ивы и т.д. 3. Старайтесь влезть в его шкуру, на все смотреть с его точки зрения, добивайтесь некоего слияния своей внутренней личности с его. 4. Думайте о нем постоянно, сопоставляйте, анализируйте, - лицо, возраст, фигуру, почерк, гороскоп, линии руки, обстоятельства рождения и женитьбы, привычку одеваться и т.п. 5. Сведите знакомство, лично или чье-то посредство (слуг, родственников, коллег) с кем-либо из его близких, родных, друзей. 6. Узнайте там, где он служил ранее, каков он был в иной роли и иных обстоятельствах. 7. Пользуйтесь каждой возможностью - и создавайте эти возможности сами, но незаметно - узнавать его мнение обо всем, и прежде всего - о нем самом: косвенно явствует из всех его высказываний. 8. Узнав о каком-то событии, старайтесь предугадать, вычислить его реакцию на это событие. Ошибки анализируйте, уточняя себе образ и характер этого человека. 9. Главное, что надо знать о человеке: а) чего он больше всего хочет, не хочет, любит, боится, уважает, презирает; б) каков он на самом деле, каким он сам себя представляет, каким его представляют другие, какими он представляет других; в) как, познав его, вызвать его любовь, ненависть, уважение, презрение, гнев, умиротворение, благодарность, страх, жалость. 10. И постоянно развивайте в себе интуицию, наблюдательность, умение сопоставлять и делать заключения, предвидя ситуацию. Пристойный чин Н_а_ч_а_л_ь_н_и_к_и_. 1. Сделавший карьеру с самого низа, трудно и медленно, в тяжелых условиях, сам всего добившийся, - умен, жесток, безжалостен, требователе, все может понять - но не снизойти. Не склонен прощать промахи. Грубую лесть не приемлет - это средство ему знакомо, с ним дает обратный эффект. Услуги и подарки принимает охотно, но благодарности не испытывает. Наиболее трудный тип: ведь то, что ты сейчас делаешь, ему знакомо по собственному опыту. Средства: образцовое исполнение своих обязанностей. Работа сверх меры, но без рекламы. Точное исполнение приказов, демонстративная безжалостность к себе и подчиненным. Изображаемый тип: ревностный служака. 2. Подлипала: сделавший карьеру снизу, прислуживая тянувшему его за собой хозяину. Наилучший тип - максимально предсказуем в действиях и реакциях: чванлив, заносчив, самолюбив, самодоволен, необразован, глуп, труслив, избегает инициативы и ответственности. Хорошо реагирует на неумеренную лесть. Подарки принимает как должное. Раболепие обожает. Опасность: хитер, осторожен, нерешителен, переменчив. Ревнует к вниманию своего хозяина. Слабость: робеет перед твоей связью с высокой персоной - дошедший до него слух об этом способен творить чудеса. 3. Выскочка: быстро взошел снизу благодаря случаю, обстоятельствам, удаче. Неплохой тип: не успел слишком озлобиться в борьбе, самоуверенность (от успехов) перемежается с неуверенностью (от недостатка знаний, опыта, привычки к своему положению). Благодарен за почтительную помощь и поддержку снизу: особенно ценит "даримые" идеи, сделанную подчиненным за него работу и т.п. Очень признателен за уверения в его полной компетентности, хвалы необычайным способностям, позволившим сделать быструю карьеру: может возражать, но душой жаждет убеждений в этом. Угодливости, дорогих подарков конфузится, не любит. Предпочитает подчиненных компетентных, с чувством собственного достоинства - при условии, что они умеют поставить себя ниже его. Способен на жалость, порыв, благородство, сочувствие: может войти в положение. 4. Высокопоставленный болван: солдафон, тупым усердием выслужившийся в генералы. Средство: беспрекословное подчинение в подражательном стиле. Будучи честным идиотом, он может сам рекомендовать вас выше. Если нет - перепрыгивать или огибать его, завязывая отношения с начальством через его голову. 5. Высокопоставленный бездельник: по происхождению баловень судьбы. Всю его работу мягко взять на себя - это он особенно ценит. Легко прибирается к рукам, ему можно внушить что угодно. Слабоволен, ибо более всего ценит покой и веселье. Изменчив, легкомыслен, непредусмотрителен. Подчиненных думает, что любит, хотя их не знает. Способен на благородные порывы - но и на полные низости. Ощущает себя настолько выше сортом подчиненных, что умиляется свое доброте, говоря с ними как с равными. 6. Сынок с хваткой: отпрыск могущественного лица, карьера которого намерена взойти к самым звездам, молодой богач с огромной перспективой. О! - за его спиной можно подняться ввысь, в него надо вцепляться, как блоха в собачий хвост, этот начальник может быть судьбой на всю жизнь. По неопытности и безнаказанности склонен к ошибкам. Ошибки эти брать на себя и других - прежде, чем он почувствует неловкость: не дать ему оконфузиться, на его ухабы подстилать собственную спину! Учить его - в форме вопросов, на которые сам предлагаешь варианты ответов, сомневаясь в своих действиях, - и таким образом освещать ему весь круг проблем. Заранее готовить запасные варианты по его ошибочным приказам - чтоб в первый же миг представить их как естественно входящие в ваши обязанности. Внушить ему, что служить под ним крайне легко и приятно: он дает инициативу, позволяет расти, побуждает к наилучшим решениям - а это-то и есть идеальный начальник: и посоветуется, и похвалит, и зажжет своей молодой энергией. 7. Пустое место: малоспособен, бесхарактерен, тих, добр, мягок, - сделал карьеру волею начальников, случайностей, отсутствия под рукой более подходящих кандидатов - за свое согласие со всеми, порядочность, отсутствие злых слухов, проступков и врагов, за хороший послужной список. Самой судьбой предназначен, чтобы выдоить его до конца и при возможности съесть. Основная черта - неспособен к организованному сопротивлению: податлив, робок. Обязывать его благодарностью, апеллировать к справедливости, демонстрировать свои невознагражденные добродетели. Прибирается к рукам полностью. Особенно ценен тем, что сам же будет хлопотать за тебя в верхах. Опасность: слабый характер, постоянно понуждаемый, может дать взрыв, подсознательно стремясь к освобождению. Не терять с ним бдительности, не пережимать, чтоб его деликатность всегда перевешивала внутреннее раздражение: пусть злится, но делает то, что тебе надо. Будь почтителен и осторожен - он злопамятен на обиду. Но даже не любя тебя, поступает так, как диктуют его представления о порядочном человеке, каковым он считает себя прежде всего. Поэтому с ним хорош полный диапазон: от слезных мольб до жестокого требования своих прав. Его возможный отказ заранее можно парировать заявление, что он откажет из личных чувств: этого он стесняется и поступает согласно вашей просьбе и даже в ущерб собственным интересам. 8. Отыгравшийся: уже готовится к отставке и пенсии. Слегка зол, что не достиг большего, печален, что конец. А) Подумывает о преемнике, о своей доброй памяти. - Умильно перенимать его опыт, на словах от преемничества отказываться, плакать о его доброте, незаменимости, мудрости. Б) Махнул на все рукой - "после нас хоть потоп". - Исподволь брать все вожжи самому, выполнять работу свою, его, - пусть себе бездельничает всласть. В) Самодурствует под конец. - Незаметно смягчать его приказы, облегчая участь прочих подчиненных, а ему хвалить его энергию: пение хвалы и полный саботаж с прицелом на то, чтоб удовлетворить своей деятельностью вышестоящее начальство. 9. Застрявший: давно рассчитывает на повышение. А) Всеми силами толкать его наверх, помогать ему, организовать кампанию по его выдвижению. - Либо займешь его место, либо он потащит тебя за собой. Б) Желание его выдвижения сделать видимым предлогом для своей активной деятельности - и использовать как отвлекающий момент, чтобы обойти по службе этот вросший пень. 10. Пониженный: видал лучшие виды, обижен, желчен, страдает, надеется вернуться обратно в высшие сферы. В тонкости дела не вникает, привык к иному размаху. Убеждать его в достоверных известиях и его скором повышении, петь дифирамбы, клясть несправедливость. Аналогично номеру девятому. Изрядный чин И_с_к_у_с_с_т_в_о_ л_е_с_т_и_. 1. Лесть должна казаться человеку правдой. Необходим индивидуальный подход: знать, каким человек считает себя сам - и каким он хочет себя считать. 2. Умелая лесть - сильное и безотказное средство. 3. Любую лесть проглотят тогда, когда уверены в вашем уме, доброжелательности, компетентности, бескорыстии. 4. Дураку годится и самая грубая лесть, граничащая с издевкой. 5. Умный и опытный, заметив лесть, настораживается и не доверяет вам более; лесть - это агрессия на коленях; умному надо льстить тонко и точно. 6. Лесть должна быть уместной - гармонировать с ситуацией и настроением. 7. Составляйте себе репутацию человека сдержанного, честного, нельстивого - тогда ваша лесть будет действовать сильнее и вернее. 8. Избегайте прямой лести - открытого восхваления и восхищения, если не убеждены полностью, что она уместна. 9. "Случайная лесть" - льстить за глаза так, чтоб человек "случайно" это подслушал. 10. "Косвенная лесть" - как бы передавать человеку мнение других, особенно тех, к кому он прислушался бы. 11. "Переданная лесть" - льстить за глаза близким ему людям, с расчетом, что они ему передадут. 12. Выражать желание когда-нибудь хоть приблизиться к его уровню достоинств. 13. Признаваться в доброй зависти: прямо - своей, косвенно - чьей-то зависти к его достоинствам и успехам. 14. Объявлять его примером для подражания: прямо - своим, косвенно - чьим-то. 15. Удивляться его мудрости, способностям, талантам и т.п. - без лестных слов. И_с_к_у_с_с_т_в_о_ к_л_е_в_е_т_ы_: 1. Осуждать "нелепый слух", излагая его содержание. 2. "Защищать" человека от слуха, излагая таковой. 3. Рассказывать "по великому секрету" тому, кто разнесет, - выдумывая надежный и непроверяемый источник и открещиваясь самому. 4. Наводящими вопросами побуждать чьего-то врага допускать предположения, и затем ссылаться на сего врага, делая его источником. 5. Приписывать человеку глубокую скрытность, притворство, тайные замыслы: подозрение, не имея явной пищи, само начнет толковать нейтральные факты и поступки в пользу обвинения. 6. Вытаскивать такие истории из прошлого человека, где уже нельзя определить и доказать истину, и толковать факты в неблаговидном свете. 7. Для реальных поступков человека находить низкие побуждения. 8. Приписывать ему зависть к собеседнику: этому верят особенно охотно. 9. Провоцировать его вопросами на неосторожные ответы и пересказывать их. 10. Заранее предсказать какой-то очевидный его поступок, представив его как следствие скверных, скрытых умыслов: сбывшись, такой поступок очень убеждает всех в правоте ваших суждений о нем. 11. Анонимные письма и доносы. 12. Подкупленные лжесвидетели, жалующиеся начальству, семье, друзьям и т.п. И_с_к_у_с_с_т_в_о_ и_н_т_р_и_г_и_: 1. Интрига - это такая игра в шахматы, где сражающиеся на доске фигуры воображают себя игроками, а двигающий их игрок остается невидим и неизвестен, пожиная все плоды победы. 2. Искусство интриги состоит в том, чтобы определить нужных людей, знать, как они поступят при соответствующих условиях и обстоятельствах, и эти поступки соединять, как звенья, в цепь, идущую от вас к вашей цели. 3. Преимущество интриги состоит в том, что люди, несравненно более могущественные, чем вы сами, добиваются ваших интересов со всем напором, полагая, что действуют в интересах собственных. 4. Тонкость интриги состоит в том, что каждый участник действия лично заинтересован в своих поступках, руководствуется собственными желаниями и страстями, и двигает механизм интриги в нужном вам направлении - даже вопреки своей выгоде. 5. Безопасность интриги заключается в том, что вы сами делаете лишь первые один или несколько ходов, невинных, незаметных и безопасных, а ко всему дальнейшему не только не имеете отношения, но даже напротив - можете выбрать такую линию поведения, чтобы в глазах окружающих выглядеть безупречно и осуждать тех, кто тратит силы в неблаговидных целях, ведущихся к нужной вам цели. 6. Надежность интриги заключается в том, что главную цепь действий можно подкрепить целым рядом запасных вариантов, а уязвимые узлы усилить дополнительно вовлекаемыми лицами. 7. Эффект интриги заключается в том, что в результате разных событий, к которым вы не имеете никакого отношения, вы получаете то, что вам нужно, сохраняя репутацию человека, который ничего не добивается и наверх не лезет. 8. Недоказуемость интриги в том, что лично вы не только ни в чем не можете быть признаны виновным, но и действительно не совершали абсолютно ничего неблаговидного, да и вовсе ничего не совершали, ваши слова и поступки сами по себе не имеют ни малейшего значения, а за действия людей, которые вам не подчинены, от вас не зависят, которых вы ни к чему не подстрекали - напротив, возможно предостерегали от того, что они стали делать далее, - вы за все это никак не можете отвечать. 9. Неотвратимость интриги в том, что вы в покое обдумываете все звенья и варианты, подготавливаете все действия незаметно для всех - а затем разом запускаете механизм, который люди уже не только не успевают остановить, но даже не могут увидеть целиком, в совокупности, всех частей, а видят лишь отдельные явления, внешне даже не связанные между собой. 10. Гарантия интриги в том, что у каждого человека есть слабые стороны, желания и страсти, грехи и мечты, каждый способен на какие-то предсказуемые шаги, каждого можно какими-то известиями и предупреждениями заставить сделать шаг, невинный и нетрудный для него сам по себе, но вызывающий чей-то следующий шаг. Высокий чин Ж_р_и_ и_х_ в_с_е_х_: 1. Избавляться от всех конкурентов: явных, скрытых и потенциальных. 2. Ставить невыполнимые задачи. 3. Перегружать работой. При жалобах - не давать работы и наказывать за безделье. 4. Поощрять их ошибочные действия до полного конфуза и провала. 5. Рекомендовать их в чужие ведомства и даже искать им там места. 6. Постоянно задевать их самолюбие, изводя им нервы. 7. Постоянно дергать их по пустякам, не давая работать. 8. Стравливать их друг с другом. 9. Подавать им надежды, не выполняя обещанного. 10. При увольнении провожать с почетом, с хорошими рекомендациями - дабы все знали, что лучше уйти, чем остаться. 11. Если его работа ладится - передать ее другому. 12. Успехи замалчивать, недостатки раздувать. 13. Постоянно приводить им в пример работников явно худших. 14. Найти темные пятна в их прошлом и настоящем. 15. Известить, что его место обещано другому. 16. Провоцировать на грубость и проступки. 17. Оказать "доверие", которое невозможно оправдать и даст повод для выговора. 18. Возложить ответственность за явно невыполнимое дело. 19. Склонить к служебному злоупотреблению - и раскрыть с позором. 20. Захваливать настолько, чтоб он явно не оправдывал похвал. 21. Ставить его под начальство его врага или завистника. 22. Дать ему в подчинение бездельника - и упрекать за неумение справиться с подчиненными. Н_е_ у_п_у_с_к_а_й_ с_в_о_е_г_о_: 1. Выгодная женитьба на деньгах, связях, положениях. 2. Не раскрывать душу никому: никому нельзя доверять. 3. Не быть мстительным и злопамятным: это отвлекает силы от пути наверх. Напротив, великодушие располагает к вам. 4. Богатеть любыми средствами. Скрыть богатство легче, чем бедность. Деньги позволяют управлять людьми, покупая им нужные вещи, удовольствия, услуги, посты. Любое предприятие нуждается в деньгах; отсутствие их подрывает самый гениальный план, заставляет упустить порой единственный шанс. 5, Польза от обладания суммой должна покрывать вред вашей репутации, нанесенной способом, каким эта сумма добыта: миллион покроет практически любые моральные издержки и откроет перед вами более дверей наверх, чем закрыло их приобретение. 6. Не будьте скаредны: умейте тратить много, чтобы получить больше. 7. Кажитесь цедры, но будьте расчетливы: скупость сохранит богатство, позволяющее щедрость, мотовство развеет его и уничтожит самую возможность щедрости. 8. Умейте внушать страх: люди ценят доброе расположение того, за кем знают силу и власть смять их, кого боялись бы иметь врагом, но пренебрегают тем, кто вообще добр и не может быть им опасен. 9. Всегда давайте подчиненным чувствовать пропасть между ними и собой. И только когда достигнете самых больших высот - иногда перешагивайте эту пропасть и держитесь на равных: тогда это уже будет восприниматься с восторгом и повышать ваш авторитет. 10. Демонстрируйте справедливость и доброту, публично помогая несчастным, которые абсолютно неопасны, пользуются жалостью окружающих и будут славить вас потом всю жизнь. ВСЕМОГУЩИЙ ЧИН В_о_л_к_ с_р_е_д_и_ в_о_л_к_о_в_. - Ну... здравствуй, Дмитревский. - Чему обязан, ваше высокопревосходительство? - И кандалов с тебя не сняли... - Да, и ковров не постелили в камере. - Что ж, и руки не подашь? - Немыты, ваше высокопревосходительство. Да и неловко в кандалах, знаете. Завтра поутру почтите ли присутствием? Будут давать небольшой спектакль со мной в главной роли. Прошу! Абонирую вам место в первом ряду у эшафота. Или кресло на помосте прикажете? - Перестань ерничать, Дмитревский... Ты что, не узнаешь? - Не имею чести. - Прошение о помиловании не подашь? - Нет, не подам. - Отчего? - Чтоб совесть вам облегчить. Что, мол, сам виноват. Ведь все равно повесите. Разве не так? - Может, и не так. - То-то: может... Не будем считать друг друга за дурачков, ваше высокопревосходительство. - Да оставь ты это "высокопревосходительство"!.. Дмитревский, ведь это же я к тебе пришел... - Зачем? - Не знаю... Сказать тебе многое надо... Не так-то все просто в жизни. - Вы не ко мне пришли. К своей совести. И все ответы мои сами знаете. - Тебе не страшно? - Нет. - А мне страшно. - Ничем не могу помочь. - Можешь. - Чем же? Утешить, что вы совершенно ни в чем не виновны, утвердив мой смертный приговор? - У тебя есть, может быть, последнее желание? Я сделаю все; исполню, передам. - Нет. - Хорошо... Тогда у меня есть... Ты можешь исполнить мою последнюю к тебе просьбу, Дмитревский? Ради тех далеких счастливых лет, когда я, щенок, был влюблен в тебя, смотрел тебе в рот? - Вы, кажется, решили исповедаться завтрашнему висельнику? - Не плюй мне в душу... это неблагородно, недостойно тебя. - Нет у вас души. И вообще - позвольте мне поспать. Тьфу, да что за иудины слезы! Утри сопли и ступай в свою резиденцию, лопух эдакий! - Друг милый, ведь ничего у меня теперь не остается в жизни, ничего!.. ведь ненавижу я их всех, ненавижу!.. как же это так вышло... - Да? Пиши приказ о моем освобождении - и бежим. А? - Невозможно. - Отчего? - Я всего себя отдал за эту карьеру. От меня уже ничего не осталось. Понимаешь - ведь человек тех любит, кто его любит. Вот я каждого, каждого, с кем жизнь сводила, не просто обольщал - а чем-то и любил. Насильно. Дружил. Улыбался. Старался все лучшее в нем видеть - иначе ведь вынести невозможно. И вышло - что каждому отрезал я ломоть от любви своей. От души своей. Всех их любил, кого друзьями себе сделал, подлецов, эгоистов, сановников, дураков... и себе уже ничего не осталось. - Видишь, какая у нас многозначительная ситуация, да? - мертвый вешает живого. Достойно немецких романтиков. - Как ты можешь шутить? - А я - живой. И любовь отдал тем, кого любил. И жизнь - тому, во что верил. - А я ведь тебе завидую, Дмитревский. - Врешь. Себе врешь. Ты завидуешь только тем, кто сильнее и богаче тебя. - Когда-то, много лет назад, я мечтал, что стану богатым, сильным, - и при случае помогу тебе, спасу... - Ценю благие намерения. А что же потом? Что теперь? - А потом... Чем выше поднимаешься, тем беспощаднее борьба, смертельнее вражда, каждый старается уничтожить каждого, кто может ему помешать. Пока однажды не почувствуешь, что что ты готов своими руками убить любого, лишь бы подняться еще на одну ступеньку: все прочее не имеет уже для тебя цены. И вот тогда ты готов, созрел для постоянной карьеры. - Поздравляю. - Но я никогда не мог бы подумать, что это может быть так буквально. Ведь я не хотел, клянусь тебе... Я не знаю, как это сложилось... клянусь тебе всем святым, что я не хотел, не хотел дойти до того, чтобы казнить человека, которого боготворил! - Ладно; облегчу твою душу... Я тоже никогда не хотел быть повешенным. И никогда не хотел быть в каторге. Не хотел быть нищим, не хотел болеть чахоткой. Когда я первый раз попал в Акатуй, я ночами в изумлении спрашивал себя: как же это вышло?.. Да, я имею идеалы, верю в иное и лучшее будущее, хочу способствовать его приходу - но не апостол я, нет! Я тоже хочу любви, счастья, благополучия, хочу иметь семью, детей, хочу работать и не бегать вечно от полиции. Видно, наши желания всегда заводят нас дальше, чем мы сами предполагаем. - Как странно слышать это от тебя... В тридцать лет я думал точно так же... и тогда я сделал выбор. - И вот ты здесь. - И вот мы оба здесь. Но ужас в том, что я прав! Я, подлец, живу и властвую! А ты, святой, принимаешь смерть. Значит, правда жизни на моей стороне? - Тогда почему ты жалуешься мне на свою жизнь, а не я тебе? Почему мне нечего исправлять в своей жизни, а тебе твоя противна? - Потому что умереть святым проще, чем жить грешником. - Красивые слова... Я помню твои юношеские письма. Ты все тогда правильно понимал. Просто духу у тебя не хватило, урвать свой кусок захотелось. - Разве это такой большой грех? - Нет. Только не плачь теперь. В конце концов, это меня завтра вешают, а не тебя. - Откуда у тебя столько духа? - А я верю в то, что больше, значительнее меня. А все, что дорого тебе, - существует для тебя одного. После меня останется дело, а после тебя - только деньги и ордена. - Обречено твое дело, ничего ты не изменишь в мире, люди таковы, каковы они есть, неужели ты не понимаешь?! - Совсем ты поглупел. Вечно мое дело, бессмертно, непобедимо! Уж если лучшие из людей всегда всем жертвовали, и жизнью самой, за это дело, - значит, ценность его выше твоей бренной житейской выгоды, а? Значит, есть счастье высшее, чем грызть ближнего и возвыситься над ним, а? Так-то. Иди, иди. И распорядись дать мне утром чистую рубаху и побрить. Ну, ступай, бедолага.  * 3. А БЫЛ ЛИ МАЛЬЧИК? *  175 см. Жена - Милочка, ты прости мне мои откровенности... нервы совсем расшалились... ах, налей еще, налей. Мы же с тобой с детства дружим, ты же знаешь, я всегда рассудительной была... а сейчас и не знаю, что и делать... я с ума сойду! С ума сойду, если хоть с тобой не поделюсь... Ой, ерунда, про любовниц его я давно знаю, и актриску эту подлую содержит... сначала плакала, потом рукой махнула, что ж делать, все они такие; и дети растут, куда я денусь... я понимала всегда прекрасно, что он из выгоды на мне женился, такой видный, красивый... а он кого хочешь обольстить умеет, уговорит, уломает, внушит что угодно, - особенно если сама в это верить хочешь... Не бьет, как ты могла подумать!.. ах, что я опять вру, уже ведь и руку поднимал, и слова говорил такие, такие, что подумать страшно... Я уж и с этим смирилась, мало ли как в семье бывает; и вдруг последнее время совсем все ужасно стало... Встань пожалуйста, душечка. Прошу тебя, на минутку. Вот. Не удивляйся... Мы же с тобой всегда одного рост были, правда? О, не смотри на меня так, я нормальна, нормальна, не сумасшедшая я! Скажи... я ведь не стала больше... ну, выше - не стала, нет? Вот слушай. Это все так началось: он в присутствие одевается, мундир надевает новый - а рукава длинны. Он загорячился - и Павлуше, камердинеру, в ухо и стукнул. Ведь уже много лет шьется ему все по одной мерке, он совсем не толстеет, не меняется, такой же красивый... изверг... Мундир тот же час подкоротили. Портного привезли, тот кается... А он и на меня ногами затопал - при людях прямо: я же за всем в доме следить должна, он так завел; а что, говорит, тебе еще делать... и слова ужасные... ну, не буду, не буду, все уже. А назавтра фрак одевает в собрание ехать вечером - и снова та же история... Павлуше лицо в кровь разбил, портной уж на коленках ползал: а мне... на меня... водички подай, да. Я мышьяку принять хотела... всему предел есть. Никакой радости не осталось, дети чужие растут, злые, в доме страх всегда, копейки на расходы нет... вот - выйди замуж за бедного и благородного, так сама станешь бедной и благородной: ему честь, а тебе горе. А вечером он ко мне в спальню мириться пришел. Бледный, несчастный, дрожит, лица нет. Господи, когда он добрый бывает - да я всю жизнь, всю кровь ему отдам, лучше него нет человека на свете! А ведь вначале он всегда был такой... И вот, ночью... муж ведь, милочка, ты понимаешь, есть много, как бы это сказать... примет разных... Ведь после свадьбы, первое-то время, это такое счастье было, все как сейчас живое помнится. И вот у меня ощущение возникло, словно... словно он поменьше как бы стал. Как же редко, думаю, он ко мне приходит, что я уже и забывать его как мужа стала. А назавтра он так злобно на меня посмотрел: что, говорит, вытаращилась, кукла чертова? А я смотрю и плачу, так люблю его... А после этих слов вспомнила сомнения ночные: он ведь раньше такой большой казался мне, высокий, сильный. А тут как пелена с глаз: и вовсе не такой большой он. Нет, не маленький, но - обычный. Обычный. Я на него всегда снизу вверх заглядывала, на цыпочки привставала, а тут стою рядом - и ничего такого. Вот что называется ослепление юности, любовь... Средь всех он мне выше всех казался - а теперь вижу: многие и выше есть. А он и говорит: что-то ты, матушка, вовсе стала костлява и долговяза. Растешь на старости лет, что ли? И это при лакеях! У меня как в голове закружилось - и при докторе только в себя пришла. Доктор успокоил, прописал нервы лечить: на воды, говорит, необходимо ехать. Да ведь эти доктора, они правды больному никогда не скажут. Он уехал, я все свои платья старые перемеряла, которые прислуге не отдала - и не пойму: то ли длинны оттого, что похудела сильно, а то ли... ведь невозможно... А на него как посмотрю... и страх во мне... Он же Николая, лакея комнатного, на полголовы выше был - а нынче подает ему Николай халат - а роста-то они одного! Одного, как есть! Я Николаю допрос вчинила, а он смеется: барин наш, отвечает, орел, как раньше, а может, еще выше, а Павлуша разгильдяй, а портной пьяница, они сами повинились. Ну?! Я до чего дошла: в гардеробной его стала рукава и панталоны длиной сравнивать... не сходятся!! А Павлуша говорит: что вы, барыня, это ведь моды меняются, ныне короче носят, чем допреже, а его превосходительство должен во всем образцом быть и идеалом... ...Я уж без опия и спать не могу. Платья перешивать не успеваю, так худею. Куска проглотить не могу. До чего дошло: сын его целует, а я в ужас: да он скоро с сыном одного роста будет! Лишь потом сообразила: сын-то растет, тянется сейчас быстро, скоро юноша. Милочка, может, ты мне француза своего доктора посоветуешь? Немцы эти совсем ничего не понимают. Может, это у меня от женских неурядиц все? Ведь в желтый дом угожу, или чахотка съест... И мысль еще страшная гложет: уж не специально ли он все эти сцены подстроил, чтоб мое сумасшествие доказать или вовсе сжить со свету? А сам после на Белопольской женится... Ведь словно одна я ума и зрения лишилась, а прочие-то все нормальны, видят все как есть! Совсем худо мне, милая... Может, за границу одной поехать, в Швейцарию? Или Баден-Баден... 165 см. Друг - А ведь в одних номерах жили; обед в трактире брали на двоих один; да... А теперь допустить до себя не велит, даже в день ангела поздравить. Я понимаю: государственная персона. Но ведь - на десять шагов не приближает никого! Входит куда - один впереди, все толпой позади на двадцать шагов. А уж ручку пожать удостоить - только сидя: два пальчика протянет из креслица - тот переломится, пожмет с чувством и в поклоне к двери убирается. Гордость, говоришь. Кхе... Ну, ты уж только - никому!.. Он почему так прямо держится, каблучки поларшинные, нос вверх? - чтоб выше быть, вот почему. А сам-то вовсе невысок, как будет залой проходить - приглядись внимательней. Невысок, низок даже! Пусть нормальный, не в том суть. Только - я-то помню же, я ему шинель некогда одалживал, на службу полтора года в одну дверь ходили, - он высокий был! Верно говорю, гвардейского росту, вершков девять, а то и все десять! Ей-богу, я крест приму! Вот потому и держится всегда один, от всех поодаль, что не заметить этого было в сравнении с прочими. Поэтому и служащих своих старинных всех поувольнял - да не просто, а так задвинул, что кто в Омске, кто в Томске, кто в Тифлисе - подалее, долой. Хотя, говорят, наградных дал щедро, чтоб не обижались и молчали, но главное - чтоб не было рядом тех, кто его еще знал другим, высоким. Потому, брат, и старых друзей к себе не допускает: боится, стыдится, опасается - вдруг конфуз, слухи компрометирующие, бестактный вопрос. Далеко ли до скандала... Вот оттого и сердит часто стал, ногами топает, - нервничает. То ко двору представляться, то чиновник с особым поручением от государя жалует - самое время разворачиваться! И вдруг - такая беда, что рост все меньше да меньше! А ведь одно дело назначить на большой пост человека видного, осанистого, значительного, а другое - маленького да писклявого... А он так сумел себя поставить, на таком счету при дворе, что всегда им довольны - умеет угодить да угадать. И какие враги ему козни строили, какие недоброжелатели были влиятельные и злобные, - всех обошел, смял, обдурил, всех выше поднялся. Узнают они теперь - вой поднимут, осмеют, в отставку уйти заставят! Так что обижаться на него нельзя. Такое несчастье... Лучше уж несправедливым прослыть, высокомерным, страх и ненависть внушить, - да только чтоб про слабость его не прознали, это конец. Потому и выезжать перестал, на балы больным сказывается, общение прекратил, - никто похвалиться не может, что рядом с ним был, говорил запросто. Занятостью объясняет, здоровьем, праведностью натуры: мол, все в работе, уединение и книги предпочитает, развлечений чужд... Ага! - я-то его помню чиновником мелким: услужлив, общителен, веселье всегда разделит... а порой такие кутежи начальству устраивал, все умел достать, и цыгане, и женщины, и главное - никакой огласки, все шито-крыто! Так что я не обижаюсь, что увольняют меня из службы. Дело свое исполнял исправно, в дурном не замечался... разве что подольститься не умел. Конечно: я его бедным знал, помогал, чем мог, и поэтому теперь я человек для него нежелательный - могу сказать не то, знакомством скомпрометировать, старое напомнить... не должен быть большой человек знаком с таким ничтожеством, как я. Не может он иметь со мной ничего общего, даже в прошлом. Так что прощай, брат. Уеду к себе в Малороссию, в деревеньку... может, женюсь еще, детишек нарожу. А все же как вспомнишь иногда ночью, не спится, как мы с ним некогда в холодном номере один горшок щей трактирских ели... и слеза прошибает. Хороший был человек. 150 см. Слуга - Ты как смеешь, холоп, смерд, такие вещи поганым своим языком молоть, а?! Ну что "вашскородие", "вашскородие"? Молчи, подлец! Тут тебе полицейский околоток, а не кабак! Вы, ребята, выйдите-ка: это дело государственным пахнет, я с ним, ракальей, один на один говорить буду. Да я таких вещей и повторить не смею, не то что записать. Двери плотнее затворите! Ну, вставай с колен, хватит. Пропойца, босяк, ты как смеешь лгать, что в доме самого его высокопревосходительства служил? Врешь, сукин кот! я узнавал: ответили, что знать такого не знают! Ну, так кто тебя надоумил говорить, что его высокопревосходительство... прости, госссподи, слова мои грешные... что он карлой стал? А?! Что портной в доме живет и каждый день ему платье другое шьет? Что каждый день измеряется - все меньше и меньше? Да счас я тебе дам промеж глаз - ты у меня разом меньше мыши станешь! Ты подумай дубовой своей башкой: а как он с людьми-то говорит? Ах, через двери. И еще из постели лежа, далее порога не пускает. Ну, ты артист. И ноги, значит, со стула до полу не достают? И обедать изволит в пустой столовой за закрытыми дверьми? И с женой... не твоего ума дело, негодяй! Ты хоть понимаешь, что ты с ума спятил? А в присутствие... карету к подъезду подают, и никто не видит, как он садится? Складно! А на службе из нее выходит - тоже всем приказано подалее быть и не смотреть? А посетители что, слепые? Ах, издали, стол специальный ему сделали, маленький, чтоб не понять было. И потому, говоришь, никто его не видит. А зачем тебе, козявке, его видеть? С тебя знать достаточно, что он есть, обязанности свои, самим государем определенные, исполняет и бдит о тебе денно и нощно. Он не фигляр, чтоб твари всякой на глаза выставляться. Ты над кем насмешки допускаешь, злодей! Значит, он уже и до дверных ручек еле достает, и на цыпочки поднимается, чтобы на стол заглянуть, и под стул прячется, если ненароком зайдет кто... и ест мало, как ребенок, - а на что ему много есть? Ты что гогочешь? Ах-ха-ха-ха! Тьфу на тебя... ха-ха-ха! Значит, бегает по резиденции его высокопревосходительство в аршин ростом, носом на столы натыкается, на детской мебели сидит... Пятнадцать лет у него служил? И слуг он всех рассчитал? Ну, я тебя сейчас иначе рассчитаю, вложу розгами ума через заднее-то место. И - по этапу, по этапу тебя вышлю, сочинителя... 70 см. Спаситель - Не любо - не слушай, а врать не мешай. Да и не вру я, братцы, вот как на духу. Я с детства вырезывать из дерева любил, пошел за папашей по столярной части, и мастерскую он мне оставил, царство небесное покойнику... ну, да не об том речь. А только начал для забавы фигурки разные резать, на Сенном рынке сбывала их лотошница, - а кончил тем, что фигуры делал в модные магазины на Невский. И были мои фигуры лучше парижских или немецких. Лицо из цветного воска, парик натуральный, - как живые. Дело собственное имел и доход, двух мастеров держал, пять учеников. И вот заходят двое - господа. Вежливые, ласковые. А у меня вывеска была, золотом. И говорят: а можешь такую-то куклу изладить, чтоб за шаг от живой не отличить? А я - гоголем: хоть турецкого султана, хоть мать его. Говорят: заказ очень важный, надо, чтоб никто не знал ничего. Ни ученики, ни жена даже. Плата - тысяча серебром. Засомневался я, да ведь это три с половиной тыщи ассигнациями. Обговорили размеры все, изделал я фигуру - на шарнирах, любую позу принимает. Огромная у меня тогда способность была... Потом они мне рисунков нанесли - какое лицо должно быть. С лицом я долго мучился, из глины раз десять переделывал, все их не устраивало. Четыре месяца всего работал без продыху. Уж так придирались - к каждому волоску. Бородавку на щеке - и то сколько раз переделывал. Но - угодил. А зачем - не говорят. Ладно - ваши деньги, мой молчок. Похвалили они, сказали - завтра придут забирать, и деньги завтра... А только ночью стук в дверь: по мою душу... Ты такой-то? - Я. - Пошли. - В карету, с боков зажали - и ночью через весь город. А карета без окон. Вот так: отлеталась пташечка... Привозят: крепость. Выходи. Я было в ноги - а меня по рылу. Наковали железы - да в камеру. В каком же таком, думаю, деле я оказался? Трижды в день еду мне в окошечко ставят, да по утрам парашу забирают. Тишина, и камень кругом. За окном птички поют, а не видно: железным листом окно забрано. Ну, да это все известное дело, что говорить. А когда царь преставился и новый царь стал (про то я после узнал), перевезли меня в тюрьму, да по этапу в каторгу: бессрочный особого разряда, родства не помнящий. А я и рад не помнить: молчу, чтоб хуже не было; сообразил, что молчать уж лучше... А в каторге уже, в Краснокаменецком остроге, был у нас один из благородных. При лазарете, доктор бывший. Я занемог раз, попал в лазарет, а потом кормился долго там, помогал ему. Он без креста был, но человек в остальном неплохой, понимающий. И оказалось, братцы, что страдаем мы с ним по одному делу. Во, а? Он доктором был при одном высоком генерале. Генерал в большой силе был, лично к царю приближен. И напала на него болезнь: стал расти обратно - уменьшаться. Доктор его и так и сяк: уменьшается! Росту он был огромного, пока до нормального уменьшался - все ничего. Может, кто и подметил - да молчал. Чтоб большой генерал тебя из жизни выкинул - ему много росту не надо. Со страху да выгоды и карлика великаном именуют. Но дело совсем плохо стало: уменьшается генерал да уменьшается. Уж под столом проходит: аршин росточку. Это уже скандал невиданный и оскорбление генеральского чина. Чего делать? Генерал службу бросать не хочет: жалко ему. Его сам царь знает и ценит. И хочет новые высокие должности дать. А царю перечить нельзя. Как про такое доложишь? Огорчится он за любимца, и навечно ты за такую новость в немилость впадешь. А главное - генерал свою беду от всех скрывает. Работу за него подчиненные делают. Он им за то - награды. Повысится - и за собой повысит. Им тоже невыгодно его терять: со старым-то хозяином спелись, а нового еще как найдешь. А прознают враги генерала про такое его уменьшение - сразу его без масла сожрут. И умы нельзя смущать такими чудесами и безобразиями: уважений не станет к генералам и к власти, если они могут в аршин ростом быть. Но иногда же надо людям показаться: хоть в карете по городу, хоть с балкона. Не то слухи пойдут - и рога тебе придумают, и что с ложки кормят, и из ума выжил, и вообще помер, мол, да это скрывают. Понял, куда я гну? Вот для чего куклу я делал. Одели ее в генеральское - и показывали иногда, чтоб сомнений не возникало. Не ответит - что ж, думает. Не встанет - устал. Потом, говорят, механизм к ней сладили, что и садится и встает сама, руку поднять может. Движения неловкие? А ревматизм, сустав болят, в молодости в военных походах застудил. И все отлично. Он себе управляет по-прежнему, награды получает, ослушников наказывает, в чинах растет. А что ростом с кошку - то никому не ведомо, фигура за столом - а он сидит под столом и приказы пишет. Пустят посетителя - развернет фигуру в кресле спиной к нему, бумагу ей в руки вложит - мол, занят, читает: а сам говорит из-под стола. Посетитель стоит у дверей, трясется: горд генерал, сердит, раз не повернется. Утром фигуру - на службу в карете, вечером - домой. Сопровождает ее огромный адъютант, а сам генерал под его шинелью-то и прячется, за пазухой тот его проносит на место. Адъютанту зачем выдавать? Ему хорошо, а чуть брякнет - разжалуют приказом в солдаты, да на войну. Тайна. Вот для тайны меня-то в бессрочную и укатали. И доктора, что лечить его пробовал, - тоже, с которым мы встретились. А каторжному кто поверит? Ты вот веришь? Ну и дурак. Дай ножик, я тебе сейчас такую куклу вырежу, что ты не видал никогда... 15 см. Любовница - А говорят, ты