, которое в
начале ночи подарил ему Њерлин. Ћн вновь чувствовал себЯ  таким
же   несчастным,  каким  был,  когда  волшебник  обнаружил  его
плачущим  над  бумагами,  и  вот,  едва  только  ЉраснаЯ  ЂрмиЯ
выступила  в поход, он вдруг, словно утратившее разум существо,
развернулсЯ к ней лицом  посередине  соломинки,  готовый  ценой
своей жизни не дать ей пройти.

        10

    -- Ћ,  ѓосподи,  -- сказал Њерлин, промокаЯ носовым платком
покрытый бисерным потом лоб, -- у тебЯ просто талант влипать  в
неприЯтности. Ќу и минута!
    †ивотные  встревоженно  осмотрели  ЉоролЯ, желаЯ убедитьсЯ,
что он не поломал костей.
    -- ’ы цел?
    -- Ѓолее чем.
    ’ут они обнаружили, что он взбешен. ђуки его ходуном ходили
от гнева.
    -- ‘коты! -- воскликцал он. -- ‘коты!
    -- „а уж, привлекательного в них мало.
    -- џ бы не возражал, -- взорвалсЯ Љороль, --  если  бы  ими
владела  злоба,  если бы они намеренно предавались пороку. џ бы
не возражал против этого, будь у них на хоть  какаЯ-то  причина
длЯ  жестокости,  если  бы это их хотЯ бы развлекало. Ќо они же
ничего не понимают,  они  не  совершают  сознательного  выбора.
Ћни... они... их попросту не существует!
    -- ЏрисЯдь, -- сказал барсук, -- передохни немного.
    -- Љакие  мерзкие твари! ђазговаривать с ними -- все равно,
что  с  камнЯми,  неспособными  сдвинутьсЯ  с  места,  или   со
статуЯми,  или  с  машинами.  …сли  ты  произносишь  что-то, не
устраивающее  машину,  она  срабатывает,  если   нет,   --   не
срабатывает,  стоит  себе  смирно,  бессмысленно,  без  всЯкого
выражениЯ.  Ђх,  Њерлин,  как  это  страшно!  ќто  же   ходЯчие
мертвецы. Љогда они умерли? •оть какие-то чувства прежде были у
них?  ‘ейчас  --  ни  единого.  Ћни  похожи на дверь из сказки,
котораЯ отворЯетсЯ, когда ей  скажешь  "сезам".  Џо-моему,  они
знают  от  силы дюжину слов или их сочетаний. —еловек, которому
известны эти слова, может заставить их сделать все, на что  они
способны,  а  потом...  Џотом  придетсЯ опЯть начинать сначала!
ЋпЯть и опЯть, и опЯть! Љак в аду. ’олько ни  один  из  них  не
понимает,  что  он  уже  там.  Ћни  вообще  ничего не понимают.
‘уществует ли что-нибудь страшнее этого вечного движениЯ, этого
"давай-давай-давай" -- без причины, без пониманиЯ, без перемен,
без конца?
    -- Ђ  ведь  пожалуй,  --  сказал  Њерлин,  --  муравьи,   в
сущности,  и  представлЯют  собой доподлинный ‚ечный „вигатель.
Њне это как-то в голову не приходило.
    -- ‘амое страшное в них, что  они  похожи  на  человеческие
существа, не люди, но их подобиЯ, дурные копии.
    -- ‚  этом  как  раз  ничего  странного  нет. Њуравьи еще в
бесконечном прошлом усвоили политическую доктрину, которой ныне
тешитсЯ человек. ’ридцать миллионов лет назад они довели ее  до
совершенства,  после чего никакое дальнейшее развитие стало уже
невозможным, и с той поры впали в застой. „лЯ муравьев эволюциЯ
закончилась примерно за тридцать  миллионов  лет  до  ђождества
•ристова. Ћни создали совершенное коммунистическое государство.
    ’ут Њерлин благочестиво возвел глаза к потолку и прибавил:
    -- Њой  старый друг Њаркс, быть может, и был первостатейным
экономистом, но, клЯнусь „ухом ‘вЯтым,  как  естествоиспытатель
он решительно никуда не годилсЯ.
    Ѓарсук,  имевший  склонность ко всем относитьсЯ по-доброму,
даже и к Љарлу Њарксу, у которого, кстати сказать,  организациЯ
материала  была  почти  столь  же  прозрачной,  сколь  у самого
барсука, произнес:
    -- ‚рЯд ли сказанное тобой ЯвлЯетсЯ справедливо в отношении
к истинному коммунизму. џ бы сказал, что муравьи больше походЯт
на фашистов Њордреда, чем на коммунистов „жона Ѓолла...
    -- ќто лишь  разные  стадии  развитиЯ  одного  и  того  же.
„остигнув совершенства, они становЯтсЯ неразличимыми.
    -- Ќо в истинно коммунистическом мире...
    -- „айте  Љоролю  вина,  -- распорЯдилсЯ Њерлин. -- …жик, о
чем, интересно узнать, ты думаешь?
    …жик рысцой побежал за графином и принес оный, а  с  ним  и
стакан. Ћн сунул мокрый нос в королевское ухо и, обдаваЯ ЉоролЯ
ароматами лука, хрипло зашептал:
    -- Њы за тобой приглЯдывали, точно. …жику можешь верить. ’ы
бы их  поколотил.  Џаршивые  скоты.  --  Ћн  покивал, расплекал
мадеру и немного побоксировал в воздухе, держа в  одном  кулаке
графинчик,  а  в  другом стакан. -- ѓоп-гоп ура его куличеству,
вот оно как, по-нашему. Њы говорим, дайте нам их уделать, жизнь
положу за английские графства! Њы бы  их  и  уделали,  бим-бом,
право слово, да только эти не дали.
    Ћднако  барсук  не  позволил  увести  себЯ  в сторону. …два
Љороль получил вино, барсук терпеливо начал с  того  же  самого
места.
    -- Њуравьи  ведут  войны, -- сказал он, -- и потому назвать
их коммунистами невозможно. ‚  подлинно  коммунистическом  мире
войн  быть  не  может, поскольку все объединены в союз. ’ебе не
следовало забывать, что истинный коммунизм недостижим, пока все
народы мира не проникнутсЯ его идеЯми  и  не  сольютсЯ  в  ‘оюз
советских  социалистических республик. Ђ муравейники, поскольку
они  не  сливаютсЯ  в   единый   союз,   не   ЯвлЯютсЯ   вполне
коммунистическими, вот потому-то они и воюют.
    -- Ћни не сливаютсЯ, -- сварливо ответил Њерлин, -- лишь по
причине  малости муравейников в сравнении с обширностью мира, и
к тому же им мешают естественные  препЯтствиЯ  --  реки  и  так
далее,   делающие   невозможной   взаимную  свЯзь  длЯ  существ
подобного  размера  и  со  столь  малым  количеством   пальцев.
‚прочем,  если  тебЯ  это устроит, Я готов признать, что они --
законченные  хлыстуны,   коим   географические   и   физические
особенности мира мешают превратитьсЯ в законченных лоллардов.
    -- ’огда  тебе  следует отказатьсЯ от твоей критики в адрес
Љарла Њаркса.
    -- Њне  следует  отказатьсЯ  от  критики?   --   воскликнул
философ.
    -- „а, ибо Њаркс своим ‘оюзом ‘‘ђ, разрешил проблему нашего
ЉоролЯ, а именно, проблему войны.
    Њерлин  посинел,  откусил  немалый  кусок бороды, выдрал из
головы несколько клочьев волос, швырнул  их  в  воздух,  вознес
лихорадочную  молитву  о  наставлении  на истинный путь, уселсЯ
близ барсука и, взЯв его за лапу, умолЯюще заглЯнул в  барсучьи
очки.
    -- „а  как  же ты не понимаешь, -- трогательно вопросил он,
-- что разрешить проблему  войны  способен  союз  чего  угодно?
Ќевозможно  же  воевать,  состоЯ  в  союзе,  ибо  войне  должно
предшествовать разделение. …сли бы мир представлЯл  собой  союз
бараньих  отбивных,  не  было  бы  никаких  войн.  Ќо это же не
значит, что всем нам следует спешно понаделать  друг  из  друга
бараньих отбивных.

    -- Ќа   самом-то  деле,  --  после  некоторого  размышлениЯ
промолвил барсук, -- ты определЯешь муравьев как  фашистов  или
коммунистов не потому, что они воюют, а...
    -- џ  объединЯю  все  три  секты  по их основному признаку,
которым в конечном счете ЯвлЯетсЯ отрицание прав личности.
    -- ќто мне понЯтно.
    -- €х теориЯ, по сути своей, тоталитарна, и сводитсЯ она  к
тому,  что  люди  или  муравьи  существуют  длЯ государства или
общества, а не наоборот.
    -- Ђ     почему     ты     считаешь     Њаркса     негодным
естествоиспытателем?
    -- ‚ообще   говорЯ,   --   сурово   ответил  волшебник,  --
особенности характера моего старого друга Љарла  находЯтсЯ  вне
компетенции   данного  комитета.  Ѓудь  добр  помнить,  что  мы
собрались не длЯ того, чтобы разбиратьсЯ  с  коммунизмом,  наша
основнаЯ  проблема  --  это  организованное убийство. Љоммунизм
занимает нас лишь постольку, поскольку он свЯзан  с  войной.  ‘
этой  оговоркой  Я  отвечаю  на  твой вопрос следующим образом:
Њаркс был дурным натуралистом, потому что, во-первых,  совершил
серьезный  промах,  не  исследовав  человеческого черепа; затем
потому, что не заинтересовалсЯ гусЯми, и  наконец  потому,  что
впал  в  заблуждение  относительно  равенства,  каковое  вообще
противно природе. ‹юди равны в их достоинствах  и  талантах  не
более,  чем в лицах и телосложении. ‘ тем же успехом можно было
потребовать, чтобы  все  люди  на  земле  носили  обувь  одного
размера.  ‚от эта-то смехотворнаЯ идеЯ равенства и была принЯта
муравьЯми более тридцати миллионов лет назад  и,  исповедуЯ  ее
столько  времени,  они  ухитрились претворить ее в истину. Ќу и
полюбуйсЯ, в какой луже они оказались.
    -- ‘вобода, ђавенство, Ѓратство... -- начал было барсук.
    -- ‘вобода, ђазбой  и  Ѓесстыдство,  --  тут  же  отозвалсЯ
волшебник.  -- Џожить бы тебе при революции, размахивающей этим
лозунгом. ‘начала  его  провозглашают,  затем  объЯвлЯют,  что,
исходЯ  из  высших  соображений  морали,  необходимо уничтожить
аристократов -- дабы очистить партию или сплотить общество, или
обезопасить дело демократии во всем мире, -- а затем насилуют и
убивают всех, до кого удаетсЯ добратьсЯ, причем больше с  горЯ,
чем  в  гневе,  --  а  то  еще  распинают людей, или подвергают
пыткам,  о  которых  Я  и  говорить  не  хочу.  ’ы  бы   нюхнул
ѓражданской  войны  в €спании. ‚от тебе человеческое равенство.
‡арежь каждого, кто тебЯ превосходит,  и  очень  скоро  мы  все
будем равны. Љак в покойницкой.

        11

    Ќеожиданно длЯ всех заговорил T. natrix.
    -- ‚ы,   люди,   --   сказал  он,  --  не  имеете  никакого
представлениЯ о ‚ечности, даром что все времЯ болтаете о душах,
чистилищах и о прочем. …сли бы кто-нибудь из вас  по-настоЯщему
верил  в  ‚ечность  или  хотЯ  бы  в существование очень долгих
периодов времени, вы бы крепко подумали,  прежде  чем  решитьсЯ
проповедовать равенство. џ и вообразить не могу ничего страшнее
‚ечности,    заполненной    совершенно    одинаковыми   людьми.
…динственное, что делало жизнь сносной в далеком  прошлом,  это
разнообразие  живых  существ  на  земном шаре. …сли бы все были
равны, если бы все принадлежали к существам одного рода, мы  бы
давно уже молили об эвтаназии. Џо счастью, в природе нет ничего
похожего  на  равенство  способностей, достоинств, возможностей
или воздаЯний. ‘лава Ѓогу,  каждое  животное,  принадлежащее  к
уцелевшим  доныне  видам, -- если оставить в стороне муравьев и
им подобных, -- индивидуально до крайности. €наче мы вымерли бы
от скуки или превратились в автоматы. „аже  среди  колюшек,  на
первый  взглЯд  совершенно  одинаковых,  даже среди них имеютсЯ
свои гении и тупицы,  и  все  они  соревнуютсЯ,  норовЯ  урвать
какую-нибудь  кроху  еды,  причем  именно  гении ее и получают.
Љогда-то жил на свете человек, который  кормил  своих  рыбешек,
опускаЯ  в  аквариум  стеклЯный кувшин с едой внутри. Ќекоторые
колюшки нашли дорогу к  корму  с  третьей-четвертой  попытки  и
запомнили  ее,  другие же, насколько мне известно, ищут ее и до
сей поры. ‚от вам и равенство. €  если  бы  не  это,  ‚ечность,
лишеннаЯ  различий, а значит и перемен, была бы слишком ужасной
даже длЯ созерцаниЯ.
    -- ‚се это совершенно не относитсЯ  к  делу.  Њы,  если  не
ошибаюсь, собрались, чтобы поразмышлЯть о войне.
    -- ‚иноват.
    -- Љороль,  ты  уже  в  состоЯнии  встретитьсЯ с гусЯми, --
спросил волшебник, -- или тебе хочетсЯ отдохнуть?
    -- Ќевозможно, -- прибавил он как бы в скобках,  --  толком
подступитьсЯ  к  предмету  нашего  рассмотрениЯ,  пока  в нашем
распорЯжении не будет всех необходимых фактов.
    ‘тарик ответил:
    -- џ полагаю, мне следует отдохнуть. џ уже  не  так  молод,
как  был  когда-то,  даже  после  твоего массажа, ты же хочешь,
чтобы Я за  малое  времЯ  многое  понЯл.  ’ы  можешь  дать  мне
несколько минут?
    -- ђазумеетсЯ. Ќочи нынче долгие. …жик, обмакни-ка вот этот
платок  в  винный  уксус  и  положи  ему на лоб. ‚сем остальным
молчать и отодвиньтесь от него, ему нужно побольше воздуха.
    € звери расселись по местам и сидели тихо, как мыши,  пихаЯ
один  другого в бок, если кому-то случалось кашлЯнуть, а Љороль
закрыл глаза и, чувствуЯ к зверЯм благодарность,  погрузилсЯ  в
свои мысли.
    ‘лишком  многого  они хотЯт от него. ’рудно научитьсЯ всему
за одну только ночь, а он -- всего лишь человек да к тому же  и
старый.
    ‚озможно,  Њерлину  и  вообще-то не следовало останавливать
свой выбор на умученном заботами старике, перенесенном сюда  из
шатра  под  ‘олсбери.  ‚  детстве он ничем особым не выделЯлсЯ,
разве  что  привЯзчивостью,  да  и  ныне  до  гениЯ  ему   было
далековато.  Ѓыть  может,  весь наш длинный рассказ посвЯщен, в
конечном  итоге,  довольно  бесцветному  старому   джентльмену,
которому самое место было бы в Љранфорде или в Ѓаджерс-ѓрин, --
сидел  бы  он  себе  там,  занимаЯсь  организацией  деревенских
соревнований по крикету или хоровых праздников.
    …му  хотелось  кое-что  обдумать.  …го  лицо,  его   глаза,
прикрытые набрЯкшими веками, давно уже утратили всЯкое сходство
с  мальчишескими. Ћн выглЯдел утомленным, и он был Љоролем, что
заставлЯло всех остальных взирать на  него  с  почтительностью,
страхом и печалью.
    „а,  они хорошие, добрые существа, он в этом не сомневалсЯ.
€ он ценил их  уважение  к  нему.  Ќо  их  трудности  не  имели
отношениЯ  к  трудностЯм  человека.  €м,  разрешившим  проблемы
своего общественного устройства  задолго  до  самого  поЯвлениЯ
человека,  легко было, проЯвлЯЯ мудрость, заседать и рассуждать
в их Љолледже †изни.  €х  благожелательность,  их  вино,  пламЯ
очага  и  заботливость  по отношениЯю друг к другом, -- все это
давалось им легче, чем ему, их  орудию,  давалсЯ  его  скорбный
труд.
    Ќе  открываЯ  глаз,  Љороль  мысленно обратилсЯ к реальному
миру, из которого он ЯвилсЯ сюда: жену у  него  отнЯли,  лучший
друг  его  изгнан,  племЯнники  убиты и собственный сын норовит
вцепитьсЯ ему  в  горло.  Ќо  самым  худшим  было  не  то,  что
случилось с ним лично, -- хуже всего, что в это втЯнуты все его
соотечественники. ‡вери правы, -- и впрЯмь: свиреп человек. Ћни
могли  говорить  об  этом  отвлеченно,  с  неким диалектическим
ликованием, но длЯ него это утверждение  было  конкретным:  ему
приходилось  жить  среди йеху из плоти и крови. Ћн и сам был из
них, жестокий и глупый, как  они,  свЯзанный  с  ними  странной
неразрывностью  человеческого  сознаниЯ.  Ћн  был англичанин, а
ЂнглиЯ воевала. Љак бы он ни ненавидел войну, как бы  ни  желал
ее   прекратить,   он  все  равно  тонул  в  реальном,  хоть  и
неосЯзаемом море свойственных англичанину чувств,  которыми  не
мог управлЯть. Џойти им наперекор, сразитьсЯ с морем, -- на это
он решитьсЯ не мог.
    € ведь всю свою жизнь он трудилсЯ. Ћн сознавал, что человек
он не    даровитый.   ЌаправлЯемый   нравственными   принципами
старика-ученого,  овладевшего  еще  юной  его  душой,  лишенный
свободы  и  поглощенный  им  без  остатка,  нагруженный, словно
‘индбад, насильно лишенный собственной личности  и  безжалостно
призванный  к  умозрительному  служению,  он  трудилсЯ на благо
‘траны ‚олшебства с тех  пор,  как  помнил  себЯ.  Ћн  даже  не
понимал  во  всей  полноте  того,  что  делает,  будто тЯгловое
животное, обреченное тащитьсЯ по выбитой колее. € как он теперь
осознал, за спиной его вечно стоЯл снедаемый верой, не  знающий
жалости  Њерлин,  а  перед  ним  --  человек:  свирепый, тупой,
аполитичный.
    Ќыне он понЯл: им нужно, чтобы он вернулсЯ к своим  трудам,
еще  более  тЯжким  и  нескончаемым. €менно в тот миг, когда он
сдалсЯ, когда он заплакал от горечи поражениЯ, когда старый вол
рухнул на колею, именно тогда  они  и  Явились,  чтобы  пинками
поднЯть  его  на ноги. Ћни Явились, чтобы дать ему новый урок и
принудить к дальнейшим трудам.
    Ћн так и не узнал счастьЯ, просто счастьЯ длЯ себЯ  самого,
да он и не принадлежал самому себе, -- никогда, с той поры, как
жил  мальчишкой в „иком ‹есу. ђазве это честно -- отнЯть у него
все? Ћни превратили его в слепого щегла,  о  котором  сами  ему
рассказали, в щегла, вынужденного услаждать людей своим пением,
пока  сердце  его  не  разорветсЯ,  поющего,  но  уже  навсегда
слепого.
    ’еперь, когда они омолодили его, он ощутил могучую прелесть
мира, которой  они  его  лишили.  …му  захотелось  пожить  хоть
немного,   --   повалЯтьсЯ   на   земле,  впитываЯ  ее  запахи,
посмотреть, как anthropos, в небо и затерЯтьсЯ  в  облаках.  Ћн
вдруг  понЯл,  что ни один человек, пусть даже живущий на самой
далекой, самой голой океанской скале, не вправе  жаловатьсЯ  на
однообразие  ландшафта,  пока он еще способен поднимать глаза к
небесам. €бо в небе каждый  миг  рождаетсЯ  новый  ландшафт,  и
новый  мир  --  в каждой лужице на скале. …му захотелось уйти в
отставку, пожить. Ћн не желал, чтобы его вновь  послали  назад,
тЯнуть,  не  поднимаЯ глаз, изношенное Ярмо. Ћн и сейчас еще не
очень стар. Ћн, может быть, еще сумеет прожить с  десЯток  лет,
но  то  будут годы без бремени, полные солнечного света и пениЯ
птиц, ибо птицы, без сомнениЯ, поют  и  поныне,  да  только  он
перестал их замечать, не замечал бы и дальше, если бы звери ему
не напомнили.
    ђазве  это  долг  его -- возвратитьсЯ назад к Homo ferox и,
скорее всего, принЯть смерть от  руки  того,  кому  он  пыталсЯ
помочь, а если и не от руки, то уж навернЯка умереть под Ярмом,
-- разве  он  не  может отречьсЯ от этих трудов? Ћн мог бы уйти
прЯмо сейчас, прЯмо из этого  холма,  и  никто  больше  его  не
увидит.  Џустынники ”иваиды, отшельники скалы ‘келлиг-Њишель --
им посчастливилось убежать от человека на лоно мирной  природы.
€менно  этого,  осенило  его вдруг, он и хотел: покоЯ и мира. ‚
начале ночи он желал смерти и готов был ее принЯть,  но  теперь
они  позволили  ему  увидеть  проблеск  жизни, давнего счастьЯ,
того, что он когда-то любил. Ћни воскресили, каким бы  жестоким
не  казалось  это  воскрешение, его отрочество. Ћн хотел, чтобы
его оставили в покое, чтобы ему,  как  в  детстве,  не  довлели
обЯзанности,  он  хотел удалитьсЯ от службы, быть может, уйти в
монастырь, -- уйти куда угодно,  но  дать  хоть  немного  покоЯ
своей старой душе.

    Ћднако,  они  пробудили  его  от  грез своими речами, своим
жестоким, блестЯщим оружием.
    -- €так, Љороль. ’ебе следует повидатьсЯ с гусЯми, пока  не
кончилась ночь.
    -- ’ебе полегче?
    -- ‡аклинание никому не попадалось?
    -- —то-то вид у тебЯ усталый.
    -- ѓлотни вина на дорожку.

        12

    Њесто,  в  котором  он очутилсЯ, было совершенно плоским. ‚
человечьем мире настоЯщаЯ плоскость встречаетсЯ  редко,  потому
что  дома,  деревьЯ,  ограды  иззубривают  ландшафт. ’рава и та
тЯнетсЯ кверху бесчисленными стебельками. Ќо  здесь,  в  утробе
ночи, среди беспредельной, плоской, влажной грЯзи, напоминавшей
черный творог, зацепитьсЯ глазу было решительно не за что. „аже
если бы на ее месте простиралсЯ мокрый песок, и то бы он нес на
себе отпечатки волн, схожие с нашими небными складками.
    ‹ишь  одна  первороднаЯ  стихиЯ  обитала  на  этой огромной
равнине -- ветер. €бо здешний ветер был безусловно  стихией.  ‚
нем  ощущалось  пространность,  могущество тьмы. ‚ человеческом
мире ветер приходит откуда-то и куда-то уходит и, уходЯ,  через
что-то  проходит -- через деревьЯ, улицы или ограды. ќтот ветер
приходил ниоткуда. € проходил через плоское ничто в  никуда,  в
некие  несуществующие места. Џологий, почти беззвучный, если не
считать странного гула,  осЯзаемый,  бесконечный,  ощеломлЯющий
протЯженностью, он тЯжко тек над грЯзью. …го контуры можно было
очертить  по  линейке.  ’итанические  серые  линии  его шли, не
колеблЯсь и не прерываЯсь. Њожно было повесить на  него  зонтик
за гнутую ручку, и тот так бы и осталсЯ висеть.
    Ќа этом ветру Љороль ощущал себЯ как бы еще не сотворенным.
…сли  не  брать в расчет влажной твердыни под его перепончатыми
лапами,  он  обитал  в  пустоте,  в  плотной,  подобной  хаосу,
пустоте.  …го  ощущениЯ  были  ощущеньЯми геометрической точки,
загадочным образом существующей на кратчайшем пути между  двумЯ
другими:  или  же линии, прочерченной по плоской поверхности, у
коей имеютсЯ ширина  и  длина,  но  никакого  объема.  Ќикакого
объема!  „а ветер и ЯвлЯл собою объем в чистом виде! ‚ нем были
мощь,  текучесть,  сила,  устремленность  и  ровность  мирового
потока, неуклонно изливающегосЯ в преддвериЯ ада.
    ‚прочем  и  этому  нечестивому  чистилищу  поставлены  были
пределы. „алеко на востоке, может быть  в  целой  миле,  стоЯла
сплошнаЯ   звуковаЯ   стена.  Ћна  нарастала,  спадала,  словно
сжимаЯсь и разжимаЯсь, но оставалась сплошною. ‚ ней  слышалась
угроза,  она  жаждала  жертв, -- ибо там простиралось огромное,
безжалостное море.
    ‚ двух милЯх к западу, виднелись треугольником три пЯтнышка
света. ’о светились  слабенькие  лампадки  в  хижинах  рыбаков,
вставших  пораньше,  чтобы поймать прилив в запутанных протоках
соленых болот, где вода порою текла противЯсь  натиску  океана.
’ем  и исчерпывались черты его мира -- звук морЯ и три огонька:
темень, пологость, пространность,  влажность:  и  ровный  поток
ветра, вливающийсЯ в бездонную ночь.
    Љогда  забрезжил  опасливый  день,  он обнаружил, что стоит
посреди толпы подобных  ему  созданий.  Ћдни  сидели  в  грЯзи,
теперь  взбаламученной  злыми  мелкими  водами  возвращающегосЯ
морЯ, другие уже уплывали по этой  воде,  пробужденные  ею,  от
надоедливого   прибоЯ.   ‘идевшие  имели  сходство  с  большими
чайниками, засунувшими носики под  крыльЯ.  Џлывущие  времЯ  от
времени  окунали  головы  в воду и затем потрЯсали ими. ’е, что
проснулись еще до наступленьЯ воды, стоЯли, с  силой  взмахиваЯ
крыльЯми.  ѓлубокое безмолвие сменилось гоготом и болтовней. €х
было сотни четыре в серой окрестности -- замечательно  красивых
существ,  диких  белогрудых  гусей,  которых  человек,  однажды
видевший их вблизи, никогда уже не забудет.
    ‡адолго до восхода солнца они уже  изготовились  к  полету.
Џрошлогодние  семейные  выводки  сбивались в стайки, а сами эти
стайки проЯвлЯли склонность к объединению с  другими  стайками,
возможно  под  водительством  дедушки  или даже прадедушки, или
какого-то  признанного   вожака   небесного   воинства.   Љогда
примерное  разделение  на  отрЯды  было завершено, в разговорах
гусей обнаружилась нотка легкого возбуждениЯ.  Ћни  принимались
резко вертеть головами то в одну, то в другую сторону. Ђ затем,
развернувшись по ветру, все вместе вдруг поднимались на воздух,
по  четырнадцать  или по сорок гусей разом, и широкие крыльЯ их
загребали темноту,  и  в  каждом  горле  трепетал  восторженный
вопль.  ‘делав круг, они быстро набирали высоту и скрывались из
виду. “же на двадцати Ярдах они  терЯлись  во  мраке.  ’е,  что
снЯлись  пораньше,  не  издавали особого шума „о прихода солнца
они предпочитали помалкивать, отпускаЯ лишь случайные замечаниЯ
или,  если  возникала  какаЯ-либо  опасность,   выкликаЯ   одну
предупредительную  ноту.  ’огда,  заслышав  предупреждение, все
вертикально взмывали в небо.
    €м  овладевало  беспокойство.  ’емные  эскадрильи  над  его
головой,   поминутно  снимавшиесЯ  с  земли,  заронили  в  него
вожделение. …го томила потребность последовать их  примеру,  но
он  не  чувствовал  уверенности  в себе. Њожет быть их семейные
стаи, думал он, воспротивЯтсЯ его вторжению. € все  же  ему  не
хотелось  остатьсЯ  в  одиночестве.  …му хотелось соединитьсЯ с
ними, насладитьсЯ обрЯдом утреннего полета, Явно  доставлЯвшего
им   удовольствие.   ‚   них  ощущалось  товарищество,  вольнаЯ
дисциплина и joie-de-vivre.
    Љогда сидевшаЯ с  ним  рЯдом  гусынЯ  расправила  крыльЯ  и
подскочила,  он  машинально  проделал  то  же. Ћколо восьми его
соседей уже несколько времени дергали клювами,  и  он  подражал
им,  словно  их действиЯ были заразительными, и теперь вместе с
той же восьмеркой он полетел по гладкому воздуху. ‚ миг,  когда
он  покинул землю, ветер пропал. Ќеугомонность и свирепость его
сгинули, как отсеченные ножом.  Ћн  оказалсЯ  внутри  ветра,  и
внутри был покой.
    ‚осьмерка  гусей  построилась  в  линию,  строго выдерживаЯ
равные  промежутки.  Ћн  оказалсЯ  последним.  ѓуси  летели   к
востоку,  где  занималсЯ  слабы свет, и вскоре перед ними стало
всходить Ярое солнце. „алеко за простором  земли  оранжево-алаЯ
трещина  пронизала  грЯду  облаков.  ‘иЯние разрасталось, внизу
завиделись соленые топи.  Ћни  открылись  перед  ним  лишенными
примет  болотами  или  вересковыми  пустошами,  по  воле случаЯ
ставшими частью морЯ, -- их вереск, еще сохранивший сходство  с
вереском,  сопрЯгалсЯ  с  морской  травой,  пока  не измок и не
просолилсЯ, и ветви его осклизли. Њесто ручьев,  что  текли  бы
сквозь   пустошь,   занЯла  морскаЯ  вода,  пробившаЯ  русла  в
синеватой грЯзи. ’ам и сЯм стоЯли на  кольЯх  длинные  сети,  в
которые  мог бы влететь невнимательный гусь. Ћни-то и были, как
он догадалсЯ, причиной  тех  предостерегающих  криков.  „ве-три
свиЯзи свисали с сетей, и далеко на востоке человек, похожий на
муху,  с  жалким  упорством  тащилсЯ  по слЯкоти, чтобы собрать
добычу в мешок.
    ‘олнце,  вставаЯ,  окрасило  пламенем  ртуть   протоков   и
мерцающий  ил.  Љроншнепы,  начавшие  скорбно  стенать  еще  до
рассвета, теперь  перелетали  с  одной  травЯнистой  отмели  на
другую. ‘виЯзи, ночевавшие на воде, принЯлись высвистывать свои
сдвоенные  ноты,  похожие на свист рождественских шутих. Џротив
ветра  поднимались  с  земли  крЯквы.  ’равники,  словно  мыши,
прыскали  в  стороны.  Ћблачко  крошечных  чернозобиков,  более
плотное, чем стайка скворцов, разворачивалось в воздухе с шумом
идущего поезда. ‘ веселыми криками снималась с сосен,  растущих
на  дюнах,  чернаЯ вороньЯ стража. ‚сЯких видов береговые птицы
облепили линию прибоЯ, наполнив ее оживлением и красотой.
    ‡арЯ, зарЯ над морем и совершенство  упорЯдоченного  полета
были  исполнены  такой прелести, что ему захотелось запеть. ‚се
его грустные мысли о  человеке,  жалкаЯ  потребность  покоЯ,  с
таким  запозданием овладевшаЯ им в Џрофессорской, все это спало
с него, едва он  ощутил  мощь  своих  крыльев.  …му  захотелось
влитьсЯ  в  хор, славЯщий жизнь, и поскольку вокруг него крыльЯ
несли тысЯчу гусей, долго ждать ему не пришлось. ‘мех и  музыка
мгновенно   пронизали  караваны  этих  созданий,  подобно  дыму
струившихсЯ по небу, грудью к встающему солнцу. Љаждый отрЯд их
пел на  свой  манер,  кто  проказливо,  кто  торжественно,  кто
чувствительно,  кто  с  ликованием.  Џредвестники днЯ заполнили
рассветное небо, и вот что они запели:

    Ћ мир, под крылом кружащий, простри персты перламутра!
    ‘олнце седое, сиЯй белогрудым баловнЯм утра!

    ЃагрЯные блики зари узри на груди гордой,
    “слышь, как в каждой гортани гудЯт органы и горны!

    ‚немлите, черные тучи кочующего батальона,
    ђожкам и рычанию гончих, гаму небесного гона!

    ‚ далекие дали, далеко, вольны и велики,
    “ходЯт Anser albifrons, их песни и
     клики.

        13

    ‘тоЯл уже день,  Љороль  прогуливалсЯ  по  неровному  полю.
‚округ  паслись  товарищи  по полету, выдергиваЯ траву боковыми
рывками мЯгких маленьких клювов, извиваЯ шеи  крутыми  дужками,
столь отличными от грациозных лебединых изгибов. € пока они так
кормились,  кто-то  из  их  числа  непременно  стоЯл на страже,
задрав по-змеиному голову. ‚ недавние зимние месЯцы, а то  и  в
прежние зимы они разбились на пары, разбиение это сохранЯлось и
там,  где  паслось  семейство  или целый летучий отрЯд. ЊолодаЯ
самочка, спавшаЯ бок о бок с  ним  на  грЯзевой  равнине,  была
однолеткой. Ћна то и дело поглЯдывала на него умным глазом.
    ‘тарик, вспомнивший вдруг свое отрочество, украдкой оглЯдел
ее, и  она  показалась ему очень красивой. Ћн почувствовал даже
как в нем просыпаетсЯ  что-то  вроде  нежности  к  ее  пушистой
грудке,  покамест совершенно лишенной полосок, к ее полненькому
плотному тельцу и приЯтным складочкам на шее. ќти складки,  как
он  краем глаза заметил, создавались разностью в оперении. ђЯды
вогнутых перышков отделЯлись один от другого,  образуЯ  подобие
бахромы, которую он находил чрезвычайно изЯщной.
    Ќаконец,  юнаЯ дама подпихнула его клювом. Ћна как раз была
часовым.
    -- ‚алЯй, -- по-простецки сказала она, -- ты следующий.
    Ќе дожидаЯсь ответа, она опустила голову и, продлив  то  же
движение,  выдернула  травинку.  ’ак,  кормЯсь,  она постепенно
отдалилась от него.
    Љороль стоЯл на часах.  Ћн  не  знал,  за  чем  ему  должно
следить, и не видел никакого врага -- только и было кругом, что
кочки  да  его  пасущиесЯ  сотоварищи,  но  не  жалел,  что ему
доверили быть часовым. Ћн с удивлением осознал, что  готов  без
всЯкого  неудовольствиЯ  демонстрировать  свою  мужественность,
особенно если есть надежда, что дама станет за  ним  наблюдать.
„аже  прожив  такое  множество  лет,  он  сохранил  невинность,
позволЯвшую ему не питать уверенности в том, что  наблюдать  за
ним она станет непременно.
    -- —то  это  ты  делаешь?  --  спросила  она,  когда спустЯ
полчаса ей случилось проходить мимо.
    -- ‘тою на страже.
    -- „а ну тебЯ, -- сказала она, хихикнув --  или  правильнее
сказать "гоготнув"? -- ѓлупенький!
    -- Џочему?
    -- „а брось ты. ‘ам знаешь.
    -- —естно, не знаю, -- сказал он. -- џ что-то не так делаю?
Њне непонЯтно.
    -- Љлюнь  следующего.  ’ы  перестоЯл  уже самое малое вдвое
больше положенного.
    Ћн сделал, как ему было сказано, и ближайший гусь принЯл  у
него  вахту,  а  Љороль подошел поближе к гусыне и стал пастись
рЯдом с ней.  Ћни  пощипывали  траву,  косЯсь  друг  на  дружку
бисеринами глаз, пока он наконец не собралсЯ с духом.
    -- џ  показалсЯ  тебе  глуповатым, -- застенчиво сказал он,
впервые за все свои встречи с разным зверьем решившись  открыть
свою  истинную  видовую принадлежность, -- но это потому, что Я
вообще-то не гусь. џ был рожден человеком. џ в первый раз попал
к серому народу.
    Ћна удивилась, но не сильно.
    -- ќто бывает не часто, --  сказала  она.  --  ‹юди  обычно
стремЯтсЯ  стать  лебедЯми.  Џоследними у нас тут побывали дети
ЉоролЯ ‹ира. ‚прочем, насколько Я понимаю, все мы из  семейства
гусиных.
    -- Ћ детЯх ‹ира Я слышал.
    -- €м   тут  не  понравилось.  Ћни  оказались  безнадежными
националистами,  и  такие  религиозные  были,  --   все   времЯ
вертелись  вокруг  одной ирландской часовни. Њожно сказать, что
других лебедей они вообще старались не замечать.
    -- Ђ мне у вас нравитсЯ.
    -- ќто Я заметила. ’ебЯ зачем прислали?
    -- Џознавать мир.
    Ћни  попаслись  в  молчании,  пока  собственные  слова   не
напомнили ему о его миссии.
    -- —асовые, -- сказал он. -- Њы что, воюем?
    Ћна не понЯла последнего слова.
    -- ‚оюем?
    -- Ќу, деремсЯ с другим народом?
    -- „еремсЯ?  --  неуверенно  переспросила  она. -- Њужчины,
бывает, дерутсЯ -- из-за своих жен и так  далее.  Љонечно,  без
кровопролитиЯ,  --  так,  немножко  помутузЯт друг друга, чтобы
выЯснить, кто из них лучше, кто хуже. ’ы это имел в виду?
    -- Ќет. џ имел в виду сражениЯ армий -- например, с другими
гусЯми.
    ќто ее позабавило.
    -- €нтересно! ’ы хочешь сказать, что собираетсЯ куча  гусей
и   все  одновременно  тузЯт  друг  друга?  ‘мешное,  наверное,
зрелище.
    ’он ее удивил ЉоролЯ.
    -- ‘мешно смотреть, как они убивают друг друга?
    -- “бивают друг друга? ѓусиные армии, и  все  убивают  друг
друга?
    Њедленно  и  неуверенно она начала постигать эту идею, и по
лицу ее разливалась гадливость. Љогда  постижение  завершилось,
она  пошла  от него прочь. € молча ушла на другую сторону полЯ.
Ћн последовал за ней, но она поворотилась  к  нему  спиной.  Ћн
обошел  ее  кругом,  чтобы  заглЯнуть  ей в глаза, и испугалсЯ,
увидев в них выражение неприЯзни, -- такое, словно он сделал ей
некое непристойное предложение.
    Ћн неуклюже сказал:
    -- Џрости. ’ы менЯ не так понЯла.
    -- Џрекрати эти разговоры!
    -- Џрости.
    Ќемного погодЯ он с обидой добавил:
    -- Џо-моему, нельзЯ запрещать человеку спрашивать. Ђ  из-за
часовых вопрос представлЯлсЯ естественным.
    Ћказалось  однако,  что разозлил он ее донельзЯ, едва не до
слез.
    -- ‘ейчас же прекрати  эти  разговоры!  •орошенькие  мысли,
должно  быть,  тебЯ  посещают,  мерзость  какаЯ!  ’ы  не имеешь
никакого права говорить подобные вещи. ђазумеетсЯ, у  нас  есть
часовые.  ‡десь  водЯтсЯ  и  кречеты, и сапсаны, ведь так? -- и
лисы, и горностаи, да и люди с сетЯми. ќто естественные  враги.
Ќо  какаЯ  же  тварь  дойдет  до  такой  низости, чтобы убивать
существ одной с нею крови?
    Ћн подумал: жаль, что не существует крупных зверей, которые
охотились бы на  человека.  …сли  бы  в  мире  было  достаточно
драконов  и  птиц ђух, человечество, возможно, обратило бы свою
мощь против них. Љ несчастью, никто кроме микробов на  человека
не  охотитсЯ,  а  микробы слишком малы, чтобы человек признал в
них достойного противника.
    ‚слух он сказал:
    -- џ пыталсЯ понЯть.
    Ћна сделала  над  собою  усилие,  заставлЯЯ  себЯ  проЯвить
снисходительность.  Ѓыло  в  ней что-то от синего чулка, -- она
полагала  необходимым  придерживатьсЯ  по  возможности  широких
взглЯдов.
    -- Џохоже, до этого тебе еще далеко.
    -- Ђ  ты  научи  менЯ.  ђасскажи мне все про гусиный народ,
чтобы в мозгах у менЯ проЯснилось.
    Ћна  испытывала  некоторые  сомнениЯ,  --  после  ужаса,  в
который  он ее поверг, -- но душа у нее была добраЯ. Ћна, как и
всЯкий гусь,  была  снисходительной,  и  прощение  давалось  ей
легко. ‚скоре они подружились.
    -- ’ак что ты хотел бы узнать?

    ‚  следующие несколько дней он обнаружил (ибо они проводили
вместе немало времени), что ‹е-лек -- совершенно очаровательнаЯ
особа. Ћна назвала ему свое имЯ в самом начале их знакомства  и
посоветовала  ему  тоже  обзавестись  именем.  €мЯ  они выбрали
вместе: Љи-куа --  высокий  титул,  позаимствованный  у  редких
красногрудых  гусей,  которых  она  встретила однажды в ‘ибири.
Џосле того, как с  именем  все  было  улажено,  ‹е-лек  всерьез
взЯлась за его образование.
    ѓолову  ‹е-лек  занимал  не  один  только  флирт.  Ќа  свой
рассудительный  манер  она  живо  интересовалась  особенностЯми
окружающего  ее  обширного  мира  и  хотЯ  вопросы Ђртура порой
ставили ее в тупик, она быстро научилась относитсЯ  к  ним  без
отвращениЯ. ‚опросы эти по большей части основывались на опыте,
приобретенном   им   среди   муравьев,   потому-то   они  ее  и
озадачивали.
    …го  интересовал  национализм,  государственный   контроль,
личнаЯ  свобода, проблема собственности и тому подобное, -- все
то, о чем говорилось в Џрофессорской, и что он сам  наблюдал  в
муравейнике.   Ѓольшую   часть   этих  понЯтий  ей  приходилось
растолковывать, прежде чем она могла  приступить  к  каким-либо
объЯснениЯм,  так  что  разговоры  у них получались интересные.
Ѓеседовали они по-дружески, и по мере того, как образование его
подвигалось вперед, старый Љороль с удивлением  обнаружил,  что
начинает  испытывать  к  гусЯм глубокое почтениЯ и даже любовь:
подобие тех чувств, какие,  видимо,  испытывал  ѓулливер,  живЯ
среди лошадей.
    Ќет,  объЯснЯла  она,  никакого  государственного  контролЯ
серый  народ  не  знает.  “   него   отсутствует   общественнаЯ
собственность,  равно  как  и  притЯзаниЯ  на  какую-либо часть
земного шара. ќтот  прелестный  шар,  полагали  они,  не  может
принадлежать кому бы то ни было, кроме себЯ самого, доступ же к
природным  ресурсам  открыт  длЯ  всех  гусей в равной степени.
’очно  так  же  и   никакаЯ   государственнаЯ   дисциплина   не
навЯзывалась  какой  бы  то  ни было отдельной птице. ђассказ о
муравье, приговоренном к смерти за то, что он, возвратившись  в
муравейник,  отказалсЯ  отрыгивать пищу, глубоко возмутил ее. “
гусей, говорила она, каждый съедает столько,  сколько  способен
вместить,  но  если  ты  полезешь  туда,  где  кормитсЯ  птица,
обнаружившаЯ участок с сочной травой, она тебЯ долбанет  клювом
и  правильно  сделает.  „а,  подтверждала  она, у гусей имеетсЯ
частнаЯ собственность и помимо еды, -- супружескаЯ пара год  за
годом  возвращаетсЯ  в  одно и то же гнездо, хотЯ в промежутках
ей, может быть, и приходитсЯ покрывать расстоЯниЯ  в  несколько
тысЯч  миль.  ѓнездо  -- дело частное, как и супружескаЯ жизнь.
ѓуси,  объЯснЯла  она,  не  склонны  к  беспорЯдочным  любовным
свЯзЯм,  разве  что  в  ранней молодости, а в эту пору, как она
полагала, так тому и быть  надлежит.  Љогда  они  женЯтсЯ,  они
женЯтсЯ  на всю жизнь. Џолитические же их воззрениЯ, если у них
вообще таковые имеютсЯ, патриархальны или  индивидуалистичны  и
имеют  своей основой свободу выбора. € уж конечно, никаких войн
гуси не ведут.
    Ћн поинтересовалсЯ, как  у  них  обстоит  дело  с  вождЯми.
Ћчевидно  было,  что  определенные  гуси  признаютсЯ в качестве
вождей, -- как правило, маститые старые джентльмены с крапчатой
грудью, -- и  что  эти  вожди  возглавлЯют  караваны  во  времЯ
полета.  Џрипомнив  муравьиных Љоролев, которые, подобно членам
семейства Ѓорджиа, резали одна другую в борьбе за высшие посты,
он поинтересовалсЯ, каким образом избираютсЯ гусиные капитаны.
    Ћни не избираютсЯ, отвечала она, во всЯком случае при  этом
не  соблюдаетсЯ  никаких  формальностей.  Ћни просто становЯтсЯ
капитанами.
    Љогда он начал допытыватьсЯ подробностей на этот счет,  она
разразилась  длинной  речью,  касающейсЯ перелетов. ‚от что она
рассказала:
    -- Њне  кажетсЯ,  --  говорила   она,   --   первый   гусь,
совершивший   перелет   из  ‘ибири  в  ‹инкольншир  и  обратно,
вернувшись, завел в ‘ибири семью. € вот, когда наступила зима и
нужно было заново искать, чем прокормитьсЯ,  он,  должно  быть,
сумел  кое-как  отыскать ту же дорогу, ведь кроме него никто ее
не знал.  ѓод  за  годом  он  водил  по  ней  свое  разросшеесЯ
семейство, став его лоцманом и адмиралом. Љогда ему пришла пора
умирать,   видимо,  лучшими  лоцманами  оказались  старшие  его
сыновьЯ, поскольку  они  чаще  других  проделывали  этот  путь.
…стественно,  сыновьЯ  помоложе,  не  говорЯ  уже  о  юнцах, не
очень-то хорошо знали дорогу и потому были рады последовать  за
кем-то, кто ее знал. ‚озможно, и среди сыновей постарше имелись
такие,  что  были  известны своей бестолковостью, так что семьЯ
доверЯла не всЯкому.
    -- ‚от так, -- говорила она, -- и выбираетсЯ адмирал. Њожет
быть, этой осенью к нам в семью заглЯнет  ‚инк-винк  и  скажет:
"€звините,  среди вас нет ли случайно надежного лоцмана? Ѓедный
старый  прадедушка  скончалсЯ,  когда  поспела  морошка,  а  от
дЯдюшки  Ћнка  проку немного. Њы ищем кого-нибудь, за кем можно
лететь следом." € мы тогда скажем:  "„воюродный  дедушка  будет
рад,  если  вы составите нам компанию, но только имейте в виду,
если  что-то  пойдет  не  так,  мы  не   отвечаем."   "Џремного
благодарен,  --  ответит  он.  -- “верен, что на вашего дедушку
можно положитьсЯ. ‚ы не будете возражать, если  Я  расскажу  об
этом  ѓогону,  у  них,  сколько  Я  знаю,  такие же трудности?"
"Ќисколько."
    -- ‚ точности так, - поЯснила она, -- двоюродный дедушка  и
стал адмиралом.
    -- •ороший способ.
    -- ‚идишь,  какие  у него нашивки, -- уважительно прибавила
она, и оба посмотрели на дородного патриарха,  грудь  которого,
действительно, украшли черные полосы -- вроде золотых кругов на
рукаве адмирала.

    ‚  другой раз он поинтересовалсЯ у нее, каковы суть радости
и честолюбивые устремлениЯ гусей. €звинившись, он объЯснил  ей,
что  человеческие  существа,  пожалуй,  склонны  были бы счесть
скучноватой жизнь,  не  отмеченную  эффектными  приобретениЯми,
пусть даже сделанными в ходе войны.
    -- ‹юди,  --  сказал  он,  --  стараютсЯ  запасти как можно
больше украшений, сокровищ,  предметов  роскоши,  испытать  как
можно больше наслаждений и так далее. ќто дает им цель в жизни.
ѓоворЯт  также,  что  это приводит к войнам. Ѓоюсь, однако, что
если  людское  достоЯние  свести  к  тому   минимуму,   которым
удовлетворЯютсЯ гуси, люди почувствуют себЯ несчастными.
    -- Ћпределенно  почувствуют.  Њозг  у  них  и у нас устроен
по-разному. …сли ты попытаешьсЯ заставить людей жить в точности
так, как живут гуси, они станут такими же  несчастными,  какими
стали  бы гуси, заставь их вести человеческое существование. Ќо
это не означает, что нам нечему поучитьсЯ друг у друга.
    -- џ начинаю думать, что от нас гуси многому не научатсЯ.
    -- Њы прожили на земле дольше вас,  беднЯжек,  на  миллионы
лет, так что винить вас тут особенно не в чем.
    -- Ќо  расскажи  же  мне,  --  попросил  он, -- каковы ваши
удовольствиЯ, устремлениЯ, цели -- или как вы их называете? Ћни
ведь должны быть довольно ограниченными, нет?
    “слышав это, она рассмеЯлась.
    -- ЋсновнаЯ цель нашей жизни, -- забавлЯЯсь,  сказала  она,
-- состоит  в том, чтобы жить. Џо-моему, вы, люди, как-то о ней
позабыли. —то до наших удовольствий, то они, если сравнить их с
украшениЯми и сокровищами, не так уж и скучны. “ нас есть песнЯ
о них, котораЯ называетсЯ "ђадость жизни".
    -- ‘пой мне ее.
    -- ‘пою, подожди минуту. џ просто обЯзана сказать тебе, как
мне всегда было обидно, что в ней ничего не говоритсЯ об  одной
из  величайших  наших радостей. ’е, чьи имена называютсЯ в этой
песне,   вроде   бы   спорЯт   относительно   известных   гусЯм
удовольствий,  но  никто  из  них  не вспоминает о странствиЯх.
Џо-моему, это глупо. Њы путешествуем в сотни  раз  дальше,  чем
люди,   видим   такие   интересные   вещи,  переживаем  столько
восхитительных перемен, -- все времЯ что-нибудь новое, --  и  Я
не  могу  понЯть, как это случилось, что поэт о них позабыл. „а
что говорить, моЯ бабушка летала в Њиклегарт, у менЯ есть дЯдЯ,
который побывал в Ѓирме, а прадедушка вообще  уверЯл,  что  ему
случалось залетать даже на Љубу.
    Љороль  знал,  что