и не верю, что когда-то здесь жил. Как будто в тумане". Сергей смотрел на него, стараясь припомнить капитана Мацана, видел перед собой человека с дрожащими, как мираж, чертами и никак не мог представить его себе целиком - лишь отдельные движения, подергивание лица, неожиданно для самого себя спросил : "Почему ты позвонил мне ?" Мацан медленно поднял глаза : "...Ты ведь был последний, с кем я разговаривал. Потом..." И он встал : "...Ты прикрывал мне спину..." Сергей не выдержал, скривился рот, он отвернулся. "Пошли дальше..." Голос Мацана прозвучал глухо, как вчера, в телефоне. Сергей медленно встал, они пошли рядом, не глядя друг на друга, дальше, на блеск золотого шпиля Инженерного замка... Сергей проводил Мацана до 'Астории', что-то удерживало Сергея предложить ему остановиться у него дома, потом до него дошло, что его бывший командир - иностранец, то есть паспортный контроль, виза, приглашение...Да и они не были они так близки, просто Мацану нужно было понять, что у него еще оставалось дома, из-за чего стоило возвращаться! Сергей попытался вызвать в себе зависть к воскресшему капитану, но находил только равнодушие. И еще он ясно понял, что Мацан тогда, несколько лет назад, в ущелье, испугался... Сергей не стал лезть дальше в сумраки чужой души. Потому что почувствовал, как очутился на краешке бездонного колодца собственной... Сергей доехал на электричке, от которой было всего десять минут ходу. Дома он уже был в девять вечера. Жена удивилась, что он не прошел на кухню по своему обыкновению после долгих прогулок, и лег спать в десять часов. "Рано на работу!" - объяснил он жене. Он провалился в темноту до четырех утра. Встал, тогда и увидел, что еще четыре часа. Над крышами едва заметно отливало голубовато-розоватое свечение. Сергей поежился от предутреннего холода и устроился возле теплой жены, доспать - доваляться пару часов. ... Он стоял на каменном склоне, поросшем жидкой травой, между зубчатыми гребнями. Выше оставался перевал, с которого он только что спустился. Под ним расширялось книзу ущелье, заваленное изъеденными ржавым лишайником камнями. Между валунами сновали огненные силуэты, застывали и через некоторое время до него доносился унылый свист... Сурки...Выход из ущелья скрывался под мореной. Ему оставалось только, перескакивая с камня на камень, выйти к дороге...Он был один, не считая автомата, он знал точно, что не страдал ни от голода, ни от жажды... Только вниз ! Сергей подтянул штаны, ремень автомата и сделал шаг. Поднял глаза от ботинок и замер... По камням поднимался человек... Ему сперва хотелось крикнуть, но что-то в походке человека было такое, что он застыл на месте. Человек двигался размеренно, неутомимо, как механизм, прямо к нему. Сергею показалось, что свист сурков и завывания сзади на перевале поглотились ватной тишиной... Он попытался отойти в сторону, присесть, чтобы его не заметили, но ноги не сгибались. Идущий скрылся под каменным выступом. Сергей помчался назад, к оставленному им перевалу в мертвой тишине, не слыша стука ботинок...И оглянулся...Страшный озноб сковал тело... Человек вырастал над перегибом в пятидесяти метрах от Сергея, постепенно, сначала шапка, походившая на панаму, незнакомое, загорелое лицо, плечи, распахнутый жилет на голой груди, пятнистые штаны, высокие ботинки... Ярко озаренный солнцем ! Он шел на Сергея, бесшумно ступая по камням, не замедляя и не ускоряя шагов. Сергей, не в силах оторваться от него, начал мелко дрожать. На голове человека была обычная вылинявшая армейская панама, которую довелось носить и Сергею. На правом плече покоился ручной пулемет. Взгляд Сергея опускался ниже и он не мог понять, что находится на груди под развевающимися полами жилета. Другая рука человека мерно отмахивала в такт шагам. Когда он подошел на десять шагов у Сергея встали дыбом волосы... При каждом шаге открывалось красное мясо на теле, лишенном коже. Сергей видел, что кожа была содрана от пояса до кончиков пальцев, в точности как 'рубашки', которые снимали с пленных 'духи'. Красный палец с черным ногтем легко касался спусковой скобы на пулемете. Красная ладонь с веером кровеносных сосудов раскачивалась как маятник. На груди - сизые мышцы, перевитые красной паутиной, в запекшейся крови. Сергея не тошнило - он окаменел. И внезапно в поле его зрения попали закрытые глаза на загорелом лице. Но фантом двигался легко, не спотыкаясь, и стало ясно, что он пройдет, не задев его. Сергей против своей воли поворачивался к нему и, когда их разделяло несколько метров, веки шагавшего начали раскрываться, открывая мертвые глаза, в упор глядящие на Сергея. Те глаза не отрывались от его глаз, и...улыбка раздвинула плотно сжатый мертвый рот... Голова в панаме со скрипом повернулась к Сергею, ему даже показалось, что она кивнула ему, чуть прикрыв, будто успокаивая, веки, и человек пошел выше, к перевалу. Сергей, как зачарованный, следил за исчезавшей за перегибом склона фигурой, сначала пропали ботинки, медленно укорачивались ноги, пропал пулемет на плече, а когда к Сергею вернулся слух, оказалось, что вместо панамы он смотрел и смотрел на дальний выступ на склоне... Сергей со стоном сел. Снова и снова улыбка на мертвом лице вставала перед ним... Он понял, кого встретил. Среди не только русских, но и афганцев ходили слухи о 'черном' спецназовце, афганцы называли его 'караджахид', призраке оставленного в горах трупа. Утверждали на полном серьезе даже, что тот, на кого посмотрит 'черный' спецназовец, скоро умрет, много еще и другого болтали, особенно после стакана спирта... Сергей открыл глаза и вскочил. Было ровно шесть часов... ...В вертолете Сергей пришел в себя. Оттолкнув от себя удерживающие его руки, прижался к стеклу - бесконечно стелилась коричневая равнина, надвинулась каменная гряда, машина легла на борт и каменная стена величественно откатилась в сторону, открывая новые стены. Потемнело в глазах... Посадку совершили в Кандагаре. Сергей, едва живой, выбрался наружу и, пока шла суета вокруг, просидел, роняя поминутно голову, прислонясь к обшивке. Федоров не вылезал из вертолета. К Сергею несколько раз подбегали, что-то спрашивали, он что-то говорил. Когда солнце уходило за линию холмов, вылетели в расположение полка. Сергей, измотанный тряской и грохотом, вывалился из машины уже в полной темноте. Проснулся он ни свет ни заря, к удивлению, в своей палатке, на койке, на которой тогда спал офицер с аккуратненькой бородкой. Ветерок с гор свежил, Сергей сел на землю у самого входа и подставил лицо холодным ласковым дуновениям. Только бурчало и крутило в животе. Он вдруг сейчас заметил снежные пики над коричневой грядой Мазара. Пики были похожи на далекую ровную цепочку белых облачков, таявших на свету. Сергей узнавал привычный пейзаж вокруг себя - ангары, возле которых стояли вертолеты, радиомачта, палатки, бубнящие голоса... Он пошел к штабу. Около штабных палаток было пустынно - никого, кроме часовых. Перед Сергеем выскочил человек в трусах - задернувшийся полог палатки заглушил брань. Человек, стуча зубами, рвался зайти обратно, но был выбрасываем, едва его голова скрывалась внутри. Сергей молча отодвинул его, вошел. Матерясь, слезли с ближайшей койки, подошли к нему : "Уеб...ще , еще не понял..." Сергей почувствовал, как в его плечо вцепилась жаркая рука. Короткая возня, вцепившийся отлетает во тьму. Сергей, понизив голос : "На выход !" и вышел наружу. Выходящий, не стесняясь присутствия офицера, ударил в поддых солдата, прыгавшего около входа, и не спеша подошел к Сергею. "В чем дело ?" "...Молодой, припух совсем" - мотнул головой налево выведенный Сергеем. "Иди !" - отпустил Сергей первого и тот, колотясь, полез за полог. "...Ты чего выеб...ся, гнида !" Парень, выше Сергея, с искренним возмущением заговорил: "Товарищ лейтенант, так молодой оборзел..." Сергей неожиданно для себя резко пригнул голову в жестких волосах так, что солдат бухнулся на колени. "Встать !" - и Сергею захотелось разбить ногой лицо упавшего. Тот, почувствовав по голосу, опасливо поднялся. Но гнев Сергея исчез, он коротко бросил : "Вон !" и, не дождавшись, пошел. Около штабных палаток перетоптывались часовые в ватных бушлатах. Сергей знал, как с надеждой, будто от воскресения из мертвых, встречаешь рассвет. И невольно улыбнулся, порадовавшись за промаявшихся людей. Они заметив его, насторожились. Узнав Сергея, старший караула послал одного из часовых в палатку. Через секунду караульный вернулся : "Товарищ подполковник приказал впустить...". Сергей дернул левым плечом - автомат висел, как всегда, положил возле входа и шагнул за задернутый полог в освещенное пространство. Перед ним за столом одиноко сидел Михалыч. Сергей за шаг от стола вытянулся, успел произнести : "Лейтенант Зандер..." , как Михалыч встал и показал ему на стул : "Садись !" Сергей сел, не отрывая глаза от командира полка. Минуты две они молчали. Подполковник сначала смотрел жестко, потом выражение его лица стало просто усталым, он отвел взгляд : "Да-а..." Сергею стало неловко за него, он бегло осмотрел нехитрую обстановку штаба, увидел на свои грязные руки -- от малейшего толчка на них из-под запекшейся корки набухали капли крови и от нарастающего зуда хотелось разодрать кожу. "...Не отдирай !" услышал Сергей и поднял голову. Подполковник мялся, не зная с чего начать, и Сергей сказал : "Мы напоролись на засаду...Там, где нас должны были снимать..."Михалыч кивнул. Сергей собирался доложить о бое, но неожиданно спросил : "Почему не было ретранслятора ?.." Михалыч выдержал его взгляд, резко поднялся, суетливо пробежался несколько метров, сел обратно : "Не было !" Его серые глаза разгорелись огнем : "...Не было, не поднимали !" Сергей, не ожидавший истерики от командира полка, растерялся. И вдруг неистовая сила вздернула его со стула : "...А своих бросать ! Б...дь, было ?!" и грохнул по столу, обрызгав кровью подполковника. Тот вскочил, что-то проорал. "...Не было, а Витаса нет ! И остальных -- нет ! А этот х... есть! Б...дь!.." Сергей был наготове, ожидая, что Михалыч сейчас кинется, и едва сдержался, чтобы не опередить его. Они стояли, почти уперевшись лбами, раскрасневшись. И вдруг оба разом уселись друг против друга. "Пойдешь на роту вместо этого пидера ?" услышал Сергей и, не отвечая, отрицательно мотнул головой. "...Дурак ты !" примирительно сказал Михалыч : "У тебя пойдет!". Он подождал с минуту и, придя полностью в себя, сухо приказал : "Доложись на разводе. Принять взвод. Выполняй." Сергей, не спеша, встал и повернулся к выходу. "...Ну и дурак" -- услышал по дороге, но, не задержавшись ни на секунду, отдернул полог палатки и вышел наружу, на плато, сторожившее город в долине... Ему было уже все равно, что произойдет с ним. Да и что могло уже испугать того, кто видел 'караджахида' -- 'черного' спецназовца... К о н е ц