Њихаил ‚еллер. ’анец с саблЯми

Ћцените этот текст:
Њихаил ‚еллер. ’анец с саблЯми

€сториЯ советской музыки создавалась на пЯтом этаже гостиницы
"…вропейскаЯ", в буфете. ќто был самый музыкальный буфет в мире.
”илармониЯ находитсЯ прЯмо напротив, через улицу, и музыканты
неукоснительно забегали в этот буфет до репетиции, после репетиции, а
иногда и вместо репетиции. „лЯ большей беглости пальцев и бодрости духа. Ђ
также после концерта, перед концертом, и просто так, по привычке. € свои,
и заезжие - это было почти как ритуал. ‹юбаЯ буфетчица с "Љрыши" знала о
музыкантской жизни города больше, чем директор ‹енфилармонии или секретарь
‘оюза композиторов. Њузыкантов здесь знали, уважали и прощали им многие
артистические выходки - творческие натуры... слава города! ‡десь не
спрашивали, что надо посетителЯм - их считали по головам и наливали по сто
коньЯку, если до работы, а если после - то по сто пЯтьдесЯт. Ђ сто грамм
коньЯка стоили в те времена рубль.
Ђ поскольку ‹енинград был городом более филармоноцентрическим, нежели
театроцентрическим, в отличие от Њосквы, что давно отмечено, и именно в
филармонии собиралсЯ свет и происходили бомонд, то все обсуждаемые там
истории автоматически становились достоЯнием Ќевского и входили в перечень
тем, рекомендуемых к беседе меж людьми образованными и не чуждыми
искусств.
Ђ ѓерой ‘оциалистического ’руда и ‹ауреат до черта всЯких премий Ђрам
€льич •ачатурЯн, личный большой друг Њравинского, ђождественского и
прочих, был там, на улице Ѓродского угол Ќевского, стойка бара от лифта
направо, гостем постоЯнным и музыкальному ‹енинграду вполне родным. Ћн был
человек знаменитый, гость желанный, широкаЯ душа, кавказской общительной
щедрости - в доску свой от Њосквы и ‹енинграда до родной Ђрмении, не
говорЯ уже о ”ранциЯх и €спаниЯх, из которых просто не вылезал...
‚от в €спании как-то на гастролЯх, проходивших с огромным успехом - -
испанцы вообще народ музыкальный, а музыку темпераментную, огневую, ценить
умеют в особенности, - его устроители и спрашивают: что бы он хотел еще
увидеть или получить в €спании, они будут рады сделать великому и
замечательному композитору приЯтное, услужить, одарить, устроить,
расстелитьсЯ под ноги, не ударить в грЯзь лицом, и прочие цветастые
латинские изъЯвлениЯ.
•ачатурЯн, в свою очередь, был в быту человек скромный, достойно
несущий свое величие и славу. Џринимали его по высшему разрЯду, и желать
он мог только птичьего молока. Ќо молока он не употреблЯл, любимым его
напитком был, напротив, коньЯк "Ђрарат". Џоэтому он развел руками,
поблагодарил хозЯев, подумал, и, в порЯдке ответной любезности на
комплименты своему несравненному гению отвечал, что €спаниЯ, в которой он
имеет честь выступать, ЯвлЯетсЯ родиной величайшего художника двадцатого
века ‘альвадора „али, лидера и славы мировой живописи и его кумира. €
никаких таких желаний у него, восхищенного баснословным испанским
гостеприимством, нету и быть не может; вот разве только он был бы рад
встретитьсЯ и познакомитьсЯ с мэтром ‘альвадором „али, дабы лично
засвидетельствовать ему свое глубочайшее почтение и даже попросить
автограф на альбом с репродукциЯми.
Џри этом заЯвлении устроители слегка менЯютсЯ в лице; переступают с
ноги на ногу... Џотому что „али славилсЯ непредсказуемой эксцентричностью,
и просьба эта вовсе не факт, что выполнима... Ѓолее всего она невыполнима
по той простой причине, что „али живет в Ђмерике. ‚ €спанию он изредка
наезжает.
Ќо все устроилось со сказочной быстротой и пугающей легкостью.
‡аокеанский „али благосклонно выслушал по телефону пожелание встречи и
ответил, что он поклонник великого композитора и почтет за счастье принЯть
его в своем скромном испанском жилище в любое времЯ, какие разговоры. ђади
этого счастьЯ он бросит все дела, которых у него, в сущности, и нет, кому
он нужен, бедный старый художник, и сейчас же едет в аэропорт и садитсЯ в
самолет. ‘кажем, завтра? „опустим, в два часа днЯ? …сли это устроит
конгениального композитора •ачатурЯна, то он, скромный малевальщик „али,
безвестный неудачник, будет весь остаток своих дней счастлив, совершенно
счастлив, что его ничтожнаЯ особа может представлЯть какой-то интерес длЯ
такого гиганта и светила мировой музыки.
€ потрЯсенный до потери пульса импресарио передает это приглашение
•ачатурЯну, с испанским тактом даваЯ понЯть, что слава •ачатурЯна
превзошла уже вовсе все мыслимые и немыслимые пределы, если сам мэтр „али!
который способен послать куда подальше любого президента - просто так, под
настроение и длЯ скандальной саморекламы! - так высоко ценит •ачатурЯна.
€ назавтра без трех минут два лимузин правительственного класса
привозит •ачатурЯна с импресарио, секретарем и переводчицей к воротам
белокаменного мавританского замка „али, с башенками, шпилЯми, зубцами и
флажками. Џривратник и охранник в ослепительных ливреЯх распахивают ворота
и сообщают, что хозЯин уже ждет, и его пожелание - провести встречу на
интимном, семейном, можно сказать, уровне, поэтому переводчик не нужен,
ведь у монсеньора „али жена тоже русскаЯ, и машина тоже не нужна, потому
что монсеньор „али распорЯдилсЯ отвезти гостЯ после встречи обратно на
своей машине. Љоторый тут из вас синьор •ачатурЯн? ‘делайте честь, синьор,
проходите. Ќет-нет, остальных принимать не приказано.
Ћстальные пожимают плечами и не удивлЯютсЯ, потому что все это вполне
в духе „али. Ћни пожимают •ачатурЯну руку, желают хорошо провести времЯ,
передают приветы своему великому землЯку, и уезжают.
Ђ •ачатурЯн сопровождают по мраморной аллее в замок. Ќа крыльце ему
отвешивает поклон уже просто какой-то церемониймейстер королевского двора,
и •ачатурЯн начинает сомневатьсЯ: правильно ли он одет, может быть,
уместнее было бы ЯвитьсЯ в смокинге... но его же об этом не предупреждали,
да и времЯ дневное, встреча неофициальнаЯ... да он и сам, в конце концов,
великий человек! чего там...
–еремониймейстер приглашает его в роскошный приемный зал - белаЯ
лепка, наборный паркет и зеркала, - предлагает садитьсЯ и вещает
по-испански, что монсеньор „али сейчас выйдет вот из этой двери. ‚ этот
самый миг старинные часы на стене бьют два удара, церемониймейстер
кланЯетсЯ и исчезает, закрыв за собой двери.
€ •ачатурЯн остаетсЯ в зале один.
Ћн сидит на каком-то роскошном златотканом диване, не иначе из
гарнитуров ‹уи XV, перед ним мозаичный столик, и на этом столике изЯщно
расположены армЯнские коньЯки, испанские вина, фрукты и сигары. Ђ в другом
углу зала большаЯ золотаЯ клетка, и там ходит и распускает радужный хвост
павлин.
Џроходит минута, и другаЯ. ‡наЯ, что пунктуальность в €спании не
принЯта ни на каком уровне, •ачатурЯн оживленно осматриваетсЯ по сторонам,
приглаживает волосы и поправлЯет галстук. Ћчевидно, жена „али ѓала тоже
будет, раз не требуетсЯ переводчик. Ћн заготавливает вступительные фразы и
оттачивает тонкие комплименты.
‚ десЯть минут третьего он полагает, что, в общем, с секунды на
секунду „али уже зайдет, и прислушиваетсЯ к шагам.
‚ четверть третьего садитсЯ поудобнее и выбирает сигару из Ящичка.
‚ыпускает дым и закидывает ногу на ногу.
‚ двадцать минут третьего он начинает слегка раздражатьсЯ - какого
лешего, в самом деле... сам же назначил на два часа! - наливает себе рюмку
коньЯка и выпивает.
‚ половине третьего он наливает еще рюмку коньЯка и запивает ее
бокалом вина. ™иплет виноград!..
Ќалицо все-таки нарушение этикета. •амство-с! —то он, мальчик? Ћн
встает, расстегивает пиджак, растЯгивает узел галстука, сует руки в
карманы, и начинает расхаживать по залу. ‘ павлином переглЯдываетсЯ.
„урнаЯ птица орет, как ишак!
Ђ часы исправно отзванивают четверти, и в три четверти третьего
•ачатурЯну эта встреча окончательно перестает нравитьсЯ. Ћн трогает ручку
двери, из которой должен выйти „али - может, церемониймейстер залы
перепутал? - но дверь заперта. € •ачатурЯн решает: ждет до трех - и уходит
к черту. —то ж это за безобразие... это уже унижение!
ђовно в три он нервно плюет на сигарный окурок, хлопает на посошок
рюмочку "Ђхтамара" и твердо ступает к двери.
Ќо оказываетсЯ, что эта дверь, в которую он входил, тоже не хочет
открыватьсЯ. •ачатурЯн удивлЯетсЯ, крутит ручку, пожимает плечами. Ћн
пробует по очереди все двери в этом дворцовом покое - и все они заперты!
Ћн в растерЯнности и злобе дергает, толкает, - закрыли! ’огда он длЯ
улучшениЯ умственной деЯтельности осаживает еще коньЯчку, ругаетсЯ вслух,
плюет павлину на хвост, сдирает галстук и запихивает в карман...
Ћн ищет звонок или телефон - позвонить камердинеру или кому там.
Ќикаких признаков сигнализации.
Њожет, с „али что-нибудь случилось? Њожет, он не прилетел? Ќо ведь -
пригласили, уверили... ‘умасшествие!
Ђ жрать уже, между прочим, охота! Ћн человек утробистый, эти
удовольствиЯ насчет пожрать любит, а времЯ обеденное: причем он специально
заранее не ел, чтоб оставить место длЯ обеда с „али - по всему обед-то
должен быть, нет?
ЏрисаживаетсЯ обратно к столику, выбирает грушу поспелее, апельсином
закапывает рубашку, налегает на коньЯк, фрукты... ‚ туалет надобно выйти
Ђраму €льичу. Ђ двери заперты!!!
Ќикакие этикеты и правила хорошего тона уже неуместны, он стучит во
все двери, сначала застенчиво, а дальше - просто грохочет ногами: никакого
ответа. ’огда пытаетсЯ отворить окна - или покричать, или уж... того... Ќо
стрельчатые замковые окна имеют сплошные рамы, и никак не открываютсЯ.
•ачатурЯн начинает бегать на своих коротких ножках по залу и
материтьсЯ с возрастающим напором. € к четырем часам всЯкое терпение его
иссЯкает, и он решает длЯ себЯ - вот ровно в четыре, а там будь что будет!
да провались они все!
Ђ на подиуме меж окон стоит какаЯ-то коллекционнаЯ ваза, мавританскаЯ
древность. Љрасивой формы и изрЯдной, однако, емкости. € эта ваза все
более завладевает его мыслЯми.
€ в четыре он, мелко подпрыгиваЯ и отдуваЯсь, с мстительным
облегчением писает в эту вазу и думает, что жизнь не так уж плоха: замок,
вино, павлин... и высота у вазы удобнаЯ.
Ђ часы бьют четыре раза, и с последним ударом врубаетсЯ из скрытых
динамиков с оглушительным звонок "’анец с саблЯми!" „верь с громом
распахиваетсЯ - и влетает верхом на швабре совершенно голый „али, маша над
головой саблей!
Ћн гарцует голый на швабре через весь зал, маша своей саблей, к
противоположным дверЯм - они впускают его, и захлопываютсЯ!..
€ музыка обрываетсЯ.
‚ходит церемониймейстер и объЯвлЯет, что аудиенциЯ дана.
€ приглашает к выходу.
Ћстолбеневший •ачатурЯн судорожно приводит себЯ в порЯдок, справлЯЯсь
с забрызганными брюками. Ќа крыльце ему почтительно вручают роскошный,
голландской печати, с золотым образом, альбом „али с трогательной надписью
хозЯина памЯть об этой незабываемой встрече.
‘ажают в автомобиль и доставлЯют в отель.
Џо дороге •ачатурЯн пришел в себЯ и хотел выкинуть к черту этот
поганый альбом, но подумал и не стал выкидывать.
Ђ там его ждут и наперебой расспрашивают, как прошла встреча двух
гигантов. € он им что-то такое плетет о разговорах про искусство, стараЯсь
быть немногословным и не завратьсЯ.
‚ тот же день полное изложение событиЯ поЯвлЯетсЯ в вечерних газетах,
причем „али в простительных тонах отзываетсЯ об обыкновении гостЯ из дикой
ђоссии использовать в качестве ночных горшков коллекционные вазы
стоимостью в сто тысЯч долларов и возрастом в шестьсот лет.
’ак или иначе, но больше •ачатурЯн в €спанию не ездил.
Last-modified: Thu, 03 Jul 1997 09:59:45 GMT
Ћцените этот текст: