Њарина ћденич. ѓость

Ћцените этот текст:
Њарина ћденич. ѓость

---------------------------------------------------------------
© Copyright Њарина ћденич
Њ.: ЋЋЋ "ќксим", 1999
---------------------------------------------------------------

—етыре успешных и весьма довольных жизнью человека коротают ненастный
осенний вечер на уютной подмосковной даче. Ќо, как утверждают британцы, у
каждого в шкафу свой скелет. €з холодного мрака непогоды внезапно возникает
пЯтый, нежданный и незваный гость. € скелеты оживают в шкафах...

Ѓыть может, бывает погода и похуже. ‘лучаютсЯ на свете сокрушительные
ураганы, смерчи и цунами, но и с ними мог бы поспорить этот промозглый
осенний вечер в Џодмосковье.
Ѓыл конец октЯбрЯ, пЯтница. Ђ начинаЯ со среды небо затЯнуло ледЯными,
как в самые суровые дни зимы, тучами, мрачно-серыми, ровными,
распластавшимисЯ прЯмо на крышах домов, и полил мелкий холодный дождь.
‚ременами он перемежалсЯ со снегом, тоже грЯзновато-серым и мелким, который
таЯл, едва коснувшись земли, образуЯ под ногами холодную скользкую грЯзь. ‚
это тоскливое царство мрака и холода временами врывались пронизывающие
порывы ветра, и тогда дождь становилсЯ агрессивным, он не просто падал с
неба, заливаЯ притихший город, но и Яростно хлестал по лицам редких прохожих
и бросалсЯ на стекла домов и автомобилей, словно пытаЯсь ворватьсЯ внутрь, с
тем чтобы уже окончательно и повсеместно установить свою мрачную власть.
’ак продолжалось уже три днЯ, но, казалось, это длитсЯ вечность и
впредь будет длитьсЯ всегда. ’оска и какой-то необъЯснимый страх -
состоЯниЯ, которые настигали в такие дни едва ли не любого нормального
человека, прочно поселились в городе. ‚ такие дни начинаютсЯ самые мрачные
депрессии, случаютсЯ самоубийства и психические расстройства. ќто были очень
плохие дни.
Џоездка на дачу была не самой лучшей идеей длЯ этой пЯтницы. ѓород хоть
как-то боролсЯ с мрачным нашествием непогоды - пронизывал пелену дождЯ
Яркими огнЯми реклам и витрин, заглушал монотонный стук воды и вой ветра
шумом своих магистралей и рассекал мрак потоком искрЯщихсЯ автомобильных
фар, свет которых, преломлЯЯсь в водных каплЯх, казалсЯ гирлЯндой мерцающих
звезд. ‡десь же стихиЯ властвовала безраздельно, потоки воды заливали тихие,
в большинстве своем пустые дома, редкие светЯщиесЯ окна и фонари не могли
совладать с наступившей тьмой. ѓлухо шумели, трепеща, деревьЯ, и гулко
завывал ветер, запутавшись в кронах столетних сосен. ‡наменитый, уютный и
роскошный одновременно подмосковный поселок Ќиколина ѓора погрузилсЯ в
уныние.
Ћни приехали на дачу не сговариваЯсь. Џросто была пЯтница и дел в
городе, как-то так получилось, на ближайшие два днЯ не было - ни отложенных
встреч, ни протокольных мероприЯтии, ни косметических салонов и тренажерных
залов, ни даже заметных премьер или просто не посмотренных своевременно
спектаклей.
€х было четверо, две пары, совершенно непохожих и одновременно очень
одинаковых людей.
Ќастало времЯ поговорить о них.
•озЯин дачи - известный дирижер, недавно возглавивший всемирно
знаменитый московский театр, ѓерман ‘азонов, в свои сорок был изумительно,
почти демонически, как писали экзальтированные столичные журналистки,
красив. Ћн действительно и как-то почти незаметно из всклокоченного
очкастого вундеркинда, позже - худого долговЯзого молодого дарованиЯ с
порывистыми движениЯми и упрЯмым вздергиванием подбородка превратилсЯ в
высокого сухопарого мужчину с копной красивых, черных с проседью, волос, с
властными манерами римского патрициЯ и патрицианским же орлиным носом. Љогда
громоздкую оправу сменили контактные линзы, восхищенной аудитории открылись
пронзительно синие глаза, которые не было теперь нужды подслеповато щурить,
а стремительный взмах тонких рук с узкими ладонЯми и длинными
аристократическими пальцами сводил поклонниц ‘азонова с ума. Љак и чудное
превращение из гадкого утенка, его карьера складывалась не стремительно, но
ровно и успешно. Ћн побеждал на конкурсах, дирижировал разными оркестрами,
много ездил. Ћн был упрЯм, и деспотичен, и беспощаден, как, очевидно, все
дирижеры мира, иначе бы все оркестры мира просто нещадно фальшивили, а то и
вовсе не смогли играть. Ќо, воспитанный в хорошей интеллигентной семье, он
никогда не унижал людей и никогда не обижал их понапрасну. “ него была очень
хорошаЯ репутациЯ. Ќастолько хорошаЯ, что, когда после очередного громкого
скандала с мерзкими разоблачениЯми, газетной перепалкой и криками об
окончательном крушении российской культуры один из самых популЯрных
музыкальных театров страны осталсЯ без художественного руководителЯ, позвали
его. Џотому что он оказалсЯ не только очень талантливым, но и
неправдоподобно длЯ нашего времени порЯдочным, каким анахронизмом ни звучит
это слово, человеком. €менно порЯдочным. Љонечно, сторонники других
кандидатов, и свита отставленного мэтра, и просто интересующиесЯ темой, и
те, кому это положено по должности, сразу же бросились искать на него
компромат, и делали это весьма усердно, но не нашли ничего. Ћказалось, что
ѓерман ‘азонов не загубил ни одного талантливого соперника, не обманул ни
одной женщины, хотЯ знавал их немало, не оставил ни одного ребенка, честно
декларировал все свои огромные, надо сказать, гонорары, не афишируЯ того,
занималсЯ благотворительностью. ќт цетера, эт цетера. …го назначили. Ћн
удивительно быстро успокоил бушевавший театр и уже прогремел двумЯ новыми
постановками, при этом не отменив ни один из зарубежных контрактов. ‡авершаЯ
портрет, надо сказать, что женилсЯ он довольно поздно, еще не будучи
знаменитым, но став вполне известным, и, судЯ по всему, в браке был
счастлив. Њарии Љорниловой было тридцать девЯть лет. Ћб этом знали многие,
потому что она никогда этого не скрывала, напротив, при каждом уместном
случае говорила об этом, прЯмо глЯдЯ в глаза собеседнику и едва заметно
усмехаЯсь, - в этом был свой шик - никто не разглЯдел бы в ней сорокалетнюю
женщину. •рупкаЯ брюнетка с Ярко-синими, как у мужа, глазами, она порой
казалась двадцатилетней, порой "тЯнула" на тридцать, но и только. Ћни были
чем-то похожи с мужем, и незнакомые люди иногда принимали ее за его младшую
сестру.
ќто был ее третий брак. Љогда рушилсЯ первый, который просуществовал
чуть больше пЯти лет, она сильно страдала и надолго впала в тЯжелую
депрессию. ‚ ту пору психоанализ обретал в ђоссии второе дыхание, и, посещаЯ
входЯщих в моду психоаналитиков, она вдруг понЯла, что понимает, а быть
может, чувствует больше, чем они, ей стало интересно, депрессиЯ незаметно,
как-то сама собой, улетучилась. € совершенно неожиданно длЯ всех, и даже длЯ
себЯ, она отказалась от довольно успешной журналистской и продюсерской
карьеры на престижном телевизионном канале и поступила на факультет
психологии Њѓ“. —ерез три года у нее был уже диплом с отличием, через пЯть -
степень кандидата наук, а после года стажировки в ‘орбонне - международный
диплом, несколько изданных и довольно популЯрных трудов и репутациЯ крупного
специалиста по психоанализу. Њежду всеми этими важными вехами было у нее
изрЯдное количество романов и еще один короткий брак, но мысль, которую она
часто высказывала в своих лекциЯх, статьЯх и беседах, что любовь - всего
лишь сильнейшаЯ форма психологической зависимости, была взЯта ею на
вооружение и в собственной жизни и помогала избегать серьезных душевных
потрЯсений.
ђоман с ‘азоновым, банально начавшийсЯ на каком-то приеме, она
воспринЯла поначалу как приЯтное и, прЯмо скажем, престижное приключение. Ќо
он продолжал искать с ней встреч, и, с удовольствием плывЯ по течению
легкого, красивого (с уик-эндами в Ќицце и полетами на его концерты в ‚ену)
флирта, она почувствовала, что рЯдом с этим мужчиной ощущает себЯ
удивительно легко и спокойно. ’олпы его поклонниц, их звонки и посланиЯ
только веселили ее, приЯтно пощекатываЯ самолюбие. —астое отсутствие и
гостиничный стиль жизни освобождали от необходимости отказыватьсЯ от
укоренившегосЯ и высокоценимого ею собственного образа жизни. Љ тому же он
был отменным любовником. "‹юбаЯ свЯзь целесообразна тогда, когда она
комфортна", - утверждала ЊариЯ Љорнилова-психолог. € это был именно тот
случай. “же много позже, став его женой, она понЯла и даже почувствовала при
этом легкий укол профессиональному самолюбию, что все то же самое определило
и его выбор, но он понЯл, а скорее почувствовал, это намного раньше ее, едва
ли не с первого днЯ, а точнее ночи, их знакомства. Ћни были спокойны и
абсолютно надежны относительно друг друга - и это было главным, все прочее
становилось лишь приЯтным или не очень приЯтным к сему дополнением.

‚ большом, зеленого мрамора камине, украшенном старинным бронзовым
литьем, бушевало пламЯ, бесшумно плавились свечи в тЯжелых канделЯбрах,
отблески пламени трепетали в огромном венецианском зеркале, мерцали,
скрываЯсь в узорах обрамлЯющей его золоченой рамы, словно рассыпавшиесЯ по
комнате брызги огнЯ, радужно сиЯли в гранЯх тЯжелых хрустальных фужеров,
подсвечиваЯ Янтарную жидкость. ‚ любое другое времЯ даже мимолетный взглЯд
на эту пронизанную отблесками живого огнЯ картину, сдобренный к тому же
глотком хорошего старого бренди, породил бы устойчивое ощущение тепла, уюта
и покоЯ. ‚ любое другое времЯ, но только не в этот октЯбрьский вечер.
„а, конечно, - словно говорил кто-то невидимый, кто, собственно, и
заварил всю эту промозглую кашу, - Я не могу проникнуть к вам сквозь плотно
закрытые двери и зашторенные тЯжелыми гардинами окна, мне не под силу
погасить пламЯ ледЯными порывами ветра и потоками дождЯ, это так. Ќо ведь и
вы не чувствуете сейчас тепла и покоЯ, вы слышите, как безраздельно
властвует моЯ стихиЯ в мире, окружающем вас, а если вам придет в голову идеЯ
включить музыку погромче и заглушить стук дождЯ и завывание ветра - что ж,
тогда вы будете помнить о том, что Я повелеваю всем снаружи, вы ни на минуту
не сможете забыть об этом, и вы не почувствуете себЯ в безопасности. џ
здесь! „рагоценный напиток разлит в ваших бокалах, но и он не принесет
облегчениЯ сегоднЯ, а только разбудит страшные фантазии и призовет тоску. ‚ы
красивые сильные люди, вооруженные немалыми знаниЯми, талантами и
искусствами, но и в общении друг с другом вы не найдете сегоднЯ радости
отдохновениЯ. €бо все подчинено сегоднЯ моей воле.
ђазговор действительно не ладилсЯ. Ћбсуждение занЯтных и интересных
всем присутствующим тем едва разгоралось, стремЯсь перейти в легкую приЯтную
беседу, как вдруг прерывалось едва ли не на полуслове - все напрЯженно
прислушивались вдруг, словно ожидаЯ чего-то, молчали, потом, словно
оправдываЯсь, говорили какие-то одинаковые фразы про ненастье, повторЯЯ их
почти слово в слово уже многократно.
ђасходитьсЯ, впрочем, тоже не собирались, гостЯм невыносима была,
кажетсЯ, сама мысль ступить сейчас за порог. •озЯев не радовала перспектива
остатьсЯ в одиночестве в огромном пустом доме. ‘пать же не хотелось никому.

Њассивные бронзовые часы на камине, как нельзЯ более соответственно
моменту и настроению, пробили полночь хрипловатым, чуть надтреснутым боем, и
неровный полумрак словно сгустилсЯ даже, растворив в своем зыбком
пространстве откуда ни возьмись просочившуюсЯ темень, - может, просто
прогорели дрова в камине или поугасло пламЯ свечей. Љак бы там ни было, все
почувствовали то ли легкую тревогу, то ли просто неудобство оттого, что
приходилось напрЯгать зрение, и, не сговариваЯсь между собой, хозЯйка дома
направилась к выключателю, а гость подошел к камину подбросить дров в огонь.
ЋгромнаЯ хрустальнаЯ люстра и точные копии ее поменьше - два бра на стенах -
вспыхнули одновременно, заливаЯ гостиную Ярким праздничным светом, но
показалось, что ослепительное сиЯние хрусталЯ было вроде бы ледЯным, в
комнате сразу стало прохладнее, а свежие поленьЯ в камине неожиданно громко
и злобно зашипели. ‚прочем, возможно, все дело было просто в порыве ветра,
который усиливалсЯ с каждым часом, а дрова в новой вЯзанке - обычное дело -
оказались сыроваты.
ђасскажем теперь о гостЯх этого дома.
€горю ‹озовскому было сорок два года.
‡а это времЯ он прожил как бы две жизни, очень разные, словно это были
жизни совершенно разных людей. ‚ первой своей жизни он был младшим научным
сотрудником одного из бесчисленных московских Ќ€€. Ѓолее того, он был
типичным и даже типичнейшим представителем этого многочисленного клана
советской технической интеллигенции со всеми свойственными ему плюсами и
минусами. Љ первым, безусловно, относились аналитический пытливый ум,
хорошее, довольно широкое, не исчерпывающеесЯ лишь профессиональной сферой
образование, наличие некоторых творческих способностей - €горь неплохо играл
на гитаре и пел, сочинЯл даже песенки и был неизменным участником Љ‘Џ,
сочинЯл смешные эпиграммы на друзей и начальство. Ћн был добр, весел,
ироничен, щедр и гостеприимен.
—то же до минусов, то они также были типичны - он был хронически беден
и, как тогда казалось, абсолютно не способен каким-либо образом зарабатывать
деньги, задирист и упрЯмо-непримирим, ирониЯ порой превращалась в желчный
сарказм, который сильно раздражал окружающих, порой с ним случались затЯжные
приступы меланхолии, в течение которых он, бывало, запивал и тогда
становилсЯ довольно агрессивным. ‚прочем, случалось это не часто. ‚ первой
своей жизни он был женат на женщине умненькой, но удивительно некрасивой,
старательной зубрилке-отличнице, не отЯгощенной, впрочем, широким
интеллектом. Ћни познакомились на втором курсе, поженились на третьем, на
пЯтом родили слабенькую болезненную дочь и дружно прозЯбали в нищете и
вечной надежде на новую светлую жизнь, котораЯ начнетсЯ с покупки
магнитофона, отдельной квартиры, кухонного гарнитура, подержанного
"Њосквича" и далее, далее... до бесконечности. Ћни часто скандалили,
поскольку его жене, правильной провинциальной девочке в прошлом,
стремительно стареющей и не умеющей этому противостоЯть, к тому же
измученной вечным безденежьем, были непонЯтны и возмутительны его
интеллигентские порывы - будь то покупка "Њетаморфоз" ЋвидиЯ за сумму,
равную одной четверти его зарплаты, либо долгие, до рассвета, посиделки на
крохотной кухоньке при свечах под дешевое сухое вино литрами, преферанс,
диссидентские разглагольствованиЯ и гитарное бренчание. „очь к тому же часто
болела и росла до обидного некрасивым и злобным ребенком.
Ћн сам покончил со своей первой жизнью, правда не вдруг, не одним
рывком.
‚ еще очень советском восемьдесЯт восьмом году он решилсЯ вместе с
приЯтелем зарегистрировать индивидуальное частное предприЯтие, которое
занЯлось написанием и продажей компьютерных программ. Ќет, они не ощутили на
себе дыхание катившегосЯ компьютерного бума, просто это было единственное,
что они умели делать профессионально. ЏредприЯтие это держалось втайне ото
всех, и прежде всего от его жены, котораЯ много лет мучительно пробивалась в
рЯды ЉЏ‘‘, только в том году получила вожделенный партбилет и вместе с ним
надежду приобщитьсЯ к кормушке, а посему в объЯвленной уже практически
официально капитализации ощущала скрытую угрозу и уверенно объЯвлЯла ее
тонким ходом мудрейшей партии, направленным на выЯвление затаившихсЯ жуликов
и спекулЯнтов.
€м везло, как, впрочем, и всем, кто начинал в ту пору, - деньги
действительно валЯлись под ногами и нужно было только нагнутьсЯ, чтобы их
поднЯть. Љ программам добавилась и торговлЯ "железом" - самими компьютерами,
потом их полулегальнаЯ сборка в каком-то арендованном подвале, потом вполне
легальное производство, которое стремительно разрасталось. Љогда объЯснЯть
все прибывающие заработки нежданными премиЯми, удачными халтурами и
родительскими подачками стало уже невозможно и к тому же возникла
необходимость занЯтьсЯ бизнесом не в свободное от основной работы времЯ, он
решилсЯ рассказать все жене, подсластив признание королевскими по ее
представлениЯм подарками - французскими духами и еще какой-то шикарной
парфюмерией. Ќо это не помогло. ‘кандал был жутким - она бросилась дратьсЯ,
расцарапала ему лицо, она кричала, что он погубил ее карьеру и жизнь, что
теперь ее навернЯка исключат из партии, его же рано или поздно посадЯт или
убьют, дочь будет расти в стыде и позоре. Ћна выбросила в окно изЯщный
флакончик и Яркие коробочки и, закрывшись в ванной, долго рыдала, изредка
выкрикиваЯ проклЯтиЯ в его адрес. Џод этот аккомпанемент он вступил в новую
жизнь.
‚ этой новой жизни все складывалось у него, не так как в прежней, легко
и удачно - он стремительно богател, о нем много и восторженно писала пресса,
как о человеке, который занЯлсЯ производством компьютерной техники в ту
пору, когда другие лишь снимали сливки с ее перепродажи. ‚ ту счастливую
пору все, и почти бесплатно, работали на него - правительственные чиновники,
высоколобые творцы новых технологий, журналисты, "красные бароны" -
директора предприЯтий ‚ЏЉ, западные партнеры, банкиры и адвокаты. Ћднако он
понимал: эта благодать кончитсЯ скорее рано, чем поздно, и неустанно
возводил параллельные структуры и структурочки, плодил "дочек" и "внучатых
племЯнниц" в ђоссии и далеко за ее пределами, он не скупЯсь покупал
депутатов и лоббировал назначение своих людей в самые разные сферы
управлениЯ, у него хватало ума подкармливать отставных чиновников и вышедших
в тираж политиков еще тогда, когда практика неожиданных возвращений и
стремительных смен команд еще не стала привычным делом, он строил империю,
и, когда счастливые времена романтического бизнеса, как и романтической
политики, закончились, она выстоЯла, хотЯ и понесла существенные потери. Ћн
был в числе первой сотни первопроходцев капитализма в ђоссии и, что было
гораздо более важно, оказалсЯ в числе той от силы десЯтки из них, которой
удалось выжить, зачастую в прЯмом смысле этого слова.
‚ своей второй жизни он стал совсем другим человеком - далеко не таким
образованным и тонким, энциклопедические знаниЯ как-то растворились в потоке
коммерческой и политической информации, которую ему приходилось переваривать
ежедневно, довольно замкнутым и неулыбчивым, не склонным к шуткам, но и
склонность к депрессиЯм и меланхолии также покинула его вместе с любовью к
сухому белому вину и бардовским песнЯм. Ћн абсолютно органично вписалсЯ в
свою новую жизнь, как говорЯт еще, вошел в нее как нож в масло.
…го перваЯ жена этого так и не сумела сделать. €х уже официально
причислЯли к самым богатым людЯм ђоссии, в ее распорЯжении был роскошный
"ЃЊ‚" с водителем и охранником - но на нем она колесила по оптовым рынкам
Њосквы, разыскиваЯ продукты подешевле. Ћна так и не полюбила дорогие вещи и
украшениЯ и не научилась их носить. Ћна упорно игнорировала косметические
салоны, услуги стилистов и парикмахеров, продолжаЯ неотвратимо старитьсЯ.
Ћна прЯтала от прислуги и сама стирала свое белье. Ћна предлагала гостЯм
"чего-нибудь попить" и после утвердительного ответа приносила поднос,
уставленный картонными пакетами сока "‚имбильдан" и жестЯнками "Љока-колы".
Ћна была последним, что напоминало ему о прошлой жизни. „очь уже несколько
лет училась в Ђнглии, и он молил Ѓога, чтобы там из нее быстрее и без
остатка выветрилось все, что было заложено и усвоено в детстве, как запах
нафталина выдувают из пальто, освобожденного из летнего плена, пронизывающие
осенние ветры.
‚стреча с двадцативосьмилетней ‡оей, еще довольно популЯрной, но
достаточно умной, чтобы решитьсЯ завершить карьеру, фотомоделью, оказалась
длЯ него скорее просто вовремЯ подвернувшейсЯ под руку, нежели судьбоносной.
Ћн не без угрызений совести и некоторого самоедства сделал то, к чему был, в
сущности, готов уже очень много лет, - оставил жену. „верь в прошлую жизнь
захлопнулась наглухо.
‚прочем, судьбоносной эта встреча все-таки была.
‡оЯ џнишевскаЯ родилась в маленьком городке на юге ђоссии. Ќа счастье
свое, родилась девочкой очень красивой и, на беду, как думали ее мама и
бабушка, очень умной. Џапы у ‡ои не было, мама была медсестрой в одном из
многочисленных в том краю санаториев, и ‡оиным отцом, надо полагать, стал
один из отдыхающих. ќто был, безусловно, позор, который остро переживали и
мама, и бабушка, и многочисленнаЯ роднЯ, состоЯщаЯ в основном из
вдовствующих тетушек и засидевшихсЯ в девичестве кузин. ‡ою поэтому с
младенчества воспитывали так, чтобы она ни в коем случае не повторила
материнского греха и, более того, постаралась его искупить. …динственно
возможным в этих условиЯх длЯ нее будущим было раннее замужество, степень
успешности определЯлась лишь количеством комнат в квартире избранника и
наличием той или иной модели "†игулей", а затем - долгаЯ-долгаЯ и
скучнаЯ-скучнаЯ жизнь, вехами в которой стали бы рождениЯ детей и смерть
родственников. ’акого будущего ‡оЯ не хотела категорически. Ѓыла середина
восьмидесЯтых - товарно-денежные отношениЯ уже господствовали безраздельно,
и умнаЯ ‡оЯ хорошо понимала, что единственный ее товар - это красота, товар,
впрочем, скоропортЯщийсЯ и требующий особых условий хранениЯ и роскошной
упаковки. ‚се это следовало незамедлительно достать. ‡оЯ уехала, почти
сбежала в Њоскву. ’ам ей, можно сказать, повезло. ’ак все и говорили и
писали в многочисленных, посвЯщенных ей материалах, сама же она говорить на
эту тему не любила и вспоминать, как завоевывала она Њоскву, даже наедине с
собой избегала, а когда воспоминаниЯ невольно и очень уж сильно
захлестывали, глотала антидепрессанты или напивалась в стельку в компании
многочисленных друзей. Ќо, как бы там ни было, в свои двадцать пЯть она была
одной из самых успешных и опытных, а потому дорогих российских фотомоделей.
Ћна купила себе двухкомнатную квартиру в престижном московском районе и
потратила очень много денег на ее обустройство, жилище было роскошным даже
по московским меркам, ее гардероб и коллекциЯ украшений вызывали зависть
даже у эстрадных примадонн и новых русских дам, на банковском счету
скопилось несколько сотен тысЯч долларов.
ќто было абсолютной реальностью, но такой же реальностью было и то, что
последние полгода ‡оЯ жила в состоЯнии постоЯнной тревоги и мрачной тЯжелой
тоски: момент завершениЯ карьеры приближалсЯ неумолимо и стремительно. Ћна
как никто понимала, что роскошной ее квартира будет оставатьсЯ без
постоЯнных вложений максимум лет пЯть, гардероб требует полного ежесезонного
обновлениЯ, а с поЯвлением новых коллекций дорогущие вещи из предыдущих
стоЯт не дороже поношенных джинсов, что же до банковских сбережений - при ее
образе жизни их хватит на год, максимум полтора. Љартинки завтрашнего днЯ
преследовали ее ночами, лишаЯ сна, бессонные ночи и стресс разъедали
внешность, отшлифованную изнурительной работой и баснословно дорогими
процедурами. ‚ыход, конечно, был - отказатьсЯ от привычного образа жизни,
вернее сказать, отказатьсЯ от собственно жизни - и тогда оставшихсЯ денег
хватит лет на пЯть или, может, даже больше, если существовать уж совсем
скромно, если же вернутьсЯ домой к дрЯхлым родственникам, то может хватить и
им и ей на всю оставшуюсЯ жизнь. ‚прочем, слово жизнь в этом контексте она
никогда не смогла бы употребить.
"‡ачем? - спрашивала она себЯ бессонными ночами, глЯдЯ напрЯженными
невидЯщими глазами в темный квадрат окна и почти физически ощущаЯ, как
разъедают кожу, расползаЯсь по лицу невидимые до поры морщины, - зачем было
покупать за тридцать тысЯч долларов костюм "от кутюр" у анель и платить
двенадцать тысЯч за сумочку от "Љартье" с застежками восемнадцатикаратного
золота..."
"‡ачем? - возражала она себе. - Ђ вспомни, что ты почувствовала, когда
в костюме только что с парижского подиума ты поЯвилась на московской
тусовке, вспомни, как все они притихли и смотрели на тебЯ, вспомни, как
заискивали перед тобой те, кто еще несколько лет назад не видел тебЯ в упор
и, не замечаЯ даже того, оскорблЯл больно и памЯтно".
"Џодожди немного, - продолжала она изнурительный спор, - совсем
немного, и времена эти вернутсЯ, только уже навсегда. € стоило тратить так
много, чтобы привыкнуть к свежим бретонским устрицам в парижском "Љаскаде",
чтобы забывать о них, давЯсь плавленым сырком..."
…й шел двадцать шестой год. Ћна так и не удосужилась получить хоть
какое-то образование, хотЯ дважды начинала учитьсЯ в очень престижных
институтах, она так и не смогла заставить себЯ притворитьсЯ глупее, чем она
была на самом деле, и выгодно выйти замуж, она не справилась со своей
гордыней, на долгое времЯ скрученной в бараний рог, но просочившейсЯ на волю
и ставшей там самостоЯтельной силой, и не заставила себЯ жить за счет
многочисленных своих мужчин, ей нравилось дразнить обладателей платиновых
кредиток, расплачиваЯсь за себЯ самостоЯтельно, она не поклонилась вовремЯ
сильным мира сего и не просочилась в какой-либо доходный бизнес, она любила
и помнила почти наизусть Ѓулгакова, а он учил: "Ќикогда ничего не просите,
никогда и ничего, особенно у тех, кто сильнее вас..." …й шел двадцать шестой
год - и все чаще она склонЯлась к мысли, что это последний год ее жизни.
…сли бы кто-нибудь спросил ее, на что же она рассчитывала, так мотовски
размениваЯ свою удачу, так неразумно транжирЯ времЯ и деньги, она бы не
смогла ответить, и в этом не было лукавства. Џотому что то, на что она
рассчитывала в действительности, было глубоко запрЯтано в ее подсознании еще
в далеком безрадостном детстве, когда она запоем читала все подрЯд, в том
числе и всЯкую романтическую муть. ‘пасти ее должен был конечно же
прекрасный принц, который непременно поЯвитсЯ в самую трагическую минуту и
непременно под алыми парусами.
‘амое смешное в этой истории было то, что так все и произошло.
Џрекрасным принцем стал €горь ‹озовский, сорокадвухлетний миллионер, имеющий
репутацию человека-компьютера, просчитывающего с точки зрениЯ собственной
выгоды все и всЯ.
‚ этом смысле их встреча была безусловно судьбоносной.

ЃольшаЯ стрелка каминных часов вплотную приблизилась к римской цифре
один. ‡а окнами теперь творилось нечто невообразимое, ветер уже не шумел
глухо в кронах деревьев - он громко и тоскливо выл, и голос его несравним
был с голосами зверей, звук был ни на что не похожий, странный и оттого даже
страшный, в окна барабанили и взбесившийсЯ дождь, и ветви кустов и деревьев,
и еще не пойми кто или что, но стекла отзывались на этот стук жалобным
дребезжанием. ‡а всей этой какофонией они вначале и не расслышали глухой
нарастающий гул, напоминающий отдаленно ворчание огромного зверЯ, ожившего
где-то в недрах вселенной или в ее небесных высотах, однако гул нарастал и
нарастал, заполнЯЯ собой все пространство.
- —то это? - почти испуганно спросила ‡оЯ, поднимаЯ глаза к потолку.
Ћтветить ей никто не успел - громыхнуло так, что звЯкнули жалобно
хрустальные подвески на люстре и бра-близнецах, и даже стрелки на каминных
часах дрогнули, рванулись едва заметно вперед, словно пытаЯсь обогнать
времЯ.
‡аговорили все одновременно:
- ѓроза? Ѓывают разве грозы осенью?
- ‘нег же сегоднЯ уже выпал.
- Њистика какаЯ-то.
- € правда, ѓосподи помилуй. Њы ведь так и не собрались освЯтить дом.
- Ќу-у-у. Љак не стыдно, кто-то недавно парапсихологов обличал...
- џ обличала шарлатанов.
- Ђ кстати, Њаша, парапсихологиЯ - это что?
- ќто все то, что ученые психологи еще не изучили как следует, - за
жену ответил ‘азонов, ласково и снисходительно одновременно.
- Ђ вы спросите его, ‡оюшка, что такое "джаз", к примеру, а Я отвечу:
это то, чего не умеют делать академические музыканты.
- Ќеправда ваша, матушка. - ‘азонов легко поднЯлсЯ с кресла с бокалом в
руках, пересек гостиную и присел к кабинетному бекеровскому роЯлю. - „жаз,
кстати, не "делают", а "лабают". €звольте.
Џальцы его полетели по клавишам, и оттуда вспорхнула легкаЯ, но
затейливаЯ одновременно мелодиЯ. џрче вспыхнули дрова в камине, веселей
заискрилсЯ хрусталь, и бесстрастный обычно ‹озовский, наполнЯЯ бокалы дам,
исполнил вдруг, обходЯ стол, некоторое подобие танцевального па и даже
прищелкнул пальцами в такт. Џоказалось вдруг - именно этой музыкальной
поддержки им и не хватало сегоднЯшним странным весьма и мрачным даже
вечером, словно горстка нот перетЯнула в их пользу чашу каких-то невидимых
весов.
Ќо следующий ход, выходило, был за тем, кто, невидимый и неведомый,
несколько дней крЯду злобствовал и бесновалсЯ в небесах и на земле, завладев
ими, казалось, безраздельно, и он не осталсЯ в долгу.
ќто была страннаЯ симфониЯ звуков: раскаты грома, барабанный стук
дождЯ, завывание ветра, шум деревьев - снаружи, а в доме разошедшийсЯ
маэстро совсем не академически колотил по клавишам, отец-основатель
российского бизнеса отбивал такт мелодии ножом и вилкой по серебрЯному
ведерку со льдом, дамы довольно складно, на два голоса подпевали им и уже
собирались пуститьсЯ в плЯс. …ще один посторонний звук вначале не услышал
никто, но он усиливалсЯ, он был совсем рЯдом с ними - кто-то громко и
настойчиво стучал в окно гостиной. € это был не дождь, не ветер и не мокрые
листьЯ деревьев.
Ќаблюдай кто эту сцену со стороны, могло показатьсЯ - вдруг выключили
звук и поставили изображение на "стоп", - они замолчали все одновременно и
на несколько секунд застыли на месте. ‚ наступившей тишине стук повторилсЯ
снова, еще громче и настойчивей.
- —ерт побери. - ѓолос Њарии прозвучал громко и резко. Ћна ближе всех
была к высокому окну, задернутому плотной шторой, хватило одного
стремительного шага - тЯжелаЯ ткань рывком отлетела в сторону. Џотом все
происходило одновременно - Њаша коротко вскрикнула и отпрЯнула от окна,
взвизгнула и закрыла лицо руками ‡оЯ, мужчины же, напротив, рванулись в
сторону окна. €горь при этом ловко подхватил каминные щипцы и перехватил их
обеими руками как бейсбольную биту. ‡а окном между тем не происходило ничего
ужасного - почти вплотную прижавшись к стеклу, снаружи стоЯл вполне обычного
вида молодой мужчина и, как козырьком, заслонЯЯ лицо одной рукой, другой
настойчиво стучал в окно...

- Ћчень забавно, правда, как в каком-нибудь плохом триллере. „ождь со
снегом, мерзость какаЯ-то с неба валитсЯ, машина сидит глухо на пузе, вокруг
темень. ѓде дорога? ѓде дома? ѓде заборы, где деревьЯ? Ћщущение такое, что
не ближайшее Џодмосковье, а какие-то дикие степи ‡абайкальЯ. лепаю по
колено в грЯзи, куда - не знаю, мобильный не цеплЯет...
- ‡десь плохой прием, низина, - согласно кивнул маэстро.
- Ќу да, плетусь неведомо куда, но плетусь. € вдруг - огонек во тьме.
‹оманулсЯ, как сохатый сквозь кусты, налетел на вашу ограду. ‘лава Ѓогу,
думаю, люди попались европейские, не огородили свой замок трехметровым
кирпичным забором, дом виден, огни светЯтсЯ. Ћрал, орал - тишина. Џолез
через забор. ‡аборчик у вас, надо сказать, изЯщный, но труднопреодолимый...
- Ћднако преодолели, - сухо заметила Њаша. …й гость не глЯнулсЯ с
первого взглЯда через стекло. Ћна слушала его легкий и очень изЯщный, надо
сказать, рассказ вполуха. ќта неприЯзнь разбудила в ней профессиональное
любопытство, и она стала искать ее истоки - тембр голоса, что-то во
внешности, одежде, похож на кого-то... €стоки не находились, и от этого она
раздражалась еще больше.
- –еной собственных брюк преодолел, - он на секунду задержал на ней
взглЯд, - прошу прощениЯ за пикантную подробность. Ќу вот, Я преодолел вашу
ограду, проник к дому - один шаг, и Я спасен. Ћднако... ‘тучал, кричал,
снова стучал, снова кричал. ‚от тут Я испугалсЯ. Ќет, честно, у вас был шанс
найти утром у порога бездыханное тело. Ќа последнем уже воздыхании побрел
вокруг дома и набрел на окно. Џредставьте - светитсЯ огромное окно, слышатсЯ
звуки роЯлЯ, женские голоса поют. Џриникаю к щелочке, как сирота из
рождественской сказочки, и наблюдаю совершенно рождественскую картинку -
пылающий камин, стол, уставленный Яствами и напитками, - он со смаком
отхлебнул коньЯк, - фантастические женщины, элегантные мужчины - одним
словом, праздник жизни. Ђ Я грЯзный, мокрый, в порванных штанах умираю на
улице под проливным снегом. •а, ничего Я сказал? - проливной снег, надо
будет запомнить. “дивлЯюсь, как Я не вышиб ваше окно.
- Џо логике триллера, однако, мы должны были оказатьсЯ шайкой
гангстеров, - усмехнулсЯ ‘азонов.
- Ќет уж, если по логике триллера, то семейкой вампиров, - подхватила
‡оЯ и протЯнула вперед растопыренные пальцы с длинными кроваво-красными
ногтЯми.
- Џохоже, - он одарил ее обворожительной улыбкой, - но ведь это не ваше
амплуа, несравненнаЯ госпожа џнишевскаЯ, вы ведь - "вечнаЯ невеста"?
- ѓосподи, - вздохнула ‡оЯ, - вы думаете, это приЯтно, когда в тебЯ все
тычут пальцами?
- „умаю, да, - он смотрел на нее ласково, - иначе к чему такие жертвы?
- †ертвы? - лениво удивилсЯ ‹озовский. Ћн совершенно спокойно относилсЯ
к отголоскам ‡оиной популЯрности - ее кто-нибудь узнавал почти всегда и
везде. Ћднако раздражала происходЯщаЯ вокруг нежданного гостЯ вознЯ - он не
любил новых людей рЯдом с собой, тем более когда знакомство не было им
санкционировано. € еще одно обстоЯтельство нарушало сейчас привычное
состоЯние его души - состоЯние отстраненного вниманиЯ: его не оставлЯло
ощущение, что с нежданным гостем они где-то раньше пересекались, но, где и
по какому поводу, вспомнить не мог, а ведь действительно был
человеком-компьютером и не только все всегда просчитывал, но и ничего
никогда не забывал.
- †ертвы? - про себЯ повторила ‡оЯ и почувствовала, как ужас сначала
сжал ее сердце стальной клешней, а потом швырнул его вниз что есть силы - и
оно, несчастное, еще живое, трепещущее, покатилось вниз, увлекаЯ за собой
всю ее жизнь.
- †ертвы, конечно, а что же еще? ‚се эти диеты, воздержаниЯ, нагрузки.
Ђ сплетни, интриги, проклЯтые папарацци - сплошные стрессы и психологические
потрЯсениЯ. џ прав, ЊариЯ Ђндреевна?
Њаша держала паузу, демонстративно прищурЯсь и в упор вызывающе
разглЯдываЯ гостЯ, держала паузу долго, как того требовал ритуал - была
брошена перчатка, так прочитала она его поведение, и теперь она ее
поднимала. Џотом она улыбнулась, обескураживающе дружелюбно и почти весело:
- ‚ы у менЯ консультировались?
- Ќе-а-а. - Ћн был само кокетство, просто расшалившеесЯ любимое дитЯ.
Ћднако она готова была спорить на что угодно - он все понЯл и сейчас наносил
ей ответный удар в их безмолвной дуэли.
’еперь что-то почувствовал и ‘азонов, до этого пребывавший в состоЯнии
какого-то странного куража, но гость предупредил его вопрос:
- —тобы не узнать вас, маэстро, надо быть совсем уж папуасом.
- Ђ менЯ? - ‹озовский смотрел на гостЯ тЯжело, в упор своими почти
бесцветными глазами. ‚зглЯд этот был очень хорошо известен, правда очень
узкому кругу близко знавших €горЯ ‹озовского людей, и все они, мЯгко говорЯ,
старались делать все возможное, чтобы его избежать. "Ќе смотри на менЯ так,
не смотри", - кричала много лет назад его совсем маленькаЯ дочка и буквально
заходилась в истерике. ѓость, однако, взглЯд выдержал довольно спокойно,
продолжаЯ даже улыбатьсЯ.
- ‡наю. ‚о-первых, о вас, €горь м-м-м... ‚ладимирович, кажетсЯ, в
недавнем прошлом много писали и показывали по Ящику. ‘ейчас, правда, вы
прессу не жалуете, однако ведете - это, во-вторых, публичный образ жизни и
хроникеры вас вниманием не обделЯют - вы ж в обойме ньюсмейкеров, нравитсЯ
вам это или нет. - Ћн помолчал немного, обведЯ взглЯдом всех, и неожиданно
громко расхохоталсЯ. - ЉажетсЯ, сейчас менЯ снова выставЯт под дождь, а то и
морду начистЯт. ‚се, раскрываю страшную тайну: все знать и всех узнавать -
моЯ профессиЯ.
- ‚ы что, сыщик? €ли наоборот? - ‘азонов замешкалсЯ, подбираЯ слово, в
нем еще теплились остатки куража. - Љиллер?
- Ћн - журналист. - Њаэстро оборвали неожиданно резко, почти грубо.
- Џравильно, - после звонкой реплики голос звучал как-то совсем глухо,
- и зовут его Џетр ‹азаревич.
- Ћтвет принимаетсЯ. - ѓость шутливо указал на говорившего пальцем, но
моментально стал серьезным и тихо совсем произнес: - Ќо клЯнусь здоровьем,
присЯгнуть могу на чем хотите, Я здесь случайно.
Ќикто ему не ответил. ‚ наступившей тишине не слышно было даже
ненастьЯ, словно тот, кто им повелевал, прислушивалсЯ, ожидаЯ развЯзки.
Џрошло несколько очень долгих мгновений, стих вроде даже треск огнЯ в
камине, не тикали будто громоздкие часы на камине и пламЯ свечей замерло, не
подчинЯЯсь легкому дыханию пространства. ѓость медленно поднЯлсЯ и аккуратно
поставил свой бокал.
- Њне, наверное, следует уйти. ЉажетсЯ, Я испортил вам вечер, простите.

“же у двери он был остановлен вопросом:
- ‹азаревич... ‚ы родились на Ѓайкале?

Љто сказал, что прошлое не возвращаетсЯ? ‚ранье! Ћно вернулось сегоднЯ
- Яркое, подробное, неотвратимое, как ночной кошмар. ќто произошло, когда он
уже почти поверил, что смог это преодолеть, забыть, стереть из памЯти, как
ненужный компьютерный файл, что это ушло из его жизни. € черт побери, это не
было даром свыше. ‚ Ѓога он не верил, точнее, он не был религиозен в
традиционном понимании. Ћн верил в разумный баланс положительных и
отрицательных сил в масштабах вселенной и, стало быть, в некую высшую
справедливость, котораЯ рано или поздно торжествует. ‚се это случилось уже
очень давно, и не сразу, а лишь много лет спустЯ он понЯл, какой грех лежит
на его душе. Ћн не боЯлсЯ возмездиЯ, людского или свыше, он с удивительно
жесткой Ясностью осознал, что кара ему будет пострашнее всех возможных
наказаний - он всегда будет жить с этим. ’ак и случилось.
Ћн не давал зароков и обетов, специально не делал ничего, чтобы
искупить свое преступление или разжалобить кого-то или что-то, - однако все
эти годы он жил сообразно своим собственным представлениЯм о совести и
чести, как ни сильны были порой соблазны, как жестко ни диктовали противное
обстоЯтельства. € наступил день, когда он почувствовал: прошлое отступило,
еще не забылось, но как бы подернулось дымкой, к нему пришло нечто похожее
на любовь, и оцепеневшее сердце дрогнуло, будто кто-то мЯгко сжал его
теплыми ладонЯми. ’огда он почти поверил. ’еперь оно вернулось...

- Ќеправда, не верю, неправда, ты не вернешьсЯ, ты не заберешь менЯ, ты
менЯ забудешь. - Ћна твердила это уже несколько дней подрЯд. …е милое
детское еще лицо опухло от слез, глаза покраснели. - Џожалуйста, ну
пожалуйста, Я прошу, Я очень прошу тебЯ...
- —то пожалуйста, котенок? Ћленька, что пожалуйста? - Ћн спрашивал в
сотый, тысЯчный раз, целуЯ ее мокрые глаза и щеки, хотЯ ответ знал. Ћна
тысЯчу раз отвечала ему одинаково, тысЯчу раз за последние три днЯ.
Џоследние три днЯ вообще были похожи на один день, который по чьей-то
мистической ошибке просто каждое утро начинаетсЯ снова, вместо того чтобы
уступить дорогу следующему. Ћни встречались в одно и то же времЯ, двигались
одним и тем же маршрутом - от ее дома в старый парк, потом в маленькое,
спрЯтавшеесЯ в зелени кафе-мороженое, потом бесцельно - по улицам, все одним
и тем же, потом на трамвае, одинаково дребезжавшем, - до конечной остановки
"‘тарый плЯж", потом пешком к самому плЯжу, там - на причал и на нем были
дотемна, потом - обратно к ее дому. ‚се это времЯ они одними и теми же
фразами вели один и тот же разговор, который каждый раз в определенных
местах обрывалсЯ ее рыданиЯми, невыносимо жалобными, разрывающими ему
сердце, и почти родственными ласковыми поцелуЯми, которыми он пыталсЯ ее
успокоить. ќто удавалось на некоторое времЯ - она затихала, они начинали
говорить о чем-то ином, но каждый раз случайно вырвавшеесЯ у него слово
возвращало ее к этому бесконечному разговору - все начиналось снова...
‘уть разговора была очень проста и сводилась к двум фразам - она
просила его не уезжать учитьсЯ в ‹енинград, увереннаЯ в том, что в далеком
большом городе он сразу разлюбит и забудет ее, а он клЯлсЯ, что этого не
произойдет никогда и что, как только она через год закончит школу, сразу же
приедет к нему, не важно, поступив в институт или нет, и они заживут новой
свободной взрослой жизнью в прекрасном, самом лучшем на свете городе.
Ћни любили друг друга первой любовью, быть может, чуть более
возвышенной и романтической, чем у сверстников, поскольку оба были очень
"книжными" и воспитывались прекрасными бабушками - провинциальными русскими
интеллигентками, каких и в те времена оставалось уже очень мало. …ще перед
началом вступительных экзаменов он страшно противилсЯ своему отъезду и не
мыслил жизни в далеком чужом городе со своими моложавыми светскими
родителЯми, без бабушки и, главное, без Ћли. Ћднако жизнь, котораЯ завертела
его, едва только он освободилсЯ от материнских объЯтий на перроне, а может,
уже тогда, когда она прижала его к себе, окутав фантастическим запахом своих
духов, оказалась штукой столь прекрасной, нарЯдной, звонкой, пьЯнЯщей,
открывающей такие сиЯющие высоты и дали, что он сразу и безоговорочно
поверил - вне ее он теперь существовать не сможет, да и не хотел он теперь
существовать вне этой жизни. € его пушистый котенок, Ћленька, конечно же
разделит с ним это счастье. Ћн блестЯще сдал экзамены и, еще более
окрыленный и устремленный в будущее, вернулсЯ к ней. € тут началось самое
страшное. ‚прочем, сначала ему не было страшно, он надеЯлсЯ, просто она не
так понЯла его или не понЯла вовсе, он сам виноват - плохой рассказчик - не
сумел передать всей радуги той сиЯющей жизни, и он говорил снова и снова,
смакуЯ каждый прожитый им час и день и пьЯнеЯ от представлениЯ о днЯх
будущих, а ей от этого становилось все хуже. ‚ своем неудержимом
восторженном стремлении вперед, он был чужим ей, еще более прекрасным и
любимым, но чужим, рвущимсЯ от нее в мир, где ей не могло быть места, в ней
крепла какаЯ-то одержимаЯ фанатическаЯ уверенность, что если он уедет сейчас
- это навсегда, если останетсЯ с ней - тоже навсегда.
’ри днЯ они вели этот бесконечный спор, три днЯ все понимающие бабушки
молились, плакали и пили валерьЯнку. ‚се были измучены до предела.

‘темнело уже давно, и все ощутимее тЯнуло холодом от воды. Ћн одел на
Ћлю свой свитер поверх вЯзаной кофточки и теперь зЯб в тонкой тенниске, а
может, это был нервный озноб. Ѓолела голова. Ћльга уже даже не плакала, а
только всхлипывала, по-детски сотрЯсаЯсь всем тельцем. ‚первые он
почувствовал кроме безумной жалости к ней еще и раздражение. "ѓосподи
милосердный, придет ли конец моим мучениЯм", - говорила обычно бабушка,
страдаЯ тЯжелыми приступами мигрени. Ћн повторил сейчас эту фразу про себЯ
слово в слово...
- Џойдем домой, - он поднЯлсЯ с сырых досок старого, полуистлевшего
причала и легко потЯнул девушку за стЯнутый на затылке хвостик, - завтра
наступит утро и ты поймешь...
Ћна не дала ему договорить, вырываЯсь, резко дернула головой, вскочила
и, близко глЯдЯ на него снизу вверх, закричала громко, каким-то не своим
визгливым голосом:
- Ќет, Я не хочу завтра, Я не доживу до завтра... Љак ты не видишь, как
ты можешь быть таким жестоким... џ же не смогу без тебЯ жить, не смогу жить,
понимаешь ты. - Ћна захлебнулась рыданиЯми, схватила его за руки повыше
локтей и начала трЯсти, больно царапаЯ кожу остренькими ноготками. - џ же
прошу тебЯ, умолЯю, хочешь, Я стану перед тобой на колени, хочешь, Я буду за
тобой ползти на коленЯх по улицам... ‘кажи, скажи, что мне сделать, чтобы ты
осталсЯ?
- Ћлька, пожалуйста, перестань, - он пыталсЯ оторвать ее руки, но она
еще больнее впивалась в него, - ЋлЯ, ты делаешь мне больно, слышишь, мне
больно.
- Ѓольно? Ђ мне, как ты мне делаешь больно? џ, Я... Я не буду больше
жить, Я утоплюсь сейчас, вот что, Я утоплюсь на твоих глазах.
- ’опись, - он наконец оторвал ее от себЯ, - топись, если ты ничего не
хочешь слушать. ’ы сумасшедшаЯ, вот ты кто. ‘умасшедшаЯ. - Ћн повернулсЯ и
быстро пошел с причала.
…го бил озноб и болели ссадины от ее ногтей. Ћн словно продолжал видеть
перед собой ее лицо, распухшее, с мокрыми глазами и мокрым носом, некрасиво
кривЯщиесЯ мокрые губы. Ћн первый раз в жизни видел так близко потерЯвшую
над собой контроль, кричащую и плачущую женщину, и это зрелище было ему
противно. ‘зади раздалсЯ всплеск воды. "Ќичего, охладись", - зло подумал он
и, неловко ступаЯ по сырой гальке старого плЯжа, пошел прочь.
ЏлЯж этот действительно был старым, заброшенным - раньше здесь была
тихаЯ бухта, с чистой и относительно теплой водой и слабым течением, но
озеро мелело, кромка воды все отступала от берега, и уходЯщий некогда в
бесконечную водную гладь причал теперь стоЯл на мелководье, возле самого
дальнего его краЯ глубина едва достигала метра. Ќа старый плЯж уже давно
никто не ездил купатьсЯ, днем в жаркую погоду здесь безбоЯзненно плескались
дети, вечерами жгли костры подростки и уединЯлись влюбленные пары.
Ћн дошел до трамвайной остановки, постепенно замедлЯЯ шаг, ожидаЯ и не
желаЯ одновременно того, чтобы она догнала его и все началось сначала. Ћн
уже решил, что не будет с ней ни о чем сейчас говорить, проводит домой, и
все. Ћн понЯтиЯ не имел, что будет делать и как себЯ вести завтра, но это и
следует решать завтра, сейчас он хотел только поскорей добратьсЯ домой,
согретьсЯ, смазать чем-нибудь царапины, чтоб не болели, поужинать и лечь
спать.
’рамваЯ ждать пришлось довольно долго. Ћн пришел, громыхаЯ особенно
уныло, почти пустой, продуваемый ветром, грЯзный. Ќекоторое времЯ он
раздумывал, зЯбко переступаЯ с ноги на ногу у распахнутой двери-гармошки, но
усталость, раздражение, голод и холод были очень сильны - он запрыгнул в
вагон, однако стоЯл у дверей, вглЯдываЯсь в темноту. Љогда трамвай уже
тронулсЯ и двери, противно лЯзгнув, поползли навстречу друг другу, из
темноты метнулась чьЯ-то фигура и неуклюже запрыгнула на подножку. Ќо это
была не Ћльга.
ќто был ‹азарь - так все называли этого довольно смазливого, но жутко
закомплексованного и оттого заносчивого и конфликтного парнЯ, сына одинокой
и какой-то затравленной преподавательницы географии. Ћн училсЯ с Ћльгой в
одном классе, и однажды она показала его записку, написанную в довольно
ироничном стиле и довольно складно. ‚ ней ‹азарь предлагал Ћльге встретитьсЯ
в модном кафе. Ћльга смеЯлась и одновременно немного гордилась его
вниманием. ЌесмотрЯ на скверный характер, ‹азарь многим девочкам нравилсЯ.
‡аписка не затронула его никак: ‹азарЯ он не принимал всерьез и даже не
помнил, как его зовут, хотЯ в общем-то не любил кличек и редко пользовалсЯ
ими, общаЯсь с людьми. Љонечно, она ни в какое кафе с ‹азарем не пошла, и он
забыл об этой истории, почти сразу.
Ћни поздоровались, и ‹азарь осталсЯ стоЯть рЯдом с ним, как-то странно
глЯдЯ мимо него и дергаЯ губами, то ли посмеиваЯсь, то ли гримасничаЯ.
- ’ы чего? - “ него получилось довольно грубо, но ‹азарь, похоже, этого
не заметил. Ћн опЯть как-то странно то ли всхлипнул, то ли хихикнул и мотнул
головой.
- Ќичего. ‘урово ты с ней, старик.
- Џодслушивал? - ‚ этот момент он был настолько разбит и измучен, что
не нашлось даже сил как следует взбеситьсЯ. „ратьсЯ он не любил, но, как ни
странно, умел, получалось как-то само собой, то ли от гордости, то ли от
упрЯмства, но довольно убедительно длЯ противника. Ћтделать ‹азарЯ следовало
немедленно, но он только угрожающе повернулсЯ к нему и смотрел в упор, с
высоты своего приличного роста. ‘ ‹азарем к тому же Явно что-то происходило,
он словно не мог совладать со своим лицом - по нему пробегали быстрые
гримасы, но думать на эту тему совсем не было сил.
- Џросто услышал, обходЯ окрестности. ‹еди, Я извинЯюсь, орала как
резанаЯ.
- ’ы, подонок, тлЯ болотнаЯ. - Ћн как-то вдруг взЯл ‹азарЯ за лицо,
практически накрыв его ладонью. ’рамвай в этот момент подошел к остановке,
двери, жалобно поскрипываЯ, разъехались в стороны. Ћн даже не толкнул, а
лишь слегка надавил рукой, голова противника послушно подалась назад,
увлекаЯ за собой тело. ‹азарь медленно падал со ступенек, откидываЯсь назад,
пока не опрокинулсЯ на мостовую, запрокинув голову и безвольно раскинув руки
в стороны. Ћн и не пыталсЯ сопротивлЯтьсЯ.
’ело Ћльги нашли ранним утром следующего днЯ там же, где она прыгнула в
воду, - у причала, на глубине семьдесЯт сантиметров в воде валЯлась ржаваЯ
металлическаЯ скоба, некогда стЯгивающаЯ бревна, поддерживающие дощатый
настил, на голове у девушки была глубокаЯ рана, а вода вокруг густо
окрасилась кровью. ‚ывод экспертов был однозначен: прыгаЯ в воду, она сильно
ударилась головой о железку и потерЯла сознание, однако была еще жива, так
как легкие ее наполнились водой и смерть наступила вследствие асфиксии.
ѓибель Ћльги была квалифицирована как самоубийство - в этом следствие убедил
ее дневник, последние записи в котором полностью воспроизводили содержание
их бесед и изобиловали мыслЯми о добровольном уходе из жизни как наказании
ему за предательство, и энергичное вмешательство его матери, котораЯ
примчалась из Џитера в тот же день и сумела устроить так, что он никак не
фигурировал в деле, его даже не допросили ни разу и спокойно позволили
уехать из города. Ћна не разрешала никому, даже бабушке, разговаривать с
ним, сама не задавала никаких вопросов и не допускала мысли о том, чтобы
дождатьсЯ похорон Ћльги и уж тем более на них присутствовать. Њать
планомерно накачивала его сильными транквилизаторами, стремЯсь заглушить
какие бы то ни было эмоции. ќто ей почти удалось. Ћн, конечно, не пошел
учитьсЯ в этом году, хотЯ и поселилсЯ у родителей в Џитере, несколько
месЯцев с ним работал очень известный психиатр, ни словом, впрочем, не
касаЯсь случившегосЯ, но работа была успешной. Ќа следующий год он блестЯще
сдал вступительные экзамены, но настоЯл на том, что учитьсЯ и жить будет
отдельно от родителей - в Њоскве. ‚ конечном итоге это оказалось к лучшему.
Ќи с кем и никогда не обсуждал эту трагедию, за исключением
одного-единственного раза. Ћн уже несколько лет жил в Њоскве, когда вихрь
очередной студенческой попойки занес его в „Ђ‘ - знаменитый дом аспирантов и
студентов Њѓ“, вечное пристанище всех, кто молод душой и не чужд радостЯм
жизни. ЉомпаниЯ была многочисленной, разношерстной и постоЯнно менЯющейсЯ -
кто-то вливалсЯ в ее пьЯные рЯды, кто-то выпадал в осадок. Ћчнувшись в
очередной раз в тесной комнатенке со стаканом портвейна в руке и весело
щебечущей на чистом русском Языке экзотической мулаткой на коленЯх, он вдруг
почувствовал на себе чей-то взглЯд. Ћтодвинув в сторону, как штору на окне,
пышную мулаткину шевелюру, он пробежалсЯ глазами по пьЯным молодым лицам - и
в момент протрезвел, почувствовал даже, что сердце у него в груди просто
остановилось - из-за батареи бутылок на грЯзном столе его в упор разглЯдывал
‹азарь. Ћн еще не осознал тогда, но в ту же минуту почувствовал: в их
отношениЯх теперь все наоборот, чем тогда в пустом трамвае, - теперь боЯлсЯ
он.
- Џривет, - сказал ‹азарь и почти ласково улыбнулсЯ, - в гостЯх?
- Џривет. - Ћн ответил послушно, словно кто-то завел в нем хитрый
механизм. - „а вот, в гостЯх. Ђ ты - живешь?
- „а вообще нет, тоже - бываю...
- ЏонЯтно.
Ћн замолчал, чувствуЯ какую-то неизвестную ему, жалкую собственную
беспомощность. ‹азарь тоже молчал, вертЯ в тонких пальцах засаленный
граненый стакан с какой-то бурой жидкостью. "‘ейчас он уйдет, и Я никогда",
- подумал он, но закончить мысль не сумел. —то, собственно, никогда? Ћн не
знал. Њысль выскользнула откуда-то из подкорки. „а и страх свой он врЯд ли
сумел бы объЯснить. Њулатка несла какую-то чушь и настойчиво пробиралась
пальчиками ему под рубашку, он попыталсЯ отстранить ее руки, но она тихонько
смеЯлась, не переставаЯ что-то говорить, и продолжала расстегивать пуговицы,
на секунду она заслонила ему комнату, а когда он наконец сбросил ее с колен,
то увидел, что ‹азарь почти скрылсЯ за дверью. Ћн рванулсЯ следом,
распихиваЯ какие-то гуттаперчевые тела на своем пути. ‹азарь не спеша уходил
по коридору. ‚ эту секунду он понЯл, почему испугалсЯ. ‹азарь ведь был
единственным, кто слышал их последний разговор с Ћльгой. Ќо он понЯл и
другое: он был единственным, кто знает - ‹азарь тоже был там.
- Људа же ты? - ѓолос его звучал теперь совсем по-другому. -
’оропишьсЯ?
‹азарь медленно повернулсЯ к нему, внешне он был совершенно спокоен:
- Њне пора. Џрощай.
- ‡адержись на минуту, пожалуйста. Њожно задать тебе вопрос?
- ‚алЯй.
- Љогда Я ушел с причала, ты же еще оставалсЯ? ’ы что же, не слышал,
что там - тишина, что она, Ћльга, ну - не пытаетсЯ выбратьсЯ и вообще...
молчит. ’ы что, не понЯл, что с ней что-то ненормально?
- ’ы о чем это? - ‹азарь говорил негромко и по-прежнему хранил
спокойствие. - ѓде Я осталсЯ?
- Ќа причале, где мы с Ћльгой...
- ’ы был с ней, когда она топилась? ‚от не знал. „а и никто вроде не
знал, а?
- Љак ты не знал? ’ы же догнал менЯ у трамваЯ, вспомни! џ же толкнул
тебЯ, и ты вывалилсЯ. ’ы что?
- ‘лушай. - ‹азарь по-прежнему говорил тихо, но голос его стал жестким.
Ћн уже не улыбалсЯ. - џ не знаю, что ты плетешь. ѓоворили, ты сбрендил после
нее и тебЯ лечили в психушке. ‚идимо, не до конца. џ не был ни на каком
причале, ни в каком трамвае, и ты менЯ никуда не толкал. Њожет, тебе пить не
стоит, старик?
Ћн ничего не понимал из того, что происходило сейчас между ними. Љто-то
из них действительно сбрендил. Ќо ‹азарь не скажет больше ничего другого,
это было Ясно. Ћн повернулсЯ, не говорЯ ни слова, и пошел назад.
‘зади раздалсЯ шум лифта, вызванного ‹азарем, потом наступила тишина, и
в этой тишине все так же тихо, но отчетливо прозвучал вопрос:
- € кстати, какого хрена Я должен был ее спасать? Ћна же выбрала тебЯ?
Ћн не успел даже повернутьсЯ. ‘творки лифта мЯгко сомкнулись, и шум
кабины постепенно затих у него за спиной.
‚ернувшись в комнату, он спросил у кого-то, кто более всех походил на
ее хозЯина, знает ли он того парнЯ, который сидел напротив и вслед за
которым он вышел в коридор, - тот старательно напрЯгал памЯть, но ничего
толком вспомнить не смог.

€мЯ журналиста Џетра ‹азаревича было ему известно. Ћн не то чтобы
постоЯнно, но периодически читал его злые, умные материалы, рискованно
затрагивающие интересы правЯщего истеблишмента и проливающие свет в самые
темные и грЯзные закоулки большой политики.
ќтот человек с типичной внешностью московского тусовщика средней руки,
веселый и чуть нагловатый, но, несомненно, неплохо образованный и умеющий,
когда захочет, достойно себЯ вести, ничем даже отдаленно не напомнил ему
‹азарЯ, впрочем, с момента их последней встречи прошло двадцать с лишним
лет.
- „а, на Ѓайкале. - ‹азаревич остановилсЯ у двери и смотрел на них
открыто и доброжелательно. "џ виноват, увлексЯ, но готов просить прощениЯ и
ответить на все ваши вопросы готов, - словно говорил его Ясный взглЯд, - и
будет, ей-богу, несправедливо выставлЯть менЯ сейчас на улицу под проливной
дождь, как паршивую, к тому же нашкодившую собаку". - ‚ы там бывали?
- Ѓывал. Љогда-то давно.
‘лучайный, казалось, вопрос вроде бы разрЯдил обстановку. Џо крайней
мере, в защиту ‹азаревича прозвучал, хотЯ и несколько иронично, первый
голос:
- ‘обственно, вас никто не выгонЯет, господин журналист. € куда вы
сейчас пойдете - умирать на нашем пороге?
‹азаревич только развел руками и грустно улыбнулсЯ:
- Ћчень вероЯтно. Њне кажетсЯ, Я настолько вас достал, что вы готовы
дать мне хорошего пенделЯ. “ж лучше сам.

"’ы прав, Џит, лучше бы тебе самому. ‘амому пустить себе пулю в лоб
или, к примеру, не завЯзнуть в грЯзи на своей машине, а взорватьсЯ вместе с
ней, еще лучше бы тебе, грЯзный ублюдок, вообще не родитьсЯ на свет, - она
размышлЯла так и разглЯдывала его беззастенчиво, в упор, улыбаЯсь при этом
слегка отстраненно, - удивительно, что никто до сих пор не свернул тебе шею,
ведь ты, мерзавец, навернЯка сломал жизнь не одному человеку за столько-то
лет!"

‹ет и вправду прошло уже очень много, и многое изменилось в мире - она
даже не сразу узнала его, хотЯ ничего не забыла. ‚озможно, впрочем, дело
было именно в этом - она помнила все до мельчайших деталей, и она очень
хорошо помнила его, но тогдашнего. ’еперь же он очень сильно изменилсЯ. „аже
помолодел. ’очнее, он всегда был моложав, но в те давние годы старалсЯ
казатьсЯ старше и солиднее, теперь же, напротив, не Явно, но все же
молодилсЯ. Љ тому же у него поЯвилсЯ стиль, и он умело ему соответствовал.
’огда он и понЯтиЯ не имел, что это такое, а верхом совершенства считал
наличие настоЯщих фирменных джинсов и Японских часов "‘ейко". Ћн по-другому
говорит теперь и, наверное, по-другому думает, но она готова была заключить
самое рискованное пари: он не изменилсЯ ни на йоту, оставаЯсь таким же
негодЯем, каким она его хорошо помнила, негодЯем милым и обаЯтельным и
оттого еще более опасным.

„о нее он добралсЯ в конце второго семестра. €менно добралсЯ, перебрав
поочередно почти десЯток однокурсниц. Ћн был почти легендой факультета, все
его похождениЯ были хорошо известны и всегда бурно обсуждались, но каждаЯ
новаЯ жертва была абсолютно уверена (сила убеждениЯ и обаЯниЯ его
шлифовались от романа к роману), что наконец-то, пережив череду трагедий и
разочарований в поисках одной-единственной, страдающий от одиночества и
бессердечиЯ окружающих, мужчина встретил истинную свою женщину - ее.
Ћн был жадноват, несмотрЯ на то что лучше других обеспечен - фарцевал,
приторговывал валютой, иконами. Ѓыл трусоват - каждый раз, когда кто-то из
друзей или поклонников очередной покинутой девицы собиралсЯ как подобает с
ним разобратьсЯ, лгал, юлил, унижалсЯ и в результате бит был на удивление
редко, к тому же его подозревали в стукачестве, а потому предпочитали не
свЯзыватьсЯ. Ћн обладал еще добрым десЯтком самых скверных человеческих
пороков и слабостей, но замечали их почему-то уже покинутые им женщины.
Ћна прошла этот путь от начала до конца, прошла впервые, но не это было
самым страшным - в конце концов, каждаЯ женщина рано или поздно в своей
жизни и, как правило, не один раз идет по этой предательской дороге.
“жас этой истории состоЯл в другом.
Ќебо над ними еще казалось безоблачным, и встречи приносили радость, но
она уже ощутила легкий сквознЯчок остуды, хотЯ и старалась убедить себЯ, что
все тревоги - от счастьЯ, ведь, когда очень любишь, постоЯнно боишьсЯ
потери. Ћна убеждала себЯ искренне, но исподволь, неумело, только постигаЯ
азы этого искусства, начала плести паутинку, в которой, совсем не сознаваЯ
того, наивно надеЯлась его удержать. Ћна была умной и тонкой девочкой и
довольно быстро почувствовала подсознательно жадность и корысть его души,
однако не отшатнулась и не поспешила прочь, а, напротив, попыталась повысить
свою привлекательность в его глазах именно в этом ракурсе. Ћснований длЯ
этого у нее, надо сказать, почти не было - ни к партийной номенклатуре, ни к
научной или творческой элите, ни даже к торговой аристократии и баронам от
сферы обслуживаниЯ ее семьЯ не принадлежала. …динственной семейной
ценностью, реликвией и свЯтыней одновременно, о которой шепотом, но часто и
с удовольствием рассказывали ей в детстве, были письма бабушкиного брата, в
семье их называли таинственно и подчеркнуто значительно - Џисьма, именно так
- с заглавной буквы. Ѓабушка происходила из хорошей дворЯнской фамилии,
ничем, впрочем, особо не прославившейсЯ, но состоЯтельной и занимающей
определенное место в петербургском обществе. Ћна была младшей в семье и в
семнадцатом году заканчивала ‘мольный институт благородных девиц, старший ее
брат к тому времени сделал блестЯщую военную карьеру - он был молодым
генералом, любимцем света, и с его будущим семьЯ свЯзывала очень большие
надежды. Ћни не оправдались - грЯнула революциЯ, генерал возглавил одну из
добровольческих армий, сражалсЯ с большевиками, был разбит, эмигрировал,
поселилсЯ в Џариже и закончил жизнь дрЯхлым, злобным, полусумасшедшим
стариком, разругавшимсЯ со всеми и всеми покинутым. Ѓабушка единственнаЯ из
всего некогда большого семейства осталась в живых, хотЯ и не покинула
ђоссию, каким-то чудом она не попала в поле зрениЯ —Љ-ЌЉ‚„, и жизнь ее
протекала тихо и почти незаметно, сокрушаемаЯ теми же бедами и лишениЯми,
что и жизнь миллионов людей, которым судьбой было определено именоватьсЯ
советскими. Ћна была учительницей музыки, и те, кто знал ее близко, уважали
и любили ее за легкий, светлый нрав, удивительную длЯ очень бедного человека
щедрость и какую-то тихую, но непоколебимую гордость - сказывалось, видимо,
происхождение. ‚ середине пЯтидесЯтых произошло событие, которое формально
ничего не изменило в жизни их семьи, но стало своего рода вехой в ее
духовном развитии - бабушка получила письмо из Џарижа, от брата. ѓенерал
разыскал ее, когда одиночество стало нестерпимым и смерть близко дохнула
из-за спины. …му и в голову не пришло предложить помощь или пригласить к
себе, да по тем временам это было невозможно, фантастикой было уже и то, что
письмо нашло ее. Ћн честно писал, что чувствует скорую кончину, что рЯдом
нет ни одной близкой души и некому высказать все, что угнетает ум и сжигает
душу, что помнит ее доброе сердце и считает достойной того, чтобы
наследовать все его воспоминаниЯ, мысли и суждениЯ о том великом, но
трагическом пути, который прошел он вместе с ђоссией. Ћна ответила
немедленно в том духе, что никогда ни на секунду не забывала о нем, считаЯ
подлинным героем и патриотом, и конечно же почтет за великую честь стать его
духовной наследницей. Џереписка завЯзалась и длилась несколько лет, до самой
смерти генерала. ‚се эти годы бабушка жила новой жизнью - глаза ее, словно
помолодев, глЯдели на мир с огромной, всепрощающей любовью, она и ее близкие
не были теперь обыкновенными советскими обывателЯми, лишенными прошлого, не
помнЯщими родства, - они были признанной частицей великой культуры,
обладающей славной историей и огромной нравственной силой, которую не сомнут
никакие режимы и границы. ‚сЯ семьЯ с той поры жила с чувством приобщениЯ к
великой тайне и ответственности за этот дар. Џисьма генерала, надо сказать,
довольно быстро утратили пафос спасителЯ отечества и все больше изобиловали
довольно грЯзными и очень сомнительными подробностЯми некоторых исторических
событий, рассказами о страшно неблаговидных поступках столпов российской
аристократии, вплоть до царствующих персон, о ничтожности и бессилии вождей
белого движениЯ и эмиграции. Љазалось, всю желчь, накопившуюсЯ за долгую
неспокойную жизнь и бесславную одинокую старость, генерал изливал теперь на
страницы своих писем - и впору было усомнитьсЯ, в своем ли уме парижский
родственник, но и мысли такой не возникало в семье его сестры, ведь своим
поЯвлением он как бы вдохнул во всех них новые души и расстатьсЯ с ними было
уже невозможно. ђассудок, а вместе с ним совесть или страх разоблачениЯ,
похоже, все-таки вернулсЯ к генералу перед самой смертью - в последнем
письме он требовал от сестры, призываЯ всех свЯтых, никогда и никому не
показывать его писем, а лучше всего побыстрее сжечь их, как только его душа
покинет земную обитель. Ћднако, когда это произошло, бабушка, прорыдав
несколько ночей и отстоЯв многие часы в храме с мольбой наставить ее на путь
истинный, письма сохранила, взЯв, правда, клЯтву со всех домашних свЯто
исполнЯть волю генерала - хранить письма от посторонних глаз.
‚от об этих письмах и рассказала Џетру ‹азаревичу, который в ту пору
предпочитал называть себЯ Џитом, безоглЯдно влюбленнаЯ в него юнаЯ женщина,
пытаЯсь удержать ускользающего возлюбленного. Ћн выслушал ее без особого
интереса и будто из вежливости, вскользь задал несколько уточнЯющих
вопросов. Љ этому времени ею начинало уже овладевать настоЯщее отчаЯние - он
все Явственнее тЯготилсЯ их свЯзью, на редких теперь свиданиЯх отбываЯ
словно некую повинность, мог легко повысить на нее голос или, придравшись к
какой-нибудь мелочи, уйти, громко хлопнув дверью. Ћна корила себЯ за эту
глупую историю с письмами, которыми она надеЯлась удержать его интерес, - он
просто не обратил на них никакого вниманиЯ. Ћна даже представить себе не
могла, как сильно ошибаетсЯ.
Ћн пропадал уже почти неделю, и она отчетливо понЯла - все кончено, но
произошло чудо - он поЯвилсЯ. —удо, однако, было не в этом - он поЯвилсЯ
прежним - влюбленным, предупредительным, остроумным, страстным,
безрассудным. Ћн потащил ее в ресторан, в настоЯщий ресторан в „омжуре, не в
какую-нибудь шоколадницу на ЋктЯбрьской, в такси он целовал ей руки, потом
переворачивал их ладонЯми вверх и прЯтал лицо в ладонЯх, глубоко втЯгиваЯ
воздух, словно спеша надышатьсЯ запахом ее рук, он заказал шампанское и
черную икру, он купил чайную розу, попросил официанта поставить ее в бокал с
вином и преподнес ей, опустившись на одно колено, - люди за другими
столиками им завидовали, и она плыла по теплым искрЯщимсЯ волнам счастьЯ,
покинув все реальные измерениЯ.
- Ћни правда возьмут тебЯ? - Ћн только что поведал ей, как долгое времЯ
решалсЯ вопрос о приеме его в штат одного из самых популЯрных московских
еженедельников, какие интриги плели вокруг этого событиЯ его враги, как он
дергалсЯ и психовал из-за этого ("Џрости, тебе тоже досталось и ни за что.
Ќо ты выдержала, ты ведь сильнаЯ у менЯ").
- ’еперь - да, вопрос почти решен.
- Џочти?
- Ќу, знаешь, там же ничего не решаетсЯ без... - он назвал имЯ
известной журналистки, заместителЯ главного редактора, дамы, по слухам,
крутой и своенравной, - Я, правда, говорил с ней, и, кстати, она очень
заинтересовалась этими письмами... ну твоего дедушки из Џарижа.
- ’ы рассказал? - Ћна почувствовала острый укол в сердце, но отогнала
от себЯ тревогу, как назойливую муху.
- ’ы же знаешь, историЯ белого движениЯ - ее пунктик, леди мнит себЯ
крупным исследователем. џ... Џонимаешь, Я просто не знал, о чем с ней
говорить, она смотрела на менЯ как на насекомое - еще минута, и она просто
выставила бы менЯ из кабинета. € менЯ как озарило - Я начал рассказывать ей
о письмах и попал в десЯточку - у нее глаза загорелись, весь гонор слетел...
‚ общем, говорили почти час.
- € что теперь?
- ’еперь - не знаю, - он сразу как-то осунулсЯ, обмЯкли плечи, - не
знаю, редколлегиЯ на следующей неделе, вопрос - в повестке, у них там
демократиЯ, конечно, но будет все равно так, как она скажет.
- ’ы пообещал ей что-то?
- Њалыш, ты ж менЯ совсем в подонки не записывай. Љак Я мог что-то
обещать. џ просто рассказывал, чтобы удержать ее внимание, просто ухватилсЯ
за соломинку, и все. - Ћн совсем поник, глубокаЯ складка залегла между
бровЯми, а глаза стали какими-то больными, страдающими и жалобными.
- Џодожди, но она что-то сказала тебе в итоге? Ќа чем вы расстались?
- Ќи на чем. Ћна все расспрашивала о письмах, а когда Я сказал, что мне
предложили работу у них, пожала плечами: "Љадровые вопросы у нас решает
редколлегиЯ". џ спросил: "Ђ вы?" Ћн замолчал и нервно потЯнул сигарету из
пачки. …й показалось даже, глаза его наполнились слезами. "Ђ Я вас совсем не
знаю", - отвечает она мне совершенно спокойно.
- € что? - ‘ердце ее разрывалось от жалости и любви. Љто утверждает,
что женщины предпочитают сильных мужчин - беспомощный, слабый, сейчас он был
во сто крат ей дороже.
- Ќичего. Њило распрощались, она улыбалась, пригласила заходить в любое
времЯ, если вдруг предоставитсЯ возможность показать ей письма. ’елефон
оставила - домашний.
- ‡начит, так, - она была на вершине счастьЯ, чувствуЯ себЯ сильной и
очень нужной ему в трудную минуту, - ты покажешь ей письма, но при одном
условии...
Џисьма она просто-напросто украла. ђуки дрожали, и гулко колотилось
сердце в пустой и холодной, как у покойника, груди. Ќо когда она принесла их
Џиту - он, как ребенок, зарылсЯ головой в ее колени и замер так надолго, а
когда поднЯл к ней лицо, оно было залито слезами: "„урак маленький, ты хоть
понимаешь, что сейчас делаешь длЯ менЯ? ђассказывали мне, что есть на свете
такие женщины, а Я не верил..."
‡а это она готова была вынести все. €спытание, однако, оказалось
невыносимым. „ушевные муки, которые испытывала она, оставаЯсь наедине с
собой, сжигали ее душу на медленном огне, лишаЯ сна и покоЯ, но самым
мучительным было ощущение неотвратимо надвигающейсЯ страшной расплаты. € она
наступила.

‘татьЯ называлась "Ѓоже, какими мы были наивными". ќто была строчка из
романса, ставшего благодарЯ знаменитому булгаковскому роману и снЯтому по
его мотивам удивительно честному советскому фильму популЯрным
белогвардейским романсом. ђечь в статье и шла о белой гвардии, ее вождЯх и
героЯх.
‚торой раз за последние семьдесЯт с лишним лет они были публично
распЯты и облиты потоками самой отвратительной грЯзи. Ђвтор статьи,
бесспорно, превзошла большевистских пропагандистов. ‚ниманию аудитории были
предложены подробности частной жизни, подлинные мотивы поступков,
высказываниЯ о самых близких людЯх, о своей стране и ее народе, знаменитых
политических деЯтелей ђоссии начала века, включаЯ членов царской семьи и
павших в пламени гражданской войны генералов. ќффект был потрЯсающим - одной
только газетной публикацией в общественном сознании были низвергнуты с
пьедестала совсем недавно и с таким трудом возвращенные туда нравственные
ценности и образы людей, их воплотивших. "Ќеужто большевики были и впрЯмь
спасителЯми ђоссии и есть ли в этой стране вообще что-либо не запЯтнанное
людскими пороками и страстЯми?" - пронизанный отчаЯньем вопрос автора повис
в воздухе и... вызвал жесточайшую дискуссию. Ќикто не сомневалсЯ в
подлинности источника - письма одного из самых известных белогвардейских
генералов не были подделкой - это сразу подтвердила независимаЯ экспертиза,
но его историческаЯ объективность, да и личнаЯ порЯдочность, то есть, по
существу, честь русского офицера, были поставлены под сомнение. Ќашлись
свидетельства о весьма неблаговидных поступках генерала после эмиграции -
всплыла на свет историЯ с пропажей денег из кассы офицерской взаимопомощи,
вспомнились его контакты с немцами в оккупированном Џариже, странное
самоубийство единственной дочери, нашелсЯ психиатр, подтвердивший, что
последние годы жизни генерал страдал серьезным расстройством рассудка - все
это расползалось по газетным страницам вперемежку с возмущенными письмами
историков и публицистов, а также живущих в ђоссии и за рубежом
представителей русской аристократии и дворЯнства. ‘кандал бушевал долго, но
длЯ нее это уже не имело значениЯ. Љогда спустЯ несколько дней после
публикации газета попала в руки бабушки, ее разбил паралич... Ћна прожила
еще несколько дней, но не могла двигатьсЯ и говорить, только глаза жили на
мертвом лице и в них билось такое страдание, что окружающие избегали
встречатьсЯ с ней взглЯдами.
Џоминки были скупыми и недолгими. Љогда разошлись последние
родственники и она машинально начала собирать со стола грЯзную посуду, мать,
не сказавшаЯ ей за это времЯ ни одного слова, произнесла тихо и как-то
бесцветно, словно прошелестела: "‚озьми в доме все, что считаешь нужным, и,
пожалуйста, уходи. џ не хочу больше тебЯ видеть. †иви как сможешь".

Џетр больше не поЯвилсЯ никогда. Ћн взЯл академический отпуск и уехал в
‘реднюю Ђзию, подрЯдившись снимать фильм о каких-то древних захоронениЯх длЯ
некой то ли Японской, то ли французской телекомпании.

‘пустЯ недели две после всех описанных событий, когда немного затихли
газетные и прочие страсти, она позвонила автору ставшей знаменитой статьи и
попросила о встрече. Ћна представилась, и та, поколебавшись, согласилась,
предупредив сразу, что все претензии юридического характера следует
адресовать ее адвокату.
‘обираЯсь в редакцию, она спросила себЯ: зачем нужен этот разговор, все
ведь было абсолютно Ясно. Ќо, очевидно, оставалась все-таки какаЯ-то не
проставленнаЯ точка над и, котораЯ могла занЯть свое место лишь после беседы
с этой женщиной, так она чувствовала и действовать решила сообразно
чувствам. ђазговор не заладилсЯ поначалу, дама оказалась действительно
высокомерной, а может, просто вела себЯ настороженно, что вполне можно было
понЯть.
- “ менЯ нет к вам юридических претензий, да и никаких других тоже.
- ’огда что же?
- ’олько одно: как письма попали к вам?
†урналистка молчала, не без любопытства разглЯдываЯ собеседницу, и,
похоже, не торопилась с ответом, если вообще собиралась отвечать.
- ’о есть Я знаю, откуда они к вам попали - их принес Џетр ‹азаревич,
студент журфака, - она запнулась, произносЯ имЯ, и почувствовала, как
предательский спазм перехватывает горло, но сумела справитьсЯ с этим
довольно быстро - пауза не была долгой, - но Я хочу знать, что было до
этого, понимаете?
- Ќет, совершенно не понимаю. —то значит - до этого?
- Ќу, он же пришел к вам под каким-то предлогом?
- Ћн пришел ко мне по вашей просьбе.
- —то вы сказали? - Ћна готова была услышать любой ответ, кроме этого.
‚опрос, конечно, прозвучал глупо и жалко, но хозЯйка кабинета неожиданно
смЯгчилась.
- •отите кофе? € можете, кстати, курить.
Џауза пошла ей на пользу, пока секретарь готовила кофе и расставлЯла на
столе посуду, а журналистка, извинившись, отвечала на телефонный звонок, она
успела покурить и собратьсЯ с силами, мысли же по-прежнему были в разброде и
шатании.
- Џростите менЯ, Џит сказал вам, что Я попросила его прийти и... - Ћна
замешкалась, подбираЯ слова, но собеседница пришла ей на помощь.
- € предложить мне купить письма вашего деда, вернее, брата вашей
бабушки. Љстати, давно она умерла?
- Ќедавно. „ве недели назад.
- ’о есть, получаетсЯ, после публикации? - ЊакиЯж журналистки был
наложен тонко и умело, но и он не смог скрыть проступившей бледности, кровь
просто отхлынула от ее лица. - ’о есть ее это убило?
Ћна только кивнула в ответ, говорить сейчас было бы очень трудно, слезы
уже катились из глаз, срываЯсь в чашку с ароматным кофе.
†енщина, сидЯщаЯ напротив, снЯла дымчатые очки, без них глаза ее
показались беспомощными, тонкие пальцы нервно сжали виски.
- Ќо вы же должны были это предвидеть... как же вы могли отдать письма?
…сли бы Я знала, что она жива, Я никогда... Ћн же Ясно дал понЯть, что вы -
единственнаЯ наследница и хотите... - Ћна была в шоке, сознание собственной,
пусть и непроизвольной вины смешалось с искренним возмущением. - —то вы
молчите, черт побери? ‡ачем вы это сделали, неужели вам так нужны были
деньги?
‘лезы лились, все ее тело сотрЯсали рыданиЯ, речь была прерывистой и
довольно сумбурной, но она говорила и говорила, захлебываЯсь слезами,
страшно боЯсь, что будет не понЯта.

‘ тех пор прошло очень много времени.
Ћна выжила, пройдЯ через весь этот кошмар, и даже вроде окрепла, в
конце концов, уроки на своих ошибках усваиваютсЯ гораздо лучше. Ћна даже
помирилась с матерью, хотЯ была убеждена - та не сумела простить ее до
конца. ‚прочем, и ей самой чувство прощениЯ было неведомо - все эти годы она
не переставала самой лютой ненавистью ненавидеть некогда любимого человека и
никогда не забывала про себЯ пожелать ему заслуженной кары. ќта ненависть
жила в ней, как живет на теле старое увечье, не причинЯЯ острой боли, но и
не позволЯЯ избавитьсЯ и забыть о себе навсегда. Ћна была достаточно ленива
и инертна, чтобы прилагать какие-либо усилиЯ к тому, чтобы найти его и
покарать самой, хотЯ в последние годы это не составило бы особого труда, но
абсолютно точно знала: подари ей судьба такой счастливый случай - она найдет
способ спросить с него сполна.

‘ейчас он был полностью в ее руках и никакаЯ сила не заставила бы ее
позволить ему уйти.
- Ѓог с вами, ‹азаревич, мы же не варвары. ‹юдей на смерть не посылаем,
даже журналистов. ђасслабьтесь, пейте лучше коньЯк и не дергайте тигров за
усы.
- Ђ тигриц?
- ’игриц тем более.
ђазговор начал разгоратьсЯ, как пламЯ, в которое вовремЯ подкинули
вЯзанку хвороста. Ѓыл он легким, ни к чему не обЯзывающим, но очень ощутимо
хрупким, слова и фразы словно нанизывались на тонкую нить, и стоило
кому-нибудь бросить слово потЯжелее или сделать резкое движение - все
рассыпалось бы моментально.
Ќенастье продолжало бушевать за стенами дома - все заглушали
оглушительные раскаты грома, паузы между ними заполнЯл свирепый вой ветра и
барабанный стук дождЯ. ‚ доме становилось все прохладнее, и ощутимые
сквознЯки зло трепали пламЯ свечей, достигаЯ уже и Яркий огонь в камине -
стихиЯ словно посЯгала уже и на людское убежище.
- —увствую себЯ прЯмо-таки третьим поросенком. „ом хотЯ из камней, но
вот-вот рухнет.
- ђухнуть не рухнет, но вот затонет навернЯка.
- Љ тому же река рЯдом, выйдет из берегов и поглотит нас как Ђтлантиду.
- € падет ’ретий ђим.
- Љак и первый, погрЯзнув в излишествах и разврате.
- Ќу хватит, прекратите, пожалуйста, и без того страшно.
- ЊариЯ, как боротьсЯ с беспричинными страхами?
- Ѓеспричинных страхов не бывает. Ѓывают неосознаваемые причины.
- € как с ними боротьсЯ?
- ‘ ними не надо боротьсЯ, их надо осознать.
- Ђ дальше?
- Ђ дальше страхи должны исчезнуть сами.

Љак легко и приЯтно рассуждать о чужих страхах. Љак там говорЯт: "—ужую
беду рукою разведу?.." Џравду говорЯт. Џричину своего страха она знала
слишком хорошо. Ќо разве было от этого легче?
Ћна росла очень трусливым ребенком. ђазные страхи преследовали ее
всегда, подстерегаЯ в темной комнате и пустом подъезде, они сгущались вместе
с сумерками за окном, будоражили маленькое сердечко внезапным стуком в
дверь, телефонным звонком, чьим-то резким окриком на улице. Ћна боЯлась
страшных сказок и фильмов, привидений, домовых, вампиров, просто умерших
людей - вообще-то всего этого боЯтсЯ в той или иной степени все нормальные
люди, но ее страх был особенно сильным. Њаленькой она признавалась в своих
страхах родителЯм и тем, кто был рЯдом, плакала, забивалась в самые глухие и
тесные углы квартиры, они казались ей безопасными. …е терпеливо
переубеждали, случалось, ругали, случалось, высмеивали, но она продолжала
боЯтьсЯ. ‘о временем страхи менЯлись, приобретали другие очертаниЯ, она
научилась скрывать их от окружающих, умела даже отвлекатьсЯ от них на
некоторое времЯ, но так и не сумела избавитьсЯ совсем и, став взрослой,
оставалась человеком тревожным и мнительным, а потому довольно болезненным.
‚ ту зиму, какую-то особенно промозглую, слЯкотную и серую, она болела,
как никогда, долго и тЯжело. ‚рачи всерьез начали опасатьсЯ за легкие и
уложили ее в стационар надолго. ’ам она познакомилась с ђиммой. ђимма была
странной, но длЯ того, чтобы заметить это, надо было присмотретьсЯ к этой
совсем еще молодой женщине, а это мало кому пришло бы в голову - ђимма была
человеком абсолютно незаметным, каким-то удивительно бесцветным и бесшумным.
Љазалось, что всю ее долго и тщательно кипЯтили в каком-то отбеливающем
средстве, потом сушили и, не удосужившись погладить, выпустили во внешний
мир серым, почти бестелесным призраком. Ћчень светлые глаза ее смотрели
тускло, а голос шелестел почти неслышно.
Ћна медленно передвигалась по палате в мЯгких своих тапочках, зЯбко
кутаЯсь в выцветший байковый халат, свернувшись калачиком, забивалась под
одеЯло так, что казалось - кровать пуста, она никогда ни на что не
жаловалась и ни у кого ничего не просила. …е почти никто не замечал, и,
похоже, ее это абсолютно устраивало.
„ружба, как правило, зарождаетсЯ довольно незаметно как длЯ самих
друзей, так и длЯ людей, их окружающих. Њало кто может сказать - дружба наша
началась такого-то числа такого-то месЯца в году одна тысЯча девЯтьсот
таком-то... €х дружба в этом смысле была исключением - она совершенно точно
могла сказать - их дружба с ђиммой началась в ту минуту, когда та,
склонившись над ее постелью, тихо, но твердо произнесла: "Ќе бойсЯ".
Ќакануне стали известны результаты очередных ее анализов - в них не было
ничего утешительного, врач долго, даже не скрываЯ озабоченности, качал
головой: болезнь, словно отдающее тленом дыхание далекого прошлого - чахотка
или, как теперь говорили, туберкулез, почти настигла ее днем сегоднЯшним.
Ћна живо вспомнила все душераздирающие сцены гибели героинь многочисленных
поэм и романов, сраженных этим недугом, и ожидание собственной смерти
захлестнуло ее волной холодного удушливого страха. “ткнувшись в подушку, она
заплакала тЯжело и тоскливо, слезами, которые не приносЯт облегчениЯ. ‚ эту
минуту ђимма склонилась над ней и, погладив по голове легкой, почти
невесомой рукой, прошептала тихо, но убежденно: "Ќе бойсЯ. Џовелитель не
оставит тебЯ и не отдаст им..." Џосле этого они говорили подолгу,
уединившись в глухом, дальнем конце коридора, - в темном этом, пропахшем
карболкой больничном коридоре перед ней предстал, как показалось тогда,
совершенно новый мир, в котором, и это было самое главное и удивительное, не
было места ее страхам.
‚се было просто - власть и Ѓога, и людей на ‡емле держалась и держитсЯ
поныне лишь на страхе людей - власть предержащие на небесах и на ‡емле
неустанно сеют эти страхи, растЯт и лелеют. Ћни придумывают сказки и легенды
и уже детей сковывают паутиной страхов. ‘амый главный страх внушен
человечеству много веков назад - страх перед тем, кто посмел противостоЯть
главному людскому кумиру - Ѓогу. Ѓог, кто и как бы ни назвал его - €исус,
Ђллах или Ѓудда, много веков назад вознессЯ над миром и стал жестоким
тираном, обманом своих проповедей, огнем своих свЯщенных войн подчинив мысли
и дела людей. Ћдин лишь посмел противостоЯть его власти - его слуги Ѓога
назвали сатаной, им и последователЯми его с древних времен запугивают людей,
стремЯсь на самом деле лишь к одному - сохранить свою безраздельную власть
на этой земле. Ќо так ли много зла принес он человечеству? ђазве по его воле
жгла свои костры инквизициЯ, и разве с его именем на устах покидают этот мир
сегоднЯ террористы-фанатики, забираЯ с собою сотни ни в чем не повинных
людей? ’ак ли его и слуг его следует боЯтьсЯ?
ђимма близко наклонЯлась к ней, губами почти касаЯсь ее уха. Ћна
чувствовала на коже легкое прохладное дыхание, вдыхала едва различимый запах
лекарств и чего-то душистого - то ли мыла, то ли травы. ‘лова ее дышали
верой и, как ни странно, любовью:
- џ сразу заметила тебЯ. Џосмотри на себЯ, ведь ты молодаЯ, ты и не
жила почти. —ем ты успела навредить Ѓогу или людЯм? Ђ ведь как ты страдаешь
- и болеешь, и одинокаЯ, друзей у тебЯ нет, парнЯ - тоже. ‡а что же он
наказывает тебЯ?
- ‡а что? - эхом повторЯла она, чувствуЯ, как веки набухают слезами -
так жалко становилось себЯ, так остро ощущалась правота ђиммы.
- Ќе знаю. Ќе знаю за что, но вижу - не любит тебЯ Ѓог, не даст он тебе
жить на этой земле, а если и даст, то мучитьсЯ будешь всегда, не будет тебе
счастьЯ. Ќо ты не бойсЯ - Џовелитель защитит тебЯ. ‚идишь, мы же
встретились. ќто он привел тебЯ к нам. ‚от увидишь, он сделает тебЯ сильной,
ты ничего не будешь боЯтьсЯ и болеть не будешь. ‚се они еще будут
преклонЯтьсЯ перед тобой, но тебе будет все равно. ’е, кто служат
Џовелителю, получают то, что хотЯт. ‚сегда.
- Ђ он... Џовелитель, он сильнее Ѓога?
- Љонечно, он намного сильнее его. ’ебе сейчас трудно это понЯть, но ты
увидишь все сама. Ђ пока спрашивай, спрашивай, не бойсЯ. ќто у них нельзЯ
сомневатьсЯ в их Ѓоге.
- Џочему же тогда Ѓог как бы правит?
- ќто пока. џ сама всего не могу объЯснить, ты познакомишьсЯ с нашими
учителЯми - они расскажут. Ќо их власть - это временно, ей наступит конец.
Љонец этой истории наступил через несколько месЯцев. Љ счастью длЯ нее,
потому что, продлись все это дольше, она могла просто погибнуть или на
долгие годы лишитьсЯ свободы. „аже в самых глубоких и мрачных своих страхах
не могла она вообразить себе тот ужас, которым закончилась всЯ эта историЯ.
Ќо величайшим подарком судьбы было то, что она закончилась.
‘екта сатанистов, в которую входила ђимма, была разоблачена через
несколько месЯцев милицией и тогдашним ЉѓЃ, на ее счету к тому времени было
четыре зверских ритуальных убийства, в том числе семьи свЯщенника, и десЯток
надругательств над храмами и могилами. ‘ледствие было долгим и по тем
временам тщательно засекреченным - члены секты осуждены на закрытом судебном
заседании, некоторые были приговорены к смерти, большинство получили большие
тюремные сроки, несколько человек были признаны невменЯемыми. Ћна была
единственной, кого сочли возможным не привлекать к уголовной ответственности
- она не успела принЯть участие ни в одной из кровавых акций секты.
Ћфициально было объЯвлено лишь, что органами правопорЯдка пресечена
деЯтельность банды, совершавшей убийства и разбои.
’е же самые "органы" рекомендовали ее семье сменить место жительства -
они поменЯли квартиру, она перешла в другую школу, которую вскоре закончила
с репутацией несколько странной - суровой не по возрасту и молчаливой, но
толковой девочки.
ЏонЯтие "сатанизм" просочилось в сознание советского еще общества много
позже, да и то поначалу лишь из западных триллеров. Џозже общественность
начали будоражить сначала слухи, а потом журналистские материалы о
существовании в стране сект, проповедующих служение ЉнЯзю ’ьмы в самых
жутких и кровавых порой формах.
Ћдной из первых потрЯсла воображение своих читателей популЯрнаЯ
молодежнаЯ газета, поместившаЯ на своих страницах очерк "Ђпокалипсис в
Њытищах" - леденЯщую кровь хронику деЯтельности одной из подмосковных сект
служителей дьЯвола. ‚ традициЯх лучших журналистских расследований автор
внедрилсЯ в секту и приблизилсЯ к самой ее верхушке, надо сказать, отлично
законспирированной. Ћн присутствовал на жутких шабашах, стал очевидцем
кровавых ритуалов и, наконец, принимал непосредственное участие в задержании
членов секты бойцами специального подразделениЯ Њ‚„. Њатериал был поистине
сенсационным. ‡вучали, правда, голоса о нарушении норм журналистской этики,
да и вообще человеческой морали, не все смогли оценить профессиональный
подвиг журналиста, спокойно наблюдавшего за подготовкой и совершением тЯжких
преступлений, но они потонули в восторженном хоре благодарных читателей.
ѓазета немедленно дала им слово не оставлЯть своим вниманием эту жутковатую
тему, автор статьи занЯлсЯ историей сатанизма в ђоссии всерьез. Ћ его
крепкой дружбе с представителЯми многих силовых структур ходили в Њоскве
упорные слухи - никто не удивилсЯ тому, что он легко получил доступ к
закрытым ранее архивам и из-под его бойкого и действительно небесталанного
пера полетели материалы один другого страшнее и, значит, привлекательнее длЯ
широкой общественности - тема надолго занЯла ее взыскательное внимание.
‚ ту пору своей жизни она почти не читала газет и услыхала о
сенсационных публикациЯх в обычной случайной тусовке: кто-то спрашивал
кого-то - нет ли последней газеты с продолжением очередной сатанинской
истории. Ћна даже не испугалась сначала, тема была в общем-то не новой, и
она уже привыкла к ее упоминанию, стараЯсь просто исключить из своего
сознаниЯ все, что с ней свЯзано. Ћна словно начертила вокруг себЯ, следуЯ
древнему ритуалу, некий магический круг и все, что касалось этой особенно
по-своему длЯ нее жуткой темы, оставлЯла за его пределами - она никогда не
смотрела фильмов об этом, не читала книг и избегала разговоров, даже самых
безобидных, вроде рассуждений о спиритизме и числе тринадцать. “же будучи
взрослой, она принЯла крещение, неизменно носила нательный крест, даже если
приходилось проЯвлЯть максимум изобретательности, сочетаЯ его с другими
украшениЯми, соблюдала посты и регулЯрно ходила в храм, но и разговоров о
религии и вере с кем бы то ни было избегала. “поминание о том, что кто-то
разматывает историю сатанизма в ђоссии, отозвалось в ней поначалу просто
смутной, хотЯ и довольно устойчивой тревогой. Џо-настоЯщему испугалась она,
когда несколько дней спустЯ собрала все номера газеты с нашумевшими
материалами и, прочитав их внимательно, понЯла: автор просто излагает
материалы уголовных дел, возбужденных в разное времЯ и по разным основаниЯм
против людей, объЯвивших себЯ слугами дьЯвола. Ћчень долго она была
абсолютно убеждена, что никто, вплоть до самого последнего времени, когда о
сатанизме заговорили открыто, не пыталсЯ систематизировать совершенные в
разное времЯ, в разных районах огромной страны разные преступлениЯ по этому
признаку, - она ошибалась. ќтим, как следовало из публикаций, занимались
давно и серьезно, собираЯ многотомную историю кровавых дел российских и даже
советских еще служителей дьЯвола, теперь же кто-то просто рассказывал эту
историю, постепенно, не спеша, на страницах популЯрной газеты. ђано или
поздно очередь должна была дойти до той трагедии, котораЯ разворачивалась в
непосредственной близости от нее и едва ли не с ее участием.
‚се произошло, однако, совсем иначе.
’елефонный звонок разбудил ее около полуднЯ, но это было все равно, что
позвонить нормальному человеку часа в четыре утра, она в то времЯ много
работала и ложилась спать далеко за полночь. Џоначалу спросоньЯ она понЯла
только одно: какой-то журналист просит о встрече - и страшно возмутилась.
‚о-первых, очень мало кто из ее знакомых знал этот телефон, во-вторых,
журналистов она не жаловала, хорошо знаЯ секреты профессии, что называетсЯ,
изнутри, в-третьих, ей просто страшно хотелось спать. Ћна ответила ему
грубо, пожалуй, даже слишком длЯ молодой и интеллигентной женщины и уже
собиралась бросить трубку, когда услышала:
- Џонимаете, Я готовлю к публикации материалы о некой секте из
города... - Ћн назвал город ее детства. ”раза прозвучала совершенно ровно и
даже как-то скучновато. •амской ее реплики он вроде бы и не услышал. - Њне
кажетсЯ, вы могли бы кое-что проЯснить...
- Љто вы? - ‚опрос был конечно же совершенно идиотским, она задала его
чисто механически, еще не проснувшись окончательно, но уже панически, до
внезапной сухости во рту, такой, что тЯжело было повернуть Язык,
испугавшись. Ћна прекрасно помнила, как зовут этого журналиста...
Ћн вежливо представилсЯ и весело даже уточнил:
- ’ак как? ‚ам когда и где удобнее? Ћна отвечала заплетающимсЯ Языком,
и
они договорились встретитьсЯ вечером того же днЯ в одном из баров
•аммеровского центра на Љрасной Џресне.
Џотом ей казалось, что кто-то переключил длЯ нее времЯ в совершенно
иной режим, чем длЯ всех остальных обитателей планеты - секунды включали в
себЯ часы, а минуты поглощали целые года ее жизни, однако, будь ее волЯ, она
бы еще замедлила ход этих фантастических часов, а то и остановила бы их
вовсе. Љогда до встречи оставалось три часа, она понЯла, что никакаЯ сила не
заставит ее пойти. …е интуициЯ говорила, кричала, вопила ей - на встречу
ходить нельзЯ. …ще говорила ей интуициЯ, что за оставшиесЯ три часа она
найдет путь к спасению. ’ак и случилось.
‘реди множества мужчин, которых посылала ей судьба, когда на радость,
чаще просто так, случалось - на беду, был некто, чье имЯ услужливо
подсказала сейчас мудраЯ памЯть. Ћ существовании этого человека знали
многие, в определенном смысле он был почти публичным политиком, однако его
возможности влиЯть на судьбы отдельных людей в этой стране, а потом и этой
страны в целом выходили далеко за рамки его официальных полномочий и были в
тот момент почти безграничны. €х роман был недолгим, но доставил им обоим
много приЯтных минут и осталсЯ жить в памЯти каждого теплым, волнующим даже,
воспоминанием. Ћни и теперь встречались иногда, и, хотЯ покинула их пьЯнЯщаЯ
острота страсти, он находил ее, когда хотел хороший секс совместить с тонким
душевным и интеллектуальным общением. ‚ этом смысле он дорожил ею, и она это
знала.
‚нушительный и неприметный одновременно лимузин с двумЯ крепкими
парнЯми на передних сиденьЯх доставил ее на небольшую уютную дачу, почти
незаметную в пышной зелени небольшого лесного пЯтачка, неожиданно густого и
тенистого всего в нескольких шагах от ревущего потоком машин Љутузовского
проспекта, спустЯ полчаса после того, как она набрала его телефонный номер.
Ћн поЯвилсЯ через несколько минут, сосредоточенный и слегка - она все-таки
хорошо его знала и почувствовала это безошибочно - встревоженный поводом
встречи. Ћн слушал ее сбивчивый, сумбурный местами рассказ молча, не
перебиваЯ и никак не выражаЯ своего отношениЯ к тому, что слышал. Ќо она
видела: глаза его, небольшие, но острые и проницательные, смотрели на нее
сейчас без привычного тепла и мЯгкой иронии, и она понимала причину этого -
длЯ него она из источника удовольствиЯ и отдохновениЯ превращалась сейчас в
источник еще одной дополнительной проблемы к тем миллионам и триллионам
других, которые он должен беспрестанно решать, а может быть, и в источник
еще одной опасности и угрозы. …й уже не было страшно, а стало как-то совсем
тоскливо. ’ак и не сумев закончить фразу, она тихо, безутешно заплакала,
закрыв лицо руками.
- ’ы проходила по делу свидетелем? - Ћн наконец-то заговорил, и голос
его звучал неожиданно мЯгко и даже ласково.
Ћна кивнула, не поднимаЯ головы, слезы все текли из глаз. Ћна услышала,
что он встал из кресла и сделал несколько шагов по комнате. ‘ейчас он уйдет.
Џросто молча уйдет, и все. ќто действительно будет все - мне конец. Ќо в
этот момент сильные руки подхватили ее и поднЯли, она близко почувствовала
знакомый запах одеколона "ќгоист-платинум", который любила и сама часто
дарила ему, и мокрое лицо ее уткнулось в его широкую грудь.
- Ќу и все, - сказал он, прижимаЯ ее к себе и зарываЯсь лицом в волосы,
- проехали. Ќичего такого с тобой не было, понЯла, дурочка, не было.
Ќикогда. Џросто приснилось. ЏонЯла?
- Ђ корреспондент, он же будет спрашивать? - Ћна уже не плакала, но все
равно вопрос прозвучал как всхлип.
- Ќе будет этот корреспондент тебЯ ни о чем спрашивать, никогда не
будет, успокойсЯ. ’ы вообще его видела когда-нибудь?
- —итала. ’олько читала его последние... эти статьи.
- Ќу и не увидишь никогда. ЏонЯла, глупаЯ?
Ћн обнимал ее все крепче, и губы требовательно скользили по ее мокрым
щекам, ища поцелуЯ. ‘тремительнаЯ и сильнаЯ горЯчаЯ волна захлестнула ее
вдруг, как в прошлые их дни, но в тот же миг она почувствовала почти
неуловимое движение его руки - она хорошо знала этот жест, - он смотрел на
часы, и, очевидно, стрелки на них в тот момент сложились не в ее пользу,
объЯтиЯ ослабли. Ћн сжал ладонЯми ее лицо, заглЯнул в глаза, нежно поцеловал
мокрые щеки.
- Џрости, бегу. ‚ общем, ты понЯла менЯ - ничего такого у тебЯ в жизни
не было никогда. ‚се, ушел. ‡вони. - Ћн действительно уже шел к двери, на
ходу поправлЯЯ галстук.
- ‘пасибо.
- ‡а что? - Ћн задержалсЯ на мгновенье и задержал дверь, которую кто-то
невидимый уже пыталсЯ открыть с другой стороны. - ’ебе спасибо, что
приехала. џ ведь просто соскучилсЯ.
‘пустЯ несколько лет в результате одного из самых сильных и трагических
политических кризисов в современной истории ђоссии он полностью утратил все
свои казавшиесЯ незыблемыми позиции, а спустЯ еще несколько месЯцев
застрелилсЯ в своем загородном особнЯке, всколыхнув вновь, но ненадолго,
волну общественного интереса к своей личности.
‘лово, данное ей, он сдержал - никто и никогда не беспокоил ее больше
вопросами о том далеком прошлом, и она была совершенно уверена, что не
осталось и никаких документальных его следов.

†урналист, который первым опубликовал леденЯщие душу истории о
деЯтельности сатанистов в ђоссии, стал потом очень популЯрным и далее
знаменитым, но ей так и не довелось ни разу с ним встретитьсЯ лично. €мЯ же
его она вспомнила бы и на смертном одре.
…го звали Џетр ‹азаревич.

‹азаревич заболевал буквально на глазах. Ѓлуждание по мокрой грЯзи под
проливным холодным дождем на ветру не прошло длЯ него даром - жестокаЯ
простуда овладевала им стремительно, коньЯк и непосредственнаЯ близость к
камину - он уже почти запихнул ноги в огонь - не помогали.
- ‚ы уверены, что не хотите какую-нибудь таблетку? - ЊариЯ уже
несколько раз порывалась напоить гостЯ лекарством, но он упорно отказывалсЯ.
- Ђбсолютно. џ никогда не пью таблеток и вообще избегаю лекарств.
- —ем же вы лечитесь, или вы вовсе не болеете?
- Ѓолею, почему же нет? Ђ лечусь - ну-у Я просто жду, когда само
пройдет. € проходит, как правило, рано или поздно.
- Џросто вы никогда не болели по-настоЯщему.
- ‚ас это расстраивает?
- Ќет, конечно, какие глупости. Џросто не будьте так безапеллЯционны.
- Ќе сердитесь, это профессиональное.
- ‚от интересно, Џетр, вы признаете, что профессиональнаЯ
безапеллЯционность журналистов - блеф, не более того, и все равно вы
безапеллЯционны даже в том, что касаетсЯ несчастного анальгина.
- Ќу, во-первых, Я не имею права говорить о всех журналистах, Я говорю
только о себе. ’ак вот, Я конечно же часто блефую, утверждаЯ, что знаю
абсолютно точно то, о чем только догадываюсь или в чем, скажем так, не до
конца уверен, но это как... как грим длЯ актера - вот похоже, или лучше даже
актрисы - она, к примеру, не молода и не так уж красива, а ей играть
„жульетту. € что? Ћна накладывает грим, и всем в зале кажетсЯ - на сцене
юнаЯ красавица. —то это, обман? Ќет, профессиональный прием. ‚от так же и Я.
- Ќе так же. ‡рители в театре знают, что на сцене не четырнадцатилетнЯЯ
девочка, и обманываютсЯ, как вы говорите, сознательно, чтобы получить
удовольствие от спектаклЯ. Ђ ваши читатели не знают, что вы блефуете.
- Ћни не хотЯт этого знать. Џотому что, если бы они хотели знать
настоЯщую правду, а не ту красивую историю, которую рассказываю Я, то им не
составило бы особого труда слегка пошевелить мозгами и разобратьсЯ, что к
чему. ќто во-первых. Ќу, а во-вторых, Я ведь далеко не всегда блефую. ’ак,
иногда, если настоЯщаЯ историЯ не так уж интересна.
- ‚от мило, значит, вы решаете, когда рассказать мне правду, а когда не
стоит, потому что, по-вашему, она мне будет неинтересна.
- Њожно, Я попытаюсь продолжить дальше сам? ‚ы спросите, кто дал мне
это право? Ђ Я отвечу, что это право вы дали мне сами, выписав или купив
газету с моим материалом.
- Ђ можно Я прерву вашу дискуссию? ‘ ним нужно что-то делать, иначе
утром мы все равно получим труп - стоило его спасать и поить коньЯком в
итоге?
- ‚ы очень добры.
- ‘пасибо, Я знаю.
- —ем же его спасать?
- •отите, может быть, в парную? ЃанЯ вам не противопоказана?
- Ђ вы знаете, пожалуй, хочу. ЃанЯ мне очень даже показана, но вот
только удобно ли?
- „а какие уж тут удобства, не скромничайте, ‹азаревич. ‚ключи парилку,
солнышко, - гостЯ надо спасать.
- Ќадо - спасем. ‘пасение ближнего - благородное занЯтие, так ведь?

‘пасти ближнего - он и представить себе не мог, каким это окажетсЯ
трудным делом. Џожалуй, это было самое трудное дело из всех дел, которые
когда-либо делал он в своей жизни - и до всей этой истории, и после нее. Ђ
самым сложным в нем было то, что спасти он должен был человека настолько
слабого и беззащитного, от одного взглЯда на которого сердце его всегда
сжималось от жалости и любви, человека, которого он просто не мог не спасти,
а случись иное - жить бы просто не смог, хотЯ внешне не страдал от
сентиментальности. ќто был совершенно особенный человек в его жизни.
‘колько он помнил себЯ, все всегда звали ее ЊусЯ. Џросто ЊусЯ, без
полного имени, отчества, приставки "тетЯ", хотЯ к тому времени, с которого
он помнил ее подле себЯ, она была уже не юной. …му она приходилась тетей -
была двоюродной сестрой его матери, но он, естественно, тоже звал ее Њусей.
ЊусЯ в семье была не то чтобы изгоем, но уж точно белой вороной, хотЯ самой
ей никогда бы и в голову не пришло бы сознательно сделать что-либо
эпатирующее общественное мнение или даже просто не соответствующее его
представлениЯм о том, что такое хорошо, а что такое плохо. Џросто так
получалось, она всегда все делала невпопад: говорила, смеЯлась, одевалась,
болела, влюблЯлась, обижалась, плакала - на нее, собственно, никто не
обращал вниманиЯ, и никого всерьез ее вечные несуразности не задевали - над
ней смеЯлись, ее ругали, изгонЯли и отторгали скорее в силу сложившейсЯ
традиции. Ѓыло просто невозможно представить шумное семейное сборище без
обсуждениЯ очередной трагикомической истории, в которую влЯпалась ЊусЯ,
обсуждениЯ в ее присутствии, нисколько им не смущаЯсь. Ћна, как правило,
тихонько сидела в уголке, подслеповато щурилась и жалко улыбалась
застенчивой виноватой улыбкой. €з этой улыбки, из уродливо огромных за
толстыми стеклами очков глаз и устойчивого запаха раствора календулы (ЊусЯ
панически боЯлась всЯких инфекций и почему-то считала календулу панацеей от
всех микробов) - сложилсЯ у него с раннего детства устойчивый образ Њуси.
Ѓыло бы несправедливым утверждать, что родственники его были сборищем
бессердечных монстров - это были вполне нормальные и по-своему неплохие
люди, и каждый из них совершенно искренне возмутилсЯ бы, скажи кто, что Њусю
в семье травЯт, - собственно, никто, включаЯ ее саму, так не думал, никто,
кроме него. Ћн рос мальчиком задумчивым и мечтательным, очень рано научилсЯ
читать и читал запоем. ќто, естественно, одобрЯлось взрослыми, и никому не
приходило в голову поинтересоватьсЯ кругом его чтениЯ. ‘лучись такое, многие
были бы удивлены, узнав, что вполне нормальный, хорошо развитый физически,
спортивный даже мальчик, растущий в хорошей беспроблемной семье, безумно
увлечен романтическими историЯми и сказками про несчастных плененных или
заколдованных принцесс и благородных рыцарей, спешащих им на помощь, и много
времени проводит в фантазиЯх, которые переносЯт его самого в этот
романтический мир. ‚округ него было много красивых или просто интересных
девочек, с ранних лет он увлекалсЯ ими, влюблЯлсЯ даже, дружил, обменивалсЯ
записками, даже целовалсЯ на лавочке, но в своих фантазиЯх он всегда спасал
неуклюжую, некрасивую женщину, втрое старше его. Џричем, и спасеннаЯ, она
никогда не превращалась в прекрасную принцессу - он не был влюблен в нее, но
относилсЯ к ней, каким странным бы это ни казалось, как к младшей сестре, к
тому же больной и беспомощной.
Љто знает, может, так и было в какой-нибудь его прошлой жизни.
…ще в детстве он пыталсЯ заступатьсЯ за Њусю и в реальной жизни,
демонстративно ласкаЯсь к странной родственнице, напрашиваЯсь к ней в гости,
где с удовольствием слушал ее долгие, слегка путаные истории - она
пересказывала ему книги, которые читала, больше ей рассказать было нечего -
реальных событий в ее жизни почти не происходило. ’ерпеливо поглощал вечно
подгоревшие или пересоленные ее угощениЯ, дерзил взрослым, если они начинали
говорить о ней плохо.
‘тав взрослым, уже не читаЯ романтических историй и не предаваЯсь
возвышенным мечтам, он отношение к Њусе сохранил неизменным. ’еперь он
опекал ее уже по-настоЯщему, как действительно старший родственник, хотЯ она
была старше его на восемнадцать лет. Џостепенно к этому все привыкли. Љроме,
пожалуй, самой Њуси. Ћна никогда ни о чем не смела его просить и каждый знак
его заботы воспринимала как огромную и совершенно неожиданную радость.
Љогда это произошло, он только-только поступил в институт и довольно
беззаботно и почти счастливо жил в Њоскве, наслаждаЯсь вполне взрослой
свободой и самостоЯтельностью. Њожет быть, именно поэтому известие о том,
что ЊусЯ вышла замуж, его почти не взволновало. ’о, какой бедой обернетсЯ
уже в ближайшем будущем Њусино замужество, он понЯл несколько позже.
‘обственно, это было и не замужество вовсе - в обычной магазинной очереди
ЊусЯ познакомилась с человеком намного моложе ее, отчаЯнно в него влюбилась
и тут же начала жить с ним, естественно, поселив возлюбленного в своей
довольно приличной по тем временам квартире. ’о, что ЊусЯ в очередной раз
"влЯпалась", стало понЯтно очень скоро - €горь, так звали ее избранника,
оказалсЯ редкостным мерзавцем - самоуверенным, наглым, лживым, жадным, к
тому же сильно пьющим. …го только что выгнала очереднаЯ жена, и в поисках
новой жертвы он набрел на Њусю. Ћн происходил из неплохой московской семьи,
и дед и отец его были средней руки журналистами, из тех, кого называют
иногда "крепкими ремесленниками", но единственное в семье дитЯ им хотелось
видеть если не гением, то талантом. Џосему бойкие детские стишки, которые
€горечек начал ваЯть довольно рано, солидарными семейными усилиЯми
пропихивались в любые доступные изданиЯ - и мальчик торжественно был
объЯвлен одаренным поэтом. Ќи на что другое больше он уже никогда не
соглашалсЯ. …го пристроили на факультет журналистики Њѓ“, но учитьсЯ
молодому гению Явно не хотелось - его много раз отчислЯли из института,
старшее поколение пускалось во все тЯжкие - его восстанавливали, это
повторЯлось много раз. ‚ результате - студенческие годы €горЯ ђощицкого
растЯнулись почти на десЯтилетие. Љонечно, он нигде не работал, вытЯгиваЯ
деньги из родителей, женщин, которых презирал, нещадно обманывал и
беззастенчиво обирал; иногда где-то печаталсЯ, постоЯнно занимал у
однокурсников, журналистской братии, случайных знакомых. Љогда было нужно,
он умел быть умным и обаЯтельным, мужественным или трогательно-милым - в
зависимости от обстоЯтельств, но когда нужда в человеке проходила, тот
испытывал иногда сильнейший шок, наблюдаЯ превращение эстетствующего
интеллигентного поэта в злобного истеричного хама, мелочного, наглого,
изрыгающего грЯзные ругательства и готового в любую минуту пустить в ход
кулаки.
Ќадо ли говорить, что жизнь Њуси, пусть и скучноватаЯ, но свободнаЯ от
потрЯсений, превратилась теперь в сплошной кошмар. Ћна сносила все
безропотно и никому не смела жаловатьсЯ. Ќо тайное действительно рано или
поздно становитсЯ Явным - долго скрывать следы от побоев и придумывать
правдоподобные объЯснениЯ исчезновению из дома немногих ценных вещей ЊусЯ не
смогла. Џротив ђощицкого ополчились все - и роднЯ, и немногочисленные, но
преданные Њусины подруги, и даже соседи, которые вообще-то не жаловали
чудаковатую старую деву, но и наблюдать спокойно, как наглаЯ тварь в мужском
обличье измываетсЯ над безобидным жалким существом, выставлЯЯ ее за дверь
собственного дома промозглой зимней ночью в одной тонкой ночной сорочке, не
могли. ‚ жизни €горЯ наступила в ту пору затЯжнаЯ чернаЯ полоса, не было не
только куража и везениЯ, не осталось даже капли энергии, чтобы
мобилизоватьсЯ и завлечь в сети очередную жертву, - ему в самом прЯмом
смысле этого слова негде и не на что было жить - он вцепилсЯ в Њусю мертвой
хваткой и терпеливо сносил все пинки и зуботычины возмущенной
общественности. ‘ознание собственного бессилиЯ рождало и множило в нем
чувство тЯжелой, почти животной Ярости. Ћн уже не презирал Њусю - он люто
ненавидел ее, и каждый косой взглЯд в подъезде отливалсЯ несчастной потоком
страшных, невыносимых практически, надругательств над ее телом и душой.
ђазумеетсЯ, стоило ему только по достоинству оценить ситуацию, он стал самым
жестоким преследователем и гонителем ђощицкого и несколько раз просто
жестоко избивал его и вышвыривал из квартиры, обещаЯ следующий раз убить. Ќо
ЊусЯ, беднаЯ ЊусЯ, нестерпимо страдающаЯ от физических и моральных
истЯзаний, по-прежнему любила этого подонка, мучительной, безотрадной
любовью и каждый раз прощала и позволЯла ему вернутьсЯ. ђано или поздно это
должно было закончитьсЯ, он надеЯлсЯ в душе, что ђощицкий выйдет наконец из
состоЯниЯ тупой спЯчки, найдет новую женщину и бросит Њусю. ќто могло бы
стать действительно лучшим длЯ всех исходом. Ќо их, общаЯ на ту пору судьба,
видно, не склонна была улыбатьсЯ, ей вздумалось пошутить, и это была очень
злаЯ шутка.
ђощицкий и впрЯмь нашел женщину, уместнее здесь будет сказать: подцепил
на какой-то случайной пьЯнке - женщина была соответствующего стилЯ и образа
жизни, жить ей, как и ђощицкому, было негде и не на что, однако в
проспиртованной душе ђощицкого родилось нечто похожее на увлечение - он
прихватил женщину с собой и после трех дней загула, отупевший от водки,
голодный, невыспавшийсЯ, приволок девицу к Њусе, заЯвив с порога, что теперь
его новаЯ подруга будет жить здесь. Џотом он заставил Њусю бежать в палатку
за спиртным, готовить еду, принЯть участие в их застолье, потом он занималсЯ
с девицей любовью на Њусиной постели, потом они снова пили и заставлЯли Њусю
пить с ними - они уже вполне насытились хлебом и тем, что все чаще им этот
хлеб заменЯло - алкоголем, и теперь жаждали зрелищ - развлекать их
предстоЯло Њусе. Ѓольше с ними не было никого.
ЊусЯ позвонила ему поздно ночью, и одного этого было достаточно, чтобы
понЯть - случилось что-то ужасное.
- џ их убила, - сказала ЊусЯ, - может быть, ты сможешь приехать.
Ћна действительно убила этих двух людей несколькими ударами топорика
длЯ разделываниЯ мЯса, нанесЯ удары удивительно сильно и точно - это
потрЯсло его больше всего, больше даже вида двух безжизненных тел на залитой
кровью кухоньке. Ћн вообще долго удивлЯлсЯ потом, когда кошмар произошедшего
подернулсЯ дымкой времени и мог восприниматьсЯ относительно объективно, как
не лишилсЯ рассудка, переступив порог Њусиной квартиры. ЋткрывшаЯ ему дверь
ЊусЯ была вроде даже спокойна, но почти обнажена - немногаЯ одежда висела на
ней клочьЯми.
- —то он делал с тобой?
- Ћни, они вместе хотели, чтобы Я танцевала без... без... всего.
‘триптиз.
ќто слово в ее устах и все, что он увидел в квартире и услышал от Њуси,
и даже то, как она рассказывала ему все это - тихо, пугающе подробно, без
намека на слезы и вообще какие-либо эмоции, - было совершенно нереальным,
фантастическим, словно чудом вырвалсЯ в мир ночной кошмар.
„альнейшие его действиЯ были, как часто думал он потом, определены
именно сюрреализмом происходЯщего: он не стал вызывать милицию, он позвонил
‚адиму.
‚адим или ‚адЯ, как все его тогда называли, был ему не то чтобы другом,
добрым приЯтелем, впрочем, таковым его считали очень и очень многие люди, и,
надо сказать, считали вполне справедливо, - ‚адЯ был веселым, легким
человеком, наделенным природой колоссальной жизненной энергией - ему все в
жизни было интересно и до всего всегда было дело. ‚ свои двадцать два он
перепробовал уже массу профессий, предавалсЯ огромному количеству увлечений,
но всюду, где он проездом, пролетом, пробегом побывал, счастливо умудрЯлсЯ
становитьсЯ почти своим. Ќесколько месЯцев ‚адЯ работал в милиции "сыщиком"
- говорил он сам, и немало тем гордилсЯ.
‚адЯ приехал довольно скоро и, надо отдать ему должное, довольно быстро
пришел в себЯ от шока, который, как любой нормальный человек, испытал от
увиденного, а самое главное, адекватно оценил ситуацию. Ћн растворил
несколько таблеток седуксена в половине стакана валерьЯнки и заставил Њусю
выпить основную часть этого раствора, а его - допить остатки. Џосле этого
уложил Њусю на диван в маленькой гостиной, плотно закрыл дверь на кухню и,
примостившись возле телефона в тесном коридоре, достал записную книжку.
- Џонимаешь, старик, сдавать ее "ментосам" нельзЯ - она всего там
последующего не переживет, но и трупы мы с тобой закапывать не поедем. ’ы,
надеюсь, не длЯ этого менЯ позвал? Џравильно, это глупо. Њы же
законопослушные граждане.
- Љак же быть? Ћни же не могут там оставатьсЯ?
- Ќе могут, не могут, - он листал густо испещренные странички
истрепанного блокнота, - не могут, конечно. ‘ейчас Я найду одного человечка,
он, понимаешь, вроде как журналюка, но с ментосами работает плотно и всЯкие
такие делишки обтЯпывал.
- Љакие делишки?
- Ќу какие, какие... „ело открыть, дело закрыть - это, так сказать,
процесс управлЯемый. “ тебЯ деньги есть? - неожиданно спросил ‚адЯ,
отрываЯсь от поисков.
- „еньги... есть, - он растерЯнно полез в карман куртки, - есть,
конечно.
- Њного денег, старик. ЏотребуетсЯ много денег.
„еньги он потом взЯл у родителей. ‚ качестве аванса сгодилась та сумма,
которую они наскребли вместе с ‚адей: два бриллиантовых кольца Њусиной мамы,
стариннаЯ икона ее же бабушки (все, что еще не успел пропить ђощицкий) и
честное ‚адино слово. ‘воего приЯтелЯ журналиста ‚адЯ нашел после нескольких
телефонных звонков, а через пару часов приехал милицейский нарЯд.
Љак следовало из составленного им протокола, двое нигде не работающих
граждан - мужчина и женщина, временно проживающих у гражданки N, совместно
распивали спиртные напитки, между ними возникла ссора, перешедшаЯ в драку, в
ходе которой граждане нанесли друг другу проникающие удары в область головы
кухонным топориком длЯ разделки мЯса, от которых и скончались на месте.
’ак все кончилось.
‘ ‚адей они дружили до сих пор. Џобродив еще изрЯдно по миру, сменив
добрый десЯток профессий, создав и оставив несколько семей, пЯть лет назад
тот вдруг принЯл послушание и поселилсЯ в монастыре, затерЯнном в северной
глуши то ли Ђрхангельской, то ли какой-то другой отдаленной губернии под
именем отца ‘ерафима. ‚прочем, изредка они писали друг другу, и он далее
собиралсЯ съездить в тот затерЯнный край.
ЊусЯ была еще жива, врачи констатировали у нее лишь некоторые
отклонениЯ от нормальной психики, но длЯ него было очевидно: она совершенно
безнадежно помешалась той ночью и жила теперь в каком-то своем странном не
ведомом никому мире, плохо представлЯЯ, что происходит в мире настоЯщем и
почему она до сих пор все еще в нем пребывает.
‘пустЯ несколько дней после того, как все кончилось, они с ‚адей
понесли оставшуюсЯ часть суммы его загадочному приЯтелю. ‚стреча была
назначена на —истых прудах. ел дождь, они сидели в маленькой индийской
кофейне, прилепившейсЯ у самой воды, и без всЯкого удовольствиЯ глотали
горЯчую, вЯзкую, странно пахнущую жидкость, которую здесь называли настоЯщим
индийским кофе. Ћни были так опустошены событиЯми последних дней, что не
пытались даже говорить друг с другом, тупо уставившись на серую, подернутую
рЯбью дождЯ поверхность пруда, и не сразу заметили нового посетителЯ,
который, впрочем, ничем не привлекал к себе вниманиЯ, тихо усевшись за самый
отдаленный столик.
‚адЯ, заметив его через несколько минут, повернулсЯ, сделал
приглашающий жест рукой, однако человек не двинулсЯ с места.
- џ, наверное, подойду... - как-то неуверенно то ли спросил, то ли
сказал ‚адЯ.
Ћн только кивнул в ответ. ‚ кофейне было довольно темно - лица человека
за дальним столиком было почти не видно, угадывалсЯ лишь некий контур.
‚адЯ вернулсЯ через несколько минут, сказал, виновато как-то отводЯ
глаза:
- Џонимаешь, старик, он не хочет лишних свидетелей. „а и тебе в
общем-то оно не надо. Џравда?
Ћн снова кивнул, молча передал приЯтелю пластиковый пакет с деньгами,
снова уставилсЯ на унылую водную гладь. Љогда через несколько минут за
спиной раздались характерные, слегка шаркающие ‚адины шаги, он вдруг
неожиданно даже длЯ себЯ резко обернулсЯ - и почти в упор встретилсЯ
взглЯдом с человеком из-за соседнего столика - сейчас тот был уже в дверЯх
кофейни. Ќесколько секунд они смотрели друг на друга, а потом их разделила
стеклЯннаЯ дверь, расписаннаЯ замысловатым индийским орнаментом, и сераЯ
пелена дождЯ за ней.
‘пустЯ целую вечность промозглым октЯбрьским вечером эти глаза снова
внимательно смотрели на него.
Џравда, теперь у него была хорошаЯ возможность рассмотреть их
обладателЯ - известного журналиста Џетра ‹азаревича.

Ѓлизилось утро. ‘трелки каминных часов отмерили уже почти пЯть - после
полуночи, и, стало быть, через два - два с половиной часа за окнами дома
забрезжит тусклый осенний рассвет. ‚ это, однако, верилось меньше всего -
легче было представить, что утро не наступит никогда, никогда не кончитсЯ
ненастье, и все они никогда не покинут этот дом, и вечно будет полыхать
пламЯ в камине, и никогда не оплавЯтсЯ до основаниЯ стройные свечи в
старинных канделЯбрах.
€ было понЯтно, кто распорЯдилсЯ таким фантастически странным и
страшным даже образом, - тот, кто уже третьи сутки распорЯжалсЯ всем этим
безумством стихии за окнами, кто решил нарушить самый древний и самый
главный ритуал на этой планете, определЯющий смену ночи - днем и зимы -
весною. € ему, казалось, это почти удалось.
ЏЯть часов - немалый срок праздного человеческого общениЯ - людЯм в
гостиной не о чем было уже говорить - все молчали, и молчание, как ни
странно, не было тЯгостным, тишина сейчас была нужна всем.
Ќезваный гость покинул их около часа назад - к тому времени уже готова
была парнаЯ, и, получив от хозЯйки дома пушистый махровый халат, банные
тапочки и пару полотенец, он отправилсЯ выпаривать простуду. Ѓолезнь и
впрЯмь одолевала его все заметнее, однако настроение ‹азаревича оставалось
прекрасным - он беспрестанно шутил, рассказал дюжину забавных историй из
собственной жизни и жизни хорошо известных людей, а некоторые едкие реплики
хозЯев, не обижаЯсь, парировал, легко превращаЯ в шутки.
…го уход был воспринЯт с облегчением, хотЯ никто не демонстрировал
этого Явно. ‘ тех пор они преимущественно молчали, изредка лишь
перебрасываЯсь случайными репликами, - тишина нужна была сейчас им всем, но
времЯ, хотЯ в это трудно было поверить, все-таки двигалось вперед - он
вот-вот должен был вернутьсЯ.
- Ћн там не залечилсЯ насмерть? - вЯло поинтересовалсЯ маэстро,
прерываЯ молчание. €з всех присутствующих он наиболее терпимо относилсЯ к
‹азаревичу. ђазумеетсЯ, о симпатии здесь говорить не приходилось, скорее,
это было слегка презрительное безразличие, отстраненное безразличие гениЯ.
Њаэстро не играл в гениЯ, чуждого всему мирскому, но некоторые особенности
поведениЯ, свойственные, как думает большинство людей, личностЯм гениальным,
были ему присущи.
…го умнаЯ жена объЯснЯла это тем, что ѓерман ‘азонов во всем, что не
относилось к музыке, был человеком совершенно обыкновенным. Љак всЯкий
нормальный, средний даже, человек, он в той или иной степени подпадал под
власть стереотипов и, сам не осознаваЯ того, им следовал.
‘ама же ЊариЯ реагировала на гостЯ куда менее отстраненно. Љазалось, ее
раздражает в нем все. ђезкость, с которой она парировала его реплики, Явно
нарушала нормы гостеприимства, а порой и приличиЯ, - это чувствовали все, и
даже отрешенный сегоднЯ более обычного муж несколько раз с нескрываемым
удивлением пристально поглЯдывал в ее сторону. ‘ама она чувствовала это
остро, болезненно даже и пыталась сдержать себЯ, но каждый раз, услышав
мЯгкий, источающий самодовольство голос, срывалась и отвечала очередной
дерзостью. Ќе сдержалась она и сейчас:
- ’акие не умирают.
- Ђ ты его не жалуешь. - ќто был ‹озовский. †урналист и его сильно
раздражал, это было совершенно очевидно. Ћн не вступал в полемику и
преимущественно молчал, но взглЯд, обращенный к гостю, не сулил тому ничего
хорошего. ЊариЯ видела в нем единомышленника. Џрозвучавшее замечание ее
задело, и она парировала моментально:
- ’ы, похоже, тоже.
- џ вообще не люблю журналистов.
- џ, между прочим, тоже журналист, хоть и в прошлом. - Њаша отозвалась
обиженно, но в целом фраза прозвучала скорее примирительно.
‹озовский протЯнутую руку принЯл быстро и с Явным облегчением.
- ’ы - исключение, которое только подтверждает правило.
- „а какое это имеет, ѓосподи, значение, журналист не журналист, он
просто отвратительный тип, и все это чувствуют. - ‡оЯ заговорила резко,
нервно сжав тонкие пальцы. - ‘амый настоЯщий подонок. ‡ачем мы только
пустили его? Ћн же глумитсЯ над всеми, неужели вы не видите? - Ћна,
казалось, готова была расплакатьсЯ.
- —то-то ты слишком разволновалась, матушка, или он тебЯ как-то задел?
- Њуж смотрел на нее довольно холодно, и в заботливом вопросе слышалась
скорее ирониЯ. ‡оЯ смешалась еще больше, слезы были уже совсем близко.
- џ не знаю, но, по-моему, он всех здесь задевает. Џочему ты сердишьсЯ?
- Ќе сержусь вовсе, просто эмоций как-то много.
- „а ладно вам, еще недоставало нам ссоритьсЯ. ’ип действительно
малоприЯтный, но как от него избавитьсЯ? Џо крайней мере, пока не рассветет
- его не выставишь. …ще придетсЯ вытаскивать его машину.
- “тонул бы он, что ли...
утка была Явно неуместной, если не сказать - неприличной. ‚нешне ее
предпочли просто не заметить.

“тонул? ѓосподи, какаЯ хорошаЯ идеЯ!
Ѓассейн глубокий, кругом скользкий мрамор, одно неосторожное движение -
и все: падение, удар, беспамЯтство и смерть через несколько минут.
ѓосподи, как это было бы хорошо и просто!
ѓосподи, не обрекай душу на смертный грех, сделай именно так!
Ќет, подруга, Ѓог тебе тут не помощник. € вообще, не богохульствуй -
беседуешь с ‘оздателем как с наемным убийцей. ‘обственно, ты и так получила
сегоднЯ то, о чем и мечтать не смела. ‚ернее, то, о чем всегда молила Ѓога -
ты этого человека получила в полное распорЯжение. Ќесчастный случай - это
будет уж слишком, тебе и так, вроде пушкинской старухи, вместо нового корыта
все царство пожаловали. ’еперь иди и действуй.
‹егко сказать - действуй. Љак? Џросто ударить его по голове? ‘пихнуть в
воду? Ќо ведь быстро и красиво получаетсЯ такое только в кино. € вообще, кто
сказал, что он сразу потерЯет сознание и будет послушно тонуть. € потом -
ведь будет следствие...
‚ыходит, что опЯть из-за этой мрази всЯ жизнь коту под хвост?
ѓосподи, времЯ. ‚ремЯ уходит, он ведь там один пока... џ должна, Я
обЯзательно должна что-то придумать, причем немедленно.
„лЯ начала ты должна просто туда пойти, просто пойти. Џотом обЯзательно
что-нибудь подвернетсЯ.
„а, именно так - что-нибудь обЯзательно должно подвернутьсЯ. €наче это
было бы слишком нелогично и слишком жестоко с твоей стороны, ѓосподи, -
послать его мне и не дать возможности наказать за все. џ ведь так долго
этого ждала, ѓосподи! Џрошу тебЯ, пожалуйста, не наказывай менЯ так жестоко!

—то ж, надо признать, работают они профессионально. € быстро. Љогда они
поЯвились первый раз? ЊесЯца еще не прошло, да, точно, они поЯвились меньше
месЯца назад и предложили мне выбрать. Њежду плохим и очень плохим. џ должен
уйти добровольно или остатьсЯ, но под их жестким контролем. € Я их послал.
—то они успели за месЯц? Ћчень многое: переворошить, и подробно, все мое
прошлое. ‚ычислить Њусю и ее историю. Љак? Ќе важно - людей задействовано
было тогда достаточно, кто-то вспомнил. ђазмотать клубочек назад, выйти на
этого типа. „альше - все просто - историЯ с машиной разыграна не блестЯще,
но ведь сработала же - значит, все у них получилось. Џока.
’еперь - дальше. —то последует дальше? …ще раз объЯвЯтсЯ со своим
предложением, намекнут на дела давно минувших дней, а может, и намекать не
станут - заЯвЯт все прЯмо. €ли Я принимаю их условиЯ - или... „а, что или?
‚о-первых, огласка, скандал, потоки грЯзи, репутации, считай, больше нет.
Џотом возбуждение уголовного дела - убийства срока давности не имеют.
‘транно, но ведь не так давно Я этим вопросом интересовалсЯ. ‚прочем, почему
странно: был Њусин день рождениЯ, Я посмотрел на нее и подумал: "‘овсем уже
старенькаЯ стала. Џростили бы ее теперь, интересно?" Ђ на следующий день
встретил Ѓерезина и спросил. Ћн сказал: не простили бы и что-то еще про
рацио законодателЯ. Ќет, все-таки странно.
‡начит, потащат Њусю, достанут ‚адю, он ведь вроде как соучастник, как,
впрочем, и Я. ‡амЯть это они не дадут, да Я и не сумею - это они знают и то
знают, что этого Я никогда не допущу. ‚ыходит, все у них получилось.
‡абавно, Я ведь даже не узнал его сразу, а он вроде бы личность известнаЯ.
Њразь. €нтересно, на чем они держат его? ‚озможно, просто купили. Ќо в любом
случае... ‘топ, вот именно, в любом случае без него у них ничего нет.
‡начит, у менЯ есть шанс. „лЯ начала с ним надо просто поговорить. ‹учше
всего это сделать сейчас - пока он там один, и быстро - он вот-вот вернетсЯ.
Ћчень быстро.

Ђ вот это уже конец. ‚се остальное было так, игрушки. „етские
страшилки. Ђ вот это - конец. ЌастоЯщий.
Љак же он, наверное, менЯ ненавидит, этот человек! …ще бы -
знаменитость, разоблачитель-обличитель. …го же, наверное, все боЯтсЯ. Ћн
даже смотрит на людей так - с ленинским прищуром: "Џой, ласточка, пой до
поры. Ќо помни - Я все про тебЯ знаю". Ћн же столько карьер, и судеб, и
жизней сломал. € вдруг какаЯ-то бабенка, ничем особым не примечательнаЯ, - и
такой облом. “ж кто-кто, а Я-то знаю, как ломал людей Ѓорис. —ерез колено
ломал, жестоко. € с этим навернЯка не церемонились. Љонечно, он все помнит.
’акие не забывают. Ћн ведь и Ѓорису мстил. Џосле смерти, правда, при жизни
ручонки были коротки. ЊерзкаЯ была статьЯ - никто так не глумилсЯ, хотЯ
грЯзи вылили много. Џро менЯ он просто забыл или лень было, кто Я такаЯ, в
конце концов, у него тогда были фигуранты поинтереснее - он министров гробил
и целые правительства опрокидывал. Ќо сейчас его царапнуло, его очень сильно
царапнуло - как он смотрел на менЯ - ног до сих пор не чувствую - ватные
какие-то, не свои. ‚стать навернЯка сейчас не смогу - просто растЯнусь на
ковре, как щенок только родившийсЯ.
Ѓоже мой, дни и впрЯмь какие-то окаЯнные. Ќу почему у него должна была
сломатьсЯ машина, почему именно сегоднЯ и именно здесь? ‡ачем мы вообще
поехали на дачу? ‚едь не хотела же, как чувствовала. ЃоЯлась даже - в дороге
что-то случитсЯ - так муторно было на душе. “ж лучше бы - в дороге... —то же
делать, что мне теперь делать? Ћн ведь все может, он просто уничтожит менЯ.
Ћн будет шантажировать - это у него на лбу написано крупными буквами. Ћн
будет унижать менЯ, он... ѓосподи, он за все отыграетсЯ, мало ли что он еще
делал длЯ Ѓориса, навернЯка делал. Ђ теперь Ѓориса нет, а Я - вот она,
тепленькаЯ.
—то-то надо делать, что-то надо немедленно сделать... Њожет, пойти к
нему, предложить денег? Ќет, деньги он не возьмет - те, кого он уничтожал,
навернЯка тоже предлагали. Ќет, у менЯ он точно не возьмет. Ћсобенно теперь.
Ќу хорошо, встану на колени, буду умолЯть, унижатьсЯ - он Явно из тех, кто
получает удовольствие, унижаЯ других. „а, ничего не скажешь - веселенькаЯ
получаетсЯ альтернатива - или купить, или продатьсЯ, дожила. Ђ что еще мне,
ѓосподи, остаетсЯ? —то?

Љак же все это жестоко и как справедливо одновременно. ‘ чего это,
собственно, ты вдруг решил, что все прощено и забыто? €звольте, сударь,
получите напоминание. ‚ лучших, к слову сказать, традициЯх - и в полночь, и
в бурю. Љто же там воздает нам, смертным, по заслугам? Ѓог? „ьЯвол?
Њистика какаЯ-то, но ‹азарь-то уж точно душу продал сатане. ‘ ума можно
сойти, как он изменилсЯ. ‚едь сколько времени Я сидел рЯдом, смотрел на
него, говорил, слушал - и даже тени сомнениЯ, догадки не промелькнуло.
Џросто другой человек, совершенно другой - молодой, намного моложе
настоЯщего, а главное, слеплен из какого-то другого теста.
€ все равно - странно, что именно он каждый раз возвращаетсЯ ко мне,
чтобы сорвать корочку с раны. Џочему он, по какому праву? ‚едь если
разобратьсЯ по существу, он виноват больше менЯ. Ќет, ѓосподи правый, Я
далек от мысли переложить свой грех на чужие плечи - мой крест, мне и нести.
Ќо ведь тогда Я ушел с причала - подло, мерзко ушел, сбежал, - но ведь Я был
уверен, что с Ћльгой ничего такого не случитсЯ. џ же знал, сколько там
воды... Ђ он оставалсЯ, он ждал, он не мог не понЯть, что с ней что-то
неладно. ‘обственно, он ведь и признал это тогда в „Ђ‘е. Љак он сказал? Ћн
сказал: "Љакого хрена Я должен был ее спасать..."
’о есть он знал, что ее надо спасать, и не стал этого делать.
’о есть он и убил ее!
Ѓоже правый, ѓосподи, почему Я раньше никогда не думал об этом?
Џочему? „а потому, что Я трус и просто боЯлсЯ этих мыслей и гнал их от
себЯ прочь. € кстати, он это понЯл и не побоЯлсЯ мне такое сказать! € сейчас
сидел напротив менЯ и наслаждалсЯ - коньЯком, и... чем там еще мы его
потчевали? - и ничего не боЯлсЯ. Џотому что уверен - ничего Я ему не посмею
сказать, а тем более сделать. Љак там сказала ‡оЯ: он глумитсЯ над нами?
Њолодец, девочка, уловила суть, но не понЯла. Ћн не над нами - он надо мной
глумилсЯ. Ќо вот это уже слишком. Џусть Я трус и подлец, но даже длЯ менЯ
это - слишком.

Ќебольшой тренажерный зал, уютнаЯ сауна и роскошный, обшитый мрамором
внушительных размеров бассейн находились в некотором отдалении от дома, но,
чтобы попасть туда, вовсе не обЯзательно было выходить под открытое небо -
строениЯ соединЯл небольшой стеклЯнный переход, накрытый полукруглой, тоже
стеклЯнной крышей. “силиЯми садовника это пространство было превращено в
подобие зимнего сада. ‹етом стеклЯнные стены коридора раздвигались и зелень
экзотических растений практически сливалась с ветвЯми родной подмосковной
сирени, зимой большие причудливые листьЯ и хитро переплетенные гибкие стебли
фантастически зеленели на фоне заснеженных деревьев. ‘ейчас идти по коридору
было бы страшно - стеклЯнные стены его словно растворились и темнаЯ ревущаЯ
мгла подступила вплотную, здесь открывалось зрелище, от которого защищали в
доме тЯжелые плотные шторы - темный, терзаемый непогодой сад внезапно
освещали неестественно Яркие вспышки молний - на ослепительно белом фоне
проступали причудливые черные силуэты: ветки кустов и стволы деревьев. Ћни
как живые страшные существа - корчились, изгибались, тЯнули внутрь коридора
длинные щупальца-лапы, бились о невидимую преграду кривыми уродливыми
телами. ќта картина ЯвлЯлась на несколько мгновений, потом со всех сторон
снова наступала беспросветнаЯ темень и в ней раздавалсЯ оглушительный грохот
- на землю обрушивалсЯ очередной раскат грома.
Љазалось, еще мгновенье, и невидимаЯ стеклЯннаЯ преграда не выдержит -
вместе с очередным громовым ударом, осколками стекла и потоками ледЯной воды
сюда ворветсЯ нечто могущественное и злобное, что беснуетсЯ уже который день
за окнами.
‚ бассейне царил полумрак, светильники на стенах не горели, и все
помещение освещалось только лампами подсветки, расположенными в воде, -
казалось, что голубовато светилась, отбрасываЯ неровные блики на стены и
потолок, сама воднаЯ гладь.
‚ самом центре мерцающего квадрата, широко раскинув руки, почти
полностью покрытое водой, ничком плавало обнаженное мужское тело. €менно
тело - даже мимолетного взглЯда было достаточно: человек в воде мертв. Ѓолее
того, смерть его не была естественной.
‹азурно-голубаЯ вода бассейна вокруг тела приобрела багрЯный оттенок,
вдоль борта тЯнулись, уродуЯ благородную мраморную поверхность, бурые, даже
на вид вЯзкие лужицы.

- Ќу вот, прЯмо черт за Язык дернул - теперь не идет из головы. Љак бы
он там, правда, не утонул. ‘колько же можно паритьсЯ?
- Џо мне, так все равно - хоть паритсЯ, хоть тонет, лишь бы подольше не
поЯвлЯлсЯ. Ѓез него так спокойно...
- Ќет, правда, уже больше часа прошло. Њожет, просто заснул?
- ‚от и Я про то же. Џойду все-таки взглЯну.
- ‘олнышко, по-моему, если и стоит его проведать, то не тебе.
- ќто еще почему?
- Ќу-у, возможно, ты не обратила на это внимание, но он, некоторым
образом, мужчина.
- Ћ, ѓосподи! ‚от уж о чем Я думаю меньше всего.
- €менно это Я и имел в виду. ’ак что придетсЯ мне, если не
возражаешь...

Џроисходит что-то немыслимое. …го убили. ќто очевидно? Ќо кто? Ќикто из
нас из комнаты не выходил. ‡начит, в доме еще кто-то есть. ‚ернее, был,
теперь, понЯтно, уже нет - они работают профессионально. Ќо зачем им его
убивать - ведь он их единственный шанс достать менЯ. ‡начит, план состоит в
другом. ‚ чем? Џовесить на менЯ убийство? „опустим, вариант с Њусей
почему-то, не важно почему, они разыграть не могут, но они показывают мне
его, и Я... џ рассуждаю именно так, как Я рассуждаю. џ пришел с ним
поговорить, разговора не получилось, потому что его уже убили. Ќо
напрашиваетсЯ другое: Я его и убил. ’акова их версиЯ. Ќеплохо - есть труп,
есть человек, который его обнаружил, у человека есть мотив, навернЯка они
позаботились о нескольких уликах - какие-нибудь мои отпечатки на чем-нибудь,
что-то в этом духе. ЌавернЯка. ‘ейчас Я возвращаюсь обратно и говорю, что
обнаружил труп, а потом выЯснЯетсЯ, что все это, мЯгко говорЯ, не совсем так
и Я обнаружил очень даже живого человека. „оказать обратное будет очень
трудно. Џочему? џ же не убивал. ‚от именно, Я не убивал и не собиралсЯ
убивать, хотЯ это еще как сказать. Ќо плана у менЯ не было. Ђ у них есть. €
Я, кстати говорЯ, до сих пор послушно по этому плану действовал, далее
мыслил. ‡начит, теперь надо все делать наоборот. —то Я сейчас должен сделать
по их разумению - Я должен с воем ворватьсЯ в гостиную. €менно так. Ќу а Я
этого делать не буду. Ќе видел Я никакого трупа - он был жив и усиленно
поправлЯл здоровье. ‚от таким образом. Ђ там посмотрим, куда криваЯ вывезет.

…го встретили сразу несколькими вопросами:
- Ѓыстро ты, он что, тебЯ выгнал?
- Ќу как он там, жив?
- ‚полне. Џросит извинить за длительное отсутствие.
- ’ы сказал, что здесь его никто особенно не ждет?
- Ќет, уж извини. Ќо Я сказал, чтобы он ни в чем себЯ не ограничивал, а
он, по-моему, не очень торопитсЯ.
- € то слава Ѓогу.
- „а уж, пусть лучше лечитсЯ.
- Џока он лечитсЯ, Я, кажетсЯ, заболела - голова просто разламываетсЯ.
- ќто от переутомлениЯ.
- ќто от злости. Ќа этого пришельца и на нашу с вами доброту. Ќу да
ладно, пойду выпью таблетку. €звините, оставлю вас ненадолго.

ѓосподи, этого ведь просто не может быть. ќтого никак не может быть.
‚едь это Я шла его убить! џ! Љто же мог это сделать вместо менЯ? „а и когда?
ќто ведь не может мне казатьсЯ? Ќет, мне не кажетсЯ, ѓосподи, Я ведь только
что именно так все и представлЯла. Ќет, не так. џ про кровь не думала. ‚он
ее сколько. Љто же это? Љто?
ЉакаЯ разница - кто? ѓлавное - это случилось. Ћн - покойник. ’ы ведь
этого хотела. ђадуйсЯ...
„а, конечно, да. џ этого очень хотела. Ѓабушка, если ты менЯ слышишь,
бабушка, его нет больше! Ѓольше он никого не погубит и не растерзает.
ѓосподи, как же ты милосерден. џ ведь шла взЯть страшный грех на душу -
убить его. Ќе знала - как и не понимала даже, что иду на это, но шла. ’еперь
можно сказать честно - шла.
Ђ вот говорить никому ничего не надо и дышать нужно ровнее - ты же шла
не в бассейн, ты шла выпить таблетку, вот и выпей, успокойсЯ и возвращайсЯ
обратно. Љстати, впереди много всЯких неприЯтностей - следствие, допросы и
прочаЯ тЯгомотнаЯ гадость. Ќу да ладно, неприЯтность эту мы переживем.
’еперь-то уж точно.

—асы на камине тЯгучим хрипловатым своим боем отсчитали шесть часов.
- ‘лава Ѓогу, утро.
- ‚от уж не думаю, посмотри на улицу, там, по-моему, ни намека на
рассвет.
- Њожет, и впрЯмь настал ‘удный день, а мы тут занЯли оборону и не
ведаем?
- Џохоже.
- Ћй, не надо, пожалуйста, смотреть на улицу - еще какой-нибудь призрак
поЯвитсЯ.
- Џризрак? Љак похоже. ’ы, ‡оЯ, сегоднЯ все удивительно точно
называешь. Џризрак...
- Ќу, призрак - не призрак, а машину его придетсЯ тащить, иначе он
здесь просто поселитсЯ. ’рос, кстати, у менЯ, по-моему, есть в багажнике.
€ли нет? Џойду взглЯну.
- Ќу зачем сейчас, в такой тьме? ‚от рассветет - тогда сразу и пойдете.
- Ќу уж нет, лучше Я найду его сейчас, потом придетсЯ терпеть это ваше
привидение еще целую вечность.

ќто не шутки и это не мистика, что-то происходит сегоднЯ во вселенной.
ЏонЯть бы, что? € вправду, похоже на ‘удный день.
—то же выходит - он признан виновным и наказан? Љем?
џ задал вопрос, Я спросил об этом себЯ, вернее, Я про себЯ высказал
свое сомнение - и получил ответ. Ћт кого? ‚еликий Ѓоже, как слаб и
беспомощен человек.
’ак можно просто сойти с ума.
Њистика, религиЯ, философиЯ - это прекрасно. Ќо вот в воде - человек.
Ћн только что был жив, разговаривал, досаждал нам - и все хотели от него
избавитьсЯ. —то ж получаетсЯ, настолько хотели, что кто-то разбил ему голову
и бросил умирать в бассейн? —ушь! Ќо ведь кто-то сделал это? Љто? Ќикто не
уходил из комнаты надолго. ‚едь длЯ этого нужно было времЯ. € потом, не мог
кто-то из них спокойно убить, а потом вернутьсЯ к камину и как ни в чем не
бывало вести светскую беседу. Ќет, невозможно. ќто мог бы быть только... Я.
Џо крайней мере, у менЯ был длЯ этого повод. Ќо Я этого не делал. ’огда -
кто? —ерт побери, замкнутый круг!
‘амое смешное, а скорее самое ужасное, что Я не могу сейчас ничего
сделать, Я даже сказать им не могу, что нашел его. …ще и с тросом этим
получилось так бестолково. ‘ам виноват. ’Янул до последнего. ђешил ведь длЯ
себЯ, что пойду и, по крайней мере, заставлю рассказать все. Џо крайней
мере... „а, все ужасно, но, черт побери, все могло быть во сто крат хуже.

- ’ы нашел трос?
- „а.
- ‡начит, есть надежда, что он отсюда уедет?
- …сли захочет.
- Ђ если не захочет?
- ЋстанетсЯ.
- ѓосподи, твоЯ волЯ!
- „а не дразните вы ее! Ћна, беднаЯ, и так еле на ногах держитсЯ.
- ‘олнышко, может, тебе лучше прилечь?
- Ђ никто не обидитсЯ?
- ЋбидитсЯ? „а на что, Ѓога ради?
- Ќу вы все сидите здесь и героически терпите, пока он... пока
рассветет, а Я пойду спать?
- Њожно подумать, вместе страдать легче. ќто из пионерского детства
что-то. Џростите, глупость сказал.
- Ќе страшно. ’ак Я пойду?
- Ќу, разумеетсЯ...

Њертв? …го убили. “били. Ќо кто? Љто-то, кто сильнее менЯ. €
решительнее. џ шла умолЯть его, унижатьсЯ, а кто-то просто проломил ему
череп и утопил, как котенка. Љак Я завидую этому человеку! Њожет, и напрасно
завидую, откуда Я знаю, что он сейчас чувствует. € вообще, что Я про него
знаю? Њожет, он, как Я, шел просить, умолЯть, а потом не выдержал и убил.
Љто он, интересно? Љто из них? ‘ виду такие сильные люди, уверенные в себе.
Ќо кого-то этот поганец на чем-то поймал. Ћн ведь, наверное, массу народа
держал в своей паутине. Џаук проклЯтый. ‚от и доигралсЯ. ‚ообще-то мне,
наверное, нужно радоватьсЯ сейчас. Ќо что-то, как-то... в общем, невесело.
‹адно, надо уходить отсюда. ‚ любом случае, Я ничего не знаю и ничего
не видела. „а Я и не могла ничего видеть - Я мирно дремала, ожидаЯ рассвета,
слабаЯ, беспомощнаЯ, пугливаЯ женщина.

ќтот удар грома был особенно мощным. Љазалось, небеса просто
раскололись, не выдержав напора неведомой силы. ‚здрогнуло все вокруг - дом,
предметы, его наполнЯющие, пламЯ в камине, вздрогнули люди - и не успели еще
оправитьсЯ от испуга - случилось нечто еще более пугающее. —то-то черное,
тЯжелое и, как показалось в ту минуту, огромное вылетело из каминной трубы
и, страшно ухнув, обрушилось в огонь, поднЯв мерцающий огнем черный столб из
искр и пепла, который на мгновенье ворвалсЯ в комнату, но тут же исчез, осев
серым налетом на мебели и обивке кресел.
‚ оцепенении все несколько секунд сидели неподвижно, с ужасом глЯдЯ в
камин и ожидаЯ чего-то еще более ужасного. Ќичего не происходило, но прошло
еще несколько мгновений, пока все понЯли: из каминной трубы просто вывалилсЯ
треснувший кирпич, видимо, пламЯ бушевало уж слишком долго. Љирпич загасил
огонь в камине, и только два уголька Ярко мерцали в шипЯщей зиЯющей тьме -
словно два чьих-то огненных глаза.

- Џослушайте, - женский голос пронзил тишину, упругий и звенЯщий, будто
кто-то невидимый ударил по сильно натЯнутой тонкой струне, - послушайте
менЯ. Џожалуйста. ‚ы же все знаете, что в бассейне. —его мы теперь ждем? Џри
чем здесь рассвет?
- „ействительно. Ќо, получаетсЯ, кто-то из нас...
- Њожет, он просто упал и разбилсЯ?
- Ќу да, а потом утопилсЯ.
- Џочему утопилсЯ? ЏотерЯл сознание, упал в воду...
- ЋчнулсЯ - гипс...
- ѓосподи, как ты можешь шутить?
- “спокойтесь все. Ћставим Љесарю - кесарево. Ѓудет, как вы, надеюсь,
понимаете, следствие. ‚от пусть они и разбираютсЯ, как, что и кто. џ лично
этим заниматьсЯ не желаю. Ќет возражений?
- ’ы прав.
- Ќадо, наверное, позвонить.
- ЋбЯзательно. Ќо не забудьте, каждому из нас придетсЯ что-то говорить.
- Ќужно еще раз посмотреть на него.
- ‘транное желание.
- Ђбсолютно правильное желание. Ќадо осмотреть бассейн.
- ‡ачем?
- џ же говорю - каждому придетсЯ что-то говорить.
- € каждый уже, по крайней мере по одному разу, солгал.
- Џрекрати. Њы же договорились, по-моему.
- џ к тому, что всем не мешает туда зайти. ‚прочем, дело, естественно,
сугубо добровольное.
- џ пойду.
- џ тоже.

Ќикто никогда не замечает дороги, которые мы преодолеваем ежедневно и
еженощно многие тысЯчи и сотни тысЯч раз, никто и никогда не опишет точных
примет самых известных нам дорог - дорог, которые пролегают в наших домах -
из спальни на кухню, из коридора в гостиную, из ванны на балкон, - их мы
проходим как бы вслепую, наизусть, и попроси кто описать их особенности,
врЯд ли сумеем сделать это легко.
‘ейчас все они, и даже те двое, длЯ которых дом был родным, шли
совершенно новой дорогой из гостиной в бассейн, открываЯ ее длЯ себЯ -
странную, незнакомую, таЯщую в каждом повороте и изгибе целый сонм страхов.
ли они медленно, и казалось всем: это очень длиннаЯ дорога, но это не
пугало, а скорее радовало идущих - никто из них вовсе не рвалсЯ к ее
окончанию.
ли они тесно сплотившись, не избегаЯ, а скорее ища прикосновений, но
не глЯдЯ друг на друга и молча.
„орога привела их в мраморный зал, дышащий влажным ароматным теплом.
‡десь более, чем в доме, господствовала роскошь - матовое свечение розовых
стен было торжественным и даже величавым - блики, которые отбрасывала на них
мерцающаЯ поверхность воды, переливались, порождаЯ ощущение вселенского
покоЯ.
„но и стены бассейна были изнутри лазурно-синими, откуда-то из-под
толщи воды струилсЯ Яркий свет, отчего всЯ воднаЯ гладь казалась огромным
драгоценным камнем, светлым сапфиром или темным аквамарином, заключенным в
розовую мраморную оправу. Ћна была превосходна и... идеально чиста. Ќичто и
никто не тревожил мерцающий глЯнец - бассейн был пуст и девственно чист.
—исты были мраморные плиты вокруг бассейна. ‘кладывалось устойчивое
ощущение, что этими роскошными апартаментами никто, никогда, или по крайней
мере очень длительное времЯ, не пользовалсЯ.
‘пустЯ почти полтора часа они вернулись в гостиную. Ћхрипшие от споров,
с трудом держась на ногах от бестолковой суеты, очевидно бесцельных поисков,
оглушенные безумством происходЯщего, смЯтые и раздавленные от ощущениЯ
полного собственного бессилиЯ. Ќикто из них не мог и не хотел более
говорить, смотреть, слушать и думать.
‚ гостиной было душно и сильно пахло оплавившимсЯ воском - свечи давно
догорели, камин погас, в Ярком хрустальном свете уныло громоздились на
разоренном столе грЯзные кофейные чашки, хрустальные фужеры с остатками
недопитых вин, лед в серебрЯном ведерке растаЯл - в нем плавала пустаЯ
бутылка из-под шампанского, а пепельницы были полны окурков.
Ќикто ничего не сказал вслух, но все почувствовали нечто похожее на
омерзение. € снова, теперь уже во второй раз, ЊариЯ резко отдернула тЯжелую
портьеру и распахнула створки высокого, в два пролета, окна.
—то-то произошло в мире в эти минуты, а может и несколько раньше,
просто они это не замечали.
‚ комнату хлынул поток ледЯного воздуха и Яркого солнечного света.
Ќаступившее утро было холодным и Ярким. Џронзительно-синее небо еще
покрывали кое-где серые клочьЯ туч, но сильный ветер нещадно гнал их прочь.
„ождь перестал, но мокраЯ листва еще хранила на себе ледЯные капли, косые
лучи раннего солнца находили их, и тогда на блестЯщей зелени, сиЯющем золоте
и багрЯнце вспыхивала, искрЯсь, торжественнаЯ бриллиантоваЯ россыпь. Ђ
кипенно-белый иней оторочил стволы некоторых деревьев и оконную раму
торжественным кружевным жабо.
Ќет, ничего не произошло этой ночью в мире, все в нем осталось
по-прежнему.
Џросто зима порывалась сойти на землю несколько раньше срока, но ей,
нахалке, дан был достойный отпор.
- •орошо бы чаю, - сказал ‹озовский, с наслаждением вдыхаЯ холодную
свежую прохладу.
- џ бы даже сказал, что времЯ завтракать, - отозвалсЯ маэстро. Ћн Явно
зЯб и натЯнул на лицо высокий воротник объемного свитера, но свежесть утра
была и ему по душе.
‡оЯ молча принЯлась собирать со стола грЯзные чашки.
ЊариЯ отвернулась от окна - зеркало над камином отразило ее бледное,
измученное лицо, вокруг глаз залегли глубокие темные круги, заметны вдруг
стали морщины. ‚се смотрели на нее, словно ожидаЯ чего-то.
- —то скажешь, Њашенька? - прервал молчание маэстро.
Ћна едва заметно улыбнулась и провела рукою по лицу, словно снимаЯ с
него какую-то невидимую паутину, она была очень бледна, и это было особенно
заметно в Ярком солнечном свете, но и глаза вдруг блеснули как-то особенно
Ярко.
- ‘кажу... скажу, что на Яичницу вы можете рассчитывать смело.
Ќалетевший порыв ветра с треском захлопнул где-то то ли дверь, то ли
оконную раму, и в дом вошла светлаЯ тишина раннего подмосковного утра.

Last-modified: Tue, 08 Feb 2005 06:42:58 GMT
Ћцените этот текст: