Вплоть до 1928 года советская экономика в основ- ном существовала за счет активов дореволюционной России. Проеда- лись основные фонды, созданные при Царе. Инвестиции в основные фонды были минимальны, а производительность труда на государст- венных предприятиях находилась на очень низком уровне по сравне- нию с 1914 годом. Как справедливо отмечал польский дипломат С. Па- тек, "во внутренней своей жизни СССР по большей части как эконо- мически, так и персонально живет за счет материала, накопленного в царское время".*1 В поисках выхода из тяжелейшего экономического положения боль- шевистский режим решается на договоры о концессиях с частными предпринимателями и иностранными фирмами на эксплуатацию про- мышленных предприятий, земельных и других угодий. Суть концессий состояла в том, что их организаторам за определенную плату предо- ставлялось право перекачивать ресурсы России в зарубежные страны. Цены на эти ресурсы устанавливались по минимуму, что позволяло за- рубежным дельцам бессовестно грабить Россию, ее недра, лесные и другие природные богатства. Из 145 концессионных договоров, заклю- ченных в 1922-1926 годах, 36 были созданы в сфере торговли (по об- служиванию перекачки русских ресурсов за рубеж), 6 - в лесном хо- зяйстве, 10-в сфере сельского хозяйства, 6 - в области рыболовства и охоты (добыча пушнины), 25 - в горном деле, 32 - в обрабатываю- щей промышленности, 12-в сфере транспорта и связи, 3 - в строи- тельстве. Однако концессионные предприятия не получили широкого распространения, так как иностранные предприниматели требовали от большевиков поделиться с ними не только природными богатствами России, но и властью над Русским народом, а это вызвало большую обеспокоенность большевиков.*2 В начале 20-х годов степень монополизации и централизации управ- ления промышленностью снижается, однако не настолько, чтобы мож- но было говорить о самостоятельности развития промышленности. На- ряду с системой главков была создана система преимущественно круп- ных сильно централизованных трестов, определявших всю политику промышленности. На долю 140 крупных трестов приходилось 90% всех ------------ *1 Вопросы истории 1993. N 3.С. 47. *2 К 1933 году все концессии, кроме японских на Дальнем Востоке, были ликвидированы. ------------ 689 рабочих трестированной государственной промышленности, на осталь- ные 240 трестов - только 10%. Это свидетельствовало об очень высо- кой централизации управления промышленностью. Трудно было гово- рить и о самостоятельности трестов. За главками ВСНХ сохранялось право общего руководства, определения направления хозяйственной деятельности, утверждения производственных программ и смет, обяза- тельных для трестов, право распределения прибылей. Ограничивалось также право трестов распоряжаться своими основными фондами. Хотя предполагалось, что тресты могут продавать свою продукцию по дого- ворным ценам, довольно часто постановлением ВСНХ и СТО назнача- лись обязательные цены. Предприятия, входившие в трест, не имели права юридического ли- ца, а считались его производственной единицей. Они не имели ни сво- его баланса, ни своей отчетности, не могли самостоятельно выступать на рынке. Руководители предприятий не знали точно, как работает их предприятие, так как балансы хорошо работающих предприятий сли- вались с балансами отстающих в один общий баланс треста. Такое положение не заинтересовывало работников предприятий в улучше- нии производства и проявлении инициативы. Мелочная регламента- ция деятельности предприятий со стороны трестов, а деятельности трестов со стороны главков ВСНХ на деле перечеркивала многие воз- можности официально провозглашенного коммерческого хозяйствен- ного расчета. Для того чтобы тресты не вступали во взаимную конкуренцию, не сбивали у друг друга цены, производится объединение трестов в торго- вые синдикаты, монополизирующие вопросы сбыта и снабжения той или иной отрасли в конечном счете в ущерб потребителю. Синдикатам давались плановые задания ВСНХ, которые они были обязаны выпол- нить любой ценой. А это еще раз накладывало ограничения на деятель- ность государственной промышленности. Парадоксально, но именно эта мелочная государственная поддержка сдерживала развитие трестированной промышленности. Результаты де- ятельности государственных предприятий, несмотря на то что они об- ладали лучшим оборудованием, по мощности во много раз превосходя- щим частные предприятия, были совсем не утешительны. Частные и кустарные предприятия, несмотря на множество чинимых им препят- ствий, оказались гораздо более жизнеспособными и эффективными. Выработка на один человеко-день на частном предприятии составляла 29 рублей, а на государственном - только 18 рублей. Частная и кус- тарная промышленность, несмотря на значительные ограничения, раз- вивалась быстрее государственной. 1600 мелких частных предприятий 690 (с численностью занятых менее 50 человек) давали такой же объем продукции, что и 3300 мелких государственных предприятий. Соревно- вание "кто кого" складывалось явно не в пользу государственных пред- приятий. С июля 1924 года начали открываться частные кустарные предпри- ятия. Для их деятельности никаких особых разрешений не требовалось, можно было нанимать до 10 рабочих при моторе и до 20 без мотора. По переписи ЦСУ СССР, в 1923 году было зарегистрировано 166 тыс. кустарно-промышленных предприятий, из которых 88% принадлежали частным лицам, 3% - кооператорам и 7% - государству. За первый год кустари удвоили свою продукцию, что вызвало большое беспокойство Троцкого. "Что такое ремесло и кустарничество? - спрашивал он. - Это тот питательный бульон, из которого в прошлом развился наш ка- питализм..." Значит, его надо ограничивать, и на кустаря начинаются гонения. Если кустарь имеет учеников (а без учеников ему было нель- зя), он объявляется эксплуататорским элементом, его обкладывают на- логом, лишают избирательных прав, повышают плату за коммунальные услуги, детей в школу принимают в последнюю очередь и за высокую плату. Что ему остается делать? Бросить все и переходить рабочим на государственное предприятие. Круговую оборону против дискриминационных мер приходилось держать и частным (или арендуемым) предприятиям. Для них и обо- рудование похуже, и сырье в последнюю очередь, и кредиты в меньшем объеме и на худших условиях. Частные предприятия посто- янно чувствовали себя под угрозой закрытия, ощущали свою обре- ченность и неустойчивость существования. Отсюда крайне низкая до- ля накопления на частных предприятиях (в три раза ниже, чем на государственных). Так постепенно путем создания особенно привилегированных усло- вий для госпредприятий, с одной стороны, и ущемления частников и кустарей - с другой, выращивалось хилое и маложизнеспособное дере- во монополизированной и сильно концентрированной промышленнос- ти, работники и руководители которой были слабо заинтересованы в ее развитии. Монополизированная промышленность могла поддерживать- ся "на плаву" только путем постоянного "вливания" в нее все новых и новых ресурсов, прежде всего за счет эксплуатации крестьянства, вы- нужденного платить за промышленную продукцию государственных предприятий в несколько раз больше ее действительной стоимости. При высокой себестоимости промышленной продукции ее качество бы- ло очень низким, а ассортимент крайне бедным. Проблемы качества продукции в середине 20-х годов встала,так остро, что было созвано 691 особое совещание по улучшению ее качества,*1 потребовавшее еще силь- нее завинтить гайки монополизации промышленности, сосредоточить в одних руках руководство производством и сбытом большей части про- мышленной продукции. В 1925 году Троцкий предлагает экономическую политику "сверхин- дустриализации", ставит вопрос сверхтемпов развития. Успехи восста- новления, писал он, подводят нашу страну к "старту", с которого начи- нается подлинное экономическое состязание с мировым капитализмом, а потому особое значение приобретает проблема темпов. По его подсче- там, совокупность преимуществ, которыми располагала советская власть, позволяла вдвое-втрое, если не больше, ускорить промышлен- ный рост по сравнению с дореволюционной Россией. Речь, следова- тельно, шла примерно о 18-20-процентном ежегодном увеличении промышленной продукции. Будущий академик С.Г. Струмилин в своих статьях и книгах обос- новывает "принципы социалистического планового хозяйства" и выска- зывается за необходимость "взвинчивания темпов" индустриализации и коллективизации. "Наша задача, - утверждает Струмилин, - не в том, чтобы изучать экономику, а в том, чтобы переделывать ее; никакие за- коны нас не связывают; нет таких крепостей, которые большевики не могли бы взять. Вопрос о темпах решают люди".*2 В 1925-1929 годах Госплан и ВСНХ СССР ведут работу по состав- лению "первого пятилетнего плана развития народного хозяйства", ко- торый бы обеспечил выполнение задач большевистского руководства. Из нескольких первоначальных проектов пятилетнего плана был вы- бран наиболее максималистский, директивно устанавливавший, по су- ти дела, любые пропорции и темпы развития народного хозяйства и от- дельных его отраслей. По мнению большевистского руководства, этот план обеспечивал: "а) максимальное развитие производства средств производства как основы индустриализации страны; б) решительное усиление социалистического сектора в городе и в де- ревне за счет капиталистических элементов в народном хозяйстве, во- влечение миллионных масс крестьянства в социалистическое строи- тельство на базе кооперативной общественности и коллективного тру- да и всемерную помощь бедняцко-середняцким индивидуальным хо- зяйствам в их борьбе против кулацкой эксплуатации; ------------ *1 Председатель Л.Д. Троцкий, секретарь Шухгальтер, члены Гринцер, Флаксермаи, Шеин. (Еженедельник-журнал "Рабочей газеты" "Экран". 1926. N 13). *2 Плановое хозяйство. 1927. N7.С. 11. ------------ 692 в) изживание чрезмерной отсталости сельского хозяйства от промы- шленности и разрешение в основном зерновой проблемы; г) значительный подъем материального и культурного уровня рабо- чего класса и трудящихся масс деревни; д) укрепление руководящей роли рабочего класса на базе развития новых форм смычки с основными массами крестьянства; е) укрепление экономических и политических позиций пролетар- ской диктатуры в ее борьбе с классовыми врагами как внутри страны, так и вне ее; ж) хозяйственный и культурный подъем национальных республик и отсталых районов и областей; з) значительное укрепление обороноспособности страны; и) крупный шаг вперед в деле осуществления лозунга партии: до- гнать и перегнать в технико-экономическом отношении передовые ка- питалистические страны".*1 Финансирование индустриализации и других мероприятий пятилет- него плана предполагалось за счет непомерного увеличения фонда на- копления. Страна еще не оправилась от последствий страшной разрухи, фонд потребления ее составлял не более 60% 1913 года, а уже во второй по- ловине 20-х годов, согласно плану, осуществляется централизованная перекачка средств из без того мизерного фонда потребления на разви- тие индустриализации, а также содержание все возраставшего числа чиновников госаппарата. Доля накопления в национальном доходе с начала 20-х годов до середины 30-х годов возросла с 17% до 30- 40 процентов. Формами такой перекачки средств русских людей становятся недо- плата за труд (снижение доли труда во вновь произведенном продук- те), изъятия из доходов русских в виде прямых и косвенных налогов, принудительных займов, чрезмерной эмиссии денег. Недоплата за труд становится сначала теоретическим постулатом, а позднее входит в практику. А.Рабинович в книге "Экономика труда", вышедшей в 1926 году, заявляет: "Мы должны неизбежно получать прибавочную ценность... (которая)... является... условием нашего даль- нейшего развития". "Но, - отмечает он, - высокая зарплата механиче- ски снижает норму прибавочной ценности". Отсюда вывод о необходи- мости повышения прибавочной стоимости за счет снижения заработ- ной платы. ------------ *1 КПСС в резолюциях... Т.4. С. 205. ------------ 693 Доля оплаты труда в чистом продукте промышленности, составляв- шая в 1908 году 55 %, в 1928 году - 58 %, в 30-е годы резко снизилась до 35-40%. Одним из главных методов перекачки народных средств в пользу промышленности стал налог с оборота. Академик Струмилин очень удачно назвал его "данью", которой государство обкладывает товары широкого потребления. "Дань" эта была потяжелее татарской. Если Золотая Орда взымала с побежденных десятую часть дохода, то власть еврейского интернаци- онала забирала для реализации своих планов только в виде этой "да- ни" (а были и другие виды) до третьей части всего народного дохода. С легкой руки большевистских идеологов налог с оборота объявляется частью чистого продукта, созданного обществом, родственного прибы- ли предприятия. Давным-давно, когда крестьянам значительно не до- плачивали за свой труд, в этом лукавстве большевистского режима бы- ла доля истины. Тогда часть налога с оборота образовывалась из раз- ницы в заготовительных и розничных ценах на сельскохозяйственную продукцию, с учетом стоимости ее переработки. Таким путем государ- ству передавалась часть национального дохода, созданная крестьянами. С конца 20-х годов темпы роста налога с оборота опережают все ра- зумные пределы. В результате общий его размер с десятой части наци- онального дохода в 1928 году достигает 25 процентов в 1931 году.*1 Зна- чительную часть его составлял налог с оборота на спиртные напитки. "...Два слова об одном источнике резерва - о водке. Есть люди, ко- торые думают, что можно строить социализм в белых перчатках, - го- ворил на XIV съезде ВКП(б) Сталин, - это грубейшая ошибка, това- рищи. Ежели у нас нет займов, ежели мы бедны капиталами и если, кроме того, мы не можем пойти в кабалу к западноевропейским капи- талистам, не можем принять тех кабальных концессий, которые нам предлагают и которые мы отвергли, - то остается одно: искать источ- ников в других областях. Это все-таки лучше, чем закабаление. Тут на- до выбирать между кабалой и водкой, и люди, которые думают, что можно строить социализм в белых перчатках, жестоко ошибаются". В сентябре 1930 года Сталин писал Молотову: "Нужно отбросить ложный стыд и прямо, открыто пойти на МАКСИМАЛЬНОЕ увели- чение производства водки". Потребление спиртных напитков стало воз- растать. Если в начале XX века среднедушевое потребление спиртных напитков составляло около 2-3 л год (и было одно из самых низких в ------------ *1 Фактически вновь созданный налог с оборота объединил в себе и другие ранее суще- ствовавшие косвенные налоги. ------------ 694 мире), то в 20-е годы стало значительно расти. Водка как доходный ис- точник государственного бюджета - один из главных экономических инструментов большевистского режима. С "сухим законом" 1914-го - начала 1920-х годов было немедленно покончено. С 1924-го по 1930 год душевое потребление алкоголя только через госторговлю возросло в России с 0,17 до 2,8 л в год.*1 В работах руководителей большевистской системы в 30-е годы не- однократно подчеркивается необходимость увеличения налогов, прину- дительных займов (рабочих заставляли покупать облигации займа, рав- ные 2-4 недельным заработкам), установления цен на таком уровне, который был бы оптимально выгоден государству.*2 С 1927-го по 1932 год налоги и сборы с населения (без налога с оборота) возросли в 3,3 раза, а величина государственных займов - в 5,4 раза.*3 Тяжелым налогом на население легла чрезмерная эмиссия денег, значительно превышающая рост товарной массы. За 1928-1932 годы денежная масса в обращении увеличилась в 5 раз, тогда как реальный рост промышленного производства составил 24%, а уровень сельскохо- зяйственного производства даже снизился на 19%. По плану за этот пе- риод предполагалось выпустить в обращение 1,25 млрд. рублей. Фак- тически же масса денег в обращении возросла с 1928-го по 1932 год примерно на 4 млрд. рублей, а в 1933 году - еще на 2,4 млрд. рублей.*4 За этот счет, указывалось в документах Наркомфина, перекрывался не- добор ресурсов обобществленного хозяйства.*5 Неизбежным результатом такой финансовой политики стал стреми- тельный рост розничных цен. С 1928-го по конец 30-х годов розничные цены в стране выросли почти в пять раз. Постоянное отставание роста товарной массы от выпуска новых денежных знаков, выпуск денег под несуществующие или непользующиеся спросом (лежащие без движе- ния на складах) товарные ценности, а также пагубное влияние на ста- бильность денежной массы фиктивной стоимости налога с оборота обеспечили непрекращающийся процесс обесценения, инфляции рубля. Если по отношению к золотому рублю 1913 года, по данным Струми- лина, червонный рубль 1924 года стоил полтинник, то к концу 1932 го- да - 25 копеек, к концу 30-х - несколько копеек. ------------ *1 Известия. 21.12.1994. *2 ИСЭ СССР.Т. 3.С. 98. *3 Там же.С. 102. *4 Малафеев А.Н. История ценообразования в СССР. М.,1964.С. 178, 404. Кузьмин В.И. Исторический опыт советской индустриализации. М., 1969.С. 72. *5 ИСЭ СССР. Т.3. С.101. ------------ 695 Кроме прямой "дани" и перекачки доходов трудящихся в государст- венную казну через высокие цены, налоги и чрезмерную эмиссию де- нег существовали и другие внеэкономические формы изъятия средств трудящихся в государственную казну. У крестьян в виде конфискован- ного имущества и сбережений в сберкассах было изъято 3-4 млрд. руб- лей. В городах осуществлялись в массовых масштабах кампании по изъятию золота и драгоценностей. По воспоминаниям современников, в стране прошли по меньшей мере две волны "золотой лихорадки" - в 1928-1929 и в 1931-1933 годы. Очевидцы вспоминают, как произво- дились "изъятия ценностей и валюты" у людей, которые подозревались в обладании таковыми (кустари, врачи с широкой практикой и т.д.). <Знаете, как это происходило? В маленькую камеру напихивали по 10 человек. Можно было только стоять. Что тут творилось! Дети кричали на родителей: "Отдайте золото! Пусть нас выпустят! Мы больше не мо- жем!...>*1 К особо упорствующим применялись и "специальные меры". Еще одним источником накопления за счет сокращения потребления Русского народа была продажа зерна за границу. В начале 30-х годов, когда от голода умирали миллионы людей, за границу вывозили мно- гие миллионы тонн зерна, которые могли спасти жизнь голодающих. Однако вывоз осуществлялся несмотря ни на что. В 1931 году было продано за границу 5,2 млн. т, в 1932 - около 2 млн. т. Впрочем, про- давалось не только зерно, но и лес, нефтепродукты - все, что покупа- лось. Особую статью продажи составляли произведения искусства - картины, иконы, скульптуры, мебель и многое другое, составлявшее на- циональное достояние. На рубеже 30-х годов их было продано за гра- ницу на сотни миллионов рублей. Только по РСФСР было снято на нужды индустриализации более 300 тыс. церковных колоколов, часть из которых продана за границу, а другая превращена в цветной металл. Весьма уместно здесь также вспомнить еще об одном страшном прояв- лении варварства по отношению к духовным ценностям народа - к ар- хитектурным памятникам, и прежде всего к церквам. Из 50 тыс. рус- ских храмов не менее половины были "хозяйственно" освоены, а боль- шая часть другой половины разрушена без остатка. Без всяких капита- ловложений большевистский режим получил не менее 25 тыс. мастер- ских, цехов, гаражей, зернохранилищ, складов и т.п. Гигантская мобилизация средств позволила увеличить основные фонды промышленности с 1928-го по конец 1930-х годов в 6 раз, при- чем рост фондов предприятий, производящих средства производства, в 3 раза опережал рост фондов предприятий, производящих предметы ------------ *1 Москва. 1988. N 12.С. 52. ------------ 696 потребления. Уже к 1933 году фонды всей промышленности были уд- воены, а тяжелой промышленности утроены. Обновление производст- венных фондов тяжелой промышленности составило 77%, электростан- ций - 88%, нефтяной промышленности - 85%, угольной - 83%, основ- ной химии - 81%. Удельный вес фондов отраслей, производящих сред- ства производства, увеличился за 1928-1940 годы с 56 до 78%. Соот- ветственно доля фондов предприятий, производящих предметы потреб- ления, сократилась с 44 до 22%, т.е. в 2 раза. Хотя первый пятилетний план и не был выполнен полностью, в ре- зультате его осуществления в экономике СССР произошли коренные изменения. Россия снова поднялась как передовая индустриальная дер- жава. Была воссоздана тяжелая промышленность. Произошли прогрес- сивные сдвиги в структуре промышленности путем форсированного развития машиностроения и создания системы других отраслей тяже- лой промышленности. В итоге первой пятилетки получили новое раз- витие такие отрасли индустрии, как тракторостроение, автомобилестро- ение, станкостроение, авиационная промышленность, приборостроение, сельскохозяйственное машиностроение, производство электроферрос- плавов, алюминиевая, химическая промышленности. Коренным обра- зом были реконструированы нефтяная промышленность, черная метал- лургия и другие отрасли тяжелой индустрии. В СССР была создана собственная индустриальная база для рекон- струкции всего народного хозяйства, тяжелая индустрия. На Востоке страны формировалась новая угольно-металлургическая база, возника- ли новые центры промышленности в Средней Азии и Западной Сиби- ри. Всего за годы первой пятилетки было введено в действие свыше 1500 новых фабрик и заводов. Серьезные достижения были достигнуты и в области электрифика- ции страны. В 1930 году произошло намеченное планом электрифика- ции России удвоение довоенного уровня промышленного производст- ва. В 1931 году, когда истекал минимальный - 10-летний - срок осу- ществления ГОЭЛРО, был достигнут заданный уровень его по выра- ботке электроэнергии. Мощность электростанций СССР за годы пер- вой пятилетки возросла почти в 2,5 раза, а выработка электроэнер- гии - в 2,7 раза. При этом удельный вес районных электростанций в 1932 году увеличился до 67,9% против 40% в 1928 году. Пятилетняя программа промышленного производства за 4 1/4 года была выполне- на на 93,7%.*1 ------------ *1 ИСЭ СССР. Т.3. С.28. ------------ 697 Основные показатели темпов роста и структуры народного хозяйства СССР в первой пятилетке*1 +------------------------+-------+---------+--------+--------+-------+--------+ | | | |1932 г.,|1932 г.,| | При- | | |1928 г.|1932- |факти- |% к |1932г.,|рост в | | | |1933 гг.,|ческие |1932- | % к | среднем| | | |план |показа- |1933гг.,|1928 |за год, | | | | |тели |по плану| | % | +------------------------+-------+---------+--------+--------+-------+--------+ |Национальный | | | | | | | |доход (в ценах | 24,4 | 49,7 | 45,5 | 94 | 186 | 16,8 | |1926-1927 гг.) | | | | | | | |млрд. руб. | | | | | | | +------------------------+-------+---------+--------+--------+-------+--------+ |Капитальные вложе- | | | | | | | |ния в народное хозяйство| - | 64,4 | 60,0 | 93 | - | - | |(в ценах соотв. лет), | | | | | | | |млрд. руб. | | | | | | | +------------------------+-------+---------+--------+--------+-------+--------+ |В том числе в | - | 46,9 | 52,5 | 112 | - | - | |обобществленный | | (за 5 | (за | | | | |сектор | | лет) |4,25г.) | | | | +------------------------+-------+---------+--------+--------+-------+--------+ |Валовая продукция | | | | | | | |фабрично-заводской | 15,8 | 36,6 | 36,8 | 96,4 | 233 | 23,5 | |промышленности | | (за | (за | | | | |(в ценах 1926-27 гг.), | | 5 лет) | 4,25 | | | | |млрд. руб. | | | года) | | | | +------------------------+-------+---------+--------+--------+-------+--------+ |Группа "А" | 7,0 | 17,4 | 20,6 | 109,8 | 293 | 31,0 | +------------------------+-------+---------+--------+--------+-------+--------+ |Группа "Б" | 8,8 | 19,2 | 16,2 | 84,4 | 184 | 16,5 | +------------------------+-------+---------+--------+--------+-------+--------+ |Грузооборот желез- | | | | | | | |нодорожного транс- | 93,4 | 162,7 | 169,3 | 102,1 | 181 | 16,0 | |порта, млрд. т/км | | | | | | | +------------------------+-------+---------+--------+--------+-------+--------+ |Среднегодовая чис- | | | | | | | |ленность рабочих и | 11,6 | 15,8 | 22,9 | 145,5 | 198 | 18,6 | |служащих в народном | | | | | | | |хозяйстве, млн. чел. | | | | | | | +------------------------+-------+---------+--------+--------+-------+--------+ |В том числе в промыш- | 3,5 | 4,6 | 6,8 | 148,4 | 193 | 17,9 | |ленности | | | | | | | +------------------------+-------+---------+--------+--------+-------+--------+ |Производительность | | | | | | | |труда в промышлен- | 100,0 | 210,0 | 141,0 | - | - | 9,0 | |ности, % | | | | | | | +------------------------+-------+---------+--------+--------+-------+--------+ ------------ *1 Пятилетний план народнохозяйственного строительства СССР.. М., 1930.Т. 1 С. 85, 129-148; Итоги выполнения первого пятилетнего плана развития народного хозяй- ства Союза ССР.М.: Госпланизд., 1934.С. 21, 31, 252-254, 267-268. ------------ 698 Индустриализация страны за счет снижения фонда потребления Русского народа создала уродливые хозяйственные пропорции, в ре- зультате чего промышленность стала работать все в большей степени на воспроизводство самой себя - на выпуск оборудования и техниче- ских средств. Удельный вес производства средств производства возрос с 39% в 1928 году до 61% в конце 30-х годов. В начале первой пятилетки во всех городах СССР вновь вводится карточное снабжение. Оно осуществлялось через систему закрытых распределителей (ЗР), закрытых рабочих кооперативов (ЗРК) и отде- лов рабочего снабжения (ОРС). Право преимущественного и первооче- редного снабжения по карточкам имели рабочие ведущих индустриаль- ных объектов (а внутри этого контингента - ударники). Существова- ли специальные магазины для рабочих того или иного предприятия. Вход в них был строго по пропускам или "ударным книжкам". Рабочий, провозглашенный хозяином страны, получал по карточкам 600 г хлеба в день, а члены его семьи по 300 г; жиров - от 200 г до 1 л; 1кг сахара в месяц. В 1930-ом и 1931 годах размеры выдачи по карточкам снизились. Мясо по карточкам почти не выдавалось, купить его можно было только по рыночным, очень высоким ценам. Цены в стране приобрели многоэтажный характер. Самые низкие были на продукты, покупаемые по карточкам. Следующим этажом шли так называемые среднеповышенные цены, действующие в рабочих рай- онах, но по этим ценам мало что можно было купить. Потом шли ком- мерческие цены, которые были значительно выше, зато по ним покупа- ли товары без карточек. На четвертом этаже существовали цены "об- разцовых магазинов" - универмагов - выше коммерческих. Много го- ря и бед приносили цены пятого этажа - "торгсинов". Здесь товары продавались за золото (которое насильно заставляли сдавать фактиче- ски за бесценок) или валюту. И наконец, на шестом этаже существова- ли цены рынков, в условиях острого товарного голода достигавшие фантастических размеров. Уже во время первой пятилетки изменяется весь набор традицион- ных мотиваторов труда. Крестьянское нестяжательство, труд как доб- родетель, а потом уже как средство достижения материальных благ, на- сильственно сменяются методами внеэкономического принуждения к труду и в лучшем случае примитивными формами материального сти- мулирования. Основная масса рабочих и крестьян, привыкших действовать в рам- ках традиционной трудовой нравственности, столкнулись с разнуздан- ной безнравственностью и бюрократическим произволом различных видов принуждения. Разрушается привычная российскому работнику 699 система мотиваторов к труду. Духовно-нравственные, моральные моти- ваторы вытесняются казенными фальшивыми лозунгами,*1 не подкреп- ляемыми справедливым вознаграждением за труд. Часть продукта, не- обходимого для поддержания жизненных сил работника, используется для создания новых единиц производственных фондов. Остаточный метод формирования фонда оплаты работников становится государст- венным принципом. В Большой советской энциклопедии 30-х годов буквально декларируется, что "часть совокупного общественного про- дукта составляет фонд, предназначенный для возмещения израсходо- ванных средств производства, для расширения общественных произ- водственных фондов, для создания резервов... Остальную часть состав- ляет фонд, предназначенный для удовлетворения потребностей социа- листического общества в предметах потребления". В число первооче- редных нужд включались и средства на содержание бюрократического и репрессивного аппарата, что еще больше сужало совокупный фонд оплаты труда. Еще одним принципом объявляется то, что "индивиду- альная зарплата, получаемая рабочими, является лишь формой участия в распределении созданного всем классом продукта". Таким образом, обосновывается обезличка и уравнительность. Основывающаяся на этих принципах оплата труда работников осу- ществлялась по тарифам, выработанным на самом верху бюрократиче- ского аппарата, и почти не учитывала местные и отраслевые особенно- сти. Более того, оплата рабочих, выполнявших один и тот же труд, мог- ла произвольно устанавливаться центром по-разному для разных от- раслей или даже отдельных предприятий, исходя из "высших государ- ственных соображений". Слесарь или токарь в машиностроении полу- чал значительно больше, чем в пищевой или легкой промышленности. Использование тарифных документов, не отражающих прямой связи между затратами и оплатой труда, свело к абсурду саму идею справед- ливого вознаграждения, материального стимулирования, обуславлива- ло выводиловку, потолок оплаты, уравниловку, обезличку. Все это, ко- нечно, не могло способствовать стимулированию труда. ------------ *1 Новое время рождало новый трудовой "фольклор". Только он в отличие от старого был насквозь фальшив. Этот "фольклор" создавался не в толще народа, а придумы- вался поставленными для этого интеллигентами. Разница здесь была такая же, как между старыми народными помочами и коммунистическими субботниками, древней народной традицией и казенными лозунгами. Вот некоторые примеры этого казенно- го лозунгового "фольклора": "Свет советского маяка виден издалека", "Ударная рабо- та человека красит", "По-ударному работать - по-зажиточному жить", "Лодырь удар- нику не товарищ", "Велик день для лодыря, а для ударника - мал". Или еще типич- ное для того времени: "Надо всем знать, как врага распознать", "Прогул на руку вра- гу", "Прогульные дни воровству сродни", "Не будь тетерей, борись с потерей". ------------ 700 Огромный вред складыванию системы материального стимулирова- ния нанес сложившийся в годы двух первых пятилеток неэквивалент- ный обмен между государственным сектором и крестьянством, а также, в меньшей степени, рабочими. За счет значительного косвенного нало- гообложения рабочим и крестьянам приходилось платить за промыш- ленные товары больше, чем они реально стоили. Все попытки изменить порочную систему неэквивалентного обмена наталкивались на яростное сопротивление большевистского аппарата, для которого эта система создавала материальную возможность существования. Начиная с конца 20-х годов и без того плохие по сравнению с 1913 годом условия труда рабочих становились все хуже и хуже. Как при- знавался в своих воспоминаниях Н.С. Хрущев, бывший тогда секрета- рем МК ВКП(б): "Рабочих вербовали (а точнее, направляли по разно- рядке.- О.П.) из деревни, селили в бараки, там люди жили в немыс- лимых условиях: грязь, клопы, тараканы и, главное, плохое питание, плохое обеспечение производственной одеждой. Вообще с одеждой бы- ло трудно, не купишь. Все это, естественно, вызывало недовольство. Раздражали людей и пересмотры коллективных договоров, связанные с пересмотром норм выработки, расценок. К примеру, была такая-то нор- ма, а потом, после нового года, вдруг на 10-15% выше при тех же рас- ценках и даже меньших". Средняя месячная зарплата рабочего позволяла купить в 1913 году 333 кг черного хлеба, в 1936 году - 241 кг, масла -21 кг и 13 кг соответствено, мяса -53 кг и 19 кг, сахара -83 кг и 56 кг. В 20-е го- ды рабочий тратил на питание около 50% своей заработной платы, а в 1935 - 67,3%. Резко ухудшились жилищные условия рабочих. Если в 1913 году в городах на 1 человека приходилось 7 кв. метров, то в 1928 году - 5,8, а в конце 30-х годов - 4,5. Однако эта статистика за советское время не учитывала бараки. С учетом их условия жилья были еще хуже. Ча- сто семьи из 3-5 человек ютились на площади 6-10 кв. м. Глава 69 Разорение сельских тружеников. - Коллективизация как уничтожение православного крестьянства. - Подрыв вековых основ русскойдерев- ни. - Разрушение общины. - Создание кабальных колхозов и совхозов. Самой драматической страницей правления еврейского интернаци- онала была так называемая коллективизация, целью которой являлось уничтожение главной оппозиционной силы, выступающей против 701 большевиков, коренного русского православного крестьянства. Су- мев подчинить себе многие сословия России, большевики вплоть до 1930-1932 годов не могли говорить о своей победе над крестьянством, существование которого служило оплотом жизненных сил всего Рус- ского народа. С первых дней советской власти большевики пытались поставить крестьян на колени, и каждый раз эти попытки кончались крахом. Кам- пания 1918-1920-х годов собрать крестьян в коммуны провалилась. Русский крестьянин посрамил большевиков, когда они пытались учить его хозяйствовать. В ответ на эксплуатацию деревни большевиками рус- ский мужик саботировал антинародные мероприятия советской власти. Русские ученые неоднократно указывали большевикам на бесплодность их попытки заставить крестьянина отказаться от вековых традиций, хо- зяйственной жизни, рожденных общиной и артелью. В работах Н.Д. Кондратьева, А.В. Чаянова, А.Н. Челинцева подчеркивалась не- обходимость не бороться с народными традициями, а опираться на них. "...Система мероприятий сельскохозяйственной политики, - писал Н.Д. Кондратьев, - достигнет своих целей лишь в том случае, если она будет стремиться в максимальной степени разбудить хозяйственную инициативу и самостоятельность населения; если она даст прочное рус- ло для хозяйственной организации этой самодеятельности, в частности, для кооперативной организации, и если она будет стремиться обеспе- чить наилучшие условия для процесса накопления материальных цен- ностей в деревне". Урезонивая сторонников сверхиндустриализации, Кондратьев подчеркивает, что рост сельского хозяйства и промышлен- ности может идти только одновременно. Развивающееся сельское хо- зяйство создает рынок сбыта для продукции промышленности, и про- мышленность оттягивает избыточное сельскохозяйственное население и создает рынок для продуктов сельского хозяйства. Накопление капита- ла промышленности - процесс медленный, и ускорение его обусловле- но ростом сельского хозяйства и сельскохозяйственного экспорта. Чаянов и Челинцев говорили о трудовой, потребительской природе крестьянского хозяйства, отмечая, что всякое семейно-трудовое хозяй- ство русского крестьянина имеет естественный предел своей продук- ции, обусловленный степенью удовлетворения потребностей хозяйству- ющей семьи. Крестьянин не стремится к форсированному обогащению, стяжанию, как, скажем, капиталистический предприниматель. Нет, ему свойственны иные мотивы хозяйственной деятельности и даже иное понимание выгодности. Эти черты русского крестьянского хозяйства необходимо учитывать. Чаянов пророчески провозглашает: "В грозный час, когда окажутся 702 бессильными все методы предпринимательства, когда экономический кризис и удары организованного противника будут сметать наши слож- ные предприятия, для нас возможен единственный верный путь спасе- ния, неизвестный и закрытый капиталистическим организациям, - путь этот: переложить тяжесть удара на плечи того Атланта, которым держится вся наша работа, - да, в сущности, и все народное хозяйст- во нашей Родины, - на плечи русского крестьянского хозяйства. Эти плечи смогут выдержать всякую тяжесть, если... если только захотят подставить себя. А для того чтобы они не уклонялись от тяжести, нужно, чтобы они чувствовали, знали, сжились с тем, что дело крестьянской коопера- ции - их крестьянское дело, чтобы дело это тоже было действительно мощным социальным движением, а не предприятием только! Нужна кооперативная общественная жизнь, кооперативное крестьянское обще- ственное мнение..." Однако вместо опоры на вековые традиции крестьянства антинарод- ная власть делает все, чтобы разорить и ослабить его. Самой характерной чертой русской деревни 20-х годов стало стре- мительное увеличение числа бедняков. В 1927 году, только по офици- альным данным, 35% крестьянских хозяйств числились маломощными, т.е. бедными.*1 Фактически их число было еще больше. В 1928 году по доходу на душу населения 45,3% крестьян составляли пролетарские и бедняцкие слои,*2 причем их численность увеличивалась (в 1913 году - 20-25 %). В 1928-1929 годах в РСФСР 56 процентов крестьянских хозяйств имели доход до 250 рублей.*3 Если взять средний размер крестьянско- го хозяйства в семь человек, то средний уровень дохода на одного крестьянина будет составлять 36 рублей и ниже. А в переводе в до- военные рубли еще значительно меньше. Напомним, что среднедуше- вой доход бедных крестьян в 1913 году составлял в ценах этого года 40 рублей. Более того, в 1926-1927 годах 33% крестьянских хозяйств имели до- ходы ниже 150 рублей*4 по довоенным оценкам, близкие к нищете. В 1927 году почти треть крестьянских дворов была лишена средств производства, необходимых для ведения самостоятельного хозяйства. ------------ *1 Ивницкий Н.А. Классовая борьба в деревне и ликвидация кулачества как класса.М., 1972.С. 51. *2 Струмилин С.Г. Очерки экономической истории России. M., 1960.С. 256. *3 Залесский М.Я. Налоговая политика Советского государства в деревне.М., 1970. С. 82. *4 Там же.С. 74 ------------ 703 Так, 28,3% крестьянских хозяйств не имели рабочего скота, 31,6% - па- хотного инвентаря.*1 Таким образом, по сравнению с дореволюционным периодом удель- ный вес бедных и малоимущих крестьян увеличился в 2-2,5 раза. Рост числа бедняков обусловливался большевистской политикой, на- правленной на разорение зажиточных, трудолюбивых крестьян, полити- кой поддержки бедноты, опоры на нее как на политический фундамент села. Большевистская пропаганда создает настоящий культ бедняка. А это, писал в 1929 году крестьянин М.П. Новиков, самое худшее, что у нас есть. Культ бедноты разводит притворщиков ("химиков", как их зо- вут в деревне), которые в полном сознании, на виду у всех, не заводят се- бе скота и инвентаря; даже по два года не кроют крыши и живут, как са- моеды, в гумне. Это же заставляет сильные семьи селиться врозь, чтобы всем сразу же стать бедняками и начать есть тоже чужой хлеб. Стыд и позор должны быть не на так называемых "кулаках" и зажиточных, име- ющих свой хлеб, а на тех "химиках", бедняках, которые, имея 10 лет рав- ное со всеми количество земли, все-таки не хотят, как нужно, работать и искусственно поддерживают свою бедноту и голод в надежде на государ- ственную помощь. Разве это не позор! Культ бедноты надо изменить в корне, иначе они, как тощие фараоновы коровы, сожрут всех тучных и са- ми не пополнеют. Тунеядство