        ‘ельма ‹агерлеф. ‹егенды о •ристе


     <i>Selma Lagerlif</i>
     <i>Kristuslegender</i>
     <i>Stockholm, Bonnier, 1904</i>

     <i>‘окращенный пересказ со шведского по изданию:</i>
     <i>‘ельма ‹агерлеф.</i>
     <i>‹егенды о •ристе.</i>
     <i>€здание ‚. Њ. ‘аблина, 1904</i>
     <i>•удожник Њихаил Њатросов</i>

     ЋЋЋ "€здательство "ђЋ‘ЊќЌ-Џђ…‘‘", 2001


        ‘одержание

     ‘вЯтаЯ ночь
     ‚идение императора
     Љолодец Њудрецов
     ‚ифлеемский младенец
     Ѓегство в …гипет
     ‚ Ќазарете
     ‚ храме
     Џлат ‘вЯтой ‚ероники
     Љрасношейка
     ѓосподь и апостол Џетр
     ‘веча от ѓроба ѓосподнЯ


        <i>‘вЯтаЯ ночь</i>
     Љогда  мне  было  пЯть  лет,  менЯ постигло очень  большое  горе. Ѓолее
сильного Я, кажетсЯ, с тех пор  и  не  знала:  умерла моЯ  бабушка. „о самой
своей кончины она проводила дни, сидЯ  в своей  комнате на  угловом диване и
рассказываЯ нам сказки.
     Ѓабушка рассказывала их с утра до вечера, а мы, дети, тихо сидели возле
нее  и слушали. —удеснаЯ это была жизнь! Ќикаким другим  детЯм не жилось так
хорошо, как нам.
     ‹ишь немногое сохранилось у менЯ в памЯти  о моей бабушке. Џомню, что у
нее были красивые, белые  как снег волосы, что она ходила совсем сгорбившись
и постоЯнно вЯзала чулок.
     Џомню  еще,   что,  кончив   рассказывать  какую-нибудь   сказку,   она
обыкновенно опускала свою руку мне на голову и говорила:
     - € все это такаЯ же правда, как то, что мы сейчас видим друг друга.
     Џомню Я и то,  что она  умела петь чудесные  песни,  но пела она их  не
часто. ‚ одной из этих песен речь шла о рыцаре и о  морской царевне, и у нее
был припев: "‚етер холодный-холодный над морем подул".
     Џомню еще короткую молитву и псалом, которым она менЯ научила.
     Ћбо всех сказках, которые она мне  рассказывала, у  менЯ  осталось лишь
бледное, смутное воспоминание. ’олько одну из  них  Я помню  так хорошо, что
могла  бы  пересказать  ее  и  сейчас.  ќто  маленькаЯ легенда  о  ђождестве
•ристовом.
     ‚от почти все, что Я могу припомнить о своей бабушке, кроме того, что Я
помню лучше всего, - ощущение великой утраты, когда она покинула нас.
     џ помню то утро, когда диван в углу оказалсЯ пустым,  и было невозможно
представить, когда же кончитсЯ этот день. ќтого Я не забуду никогда.
     € помню Я, как нас, детей, подвели к усопшей, чтоб мы простились  с ней
и  поцеловали ее  руку. Њы боЯлись целовать покойницу, но кто-то сказал нам,
что  ведь  это последний раз,  когда  мы  можем поблагодарить бабушку за все
радости, которые она нам доставлЯла.
     € Я помню, как сказки  и песни вместе с бабушкой уехали из нашего дома,
уложенные в длинный черный Ящик, и никогда больше не возвращались.
     —то-то  ушло тогда из  жизни. ’очно навсегда заперли  дверь  в широкий,
прекрасный, волшебный мир, в котором мы прежде свободно бродили. € никого не
нашлось, кто сумел бы отпереть эту дверь.
     Њы постепенно научились  играть в куклы  и  игрушки и жить так, как все
другие дети,  и могло показатьсЯ,  что мы больше не  тоскуем о  бабушке и не
вспоминаем о ней.
     Ќо  даже и в эту минуту, спустЯ много лет, когда Я сижу и вспоминаю все
слышанные мною  легенды о •ристе, в  моей памЯти встает сказание о ђождестве
•ристовом, которое  любила рассказывать бабушка. €  теперь мне хочетсЯ самой
рассказать его, включив в мой сборник.
     ќто было в ђождественский сочельник, когда все уехали в церковь,  кроме
бабушки и  менЯ. Њы были, кажетсЯ, одни во всем  доме. Ќас не взЯли,  потому
что одна из нас была слишком мала, другаЯ слишком стара. € обе мы горевали о
том,  что не  можем  побывать  на  торжественной  службе  и  увидеть  сиЯние
рождественских свечей.
     € когда мы сидели с ней в одиночестве, бабушка начала свой рассказ.
     - Љогда-то  в глухую, темную  ночь  один человек вышел  на улицу, чтобы
раздобыть огнЯ. Ћн переходил от хижины к хижине, стучась в двери,  и просил:
"Џомогите мне, добрые люди!
     ЊоЯ жена  только что родила ребенка, и мне надо  развести  огонь, чтобы
согреть ее и младенца".
     Ќо была глубокаЯ  ночь, и все люди спали.  Ќикто не откликалсЯ  на  его
просьбу.
     —еловек  шел  все дальше и дальше.  Ќаконец он  заметил вдали мерцающее
пламЯ.  Ћн  направилсЯ к  нему и увидел, что это костер, разведенный в поле.
Њножество белых овец  спало вокруг  костра, а старый пастух  сидел  и стерег
свое стадо.
     Љогда человек приблизилсЯ к овцам, он увидел, что у ног пастуха лежат и
дремлют три собаки. Џри его приближении все  три  проснулись и оскалили свои
широкие пасти,  точно собираЯсь залаЯть, но не издали  ни единого звука.  Ћн
видел, как шерсть дыбом поднЯлась у них на спине, как  их острые, белые зубы
ослепительно засверкали в свете костра  и как все они кинулись  на  него. Ћн
почувствовал,  что  одна  схватила его  за ногу,  другаЯ  -  за руку  третьЯ
вцепилась ему в горло. Ќо крепкие зубы словно бы не повиновались собакам, и,
не причинив ему ни малейшего вреда, они отошли в сторону.
     —еловек хотел пойти дальше. Ќо овцы лежали так тесно прижавшись друг  к
другу, спина к спине, что он не мог пробратьсЯ между ними. ’огда он прЯмо по
их спинам  пошел вперед,  к  костру. €  ни  одна овца  не  проснулась  и  не
пошевелилась...
     „о сих пор  бабушка вела рассказ  не останавливаЯсь, но тут Я  не могла
удержатьсЯ, чтобы ее не перебить.
     -  Ћтчего же, бабушка, они  продолжали  спокойно  лежать? ‚едь  они так
пугливы? - спросила Я.
     -  ќто  ты   скоро  узнаешь,   -  сказала  бабушка  и  продолжала  свое
повествование:  - Љогда  человек подошел  достаточно близко к  огню,  пастух
поднЯл  голову. ќто был угрюмый старик, грубый  и неприветливый со всеми.  €
когда он  увидел,  что к нему приближаетсЯ незнакомец, он  схватил  длинный,
остроконечный посох, с  которым  всегда ходил за стадом, и бросил в  него. €
посох со свистом полетел прЯмо в незнакомца, но, не ударив его, отклонилсЯ в
сторону и пролетел мимо, на другой конец полЯ.
     Љогда бабушка дошла до этого места, Я снова прервала ее:
     - Ћтчего же посох не попал в этого человека?
     Ќо бабушка ничего не ответила мне и продолжала свой рассказ:
     - —еловек подошел тогда к пастуху и сказал ему: "„руг, помоги  мне, дай
мне  огнЯ! ЊоЯ жена только что родила ребенка,  и  мне надо  развести огонь,
чтобы согреть ее и младенца!".
     ‘тарик предпочел бы ответить отказом, но, когда он вспомнил, что собаки
не смогли укусить этого человека, овцы не  разбежались от  него и посох,  не
задев его, пролетел мимо, ему стало не по  себе, и он не посмел отказать ему
в просьбе.
     "Ѓери, сколько тебе нужно!" - сказал пастух.
     Ќо костер уже почти догорел, и вокруг  не осталось больше  ни поленьев,
ни сучьев,  лежала  только большаЯ  куча  жару; у незнакомца  же  не было ни
лопаты, ни совка, чтобы взЯть себе красных угольков.
     “видев  это, пастух снова предложил: "Ѓери,  сколько тебе  нужно!"  - и
радовалсЯ при мысли, что человек не может унести с собой огнЯ.
     Ќо тот наклонилсЯ, выбрал себе горстку углей голыми руками и положил их
в полу своей одежды.  €  угли  не  обожгли ему рук, когда он брал  их, и  не
прожгли его одежды; он понес их, словно это были Яблоки или орехи...
     ’ут Я в третий раз перебила рассказчицу:
     - Ѓабушка, отчего угольки не обожгли его?
     -  Џотом все узнаешь, - сказала  бабушка и стала рассказывать дальше: -
Љогда  злой и сердитый пастух увидел все это, он очень удивилсЯ: "—то это за
ночь  такаЯ, в которую собаки кротки,  как овечки, овцы  не  ведают  страха,
посох  не убивает и  огонь не жжет?" Ћн  окликнул незнакомца и  спросил его:
"—то это за ночь такаЯ? € отчего все животные и вещи так  милостивы к тебе?"
"џ не  могу тебе этого объЯснить,  раз ты  сам  этого не видишь!"  - ответил
незнакомец  и  пошел своей дорогой, чтобы поскорее развести  огонь и согреть
свою жену и младенца.
     Џастух решил не терЯть этого человека из виду, пока ему не станет Ясно,
что все это значит. Ћн встал и  пошел следом за ним до самого его обиталища.
€ пастух увидел, что у незнакомца нет даже хижины длЯ  жильЯ, что жена его и
новорожденный младенец лежат в горной пещере, где нет ничего, кроме холодных
каменных стен.
     Џастух подумал,  что бедный невинный младенец может насмерть замерзнуть
в этой пещере, и, хотЯ  он был суровым  человеком, он растрогалсЯ до глубины
души  и решил  помочь малютке. ‘нЯв  с плеч свою  котомку,  он  вынул оттуда
мЯгкую белую овчину и отдал ее незнакомцу, чтобы тот уложил на нее младенца.
     €  в  тот  самый  миг,  когда  оказалось,  что  и  он  тоже может  быть
милосерден, глаза его  открылись, и он увидел то, чего раньше не мог видеть,
и услышал то, чего раньше не мог слышать.
     Ћн  увидел,  что   вокруг   него  стоЯт  плотным  кольцом  ангелочки  с
серебрЯными крылышками. € каждый из них держит в руках арфу, и все
     они поют громкими голосами о  том,  что  в эту ночь  родилсЯ ‘паситель,
который искупит мир от греха.
     ’огда пастух понЯл, почему все  в  природе так радовалось в эту ночь, и
никто не мог причинить зла отцу ребенка.
     ЋглЯнувшись, пастух  увидел,  что  ангелы были повсюду.  Ћни  сидели  в
пещере, спускались с горы и летали в поднебесье; они проходили  по дороге и,
минуЯ  пещеру, останавливались и бросали взоры на младенца. € повсюду царили
ликование, радость, пение и веселье...
     ‚се это пастух увидел среди ночной тьмы, в которой раньше ничего не мог
разглЯдеть.  € он, обрадовавшись, что глаза его открылись, упал на колени  и
стал благодарить Ѓога... - Џри этих словах бабушка вздохнула и сказала: - Ќо
то, что  видел пастух,  мы тоже могли бы увидеть, потому что ангелы летают в
поднебесье каждую рождественскую ночь. …сли бы мы только умели смотреть!.. -
€, положив мне руку на голову, бабушка прибавила:  - ‡апомни это, потому что
это такаЯ же  правда, как то, что  мы  видим друг друга.  „ело не в свечах и
лампадах,  не в солнце  и луне, а  в том, чтобы иметь очи,  которые могли бы
видеть величие ѓоспода!

        <i>‚идение императора</i>
     <i>ќто случилось в то времЯ, когда Ђвгуст был императором в ђиме, а €род -
царем в €удее.</i>
     €  вот однажды  на землю спустилась великаЯ и свЯтаЯ ночь. ’акой темной
ночи  никто еще никогда не видел.  Ќевозможно  было отличить воду от суши; и
даже на самой знакомой дороге нельзЯ было не заблудитьсЯ. „а иначе и быть не
могло, ведь с неба не падало ни одного лучика. ‚се звезды оставались дома, в
своих жилищах, и ласковаЯ луна не показывала своего лика.
     € столь же глубокими, как мрак, были безмолвие и тишина этой ночи. ђеки
остановились в своем течении, не ощущалось ни малейшего  дуновениЯ  ветерка,
листьЯ  осины перестали дрожать. Њорские волны не  бились больше о берег,  а
песок пустыни  не  хрустел под  ногами у путника.  ‚се окаменело,  все стало
недвижимо, чтобы не нарушать тишины свЯтой  ночи.  ’рава приостановила  свой
рост, роса не пала, цветы не источали свой аромат.
     ‚  эту  ночь  хищные  звери не вышли на  охоту, змеи затаились  в своих
гнездах,  собаки  не  лаЯли.  Ќо  самое  чудесное заключалось в  том,  что и
неодушевленные  предметы хранили свЯтость этой ночи,  не желаЯ содействовать
злу: отмычки не отпирали замков, нож не мог пролить чью-то кровь.
     ‚  эту  самую ночь  несколько людей  вышли из императорского  дворца на
Џалатинском холме в ђиме и  направились  через ”орум к Љапитолию.  Ќезадолго
перед тем, на закате днЯ, сенаторы  спросили императора, не возражает ли  он
против их  намерениЯ воздвигнуть ему храм на  свЯщенной горе ђима. Ќо Ђвгуст
не сразу дал свое согласие. Ћн не  знал, будет ли угодно богам, если рЯдом с
их  храмом  будет  выситьсЯ храм, сооруженный в  его честь,  и потому  решил
принести жертву своему  духу-покровителю, чтобы узнать волю богов. ’еперь  в
сопровождении  нескольких  приближенных   он  и  отправилсЯ   совершить  это
жертвоприношение.
     Ђвгуста  несли  на носилках,  потому  что  он  был стар и  поднЯтьсЯ по
высоким  лестницам  ЉапитолиЯ  уже  не смог бы.  ‚ руках он держал  клетку с
голубЯми, которых намеревалсЯ принести в жертву. ‘ ним не было ни жрецов, ни
солдат, ни  сенаторов; его окружали  только самые близкие друзьЯ. ”акельщики
шли впереди, как бы прокладываЯ путь среди ночного мрака,  а сзади следовали
рабы, несшие алтарь-треножник,  ножи, свЯщенный огонь и все, что требовалось
длЯ  жертвоприношениЯ.   €мператор  весело  беседовал   дорогой  со   своими
приближенными, и  потому никто  из них не заметил беспредельного безмолвиЯ и
тишины  ночи. ’олько  когда  они поднЯлись  к  Љапитолию  и достигли  места,
предназначенного длЯ сооружениЯ храма,  им стало Ясно,  что происходит нечто
необычайное.
     ќта ночь, несомненно, была  не похожа на  все другие ночи еще и потому,
что на краю скалы император и его свита  увидели какое-то странное существо.
‘начала  они принЯли его за старый,  искривленный ствол  оливкового  дерева,
затем им показалось, что на  скалу вышло древнее каменное  изваЯние из храма
ћпитера. Ќаконец они понЯли, что это была стараЯ ‘ибилла.
     Ќикогда еще им  не приходилось видеть такого  старого,  побуревшего  от
непогоды и времени, гигантского существа. ќта старуха наводила ужас. Ќе будь
здесь императора, все бы разбежались по домам и попрЯтались в свои постели.
     - ќто та, - шептали они  друг другу, - которой столько  же лет, сколько
песчинок на берегу ее отчизны. ‡ачем вышла она  именно  в эту  ночь из своей
пещеры? —то  предвещает  императору  и  империи эта  женщина, выводЯщаЯ свои
пророчества на листьЯх деревьев, чтобы ветер затем отнес их по назначению?
     ‘трах  перед ‘ибиллой был  так велик,  что,  сделай  она  хоть малейшее
движение, люди тотчас же пали бы ниц и приникли челом к земле. Ќо она сидела
неподвижно, как изваЯние. ‘огнувшись на самом краю скалы и полуприкрыв глаза
руками, всматривалась она в ночную  тьму. Љазалось,  она взобралась на холм,
чтобы лучше рассмотреть нечто, происходЯщее  бесконечно  далеко. ‡начит, она
могла что-то видеть даже в такую темную ночь!
     ’олько теперь император  и всЯ его свита заметили, как густ был  ночной
мрак.  Ќичего  не было  видно  даже на  расстоЯнии вытЯнутой руки.  €  какаЯ
тишина, какое безмолвие! „аже глухой рокот ’ибра не долетал до их слуха. Ћни
задыхались от неподвижного воздуха, холодный пот выступил у них на лбу, руки
оцепенели и висели бессильно. Ћни чувствовали, что  должно совершитьсЯ нечто
ужасное. Ћднако  никто  из свиты  не  хотел  обнаружить своего  страха,  все
говорили императору,  что  это счастливое  знамение:  всЯ вселеннаЯ  затаила
дыхание, чтобы поклонитьсЯ новому богу.
     Ћни убеждали Ђвгуста поспешить с жертвоприношением.
     - ‚озможно, что древнЯЯ ‘ибилла, - говорили они,  - длЯ того и покинула
свою пещеру, чтобы приветствовать императора.
     ‚ действительности же внимание ‘ибиллы было поглощено совсем другим. Ќе
замечаЯ ни Ђвгуста, ни его свиты, она мысленно перенеслась в далекую страну.
€ чудилось ей, будто бредет  она по обширной равнине. ‚  темноте  натыкаетсЯ
она на какие-то кочки. Ќо нет, это
     не кочки, а овцы. Ћна  блуждает  среди огромного стада спЯщих овец. ‚от
она заметила костер. Ћн горит среди полЯ,  и она пробираетсЯ  к  нему. ‚озле
костра спЯт пастухи, а подле них лежат длинные, заостренные посохи, которыми
они обычно защищают  стадо от хищных зверей.  Ќо что это? ‘ибилла видит, как
стайка  шакалов тихонько подкрадываетсЯ  к  огню.  Ђ между  тем  пастухи  не
защищают свое стадо,  собаки продолжают мирно спать, овцы не  разбегаютсЯ, и
шакалы спокойно ложатсЯ рЯдом с людьми.
     ‚от какую странную картину наблюдала сейчас ‘ибилла, но ничего не знала
она о том, что происходит позади нее, на вершине горы. Ћна не знала, что там
воздвигли жертвенник, развели огонь,  насыпали курениЯ  и император вынул из
клетки  одного голубЯ, чтобы принести его  в жертву.  Ќо руки его вдруг  так
ослабели, что не могли удержать птицу. Ћдним легким взмахом  крыльев  голубь
вырвалсЯ на свободу и, высоко взлетев, исчез в ночной тьме.
     Љогда  это  случилось, царедворцы  подозрительно  взглЯнули на  древнюю
‘ибиллу. Ћни подумали, что это она все подстроила.
     Њогли ли они знать, что ‘ибилле по-прежнему чудилось, будто она стоит у
костра  пастухов  и прислушиваетсЯ  к  нежной  музыке, тихо  звучащей  среди
безмолвной ночи? ‘ибилла услышала ее задолго до  того, когда наконец понЯла,
что музыка доноситсЯ не с земли, а с неба. Ћна поднЯла голову и увидела, как
по  небу скользЯт  светлые,  лучезарные  созданиЯ.  ќто были небольшие  хоры
ангелов. Љазалось,  они  что-то  ищут, тихонько  напеваЯ свои  сладкозвучные
гимны.
     Џока  ‘ибилла  внимала  ангельским  песнЯм,  император снова  готовилсЯ
принести жертву. Ћн омыл  руки, вычистил  жертвенник и велел  подать другого
голубЯ. Ќо хотЯ на этот раз он изо всех сил старалсЯ удержать птицу, гладкое
тельце  выскользнуло  из  его руки,  и  голубь взвилсЯ к  небу  и скрылсЯ  в
непроглЯдном мраке.
     €мператора охватил ужас. Ћн пал  на колени перед пустым жертвенником  и
стал молитьсЯ  своему  духу-покровителю. Ћн просил  его отвратить  бедствиЯ,
которые, видимо, предвещала эта ночь.
     Ќо и это прошло длЯ ‘ибиллы незамеченным. Ћна всЯ была поглощена пением
ангелов, которое становилось все сильней и  сильней. Ќаконец оно стало таким
громким, что разбудило пастухов. ЏриподнЯвшись, глЯдели они, как светозарные
сонмы   серебристых   ангелов  длинными,   трепетными   вереницами,  подобно
перелетным  птицам, прорезали ночную  тьму.  “ одних  в руках  были  лютни и
гусли, у  других  цитры  и  арфы, и  пение  их звенело так  же радостно, как
детский  смех, и  так же  беспечно, как  щебетание жаворонков. “слышав  это,
пастухи встали и поспешили в город, где  они  жили, чтобы  рассказать там об
этом чуде.
     Џастухи взбирались по тесной,  извилистой  тропинке,  и древнЯЯ ‘ибилла
следила  за ними. ‚незапно гора озарилась  светом. Љак  раз над нею зажглась
большаЯ, ЯркаЯ звезда,  и, как серебро,  заблистал в  ее  сиЯнии городок  на
вершине  горы.  ‚се сонмы носившихсЯ  в  воздухе ангелов устремились  туда с
ликующими  кликами,  и пастухи  ускорили  шаги,  так  что уже  почти бежали.
„остигнув города, они увидели,  что ангелы собрались над низкими ЯслЯми близ
городских ворот. ќто было жалкое строение с соломенной крышей, прилепившеесЯ
к скале.  Ќад ним-то и  сиЯла звезда, и сюда  стекалось все  больше и больше
ангелов. Ћдни садились на соломенную кровлю или опускались на отвесную скалу
за ним; другие, раскинув крыльЯ, реЯли в воздухе. € от их лучезарных крыльев
весь воздух светилсЯ Ярким светом.
     ‚  тот  самый  миг, как  над  городком  зажглась  звезда,  всЯ  природа
пробудилась, и люди, стоЯвшие на  высотах  ЉапитолиЯ, не  могли не  заметить
этого. Ћни почувствовали, как  свежий, ласкающий ветерок пронессЯ в воздухе,
как  потоки  благоуханий  разлились  вокруг них. „еревьЯ  зашелестели,  ’ибр
зарокотал, засиЯли звезды, и луна поднЯлась внезапно на небе и осветила мир.
Ђ с облаков вспорхнули два голубЯ и сели на плечи императору.
     Љогда произошло это чудо, Ђвгуст поднЯлсЯ  в горделивой радости, друзьЯ
же его и рабы бросились на колени.
     - Ave Caesar!* - воскликнули они. -  ’вой дух ответил тебе. ’ы тот бог,
которому будут поклонЯтьсЯ на высотах ЉапитолиЯ.
     ________________________________________________
     <i>*</i> „а здравствует –езарь! <i>(лат.) -</i> обращение к императору.

     €  восторженные  крики,  которыми свита славила императора, были такими
громкими,  что дошли  наконец  до  слуха  старой  ‘ибиллы  и отвлекли ее  от
видений. Ћна поднЯлась со своего места на краю скалы и направилась  к людЯм.
Љазалось, темнаЯ туча  поднЯлась  из  бездны и  понеслась на горную вершину.
‘ибилла была  ужасна в  своей старости: спутанные  волосы висели  вокруг  ее
головы  жидкими космами, суставы рук  и  ног  были вздуты, потемневшаЯ кожа,
покрывавшаЯ тело неисчислимыми морщинами, напоминала древесную кору.
     ЊогучаЯ и грознаЯ, подошла она  к императору. Ћдной рукой она коснулась
его плеча, другой указала ему на далекий восток.
     - ‚зглЯни! - повелела она, и император последовал ее приказу.
     Џространство открылось перед  его  взором,  и они  проникли  в  дальнюю
восточную страну. € он увидел  убогий хлев под  крутым утесом  и в  открытых
дверЯх несколько коленопреклоненных  пастухов.  ‚ пещере  же увидел он  юную
мать,  стоЯвшую на коленЯх перед  новорожденным младенцем, который  лежал на
свЯзке соломы на полу.
     € своими большими, узловатыми пальцами ‘ибилла указала на этого бедного
младенца.
     - Ave Caesar! - воскликнула она  с Язвительным  смехом. - ‚от тот  Ѓог,
которому будут поклонЯтьсЯ на высотах ЉапитолиЯ!
     ’огда  Ђвгуст  отшатнулсЯ от  нее,  как  от  безумной.  Ќо  мощный  дух
предвидениЯ  снизошел  на  ‘ибиллу.  …е   тусклые   глаза  загорелись,  руки
простерлись к небу,  голос  изменилсЯ,  точно  он  принадлежал  не ей; в нем
поЯвилась такаЯ  звучность  и  сила,  что  его можно было бы слышать по всей
вселенной. € она произнесла слова, которые, казалось, прочитала в небесах:
     -  Ќа Љапитолии будут поклонЯтьсЯ обновителю  мира, будь он •ристом или
Ђнтихристом, но не рожденным из праха.
     ‘казав  это,  она  прошла   мимо  пораженных  ужасом  людей,   медленно
спустилась с вершины горы и исчезла.
     Ќа  следующий  день Ђвгуст  строго  запретил сооружать ему  памЯтник на
Љапитолии.  ‚замен  его  он воздвиг  там  свЯтилище  в честь  новорожденного
Ѓога-младенца и назвал его Ђлтарь Ќеба - Ara coelli.

        <i>Љолодец Њудрецов</i>
     ‘тоЯло лето.  Џо  „ревней €удее,  по  завЯдшим  кустам терновника  и по
желтой от зноЯ траве ходила ‡асуха, угрюмаЯ, с ввалившимисЯ глазами.
     ‘олнце обжигало горы, лишенные тени; малейший ветерок поднимал  с земли
густые облака известковой пыли; стада толпились в долинах у иссЯкших ручьев.
     ‡асуха ходила  и  осматривала запасы  воды.  Ћна направилась  к  прудам
‘оломона  и  с досадой  увидела, что еще  много воды заключают  они  в своих
скалистых берегах. ‡атем она спустилась  к  знаменитому колодцу „авида, близ
‚ифлеема,  и  там  тоже  нашла еще  воду. Ћттуда  она медленно поплелась  по
большой проезжей дороге, ведущей из ‚ифлеема в €ерусалим.
     ЏройдЯ  около половины пути, она  увидела Љолодец Њудрецов,  вырытый  у
самого краЯ дороги, и тотчас  же  заметила,  что он вот-вот иссЯкнет. ‡асуха
присела  на   сруб  колодца,   состоЯщий  из   одного  цельного,   большого,
выдолбленного камнЯ,  и  заглЯнула  в его глубину.  ‘ветлое  водное зеркало,
обыкновенно  видневшеесЯ близ самого  отверстиЯ,  опустилось глубоко вниз, и
тина и ил со дна загрЯзнили и замутили его.
     Љогда колодец увидел в своем тусклом зеркале  загорелое лицо ‡асухи, на
дне его послышалсЯ жалобный всплеск.
     - †елала бы Я  знать, когда же тебе придет конец!  - сказала ‡асуха.  -
‚едь под землей не осталось ни одного  ручейка, который мог бы просочитьсЯ и
дать тебе новую жизнь.  Ђ дождЯ, слава Ѓогу, жди не раньше чем через два-три
месЯца.
     -  Њожешь быть спокойна, - тЯжело вздохнул колодец. - Њне  уже никто не
поможет. ђазве что райский ключ забьет вдруг со дна моего.
     -  Ќу, так  Я не  оставлю  тебЯ, пока все не будет  кончено, -  сказала
‡асуха.
     Ћна  видела,  что  старому  колодцу  осталось  недолго  жить, и  хотела
насладитьсЯ тем, как жизнь будет покидать его каплЯ за каплей.
     Ћна  уселась  поудобней  на сруб  и с радостью  стала прислушиватьсЯ  к
горестным вздохам колодца  в  глубине. Ѓольшое удовольствие  испытывала она,
видЯ, как жаждущие странники подходЯт к колодцу, опускают в него свои  ведра
и вытаскивают со дна лишь несколько капель смешанной с тиной воды.
     ’ак прошел весь день, и, когда стало смеркатьсЯ, ‡асуха снова заглЯнула
в колодец. ‚низу еще блестело немножко воды.
     - џ здесь останусь на всю ночь! - крикнула она. - Њожешь не торопитьсЯ!
Љогда совсем рассветет и Я смогу снова заглЯнуть в тебЯ, на дне уже не будет
ни капли.
     ‡асуха прикорнула на крыше колодца.
     Ђ  на  €удею тем  временем  сошла  душнаЯ ночь,  еще  более  жестокаЯ и
мучительнаЯ, чем  знойный  день. ‘обаки  и шакалы  выли,  не  переставаЯ, им
вторили  томимые  жаждой  ослы и коровы. ђедкие  порывы ветра  не  приносили
прохлады, сам  ветер  был  горЯч  и удушлив, как  жаркое  дыхание  огромного
спЯщего чудовища.
     Ќо  звезды сверкали  волшебно, как никогда, и маленький, блестЯщий серп
молодого месЯца  заливал серые холмы чудным, зеленовато-голубым светом.  € в
этом сиЯнии ‡асуха  увидела  длинный  караван,  приближавшийсЯ к холму,  где
находилсЯ Љолодец Њудрецов.
     ‡асуха  смотрела  на караван и  с  наслаждением  представлЯла,  сколько
томимых жаждой людей приближаетсЯ к колодцу. €  не найдут они здесь ни одной
капли воды,  чтобы  напитьсЯ.  Љараван  был столь велик, что  вполне  мог бы
вычерпать все содержимое колодца, если б даже он был доверху  полон воды. Ќо
вдруг ‡асухе показалось,  что  в этом караване, путешествующем в  ночи, есть
что-то необычное, таинственное. ‚се верблюды поЯвились  перед ней на вершине
холма,  отвесно   вздымавшегосЯ  над  горизонтом,  как-то  внезапно,   точно
спустились с неба. Ћни казались крупней обыкновенных верблюдов и слишком  уж
легко несли свой большой груз.
     ‚ то же времЯ не  было  сомнениЯ в  том, что  и верблюды, и  люди  были
настоЯщие,  живые:  ведь она видела  их совершенно  Ясно.  ‡асуха могла даже
разглЯдеть, что трое передних верблюдов были  дромадеры* с серой, лоснЯщейсЯ
шерстью. Ќа них была богатаЯ  упрЯжь, они были  покрыты дорогими  коврами, и
всадниками их были красивые и знатные вельможи.
     _____________________________________
     * „ромадер - одногорбый одомашненный верблюд.

     ‚есь  караван  остановилсЯ  у  колодца;  дромадеры  с  резкими  криками
опустились  на  землю,  и всадники  сошли с них.  ‚ьючные верблюды  остались
стоЯть, к  ним  подходили  остальные,  и  скоро они  образовали  бесконечную
вереницу высоких шей и горбов и причудливо нагроможденных вьюков.
     ’ри всадника, ехавшие на  дромадерах, подошли к ‡асухе и приветствовали
ее,  приложив  руку  ко  лбу  и  к  сердцу.  Ћна  увидела,  что  на них были
ослепительно белые одеЯниЯ, а их огромные белоснежные чалмы  венчали звезды,
сиЯвшие таким Ярким блеском, точно их снЯли прЯмо с неба.
     - Њы прибыли  из дальней страны, - сказал один из чужеземцев, - и хотим
спросить у тебЯ, действительно ли это Љолодец Њудрецов?
     -  ’ак он называлсЯ еще сегоднЯ,  - ответила ‡асуха, - но  завтра здесь
больше не будет колодца. Ћн должен умереть в эту ночь.
     - Ћб этом можно догадатьсЯ, увидев тебЯ здесь, - сказал чужеземец. - Ќо
разве  это  не один из  тех  свЯщенных  колодцев, которые никогда  не  могут
иссЯкнуть? €наче зачем бы ему носить это имЯ?
     - џ знаю, он свЯщенен, - сказала ‡асуха, - но что из того? ‚едь все три
мудреца, давшие ему это название, давно в раю.
     Џутешественники переглЯнулись.
     -  ’ы действительно  знаешь  историю этого древнего колодца? - спросили
они.
     - џ знаю историю всех колодцев и источников,  всех ручьев и родников на
свете, - гордо ответила ‡асуха.
     - ’ак окажи нам милость, расскажи нам о  свЯщенном Љолодце Њудрецов!  -
попросили чужеземцы.
     € они  уселись кружком возле ‡асухи, стародавнего врага всего  живущего
на земле, и стали слушать.
     ‡асуха  откашлЯлась, поудобнее  устроилась на  своем  высоком сиденье и
приступила к повествованию.
     - ‚  ѓабесе, мидийском городе,  лежащем у самой пустыни и поэтому часто
служившем  мне  желанным  приютом,  жили  много-много  лет  тому  назад  три
человека, славившиесЯ своей  мудростью. ‚ то же времЯ они были очень бедны -
странное, казалось бы,  обстоЯтельство,  ибо в ѓабесе знание было в  большом
почете и щедро  оплачивалось. Ќо эти люди  и  не могли ожидать ничего иного,
ибо  один из  них был  очень стар, другой поражен  проказой, третий  же  был
черный толстогубый  негр.  Џервого  люди считали выжившим  из  ума стариком,
второго избегали  из боЯзни  заразитьсЯ;  речам же  третьего  они  не хотели
внимать, потому что были уверены, что никогда еще мудрость не ЯвлЯлась к ним
из ќфиопии.
     Њежду тем общее несчастье  объединило трех мудрецов.  „нем они  просили
милостыню у одних  и  тех  же ворот  храма, ночью спали  на одной  и той  же
кровле. ’аким образом они и коротали времЯ, рассказываЯ друг  другу обо всем
чудесном, что им приходилось видеть в своей жизни.
     Ћднажды  ночью,  когда  они спали  рЯдышком на  крыше,  густо  заросшей
красным, душистым маком, самый старый из них проснулсЯ и, едва открыв глаза,
принЯлсЯ будить  своих товарищей.  "•вала  нашей бедности, принуждающей  нас
спать на открытом воздухе! - сказал он им. - Џроснитесь и поднимите взоры  к
небу!" —то и говорить,  -  продолжала  ‡асуха, смЯгчив немного голос. -  ќто
была  такаЯ  ночь, что  забыть  ее никому не  возможно. Ѓыло так светло, что
небо,  похожее обычно на твердый свод, казалось глубоким и  прозрачным,  как
море. ‘вет вздымалсЯ в нем приливами и отливами, а звезды, казалось, плавали
на различной глубине, одни в самых волнах света, другие на их поверхности.
     Ќо вдруг из самой глубины неба показалось какое-то темное пЯтно.  € это
пЯтно   стало  стремительно  приближатьсЯ.  ЏриближаЯсь,  оно  светлело,  но
светлело так, как светлеют розы - да повелит им всем ѓосподь Ѓог  увЯнуть! -
когда  они распускаютсЯ.  ЏЯтно делалось  все  крупнее, темнаЯ оболочка  его
постепенно расходилась, и Ярко засветились ее первые четыре лепестка.
     Ќаконец, поравнЯвшись  с самой близкой из  звезд, это пЯтно, светЯщеесЯ
изнутри,  остановилось. Љраешки темной оболочки совсем отогнулись в стороны,
и   из    середины   стали   развертыватьсЯ   один   за   другим    лепестки
дивно-лучезарного, розоватого светила, перед которым  побледнели все  звезды
небосклона.
     Љогда беднЯки  увидели  это, их мудрость подсказала им, что  в этот час
родилсЯ на  земле царь,  который превзойдет своим могуществом и  славой царЯ
Љира  и  Ђлександра  Њакедонского.  €  они сказали  друг  другу:  "Џойдем  к
родителЯм новорожденного и  скажем  им, что мы видели! Њожет статьсЯ, что мы
получим от них в награду кошелек с червонцами или золотое запЯстье".
     Њудрецы взЯли свои длинные дорожные посохи  и  отправились в  путь. Ћни
прошли  через город  и  вышли  к  городским воротам,  но тут  остановились в
нерешительности,   ибо  перед   ними   расстилалась   великаЯ   -   сухаЯ  и
восхитительнаЯ - пустынЯ, которой люди так  страшатсЯ. € тогда  они увидели,
что  новаЯ звезда отбросила на  песок  пустыни  узкую полоску света,  как бы
манившую их за  собой,  и,  исполнившись надежды, они  двинулись  вперед  за
путеводной звездой.
     ‚сю ночь шли они по бесконечной пустыне, беседуЯ о  новорожденном царе,
которого, конечно, найдут в золотой  колыбели играющим драгоценными камнЯми.
€  ночь пролетела незаметно в беседах о том,  как предстанут они пред царем,
отцом  новорожденного,  и  пред  его матерью-царицей  и  как  поведают  им о
небесном  знамении,  предрекающем  их сыну  силу  и  могущество,  красоту  и
счастье, какими не обладал царь ‘оломон...
     Ћни  гордились  тем,  что  Ѓог  избрал  именно  их  и  им  дал  увидеть
рождественскую звезду. Ћни говорили себе, что родители новорожденного должны
дать им в награду  по  меньшей мере  двадцать кошельков  с золотом,  а может
быть,  и  столько, что  им  никогда уже  больше  не придетсЯ  знать нужду  и
лишениЯ... џ,  как лев,  подстерегающий добычу, лежала в пустыне, - поЯснила
свой  рассказ ‡асуха,  -  и собиралась  обрушитьсЯ  на этих  путников  всеми
пытками  жажды, но они ускользнули от менЯ. ‡везда вела  их всю ночь;  утром
же,  когда небо  посветлело и  все другие  звезды  померкли,  она настойчиво
продолжала гореть и сиЯть над пустыней, пока  не  привела путников к оазису,
где они нашли родник и деревьЯ  со спелыми  плодами. ’ам они  отдыхали  весь
день  и  двинулись  далее  лишь к ночи,  когда  снова увидели  свет  звезды,
озарЯющий собой пески пустыни.
     ‡везда не  только вела, но и  охранЯла  мудрецов от голода  и жажды. Ќи
колючие кустарники, ни глубокие зыбучие  пески, ни жгучее солнце, ни знойные
пустынные  бури не причинЯли  путникам  вреда. € мудрецы понимали это.  "Ѓог
хранит нас  и благословлЯет наше странствие. Њы  его послы", - говорили они.
Ќо и Я не терЯла времени зрЯ, - усмехалась ‡асуха, -  мало-помалу  Я все  же
прибрала их к рукам и завладела их сердцами. €  они превратились в  такую же
мертвую пустыню, как та, по  которой они шли.  Ћни преисполнились бесплодной
гордостью и опустошающей алчностью.
     "Њы   Ѓожьи  послы,  -  все  чаще  твердили  мудрецы,  -  и  если  отец
новорожденного  подарит нам  целый караван, груженный золотом, это, пожалуй,
будет нелишним".
     Ќаконец звезда привела их к реке €ордану и заставила поднЯтьсЯ на холмы
€удейской страны. € однажды ночью она остановилась перед городком ‚ифлеемом,
огни которого сверкали среди оливковых деревьев на одном из горных склонов.
     Њудрецы  стали  озиратьсЯ и  искать,  где же здесь дворцы,  укрепленные
башни, каменные стены и все, чему подобает быть в царской столице, но ничего
такого не увидели. •уже того: сиЯние звезды привело их вовсе не в город, оно
остановилось  на  краю дороги, перед  какой-то  жалкой пещерой. Љроткий свет
звезды  озарил ее, и три странника увидели младенца, которого мать баюкала у
себЯ на коленЯх.
     Ќо хотЯ  мудрецы Ясно видели, как сиЯние звезды словно  венцом окружило
головку младенца, они остались стоЯть перед входом в пещеру. Ћни не  вошли в
нее, чтобы предсказать малютке славу и царскую власть,  а  повернули  назад,
ничем не выдав своего присутствиЯ, и спустились вниз с холма.
     "Ќеужели мы шли к нищим,  столь же ничтожным и бедным, как  мы  сами? -
говорили они. - ђазве длЯ того вел нас сюда ѓосподь Ѓог, чтобы мы  предрекли
сыну пастуха величие и славу?  ќтот ребенок всю  свою жизнь будет пасти свое
овечье стадо. ‚от какой будет его судьба".
     ‡асуха умолкла и покачала головой.  ‚сем своим видом она как  бы хотела
сказать: "Ќе правда ли,  на  свете  нет ничего  бесплоднее, чем человеческое
сердце!"
     - Њудрецы  недалеко  ушли  от  того места,  -  продолжила  ‡асуха  свой
рассказ, - когда им пришло в голову, что, возможно, они заблудились, сбились
с пути, указанного  им звездой.  Ћни  поднЯли глаза,  чтобы снова  найти  по
звезде истинный путь.  Ќо оказалось, что звезда, за которой они следовали  с
востока, исчезла с небесного свода.
     ’рое  чужеземцев  вздрогнули при этих словах, их лица выражали глубокое
страдание.
     - € тут случилось нечто, - продолжала рассказчица, - по мнению людей, в
высшей мере радостное. Љогда мудрецы увидели, что на небе нет больше звезды,
они тотчас же  понЯли, что согрешили пред Ѓогом. €  с ними сделалось  то же,
что делаетсЯ с землей в  осеннюю пору,  когда  начинаютсЯ сильные дожди. Ћни
задрожали от ужаса, как землЯ содрогаетсЯ от ударов молнии и раскатов грома,
сердца их смЯгчились, смирение пробилось в их сердца, как пробиваетсЯ весной
зеленаЯ травка.
     ’ри  днЯ  и три ночи бродили они по стране,  чтобы  отыскать  младенца,
которому должны были  поклонитьсЯ. Ќо звезда не  показывалась  им;  они  все
больше и больше сбивались  с  пути,  и все сильнее охватывали их  величайшаЯ
скорбь и  отчаЯние. Ќа третью ночь они подошли  к  этому  вот колодцу, чтобы
утолить  жажду.  €  тогда  Ѓог  сжалилсЯ  над ними и  простил  им  их  грех.
Ќаклонившись  над  водой,  они  увидели  глубоко  внизу  отражение   звезды,
приведшей их с востока.
     ’отчас же  увидели  они  ее и на  небе, и  звезда  снова  привела их  к
‚ифлеемской пещере. ’ам они преклонили колени пред младенцем  и сказали: "Њы
приносим тебе  золотые  чаши,  полные  ладана и  драгоценных  благовоний. ’ы
будешь  величайшим  из  царей, когда-либо правивших на земле  от  самого  ее
сотворениЯ и до кончины мира".
     Њладенец  положил  свою  ручку на их  склоненные головы,  и, когда  они
поднЯлись, оказалось, что он наделил их дарами, какими самый  могущественный
царь  не  мог бы  одарить  своих  подданных. €бо  нищий  старик  обратилсЯ в
цветущего  юношу,  прокаженный очистилсЯ, а негр  стал  прекрасным белолицым
мужчиной.  € говорЯт, что  по  возвращении на родину они  сделались  царЯми,
каждый в своей стране.
     ‡асуха  кончила  свое  повествование,  и  три  чужеземца  похвалили  ее
рассказ.
     - ’ы хорошо все рассказала, - говорили они.
     - Ќо не  странно, -  сказал один из чужеземцев, -  что  эти три мудреца
ничего не сделали длЯ колодца, показавшего им звезду? Ќеужели они совершенно
забыли о таком благодеЯнии?
     -  Ќе  должен ли  этот колодец,  -  поддержал  его другой чужеземец,  -
постоЯнно  оставатьсЯ на  своем  месте длЯ  напоминаниЯ  людЯм  о  том,  что
счастье, утраченное  на  вершинах  горы,  можно  вновь  обрести  в  глубинах
смирениЯ?
     -  Ќеужели умершие хуже  живущих?  -  сказал  третий из  них.  -  ђазве
благодарность умирает в сердцах тех, кто обитает в раю?
     Љогда они  произнесли это,  ‡асуха с  воплем  соскочила с  колодца. Ћна
узнала чужеземцев; она  понЯла, кто эти  путешественники, и,  как  безумнаЯ,
бросилась прочь,  чтобы не видеть,  как три мудреца  подозвали своих слуг  и
подвели  к колодцу своих верблюдов,  нагруженных мехами, и бедный, умирающий
колодец наполнили водой, привезенной ими из раЯ...

        <i>‚ифлеемский младенец</i>
     ‚ ‚ифлееме у городских ворот стоЯл на часах римский воин.  Ќа нем  были
латы  и  шлем;  короткий  меч висел у его поЯса, а в руке он  держал длинное
копье. –елый день стоЯл  он  почти недвижимо, так что издали его  можно было
принЯть за железную  статую. ѓорожане  входили  в ворота и  выходили из них,
нищие  усаживались в тени под  их сводами; продавцы  фруктов  и вина ставили
рЯдом  с воином свои корзины и бочонки, но он и головы не поворачивал, чтобы
взглЯнуть на них.
     "—то можно  здесь увидеть? -  как будто хотел  он сказать. - Љакое  мне
дело  до  этих  торговцев и прочей человеческой мелюзги! џ  хотел бы увидеть
войско, готовое  идти на врага! Ќичто  так  не веселит мой взор, как картины
войны.  џ  томлюсь по гулу медных труб, по блеску оружиЯ, по кровавым следам
победоносной битвы". ‘разу же за городскими воротами начиналось великолепное
поле, все  заросшее белыми  лилиЯми. ‚оин  стоЯл  здесь  каждый  день и  мог
постоЯнно любоватьсЯ их нежной красотой, но ему и в голову не приходило хоть
раз обратить на них внимание. Џорой он замечал, что прохожие останавливаютсЯ
и любуютсЯ  лилиЯми, и тогда он изумлЯлсЯ тому, что они тратЯт свое времЯ на
такие ничтожные вещи.
     "ќти люди, - думал он, - не знают того, что действительно прекрасно".
     €,  думаЯ так, он  переносилсЯ  мечтами  в  раскаленную пустыню знойной
‹ивии.  Ћн видел  легион  солдат,  выступающий  длинной  шеренгой по желтому
песку,  поглощавшему все  следы.  Ќигде  ни малейшей  тени, чтоб укрытьсЯ от
солнечных  лучей, ни  источника, чтоб утолить жажду. Џустыне не видно конца,
солдаты,  изнуренные  жаждой и голодом, едва  держатсЯ на ногах.  Ћни падают
один  за  другим, словно сраженные палЯщим  солнечным зноем. Ќо  несмотрЯ на
все, войско упорно идет вперед, среди воинов нет предателей и дезертиров.
     "‚от  что  прекрасно! -  заключил  про  себЯ воин.  -  ‚от что достойно
вниманиЯ храброго мужа..."
     ‚округ  солдата  играли дети, но и с ними было то же, что  и с цветами.
„ети  не привлекали его  сурового взора.  "—ему  тут радоватьсЯ? - думал он,
когда  видел, что  люди  улыбаютсЯ, глЯдЯ на детскую игру.  - ‘транно, какие
пустЯки могут доставлЯть им удовольствие".
     Ћднажды,  когда  воин, как  обычно,  стоЯл у городских ворот  на  своем
посту,  он увидел  маленького  мальчика,  лет  трех  от  роду,  прибежавшего
поиграть на луг.  ќто  был ребенок из бедной семьи, и играл  он совсем один.
‘олдат стоЯл и невольно следил за этим мальчиком.
     Џервое, что бросилось ему в глаза,  было то, как  легко  малыш бегал по
лугу, точно  носилсЯ по  верхушкам травинок. Ќо, присмотревшись к его играм,
воин еще более изумилсЯ. "ЉлЯнусь своим мечом, - подумал он про себЯ, - этот
ребенок играет совсем не так, как другие дети! —ем это он занимаетсЯ?"
     ‚от мальчик протЯнул ручку, чтоб  поймать пчелу, сидевшую в цветке и до
того отЯгощенную  цветочным нектаром, что она была уже не в силах улететь. Љ
великому удивлению воина, пчела далась мальчику  в руки,  не пытаЯсь от него
ускользнуть  и не  пускаЯ  в ход своего  жала. „ержа ее на ладошке,  мальчик
побежал к городской стене, в  расщелине которой  целый рой пчел устроил себе
улей, и посадил  ее туда. Ћказав таким образом помощь одной пчеле, он тотчас
же поспешил помочь другой. ‚есь день солдат наблюдал, как ребенок ловил пчел
и помогал им вернутьсЯ в улей.
     "ѓлупее этого мальчика  Я,  право же, никого не видел, - думал про себЯ
воин.   -  ‡ачем  помогать  пчелам,  которые  могут   отлично  сами  о  себе
позаботитьсЯ, да вдобавок, того  и  глЯди, ужалЯт  его? Љаким же  он  станет
глупцом, когда вырастет!"
     Њалыш приходил на луг каждый день, а воин невольно продолжал удивлЯтьсЯ
ему и его играм. "Ќе странно ли это? - думал он. - џ уже целых три года стою
на посту  у этих ворот, и ничто так  не привлекало  моего вниманиЯ, как этот
ребенок".
     Ќо малыш возбуждал в воине дал