можно, придется возместить тимбрими - или даже землянам - ущерб, нанесенный на этом плато. Думать об этом неприятно, но выплату можно предотвратить, когда будет достигнута главная цель губру. Все определят события в других частях пяти галактик. Эта планета - маленький, хотя, может быть, и крепкий орешек, который надо расколоть уверенным движением клюва. И к тому же следить, чтобы расходы не были большими, - задача нового сюзерена Стоимости и Бережливости. А задача священника - следить, чтобы союз губру, подлинный наследник древних, не сбился с пути Праведности до возвращения Прародителей. "Пусть ветры принесут день", - помолился сюзерен. - Решение откладывается, задерживается, отсрочивается, - вслух объявил сюзерен. Следователи тут же сложили досье. Дело о пожаре архива завершено, следующая остановка на вершине холма, где предстоит оценить еще одно происшествие. Воркующая группа кваку сомкнулась и двинулась как одно целое, перемещая насест. Расплющенный шар пушистых клиентов спокойно двигался в толпе прыгающих возбужденных патронов. На вершине дипломатический сейф еще дымился от вчерашнего взрыва. Сюзерен внимательно выслушал отчет следователей, иногда по одному, иногда группами, чирикая в унисон, потом в контрапункт. Из этой какофонии сюзерен составил себе картину случившегося. Местный неошимпанзе был обнаружен бродящим вокруг сейфа без разрешения оккупационных властей. Явное нарушение законов военного времени. Никто не знает, с какой целью здесь оказалось это глупое полуживотное. Возможно, его привлек "обезьяний комплекс" - непонятное, раздражающее стремление всех землян искать возбуждающие зрелища, вместо того, чтобы благоразумно избегать их. Отряд солдат наткнулся на этого неошимпанзе, ограждая в обычном порядке место происшествия. Командир отряда немедленно обратился к лохматому клиенту людей, требуя повиновения. Неошимп оказался упрям, что, впрочем, характерно для всех воспитанников людей. Вместо того, чтобы вести себя цивилизованным образом, он просто убежал. Солдаты, пытаясь его остановить, очевидно, привели в действие защитный механизм сейфа. Пирамида повреждена. На этот раз сюзерен решил, что исход происшествия самый благоприятный. Хоть он и клиент, неошимпанзе официально союзник проклятых тимбрими. Действуя таким образом, он уничтожил дипломатический иммунитет сейфа! Солдаты имели право открывать огонь и по клиенту, и по защитным устройствам сейфа. Сюзерен пришел к выводу, что нарушения Праведности не произошло. Следователи исполнили танец облегчения. Конечно, чем строже придерживаешься древних традиций, тем ярче будет плюмаж губру при возвращении Прародителей. "Пусть ветры быстрей принесут день". - Открывайте, входите, проникайте в сейф, - приказал священник. - Войдите и расследуйте его тайны! Разумеется, охранные устройства уничтожили большую часть содержимого сейфа. Но все же можно обнаружить и расшифровать ценную информацию. Простые замки открыли быстро, доставили специальное оборудование, чтобы снять массивную дверь. Все это заняло некоторое время. Священник тем временем отслужил службу для солдат Когтя, молившихся, чтобы укрепилась их вера в подлинные ценности. Важно, чтобы солдаты не расслаблялись в мирной обстановке, поэтому священник напомнил им, что за последние два дня исчезло несколько небольших групп в горах к юго-востоку от этого города. Важно напомнить им также, что жизнь солдата принадлежит Гнезду. Гнездо и Честь - все остальное не имеет значения. Наконец сняли последний замок-головоломку. Для прославленных шутников тимбрими оказались не такими уж хитрыми. Роботы губру легко разгадали их секреты. Один из роботов поднял дверь. Следователи, держа перед собой приборы, осторожно вошли в пирамиду. Мгновения спустя с возгласом изумления пернатая фигура вылетела оттуда, держа в клюве черный блестящий предмет. Затем последовала другая. Следователи возбужденно приплясывали, выкладывая предметы на землю перед плавающим насестом сюзерена. "Не тронуто!" - танцевали они. Две базы данных найдены нетронутыми. Их защитил от взрыва предыдущий обвал. Радость охватила следователей, передалась с лихорадочной быстротой солдатам и штатским, ждавшим поблизости. Даже кваку счастливо ворковали, потому что видели, что это достижение по крайней мере четвертого порядка. Своим безответственным поведением клиент землян уничтожил иммунитет сейфа. Это признак порочности самого процесса возвышения. А в результате губру получили доступ к тайнам врага! Тимбрими и люди будут посрамлены, а клан гуксу-губру многое узнает! Сюзерен торжествующе танцевал всего несколько секунд. Даже среди своих вечно встревоженных соплеменников он должен переживать и беспокоиться вдвойне. Слишком много подозрительного во Вселенной и лучше, чтобы оно оказалось мертвым, чтобы когда-нибудь, в будущем, не разорить Гнездо. Сюзерен наклонил голову в одну сторону, в другую. Посмотрел на кубы с данными, черные и блестящие на обожженной почве. Необычное наложение, казалось, покрывало эти спасенные кристаллы с записями - чувство, которое каким-то неуловимым образом вызывало у него... да, пожалуй, страх. Но это не какое-то пси-ощущение и не что-то научно объяснимое. Если бы это было так, сюзерен тут же приказал бы уничтожить кубы. И тем не менее... Все это очень странно. На мгновение сюзерену показалось, что перед ним блестящие черные глаза огромной и опасной змеи. Он вздрогнул. 42. РОБЕРТ Он бежал, с новым деревянным луком в руках. Простой колчан с двадцатью стрелами подпрыгивал на спине, когда Роберт пробирался по лесной тропе. Колчан сделан из шкуры, обработанной примитивным способом. Шляпа сплетена из речного тростника. Набедренная повязка и мокасины на ногах изготовлены из туземной замши. На бегу молодой человек слегка оберегал левую ногу. Повязка покрывала неглубокую рану. Но даже боль от ожога по-своему приятна. Она напоминает, что он легко отделался. "Только представить себе большую птицу, которая, не веря своим глазам, смотрит на стрелу, торчащую из груди. Лазерное ружье падает на землю, онемевшие перед смертью когти выпустили его". В лесу тихо. Слышно только дыхание Роберта да негромкий шелест мокасин по камешкам. Испарина быстро высыхает, а от свежего ветерка по коже бегут мурашки. Чем выше он поднимается, тем свежее ветер. Склон сужается, и наконец Роберт оказался над вершинами деревьев, среди камней-чешуй вершины хребта. Теперь, когда Роберт загорел почти до цвета древесины орехового дерева, неожиданное тепло солнечных лучей приятно гладит кожу. Она к тому же огрубела, и шипы и колючки причиняют меньше беспокойства. "Я, наверно, похож на индейца из прошлого", - с улыбкой подумал Роберт. Перепрыгнул через упавшее дерево и побежал по левой развилке тропы. Ребенком он оправдывал свою фамилию Eagle [Орел (англ.)]. Маленькому Роберту Ониглу никогда не доставались отрицательные роли, когда дети играли в Восстание Конфедерации. Он всегда был воином-чероки или мохавком, вопя в воображаемом космическом скафандре или боевой раскраске, круша солдат диктатора в войне Спутников. "Когда все это кончится, нужно будет посмотреть свое генеалогическое древо, - подумал Роберт. - Интересно, сколько во мне американо-индейской крови". Белые пушистые кучевые облака скользили вдоль границы изменения давления к северу. Они как будто бежали вместе с ним над вершинами деревьев по пологим холмам к дому. "К дому". Теперь, когда у него есть дело под сенью деревьев и под открытым небом, это слово произносится легко. Он может думать о подземных пещерах как о доме. Потому что они действительно служат убежищем в эти тревожные времена. И там Атаклена. Он отсутствовал дольше, чем ожидал. Путь завел его высоко в горы, до самой долины Спринг. Он собирал добровольцев, устанавливал связи и вообще распространял новости о сопротивлении. И, конечно, у него и его спутников было несколько стычек с противником. Роберт понимал, что это незначительные происшествия - захваченные врасплох маленькие патрули губру, уничтоженные до последнего чужака. Сопротивление наносило удар только там, где победа казалась неизбежной. Не должно быть свидетелей, которые могли бы доложить своему командованию, что земляне научились быть невидимками. Но хоть и небольшие, эти победы чудесным образом влияли на моральный дух. Конечно, губру в горах становится жарко. Однако основная масса противника вне досягаемости. Большую часть времени отнимают дела, вряд ли связанные с сопротивлением. Везде Роберта окружали толпы шимпов, которые завывали и взвизгивали, увидев его, единственного оставшегося на свободе человека. Его охватывало раздражение: он тут же становился неофициальным судьей, арбитром и крестным отцом новорожденных. Никогда раньше не чувствовал он так явно ответственность, которую возлагает возвышение на патронов. Он, конечно, не винил шимпов. Он сомневался, чтобы за короткую историю неошимпанзе такое количество их оказывалось отрезанным от людей. Куда бы он ни пошел, всюду становилось известно, что человек не зайдет в здания, построенные до вторжения, и даже не встретится ни с кем, у кого есть одежда или другие предметы не с Гарта. Теперь, когда стало понятно, как газроботы находят цель, многие общины шимпов переселились. Возобновилось строительство коттеджей, возродилось забытое искусство прядения и ткачества, выделывания шкур и изготовления обуви. В сущности, шимпы в горах справлялись неплохо. Пищи было вдоволь, а молодежь по-прежнему посещала школу. Тут и там отдельные особи начали даже восстанавливать проект экологического возрождения Гарта, запускали самые неотложные программы, импровизировали, пытаясь заменить специалистов-людей. "Возможно, мы им уже и не нужны", - подумал Роберт. Сами люди едва сумели уберечь свою родную планету от экологической катастрофы перед тем, как человечество обрело разум. Ужасной трагедии едва удалось избежать. Помня об этом, унизительно видеть, что так называемые клиенты ведут себя разумнее, чем люди всего за сто лет до Контакта. "Есть ли у нас право разыгрывать богов перед ними? Может, когда все кончится, нам следует просто уйти и предоставить им самим строить свое будущее?" Романтическая мысль. Но есть препятствие, конечно. "Галакты нам никогда этого не позволят". И поэтому он разрешал шимпам окружать себя, спрашивать у него советов, называть в честь него своих детей. А потом, сделав все возможное, уходил дальше в одиночку, потому что шимпы не могли успевать за ним. Одиночество нескольких последних дней было приятно. У Роберта появилось время подумать. За последние недели и месяцы он многое узнал о самом себе, с того самого дня, когда мозг его распадался от боли и Атаклена вошла в его сознание и спасла его. Странно, но не звери и чудовища его неврозов оказались важнее всего. Когда он их увидел и понял, что они такое, он легко с ними справился. Во всяком случае у него не больше, чем у других, тягот и нерешенных в прошлом проблем. Важнее то, что он стал лучше понимать себя как человека. Это исследование только началось, но Роберту понравилось направление, в котором он продвигается. Он свернул по тропе и вышел на открытое место, солнце светило в спину. Впереди, на юге, известняковые холмы, в которых скрывается долина Пещер. Роберт застыл, увидев какой-то металлический блеск. Что-то сверкает над вершинами за долиной, примерно в десяти милях. "Газроботы", - подумал он. По всей округе техники Бенджамина раскладывали образцы различных предметов, от электроники до металла и одежды, чтобы узнать, что же привлекает роботов губру. Роберт надеялся, что во время его отсутствия они достигли прогресса. Но в каком-то смысле ему уже было все равно. Приятно держать новый длинный лук. Шимпы в горах предпочитают мощные самодельные арбалеты и самострелы, требующие меньшей координации, но большей силы для выстрела. А результат у этих видов оружия один и тот же - мертвые птицеподобные. Использование древних навыков и оружия вдохновило всех, оживило мифы о клане волчат. Были и тревожные последствия. Однажды Роберт заметил, как после успешной засады несколько местных горных шимпанзе незаметно отошли от лагеря. Он скользнул в тень и прокрался за ними в боковой каньон, к тайно разведенному костру. Раньше, когда с убитых губру снимали оружие и уносили тела, Роберт замечал, что некоторые шимпы украдкой виновато поглядывают на него. И вот той ночью он с темного склона видел, как длиннорукие силуэты пляшут у костра под ветреным звездным небом. Что-то с шипением жарилось на огне, и ветер доносил сладковатый дымный запах. Роберт понял, что шимпы совсем не хотят, чтобы это видели патроны. Он осторожно ушел снова в тень и вернулся в основной лагерь, предоставив шимпам выполнять свой ритуал. Но эта картина до сих пор стоит перед глазами мрачной жестокой фантазией. Роберт не спрашивал, что сделали с телами мертвых галактов, но с тех пор не мог думать о враге, не вспомнив этот запах. "Побольше бы этих губру заманить в горы", - думал он. Кажется, причинить вред захватчикам можно только под деревьями. День близился к концу. Пора заканчивать долгую дорогу домой. Роберт повернулся и уже хотел начать спуск в долину, когда неожиданно остановился. Замигал. В воздухе какое-то смутное пятно. Как будто на краю поля зрения что-то зашевелилось. Какая-то мошка, танцующая в слепом пятне. Разглядеть невозможно. "Ох!" - подумал Роберт. Он не пытался сфокусировать зрение и отвернулся, предоставив этому н_е_-_п_р_е_д_м_е_т_у_ гнаться за ним. Мозг его раскрывался, как лепестки цветка под солнцем. Колышущееся _н_е_ч_т_о_ робко танцевало и подмигивало ему... простой глиф привязанности и легкого веселья... настолько простой, что даже _ч_е_л_о_в_е_к_, с толстыми мышцами, с волосатыми руками и розовой кожей, этот пропахший дорогой человек сумел его воспринять. - Очень забавно, Кленни. - Роберт покачал головой. Но цветок раскрылся еще шире, и Роберт _к_е_н_н_и_р_о_в_а_л_ тепло. Он уже знал, в какую сторону идти. Свернул с главной тропы и пошел по узкой звериной тропке. На полпути к вершине холма он увидел коричневую фигуру, развалившуюся в тени куста. Шен поднял голову от книги с бумажными страницами и лениво кивнул. - Привет, Роберт. Сейчас ты выглядишь лучше, чем в прошлый раз. - Фибен! - Роберт улыбнулся. - Когда ты вернулся? Шимп сдержал усталый зевок. - О, примерно час назад. Парни из пещер послали меня сюда на встречу с ее милостью. Я кое-что принес для нее из города. Прости. Для тебя ничего нет. - Были неприятности в Порт-Хелении? - Да, немного. Немного танцев, немного почесываний, немного криков. Роберт улыбнулся. Когда у Фибена важные новости, он всегда начинает говорить с акцентом и затягивает рассказ. Если бы позволили, он протянул бы всю ночь. - Фибен... - Да, да. Она там. - Шимп указал на вершину холма. - И в самом дурном настроении, если ты меня спросишь. Но лучше не спрашивай. Я всего лишь шимпанзе. Пока, Роберт. - Он снова взял книгу. Не очень-то почтительно для клиента. Роберт ухмыльнулся. - Спасибо, Фибен. Пока. - И пошел вверх по тропе. Атаклена не повернулась к нему, когда он подошел, потому что они уже поздоровались. Она стояла на вершине холма, лицом к западу, вытянув перед собой руки. Роберт сразу почувствовал, что теперь над Атакленой плывет другой глиф, поддерживаемый щупальцами ее короны. И очень впечатляющий глиф. Он его не видел, не мог даже кеннировать полностью, но он здесь, он почти ощутим для его усиливающегося чувства эмпатии. Роберт сразу понял, что Атаклена что-то делает руками... словно тонкие огненные линии, скорее воспринимаемые интуицией, чем зрением, протянулись от одной руки к другой. - Атаклена, что... Он замолчал, увидев ее лицо. Черты его изменились. Большая часть проявляемых по-человечески особенностей, которые она приобрела за последние недели, сохранилась; но что-то такое, что они заменили, возвращалось, пусть на мгновение. Чуждый блеск в глазах с золотыми точками; он, казалось, дрожит в унисон с пульсированием глифа. Восприятие Роберта обострилось. Он снова посмотрел на огненные нити в ее руках и ощутил холодок узнавания. - Твой отец... Блеснули белые зубы Атаклены. - В'ит-танна Утакалтинг беллинарри-т'хуу хаоон'да!.. Она глубоко дышала широко раскрытыми ноздрями. Глаза ее, расставленные на максимальную ширину, казалось, вспыхивают. - Роберт, он жив! Он замигал, его переполняли вопросы. - Это здорово! Но... но где? А о моей матери что-нибудь знаешь? О правительстве? Что он говорит? Она ответила не сразу. Подняла нить. Солнечный свет пробежал по ее туго натянутой поверхности. Роберт готов был поклясться, что слышал звук, исходящий от дрожащей нити. - В'ит-тайна Утакалтинг! - Атаклена, казалось, смотрит прямо на солнце. Она рассмеялась, перестала быть серьезной девушкой, какую он всегда знал. Зафыркала по-тимбримийски, и Роберт был очень рад, что не он причина ее веселья. Юмор тимбрими часто означает и нечто совсем не веселое. Роберт проследил за ее взглядом, за долину Синд, туда, где в небе гудели вездесущие аппараты губру. Неспособный полностью воспринять глиф, Роберт искал что-то более доступное для человека. И нашел. В сознании возникла метафора. Неожиданно улыбка Атаклены стала мрачной, почти хищной. А отразившиеся в ее глазах вражеские корабли начали походить на довольных, ничего не подозревающих _м_ы_ш_е_й_.  * ЧАСТЬ ТРЕТЬЯ. ГАРТЛИНГИ *  Эволюция человеческой расы будет завершена не за десять тысяч лет истории прирученных животных, но за миллион лет истории диких животных, потому что человек был и всегда будет диким животным. Чарлз Галтон Дарвин Вскоре естественный отбор будет значить гораздо меньше, чем отбор искусственный. Мы изменим себя в соответствии с представлениями о том, какими мы должны быть. Уже в течение жизни одного поколения мы изменим себя неузнаваемо. Грег Бир 43. УТАКАЛТИНГ Чернильные полосы расплывались по поверхности болота вблизи того места, где увязла яхта. Темные струйки медленно просачивались через щели в воды широкого плоского эстуария. И там, где они проходили, умирали насекомые, мелкие животные и жесткая соленая трава. Упав, космический корабль подскочил несколько раз, проведя изогнутую смертоносную полосу, и наконец, зарылся носом в болотистое речное устье. И вот уже несколько дней лежит здесь, медленно протекая и погружаясь в грязь. Ни дождь, ни ветер не могли извести боевые шрамы с его обожженных бортов. Яхта, некогда привлекательная и красивая, искорежена множеством почти прямых попаданий. Падение стало лишь последней каплей. Непомерно большой на корме самодельной лодки, теннанинец поверх нескольких плоских островков смотрел на потерпевший крушение корабль. Он перестал грести, обдумывая свою незавидную участь. Очевидно, упавший космический корабль никогда больше не взлетит. Его падение загубило большой участок болотистой местности. Гребень теннанинца, похожий на петушиный, с колючими серыми веерами, взъерошился. Утакалтинг поднял весло и вежливо ждал, пока его товарищ по несчастью закончит свои возвышенные размышления. Он надеялся, что теннанинский дипломат не станет читать еще одну лекцию об экологической ответственности и тяжком бремени патрона. Но, конечно, Каулт - это Каулт. - Дух этого места оскорблен, - сказал рослый чужак; его дыхательные щели тяжело зашумели. - Мы, разумные, не должны вести свои войны в детских яслях, отравляя их космическим ядом. - Смерть приходит ко всем, Каулт. А эволюция расцветает на трагедиях. - Утакалтинг иронизировал, но Каулт, разумеется, восприняла его серьезно. Из дыхательных щелей теннанинца вырвался поток воздуха. - Я знаю это, мой коллега тимбрими. Именно поэтому все зарегистрированные планеты-ясли должны проходить свой естественный цикл развития без помех. Ледниковые периоды и столкновения с планетоидами закаляются и помогают выжить органическим видам. - Но здесь случай особый. Планета, пострадавшая так сильно, как Гарт, от новых катастроф впадает в шок и становится совершенно безжизненной. Ведь совсем недавно буруралли творили здесь свои безумства. Планета только начала приходить в себя. А теперь новые битвы и новые стрессы... как эта грязь. Каулт с отвращением указал на жидкость, вытекающую из разбитой яхты. Утакалтинг на сей раз предпочел промолчать. Конечно, всякая раса класса патронов в галактике официально является сторонником защиты среды. Это древнейший и главнейший закон. Те космические расы, которые не присягают на верность Кодексу Экологического Управления, бывают уничтожены большинством ради сохранения будущих поколений разумных. Но есть различия. Губру, например, меньше интересуются планетами-яслями, чем их порождением, готовыми к возвышению предразумными видами, которых можно ввести в клан губру, известный своим консервативным фанатизмом. Соро испытывают радость, манипулируя с вновь поднявшимися расами клиентов. А танду просто ужасны. Раса Каулта иногда раздражает ханжеским стремлением к экологической чистоте, но эту одержимость Утакалтинг по крайней мере понимает. Одно дело - сжечь лес или построить город на зарегистрированной планете. Эти раны быстро затянутся. Но совсем другое - выпустить в биосферу долгоживущий яд, который будет поглощаться и усваиваться. Отвращение самого Утакалтинга к этим ядовитым струйкам не намного меньше, чем у Каулта. Но сейчас с этим ничего не поделаешь. - У землян на этой планете хорошие команды очистителей, Каулт. Очевидно, вторжение вывело их из строя. Может, губру сами возместят этот ущерб. Все тело Каулта изогнулось, теннанинец звучно откашлялся. В широкий лист попал комок слизи. Утакалтинг уже знал, что это выражение крайнего недоверия. - Губру бездельники и еретики! Утакалтинг, как можно быть таким наивным оптимистом? - Гребень теннанинца дрожал, кожистые веки мигали. Утакалтинг смотрел на своего спутника, поджав губы. - Так, - выдохнул теннанинец. - Ты испытываешь мое чувство юмора своей _и_р_о_н_и_е_й_. - Каулт раздул гребень. - Забавно. Я понял. На самом деле. Продолжим. Утакалтинг повернулся и снова поднял весло. Он вздохнул и создал т_у_'_ф_л_у_к_, глиф печали по неоцененной шутке. "Наверно, это мрачное существо назначено послом на планету землян, потому что среди теннанинцев обладает особым чувством юмора". Зеркальное отражение того, почему сам Утакалтинг из всех тимбрими был избран послом сюда... за свою относительно серьезную природу, за сдержанность и тактичность. "Нет, - думал Утакалтинг, в то время как они гребли среди извивающихся полосок соленой травы, - нет, Каулт, друг мой, ты совсем не понял шутку. Но еще поймешь". Долгим был путь к устью реки. Гарт обернулся больше двадцати раз, с тех пор как они с Каултом покинули в воздухе поврежденный корабль и на парашютах спустились в дикую местность. Несчастные клиенты теннанинца запаниковали, их парашюты перепутались, и они разбились. С тех пор два дипломата остались наедине. По крайней мере сейчас весна, и они не мерзнут. Все же какое-то утешение. Лодка, сделанная из ветвей и парашютного шелка, продвигалась медленно. Яхта всего в нескольких сотнях метров от того места, где они впервые ее увидели, но им потребовалось почти четыре часа, чтобы пробраться через узкие проливы. Хоть поверхность ровная, высокая трава закрывает видимость. И вот они рядом, остатки некогда стройного маленького космического корабля. - Я все еще не понимаю, зачем мы вернулись к месту крушения, - выдохнул Каулт. - У нас достаточно продовольствия, чтобы прожить. Когда положение стабилизируется, мы сможем интернироваться... - Жди здесь, - сказал Утакалтинг, не заботясь о том, что прервал теннанинца. Слава Ифни, теннанинцы не очень чувствительны в этом отношении. Утакалтинг перебрался через борт лодки и скользнул в воду. - Нет необходимости рисковать нам обоим. Дальше я пойду один. Утакалтинг достаточно знал своего спутника, чтобы понять, что тому неловко. Культура теннанинцев высоко ценит личную храбрость, особенно после выхода в космос, который приводит теннанинцев в ужас. - Я пойду с тобой, Утакалтинг. - Каулт отложил весло. - Там может быть опасно. Утакалтинг остановил его поднятой рукой. - Не нужно, коллега и друг. Ты физически не приспособлен для "исследования" болота. И можешь перевернуть лодку. Отдыхай. Мне нужно всего несколько минут. - Ну, хорошо. - Каулт явно испытал облегчение. - Я буду ждать тебя здесь. Утакалтинг шел по отмели, отыскивая дорогу в предательской грязи. Он огибал струйки темной жидкости, направляясь на берег, на котором лежал борт корабля. Это было нелегко. Он чувствовал, как тело готовится к изменениям, чтобы облегчить продвижение по густой грязи, но Утакалтинг сдержал эту реакцию. Глиф _н_у_т_у_р_у_н_а_у_ помог ему свести адаптацию к минимуму. Расстояние просто не стоит той цены, которую придется платить за перемены. Шлем его распушился, отчасти он поддерживал глиф _н_у_т_у_р_у_н_а_у_, отчасти корону, настороженную в поисках присутствия. Сомнительно, чтобы здесь таилась опасность. Об этом позаботились буруралли. Но Утакалтинг, идя вброд, продолжал исследовать местность, ласкал эмпатическую сеть этой болотной похлебки жизни. Вокруг полным-полно мелких животных, основных пород и видов, стандартных форм: стройные веретенообразные птицы, чешуйчатые, с роговыми ртами рептилоиды, волосатые и пушистые существа, скользящие в тростниках. Давно известно, что у кислорододышащих животных существует три способа покрывать свое тело. Когда клетки кожи выпячиваются наружу, возникают перья. Когда они растут внутрь, получаются волосы. А когда утолщаются и твердеют, животное обретает чешую. Все эти три возможности здесь используются, и все в типовых формах. Перья идеальны для птиц, которым нужен максимум изоляции при минимуме веса. Шерсть покрывает теплокровные существа, которые не могут терять тепло. Конечно, это только внешность. Внутри - бесконечное разнообразие способов, которыми обеспечивается жизнь. Каждое существо уникально, каждая планета удивительна своим разнообразием. Планета предназначена быть огромной детской и заслуживает защиты в этой роли. В это верили и Утакалтинг, и его спутник. Его народ и народ Каулта враги. Конечно, не как губру по отношению к людям, но в стиле, позволенном Институтом Цивилизованных Войн. Существует множество типов конфликтов, среди них и весьма опасные и серьезные. Но все же Утакалтингу по-своему нравится теннанинец. Так просто удобнее. Обычно легче подшучивать над тем, кто тебе нравится. Утакалтинг поднялся на берег и отряхнулся. Проверил уровень радиации и пошел к разбитой яхте. Каулт смотрел, как Утакалтинг исчезает за бортом потерпевшего крушение корабля. Он сидел неподвижно, как его и просили, изредка делал гребок, чтобы удержаться подальше от темных струек. Из его дыхательных щелей показалась пена, отгоняя зловоние. Во всех пяти галактиках теннанинцы известны как упорные бойцы и отважные космопроходцы. Но расслабиться Каулт и его соплеменники могут только на живой, дышащей планете. Поэтому их корабли, прочные и выносливые, так напоминают дома. Разведывательный корабль, построенный теннанинцами, нельзя было бы так легко смахнуть с неба, как этот, - простым тераваттным лазером! Тимбрими предпочитают броне скорость и маневренность, но такие катастрофы подтверждают правоту теннанинцев. Крушение не оставляло им выбора. Прорыв блокады губру крайне рискован, а альтернатива ему - скрываться вместе с выжившими членами правительства землян. И то, и другое не очень привлекательно. В конце концов, может быть, именно крушение поможет им выжить. По крайней мере здесь есть почва и вода, они окружены жизнью. Каулт посмотрел на появившегося из-за корабля Утакалтинга. Тот нес небольшой ранец. Когда тимбримийский посол погрузился в воду, его пушистый шлем встал дыбом. Каулт уже знал, что он не столь теплопроводен, как гребень теннанинцев. Некоторые группы в его собственном клане считают такие факты доказательством врожденного превосходства теннанинцев, но Каулт принадлежит к течению, более умеренному в своих взглядах. Он считает, что у каждого вида есть своя ниша в эволюционирующем Всем. Даже дикие и непредсказуемые волчата-люди. Даже еретики. Развернув корону, Утакалтинг возвращался к лодке; однако корона развернулась не из-за перегрева. Утакалтинг создавал особый глиф. Л_у_р_р_у_н_а_н_у_ повис под яркими лучами солнца. Он сверкал в поле короны, собрался, энергично устремился вперед, повис над рослым теннанинцем, заплясал в радостном любопытстве над его гребнем. Галакт ничего не заметил. И его нельзя в этом винить. В конце концов глиф - это ничто. Мираж. Каулт помог Утакалтингу подняться, схватив за пояс и втащив в неустойчивую лодку головой вперед. - Я прихватил еще продовольствия и кое-какие инструменты, - сказал Утакалтинг на галактическом-семь, покачнувшись. Каулт помог ему сохранить равновесие. Ранец раскрылся, в нем были бутылки. _Л_у_р_р_у_н_а_н_у_ по-прежнему висел над теннанинцем, ожидая подходящего момента. Каулт наклонился, подбирая рассыпавшиеся предметы, и в этот момент вращающийся глиф прыгнул. Он ударился о знаменитое упрямство теннанинцев и отскочил. Серьезность Каулта невозможно нарушить. Под управлением Утакалтинга л_у_р_р_у_н_а_н_у_ снова устремился вперед, яростно набросился на гребень теннанинца; в этот момент Каулт подобрал бутылку легче остальных и протянул ее Утакалтингу. Упрямый скептицизм чужака заставил глиф снова отскочить. Утакалтинг, взяв бутылку и пряча ее, попытался в последний раз, но на этот раз _л_у_р_р_у_н_а_н_у_ просто разбился о непроницаемый барьер самонадеянности теннанинца. - Что с тобой? - спросил Каулт. - Ничего. - Шлем Утакалтинга опустился, тимбрими раздраженно выдохнул. Все равно нужно найти способ возбудить любопытство Каулта! "Ну хорошо, - подумал он. - Я и не ожидал, что будет легко. Время еще есть". Впереди сотни километров глуши, потом Мулунские горы и, наконец, долина Синда, прежде чем они доберутся до Порт-Хелении. Где-то там ждет тайный партнер Утакалтинга, готовый участвовать в продолжительном розыгрыше Каулта. "Будь терпелив, - сказал себе Утакалтинг. - Хорошая шутка требует времени". Он сунул ранец под сиденье и привязал его бечевкой. - Уходим отсюда. Я думаю, у противоположного берега много рыбы, а деревья там защитят от полуденного солнца. Каулт прохрипел согласие и взял весло. Они двинулись через болото, оставив за собой медленно погружающуюся в трясину космическую яхту. 44. ГАЛАКТЫ На околопланетной орбите силы вторжения вступили в новую фазу операции. Вначале было преодолено краткое, удивительно упорное, но совершенно бессмысленное сопротивление. Потом наступил этап консолидации, составления и исполнения ритуальных планов очищения. Все это время флот в основном сохранял оборонительное построение. В пяти галактиках царит смятение. В любое время десяток других союзов может попытаться захватить Гарт. Или союз землян и тимбрими, хотя и осажденный со всех сторон, может решить нанести здесь контрудар. Тактические компьютеры считали, что со стороны землян это было бы глупостью, но земляне так непредсказуемы, что заранее ничего нельзя сказать. Слишком многое уже вложено в эту операцию. Клан гуксу-губру не должен потерпеть здесь поражение. И боевой флот перестроился. Корабли следили за пятью уровнями гиперпространства, за всеми ближайшими пунктами перехода, за узлами пространства-времени. Приходили новости о тяжелых испытаниях Земли, об отчаянии тимбрими, о тех трудностях, с которыми столкнулись шутники, вербуя союзников среди сонных умеренных кланов. И чем больше времени проходило, тем яснее становилось, что с этой стороны угрозы ждать не следует. Но другие большие кланы не сидели бездеятельно. Те, которые сразу замечали преимущества. Некоторые из них тщетно искали сбежавший корабль дельфинов. Другие воспользовались смятением, чтобы выместить старые обиды. Тысячелетней давности соглашения рассеивались, как газовые облака при появлении сверхновой. Пламя лизало древнюю социальную ткань пяти галактик. С Родного Насеста губру поступили новые приказы. Как только будут завершены наземные оборонительные укрепления, большая часть флота получит новые задания. Оставшихся сил вполне достаточно, чтобы удержать Гарт и противостоять любой мыслимой угрозе. Повелители Насестов сопроводили этот приказ компенсацией. Сюзерену Луча и Когтя объявили благодарность. Сюзерену Праведности пообещали усовершенствованную Библиотеку для экспедиции на Гарт. Новому сюзерену Стоимости и Бережливости компенсация не полагалась. Но сами новые приказы были его победой, потому что в основе их лежала осторожность. Главный чиновник набирал очки в Слиянии; они ему крайне необходимы в соперничестве с другими, более опытными предводителями. Флотские соединения улетели к ближайшим пунктам перехода, уверенные, что дела на Гарте находятся в твердых клювах и руках. Однако наземные силы с гораздо меньшей уверенностью смотрели вслед улетающим. На поверхности планеты возникли небольшие очаги сопротивления. Эта активность, всего лишь небольшая помеха, началась среди населения шимпанзе в отдаленных районах. Поскольку они близкие родственники и клиенты людей, их неразумное поведение неудивительно. Высшее командование губру приняло меры предосторожности. И занялось другими делами. Внимание триумвирата привлекла некая информация, полученная от вражеского источника и относящаяся к самой планете Гарт. Возможно, эта информация ложная. Но если она подтвердится, открываются обширные возможности! В любом случае этим следует заняться. Возможна большая выгода. В этом все трое сюзеренов были единодушны. Они впервые испытали вкус истинного консенсуса. Взвод солдат Когтя охранял экспедицию, углубившуюся в горы. Птицеподобные в боевом снаряжении проносились над вершинами деревьев, внизу, в узком каньоне, слышен был негромкий свист их полетных ранцев. Один танк на воздушной подушке шел впереди, другой замыкал конвой. Ученые-следователи двигались во флиттерах под надежной защитой. Машины на воздушных подушках шли в глубь материка, избегая вершин хребтов с их камнями-чешуями. Не торопились. Слух, за которым они охотятся, возможно, ни на чем не основан, но сюзерены настаивают на его проверке. На всякий случай. Цель они увидели в конце второго дня. Плоское дно узкой долины. Здесь недавно горели здания небольшого поселка. Танки заняли позиции в противоположных концах пожарища. Из машин высыпали ученые-губру и их помощники, клиенты-кваку. Держась подальше от все еще пахнущих гарью развалин, они отдали приказ роботам, сборщикам образцов, направляя их поиск. Менее привередливые, чем их патроны, пушистые белые кваку устремились прямо к пепелищам, возбужденно пища, принюхиваясь и приглядываясь. Одно заключение было получено немедленно. Поселок уничтожен сознательно. Здесь пытались что-то скрыть в дыму и развалинах. С тропической неожиданностью наступили сумерки. Вскоре пришлось работать при свете прожекторов. И наконец, командир отряда приказал остановиться. Полномасштабное изучение придется отложить на завтра. Специалисты вернулись в свои машины, обсуждая полученные результаты. Найдены следы, улики, тревожащие и возбуждающие. Но для работы хватит дневного времени. Техники закрылись в машинах от наступающей ночи. Шесть роботов-сторожей поднялись в воздух с механическим молчаливым усердием. Гарт медленно поворачивался под ночным звездным небом. Слабые шорохи и потрескивания говорили о серьезных занятиях ночных лесных обитателей - они охотились и скрывались от охотников. Роботы не обращали на них внимание, продолжая невозмутимо вращаться. Ночь проходила. Незадолго до рассвета под деревьями в звездном свете показались новые тени. Местные мелкие животные разбегались и из укрытий слушали, как медленно, осторожно крадутся пришельцы. Роботы тоже заметили этих новых животных и сопоставили их с критериями своих программ. Вывод: _н_е_о_п_а_с_н_ы_. Они продолжали бездействовать. 45. АТАКЛЕНА - Они - сидячие утки, - заметил Бенджамин со своего наблюдательного пункта на западном склоне. Атаклена взглянула на адъютанта-шимпа. Несколько мгновений сражалась с метафорой Бенджамина. Может, он имеет в виду птичью природу врага? - Они как будто спокойны и довольны, если ты это имеешь в виду, - сказала она. - Но у них есть причины. Губру больше полагаются на боевых роботов, чем мы, тимбрими. Мы считаем их слишком дорогими. К тому же их поведение абсолютно предсказуемо. Тем не менее, эти роботы могут быть опасными противниками. Бенджамин серьезно кивнул. - Я помню об этом, сэр. Но Атаклена все же чувствовала, что на него это не произвело впечатления. Он помогал планировать сегодняшнее нападение, координировал действия с городским сопротивлением. Официально цель нападения - запугать врага и, может быть, нанести ему некоторый ущерб, который он запомнит. Атаклена не была уверена, что это возможно. Но согласилась с планом. Она не хотела, чтобы губру слишком многое узнали в развалинах Хаулеттс-Центра. Пока еще рано. - Они устроили лагерь вблизи развалин главного здания, - сказал Бенджамин. - Именно там, где мы и ожидали. Атаклена с тревогой взглянула на ночной бинокль шимпа. - Ты уверен, что этот прибор невозможно обнаружить? Бенджамин, не поднимая головы, кивнул. - Да, мэм. Такие приборы мы выложили на склоне, под самым газботом. Но он даже не задержался. Мы сузили список материалов, которые обнаруживают враги. Скоро... Бенджамин застыл. Атаклена ощутила его напряжение. - В чем дело? Шен пригнулся. - Я вижу какое-то движение в деревьях. Может, наши парни занимают позиции. Сейчас установим, так ли запрограммированы эти роботы, как вы предсказали. Бенджамин и не подумал предложить бинокль. "Прощай протокол отношений патрон-клиент", - подумала Атаклена. Впрочем, неважно. Она предпочитала полагаться на собственные эмоции. Она чувствовала внизу присутствие трех типов двуногих, располагающихся вокруг экспедиции губру. Если Бенджамин увидел их, они определенно находятся в пределах досягаемости вражеских роботов. Но роботы ничего не предпринимают! Проходят секунды, а вращающиеся сторожа не открывают огонь по ползущим фигурам. И не тревожат своих спящих хозяев. Атаклена вздохнула с ожившей надеждой. Поведение машин - очень важная информация. То, что они продолжают молча вращаться, многое говорит не только о том, что происходит здесь, на Гарте, но и том, что творится где-то там, за покрытым звездами куполом над