едь пещера освещалась лишь чадящими факелами. Но что все это значило? Конечно, нам ничего не стоило взбежать по пандусу к воротам, но они были закрыты и наверняка заперты. Сломать такие ворота не под силу ни человеку, ни самому здоровому бугаю, а как раздобыть ключ, мы не знали. Выбраться наружу без дозволения рыцарей не имелось ни малейшей возможности. Я не мог взять в толк, зачем сооружен этот пандус. Он не был дорогой наверх, которой пользуются сами рыцари, - они не стали бы делать такую дорогу извилистой, как змея, да еще и помещать ее посреди арены. Едва ли они заполняли ряды всякий раз, когда кому-то из них приходило в голову прогуляться по поверхности. Однако довольно скоро все прояснилось. Как только зрители расселись, вперед выступил рыцарь с ключом в руках. Громыхая латами, он поднялся по пандусу к воротам, вставил ключ в замок и распахнул тяжелые створки. Затем вновь захлопнул ворота, запер их и спустился вниз. Вопросов не было. Пандус действительно представлял собой путь к свободе, но свободу следовало заслужить. Заслужить, завладев ключом. Достигнув подножия пандуса, рыцарь повесил цепь с ключом на бронированную шею, подошел к дальней стене и, открыв дверь, выпустил на площадку лошадь, почти до самых копыт закованную в сталь. Затем он сел на коня и взял в руку длинное, острое копье. - Что-то я не вижу никаких мечей, - беспокойно пробормотала Панихида. - Кажется, коровяков попросту провели, - отозвался я. У меня хватило ума, превращая голову в коровью, оставить язык человеческим, иначе мы с Панихидой не смогли бы разговаривать. Рыцарь пришпорил коня и двинулся вперед. Чудовищное копье склонилось, нацеливаясь на нас. - Выходит, эти рыцари чести бесчестно нарушили ими же установленные правила, - с горечью промолвила Панихида. - Неудивительно, что ни один коровяк не победил в бою. - Однако предполагается, что без чести они ничто, - заметил я. - Следует ли из этого... Закончить мне не удалось. Рыцарь устремился на нас, и мы едва успели отскочить в разные стороны, упав на землю и чуть не угодив под копыта. Скорость и вес брони увлекли всадника и коня вперед, так что к тому времени, когда рыцарь остановился, мы успели подняться на ноги. - Вот так состязание! - воскликнула Панихида. - Нас привели на заклание, как ягнят. Рыцарь развернул коня. - Беги вверх по пандусу, а я попробую его задержать. - Что толку, у меня ведь нет ключа. Стальная махина с лязгом налетела на нас, и мы снова попадали на землю. Ловкость выручила нас и на сей раз, однако становилось ясно, что рано или поздно каждый будет пронзен смертоносным рыцарским копьем. - Надо избавиться от этой жердины! - крикнул я, вскакивая на ноги, в то время как рыцарь тормозил и разворачивал коня. - Надо-то надо! Но как? - Отвлеки его. Я брошусь на него сверху. Рыцарь, громыхая железом, понесся к нам, но на сей раз мы, не дожидаясь его приближения, разделились. Панихида отбежала в сторону, а я вскочил на пандус. Преследователю пришлось выбирать между двумя мишенями, и он помчался за Панихидой. Она убегала и уворачивалась со всей быстротой и ловкостью, на какую было способно мое тело. Увлекшись погоней, рыцарь совершенно позабыл обо мне. Неожиданно я понял, в чем состояла эта рыцарская забава, - она представляла собой не сражение, а некую разновидность охоты. Закованный в латы всадник был охотником, и нас он рассматривал не как противников, а как добычу. Однако охота на одного коровяка казалась рыцарям слишком уж простой - то ли дело погоняться за двумя одновременно. Создавалась иллюзия, что жертва может спастись, а это делало жестокое развлечение особенно азартным. Пока я бежал по пандусу к первому повороту, мне пришло в голову, что рыцарь скорее всего не убьет нас сразу. Покончить с жертвами слишком быстро означало бы испортить забаву. Охотник должен поиграть с добычей, повеселиться сам, поразвлечь зрителей и, возможно, удостоиться их аплодисментов. Скорее всего он не станет наносить смертельный удар при первой возможности, а постарается выбрать момент, когда сможет сразить жертву наиболее эффективно. Что ж, это давало нам время, а стало быть, и надежду. - Панихида! - крикнул я на бегу. - Раздевайся! Сбрось одежду! - Ух? - выдохнула она, ловко уворачиваясь от острого наконечника тяжеленной рыцарской пики. Следует признать, что она хорошо освоилась в моем теле. - Сбрось платье! На моем теле оставалось все то же коричневое платье Панихиды. - Попробуй отвлечь его платьем! - Не понимаю! - выкрикнула она, в очередной раз уходя от удара. Возможно, бычья голова мешала ей как следует слышать; в любом случае у меня не было времени растолковывать, что да как. Но если нет возможности рассказать, надо показать. Не замедляя бега, я стал снимать свое серое платье. Замечу, что после изменения размера мне пришлось распустить его в швах, - несмотря на складки, оно оказалось тесноватым. Теоретически платье должно было увеличиться вместе со мной. Возможно, так и случилось, однако мне пришлось изменить не только рост, но и пропорции тела, а покрой платья оставался прежним. Стоило мне стянуть через голову свое одеяние, как голова рыцаря повернулась в мою сторону. Ну конечно, я и думать забыл, что пребываю в облике женщины, причем женщины огромного роста с чрезвычайно пышными формами. Мне пришлось изменить телосложение, чтобы управляться с выросшим телом, - стройная фигурка Панихиды никак не соответствовала столь высокому росту. Недаром великаны сложены иначе, чем нормальные люди. Словом, сейчас рыцарь видел перед собой бегущую по пандусу обнаженную женщину. Все, что могло трястись, подпрыгивать и качаться на бегу, тряслось, подпрыгивало и качалось. Но мне было не до того, какое я произвожу впечатление. Схватив сорванное платье, я растянул его на руках и развел руки в стороны. - Сделай вот так! Это будет вторая мишень! Пусть он целится не в тебя, а в платье! Не знаю, разобрала ли Панихида мои слова, но смысл моего жеста от нее не укрылся. Она мгновенно сорвала с себя коричневое платье, и стальные шлемы зевак, как по команде, повернулись в ее сторону. Создавалось впечатление, что рыцарей возбуждает вид обнаженного человека; видимо, сами они никогда не снимали доспехов. Во всяком случае на людях. Чудной народ. Панихида остановилась, растянула платье перед собой и стала дожидаться атаки. Узкие щели забрала предоставляли не очень-то хороший обзор, но серое пятно перед собой рыцарь видел отчетливо, а потому на него и нацелился. Он помчался вперед, и Панихиде осталось лишь в последний момент слегка отступить в сторону - вместо нее стальное острие пронзило серую ткань. Теперь Панихиде не приходилось отпрыгивать и падать, что давало некоторое облегчение. - Замани его сюда! - крикнул я с пандуса. - Пусть проскачет подо мной! На сей раз Панихида расслышала мои слова и, размахивая серым платьем, стала завлекать всадника к тому месту, где стоял я. С первого захода осуществить задуманное не удалось - рыцарь промчался слишком далеко. Но, развернувшись, он поскакал назад вдоль самого пандуса и в один прекрасный момент оказался прямо подо мной. В то же мгновение я прыгнул с пандуса и угодил на конскую спину, как раз перед рыцарским седлом. Мы оказались сидящими лицом к лицу, точнее лицом к забралу. Кажется, мое неожиданное появление его не обрадовало. Воспользовавшись растерянностью противника, я сорвал с его шеи цепь. Цепь, на которой висел ключ! Затем я решил сбросить рыцаря с коня, но жестоко просчитался. Его замешательство длилось лишь долю секунды. Я обхватил закованное в сталь тело, силясь прижать руки к бронированным бокам, однако рыцарь легко вывернулся из моей хватки. Разве могут женские руки удержать сильного мужчину? Если только в объятиях... Но это к делу не относится. Рыцарь выронил копье, обеими руками стиснул меня так, что перехватило дух, и сбросил с коня. Приземлился я на ноги, но не удержал равновесия и шлепнулся на мягкое место. Замечу, что в последнее время этому месту доставалось как никогда раньше - однако на сей раз я почувствовал себя так, словно получил пинка от огра. Но несмотря ни на что, мне удалось добиться определенного успеха - рыцарь лишился и ключа, и копья. Ключ оказался у меня, а упавшее копье подобрала Панихида. - Беги и открой ворота! - крикнула она мне. - Я отобьюсь от него! - Как же, отобьешься! Можно подумать, ты умеешь обращаться с этой штуковиной. Ты и пикнуть не успеешь, как он снесет тебе голову мечом. Рыцарь и вправду обнажил длинный острый меч. Поблескивавший в свете факелов вороненый клинок заставил меня вспомнить о магическом мече волшебника Яна. - Если мне не хватит умения, - отозвалась Панихида, - то тебе силенок. С твоими мускулами этакой орясиной не помашешь. тут она угодила в точку - рыцарское копье было очень тяжелым. Чтобы управляться с таким оружием, требовалась недюжинная сила - неудивительно, что рыцарь легко сбросил меня с коня. Ухватившись за тяжелое древко, мы вдвоем подняли его с одного конца, нацелив острие на противника, но тот небрежным взмахом меча отсек наконечник вместе с частью древка, а нам снова пришлось самым постыдным манером падать на землю. - Ну, и что теперь? - прохрипела Панихида, когда мы поднялись на ноги по обе стороны от разрубленного копья. - Все к лучшему, - заявил я. - Теперь у нас есть оружие. Я подхватил с земли отрубленный наконечник длиной в половину моего роста - его можно было использовать как меч. Панихида подняла оставшуюся часть древка, - став короче, оно превратилось в довольно удобную дубинку. Сам того не желая, рыцарь оказал нам услугу. Когда он устремился на нас с мечом, мы атаковали его с обеих сторон, размахивая своим оружием. Увы, результат оказался плачевным. Слегка приподняв щит, рыцарь отвел в сторону мой удар и одновременно рубанул черным клинком Панихиду. Она отпрянула, но слишком поздно. На арену упала отсеченная мечом кисть левой руки. Пальцы спазматически сжались. - Проклятье! - воскликнула Панихида, прижимая обрубок руки к телу, чтобы остановить кровотечение. Впрочем, в этом не было особой нужды, ибо мой талант уже начал действовать. А вот черный меч рыцаря, разворачивавшегося для новой атаки, окрасился кровью. Но тут Панихида предприняла совершенно неожиданный ход. Она наклонилась, подобрала отрубленную руку, а когда рыцарь приблизился, швырнула эту руку ему в лицо. Наш противник был умелым воином, но даже он на какое-то время опешил. Рука угодила прямо в забрало, да еще и один палец проскочил в смотровую щель. Создавалось впечатление, будто в шлем пытается забраться огромный паук. Рыцарь, конечно, знал, что отрубленная ладонь не опасна, но она заслоняла ему обзор, поэтому он остановил коня и левой, закованной в перчатку рукой потянулся к забралу. В тот же момент я прыгнул, набросил на шлем свое серое платье и стянул концы так, что на голове рыцаря образовался глухой капюшон без прорезей. Наш недруг был ослеплен. - Меч! - крикнул я. - Отбери у него меч! Однако рыцарь продолжал размахивать мечом и вслепую, так что Панихида не решалась к нему приблизиться. В конце концов я сам вцепился в сжимавшую клинок руку, но из-за этого пришлось выпустить платье. Серый капюшон начал соскальзывать. Рыцарь поднял перчатку и отпихнул меня с такой силой, что я вновь приземлился на пятую точку. Ох и досталось же ей, бедняжке, в этом бою. Платье слетело со шлема. Рыцарь удержал свой меч, а теперь снова мог видеть. Но Панихида и тут не растерялась. Не имея возможности подступиться к всаднику, она подскочила к коню и со всей мочи крикнула прямо в конское ухо: - Бу-у! Конь отреагировал, как и следовало, - заржал и вскинулся на дыбы. Рыцарь с грохотом полетел на землю. В тот же миг Панихида всем телом упала на державшую меч правую руку, прижимая ее к площадке, а я прыгнул, целя обеими ногами в стальной шлем. Вообще-то я рассчитывал разве что оглушить противника, но результат превзошел все ожидания. Мой удар сбил шлем, и он откатился в сторону от бронированного тела. Тело это мгновенно обмякло, так что Панихида без труда вырвала меч из неожиданно ослабевшей хватки. Однако главная неожиданность заключалась в другом. Со звоном откатившийся шлем был пуст. Как и доспехи. Под стальной скорлупой ничего не было. Решительно ничего. Панихида растерянно уставилась на меня. - Пусто, - в недоумении пробормотала она. - Как же так? Ведь он сражался с нами... - Он лишился чести, напав на безоружных, - сказал я. - А рыцарь без чести - ничто! - А как насчет остальных? Тех, которые допустили это бесчестное состязание, да еще любовались им. Мы окинули взглядом зрительские скамьи. Рыцари, все как один, подняли забрала. Их шлемы были пусты. - Все пустые! - охнул я. - У них нет тел! - Неудивительно, что рыцари все время таскают эти железяки, - заметила Панихида, - ведь без доспехов они... - Она помедлила, взглянула на меня и, имея в виду мои слова насчет чести, закончила: - Они ничто! - Давай уберемся отсюда, пока они не совершили еще что-нибудь бесчестное, - предложил я. - А конь? - спросила Панихида. - Что конь? - Он мне кажется... знакомым. - Что за чушь, он ведь закован в броню. Может, и у него под панцирем ничего нет. - А копыта? Нет, это настоящий конь. Я пожал плечами, подошел к спокойно дожидавшемуся седока коню и отстегнул одну из покрывавших голову стальных пластин. Под ней была конская морда. Самая обыкновенная. - И как только живого коня занесло в такое место? - поинтересовался я. Тем временем Панихида, действуя уцелевшей рукой, сняла с туловища одну из пластин. - Он не совсем живой. Это конь-призрак вроде твоего Пуки. Действительно, вокруг конского тела были обернуты цепи. - Ну что ж, - сказал я, - в этом есть определенный смысл. Конь-призрак служит бронированным призракам. - Мы победили в бою, - заметила Панихида, а значит, можем забрать себе то, что принадлежало побежденному. Все что захотим. - Мы возьмем его меч, - сказал я. - Что же до животного, то его можно отпустить на волю. - Ее, - поправила меня Панихида, отстегивая заднюю часть конского доспеха. - Это кобыла. - Кобыла так кобыла. Слушай, давай отведем ее за ворота, пусть себе пасется под солнышком на свежем воздухе. - Согласна. В конце концов, мы перед ней в долгу. Кабы она не испугалась да не сбросила рыцаря, не видать нам победы. Мы поснимали с рыцарской кобылы все оставшиеся железяки, и я вскочил на нее верхом. Рыцари ни во что не вмешивались. Возможно, они все-таки решили поступить в соответствии с правилами чести и исполнить оставшуюся часть соглашения. Во всяком случае они не выказывали намерения помешать победителям, то есть нам выбраться наружу. Если так пойдет дальше, то они, пожалуй, и впрямь освободят коровяков от кровавой дани и допустят их на нижние пастбища. Приятно было сознавать, что мы сумели отблагодарить радушный народ, оказавший нам помощь в трудную минуту. - Не забудь мою руку! - крикнул я Панихиде, направляя кобылу вверх по пандусу. Она подобрала упавшую кисть и прижала ее к обрубленному запястью, которое уже перестало кровоточить и начало заживать. Поначалу, с непривычки Панихида приладила ладонь наоборот, но быстро переделала все как надо. - Придется идти пешком, - порешила она. - Трудно ехать верхом, когда обе руки заняты. - Ничего, - успокоил ее я, - кисть прирастет быстро. Правда, рука малость поболит и будет оставаться слабой около часа. Кобыла осторожно поднималась по пандусу, а Панихида шагала следом, прижимая отрубленную кисть к запястью. Чем выше становился пандус, тем труднее было двигаться, однако ни кобыла, ни панихида ни разу не оступилась, и вскоре мы достигли ворот. Рыцари следили за нами, поворачивая пустые шлемы по мере нашего продвижения. - Жуть какая, - пробормотала Панихида, косясь в их сторону. Я спешился и вставил ключ в замочную скважину. Ворота распахнулись. Мы вышли наружу. Я обернулся и, прежде чем закрыть за собой железные створки, бросил ключ на арену. Он принадлежал рыцарям, к тому же у меня не было намерения сюда возвращаться. Оглядевшись по сторонам, я увидел, что мы вышли на поверхность посреди пышной зеленой рощи. То здесь, то там высились увешанные сандалетами сандалы, а с ветвей ботвиньи гроздьями свисали ботинки и боты. Последнее указывало на близость реки или озера - непромокаемая обувь чаще всего растет неподалеку от воды. Плодовых деревьев тоже хватало, так что прогулка по этой роще обещала стать приятной и необременительной. - Ну, лошадка, - сказал я, - беги куда хочешь. Теперь ты свободна. Кобыла ничего не ответила, только подняла на меня большие, красивые глаза. Темные, хотя сама она была светлой масти. - Не понимает она по-человечески, - сказала Панихида, шевеля пальцами левой руки, которая уже приросла и теперь быстро восстанавливала подвижность. - Чепуха, - возразил я, - Пука понимает каждое мое слово. Пика той же породы, так что наверняка не дурнее его. - Пика? - А что, по-моему, подходящее имя. В память о той длиннющей орясине, на которую рыцарь, даром, что пустой, едва не насадил нас обоих, да и глазки у нее... востренькие. Взгляд у лошадки и впрямь был острый, любопытствующий и понимающий. Надо быть дураком, чтобы считать животных глупыми и бездумными созданиями. - Пожалуй, ты прав, - согласилась Панихида, - все она понимает. Но может, ей просто не хочется на свободу. Наверное, рыцари приручили ее. - А у меня мысль! - воскликнул я - Пук наверняка дожидается нас в галерейной роще. Он конь-призрак, а эта кобылка из той же породы. Что, если... - Вечно у женщин сватовство на уме, - фыркнула Панихида. - А мужчины только и думают, как отвертеться от свадьбы, - парировал я. И мы покатились со смеху - к немалому изумлению кобылы. Итак, было решено взять кобылу с собой. Сватовство сватовством, но знакомство с Пукой всяко пойдет ей на пользу. Ежели она выросла в неволе, то кому как не Пуке познакомить ее с преимуществами свободной жизни и остеречь от сопутствующих этой жизни опасностей. Я вернул себе нормальный рост, восстановил человеческую голову и устранил лишнюю массу. Пика следила за этой процедурой с немалым удивлением. Но еще более оно возросло после того, как мы сорвали с придорожной тожницы две просторные тоги и прикрыли свою наготу. Конечно, кобылу потрясло не то, что мы оделись, - рыцари, к которым она привыкла, вообще никогда не раздевались. Однако я надел голубую тогу, а Панихида розовую, тогда как каждая лошадь знает, что голубой цвет предназначен для мальчиков, а розовый для девочек. Заметив, что Пика неодобрительно покачала головой, я потрепал ее по холке и сказал: - Это трудно объяснить. Как-нибудь в другой раз. Я вновь уселся верхом и направил лошадь на север. Панихида шла пешком - крепкому мужчине легче топать на своих двоих, чем слабой женщине. Довольно скоро мы добрались до галерейной рощи, где увидели верного Пуку, по-прежнему сторожившего вход в дупло. Он приветствовал нас радостным ржанием, а увидев Пику, заржал еще громче. Я представил их друг другу: - Пука, это Пика, прошу любить и жаловать. Пика, познакомься с Пукой, моим добрым другом. Лошади обнюхали друг друга, после чего вызвонили своими цепями что-то вроде мелодии. Кажется, они обрадовались знакомству. - Если бы у людей все было так просто, - задумчиво промолвила Панихида. - Вы совершенно свободны и можете отправляться вдвоем, куда вам вздумается, - сказал я Пуке. - Правда, Пика не привыкла к лесной жизни, так что на первых порах тебе придется ей помогать. Кони посовещались, пофыркали - и решили остаться с нами. - Выходит, мы оба сможем ехать верхом! - обрадовался я. - Вот это удача! Я уселся на Пуку, Панихида на Пику, и мы поехали на юг. К вечеру мы остановились отдохнуть и перекусить. Лошадки щипали травку, я рвал съедобные плоды, а Панихида глазела по сторонам. - Эй, посмотри, что я нашла! - позвала она. Я подошел к кусту, увешанному прозрачными стеклянными кружками. Каждый из них был немножко выгнут. Для зеркал эти стекляшки казались слишком маленькими, и я сорвал одну, чтобы рассмотреть получше и выяснить, что это такое. Но стоило мне поднести кружок поближе к глазу, как он выскочил из моих пальцев и прилепился к зрачку. С перепугу я отшатнулся, но тут же понял, что глаз не пострадал, просто теперь мне приходилось смотреть сквозь стекло. Причем оказалось, что сквозь стекло видно гораздо лучше, - контуры предметов стали четче, а цвета ярче. - Слышала я о таких штуковинах, - заметила Панихида. - Кажется, они зовутся контактными глинзами, потому как стремятся вступить в тесный контакт с глазами. Когда человек стареет и все вокруг начинает тускнеть и расплываться, нужно сорвать пару таких глинз, и зрение исправится. Стоит запомнить, где растут эти кусты, глядишь, когда-нибудь пригодятся. Я пожал плечами и отлепил глинзу от своего глаза - спору нет, штука хорошая, но пока я в ней не нуждаюсь. Панихида заглянула за куст и опять углядела что-то интересное. - Что это там? - спросила она. Я обогнул куст и склонился над странным предметом. Панихида отставала от меня разве что на пару шагов. - Это куколка или какая-то статуэтка... Черная кукла вспыхнула! Я вылетел из тела Панихиды и оказался в грубом, могучем теле варвара. В своем собственном. - Злое заклятие! - проговорил я непривычно низким, хриплым голосом. - Ян разместил его здесь, чтобы я обменялся с кем-нибудь телами, но вышло так, что он сам себя перехитрил. Поскольку обменяться мы успели раньше, его хитроумные чары вернули нас в свои тела. Панихида похлопала себя по бокам, удостоверяясь в правдивости моих слов. - Так оно и есть, - с довольным видом промолвила она, после чего посмотрела на меня: - Значит, мы больше не нуждаемся друг в друге? Мне показалось, что я тону. - Ты хочешь сказать, что намерена удрать? - Пожалуй, - промолвила Панихида, не то отвечая мне, не то размышляя вслух, - верхом на Пике я могу добраться до дома без особых затруднений. Наши подземные похождения заставили меня забыть о том, что на самом деле мы с Панихидой вовсе не друзья и интересы у нас разные. Сейчас я понял, что оказался в затруднительном положении, но тут же инстинктивно сообразил, что следует делать. Со всех ног - а это были сильные варварские ноги - я устремился к пасшимся лошадям. - Пука! Пика! - кричал я на бегу. - Мы снова обменялись телами. Не слушайте Панихиду! Пук посмотрел на меня с сомнением, тогда как Пика, конечно же, просто не поняла, о чем речь. - Пука, дружище, - убеждал я, вспомни, как мы встретились, как ты пытался напугать меня, а я затеял тебя поймать и сделал вид, будто остаюсь у костра... Пука прервал меня громким ржанием. Он все понял. - Так вот, - сказал я, - пока я оставался в теле Панихиды, а она в моем, мы не могли расстаться и вынуждены были сотрудничать. Теперь положение изменилось. Панихида вернулась в свое тело, а верхом на Пике она запросто может вернуться домой. Поэтому я прошу тебя не слушать ее и ехать на юг, к замку Ругна. И попробуй убедить в том же Пику - пешком Панихида далеко не уйдет. Пук кивнул, давая понять, что это он берет на себя. Я вздохнул с облегчением. Не могу сказать, чтобы все шло как по маслу, но пока ничто не могло помешать мне исполнить свою миссию. Тем временем подоспела Панихида. - Ну что, варвар, - сказала она, - надо думать, ты уже настроил лошадок против меня. И уж конечно, ты мне не доверяешь. - Варвары невежественны, но вовсе не так тупы, как тебе кажется, - колко заметил я Уже темнело, и, так или иначе, следовало устраиваться на ночлег. Мы и устроились, благо поблизости оказалась дуплистая домовуха-диванница, в уютном дупле которой имелся мягкий и удобный диванный нарост. - Ну что, небось опять сграбастаешь меня лапами, чтобы я не убежала? - спросила она. - Я не... - Ладно уж. Можешь подозревать меня в чем угодно, а вот я тебе доверяю. - И она свернулась клубочком у меня под боком. Уж не знаю почему, но ее слова не принесли мне облегчения. Скорее наоборот. - Никак не заснуть, - пробормотала Панихида через некоторое время. - Я привыкла к твоему здоровенному телу, и это, маленькое, меня не греет. Холодно в нем. - Ты можешь сделать его побольше. - Так ведь пока увеличиваешься, чуть не полночи пройдет, - возразила она, - так и выспаться не удастся. - Тогда возьми мою тогу. Я снял свое розовое одеяние и протянул ей. Кстати, сейчас нам не мешало бы поменяться цветами, но ее маленькая голубая тога все равно на меня не налезет. Ладно, поспать можно и так, а завтра нарву себе какой-нибудь одежонки. - Укроемся вдвоем, - решительно заявила Панихида, - вместе теплее будет. - С этими словами она прижалась ко мне. А вот ко мне сон не шел. Чувствуя рядом ее тело, я размышлял, действительно ли нахожусь в здравом уме. Чего ради я против ее воли тащу Панихиду в замок Ругна, чтобы на ней женился другой мужчина? Конечно, самого-то меня она в этом смысле не интересует... или все-таки интересует? Вот уж действительно, почему у людей все так сложно? Почему мы не можем просто пофыркать, позвенеть цепями и таким манером уладить все недоразумения? Но на самом деле я знал, почему, даже вопреки собственному желанию, постараюсь выполнить свою миссию. Чувство долга не позволяло мне нарушить данное слово - иначе я уподобился бы пустому рыцарю. Лишившись чести, он стал ничем, хотя и оружие, и сила, и воинское умение остались при нем. Я не желал себе такой участи и намеревался остаться самим собой. - Это все из-за моего злосчастного обещания, - прошептал я. - Иначе бы ты у меня тут так не лежала... - А то я не знаю, - пробормотала Панихида в ответ, сладко потянулась и снова заснула. Ох у ж эти женщины! Пропади оно все пропадом! Глава 14 ДУРАЛЕЙ Поутру мы сорвали и надели новые тоги на сей раз соответствующих цветов, - сели верхом и продолжили путь на юг. Я знал, что до замка Ругна уже недалеко, и это меня печалило. Окончание миссии означало расставание с Панихидой. Хотелось думать, что Панихида не догадывается о моих чувствах. Впрочем, едва ли - у нее был случай основательно познакомиться с тем, что и как чувствуют мужчины. Но и я, побывав в ее теле, знал о женщинах куда больше, чем прежде. Знал, но не намеревался извлекать из этого знания какую-то пользу. По мере нашего продвижения Пика становилась все более и более нервной, а потом и вовсе заартачилась. - Что с ней такое? - озабоченно поинтересовался я. - До сих пор эта милая и послушная лошадка не доставляла нам никаких хлопот. Пук тихонько заржал - не иначе как перевел мой вопрос с человечьего на жеребячий. Выслушав ответное ржание, он напрягся. - Наверное, она знает здешние места, - предположил я. - Впереди нас подстерегает опасность. - Если тут водятся чудовища, надо выяснить, какие именно, - промолвила Панихида. - Давай сделаем так: я буду превращаться в разных чудовищ, пока она не кивнет и... - И мы застрянем здесь невесть насколько, - продолжил я. - Сама посуди: существует множество видов чудовищ, а каждое превращение займет у тебя целый час. Панихида поджала губы: - Можно подумать, ты знаешь лучший способ. - Представь себе, знаю. - И я принялся перечислять всех известных мне чудовищ: - Дракон, грифон, сфинкс, тараск, гоблин, свинопотам, гарпия... - Василиск, - подхватила Панихида, вынужденная признать, что мой способ и впрямь несколько проще. Пика энергично закивала. Встреча с василиском, убивающим людей взглядом, не сулила ничего хорошего. Дальнейшие расспросы позволили выяснить, что в здешних краях василиски встречаются во множестве. Вместе со своими василисами и целыми выводками василят они собираются сюда со всего Ксанфа на ежегодные турниры. Я вспомнил, что слышал об этой местности, ее именуют Васильковой клумбой - в честь первооткрывателя, знаменитого путешественника Клумба. - Но как нам попасть в замок Ругна? - поинтересовался я. - Можно ли объехать эту проклятую Клумбу? К сожалению, выяснилось, что это невозможно, - земли василисков со всех сторон окружали неприступные горы и непреодолимые пески. Хочешь попасть на юг - топай прямо по Клумбе. Однако наше положение не было столь уж безнадежным. Дело в том, что в отличие от многих чудовищ василиски по ночам спят. Клумба не так уж велика и, ежели пустить лошадей галопом, ее можно пересечь за ночь. Значит, к утру мы будем в безопасности. - Хорошо, - с облегчением сказал я. - Отдохнем здесь, а на закате двинемся в путь. Разумно рассудив, что раз уж пришлось остановиться, то не помешает и подкрепиться, я отправился на поиски снеди. Совсем неподалеку рос роскошный ушастый макаронник с огромными похожими на лопоухие уши листьями, прямо-таки увешанными аппетитными гроздьями лапши. Вообще-то на макаронниках, как правило, растут спагетти, но я был голоден и не обратил внимания на это показавшееся мне незначительным отступление от законов природы. Не зря говорят, что дуракам закон не писан. А хоть бы и был писан - я все равно не умел читать. Наклонив ветку, я ухватился за гроздь лапши, потянул ее - и только тогда заметил, что под лапшой скрывалась тонкая черная лиана, издевательски косившаяся на меня маленькими ехидными глазками. Я отпрянул, поняв, что принял за безобидный макаронник вредоносное дерево дуралей, но было уже поздно. Лиана вспыхнула, с ветвей дуралея пролилась дурь, и я мигом одурел настолько, что едва понимал, что делаю, не говоря уже о том, что со мной случилось. Прихватив несколько пригоршней лапши, кажется, она свисала и с моих ушей, я вернулся к своим спутникам. Панихида сразу учуяла неладное. - Что случилось? - спросила она. - Гы, - только и ответил я. - Что? - Гы, - повторил я с завидной твердостью. - Да у тебя лапша на ушах! Ты часом не под дуралей угодил? Я тупо кивнул. Будучи не слишком сообразительным от природы, под воздействием дури я превратился в полного идиота. Смекнув, что к чему, Панихида решила воспользоваться моим состоянием. - Мне кажется, - задумчиво промолвила она, - что в сложившихся обстоятельствах было бы опрометчиво продолжать путь на юг. Вдруг мы разбудим василиска или василису, тогда нам не миновать гибели. Ты согласен со мной, Джордан? - Угу, - отозвался я, с удовольствием слушая столь умные речи. Пука прянул ушами. Он-то не одурел и прекрасно понимал, к чему клонит Панихида. Что до Пики, то она явно собиралась поступить так, как решит Пука. - Я думаю, - осторожно продолжила Панихида, - гораздо разумнее будет пойти на север. Всегда безопаснее следовать знакомой дорогой. - Угу, - сказал я, восхищаясь ее рассудительностью. - Главное, зайти подальше на север. Оттуда мы сможем двинуться к замку Ругна в обход, обогнув и Клумбу, и горный кряж. Конечно, этот путь длиннее, зато надежнее. Ты согласен, Джордан? - Угу. По правде сказать, даже тогда меня не оставляла неосознанная тревога. Что-то было неправильно, но что именно, я понять не мог. Да и не стремился, радуясь возможности не утруждать себя размышлениями. - Заночуем здесь, как следует отдохнем, а поутру ты велишь лошадям отвезти нас на север, - понятно и убедительно сказала она. - Так? - Угу. Пука выглядел так, словно собирался кого-то лягнуть. Вроде даже меня, хотя я не мог взять в толк почему. - Конечно, ты дал слово героя доставить меня на юг, но вовсе не обещал, что непременно пойдешь туда прямой дорогой. Нормальные герои всегда идут в обход. - Угу, - пробурчал я не совсем уверенно. Последняя мысль оказалась для меня слишком сложной. Панихида улыбнулась. Улыбка ее была обворожительна. - Сейчас твоя голова полна дури, и тебе, наверное, трудно уразуметь, что к чему. Но не беспокойся. Ты отдохнешь, выспишься, а поутру просто скажешь лошадкам, куда ехать. Пука раздражительно фыркнул, отошел в сторону и тихонько заржал, обращаясь к Пике. Кажется, они обсуждали, что делать. Странные животные. Чего обсуждать, когда разумница Панихида и так наперед все знает. Панихида ласково, но твердо взяла меня за руку и увлекла под дерево, где уже была устроена постель. Мы улеглись. Она укрыла меня тогой, пропела короткую, но очень милую песенку и прижалась ко мне - мягкая, теплая и такая восхитительная, что даже моя пустая голова пошла кругом. - По правде сказать, - промурлыкала она мне на ушко, - у меня есть и другое предложение. Куда более интересное. Ее дыхание щекотало мне щеку, как игривый летний ветерок. - Хм? - Давай вернемся ко мне домой. Вместе. - Хм? - растерянно спросил я. - На самом деле ты вовсе не хочешь везти меня в замок Ругна и отдавать волшебнику. Разве не так? Я не мог уразуметь всех ее резонов, но чувствовал рядом ее прекрасное обнаженное тело и, несмотря на всю свою тупость, догадывался, что это предложение сулит немало чудесных мгновений. Кое для чего большего ума не требуется. - Угу. Панихида прильнула ко мне еще теснее. Я заключил ее в объятия и собирался поцеловать, но тут раздалось громкое хлопанье крыльев, и над нами появилась белая длинноклювая птица. - Аист! - воскликнула Панихида и отпрянула от меня, словно я превратился в чудовище. - Об этом-то я и не подумала! Я снова потянулся к ней, но по какой-то непонятной причине ее настроение резко изменилось. Порой женщины ведут себя очень странно - как и лошади. Аист сделал над нами круг, приземлился и сложил крылья. - Я ищу варвара по имени Джордан, - сказал он. - Это он, - промолвила Панихида, указывая на меня. - Но ведь вы никогда не доставляете свои свертки мужчинам. Впрочем... - Она махнула рукой. Не обращая на нее внимания, аист обратился ко мне: - Джордан? - Угу. - Я расследую недавнее происшествие. Один из наших курьеров пропал при исполнении задания, и руководству до сих пор не известно, довел ли он дело до конца. Имеются сведения о твоей причастности к случившемуся. Ты готов дать показания? Слово "показания" мне совсем не понравилось. - Гы? - Мне необходимо прояснить, что именно произошло к северу от... Хм, странно, не помню. Где же это было? Может, я и одурел, но память у меня не совсем отшибло. - Огры... - пробормотал я. - Точно. - Аист развернул перед собой крыло, всмотрелся в него и удовлетворенно кивнул: - Да, заказ поступил от огров. Что случилось с аистом? - Дракон, - ответил я. - Крыло. Лететь - никак. - Столь сложная фраза стоила мне немалых усилий. Аист кончиком клюва сделал несколько пометок на внутренней стороне крыла. - Это совпадает с нашей версией. Что случилось со свертком? Я напряг все свои убогие умственные способности, поднатужился и выдал ответ: - Доставлен. Аист приподнял бровь - до этого я и не знал, что у них есть брови. - Кем доставлен? Тобой? - Угу. - Интересный случай, - пробормотал аист, строча клювом по крылу. - Что за вздор! - воскликнула Панихида. - Где это видано, чтобы варвары доставляли младенцев? - Жалко было, - сказал я в свое оправдание. - Бросать нельзя. - Похвальная мысль, - заявил длинноногий инспектор. - А что стало с аистом? - Съеден. Мой собеседник напрягся и наполовину распустил крылья: - Ты его... - Не я. Другой. Дракон. - А... - Аист расслабился и сделал еще несколько записей. - Все ясно. Курьер был ранен при исполнении служебных обязанностей и пал жертвой дракона. Должен заметить, что работа у нас довольно сложная. Оплачивается, конечно, неплохо, но и полетные, и компенсацию за потерю кормильца выдают лишь в том случае, если подтвержден факт доставки. - Ух! - Премного благодарен за сотрудничество. Пожалуй, у меня все, - промолвил аист и уже собрался было взлететь, но в последний момент снова обратился ко мне: - Наша политика предусматривает вознаграждение за содействие. Не хочешь ли ты... - Нет! - испуганно воскликнула Панихида. Аист сделал еще одну пометку. - Предложение отклонено, - пробормотал он себе под клюв, распростер крылья и улетел. - Ты водишь компанию с аистами? - поинтересовалась Панихида. - Угу. - Вдаваться в подробности было для меня слишком сложно. - Давай лучше... - Я снова потянутся к ней. - Отстань, - завизжала она, как ошпаренная, - не прикасайся ко мне! Так и не уяснив, в чем дело, я разочарованно вздохнул, повернулся на другой бок и уснул. Как ни старайся, а женщин не поймешь. Когда мы проснулись, выяснилось, что лошади исчезли. А сумка с чарами осталась, из чего следовало, что Пука не намерен возвращаться. При всей своей тупости я смекнул, что конь-призрак не желает везти нас на север, но сообразить почему было свыше моих сил. Ведь Панихида растолковала все так здраво и убедительно. На этих лошадей не угодишь. Конечно, Пука был волен идти своей дорогой, когда ему вздумается, но разлука с ним меня огорчила. К тому же теперь нас с Панихидой ожидало немало трудностей независимо от того, на север мы пойдем или куда-нибудь еще. Не знаю уж, что взбрело в мою пустую голову, но, оказавшись в затруднительном положении, я первым делом вспомнил о заклятиях Иня. - У нас есть Чары! - воскликнул я с дурацкой улыбкой. - Толку-то от них, - буркнула Панихида. - Они же все перепутаны. Но мое идиотское рвение было сильнее доводов рассудка Я запустил руку в почти опустошенную суму и выудил оттуда маленький белый череп. - Жизнь, - промолвил я, припомнив, что говорил Инь. - Жизнь? - переспросила Панихида. - Ты хочешь сказать, что эта штуковина возвращает умерших к жизни? В таком случае она тебе ни к чему - ты ведь еще жив. - Перемешано, - возразил я. - Не жизнь. - О, ты имеешь в виду, что сейчас в этом черепе запечатлено другое заклятие. Такое, что способно помочь в нашем путешествии? - Угу. Фраза ее была слишком длинной; я едва понял, о чем идет речь, и, чтобы не запутаться окончательно, поднял череп перед собой и выкрикнул: - Действуй! Череп вспыхнул, и вокруг него образовался вращающийся обруч. По мере того как сам череп таял, обруч расширялся и уплотнялся, пока не превратился в щит. Самый настоящий щит с изображением черепа на лицевой стороне и удобной ременной ручкой на обратной. - Смотри! - радостно воскликнул я. - Прекрасный щит! - Нашел чему радоваться, - скривила губы Панихида. - Щит ты мог взять и у рыцаря. Какой от него толк - домой на нем не поедешь. Но мне неожиданное приобретение пришлось по сердцу. Собственного щита у меня никогда не было - варвары слишком примитивны и защитного снаряжения почти не имеют. Однако опыт общения с драконами и рыцарями подсказывал мне, что защититься от удара порой не менее важно, чем его нанести. Впрочем, тогда, в том состоянии я скорее всего не размышлял о преимуществах надежной защиты, а просто радовался новой игрушке. Надев щит на левую руку, я принял боевую стойку и сделал выпад мечом. Сейчас у нас было аж два меча - рыцарский и мой собственный, который я подобрал в галерейной роще. - Получи! - воскликнул я, поражая воображаемого противника. - Вот тебе! - Ах ты так! Я приподнял щит, укрываясь от невидимого клинка. - Что, съел? Тебе меня не достать! - Чем бы дитя не тешилось - покачала головой Панихида. Что она имела в виду, я так и не понял. Кажется, мое приобретение ее не обрадовало, но женщины ничего не понимают в воинских упражнениях.