- Вот... - Эверард надеялся, что действует напористо, но дружески. - У меня еще остались деньги. Когда бог подаст мне знак, я сделаю солидное пожертвование. Золотой статир. Местный эквивалент почти тысячи американских долларов восьмидесятых годов, хотя сравнивать покупательную способность денег в столь далеких друг от друга эпохах едва ли имело смысл. - Мне кажется, эти деньги позволили бы тебе, то есть храму, купить у сирийцев все необходимое, обеспечив себя припасами на долгий срок. Долон задумался. - То была воля божья, - настаивал Эверард. - Уверен, ты не будешь противиться ей. Бог помогает мне. Я помогаю тебе. Все, о чем я прошу, - это лишь разрешить мне с миром дождаться, когда произойдет чудо. Пусть я считаюсь беженцем. И вот... Эверард достал кошелек, открыл его и вынул несколько драхм. - Денег у меня достаточно. Так что возьми немного для себя, ты их заслужил. И мне доброе дело зачтется. Долон, немного поразмыслив, принял решение и протянул руку. - Что ж, паломник. Неведомы нам пути богов. Эверард заплатил сторожу. - Разреши мне пройти в храм, помолиться и испить воды от щедрот божьих, стать воистину его гостем. Потом я тихо устроюсь где-нибудь поблизости от храма и никому не причиню беспокойства. Холодный полумрак коснулся потной пыльной кожи и пересохших губ. В центре храма, из камня, на котором покоился фундамент, бил родник. Вода частично наполняла углубление в полу, затем уходила в трубу, проложенную внутри каменной кладки под теменосом и выходящую за его стеной, откуда начинался ручей. За источником располагалась грубая каменная глыба - древний алтарь. Сам Посейдон был изображен на задней стене, и его едва можно было различить при тусклом свете. Пол покрывали груды подношений, в основном примитивные глиняные фигурки лошадей, зверей или изображения частей человеческого тела, которым бог должен был помочь. Священник Никомах наверняка забирал скоропортящиеся продукты и ценные вещи с собой, когда возвращался в город после службы. "Твоя простая вера не принесла тебе особого достатка, приятель", - подумал с грустью Эверард. Долон поклонился. Эверард тоже, со всей возможной старательностью, какую только можно было ожидать от тракайца. Преклонив колени, служка зачерпнул чашку воды и подал ее человеку, пожертвовавшему на храм и ему на пропитание. Эверарду, в его теперешнем состоянии, ледяная вода показалась лучше пива. Вознося благодарность богу, Эверард был почти искренен. - Я оставлю тебя на некоторое время наедине с богом, - сказал Долон. - Ты можешь наполнить кувшин и, вознеся хвалу дарующему воду, унести с собой. Поклонившись фреске, он вышел. Мешкать нельзя, решил патрульный. Хотя здесь ему никто не мешал и можно было спокойно подумать. План у него пока не оформился. Ему надо проникнуть в сирийский лагерь и найти костоправа Калетора из Оинопараса, известного Эверарду как Хайман Бернбаум, который, подобно Эверарду, давно прошел процедуру адаптации, позволяющую ему жить среди язычников, не вызывая никаких вопросов. Быть может, они придумают какой-нибудь предлог, чтобы уйти вместе, а может, Бернбаум изловчится и устроит все так, чтобы Эверард мог беспрепятственно покинуть лагерь. Задача заключалась в том, чтобы отойти с коммуникатором на значительное расстояние от города, и тогда аппаратура экзальтационистов не зафиксирует сигнал на фоне множества других разговоров, что ведут между собой обычные путешественники во времени в этой эпохе. Информацию Эверарда следовало передать Патрулю, чтобы Центр смог подготовить западню. "Судя, однако, по тем мерам предосторожности, которые они предпринимают, вероятность, схватить всех четверых разом очень мала. Черт бы их побрал!" Главное сейчас - добраться до Бернбаума, а тут полно солдат, готовых проткнуть мечом любого незнакомца. Он мог бы остановить их, сказав, что прибыл с очень важным посланием, но тогда его потащат к офицерам, которые учинят строгий допрос. А если назвать Калетора, то врачевателя тоже начнут допрашивать. А поскольку сказать им нечего, обоих будут пытать. Эверард пришел в храм в надежде встретить кого-нибудь положением повыше, чем раб, - помощника священника, послушника или кого-то в этом роде. Такой человек мог бы дать ему опознавательный знак святилища, провожатого, а может, и провести его через сирийские пикеты. Эверард мог бы показать свой фонарик и заявить, что Посейдон лично даровал ему этот предмет ночью. Но прежде, конечно, следует дождаться, пока Никомах-Драганизу встретится с Полидором-Булени и они покинут храм. Патрульный даже думал прийти сюда после того, но прятаться где-нибудь в окрестностях храма было сейчас, возможно, рискованней, чем тихо сидеть во дворе. Тем более что здесь он мог узнать что-нибудь полезное. План его оказался, в лучшем случае, незрелым, а сейчас выглядел просто нелепо. "Ничего, может быть, появятся свежие мысли... - Эверард усмехнулся, но ухмылка получилась скорее злобной. - Надо придумать какой-нибудь примитивный ход, как вчера, что-нибудь совсем простое, до чего они не додумаются..." Он вышел из храма на солнечный свет, ослепивший его на краткий миг. - Я уже почувствовал, как близость бога укрепляет меня, - произнес он значительно. - Я верю, что поступаю по его воле, и ты, Долон, тоже. Будем следовать указанному пути. - Да, конечно. Сторож торопливо предупредил его о соблюдении чистоты на храмовой территории, указал отхожее место, которое находилось в роще на приличном расстоянии от святыни, после чего скрылся в своей лачуге. Эверард направился в угол, где сидели женщины. Ужаса на их лицах больше не было, но осталась скорбь, усугубленная голодом и отчаянием. Он не мог приветствовать их традиционным "Радости вам!". - Можно я с вами присяду? - спросил он. - Мы не можем запретить вам это, - пробормотала пожилая женщина (наверно, лет за сорок). Он опустился на землю рядом с молодой. Та казалась бы еще привлекательной, если бы сохранила силу духа. - Я тоже ожидаю воли божьей, - сказал он. - А мы просто ждем, - отозвалась та равнодушно. - Меня зовут Андрокл, я паломник. Вы живете поблизости? - Жили. Сморщенная старуха зашевелилась. Какое-то мгновение в ее глазах светилась гневная сила. - Наш дом стоял ниже по течению. Так далеко отсюда, что мы до последнего не знали о случившемся, - заговорила она. - Сын мой сказал, мы должны, мол, погрузить в повозку все, что только можно увезти на быках с фермы, не то придется в городе нищенствовать. Но на дороге нас схватили всадники. Они убили сына и мальчиков. А жену его изнасиловали, но, по крайней мере, нас не прикончили. Ворота в город оказались на запоре. Вот мы и подумали, что Сотрясатель Земли даст нам пристанище. - Лучше бы они нас убили, - произнесла молодая неживым голосом. Младенец заплакал. Она бездумно обнажила грудь и дала ее ребенку, а свободную руку вытянула перед собой, чтобы складками рукава прикрыть дитя от солнца и мух. - Сочувствую, - только и нашел что сказать Эверард. "Война, похоже, единственное, что у любого правительства получается лучше всего". - Я буду молиться за вас, - сказал он. Женщины не ответили. Что ж, когда чувства атрофируются, это своего рода благо. Он накинул на голову капюшон и привалился к стене. Тополя давали скудную тень. Жар легко проникал сквозь одежду. Прошли часы. Как часто бывало при долгом и томительном ожидании - особенно в будущих столетиях, - Эверард погрузился в воспоминания. Время от времени он отпивал понемногу тепловатую воду и дремал. Солнце, прокатившись по всему небу, пошло на закат. "...Тучи, гонимые ветром, ослепительный свет между ними, падающий на волны, обрывки снасти, холодные соленые брызги из-под носа корабля, бороздящего море, которое переливается зеленым, серым, белым, и неожиданный возглас: "Ха!" Это Бьярни Херьюлфссон у рулевого колеса. Чайка, предвестница новой земли, где-то впереди..." Воспоминания начали расплываться и вдруг мгновенно оборвались. Эверард услышал нарастающий шум, стук копыт, голоса, скрежет металла. Он вздрогнул всем телом, натянул капюшон на лицо, поднял колени и понурил плечи, чтобы выглядеть так же апатично, как женщины рядом с ним. Из уважения к святыне сирийцы спешились на опушке рощи. Шестеро вооруженных солдат в доспехах последовали за человеком, направлявшимся к теменосу. Подобно воинам, он был в кольчуге и поножах, с мечом на боку, но на его шлеме красовался плюмаж из конского волоса. С плеч ниспадала красная мантия, в руке был жезл из слоновой кости, который он держал, словно щегольскую трость, возвышаясь на несколько дюймов над свитой. Черты лица, обрамленного металлическим шлемом, напоминали алебастровое изваяние работы Праксителя. Долон торопливо спустился по ступеням и пал ниц. Когда Александр захватил Азию, Восток заполонил Элладу своими обычаями. Рим ждала та же участь, если только экзальтационисты не вмешаются в его судьбу. "Не вмешаются. Так или иначе, мы им помешаем". Булени-Полидор буквально источал энергию. "Боже, но если они снова ускользнут от нас, оставив в назидание лишь опыт неудачи..." - Можешь встать, - произнес советник Антиоха. Он бросил взгляд на людей, что, ссутулившись, забились в угол. - А это кто? - Беженцы, господин, - дрожащим голосом проговорил Долон. - Они попросили приюта в храме. Советник царя пожал плечами: - Ладно, пусть священник решит их участь. Он уже на пути сюда. Но храм будет нужен нам для приватной встречи. - Конечно, господин, разумеется. Подчиняясь резким командам, воины заняли посты по обе стороны от входа в храм и у нижней ступени лестницы. Булени вошел внутрь. Долон подошел к Эверарду и женщинам, но остался стоять. Видимо, даже в такой жалкой компании он чувствовал себя спокойнее. "Так. Никомах уже договорился с властями в Бактре. Не исключено, что ему потребовалась помощь со стороны Зоила, но об этом позаботилась Феона. Священнику нужно выйти из города и проведать свой храм. И будет очень кстати, если в храме с ним встретится высокопоставленный вражеский офицер, чтобы обсудить участь святилища. Ведь ни одна из воюющих сторон не хочет разгневать Сотрясателя Земли. Посыльные царей встретились и обо всем договорились. Помимо прочих соображений, царь Антиох знает, что у его советника Полидора есть контакты с недовольными в Бактре, а это обеспечит создание хорошей шпионской сети". Снова послышались шум и голоса, но уже не столь высокомерные. Долон вновь распростерся на земле. Облаченный в белые одежды, которые, должно быть, здорово мешали при переезде из города на спине мула, Никомах проследовал к входу. Мальчик-раб вприпрыжку бежал сбоку, держа над головой хозяина зонт. Следом шел солдат, явно сириец, выделенный для сопровождения. Он и мальчик остановились у входа, а священник прошел в храм, после чего оба присели на корточки и расслабились. Эверард почти не замечал их. Он сидел, словно ослепленный ярким сиянием висевшего на груди Драганизу небольшого медальона, и Эверард отлично знал, что изображено на его лицевой стороне. Сова Афины. Его собственный двусторонний коммуникатор! Мир снова встал на место. "А собственно, почему бы и нет? - подумал Эверард. - Чему удивляться? Они пока хранят молчание в эфире, но, если возникнет необходимость, связь им понадобится немедленно. Булени наверняка тоже прячет передатчик где-то в одежде. Снаряжение Патруля, безусловно, превосходит технику экзальтационистов, и для них вполне типично похваляться трофеями. Да и почему бы служителю Посейдона не воздать должное Афине? В конце концов, это можно расценить даже как дань уважения, учитывая, как часто те двое ссорятся в "Одиссее". Экуменизм, черт бы их побрал... - Эверард подавил в себе усмешку. - Но что же так поразило меня, когда я увидел медальон?" Тут же родился ответ, и он понял, у к может умереть. "И все-таки..." Можно было попытаться... Шансов остаться в живых мало, в любом случае, но так он, по крайней мере, накроет этих мерзавцев и, может быть... "Нет нужды решать прямо сейчас, сию минуту. Надо спокойно все осмыслить, только не здесь, не на этом пекле..." Эверард встал. Мышцы затекли, и тело ломило от долгой неподвижности. Он медленно направился к проходу в стене. Солдат выхватил клинок. - Стоять! - рявкнул страж. - Куда идешь? Эверард подчинился. - Пожалуйста, мне надо по нужде... туда... - Потерпишь... Эверард поднял на него измученный взгляд. - Ты же не заставишь меня осквернить священную землю? Мне страшно даже представить, что бог сделает с нами обоими. Нетвердой походкой к ним приблизился Долон. - Человек этот - жертва грабителей. Сотрясатель Земли дал ему приют, он - гость Посейдона, - объяснил сторож. Солдат, переглянувшись с товарищами, спрятал меч. - Ладно, - сказал он. Подойдя к входу, постовой крикнул воинам, сторожившим коней, что человеку этому позволено выйти с территории храма. Женщины с сожалением проводили его взглядами: этот хоть добрым словом согрел. Эверард брел между деревьями, наслаждаясь тенью. "Надо торопиться, - напомнил он себе. - Булени и Драганизу вряд ли пробудут в храме дольше, чем им потребуется, чтобы обменяться последними новостями". Ему, собственно, и не нужно было по нужде, но, укрывшись за ветхим строением, Эверард проделал несколько упражнений, чтобы размять мышцы. Затем взял меч в руки и запахнул плащ. На обратном пути он прихрамывал, как человек, отсидевший ноги, что было вполне естественно. С высоты своего роста патрульный мог поверх стены увидеть происходящее в теменосе. Он как раз свернул за угол, когда вновь появились оба главных действующих лица. Эверард прибавил шагу. Экзальтационисты спустились по ступеням, когда патрульный миновал проход в стене. - Ну ты, прочь с дороги! - приказал стражник, стоявший к Эверарду ближе остальных. - Слушаюсь, господин! - Он неуклюже склонился в восточном поклоне и так же неуклюже, боком двинулся во двор, на самом деле только приблизившись к цели. Экзальтационисты шли бок о бок. Булени заметил впереди нескладную фигуру и нахмурился. Свободного места было мало. Когда Эверард ринулся вперед, до цели ему оставалось менее шести футов. Драганизу мог схватить медальон и поднести его ко рту, чтобы поднять тревогу: ему суждено было умереть первым. Эверард выбросил вперед руку с мечом. Клинок, пронзив горло, вышел наружу у основания черепа. Ослепительно-красным потоком хлынула кровь. Труп рухнул навзничь. Отброшенный силой удара, Эверард приземлился на пятки, повернулся и левым кулаком ударил снизу Булени в подбородок - единственный удар, который он мог нанести человеку в шлеме и кольчуге. Тот уже начал доставать оружие. Булени пошатнулся, но устоял на ногах и вытащил меч. Супермен. Но все-таки он не ожидал нападения и действовал слишком медленно. Эверард тут же этим воспользовался. Ребром левой ладони он ударил по руке Булени, в которой тот держал меч, а свой меч вонзил ему в горло, почувствовав, как хрустнул хрящ. Булени упал на четвереньки, заливаясь кровью. Долон завопил. Солдаты ринулись вперед, размахивая сверкающим на солнце оружием. Эверард бросился наземь около Драганизу, лежавшего с раскрытым в безмолвном крике ртом, схватил окровавленный медальон, нажал на него большим пальцем и прохрипел на темпоральном: - Агент-оперативник Эверард. Немедленно ко мне! Боевой приказ! Времени хватило только на краткое сообщение. Первый сириец уже готов был броситься на него. Эверард перекатился на спину и изо всех сил обеими ногами лягнул солдата. Тот отлетел в сторону, но подоспели другие. Один из них просто рухнул на Эверарда. - У-у-фф! Когда закованное в металл тело падает на живот, ничего, кроме "У-у-фф!", и сказать не успеешь... Эверард разбросал обмякшие тела нападавших и сел. Солдаты лежали вокруг него без сознания. Дыхание их было сиплым и тяжелым. Он знал, что остальные, за оградой, тоже получили заряд парализатора и пробудут в забытьи около четверти часа. По крайней мере, живы остались. Поблизости приземлился темпороллер. Мужчина, похожий на китайца, и чернокожая женщина, хорошо тренированные, гибкие, в плотно облегающих костюмах, помогли Эверарду подняться. Еще четыре темпороллера кружили над самым храмом. Эверард заметил энергетическое оружие. - Это лишнее, - проворчал он. - Что, сэр? - спросил мужчина. - Нет, ничего. Забудьте. Надо разобраться в ситуации, быстро. Эверард не позволял себе думать о том, сколь близок был к смерти. Он просто не мог позволить себе эмоций. Волнение сейчас недопустимо. Работа в Патруле требовала порой полной отдачи умственных и физических сил. Позже, на досуге, он, может быть, вернется к этому. Получив сигнал. Патруль поднял по тревоге отряд, находившийся на безопасном расстоянии от Бактры, и отправил его в ту самую секунду, когда вышел на связь Эверард. Теперь нужно использовать посланное подкрепление: с такой же молниеносной точностью. Но несколько минут, чтобы обдумать план действий, он мог себе позволить. Булени был еще жив. - Этого и убитого экзальтациониста в штаб-квартиру! - приказал Эверард через передатчик, доставленный прибывшей группой. - Там знают, как с ними поступить. Он огляделся и подошел к Долону. Бедняга неподвижно лежал в пыли. - Отнесите старика в храм подальше от солнца. Осмотрите его и окажите помощь. Думаю, ему поможет стимулирующая инъекция. Остальные пусть лежат, пока не придут в себя. Женщины, сидевшие в углу, испуганно съежились от ужаса. Мать обнимала дочь, та крепко сжимала своего ребенка. Эверард подошел к ним. Он знал, что своим видом вселяет страх - весь в крови, в поту, грязный, - но постарался изобразить на лице улыбку. - Послушайте, - сказал он со всей доступной его осипшему голосу мягкостью, - слушайте меня внимательно. Вы видели гнев Посейдона, но он обращен не на вас. Повторяю, Сотрясатель Земли не сердится на вас. Мужчины оскорбили его. Они отправятся в Гадес, в подземное царство. Вы невинны. Бог благословляет вас. В знак его милости я отдаю вам вот это. Эверард достал кошелек и бросил его женщинам. - Он ваш. Посейдон усыпил солдат, чтобы они не видели того, чего не следует, но он не причинит им вреда после их возвращения из небытия, - если они не причинят вреда вам, находящимся под опекой Посейдона. Передайте им это слово в слово. Вы поняли меня? Ребенок заплакал, мать всхлипнула. Пожилая женщина встретилась глазами с Эверардом и произнесла со спокойствием, являющимся последствием шока: - Я, старуха, верю, что осмелилась понять вас и запомнить ваши слова. - Хорошо. Он отошел от женщин и вернулся к патрульным. Он сделал для них что мог. Нарушил, правда, при этом кое-какие правила, но, в конце концов, он агент-оперативник и может это себе позволить. Однако его спасители беспокоились. - Сэр, - обратилась к нему молодая женщина. - Простите за вопрос, но то, что мы совершили... Она, верно, новичок в Патруле, но свою работу выполнила безупречно. Эверард решил, что и она, и ее спутники заслуживают объяснений. - Не переживайте. Историю мы не изменили. В какой эпохе вы родились? - Ямайка, сэр, 1950 год. - Прекрасно. Прибегая к понятиям вашей эпохи, вообразите, что у вас на глазах начинается драка. Неожиданно спускаются несколько вертолетов. Они сбрасывают бомбы со слезоточивым газом, который нейтрализует толпу, не причиняя никому особого вреда. Мужчины в масках затаскивают двоих зачинщиков в вертолет. Один из мужчин говорит свидетелям, что эти два типа - опасные коммунисты, а их подразделение прислано из ЦРУ, чтобы схватить их по приказу правительства. Отряд улетает. Предположим, что все происходит в отрезанной от мира долине, телефонная линия повреждена и поблизости нет никаких средств экстренной связи. Что ж, в местном масштабе это сенсация. Но к тому времени, когда история дойдет до всего мира, она утратит новизну и занимательность, средства информации уделят ей мало внимания или вообще не заметят, а большинство людей, услышав об этом, сочтут все фантазией журналистов, преувеличением и скоро забудут. Даже вы, на глазах которых произошло событие, перестанете вскоре обсуждать его, и оно сотрется из вашей памяти. В конце концов, вы не пострадали, и вообще у вас своя жизнь, свои заботы. Кроме того, в происшествии нет ничего сверхъестественного. Вы знаете о существовании вертолетов, слезоточивого газа, ЦРУ. Странно все, конечно, но такие вещи случаются. Вы расскажете о происшествии своим детям, но, вероятно, они не станут делиться рассказами со своим потомством. Так же выглядит и кратковременное вторжение богов в сознании людей этой эпохи. Конечно, мы вмешиваемся в историю, только когда в том есть абсолютная необходимость, и чем короче вмешательство, тем лучше. Через передатчик Эверард отдал приказы. Убитого и раненого экзальтационистов погрузили на темпороллеры, которые тут же исчезли. С ними отправился еще один сотрудник Патруля, освободив место и оставив снаряжение для Эверарда. Напарником Эверарда был коренастый, плотный европеец, его современник, по имени Имре Ружек. Он занял сиденье за спиной Эверарда, а тот устроился за рулем. Патрульный бросил прощальный взгляд на женщин. Когда темпороллер поднялся в воздух, он заметил, как на их лицах замешательство борется с надеждой. Три темпороллера поднялись на высоту, достаточную для того, чтобы казаться с земли всего лишь маленькими точками, и плавно двинулись по направлению к Бактре. Под ними разворачивалась широкая панорама - горы на юге, зеленые и коричневые поля, испещренные деревьями и крошечными постройками, река, словно ручеек ртути, город и лагерь завоевателей, казавшиеся игрушечными. Ни малейшего признака горя и лишений не доходило до чистых и холодных потоков ветра, лишь седоки несли в душах этот печальный груз. - Теперь послушайте, - заговорил Эверард. - В живых остались еще двое бандитов, и если мы будем действовать безошибочно, то, думаю, сумеем схватить их. Главное здесь - именно действовать безошибочно. В нашем распоряжении всего одна попытка. Никаких затейливых петель во времени, никаких повторных попыток в случае провала первой акции. Одно дело - продемонстрировать местным жителям чудо, другое - игры с причинно-следственными связями, способными вызвать неуправляемый темпоральный вихрь, пусть даже вероятность этого незначительна. Вам понятно? Я знаю, что все вы помните принципы работы Патруля, но Ружек и я будем на земле, и, если мы потерпим неудачу, кто-то из вас захочет, возможно, рискнуть. Так вот я запрещаю. Эверард описал дом Раор и его планировку. Сигнализация настроена так, что система срабатывает в тот момент, когда в радиусе несколько миль появляется или отбывает темпороллер. Раор и Сауво сразу же бросятся к своей машине или машинам, чтобы скрыться в неизвестном направлении, и даже не подумают спасать своих компаньонов. Преданность и взаимовыручка у этих закоренелых эгоистов просто отсутствуют. Так могло произойти, если система обнаружения действительно сработала, когда Эверард вызвал помощь и отряд прибыл в храм. Компьютеры темпороллеров с точностью до микросекунды зафиксировали это мгновение. Эверард запрограммировал свой роллер на шестьдесят секунд до того момента, когда он бросился на Драганизу и Булени. В этом случае никто из экзальтационистов не мог предупредить друг друга. Находясь в воздухе, Эверард с помощью оптики и электронных дальномеров с точностью до нескольких футов определил место, где намеревался появиться в доме, и установил контрольные системы на выбранную точку. Остальные темпороллеры тоже появятся в заданный момент времени, но останутся в воздухе до завершения операции на земле. - Вперед! Палец Эверарда нажал на пусковую кнопку системы управления. Он и его коллега оказались вместе с темпороллером в коридоре. Окно справа от них выходило во внутренний сад. Массивная дверь слева оказалась запертой на замок. Они отрезали неприятелю путь к темпороллерам. Сауво стремительно выскочил из-за угла, сжимая в руке энергетический пистолет. Ружек выстрелил первым. Узкий голубой луч скользнул мимо Эверарда и ударил в грудь Сауво. На тунике в этом месте появилось опаленное пятно. В мгновение ока ярость на лице Сауво сменилась удивлением и обидой - словно у ребенка, которого неожиданно стукнули. Он упал. На пол вытекло совсем немного крови - раны от лучевого оружия почти не кровоточат, кровь мгновенно запекается, - но в остальном смерть его была обыкновенной и по-человечески неприглядной. - Парализатор подействовал бы слишком медленно, - сказал Ружек. Эверард кивнул. - Все в порядке. Оставайся здесь. Я отыщу последнего. - Затем в передатчик: - Третий готов, остался один. Группа должна была уловить смысл его команды. - Мы заблокировали гараж. Следите за дверьми. Если выйдет женщина, хватайте ее. Словно бы издалека он услышал испуганный плач женщины-рабыни. Ему не хотелось, чтобы пострадала хоть одна невинная душа. - В этом нет необходимости, - пропел холодный голос. - Я не буду играть с вами в прятки. Раор сама вышла им навстречу. Тонкие одежды обрисовывали каждое движение ее стройной фигуры. Красивое лицо под маской презрения обрамляли распущенные эбеновые волосы. Эверарду вспомнилась Артемида-охотница. Сердце его замерло. Она остановилась в нескольких шагах от Эверарда. Он слез с темпороллера и приблизился к ней. "Боже мой, - подумал он, вспомнив, какой сам грязный и потный, - я чувствую себя испорченным мальчишкой, которого учитель вызвал на проработку". Эверард расправил плечи. Пульс его бился неровно, но он сумел вынести взгляд лазурно-зеленых глаз. Раор заговорила по-гречески: - Замечательно. Уверена, вы тот самый агент, о котором рассказывал мой клон, тот, кого вы чуть не схватили в Колумбии. - И в Перу. Но зато поймали в Финикии, - отозвался Эверард не ради хвастовства, а потому, что она, как ему казалось, имела право знать правду. - Тогда вы незаурядное животное. - В ее мягком голосе появился яд: - Но, тем не менее, животное. Человекообразные обезьяны торжествуют. Вселенная утратила смысл существования. - Что бы... что бы вы... сделали с ней? Раор гордо вскинула голову, в голосе послышались величавые нотки. - Мы бы сделали то, что захотели, разрушили бы ее и перестроили, подняли бы звездную бурю, сражаясь за обладание реальностью, разожгли бы очищающий погребальный костер для каждого, кто погиб, и для всей истории, пока не воцарился бы последний и единственный бог. Желание погасло в нем, как от дуновения зимнего ветра. Ему вдруг захотелось оказаться дома, среди привычных вещей и старых друзей. - Арестуйте ее, Ружек! - приказал он и добавил в передатчик: - Присоединяйтесь к нам и завершим дело. 1902 ГОД ОТ РОЖДЕСТВА ХРИСТОВА Квартира Шалтена в Париже, громадная и роскошная, находилась на левом берегу, у бульвара Сен-Жермен. Выбрал ли он эту улицу умышленно? Шалтен обладал изощренным чувством юмора. Эверарду он заметил, что наслаждается жизнью богемы, а соседи, привыкшие к ее странностям, не обращают особого внимания на самого Шалтена. Стоял теплый осенний полдень. В окна вливался воздух, слегка отдающий дымом и густо пахнущий конским навозом. Редкие автомобили неуверенно пробирались между повозками и экипажами. Меж закопченных серых стен, под деревьями, меняющими цвета от зеленого к желтому и коричневому, по тротуарам толпами текли люди. Кафе, магазины, кондитерские бойко торговали. Жизнь кипела вовсю. Эверард старался забыть, что через несколько лет этот мир обратится в руины. Обстановка вокруг него - мебель, драпировки, картины, книги, бюсты, старинные безделушки - свидетельствовала о стабильности, которая прочно утвердилась после Венского конгресса. Эверард, однако, заметил и несколько предметов из Калифорнии 1987 года. То был совершенно иной мир, причудливый и далекий как мечта - мечта или ночной кошмар? Он откинулся на спинку кресла. Кожа скрипнула, зашуршала набивка из конского волоса. Эверард выпустил клуб дыма из трубки. У нас возникли трудности при поисках Чандракумара, - говорил он, - поскольку мы не знали, где именно его держат в заключении. Узники из нескольких камер увидели поразительное зрелище. Но в конце концов мы установили его местонахождение и вытащили из тюрьмы. С ним все в порядке. Допускаю, что к той неразберихе, которую мы уже устроили, добавились видения, исчезновения и прочее. В мирное время это вызвало бы настоящую сенсацию, но тогда у людей было полно других забот, а кроме того, в кризисные периоды в воздухе постоянно рождается множество истеричных россказней, но их быстро забывают. Отчет по тому периоду, с которым я ознакомился, подтверждает, что исторический ход событий не изменился. Но вы наверняка и сами его читали. "История. Поток событий, великих и малых, бегущий от пещерных людей до данеллиан. Но что же происходит с маленькими пузырьками воздуха в этом потоке, с неприметными заурядными личностями и происшествиями, которые быстро забываются и чье существование или отсутствие вовсе не влияет на течение истории? Хорошо бы вернуться вспять и выяснить, что случилось с моими попутчиками, с Гиппоником, с теми двумя женщинами и младенцем... Хотя нет, не стоит. Жить осталось ровно столько, сколько отпущено, а в жизни и без того немало печального. Быть может, они спаслись..." - думал Эверард. Сидящий напротив Шалтен кивнул, не выпуская длинную трубку изо рта. - Разумеется, - сказал он. - Хотя я и не опасался изменений. Вы могли схватить или не схватить экзальтационистов, кстати, примите мои поздравления, - но вы в любом случае действуете продуманно и ответственно. Кроме того, это особо устойчивая зона пространства-времени. - Ой ли? - Эллинистическая Сирия важна, но Бактрия лежит на окраине цивилизации. Ее влияние всегда было незначительным. После заключения мира между Антиохом и Эфидемом... "Да уж, поладили, что называется, полюбовно, - наследник одного престола женился на наследнице другого, - и снова все тихо-мирно, и кому какое дело до убитых, искалеченных, изнасилованных, уморенных голодом, унесенных эпидемиями, ограбленных, угнанных в рабство? Кому какое дело до разбитых надежд и сломанных жизней? Один день переговоров - и все опять спокойно". - Как вы знаете, Антиох двинулся в Индию, но ничего не добился. Его подлинные интересы лежали на Западе. Когда Деметр взошел на бактрийский трон, Антиох, в свою очередь, вторгся в Индию, но за его спиной возник новый узурпатор, отнявший у него Бактрию. Последовала гражданская война. - Крупная лысая голова качнулась из стороны в сторону. - Должен заметить, что гений греков так и не поднялся до государственной мудрости. - Правда, - пробормотал Эверард. - В... да, в 1981 году, кажется, они возьмут на пост премьер-министра профессора из Беркли. Шалтен часто заморгал, пожал плечами и, не обращая внимания на слова Эверарда, продолжил: - К 135 году до Рождества Христова Бактрия пала перед кочевниками. Они не были бесчеловечны, но под их властью цивилизации пришел конец. Эллинская династия в западной Индии тем временем ассимилировалась с коренными народами страны и ненадолго пережила свою северную кузину. Она не добилась сколько-нибудь значительных достижений, достойных упоминания, и память о ней вскоре стерлась. - Знаю, - произнес Эверард раздраженно. - Я и не намеревался наставлять вас, - вкрадчиво отозвался Шалтен, - я лишь изложил собственную точку зрения. Греческая Бактрия оказалась идеальным отрезком истории, для того чтобы заманить туда экзальтационистов. Страна эта никогда не была особо значимой для остального мира, и, чтобы изменить ситуацию, потребовалась бы целая цепочка невероятных событий - не только в самой Бактрии, но и во всем эллинском мире. Следовательно, по закону действия и противодействия, переплетение мировых линий в Бактрии было особенно устойчиво и прочно на разрыв. Конечно, мы потратили немало усилий, чтобы вызвать у экзальтационистов противоположное впечатление. Эверард откинулся на спинку кресла. - Будь... я... проклят! Суховатая усмешка едва коснулась губ Шалтена. - А теперь, - сказал он, - мы должны завершить наш розыгрыш. Как говорят в вашей родной эпохе, произвести подчистку. Вам, учитывая ваше положение, необходимо знать правду. И, если бы вы узнали все позже, это могло бы быть опасно. Причинно-следственные петли - штука тонкая. Ваша работа в Бактрии должна быть завершена, поэтому вы должны получить информацию о нашей подготовке к операции до наступления восьмидесятых. Я подумал, что визит в мою Прекрасную Эпоху придется вам по душе. - Вы хотите сказать, что письмо, найденное в Афганистане русским солдатом и использованные нами в качестве приманки, фальшивка? - Именно. Неужели эта мысль никогда не посещала вас? - Но у вас в запасе был миллион лет, даже больше, чтобы подыскать подходящую ситуацию... - Лучше создать одну, но детально подготовленную. Она себя оправдала. Благоразумие требует теперь вернуть все на свои места. Никакого письма никогда не было и не будет. Эверард выпрямился в кресле. Черенок трубки в его руке хрустнул и отломился, но он даже не заметил горящего табака, рассыпавшегося по пышному ковру. - Постойте! - воскликнул он. - Вы что же, намеренно изменяете реальность? - Получив на то особые полномочия, - услышал он в ответ. Эверард молча сжал зубы. 1985 ГОД ОТ РОЖДЕСТВА ХРИСТОВА Здесь, где созвездие Медведицы нависало так низко, ночь пронзала холодом до костей. Днем горы скрывали горизонт, заслоняя его скалами, снегом, облаками. Мужчина, задыхаясь, брел по горному кряжу, чувствуя, как осыпаются под его сапогами камни, и изнемогая от невозможности вздохнуть полной грудью. Горло его пересыхало все сильнее. Еще страшили пуля или кинжал, которые с наступлением темноты могли лишить его жизни на этой пустынной земле. Юрий Алексеевич Гаршин заблудился и уже потерял надежду встретить своих, но продолжал идти...  * ЧАСТЬ ТРЕТЬЯ. ДО БОГОВ, СОЗДАВШИХ НЕБО *  31275389 ГОД ДО РОЖДЕСТВА ХРИСТОВА - О! - воскликнула Ванда Тамберли. - Посмотрите, скорее! Ее лошадь захрапела и испуганно отпрянула. Руками и коленями девушка пыталась успокоить животное, а сама подалась вперед, широко раскрыв глаза, чтобы как следует рассмотреть явившееся ей чудо. Встревоженные приближением крупных зверей, с дюжину животных помельче стремглав выскочили из-под кустов слева от Ванды и бросились наутек. Свет играл на пятнистых шкурах - размером животные были с волкодава, с трехпалыми копытами и удивительно похожими на лошадиные головами. Они пересекли тропинку и вновь скрылись в диких дебрях. Ту Секейра рассмеялся. - Их предки? Он коснулся своей лошади и ее, как бы показывая, что он разбирается в доисторических животных, рыщущих по африканским джунглям. На обратном пути его пальцы скользнули уже по бедру Ванды. Она едва замечала его. Счастье буквально переполняло ее. Земля эпохи олигоцена - рай для палеонтолога... - Мезогиппусы? - гадала она вслух. - Думаю, нет, вряд ли. Но и не миогиппусы, слишком рано для них, так ведь? Боже мой, как мало мы знаем! Даже с помощью машины времени мы собрали лишь крупицы! Промежуточный вид? Если бы я только захватила с собой камеру! - Захватила - что? - спросил он. Она бессознательно употребила английский термин в темпоральном, который был у них единственным языком общения. - Оптический записывающий аппарат. Необходимость объяснять неизвестный ее спутнику термин несколько развеяла восторженное состояние Ванды. За один только этот день она видела множество диковинных созданий. Сотрудники Патруля не могли не влиять на природу в окрестностях Академии. Похожих на львов нимравусов и саблезубых тигров, например, давно уже отстреляли по всей округе, потому что звери часто набрасывались на людей, когда те отправлялись в джунгли, и одно это уже сказалось на экологическом состоянии региона. Однако, когда у слушателей Академии выпадало несколько свободных дней, они, как правило, разлетались по отдаленным районам - полазить в горах, побродить по живописным тропам или отдохнуть на каком-нибудь идиллическом острове. В целом, человечество едва коснулось этих времен, когда род людской еще не появился на Земле. Тамберли здешние места казались совершенно девственными по сравнению со Сьеррой или Йеллоустоуном поры ее появления на свет. - Тебе придется изучать и камеры, - сказала она, - и множество других примитивных приспособлений. Я вдруг поняла, сколько еще тебе предстоит узнать. - Не только мне. Всем нам, - ответил он. - Но мне нужно будет очень постараться, чтобы выучить все, что знаешь ты. Обычно он так не скромничал. Яркая натура, и Ванде он нравился, но у нее мелькнула мысль о том, что он, должно быть, понимает: этим ее интерес надолго не удержишь. А может быть - она едва заметно пожала плечами, - он решил начать атаку в более мягкой манере. В будущей работе и это пригодится. В любом случае, он говорил правду. Патруль позаимствовал технику обучения из далекого будущего - будущего и для нее, и для него. Через два часа занятий любым языком они уже владели им в совершенстве, он просто отпечатывался в памяти, и это лишь частный пример. Но даже при этом интенсивность занятий и тренировок достигла пределов человеческих возможностей. Редкие передышки пролетали, как дуновение ветра. Как раз сегодня у Ванды выдался свободный день: можно было или поспать, или погулять. И она решила выбрать прогулку и присоединилась к Секейре. - Но я буду иметь дело с животным миром, - возразила она. Американизм влетел в темпоральный прежде, чем она это заметила. - Люди гораздо сложнее, а тебе предстоит заниматься как раз людьми. Он родился на Марсе, в эпоху Солнечного Содружества, и после окончания Академии готовился работать в группе, которая изучала и контролировала раннюю стадию космических разработок. Проникнуть, не вызвав подозрений, в такие места, как Пенемюнде, Уайт-Сэндз или Тюратам, уже огромный риск. Но события тех лет слишком серьезно влияли на дальнейшую историю, и агенты Патруля должны были защищать их от вмешательства любой ценой, даже ценой собственной жизни. Губы Секейры изогнулись в улыбке. - Кстати, о людях и всяких сложностях: нам не надо возвращаться к занятиям до восьми ноль-ноль завтрашнего дня. Ванда почувствовала, как кровь прилила к лицу. Слушатели в свободное время были предоставлены сами себе, с тем лишь условием, чтобы досуг не вредил их здоровью. "Согласиться? Или не стоит?.. Или все же устроить себе веселое приключение перед следующей долгой зубрежкой? Но нужно ли мне это?" - В данный момент я слышу лишь зов желудка, - твердо сказала она. Кормили в Академии хорошо, порой даже роскошно. Благо в распоряжении поваров была вся история кулинарного искусства. Он снова засмеялся. - Не смею препятствовать. А то ты еще меня проглотишь. Однако после... Впрочем, поехали! Они едва умещались рядом на узкой тропинке и ехали, то и дело касаясь друг друга коленями. Секейра пришпорил коня и пустился легким галопом. Следуя за ним, Ванда подумала, что обычная фо