл, как  ему выгодно.  ‚ы -  по-своему,  Я мо-моему.  ’ут
считатьсЯ не приходитсЯ.
     „енисов отошел, а Ђстафьев подумал:  "‚ероЯтно,  попытаетсЯ все же менЯ
выселить. € выселит, конечно. Људа-нибудь денусь, не беда".
     ‚ывез полную тачку на улицу, свалил  у краЯ  канавы, - да  только и без
того канава загружена, не берет вода. Ќе берет - не надо. €, шлепаЯ сапогами
по разлившейсЯ  жиже, повез пустую тачку обратно. Ќа пути встретил  жилицу с
тачкой, по-видимому слабую и болезненную женщину. •отел помочь, да раздумал:
"‚се равно, пускай тащит!"
     ‚ынул трубку. Љурил Ђстафьев махорку - иного табаку  не  было. ‚прочем,
находил, что махорка - табак здоровый и вкусный, если привыкнуть. Ђ привык с
тою же легкостью, как за границей привыкал к гаванской сигаре.
     Џо  разверстке  работы Ђстафьеву  был  отведен немалый  квадрат  двора.
‘правилсЯ быстро, придратьсЯ преддомкому не к чему. Ћкончив,  свез тачку под
навес,  там  же поставил  лопату и ушел к  себе,  обтерев ноги валЯвшейсЯ на
лестнице газетой.
     ђаньше у Ђстафьева  была  здесь квартира; сейчас  остались  за  ним две
комнаты,  а  в третьей  жил  одинокий  рабочий, человек  робкий  и  забитый.
Џриходил к вечеру, ложилсЯ спать, и Ђстафьев его почти не видел.
     ‡арились  и  на  вторую  комнату  Ђстафьева,  где  у   него  оставалась
библиотека, но  пока комнату  он сумел  отстоЯть охранительной бумажкой,  по
своему преподавательскому званию. ‡имой она была холодна и необитаема, летом
он рассчитывал в  ней работать и принимать, если только будет кого принимать
и над чем работать.
     ЏридЯ, переоделсЯ, набил новую трубку и взЯл книгу.
     ‚месте с запахом навоза и нечистот проникал в окно и весенний воздух. €
чтенье не ладилось.  Ќе  лучше ли  занЯтьсЯ  делом.  Ђ  дела немало: подшить
обшарпанные  брюки, постирать платки  глинЯным мылом,  заправить светильник,
сделанный из бутылочки, - на случай, что опЯть прекратЯт электричество. „ень
сегоднЯ - суббота. ‡автра можно пойти на ‘ивцев ‚ражек к орнитологу. —то она
за девушка, его внучка? Ќе как все, не легко понЯтнаЯ. Ќо славнаЯ, кажетсЯ.
     ‚  дверь  постучал жилец. Ђстафьев  без интереса подумал: "Љто  бы  мог
быть?"  ‚ошел человек скромный, хотЯ крепкий и мускулистый, одетый  в совсем
изношенный  пиджачишко  и  в  рыжие  сапоги  со  стоптанными  каблуками.  Ќе
виднелось и рубашки под жилетом.
     - Љ  вам, Ђлексей „митрич, извините за  беспокойство. Ќе знаю, как уж и
просить вас.
     - Џопросту просите.
     -  Љонечно, попросту, только  нынче все самим нужно. ‚от, думал, может,
найдетсЯ какаЯ книжка стараЯ, полегче, Я бы почитал.
     -  Љниг у менЯ много, берите любую. ’олько не знаю, какаЯ вам подойдет.
‚ы насчет чего хотите?
     -   Ќе   знаю,  как  сказать,  насчет   устройства   жизни  что-нибудь.
ђазбираюсь-то Я плохо.
     - Ђ вы что ж, ‡авалишин, не работаете нынче?
     -  Ќынче  празднуем. Њатериалу  нет на фабрике, остановка. †алованье-то
платЯт, ничего.
     - Љнижку можно,  только что же  вам даст книжка. „умаете - жить научит?
€ли объЯснит? ‚ы присЯдьте, ‡авалишин, поговорим. Ќичего, говорю, вам книжка
не поможет. Ђ что, разве уж вам так туго пришлось?
     - ’уго не туго, а конечно, что хочетсЯ понимать.
     - —его же вы не понимаете?
     ‡авалишин смутилсЯ, помЯлсЯ, слов поискал:
     - ‘мотрю все, и как бы сказать, будто все ненастоЯщее.
     ЉорЯвым Языком все-таки объЯснил.  ђаньше  смотрел так, что все равно -
живи и жди, само устроитсЯ. Ђ нынче все говорЯт: вот надо по-новому самим. Ђ
что новое? Ќовое-то плохо. Љрику много, а толку не видно. €, однако, ведь не
зрЯ же!
     - ‘коро вы захотели, ‡авалишин. Џодождать нужно.
     - Џодождать можно, ждали и раньше. ‡нать бы только, чего ждать.
     Ђстафьев  подумал: "‚от она, ихнЯЯ, рабочаЯ слЯкоть,-  под стать  нашей
интеллигенции. Џриказчик „енисов хоть и мерзавец, а куда же лучше, строитель
все-таки..." € сказал:
     - Џонимаю вас,  ‡авалишин.  ќто  вам  потому  плохо,  что прочности  не
чувствуете. ђаньше жизнь тоже дрЯнь  была, а прочна была. Ќынче все полетело
к черту, новое за горами, а тЯнуть прежнюю канитель надоело. ‘илы в вас  нет
настоЯщей, ‡авалишин.
     -  ‘илы, конечно,  мало.  ‚ерно  это, Ђлексей  „митрич,  что  заскучал.
ѓлавное - понЯть надо.
     -  Ђ черта  ли вам скучать. —еловек одинокий,  здоровенный, деньги  вам
пока что платЯт. Ќаплевайте. ‚ы пьете?
     -  Њогу и выпить,  когда  есть.  Џо-настоЯщему, однако, не  пью,  чтобы
пьЯнствовать там.
     - Џить надо больше, ‡авалишин. ‚от подождите, может, Я раздобуду, тогда
выпьем вдвоем. ‘ трезвой головой не додумаетесь.
     - ‘меетесь надо мной, Ђлексей „митрич!
     - Ќичего не смеюсь.  џ вам прЯмо говорю: вы  человек не подходЯщий  длЯ
жизни. Љакой вы строитель жизни? ‚еры у вас  настоЯщей нет, нахальства  тоже
нет, воровать  не умеете,- ну, заклюют вас  и выкинут. Ђ  тут  еще в  голове
всЯкие мысли. ‹учше уж пьЯнствовать. ЏьЯный человек мудр.
     -  ЏьЯнствовать  -  последнее  дело. ќто  уж какаЯ  же помощь,  Ђлексей
„митрич. Ђ Я к вам за помощью, как к ученому человеку.
     - ‚ам бы в деревню, ‡авалишин. „еревни нет у вас?
     - Ќет, Я городской. ‚ деревню где же.
     - Џлохо. ‘лушайте, ‡авалишин, не знаю, какой вы человек,  обидчивый или
нет. Ђ впрочем - ваше дело, мне все равно. •отите по совести скажу  вам? ‚от
Я - ученый человек.  Љниг перечитал  столько,  что  вам и одних заглавий  не
прочесть и не понЯть. ’олку от них никакого, т. е. длЯ жизни, длЯ пониманиЯ;
все равно и без них было бы. ’оже и мне, как и  вам, скучно бывает. € тоже Я
не строитель, не  гожусь, хотЯ, может быть, и посильнее вас. ’ут все просто.
•отите себе дорогу пробить? ’огда будьте сволочью и не разводите нюни. ‚ремЯ
сейчас подлое, честью ничего не добьешьсЯ. Ђ не хотите,- тогда, говорю  вам,
лучше  убивайте  мысли  вином.  •лещите  денатурат, чтобы  скорее  вдохнуть,
отлично действует. Љакой вы воин. Ќикто вас не боитсЯ, никто вас, значит, не
уважает. ђобкий вы человек, а таким сейчас крышка. ‚ас какой-нибудь „енисов,
наш преддомком, жулик и хам, одним ногтем придавит, даром, что вы на вид его
сильнее. ‚от он не пропадет. Ђ впрочем - дело ваше.
     Џомолчали. Џотом ‡авалишин поднЯлсЯ.
     - Ќу что ж,  Ђлексей „митрич, и на том  покорнейше  благодарю. Љонечно,
вам со мной разговаривать не интересно, Я человек простой.
     -  ќ,  ‡авалишин,  бросьте  эти штучки. џ сам простой, может быть,  вас
попроще. ‚от заходите сегоднЯ вечером, выпьем, по крайней мере.
     ЏовернулсЯ к нему с доброй улыбкой:
     - Џравда,  вы на менЯ не обижайтесь. Џотому  так говорю,  что самому не
очень сладко.
     - Џонимаю, Ђлексей „митрич. џ ничего, что ж.
     Љогда жилец вышел,  Ђстафьев  подумал: "Њожет  быть,  зрЯ  Я  его  так.
ѓлавное  -  может быть, ошибсЯ. ђобкий-робкий и  слЯкотный, без сомнениЯ,- а
огонек у него в глазах блеснул  злой. Ћбидел Я его. ќто хорошо,  если он еще
способен злитьсЯ. ’огда может выжить. ‹юбопытно!"
     “смехнулсЯ:  "‡а  помощью  пришел, за книжками. —тобы потом Я да книжки
стали виноватыми в его горестЯх и было бы кого и за что ненавидеть".
     ‚ечером Ђстафьев бодро шагал домой по „олгоруковской,  несЯ под  пальто
бутылку спирта и дрЯнную закуску. ‡айдет ли?  ‡авалишин зашел. €  постучалсЯ
на это раз увереннее.
     - ‡анимаетесь, Ђлексей „митрич?
     - ‘ейчас вот вместе займемсЯ.
     Љ  ночи  ‡авалишин был  пьЯн, Ђстафьев  возбужден  и полон любопытства.
ђассматривал своего клиента как в микроскоп.  € изумлЯлсЯ: "ќге, а он не так
прост!" Њожет выйти толк из него - может большой подлец выйти. Љулаки у него
хорошие, а это - главное".
     ‚одЯ  по  пустым  тарелкам   осовелыми   глазками,   рабочий   бормотал
заплетающимсЯ Языком:
     - ‘кажем так:  пьЯн Я.  € однако могу понимать, что  к  чему.  ‡а науку
спасибо,  а пропадать не желаем.  Ќе желаем  пропадать.  € могут быть у  нас
свои... которые... разные планы. ‡а угощение покорнейше благодарим, и что не
побрезговали... ученый человек...
     Ђстафьев нахмурилсЯ:
     -- Ќу ладно, баста, ступай спать... пьЯнаЯ рожа.
     ‡авалишин оторопел и скосил глаз:
     - —его-с?
     - ‘тупай спать,  говорю. Ќадоел. Љоли  проспишьсЯ и станешь подлецом  -
твое счастье. Ђ слЯкотью останешьсЯ - приходи пить дальше.
     ‚зЯл его за ворот и сильной рукой толкнул к двери.

        ЉЌ€ѓ€

     ‘тарый  орнитолог долго перелистывал книгу, всматриваЯсь в иллюстрации.
Џрежде, чем вложить  ее в  портфель, уже  туго набитый,  он осмотрел корешок
книги,  подслюнил  и  пальцем  приладил  отставший  краешек  цветной  бумаги
переплета.
     Љнига хорошаЯ и в порЯдке.
     Ќо  вдруг  вспомнил,  заспешил, снова  вынул книгу и,  присев к  столу,
осторожно подскоблил ножичком свое имЯ в авторской надписи:
     "ѓлубокоуважаемому учителю... от автора".
     Ќадел висевшее тут же, в комнате, пальто и свою уже очень старую шлЯпу,
пристроил  поудобнее  под  мышку  портфель  и  вышел,  дверь   дома  заперев
американским ключиком.
     ‚ столовой особнЯчка  теперь жили чужие  люди, въехавшие по уплотнению.
„унЯша жила наверху  в  комнатке, рЯдом с бывшей  ’анюшиной;  в ’анюшиной же
комнате поселилсЯ Ђндрей Љолчагин,-  только дома бывал редко, больше ночевал
в ‘овдепе, где в кабинете своем имел и диван длЯ спаньЯ.
     „унЯша иногда помогала ’ане в хозЯйстве, так,  по дружбе; прислугой она
больше не была - была жилицей.
     Џрофессор  был  еще  достаточно  бодр.  €дЯ  в  ‹еонтьевский  переулок,
присаживалсЯ  на лавочку на бульварах не больше трех раз и то из-за тЯжелого
портфелЯ, который оттЯгивал руки. Ћтдыхал не подолгу  и, отдыхаЯ, обдумывал,
в который раз он идет  в писательскую лавочку в ‹еонтьевском*  и  на сколько
раз еще хватит ему книжного запаса.

     * <i>‚  писательскую лавочку в ‹еонтъeвском</i> - Њ.  Ђ. Ћсоргин многое сделал
длЯ созданиЯ  в  Њоскве Љнижной лавки  писателей  (открылась в сентЯбре 1918
г.).  ‹авка  помогала творческой  и научной интеллигенции выжить  в условиЯх
хозЯйственного паралича и экономической  разрухи, став при этом своеобразным
культурническим  центром. "‚ ‹еонтьевском переулке торговали Ћсоргин,  Ѓорис
‡айцев,  поэт ‚ладислав •одасевич, профессор ЃердЯев и  еще  кто-то... ”ирма
была солиднаЯ, хозЯева... с собственным именем на полочке истории российской
изЯщной  словесности..."  -  так вспоминает о Љнижной  лавке  поэт-имажинист
Ђнатолий Њариенгоф (1897-1962) в "ђомане без враньЯ".

     Љак-то однажды случилось, что в  доме совсем не  оказалось денег. •леб,
пайковый, страшный,  выдавали,  но  „унЯша, в то  времЯ  еще  считавшаЯ себЯ
прислугой и  жившаЯ при кухне, объЯвила, что ни картошки,  ни крупы, ни иных
каких запасов у нее больше нет и готовить ей нечего.
     ’анюша думала, что есть деньги у дедушки, и очень смутилась, узнав, что
у дедушки нет. ’огда совсем немножко занЯла у ‚аси Ѓолтановского.
     ‚ечером ’анюша долго обсуждала с  ‚асей какие-то хозЯйственные вопросы,
с утра она исчезла,  а вернувшись  к обеду, нозбужденно  и  не  без смущениЯ
рассказала,  что  ей предложили  выступать  на  концертах в рабочих районных
клубах.
     - ќто очень интересно, дедушка; и мне будут давать за это продукты.
     ‚  тот  день  забегал  Џоплавский  и  рассказывал,  какие  изумительные
старинные   книги  довелось   ему  видеть  в  Љнижной  лавке   писателей,  в
‹еонтьевском переулке. ‘ейчас поЯвились на рынке такие книги, которых раньше
невозможно было найти в продаже.
     -  џ  нашел  полного   ‹авуазье   в   подлиннике;  длЯ  Њосквы   -  это
исключительнаЯ  редкость.  €  видел  любопытную  книжицу,  пожалуй,  первую,
изданную  в  ђоссии по  математике,  еще церковными  буквами,  1682  года. €
название любопытное: "‘читание удобное, которым всЯкий человек, купующий или
продающий, удобно изыскать может число всЯкиЯ  вещи". …сть у них еще таблицы
логарифмов петровского времени.
     - —то ж, купили что-нибудь?
     - џ? Ќет,  профессор,  наоборот.  џ продавал  свои. ’ам  можно  продать
хорошо, а то на комиссию.
     Ќа  нижних,  закрытых  полках  большого  библиотечного  шкапа лежали  у
профессора запасы  "авторских экземплЯров"  его ученых трудов.  €дЯ утром на
прогулку, он захватил по экземплЯру. ‚ ‹еонтьевском, в писательской лавочке,
его встретили приветливо  и  почтительно; оказались за прилавком и знакомые,
молодые  университетские преподаватели. Љниги взЯли,  расплатились, сказали,
что  такой  товар им  очень  нужен:  сейчас он требуетсЯ длЯ новых публичных
библиотек в провинции  и длЯ новых  университетских. Џросили еще принести. €
никто  не  удивилсЯ, что  вот  известный ученый,  старик, самолично носит на
продажу свои книги.
     ‘ам большой  любитель книги, порылсЯ старый орнитолог на полках книжной
лавки,  больше из  любопытства.  €  очень  обрадовалсЯ,  найдЯ  среди  хлама
редчайшее издание: "Ћписание  курицы, имеющей в профиле фигуру человека" - с
тремЯ    изображениЯми.    ‹юбовно   перелистал    брошюрку,   радостно,   с
захлебывающимсЯ старческим смехом прочитал описание рисунков:
     "€зображение курицы в профиле весьма верно и представлЯет старушку так,
как  она есть. ‚тораЯ  фигура представлЯет голову с лица и показывает  в ней
настоЯщего  ‘атира.  ’ретьЯ   фигура  представлЯет  ее  зевающей   и  вместе
показывает еЯ Язык".
     Џовертел в руках,  справилсЯ о цене. Ќикакой цены в  то времЯ старые  и
редкие книги не имели.
     - Њы, профессор,  продаем  сейчас петровские и  екатерининские  изданиЯ
дешевле, чем только что вышедшие стихи имажинистов.  € сами не покупаем; эта
случайно попала  в какой-то купленной нами библиотеке.  „авайте сделаем так:
мы вам преподнесем эту брошюрку, а вы нам обещаете принести на комиссию ваши
книги.
     - Ќо ведь это же редкость величайшаЯ, хоть и не такое старое издание.
     - ’ем лучше. “ вас, профессор, она будет сохраннее.
     „омой  профессор вернулсЯ  в  отличном  расположении духа.  ‚ечером, за
чаем, ‚асЯ Ѓолтановский  читал книжку вслух,  и  профессор радовалсЯ каждому
слову, как  малый ребенок.  Ђ наутро набрал целый портфель  "ненужных" своих
книг и понес в знакомую лавочку, где так его обласкали.
     - ’анюша, немножко денег у менЯ есть, так что ты не беспокойсЯ.
     Ќо  уже давно  рубли стали сотнЯми,  и близились  миллионы.  "Ђвторских
экземплЯров" хватило ненадолго. Џересмотрев свои полки, орнитолог  открыл на
них   новые  коммерческие  ценности,   сначала  дубликаты,   затем   изданиЯ
популЯрные,  длЯ  ученой работы лишние, хоть и  важные длЯ  коллекции, после
атласы и таблицы, без которых обойтись все же можно, наконец, книги дареные,
с автографами. Џолки профессора пустели,- но ’анюша была такой  бледненькой,
так уставала после своих  концертов в рабочих районах. Ћрнитолог  думал, что
она не знает о частых его  визитах  в лавочку писателей, и рад был,  что он,
старик, уже никому больше не  нужный, не в тЯгость милой своей внучке, может
чем-то помочь ей. Ћн не знал, что детские книги ’анюши, раньше лежавшие в ее
шкапчике,  давно уже проданы, в той же лавочке, и неплохо, так  как цена  на
них всегда была высокой.
     ‡ато еще ни разу к завтраку дедушки не подавались котлеты из  конины, и
к  чаю в его стакан  ’анюша клала  настоЯщий сахар,  тихонько опускаЯ в свою
чашку лепешечку сахарина.
     - ‘ахар, ’анюша, сейчас, вероЯтно, очень дорог?
     -- Ќе знаю, дедушка, мне ведь выдают бесплатно.

        ЏЋ‘’ЋђЋЌЌ€‰

     ’анюши нет дома; она халтурит в рабочем районе, в клубе имени ‹енина.
     ‚ комнате ’анюши, на столе, лежит раскрытый старый альбом фотографий. ‚
окошечках альбома портреты дедушки и  бабушки, когда  дедушка и бабушка были
еще молоды. Ќа  дедушке  сюртук  в талию, бабушка перетЯнута корсетом и руки
держит на кринолине. Ћчки дедушки блеснули, и вместо одного глаза получилось
белое пЯтно. Љарточка очень выцвела.
     Ђ правее - карточка ’анюшиной матери в модном костюме девЯностых годов.
     ‚ комнате  нет  никого;  над альбомом склонилась седаЯ, голова ‚ремени.
‚ремЯ внимательно смотрит на карточку и шепчет:
     - ‘овсем  была такаЯ же, и глаза, и волосы, и рот, и серьезность. € так
же хотелось ей жить, и так же не знала, как это будет.
     ‚ремЯ листает альбом.
     „ва студента, один постарше, с бородкой, в форме технолога - дЯдЯ ЃорЯ.
„ругой  с маленькими усиками, красивый, большелобый, универсант. ќто -  отец
’анюши.
     —ерез картон альбома, из окошечка  в окошечко, переглЯнулись девушки  и
студент, полюбились, поженились. € тут же в альбоме большеголовый  ребенок с
молочными глазами,  удивленной бровью,  пушистыми волосенками,  в  неуклюжем
платьице, которое поднЯлось со спины и подперло затылок. ќто перваЯ карточка
самой ’анюши.
     “ всех отец и мать - старшие, а то и старики. “ ’анюши старых родителей
не  было;  в  том  возрасте,  как  на  карточках,   они  могли  бы  быть  ее
друзьЯми-сверстниками. Ћба они умерли совсем