всю обойму в водителя.
Как только за вошедшими захлопнулись створки люка, корабль взмыл в небо
и, быстро набрав высоту, потерял за облаками объятую Пламенем Уоллу.
Правитель с сопровождавшими его охранниками находились в центральном салоне.
Не зная дальнейшего курса, я был вынужден по громкоговорящей связи
спросить Правителя о маршруте следования.
После некоторого молчания я услышал его голос: "Достичь северной точки
планеты и облетать ее по кругу до тех пор, пока не останется горючего для
дозаправки на острове Дилтт".
С момента этого распоряжения жизнь потекла размеренно и однообразно,
правда, в двух измерениях. В кабине нес вахту экипаж, непрерывно сменяя друг
друга у рулей управления, а из центрального салона доносились возбужденные
голоса, звон бокалов и пьяный раскатистый хохот Правителя и его
собутыльников.
Однажды под вечер в кабину застучали, - сначала негромко, потом
сильнее, затем заколотили ногами.
Не обращая внимания, я сидел на своем месте, глядя на показания
приборов, полагая, что стучит кто-то из помощников, перепутав двери. Но
внезапно раздавшийся громкий голос Зорнерра: "Овнерр, это я, открой", -
заставил меня немедленно открыть дверь.
В тесную кабину ввалились совершенно пьяный Правитель вместе со своими
помощниками, и обняв меня за плечи, сунул в лицо сосуд с элббой: "На, выпей,
Овнерр, за меня выпей, за мою удачу, за мою победу!"
Я хотел было отстраниться от его зловонного дыхания, тем более, что до
сих пор не мог простить ему убийства водителя. Я неплохо знал того человека.
У него была большая семья и больной отец калека, и он служил Правителю днем
и ночью, как верный шейбб, преданно охраняя, скрывая от всех его похождения
и пороки.
Но волосатые пальцы Зорнерра впились в плечо и голос, хриплый после
многодневного пьянства, вкрадчиво и зловеще произнес: "Ты что, Овнерр, не
хочешь выпить со мной, с твоим Правителем?" У меня от страха затряслись
руки. Я не первый день служил Правителю и прекрасно знал, что может
последовать за отказом.
Я осушил до дна предложенный мне сосуд, причем маленькие глаза
Правителя следили за каждый моим жестом, напряженно вглядываясь в лицо.
Увидев опустошенную бутыль, Зорнерр просипел: "Ну вот... так-то будет
лучше", - затем круто повернулся к выходу и сказал: "А теперь все за мной...
Все! А ты, Овнерр, включи автоматическое управление, нечего изображать из
себя незаменимого..."
Когда мы вошли в салон, то увидели стол, заставленный бутылками,
яствами. Следы пиршества говорили, что хозяин салона со своими
прихлебателями все это время беспробудно пили.
Под бдительным оком Правителя вскоре "накачался" и мой экипаж.
У наших собутыльников постепенно развязывались языки, и по оживленным
разговорам, отдельным фразам нам, наконец, стало ясно, что же произошло на
Уолле. Мысль об этом не давала нам покоя с момента старта нашего лейерра.
Война!
Страшная война с применением оружия массового поражения загнала нас
сюда, на северный полюс планеты. Загнала вместе с организаторами и
исполнителями чудовищного, злодейского замысла.
Воспоминания о погибших родных и близких жгли наши сердца, иссушали
мозг, отравляя необходимость существования на этом свете, тем более в
компании с таким сбродом.
А распаленные алкоголем, воодушевленные наличием новых слушателей
Правитель и его прислужники разглагольствовали о беспредельной власти над
планетой.
Строили безумные планы об обладании всеми ценностями Уоллы. Восхваляли
мудрость и величие своего подонка Шефа, называя его величайшим из величайших
Правителей Вселенной.
Да, только так и не меньше!
Оказывается, этот сумасшедший выродок, этот безумец хотел быть
диктатором не только Уоллы, но и всей Вселенной!
Мне стало стыдно и больно за своих товарищей, за свой народ. Ведь
столько лет мы преклонялись перед этим ничтожеством, безумным маньяком,
вообразившим себя божеством, вершителем судеб всех цивилизованных планет.
Наконец, Зорнерр со своей компанией угомонились и захрапели в своих
креслах.
С чувством тоски и обреченности мы покидали это прибежище негодяев и
скотов.
Буквально опустошенные, раздавленные увиденным и услышанным, мы вошли в
кабину и плотно задраили входную дверь.
Для всех нас было совершенно очевидно, что пока этот корабль нужен
Правителю, нам ничего не грозит, но как только Зорнерр переберется в одно из
заранее приготовленных для него убежищ, от нас немедленно избавятся. Лишние
свидетели Зорнерру не нужны. Спокойно и хладнокровно он уничтожит экипаж,
так же как безжалостно пристрелил преданного водителя уллехода.
Обсудив положение, мы единодушно приняли первое и самое главное решение
- уничтожить этих негодяев, жестоких хищников, принявших человеческое
обличье. На Уолле не должно быть места для таких гнусных выродков.
Второе - необходимо было завладеть планами и картами Правителя и, в
первую очередь, узнать точные координаты заправочных станций и подземных
убежищ, где хранились продукты питания.
В дальнейшем, оставляя кабину лейерра и включив автопилот, мы
присоединялись к пассажирам центрального салона, делая вид, что с
удовольствием участвуем в их пьяных оргиях, а сами постоянно пытались
что-либо выведать у Правителя и его своры шейббов.
Особенно это удавалось моему заместителю Миркку. Он быстро втерся в
доверие к Зорнерру и тот называл его не иначе, как "мой дорогой Миркк".
Вскоре удалось выяснить и шифр от металлического сейфа, где Правитель
хранил самые ценные документы.
Миркк даже узнал будущее количество членов экипажа. Как мы и
предполагали, нас ожидала судьба водителя уллехода.
Терпеливо вынося присутствие этих ублюдков и необходимость постоянного
общения с ними, мы крутились над северным полюсом, как волчок.
Шесть раз мы дозаправлялись и пополняли продукты питания на острове
Дилтт. У Зорнерра была предусмотрена еще одна запасная база. В последний раз
мы выгребли все запасы и из нее.
Наконец, наступило долгожданное время возмездия. Пришел момент расплаты
с кучкой подлых ублюдков, недостойно носивших высокое имя человека.
Я доложил Правителю, что горючее на исходе. Хотя он был сильно пьян, но
весьма удивился, так как рассчитывал, что оно имеется еще в достаточных
количествах.
Однако не спорил и назвал координаты новой базы. Потом тут же назвал
другие. Затем - следующие. Сообразив, что в таком состоянии ему точные
координаты не вспомнить, Правитель вошел в салон, открыл сейф и стал
копаться в ворохе бумаг. Непослушными пальцами он доставал документы,
рассматривал, откидывал в сторону, пока, не выдержав, вытряхнул на пол все
бумаги и, бросив: "Ищи сам, а я пойду выпью с моим дорогим Миркком", -
вернулся в центральный салон.
Я долго ползал по полу, перебирая каждый документ и пытаясь найти
необходимую карту. Он вскоре мне попался на глаза: кроме того, я обнаружил
зашифрованную карту, на ней, как оказалось впоследствии, были нанесены
хранилища ценностей и драгоценных металлов большинства государств планеты.
Все прихватив с собой, я пошел к кабине, где меня уже ждали Миркк с
товарищами.
До сих пор не могу забыть омерзительнейшую сцену. Проходя через
центральный салон, я видел, как мертвецки пьяный, с красным от возбуждения
лицом, совершенно голый Правитель пытался овладеть одним из своих
помощников. Тот истошно орал и что было сил отбивался от этого похотливого
животного.
Захлопнув дверь кабины, я показал экипажу обе карты и рассказал о
препакостнейшем инциденте, свидетелем которого я только что оказался.
Ни слова не говоря, Миркк плотно изолировал входную дверь и по
громкоговорящей связи сообщил пассажирам центрального салона о приговоре,
вынесенном им от имени народа Таннеи и всей Уоллы.
В разгерметизированный салон проник космический холод, уничтожив
соучастников страшного преступления...
Вскоре, дозаправившись горючим на небольшом островке, точные координаты
которого были указаны на карте, мы взяли курс на столицу Таннеи.
Идя на небольшой высоте, сбросили над центром города замороженные трупы
Правителя и его сообщников.
Из-за плотного устойчивого тумана, окутавшего столицу непроницаемой
тусклой серой мглой, буквально ничего не было видно.
Вдруг на лейерре раздались тревожные сигналы опасности.
Замелькали, заметались цифры на приборах, показывая колоссальный
уровень радиации. Быстро надев защитные маски - в свое время Зорнерр
позаботился об этом, - мы немедленно набрали высоту, однако тревожные
сигналы не унимались. Стало ясно, - пролетая над столицей, корпус корабля
покрылся радиоактивной пылью. Единственное, что могло нас спасти, - это
немедленная очистка корпуса от радиоактивных осадков.
А выполнить это было возможно только с помощью воды. Нужен дождь, самый
обычный дождь!
На Уолле бывали ураганы, но довольно редко. Чаще всего они налетали с
моря, обрушиваясь на берега порывистым ветром с потоками воды. Несколько раз
смерчи налетали на Таннею. Один раз мне самому довелось попасть в такую
переделку, находясь в кабине лейерра.
Надо сказать, что тогда мне просто повезло и я благополучно "унес
ноги", а сейчас попасть в зону действия урагана было для нас просто
спасением.
Мы заметались от полюса к полюсу в поисках "хорошенькой" бури, пока не
увидели черно-багровую тучу с туго закрученными алыми краями, закрывавшую
весь видимый горизонт.
Пожалуй, это был тот самый ураган, так необходимый для корпуса нашего
уже довольно потрепанного сверхдлительным полетом воздушного корабля. Не
раздумывая, я бросил машину в эпицентр циклона. Но оказалось - это вовсе не
циклон, а смерч, вызванный взрывом гигантской разрушительной силы. Началось
такое! - трудно даже представить себе в самом кошмарном сне: тяжелую машину
трясло, бросало из стороны в сторону, как крохотную песчинку, потом она
завибрировала и едва не отвалились крылья и хвостовое оперенье. Казалось,
что мощный корпус вот-вот рассыплется на куски, а мы сами на мелкие частицы.
Внезапно нас сильно тряхнуло. Потеряв сознание, я на какое-то мгновение
выпустил рули управления, и машину завертело, закружило и потащило вниз.
Придя в сознание, я увидел прямо перед собой циклопической высоты волны
с белыми лохматыми бурунами на широких разлапистых гребнях. Одна из них
дотянулась до корпуса и потащила за собой в бездну; казалось, еще мгновение
и она поглотит нас в своей ненасытной беснующейся утробе.
В этот момент, как по волшебству, перед нами возникли заросли каких-то
растений.
Направив корабль прямо на них, я каким-то чудом успел найти миниатюрный
участок суши, не заливаемой штормом, и в изнеможении откинулся на спинку
кресла.
Блаженное оцепенение разлилось по телу. Товарищи бросились ко мне, и не
скрывая слез, крепко, до боли обнимали и жали руки.
Сигналы опасности давно стихли. Выбравшись из корабля, мы забрались под
корпус и тут же, завалившись на песок, заснули мертвецким сном.
Осмотр корабля подтвердил полное отсутствие следов радиации. Машина
почти не пострадала. Быстро набрав высоту, мы взяли курс на базу подводных
кораблей, помеченную на карте рукой Правителя как объект особой
государственной важности.
Вместо базы мы обнаружили развалины, груды камней, спекшихся с
металлом. Уцелела лишь узкая длинная полоска врезавшегося в море песчаного
мола.
С большим трудом лишь после третьего захода мне удалось посадить на
него наш многострадальный лейерр.
Взяв оружие и надев защитные маски, я и Миркк направились к подземному
убежищу, отмеченному на карте тремя черными жирными крестами. Вход в него
был завален.
Но мы с собой захватили несколько ручных взрывных устройств - на Тайнее
их называют ирггами.
Чтобы расчистить дорогу, Миркк швырнул один за другим два иргга в
обрушившийся проем. Мы осторожно спустились в образовавшийся после взрывов
лаз. Крутая лестница вела глубоко вниз. Кругом глухая темнота.
Включив нагрудные светильники, мы добрались до самого дна, по которому
медленно ползла густая полоса черного дыма; долго шли по бесконечным
переходам широкого тоннеля, пока не остановились перед сорванной с петли
толстой бронированной дверью. На ней красовалась покосившаяся табличка,
украшенная гербом Тайней и грозной надписью: "Вход категорически запрещен.
Объект особой государственной важности. За нарушение - расстрел".
Перешагнув через полуразложившийся труп человека, лежащего на пороге,
мы вошли в круглый зал, сразу определив, что попали в Центральный Пункт
Управления Армии.
Вдоль стен установлено множество пультов, висели настенные карты всех
государств Уоллы с намеченными объектами первого удара, схемами расстояний
до столиц и временем подлета ракет к целям.
Именно отсюда были нанесены удары по всем странам и континентам. Именно
отсюда, с этих красных вдавленных кнопок пошли сигналы к ракетным
установкам. И на мирные города, поселки, беззащитное население обрушились
смертоносные заряды.
У самого последнего пульта, уткнувшись лицом в пол, лежал в парадной
форме со знаками различия эндгорнерра труп седого мужчины, сжимающего в
иссохших, закостеневших пальцах маленький колкк. В виске убитого зияла
огнестрельная рана со следами пороховой гари и запекшейся кровью.
Кругом хаос и запустение. На полу валялись осколки стекла, обрывки
бумаг и около десятка застывших в разных позах трупов офицеров.
С тяжелым чувством покинули мы этот мертвый уголок и медленно, не глядя
друг на друга, поднялись на поверхность.
Выбравшись из узкого лаза, мы увидели бегущих навстречу товарищей,
которые кричали, махали руками и показывали в сторону моря: недалеко от
берега торчал из-под воды стержень прибора наружного наблюдения подводного
корабля. Вскоре он всплыл, открылся люк и на борту появился высокий человек
в форме морского офицера, взмахивающий зажатым в ладони обрывком белой
ткани.
Из люка поднялись. еще двое и, присоединившись к первому, начали что-то
кричать. Затем они сели в небольшую лодку и поплыли к берегу. Когда лодка
причалила, они выбрались на мол и пошли нам навстречу. Шли настороженно,
пожалуй, даже боязливо. С тревогой взглядываясь в наши лица, они подняли
руки вверх, демонстрируя свои мирные намерения. Не доходя пяти-шести шагов
до нас, остановились. От группы отделился офицер, подошел, и отдав честь,
представился: "Минкетт Стилл".
Мало кому из таннейцев не известно имя командующего подводным флотом
Таннеи - эндгорнерра Стилла!
Фотографии этого высокого седовласого человека часто появлялись на
страницах печати, причем текст почти никогда не менялся: "Надежда Таннеи -
эндгорнерр Стилл".
Действительно, Правитель Зорнерр, паталогически нелюбивший людей
высокого роста, всегда выделял эндгорнерра из своего окружения.
В своих интервью, встречах с представителями печати Правитель никогда
не забывал упомянуть о надежде Таннеи - эндгорнерре Стилле.
Эндгорнерр был советником Зорнерра в военных вопросах. Правитель
использовал его знания, опыт, но никогда Стилл не склонял своей гордой
головы перед диктатором.
И мало кто знал, что Правитель смертельно боялся и ненавидел
эндгорнерра, хотя постоянно называл его своей правой рукой.
Я, личный пилот Зорнерра, и то прослышал об этом совершенно случайно:
из его пьяной болтовни, когда мы крутились над северным полюсом.
"Вы сын эндгорнерра Стилла?" - спросил я моряка. Он кивнул головой. Мы
молча смотрели на горящие голодным блеском глаза моряков, на изможденные
бледные лица, на потрепанные, болтающиеся на костлявых плечах мундиры.
Опустив оружие, мы подошли, пожали всем руки, по очереди представились.
Они, растроганные теплой встречей, не скрывали слез, текущих по впалым
щекам. Давно, видимо, очень давно не видели они живых людей!
Я пригласил гостей в салон лейерра. На стол мы выставили все, что у нас
имелось. Моряки с такой жадностью набросились на еду, что и без слов было
ясно, насколько они изголодались.
Когда гости насытились, я попросил Стилла рассказать обо всем, что с
ними произошло.
6
"Отец был доверенным лицом Правителя Зорнерра, который поручил ему
руководство центральным стратегическим пунктом управления Обороны страны.
Так он назывался, хотя на самом деле это был пульт Первого Удара, как
значилось в совершенно секретной инструкции, которую я случайно видел на
письменном столе отца. Там постоянно дежурили доверенные лица Зорнерра,
подчинявшиеся только Правителю.
По личному поручению Зорнерра отец на подводном корабле нового типа
готовился к длительному автономному плаванию без всплытия на поверхность. На
корабле имелись установки регенерации и очистки воздуха и опреснения воды, а
также большие запасы продовольствия.
Формально командиром подводной лодки считался я, хотя фактически
походом руководил отец, как командующий подводным флотом страны.
Корабль уже давно был готов к отплытию, но отец не выходил из своей
каюты, углубившись в расчеты. Я несколько раз заглядывал в дверь, но он, не
поднимая головы, что-то быстро писал.
Когда на пульте управления лодкой раздался продолжительный зуммер связи
с берегом, я вызвал отца к аппарату. Тот с раздражением взял трубку, но,
услышав голос, сразу оттаял и заговорил с давнишним другом нашей семьи
доктором Гроллом. Когда-то давно он спас жизнь мне и :оей матери. Звонил он
очень редко, так как был руководителем какого-то сверхсекретного Центра
исследований, расположенного на южном побережье Таннеи.
Совсем неожиданно для отца он попросил с ним встретиться, хотя, как
правило, на такие встречи у него обычно не хватало времени - настолько он
всегда был занят.
К моему удивлению, отец быстро согласился, хотя установленный срок
отплытия уже давно истек. Встреча была назначена в одном из портовых
ресторанов. Отец вызвал вихролет и улетел.
Я очень долго ждал отца, но он не возвращался. Наконец, раздался
зуммер, я бросился к аппарату и с трудом узнал его голос: изменилась даже
манера говорить. Обычно он разговаривал резко, отрывисто, будто подавал
команды. А сейчас со мной говорил почти незнакомый человек, хотя тембр
голоса оставался прежним. Мало того, что язык отца заплетался - видимо, они
крепко выпили, - но он то бормотал скороговоркой, то, надолго замолкая,
тягуче и нудно растягивал каждое слово. Вдруг он начинал неожиданно
хохотать, потом замолкал снова.
Насколько я его понял, друг приехал из своего Центра показать ему
какое-то новое изобретение.
То, что рассказал ему доктор Гролл, настолько удивило и потрясло отца,
что он не поверил, не мог поверить.
Оказывается, Гродл по указанию Правителя Зорнерра работал над
изобретением специальных капсул. Проглотивший такую капсулу становился
машиной, игрушкой в руках человека, управлявшего особым устройством.
Содержимое капсулы воздействовало на мозг, лишая его воли и сознания.
Человек становился рабом, обязанным слепо повиноваться сигналам, идущим из
специального устройства.
Гролл сказал, что сейчас за пультом этого устройства находится
Правитель Зорнерр. Не зная об их давнишней дружбе, он поручил доктору
заставить отца проглотить капсулу.
Но Гролл не хочет больше выполнять волю Правителя... В подтверждение
своих слов доктор выложил на стол маленькую прозрачную капсулу с каплей
красно-малиновой жидкости внутри.
"Это самая настоящая ерунда и глупость. Никогда не поверю в такую
чушь", - рассмеялся отец, взял капсулу и проглотил ее, запив стаканом элббы.
Гролл испуганно посмотрел на него и, не говоря ни слова, рванулся к
двери.
Все это было так не похоже на всегда спокойного и уравновешенного
доктора, что отец насторожился и решил все-таки мне позвонить. Вдруг он стал
заговариваться, мысли перескакивали с одной темы на другую.
Потом он заговорил о долге перед Таннеей. О том, что надо с ними
покончить. Скорее всего, действительно, на его мозг стали воздействовать
какие-то импульсы.
Внезапно отец, очевидно, собрав всю свою волю твердым голосом
заговорил: "Немедленно уводи корабль в океан и оставайся там на предельной
глубине, как можно дольше. Немедленно, слышишь, немедленно!" Затем он опять
замолол чепуху, а потом, немного помолчав, стал говорить, что обязан
выполнить свой долг перед Таннеей. Ведь он эндгорнерр Стилл, ее надежда и
правая рука Правителя Зорнерра. Он сейчас пойдет на Центральный Пункт. Они
не успеют нажать ни одной кнопки. Ответного удара не будет. Будет только
Первый. Он спасет нацию! - и неожиданно послышались короткие гудки.
Я попытался хоть что-то сказать ему, но понял, что он бросил трубку.
Не зная, что же делать, что предпринять, я заметался по каюте.
Наконец я сообразил, что надо бы позвонить на Центральный Пункт
Управления. Набрав секретный кодовый номер, известный лишь нескольким людям
в стране, я услышал спокойный голос дежурного, который ответил, что
сработала автоматика и эндгорнерр Стилл сейчас будет.
Я отчетливо слышал, как он приветствовал появившегося отца и сказал
ему, что его просят к телефону.
Вместо ответа я услышал выстрелы, удары упавших тел, какие-то
непонятные громкие звуки, звон разбитых стекол, треск.
Похолодев от ужаса, я что было сил заорал, но трубка не отвечала. Потом
снова послышались выстрелы, крики, обрывки слов, последний выстрел. И
тишина. Мертвая тишина.
Я нажал кнопку тревоги и срочного погружения. Подводная лодка ушла в
открытый океан, в глубину, унося меня вместе с моими ужасными догадками и
предположениями. Выполняя последнее указание отца, я вывел корабль в район,
наиболее удаленный от материков. До сих пор не знаю, сколько времени мы
провели под водой. Ссылаясь на предписание эндгорнерра, я приказал
уничтожить все календари и опечатал приемно-передающее устройство.
Офицерам и другим членам команды я объяснил, что в целях секретности и
проверки особенностей нашего подводного корабля мы должны находиться в
режиме автономного плавания максимально возможный срок.
За все время плавания мы всплыли лишь один раз: у нас испортилась
установка регенерации воздуха, а починить и проверить ее действие можно было
только на открытом воздухе.
При всплытии часть команды обратила внимание на необычно резкое
похолодание и порывистый ветер, что никогда раньше в этих широтах не
наблюдалось.
За долгие и почти бессонные ночи плавания, я приучил себя к мысли, что
Уоллу ждут большие перемены, хотя оставлял маленькую, совсем крохотную
надежду: а вдруг этого не произойдет?...
Изменение климата все расставило по своим местам, Более того, при
выходе на борт я захватил с собой небольшой прибор для проверки уровня
радиации и осторожно, чтобы никто не заметил, произвел необходимые замеры:
цифры были настолько велики, что все сомнения сразу отпали. На планете было
применено оружие массового поражения!
Если даже здесь, вдали от берегов, прибор показывает такие громадные
числа, то что же делается на материках?
При одной этой мысли холодок пробежал по телу и перехватило горло. Я
дал команду быстрее заканчивать ремонт и срочно опускаться на глубину.
На вопросы членов команды, чем вызвано изменение климата, я попытался
объяснить это аномалией и сослался на научную гипотезу о якобы возможных
изменениях такого рода, связанных с расположением нашего светила.
Когда запасы продовольствия подошли к концу, я, несмотря на
неудовольствие команды, приказал урезать ежедневную норму питания.
Вскоре продукты почти иссякли, а среди членов экипажа началось
брожение. Слишком долго мы пробыли под водой. Тогда я собрал команду и
рассказал всю правду, все, что было известно самому.
Это вызвало такую бурю возмущения и негодования, что меня чуть не
разорвали на куски. Чтобы предотвратить волнения на корабле, я выложил из
кармана колкк и сказал: "Любой из вас, кто посчитает мои поступки неверными,
направленными во вред команде, может немедленно пристрелить меня".
Мое хладнокровие хотя и стоило мне лишней седой пряди, но убедило
моряков лучше любых слов. Все моментально успокоились, а мой заместитель с
двумя выбранными от команды представителями пошли к приемо-передающему
устройству, сорвали печать и включили его.
Эфир молчал. Молчал на всех диапазонах. Кроме треска и пощелкивания
ничего не было слышно.
Когда мне доложили об этом, я распорядился взять обратный курс.
По прибытии на место, направив прибор наружного наблюдения на родную
гавань, мы не узнали ее.
От строений, сооружений, складов ничего не осталось: сплошные руины и
развалины. Окружавшие бухту горы, даже горы изменили свои очертания и форму.
Резко изменилась и береговая линия.
Всплыв па поверхность и открыв люк, мы рассыпались по бортам, пытаясь
хоть что-то разглядеть в этом бесконечном нагромождении камней и металла.
Людьми овладело отчаяние. Многие потребовали немедленно высадить их на
берег.
Никто ведь не знал о судьбе своих родных и близких. Кроме того,
большинство не знало и не предполагало о возможных последствиях применения
оружия массового поражения.
Я старался как можно спокойнее объяснить людям наше положение: выход на
берег без защитных масок и специальных костюмов может привести к самым
тяжелым формам лучевой болезни, - хотя прошло много времени, но радиация
продолжает действовать, непосредственное соприкосновение с продуктами
распада приведет к гибели людей,
Для наглядности я продемонстрировал показания прибора измерения уровня
радиации. Он был настолько высок, что пока о высадке на берег не могло быть
и речи.
После такого вступления пыл команды несколько охладился, но двое не
удержались от безумного поступка: на глазах у экипажа они бросились в воду и
поплыли к берегу.
Достигнув земли, беглецы стали пробираться вдоль развалин портовых
сооружений. С трудом преодолевая завалы и глубокие ямы, они добрались до
забросанного каменными глыбами бункера.
Внезапно один из членов команды, с ужасом воскликнул, указывая на
беглецов, которые светились, окруженные странно мерцающим,
красновато-оранжевым ореолом.
Через несколько шагов один из них упал, второй попытался его поднять,
но не смог и, пошатываясь, двинулся дальше. Затем споткнулся и упал тоже.
Хотел приподняться на руках, но они подломились и он затих. Еще долго мы
ждали, что хотя бы один из них зашевелится. Но, увы!
Эти несчастные пошли на смерть от горя, от отчаяния. У одного в этом
прибрежном городе была невеста, у второго оставалась маленькая дочка, жившая
с его матерью, - жена умерла во время родов.
Желающих последовать их примеру больше не оказалось.
Еще раз собрав команду, я обсудил с экипажем наше положение. Здравый
смысл подсказывал только одно: найти одну из секретных баз, а их было
наверняка достаточно много, пополнить запасы продовольствия, и ждать, ждать
пока не понизится уровень радиации.
Шансы найти родных и близких, а тем более застать их в живых на
пораженной язвами взрывов и радиоактивными остатками планете, практически
равнялись нулю.
Долго, очень долго в поисках живых людей и съестных запасов мы
скитались по морям и океанам. За это время восемь человек из команды при
различных обстоятельствах погибли, а оставшиеся в живых заболели лучевой
болезнью, да и психика пострадала.
В одном из последних, еще не обследованных прибрежных городов, где мы
рассчитывали найти продовольственные склады, к нашему удивлению уровень
радиации оказался значительно ниже, чем в других регионах страны.
Когда мы всплыли в гавани этого порта, то не обнаружили и особенно
значительных разрушений. Единственное, что причиняло беспокойство, так это
страшное зловоние, исходившее от гниющей мертвой рыбы, толстым слоем
покрывающей всю поверхность лагуны.
Я решил пойти с десантом на поиски продовольствия. Надев защитные маски
и взяв оружие, воспользовались одной из лодок, в изобилии болтавшихся среди
дохлой рыбы, мы причалили к берегу.
Шли медленно, осторожно поглядывая по сторонам. Кругом горы мусора,
хлама, часть портовых сооружений была сильно повреждена, искореженные
грузоподъемные устройства лежали грудой ржавого металлического лома.
Везде на складах, как крылья больших птиц, болтались и скрипели под
порывами вонючего морского ветра трухлявые двери со сшибленными замками и
насквозь проржавевшими петлями.
Нервы были настолько напряжены, что каждый шорох, каждый шелест
заставлял нас останавливаться и прислушиваться... Ведь сколько трагедий,
случаев бандитизма, мародерства, даже людоедства пришлось нам увидеть во
время посещений казавшихся мертвыми городов и поселков.
Мы нашли единственный полупустой склад с остатками зерна, но прибор
показал высокий уровень радиации. Приняли решение двинуться в центр города:
там, по некоторым данным, было несколько подземных хранилищ, принадлежавших
военным ведомствам.
Наш путь лежал через огромный припортовый полуразрушенный склад. В
здании царил глухой полумрак. Шедший впереди включил нагрудный светильник,
все последовали его примеру и стало несколько светлее. Неожиданно перед нами
выросла преграда из толстых, переплетенных канатов. Один из нас приподнял
нижний канат, чтобы, пригнувшись, остальные могли пройти друг за другом на
другую сторону завесы. Как вдруг преграда дернулась, зашевелилась и, прочно
приклеившись рукой к канату, он мгновенно взлетел вверх и нелепо повис,
беспомощно вращаясь в воздухе, как вздернутая за веревочку детская кукла.
Направив светильники вверх, все буквально похолодели от ужаса.
Многим из нас не раз приходилось смотреть в глаза смерти, тем более в
подводный флот набирались люди с очень крепкими нервами. Но то, что мы
увидели, было действительно страшным зрелищем.
Прямо под крышей была растянута гигантская паутина, на ней вздрагивало
множество черепов и белых костей. А кто-то невидимый, не торопясь, неутомимо
подтягивал канат с приклеившимся к нему моряком в самый центр этой
смертоносной сетки.
Выхватив свободной рукой нож, несчастный хотел перепилить канат, но
лезвие сразу прочно прилипло к нему. Тогда, дотянувшись до висевшего за
спиной автоматического ружья, он полоснул очередью по центру паутины и выше,
по надвигающейся гигантской полутени. Однако невидимая сила, не обращая
внимания на все попытки освободиться, неумолимо затягивала его в раскинутые
клейкие сети.
Еще мгновение, и вот он уже в центре паутины. Чем яростнее и
ожесточеннее его движения, тем плотнее его тело приклеивается к частой
ячеистой сетке.
Вот он уже распятый, не в силах шевельнуться, лежит, захваченный
упругими кольцами капкана.
Дикий, нечеловеческий вопль вырвался из его груди, когда из темноты, из
дальнего угла показалось огромное, лохматое чудовище. Его безобразное
бочкообразное туловище с белыми круглыми пятнами было покрыто длинной
шерстью с торчащими из нее острыми иглами. Голова напоминала приплюснутый с
двух сторон, вращающийся во все стороны шар с фосфоресцирующими желтыми
глазами и двумя, заходящими друг за друга, челюстями с множеством острых
зазубрин с внутренней стороны.
Вся эта гигантская масса поддерживалась восемью мощными изогнутыми,
покрытыми панциревидными наростами ногами, каждая из которых заканчивалась
тремя крючкообразными захватами, плотно обхватывающими нити паутины.
Кто-то воскликнул: "Да это же нихтт!"
Мы вгляделись внимательнее: да, это действительно был нихтт, неприятное
мелкое паукообразное, которое, удобно устраиваясь в темных уголках, оплетало
их своей липкой паутиной и затягивало в свои сети зазевавшихся насекомых. Но
до каких же гигантских размеров он вырос!
Неужели сбылись предсказания выдающегося ученого-биолога Уоллы доктора
Инкк Мискк Белла, который утверждал, что в случае применения оружия
массового поражения погибнет цивилизация, погибнут люди, но некоторые виды
насекомых могут выжить и достичь циклопических размеров, став единственными
живыми обитателями мертвой планеты...
Стараясь не задеть нашего товарища, мы принялись прицельно стрелять в
надвигающегося монстра.
Не обращая никакого внимания на грохот выстрелов, тем более было
похоже, что пули не причиняют ему никакого вреда, мерзкая хищная тварь
нависла над безмолвно распростертой жертвой. Из черной зловонной пасти
медленно вылез облепивший все тело клубок тягучей зелено-серой слюны.
Мы были вынуждены прекратить беспорядочную стрельбу из-за боязни
попасть в человека, хотя лучше ему было бы умереть от пули, чем от челюстей
этого омерзительного животного, с хрустом впившегося в его грудь и жадно
высасывающего кровь.
Не в силах больше выносить жестокое зрелище, мы стремглав выскочили
наружу.
Оглушенные случившимся, оторопелые, мы долго стояли на одном месте, не
зная в какую сторону двинуться.
Но идти было надо - на борту корабля нас ждали, ждала голодная команда,
ждали друзья.
Обходя строения, мы тронулись дальше.
Мы шли мимо полуразрушенных зданий с мертвыми глазницами выбитых
стекол, пустыми проемами дверей. Мимо разбитых, изуродованных взрывами
транспортных средств, раскиданных ветром обрывков бумаги, мусорных куч и
хлама.
Изредка попадались уллеходы, но, как правило, все неисправные.
Так, пробираясь через руины, дошли до центра города, пока не увидели
находящийся в приличном состоянии уллеход, стоящий у обочины дороги.
Я рванул на себя дверцу и едва успел отскочить в сторону: на меня
обрушились два полуистлевших трупа и легли под ноги, уставившись пустыми
глазницами черепов в серое сумрачное небо.
Взглянув на сиденье и увидав там массу копошившихся белых жирных
червей, я от отвращения вздрогнул и отшатнулся.
Несколько поразмыслив, я все-таки решил повести свой маленький отряд в
правую сторону, так как приметил достаточно широкую, почти лишенную строений
дорогу.
Буквально через несколько шагов мы натолкнулись на большегрузный
уллеход с совершенно исправным двигателем и полными баками горючего.
Вскоре, промчавшись по трассе, достигли городской окраины и уперлись в
массивные металлические ворота.
Перед нами высилось несколько гигантских строений.
По полустертым табличкам можно было предположить, что это комплекс
складов-хранилищ, принадлежащих военным.
Дверь проходной была распахнута, и мы беспрепятственно вошли на
территорию. На ней друг за другом, прямо перед воротами стояло пять
уллеходов. Четыре из них полностью загружены продуктами. Пятый - с
распахнутыми дверцами - был пустой.
Уровень радиации был незначительным, так что продукты были вполне
пригодными для питания.
Этих запасов нам должно было хватить надолго, поэтому я принял решение
дозагрузить пятый уллеход и возвращаться обратно.
Не без труда открыв дверь, склада-холодильника, мы увидели такую
картину, что кровь буквально застыла в жилах.
Он был весь набит замороженными трупами людей. Да, именно
замороженными... Причем, судя но их позам, они были загнаны внутрь насильно.
Некоторые из них убиты выстрелами в затылок...
Стоявший непосредственно у проема мертвец, по-видимому, из охранников
этой базы, под сильным порывом ветра качнулся, рухнул на пол и рассыпался на
мелкие части, будто стеклянный.
Не будучи уверенным, что в других складах можем увидеть иную картину, я
дал команду немедленно возвращаться в порт.
Попытки открыть ворота базы изнутри результата не дали. Я сел за руль
первой машины, завел мотор и на большой скорости вышиб створки ворот.
Дав указание следовать за мной, соблюдая необходимый интервал, я
возглавил колонну и повел ее в порт.
Грозный рев двигателей нашей четверки был особенно слышен в безлюдной
тишине разрушенного города.
Внезапно я резко затормозил, чуть не врезавшись в два уллехода, стоящих
поперек улицы.
И в это же время со всех сторон посыпались очереди, загремели одиночные
выстрелы.
Засада!
Очевидно, в городе обитала какая-то банда.
Неприятеля видно не было. Укрывшись за остатками разбитых машин, за
ближайшими развалинами строений, кто-то непрерывно осыпал нас пулями.
Внезапно раздался оглушительный взрыв, и запылал уллеход, следовавший
непосредственно за мной.
Открыв дверцу, я закричал: "Забросайте их ирггами и за мной..."
А сам, метнув подряд два иргга по стреляющим руинам, развернул уллеход
и двинулся в левый проулок.
В этот момент от ближайшего здания отделилась какая-то тень и с
истошным криком забарабанила по капоту.
Распахнув на ходу дверцу, я схватил незнакомца за плечо, перекинул на
сиденье и на максимальной скорости погнал уллеход к гавани. Оглянувшись, я
увидел, что за мной следует лишь одна машина, а остальные пылали огненными
факелами в быстро надвигающихся сумерках.
Вглядевшись в спасенного, я понял, что передо мной женщина.
Мы летели, как на крыльях. Я буквально кожей чувствовал
преследователей.
Неожиданно, когда я хотел бросить машину влево, женщина произнесла
первую фразу: "Там тоже засада... Туда нельзя... Если вам надо в порт, то
есть проезд по набережной... Там свободно", - и показала рукой.
Вскоре мы были у пирса и в бешеном темпе приступили к перегрузке на
корабль продовольствия. Но не успели мы разгрузить и первый уллеход, как
услышали выстрел и грохот разрыва: на территорию порта вползал бронированный
уллеход, направляя в нашу сторону ствол орудия. Откуда-то неподалеку
доносился рев двигателей второго броневика.
Один из членов команды, схватив в каждую руку по ирггу, не пригибаясь
под пулями, пошел навстречу уллеходу и подорвал его, но упал рядом и больше
не поднялся.
Скомандовав: "Всем на корабль", - я вместе с женщиной последним
взобрался на борт.
От всего десанта, не считая женщины, осталось три человека. Выделив
женщине отдельную каюту, я направился в свою, глянул в зеркало и обомлел.
На меня глядел совершенно седой офицер с изможденным лицом в изодранном
окровавленном мундире морского минкетта...
За ужином Алтта, так звали женщину, рассказала о своей трагической
судьбе.
7
Незадолго до начала всемирной войны она была призвана в армию.
Правитель Зорнерр, исподволь готовясь к войне, постепенно поставил под
ружье все население Тайней, способное носить оружие, не исключая и женщин.
Ее направили в специальный военный лагерь, где проходили подготовку
"юные борцы за свободу Уоллы" или "мои верные шейббы", - так называл их
Зорнерр в своих речах.
В лагере обучались военному делу дети старших возрастов. С юных лет,
как охотничьих шейббов, их натаскивали, натравливали на людей.
Этих мальчиков учили безжалостно убивать. Убивать женщин, детей,
стариков. Убивать всех без разбора. Убивать во имя Таннеи и Правителя
Зорнерра.
"Я была единственной женщиной в лагере. Меня постоянно преследовали
похотливые взгляды инструкторов и особенно верзилы Дэбба. Он вообще не давал
мне прохода. Огромного роста, с двумя вечно грязными волосатыми ручищами он,
проходя мимо, обязательно старался чем-то задеть, оскорбить меня.
Это был страшно жестокий человек. За любую провинность он наказывал,
избивал, иногда до полусмерти.
Стоило подростку ошибиться, не так выполнить какое-либо задание, как
тут же неумолимо следовала расплата.
Он порол, вышибал зубы, ломал кости провинившемуся, причем делал это
весьма мастерски, с садистским наслаждением, приговаривая: "Я сделаю из тебя
шейбба... Настоящего шейбба, щенок!"
Жаловаться было некому. Дэбб пользовался покровительством Правителя.
Иногда даже сам Зорнерр присутствовал при таких экзекуциях, с удовольствием
наблюдая за поркой и избиением подростков.
Однажды Дэбб внезапно уехал. На следующую ночь по