уже не было. Мы с Алиной попили чай и вскоре
пришел Вадик, которого Марк проинструктировал, куда меня отвезти:
     - Марк Александрович уже обо всем договорился.  Мы  можем  ехать  прямо
сейчас. Я на машине.
     Вадик  был вторым помрежем, исполнительной серой лошадкой. Я попрощался
с Алиной и мы укатили. Ехали мы довольно долго. Я не знал, где находится Дом
ветеранов, но Вадик вез меня,  как  Иван  Сусанин  -  петляя  по  задворкам.
Наконец,  мы  заехали  на  какой-то  хоздвор.  Я  вылез из машины, проклиная
"радикулит", а Вадик побежал  договариваться  с  персоналом.  Наконец,  меня
пригласили.  Молоденькая  медсестра  в  белом  халате усадила меня на стул и
заполняла какую-то бумагу, что-то вроде санаторной карты. Потом она  сказала
мне,  что  нужно  померять  давление.  Я  не  хотел закатывать рукав, но она
обернула мне руку поверх и стала качать. Рука занемела,  и  когда  воздух  с
шипением вышел, глаза ее округлились:
     - Ничего  себе!  Да  как  же вы с таким давлением? Ведь у вас почти что
криз! Ложитесь сюда, я вам укольчик сделаю. Не больно, честное слово. Вот уж
не думал! Я, наверное, действительно очень устал. Надо  отдохнуть.  Все  уже
позади,  теперь  только  -  набираться сил. Она сделала мне укол (чтоб у нее
ручки не болели!) так быстро и незаметно, что я и не почувствовал.  Я  такой
слабый, ужас! Голова стала свинцовой и я провалился в сон.

        23.
     Сон!
     Какая   необъяснимая   и  волшебная  штука!  Какие  потрясающие  чудеса
случаются во сне, а мы принимаем это за должное,  или  наоборот,  удивляемся
самым  обычным  вещам!  Мне снилось, что я лежу в палате Дома ветеранов, а в
изножье у меня стоят мама и Марк. Они смотрят на меня и говорят, так,  будто
я уже покойник.
     Марк, кажется, чем-то огорчен:
     - Лида,  ты  узнаешь его? (наверное, я очень "постарел"). А она плачет.
Никогда бы не подумал, что она так любила Николай Иваныча.
     Мама говорит:
     - Хорошо, хоть Саша позвонил. И когда он мне прочел этот  бред...  Марк
начинает  успокаивать  маму.  Я  не  понимаю, что такое ужасное ей цитировал
Саша, и при чем он тут вообще. Марк говорит, что это  возможно  и  не  очень
серьезно,  и  "его  еще  удастся поставить на ноги". Мама плачет опять. Марк
говорит ей, что сам никогда бы не подумал, что такое может  случиться.  Что?
Входит  Саша и уводит маму. Марк смотрит на меня долго, а потом тоже уходит.
Захожу я. Я - лежащий старик, улыбаюсь себе - молодому: "Как мы их взули?"
     Заходит Николай Иванович, снимает очки, парик, усы, и подмигивает  мне:
А давай, Витя, мы их В С Е Х обманем!...