Надежда Севницкая. Я мыл руки в мутной воде. Роман-биография Элвиса Пресли ----------------------------------------------------- From: prok201@mail.ru ----------------------------------------------------- Начало и конец Судьбы артистов в "свободном мире" - взлет, слава, сияние, толпы поклонников-фэнов, потом появляются другие звезды, а для прежних наступают забвение, тишина. Новые, как и прежние, подбадривают себя алкоголем и наркотиками, чтобы подольше пробыть на вершине славы. Они пытаются бороться за свою "звездность; но борются против себя. И никому нет дела до трагедии духа артиста, его человеческой судьбы. Чем больше талант, тем страшнее его судьба в мире шоу-бизнеса, в жернова которого он втянут. В этой борьбе побеждает сильнейший. В данном случае - шоу-бизнес. Джеймс Чарльз Роджерс, "отец" кантри-мьюзик, умер в 35 лет от туберкулеза на службе шоу-бизнесу Хэнк Уильяме, "Шекспир хиллбилли," умер в 29 лет от инфаркта на службе шоу-бизнесу Бадди Холли, рокер, погиб в 23 года в авиационной катастрофе во время турне Эдди Кохран, рокер, погиб в 21 год в автомобильной катастрофе во время турне Джимми Хендрикс и Джанис Джоплин, выдающиеся бит-роковые музыканты, погибли в 27 лет от наркотиков, которые они принимали, чтобы быть на вершине славы Сэм Кук, черный певец, застрелен в 29 лет накануне концерта Элвис Пресли умер в 42 года от инфаркта на службе шоу-бизнесу Джон Леннон погиб в 40 лет от руки убийцы Джо Дассен Марк Бодан Джон Бонэм Джим Моррисон Билл Хейли... Список можно было бы продолжить, но мне хочется рассказать читателям об одной судьбе. 2 УДК 882 ББК 84(2Рос=Рус)6-4 С-28 Российский фэн-клуб Элвиса Пресли выражает благодарность учреждениям и частным лицам, принимавшим участие в издании книги Надежды Севницкой "Я мыл руки в мутной воде...": Государственному центральному музею музыкальной культуры имени М. И. Глинки Салону музыкальных инструментов "Аккорд" С.Л.Сперанскому С.В.Цыпкину И.А.Медведевой Т.Л.Ждановой В.А.Плотнову В.И.Дубровицкому А. П.Самохину В.А.Кальмансону К.В.файбишенко В.Т.Горшкову Севницкая Н. С. С-28 Я мыл руки в мутной воде... Роман-биография. - М: Альфа-Принт, 2000. - 80 с. I8ВN -5 -85422-010-5 В романе рассказывается о печальной судьбе талантливого певца и артиста -- Джона, в котором внимательный читатель без труда узнает всемирно известного американского певца Элвиса Пресли. Несмотря на то, что роман был написан двадцать лет назад, вечные проблемы, которые в нем затрагиваются, не дают ему устареть. О величии искусства, о недостижимости счастья, о тщете земной славы и о той цене, какую приходится платить за нее таланту, -- вот о чем написана эта книга. Н. С. Севнидкая, 2000. В. А. Плотов, художник, 2000. й ЗАО "Альфа-Принт", 2000. Об авторе этой книги Надежда Семеновна Севницкая (28.05.1945 - 14.03.1999) двадцать с лишним лет своей жизни посвятила изучению истоков американской поп-музыки, а также распространению знаний о ней в нашей стране. Она не была профессионалом в этой области, но всей душой любила музыку и прекрасно в ней разбиралась: отлично ориентировалась в безбрежном океане различных современных музыкальных направлений, знала и помнила имена новых и старых, порой забытых певцов и исполнителей, названия и репертуар различных групп и ансамблей. У нее были глубокие знания в этой сфере и твердые убеждения относительно любого явления в области музыки, и она всегда стремилась поделиться тем и другим с каждым, кому это было интересно. Это увлечение пришло к ней не сразу, хотя Надежда Семеновна с детства переняла любовь к хорошей музыке от родителей и старшего брата. Однако ее главным пристрастием в те времена была литература, и после окончания школы она поступила на вечернее отделение факультета журналистики МГУ. Через некоторое время поиски работы по специальности привели ее в редакцию многотиражной газеты Московского института химического машиностроения (МИХМ), где она познакомилась со своим будущим мужем Вадимом Адольфовичем Севницким. Их сблизил общий интерес к литературе, живописи и, конечно же, к музыке. Оба были заядлыми участниками игры в КВН. Вадим Севницкий, коллекционер по складу характера, за свою жизнь увлекался собирательством разных вещей, преимущественно книг, пластинок и магнитофонных записей. Постепенно у него образовалась большая фонотека с записями исполнителей негритянского блюза, музыки кантри, рок-н-ролла. Надежда постепенно втянулась в это занятие и со свойственной ей основательностью научилась разбираться в этой музыке, любить ее и ценить. Тогда и пришел интерес к Элвису Пресли. Как-то раз Севницкой довелось услышать его голос, и он пленил ее навсегда. Однако никто не мог назвать ей имени певца. Теперь же появилась возможность доставать его пластинки и вволю слушать голос любимого артиста. Разумеется, Надежде захотелось узнать как можно больше о жизни и творчестве Элвиса. Но в те времена (70-80-е гг.) в нашей стране о нем самом и вообще об этом направлении в музыке не существовало никакой литературы на русском языке, кроме разве ругательных статей, время от времени появлявшихся в прессе. И Надежда Севницкая поступает на обычные городские курсы английского языка ( в школе и университете она изучала немецкий ), чтобы иметь возможность читать в оригинале книги о своем любимом певце и его музыке. В это время она работает в редакции крупной опытно-швейной лаборатории, которая издавала массу методической и рекламной литературы, а кроме того, в течение двенадцати лет подрабатывает экскурсоводом после окончания специальных курсов. Она возит экскурсии в Псков и Новгород, но ее любимое место - Пушкинские горы, как и все места, связанные с именем А.С. Пушкина, ее первого и неизменного кумира. Вторым был великий скрипач Паганини. Теперь к ним присоединился Пресли, и любопытно, что все эти фамилии начинаются на одну и ту же букву Едва закончив курсы английского языка, Надежда Севницкая приступает к труднейшей для нее задаче - переводу биографии Элвиса Пресли, написанной Дж.Хопкинсом. Обладая на тот момент весьма скромными познаниями в английском языке, она тем не менее буквально вгрызается в это занятие: переводит дома вечерами и в выходные дни, пользуется каждой свободной минутой и на работе. При переводе сталкивается с незнакомыми терминами и оборотами речи, но врожденное 4 чувство языка, знание предмета, упорство и любовь к делу преодолели все преграды. Надо сказать, что большую помощь в этом ей оказал ее муж. Вадим Севницкий перепечатывал на машинке ее рукописи и по пути сглаживал шероховатости перевода, который часто делался, по выражению самой Надежды Се- меновны, "в свободное от работы рабочее время". Он же потом и переплетал ее труды. Интерес к американской поп-музыке у Надежды Севницкой не ограничивался только Элвисом Пресли. В общей сложности ею было переведено около двадцати книг, посвященных этой музыке. Список ее переводов помещен в конце этой книги, а рукописи переводов хранятся в Государственном центральном музее музыкальной культуры имени М.И.Глинки. Они были переданы туда ее братом Владимиром Семеновичем Николаевым вместе с коллекцией книг и пластинок. Следует заметить, что сама Надежда Семеновна никогда не предпринимала шагов к изданию своих переводов, понимая безнадежность этой попытки. Таким образом, к началу 80-х гг. Надежда и Вадим Севницкие становятся обладателями, с одной стороны, большой и очень своеобразной фонотеки, а с другой - ценной и малоизвестной в те времена информации. Надо учесть, что Надежда Семеновна не просто поглощала эту информацию: постепенно у нее выработалась своя, очень четкая концепция понимания и восприятия поп-музыки. Естественно, ей хотелось поделиться с людьми и своими знаниями, и своими взглядами. Но как и где найти свою аудиторию? Как говорится, на ловца и зверь бежит. В 1981 году произошло знакомство Надежды и Вадима Севницких с Георгием Захарьевичем Бахчиевым. Это произошло у меня дома. Георгий Захарьевич тоже не был профессионалом в музыке. Но всю свою жизнь увлекался джазом и долгое время читал лекции по джазу в уже упо минавшемся Музее музыкальной культуры им. М.И.Глинки. В свою очередь он познакомил Надежду и Вадима Севницких с Аллой Самсоновной Прониной, заведующей отделом просветительской работы в музее. Эта замечательная женщина очень подружилась с Надеждой Семеновной и приложила все усилия к тому, чтобы добиться разрешения на чтение в музее первой и пока единственной лекции об Элвисе Пресли. Каким-то образом чудо произошло. Пройдя все официальные инстанции и получив разрешение на каждую точку и запятую в тексте лекции, они добились позволения для Надежды Севницкой прочитать в музее лекцию об одиозном певце, которого знал весь мир. Надо заметить, что эта лекция входила в цикл под названием "Судьба артиста в "свободном" мире", что, по-видимому, тоже сыграло свою роль. Как бы то ни было, но первая брешь была пробита. Лекция "Элвис Пресли" состоялась 23 марта 1981 года и имела колоссальный успех. Чтение лекции сопровождалось музыкальными записями из фонотеки самих Севницких. Послушать Элвиса и об Элвисе пришло такое количество людей, что им не хватило места в зале музея. Возраст слушателей был самый разный, начиная с быших "стиляг" 50-х годов до тинэйджеров и совсем пожилых людей. Вадим Севницкий, обладавший прекрасными художественными способностями, специально к этой лекции нарисовал огромный плакат с портретом Элвиса и сделал значки с таким же портретом для всех друзей, пришедших на лекцию. Впоследствии Вадим Севницкий сделал еще множество плакатов к каждой лекции, которую читала Надежда Семеновна. Постепенно круг их добровольных помощников расширялся. Слушатели помогли им сделать слайды и иногда заменяли Вадима Севницкого, если он не мог присутствовать на лекции, и сами демонстрировали слайды. Видеофильмов у Севницких тогда еще не было. После лекций страстные поклонники Элвиса и других американских поп-певцов забрасывали Надежду и Вадима бесчисленными вопросами, поэтому лекции, которые и без того длились иногда 3-4 часа, плавно переходили в вечера вопросов и ответов. Севницкие уходили из музея затемно, все еще окруженные толпой теперь уже своих поклонников. В лекциях Надежда Севницкая стремилась дать не только достоверную и объективную информацию, но всегда старалась раскрыть свое отношение к исполнителю и его музыке, передать слушателям свое понимание природы и корней этого явления - американской поп-музыки. Она сама интересовалась глубинными проблемами этого музыкального направления и хотела увлечь ими слушателей. Первый курс лекций длился с 1981 по 1982 год. Сначала это были лекции только об Элвисе Пресли, но потом появились и другие. Чтобы оценить весь спектр интересов Надежды и Вадима Севницких, надо перечислить все их лекции, поэтому их список помещен отдельно в конце книги. К сожалению, все прекрасное в этом мире когда-нибудь кончается. В 1983 году между тогдашним директором музея и Севницкими произошел конфликт. Директор музея по идеологическим соображениям пожелал изменить характер их лекций. Оценив обстановку, Надежда и Вадим сочли за благо покинуть музей. Оставшись без музея, к которому Надежда Семеновна успела прикипеть всей душой, Севницкие старались найти другое подходящее место для своих выступлений. Несколько раз читали 5 лекции в некоторых других помещениях, но, несмотря на готовность преданных поклонников ехать за ними на любой край Москвы, ни одно место не казалось им вполне подходящим. Так продолжалось некоторое время, а затем Надежде Семеновне предложили выступить в прекрасном подмосковном городе Дубне. Местные молодые люди, оказавшись среди ее слушателей, познакомили Севницкую с сотрудником Объединенного института ядерных исследований Борисом Александровичем Муравьевым, который и взял на себя все заботы по устройству лекций. Он сам был заядлым меломаном и всегда оставался преданным другом Севницких. Они же нашли в Дубне хороший зал, неплохую аппаратуру, а главное, благодарных слушателей - в основном сотрудников ОИЯИ. В течение почти трех лет Надежда и Вадим с удовольствием читали свои лекции в этом замечательном городе. Если по каким-то причинам Вадим не мог туда поехать, то Надежду Семеновну обязательно сопровождал кто-нибудь из ее молодых помощников, найти которых ей никогда не сос тавляло труда. Везде ее окружала толпа молодежи, благоговейно внимавшей каждому ее слову. Это происходило и благодаря ее обширным знаниям, которыми она охотно делилась, и огромному личному обаянию. В Москве и в Дубне за ней всегда тянулся шлейф совсем юных почитателей. "Вечная старшая пионервожатая" - так она себя называла. Постепенно у Надежды сложилось несколько циклов лекций. Иногда она составляла лекции- пары: одну посвящала какому-либо направлению в американской поп-музыке, а другую - самому яркому певцу этого направления. Порой меняла музыкальный материал, и к отдельным лекциям у нее было два варианта музыкального сопровождения. Музыкальная коллекция Севницких и их библиотека продолжали пополняться. У них было много друзей и знакомых среди пластиночников и книжников. Что-то они выменивали, что-то поступало к ним с черного рынка, что-то они приобретали в книжных магазинах на улице Веснина и на улице Качалова, где тоже были их верные друзья. Несмотря на свои скромные доходы, Вадим и Надежда никогда не скупились на покупку нужных им книг и пластинок. У Севницких был очень открытый и гостеприимный дом. Там постоянно бывали их друзья и знакомые, по делу и без дела, но в основном для того, чтобы послушать музыку или поговорить о ней. В мае 1986 года в возрасте 47 лет от болезни сердца умер Вадим Севницкий. Ушел из жизни прекрасный, умный, интеллигентный человек, способный художник, верный помощник, приветливый и добрый друг. Надежде Семеновне пришлось одной продолжать их общее дело. В музее тем временем сменилось руководство, и она смогла снова вернуться в свой любимый зал - читала там лекции по приглашению общества "Знание", и помогла ей в этом ее большая поклонница и сотрудница этого общества Тамара Сергеевна Егорова. Вместе с Надеждой Семеновной туда вернулись и прежние ее слушатели: друзья-ровесники, пожилые люди и уже подросшая за эти годы молодежь. Появились и новые слушатели. В 1990 году состоялась презентация первого в СССР фэн-клуба Элвиса Пресли, созданного по инициативе и под руководством Надежды Севницкой под эгидой Музея музыкальной культуры; На презентации присутствовал известный певец Муслим Магомаев, который является почетным членом клуба номер один. Он подарил редкие пластинки, альбомы с нотами и видеофильмы. И опять первой помощницей в открытии клуба стала Алла Самсоновна Пронина. Однако вскоре преждевременная смерть оборвала жизнь этой замечательной женщины. В 1992 году под натиском перестройки распалась опытно-швейная лаборатория, где Надежда Семеновна проработала редактором много лет. Через небольшой промежуток времени она перешла работать в музей, где стала заведующей рекламно-издательским отделом. Превратившись в сотрудника музея, Надежда Семеновна не оставила свои лекции. Она продолжала их регулярное чтение - в среднем по одной-две лекции каждый месяц в течение всего сезона. Однако времена изменились. С одной стороны, стало больше свободы, проще стало добывать информацию, появились видеофильмы с записями концертов Элвиса Пресли и других поп-музыкантов, с другой - изменилась аудитория. И Надежда Семеновна начала думать о том, как необходимо изменить ее лекции, какую надо придать им форму, чтобы они по-прежнему интересовали ее слушателей, а не были просто ностальгическими. Помимо своих прямых редакторских обязанностей Севницкая принимала участие во всех знаменательных событиях в жизни музея. Во время 120-летнего юбилея со дня рождения Ф.И.Шаляпина Надежда Семеновна встречала и сопровождала его родственников, приехавших из-за границы по приглашению музея. На ее же плечи легла забота о похоронах последней из дочерей Шаляпина - Татьяны Федоровны, которая скончалась в Москве сразу после торжеств и была похоронена рядом с отцом. В музее Надежда Семеновна увидела два фильма, посвященных талантливому французскому скрипачу Жилю Апапу. Очарованная его игрой, приложила поистине титанические усилия к тому, чтобы организовать гастроли музыканта в Москве, которые состоялись в музее в марте 1996 года и имели большой успех. 6 По инициативе Севницкой и при ее непосредственном участии был создан "Музейный листок", ставший постоянным приложением к "Российской музыкальной газете". Она находила темы, подбирала авторов, редактировала материалы, проявляя при этом, как всегда, удивительную энергию и целеустремленность. Почитая скрипку выше всех остальных инструментов, Надежда Семеновна охотно принимала участие в проведении международных конкурсов скрипичных мастеров. Музейный мастер Амиран Павлович Оганезов даже назвал один из своих альтов ее именем - "Надежда". Севницкая занималась подготовкой музейных выставок, трудилась над выпуском компакт- дисков, посвященных ее любимому музею. Надежда Семеновна умела привлечь к просветительской и творческой работе в музее талантливых людей. Настоящим праздником для слушателей стали концерты Алексея Александровича Паршина, которого французская пресса назвала одним из лучших органистов мира. Надежда Семеновна приложила немало усилий к тому, чтобы его выступления в музее стали постоянными. Сотрудничество Музея музыкальной культуры имени М. И. Глинки с крупнейшей музыкальной фирмой России "Аккорд" - еще одна история, связанная с Н.С.Севницкой. Два года назад президент фирмы "Аккорд", заслуженный работник культуры РФ С.Л.Сперанский и Н.С.Севницкая при поддержке генерального директора музея А.Д.Панюшкина задумали концертно-просветительскую программу "Инструменты оживают в руках музыкантов", включающую циклы: "Классика", "Фольклор", "Гитара в джазе", "Музыкальный мастер и музыкант", а также цикл "Мастера джаза", который ведет руководитель ансамбля "Джаз-аккорд", гитарист, заслуженный артист РФ ААКузнецов. И вот спустя два года можно с радостью констатировать: программа живет, у нее много почитателей. В апреле 1999 года должны были состояться новые гастроли Жиля Апапа в Москве, и Надежда Семеновна начала активную подготовку к его приезду Внезапная смерть от инсульта оборвала все ее планы. Она ушла из жизни так внезапно, так неожиданно, так трагично, что невольно рождается мысль о том, не сам ли Элвис властно призвал к себе ту, которая столько сил и времени отдала ради того, чтобы остальные поняли и полюбили его так, как понимала и любила его она. Несколько слов о самом романе. Он представляет собой беллетризированную форму одной из лекций Надежды Семеновны, которая носит то же название (по названию кантри-хита Джо Бэбкока) Разумеется, роман сильно отличается от лекции, так как в своих лекциях Надежда Семеновна никаких фантазий и домыслов никогда не допускала. Она написала эту вещь в 1979-1980 гг., когда еще многого не знала о жизни своего кумира. Но, как сама говорила, ей многое удалось угадать. Во всяком случае она никогда впоследствии не отрекалась от своей концепции понимания творчества и жизненной судьбы Элвиса, которая явно прослеживается в ее романе, от горячего сочувствия и просто к человеку, и к великому певцу. Это свое сочувствие и понимание она всегда старалась передать своим слушателям. И для нас, ее друзей, имена Элвиса Пресли и Надежды Севницкой останутся неразрывными навеки. Татьяна Жданова (сотрудник Российской государственной библиотеки). Надежда Севницкая. Я мыл руки в мутной воде Роман-биография Альфа - Принт Москва - 2000 СПИСОК ЛЕКЦИЙ 1. Посол блюза. Мемфис Слим. 2. Корни блюза. 3. "Раскрепости мое сердце". Ритм-энд-блюз. Соул. 4. Братец Рэй. (Рэй Чарльз о себе). -, 5. Добрые песни Билли. Музыка кантри. 6. Здесь живет кантри-мьюзик. На шоу Гранд Ол Опри. 7. "Настоящий, как дождь". "Шекспир хиллбилли" Хэнк Уильямс. 8. Рок-н-ролл 50-х: взлет и падение. 9. Парадокс Билла Хейли. 10. Дети "Солнца". История легендарной фирмы. 11. Миллиондолларовый квартет. 12. "Я мыл руки в мутной воде". Элвис Пресли: жизнь-концерт. 13. Джерри Ли Льюис и его пульсирующий рояль. 14. Профессионал. Джонни Кэш. 15. "Голубая замша снова в цене". Карл Перкинс. 16. Корни рок-н-ролла. 17. Рокеры "второго эшелона". 18. Элвис-55. Сплошь золото! 19. "Как велико Твое искусство". Элвис поет духовную музыку. 20. Элвис и музыка кино. 21. Перебирая пластинки Элвиса. 22. Великие блюзмены прошлого. 23. Мэхелия Джексон и Луи Армстронг поют духовную музыку. 24. Черная звезда Детройта. Джон Ли Хукер. • СПИСОК ПЕРЕВОДОВ. 1. Голдман А. Элвис. 2. Кейн Р. Джерри Ли Льюис. Годы кантри, годы рока, триумфы и трагедии. 3. Кон Н. Поп с самого начала. 4. Ксида Дж., Кенда Дж. Б. Американский энтертеймент. Уникальная история популярного шоу-бизнеса. 5. Кук Б. Слушая блюз. 6. Лэкер М. и др. Элвис. Портрет друга. 7. Музыка для всех: Сборник. Музыка всегда. 8. Оливер П. История блюза. 9. Палмер Т. Вам всем нужна любовь. История популярной музыки, 10. Пауэлл П. Книга попа. 11. Рау Майк. Чикагский блюз. Город и музыка. 12. Рен Кр. С. Победители тоже покрыты шрамами. Жизнь и легенда Джонни Кэша. 13. Хемфилл П. Нэшвиллский звук: сияющие огни и кантри-мьюзик. 14. Херст Дж. Гранд Ол Опри. Нэшвилл. 15. Хопкинс Дж. Элвис Пресли. Биография. ' 16. Хопкинс Дж. Элвис. Последние годы. 17. Шоу А. Рок-революция. 18. Шоу А. Мир соула. Вклад черных американцев".в поп-музыкальную сцену. 19. Элвис: Что случилось? 20. Эскотт К., Хоукинс М. "Сан Рекордс". Краткая история леген дарной пластиночной фирмы. 80 СОДЕРЖАНИЕ Об авторе ......................................... .3 Глава 1 ...........................................8 Глава 2 ......................................... .29 Глава 3 ......................................... .49 Список лекций. Список переводов. ..................... .79 Н. С. Севницкая Я мыл руки в мутной воде... Художник В. Плотнов Редактор Т. Жданова Изд. лиц. ЛР No 070582 от 01.04.98. Подписано в печать 9.05.2000. Бум. офсетная 90 г/м2. формат 60х90 1 /8. Печать офсетная. Тираж 200. ЗАО "Альфа-Принт". 103006 Москва, Успенский пер, д. 8. Отпечатано в типографии Самохина. 1 глава Щелкнув колесами на последнем стыке рельсов, поезд медленно покатился вдоль перрона, до отказа забитого людьми, и, наконец, конвульсивно дернувшись, остановился. В салоне одного из вагонов все моментально пришло в движение. Только Джон оставался отрешенно спокоен. "Пора", -- раздался голос Полковника, прямо обращенный к нему. Их взгляды встретились, и Джон почувствовал, что Полковник обеспокоен. "Все о'кей", -- мягко сказал он и попробовал улыбнуться, что потребовало усилия. Джон встряхнул отросшими за последний месяц волосами, словно отгоняя это усилие. Левый уголок его рта вздернулся в привычную полуулыбку-полуусмешку. Проведя руками по волосам, он уложил их в знаменитый кок и, ни разу не взглянув на себя в зеркало, двинулся к выходу. При его появлении в дверях вагона над вокзалом пронесся единодушный вопль. Он шел через этот орущий коридор, еше не сознавая, что он -- дома... Снова, как два года назад, было раннее мартовское утро. А март в его городе -- либо живое горячее солнце, либо дождь с рвущим душу своим надсадным воем ветром. Вот и сейчас тучи снижались, как эскадрильи самолетов. В просветах кровило солнце, нагнетая тягостное впечатление. Но пыл людей не утихал, несмотря на начинавшийся дождь. Прибавив шаг, Джон отыскивал глазами ожидавшую его машину. Полицейские теснили фэнов. Лам уже предусмотрительно распахнул дверцу кадиллака. Едва пожав другу руку, Джон нырнул в мягкое сумрачное чрево, бросив на прощание Полковнику и остальным: "Увидимся в конце недели". Машина медленно тронулась по дороге, вдоль которой толпились фэны. Из глубины машины Джон жадно смотрел на расстилавшийся родной город. Машина уже выехала на Мейн-стрит с ее старыми кирпичными домами, допотопными, но уютными с виду. Слева и справа город был окружен новыми многоэтажными кварталами. Вот сейчас... сейчас они выскочат к повороту на Уайтхевен. И тут небо пролилось дождем. Страшная желто-сиреневая туча, переваливаясь, двинулась в сторону его дома, а потом накрыла Форест-хилл. 9 Мысль о том, что на мамину могилу падает тяжелый дождь и даже редкий для этих мест легкий снег, была непереносима. За своей грустью Джон не заметил, что машина сбавила ход перед воротами. Они распахнулись и поглотили ее... Понуро стояли фэны -- ни улыбок, ни автографов, ни поцелуев. Взгляд его как-то сразу охватил широкую подъездную аллею, обсаженную старыми деревьями. Стволы их глянцево чернели под дождем. Ветви были так могучи, что маленькие, едва распустившиеся листочки почти не были заметны. Дом из светлого камня, словно перламутровый, светился в дождливой мути. Как он был счастлив здесь всего два года назад!.. Улыбка еще бродила на его губах, когда машина остановилась. В дверях стояли бабушка, отец, тетка, кузены. Его близорукие глаза, прищурившись, обежали всю группу. Он вздрогнул, вздохнул едва приметно и поскорее улыбнулся своим. В холле Джон задержался. Огляделся. Синий, как небо, и с нарисованными звездами потолок-свод теперь, когда мамы больше не было, стал не нужен -- только давил своей одинокой отдаленностью. Солнце закатилось... Он сидел у окна своей спальни, а сон все не шел, несмотря на мерный шелест дождя. Напряженная боль сковала тело, не давая двигаться. Над входом в гараж рас качивался большой фонарь. Там стояла первая машина, купленная им для мамы, а она... она... Почему она? Такая молодая? За что, Господи, ты покарал ее? Или это меня? Меня... Мысль билась в тисках ночи. Сон не шел. А дождь за окном все бубнил и бубнил. Пришло и прошло утро. Дождь все продолжал бубнить. Надо было что-то делать. Как-то заставить себя вырваться из ужасного напряженного бездействия... По-стариковски поднявшись с кресла, Джон пошел в ванную. Горячая вода острого душа прогрела скрюченное застывшее тело. Побрившись и причесавшись, он спустился в кухню и заставил себя проглотить свой любимый сэндвич, приготов ленный теперь уже бабушкой, и чашку кофе. Потом крадучись, избегая встречи со своими, поднялся в свой ден (берлогу), как все называли его кабинет, и, позвонив Ламу , попросил подготовить машину. По-прежнему осторожно спускаясь вниз, вспомнил про плащ, но идти назад не решился и равнодушно шагнул в дождь. -- Насколько я понимаю, босс, тебя следует отвезти вначале подсушить... -- на чал шутливо Лам, но лицо "босса" было таким измученным, что шутка тут же смени лась деловым: -- Куда прикажешь? -- По городу, если не возражаешь, -- без улыбки, но дружелюбно ответил Джон. Они выбрались на вершину холма, и Лам почти остановился у поворота на Форест-хилл, ожидая, что босс прикажет свернуть. Но Джон молчал. Он не хотел ту да ехать с Ламом.. Ни с кем. Делая вид, что не замечает взгляда приятеля, Джон от вернулся к окну и вздрогнул -- там на вершине холма сквозь голые ветви деревьев и серый занавес дождя виднелась огромная беломраморная фигура Распятого, стоя щая в голове маминой могилы. Не дождавшись приказа, Лам взглянул в зеркало и сдвинул его -- не было сил смотреть на это отсутствующее белое лицо с черными провалами глаз. Машина скользнула вниз -- к городу. Улицы были пусты. Дождь прогнал людей. Они проскочили мимо маленькой церквушки, куда в давние счастливые годы мама и они с отцом ходили по воскресеньям. Церковь была чистенькой, недавно покрашенной. Но сердце Джона не дрогнуло ни от печали, ни от радости. Не было сил. 10 Резкий, почти рискованный поворот, и слева растопырилось довольно уродЛи вое здание из коричневого кирпича, похожее на тюрьму, -- его школа. Сюда две надцать лет назад его привела мама. Воспоминания, связанные со школой, не доставляли удовольствия... Семья переехала в этот город в поисках работы и сносного жилья из глухой провинции. Джон всегда знал, что они бедны. Бедны, как и все их тамошние соседи. Ни у кого не было денег, чтобы заплатить, например, за лечение. Именно поэтому его маму не взяли в больницу, когда ему пришло время появиться на свет. Он родился в жалкой лачуге, единственным достоинством которой была невероятная чистота, мамина страсть. Однако его появление не прекратило ее муки, и вскоре появился второй младенец, тоже мальчик, но, увы, он был мертв. Даже спустя много лет, рассказывая Джону о смерти братишки, мама не мог ла удержаться от слез. Оставалось только догадываться, что пережила она тогда. Больше детей не было, и все материнство обрушилось на Джона. Мама не спускала с него глаз. Он не мог никуда удрать с мальчишками, но мама всегда внушала, что бу дет рада видеть его маленьких приятелей в своем доме. Она почти до пятнадцати лет водила Джона в школу, не желая понимать, что ребята смеются над ним. Джон стал болезненно стеснительным. Стеснялся всего -- своего акцента, своей, хоть и чистень кой, но уж очень бедной одежды: черных когда-то брюк, правда всегда отглаженных, и дешевенькой черной сатиновой рубашки. Он видел, что ребята сторонятся его и стараются не общаться. Иногда они издевались над ним в открытую, потому что учи теля любили Джона за вежливость -- главное достояние бедных южан, -- которой то же учила его мама. Между Джоном и ребятами выросла стена. Тогда он решил выде литься хоть как-то, показать, что он не тот, за кого его принимают: отрастил длинные волосы и бакенбарды. Для мальчишек подобный эпатаж оказался непереносим, и они решили поколотить его. Отстаивать же свои принципы кулаками Джону было за прещено строго-настрого. Спасибо, выручил Рэд, друг, почти брат, которого мама всегда по-особому привечала и всегда просила: "Рэд, присмотри за моим мальчиком, пожалуйста". Нет, неприятно вспоминать школу, но Рэд вспоминался с теплой грустью. Рэд уделял много времени его воспитанию, правда, совершенно противоположному тому, чего хотела мама. Рэд, уже умудренный кое в каких вещах, решил просветить и Джона, подсунув ему девицу. "Но моя мама", -- попробовал отнекиваться Джон. "Брось ты, мама... мама... Надо же когда-нибудь начать? Да и маме говорить не обязательно". Это было ново --не говорить маме. Он решил, что скажет. Однако говорить оказалось не о чем. За стенчивость подвела. Рэд теперь занят своими делами. А хорошо бы повидаться. Не сейчас и не за втра. Но в ближайшие дни -- непременно. И тут, на излете взгляда, за окном Джон заметил вывеску той парикмахерской, где их с Рэдом стригли перед армией. Машина шла уже по Мейн-стрит, самой оживленной обычно улице города, в рекламных плакатах и вывесках магазинов. Он любил эту улицу с детства. Правда, тогда она казалась недосягаемо шикарной, а теперь была уютно провинциальной. Машин было немного, людей -- еще меньше. А дождь все шел и шел, словно нити пря лись из небесных коконов-туч. Внезапно Джон ощутил тягостное молчание и увидел деревянно-прямую спи ну Лама. Вот уж кто ни в чем не провинился, кто всегда был предан и чувствовал своего босса, так это Лам. И за всю поездку ни одного слова. Жестоко. И еще не зная, о чем пойдет речь, Джон виновато произнес: "Лам, дружище!". Тот вздрогнул и почти непринужденно ответил: "Да, мой босс?". Машина слегка притормозила у ма 10 11 газина пластинок с огромной вывеской-диском, и Лам обернулся к нему. Увидев, что босс очнулся, Лам будто невзначай поправил зеркало. "Хочешь зайти?". "Не-а... Зна ешь, давай поедем к "Лайту". Лам улыбнулся: "Я все ждал, когда ты вспомнишь о нем". И они поехали к старому дому, где находилась студия. Но на дверях не оказа лось прежней вывески, там висела дощечка с яркой надписью "Сдается внаем". -- Ну и осел же я. Болван просто. Из головы вон, -- смущенно заторопился Лам. -- Они ведь только-только переехали. Ну, в тот новый центр, который ты субсидировал. -- Не ругайся, сын мой, -- назидательно-шутливо оборвал Джон. -- Кати в новый центр. Машина развернулась, и он оглянулся на прежнее здание "Лайта". Семь лет прошло с того апрельского дня, который изменил всю его жизнь... Приближался мамин день рождения. Конечно, денег маловато, но на его по дарок хватит. Джон решил напеть пластинку с двумя песенками. Мама считала, что он хорошо поет. Из скудных семейных средств она выкроила несколько долларов на дешевенькую гитару. Нет-нет, никаких мечтаний о карьере певца не было и в помине. Просто он часами мог слушать пластинки с записями кантристов -- Билла Монро, Хэнка Уильямса, обожал "икающий" йодлирующий голос Джимми Роджерса. Но, пожалуй, еще лучше знал черных музыкантов Юга -- блюзы Крудапа, гортанное пение "Чернильных пятен", резкий напористый тембр Бо Дидли. Белая и черная музыка переплеталась в его сознании и не давала покоя. Он пел дома, пытаясь соединить две музыкальные культуры. Мама слушала его пение с каким-то восторженным страхом. Джон сам выучился играть на гитаре. По слуху. Родители не могли позволить себе отдать сына учиться музыке. И он понимал причины и никогда, даже наедине с собой, не роптал. Единственным его настоящим желанием была постоянная работа с постоянным заработком, чтобы мама могла уйти с ткацкой фабрики, забиравшей все ее силы. Именно поэтому на следующий после получения свидетельства об оконча нии школы день Джон нанялся в одну из местных компаний, где нужен был водитель грузовика. Профессия казалась ему такой романтичной: огромная машина, абсолют но послушная славному молодому драйверу в рубашке с расстегнутым воротником и шейным, трепещущим на ветру платком, несется по шоссе из одного конца страны в другой. Но Джон стеснялся посторонних, тем более веселых разбитных водителей. И свободное время в поездках предпочитал проводить один. Часто брал с собой гитару и веселил самого себя. Ему легко пелось в такие часы. Сегодня гитара тоже была при нем, и, смущаясь и робея, Джон заставил себя переступить порог "Лайта". Болезненная застенчивость пригвоздила его перед кон торкой оператора -- вдруг он не сможет выдавить ни звука? Проклятая робость -- ре зультат старомодного воспитания, данного мамой. Могла ли она представить себе, что жизнь ее обожаемого мальчика будет изломана из-за ее воспитания? Предательская мысль -- убраться из студии -- быстро прошла, потому что в холле было много народа. Всем не до него. Да и дело к концу дня -- авось не дойдет оче редь. Джон присел на краешек стула и облизнул ставшие пергаментными губы. Из звукозаписывающей кабины вышла молодая женщина. Устало глянула на очередь. Их взгляды встретились. -- Юноша, скажите, пожалуйста, следующему, кто придет сюда, что сегодня я уже не успею обслужить. А вы-то сами что хотите? -- Я хотел бы записать пластинку в подарок маме, мэм. -- Ах, маме... А что вы поете, юноша? -- С вашего позволения, мэм, я все пою. В ее взгляде он увидел насмешку и легкое презрение. Было очевидно, что она принимает его за хвастуна. Но обязанности хозяйки заставили ее задать еще один во прос: 12 -- А кому вы подражаете? -- С вашего позволения -- никому, мэм. Джон не хвастался. Он пел, как чувствовал сам. И, когда он запел, глаза ее потеплели, улыбка тронула полные губы типичной южанки, и она, словно невзначай, нажала кнопку магнитофона, который сейчас был не нужен. -- С вас четыре доллара, юноша. -- Она помолчала. -- У вас есть телефон? Я бы хотела, чтобы шеф послушал вас. Он записал свой номер, недоумевая, зачем шефу этой студии прослушивать неизвестного парня. Он знал, кого записывали здесь. Студия записывала и белых, и черных. В те годы на Юге для этого требовалось большое гражданское мужество. Но для шефа "Лайта" существовал один критерий -- звук. Он мечтал заполучить белого певца, который бы обладал негритянским гортанно-носовым звуком. Однако до сих пор его поиски не увенчались успехом. Звонок раздался только через год. Сэм, шеф "Лайта", по настоянию своего се кретаря-оператора Марион решился на прослушивание. Да и дела студии были не блестящи. На Севере, словно грибы, росли гигантские звукозаписывающие фирмы, с которыми невозможно было конкурировать. Когда мама сказала, что звонили из "Лайта" и его ждутсегодня, Джон стрелой помчался туда, прихватив гитару. Легкая дверь звонко хлопнула, и этот сухой хлопок мгновенно отрезвил Джо на. Зачем он здесь? Он что же, решил, что хочет стать певцом? В нем жили десятки самых разных песен -- кантри с веселым треньканьем банджо, порхающим пением скрипок и рассказами о грустной жизни, монументальные духовные гимны негров -- госпелы, душераздирающие блюзы и ходкие мелодии бродвейских мюзиклов. И вот -- прослушивание, о котором он и не мечтал никогда. Марион представила его шефу и двум ребятам -- Скотти, ведущему гитаристу, и Биллу, басисту. Джон вдруг ясно увидел, что все трое исподтишка разглядывают его бедный костюм. Конечно, они тоже отнюдь не были ребятами из модного журна ла, однако им было трудно даже представить всю глубину его бедности. Он чувство вал, что произвел удручающее впечатление. И все его празднично-испуганное наст роение развалилось на куски. Надо было скорее закончить -- спеть пару-тройку пе сен, услышать вежливое "спасибо" и уйти. Забыть дурацкие мечтания и снова гонять на своем грузовике, исправно при нося маме в конце каждой недели зарплату, получать от нее поцелуй, пахнущий ара хисовым или банановым маслом (она всегда делала к возвращению своего мальчика из рейса его любимые сэндвичи). Сэм попросил начинать. Джон очнулся, сглотнул комок и запел какой-то шля гер. Шеф вежливо прослушал, но на его лице явственно было написано -- не то! Тог да Джон запел одну из песен Южных гор. Сэм насторожился и стал называть одну песню за другой. "Знаете?". "Знаю". "Начали"... Так они занимались до изнеможения. Наконец, после короткого перерыва шеф решился и отобрал две песни. Ребята уп равились с ними быстро. И, пока Сэм слушал запись в студии, они в холле валяли ду рака. Джон, в своих немыслимо широких темных штанах похожий на плюшевого мед вежонка, схватил гитару и запел в чуть убыстренном темпе известный блюз, неожи данно легко, хотя и несколько косолапо двигаясь в такт. Голос стал звонким, гибким, живым. Тембр и звук были такими, что Скотти и Билл первое мгновение сидели с приоткрытыми ртами, а потом начали подпевать в полном забвении чувств. Они ду рачились, не подозревая, что исполнение, рождавшееся сейчас в крошечной студии Юга, станет точкой отсчета современной поп-музыки. Дверь распахнулась. На пороге стоял Сэм, и глаза его были страшны. -- Что вы делаете, чертовы ослы? -- истошно заорал этот воспитанный человек. 12 13 -- Нич-чего, сэр. -- Джон принял гнев на себя. -- Мы просто отдыхали и немно го пели, сэр. -- Просто... -- внезапно успокаиваясь от его мягкого голоса, сказал Сэм. -- Про сто. А вот не просто. Это надо сделать еще раз, ребятки. Держите ритм. Полная сво бода. Начали... Через неделю тираж пластинки лежал на большом студийном столе. -- Боже, благодарю тебя, -- сказал Сэм. -- Но кто из диск-жокеев рискнет про крутит