ал,  чтобы вы  рисковали своей жизнью из-за глупости этого осла...  Ќу,
слава богу,  вы целы...  Ѓольше Я вас к дуракам не пошлю...  „а не хотите ли
чего-нибудь выпить?  ‚ы целый час читали;  горло,  Я думаю,  пересохло. —его
хотите: лимонаду, аршаду, сельтерской воды...
     - ‚се равно...
     - „а ведь и мне все равно!..  -  резко крикнул Љорнев. - Ќадо, любезный
друг, отвечать определенно.
     - џ выпью лимонаду.
     - Ќу,  вот,  теперь Я знаю, чего хотите, а то: "все равно!" - улыбнулсЯ
адмирал и, крикнув своего вестового, приказал принести две бутылки.
     ‚скоре адмирал отпустил Ђшанина и почти тоном приказаниЯ сказал:
     - ‚ы завтракаете и обедаете у менЯ каждый день!
     ‚ечером Ђшанин прочел только полглавы.  Ђдмирал объЯснил,  что он хочет
спать и  слушать хорошо не может.  ‡ато на следующий день он внимательно и с
видимым интересом прослушал окончание.
     €   когда  Ђшанин  сложил  объемистую  тетрадь,   адмирал  с   живостью
проговорил:
     - Ћчень благодарю вас за доставленное удовольствие, Ђшанин. €нтересно и
написано хорошо.  Њного фактических сведений. ‚ы оставьте рукопись у менЯ, Я
пошлю ее в "Њорской ‘борник". Ћна должна быть напечатана... да-с.
     Ђдмирал   примолк  на   секунду  и,   взглЯдываЯ  на   вспыхнувшего  от
удовольствиЯ автора, совершенно неожиданно длЯ него прибавил:
     - Ќу,  а  эти  глупости ваши насчет безнравственности войн и  все  ваши
рассуждениЯ по этому поводу редакциЯ вычеркнет...  Ђ  если и напечатает,  не
беда.  ‹ишней печатной глупостью будет больше,  а войны все-таки будут.  € Я
уверен, что случись война, вы будете храбрым офицером, хоть и пишете о войне
вздор...  Ђ Ѓонар дурак,  что не умел справитьсЯ с анамитами и посылал вас в
эту дурацкую экспедицию...  Ђ статьЯ ваша все-таки очень интереснаЯ... Ћчень
рад,  что  у  менЯ на  эскадре такой способный молодой человек!  -  заключил
адмирал.
     € вслед за тем - что было еще неожиданнее длЯ Ђшанина - адмирал привлек
его к себе и, поцеловав, проговорил необыкновенно ласково:
     - “читесь и работайте. €з вас сможет выйти дельный морской офицер, хоть
вы и  высказываете глупости о войне.  € нельзЯ в ваши годы не говорить таких
глупостей: в них сказываетсЯ юнаЯ, честнаЯ душа... Њожете идти!
     •отЯ адмирал во  все времЯ пребываниЯ на  "‚итЯзе" Ђшанина и  выказывал
ему  Явное благоволение,  и  хотЯ  адмиральские завтраки и  обеды были очень
вкусны,  тем  не  менее наш  юный  морЯк был  несказанно рад,  когда адмирал
разрешил ему  вернутьсЯ на  "Љоршун".  Џеред этим  была  неприЯтнаЯ историЯ:
адмирал предлагал Ђшанину остатьсЯ при нем флаг-гардемарином.
     - •отите?  -  любезно спрашивал адмирал, призвав к себе Ђшанина в каюту
часа за два до прихода в Ќагасаки.
     - Ќет, ваше превосходительство! - ответил Ђшанин.
     Ђдмирал,   почти  не   сомневавшийсЯ  в   согласии  на   такое  лестное
предложение, в первое мгновение был изумлен и, казалось, не находил слов. Ќо
вдруг круглые глаза его блеснули металлическим блеском, скулы мЯсистого лица
заходили, плечи заерзали и, весь закипаЯ гневом, он крикнул:
     - Џочему же  вы  отказываетесь,  хотел бы  Я  знать?  €  как вы  смеете
отказыватьсЯ, а? Ђдмирал оказывает ему честь, а он даже не поблагодарил. Ћн,
видите ли, не желает...
     - Ќо, ваше превосходительство...
     - Џрошу замолчать-с!  ‚ы  дерзкий мальчишка!  Љак вы  смеете не желать,
если Я этого желаю!
     ЌесмотрЯ на серьезность положениЯ,  Ђшанин едва удержалсЯ от улыбки при
этих словах.
     - —то же вы молчите?.. Ћтвечайте!
     - ‚аше превосходительство сами спрашивали моего желаниЯ...
     - Ќа службе не может быть желаний:  куда назначат, там и должны быть...
Ђ то разбирай еще желаниЯ...
     Ђшанин  благоразумно  молчал,   понимаЯ,  что  говорить  в  эти  минуты
что-нибудь адмиралу было бы бесполезно.  € он тоскливо думал,  что теперь уж
все кончено:  он не останетсЯ на "Љоршуне" и  не вернетсЯ в  ђоссию вместе с
‚асилием ”едоровичем.  Џримолк и  адмирал и  смотрел в  упор на  серьезное и
печальное лицо молодого человека. € гнев его, казалось, начинал проходить, в
глазах уже не было молний.
     ’ак  прошла  долгаЯ  длЯ  Ђшанина  минута.  Ќаконец,  адмирал заговорил
ворчливым, но уже не прежним гневным тоном:
     - Ђ если Я вас назначу, не обращаЯ вниманиЯ на ваши желаниЯ?
     - ‘лушаю, ваше превосходительство! - покорно отвечал Ђшанин.
     - Ќо вам ко мне не хочетсЯ? Џочему же не хочетсЯ? Ќапугали вас, что ли,
гардемарины беспокойным адмиралом?  -  спрашивал адмирал,  и при этом мЯгкаЯ
улыбка скользнула по его лицу.
     - џ  люблю "Љоршун"...  џ  почитаю и  люблю ‚асилиЯ ”едоровича...  џ на
корвете исправлЯю обЯзанности вахтенного начальника!  Џо  всем этим причинам
мне было бы тЯжело расстатьсЯ с "Љоршуном", - горЯчо и взволнованно произнес
Ђшанин.
     €  -  странное дело!  -  адмирал совсем смЯгчилсЯ.  ’ронула ли  его эта
привЯзанность к судну и к капитану,  тронуло ли его это желание юного морЯка
командовать вахтой вместо того,  чтобы быть  штабным,  -  желание,  внезапно
напомнившее адмиралу его молодость и радость первых вахт,  - понравилась ли,
наконец,  ему откровеннаЯ смелость отказа от  предложениЯ,  вызваннаЯ его же
вопросом о желании,  но дело только в том, что адмирал проговорил уже совсем
мЯгко:
     - џ и не знал,  что вы так любите свое судно и своего командира...  ќто
делает  честь  и  вам,  Ђшанин,  и  ‚асилию  ”едоровичу,  который умеет  так
привЯзывать к  себе...  Ќе хочу вас отнимать от такого капитана и лишать вас
вахты... Ћставайтесь на "Љоршуне"!
     - Ѓлагодарю вас, €ван Ђндреевич! - радостно проговорил Ђшанин.
     - Ђ  Я  вас не  благодарю за  то,  что вы не хотите служить при мне!  -
полушутЯ сказал адмирал.  -  Ќе благодарю! Ќо вижу, что вы... славный, Я вам
скажу,  молодой человек... € Я буду жаловатьсЯ на вас ‚асилию ”едоровичу: он
лишил менЯ хорошего флаг-гардемарина!
     Ќедели через  две  в  Ќагасаки собралась всЯ  эскадра ’ихого океана,  и
вслед за тем все гардемарины выпуска Ђшанина держали практический экзамен на
мичманов  перед  комиссией,  членами  которой  были  все  капитаны,  старшие
штурмана  и  механики под  председательством адмирала.  ќкзамен  продолжалсЯ
неделю на "‚итЯзе", который длЯ этой цели вышел в море в свежую погоду.
     Џосле экзамена представление о производстве в мичмана гардемаринов было
послано в Џетербург,  и адмирал заботливо просил,  чтобы о производстве было
сообщено ему по телеграфу,  и  в то же времЯ телеграфировал своему знакомому
выслать  двадцать  пар  мичманских  эполет,  чтобы  поздравить  ими  молодых
мичманов,  как только будет получена телеграмма об их производстве.  Ћб этом
он, конечно, никому не сказал и заранее радовалсЯ при мысли об удовольствии,
которое он доставит молодым людЯм, которым так от него доставалось.


                             ѓлава девЯтаЯ

        ‚Ћ‡‚ђЂ™…Ќ€… ЌЂ ђЋ„€Ќ“


        I

     Џрошло еще семь месЯцев.
     ‡а это времЯ "Љоршун" провел месЯц на стоЯнке в •акодате, крейсировал в
Ѓеринговом проливе и  побывал еще раз в  ‘.-”ранциско,  где Ђшанин на  одном
балу  встретилсЯ с  бывшей мисс  Љлэр Њакдональд,  недавно вышедшей замуж за
богатейшего  банкира  Ѓоунта,   и,   надо  правду  сказать,  не  обнаруживал
особенного  волнениЯ.   €  молодаЯ  миссис,  по-видимому,  довольно  холодно
отнеслась к Ђшанину,  несколько возмужавшему, с недавно пробившимисЯ усиками
и пушком на щеках,  намекающим на бакенбарды, в только что обновленном шитом
мичманском  мундире  и  в  эполетах,   подаренных  адмиралом.  Ћни  говорили
несколько минут и разошлись,  чтобы больше не встретитьсЯ,  оба основательно
позабывшие о прошлогодних клЯтвах в вечной привЯзанности.
     Џобывал "Љоршун" и  на  чудном острове ’аити с  его  милыми чернокожими
обитателЯми и  роскошной природой,  заходил на  два  днЯ в  Ќовую Љаледонию,
посетил красивый,  богатый и изЯщный Њельбурн, еще не особенно давно бывший,
как и весь австралийский берег, местом ссылки, поднималсЯ по џнтсе Љиангу до
•анькоу,  известной чайной фактории,  и теперь шел в ѓонконг, где должен был
получить дальнейшие инструкции от адмирала.
     ќти  месЯцы казались обитателЯм "Љоршуна" куда  длиннее прежних месЯцев
первых двух лет  плаваниЯ.  ’огда они пролетали незаметно под быстрой сменой
новых, необычных впечатлений, а теперь тЯнулись долго-долго и с томительным,
казалось, однообразием.
     € офицеров,  и еще более матросов тЯнуло домой, туда, на далекий ‘евер,
где и  холодно и  неприветно,  уныло и непривольно,  где нет ни ослепительно
жгучего южного солнца, ни высокого бирюзового неба, ни волшебной тропической
растительности, ни диковинных плодов, но где все - и хмураЯ природа, и люди,
и  даже  чернота  покосившихсЯ изб,  с  их  убожеством -  кровное,  близкое,
неразрывно свЯзывающее с  раннего  детства с  родиной,  Языком,  привычками,
воспитанием, и где, кроме того, живут и особенно милые и любимые люди.
     ‚сем,  признатьсЯ,  начинало надоедать и  это скитание по океанам с  их
шквалами и бурЯми, и это шатание по разным чужеземным портам. ‚печатлениЯ от
много виденного притуплЯлись: пальмы привиделись, роскошь природы пресытила,
и  все  те  же  развлечениЯ в  портах прискучили.  ‚месте с  тем становилось
чувствительнее  и  однообразие  судовой  жизни  с  ее  неизменным,   обычным
ритуалом.  Џривыкли нервы и к сильным ощущениЯм бурь и непогод. ‘тало меньше
разнообразиЯ и в душевных волнениЯх морского служебного самолюбиЯ: оно уж не
тешило,  как прежде.  ЏриглЯделись все одни и те же лица в кают-компании,  и
неинтересными казались повторЯющиесЯ рассказы и  анекдоты.  ‚се  становились
нетерпеливее и раздражительнее,  готовые из-за пустЯка поссоритьсЯ, и каждый
из офицеров чаще,  чем прежде, искал уединениЯ в душной каюте, чтобы, лежа в
койке  и  посматриваЯ на  иллюминатор,  омываемый седой  волной,  отдаватьсЯ
невольно тоскливым думам и  воспоминаниЯм о том,  как хорошо теперь в теплой
уютной комнате среди родных и друзей.
     Ћсобенно скучал Ќевзоров.  Њрачный и  грустный,  он целыми днЯми молчал
или писал длиннейшие письма жене или перечитывал ее письма. ‘ловно школьник,
он  отмечал дни,  остающиесЯ до предположенного им возвращениЯ в  Љронштадт.
ѓрустно мурлыкал себе под  нос  какие-то  песенки и  старший механик €гнатий
Ќиколаевич,  особенно скучавший на переходах под парусами,  когда ему нечего
было делать,  и  он просиживал в кают-компании,  не знаЯ,  как избыть времЯ.
’осковал  и  артиллерист  ‡ахар  Џетрович  и  от  скуки,  вероЯтно,  допекал
артиллерийского унтер-офицера,  хотЯ уж опасалсЯ бить его по лицу и только в
бессильном гневе  сжимал  свои  волосатые  кулаки  и  сыпал  ругательствами,
остальное времЯ он или ел, или спал, или играл в шашки с Џервушиным. Ќевесел
был и Ђндрей Ќиколаевич,  хотЯ,  вечно занЯтый чистотой и порЯдком, он менее
других  испытывал  скуку.   Ќе  особенно  веселы  были  и  другие,   и  даже
жизнерадостный и  всегда  веселый  ‹опатин и  тот  подчас  бывал  серьезен и
молчалив и шутЯ просил доктора ”едора ‚асильевича дать ему пилюль от скуки.
     ЌесмотрЯ на  недавнее производство в  мичмана и  назначение начальником
пЯтой вахты,  случалось,  тосковал и Ђшанин, и нередко среди чтениЯ, которым
он  коротал  дни  плаваниЯ,  мысленным его  взорам  представлЯлась маленькаЯ
квартира в Ћфицерской со всеми ее обитателЯми... € он подолгу отдавалсЯ этим
воспоминаниЯм, откладываЯ в сторону книгу, и грезил о счастье свиданиЯ. Ћдин
капитан,  казалось,  был все тот же покойный, серьезный и приветливый, каким
его  привыкли  все  видеть  наверху.   Ќо  однажды,  когда  Ђшанин  вошел  в
капитанскую каюту,  чтобы  возвратить книгу  и  взЯть  другую из  библиотеки
капитана,  он  застал ‚асилиЯ ”едоровича с  таким  грустным,  страдальческим
выражением лица,  что подумал,  не болен ли капитан.  €  он хотел было уйти,
чтобы не беспокоить капитана, но ‚асилий ”едорович проговорил:
     - €дите, идите, ‚ладимир Ќиколаевич... Ѓерите, что вам нужно.
     - Ќо Я боюсь беспокоить вас.
     - Ќисколько...
     - Њне показалось, что вы больны, ‚асилий ”едорович...
     - џ  здоров.  Џросто  захандрилось после  неприЯтного письма о  болезни
матушки...  ну,  Я немного и раскис! - с невеселой улыбкой сказал капитан. -
‚дали мало ли какие мучительные мысли приходЯт в голову...  ‚ероЯтно,  и вы,
‚ладимир Ќиколаевич,  подчас так же тревожитесь за своих близких.  —то,  все
ваши здоровы?
     - Ћчень тревожусь,  ‚асилий ”едорович...  Џо последнему письму все дома
благополучно, но ведь письмо шло три месЯца...
     - € порой скучаете, конечно?
     - …ще как, ‚асилий ”едорович! - добродушно призналсЯ ‚олодЯ.
     - …ще бы!  ‚ы думаете,  и Я не скучаю? - усмехнулсЯ капитан. - ‚едь это
только в глупых книжках морЯков изображают какими-то "морскими волками", длЯ
которых будто бы  ничего не существует в  мире,  кроме кораблЯ и  морЯ.  ќто
клевета на  морЯков.  €  они,  как  и  все  люди,  любЯт  землю со  всеми ее
интересами,  любЯт близких и друзей -  словом,  интересуютсЯ не одним только
своим делом,  но и всем,  что должно занимать сколько-нибудь образованного и
развитого человека... Ќе правда ли?
     - ‘овершенно справедливо, ‚асилий ”едорович. ‚ы не раз это говорили.
     - Џотому-то очень долгое плавание и утомлЯет...  Ќу,  да уж нам недолго
ждать.  ‚ерно,  скоро  нас  пошлют  в  ђоссию,  а  пока  потерпим,  ‚ладимир
Ќиколаевич! ‚ ѓонконге решитсЯ наша участь.
     —ерез три днЯ "Љоршун" утром был в ѓонконге.
     ‘пустЯ час после того как отдали Якорь,  из  консульства была привезена
почта.  ‚сем были письма,  и, судЯ по повеселевшим лицам получателей, письма
не  заключали в  себе неприЯтных известий...  Ќо  все,  отрываЯсь от чтениЯ,
тревожно  поглЯдывали на  двери  капитанской каюты:  есть  ли  инструкции от
адмирала и какие?
     …ще все сидели в  кают-компании за чтением весточек с  родины,  и пачки
газет еще  не  были тронуты,  как вошел капитан с  веселым,  сиЯющим лицом и
проговорил:
     - ’ороплюсь поздравить вас, господа... Њы возвращаемсЯ в ђоссию!
     ‚зрыв радостных восклицаний огласил кают-компанию. ‚се мигом оживились,
просветлели,   и  едва  сдерживали  волнение.   Џожимали  друг  другу  руки,
поздравлЯЯ с радостной вестью. “ ‡ахара Џетровича смешно вздрагивали губы, и
он  имел совсем ошалелый от  радости вид.  Ђшанин почувствовал,  как  сильно
забилось сердце,  и  ему  представлЯлось,  что он  на  днЯх увидит своих.  Ђ
Ќевзоров,  казалось,  не верил известию,  так жадно он ждал его, и, внезапно
побледневший,   с  сверкавшими  на  глазах  слезами,  весь  потрЯсенный,  он
повторЯл:
     - Ќеужели?.. Њы возвращаемсЯ?.. Ќеужели?..
     - €  в  сентЯбре,  если  даст  бог  все  будет  благополучно,  будем  в
Љронштадте.  „а вы что же,  голубчик?  Ќе волнуйтесь...  ‚ыпейте-ка воды!  -
участливо говорил ‘тепан €льич, подходЯ к Ќевзорову.
     Ќо Ќевзоров уже оправилсЯ и улыбалсЯ счастливой, радостной улыбкой.
     - ЉакаЯ  теперь вода?  ‚ыпьем,  господа,  лучше  шампанского по  случаю
такого  известиЯ.   ‚асилий  ”едорович!  милости  просим,  присЯдьте...  ќй,
вестовые, шампанского! - крикнул Ђндрей Ќиколаевич.
     - ‚от  это  ловко!  -  воскликнул  ‹опатин  и  так  заразительно весело
засмеЯлсЯ,  что все невольно улыбались,  хотЯ, казалось, в словах ‹опатина и
не было ничего смешного.
     Ќеразговорчивый в  последнее  времЯ  лейтенант Џоленов  стал  оживленно
рассказывать о  том,  как он  возвращалсЯ из кругосветного плаваниЯ пЯть лет
тому назад и как они торопились, чтобы попасть в Љронштадт до заморозков.
     - Ђ мы разве не придем? - испуганно спрашивал Ќевзоров.
     - Џридем! придем! - кричали со всех сторон.
     Џодали   шампанское,   и   Ђндрей   Ќиколаевич  провозгласил  тост   за
благополучное   возвращение   и   за   здоровье   глубокоуважаемого  ‚асилиЯ
”едоровича. ‚се чокались с капитаном. Џодошел Ђшанин и промолвил:
     - ‡а ваше здоровье, ‚асилий ”едорович... и за здоровье вашей матушки! -
прибавил он тихо.
     - ‘пасибо... Ћна поправилась... џ получил письмо... Ђ вы получили?
     - Џолучил... € мои все здоровы, а сестра выходит замуж.
     Ќаполнили опЯть бокалы,  и капитан предложил тост за старшего офицера и
всю кают-компанию.  Ќе забыли послать шампанского и Џервушину,  стоЯвшему на
вахте.
     - Ќу,  а  теперь надо объЯвить команде о возвращении на родину.  Ђндрей
Ќиколаевич, прикажите вызвать всех наверх.
     Њатросы принЯли это известие с  восторгом.  ‚сем им  давно уже хотелось
вернутьсЯ на родину:  море с его опасностЯми не особенно по душе сухопутному
русскому человеку.
     ђешено было  простоЯть в  ѓонконге пЯть дней,  чтобы пополнить запасы и
вытЯнуть такелаж.  Ђшанин почти каждый день съезжал на берег и возвращалсЯ с
разными Ящиками и Ящичками,  наполненными "китайщиной",  которой он пополнЯл
коллекцию  подарков,   собранных  во  всех  странах  и  аккуратно  уложенных
заботливым ‚орсунькой.
     - —то, ‚орсунЯ, рад? - весело спрашивал своего вестового чуть не каждое
утро Ђшанин.
     - Ђ то как же, ваше благородие... € вы рады, и мы рады.
     Ђ Ѓастрюков, как-то встретившись с Ђшаниным, проговорил:
     - ‚от и  дождались,  ваше благородие,  своего времени.  „обром плавали,
добром и вернемсЯ в ђоссею-матушку.  € век будем помнить нашего командира...
Ќи разу не обескураживал он матроса... „ругого такого и не сыскать. Ќе видал
Я такого, ваше благородие, а живу, слава богу, немало на свете.
     - Ђ ты, Ѓастрюков, как вернешьсЯ, так в отставку выйдешь?..
     - „олжно выйти,  ваше благородие. „овольно прослужил престол-отечеству.
Џора и  честь знать.  Ќе все же казенным пайком кормитьсЯ!  -  проговорил со
своею доброй, Ясной улыбкой Ѓастрюков.
     - Ђ что ж ты будешь делать после отставки?
     - Љак  что  делать  буду?  ‚  свою  деревню пойду!  -  радостно говорил
Ѓастрюков.  -  „аром что  долго околачиваюсь на  службе,  а  к  своему месту
коренному тЯнет,  ровно кулика к  своему болоту.  “  земли-матушки кормитьсЯ
буду.   ‘амое  это  душевное  дело  на  земле  трудитьсЯ.  Ќебось,  полоской
разживусь,  а  угол племЯши дадут...  € стану Я,  ваше благородие,  хлебушко
сеЯть и пчелкой,  бог даст,  займусь...  •орошо! - прибавил Ѓастрюков, и все
его лицо сиЯло при мысли об этом.
     ‚ эти дни Ђшанин говорил со многими старыми матросами, ожидавшими после
возвращениЯ в  ђоссию отставки или бессрочного отпуска,  и  ни  один из них,
даже  самых  лихих  матросов,  отличавшихсЯ и  знанием дела,  и  отвагой,  и
бесстрашием,  не  думал снова поступить по "морской части".  Ћчень немногие,
подобно Ѓастрюкову,  собирались в деревню - прежнЯЯ долгаЯ служба уничтожала
земледельца,  - но все в своих предположениЯх о будущем мечтали о сухопутных
местах.
     ‚се на корвете торопились,  чтобы быть готовыми к  уходу к назначенному
сроку.  ђаботы по тЯге такелажа шли быстро,  и  оба боцмана и старший офицер
Ђндрей Ќиколаевич с  раннего утра  до  позднего вечера не  оставлЯли палубы.
ђевизор Џервушин все времЯ пропадал на  берегу,  закупаЯ провизию и  уголь и
поторапливаЯ их  доставкой.  Ќаконец к  концу пЯтого днЯ все было готово,  и
вечером же "Љоршун" вышел из ѓонконга, направлЯЯсь на далекий ‘евер.
     Ђшанин долго стоЯл наверху,  поглЯдываЯ на  огоньки красавца-города,  и
когда они скрылись из глаз, весело прошептал:
     - Џрощай, далекие краЯ!


        II

     ’оропЯсь  домой,  "Љоршун" заходил  в  попутные порты  только  лишь  по
крайней необходимости,  - чтобы запастись углем и кстати свежей провизией, -
и  нигде  не  застаивалсЯ.  Љапитан  просил  ревизора справлЯтьсЯ как  можно
скорей, и ревизор в свою очередь торопил консулов.
     ‚  ‘ингапуре корвет простоЯл всего лишь сутки.  ѓрузили уголь и  днем и
ночью,  к общему удовольствию всех обитателей корвета. Ќевзоров даже говорил
комплименты  Џервушину,   расхваливаЯ  его  распорЯдительность  и  быстроту,
рассчитываЯ этими комплиментами подзадорить самолюбие и  без того невозможно
самолюбивого ревизора.  Ќо эти маленькие хитрости Ќевзорова, считавшего чуть
ли не каждую лишнюю минуту простоЯ за преступление, были напрасны - Џервушин
и без них старалсЯ изо всех сил: его ждала в Џетербурге невеста. Ћб этом он,
впрочем,  ни  разу  никому  не  обмолвилсЯ,  вероЯтно  потому,  что  годы  и
наружность его  невесты могли  возбудить сомнениЯ относительно искренности и
силы его привЯзанности.  Ћна была старше жениха лет на десЯть и  дурна,  как
"сапог",   как  неделикатно  выразилсЯ  ‹опатин  об   этой  неуклюжей  даме,
приезжавшей на  "Љоршун" в  день ухода его из Љронштадта и  которую Џервушин
выдавал за свою кузину,  но зато у этой невесты, вдовы-купчихи, был огромный
дом на Ќевском, как узнали все после, когда Џервушин на ней женилсЯ.
     Џереход €ндийским океаном был бурный и  сопровождалсЯ частыми штормами,
во времЯ которых "Љоршуну" приходилось штормовать,  держась в  бейдевинд,  и
следовательно плохо подвигатьсЯ вперед и  терЯть много времени.  Љроме того,
недалеко от  мыса  „оброй  Ќадежды "Љоршун" встретил противные ветры  и  нет
сколько дней  шел  под  парами,  тратЯ уголь.  ќто  обстоЯтельство заставило
капитана зайти в Љаптоун, чтобы пополнить запас углЯ.
     ЃлагодарЯ штормам "Љоршун" сделал  переход недели на  две  дольше,  чем
предполагали,  и эта неудача,  весьма обычнаЯ в морской жизни,  теперь очень
сокрушала  наших  морЯков,  и  в  особенности женатых.  Ќевзоров  и  €гнатий
Ќиколаевич изощрЯлись в  комплиментах Џервушину в  Љаптоуне,  не отставал от
них и артиллерист. Ќо вместе с тем у них закрадывалось и малодушное сомнение
насчет того,  успеет ли прийти "Љоршун" в Љронштадт до заморозков.  ‚едь это
было бы ужасно! Ћни не решались говорить об этом громко, однако нет-нет да и
закидывали более или менее дипломатические вопросы старшему штурману,  чтобы
выведать его мнение в категорической форме.
     Ќо  ‘тепан €льич недаром много плавал на  своем долгом веку  и  видывал
всЯкие виды.  Ћн  понимал,  что в  море нельзЯ делать точные расчеты и,  как
несколько  суеверный  человек,  никогда  не  говорил  категорически о  своих
расчетах и  предположениЯх,  а  всегда с  оговорками,  вроде "если ничего не
случитсЯ"  или   "если  все   будет  благополучно",   знаЯ  хорошо,   какими
неожиданными случайностЯми и неожиданностЯми полна морскаЯ жизнь. ‚от почему
на все вопросы,  задаваемые ему в кают-компании нетерпеливыми товарищами, он
отвечал,  по  обыкновению,  уклончиво  и  этой  уклончивостью не  только  не
облегчал сомнений,  но  еще более их увеличивал в  смЯтенных душах,  так что
€гнатий Ќиколаевич однажды не выдержал и сказал:
     - „а вы,  ‘тепан €льич, лучше прЯмо скажите, что мы осенью не попадем в
Љронштадт.
     - ’ипун вам на Язык, €гнатий Ќиколаевич! - с сердцем проговорил старший
штурман. - € видно, что вы механик и ничего в морском деле не понимаете. Љто
вам сказал, что не попадем? Џочему не попадем-с? - прибавил ‘тепан €льич "с"
в знак своего неудовольствиЯ.
     - „а  сами же  вы как-то неопределенно говорите,  ‘тепан €льич,  насчет
времени возвращениЯ.
     - Ђ вы думаете, что можно говорить точно?
     - Ќо все-таки...
     - ќто пусть говорЯт дураки-с,  которые предвидЯт волю господа бога, а Я
предвидеть не  могу-с.  Џомните,  как за  сто миль от  Ѓатавии,  когда уж вы
собирались на  берегу  разные фрикасе,  с  позволениЯ сказать,  кушать,  нас
прихватил ураган, и мы целую неделю солонину и консервы кушали-с?.. Џомните?
     - Ќу, положим, помню...
     - Ђ не забыли,  как мы штормовали в €ндийском океане и ни туда, ни сюда
- почти на одном месте толклись?  Ђ вы все это времЯ, задравши ноги, в койке
отлеживались?
     - —то ж мне было делать?..  Њое дело машина, а когда она стоит, Я лежу!
- сострил добродушно механик.
     - џ  не к  тому.  ‹ежите,  сколько угодно-с,  на то вы и  механик.  Ђ Я
спрашиваю, не забыли ли вы, какаЯ гнусность была в €ндийском?
     - …ще бы забыть!
     - ’о-то и  есть!  ’ак как же вы хотите,  чтобы Я  вам ответил,  как,  с
позволениЯ сказать,  какой-нибудь оболтус, длЯ вашего утешениЯ: придем, мол,
в Љронштадт в такой-то день,  в таком-то часу-с?.. …ще если бы у вас сильнаЯ
машина была да  вы  могли бы брать запас углЯ на большие переходы,  ну тогда
еще можно было бы  примерно рассчитать-с,  а  ведь мы  не под парами главным
образом ходим, а под парусами-с.
     - Ќо все-таки,  ‘тепан €льич,  как вы надеетесь...  в сентЯбре придем в
Љронштадт? - все-таки приставал механик.
     - Ћтчего не прийти. Њожет быть, и придем, если бог даст...
     - Ќу, вы все свое, ‘тепан €льич!
     - € вы все свое...  Љаждый,  батюшка, свое. Ђ по-чужому Я не умею-с. “ж
вы не сердитесь.
     - „а  чего вы хнычете,  €гнатий Ќиколаевич.  Џридем,  наверное придем в
сентЯбре!  -  воскликнул ‹опатин.  - ‘тепан €льич ведь всегда ”ому неверного
строит... ‘глазу боитсЯ.
     - ‚от вы и  верьте ‚асилию ‚асильевичу!  Ћн у  нас ничего не боитсЯ!  -
промолвил штурман и во избежание дальнейших вопросов ушел из кают-компании.
     €з Љаптоуна решено было идти никуда не заходЯ,  прЯмо в ербург.  € это
решение сделать длинный переход встречено было  с  живейшей радостью:  нужды
нет,   что   придетсЯ  под  конец  перехода  есть  солонину  и   консервы  и
порЯдочно-таки поскучать, только бы скорее попасть на родину.
     "Љоршун" вышел с мыса „оброй Ќадежды, имеЯ на палубе пЯть быков и много
разной птицы, так что все надеЯлись, что на большую часть перехода будет чем
питатьсЯ и даже очень хорошо.  Ќо в первую же бурю, прихватившую "Љоршун" во
ста милЯх от мыса,  быки и большаЯ часть птицы, не выдержавшие адской качки,
издохли,    и   весь   длинный   переход   обитателЯм   "Љоршуна"   пришлось
довольствоватьсЯ консервами и солониной.
     Ќаконец,  через  пЯтьдесЯт  дней  плаваниЯ  "Љоршун"  в  первых  числах
сентЯбрЯ пришел в  ербург.  € все было забыто:  и опротивевшие консервы,  и
солонина,  которыми поневоле угощалась кают-компаниЯ,  и  томительнаЯ скука,
усилившаЯсЯ однообразием долгого перехода, во времЯ которого морЯки только и
видели,  что небо да  океан,  океан да небо -  то ласковые,  то гневные,  то
светлые,  то  мрачные,  да  временами белеющиесЯ паруса и  дымки встречных и
попутных судов. ‡абыты были и маленькие недоразумениЯ и ссоры, обострившиесЯ
от отсутствиЯ впечатлений,  и постоЯннаЯ океанскаЯ качка, и отсутствие новых
книг, газет и писем...
     ’еперь все  знали,  что были почти дома,  и  даже €гнатий Ќиколаевич не
сомневалсЯ,  что  "Љоршун" скоро придет в  Љронштадт.  Ќо  только скорей бы,
скорей...
     Ћднако  пришлось  простоЯть  в  ербурге  несколько  дней,  чтобы  дать
отдохнуть команде после долгого перехода,  осмотретьсЯ и покраситьсЯ. ЌельзЯ
же вернутьсЯ домой не в том блестЯщем виде, каким всегда щеголЯл "Љоршун".
     €  офицеры и  матросы вознаградили себЯ  теперь за  долгое воздержание.
Љаждый день у матросов были за обедом превосходные щи со свежей говЯдиной, а
в кают-компании такое обилие и разнообразие, что один восторг.
     €з  ербурга предполагалось зайти в  Љопенгаген за  углем и  уж  оттуда
прЯмо в Љронштадт.
     Ќаконец,  нетерпеливые морЯки  дождались  и  Љопенгагена...  …ще  сутки
стоЯнки - и десЯтого сентЯбрЯ "Љоршун" пошел уж теперь прЯмо домой.


        III

     —ем ближе приближалсЯ корвет к Љронштадту, тем сильнее росло нетерпение
морЯков. ЌесмотрЯ на то, что €гнатий Ќиколаевич, любовно хлопотавший в своей
"машинке",  как  он  нежно называл машину "Љоршуна",  пустил ее  "вовсю",  и
корвет,  имеЯ еще триселЯ,  шел узлов до десЯти, всем казалось, что "Љоршун"
ползет  как  черепаха и  никогда не  дойдет.  €  каждый считал своим  долгом
покорить €гнатиЯ Ќиколаевича за то, что ход мал.
     - ‚злететь на воздух, что ли, хотите? - посмеивалсЯ €гнатий Ќиколаевич,
показываЯсь минут на пЯть в кают-компании в своей засаленной, когда-то белой
рабочей куртке, и снова исчезал в машину.
     Ќо вот, наконец, и ”инский залив. ‚се выскочили наверх.
     ел мелкий,  назойливый дождь,  пронизывало холодом и сыростью,  мутное
небо тЯжело повисло над горизонтом.  Ќо, несмотрЯ на то что родина встречала
возвращавшихсЯ морЯков так неприветливо, они радостными глазами глЯдели и на
эти  серо-свинцовые воды ”инского залива и  на  мутное небо,  не  замечаЯ ни
холода, ни сырости.
     - ђассеЯ-матушка, братцы! - радостно говорили матросы.
     Џрошли  еще  одни  сутки,  бесконечно длинные сутки,  когда  нетерпение
достигло,  казалось,  последнего предела. Њногие не сходили с палубы, ожидаЯ
’олбухина маЯка. ‚от и он, наконец, показалсЯ в десЯтом часу утра, озаренный
лучами бледного солнца. „ождь перестал... Ѓыл один из недурных осенних дней.
     …ще полчаса, и раздалсЯ радостный звучный голос ‹опатина:
     - ‘вистать всех наверх на Якорь становитьсЯ!
     € такой же радостный окрик боцмана повторил эту команду.
     Ќо  все до единого человека и  без того были наверху и  жадными глазами
смотрели на  видневшийсЯ за  фортами  Љронштадт.  Њатросы  снимали  шапки  и
крестились на макушки церквей.
     - ЏерваЯ  пли...  втораЯ  пли...  третьЯ пли!  -  дрожащим от  волнениЯ
голосом командовал ‡ахар Џетрович,  не  спавший ночи от  нетерпениЯ поскорее
обнЯть своего сынишку.
     ‚ыстрелы  салюта  крепости  гулко  разнеслись  по  кронштадтскому,  уже
опустевшему рейду.  ‚  амбразурах одного  из  фортов пыхнули дымки  ответных
выстрелов входившему военному судну.
     - €з бухты вон, отдай Якорь! - раздалась команда старшего офицера.
     ‡вЯкнула цепь,  грохнул Якорь,  -  и "Љоршун" стоЯл неподвижно на Њалом
рейде. ‘частливые и радостные морЯки поздравлЯли друг друга.
     Ђшанин побежал вниз  собиратьсЯ на  берег,  чтобы  с  двенадцатичасовым
пароходом  ехать  в  Џетербург  до  завтрашнего  днЯ.   ‚орсунька  торопливо
укладывал чемодан и  собирал Ящики и  Ящички с  подарками,  как вдруг влетел
рассыльный и доложил:
     - ‚аше благородие, пожалуйте наверх...
     - Љто зовет? ‡ачем?
     Ќо  рассыльный уже  исчез,  и  Ђшанин,  недовольный,  что ему помешали,
выбегает  на  шканцы,   и  вдруг  радостное  волнение  неописуемого  счастьЯ
охватывает все  его  существо:  перед ним на  шканцах мать,  брат,  сестра и
дЯдЯ-адмирал.
     - ‚олодЯ! - раздаетсЯ в его ушах какой-то радостный крик.
     €  он бросаетсЯ к  матери.  ’а прижимает его к  себе,  целует и плачет,
плачет и целует и,  по-видимому,  не желает его отпустить.  Ќаконец, она его
отпускает,  но жадно глЯдит на него,  пока он целуетсЯ с  сестрой,  братом и
дЯдей-адмиралом.
     - Ђ ведь ты совсем возмужал, ‚олодЯ... “ж усы... и бачки... Ќу, чего вы
раскисли, ЊариЯ Џетровна?.. ‚от он и вернулсЯ... посмотрите, каким молодцом!
- говорит адмирал,  стараЯсь скрыть свое волнение,  но  его старческий голос
вздрагивает, и на ресницах блестЯт слезы.
     - Ђ вот мой муж,  ‚олодЯ!  - говорит ЊарусЯ, подводЯ к ‚олоде красивого
молодого человека в штатском.
     ‚олодЯ горЯчо его целует и уводит всех к себе в каюту.
     Џосле завтрака на корвете ‚олодЯ со своими отправилсЯ в Џетербург.  …му
казалось, что счастливее его нет человека на свете.