  -- Ђ почему бы и нет? Џринимал же президент некоторых диссидентов!
     -- Љакой вы диссидент, ћджин? ‚ы обыкновенный шпион, который перешел на
сторону противника.  „авайте смотреть трезво на вещи, мы с вами в одинаковом
положении.  Њы  предатели  и  перебежчики!  Ќас  даже неудобно  принимать  в
приличном обществе...
     -- џ хочу заниматьсЯ политикой...
     -- Џрекрасно. ‚ыдвигайте свою кандидатуру в сенат. ‘транный вы человек,
ћджин!<sup>4</sup> Љакого  черта вы ушли  на  ‡апад?  ‚ы  могли  бы  сделать
прекрасную политическую карьеру в наших профсоюзах...
     <sup>4</sup> —истейшей воды псих!
     Ћн только хмыкнул в ответ.
     -- ‡наете что, Ђлекс? „авайте выпьем по кружке пива.  “ менЯ  от  этого
’ауэра  такаЯ тоска,  словно Я  сам просидел  тут  две  жизни!  Ђ эти вороны
напоминают мне  о помойке в нашем дворе... Ћни  сидЯт над нею на деревьЯх  и
слетают вниз, когда  оттуда  убегают  кошки. —удесный у  нас двор... голуби,
детскаЯ  площадка,  пьЯницы,  играющие  в  домино...  ‚первые  Я  так  остро
затосковал по дому... ‘мешно? „авайте выпьем!
     -- Ќо вы же войдете в штопор.
     -- ђазве можно напитьсЯ пивом?
     џ похлопал  его по плечу и не  стал спорить: в  годы  буйной юности  мы
надирались  пивом с превеликим  изобретательством; тогда еще  функционировал
истинно чешский павильон в парке имени Ѓуревестника, подавали шпекачки, пили
на спор, не отрываЯсь от стола, по десЯть -- двенадцать кружек -- Я, правда,
не выдерживал и семи.
     Џаб нашли тут же, и  ћджин  сразу  присосалсЯ  к  бокалу с наслаждением
доходЯги, дорвавшегосЯ наконец до живительного ключа.
     -- ‚от  вы все не  верите мне,  удивлЯетесь,  почему Я ушел,-- шелестел
он,-- да если бы Я рассказал  вам все, что Я пережил, у вас волосы встали бы
дыбом!<sup>5</sup> ‚ы представлЯете, что такое убежать из нашей страны?
     <sup>5</sup> ЏредставлЯю, что стрЯслось бы с моим пробором!
     —то-что, а этого Я представить себе не мог при  всем желании,  напрЯгал
все свои мозговые жилы, тужилсЯ, стремЯсь воспламенить воображение, но слабо
горел фитилек,  не виделось ничего, кроме заградительной колючей  проволоки,
электронных  устройств,  сторожевых  будок  в  полоску,  оскаленных  штыков,
рычащих  овчарок; не мог Я  представить себе, чтобы беспрепЯтственно перешла
наши кордоны даже кошка.
     --  џ чувствовал приближение  опасности  и  знал, что  рано или  поздно
наступит  развЯзка. Ѓольше  всего  Я боЯлсЯ  пистолетного  выстрела в  упор,
помните,  как ђуби убил Ћсвальда? ‚се чудилась  мне  одна и та же  картинка:
светит солнышко,  Я  иду  по улице, жмурЯ глаза и  надвинув  на  лоб  шлЯпу,
подхожу  к углу дома,  и вдруг оттуда выскакивает человек,  сует мне в живот
дуло,  бухает  выстрел, пальцы мои хватаютсЯ  за  разодранные  кишки, хлещет
кровь, теплые струи бегут по рукам... …ще мучило, что собьет менЯ  грузовик.
€менно грузовик. „аже стишок написал:  "€  где-нибудь в  последний  миг тебЯ
настигнет  грузовик!" џ  ведь  иногда  пописываю.  Љак  вам  нравитсЯ  такаЯ
эпитафиЯ?  "Ќе  осуждай менЯ,  что тут,  средь остановленных минут, залег Я,
Њузой пораженный,  между желудком и погоном!"  ќто Я себе  посвЯтил. ’ут три
символа, понимаете? Њуза  -- идеал,  стремление  к  творчеству.  †елудок  --
раблезианство и жизнелюбие. Џогон -- карьера. —то вы об этом думаете?
     Ћн даже заглЯнул мне  в глаза, так  интересно ему было  узнать,  что  Я
думаю по  поводу  всей этой грандиозной символики. Џросто ђэли в  миниатюре.
ђоща.  Џоросль.  Џодросток. Њуза. †елудок. Џогон.  ‚  обоих  случаЯх молодцу
конец,  и  Я вспомнил,  как  совсем  недавно  крутилсЯ волчком на  дороге  и
ускользал от надвигающегосЯ бампера.
     ќпитафиЯми Ђлекса не  удивишь,  самые смешные  списаны  с  надгробий  в
тетрадь, вот  исполню свою симфонию  "Ѓемоль", вернусь в родные пенаты, уйду
на пенсию  и  издам  сборник эпитафий в монастырской типографии.  ѓриф  "длЯ
служебного   пользованиЯ",   материалец  накоплен,   не   напрасно   великий
путешественник Ђлекс обошел собственными тренированными ногами ("Ќоги у тебЯ
раз в десЯть посильнее рук,-- учил дЯдька,-- в рукопашной ты, брат, долго не
выдержишь, любой середнЯчок,  знающий приемы, ткнет тебЯ носом в землю, ноги
--  твое  спасение,  но нужно научитьсЯ ими точно  бить, овладевай каратэ, а
если видишь, что тебе каюк, то давай деру, ноги тебЯ выручат, особенно хорош
ты на дистанции до пЯти километров и, конечно, на сотке, только не беги, как
на стадионе,  а вихлЯй в  разные стороны, чтобы не застрелили в спину!") все
лучшие кладбища мира. Ђ ћджин-змей продолжал:
     -- Ќо все  произошло  иначе:  был у менЯ дома  большой  сабантуй. ‘емьЯ
обычно  на лето и начало осени уезжала к теще в деревню, предоставлен Я  был
самому себе и гулЯл крепко, много знакомых и малознакомых перебывало тогда в
моей квартире...  € вот  однажды после пьЯнки глухой ночью, когда все  ушли,
валЯюсь Я на диване  в своей просторной кухне  (до комнаты  не дополз,  да и
удобно,  когда рЯдом бутылки и  закуски), сплю  чугунным сном и вдруг слышу:
тук!  тук! тук! ЌапрЯгаюсь,  а  в голове обрывки  фраз,  певец  орет  что-то
душераздирающее о синем  крематорном дыме, духота, но сил нет поднЯтьсЯ. Љак
вы это находите?
     Ћн отпил крупный глоток из бокала  и прислушалсЯ, как прожурчали потоки
пива по  его воспаленным  кишкам. Ќаходил Я  все это довольно банальным,  на
кухнЯх Я не спал, слава Ѓогу, обошлось, да  и представить не мог, как это не
доползти до комнаты.
     -- ‘лышу  снова:  тук!  тук!  тук!  Ђ глаза разлепить не  могу,  словно
примерзли ресницы, руки  скованы  и  сознание  то  здесь, то там, в небытии,
значит.  €  снова:  тук! тук! тук! € вдруг  Я почувствовал: конец! “мираю! €
какаЯ-то  неведомаЯ сила толкнула менЯ в спину и заставила поднЯтьсЯ. ’олько
приподнЯлсЯ -- и снова в пучину, и снова:  тук! тук! тук! Џризывает обратно:
вернись! ‘тучит: вернись! Ќа миг открыл глаза, вижу: у окна на карнизе сидит
белый  голубь, смотрит  на  менЯ  и долбит  по  стеклу.  €  только  тогда  Я
почувствовал запах газа: две конфорки были открыты...
     Ѓог спас менЯ,  а зачем?  Ћб  этом  Я  часто задумываюсь,  ведь  каждый
человек родилсЯ не просто так, а с целью, с замыслом. „лЯ чего он поЯвилсЯ в
этом мире?  Ќе  улыбайтесь, Ђлекс,  никто  из  нас это  место сам  не  может
определить,  ответить не может, это становитсЯ  Ясно  потом... ђуссо родилсЯ
длЯ  "€споведи", Љаракозов -- чтобы  выстрелить в Ђлександра ‚торого, Ќьютон
-- ради того мига, когда на голову ему упало Яблоко и как следствие -- закон
земного тЯготениЯ. Ќо Я ушел в сторону...
     ‚ тот  момент вполне  реально дохнула мне  в  лицо смерть, игра  велась
всерьез, детьсЯ мне  было некуда,  знал,  что  даже в глухой  тайге разыщут.
Ѓежать за границу? ‡абитьсЯ в какой-нибудь уголок на ”иджи или дрейфовать на
льдине в Ђнтарктике до конца дней? Ќо как? ‘трана ведь закрыта наглухо, муха
через   границу  не  пролетит!  “гнать  самолет?  Ѓезумие.   ЏревратитьсЯ  в
человека-невидимку? Ќе было  среди знакомых ѓерберта “эллса. Ћжидать,  когда
менЯ снова  пошлют за кордон, и там дать деру? ђискованно,  ибо  Я уже ходил
под  топором, несколько раз хлопнули бы, пока Я собиралсЯ. Ћставалось только
бежать нелегально, а  именно,  под  чужим  паспортом...  ‚ы, Ђлекс, конечно,
попытались бы добыть американский или  английский и совершили бы ошибку: эта
публика  всегда  на  крючке, присматривают  за  нею  серьезно.  Ќужна страна
незаметнаЯ, дружескаЯ, не вызывающаЯ эмоций.
     Ѓармен принес нам еще пару продолговатых запотевших бокалов и безмолвно
поставил на стол.
     -- “ вас нет соли? -- спросил ћджин.
     Ќи тени  удивлениЯ не  скользнуло  по лицу  бармена: англичане  считают
иностранцев  существами одноклеточными, но которых, увы, приходитсЯ терпеть,
ибо они платЯт деньги за товар по законам, открытым Ђдамом  ‘митом. ‘ тем же
безучастно-холодным  выражением лица он  принес солонку, ћджин обмазал солью
краЯ бокала и стал с наслаждением цедить пиво.
     •орошо, что  мы оба находились под крылышком властей и  не нуждались  в
камуфлЯже -- такие  нюансы не проходЯт мимо вниманиЯ наблюдательной обслуги,
совсем  недавно  чуть  не  загремел  один  резидент,  который  позволил себе
чокатьсЯ с агентом, дернул его  черт расчокатьсЯ в окраинном пабе, где сидЯт
лишь аборигены, не привыкшие чокатьсЯ,  и глазеют от нечего делать на любого
пришельца,--  тут  же  какой-то  стукач позвонил  в полицию:  подозрительный
иностранец!
     џ бросил щепотку соли в пиво, со дна поднЯлись мутноватые пузырьки, пил
Я  пиво  таким  образом еще в  те ностальгические времена,  когда  его  было
вдоволь во всех киосках и  шло оно хорошим  "прицепом" к стакану белой  (или
наоборот).  „аже   сравнительно  недавно,  когда  сосед  по   этажу  ‚италий
‚асильевич   одолжил   мне  бутылку   "редебергера"",  купленного  в  Ѓуфете
(физиономиЯ его  лопалась от жмотства), Я опохмелЯлсЯ им с  солью, приглашаЯ
тщетно на  виски соседа ("—то  вы, Ђлекс! ‡автра  у менЯ с утра совещание по
урожаю,  да и вообще Я редко в  рот беру, лишь по праздникам  ђеволюции!" --
‚идно,  "редебергер" покупал только  длЯ  Ђлекса из партийного  альтруизма и
пролетарской солидарности).
     ћджин продолжал:
     -- Џока Я размышлЯл и сомневалсЯ, произошел очередной инцидент из серии
уголовной хроники. “тром  перед работой  Я  вышел  к машине,  и  издали  мне
показалось, что у днища кузова несколько странные очертаниЯ. Ќе поленившись,
Я подлез под машину и обнаружил  у самого карданного вала небольшую капсулу,
прикрученную веревкой  к глушителю.  ‚ам,  Ђлекс, как специалисту  прекрасно
известны  такие  штучки  --  ими  пользуютсЯ  все  террористы.  ќтот  случай
подхлестнул менЯ к побегу и выбил из головы гамлетовское "быть или не быть".
     ‘рочно требовалсЯ паспорт гражданина самой братской  страны, вызывающей
у пограничников умиление и любовь,-- к таким странам принадлежала  ЃолгариЯ.
Ќо  сомнениЯ  все  равно подтачивали менЯ, ночами  Я  не  спал,  обуреваемый
мыслЯми о  семье,  о  старых  родителЯх и  о своем  неопределенном  будущем.
‚прочем, моЯ собственнаЯ судьба не очень беспокоила менЯ: Я фаталист, Ђлекс,
и верю в то, что если ЋбстоЯтельства или некаЯ ‚ысшаЯ –елесообразность сочли
нужным вытолкнуть менЯ за рубеж, то, значит, мне найдено другое,  совершенно
иное жизненное  предназначение. Љакое? ’огда  Я  об этом  не  думал,  больше
терзала менЯ участь детей, обреченных после моего побега  на  дискриминацию,
и, главное, как Я буду выглЯдеть в их глазах: грЯзный предатель, перебежчик,
дезертир! Ќо какова была альтернатива?  €скромсанное тело, стынущее в морге,
опознанное  или вообще неопознанное. ‹егко считать мой  побег  аморальным...
Ќу, а если нет выбора? —то есть на свете дороже жизни?<sup>6</sup>
     <sup>6</sup>  „ействительно,  что дороже  жизни?  —то есть жизнь?  ...a
walking shadow, a poor player that struts and frets his hour upon the stage,
and then is heard no more: it is a tale told by an idiot, full  of sound and
fury, signifying nothing".  -- "†изнь -- только тень, она--  актер на сцене.
‘ыграв  свой  час,  побегал,  пошумел  -- и  был таков.  †изнь  --  сказка в
пересказе глупца, в  ней шум и  Ярость, и ничего она не значит",-- учил менЯ
австралийский лапа, ЯвлЯвшийсЯ во сны после бегства с крыльца толстой  бабы,
торговавшей  урюком,  был  он  в  красном  оархатном  халате, с однотомником
“ильЯма в  издании "‘принг букс", в окружении  казуаров,  молохов,  страусов
эму, диких собак динго  и, конечно  же,  симпатичнейших коал с эвкалиптовыми
листьЯми в зубах.
     ‚  таком лихорадочном состоЯнии  Я и  приступил  к  поискам  болгарина,
стараЯсь действовать быстро и скрытно -- не дай Ѓог о моих замыслах дошло бы
до нашей фирмы! Љ счастью, давно водил Я дружбу с одним актером,  женатым на
болгарке, котораЯ хорошо знала все болгарское землЯчество.
     ‡а  жареным  барашком   с  "гамзою"  в  круглых  плетеных  бутылках   Я
пожаловалсЯ, что при написании одного труда (им Я представлЯлсЯ как  научный
сотрудник, служивший в "Ящике") не могу Я обойтись без болгарского эксперта,
часто бывающего на ‡ападе и имеющего международный опыт.  ’ак Я познакомилсЯ
с  профессором ѓ., работавшим  по соглашению  при  одной  нашей академии над
темой о Ѓалканском ‘оюзе.
     „руг-актер  затащил  его  в финскую сауну,  обставили  мы  все  дело  с
размахом,  на угощениЯ  и все прелести  комфорта Я  не скупилсЯ: все-таки на
карту была поставлена всЯ моЯ жизнь.
     Љогда Я пошел  за очередной бутылкой, припрЯтанной в  раздевалке на дне
моего "дипломата", то не преминул залезть в пиджак  профессора и просмотреть
его  паспорт  --  большинство иностранцев ведь  предпочитают  у нас  таскать
документы с собой не только из-за передрЯг, которым  постоЯнно подвергаютсЯ,
но  и  как  своего  рода пропуск  в  ресторан  или в театральную кассу.  Њне
повезло: весь паспорт был испещрен иностранными визами, из них французскаЯ и
финскаЯ  действовали  целый  год,  по-видимому,  профессор   был   свЯзан  с
болгарской разведкой, но это дела не менЯло. Љуй железо, пока горЯчо! ќто вы
хорошо знаете,  Ђлекс.  € Я  начал  ковать и ковать,  молотом только успевал
жарить по наковальне, искры летели по сторонам!
     ѓулЯли мы  широко  и вольно, завершили на лирической ноте  в ресторане,
клЯлись, как принЯто у нас, в вечной дружбе и верности, утопали в объЯтиЯх и
поцелуЯх. ‚о  времЯ возлиЯний Я  времени не терЯл и обрабатывал болгарина со
всех сторон.  Ѓоже, как  тЯжело,  когда не  знаешь  заранее  хоть что-нибудь
существенное о человеке, тычешьсЯ наугад, как слепой котенок.
     Џрофессор  проводил  времЯ  в архивах  и,  естественно,  часто упиралсЯ
головой в стену, пытаЯсь добыть кое-какие документы. Ђ  Я все искал, за  что
бы зацепитьсЯ. —то говорил на этот счет “читель? Џо-моему, Ђлекс, вы большой
знаток его трудов. Ђ он  вещал, что нужно ухватитьсЯ  за  одно звено,  чтобы
вытащить всю цепь. € Я  вцепилсЯ в это звено, как слепень в загривок коровы,
обещаний не жалел: "Ќет проблем, устроим, полно знакомств, вам нужен военный
архив? ’ак у менЯ там друг  и  любит,  между прочим, болгарскую мастику, он,
знаете ли,  лет  десЯть работал в Џариже и привык там к перно, менЯ, правда,
дрожь берет от этих анисовых капель, а мастика так на него похожа..."
     ѓвоздь был забит настолько красиво, что уже на следующее утро профессор
позвонил  мне домой, рассыпаЯсь  в  благодарностЯх за  сауну и  всю гульбу и
деликатно намекаЯ на мои обещаниЯ.
     ћджин прервалсЯ и глотнул пива.
     ‚ паб,  словно  стаЯ рассерженных гусей, ввалилась  группа черноголовых
туристов, они гоготали и хлопали крыльЯми,  грохотали стульЯми, рассаживаЯсь
и заказываЯ, громко переговаривались и щелкали фотоаппаратами.
     ‡ачем  ћджин рассказывает  мне  всю  эту историю? —тобы  доказать  свою
непричастность  к  предательству  и  отвести  удар?  ‚едь  он  до  сих   пор
подозревает, что Я могу его кокнуть. €ли просто после тЯжких дней запоЯ  его
тЯнет вывернуть душу?
     ’Яга к  откровению как шквал иногда накатываетсЯ на нашего брата. ‘идел
и Я однажды за столиком с чахлым старичком, напоминающим „он-Љихота (событиЯ
разворачивались  в мекленбургском литературном клубе с  огромной  деревЯнной
лестницей,  резными  стенами и  витражами),  и  вдруг  наплыло: выложил  ему
внезапно о себе  всю подноготную, даже  ордена  перечислил,  все  рассказал,
фотографии ђиммы и ‘ережи показывал, заграничный  паспорт, и о тайниках, и о
черт знает чем. ‘таричок вежливо слушал  исповедь, кивал головой, улыбалсЯ и
нервно ерзал. …стественно, решил, что  за столик ему подбросили провокатора,
дабы  выведать интимные  стороны  жизни  ‘ервантеса,-- вот он,  ужас жизни в
Њекленбурге: вдруг станешь самим собой, очищаешь душу и режешь правду-матку,
надеЯсь на понимание и взаимность, но  в  ответ...  —то в  ответ? ЏорЯдочный
человек  подумает:  вот,  сволочь, болтает и  думает,  что  Я клюну  на  его
откровениЯ,  дудки,  брат, жизнь  нас многому научила. Ђ подлец  быстренько,
боЯсь,  чтобы  вы  его не  опередили, обвинив в  отсутствии должной позиции,
полетит  стучать и  наговорит с  три  короба,  лишь  бы  спасти свою  шкуру.
Ќевозможно быть искренним в  Њекленбурге, и это, наверное,  самое  страшное.
‚се  мы  подозрительны, вот  и Я  не  верю  ни одному слову ћджина,  повсюду
чудитсЯ   тЯжелаЯ  длань  шпионажа,  все   мы   очумели,   все   погрЯзли  в
подозрительности!
     џ оторвалсЯ от своих мыслей и тронул его за рукав.
     -- —то вы  замолчали, ћджин? Џусть галдЯт, они нам не мешают. Ќе выношу
туризм  и вообще  коллективные походы.  ‚ новом городе Я обычно  брожу один,
вооружившись картой, дышу,  смотрю по сторонам, зеваю, рассматриваю витрины,
принюхиваюсь к запахам, и каждый раз мне кажетсЯ,  что Я уже там бывал и все
знаю... ’ак продолжайте же, мне очень интересно <sup>7</sup>.
     <sup>7</sup>  Ѓеседу с  "Љонтом"  Я  записывал  на мини-магнитофон,  не
хотелось потом напрЯгать мозги при составлении доклада •илсмену.
     ћджин как будто только и ждал моего приглашениЯ:
     --  ‚  тот  же  день  Я  направилсЯ  к  одному  отставнику, назовем его
”окусником,  у которого  в  свое времЯ стажировалсЯ,  осваиваЯ  все тонкости
легализации  по  подлинным и  фальшивым документам.  Ќа  пенсию старик  ушел
совсем  недавно и полностью посвЯтил себЯ делу рыбалки, к которому тщательно
подготовилсЯ.  џ   сам   понавозил  ему  массу  различных  блесен,  крючков,
спиннингов, и  возили  ему все, кто у него стажировалсЯ, слыл он виртуозом в
делах фальшивок и мою просьбу чуть освежить знаниЯ воспринЯл с энтузиазмом и
умилением, тем более что Я принес ему в дар очередной комплект блесен. Ќачал
он учить и демонстрировать, и Я  только успевал перебивать  его  унавоженную
матом речь нужными вопросиками, особенно  о технологии  замены  фотографии и
подделки печати: старик тут же достал  из письменного стола приспособление с
бритвенным лезвием, специальный паровой  нагреватель (все это Я потом у него
взЯл  длЯ  домашних  тренировок)  и  аккуратно  отделил  фото  от  какого-то
подвернувшегосЯ  ему под руку документа,  наклеил другую  фотографию, достал
несколько печатей, в том числе и  целый ворох маленьких печаток с отдельными
буковками,  и очень ловко скопировал достаточно заковыристую печать с  моего
удостоверениЯ.
     €так, начало было положено. Ѓежать Я решил через ”инлЯндию,  хотЯ знал,
что  финны  иногда выдавали дефекторов под нажимом могущественного соседа" и
решение это объЯснЯлось не  только  имевшейсЯ визой,  но и  психологическими
моментами,  ибо  в  гурьбе  гудЯщих  полупьЯных финских  туристов  скромный,
трезвый  болгарин  с  небольшим чемоданчиком  не вызовет ни  раздражениЯ, ни
особого интереса.
     „лЯ побега Я наметил воскресенье, когда вполсилы бдЯт  наши недремлющие
церберы,  и через  своего  коллегу  забронировал  железнодорожный  билет  до
•ельсинки длЯ болгарского  гражданина  --  обычное дело в нашей повседневной
работе, где  все  постоЯнно приезжают  и уезжают  по  фальшивым паспортам. €
железную дорогу Я выбрал, исходЯ из своих прежних наблюдений при пересечении
границы: режим на пограничных станциЯх казалсЯ  мне либеральнее, иностранцев
там  не просвечивали рентгеном в  поисках оружиЯ,  да  и не  хотел Я быть во
власти нашей прихотливой погоды,  из-за которой  могут  задержать  или вовсе
отменить отлет.
     €так,  все  было на мази, Я приступил к операции.  ‚ субботу  вечером Я
пригласил  профессора  в  ресторан  длЯ  знакомства  с  "другом из  архива",
прилично его накачал  и  обласкал по  всем правилам, изложенным  в заповедЯх
„ейла  Љарнеги,  его  прекрасные  советы,  которые  в  жизни   обычно,  увы,
использовать забываешь, гораздо умнее, чем у полковника ‹оуренса с его "чаще
прибегай к чувству юмора, предпочтительны сухаЯ ирониЯ и остроумный ответ не
слишком общего характера".
     “же  подали десерт, а  желанный  друг, естественно, все  не  поЯвлЯлсЯ,
пришлось разыграть небольшой спектакль, звонить ему по телефону и довести до
сведениЯ  нетерпеливо  ожидающего  профессора, что  друг  оказалсЯ  в  самом
горниле государственных дел,  в ресторан  не успевает, но готов заскочить ко
мне домой, поскольку поедет мимо  с работы. Џрофессор, расслабленный вином и
моим  тонким обхождением  и привыкший уже к несуразности и непредсказуемости
всей нашей мекленбургской жизни, естественно, поверил во всю эту туфту и без
всЯких колебаний  погрузилсЯ со мною в такси:  горел в нем  неистребимый дух
исследователЯ, жаждущего  добратьсЯ до сокровенных тайн Ѓалканского ‘оюза, и
предложи Я ему лететь за ними в космос -- помчалсЯ бы галопом!
     „обрались  мы до моей квартиры без всЯких приключений, бар мой  ломилсЯ
от самого изысканного  спиртного,  и  уже через  полчаса  мой  гость получил
лошадиную дозу сильнодействующего снотворного, по моим расчетам, он разлепил
бы  глаза не раньше, чем  через тридцать часов,  когда  Я  уже любовалсЯ  бы
видами ”инского залива со стороны •ельсинки.
     ‚скоре  он  начал  зевать,  тереть  глаза,  клевать  носом,  посерел  и
побледнел, потЯнулсЯ к диванчику (а Я все поигрывал наживой: вот-вот приедет
друг, человек он обЯзательный, обидитсЯ, если мы  его не  встретим, впрочем,
можно  и  вздремнуть  на  полчасика,  чувствуйте   себЯ  как  дома,  дорогой
товарищ!), примостилсЯ на нем и тут  же ровно  и сладко  захрапел.  џ снЯл с
него ботинки, любовно укрыл пледом, потушил свет и вышел в соседнюю комнату.
     Џаспорт профессора Я прощупал,  еще когда вешал его пиджак на плечики в
прихожей, и тут  же  приступил  к работе, пустив в дело  весь инструментарий
старика ”окусника.  ’ренировки мои не прошли впустую, и  через пару  часов Я
уже любовалсЯ  своей фотографией  на чужом паспорте, скрепленной официальной
печатью.
     —асы показывали два, старт  прошел отлично, ђубикон был перейден. Џоезд
уходил в восемь вечера, кассы открывались в десЯть утра (как известно, билет
за  границу у нас можно получить только  по паспорту),  Я немного вздремнул,
тщательно  выбрилсЯ,  намазал лицо  заграничным  лосьоном (это  действует на
окружающих,   иностранцы  пахнут   по-другому),   переоделсЯ   в   добротные
европейские  одежды,  оставил  на всЯкий  случай  записку,  чтобы  профессор
дожидалсЯ моего возвращениЯ, и около девЯти  выскользнул на тихие воскресные
улицы. ‚  десЯть часов  Я уже всунул свою благоухающую физиономию в окошечко
вместе с паспортом.
     -- Ѓудьте любезны, билет по брони...--  ѓоворил Я  с легким и  приЯтным
акцентом.
     ЊиловиднаЯ девушка  за  окошечком  порылась  в своих  бумагах  и  вдруг
рЯвкнула грубым гортанным голосом, превратившим  ее личико в дышащую  злобой
рожу запущенной старой ведьмы.
     --  „а, бронь в •ельсинки  имеетсЯ,  но тут  также и бронь на Ѓерлин на
среду... Љак это понЯть?!
     -- Љакой Ѓерлин?!
     --  Ѓронь на ваше  имЯ... ђазве вы не  заказывали? —то  вы  мне  голову
морочите?!
     -- ’ут, видимо, какаЯ-то ошибка...
     -- “ нас не бывает ошибок! -- отрезала фуриЯ и вышла с  моим  паспортом
из комнаты. „а, Ђлекс, наша родина суетна и непредсказуема, все неустойчиво,
все движетсЯ по  сумасшедшим  законам диалектики, все  течет и  нет никакого
порЯдка, один произвол, и в его бушующем пламени человек чувствует себЯ лишь
дрожащим кусочком  пепла.  Њожете себе представить, какие страшные минуты  Я
пережил  в  ожидании  красавицы,  и   она  поЯвилась  под  предводительством
невыспавшегосЯ человека,  походившего по всем гнетущим внешним параметрам на
сотрудника службы безопасности.
     -- —ерез кого вы заказывали билет в •ельсинки? -- спросил он хмуро.
     -- —ерез  сотрудника  нашего  посольства.-- џ назвал  первую болгарскую
фамилию, котораЯ пришла мне в голову.
     —еловек осмотрел менЯ  сверху донизу,  как смотрЯт врачи на вошедшего в
комнату голого новобранца.
     -- ‘транно... ‚ •ельсинки и затем <i>в</i> Ѓерлин. „ве  брони... Љак же так? џ
покрылсЯ холодным потом.
     --  ‚идимо,  это  заказали без  моего ведома,--  залепетал  Я,--  посол
говорил,  что  сразу же по возвращении  Я должен  срочно выехать в Ѓерлин,--
мысль моЯ лихорадочно билась, как птица  в  клетке,-- Я пробуду в  •ельсинки
буквально несколько часов, вернусь и тут же уеду в Ѓерлин.
     —еловек  молчал  и что-то прикидывал,  Явно  раздраженный самим  фактом
таких  стремительных передвижений;  не о  безопасности  он  думал,  а просто
завидовал,  что  кто-то  другой, а  не  он  имел  возможность  так  свободно
пересекать границы.
     --  ќто очень  важное дело...  џ могу  сейчас позвонить  послу...  …сли
можно, Я выкуплю сразу  два билета...--  ’ерЯть мне  уже  было нечего,  а на
наших чиновников слова "посол", "министр" оказывают магическое воздействие,
     -- Ќу... если так... —то ж, выдайте ему билеты!
     € он удалилсЯ, грозно и величественно, и ворчащаЯ фуриЯ подчинилась его
приказу.  —асы показывали одиннадцать,  Я  вышел на улицу и вытер вспотевшее
лицо носовым платком.
     €  вдруг,  Ђлекс,  мне нестерпимо стало жалко  и себЯ, и свою  семью, и
город, который Я покидал навсегда,-- замелькали в  голове картинки прошлого,
радостные и сентиментальные: речные  кораблики с культурником (два прихлопа,
три притопа),  любимаЯ  станциЯ  метро  со скульптурами  солдат,  рабочих  и
крестьЯн, идиллические обветшалые церкви, фонари вдоль бульваров, уродливые,
но такие близкие сердцу трамваи...
     ћджин  замолчал,  горло  ему перехватил спазм.  Ћн  снЯл  очки и  долго
протирал  их   специальным  фланелевым  тампоном.  Ќет,  он   не  играл,  он
действительно плакал,  впрочем,  при  надобности  Я  мог разыграть  сцену  и
почище, особенно  хорошо удавались мне внезапные взрывы гнева -- Я их  важно
называл пароксизмами гнева,-- плакал Я гораздо  хуже, но навернуть слезу мог
без всЯких усилий.
     ћджин глубоко вошел в настроение и даже драматически стиснул руки.
     -- —то мне соборы  Џетра и Џавла? —то мне заваленные товарами магазины?
џ ведь не рвусь  в  миллионеры  и вполне  удовлетворЯлсЯ нашей  квартирой  и
машиной...  €  все,  больше мне ничего не нужно, о даче  мы  и не помышлЯли,
обожали иногда летом выезжать с  палаткой и детей к этому приучили. “ тещи в
деревне  большой дом, свой огород, корова... € Я решил в тот  момент тут  же
вернутьсЯ домой,  извинитьсЯ перед болгарином,  что-нибудь придумать  насчет
друга.  Ќо  здравый смысл тут  же поборол  внезапный порыв, такое находит на
менЯ часто... ведь Я дурак!
     ћджин  вдруг  захохотал,  спрЯтал  свой  мощный  нос  в пивной  кружке,
поперхнулсЯ и так закашлЯлсЯ, что казалось, вылетЯт изо рта у него и бронхи,
и легкие.
     -- ‚ общем, Я  поездил по городу, простилсЯ  со  знакомыми местами,  со
скамейкой у  тихих прудов,  где мы впервые  поцеловались с  женой, сходил  в
зоопарк  (его  любил  мой отец и  вытаскивал  менЯ туда  каждый  раз,  когда
приезжал в столицу), пообедал  плотно в том  самом отеле, где Я по поручению
Љарпыча танцевал с француженкой около фонтана, посматриваЯ на свое отражение
в   зеркальном   потолке,--  там  началось   мое   падение"  там   пришло  и
воскрешение,-- сейчас все казалось милым, безвозвратно ушедшим прошлым.
     ‘  вокзала Я на всЯкий случай решил позвонить  к себе  домой.  Љ  моему
ужасу, трубку поднЯл профессор:
     -- —то случилось, ћджин? Људа вы исчезли?
     --  ‚ы так сладко  спали, что  Я  не рискнул вас  будить.  ЊенЯ  срочно
вызвали  на  работу...  произошла  авариЯ,--  плел  Я  все  это с  искренним
волнением,-- ждите менЯ, Я скоро вернусь и захвачу своего приЯтелЯ.
     -- Ќо  почему вы заперли менЯ? џ не могу выйти! --  Џрофессор с  трудом
сдерживал негодование.
     -- „ело в том,  что у менЯ  специальный замок... от  воров. Љак вы себЯ
чувствуете? џ сейчас приеду...
     -- Ћчень плохо.  Ќе понимаю,  что со мной  произошло... ‘кажите, ћджин,
куда исчез мой паспорт?
     -- Љакой паспорт?
     -- Љоторый лежал у менЯ в боковом кармане.
     --  џ не  понимаю, о чем  вы говорите...-- џ из кожи  вон лез, стараЯсь
разыграть удивление.-- ‡ачем мне ваш паспорт?
     -- Ќо он был у менЯ в кармане... он всегда там.
     --  ‚озможно,  вы  оставили  его  дома...  „ождитесь, пожалуйста, моего
приезда!
     Ћн недовольно бурчал; Я положил трубку, внутри все клокотало.
     ћджин глубоко  вздохнул,  нырнул  своей оглоблей в бокал пива  и словно
забыл обо мне.
     …лки-палки,   ничего   мы  толком  не  умеем   делать"  думал  Я,  даже
элементарное снотворное  изготовить  не в  состоЯнии, црушники,  гады, такие
штуки вкалывают  своим  подопытным  кроликам -- секретаршам, что они  друг у
друга  секретные  документы воруют, закладывают в девочек целые программы, и
готовы  они  под гипнозом  продырЯвить пулей насквозь  хоть президента,  а у
нас... если бы какое-нибудь серьезное психотропное средство, а то всего лишь
снотворное! Џсихотропные тоже  подводЯт, сам  Я однажды  сел в лужу, поверил
–ентру и распил с одним объектом бутылку арманьЯка, предварительно проглотив
нейтрализующую  таблетку, и  что? Ћбъект, как ожидалось, не выложил мне свою
переполненную секретами душу, а впал в состоЯние крайней веселости, а Я чуть
не уснул, и только целый кувшин крепчайшего кофе вынул менЯ из размЯгченного
состоЯниЯ.
     --  €  вы  не вернулись назад?  --  спросил Я главного  фигуранта  дела
"Љонт", когда  он выплыл  из  бокала.--  Ђ  если  бы он тут  же  позвонил  в
соответствующие органы?
     --  џ не  рассчитывал  на такую  прыть.  ‚ любом  случае он начал бы  с
офицера безопасности  посольства.  Ѓыло  воскресенье, все  уезжают за город.
Ќаконец, все выглЯдит  со стороны  не так  просто:  человек  попал  в  чужую
квартиру. Љак? Џочему? ЏьЯный он или трезвый? Ќаконец, профессор считал, что
Я  работаю  в  "Ящике"".  ‘тали бы  искать  "Ящик""...  “чтите,  дело было в
воскресенье! Ќет, Я рассчитал  верно! ‚прочем, в  тот момент  Я об  этом  не
думал, Я летел к цели, как фанатичный камикадзе.
     ‚ купе менЯ ожидал очередной сюрприз. Ќавстречу поднЯлсЯ добродушный на
вид мужчина, представившийсЯ как  сотрудник  болгарского  посольства. “ менЯ
чуть Язык не  отнЯлсЯ, но, мгновенно  сориентировавшись, Я представилсЯ  как
польский профессор.  Њой спутник, к счастью,  принадлежал к распространенной
породе неутомимых говорунов, готовых общатьсЯ хоть со стеной, лишь бы она не
мешала  им  высказатьсЯ: он фонтанировал до полуночи,  пока  Я  не залез под
одеЯло.
     ‘начала Я попыталсЯ заснуть, но сердце мое громыхало так громко, словно
отстукивало последние миги жизни, Я  раскрыл книгу, но  буквы  плЯсали перед
глазами.  ’ак Я и  пролежал до самой границы, вслушиваЯсь в стук колес.  —то
делает  профессор? ‚зломал дверь? ‚ызвал по телефону своих друзей? Џришло ли
ему в  голову, что Я использовал  его паспорт  длЯ побега?  ‘колько  времени
потребуетсЯ  на  перекрытие  пограничных пунктов? Ќа  мгновение Я  заснул, и
вдруг возникла та самаЯ  миловиднаЯ мордашка в  кассе, брызжущаЯ  слюной,  а
рЯдом профессор. Ћн размахивал своим, а теперь моим паспортом, а она кричала
своим гортанным хамским голосом: "Ћн в •ельсинки убежал!"
     Џеред пограничной станцией проводник собрал паспорта и бросил весело:
     -- Џривет братьЯм-болгарам!  <i>--</i> Ѓлаго,  что мой  сосед-болтун ничего не
понЯл.
     ‚скоре  поЯвились  и  пограничники с нашими паспортами и  внесли  новую
Ясность в мою личность: тут у нас двое болгар!
     -- Љак? ‚ы тоже болгарин?! -- удивилсЯ мой компаньон.
     -- Ќет, Я полЯк, но ЯвлЯюсь гражданином Ѓолгарии,-- ответил Я на родном
Языке и  чуть сощурил глаза, чтобы  придать  некую многозначительность  этой
фразе.
     -- Ќо вы член  нашего землЯчества? џ там  знаю почти  всех...-- лопотал
болгарин.
     -- Ѓывают обстоЯтельства, когда в землЯчестве не все известно,-- твердо
осадил Я его.
     ‘мешно,  Ђлекс? ‘екретность настолько пропитала  нашу  жизнь, настолько
свыклись   все,   что  вокруг  осведомители,  агенты,  резиденты,  нелегалы,
затемненнаЯ  номенклатура,  таинственные  иностранцы,  что  принимаем  любую
чепуху на веру. ‚от однажды пришла к моей жене подруга.  "Њаша,-- говорит,--
познакомилась  Я  на курорте  с одним  красавцем разведчиком,  одет  во  все
иностранное, рассказал мне по секрету, что  работает в  €спании. ’вой муж не
знает  его?" џ тут  же  запустил проверку, и оказалсЯ  красавец  продавцом с
двумЯ  судимостЯми... Ќо  Я  опЯть  отвлекаюсь, Ђлекс, извините.  Љороче,  Я
выкрутилсЯ кое-как, навел тень на плетень.
     € вот наконец финскаЯ землЯ, мои страданиЯ кончились, запахло свободой,
менЯ охватила полнаЯ эйфориЯ,  голова кружилась  от успеха -- так, наверное,
радуетсЯ осужденный на  казнь, когда за пЯть минут до повешениЯ ему приносЯт
известие о помиловании,
     ‘тарый хельсинкский  вокзал  показалсЯ  мне дворцом,  один  иностранный
говор приводил  в экстаз.  џ легко  получил  недорогой номер в привокзальном
отеле и рассчитывал  на следующее утро уехать в ’урку, а оттуда на пароме --
в вецию. Ѓудущее казалось мне безоблачным, Я и думать забыл о семье и своем
побеге, Я радовалсЯ жизни и комфорту, побултыхалсЯ в душистой ванне, обтерсЯ
огромными махровыми  полотенцами,  разрисованными  абстракциЯми,  Я  заказал
шампанского и раков, дурной тон, конечно, но хотелось кутить, а  в ”инлЯндии
в  то  времЯ  был  как раз  рачный сезон, и так  захотелось  раков... ведь в
последний раз  ел Я  их лет пЯть-шесть  назад у отца, ходили мы с бреднем по
заросшему  озеру  и  приволокли  домой  целых  три  ведра, раки  -- это  моЯ
слабость,  особенно  если  они  остро  пахнут илом!  Љак  люблю  места,  где
проходило  мое  солнечное детство с кофейного цвета  "ауди",  и особнЯком, и
часовыми! Љогда Я охотилсЯ на воробьев в саду...
     Љак  сейчас  помню  светлый,  белый-белый  номер  и  двух негров:  один
подвозит тролли с шампанским и раками, другой разливает. Ћба в белых фраках,
белый-белый цвет... Љак их занесло в ”инлЯндию?  ‚прочем, цветными и черными
уже забита всЯ …вропа.
     џ решил  прогулЯтьсЯ  по  Њаннергейм-тие,  сошел  вниз  по лестнице  и,
задержавшись  на  втором  этаже,   взглЯнул   на  фойе.  ђЯдом   со  стойкой
администратора  стоЯли  двое в  шлЯпах  и  плащах, вид  деловой,  совсем  не
праздный, выправка военнаЯ, морды пинкертоновские.
     ‚сЯ моЯ  эйфориЯ  мигом улетучилась, и до  менЯ  дошло,  что моим шефам
удалось  свЯзатьсЯ  с  финской  полицией  и  нацелить  ее  на менЯ, по  всей
видимости, подав мою особу как опасного уголовника, убившего не один десЯток
людей или ограбившего сотню банков.
     Љак ракета, Я взлетел в свой номер,  запер его на ключ изнутри,  быстро
собрал    свой    саквоЯж    и    приоткрыл   балкон:    внизу   простиралсЯ
провинциально-уютный  ѓельсингфорс, почти  рЯдом  серело  здание  универмага
"‘токман", где Я частенько покупал сувениры во  времЯ транзита домой. Ѓалкон
опоЯсывал гостиницу и был разбит перегородками на секции у каждого номера.
     †изнь или смерть! Ќе  долго думаЯ, Я перелез  на соседний балкон" затем
на следующий, такаЯ прыть у менЯ поЯвилась от страха, что взЯл Я, как добрый
конь, около  двадцати барьеров. Ќа  одной секции  Я  задержалсЯ и постучал в
окно --  дверь отворилась, и Я  предстал  перед  удивленной парой, рассеЯнно
поглощавшей виноград из круглой хрустальной вазы.
     ‚ы верите  в людей, Ђлекс? €ногда весь мир мне кажетсЯ одним огромным и
злобным чудовищем, которое все разрывает на  части, предает и продает, и все
равно завидует, и исходит жаждой убийства,-- низкий и мерзкий мир, в котором
подыхать  и  то  противно!  Ќо  вдруг  в  этом  море  зла наталкиваешьсЯ  на
удивительное  милосердие  и  красоту  души,  на  доброту,  поражающую  своей
бескорыстностью... Ђх, как радостно тогда становитсЯ на душе и снова хочетсЯ
жить  и  -- как  это  говорил  доктор ѓааз?  --  спешить делать  добро.  Њы,
разведчики,  изломаны,  мы  искорежены своей  профессией, мы  всегда  ищем в
человеке  слабину  и  грЯзь  и  сами  от  этого  превращаемсЯ  в  нелюдей, и
все-таки... все-таки самаЯ  поганаЯ  тварь  останавливаетсЯ и  задумываетсЯ,
когда своим грЯзным носом ощущает добро...
     ‚сЯ  сцена  выглЯдела,  как  в  хорошей   комедии  —арли  —аплина,  мне
оставалось приподнЯть свой несуществующий котелок и представитьсЯ:
     -- џ политический беженец из Њекленбурга... Џомогите мне...  ЊенЯ могут
выдать финны... ‘ейчас сюда придут...
     ‹ица супругов тут же стали деловыми, словно они давно ждали, когда в их
комнате поЯвитсЯ  беглец (оба оказались  западными немцами,  но мой  ломаный
английский  понЯли  без  труда), и безмолвно втиснули  менЯ в  платЯной шкаф
вместе с саквоЯжем, главное, без тени колебаниЯ или страха, наверное, именно
так  порЯдочные интеллигенты в свое  времЯ прЯтали революционеров от царских
ищеек, зрЯ, наверное. € почти сразу же громкий стук в дверь:
     -- Ћткройте! ЏолициЯ!
     ‘упруги Явно не торопились, муж даже вышел в ванную и включил воду.
     -- —то вам нужно? -- спросила жена через дверь.
     -- Ќемедленно откройте дверь!
     -- Ќо  Я  не одета! --  ‚се  это  напоминало мне  всю ту же сумасшедшую
комедию с преследованиЯми, выстрелами, падающими перекидными мостами, гонкой
и скачкой...  Џомните, какой-то латиноамериканский политэмигрант  скрылсЯ  в
церкви  и спрЯталсЯ  под рЯсой  у свЯщенника? ‚се было  похоже на  правду, Я
задыхалсЯ от  запахов крепчайших духов, бивших  мне  в  нос <sup>8</sup>  из
дамского платьЯ, и больше всего на  свете боЯлсЯ чихнуть, а чихнуть хотелось
страшно, громко, очистительно чихнуть на весь  шкаф -- представлЯю, как бы Я
выпал оттуда, словно кулек, прЯмо к полицейским ботинкам!
     ™елкнул  замок,  и тут  Я  услышал истерический вопль мужа,  орущего на
диком немецком -- словно тарелки били об пол.
     -- Љак вы смеете?! Љто вам дал право?!
     -- “ вас в комнате никого нет, герр?
     -- —то за  нахальство! --  „альше взрывалось нечто  похожее  на "доннер
веттер" и "швайне",  он стал набирать номер  телефона.  Ќемецкое посольство?
‘рочно соедините менЯ с консулом! Ќа менЯ совершено нападение!
     -- €звините, герр, мы только хотели узнать...
     -- Њне до этого нет никакого дела!  Љак вы смели вломитьсЯ в мой номер?
Џередайте консулу,-- это уже в трубку,-- что звонит герр Ѓауэр... џ жду... џ
не кладу трубку...
     „верь  захлопнулась,  и герр Ѓауэр,  поорав еще  с минуту,-- его  вопли
доносились  до  коридора,  куда  уже,  судЯ  по  голосам,  высыпали  люди,--
приоткрыл створки шкафа.
     --  ‚ы  не  задохнулись?  -- спросил  он тихо по-английски и снова стал
громко возмущатьсЯ  и даже вышел в  коридор  и пошел  в  контрнаступление на
перепуганную  полицию --  прекрасный прием,  ведь  все  мы  не  перевариваем
истериков, душевнобольных, скандалистов, боимсЯ их как огнЯ.
     ’ак началась  моЯ  дружба  с Ѓауэрами, милейшими людьми, работающими на
западногерманской  фирме в  Љаире,  им  обЯзан Я  жизнью <sup>9</sup>,  им Я
останусь благодарен до самой смерти.
     “ менЯ и сомнениЯ не было, что  все входы и выходы из отелЯ  перекрыты:
финны  работают  грубо,  но  добросовестно.  ”рау  Ѓауэр вышла  в город и  в
театральном магазине приобрела парик и набор грима,  супруги посадили менЯ в
кресло,  довольно  умело  разрисовали,  она  пожертвовала некоторыми  своими
туалетами, и  вскоре Я превратилсЯ в  старую, противную,  носатую  бабищу  в
очках и преспокойно проковылЯл через все полицейские кордоны.
     <sup>8</sup> џ представил себе рубильник "Љонта", воткнутый в юбку, и с
трудом сдержал улыбку.
     <sup>9</sup> "Ќеужели западногерманскаЯ разведка?--  мелькнуло у менЯ в
голове,-- Ќет, Ђлекс, они информировали бы  –ђ“, выкормившее службу генерала
ѓелена".
     ‚ыйдЯ  из  отелЯ, Я тут же  направилсЯ на вокзал, благо,  что он  через
дорогу, переоделсЯ в вокзальной уборной и тут же сел на поезд до ’урку.
     Ќа следующий день Я уже шагал по мостам ‘токгольма, к вечеру на деньги,
ссуженные Ѓауэрами, Я вылетел в Љаир...
     „альше уже неинтересно... џ познакомилсЯ с ђитой, поступил на работу. “
менЯ  поЯвилась идеЯ написать бестселлер под чужой фамилией и свести счеты с
прошлым.  Љое-что  Я  написал... ‚прочем, Я давно не пил  столько пива... Ќе
пора ли нам прогулЯтьсЯ?
     Њы расплатились и покинули гостеприимный паб.
     --  Џубликовать  мемуары  вы  не  считаете зазорным,  а  разве  это  не
нарушение присЯги? -- воткнул Я ему шпилечку.
     --  ќто открытаЯ политическаЯ  борьба,  это вполне нормально! ‚ истории
полно  примеров, когда  люди отрекаютсЯ от своих взглЯдов и восстают  против
прошлого. ‚спомните Ђндре Њальро, ѓоварда ”аста или Ђртура Љестлера. ‚се они
были убежденными коммунистами, но  потом превратились в  не менее убежденных
антикоммунистов. Љто-то сказал, что  в  конце концов  в мире  останутсЯ лишь
коммунисты  и  бывшие коммунисты,--  Я  думаю,  что  коммунистов  вообще  не
останетсЯ...<sup>10</sup>
     <sup>10</sup> •орошего мнениЯ он был о  себе, этот ћджин! Ђндре Њальро,
Љестлер... ‘ебЯ, видимо, он считал новоЯвленным Џименом, которого Ѓог пустил
в  этот  мир лишь длЯ  того, чтобы написать истинную  правду  о  Њонастыре и
Њекленбурге.
     Ќа  улице моросил дождик. ћджин раскрыл зонт с бамбуковой  ручкой, а  Я
шагал,  подставив голову стихиЯм, и слизывал с губ солоноватые  капли. „ождь
успокаивал  менЯ,  настраивал  на  оптимизм,  бодрил  и  веселил,  в  нем  Я
чувствовал себЯ буквально как рыба в  воде, наверное, в другой жизни Я и был
каким-нибудь карасем. ђимма, наоборот, мучилась от пасмурной  погоды,  дождь
ввергал ее  в транс,  она ожива