ять. Но в таком виде мне отсюда не выбраться. Дама. Почему? Mэтт (кивает в сторону окна). Очень уж они заботливые. Выставили там пикет. Дама идет к окну, выглядывает. Снова поворачивается к Мэтту и видит, что он улыбается. Mэтт. О нет, я не боялся. Своих не выдают. Дама. Гм! Я не так уж в этом уверена. Попади вы к кому-нибудь другому в нашем коридоре, например, к той супружеской чете, что со мной рядом, - вы бы. пожалуй, этого не сказали. Стук в дверь. Оба настораживаются. Дама. Да-а? Голос горничной. Вода согрелась, сударыня. Дама. Хорошо. Благодарю вас. (Прикладывает палец к губам.) Она не могла нас слышать, как вы думаете? Mэтт. Надеюсь, что нет. (Подойдя ближе.) Бесконечно вам благодарен. Вы не знаете, какое это счастье - после года там поговорить с женщиной своего круга. Не бойтесь, я не оставлю следов. Дама. Что вы хотите делать?.. Mэтт. Подожду, пока он отвернется, прокрадусь вдоль балкона, спрыгну на том углу и - опять в бега. Дама. Вы все еще хороший бегун? Mэтт. Неплохой, если бы только не ломило так все кости. Дама (после долгого взгляда на Мэтта). Нет! Слушайте. Я сейчас пойду в ванную и по пути проверю, нет ли кого внизу. Если не вернусь, спускайтесь по лестнице, она как раз напротив. Внизу на вешалке висит макинтош моего мужа и там же удочки, корзинка для рыбы и шляпа. Макинтош длинный, коричневый, в пятнах, в шляпе коробочка с наживкой. Берите все, оденьтесь и выходите через парадное. К реке - налево вниз. Умеете ловить рыбу? (Мэтт кивает.) Ну вот, так и сделайте. Ванная не с той стороны, я вас не увижу. Но вы посвистите эту песенку - "Будьте так любезны, леди" - знаете? Мэтт. Еще бы! Единственная, которая проникла в тюрьму. Ну! У меня нет слов выразить свою благодарность. Вы просто молодчина! (Протягивает ей руку.) Дама (пожимает ему руку). Желаю удачи. (Проходит мимо него к двери.) Постойте! (Достает из стола фляжку.) Вот, возьмите. Если заметите, что на вас смотрят, пейте. Это внушает доверие, - когда человек пьет. Mэтт. Чудесно! А что вы скажете мужу? Дама. Гм! Да. Он сегодня возвращается. Ну, уж там как хочет, а что я сделала, то сделала. Да, и вот вам еще два фунта. Больше у меня здесь нет. (Достает две кредитки из своей сумочки.) Mэтт (тронут). Господи! Вы божество! Дама. Боюсь, это подвержено сомнению. Mэтт. Если меня поймают, я, разумеется, скажу, что я все это украл. А если проскочу, я непременно... Дама. А, не беспокойтесь об этом. Станьте за дверь. Мэтт становится, как раньше, она растворяет дверь, выходит. Через мгновение возвращается. Дама. Путь свободен! Уходит, затворив за собой дверь, Мэтт оглядывает комнату, не осталось ли следов, и тихонько идет к двери. Он уже взялся за ручку, как вдруг дверь отворяется и в комнату заглядывает горничная. Мэтт едва успел отскочить и прижаться к стене. Горничная стоит на пороге, с любопытством оглядываясь, как бы ища кого-то или что-то. Голос дамы (издали). Эллен! Будьте добры, сходите за моим костюмом, который я вчера отдала сушить. Горничная (вздрогнув). Сейчас, сударыня. Уходит, затворяя за собой дверь. Мэтт только успел испустить вздох облегчения, как дверь вновь открывается и появляется дама. Дама (видя, что он тяжело дышит). Да. Острые переживания! (Шепотом.) Ну! Скорей! Мэтт пробегает мимо нее. Она мгновение стоит, потом откидывает одеяло, берет свое белье, идет к окну, растворяет его пошире, стоит, прислушиваясь. Через полминуты издали слышно слабое насвистывание - первые такты песенки "Будьте так любезны, леди". Дама (размахивая чулком, как шляпой; вполголоса). Ура! Проскочил! Насвистывая "Будьте так любезны, леди", она весело идет к двери и по дороге встречается с горничной, которая несет отглаженный костюм. С задорным взглядом в ее сторону, продолжая свистеть, проходит мимо, оставляя горничную в полном недоумении. Занавес падает.  * ЧАСТЬ ВТОРАЯ *  ЭПИЗОД ЧЕТВЕРТЫЙ Прошло семь часов. Открытый склон над рекой, поросший травой и папоротником. Это Дартмит - живописный, но уединенный уголок, куда редко заглядывают туристы. Мэтт, пробиравшийся все утро вдоль реки, сидит на корточках; рядом на траве его улов - восемь небольших форелей. Мэтт доедает шоколад, затем старательно пьет из давно опустевшей фляжки. Это в данный момент необходимо, так как к нему направляется некий пожилой джентльмен в твидовом костюме. Мэтт начинает развинчивать удочку. Пожилой джентльмен (подходит слева). Добрый день! Смотрите, как разъяснило! Для вас, рыболовов, пожалуй, и некстати. Мэтт. Да, теперь уж вряд ли что поймаешь. Пожилой джентльмен. Самое тонкое блюдо - вот эти коричневые форельки. Кроме, пожалуй, голубых тирольских. "Blaue Forellen" {Голубые форели (нем.).} с маслом и картофелем да еще бутылочку Voslauer Goldeck {Сорт вина (нем.).}, не дурно бы, а? Мэтт. Чего лучше! (Голодными глазами смотрит на своих форелей.) Пожилой джентльмен (искоса к нему приглядываясь). А с утра-то какой был туман! Самое неприятное в этих местах - вечные туманы. Только для заключенных хорошо, да? Мэтт (подавляя невольное движение испуга). То есть если вздумают сбежать? Но ведь, кажется, никому не удавалось. Пожилой джентльмен. Да, говорят, не удавалось. Но они все-таки пытаются, - все-таки пытаются. Я часто думал, как бы я поступил, если бы наткнулся на беглого? Mэтт. Да, сэр, это проблема. Пожилой джентльмен (садится на свое пальто). С одной стороны, закон, а с другой - естественная гуманность джентльмена, если только это прилично джентльмену - поощрять уголовных преступников. Вот и не знаешь! Mэтт (разгорячись). Тот, кто решился бежать, - это, во всяком случае, смелый человек. Он идет на большой риск. Пожилой джентльмен. Н-да, беглецу у нас не позавидуешь, - мы законопослушная нация. Я прошлым летом ездил в Америку, - о, это крепкий народ! - и, знаете, меня поразила разница: с законом они очень мало считаются, но весьма чувствительны к моральному несовершенству в других. Бывали в Америке? Mэтт. Перед войной у меня было ранчо на Дальнем Западе. Пожилой джентльмен. Вот как! Ну, если судить по кинокартинам, там и сейчас в моде уклоняться от правосудия. Я лично предпочитаю более упорядоченные страны. Mэтт. Я в этом деле не судья. Сам бежал из Германии во время войны. Пожилой джентльмен. Да что вы! Это великолепно! Mэтт. Если хочешь похудеть. Радикально излечивает тучность. Побег из лагеря - это, знаете ли, не пикник. Пожилой джентльмен. Надо полагать! Где вы перешли границу? Mэтт. В Голландии. После трех дней и трех ночей на брюкве и свекле. Пробовали когда-нибудь брюкву в натуральном виде? Могу вас заверить, это не слишком утонченное блюдо. А свекла, пожалуй, еще похуже. Кстати, из здешней тюрьмы третьего дня один бежал. Пожилой джентльмен. Да, я знаю. Некто капитан Мэтт Деннант. Я в свое время с большим интересом следил за его процессом. Каверзное дело, по-моему. А ваше какое впечатление? Mэтт (настораживается). Что-то не помню. Пожилой джентльмен. Ну как же! Убийство в Хайд-парке. Mэтт. А, да. Там еще была девушка. По-моему, следовало подождать, пока он пожалуется. Пожилой джентльмен. Этот агент, без сомнения, выполнял свой долг. И все-таки! Не опасно ли давать полиции такие полномочия и целиком полагаться на их такт при решении моральных вопросов? Полицейские в конце концов такие же люди, как и мы, а у нас - гм! - у большинства нет такта, а у остальных нет морали. Тот молодой человек ведь, кажется, не жаловался? Не помните? Mэтт (скрывая беспокойство). Он, кажется, утверждал, что она интеллигентная девушка. Пожилой джентльмен вынул портсигар и протягивает его Мэтту. Пожилой джентльмен. Не угодно ли? Mэтт. Очень благодарен. Я усвоил себе дурную привычку - выходить из дому без табака. Откусывают кончики и закуривают. Пожилой джентльмен. Гуляешь вот так - и вдруг наткнешься где-нибудь на этого беглеца. Что тогда делать? Ведь это вроде встречи с гадюкой. Бедняжка ничего не хочет, как только убежать от вас. Но если не переломить ей хребет, она, того и гляди, ужалит собаку. У меня две собаки подохли от змеиных укусов. Пожалуй, наш долг его задержать - как вы считаете? Mэтт. Вероятно. Но я не всегда делаю то, что должен. Пожилой джентльмен. Да? Очень рад. Я тоже. Мэтт. Видали вы здешнюю тюрьму? Довольно безобразное здание - дурной архитектурный стиль. Пожилой джентльмен. Нет, этой не видал. Должен вам сказать, я в свое время имел несчастье многих людей отправить в тюрьму. Вот тогда я считал своей обязанностью посещать тюрьмы. И присяжным всегда давали пропуска, - чтобы пошли посмотрели, куда посылают своих ближних. Однажды проверил, были они там или нет, и, знаете, из троих присяжных - нет, из четверых - сколько имели любопытство, как бы вы думали? Mэтт. Ни один. Пожилой джентльмен. О, это уж слишком пессимистично. (Бросает на Мэтта быстрый боковой взгляд, как птица.) Нет. Один. Ха! Мэтт. Да кому охота смотреть на заключенных? Я бы скорее пошел смотреть трупы в морге. Те по крайней мере не живые. Пожилой джентльмен. Но теперь, говорят, в тюрьмах стало гораздо лучше. Более человечное обращение. Мэтт. Да что вы? Вот замечательно! С каких же это пор? Пожилой джентльмен (зорко поглядывая на него). Ну, во всяком случае, бубновый туз упразднен. И головы им, кажется, больше не бреют. У вас никогда не было знакомых среди заключенных? Мэтт (он сидит как на иголках). У меня? Нет. Только один. Пожилой джентльмен. А! И что же - интересный был человек? Мэтт. Самый интересный из всех, кого я знаю. Пожилой джентльмен. Ха! Допустим, сейчас перед нами появился бы этот беглый. (С жестом в сторону Мэтта.) Вот вы - что вы бы сделали? Mэтт. Удрал бы со всех ног. Пожилой джентльмен. Гм! Да. Пожалуй. Тут, вероятно, все зависит от того, нет ли еще кого поблизости! На этот счет мы... гм!.. весьма щепетильны. А как вам нравится здешний климат? Говорят, очень здоровый. Дартмур этим славится. Мэтт. Напрасно, по-моему. Пожилой джентльмен. Хорошо знаете эти места? Мэтт. Нет. Я здесь первый раз. Пожилой джентльмен. И долго думаете пробыть? Мэтт. Надеюсь, что нет. Пожилой джентльмен. Живописный уголок этот Дартмит. Mэтт. Мне больше нравится Ту-Бриджес. (Начинает укладывать удочки, насвистывая "Будьте так любезны, леди".) Пожилой джентльмен. А! На какую наживку брали? Mэтт. Да просто на блесну. Пожилой джентльмен. Давно уж я не рыбачил. (Видя, что Мзтт провел рукой по лбу под шляпой.) Что? Вам нехорошо? Mэтт. Да... Боюсь, табак слишком крепкий. Превосходная сигара, я курил с наслаждением, но я вышел без завтрака, а знаете, на пустой желудок... (С огорчением смотрит на недокуренную сигару и бросает ее.) Пожилой джентльмен. Ах, да, да, бывает. Со мной вот тоже так было - на банкете Королевской Академии - и как раз перед тем, как мне говорить речь. (Снова бросает на Мэтта боковой птичий взгляд.) Я всегда думал, что отсутствие табака - это одно из самых больших лишений в тюрьме. Вы, вероятно, сами это испытали в... в Германии? Mэтт (тяжело дыша и заканчивая укладку удочек). Ну... Табачок у нас иногда бывал. Пожилой джентльмен. И пустые желудки тоже? Mэтт. Да. Пожилой джентльмен. Мы должны быть вечно благодарны тем, кто это перенес. (Протягивает ему портсигар.) Может быть, еще попробуете - после чаю? Знаете, такой солидный чай, как здесь подают, - со сливками, с джемом? Mэтт. Ну что ж, очень вам благодарен, сэр. В следующий раз, может быть, осилю. Мэтт кончил укладку и жаждет поскорее уйти, так как ему становится все более не по себе с этим пожилым джентльменом. Берет корзинку, складывает в нее рыбу. Пожилой джентльмен. Да, так-то вот. (Встает.) И мне пора. Очень рад был с вами познакомиться. Получил огромное удовольствие. В моем возрасте не часто выпадает случай испытать совершенно новые ощущения. Мэтт (в замешательстве). Помилуй бог, сэр! Неужели это я вам их доставил? Пожилой джентльмен. А как же! Мне ведь никогда еще не доводилось беседовать с заключенным, бежавшим из... из Германии. Mэтт. До свидания, сэр. Пожилой джентльмен. До свидания, капитан Деннант. (Мэтт отшатывается.) Надеюсь, ваше маленькое путешествие закончится благополучно, тем более, что свидетелей нашей беседы, кажется, не было. Мэтт (смотрит на него во все глаза). Простите, сэр, но не скажете ли вы мне, что навело вас на эту мысль? Пожилой джентльмен. Охотно. Во-первых, то, как вы смотрели на ваших форелек, - этаким, знаете, волчьим взглядом. А потом - извините - ваши ноги. Мэтт (отворачивает полу макинтоша и разглядывает свои ноги). Да-а. А я-то надеялся, что вы сочтете меня одним из законодателей моды. Пожилой джентльмен. И еще - ваше явное сочувствие самому себе. Мэтт. Тюремная привычка, сэр. Сочувствовать другим там не дозволено - из страха вредных влияний. Пока я не попал за решетку, не помню, чтобы я когда-нибудь жалел себя. A теперь вряд ли буду способен жалеть кого-нибудь другого. Пожилой джентльмен. Это, я думаю, вполне естественно. Но так или иначе, а наша встреча была для меня весьма поучительна, потому что теперь я по крайней мере знаю, как мне следует поступить в подобном случае. Мэтт (насторожился). И как же именно - если это не слишком нескромный вопрос? Пожилой джентльмен. А видите, капитан Деннант, на этот раз - только на один этот раз - посмотреть сквозь пальцы. Счастливого вам пути! Мэтт. Счастливо оставаться, сэр. Это... это так благородно с вашей стороны. На минуту я почувствовал себя человеком. Пожилой джентльмен. Знаете, и я тоже. Какое-то такое... родственное чувство. Первородный грех, вероятно. Прощайте! Уходит, поглядывая на дымок от своей сигары и тихонько улыбаясь. Мэтт смотрит ему вслед, растроганный его добротой. Занавес падает. ЭПИЗОД ПЯТЫЙ Прошел час. На пригорке среди вересковых зарослей. Двое мужчин и две женщины, приехавшие в стоящем поодаль "Форде", сидят на траве и закусывают. Один из мужчин, лет пятидесяти, в синем костюме, смахивает на моряка торгового флота; возле него на траве концертино. Другой, лет на пять старше, похож на лавочника. Одна из женщин - его жена, добродушная толстуха сорока лет. Другая - сестра лавочника, сухопарая старая дева. Все принаряжены для праздника. Едят с жадностью. Жена. Капитан, вы же прямо пророк! До чего было паршиво, когда мы выезжали из Ашбертона, а сейчас какая погодка - прелесть! (Ест.) Капитан. Старому моряку - да не разобраться с погодой - этого, сударыня, не бывает. (Пьет.) Жена. Я утром Пинкему так и сказала: "Верь, - говорю, - капитану", - правда, папочка? (Лукаво.) Я-то, положим, и сама знала, - мозоли у меня нисколечко не болели. Сестра. Это неприлично, Фанни, Жена. Ну вот еще! У кого нет мозолей, скажи, пожалуйста? Скушай еще розанчик, Долли, и не расстраивайся. Не налегай ты так на крем, папочка, - и то уж глаза у тебя, смотри, какие желтые. Лавочник. Когда я только приехал в Девоншир, я мог полфунта крема за один раз усидеть. Жена. Да, и на всю жизнь испортил себе характер. Лавочник. Долли, разве у меня плохой характер? Сестра. Так себе, Джемс. Лавочник. А по-вашему, капитан? Капитан. Для жены, может, и плохой. А вне лона семьи вы сущий херувим. Жена. Ах, капитан, почему вы так ненавидите женщин? Капитан. Прирожденный холостяк, сударыня. Жена. С женой в каждом порту, а? Сестра. Фанни! Право же, это неприлично. И так старомодно! Капитан. Вы тоже так считаете, сударыня? Жена. Вы уж не расстраивайте Долли, капитан. Ой! Жук! Вон у меня на юбке! Непонятный какой-то: я таких никогда не видела. Капитан. Ну так убейте его. Жена. Почему? Капитан. Всегда надо убивать, что непонятное. Жена (сбрасывает жука с юбки). Да это просто божья коровка - бедняжечка! Сыграйте нам, капитан. Капитан извлекает протяжный вопль из своего концертино. Ой! Кто это? Mэтт, в макинтоше, с корзинкой и удочкой, подошел слева и, остановившись, приподнимает шляпу. Mэтт. Здравствуйте! Простите, не можете ли вы мне указать, как пройти в Бови? Лавочник. В Бови! Далеконько же вам идти, сэр, - миль двенадцать, когда не больше. Mэтт. Да что вы! Неужели? Лавочник. Сперва вниз через Понсуорси на Уайдкомб, потом опять вверх, потом налево, а там еще спросите. Mэтт. Понимаю. А будет там кого спросить? Лавочник. Навряд ли. Капитан. Много наловили, сэр? Mэтт (открывает корзинку). Восемь. Не очень крупных. Жена. Ах! Славненькие какие! А уж вкусные! Mэтт. Разрешите вам предложить? Жена (жеманясь). Ах, что вы, мне совестно, - такая любезность! Капитан. Не отказывайтесь, миссис Пинкем. Здешние форели, да после хорошей прогулки, - пальчики оближешь! Сестра (свысока). Слишком, я бы сказала, любезно со стороны незнакомого. Жена (вдруг решившись). Ну и что ж такого, если от чистого сердца. Дай-ка мне "Дэйли Мейл", папочка, я их заверну. И большое вам спасибо. Премного обязана. Mэтт. Вот и прекрасно. (Передает ей рыбу.) Погода как разгулялась! Вы издалека? Лавочник. Из Ашбертона - десять миль. Mэтт. Что у вас там слышно о бежавшем заключенном? Лавочник. А что такое? Я уж два дня газет не читал. Жена. Неужто еще один сбежал? Страсти какие!.. Mэтт. Позавчера ночью. Скрылся в тумане. Сестра. Я прямо вся дрожу, как подумаю, что кто-то из этих ужасных людей разгуливает на свободе. Спать нельзя спокойно! Капитан. Да вы не волнуйтесь так уж очень, дамочка. Долго ли ему еще гулять-то! Жена (просматривая газету). Смотри-ка! Это, оказывается, тот самый, что убил бедного сыщика в Хайдпарке! Вот негодяй! Тут написано, что его уже два раза чуть не поймали. Мэтт все время внимательно смотрит на них, но еще внимательней посматривает на булку и старается занять такое положение, чтобы удобней было ее присвоить. Лавочник. Все должны помогать, чтобы его скорей поймали. Это же форменный разбойник. И зря ему на суде мирволили. Я этой девке ни в одном слове не верил. Сестра. Еще бы поверить! Лавочник. И ему самому тоже. Чего они туда ночью забрались? Ясно, не за хорошим делом! В лондонских парках, говорят, черт-те что творится. Капитан. Н-да, это вам не воскресная школа. Жена. Фи, капитан! Сестра (едко). А ведь были такие, что ему сочувствовали. Надо же! Мэтт. Между прочим, и я в том числе, если это не покажется вам слишком эксцентричным. Лавочник. Вы? Это почему же? Мэтт. Мне кажется, ему просто не повезло. Лавочник. Ну да, есть такие добренькие - всегда против смертного приговора. Дрянь какую-нибудь, которая мужа укокошила, и то нельзя спокойно повесить: сейчас крик поднимут. Взять хоть бы этот процесс - вот, недавно, - такую петицию состряпали, в два фута длиной. Капитан. А, да. Тот парнишка был стюардом на пароходе. А вот про это - в Хайд-парке - я что-то не помню. Жена. Ну как же! Сыщик арестовал одну из этих девиц, с которой тот сидел, - джентльмен еще, заметьте! - ну, он и трахнул беднягу по голове, череп ему проломил, тот и помер. Капитан. Так почему ж его не вздернули? Mэтт. Присяжные решили, что это была простая драка, а не сопротивление при аресте. Кроме того, сыщик, падая, ударился головой о решетку на Роттен-Роу, и врачи определили, что смерть последовала от сотрясения мозга. Лавочник. Ну, это еще не причина, чтобы давать ему потачку. Он же его ударил, верно? Кабы не ударил, тот бы не упал. Мэтт. Безусловно! Блестящая логика. Но если бы тот его не схватил, он бы его не ударил. Лавочник. Все равно. Я бы его повесил. Жена. Не будь таким кровожадным, папочка! Лавочник. Повесил бы! Бить полицейского за то, что он исполняет свой долг! Да еще сидеть с женщиной в парке! Он из господ был, вот почему дешево отделался! Мэтт. А вы не думаете, что это предрассудок? Лавочник злобно смотрит на него, но, решив, что Мэтт тоже джентльмен и не может быть беспристрастным, он только слегка фыркает. Сестра. А женщину эту засадили? Мэтт. За что, сударыня? Сестра. Я бы их всех пересажала, - знали бы тогда, как соблазнять молодых мужчин, мерзавки! Мэтт (невольно). Ч-черт! Все уставились на него. Потом лавочник говорит самодовольно. Лавочник. А меня вот ни одна еще не соблазнила. Мэтт. Весьма вероятно. Я вижу, у вас "форд". Как вы находите: годится он для такой местности? Лавочник (сухо). Годится. Мэтт. Не сдает на подъемах? Лавочник. Нисколечко. Берусь на своей машине любого беглого догнать - уж от меня не уйдет! Мэтт. Не уйдет? (Его внезапно осеняет какая-то мысль.) Превосходно! Жена. А не пора ли нам домой? Давайте-ка собираться. Передайте мне чайник, капитан. Долли, ну что ты подбираешь эти объедки? Корки, пирог недоеденный, кому это нужно? Брось, пусть лежат. Я хочу быть дома до темноты. Тут этот беглый где-то бродит, ищет, чем поживиться, того и гляди, на нас выскочит. Мэтт украдкой подбирает остатки хлеба и прячет в карман. Mэтт. До свидания! Надеюсь, вам понравится моя форель. Отходит вправо. Жена и капитан (вместе). До свидания! До свидания, сэр! Мэтт прикладывает руку к шляпе и скрывается из виду. Сестра. Фанни! Ты видела? Он подобрал объедки! Жена. Ну вот еще! Глупости! Он джентльмен - слышала, как разговаривал? Сестра. Я своими глазами видела - два кусочка пирога и розанчик. Слышен шум мотора. Лавочник. Это еще что! (Вскакивает.) Что он там делает с "фордом"? Капитан. Эй, там! Послушайте! Сэр! Лавочник. В машину сел. Эй! Стой! Сестра. Грабитель! Все. Стой! Стой! Стой! Гул тронувшейся машины и отдаленный возглас "Проща-айте!". Мужчины бегом бросаются в ту сторону. Жена. Ах, страсти! А я-то... Сестра. Да! Ты-то! Еще рыбу у него взяла! Как будто не видно, что он вор! А-а! А-а! Ну да! Конечно! Это он!.. Ой! Ой! Жена. Да не ори ты, Долли. Как мы теперь домой попадем?.. Мужчины бегом возвращаются. Оба запыхались. Лавочник. Ну и нахал! Ну и хулиган! Капитан. Ах, черт побери! (Садится и, упершись руками в колени, разражается хриплым смехом.) Сестра. Как вы можете! Как вы можете, капитан! А мы еще все время о нем говорили! Капитан (разом перестает смеяться). Что! Он?.. Сестра. Конечно! Этот самый беглый! Видали, что у него на ногах? Джентльмены такое не носят. Капитан. Как! Неужели вы - вы, сударыня! - смотрели на его ноги? Жена. Это все ты виноват, Пинкем, ты и Долли! Ругать его вздумали! Кабы не ругали, он бы и машину не спер. А то раскричались: повесить его, повесить! Вот он и обозлился. Я же видела! Лавочник. Ты сама сказала про него: негодяй. Ну ладно. Бови - по крайности знаем, где его искать. Капитан. Да это он нарочно. А сам туда и не поедет. Лавочник. А я говорю, поедет. Капитан. А я говорю, не поедет. Лавочник. Догадается, что мы не поверили, и как раз туда и катнет. Капитан. Нет, он догадается, что мы догадались, и носу туда не сунет. Жена. Ой! Мозоли как разболелись! Сестра. Наглость какая, - еще рыбу нам подарил! Капитан. Ну что ж теперь делать? Остается собрать манатки да и топать пешочком, пока кто-нибудь не подвезет. Жена. У меня мозоли, я не могу пешком. Капитан. Веселей, дамочка! Покажем, что мы англичане. Лавочник. Англичане! Вам-то легко говорить: это не ваша машина. Капитан. Не горюй, старина! Доедет до места - бросит ее в канаве. Лавочник. До места! А где оно, место, - может, на краю света! Капитан. Эх! Идемте, сударыня. Выше поднимайте свои мозоли! А я вам сыграю. Они собрали вещи и уныло бредут вправо, оставив после себя разбросанные бумажки. Жена. Ай! Рыбу забыли! Сестра. Рыбу! Нет уж, извини, - это ниже моего достоинства! (Презрительно фыркает.) Жена. Глупости, Долли! Такие форели в Ашбертоне пять шиллингов стоят. Пусть хоть бензин окупится, что он израсходует. Подбери, папочка. Лавочник возвращается и, завернув рыбу в "Дэйли Мейл", подносит пакет к носу, находит запах приятным и догоняет остальных в то время, как капитан извлекает заунывную мелодию из концертино. Занавес падает. ЭПИЗОД ШЕСТОЙ Через полчаса. Открытая местность среди поросших вереском склонов. Мужчина в брюках гольф и его жена возвращаются с прогулки. Жена остановилась и беспокойно вертит ногой. Жена. Филип, мне что-то в туфлю попало. Муж. Что? Жена. В туфлю, говорю, что-то попало. Муж (он ушел вперед, но теперь тоже останавливается}. Ну так сними. (Возвращается к ней.) Держись за меня. Жена (снимает туфлю и вытряхивает). Это не в туфле. В чулке. Муж. Тут негде сесть. Мокро, Жена. Вот оно - пощупай. Муж. Да, что-то есть. Жена (стоя на одной ноге). Держи меня. Он держит ее, и она уже спустила чулок, как вдруг слышен шум приближающегося автомобиля. Муж. Тьфу, пропасть! Машина! Жена (поспешно опускает юбку и стоит на одной ноге). Только не хватало! Скрежет тормозов - автомобиль, очевидно, останавливается. Муж. Он к нам идет. Жена нагибается и поспешно надевает туфлю, но платье на ней короткое и не закрывает голой ноги. Она держит чулок за спиной. Mэтт (появляясь справа). Простите, сэр, вы не скажете мне, как проехать в Бови. Муж. Мы сами не здешние. Вам бы спросить, когда проезжали Уайдкомб. Мэтт. Наверно, все-таки вон туда, в гору? Муж. Должна быть. Это дорога на Хейтор, на самую вершину. Мэтт. А! И оттуда можно узреть землю обетованную? Жена. Да. Поднимитесь на гору, потом налево, потом направо через ворота. Мэтт, А там еще спросить, да? (Собирается уйти.) Ну что ж, спасибо и на том. Муж. Замечательные здесь места, сэр. Дивный воздух. Мэтт (сухо.). О, да. Тут вообще дивно. Так сухо и солнечно! Жена (смеется). Как, например, вчера. Такой был туман! Муж. Говорят, Бови - очень живописный уголок. Мэтт. Весьма. У меня там тетки живут. Самое подходящее место для теток. Жена (смеется). Почему для теток? Мэтт. Тишина, покой. Идеальные условия для вязания. Муж. Ха, ха! Да вы забавник! Ха, ха! Мэтт. Ну, мне пора, а то опоздаю к чаю. Значит, сперва мимо Хейтора?.. Жена. Да, а потом вниз, к церкви. Мэтт. Большое спасибо. Мои тетки как раз возле церкви живут. Всего хорошего! Слегка приподнимает шляпу и уходит направо. Жена. Какой милый молодой человек! Муж. Это он смешно сказал - про теток. Ха, ха! Шум удаляющейся машины. Ну, надевай чулок. Жена (наклоняется и снимает туфлю). Он, наверно, из здешней знати, правда? Муж (держит ее сзади). Гм! Может, и правда. Кому и ездить в такой дрянной машине, как не им. Жена. Заметил мою ногу и сейчас же отвел глаза. Очень деликатно с его стороны. Муж. Это он из сочувствия. У самого бог знает что на ногах надето. Жена (выворачивает чулок наизнанку). Ага, вот оно, видишь? Камушек! Да какой острый! И как только они попадают... Муж (перебивает ее). Закройся! Там констебль на велосипеде! Жена спускает подол и стоит, балансируя на одной ноге, с чулком в руках. Появляется красный и распаренный констебль; он ведет велосипед. Констебль. Не видали тут каторжника? Муж (удивлен). Каторжника?.. Нет! Констебль. А что видели? Муж. Только машину. Констебль. Какая марка? Муж. "Форд", кажется. Констебль. Кто был в машине? Муж. Мужчина. Один. Констебль. Какой из себя? Муж. О, вполне порядочный. Джентльмен. Констебль. Почему так решили? Муж. По его голосу. Жена. Он разговаривал с нами. Констебль. Что сказал? Муж. Спрашивал дорогу на Бови. Констебль. Ха! Что на нем было надето? Муж. Длинный макинтош и такая же шляпа, как у меня. Вполне приличный человек. Констебль (вытирая пот с лица). Ага! Приличный! Говорите, на Бови? Муж. У него там тетки. Собирался с ними чай пить. Констебль (иронически). Ха! Тетки в Бови! Показали ему дорогу? Жена. Мы посоветовали ему ехать на Хейтор. Это правильно? Констебль. Ну, поздравляю. Оказали содействие беглому каторжнику. Муж (в испуге). Нет, правда?.. Но уверяю вас... Жена. Он был такой милый. Констебль. Ми-и-лый! На сколько он меня опередил? Муж. О! Минут на пять, не больше. Вы понимаете, я же не знал... Я бы никогда... Констебль (бормочет, отирая пот). Фу-у! Жарища! Муж. Да вы позвоните сейчас же в Бови! Констебль (самоуверенно). Хе! Почему, вы думаете, он вас спросил про Бови? А потому, что туда не собирался. Знал, что вы мне передадите, так вот, чтобы сбить меня со следа. Жена. Но, право же, он настоящий джентльмен! Констебль (сухо). Те, у кого он полчаса назад увел машину, - они так не думают. Жена. Я не могу поверить... Муж. Да, да, я обратил внимание... (Констеблю, который уставился на голую ногу его жены.) У него башмаки - прямо какие-то опорки... Констебль. Что ж вы его не задержали? Муж (в волнении). Я бы, конечно... Но как я мог подумать... Констебль. Задержать надо, а после думать. Муж. Мне очень жаль... Если бы я знал... Констебль. Да уж теперь дело сделано. Ну ладно. Поеду в Уайдкомб, позвоню. Ведя велосипед, направляется к дороге. Жена (на одной ноге). Не понимаю, о чем тут жалеть, Филип. Он все-таки настоящий джентльмен. Да! Муж. Каторжник есть каторжник. Нельзя идти против закона. Жена. А мы вот пошли - и очень хорошо, я очень рада. Этот твой констебль - он-то, небось, не отвел глаз от моей ноги! Муж. Ты рада бы втравить меня в неприятности с полицией! Жена. Не говори чепухи, Филип! Нервы у тебя расстроились, так уж я виновата. И не держи меня, сама справлюсь. (Качаясь на одной ноге, надевает чулок.) Муж. Нахальный тип. Шуточки еще отпускал - про теток! Жена. Ты, кажется, тогда нашел их смешными. Муж. Если бы я знал... Жена. Ну да, конечно, если б ты знал!.. Ах, Филип!.. Вот, знаешь, говорят - первородный грех, так в тебе его даже ни капельки нету. А во мне, слава богу, есть. Муж. Где? Я никогда... Жена. Я это тебе не показываю. Муж. Э! Он возвращается. Жена. Кто? Констебль? Муж. Нет! Тот... Беглый. Шум машины. Жена. Ура! Муж. То есть как ура? Ведь это же черт знает что! Что мне делать? Жена (коварно). Как что? Беги скорей на дорогу, останови его. Муж (переминаясь с ноги на ногу). Да он меня машиной переедет. Они же отчаянные! Жена. Ну так я его остановлю. И скажу ему про констебля. Муж. И думать не смей!.. О! Остановился. Еще того не легче! Что мне теперь-то делать?.. Жена хохочет. Скрежет тормозов. Снова появляется Mэтт. Mэтт. Простите, что опять вас беспокою, но моя машина заартачилась. Вы не знаете, тут, кажется, есть кружная дорога? Я как будто видел - через Уайдкомб, направо... Жена. Есть такая дорога. Но не советую вам туда ехать. Mэтт. Боюсь, придется. Подъем слишком крутой, машина ползет назад. Муж. Позвольте... э-э... я... э-э... я должен... Жена. Мой муж хочет сказать, что в Уайдкомб только что проехал констебль. Вон туда. (Показывает.) Mэтт. А-а. (Смотрит вдаль из-под руки.) Вижу. Жена. Так что лучше вам все-таки по той дороге. Mэтт. Да, видите ли, там их целых двое. А моя машина на это очень чувствительна. Жена. Ах! Боже мой! Муж. Джоан! (Решительно.) Сэр! Этот констебль говорил с нами. Вы проиграли. С вашего позволения, я заберу эту машину. Он сказал, она не ваша. Mэтт (отступает на шаг). Знаете, это совершенно верно. Не моя. Но ведь и не ваша. Муж. Хорошо, давайте рассудим. Но боюсь, у вас нет выбора. Mэтт. Кто я такой, по-вашему? Муж. Вы?.. Э-э... хм... Беглый каторжник, если смею так выразиться. Mэтт. О! Но если даже так, я ведь еще не сдался. Я понимаю вашу точку зрения, но у меня, к сожалению, есть своя. Муж. После того, что мне сказал констебль, я просто не могу вас отпустить. Mэтт. Слушайте. У меня идея. Давайте все вместе поедем в Уайдкомб. Муж. Ах, вот за это спасибо! Я знал, что вы благородный человек. Mэтт. Понимаете, если вы будете со мной, мы беспрепятственно проедем через Уайдкомб, а вас я потом высажу на той стороне. Муж. Но... Позвольте... Э, нет!.. Так не пойдет! Mэтт. Все будет очень прилично. Вы везете меня в Уайдкомб, чтобы сдать полиции, и не ваша будет вина, если я проскочу насквозь и потом вас вытряхну. Я стараюсь сделать как удобнее для вас, и, надеюсь, вы сделаете как удобнее для меня. Муж. С какой стати! Для беглого каторжника! Mэтт. А скажите, кто вы такой, по-вашему? Муж. Я?.. Обыкновенный человек. Mэтт. Вы, значит, хотите сказать, что обыкновенный человек не способен на благородство? Муж. Нет, почему... Но... Меня предупредили. От этого никуда не денешься! Жена. Я с вами поеду. Если вы будете с дамой, нас пропустят. Mэтт. Блестяще! Очень вам признателен. Садитесь! Муж. Джоан! Mэтт. Поставьте себя на мое место, сэр... Муж. Послушайте!.. Ведь, собственно говоря, я должен сбить вас с ног и сесть вам на голову, если смею так выразиться! Mэтт (расправляет плечи). Пожалуйста! Готов к услугам. Только нельзя ли поскорее? Муж. Но... но это было бы слишком грубо. Жена (иронически). Да что ты, Филип! Неужели? Муж. Хорошо, я согласен, но чтобы я вел машину. Mэтт. Не вижу оснований. Кто ее украл - я или вы? Так как, сударыня, отправимся? Жена (закутывая лицо шарфом). Поехали! Муж. Но это возмутительно! Слушайте, сэр, вы, кажется, думаете... Mэтт. Я вам скажу, что я думаю. (Жестко.) Я слишком долго был в чистилище и не намерен туда возвращаться - и не вам меня заставить, - если смею так выразиться. Муж. А вот заставлю! Жена. Филип! Муж. Не допущу!.. А не хотите добром, так я вас силой! Mэтт (угрожающе). Ах, так! (Выхватывает из кармана гаечный ключ.) Жена (становится между ними. Мэтту). Знаете, я думаю, вам лучше поскорей уехать. Mэтт. Я тоже так думаю. Простите, что был столь невоспитан и вытащил вот это. (Постукивает пальцем по гаечному ключу.) Но я тут не в игрушки играю. (Мрачно.) От этой жизни, что мы ведем, утрачиваешь чувство юмора. Всего хорошего, сударыня. Никогда не забуду вашей доброты. Поворачивается и исчезает. Муж. Эй! Нет, вы не уйдете! Я вам не разрешаю, черт возьми! Остановитесь! Жена. Великолепно, Филип! Блеск! Шум мотора. Беги, милый! Беги! Теперь уж можно - все равно опоздал! Муж. Ты просто... Стоят, глядя друг на друга, в то время как постепенно затихает шум удаляющейся машины и Занавес падает. ЭПИЗОД СЕДЬМОЙ Прошел час. На краю вересковой пустоши, в неглубокой яме, откуда берут гравий, стоит тачка, в ней заступ. Возле, на земле, ничком лежит Mэтт, видимо, спит в ожидании темноты. Справа подходит батрак. Это рослый силач с лопатой в руках. Завидев лежащего, останавливается, смотрит. Затем, повернувшись, тихонько уходит обратно. Мэтт почувствовал сквозь сон его приближение, привстал, готовый вскочить и броситься бежать. Потом меняет намерение и снова укладывается в той же позе, как будто спит. Батрак возвращается, с ним другой, такой же здоровенный детина. Первый батрак откашливается. Мэтт (садится, подобрав ноги). Что вам, ребята? Что-нибудь нужно? Первый батрак. Да вот, не во гнев вам будь сказано, сэр, ищем тут беглого каторжника. Ну и подумали, а может, это вы? Мэтт. Интересно! Ха! Приятная история! Ну, а теперь вы убедились, что это не я, так, может быть, вы извинитесь? Первый батрак (осторожно). Так-то так, да кабы знать наверно... Мэтт. Вы у кого работаете? Первый батрак. У фермера Браунинга. Это его выгон. Мэтт. Хорошо, я поговорю с фермером Браунингом. Это все очень забавно, но мне почему-то не нравится, когда меня принимают за беглого преступника. Первый батрак. Во-во! С хозяином поговорите. Джордж, беги, покличь хозяина. Он в сад пошел, на тот конец. Второй батрак уходит налево. Первый батрак. Этот молодчик, беглый-то, говорят, машину чью-то угнал. А у нас и найдись тут одна, в канаве. И вроде бы та самая. Мэтт. Ну, а ко мне-то какое это имеет отношение? Первый батрак. Да я что, я ничего. Вот хозяин придет, разберется. Мэтт. Я сам к нему пойду. (Хочет встать.) Первый батрак. Э, нет! Сидите. Mэтт. Но послушайте, приятель! Разве я так говорю, - как арестант? Первый батрак. А вот уж не знаю, не слыхал, как они говорят. Они вроде все больше городские. Mэтт. Ну, а я вырос в деревне, как и вы. Сколько вам хозяин-то платит? (Достает фляжку из кармана, насвистывая "Будьте так любезны, леди".) Первый батрак. Н-на! Коли вы и впрямь тот беглый, так и ловкач же вы! Mэтт. Но почему, скажите на милость, вам этакое в голову взбрело? Я приехал сюда половить рыбу, остановился в Лестли, в гостинице. (Делает глоток из пустой фляжки.) Что вы дурака строите? Ведь смеяться будут. Первый батрак (чешет затылок). А коли вы это самое, что говорите, так чего вы тут прятались? Mэтт. Прятался? Просто прилег отдохнуть, где нет ветра, перед тем, как идти домой. Первый батрак. У того-то молодца тоже удочки с собой были. Mэтт. У беглого? Экий вздор! Первый батрак. Да уж, стало быть, не вздор. Mэтт. Ну вот что, дорогой, с меня довольно. (Рывком встает.) Батрак отскакивает и замахивается лопатой. Но в эту минуту слева появляются фермер и второй батрак в сопровождении девочки лет тринадцати, которая, видимо, каталась верхом. Фермер. Стой, стой, Джим, погоди. Ну-ка, вы! Вы на моей земле, так извольте объяснить, кто вы такой и как сюда попали. Тут беглый каторжник шатается и тоже с удочкой, вот как у вас. Mэтт. Вы мистер Браунинг? Фермер. Да, это мое имя. Mэтт. А мое - Мэтью. Капитан Мэтью. Я остановился в гостинице в Лестли. Тут какое-то нелепое недоразумение. Вот этот ваш верный пес почему-то вообразил, что поймал бежавшего преступника. Фермер (на него произвели впечатление манеры Мэтта, его говор и фляжка в его руке). Да видите, сэр, когда тут беглые бродят, так приходится быть осторожным. Мисс Лизабет, бегите-ка домой. Девочка не трогается с места и как зачарованная смотрит на Мэтта. Сейчас тут констебль приезжал из Уайдкомба, машину смотрел, и говорит, что на этом, который ее увел, такой же вот длинный плащ был, коричневый, и удочка у него и шляпа как у вас. Mэтт. Если констебль еще здесь, проводите меня к нему. Фермер. Да нет, я его сюда позову. Джордж, беги, позови констебля, он там, возле машины. Второй батрак уходит направо. Первый батрак отходит немного в сторону. Мэтт с фермером остаются в левой части сцены, фермер с наружной стороны. Девочка притаилась сзади.