устыне.
Музыка -- это единственное средство понимания среди птиц и зверей. Это
можно видеть по градации высот и значений тембра, способу настройки, числу
повторений и продолжительности различных звуков, по тому, как они передают
своим ближним созданиям призыв присоединяться к стае или предупреждение о
приближающейся опасности, объявление войны или чувство любви, ощущение
привязанности или неудовольствия, выражают страсть, ярость, страх, зависть,
создавая свой собственный язык.
В человеке дыхание есть неизменный тон, а удары сердца, пульс в теле и
голове постоянно поддерживают ритм. Младенец отзывается на музыку до того,
как научится говорить; он двигает своими ручками и ножками в такт и выражает
радость и боль в разных тонах.
В начале сотворения человечества не существовало того языка, что мы
имеем сейчас, а была только музыка. Сначала человек выражал свои мысли и
чувства низкими или высокими, короткими или продолжительными звуками.
Глубина его тембра говорила о силе и мощи, а высота тона выражала любовь и
мудрость. Человек передавал искренность или неискренность, расположение или
нерасположение, удовольствие или неудовольствие с помощью многообразия
музыкальных выражений. Касание языком всяческих точек во рту, открытие и
закрытие губ всевозможным образом производило разнообразие звуков.
Группируясь, звуки создавали слова, передававшие разные значения при
различном способе выражения. Это постепенно превратило музыку в язык, но
язык никогда не сможет освободить себя от музыки.
Слово, сказанное одним тоном, показывает подчиненность, но то же самое
слово, произнесенное другим тоном, выражает команду; слово, сказанное с
определенной высотой звука, может говорить о доброте, но то же слово,
сказанное с другой высотой, может выражать холодность. Слова, сказанные в
определенном ритме, демонстрируют готовность, но те же слова выражают
неготовность, когда произносятся с другой скоростью. До настоящего дня
невозможно овладеть древними языками -- санскритом, арабским и ивритом --
просто с помощью изучения слов, их произношения и грамматики, потому что
необходимо знать определенное ритмическое и тональное выражение. Слова,
самого по себе, часто бывает недостаточно для того, чтобы ясно передать
смысл. Изучающий язык может обнаружить это при пристальном исследовании.
Даже современные языки есть ни что иное, как упрощенная музыка. Ни одно
слово ни одного языка не может быть произнесено одним и тем же образом, без
различий в тембре, тоне, ритме, акценте, паузах и перерывах. Даже самый
простой язык не может существовать без музыки в нем; музыка дает конкретное
выражение. По этой причине на иностранном языке редко говорят в
совершенстве; слова выучены, но музыкой еще не овладели.
Язык можно назвать упрощением музыки; музыка скрыта в нем, как душа
скрыта в теле; с каждым шагом к упрощению язык терял часть своей музыки.
Изучение древних традиций показывает, что первые божественные послания были
даны в песнях, как, например, "Псалмы" Давида, "Песнь песней" Соломона, Гаты
Зороастра и Гита Кришны.
Когда язык становился более сложным, он как будто бы складывал одно
крыло -- чувство тембра, держа другое крыло -- чувство ритма --
распростертым. Это сделало поэзию предметом отличным и отделенным от музыки.
В древние времена религии, философии, науки и искусства были выражены
поэзией. Части Вед, Пураны, "Рамаяна", "Махабхарата", Зенд-Авеста, Каббала и
Библия написаны стихами, также как и различные произведения искусства и
науки на древних языках. Среди писаний только Коран написан полностью
прозой, но даже он не лишен поэзии. На Востоке еще совсем в недавние времена
поэзией писались не только манускрипты по науке, искусству и литературе, но
даже материалы учебников излагались в поэтической форме.
На следующей стадии человек освободил язык и от уз ритма и создал из
поэзии прозу. Но хотя он и освободил язык от сдерживающих его тембра и
ритма, но, несмотря на это, дух музыки все еще существует в нем. Человек
предпочитает декламацию поэзии и выразительное прочтение прозы, что само по
себе есть доказательство того, что душа ищет музыку даже в произнесенном
слове. Проникновенная песня матери успокаивает ребенка и усыпляет его, а
живая музыка оживляет тело и влечет его к танцу. Именно музыка удваивает
отвагу и силу солдата, марширующего на поле битвы. На Востоке, когда
караваны путешествовали от одного места к другому, совершая паломничество,
люди во время переходов пели. В Индии кули поют во время работы, и ритм
музыки заставляет даже тягчайший труд стать легким для них.
В одной древней легенде рассказывается о том, как ангелы пели по
приказу Бога, чтобы заставить непокорную душу войти в тело Адама. Душа,
опьяненная песнью ангелов, вошла в тело, к которому относилась как к тюрьме.
Все спиритуалисты, кто в действительности зондировал глубины этого
явления, осознавали, что не существует лучшего средства привлечения духов с
их плана свободы на внешний план, чем с помощью музыки. Они использовали
различные инструменты, которые взывают к определенным духам, и пели песни,
имеющие особое влияние на какой-либо дух, с которым они хотели общаться. Не
существует другой подобной магии, чем магия музыки, по силе влияния на
человеческую душу.
Человек имеет врожденный вкус к музыке, и изначально его можно видеть
даже у младенца. Музыка известна ребенку с колыбели, но пока он растет в
этом мире иллюзий, его ум становится поглощенным столь многими различными
предметами, что он теряет ту склонность к музыке, которой обладала его душа.
Взрослый человек наслаждается и высоко ценит музыку в соответствии с его
уровнем эволюции и с тем окружением, в котором он был рожден и вырос;
человек, живущий в пустыни, поет свои простые напевы, а городской человек --
свои популярные песни. Чем более чистым становится человек, тем более тонкой
музыкой он наслаждается. Характер в каждом человеке создает склонность к
музыке, сходной с ним; другими словами, веселый человек любит легкую музыку,
в то время как серьезно настроенная личность предпочитает классику;
интеллектуал находит удовольствие в технически сложной музыке, а простак
удовлетворен своим барабаном.
Существуют пять различных аспектов искусства музыки: популярный -- то,
что вызывает движения тела; технический -- то, что удовлетворяет интеллект;
артистический - то, что имеет красоту и изящество; взывающий -- то, что
колет сердце; возвышающий -- то, в чем душа слышит музыку сфер.
Воздействие музыки зависит не только от мастерства, но и от эволюции
исполнителя. Ее эффект на слушателя зависит и от его знания и эволюции; по
этой причине значение музыки различно для каждого человека. У самодовольного
человека нет шансов для прогресса, потому что он удовлетворенно цепляется за
свой вкус, соответствующий состоянию его эволюции, отказываясь подняться на
шаг выше, чем его теперешний уровень. Тот, кто постепенно продвигается
вперед по пути музыки, в конце обретает наивысшее совершенство. Ни одно
другое искусство не может так вдохновлять и наполнять благоуханием личность,
как музыка; любитель музыки достигает, рано или поздно, самого возвышенного
поля мысли.
Индия сохранила мистицизм тембра и тональности, открытый древними, и
сама ее музыка говорит об этом. Индийская музыка основана на принципе раги,
что делает ее схожей с природой. Она избежала ограничений техники тем, что
приняла метод чистого вдохновения.
Раги получаются из различных источников: математического закона
многообразия, вдохновения мистиков, воображения музыкантов, песен природы,
свойственных людям, обитающим в различных частях света, и идеализаций
поэтов; все это создает мир paг, называемых соответственно: "paг" --
"мужчина", "рагини" -- "женщина", "путра" -- "сыновья" и "бхарджа" --
"невестки".
Рага называется мужской темой вследствие ее созидательной и позитивной
природы; рагини является женской темой в соответствии с ее чутким и тонким
качеством. Путры -- это такие темы, которые были получены из смешения рагов
и рагини; в них можно найти сходство и с рагом, и с рагини, от которых они
были рождены. Бхарджа -- это тема, которая отвечает путре. Существуют шесть
рагов и тридцать шесть рагини, по шесть принадлежащих каждому рагу; сорок
восемь путр и сорок восемь бхардж, -- и все составляют одну семью.
Каждая рага имеет свою собственную "администрацию", включающую "мукхья"
- "вождя", ключевую ноту; "вади" -- "короля", основную ноту; "самвади" --
"министра", подчиненную ноту; "анувади" -- "слугу", созвучную ноту; "вивади"
-- "врага", диссонансную ноту. Это дает тому, кто изучает рагу, ясную
концепцию ее использования. Каждая рага имеет свой образ, отличный от
других. Это говорит о высочайшем полете воображения.
Поэты описывали музыку par точно так же, как изображение каждого
аспекта жизни ясно встает в воображении интеллектуала. Древние боги и богини
были просто изображениями различных аспектов жизни, и для того, чтобы учить
поклонению имманентности Бога в природе, чтобы Бог был почитаем в каждом
аспекте Его проявления, эти изображения были помещены в храмы. Та же идея
разработана в изображениях paг, которые при утонченном воображении создают
тип, форму, фигуру, действие, выражение и эффект идеи.
Каждый час дня и ночи, каждые день, неделя, месяц и время года имеют
свое влияние на физическое и ментальное состояние человека. Таким же образом
и каждая рага имеет власть над атмосферой, как и над здоровьем и умом
человека; подобный этому эффект виден по различным периодам в жизни,
подверженным влиянию космического закона. С помощью знания законов времени и
раги мудрый соединил их в соответствии друг с другом.
Древняя традиция дает нам потрясающие примеры воздействия музыки: птицы
и животные были очарованы флейтой Кришны, скалы плавились от песен Орфея;
рага "Дипак", спетая Тансеном, зажгла все факелы, а сам он сгорел на своем
внутреннем огне, который зажгла в нем его песня. Даже сегодня в Индии
заклинатели змей зачаровывают их с помощью панги. Все это показывает нам,
как [глубоко] древние должны были погрузиться в самый загадочный океан, --
океан музыки.
Секрет композиции заключается в поддержании тона так непрерывно и так
долго, как только возможно, проводя его через различные ступени, наподобие
того, как дыхание поддерживает жизнь и несет изящество, силу и магнетизм;
перерыв может разрушить его жизнь, грацию, силу и магнетизм. Существуют
такие ноты, которые нуждаются в более продолжительной жизни, а другие -- в
менее, в соответствии с их характером и назначением.
В истинной композиции видна в миниатюре музыка природы. Эффекты грома,
дождя, шторма и картины холмов и рек делают музыку реальным искусством. Хотя
искусство есть импровизация на [тему] природы, все-таки оно подлинно лишь
тогда, когда сохраняет близость к природным законам. Музыка, выражающая
натуру и характер личностей, наций или рас, стоит еще выше. Наивысшая и
самая идеальная форма композиции есть та, которая выражает жизнь, характер,
эмоции и чувства, поскольку это внутренний мир, видимый только умственным
взглядом. Гений использует музыку как язык для того, чтобы без помощи слов
полностью выразить то, что он "желает сделать известным; поскольку музыка --
совершенный и универсальный язык -- может выражать чувства более понятно,
чем любой диалект.
Музыка теряет свою свободу, будучи подчинена законам техники, но
мистики в своей священной музыке, несмотря на мнение мира, освобождают как
композицию, так и импровизации от ограничений техничности.
Искусство музыки на Востоке называется "Кала" и имеет три аспекта:
голосовой, инструментальный и выражающий движение.
Вокальная музыка считается наивысшим искусством, потому что она
естественна; эффект, производимый инструментом, который есть всего лишь
машина, не идет ни в какое сравнение с человеческим голосом. Как бы ни были
совершенны струны, они не могут произвести то же впечатление на слушателя,
что и голос, который исходит прямо из души как дыхание и приносится на
поверхность посредством ума и голосовых органов тела. Когда душа хочет
выразить себя в голосе, она сначала вызывает активность в уме; а ум с
помощью мысли проецирует тонкие вибрации в ментальном плане; они должным
образом развиваются и проходят в виде дыхания через области живота, легких,
рта, горла и носовых органов, заставляя все время вибрировать воздух, пока
не проявятся на поверхности как голос. Поэтому голос естественно выражает
позицию ума, истинную или ложную, искреннюю или неискреннюю.
Голос имеет тот магнетизм, которым инструмент не обладает, потому что
голос есть идеальный природный инструмент, по образу которого смоделированы
все инструменты мира. Эффект, производимый пением, зависит от глубины
чувства поющего. Голос певца, умеющего сочувствовать, совершенно отличен от
голоса бессердечного. Как бы искусственно ни был развит голос, он никогда не
передаст чувство, изящество и красоту, пока сердце также не будет развито.
Пение имеет двойной источник вдохновения: изящество музыки и красоту
поэзии. Эффект, производимый на слушателей, пропорционален тому, как певец
чувствует слова, которые он поет, или, другими словами, как его сердце
аккомпанирует песне.
Хотя звук, производимый инструментом, не может быть воспроизведен
голосом, все таки инструмент абсолютно зависим от человека. Это ясно
объясняет, как душа использует ум и как ум управляет телом; хотя кажется,
будто работает тело, а не ум, а душа не учитывается вовсе. Когда человек
слышит звук инструмента и видит руку исполнителя за работой, он не видит ни
ума, стоящего за этим, ни феномена души. С каждым шагом от внутреннего бытия
к поверхности происходит видимое улучшение, которое представляется
положительным; хотя на самом деле каждый шаг по направлению к поверхности
влечет за собой ограничение и зависимость.
Нет такой вещи, которая не могла бы служить передатчиком звука, хотя
тон проявляется более ясно через звонкое тело, чем через сплошное, поскольку
первое открыто для вибраций, а второе -- закрыто. Вещи, дающие чистый звук,
демонстрируют жизнь, в то время как сплошные тела, забитые веществом,
кажутся мертвыми. Резонанс есть сохранение тона, другими словами, именно
рикошет тона производит эхо. Все инструменты созданы по этому принципу,
различие заключается лишь в качестве и количестве тона, которые зависят от
конструкции инструмента. Инструменты перкуссии, такие как табла, или
барабан, подходят для практической музыки, а струнные инструменты -- ситар,
скрипка или арфа -- предназначены для артистической музыки. Вина была
специально сконструирована для концентрации вибраций: она дает слабый звук,
иногда слышимый только исполнителем, и используется в медитации.
Эффект инструментальной музыки также зависит от уровня эволюции
человека, который через кончики пальцев выражает с помощью инструмента
степень своего развития; другими словами, его душа говорит посредством
инструмента. Состояние ума человека может быть прочитано по касанию им
инструмента; каким бы великим экспертом он ни был, но только с помощью
чистого умения, без развитого внутреннего чувства он не сможет создать
изящество и красоту, которые взывают к сердцу.
Инструменты ветра, такие как флейта налгоса, особенно ясно выражают
сердечное качество, поскольку на них играют дыханием, которое есть сама
жизнь; поэтому они зажигают огонь сердца.
Инструменты с жильными струнами имеют живой эффект, потому что они
происходят от живых созданий, когда-то обладавших сердцами; а инструменты с
проволочными струнами имеют волнующий эффект; инструменты перкуссии, такие
как барабан, оказывают стимулирующее и оживляющее влияние на человека.
Следующей по значимости после вокальной и инструментальной музыки идет
двигательная музыка танца. Движение есть природа вибраций. Каждое движение
содержит в себе мысль и чувство. Это врожденное искусство в человеке; первое
в жизни удовольствие для младенца -- это развлекать себя движениями ручек и
ножек; ребенок, слушая музыку, начинает двигаться. Даже звери и птицы
выражают свою радость в движении. Павлин, гордый ощущением своей красоты,
выказывает тщеславие в танце; также и кобра раскрывает свой капюшон и
раскачивает телом, слыша музыку панги. Все это доказывает, что движение
является знаком жизни и что именно аккомпанемент музыки приводит и
исполнителя, и зрителя в движение.
Мистики всегда смотрели на этот предмет как на священное искусство. В
еврейских писаниях мы обнаруживаем Давида, танцующего перед Господом; а боги
и богини греков, египтян, буддистов и браминов изображаются в различных
позах, каждая из которых обладает определенным значением и философией,
имеющими отношение к великому космическому танцу, который есть эволюция.
Даже до настоящего времени среди Суфиев на Востоке танец присутствует
на их священных встречах, называемых Сама, так как он есть результат
радости; дервиши во время Сама дают выход своему экстазу в Раксе, к которому
присутствующие относятся с большим уважением и почтением и который сам по
себе является священной церемонией.
Искусство танца сильно выродилось по причине злоупотребления им. Люди
большей частью танцуют в поисках либо развлечения, либо упражнения, часто
неверно пользуясь этим искусством в своем легкомыслии.
Настройка и ритм склонны создавать предрасположенность к танцу.
Суммируя все, можно сказать, что танец является изящным выражением мысли и
чувства без произнесения слов. Он может использоваться также для
произведения впечатления на душу движением, созданием перед ней идеальной
картины. Когда красота движения принимается за присутствие божественного
идеала, то танец становится священным.
Музыка жизни демонстрирует свою мелодию и гармонию в нашем повседневном
опыте. Каждое произнесенное слово является либо истинной, либо ложной нотой
в соответствии с гаммой нашего идеала. Тембр одной личности тверд как горн;
тогда как тембр другой мягок, как высокие ноты флейты.
Постепенный процесс всего творения от низшей к высшей степени эволюции,
его изменение от одного аспекта к другому виден как музыка, где мелодия
транспонируется от одного ключа к другому. Дружба и вражда между людьми, их
приязни и антипатии суть созвучия и диссонансы. Гармония человеческой натуры
и тенденция к привлечению и отталкиванию похожи на эффект консонансных и
диссонансных интервалов в музыке.
В нежности сердца тон превращается в полутон; а при разбитом сердце тон
разбивается на микротоны. Чем более нежным становится сердце, тем более
полным становится тон; чем больше сердце твердеет, тем более мертво оно
звучит.
Каждая нота, каждая гамма и каждая мелодия угасают в означенное время;
и в конце опыта души наступает финал; но впечатление остается, как концерт
во сне, перед сияющим взглядом, сознания.
В музыке Абсолюта бас -- полутон, или андертон, -- продолжается
постоянно; но на поверхности этот полутон приглушен и скрыт под различными
ключами всех инструментов музыки природы. Каждое существо с жизнью приходит
на поверхность и затем вновь возвращается туда, откуда пришло, -- так каждая
нота возвращается в океан звука. Андертон этого существования есть самый
громкий и самый тихий, самый высокий и самый низкий; он подавляет все
инструменты тихого или громкого, высокого или низкого тона, пока все
постепенно не сольется в нем; этот андертон всегда есть и всегда будет.
Тайна звука есть мистицизм; гармония жизни есть религия. Знание
вибраций есть метафизика, а анализ атомов -- наука; гармоничное сочетание
всего этого есть искусство. Ритм формы есть поэзия, а ритм звука -- музыка.
Это говорит о том, что музыка есть искусство искусств и наука всех наук; она
содержит внутри себя источник всего знания.
Музыку называют божественным, или звездным, искусством не только
потому, что она используется в религии и обрядах, или потому, что она сама
по себе есть универсальная религия, но вследствие ее тонкости по сравнению
со всеми другими искусствами и науками. Каждое священное писание, святое
изображение или сказанное слово производит отпечаток своего тождества в
зеркале души; но музыка предстает перед душой, не создавая никакого
отпечатка, принадлежащего этому объектному миру: ни имени, ни формы, -- тем
самым подготавливая душу к осознанию Бесконечного.
Зная это, Суфии называют музыку "Гиза-и-Рух" -- "пищей для души" - и
используют ее как источник духовного совершенства; потому что музыка
зажигает огонь в сердце, и пламя, восстающее из него, озаряет душу. В своих
медитациях Суфий извлекает гораздо больше пользы из музыки, чем из чего бы
то ни было другого. Его преданное и медитативное отношение делает его чутким
к музыке, которая помогает ему в его духовном раскрытии. С помощью музыки
сознание сначала освобождает себя от тела, а затем от ума. Если это
выполнено, то требуется еще только один шаг для обретения духовного
совершенства.
Суфии во все века имели пристальный интерес к музыке, где бы они ни
жили; Руми особенно принимал это искусство по причине своей великой
преданности. Он слушал стихи мистиков о любви и истине, распеваемые
каввалами -- музыкантами -- под аккомпанемент флейты.
Суфий визуализирует объект своей преданности в уме, который отражается
в зеркале его души. Сердцем, фактором чувства, обладает каждый, но не у
каждого это живое сердце. Суфий делает сердце живым, давая выход своим
пылким чувствам в слезах и вздохах. Таким образом, облака джелал -- силы,
собирающейся по мере его психического развития, -- падают слезами, как капли
дождя; и небо его сердца становится чистым, позволяя его душе сиять. Это
состояние считается Суфиями священным экстазом.
Со времен Руми музыка стала частью обрядов суфийского Ордена Мевлеви.
Подавляющее большинство людей, вследствие своих узких ортодоксальных
взглядов, отвергали Суфиев и противостояли им за их свободу мысли, тем самым
неверно истолковывая учение Пророка, запрещающее злоупотребление музыкой, а
не музыку в истинном значении этого слова. По этой причине язык музыки был
создан Суфиями таким образом, что только посвященный мог понять смысл песен.
Многие на Востоке слушают и наслаждаются этими песнями, не понимая, что они
означают в действительности.
Ветвь этого ордена пришла в Индию в древние времена и была известна как
суфийская школа Чиштия; она снискала огромную славу благодаря Хвадже
Моин-уд-дину Чишти, одному из величайших мистиков, когда-либо известных
миру. Не будет преувеличением сказать, что он фактически жил музыкой; и даже
в настоящее время, хотя его тело находится в гробнице в Аджмире уже многие
века, в его усыпальнице всегда присутствует музыка, исполняемая лучшими в
стране певцами и музыкантами. Это показывает превосходство славы
нищенствующего святого перед нищетой прославленного короля: один во время
своей жизни имел множество вещей, исчезнувших с его смертью, в то время как
слава святого постоянно возрастает.
В настоящее время музыка преобладает в школе Чиштия, члены которой
проводят медитативные музыкальные собрания, называемые Сама или Каввали. На
них они медитируют над своим идеалом преданности, находящимся в соответствии
с их уровнем эволюции, и увеличивают огонь своей преданности во время
слушания музыки.
Ваджад, священный экстаз, который Суфии испытывают во время Сама, можно
сказать, есть союз с Желаемым. Существуют три аспекта этого союза,
испытываемые Суфиями различных степеней эволюции. Первый -- это союз с
почитаемым идеалом того плана земли, который предстает перед преданным, будь
то объектный план или план мысли. Сердце преданного, наполненное любовью,
восхищением и благодарностью, становится тогда в состоянии визуализировать
форму своего идеала преданности во время слушания музыки.
Вторым шагом в экстазе, и более высоким аспектом союза, является союз с
красотой характера идеала, независимо от формы. Песнь во славу характера
идеала помогает любви преданного изливаться и наполняет его сосуд.
Третья стадия экстаза есть союз с божественным Возлюбленным, наивысшим
идеалом, который стоит вне ограничений имени и формы, достоинств и заслуг, с
которым постоянно ищут союза и который душа обретает, в конце концов. Эта
радость необъяснима. Когда слова тех душ, которые уже достигли союза с
божественным Возлюбленным, поются тому, кто ступает по пути божественной
любви, он видит все знаки на пути, описанные в этих стихах, и это есть
великая поддержка для него. Хвала Единому, столь идеализированному, столь
непохожему на идеал мира в целом, наполняет его радостью, стоящей вне слов.
Экстаз проявляется в различных аспектах. Иногда Суфий может быть в
слезах, иногда он будет вздыхать, иногда он выражает себя в Раксе, движении.
Те, кто присутствуют на собраниях Сама, относятся ко всему этому с уважением
и почтением, потому что экстаз считается божественной благодатью. Вздохи
преданного очищают для него путь в невидимый мир, а его слезы смывают грехи
веков. Все откровение следует за экстазом; все знание, которое книга никогда
не сможет в себя вместить, которое язык никогда не сможет выразить, ни
учитель научить, -- приходит к нему само.
Глава 8 АБСТРАКТНЫЙ ЗВУК
Суфии называют абстрактный звук "Саут-е Сармад"; все пространство
заполнено им. Вибрации этого звука слишком тонки, чтобы быть слышимыми или
видимыми для материальных ушей и глаз, поскольку для глаз трудно даже видеть
форму и цвет эфирных вибраций на внешнем плане. То, что Мухаммад слышал в
пещере Гар-е Хира, когда он глубоко погрузился в свой божественный идеал,
был именно Саут-е Сармад, звук абстрактного плана. Коран упоминает этот звук
в словах "Будь! И все стало". Моисей слышал этот самый звук на горе Синай,
когда общался с Богом; и то же Слово было слышно Христу в пустыне, когда он
был принят в [лоно] своего Небесного Отца. Шива слышал аналогичный Анахад
Нада во время своего Самадхи в пещере в Гималаях.
Флейта Кришны символизирует тот же звук. Этот звук есть источник всего
откровения для Мастеров, которым он открывается изнутри; именно поэтому они
знают и учат одной и той же истине.
Суфий постигает прошлое, настоящее и будущее и все вещи в жизни, будучи
в состоянии узнать направление звука. Каждый аспект чьего-либо бытия, в
котором проявляется звук, производит соответствующий эффект на жизнь,
поскольку активность вибраций имеет особое влияние в каждом направлении.
Знающий тайну звука знает тайну всей вселенной. Кто бы ни последовал за
напевами этого звука, он забывает все земные разграничения и различия и
достигает истинной цели, в которой соединены все Благословенные Бога.
Пространство существует внутри тела так же, как и вне его; другими словами,
тело находится в пространстве, а пространство находится в теле. Таким
образом, звук абстрактного всегда продолжается внутри, вокруг и около
человека. Как правило, человек его не слышит потому, что его сознание
полностью сосредоточено на материальном существовании. Человек становится
настолько поглощен своими переживаниями во внешнем мире через посредство
физического тела, что пространство, со всеми его чудесами света и звука,
предстает перед ним пустым.
Это можно легко понять, изучая природу цвета. Существует множество
цветов, которые совершенно определенны сами по себе, но, будучи смешаны с
другими, еще более яркого оттенка, становятся тусклыми; даже яркие цвета,
разукрашенные золотом, серебром, алмазами или жемчужинами, служат всего лишь
фоном для этих ослепительных украшений. Так же и абстрактный звук по
сравнению со звуками внешнего мира. Ограниченная громкость земных звуков
столь конкретна, что затмевает влияние абстрактного звука на чувство слуха,
хотя по сравнению с ним звуки земли более грубы, они похожи на барабан по
сравнению с тонким свистом. Когда абстрактный звук делается слышимым, все
остальные звуки становятся неразличимыми для мистика.
В Ведах звук абстрактного называется Анахад, означая "неограниченный
звук". Суфии называют его Сармад, что предполагает идею опьянения. Слово
"опьянение" здесь используется для обозначения нечто возвышенного, состояния
свободы души от ее земных уз. Те, кто может слышать Саут-е Сармад и
медитировать над ним, неподвластны никаким несчастьям, тревогам, печалям,
страхам и болезням; их душа освобождена от плена чувств и физического тела.
Душа слушающего становится всенаполненным сознанием, а его дух -- батареей,
поддерживающей движение всей вселенной.
Некоторые приучают себя слышать Саут-е Сармад в одиночестве на морском
берегу, у реки, на холмах и в долинах; другие обретают его, сидя в горных
пещерах или постоянно блуждая по лесам и пустыням, оставаясь в дикой
местности, вдалеке от мест, посещаемых людьми.
Йогины и аскеты дуют в синг -- горн или в шанкху -- раковину, звуки
которых пробуждают в них этот внутренний тон. Дервиши с той же целью играют
на нэе или алгосе (двойной флейте). Колокола и гонги в церквях и храмах
предназначены для того, чтобы напомнить думающему об этом священном звуке и
так вести его к внутренней жизни.
Этот звук проявляется через десять различных аспектов вследствие его
прохождения через десять различных труб тела: он звучит или как гром, или
как рокотание моря, или как звон колоколов, или как звук бегущей воды, или
как жужжание пчел, или как щебетание воробьев, или как вина, или как свист,
или как звук шанкхи, пока окончательно не становится Hu -- "Ху", самым
священным из всех звуков.
Этот звук "Hu" есть начало и конец всех звуков, исходят ли они от
человека, птицы, зверя или вещи. Внимательное изучение докажет этот факт,
который можно осознать, даже слушая звук паровой машины или мельницы, в то
время как эхо колоколов или гонгов дает типичную иллюстрацию звука "Hu".
Высшее существо называли различными именами в разных языках, но мистики
знали его как "Hu" -- естественное имя, несозданное человеком, единственное
имя Безымянного, которое постоянно провозглашает вся природа. Звук "Hu"
самый священный; мистики называют его Исм-е Азам, именем Самого Высшего,
потому что он является началом и концом любого звука и фоном каждого слова.
Слово "Hu" есть дух всех звуков и всех слов, и оно сокрыто в них, как дух в
теле. Оно не принадлежит ни к какому языку, но ни один язык не может без
него обойтись. Только это есть истинное имя Бога, на которое ни один
человек, ни одна религия не может претендовать как на свою собственность.
Это слово произносится не только человеческими существами, но его повторяют
звери и птицы. Все вещи и существа провозглашают это имя Господа, так как
любая жизненная активность выражает, явно или неявно, этот самый звук. Это
то Слово, которое упоминается в Библии как существующее до того, как свет
обрел бытие: "В начале было Слово, и Слово было у Бога, и Слово было Бог".
Тайна "Hu" открыта для Суфия, который идет по пути посвящения. Истина,
знание Бога, называется у Суфиев Hak -- "Хакк". Если мы разделим слово "Hak"
на две части, то его ассонансными звуками будут "Hu" и "ek": "Hu" означает
Бога, или Истину, a "ek" на хиндустани означает "один", а вместе они
выражают Единого Бога, который суть Единая Истина. "Hakikat" на арабском
языке значит "сущностная истина", "H'akim" означает "мастер", a "Hak'im"
--"знающий"; и все эти слова выражают сущностные характеристики жизни.
"Aluk" -- это священное слово Вайрагьев, адептов Индии, используемое
ими в значении "священная песнь". В слове "Aluk" выражены два слога: "Аl"
означает артикль (the), а "Hak" -- истину; в соединении эти слоги выражают
Бога -- источник, из которого исходит все.
Звук "Hu" становится ограниченным в слове "Ham", поскольку буква "м"
закрывает губы. Это слово на хиндустани выражает ограничение, потому что
"Ham" значит "я" или "мы": оба эти слова означают эго. Слово "Hamsa" есть
священное слово Йогинов, озаряющее эго светом реальности. Слово "Huma" на
персидском языке означает мифическую птицу. Существует поверье, что если
птица Huma сядет на мгновение на чью-то голову, то это знак того, что этот
человек станет королем. Но истинное объяснение заключается в следующем:
когда мысли человека столь развиты, что разбивают все ограничения, тогда он
становится подобен королю.
Конечно, язык слишком ограничен, чтобы описать состояние Самого
Высшего, и поэтому дает условное понятие, что человек становится чем-то
вроде короля. В старых традициях говорится, что Зороастр был рожден из
дерева Huma. Это объясняется словами из Библии: "Если кто не родится от воды
и Духа, не может войти в Царствие Божие". В слове "Huma" слог "Hu"
представляет дух, а в арабском слово "mah" означает воду. В английском языке
слово "Human" (человек) объясняет два факта, характерные для человечества:
"Hu" значит "Бог", a "man" означает "ум", - это слово произошло от
санскритского "mana" -- "ум" -- и символизирует обыкновенного человека.
Объединение этих двух слов представляет идею Богосознающего человека;
другими словами, Hu -- Бог -- существует во всех вещах и существах, но
именно с помощью человека Он становится известен. Поэтому можно сказать, что
"Human" означает Богосознающий, Богопонимающий или Богочеловек. Слово "Hamd"
значит "хвала", "Hamid" -- "достойный хвалы", "Mohammad" -- "восхваляющий".
Имя Пророка ислама передает его отношение к Богу.
"Hur" на арабском значит "красота Небес", реальное значение этого слова
есть выражение небесной красоты. Слово "Zuhur" означает "проявление Бога",
особенно в природе. Ahura Mazda -- это имя Бога, известное зороастрийцам.
Первое слово -- "Ahura" -- предполагает слог "Hu", на основе которого
построено все имя.
Все эти примеры передают Божественное начало словом "Hu", означающим
жизнь Бога в каждой вещи и существе.
"Hay" в арабском значит "вечный", a "Hay-at" -- "жизнь", оба эти слова
обозначают вечную природу Бога. Слово "Huwal" предполагает идею
вездесущности, a "Huvva" является прототипом слова "Ева", которое есть
символ проявления, как "Адам" есть символ того, что стоит за этим
проявлением, на санскрите они называются Пурумей и Пракрита.
"Jehovah" было изначально "Yahuva": "Ya" означает слово "Oh" (О!), "Hu"
значит "Бог", а звук "А" представляет проявление. "Hu" есть начало звука, но
когда звук впервые обретает форму на внешнем плане, он становится "А",
поэтому, буквы "alif", или "alpha", считаются первым выражением "Hu",
изначального слова. Санскритский алфавит, как и алфавиты большинства других
языков, начинается с буквы "а", так же как и имя Бога в некоторых из них.
Вследствие этого, звук "А" передает значение единицы, то есть "первый".
Буква "а" произносится без помощи зубов или языка, и на санскрите "А" всегда
обозначает отсутствие.
"А" возникает на поверхности, когда язык поднимается и касается неба
при произнесении буквы "l" (lam), и звук заканчивается на "m" (mim),
произношение которого закрывает губы. Эти три сущностные буквы алфавита в
Коране сведены вместе как тайна. Когда "А" углубляется "аin"'ом, то
формируется слово "Ilm", что означает "знание". Отсюда же происходит "Alim"
-- "знающий". "Alam" же передает состояние или условие существования,
которое познано.
Когда "alif" -- первая, и "lam" -- центральная буквы ставятся рядом,
они создают слово "Аl", что в арабском языке означает артикль (the). В
английском "All" подразумевает значение полной и абсолютной природы
существования.
Слово "Allah", в арабском означающее "Бог", разделенное на три части,
может быть интерпретировано как "Единый, который происходит из ничего".
"Еl", или "Ellah", имеет то же значение, что и "Allah". Слова, находимые в
Библии -- "Eloi", "Elohim" и "Hallelujah" -- соотносятся со словом "Allah".
Слова "Om", "Omen", "Amen" и "Ameen", которые произносятся во всех
молельных домах, имеют тот же источник: звук "А" в основании слова выражает
начало, "M" в середине означает конец; "n", последняя буква, есть ре-эхо
звука "M", поскольку "M" всегда заканчивается носовым звуком, произнесение
которого означает жизнь.
В слово "Ahud", означающее "Бог", "единственное Существо", созвучно
вовлечены два значения. "А" на санскрите означает "отсутствие", a "Hudd" в
арабском значит "ограничение".
Из того же источника происходят слова "Wahdat", "Wahdaniat", "Hadi",
"Huda" и "Hidayat". "Wahdat" значит "сознающий только себя"; "Wahdaniat"
есть "знание себя"; "Hadi" -- проводник; "Huda" -- "направлять"; "Hidayat"
значит "руководство".
Чем больше Суфий слушает Саут-е Сармад, звук абстрактного, тем больше
его сознание становится свободным от всех ограничений жизни. Душа всплывает
над физическим и ментальным планами без каких-либо специальных усилий со
стороны человека, что говорит о ее спокойном и умиротворенном состоянии; его
взгляд становится мечтательным, а выражение лица -- сияющим, он испытывает
неземную радость и восторг Ваджада, или экстаза. Когда экстаз переполняет
его, он не осознает ни физический план, ни ментальный. Это "небесное вино",
о котором пишут все суфийские поэты, совершенно не похоже на преходящие
опьянения этого смертного плана. Небесная благодать возникает в сердце
Суфия, его ум очищен от греха, а тело -- от всех нечистот, и для него
открывается дорога к невидимому миру; он начинает получать вдохновения,
озарения интуиции, впечатления и откровения без малейшего усилия с его
стороны. Он больше не зависит от книги или учителя, потому что божественная
мудрость, свет его души, Святой Дух, начинает сиять над ним. Как говорит
Шариф: "Светом своей души я понял, что красота небес и пышность земли суть
эхо Твоей волшебной флейты".
СИЛА СЛОВА
Глава 1 СИЛА СЛОВА
В Библии мы читаем: "В начале было Слово, и Слово было у Бога, и Слово
было Бог"; и мы находим также, что Слово есть Свет, и когда взошел этот
Свет, проявилось все творение. Это не просто религиозные стихи; для мистика
или видящего в них скрыто глубочайшее откровение.
Первая фраза доводит до нас, что если и существует нечто, что мы можем
выразить, то мы сможем сделать это только посредством того, что мы называем
словом. Вторая фраза объясняет другой аспект этой тайны, заключающийся в
том, что для того, чтобы позволить душе, окруженной темнотой этого мира
иллюзий, выйти к свету, в первую очередь, необходимо слово. Это значит, что
изначальный Дух был скрыт в тайне Слова и что в тайне Слова можно найти
проявление тайны духа.
Есть мысль, которую можно обдумывать годами; каждый раз со свежим
вдохновением. Такой мыслью является то, что первым проявленным признаком
жизни было слышимое выражение, или звук; то есть Слово. Когда мы сравниваем
такое толкование с философией Веданты, мы обнаруживаем, что они идентичны.
Испокон веков йоги и видящие Индии поклонялись Слову-Богу, или
Звуку-Богу; и вокруг этой идеи построен весь мистицизм звука и произнесения.
Не только индусы, но и семитские народы осознавали огромную важность слова.
Священное Имя, священное Слово, всегда почиталось в иудаистской религии.
Также в исламе, великой религии, мистицизм которой только начинают открывать
на Западе, можно найти доктрину исмахизма, которая может быть истолкована
как доктрина мистического слова. Зороастрийцы, чья религия была дана им
задолго до времен Будды или Христа и которые утратили многие из своих учений
с течением времени и изменением условий, все же всегда хранили свои
священные слова.
На сегодняшний день санскрит уже долгое время мертв, но индийские Йоги
в своих медитациях все еще используют слова санскрита по причине силы звука