оскопов любых разумных размеров развернуть космический корабль на 180 градусов. Рулевые двигатели действуют ненамного быстрее, и в любом случае их использование ограничено, потому что они производят перманентное вращение и, к досаде всех, находящихся внутри, способны уподобить корабль своего рода замедленной вертушке. В обычных ситуациях такие недостатки не имеют большого значения. На протяжении миллионов километров и сотен часов полета корабль постоянно вынужден менять направление. Но движение по кругу радиусом в десять километров явно противоречит всем правилам, и командира "Дорадуса" это изрядно беспокоило. К-15 вел нечестную игру. А в это время находчивый субъект пытался приноровиться к ситуации, которая вполне могла оказаться гораздо хуже. Он в три прыжка достиг холмов и почувствовал себя менее уязвимым, чем на открытой равнине. Пищу и оборудование, взятые с корабля, он спрятал там, где рассчитывал без труда найти их вновь, хотя, откровенно говоря, это его беспокоило меньше всего, поскольку скафандр мог сохранить ему жизнь не более чем на день. Небольшой пакет с самым необходимым -- тем, что могло понадобиться ему при любых возникших проблемах,-- был по-прежнему под рукой, в одном из многочисленных потайных мест, предусмотренных для таких целей в прекрасно продуманном скафандре. Вокруг его горного гнезда царило возбуждающее одиночество, хотя оно и не было столь полным, как ему того хотелось. Навсегда застывший в небе Марс почти различимо пошел на убыль, в то время как Фобос повис над ночной стороной планеты. Беглец мог даже разглядеть огни некоторых марсианских городов, светящиеся булавочные головки, обозначавшие сочленения невидимых каналов. Кроме них оставались только звезды, тишина и линия зазубренных пиков, таких близких, что до них, казалось, можно было дотронуться. О "Дорадусе" не было ни слуху ни духу. Крейсер предусмотрительно перенес пристальные телескопические наблюдения на солнечную сторону Фобоса. Марс служил весьма точными часами: когда он будет виден наполовину, тогда взойдет солнце, а с ним, вполне возможно, появится и "Дорадус". Но крейсер мог приблизиться с какой-либо совершенно неожиданной стороны; он мог даже -- и это было единственной реальной опасностью -- высадить группу поиска. Это было первое, что пришло в голову командиру Смиту, как только он более или менее разобрался в ситуации. Однако вскоре он понял, что поверхность Фобоса занимает свыше тысячи квадратных километров, а он может выделить не более десяти человек из команды, чтобы обследовать этот скалистый, дикий район. К тому же К-15 наверняка вооружен. Если принять во внимание оружие, которое нес на себе "Дорадус", это последнее обстоятельство могло показаться абсолютно незначительным. Но на самом деле такое мнение было очень далеко от истины. При обычном ходе вешей ручное вооружение и другое переносное оружие столь же полезны на космическом крейсере, как абордажные сабли и арбалеты. На "Дорадусе" -- причем абсолютно случайно и в обход инструкций -- нашелся один автоматический пистолет и сто патронов к нему. Любая группа поиска, следовательно, будет состоять из невооруженных людей, вынужденных столкнуться с прекрасно снаряженным и абсолютно отчаявшимся человеком, который с легкостью и не задумываясь их перебьет. К-15 вновь нарушал правила. Терминатор Марса сейчас представлял собой абсолютно прямую линию, и почти в тот же миг взошло солнце -- не столько как удар грома, сколько как взрыв атомной бомбы. К-15 подрегулировал фильтры своего визора и решил двигаться. Безопаснее оставаться вне солнечного света, не только потому, что там легче скрыться, но и потому, что в тени он видел гораздо лучше. У него имелась только пара бинокуляров, тогда как "Дорадус" был оснащен электронным телескопом с диафрагмой как минимум двадцать сантиметров. К-15 счел за лучшее определить местонахождение крейсера, если, конечно, это удастся сделать. Подобное решение могло показаться опрометчивым, но он чувствовал себя гораздо увереннее, когда точно знал, где находится противник, и мог следить за всеми его передвижениями. Беглец мог в этом случае держаться ниже линии горизонта, а вспышки ракет дадут ему достаточное представление о любых передвижениях противника, угрожавших его безопасности. Осторожно отправившись почти вдоль траектории горизонта, он начал круговой обход своего мира. Сужавшийся полумесяц Марса опускался за горизонт, пока только один обширный рог не остался загадочно сиять на фоне звезд. К-15 забеспокоился, ибо по-прежнему не обнаружил никаких признаков "Дорадуса". Хотя в этом не было ничего странного -- крейсер мог находиться в добрых ста километрах отсюда и к тому же был выкрашен черной как ночь краской. К-15 остановился, размышляя о том, правильно ли он в конце концов поступил. И тут нечто большое, двигавшееся медленно и плавно, закрыло звезды прямо над его головой. Сердце К-15 на мгновение замерло, но он быстро пришел в себя и попытался проанализировать ситуацию и понять, каким образом он умудрился совершить столь катастрофическую ошибку. Вскоре он понял, что черная тень, плывущая по небу, никак не могла быть крейсером, но тем не менее представляла не меньшую опасность. Она была гораздо меньше и гораздо ближе, чем показалось ему поначалу. "Дорадус" послал на поиски телевизионную управляемую торпеду. Именно это и являлось вторым обстоятельством, которого он опасался, и в этой ситуации К-15 оставалось только всеми силами постараться спрятаться как можно лучше. Теперь "Дорадус" разыскивал его при помощи множества глаз, но возможности аппаратуры были строго ограничены. Ее создавали для поиска освещенных солнцем космических кораблей, находившихся на фоне звезд, а не для поиска человека, спрятавшегося среди темных зазубренных скал. Четкость изображения у этих телесистем была низкой, и видеть они могли только то, что находилось прямо перед ними. Теперь за шахматной доской собралось гораздо больше игроков, да и сама игра стала чуть более смертельно опасной, но у него все еще оставалось небольшое преимущество. Торпеда исчезла в ночном небе. Поскольку в слабом гравитационном поле она следовала почти прямым курсом, вскоре она оставит Фобос позади, и К-15 ждал того, что, как он знал, обязательно случится. Несколько минут спустя он заметил, что короткий росчерк ракеты погас, и догадался, что она медленно возвращается на свой курс. И почти в тот же миг он увидел другую, улетевшую в противоположную четверть неба. Интересно, сколько же этих адских машин было сейчас задействовано. Из того, что он знал о крейсерах класса 2,-- а знал он гораздо больше, чем ему полагалось,-- они были оборудованы четырьмя контрольными каналами для таких торпед, и все они, возможно, были использованы. Внезапно его осенила идея настолько блестящая, что он был абсолютно уверен в невозможности ее осуществления. Радио в его скафандре поддавалось настройке, и оно охватывало необычайно широкую полосу частот, а где-то неподалеку "Дорадус" выкачивал энергию, превышавшую тысячу мегагерц. К-15 включил приемник и начал обследование. Ему удалось довольно быстро обнаружить искомое -- хриплое завывание передающихся импульсов, источник которого располагался не слишком далеко. Возможно, он ловил только помехи, но и этого вполне достаточно. Они слышались достаточно ясно, и в первый раз К-15 позволил себе строить далеко идущие планы на будущее. "Дорадус" выдал себя: пока крейсер управляет своими снарядами, К-15 будет точно знать, где тот находится. Он осторожно двинулся по направлению к передатчику. К его удивлению, сигнал стал слабее, затем вновь резко усилился. В первый момент К-15 даже несколько растерялся, но быстро понял, что, должно быть, двигался через зону дифракции. Будь он достаточно хорошим физиком, ее ширина могла бы сообщить ему кое-что полезное, но он не представлял себе, что именно. "Дорадус" завис в пяти километрах над поверхностью при полном солнечном освещении. Его "неотражающая" окраска требовала обновления, а потому К-15 мог разглядеть его достаточно ясно. Поскольку беглец все еще оставался во тьме, а линия тени отодвигалась вместе с ним, он решил, что находится здесь в полной безопасности. Агент удобно устроился так, чтобы хорошо видеть крейсер, и принялся ждать, абсолютно уверенный в том, что ни один управляемый снаряд не подойдет так близко к кораблю. К настоящему моменту, по его представлению, командир "Дорадуса" должен был окончательно выйти из себя. И он был абсолютно прав. Спустя час крейсер начал разворачиваться с грацией увязшего в трясине бегемота. К-15 догадался, что происходит. Командир Смит собирался осмотреть противоположную сторону и готовился к опасному пятидесятикилометровому путешествию. Агент очень внимательно наблюдал за тем, какое направление выберет корабль, и, когда тот остановился вновь, с облегчением обнаружил, что крейсер повернулся почти бортом к нему. Наконец резкими рывками, которые едва ли могли доставить удовольствие всем находящимся на борту, корабль начал движение к горизонту. К-15 последовал за ним, если можно так выразиться, прогулочным шагом. Задача состояла в том, чтобы не обогнать корабль на одном из километровых бросков и внимательно наблюдать, не позволяя какой-нибудь из торпед неожиданно подойти сзади. Чтобы покрыть расстояние в пятьдесят километров, "Дорадусу" потребовалось около часа. К-15 подсчитал, что это составляло значительно меньше одной тысячной нормальной скорости корабля. В какой-то момент крейсер обнаружил, что направляется по касательной в космос, и предпочел не тратить время, снова переворачиваясь другим концом, а сделать несколько залпов, чтобы снизить скорость. Но наконец он добился желаемого результата, и К-15 пристроился для следующего бдения, закрепившись между двумя скалами, откуда он мог отчетливо видеть крейсер, будучи при этом абсолютно уверенным, что тот не видит его. Ему вдруг пришло в голову, что командир Смит должен бы уже всерьез засомневаться в том, что искомый объект действительно находится на Фобосе. К-15 вдруг почувствовал отчаянное желание подать сигнал, дабы успокоить противника, однако благоразумно подавил столь неразумный порыв. Нет смысла подробно описывать события следующих десяти часов, поскольку от того, что происходило раньше, они отличались лишь незначительными деталями. "Дорадус" произвел еще три движения, и К-15 подкрадывался к нему с осторожностью опытного охотника, идущего по следу некой слоноподобной твари. Однажды, когда корабль вывел его в полосу полного солнечного света, он позволил крейсеру скрыться за горизонтом, прежде чем смог снова поймать его сигнал. Но большую часть времени, прячась за наиболее пригодными для этой цели холмами, он держал врага в поле зрения. Однажды где-то в нескольких километрах в сторону раздался взрыв -- возможно, кто-то из операторов увидел тень, вызвавшую его раздражение, или техник забыл выключить дистанционный взрыватель. Ничего другого, что могло бы разнообразить происходящее, не случилось, ситуация становилась изрядно скучной. К-15 почти радовался изредка проходившим над его головой торпедам, поскольку был совершенно уверен в том, что они не смогут обнаружить человека, неподвижно лежащего в укрытии. Если ему удастся оставаться в части Фобоса, диаметрально противоположной крейсеру, то, даже выйдя из укрытия, он окажется в полной безопасности, поскольку крейсер не мог контролировать его в тени луны, ибо сюда не доходили радиосигналы. Но если крейсер двинется вновь, надежный путь в безопасную зону отыскать будет весьма трудно. Развязка наступила неожиданно. Последовал внезапный выброс рулевых реактивных струй, и главный двигатель крейсера заработал во всею свою немалую мощь. Через секунду "Дорадус" устремился к солнцу, наконец свободный и счастливый, даже несмотря на то, что покидает эту жалкую кучку скал, которая столь нагло задержала его на пути к законной жертве, так и не добившись успеха. Всепоглощающее чувство покоя и облегчения охватило К-15, ибо он понял, что произошло. На посту наблюдения крейсера кто-то уловил эхо приближавшихся с невероятной скоростью колебаний. Теперь агенту оставалось только включить сигнальный огонь своего скафандра и ждать. Он даже мог позволить себе такую роскошь, как выкурить сигарету. -- Очень интересная история,-- сказал я.-- И теперь я понимаю, как она связана с белкой. Но у меня в связи с ней возникла пара вопросов. -- Неужели? -- вежливо заметил Руперт Кингмэн. Я всегда предпочитаю докапываться до сути вещей, и мне было известно, что наш хозяин играл некую роль, о которой он предпочитал не распространяться, в Юпитерианской войне. Я решил рискнуть и выстрелить наугад. -- Могу я спросить, откуда вы так много знаете об этом необычном военном происшествии? Неужели именно вы были К-15? Карсон издал какой-то странный звук, а Кингмэн абсолютно спокойно ответил: -- Нет, это был не я. Он поднялся на ноги и направился к оружейной комнате. -- Если вы извините мое недолгое отсутствие, я собираюсь еще раз выстрелить по той древесной крысе. Возможно, в этот раз я ее достану. Затем он вышел. Карсон смотрел на меня так, словно хотел сказать: "Вот и еще один дом, куда тебя никогда больше не пригласят". Когда наш хозяин уже не мог услышать, Карсон ледяным тоном заявил: -- Вы все испортили. Ну кто вас, скажите, тянул за язык? -- Ну, мне казалось, что догадка совершенно верна. Откуда же еще он мог узнать такие подробности? -- Полагаю, он встретился с К-15 после войны, и, должно быть, беседа их была весьма интересной. Но я думал, вы знали, что Руперт ушел в отставку всего лишь в чине капитан-лейтенанта. Военные следователи так ничего и не поняли. Ведь действительно казалось невозможным, чтобы командир самого быстрого во всем флоте корабля не смог поймать человека в скафандре. Воспроизведение Перевод В. Гольдича, И. Оганесовой. Просто удивительно, как быстро я сумел все забыть. Я пользовался своим телом сорок лет; и мне казалось, что я его изучил. Однако воспоминания о нем рассеиваются, словно сон. Руки, ноги, где вы? Что вы делали, когда принадлежали мне? Я посылал сигналы, пытаясь управлять конечностями, которые смутно помнил. Ничего не происходило. Все равно что кричать в вакууме. Кричать. Да, я пытался. Возможно, они меня слышат, но сам я не слышу своего голоса. В моем сознании осталось слово "музыка" -- но что оно означает? (Так много слов выплывает из темноты, словно дожидаясь, что я их узнаю. И одно за другим исчезают, разочарованные.) Привет. Значит, ты вернулся. Как тихо ты вошел в мое сознание! Я знаю, что ты здесь, но я не почувствовал, когда именно ты появился. Я понимаю, что ты дружелюбен, и я благодарен за то, что ты сделал. Но кто ты? Конечно, я знаю, что ты не человек -- наша наука не могла меня спасти, когда отказало силовое поле. Видишь, меня одолевает любопытство. Хороший знак, не правда ли? Теперь, когда боль ушла -- наконец, наконец я вновь в состоянии размышлять. Да, я готов. Все, что ты хочешь знать. Это меньшее из того, что я могу сделать. Меня зовут Вильям Винсент Ньюберг. Я пилот Галактической инспекции. Родился в Порт-Лоуэлле, Марс, 21 августа 2095 года. Моя жена Джанита и трое наших детей находятся на Ганимеде. Кроме того, я писатель; мне довелось опубликовать немало книг о моих путешествиях. "По ту сторону Ригеля" весьма знаменита... Что произошло? Наверное, вам известно не меньше, чем мне. Я перевел корабль в фантомное состояние и вышел на фазовую скорость, когда раздался сигнал тревоги. И я ничего не успел предпринять. Помню, как засияли стены кабины,-- а потом жар, ужасный жар. Вот и все. Вероятно, взрыв выбросил меня в открытый космос. Но как мне удалось уцелеть? Неужели кто-то успел до меня добраться? Скажите мне, что осталось от моего тела? Почему я не чувствую рук и ног? Не скрывайте от меня правды; я не боюсь. Если вы сумеете вернуть меня домой, биотехники снабдят меня новыми конечностями. До катастрофы мне уже заменили правую руку. Почему вы не отвечаете? Я задал совсем несложный вопрос! Что вы имеете в виду, когда говорите, что не знаете, как я выгляжу? Вы ведь спасли что-то! Голову? Значит, мозг? И даже не... О нет!.. Прошу меня простить. Кажется, я долго отсутствовал? Дайте мне взять себя в руки. (Ха! Очень смешно!) Я пилот первого класса Винсент Вильям Фриберг. Я родился в Порт Лиоте, Марс, 21 августа 1895 года. У меня один... нет, двое детей... Пожалуйста, разрешите мне начать снова, помедленнее. Моя подготовка рассчитана на выживание в любой допустимой реальности. Я готов взглянуть в лицо любым обстоятельствам. Только медленно. Ну, могло быть гораздо хуже. Я остался в живых. Я знаю, кто я такой. Я даже думаю, что знаю, что я такое. Я -- запись. Некое фантастическое устройство для сохранения информации. Должно быть, вы поймали мой дух, мою душу, когда корабль обратился в плазму. И хотя я не представляю, как такое возможно, само по себе предположение выглядит логичным. В конце концов, первобытный человек никогда бы не сумел понять, как мы записываем симфонию... Все мои воспоминания оказались записанными на пленке или заключенными в кристалле, как когда-то были заключены в клетках моего испарившегося мозга. И не только мои воспоминания, Я. МОЯ ЛИЧНОСТЬ -- ВИНС УИЛЛБУРГ, ПИЛОТ ВТОРОГО КЛАССА. Ну, что будет дальше? Пожалуйста, повторите. Я не понимаю. О, замечательно! Вы можете сделать даже это? Для таких вещей есть название... слово... Множественное море инкардации. Нет. Не совсем так. Инкардация, инкардация... РЕИНКАРНАЦИЯ! Да, да, я понимаю. Я должен составить базовый план, проект. Следите за моими мыслями очень внимательно. Я начну с самого верха. Сначала голова. Она овальная -- вот так. Верхняя часть покрыта волосами. Мои были кра... нет, голубые. Глаза. Они очень важны. Вы видели их у других животных? Хорошо, это упрощает дело. Можете показать какие-нибудь? Да, эти подойдут. Теперь рот. Странно -- я смотрел на него тысячи раз во время бритья, но почему-то... Нет, не такой круглый -- же. О нет, не так. Он расположен поперек лица, горизонтально... Так, дайте-ка посмотреть... было еще что-то между глазами и ртом. Как глупо с моей стороны. Я никогда не стану курсантом, если не смогу вспомнить... О, конечно,-- НОС! Немного длиннее, так мне кажется. Что-то еще, только я забыл. Голова выглядит незаконченной. Нет, это не я, Билли Винсбург, самый умный парень во всем квартале. Но меня звали совсем иначе -- я не мальчик. Я пилот, двадцать лет прослуживший в Космическом флоте, и я пытаюсь восстановить свое тело. Почему я постоянно отвлекаюсь? Помогите мне, пожалуйста! Это чудовище? Неужели я так себя описал? Сотрите его. Давайте, все сначала. Начнем с головы. Она имеет идеальную сферическую форму и шляпу с загнутыми полями... Слишком сложно, начнем с чего-нибудь другого. О, я знаю... Бедренная кость соединяется с большой берцовой костью. Большая берцовая кость соединена с бедренной костью. Бедренная кость соединяется с большой берцовой костью. Большая берцовая... Все расплывается. Слишком поздно, слишком поздно. Какая-то ошибка в воспроизведении. Спасибо за то, что вы пытались. Меня зовут... меня зовут... Мама -- где ты? Мама!.. Мама!!! Мааааа...