и пересекающиеся линии. - Но ведь может оказаться точно такой же второй. - О... - Он распрямил плечи. - Отойдите в сторону! - Не трудитесь, я уже проверил. Там никого нет. Включите систему, - велел я Джареллу. - А мы войдем. Он повиновался. Я закрыл за ним дверь, а когда он крикнул, что все готово, распахнул ее, и нас ослепила вспышка света. Я захлопнул дверь, свет погас, и мы направились к столу. - Итак, вы увидели на экране этот коврик, входивший в библиотеку. Через какой отрезок времени вы сюда позвонили? - Сразу же. Сию минуту. Звонил другой сотрудник по моему приказу. - Сколько ушло на то, чтоб его соединили? - Соединили моментально. Я надел китель, взял револьвер, а когда уходил, он уже разговаривал с мистером Джареллом. - Скажем, секунд тридцать, пускай даже минута. Две. Вы, мистер Джарелл, были в своей комнате? - Да. - И как долго вы говорили по телефону? - Не больше минуты. - И тут же кинулись на место происшествия, по пути задержались возле моей двери? - Совершенно верно. - Добавим еще минуту. Получается, что мы очутились здесь через четыре минуты после того, как появился этот коврик, может, меньше, его же и след простыл. Думаю, у него хватило времени только на то, чтоб отключить систему. - Мы должны выяснить, кто это был, - заявил человек из "Хорланда". - По горячим следам. У этой пичужки неплохо работали мозги. Понятно, это сделал кто-то из домашних, но как и когда выяснить, кто именно, было делом сугубо семейным. Джарелл даже не потрудился сказать ему об этом. Просто он разрешил ему проделать то, что от него требовалось, а именно: отпереть дверцу металлического ящика, вделанного в стену напротив входа, в которой было круглое отверстие для объектива. Внутри находился фотоаппарат. Он достал его, сменил пленку, запер дверцу и удалился. - Возможно, мы узнаем больше, когда получим снимки. Но с этим ковриком, который она могла поднять впереди себя на вытянутых вверх руках, да так, чтоб и рук видно не было, чтоб вообще ничего не было видно, мы вряд ли что-либо разглядим. - Совершенно верно, - кивнул я. - И она могла, и кто-то другой мог. Сюда подходит любое местоимение. Как я уже сказал, времени хватило лишь на то, чтоб отключить систему. Но тем не менее проверьте, не исчезло ли что-либо еще. Джарелл огляделся по сторонам, встал, потрогал ручку сейфов, проверил, заперты ли шкафчики. Потом выдвинул верхний ящик стола Норы Кент, вернулся к своему столу и тоже выдвинул ящик. Его физиономия вытянулась. Он вытащил ящик до конца, покопался в нем, рывком задвинул его назад и уставился на меня. - Я держу здесь револьвер "боудоин" тридцать восьмого калибра. Его нет. Днем он был. - Заряжен? - Да. - Тот, кто взял его, знал, где вы его держите. Он, прошу прощения, она подошла прямо к столу, отключила систему, схватила револьвер и выскочила. На большее у нее не оставалось времени. - Да. - Человек от "Хорланда" прав в одном: если вы на самом деле хотите узнать, кто это был, надо действовать по горячим следам. Самый лучший способ - собрать их всех здесь, сию минуту, и потребовать ответа. - Какой от этого толк? - Он стиснул кулаки. - Я-то знаю, чьих это рук дело. - Закон гласит, что, если украдено оружие, об этом следует немедленно сообщить властям. В противном случае вы совершаете судебно наказуемый поступок. Итак, сообщим властям? - Господи, нет, конечно же. - Он разжал кулаки. - Давайте поступим следующим образом: я заманиваю ее и Уимена сюда, держу их здесь какое-то время, а вы тем временем обыскиваете ее комнату. Надеюсь, вам известно, как делается обыск? - Не пойдет. Если даже допустить, что револьвер взяла она, в ее комнате вы его ни за что не найдете. Я мог бы, конечно, отыскать его за дня два, но что, если он окажется в одной из кадок на балконе? Вы получите его назад, но разве вам это нужно? - Черт побери, вы прекрасно знаете, что мне нужно. - Да, но сейчас уже не только в этом дело. Тот, кто рискнул добыть этот револьвер, должен, прошу прощения, должен иметь намерение им воспользоваться. Уж, наверное, не для того, чтоб застрелить белку. Не исключено, что готовится покушение на вас. Пока я состою вашим секретарем, постараюсь этого не допустить. А вам советую собрать их всех здесь и задать несколько вопросов. Еще лучше, собрать их у мистера Вулфа, и пусть вопросы задает он. - Нет. - В таком случае, что мы предпримем? - Не знаю. Мне надо обдумать. - Он взглянул на свои часы. - Они теперь собрались в гостиной. Я подумаю. - Он встал. - О'кей. - Я тоже встал. - Мне лучше не появляться там босиком. Поднимусь к себе и надену носки и ботинки. Итак, отныне дело принимало иную окраску. ГЛАВА 5 Когда в шесть вечера в четверг Ниро Вулф спустился из оранжереи, я уже дожидался его в кабинете. Проворчав по дороге к креслу какое-то приветствие, если это можно было назвать приветствием, Вулф опустил в него свою тушу, принял подобающую осанку, положил локти на подлокотники и устремил взор на меня. - Ну? - Как я уже сообщил вам по телефону, я вовсе не прошу вас напрягать мозги, если вам этого не хочется. На худой конец, я мог бы проболтаться там все лето, тем более, что вы без меня прекрасно обходитесь, имея под рукой такого помощника, как Орри. Просто мне не хочется, чтоб у вас под носом застрелили клиента. Вот я и решил предупредить вас о такой возможности. Кстати, где Орри? - Вышел. А кто собирается застрелить мистера Джарелла? - Не знаю. Даже не уверен, что мишенью может оказаться именно он. Хотите, чтоб я сделал сообщение? - Валяй. Я вкратце изложил ему, с кем встречался и что узнал до восемнадцати пятнадцати в среду, когда Джарелл влетел в мою комнату с криком: "Скорей!" Отсюда я повел более подробный рассказ. Дословно пересказал свой разговор с Джареллом после ухода хорландовского сыщика. Вулф хмыкнул. - Он осел. Каждый из этих людей лишь выигрывает в случае его смерти. Их необходимо разоблачить, я хотел сказать, одного из них. Ему следовало согнать их всех в одно место и вызвать полицейских, чтобы сделали обыск. - Он уверен, что револьвер взяла его невестка. Или же просто притворяется, что уверен. Не исключено, что он мог сам разыграть эту комедию с ковриком, ответил на звонок из агентства "Хорланда" из библиотеки, помчался наверх за мной и рысью вернулся назад. Предпочитаю, чтоб все оказалось именно так, поскольку тогда, как мне кажется, стрельбы не будет. Но, честно говоря, не больно полагаюсь на эту версию. Он не простачок. - Что произошло потом? - Фактически ничего. После обеда мы играли в бридж за двумя столиками: Трелла, Лоис, Нора, Джарелл, Уимен, Роджер Фут, Корей Брайэм и я. Между прочим, когда я перед самым обедом спустился в гостиную, там был Брайэм. Я узнал от Стека, что он пришел рано, вскоре после шести, поэтому допускаю, что оружие мог взять и он. Мы разошлись около полуночи и... - Ты забыл о его невестке. - Разве я не говорил вам, что она не играет в бридж? Так вот, говорю: она в эту игру не играет. Сегодня утром за завтраком я видел четверых из них: Джарелла, Уимена, Лоис и Нору, потом Сьюзен и Треллу за ленчем. Джарелл сообщил за ленчем, что его не будет целый день - какие-то деловые встречи. В два тридцать я занялся поисками компании, но все куда-то порасходились. Разумеется, Роджер отправился на скачки в "Ямайка-парк", прихватив с собой шестьдесят долларов, которыми я его снабдил. Кстати, я еще не занес их в графу расходов. В три я вышел пройтись и позвонил вам, а когда вернулся домой, еще никого не было, кроме Норы, а она... Да совсем забыл про снимки. - Снимки? - Которые сделал этот аппарат в стене. Их принесли от "Хорланда", пока я отлучался позвонить. Они были у Норы. Она колебалась, показывать их мне или нет, но я проявил настойчивость. Не знаю, посвятил ли ее Джарелл в это дело с ковриком. Если нет, представляю ее недоумение. Снимков получилось три: аппарат делает по снимку каждые две секунды, пока не закроется дверь. На всех изображен крупным планом этот коврик, который движется прямо на камеру. Коврик этот размером на три фута, так что за ним мог быть и высокий мужчина, и женщина небольшого роста, поднявшая его высоко над головой. Одним словом, кто угодно. Коврик чуть-чуть касается пола. Верхний край загнут внутрь, чтобы не было видно рук. Я хотел взять снимки и показать их вам, но для этого мне бы пришлось пристрелить Нору. Джарелла же еще не было дома. Все. Указания будут? Вулф скривил физиономию. - Черт возьми, какие я могу дать тебе указания? - Ну, к примеру, пригласить сегодня вечером в ресторан Лоис. Или же завтра Треллу на ленч. А то и проболтаться там до воскресенья, чтобы сопровождать Сьюзен в церковь. - Пф. Лучше ответь вот на какой вопрос: существует ли хоть малейший шанс, что ты болтаешься там не зря? - Один из миллиона, если вы имеете в виду то, что там в ближайшее время может что-то случиться. Дайте мне срок до дня Благодарения, и я вам что-нибудь принесу. Вот только мне не дает покоя одна головоломка по имени Ибер. Джим Ибер. Он был чем-то расстроен, когда я застал их с Сьюзен в студии. Она, кстати, тоже. Уимен повесил нос, когда я сообщил ему о том, что был Ибер. Об этом упомянули за ленчем, и я увидел, что расстроился Роджер и еще человека два. Джарелл тоже разнервничался, когда Нора доложила ему о визите Ибера. А примерно через час после того, как он об этом узнал, исчез револьвер. Может, кое-что попытаться вытянуть из Ибера? А что, если он разоткровенничается? Тем более с парнем, который занял его место? Вулф хмыкнул. - Сомневаюсь, чтобы кто-нибудь из этих людей мог разоткровенничаться. Я сказал, что тоже в этом сомневаюсь, но все-таки хотел бы ковырнуть Ибера, чем и собираюсь заняться после обеда. Трапезу с нами разделил Орри Кэтер. Я поднялся на второй этаж поздороваться со своей комнатой, а когда спустился, внизу уже был Орри. Мы успели обменяться дружескими колкостями еще до того, как Фриц объявил, что обед подан. На второе была косуля под креольским соусом. Косуля оказалась прекрасной, а креольский соус был одним из коньков Фрица. К тому же он обычно подавал его с треугольными ломтиками хлеба, поджаренными в анчоусном масле. А так как четыре часа назад Фриц узнал, что я обедаю дома, он, будучи осведомлен о моем отношении к ломтикам хлеба, обжаренными в анчоусном масле, превзошел себя. И снова пришлось отказаться от салата, потому что на него не осталось места. Когда мы сидели в кабинете за кофе, Орри, которому сообщили, что я ухожу на задание, спросил, не нуждаюсь ли я в помощи, на что я ответил: надеюсь, не нуждаюсь. Увидев, что я достаю из ящика связку ключей, Орри предположил, что мне может потребоваться охрана, и я повторил: надеюсь, не потребуется. Когда же я достал из другого ящика кобуру с револьвером, Орри высказал предположение, что мне может потребоваться оруженосец, чтобы заряжать револьвер, на что я ответил, что если шести пуль окажется мало, то мне потребуется всего лишь корзина мясника, в которой меня доставят домой. В вестибюле старого пятиэтажного здания на Сорок девятой авеню я отыскал дощечку с табличкой "ИБЕР" и нажал кнопку. Никакого ответа. Я нажимал ее пять раз с перерывами, пока не сдался окончательно. Разумеется, я не собирался ждать в вестибюле, к тому же старый менсоновский замок оказался довольно прост. Не прошло и минуты, как я уже стоял по другую сторону двери. Если порядок расположения дощечек соответствовал порядку расположения квартир, Ибер жил двумя пролетами выше. Он, вернее, его фамилия висела на косяке двери напротив лестницы, рядом с ней была кнопка. Нажав ее, я услышал внутри звонок. Вестибюль был темный и неуютный. К тому же в нем даже не на что было присесть. С другой стороны двери могло оказаться что-нибудь полезное, о чем куда легче узнать в отсутствие хозяина. Тут я пожалел, что не взял с собой Орри, так как при наличии охраны получить эту информацию легче легкого. Но уже через три минуты я был рад, что Орри со мной не было. Именно три минуты ушло у меня на то, чтоб решиться войти в квартиру, отпереть замок, очутиться по ту сторону двери, увидеть Ибера распростертым на полу и убедиться в том, что он мертв. Вот тут я и обрадовался, что со мной не было Орри. Он лежал лицом вниз, и я разглядел дырочку в затылке чуть ниже темени. Когда я раздвинул волосы, мне показалось, что пуля была именно тридцать восьмого калибра. Я внимательно огляделся по сторонам. Оружия нигде не было. В воздухе пахло порохом, но это еще ни о чем не говорило, ибо все окна были закрыты, и запаху просто некуда было деться. Стоило ли мне рисковать и рыться в его домашнем хламе в поисках чего-либо интересного? Может, и стоило, но при мне не было перчаток. Жаль, конечно, что мне пришлось вытереть дверную ручку и вокруг замочной скважины с наружной стороны, поскольку там могли оказаться интересные отпечатки, но иного выхода у меня не было. Мне и до этого не улыбалась перспектива болтаться в вестибюле, теперь же она меня просто пугала. Секунды три я прислушивался к звукам в подъезде, то же самое проделал на лестничной площадке между этажами. Мне сопутствовала удача, и я вышел из подъезда, никем не замеченный. Решив не связываться с такси в Ист-Сайде, я прошел пешком до самой Девятой авеню и только там сел в машину. К тому же мне требовалась небольшая прогулка, чтобы в голове все стало на место. Когда я поднялся с пола после осмотра дыры в затылке Джима Ибера, мои часы показывали двадцать часов двадцать семь минут. Они показывали двадцать один час двадцать восемь минут, когда такси подвезло меня к обочине перед старым особняком на Тридцать пятой авеню. Войдя в кабинет, я увидел Орри, который развалился с журналом в руках в желтом кресле перед огромным глобусом. Я с удовлетворением отметил, что он целиком и полностью признает то, что мой стол - это мой стол. Увидев меня, Вулф уткнулся носом в страницу лежавшей перед ним книги. Я вернулся слишком скоро, поэтому от меня не ждали ничего интересного. Я швырнул шляпу на свой стол и плюхнулся в кресло. - Хочу сделать некоторые наблюдения о погоде. Личные. Орри не переносит, когда говорят о погоде. Верно, Орри? - Верно. - Он встал, закрыл журнал. - Не переношу. Если разговор зайдет о чем-то таком, что меня интересует, свистни. Он вышел и закрыл за собой дверь. Вулф бросил на меня недовольный взгляд. - Что у тебя? - Важная статистика. Позвонив несколько раз в дверь Джима и не получив никакого ответа, я вошел в его квартиру при помощи своего ключа. Он лежал на полу лицом вниз с дыркой в затылке от пули, которая могла вылететь из револьвера тридцать восьмого калибра. Труп уже остывал, но еще не совсем застыл. Я бы сказал, не для цитирования, разумеется, что он пролежал бездыханным примерно от трех до семи часов. Как нам известно, в таком деле все зависит от обстоятельств. Расследования не производил, поскольку мне не улыбалось там задерживаться. Похоже, никто не видел, как я входил и выходил. Вы же не отдавали распоряжений доставить его живым или мертвым. Вулф поджал губы так, что их совсем не стало видно. - Абсурд, - отчетливо произнес он. - Что? То, что он лежит на полу в своей комнате с дыркой в черепе, вовсе не абсурд. - Все это дело. Во-первых, тебе не надо в него лезть. - Может, и не надо. Но вы сами толкнули меня на это. - Я тебя никуда не толкал. Я чинил препятствия. Я закинул ногу на ногу. - Разумеется, мне бы следовало позвонить в участок и сообщить, где можно найти кое-что для них интересное, но я этого не сделал, решив, что вы можете иметь на это свою точку зрения. - У меня нет никакой точки зрения, я не собираюсь ее иметь. - В таком случае я им позвоню. Из автомата. Хоть и говорят, что пока еще невозможно установить, с какого номера был сделан вызов, тем не менее на свете случаются чудеса. Далее, что я должен буду сделать после этого: вернуться к себе, я хочу сказать, к Джареллу, и если да, как мне себя вести? - Я же сказал тебе - у меня нет никакой точки зрения. Зачем тебе вообще туда возвращаться? Я опустил ногу. - Разумеется, вы можете уйти в кусты. В таком случае я появлюсь там только для того, чтобы вернуть ему его десять тысяч и передать, что мы откланиваемся. Но вы сами понимаете, что теперь все обстоит не так уж и просто. Когда полицейские установят, что Ибер служил секретарем у Джарелла и был им уволен, они заявятся со своими вопросами к нашему клиенту. Если же они узнают, что Джарелл нанял вас, а вы послали меня на место Ибера, - не ворчите, знаю, вы думаете по этому поводу иначе, но они-то все равно решат, что именно вы меня туда послали, - нам, как вы понимаете, от них достанется. Но даже если они об этом не узнают, все равно перед ними стоит проблема, а именно: вчера в конце дня из стола Джарелла был похищен револьвер тридцать восьмого калибра, нам же известно, что вчера утром там был Ибер, появление которого произвело настоящий переполох в доме. Если же, вдобавок ко всему прочему, мы узнаем, что пуля, которой он был застрелен, тоже оказалась тридцать восьмого калибра, то как мы поступим: подошьем это к делу или оставим все, как было? Вулф хмыкнул. - Это может оказаться простым совпадением. Если найдется револьвер мистера Джарелла и если установят, что Ибер был застрелен из него, тогда другое дело. - Мы же тем временем не будем принимать это совпадение во внимание, не так ли? - Просто мы не станем это разглашать. - Значит, если я вас правильно понял, мы оставляем у себя эти десять тысяч и Джарелла в клиентах. Если выяснится, что он убийца, черт побери, у других юристов тоже имеются среди клиентов убийцы. Зазвонил телефон. Я повернулся и взял трубку, заметив при этом, что Вулф тоже потянулся к аппарату на своем столе, что он без моего сигнала делает очень редко. - Резиденция Ниро Вулфа. У телефона Арчи Гудвин. - Где вас черти носят? Это Джарелл. - Вам известно, мистер Джарелл, какой номер вы набрали? Я нахожусь с докладом у мистера Вулфа. Он, собственно, даст мне инструкции относительно нашего дела. - Я сам дам вам инструкции. Нора говорит, что вы ушли в пять тридцать. Вы отсутствуете уже четыре часа. Когда вы появитесь? - Ну, скажем, через час. - Я буду в библиотеке. Он повесил трубку. Я положил свою на рычаг и выпрямился. Вулф не спускал с меня взгляда. - Чувствую, ты разбираешься в ситуации. - Да, сэр. - Это убийство может быть, а может и не быть связано с тем делом, которое ты расследуешь по просьбе Джарелла. Не перебивай меня, да, да, мы расследуем. Иногда убийство поднимает лишь легкую рябь, но гораздо чаще - высокие волны. Разумеется, ты возвращаешься туда не за тем, чтобы водить баб к "Рустерману" или таскаться с ними по танцулькам. Я ни в чем не раскаиваюсь. Допустим, мы попали в передрягу, потакая ослиному упрямству нашего клиента. Но если Ибер был убит из револьвера мистера Джарелла, что вполне может быть, мы волей-неволей оказались в этом замешаны и должны выпутаться, если не с выгодой для себя, то хотя бы без ущерба. Это наша совместная задача. В высшей степени невероятно, чтобы это убийство не было связано с кем-нибудь из этого сборища хищников и паразитов. Я не могу научить тебя, как действовать, поскольку все зависит от развития событий. Ты будешь руководствоваться своим умом и опытом и, по мере надобности, докладывать обо всем мне. Мистер Джарелл сказал, что сам даст тебе инструкции. Ты можешь хотя бы приблизительно догадываться, что они собой представляют? - Нет, не могу. - Значит, мы не можем их предвосхитить. Будешь звонить в полицейский участок? - Да, по пути. - Это ускорит дело. Иначе трудно сказать, когда обнаружат тело. Я встал. - Если мне будете туда звонить, разговаривайте пристойно. У него на столе четыре телефона, два из них у меня под подозрением. - Я не буду тебе звонить. Сам мне звони. - О'кей, - пообещал я и вышел. ГЛАВА 6 Сопровождаемый холодным взглядом привратника, я миновал вестибюль, поднялся на десятый этаж в специальном лифте и, отомкнув собственным ключом входную дверь, обнаружил, что электронную систему безопасности еще не включили. Разумеется, меня тут же встретил Стек и сообщил, что мистер Джарелл ожидает меня в библиотеке. Теперь я смотрел на него совсем другими глазами. Ведь этот трюк с ковриком мог проделать и он, чтобы завладеть револьвером. Правда, у него были свои обязанности, но он мог выкроить время и для этого. Услышав голоса в зале отдыха, я заглянул туда и увидел за карточным столиком Треллу, Нору и Роджера Фута. Роджер поднял голову. - Пинокль. Присоединяйтесь. - К сожалению, не могу. Я нужен мистеру Джареллу. - Приходите, когда освободитесь. Пух Персика прекрасно прошел забег. Прекрасно! На пять корпусов сзади на повороте и всего на голову отстал на финише. Прекрасно! Вот уже воистину неунывающий неудачник, думал я, шагая по коридору. Не часто встречается такой спортивный дух. Прекрасно! Дверь в библиотеку была открыта. Зайдя, я прикрыл ее за собой. Джарелл, рывшийся в одном из шкафчиков, отрывисто бросил: "Через минуту буду свободен". Я уселся в кресло рядом с его столом. В пепельнице лежала "портанагос" с наростом пепла длиной и дюйм, и я понял по запаху, что она еще не потухла, следовательно, он встал из-за стола не раньше чем полторы-две минуты назад. Вот что значит быть детективом с тренированными мозгами - сам того не желая, замечаешь все детали. Джарелл подошел к столу, сел в кресло, стряхнул с сигары пепел и сделал две затяжки. - Зачем вы ходите к Вулфу? - спросил он. - Он платит мне жалованье. Он любит знать, за что он его платит. К тому же я доложил ему по телефону о пропаже вашего револьвера, и он захотел расспросить меня об этом подробнее. - А вам так уж обязательно было докладывать? - Я решил, так будет лучше. Вы его клиент, а он страх как не любит, когда его клиенты погибают от пуль. Так что если бы вас пристрелили из этого револьвера, о пропаже которого я бы ему не доложил, он бы на меня разозлился. Кроме того, мне показалось, что он может нам кое-что подсказать. - И он это сделал? - Не совсем так. Он сделал кое-какие комментарии. В частности, он сказал, что вы осел. И что вам следовало согнать их всех вместе и позвать полицейских, чтоб те сделали обыск. - Вы, надеюсь, сказали ему, что я убежден в том, что револьвер взяла моя невестка? - Разумеется. Но если даже его на самом деле взяла она и если она рассчитывает использовать его против вас, все равно это самый надежный способ. Револьвер был бы возвращен на прежнее место, а она бы убедилась в том, что ваша голова не продырявлена и что в будущем тоже скорей всего останется целой. Он не прореагировал на мое замечание о продырявленной голове. - Но ведь вы сами сказали, что он вполне может очутиться в кадке на балконе. - Я не употребил слово "вполне", но если даже и употребил, это еще ни о чем не говорит. Теперь револьвер был бы у нас в руках. Вы сказали по телефону, что хотите дать мне инструкции. Они касаются того, где найти револьвер? - Нет. - Он затянулся, вынул сигару изо рта и выпустил облако дыма. - Не помню, что я рассказывал вам о Корее Брайэме. - Немного. В особые подробности вы не вдавались. Сказали только, что он ваш старый друг. Нет, слово "друг" вы не употребляли, вы сказали, что Брайэм перебежал вам дорожку и что вы думаете, что к этому приложила руку ваша невестка. Я был несколько удивлен, когда увидел его здесь. - Мне необходимо, чтоб он здесь бывал. Пусть он считает, будто я поверил его объяснениям и ничего не заподозрил. Дело касалось пароходной компании. Я обнаружил, что этой компании может быть предъявлен иск, приготовился выкупить рекламации и оказать на компанию нажим, но, когда подступил к этому вплотную, обнаружил, что меня опередил Брайэм. Он сказал, что узнал об этом из других источников, что ему не было известно о том, что этим занимаюсь я, но он - страшный врун. Об этом, помимо меня, не знала ни одна живая душа. А я все держал в строжайшей тайне. Он получил эти сведения из моего дома - от моей невестки. - В связи с этим напрашивается ряд вопросов, - заметил я. - Нет, я не стану спрашивать у вас, почему Сьюзен ему об этом сообщила, потому что заранее знаю, каков будет ваш ответ. Она дает мужчинам все, включая... мм... свою благосклонность, потому что она такая уродилась. Но как ей удалось завладеть этой информацией? - Вчера она завладела револьвером, не так ли? - Этого ни вы, ни я не знаем. Кстати, сколько раз уже фигурировал на экране этот коврик? - Ни разу. Это что-то новое. Она знает, как получить то, что ей хочется. Она могла узнать про это от Джима Ибера или зайти в библиотеку вместе с моим сыном, когда нас с Норой здесь не было, за чем-нибудь его отослать и найти то, что ей нужно. Одному Богу известно, что она могла здесь найти. Я часто руководствуюсь секретной информацией, очень многое фиксируется на бумаге. Теперь я просто опасаюсь оставлять здесь что-либо важное. Черт побери, она должна отсюда убраться! Он схватил сигару и, обнаружив, что она погасла, швырнул ее в пепельницу. - И вот еще на что обратите внимание. Выгори эта сделка, я бы положил в карман миллион чистой прибыли, возможно, даже больше. Значит, вместо меня деньги достались Брайэму. Разумеется, она получила свою долю, будьте спокойны. Вот в связи с этим я хотел дать вам инструкции. Она где-то припрятала денежки, хорошо бы обнаружить - где. Быть может, вас наведет на след Брайэм. Займитесь им. Он важный гусь, но перед моим секретарем нос задирать не станет, стоит лишь подойти к нему с нужной стороны. Есть еще один путь. Джим Ибер. Им тоже займитесь. И помните о нашей сделке - нашей с вами. Десять тысяч долларов в тот самый день, когда она отсюда вылетает, одна, без моего сына, и еще пятьдесят тысяч, когда будет оформлен развод. Возможно, он увлекся и обо всем забыл, а может, сообразил: я потом вспомню, что он советовал мне заняться Джимом Ибером уже тогда, когда Ибер был недосягаем, о чем он, выходит, в тот момент не знал. Я напомнил ему, что любая сделка предполагает наличие двух сторон, я же его предложение не принял, но он отказался дискутировать со мной по этому поводу. Его предложение обработать Джима Ибера дало мне возможность задать несколько вопросов, касающихся его бывшего секретаря, что я и сделал. И хотя кое-какие ответы содержали полезные сведения о характере покойного, ни один из них не проливал света на самый важный факт его жизни - его смерть. Ибер прослужил у Джарелла пять лет, был холост, пресвитерианец, хотя религии времени не уделял, играл по воскресеньям в гольф, был везуч за карточным столом и так далее. Попутно я узнал кое-что о Корее Брайэме. Спал я по обыкновению хорошо, но проснулся ровно в семь. Я повернулся на другой бок, закрыл глаза, по это не помогло. Сон ко мне не шел. Вот досада. Меня подмывало встать, одеться, спуститься в студию и послушать восьмичасовые новости. В полицию я звонил ровно в десять тридцать вечера и фальцетом сообщил, что им не мешало бы заглянуть в такую-то квартиру по такому-то адресу на Сорок девятой авеню, так что к настоящему моменту новость уже должна стать достоянием журналистов. Мне так хотелось послушать их комментарии, однако во вторник я появился к завтраку в восемь двадцать пять, в среду - в девять пятнадцать, в четверг - в девять двадцать, И если я нарушу эту традицию и отправлюсь ни свет ни заря слушать радио, а потом растрезвоню всем о том, что услышал (не стану же я об этом молчать?), кому-нибудь непременно придет в голову, что это неспроста. Пробыв положенное время под душем, я побрился, вдел запонки в чистую рубашку, сделал еще кое-что, и история повторилась. Я надевал брюки, я уже натягивал их, когда раздался стук в дверь, отнюдь не робкий. "Кто там?" - окликнул я. Вместо ответа дверь распахнулась, и на пороге появился Джарелл. - Доброе утро, - приветствовал я его. - Опять вы не дождались, пока я надену туфли. Он прикрыл за собой дверь. - Срочное сообщение, Джим Ибер мертв. Его тело найдено в его квартире. Убит. Из огнестрельного оружия. Я уставился на него, стараясь не переигрывать. - Когда? - Услышал об этом по радио в восьмичасовой сводке. Они обнаружили тело вчера вечером. С пулей в затылке. Больше никаких сведений. Даже не упомянули, что Ибер служил у меня. - Джарелл направился к креслу, тому, огромному, что стояло у окна, и плюхнулся в него. - Хочу обсудить это с вами. Возле этого самого кресла я только что поставил свои туфли с чистыми носками внутри, намереваясь сесть в него обуться. Я забрал их оттуда, сел в другое кресло, застегнул брюки и, надевая носок, сказал: - Если они еще не докопались до того, что он служил у вас, сами понимаете, докопаются. - Я это понимаю. Они могут в любую минуту нагрянуть. Как раз насчет этого я и хотел с вами поговорить. Я взял второй носок. - Валяйте. - Вам, Гудвин, известно, что такое расследование по делу об убийстве. Известно лучше, чем мне. - Да. Нешуточное дело. - Вот именно. Вполне возможно, что они уже кого-то заподозрили, даже, возможно, арестовали, хотя по радио об этом не сообщилось. Но если они никого не арестовали и не арестуют в ближайшее время, представляете, что начнется? Они будут везде совать свой нос, причем как можно глубже. Ибер проработал у меня пять лет, он даже жил у меня. Им захочется узнать о нем все подробности, и в первую очередь они будут рассчитывать на информацию отсюда. Я завязывал шнурки. - Да, когда дело идет об убийстве, наружу тянут все секреты. - Это мне известно. Уж лучше сразу говорить им все, что спрашивают, разумеется, в пределах разумного. Ведь если им покажется, будто я что-то не досказываю, все обернется во вред мне. Ну а если они спросят, почему я уволил Ибера, что я должен на это ответить? Я уже обулся и мог теперь разговаривать с ним на равных. А то мне все казалось, что он может отдавить мне пальцы. - Так и скажите: подозревал его в разглашении деловых секретов. Он покачал головой. - Тогда они спросят, что это за секреты и кому он их разгласил. А я вовсе не собираюсь посвящать их в свои дела. Лучше скажу им, что Ибер стал рассеян, что он, как мне казалось, потерял всякий интерес к работе, вот я и решил с ним расстаться. И это не сможет опровергнуть никто из моих домашних, даже Нора. Что касается вас... Если они спросят у вас, вы можете сказать, что вам об этом известно немного, что у вас создалось впечатление, будто я был недоволен Ибером, но почему - вам это неизвестно. Я нахмурился. - По-моему, вы, мистер Джарелл, здорово перетрусили. Постарайтесь преодолеть ваш страх. Инспектор Кремер и сержант Стеббинс из бригады по расследованию убийств - самые старые и заклятые враги мистера Вулфа, а следовательно, и мои. Как только они увидят меня и узнают, что я проживаю здесь под вымышленной фамилией, даже занял место Ибера, во все стороны полетят искры. Какую бы причину увольнения вы ни назвали, они вам все равно не поверят. Мне тоже. Никому не поверят. Больше всего им придется по душе версия, согласно которой вы решили пристрелить Ибера, я слегка преувеличиваю, но это по крайней мере дает вам представление о наших взаимоотношениях в свете полицейского протокола. Он был потрясен. - Так что я не могу взять и сказать, что мне об этом известно немного. - Ну да, конечно же, вы правы. Я как-то не сообразил... Послушайте... Гудвин, - начал он тоном заговорщика, - я хочу попросить вас не говорить ничего о том, что произошло в среду, то есть о пропаже моего револьвера. Не потому, что я опасаюсь, что Ибер мог быть убит именно из него. Нет, не в том дело... Вы представляете, какой поднимется шум, если до них дойдет, что мой револьвер был похищен как раз накануне убийства. А если вдобавок пуля окажется того же самого калибра, все будет во сто крат хуже. Об этом не знает никто, кроме нас с вами. Даже человек от "Хорланда". Он ушел до того, как я обнаружил пропажу. - Я сказал вам, что об этом знает мистер Вулф. - Им ни к чему вступать в контакт с Вулфом. - Возможно и так, однако стоит им увидеть здесь меня, и они непременно пожелают это сделать. Повторяю, мистер Джарелл, мне кажется, вы все еще не в состоянии трезво разобраться в обстановке. Вы в состоянии разобраться в одном: в ваших чувствах к своей невестке. Вы жаждете насладиться своей местью. Вы наняли для этого мистера Вулфа, заплатив ему в качестве аванса десять тысяч долларов; потом предложили еще шестьдесят мне. А что, если вам рассказать все, как есть, инспектору Кремеру, именно ему самому, а не Стеббинсу и не Роуклиффу и уж, конечно, не этому выскочке помощнику окружного прокурора? Я имею в виду историю с револьвером. Он начнет копаться и получит неоспоримые доказательства того, что Ибера застрелила Сьюзен. Ведь вы только этого и жаждете... Вы утверждаете, что револьвер взяла она. Если так, она взяла его с намерением использовать против кого-то. Почему бы не против Ибера? - Нет, - решительно отверг Джарелл. - Почему? Скоро вам станет известно, что Ибер был убит из револьвера тридцать восьмого калибра. Я мог бы разузнать об этом в течение часа, сразу же после завтрака. Так почему бы не рассказать обо всем Кремеру? - Полиция не придет ко мне. Я этого не сделаю. Нет, черт побери, вы сами знаете, что я этого не сделаю. Не стану я посвящать полицию в свои личные дела. И не хочу, чтобы это делали вы либо Вулф. Теперь я и сам вижу, что моя выдумка не пройдет. Если они обнаружат, что вы поступили на место Ибера, начнется черт знает что. Но они об этом не узнают. Вам следует сию же минуту убраться отсюда, ибо они могут нагрянуть прямо с утра. Если им захочется узнать, где мой новый секретарь, я им объясню, что он проработал всего четыре дня и ему ничего не известно об Ибере. А вы убирайтесь отсюда. - Куда? - Да туда, откуда пришли, черт побери - Он указал рукой на дверь. - Извините меня, Гудвин. Я свихнулся, как пить дать, свихнулся. Если вас здесь не будет, а я, в свою очередь, смогу оправдать ваше отсутствие, им и в голову не придет обратиться к вам либо к Вулфу. Скажите Вулфу, что я все еще остаюсь его клиентом и что я с ним свяжусь. Он сказал, что умеет молчать. Передайте ему, что его молчание может обернуться для него целым состоянием. Джарелл вскочил с кресла. - Это касается и вас. Я прижимистый делец, но отдавать долги я умею. Давайте же повязывайте галстук. Вещи можете оставить здесь - это не имеет значения. Возьмете их потом. Мы друг друга понимаем, не так ли? - Если и нет, поймем в будущем. - Вы нравитесь мне, Гудвин. Уходите. Я стал собираться. Он стоял и смотрел, как я повязываю галстук, надеваю пиджак, собираю мелочи и засовываю их в портфель. Заворачивая за угол в конце холла, я обернулся и увидел, что Джарелл стоит возле моей двери. Я расстроился, что не встретил ни в коридоре, и в прихожей Стека, очевидно, у него были какие-то утренние дела. Выйди из парадного, я остановил такси и в четверть десятого уже поднимался по ступенькам старого особняка. Вулф, разумеется, был в своей оранжерее на утреннем заседании, с девяти до одиннадцати, со своими орхидеями. Цепочка оказалась накинута, и мне пришлось позвонить. Дверь открыл Орри Кэтер. Он протянул мне руку. - Взять ваш портфель, сэр! Я отдал ему портфель, прошел через холл и толкнул дверь на кухню. Фриц обернулся от раковины. - Арчи! Вот радость-то! Вернулся? - По крайней мере, к завтраку. Господи, как же я проголодался. Даже апельсинового сока не успел выпить. Пожалуйста, дюжину оладий. Я осилил всего семь. ГЛАВА 7 Я вошел в кабинет свежий и сытый, как раз поспев к десятичасовой сводке новостей. Сказали почти все то же самое, что слышал Джарелл два часа тому назад. Валявшийся на кушетке Орри спросил: - Ну и как? Я ведь круглый невежда, поэтому и приходится задавать вопросы. Тебя что интересует? Бюджет? - Да, ведь мне его подписывать. К тому же я сейчас работаю над книжкой по криминологии. Прошу прощения, я занят. Я набрал номер "Газетт", который знал на память, попросил соединить меня с Лоном Коэном, и через минуту последний был на проводе. - Лон? Арчи. Я соби... - Я занят. - Я тоже. Я собираю сведения для своей новой книги. Из чего ты застрелил Джеймса Л. Ибера? Из аркебузы? - Нет, моя аркебуза в закладе. Я стрелял из кремниевого ружья. Тебе-то что? - Да просто полюбопытствовал. Если удовлетворишь мое любопытство, я в один прекрасный день удовлетворю твое. Пуля обнаружена? Лон - замечательный парень, отменно играет в покер, но страдает профессиональной болезнью всех журналистов: прежде чем ответить на какой либо вопрос, непременно должен задать свой. Так и сейчас. - Что, Вулф уже приложил к этому делу свою руку? - Не руку, ногу. Нет, не для огласки. Если что, ты как всегда будешь первым. Пуля нашлась? - Да. Об этом стало известно всего несколько минут назад. Тридцать восьмого калибра. Вот пока и все. Кто клиент Вулфа? - Дж. Эдгар Гувер*. Кого-нибудь арестовали? * Дж. Эдгар Гувер - бывший в то время шеф ФБР. - Нет. Господи, дай им время посидеть спокойно и подумать. Прошло всего двенадцать часов. Услышав сейчас твой голос, я сразу же подумал вот о чем: в участок вчера вечером позвонил ты, и я на тебя в обиде. Должен был позвонить сперва мне. - Да? В следующий раз так и сделаю. Напал ты или они на какой-нибудь след? - На след убийцы? Нет. Пока самое интересное сведение из тех, которые попали им в руки, это то, что он всего пару недель назад работал у одного деляги по фамилии Отис Джарелл. Ты знаешь, что это за... Черт побери! Ведь ты как раз на него собирал... - Угадал. Именно потому. - Что, Джарелл - клиент Вулфа? - Насколько тебе известно, в настоящий момент у Вулфа клиентов нет. Как я уже сказал, именно поэтому я тебе и звоню. Решил, ты еще вспомнишь, что я у тебя о нем спрашивал и хотел предупредить тебя, чтобы не доверял своей памяти, пока не получишь дальнейших указаний. Валяй раскапывай свои новости и служи верой и правдой общественности. В один прекрасный день ты, вероятно, кое-что от меня услышишь. - Приходи сюда. Угощу ленчем. - Не могу, Лон. Виноват. Не стреляй больше деревянными пулями. Когда я повесил трубку, Орри спросил: - А что такое аркебуза? - Сам догадайся. Гибрид арки с бусами. Земноводное. - Тогда с меня хватит. - Он сел на кушетке. - Согласен, я не должен вмешиваться в какие-то там твои так называемые дела, но имею я право знать, что такое аркебуза? Ты хочешь, чтобы я отсюда вышел? Я сказал, что не хочу и что у меня в его присутствии согласно закону о контрастах лучше работает голова. Однако его все равно прогнали из кабинета, когда там в одиннадцать появился Вулф. Я уже позвонил ему из кухни по внутреннему телефону и доложил, что на месте, поэтому он мне не удивился. Вулф подошел к моему столу, просмотрел утреннюю почту, которая оказалась на редкость скудной, подправил пресс-папье и сосредоточил свой взгляд на мне. - Ну? - По-моему, подоспело время сделать исчерпывающий ответ. Его взгляд скользнул поверх моего плеча в сторону кушетки. - Если вы, Орри, понадобитесь нам по этому делу, мы снабдим вас всей необходимой информацией. Но это не к спеху. - Слушаюсь, сэр. Орри встал с кушетки и вышел. Когда за ним закры