друзей, с которыми плавал. Нет, пока он может как-то помочь! - Пойдем, - сказал он, - в мой флиттер. Ферок оцепенел. - Я полечу? - Кто тебе об этом сказал? В этом доме есть ружья, не так ли? Давай возьмем их и еще нескольких помощников. - Флэндри побежал по ступеням. Он выбежал на узкую улочку с бластером и ручным минометом. За ним следовали три хорошо вооруженных тигерийца. Они пробежали по улице "Где Они Сражались", и оттуда к Замку Морских Торговцев. Здесь и там кружились толпы. Ни у кого не было рефлексов цивилизации - прятаться в укрытие, когда говорят пушки. Но многие никуда и не бежали, ослепленные ужасом. Паника скорее всего обрела форму сборища, устремившегося к воде, - с мечами и луками против огнестрельного оружия. Моряки, которых созывали колокола, протискивались сквозь шум и толкотню. Снаряд разорвался совсем рядом. Флэндри швырнуло в палатку торговца одеждой. Он поднялся со звоном в ушах, весь в каких-то разноцветных лохмотьях. Вокруг были разбросаны тела. По булыжникам текла кровь. Из-под кучи камней ужасно стонали и выли раненые. Драгойка вприпрыжку бежала к нему. Ее черно-оранжевый мех был измазан красным. - С тобой все в порядке? - крикнул он. - Да. Она продолжала бежать вприпрыжку. Ее сопровождал Ферок. Игураз лежал с раздробленным черепом. Ферок взял его оружие. Когда они дошли до замка, Флэндри шатало. Он вошел в передний двор, сел возле своего флиттера и стал ловить ртом воздух. С парапета Драгойка позвала мужчин и вооружила их. Через некоторое время Флэндри настроил насос. Давление в шлеме скакнуло вверх, что вызвало протест барабанных перепонок, но дополнительный кислород восстановил его жизнеспособность. Они набились во флиттер. Это был простой пассажирский корабль, который мог вместить два десятка людей или около того, если занять все места, проход и хвостовой отсек. Флэндри устроился возле приборной доски и включил гравитационные генераторы. Перегруженная машина медленно поднялась. Он шел на бреющем полете, едва не срезая головы тигерийцев, пока не пересек реку, доки и не увидел широкое пространство леса между собой и заливом. - Ты уже направляешься к Белым Отмелям, - запротестовала Драгойка. - Конечно, - сказал Флэндри, - ведь мы хотим, чтобы солнце было позади нас. Она поняла его замысел. Никто больше не вникал в его действия. Они сгрудились, обхватив свое оружие, какое у кого было, и тихо что-то бормотали. Он надеялся, что их первый воздушный перелет не деморализует никого. - Когда мы сядем, - громко сказал он, - все выпрыгивайте. Вы увидите открытые люки на палубе. Постарайтесь захватить их сразу, иначе лодка может погрузиться и утопить вас. - Тогда их стрелки тоже утонут, - послышался мстительный голос у него за спиной. - У них найдутся резервы, - Флэндри вдруг отчетливо понял, каким безумным был его поступок. Если его не собьют на подлете, если ему даже удастся сесть, то у него лишь один бластер и несколько пулеметов против стольких мерсеянских огнеметов. Он чуть не повернул обратно. Но нет, пойти на такой шаг он не мог, тем более в присутствии этих существ. Это было бы предательством. Над берегом он сделал вираж и включил экстренное усиление мощности. Флиттер пошел очень медленно, чуть не касаясь воды. Порыв ветра разбрасывал водяную пыль на ветровом стекле. Впереди смутно виднелась серая тень подводной лодки. - Там, - воскликнула Драгойка. Она указывала на юг. Море вспенилось от спинных плавников. Повсюду, насколько можно было увидеть, стали всплывать лодки с катапультами, с рыбами в упряжке. "Конечно, - пульсировала догадка в голове Флэндри. - Это, конечно, должна быть операция ситроллей, чтобы и частично сохранить мерсеянские устройства, и скрыть хитрость. А подводная лодка - это ведь вспомогательное средство... не так ли? А там всего лишь советники, ну, на этот раз добровольцы... у пушек... не так ли? Но как только они разрушат оборонительные сооружения Юджанки, ситролли очистят всю местность. Наплевать мне тогда, что случится с Чарли". Молния прошила тонкий фюзеляж. Никто не пострадал. Но было ясно, что его обнаружили. Однако корабль был уже над субмариной. Он застыл как вкопанный и опустил колеса. По вибрации сиденья Флэндри понял, что совершил посадку. Драгойка широко открыла дверцу и с криком повела всех в атаку. Флэндри удерживал в равновесии свой флиттер. Это были худшие, почти нереальные секунды, когда сама смерть, которая и не должна быть реальной, "клевала" вокруг него. Примерно десять мерсеян были наверху, в воздушных шлемах и черной униформе: по трое у каждого орудия, трое или четверо у открытой боевой рубки. (Какое-то время эта рубка служила щитом между ним и кормовой командой). У остальных в руках были бластеры и автоматы. Засверкали молнии. Драгойка спрыгнула на палубу, перекатилась и выстрелила от пояса, не целясь. Ее оружие извергло горячий свинец. Огонь мерсеян обрушился на нее. Тогда вылетел Ферок, стреляя из своего автомата. За ним выскочили другие стрелки. Затем - еще. Офицеры в рубке, укрытые за своим бастионом, открыли огонь. Снизу примчался кормовой состав. Пули и молнии прошивали флиттер. Флэндри пригнулся у приборной доски, поджав ноги, и чуть не взмолился. Последний тигериец выпрыгнул на палубу. Флэндри направил свой флиттер вверх. Удача не изменила ему, флиттер был поврежден, но не разрушен. Флэндри смутно ощутил жгучую боль в руке. Описав дугу, он поднялся над рубкой, развернулся и, схватившись одной рукой за сиденье, другой начал стрелять через открытую дверь. Ответные выстрели прошли мимо: у него все-таки была какая-то защита. Он очистил палубу от мерсеян. Вдруг раздался взрыв, от которого у Флэндри застучали зубы. Заглох мотор, и флиттер с трехметровой высоты рухнул прямо на боевую рубку. Через минуту Флэндри пришел в сознание. Он прополз на четвереньках через изуродованный фюзеляж, быстро выглянул и сполз на палубный мостик. На пути лежало дымящееся тело. Он оттолкнул его в сторону и выглянул из-за перегородки. Дюжина тигерийцев, оставшихся боеспособными, захватила переднее орудие и использовала его как прикрытие. Они прикрывали вторую группу, которая находилась где-то под Флэндри. Но из кормового люка уже спешило подкрепление. Флэндри установил широкий луч на своем бластере и выстрелил. Еще! И еще! Команда на лодке, должно быть, небольшая... Скольких он уложил? Стоп, не забыть бы про люк на рубке! Нет, его флиттер блокировал выход. Тишина обрушилась на него. Только ветер и плеск воды да непрерывное всхлипывание истекающего кровью мерсеянина с оторванной ногой нарушали его. Ну и чертовщина! Мы сделали дело! В самом деле, все удалось! Флэндри глядел на свою свободную руку, отвлеченно думая, какой она все же чудесный механизм, смотри - сгибает пальцы. Нельзя терять время. Он поднялся. Пуля, выпущенная откуда-то с носа лодки, просвистела рядом. - Эй вы, тупоголовые! Не стреляйте! Это я! Драгойка, ты жива? - Да, - она, торжествующая, вышла из-за орудия. - Что дальше? - Кто-нибудь пойдите на корму. Пристрелите всех остальных. Драгойка вынула свой меч. - Мы их будем преследовать. - Это же идиотизм! Ты не сделаешь этого! - Флэндри рассвирепел. - Тебе хватит забот, когда ты будешь сдерживать ситроллей. - А ты.... сейчас, - она возбужденно дышала, - ты не мог бы развернуть эти пушки на ваз-сираво? - Тоже нельзя, - сказал Флэндри (Господи, как он устал!). - Во-первых, мне одному с этой тяжестью не справиться, а вы не знаете, как мне помочь. Во-вторых, не хотим же мы, чтобы какой-нибудь геройский засранец, который мог затеряться внизу, решил, что он способен еще хорошо послужить, утопив нас всех. Он настроил свой коммуникатор. Нужно связаться с Военно-Морской Командой, чтобы забрали тигерийцев и его самого. Если они испугаются вмешиваться в политику, не захотят заполнить лодку анестезирующим газом, взять ее в качестве приза, он сам лично устроит так, чтобы она затонула. Наверняка к такому решению отнесутся благосклонно. Победителей не судят, а политика - всего лишь извинения, которые ты выдумываешь по мере того, как продвигаешься вперед, если у тебя есть разум. И с Сестринством надо держать связь. Необходимо, чтобы они колоколами созвали боевую команду. Если их организовать, курсовикянские корабли могут рассеять армаду ситроллей, разве что она не уйдет сама, после того, как их карта будет бита. А дальше.... дальше Флэндри не знал, что будет. На выбор: неделю отлежаться в постели, затем медаль и задание - делать на Земле пропагандистские кассеты о себе самом. Однако он не собирался этим заниматься. Мерсея продвинула войну еще не один шаг. Земля должна была либо ответить, либо убраться. Он взглянул на Драгойку, которая расставляла своих тигерийцев на посты. Она увидела его и улыбнулась. Он подумал, что после происшедшего ему не слишком-то хочется убираться. 7 Руней Скиталец подался вперед так далеко, что его темные плечи и мрачное зеленое лицо чуть не влезли в жилую комнату офиса Хоксберга. - Мой лорд, вам известна правовая официальная позиция нашего правительства. Морской народ суверенен в водах Старкада. Кораблям тигерийцев можно уступить ограниченное право проезда - морской народ согласен. Точно так же инопланетные корабли могут летать здесь только на свой страх и риск. Вы обвиняете нас в эскалации напряженности? Честно говоря, я проявил изрядную выдержку, не приказав моему Военно-Воздушному Флоту начать боевые действия после вашего нападения на мерсеянскую подводную лодку. Хоксберг выдавил улыбку. - Если мне позволено будет говорить так же откровенно, командующий, - ответил он, - то замечу, что вступление в бой воздушных сил Земли фактически целиком на вашей совести. Руней пожал плечами. - В таком случае, кто же нагнетает напряженность? - Используя чисто мерсеянскую боевую единицу против... э-э... города Тоборко, вы непосредственно втянули вашу планету в войну. - Это возмездие, мой лорд, причем не с Мерсеи, а со стороны шестиконечных обитателей Злетовара с использованием иностранных добровольцев, временно отозванных со службы на своих основных базах. Ведь Земля так долго провозглашала доктрину, что ограниченное возмездие не повод для войны! Хоксберг бросил на него сердитый взгляд. Представляя Империю, он не мог высказать своего неодобрения этого принципа. - Это уходит далеко в историю, в эру межнациональных войн. Мы используем его теперь для того, чтобы наши люди в отдаленных частях космоса имели некоторую свободу действий, когда нарастает напряженность, чтобы не посылать курьеров домой с вопросом об указаниях. Конечно, принцип этот не совсем удачен. Вероятно, можно договориться об его отмене, по крайней мере между вашим и моим правительствами. Но, естественно, взамен нам нужны гарантии. - Ведь это вы дипломат, не я, - сказал Руней, - что же касается нынешнего положения, я хочу, чтобы прежде всего были возвращены все пленные, которых вы задерживаете. - Я не знаю, взяли ли кого-нибудь, - ответил Хоксберг. Он отлично знал, что их несколько и что Абрамс не отпустит пленных, пока они не будут допрошены тщательным образом, возможно, и гипнозондированы. Хоксберг почувствовал - Рунею известно о том, что он знает о пленных. Очень неловко получилось. - Я узнаю, если вы хотите, и потребую. - Спасибо, - сухо сказал Руней. И через минуту продолжил: - Я не спрашиваю о ваших военных секретах, но хотелось бы знать, каким будет следующий шаг союзников Земли? - Не союзников. Земная Империя ни с кем не воюет. - Не надо продолжать! - фыркнул Руней, - я предупреждаю вас, как предупреждал адмирала Энрике, что Мерсея не будет сидеть сложа руки, если агрессоры попытаются разрушить то, что она помогала создавать для улучшения всей жизни Морского народа. "Вот удобный случай!" - По сути дела, - сказал Хоксберг как можно небрежнее, - после нападения на Юджанку мы пытаемся сдержать курсовикян. Они жаждут отмщения и тому подобного, но мы убедили их провести переговоры. На челюсти Рунея дрогнул мускул, глаза цвета слоновой кости расширились на миллиметр, и с полминуты он сидел, не двигаясь. - В самом деле? - сказал он бесстрастно. - В самом деле, - Хоксберг завладел инициативой. - Очень скоро отправится флот. Мы не могли это держать в секрете от вас, как не могли скрыть и тот факт, что устанавливаем контакт с сираво. Так что вам сообщат официально, так же, как я сообщаю сейчас, что флот не будет вступать в бой, разве что в целях самообороны. Хочется верить, что ни один мерсеянский доброволец не будет участвовать ни в каком нападении. Если это случится, войска Земли вынуждены будут вмешаться. Но мы надеемся послать под воду дипломатического представителя, чтобы обсудить возможность перемирия с последующим установлением постоянного мира. - Так, - пальцы Рунея забарабанили по крышке стола. - Наша ксенологическая информация ограниченна, - сказал Хоксберг. - И в первое время мы, конечно же, не будем по-детски доверчивы. Вы бы очень помогли нам, если бы попросили шестиконечных принять нашу делегацию и выслушать ее. - Совместная комиссия, земляне и мерсеяне... - Пока еще нет, командующий, пока нет. Это будут скорее неофициальные предварительные переговоры. - Вы подразумеваете, - сказал Руней, - что адмирал Энрике не даст своих людей ни на какое дело, в которое вовлечены мерсеяне? - Конечно. Нет-нет, ничего такого! Ничего, кроме желания избежать осложнений. Ведь у Морского народа нет никаких причин, чтобы не держать вас в курсе происходящих событий. Так ведь? Но мы должны знать, на каких позициях мы с ними стоим. Фактически мы должны узнать их лучше, прежде чем сможем внести какие-либо разумные предложения, а вы, к сожалению, отказываетесь поделиться своими данными. - Я подчиняюсь приказам, - сказал Руней. - Совершенно верно, но политику нужно менять и нам, и вам, прежде чем можно будет говорить о сотрудничестве. Оставим пока мысль о совместной комиссии. Это как раз тот вопрос, ради которого я еду на Мерсею. - Эта телега будет медленно ползти. - А? О да, мы заговорили о колесах. Согласитесь, что ни одно правительство вселенной при всем желании не может покончить с этим конфликтом за одну ночь. Но мы можем положить этому начало - вы и мы. Мы сдержим курсовикян, вы сдержите шестиконечных. Все военные действия в Злетоваре прекратились бы до последующего предупреждения. Я уверен, у нас найдется соответствующая власть... - У нас - да, - сказал Руней, - у вас - да. Но местные жители могут не согласиться. И если обе стороны начнут действовать, я буду вынужден поддерживать Морской народ. "Или если скажешь, чтобы они действовали", - подумал Хоксберг. - Это вы можете. В таком случае у Энрике не будет иного выбора, кроме военного. Однако предположим, что вы искренни в своем желании уладить этот конфликт прежде, чем он выйдет из-под контроля. Я вынужден учитывать это. Иначе остается только возвратиться домой и помогать Земле готовиться к межзвездной войне". - Вы получите официальный меморандум, - вслух сказал он. - Это предварительный разговор, но я сам останусь здесь, чтобы посмотреть, к чему приведут наши попытки на переговорах. Вы можете заезжать ко мне в любое время. - Спасибо. Всего хорошего, мой лорд. - Всего хорошего. Ком. Фодайх, - хотя они говорили на англиканском, Хоксберг гордился знанием Эриау. Экран погас. Он закурил сигарету. Ну, что теперь? Теперь, дружок, сиди и жди. Продолжай собирать отчеты, проводи интервью, инспекционные поездки (но это все не касается сокращения расходов!), крутись среди этих милитаристов с железными хребтами, которые считают тебя надоедливым ослом. Тебя ожидает еще ой сколько бесполезных часов! Развлечений тут немного. Хорошо, что ты предвидел это и взял с собой Персис. Он поднялся и перешел из офиса в комнату. Персис сидела там и смотрела фильм. Опять "Ундина" (бедняжка, местная видеотека не представляла широкого выбора!). Он опустился на ручку кресла и положил руку ей на плечо. В блузке с низким вырезом оно было почти обнаженным, кожа мягкая, гладкая. Он уловил тонкий фиалковый аромат духов. - Ты не устала от этого? - спросил он. - Нет, - она даже не оторвала глаз от экрана. Ее голос был глух, губы дрогнули, - хотя мне хотелось бы. - Почему? - Меня это пугает. Напоминает мне, как далеко мы от дома, впереди неизвестность, а мы летим все дальше и дальше. На экране полуженщина-полурусалка плыла в морях, которых не было никогда. - Может, на Мерсее будет более привычно, - сказал Хоксберг, - там уже была промышленность, когда люди открыли ее. Мерсеяне так быстро освоили идею космических путешествий... - Разве это делает их хоть немного похожими на нс? Разве это делает нас похожими на... нас самих? - Она сжала пальцы. - Люди привычно говорят "сверхпередача", "световой год", но не понимают этого. Не понимают, или не могут понять, или не хотят. Слишком поверхностны. - Только не рассказывай, что ты овладела теорией, - мягко проговорил он. - О, нет. У меня для этого не хватит ума. Но я пыталась понять. Серия квантовых скачков, которые не пересекают малоограниченное пространство и, таким образом, не достигают истинной скорости, хотя и не скованы ограничением скорости света... для тебя это звучит замечательно и научно, не так ли? Ты знаешь, как это звучит для меня? Призраки, обреченные вечно летать во тьме. А ты когда-нибудь думал о световом годе, одном несчастном световом годе, как он огромен? - Ну, ну, - он потрепал ее по головке, - у тебя будет компания. - Твои сотрудники, твои слуги. Мелкие люди с мелким умом. Поддакивающие рутинеры и карьеристы, положившие свое собственное будущее на рельсы. Они - пустота между мной и ночью. Как я от них устала. - У тебя есть я, - сказал он. Она слегка улыбнулась: - Конечно, эта компания исключение. Но ты так часто занят. - Есть еще два-три парня из Военно-Морских Сил. Они могли бы заинтересовать тебя. И они отличаются от придворных и бюрократов. Она оживилась: - Кто? - Ну, мы говорили тут с командующим Абрамсом, и я предложил ему, чтобы он поехал с нами в качестве специалиста по Морскому народу. Мы можем себе это позволить. Или взять этого парня Райденауэра, он действительно крупный специалист, по земным меркам. Уже только поэтому он здесь не останется. - Хоксберг выпустил струю дыма... - Дело будет небезопасным. Абрамс тоже не оставил бы свой пост, если бы не думал, что у него появится шанс собрать больше информации, чем здесь, на Старкаде. Это может, конечно, скомпрометировать нашу миссию. Я все еще не знаю - как, но меня очень ловко подвели к тому, чтобы я выбрал его. - Этот старый медведь манипулирует тобой, - хихикнула Персис. - Очень хитрый медведь. И жестокий, почти фанатичный. Однако он может быть полезен, и я, конечно, буду присматривать за ним. Я помогаю, он возьмет одного или двух своих помощников. Молодые, симпатичные офицеры, а? - Ты сам достаточно красив и молод для меня, Марк, - Персис потерлась об него головой. Хоксберг отложил сигарету. - И я всегда так ужасно занят. День был пасмурным и хмурым, на свинцовом море качались белые шапки пены. Завывал ветер, скрипела обшивка. "Стрелец" раскачивался. Сзади за кормой шел сопровождающий флот, вздымаясь на волнах. На верхушках матч хлопали флаги. Одна палуба была занята герметичной палаткой с земными кондиционерами. Корабль Драгойки буквально кишел людьми. Она и ее команда бесстрастно наблюдали, как Райденауэр - глава ксенологических исследований - пошел освобождать сираво. Это был высокий человек с напряженным лицом и песочного цвета волосами под шлемом. Его пальцы приблизились к кронштейну вокализатора, прикрепленного к одной стене. Послышались звуки, которые мог издать только обитатель моря. Длинное тело в бассейне зашевелилось. Приоткрылись губы, карикатурно напоминающие человеческие. Послышался ответ. Джон Райденауэр кивнул: - Хорошо, выпустите его. Флэндри помог отодвинуть крышку. Пленник выгнул свой хвост. Одним скачком он выпрыгнул за борт. На палубу полетели брызги. Райденауэр подошел к борту и посмотрел вниз. - До свидания, Сумерки, - сказал он. - Это его настоящее имя? - спросил Флэндри. - Это то, что примерно означает его имя Ивенфол, - ответил ксенолог. Он потянулся. - Я не ожидаю, что кто-нибудь появится в течение нескольких часов. Но будьте готовы, начиная с 15.00. Пойду посмотрю свои записи. Он пошел в свою каюту. Флэндри проводил его взглядом. "Много ли он знает? - подумал энсин. - Пожалуй, больше, чем он мог узнать от Чарли или из старых записей, это уж точно. Так или иначе, Абрамс устроил - О Господи, эти снаряды, взрывающиеся на Юджанке!" Он отогнал эту мысль и окинул взглядом команду, которая должна была спускаться под воду. Пара ассистентов-ксенологов, инженер-энсин и четыре дотошных специалиста из рядового состава, у которых был опыт подводной работы. Они были для него практически более чужими, чем тигерийцы. Колкий ветер унес его славу о выигранном бое в Золотом Заливе. То же самое получилось и с пьянящими надеждами, что он Доминик Флэндри, больше не зеленый юнец, а оценен по достоинству, что ему обещана благодарность как герою всех Курсовиков и это он единственный, кто может уговорить Народ суши попытаться достичь мирного урегулирования. Если отбросить романтику, это означало лишь то, что он должен ехать вместе с посланниками Земли, чтобы их миссия была оправдана в глазах тигерийцев. Райденауэр довольно грубо сказал ему, чтобы он не вертелся под ногами. Яну ван Зуйлу везло больше! - Ладно, - Флэндри напустил на себя беспечность, насколько это ему удалось, и направился к Драгойке. Она встретила его мрачно. - Мне ненавистна мысль, что ты спустишься вниз, - сказала она. - Ерунда, - ответил он, - замечательное приключение, я не могу ждать. - Вниз, где лежат кости наших матерей, которых они утопили. Вниз, где нет ни солнца, ни лун, ни звезд, только темнота и холодные течения. Среди врагов и ужаса. В бою было лучше. - Я скоро вернусь. Это первое погружение только для того, чтобы узнать, позволят ли они нам возвести свое здание на дне. Как только это удастся сделать, ваш флот может плыть домой. - А как долго ты будешь в этом здании? - Я не знаю. Надеюсь, не больше нескольких дней. Если все будет благополучно, я, - Флэндри явно любовался собой, - там буду не очень нужен. Я снова буду нужнее на суше. - К тому времени я уже уеду, - сказала Драгойка, - у "Стрельца" есть еще срочный груз, и Сестринство хотело бы использовать преимущество перемирия, пока оно еще не закончилось. - Но ты вернешься, не так ли? Позвони мне, как только будешь дома, и я прилечу на Юджанку, - он погладил ее руку. В ответ она сжала его руку. - Когда-нибудь ты уедешь насовсем. - М-м... но ведь это не мой мир. - Мне бы хотелось увидеть твой, - произнесла она с присвистом. - То, что мы слышим и видим, - как сон, как утерянный остров. Может, это так и на самом деле? - Боюсь, что нет, - Флэндри подумал о том, почему райские мотивы были так распространены в наземных культурах Старкада. Было бы интересно узнать. Если бы не эта проклятая война, люди могли бы сюда приезжать и по-настоящему изучать планету. Тогда и он мог бы присоединиться к ним. Жаль, в Империи осталось очень мало истинно бескорыстных исследователей. Человеческий дух утратил признание объективности внешнего мира. Может быть, из-за того, что Времена Бедствий огрубили цивилизацию? Или просто человек, увидев, что галактика не принадлежит ему и он не может укрепить то малое, что есть у него, потерял интерес к чему-либо, кроме себя? Без сомнения, древний дух и рвение должны быть восстановлены. Но, может быть, сначала Империи придется погибнуть? А он поклялся защищать ее. "Мне надо больше понять из того, что написано в книгах Абрамса. Пока они главным образом только смутили меня". - Ты думаешь о чем-то возвышенном? - спросила Драгойка. Он попытался засмеяться: - Как раз наоборот. Я думаю о еде, веселье и женщинах. - Да? Женщинах, - она стояла молча, потом тоже засмеялась: - Пожалуй, я могу попытаться устроить веселье. Что ты скажешь об игре Яволак? - Я еще не выучил эти проклятые правила, - ответил Флэндри. - Но у меня с собой карты, и если бы мы собрали несколько игроков, то могли бы сыграть в земную игру под названием покер. Гладкая голубая голова показалась в волнах. Флэндри не смог бы определить, кто это был, - Ивенфол или кто-то другой. Хвостовые плавники трижды ударили по воде. - Это наш сигнал, - объяснил Райденауэр, - пойдемте. Он сказал что-то по радио. Вся команда была закована в броню. Предполагалось, что она должна выдержать давление на километровой глубине. "Хотелось бы мне не думать об этом предположении", - погрустнел Флэндри. Он неуклюже пересек палубу, и когда настала очередь, его опустили на борт. Он в последний раз посмотрел на Драгойку, которая махала ему рукой. Потом перед ним прошла обшивка корабля, затем - зеленая вода. Он расслабился, включил звук на своем коммуникаторе и завел мотор на спине. Оставляя пузырчатый след, Флэндри направился за другими. Тому, кто подготовлен к космическим маневрам, в скафандре под водой все было привычно... Черт побери! Он забыл, что трение будет тормозить движение. - Идите рядом со мной, - прозвучал в наушниках голос Райденауэра. - И ради бога, не будьте таким воинственным. Существо, которое явно было рыбой, скользило впереди. Вода темнела. Тем не мене светильники не понадобились им даже тогда, когда они достигли дна: море было мелким. Флэндри со стрекотом несся сквозь сумерки, переходящие в кромешную тьму. Над ним был круг тусклого света, как замерзший иллюминатор. Под ним - лес. Длинные ветви с зелеными, коричневыми и желтыми листьями устремлялись вверх. Массивные стволы тащили волокнистые сети своих отростков. Огромный моллюск, покрытый маленькими раковинами, схватил изысканно окрашенный, покрытый кружевами кораллоид. Стайка рачков с шорохом прокатилась - по-другому не скажешь - через лужайку водорослей. Что-то напоминающее угря извивалось над их головами. Небольшое животное с крошечными плавничками, все в радужных полосках, порхало меж морских деревьев. "Что ж, место очень красивое!" Чарли, нет, Ивенфол вел флот в открытое море, к месту, где редко проходили корабли. Как он ориентировался, было загадкой. Но Отблеск Раковины был уже недалеко. Флэндри пришел к выводу, что ваз-сираво злетоварские жили в шести городах, более или мене равномерно расположенных по окружности. Дом Прилива и Рифовый Замок были на другом конце архипелага. Курсовикяне давно о них знали. Иногда они совершали на них набеги, сбрасывали камни, а иногда эти города служили базами для нападения на тигерийские корабли. Но о таких городах, как Отблеск Раковины, Пещера, Кристалл и Потусторонний, на краю этой колоссальной пропасти на дне моря, под названием Глубины, даже не подозревали. Принимая во внимание, как должна действовать схема внутригородского движения, Флэндри решил, что Шестиконечник может быть также назван звездой Давида. А впрочем, вы не могли бы сделать точный перевод с такого странного языка. В воде был слышен звук барабанов. Около сотни пловцов, выстроенных в боевой порядок, появились в поле зрения. В шлемах и кожаных чешуйчатых латах, они были вооружены копьями с обсидиановыми наконечниками, топорами и кинжалами. Сопровождающий обменялся несколькими словами с их начальником. Они окружили всю процессию и двинулись вместе с ней. Теперь Флэндри проплывал над сельскохозяйственными угодьями. Он видел ухоженные поля, рыбу, запертую в купол из плетеных прутьев, цилиндрические, тоже плетеные дома, стоящие на якоре у скалы. Недалеко проплыла повозка, запряженная рыбой размером со слона, которой управлял сираво, она тащила нечто напоминающее по форме торпеду со стабилизирующими плавниками, покрытую кожей. Вероятно, они плыли из глубины, из какой-нибудь пещеры, потому что сираво держал фонарь-пузырь, наполненный, видимо, фосфоресцирующими микроорганизмами. Когда экспедиция приблизилась к городу, Флэндри увидел мельницу. Она стояла на крутой возвышенности, если не сказать - на горе, и ее ось шла вертикально от эксцентрикового колеса. Направив туда свет своего лазера и настроив линзы на телескопическое обозрение, он различил сферу на другом конце, плавающую на поверхности. Что ж, водяной мотор. Впереди поднимался Отблеск Раковины. Город казался хрупким, неустойчивым, нереальным - какая сцена для балетной постановки! В этом мире, где не существовало погоды, стены и крыши нужны были только для уединения. Они были сделаны из разноцветных материалов, ниспадающих вольно, и могли двигаться свободно вместе с течениями. Прикрепленные к столбам, они фантастически извивались. Верхние уровни были шире нижних. Фонари на углах горели постоянно, чтобы ночь не захватила город. Поскольку не было нужды в наземном транспорте, улиц просто не существовало. Но чтобы контролировать уровень ила или наслаждаться видом, строители покрыли пространство между домами садами и гравием. Собралась толпа. Флэндри увидел много женщин, прижимающих к груди детей, рядом на привязи были отпрыски чуть постарше. Очень немногие носили одежду, а если и носили, то только для того, чтобы надеть на не драгоценности. Они что-то бормотали, издавая низкие звуки, похожие на шум прибоя. Но все же они были спокойнее и вели себя приличнее, чем тигерийки или люди. Посреди города, на другом холме, возвышалось здание из "одетого" камня. В основной части, которая была без крыши, стояли колонны, но сзади поднималась вверх башня, широкая, с толстым стеклянным куполом как раз под поверхностью воды. Если бы она была подобным образом герметизирована до конца (как, возможно, оно и было!), то затопила бы светом весь интерьер. Хотя архитектура была совершенно другой, белизна сооружений напомнила Флэндри о Парфеноне на Земле. Он как-то видел реконструкцию... его туда возили. Что-то заслонило ему свет, падающий сверху. Подняв голову, он увидел, как стая рыб тащит подводную лодку. За ними следовал отряд пловцов, вооруженный винтовками мерсеянского производства. Неожиданно он вспомнил, что находится среди врагов. 8 Когда за городом установили дом в форме купола и снабдили его всем необходимым для жизни человека, Флэндри вознамерился быстро одолеть краткий курс философии и истории профессора Абрамса (а что еще оставалось делать, если не бить баклуши и не валять дурака, пока в Штабе не решат, что большая часть его авторитета перешла к Райденауэру, и не прикажут ему вернуться в Хайпорт?). Но вместо этого он обнаружил для себя очень много других занятий. Морской народ был так же заинтересован в землянах, как и земляне в них. Возможно, даже больше. Поразительно, как после всех ужасных историй, которыми напичкали их мерсеяне, они делают такие усилия, чтобы самим дойти до истины (хотя, если понадобится, становятся прекрасными бойцами и в некоторых отношениях совершенно безжалостными, но по природе своей они все-таки менее жестоки, чем люди, тигерийцы или мерсеяне). Райденауэр и его коллеги неотлучно находились в небесном храме, где проходили бесконечные переговоры с властями Звезды Давида. Ксенолог стонал, когда его незанятых людей приглашали на экскурсию. - Если бы вы были обучены... О, Господи, сколько бы могли узнать! Просто у нас здесь не хватает профессионалов, так что, любители, - вперед! И если вы не осмотрите и не запомните все до мелочей, я лично вскрою вас своим кухонным ножом. Таким образом, Флэндри, с тем или другим товарищем часто целыми часами путешествовали. Поскольку никто из них не понимал местного языка или Эриау, их обычным гидом был Айсинглас [Желатин], понимавший некоторые курсовикянские команды, обученный мерсеянами обращаться с переносным вокализатором (языку Народа суши они постепенно обучились от пленных); Флэндри восхищался гениальностью методов с помощью которых этот технологически отсталый народ поддерживал их жизнь в течение нескольких недель. Он всем сердцем надеялся, что с застарелой враждой можно будет действительно покончить. Его новых знакомцев звали Финбрайт [Блестящий Плавник], Бивей [Кратчайший Путь], Жужжальчик и мудрая фрау Оллхилер [Всеисцеляющая]. Каждый из них был настолько своеобразен, что вы не смогли бы охарактеризовать их двумя словами, что бывает довольно просто сделать с людьми. - Мы так рады вашим мирным инициативам, - сказал Айсинглас при первом знакомстве. - Так рады, что попросили мерсеян отойти, пока вы здесь, несмотря на всю их помощь нам. - Я заподозрила было, что мы и Народ суши - просто пешки в большой игре, - добавила Оллхилер. - К счастью, это не так. Щеки Флэндри вспыхнули под шлемом. Он знал, как мало альтруизма связано с их походом. Ходили слухи, что Энрике открыто протестовал против предложения Хоксберга и покорился лишь тогда, когда виконт пригрозил ему перераспределением на Плутон. Абрамс, напротив, одобрял, потому что любой шанс добыть новые факты был для него хорош. Но он не был оптимистом. Не был им и Бивей: - Мир с Охотниками - это противоречие само по себе. Неужели жаброзубые будут плавать рядом с хвостоголовыми? И пока чужеземцы предлагают нам свою помощь, мы должны принимать ее. Таков наш долг перед нашими городами и перед теми, кто от нас зависит. - Но ведь очевидно, что пока они поддерживают нас, их противники вынуждены поддерживать Охотников, - сказал Финбрайт, - было бы лучше, если бы и те и другие пришельцы удалились и дали восстановиться древнему равновесию. - Не знаю, - спорил Бивей. - Если бы мы могли одержать окончательную победу... - Не впадай в искушение, чтобы не проглядеть опасность окончательного поражения, - предупредила Оллхилер. - Да ну вас в Глубины, с вашим сведением счетов! - воскликнул Жужжальчик. - Мы опоздаем в театр. - Необычайно изогнувшись, он стремительно рванулся вперед. Флэндри не следил за пьесой, которая разыгрывалась в волшебном царстве Кораллового грота. Он пришел к выводу, что это новейшая драма, написанная в классической манере. Но таинственность и грация, торжественная музыка голосов, струн, ударных, гармоническое сочетание всех элементов задели его душу. Публика восторженно кричала, она то поднималась, то опускалась на сидениях, и, наконец, исполнила танец в честь автора и труппы. Скульптуры и картины, которые ему показали, воспринимались им как абстрактные, но сами по себе они были более привлекательными, чем что-либо созданное на Земле за целые столетия. Он взглянул на свитки из рыбьей кожи, целиком исписанные масляными красками, и ничего не понял. Они были бесчисленны и, должно быть, содержали немало накопленной мудрости. Затем он занялся математикой и философией... и едва не повредился рассудком. Знакомство с их наукой напомнило ему те дни, когда он легко постигал все премудрости - они раскрывались перед ним, как цветок. Он не мог не оценить то, чего достигли здесь. Потому что здешний народ (он не хотел называть по-курсовикянски "сираво" в их собственном доме и, конечно же, никогда не назовет их ситроллями) жил в совершенно иной концепции вселенной, не похожей на его. И хотя у них имелись свои недостатки, например, не было металла, они не знали огня, если не считать вулканических выбросов, стекло у них считалось драгоценным материалом, астрономия находилась в начальной стадии развития, законы движения и гравитации, распространения света были скрыты от них окружающей водой - они сами, своим путем дошли до идей, не просто разумных, но прямиком ведущих в глубины знаний, которыми не обладал человек до Планка и Эйнштейна. Зрение для них не было основным чувством, каким оно являлось для него. Глаза под водой не могли видеть далеко. Следовательно, с его точки зрения, они были близорукими, и оптические центры в их мозгу обладали пониженной способностью обработки информации. С другой стороны, их способности к восприятию тепловых кинэстетических ощущений, умение обонять, осязать и испытывать другие менее знакомые ему чувства были невероятно утонченными. Воздух на поверхности для них был враждебной средой, как для человека вода. Они могли сдерживать, но не были способны победить инстинктивный страх перед ним. Они ощущали космос скорее как зависимость, чем как пространство. Для них было ясно, как божий день, что он безграничен, но конечен. Экспедиции, которые совершали кругосветные плавания, только придавали больше веса и проницательности этому пониманию. И вследствие примитивной осведомленности подводные математики отрицали бесконечность. Философ, который беседовал с Флэндри с помощью Айсингласа, утверждал, что эмпирически бессмысленно говорить о числе выше факториального числа N, где N - сумма отличимых частиц во Вселенной, что можно подсчитывать большим числом. Подобным же образом он признавал ноль как полезное понятие, относящееся к нулевому классу, но не к числу. Наименьшая возможная сумма должна быть противоположна наибольшей. Вы можете считать от нее до числа N! Но если вы перешли за него, вы получите уменьшающееся количество. Число оси не линейное, а круговое. Флэндри не был настолько силен в математике, чтобы решить, была ли вся система последовательна. Насколько он мог судить - была. Она даже доходила до забавных версий в отрицательных, иррациональных, мнимых, приблизительных исчислениях, дифференциальной геометрии, теории уравнений и многого другого, о чьих земных эквивалентах он не имел представления. Физическая теория соответствовала земной. Теория космического излучения была квантовой, признавалось отсутствие жестких зависимостей между видами пространства. Это вполне соответствовало здравому смыслу - четким разграничением между водой, сушей и воздухом - к тому же идея слоистого пространства хорошо объясняла экспериментальные данные и параллельную релятивистскую концепцию метрических отклонений от точки к точке так же, как и волновой механизм атомистики и сверхскорости. По мнению людей, время тоже не может быть бесконечным. Отливы, времена года, ритмы жизни - все подразумевало Вселенную, в конечном итоге возвращающуюся в свое первоначальное состояние и возобновляющую цикл, который было бы семантически бессодержательно называть бесконечным. Но не имея средств, чтобы с точностью измерять время, философы заключили, что оно, по сути, неизмеримо. Они отрицали одновременность. Как можно говорить о том, что какое-то удаленное событие произошло одновременно с ближним, когда известие о нем должно быть доставлено пловцом, чья средняя скорость непредсказуема?! И вновь сходство с теорией относительности было поразительным. Биология была очень хорошо развита в каждом крупном разделе, включая и законы генетики. Физика же, наоборот, была еще ранненьютоновской, а состояние химии немногим отличалось от зачаточного. "Ну, да не беда! - думал Флэндри. - Дайте этим ребятам немного оборудования, приспособленного для использования под водой, и посмотрите, как они поднимутся!" - Пойдем, - сказал Жужжальчик с нетерпением, - шевели плавниками, мы направляемся в Рифовый Замок. По дороге Флэндри как мог старался понять