 и  Я услышал  его
негромкий гортанный голос:
     - ’и в Њалом тэатре пьесу "Џигмалион" смотрел?
     - ’ак точно, товарищ ЃериЯ, смотрел.
     - ‚от Я думаю, что прэдатэль Ђбакумов тоже Џигмалион...
     - Ќе могу знать, товарищ ЃериЯ!
     - Љак нэ  можешь? Џо-моему,  он  слэпил из гавна звэрЯ, который  ожил и
сожрал его... ’и мэнЯ понЯл?
     - ’ак точно, товарищ ЃериЯ, понЯл!
     ЃериЯ  недобро  ухмыльнулсЯ, и  лицо у него было, как сургучнаЯ печать:
коричневое, неумолимое, окончательное.
     Ђ  Љобулов  зашелсЯ  от  хохота,  так  понравилась  ему  шутка шефа. Ћт
удовольствиЯ  он мотал  башкой, лохматой, как у медведЯ  жопа. Љрутованов не
смеЯлсЯ.  ‚ид у него  был индифферентный, словно у ресторанного  посетителЯ,
подсевшего  на  минутку  к  чужому  столику.  €  только когда  наши  взглЯды
встретились, он еле заметно подмигнул мне, даже не подмигнул - еле-еле веком
дрогнул, и Я понЯл, что притчи про зверЯ имеет отношение не только ко мне. €
не только к Ђбакумову.
     Љобулов прошелсЯ  по кабинету - армЯнский калибан в пузе, в погонах,  в
сапогах, - сокрушенно поцокал Языком:
     - Ћчень жалко, что такие люди,  как  Ђбакумов,  становЯтсЯ вредны нашей
партии, нашему великому делу  и лично €осифу ‚иссарионовичу...  - Ћн тоже не
говорил, а  декламировал свой текст, не  длЯ  менЯ,  конечно. -  •отЯ дурные
замашки в нем давно  видны  были. ‘колько мы вместе работали, сколько  Я ему
помогал, когда он еще молодой  был! Ђ он посторонним людЯм про менЯ сказал -
"черножопаЯ соленаЯ собака". Ђй-Яй-Яй, какой стыд!
     Љрутованов сочувственно покивал и сердечно подтвердил:
     - ЌастоЯщий  большевик,  настоЯщий чекист-интернационалист таких слов о
вас, Ѓогдан ‡ахарович, никогда бы  не произнес. ‘ таким образом мыслей можно
черт знает до чего договоритьсЯ!
     Џо  этому  обмену  любезностЯми Я  понЯл,  что  Њаленков  еще  не успел
уговорить Џахана назначить министром Љрутованова, а  ЃериЯ не смог запихнуть
в это кресло Љобулова. ‘валка продолжаетсЯ.
     € тут Я увидел в руках Љрутованова папку - рюминскую  папку, коричневые
корочки  уголовного дела "‚рачи заговорщики  и убийцы",  папку с закладками,
которую он давеча  увез к  Њаленкову. ‡начит, она уже всплыла официально: ее
прочел ЃериЯ, а к  Ѓерии  она  могла  попасть  только после ‘талина. ‚еликий
Џахан прочитал дело и навернЯка наложил резолюцию. € судЯ по тому, что папка
оставалась в руках у Љрутованова, резолюциЯ была довольно приемлемой.
     ЃериЯ повернул  ко  мне водЯнисто мерцающие стеклЯшки пенсне  и разверз
уста - треснул извилистый хирургический шов на коричневой тугой морде:
     - ‘люшай, ти... - он сделал паузу, будто подбирал слово, которое должно
было передать меру  его презрениЯ  и отвращениЯ ко мне, но  не нашел, махнул
рукой и приказал:
     - ‚азми у Љрутованова ордэр, иды с нарадом к Ђбакумову, арэстуй его.
     €,   пересекаЯ   огромный  кабинет,  как  волейбольный   мЯч,  гонЯемый
собравшимисЯ в кружок игроками, Я старалсЯ понЯть: неужели  он действительно
так жалеет Ђбакумова и от этого ненавидит менЯ? ‚рЯд ли.
     ‚едь  когда  ЃериЯ говорил  со  мной  в  прошлый раз,  наградив орденом
Љрасного  ‡намени и  досрочно  произведЯ  в  майоры, он  ведь точно был мною
доволен. ќто ведь Я  нашел президенту сопредельной  державы такую  верную  и
любЯщую спутницу жизни. Ќо говорил с тем же отвращением и ненавистью...
     Љрутованов  открыл папку и  достал типографский  бланк постановлениЯ  о
взЯтии под стражу. Ќо  Я и не взглЯнул на него. џ смотрел на лист  бумаги, с
которого начиналась папка, - лист, обнаженный распахнувшимсЯ переплетом.
     ЌелинованнаЯ гладкаЯ страничка, покрытаЯ ровными строками  канцелЯрской
скорописи Њиньки ђюмина. ‘опроводиловка ђюмина к делу врачей. € в левом углу
размашистаЯ надпись знакомым синим карандашом: "Ѓ€’њ. Ѓ€’њ, Ѓ€’ - €.‘’Ђ‹€Ќ".
’ак  и было  написано, без мЯгкого знака, - Ѓ€’! € резолюцией своей  ‚еликий
Џахан решил длЯ нас этот  гамлетовский  вопрос - бить или не  бить. Љонечно,
бить!
     Љрутованов  заметил,  куда Я  смотрю,  и недовольно  захлопнул  обложку
папки. Ќо все,  что могло менЯ интересовать, Я уже  видел. ‘ этой резолюцией
дело врачей становилось генеральным занЯтием всей Љонторы.
     Љрутованов помахал в воздухе заполненным бланком постановлениЯ о взЯтии
под  стражу гражданина Ђбакумова  ‚иктора ‘еменовича,  обвинЯемого  в измене
ђодине и шпионаже, и сказал Ѓерии:
     - ‹аврентий Џавлович, здесь еще нет санкции генерального прокурора.
     ЃериЯ жутковато ухмыльнулсЯ, и в ротовой щели у него, как боевые клыки,
блеснули золотые коронки:
     - Љак же нам бить бэз его разрэшениЯ?
     Љобулов снова весело засмеЯлсЯ:
     -  ‡ачем этот бессмысленный формализм? Њы не бюрократы. џ  сам  за него
распишусь...  -  ‚зЯл  постановление  и   в  угловом  штампе  под   надписью
"‘анкционирую" написал печатными буквами ђ“„…ЌЉЋ ђ.ѓ. и протЯнул лист мне: -
‚озьми нарЯд охраны в моей приемной и иди к Ђбакумову.
     - Ћн уже знает? - спросил Я.
     -  „огадываетсЯ, - сообщил  Љобулов, а у самого буркатые гдаза,  кровью
налитые, сверкают и пальцы сильно трЯсутсЯ. - Ќачальник тюрьмы предупрежден,
поместишь Ђбакумова в блок "ѓ", камера 118.
     - ‘лушаюсь. ђазрешите обратитьсЯ, товарищ генерал-полковник?
     - Ќу?
     џ повернулсЯ к Ѓерии:
     -  Њожет, не брать  конвой? …го из кабинета придетсЯ  по всем коридорам
вести, шухер на весь дом, нас ведь сто человек встретит...
     - € что ти хочишь? - уставилсЯ на менЯ подозрительно ‹аврентий.
     - џ один пойду к Ђбакумову, мне  ведь никакой нарЯд  не нужен. € отведу
его в сто восемнадцатую сам.  ’ак, наверное, лучше будет. Ђ конвой совсем ни
к чему,  вот Ѓогдан ‡ахарыч знает - Я голыми руками  за минуту пЯтерых убить
могу!
     Љобулов добро улыбнулсЯ.  ЃериЯ снЯл  с переносицы  прозрачную  бабочку
пенсне,  пошевелил гитлеровскими усиками,  потом  глЯнул  на менЯ исподлобьЯ
блекло-голубыми глазами:
     - ’и Ђбакумова нэ боишьсЯ?
     - Љонечно, нет, - твердо ответил Я. - —его мне изменника боЯтьсЯ?
     ЃериЯ надел пенсне, вздохнул:
     - •орошо, иды... мой „жеджелава - с тобой, будэт ждат тэбэ в  приемной.
Љогда  выйдешь  с Ђбакумовым из  кабинэта, сразу отдашь  „жеджелавэ клучи от
сейфа...
     - ‘лушаюсь. ђазрешите идти?
     ЃериЯ  молчал,  как-то  странно  глЯдЯ  сквозь  менЯ.   ’огда  поднЯлсЯ
Љрутованов и махнул мне рукой:
     - €дите, •ваткин, выполнЯйте. Љогда все закончите, сдайте постановление
об аресте Ђбакумова начальнику ‘ледственной части ђюмину.
     -  —то-о?  - вырвалось у менЯ против воли. - џ... Њне показалось, что Я
ослышалсЯ.
     - ...начальнику ‘ледственной части полковнику ђюмину.
     € тут Я увидел, что они  все трое с интересом изучают менЯ. Ђ Я онемел.
Ќоги отнЯлись. џ потерЯл контроль над собой и неуверенно переспросил:
     - ђюмину?..
     -  €менно ђюмину, - сказал  Љрутованов с удовольствием,  открыл  папку,
взглЯнул в  нее и добавил: - Њихаилу  Љузьмичу ђюмину... ‘егоднЯ он назначен
на  должность начальника  ‘ледственной  части  Њинистерства  государственной
безопасности ‘‘‘ђ. …сли Я не ошибаюсь, вы с ним товарищи?
     - „-да... ‚ некотором роде...
     -  ‚от  и  прекрасно! Њожете его  поздравить с оказанным  ему партией и
лично товарищем ‘талиным высоким доверием. Ђ теперь идите...
     “ставно  Я повернулсЯ  через  левое плечо,  но  Љрутованов на мгновение
задержал менЯ, положив  руку  на  мой погон,  и  задушевно, без тени  улыбки
сказал:
     - џ заинтересован, чтобы вы  дружно работали с ђюминым. Џоэтому знайте:
если вы  хоть раз  дадите ему понЯть, что  были когда-то главнее  его  - вам
конец. ‘читайте, что  этого никогда не было, лЯпсус мемориэ - ошибка памЯти.
‡апомнили?
     - ’ак точно, - козырнул Я. ѓолова сильно кружилась. —ерез силу добавил:
- ‘пасибо за совет.
     - Ќе трудитесь благодарить,  - наклонил он свой безукоризненный пробор.
- ќто дураки любЯт учитьсЯ. Ђ умный умеет учить...

     …ще ни один  человек в Љонторе не знал о падении Ђбакумова, но незримые
сейсмографы уже передали сигнал землетрЯсениЯ.
     Ќикто не  знал,  где, когда, под  кем  треснула земнаЯ кора, но быстрые
смерчики  тревоги  и  волнениЯ  понесли  по  коридорам и  кабинетам весть  о
надвигающейсЯ трЯсовице.
     ‚сего  наглЯднее  это  было в  приемной  Ђбакумова,  длинном  "вагоне",
переполненном  сидЯщими   на  откидных  стульчиках  генералами,  источавшими
мускусно-острый  запах  страха  и  тоскливого ожиданиЯ. Ќи один из  них даже
мысли  не допускал,  что рухнул грозный  вседержитель  их  судеб, Яростный и
ужасающий министр ‚иктор ‘еменыч.
     Ќо беспроволочный телеграф соглЯдатайства и доносительства уже сообщил,
что где-то наверху идет свалка, и каждый из них  хотел бы в этот момент быть
подальше от "вагона". Ќо их  мнениЯ на этот счет никто  не спрашивал -  сюда
никто не  приходит сам  по  себе, сюда  только вызывают. € они  крутились на
своих откидных стульчиках, как черви, и все между собою уже не разговаривали
на  всЯкий случай,  поскольку  непонЯтно пока, кто  кому  из  присутствующих
завтра станет начальником, кто вылетит за штат, а кто попадет в тюрьму.
     ‡десь  было  тихо, и  воздух сгустилсЯ от напрЯжениЯ  ждущих. ‘ловно  в
комнате ожиданиЯ при морге, хотЯ никто  из них пока не догадывалсЯ, что там,
за  огромной  дверью-шкафом,   находитсЯ  покойник.   „ышащаЯ,  двигающаЯсЯ,
говорЯщаЯ, одетаЯ в  златотканый  генеральский  мундир мумиЯ, все  жизненные
жилочки  которой уже перерезаны.  € когда Я вошел в приемную, они все  разом
обернулись ко мне и так же согласно отвернулись в глубоком разочаровании. €м
ведь  и  в  голову  не  могло  прийти,  что  Я и есть тот главный  парасхит,
кошмарный потрошитель и пеленатель, который должен водворить их властелина в
одиночную  гробницу  No  118  блока  "ѓ  "  ‚нутренней  тюрьмы  Њинистерства
государственной безопасности.
     џ подошел  к  столу  Љочегарова, вполголоса говорившего  сразу  по двум
телефонам.  ЏривычнаЯ манера: одна  трубка зажата плечом,  другаЯ - в  руке,
абоненты  разомкнуты,  но свЯзаны.  ќтот жирнозадый  мопс  приподнЯл на менЯ
озабоченный руководЯщий взглЯд и кинул через губу.
     - ЌельзЯ...
     Љак писали в ремарках старых пьес - "в сторону".
     Ћн  продолжал  что-то  невразумительно   бормотать  по  очереди  в  два
микрофона,  а Я - в стороне стоЯл терпеливо у стола. Џока он снова не поднЯл
на  менЯ глаза, и  в этих серых  гнилых плевках под круглыми очками полыхнул
гнев. Ѓросил одну трубку и сказал едким кислотным голосом:
     - Џроваливай! Ќе до тебЯ. Њинистр никого не принимает...
     џ спокойно нажал  рычаг телефона, по  которому он продолжал разговор, и
челюсть у Љочегарова отвисла, ибо такой поступок мог совершить только буйный
сумасшедший. ЌаклонилсЯ Я к нему ближе, негромко сообщил:
     - Њне можно... - показал рукой на ждущих генералов и велел: - Џусть все
расходЯтсЯ, на сегоднЯ свободны...
     Џомертвела бугристаЯ  рЯшка  Љочегарова,  выкатил тусклые бельма, и мне
показалось, будто Я слышал, как внутри у него что-то с хлюпом оборвалось.
     - ‘ейчас сюда придет адъютант Ѓерии подполковник „жеджелава. Ћтдашь ему
все  ключи, -  говорил Я тем  же  тихим невыразительным голосом и показал на
телефонный номерник-коммутатор:  - Ћтсоедини  циркулЯр от кабинета,  выключи
все телефоны ‚иктор ‘еменыча...
     - Љак-как?! - очумело переспросил Љочегаров.
     - „елай, что тебе говорЯт,  Љочегаров, если жизнь дорога.  € не вздумай
вставать с места!
     ‚  приемную  вошел   „жеджелава  и  своей  легкой   танцующей  походкой
отдыхающего направилсЯ к нам.
     џ велел Љочегарову:
     -  ‚се,  отпускай  посетителей...  …сли  тебЯ  Ђбакумов  будет вызывать
звонком  - не  вздумай  соватьсЯ.  Ђ теперь  сдай  подполковнику  пистолет и
сиди...
     €,  на  мгновение  зажмурив  глаза,  нырнул через  дверь-шкаф в кабинет
Ђбакумова.
     ќто ведь Я  только Ѓерии сказал, что не боюсь ‚иктор ‘еменыча. Ђ боЯлсЯ
Я  его до колик. Ѓыло  кого  боЯтьсЯ,  а уж мне-то в особенности. Ќо  больше
ужаса перед рушащимсЯ министром была надежда пережить сегоднЯшнюю ночь.
     Ћн  сидел за  своим необъЯтным  столом и оцепенело смотрел на дверь. Ћн
ждал своего парасхита. Ќе  менЯ, конечно. ‚ерхний  свет люстры был пригашен,
горела только  настольнаЯ  лампа, и он  козырьком  ладони  прикрывал  глаза,
пытаЯсь  разглЯдеть  менЯ  на  входе:  точно  как  на  картине  передвижника
высматривает врагов земли русской славный богатырь „обрынЯ Ќикитич.
     ђазглЯдел  менЯ, наконец  увидел, что пришел не  враг, не  душегуб,  не
татарин  лихой  в  полон  уводить,  а младший  друг, "шестерка", собственный
выкормыш Џашка •ваткин, - и вздохнул облегченно, как всхлипнул. ЋбрадовалсЯ,
рукой мне замахал, закричал горько и Яростно:
     -  ‡агубили менЯ, Џаша, загубили менЯ  суки,  в  говне извалЯли,  любви
товарища ‘талина лишили!!!
     Џодошел Я ближе к столу, в большое кресло присел - ни разу в нем сидеть
не доводилось, не  моего это ранга  кресло  у рабочего стола министра, да  и
сесть привелось, когда  он уже не министр  никакой.  € увидел,  что Ђбакумов
давно, мучительно, стеклЯнно пьЯн.
     - Џаша,  на Џолитбюро  вызвал менЯ сам €осиф ‚иссарионович... џ и слова
не  успел сказать, а  он мне: "‚ы, Ђбакумов, опасный длЯ партии человек, вам
партиЯ, - говорит, - доверЯть не может..." Џаша, это мне партиЯ доверЯть  не
может?!
     џ молчал. „а и  не  нужен  Я  был ему  как  собеседник.  …му  нужен был
слушатель. Ћн  был  похож на  ребенка, горько  обиженного. Ћгромного пьЯного
маленького  ребенка в генеральской форме, которого ни с того ни с сего  отец
вдруг выгнал из дома.  ‚ тираниЯх даже справедливое возмездие носит характер
жестокого беззакониЯ.
     - Џавел, скажи  на милость, уж  если  мне нельзЯ доверЯть, то кому же в
этой стране  можно доверЯть? џ ведь как цепной  пес сторожил  партию и лично
товарища ‘талина!
     џ  сидел  молча  и рассматривал  своего павшего  шефа.  ђастрепалсЯ его
набриолиненный "политический  зачес", волосы нависли над сухими воспаленными
глазами, в глубине которых тускло дымилсЯ огонек ужаса.
     - —то мне теперь прикажешь делать?! џ всю жизнь проработал в органах! џ
другого дела не знаю и знать не желаю! џ прирожденный чекист!.. џ руководить
школами либо промкооперацией не могу! € не хочу!..
     ‚о  все времена  все  временщики  тайным мучительным предвидением  ждут
своей опалы, ждут ее постоЯнно, а приходит она все-таки неожиданно. џ достал
из кармана постановление о взЯтии под стражу и молча положил на стол.
     - —то это? - озадаченно спросил Ђбакумов, взЯл лист в руки, развернул и
медленно, будто по слогам, прочел, беззвучно шевелЯ губами.
     ЏоднЯл на менЯ взглЯд и очень удивленно сказал:
     - € ты, именно ты согласилсЯ идти менЯ арестовывать?
     - џ не согласилсЯ. џ попросил менЯ послать, - ответил Я спокойно.
     - Љак же ты .. - начал Ђбакумов и задохнулсЯ от гнева.
     - ’ихо! џ вызвалсЯ, чтобы избавить вас  от унижений и мучений.  Ќо  это
чепуха, это второстепенное...
     - Ђ что важнее? —то первостепенно?
     -“ничтожить ненужные вам бумаги.
     Ћн  Ядовито  усмехнулсЯ: - ‚он их у менЯ - целый сейф. €ли ты считаешь,
что есть какие-то особо ненужные? Ќапример, досье на Љрутованова?
     - Ќу хотЯ бы. …сли завтра Љрутованов их найдет, то вас убьют до суда...
     Ћн покачал головой, сказал совершенно трезво:
     - ќ-эх ты, глупый  маленький дурак! ’ебе крутовановское досье весь свет
застит,  а  у  менЯ  их  в  сейфе  десЯтки.  Ќа  всех.  € пусть  стоит  сейф
неприкосновенно.  …ще  неизвестно, кто  сюда придет,  и  в  том,  чтобы  все
документы были на месте, - моЯ единственнаЯ надежда выжить...
     - ‚ам виднее, ‚иктор ‘еменыч, - сказал Я устало, потому  что понЯл: все
свои возможности Я исчерпал.
     …ще осталось  дождатьсЯ, когда он попытаетсЯ позвонить по  телефону,  и
можно будет вести его в тюрьму.
     € он снЯл трубку "вертушки". џ знал, что  он будет звонить  ‘талину. Ќо
трубка была нема.  Ћн бросил ее на рычаг, схватил аппарат циркулЯра, подул в
микрофон, отбросил, взЯл прЯмой городской телефон. Ќо  они все молчали, и он
стал нажимать вызывной звонок к Љочегарову.
     џ сказал: - Љочегаров  не придет, он тоже арестован. Ќам, пожалуй, пора
идти...
     Ћн горько усмехнулсЯ: - ’ы думаешь, что пора?
     -  „а,  пора.  џ  не  хочу, чтобы  Явились сюда бандиты  из кобуловской
охраны. Ћни вас по дороге изувечат.
     Ђбакумов  посидел несколько секунд,  плотно  смежив веки,  будто  хотел
досмотреть какой-то непонЯтный сон, потом резко встал.
     - ќх ты, прохвост, - сказал он грустно. - Љрутись дальше... џ ведь твой
рапорт о жидовке-сожительнице... выбросил. ‹адно, пошли...

     ‚сего три  минуты занЯл проход от кабинета министра до камеры No 118 во
‚нутренней тюрьме. …ще  три года прошло до  суда над Ђбакумовым. €  тридцать
лет пробежало до этого  твердого дивана, на котором мы лежали  с  только что
умершей трехсотлетней черепахой.
     ЃессмысленнаЯ, манЯщаЯ, глупаЯ привлекательность долгой жизни.
     ѓосподи, как мне  хочетсЯ спать.  Љак Я мечтаю  заснуть,  и забытьсЯ, и
забыть - все, всех, навсегда.
     € не могу.


     <B>ѓ‹Ђ‚Ђ 18. ’ЂЊ, ѓ„… ђЂЉ€ ‡€Њ“ћ’...</B>

     ќто был  не сон, не бред, не похмельное наваждение. †уткаЯ мара, блазн,
страшный морок. Ћбморок, полный событий, тишины, движениЯ.
     Џервым поЯвилсЯ в комнате  ЂктиниЯ. џ  подумал, что  он хочет разбудить
менЯ, и сделал вид, что еще сплю. Ќо он пришел  не ко  мне. аркаЯ туфлЯми и
медленно разводЯ перед собою руками, он брел по комнате, натыкаЯсь на мебель
и напрЯженно вглЯдываЯсь в пустоту. Ѓеззвучно шевелил губами, и  в глазницах
его стыл мрак.
     - –езарь!  -  крикнул  Я в  испуге,  но  он, не слыша менЯ, прошел мимо
дивана, в углу наткнулсЯ  на  кресло,  неслышно-плавно стек в  него и замер,
слепо глЯдЯ мне в лицо.
     - –езарь! - крикнул Я снова и понЯл, что не кричу - шепчу.
     Ђ он не слышит. ‚ приоткрытую дверь вошли жена –езарЯ - ’амарка Љувалда
и  давно  уехавшаЯ  с  иностранцами  девушка  Џтичка,  и  двигались  они, не
производЯ звука, не вызываЯ шевелениЯ воздуха, и были они так же слепы и так
же мертво шевелили губами.
     џ бросилсЯ им навстречу, но они прошли мимо, не замечаЯ менЯ.
     - —то с вами? - закричал-зашептал Я, обернулсЯ  и увидел в дверЯх  отца
Ђлександра. - Ћтец свЯтой! Џоп! —то происходит?
     Ќо он не обратил на менЯ вниманиЯ. ЊенЯ не было. €ли он был слеп. ѓлух.
Ќем. Џотом пришли американские  корреспонденты. Ќеожиданно поЯвилась  нежнаЯ
моЯ  подруга жизни  Њарина. € она не устраивала мне скандала,  не закатывала
истерики: не заметила менЯ.
     ‚озникли  ниоткуда  лилипут  ‚едьманкин  и  боевой  друг  ЉирЯсов.  Ћни
общались между собой беззвучно, как снулые  судаки, открываЯ  рты и ощупываЯ
друг друга пальцами. Ћни сговаривались против менЯ.
     џвилсЯ  Њинька  ђюмин,  тЯжелый  слепоглухонемой булыжник, затЯнутый  в
габардиновый полковничий  китель. Ћн шарил по воздуху короткопалыми  пухлыми
руками бездарного лентЯЯ и неслышно мычал; он искал  менЯ. € пока все они не
заметили  менЯ, пока кружились по  комнате в черном  безмолвии,  как  донные
рыбы, Я  подалсЯ к дверЯм, чтобы бежать прочь  от их незрЯчей  ненависти, но
столкнулсЯ на пороге с Ђбакумовым, молча схватившим менЯ за грудь.
     ‚  панике  оглЯнулсЯ Я:  комната  была  переполнена моими  знакомыми  и
неведомыми,  чужими  мне  людьми - живыми и давно умершими. ‘новали по углам
дети и каменно застыли старики; все слепые, глухие, немые.
     Ђбакумов сжимал  менЯ все сильнее,  не произносЯ ни  звука, в  глубоких
впадинах тускло мерцали два бельма, и  губы  его сводила судорога муки, пока
мы вместе не заорали:
     - ’ифлосурдиЯ! ’и-фло-сур-ди-и-Я-а!..
     Ћт  острой,  непереносимой  боли  в  груди  Я  проснулсЯ.  ’ифлосурдиЯ,
неведомое мне слово,  узнанное во сне, пугающее,  пронзительнаЯ  боль внутри
скелета,   что-то  прорицающее  мне  или  объЯснЯющее  в  жизни   утекшей  и
возвращающейсЯ, как кольцеваЯ река.
     ’ифлосурдиЯ. ‘лепоглухонемота.
     ЉакаЯ  непереносимаЯ  мука поселилась у менЯ  в груди! Њаленький тумор,
фасолька  опухоли,  разрывает  менЯ  изнутри, открывает мне глаза,  впускает
через трещины страданиЯ звук, заставлЯет говорить.
     Ќе поддамсЯ.
     ђаспрЯмились зеленые фосфоресцирующие стрелки на  часах - Я спал десЯть
минут. € вдруг  Ясно понЯл,  что у менЯ  до  смерти теперь будет  отнЯт сон:
вместо  сна  придетсЯ  довольствоватьсЯ припадками  тифлосурдии, обморочными
погружениЯми во  мрак безмолвиЯ. ЋстанетсЯ только нетерпеливое ожидание сна,
волшебный миг засыпаниЯ - первой  ступеньки  моста над небытием,  бесплоднаЯ
надежда  уйти   в  другую,  новую  жизнь,  -  и  сразу  же  ужас  провала  в
слепоглухонемой кошмар. €  спасительный строп из  бездны: сверлЯщаЯ  боль от
стальных   створок  фасолинки   под  названием  "тумор"  -   эпицентра  моей
полуразрушенной личности.
     ‘на больше не будет. Ќадо дальше жить  без  сна, как  жили у менЯ между
допросами  "бессонники". Џосмотрим, насколько  хватит  сил  перед  тем,  как
расколотьсЯ  моему  следователю,  неутомимому  поверЯющему,  имЯ которому  -
‘мерть.
     ‘ломалось хитроумное лекало, по которому  судьба выписывала невероЯтные
кренделЯ моей  жизни.  ЊенЯ выгонЯют из времени, как из гостей  - надоевшего
визитера. џ не  хочу! …ще не доели  мЯсо,  и выпивки полно на столе! Ћтдайте
мой десерт и фрукты!
     Ќе слушают:  "„авайте, давайте, дорогой друг,  пора  и честь знать,  вы
всем здесь сильно остобрыдли..."
     Ќу  что ж,  Я  могу  и  выйти  вон.  ’ем  более  что моего  согласиЯ не
спрашивают. Ќо вы все еще обо мне вспомните. џ вам  всем всегда  буду нужен,
потому что Я, именно Я - герой нашего безвременьЯ.
     Ќажал  кнопку транзистора, и в комнату  вплыл абсурдный мир, которому Я
надоел.  ‘умасшедше-счастливаЯ  дикторша   сообщала,   что  в  прошлом  году
’уркмениЯ выработала атомной энергии в 148 раз  больше, чем до  революции. ‚
Њоскве открылсЯ Љлуб миллионеров: таксист, накатавший на своей тачке миллион
километров; ткачиха, накрутившаЯ миллион метров ситца; сталевар, выплавивший
миллион тонн стали...
     Ђ в Џольше горел очередной бунт, как всегда, Яростный  и безнадежный...
ЊноготысЯчные манифестации западноевропейских борцов за мир требовали, чтобы
их убили  безоружными... Њир бурлил, как больной желудок  от скверной  пищи.
ќтот  мир  не  знает  сердечного  томлениЯ,  его  сотрЯсают  вонь  и  грохот
метеоризма.
     Џропадите  вы  все пропадом!  џ сам  за себЯ, мы  с  моим тумором живем
теперь от вас всех отдельно...
     „олго  лежал  без  чувств,  без  мыслей, без  сил,  без  сна;  тоскливо
прислушивалсЯ  к вЯлым  утренним  звукам: далекому храпу Ђктинии,  плеску  и
фырканью в ванной, бормотанию спущенной в  уборной воды, звЯканью тарелок на
кухне. Џока не собралсЯ с духом - и снЯл телефонную трубку.
     ‘емь  коротких  оборотов,  семь  слабых  звЯков  в  аппарате,   тЯгучее
занудство  гудков - и ненавистный резкий голос стеганул в ухо струей ледЯной
воды:
     - „октор ‡еленский у телефона.
     - ‡дравствуй, €горь, это Я...
     Ћн помолчал немного, будто  вспоминал менЯ, хотЯ Я-то  знал, что он мой
голос  помнит  всегда,   всегда   ждет  моего  звонка,  и  мгновеннаЯ  пауза
понадобилась,  чтобы преодолеть подступивший к горлу счастливый ком волнениЯ
мстителЯ, дождавшегосЯ своего часа,  радостный спазм  охотника,  взЯвшего на
мушку цель.
     - ‘лушаю тебЯ, - ровно ответил он.
     - €горь, что-то мне сильно похужело... Џлохо мне.
     -  ќто  хорошо,  -  удовлетворенно  сказал он.  - “  тебЯ  и  так  было
поразительно долгое улучшение... редкий случай устойчивой ремиссии.
     -  €юрь, брось шутить, Я ведь только  тебе  верю. ’олько ты можешь  мне
помочь... ’ы ведь такой же авантюрист, как и Я...
     - ќто верно,  мы с  тобой вообще  похожи. ‘ той разницей, что Я на свой
риск лечу людей, а ты их убиваешь.
     -  €горь, никого Я не убиваю... € к той  истории никакого отношениЯ  не
имею,  все это  чудовищное  недоразумение...  ’ы  же  умный  человек,  пойми
наконец, что прошло столько лет и столько намоталось личного, придуманного и
недостоверного, что никто не может сейчас...
     Ћн перебил менЯ, рЯвкнул в трубку:
     -  ’ы мне позвонил, чтобы рассказывать  эти  пошлые глупости?  ’ебе что
надобно, зловещий старче?
     - —тобы ты попробовал спасти менЯ еще раз.
     Ћн засмеЯлсЯ довольно и заметил:
     -   Џреступление,    совершенное    человеком   дважды,   кажетсЯ   ему
дозволенным... џ вижу, •ваткин, ты дорого ценишь свою жизнь.
     - „а, €горь, Я ценю свою жизнь. Ќе бог весть как дорого, но она мне еще
нужна, моЯ жизнь. Ђ  ты забыл, как твой начальник сказал  моему отцу: у тех,
кто дорого ценит свою жизнь, можно дешево купить их свободу...
     - Љонечно,  Я помню,  как  Љрутованов  сказал  это  старому  профессору
‡еленскому. Ќо мне-то какое дело сейчас до их умных разговоров?
     - €горь, моЯ свобода  не стоит дешево.  Ћна  вообще  ни хрена не стоит.
‚озьми ее забесплатно, только вылечи менЯ!
     €  снова он  засмеЯлсЯ  удовлетворенно,  и в  смехе его были  ликование
победителЯ,  наслаждение борца,  дожавшего противника  лопатками  к ковру  и
заставившего его жалобно и униженно просить о пощаде и спасении.
     ѓлупый  мир,  глупые  люди!  Љаких  только  бессмыслиц вы не придумали:
заповеди, запреты,  разрешениЯ:  это  -  стыдно,  а  это  - похвально, это -
нравственно,  а  это  - аморально,  это хорошо, а  это -  плохо! Љ  счастью,
подавлЯющему большинству людей  не  приходит  в голову, что  всЯ  эта чепуха
только шаткие правила огромной прихотливой €гры под названием "†изнь". €гры!
‚се - €гра! ‚се - выдумка. ђеальна в этой €гре только смерть.
     Ћтвести  от  менЯ эту ужасную  реальность  может  сейчас  только  €горь
‡еленский, который счастлив  глупой  детской радостью,  что  заставил  менЯ,
палача, молить о  пощаде, принудил задуматьсЯ о совершенных мною злодеЯниЯх,
а отсюда уж мне один путь - к раскаЯнию и искуплению. €сполать! …сли к моему
спасению  дорога  ведет  через  раскаЯние и  искупление - конечно, абсолютно
интимное  раскаЯние   и  совершенно  тайное  искупление,  -   то   Я   готов
незамедлительно  доставить тебе, дорогой мой отвратительный €горек,  высокую
душевную  радость  зрелищем физически  надломленного и морально сокрушенного
злодеЯ •ваткина. ’олько помоги мне сейчас!
     - ’ы навернЯка уже озаботилсЯ тимусом? - спросил ‡еленский.
     - Ќет... Њне его взЯть негде, тимус...
     - €нтересно... Љак же Я тебЯ буду лечить?
     - Ќе знаю. Њне надо посоветоватьсЯ с тобой.
     - •орошо, приезжай. џ буду в лаборатории, ты знаешь, где менЯ найти...

     „а, Я знаю, где найти его. џ не знаю, где найти тимус. ѓде он - великий
ничтожный владетель моей судьбы.
     ’имус  - не человек,  не младенец,  это  маленький  зародыш моего дитЯ,
зачатого мною и убитого длЯ моего спасениЯ.
     ѓ„… мне взЯть другой?  Ћни же  не валЯютсЯ  где попало, мои зародыши! Ђ
любимаЯ дочь Њайка не годитсЯ, длЯ этого она слишком стараЯ.
     ’имус  -  вилочковаЯ  железа  младенца,   всевластный  распорЯдитель  и
регулЯтор  нашей иммунной  системы  -  с  годами бесследно  рассасываетсЯ  в
организме. Љак наша безрассуднаЯ идеЯ собственного бессмертиЯ.
     Џоеду к ‡еленскому.
     “шел  от  Ђктинии в  состоЯнии тифлосурдии: сцепив зубы,  закрыв глаза,
оглохнув от ненависти и отвращениЯ к обитателЯм квартиры. Џодумал  с досадой
о том, что здесь  на кухне электрическаЯ плита. Ђх, если бы газоваЯ! Ћткрыть
тихонько все конфорки, чтобы эти гады незаметно во сне передохли...
     ‚лез в  задристанный, серый от  грЯзи  "мерседес", пустил  мотор, потом
достал из пиджака  пистолет и переложил его  в карман на чехле пассажирского
сиденьЯ, включил первую скорость, бросил рывком сцепление - и покатил.
     „алеко ехать, через  весь  город,  на Љаширское шоссе, в Ћнкологический
центр,  прозванный по имени шефа Ѓлохинвальдом. Њилое  местечко, именно  там
раки зимуют.
     ’ам, где  раки зимуют.  Ѓездонный  садок, необозримаЯ  коллекциЯ раков:
меланомы, железистые, плоскоклеточные - бесчисленные крепенькие живые рачки.
„обросовестно  и равнодушно кушают они  нас,  неумолимо и  бессмысленно,  не
понимаЯ, что, если вовремЯ не  остановитьсЯ, превратимсЯ мы в  синюшножелтые
мощи в грубом деревЯнном футлЯре, и они сами передохнут с голодухи.
     Ќо  рак не урезонишь:  он за свою жизнь, бесцельное клеточное деление в
моем организме, будет битьсЯ насмерть.

     Љак мы  все бились когда-то, в те незапамЯтно  далекие годы,  а  точнее
говорЯ, четверть века  назад, когда  мне довелось познакомитьсЯ  со стариком
‡еленским, самым  крупным кардиологом  страны, изобличенным нами с Њинькой в
шпионской, отравительской деЯтельности.
     Џочему-то  Яснее  всего  запомнилось  Њинькино  беспокойство  по поводу
сложностей, свЯзанных с изъЯтием из всех аптек сердечной микстуры, названной
по имени составигелЯ "каплЯми ‡еленского".

     ‡еленский попал в первую  волну арестов крупнейших врачей. €х сажали  в
первую неделю после той знаменательной  ночи, когда над  обломками Ђбакумова
вознессЯ нежданно-негаданно Њинька ђюмин.
     Џо  прЯмому  указанию  ‘талина  длЯ   него  была   создана  специальнаЯ
надстройка над ‘ледственным управлением - ‘ледственнаЯ часть по особо важным
делам,  с  прЯмым  и  исключительным  подчинением  министру  государственной
безопасности.   Ќо  когда   €сториЯ  намереваетсЯ  шутить,  она  никогда  не
довольствуетсЯ усмешками.
     ’щеславие  капризной  дамы  Љлио может удовлетворить только  вселенский
сардонический хохот.
     Ќасмешка над здравым смыслом, над привычными представлениЯми, над  всем
бессмысленным и покорным миром состоЯла в том, что министра все еще не было.
Ђ раз подчинЯтьсЯ Њиньке  некому  было, то  и стал  он как  бы полновластным
хозЯином державы.
     “ Њаленкова, видимо,  не хватало силенок пробить в министерское  кресло
Љрутованова,  а Ѓерии никак не удавалось посадить туда Љобулова,  и, пока не
состоЯлось официальное вокнЯжение нового министра, все  заместители  молча и
осторожно  посторонились, пропускаЯ вперед  никому  не  подчиненного Њиньку,
человека без биографии, без судьбы,  без личности, человека  ниоткуда, самую
темную лошадку на памЯти участников этих сумасшедших бегов.
     ЊенЯ  он принЯл в своем новом кабинете - с большой приемной и ошалевшим
от случившихсЯ перемен ’рефнЯком  за  секретарским столом -  душевно,  можно
сказать, товарищески, доброжелательно,  хотЯ  лЯзг  руководЯщих  нот  в  его
голосе уже отчетливо слышалсЯ.
     -  ‘ила  и  ответственность,  -  сказал  он  мне,  - это,  Џавел,  наша
программа: сила в  борьбе с  врагами  и ответственность перед большевистской
партией и лично товарищем ‘талиным...
     Њне очень хотелось послать его в задницу с этими дурацкими сентенциЯми,
потому  что Я не привык  еще к  мысли о том,  каким большим командиром  стал
Њинька.  €  Я еще не  знал, что он никому не подчинЯетсЯ.  Ђ он  знал.  ќтот
неграмотный глупый нахал просто не мог задуматьсЯ  о  хитрых извивах  лекала
судьбы  -  он   воспринимал   свое  вознесение  как  естественное,  должное,
необходимое. Ђ  может быть,  он был  прав  какой-то своей землЯной  животной
мудростью?  ‚едь времЯ уже давно шло вспЯть. €  никуда Я  его не послал и не
сказал  ничего, а  только  согласно  и  готовно покивал, и Њинька  полностью
удовлетворилсЯ моей реакцией.
     -  Ѓольшие дела нам предстоЯт,  Џавел,  - значительно сообщил Њинька. -
‘мотри не подкачай... ѓосударство вести - не мудЯми трЯсти!
     Ёлки-моталки,  ничего себе государственный водитель! ’оже  мне, кормчий
сыскалсЯ! Ќаглец, меднаЯ рожа.
     € ответил задумчиво:
     - ќто уж точно ты сказал, Њинька...
     Ћн весело  засмеЯлсЯ,  наклонилсЯ через стол  и, вперив в менЯ свинЯчие
круглые глазки без ресниц, заЯвил:
     - ‡начит, запомни, Џавел: мы с тобой старые товарищи, и в неофициальной
обстановке,  где-нибудь дома  или на  отдыхе, можешь менЯ  называть свойски,
простецки  -  Њихаилом   Љузьмичом.  Ђ  здесь  Я  -  один  из  руководителей
главнейшего учреждениЯ советской власти, и длЯ общей дисциплины обращайсЯ ко
мне, как положено, - "товарищ полковник". џсно?
     -  ’ак   точно,   товарищ   полковник!  -  џ  вспомнил   предупреждение
Љрутованова.   €,  хотЯ  мне   было   бы  исключительно   противно  называть
раскормленного  кнура "Њихаилом Љузьмичом", решил безоговорочно подчинитьсЯ.
ЌельзЯ  суетитьсЯ  впотьмах,  нельзЯ  предпринимать никаких  шагов, не  знаЯ
навернЯка запаса сил у противника. -  џ только хотел поинтересоватьсЯ, какие
будут указаниЯ по делу врачей.
     - Ќе лезь поперед батьки, - и он строго нахмурил белесые бровки. - ’вой
номер восемь, когда надо, спросим...
     -  ’ак точно, товарищ полковник, - откликнулсЯ Я, и видно было, что  от
этого  моего  обращениЯ  и  возможности  командовать  мною  Њинька  получает
чувственное наслаждение, как хрЯк в теплой глинистой луже.
     Ћн достал из  Ящика  тоненькую папочку,  вынул  из нее лист, исписанный
столбиком фамилий, и протЯнул мне:
     -  ‚от этих  всех  надо  эабрать  и крепко  отработать... ‚овси, второй
Љоган,  ларинголог  ”ельдман,  невропатолог ќтингер, ѓринштейн,  личный врач
€осифа  ‚иссарионовича  Њайоров, профессора  ‡еленский, •ессин,  ‚иноградов,
ѓершман, …горов - и всех далее, по спискам.
     - ’оварищ  полковник, может, не брать всех сразу, у нас  материала пока
нету, колоть их не на чем. Ќе сможем дело выстроить как следует.
     - Љак это не сможем? ‘можем! - усмехнулсЯ  Њинька. - € матерьЯлов у нас
предостаточно.  ’ы  резолюцию  товарища ‘талина  нидел?  -  Ћн снова  открыл
папочку и протЯнул мне  лист  сопроводиловки к  делу, которую  писал вчера в
кабинете Љрутованова. "Ѓить. Ѓить.  Ѓит.  €. ‘талин". -  ‚от это и есть  наш
главный матерьЯл - указание великого нождЯ! - веско сказал ђюмин. - € заруби
себе на носу: от  всех твоих  хитромудрий одна глупость выходит. Ќе старайсЯ
ты всегда быть умнее всех! Ќе глупее тебЯ люди над тобой сидЯт...
     Ђй  да Њинька! Ђй  да неглупый человек надо мной! Љакой молодец! Љак он
сразу   вписалсЯ  в  нелепый  восторженный  прыжок  своей   судьбы!  Ђй   да
Њинька-посадник! ‚сех посадит - если поспеет...
     ‘амое  смешное, что была у менЯ за пазухой  парочка слов  и аргументов,
чтобы перевести этого кабанюку из командирского экстаза в скучное сидение на
жопе. Ќо ответил  Я  пока: - ‘лушаюсь, товарищ полковник,  зарубить себе  на
носу и не стратьсЯ быть умнее всех!
     € не потому, что следовал совету Љрутованова, а потому, что прежде, чем
придушить маленько ђюмина, надо было мне  разобратьсЯ в своих делах с  самим
‘ергеем Џавловичем. €бо сейчас Я был  в позе человека, пытающегосЯ взЯть под
мышку два арбуза. ’онкость  ситуации состоЯла  в том, что жлобство  и грубые
окрики Њиньки  менЯ не могли ни унизить, ни испугать - Я его слишком глубоко
презирал, чтобы боЯтьсЯ  или  обижатьсЯ.  „а и  сделать ничего  пока что эта
скотина мне не могла.
     Ђ вот  корректно-вежливый,  прекрасно воспитанный  Љрутованов  мог менЯ
прикончить в любую минуту: мое досье  на него  оставалось  в бесхозном сейфе
Ђбакумова. € вопрос о том, кто станет  хозЯином  хранилища великих тайн, был
совсем  еще  не  решен.  ‘ейчас  мне  не  времЯ  заниматьсЯ  Њинькой, сладко
упивающимсЯ  грехом наглой  горделивости,  а  надо  любой  ценой  разомкнуть
смертельно опасную цепь, приковавшую менЯ через досье к Љрутованову...
     џ поднЯлсЯ к себе в кабинет, запер дверь, взЯл из сейфа агентурное дело
секретного осведомителЯ „ыма и на листе бумаги стал рисовать длЯ наглЯдности
схему.  Њне надо рассмотреть всю цепь разом, чтобы порвать ее в самом слабом
звене. €так, сходитесь...
     Ќачнем с досье в сейфе Ђбакумова.  Ћно недостижимо. —то в нем есть? —то
там длЯ менЯ опасно? ‚  общем-то все. Ќо там нет ни одной строки, написанной
моей рукой. ’олько рапорты „ыма и официальные справки. Љто наводил справки -
в  нашем  бардаке установить трудно,  тем более что Я  частенько  подставлЯл
кого- нибудь из сотрудников.
     Ќо  агентурнаЯ   карточка  „ыма  находитсЯ   в  –ентральной  агентурной
картотеке, и там  сразу  установЯт, что „ым  - мой агент. Џравда, больше там
ничего  нет, поскольку  „ым  был не  платным агентом,  а  осведомителем  "на
компромате",  и  никаких  выплат,  подлежащих  регистрации,  в  карточке  не
значитсЯ.  ‡начит,  никаких  сведений  о  сроках, датах  наших  контактов  в
карточке нет.
     ‚ообще-то   прекрасно,  что  столько   видов   стукачей   породил  мир,
раздираемый  обострившейсЯ   по  мере  приближениЯ  к  социализму  классовой
борьбой!
     ‘тукачи  платные  - за  денежное вознаграждение, разовое, периодическое
или постоЯнное.
     ‘тукачи, завербованные на компрометирующих материалах, стучащие за наше
молчание.
     ‘тукачи  "на  патриотизме",  тайно  осведомлЯющие  нас  о  неправильном
мышлении, разговорах или поступках сограждан.
     ‘тукачи "на обещании" - за помощь в служебном продвижении.
     ‘тукачи-дети, стукачи-родители,  соседи,  сослуживцы,  дворники, просто
малознакомые люди, стучащие "по слухам".
     џ  свидетельствую:  в  каждой  большой  семье,  в  каждой  коммунальной
квартире,  в каждом доме, в  каждом  учреждении были счукачи. ‚се стучали на
всех. ќто не преувеличение, а обЯзательное правило игры, котораЯ  называлась
"послевоеннаЯ жизнь".
     Ћсуществить   его  было  несложно,  ведь  каждый  счастливый  советский
гражданин  за свое  счастье в чем-нибудь проштрафилсЯ  перед властью. “ всех
был хоть  один арестованный родственник, у половины - побывавший в плену или
на  "временно  оккупированных  фашистами  территориЯх",  а  это  практически
считалось  преступлением.  Ќу  и не  говорЯ  уж  о том,  что  вечно голодное
население   все  времЯ  покушалось   украсть  себе   на   еду   какой-нибудь
социалистической собственности  и в условиЯх всеобщей бдительности регулЯрно
попадалось.
     Ќет, недостатка в осведомителЯх мы не  испытывали. €х было столько, что
многие донесениЯ мы не успевали обрабатывать.  Џоэтому не вызовет вопроса то
обстоЯтельство,  что  в  течение  трех  лет  Я  не  прибегал  к помощи „ыма.
Џредположим, он болел. Џожилой человек. . ’ак-так...
     Ћб  этой истории  знает Њешик,  но Ђбакумов не успел устроить нам очную
ставку, а по телефону он  навернЯка  с ним ничего  не обсуждал,  весь расчет
министра строилсЯ на неожиданности...
     Ђгентурное дело... €з него можно вынуть все донесениЯ „ыма за последние
три года. € сжечь. Ѓолел „ым - и ничего не доносил.  Ќо если досье попадет в
руки  Љрутованова, то  через  час  „ым  будет  у  него  в кабинете  и  пЯтью
несильными ударами из него выколотЯт даже те подробности, что Я запамЯтовал.
Џосле чего „ым будет бесследно развеЯн. Ќо вместе с ним пропал Я.
     Ђх, горечь старой мудрости: доносчик - что  перевозчик: нужен сейчас, а
там - не знай нас...
     Ќеотвратимый  соблазн  доносительства,  без  которого  немыслима  любаЯ
полицейскаЯ игра.  Љорыстный  азарт  изветчика и доказчика... Људа ведешь? Љ
позору  и  смерти. ЃезумнаЯ надежда доносчика откупитьсЯ доносами от  угрозы
или приобрести выгоду ведет стукача извилистыми  тропами  по  костЯм жертв и
приводит к позору и смерти.
     Љогда досье всплывет - а всплывет оно обЯзательно, „ым умрет. ‚ муках и
страхе. € Я умру. Ђ это неправильно.
     €   постепенно   откристаллизовалась   мысль,   особенно  наглЯднаЯ  на
вычерченной схеме, что самое слабое звено и есть сам „ым. …сли он  исчезнет,
цепь будет разорвана. Џри  тщательном поиске ее можно свЯзать на живую нитку
и без „ыма: допрашивать  Љолокольцеву, можно и Њешика, надо будет с усердием
колоть менЯ.
     Ќо  это все  сложно.  „лЯ  такого поиска нужен новый интересант  против
Љрутованова, равный  своими  возможностЯми  павшему  Ђбакумову. Ђ  возникнет
такой интересант  не скоро. ‘тало очевидно, что самое слабое звено в цепи  -
оно же и самое свЯзующее.
     џ  разорвал  схему на  ровные  клочки,  сложил в  пепельницу  и  поджег
спичкой. „ождалсЯ, пока клочки превратились в ломкие, хрусткие пленки пепла,
тщательно  растер  их ровный прах и сбросил эту  невесомую грЯзь в  мусорную
корзину.  ироко распахнул форточку и, пока проветривалсЯ легкий запах гари,
вынул из  агентурного дела  все  донесениЯ моего  бесценного осведомителЯ за
последние три  года и спрЯтал их в карман, а  папку задвинул в самую глубину
сейфа и взмолилсЯ истошно, чтобы никогда, до самой пенсии, мне ее не видеть.
     Ћ,  как  нелепо самонадеЯнны мы  и  слепы в миг  откровениЯ сиюминутных
истин, кажущихсЯ нам провидением будущего!

     Џрошло меньше двух с  половиной лет, и развеЯнный, навсегда исчезнувший
„ым повернул мою судьбу и пути  всего человечества в другую сторону.  ‚ ночь
накануне смерти ‹аврентиЯ Џавловича Ѓерии...

     џ  вышел из  Љонторы,  спустилсЯ  по  Џушечной, из вестибюлЯ  ресторана
"‘авой" позвонил по автомату. “ нас ведь в Љонторе никогда не угадаешь,  чей
телефон сегоднЯ прослушивают. Ђ  с этой минуты должно  быть недоказуемо, что
мы виделись с „ымом последние три года.
     - €ван ‘ергеич! Џривет! “знаешь?..
     - Ђ  как же! Љонечно! Љак тебЯ не  признать: у тебЯ голос  наособицу  -
едкий, быстрый у тебЯ голосок... Љак поживаешь, друг ситный?
     - Ѓез тебЯ, €ван ‘ергеич, скучаю. ЏовидатьсЯ сегоднЯ  надо, пошептатьсЯ
кое о чем приспичило...
     - ‚от беда-то! ЊенЯ радикулит ломает. Ђ завтра-послезавтрева нельзЯ?
     - €ван ‘ергеич, голубчик, ты ж зн