тировалась о цвете нарядов с Банни, у которой по части моды все в
порядке. В результате вместо безумия диких расцветок я увидел на подружках
невесты вполне пристойные наряды из бледно-розового шелка. Несмотря на
различие в телосложении и размерах дам, розовый шелк не столько привлекал
внимание, сколько подчеркивал их разнообразные достоинства. Банни выглядела
просто сногсшибательно! Даже с зелеными волосами Тананды розовый шелк
смотрелся вполне прилично. Тананда походила на экзотическую, безукоризненной
формы орхидею. Одеяния всех подружек невесты, которых мне доводилось видеть
ранее, напоминали либо постельные покрывала, либо саваны восставших из
могилы мертвецов. Я мысленно добавил несколько дополнительных очков в
копилку Банни за ее искусство и в копилку Маши за умение вовремя обратиться
за помощью.
Но все эти изыски закончились с появлением марширующего оркестра. Две
дамочки в розовых и голубых юбчонках, таких коротких, каких не носила даже
Тананда, влетели в зал и принялись крутить флик-фляки на белом ковре. Вслед
за ними возник тамбурмажор в ярко-оранжевой с синим униформе. Остановившись
в дверях, он что есть силы дунул в свисток. Затем воздел кверху жезл и
двинулся в зал, ведя за собой армейский оркестр Поссилтума в полном составе.
Оркестранты, естественно, играли Свадебный марш Хонивагена. Эта бестолковая
музыка, к великому сожалению меломанов, стала знаковой мелодией на всех
свадьбах во всех измерениях. Поскольку оркестр явно делал упор на волынки и
горны, музыка оказывала на слух примерно такое же воздействие, как одеяние
музыкантов на зрение. Поскольку изверги обладают более тонким слухом, нежели
пентюхи, я был готов прикончить любого еще до того, как они, разделавшись с
Хонивагеном, принялись за хит, именуемый "Хорошенькая девчонка -- сладкая
песня".
Под эту зажигательную мелодию в зал вступила колонна изрядно
смахивающих на попугаев гвардейцев. Восемь бравых парней расположились на
равном расстоянии друг от друга вдоль белого ковра и высоко подняли знамя
Поссилтума. Еще десять воинов -- все пентюхи во цвете лет -- вошли вслед за
знаменосцами, оголили мечи и вознесли клинки вертикально перед своими
носами. Затем, повинуясь команде, они образовали из мечей нечто вроде арки.
Оркестр замолчал посередине песни, и ударил боевой марш Поссилтума. Под эту
бравурную музыку в зал вступил Большой Джули. Он был облачен в свои самые
лучшие сверкающие доспехи. Латы довольно громко клацали, а ножны меча
колотились о поножи.
Имела место горячая дискуссия, кому быть шафером генерала, и бывший
военачальник оказался превосходной кандидатурой. Тем более что, согласно
традиции, основной задачей шафера было торчать у дверей и не пускать на
торжество незваных гостей. За исключением меня, Гвидо, Нунцио и нескольких
силовиков из команды Дона Брюса, приглашенных на свадьбу, Большой Джули был
единственной крупной и достаточно злобной на вид особой мужеского пола,
способной предотвратить любое вторжение. Как только Большой Джули вступил в
зал, в дверях возник Хью Плохсекир.
Если когда-нибудь и были женихи, не психовавшие во время церемонии, то
лично я их не видел. На лбу бравого генерала чуть ниже края шлема выступили
громадные капли пота. Плохсекир имел полное право нервничать, получая
потрясающую жену и кучу ее опасных друзей в придачу -- друзей, которые
станут тщательно следить за тем, чтобы семейная жизнь не несла ей слишком
больших неприятностей. Стоящие близ меня гости отступили еще на несколько
шагов, и я понял, что снова улыбнулся. Тем не менее жених держался с военной
выправкой. Весьма недурственно, учитывая положение, в которое он попал.
Плохсекир был уже не молод, но и Машу вряд ли можно назвать весенним
цыпленком. Терпеть не могу всякие проявления сопливой сентиментальности, но
все же меня радовало, что они нашли друг друга в этот период их жизни. Меня
всегда восхищала честность и порядочность генерала. Он стоял во главе вполне
приличной армии. Она же была потрясающей женщиной и вполне приличной
волшебницей, хотя ее волшебная сила и зиждилась на разного рода магических
артефактах. Словом, они являли собой прекрасную пару.
Плохсекир рванулся вперед, но, видимо, вспомнив, кто он и где
находится, обрел былое величие и двинулся с высоко поднятой головой,
одаривая улыбками гостей, которых успевал узнавать в толпе. Я поймал его
взгляд, и он приветствовал меня кивком. Я ответил ему тем же. Воин отдавал
дань воину, бизнесмен -- бизнесмену. Оказавшись в центре зала, он снял шлем
и вручил его Большому Джули.
В зал ворвалась группа акробатов, за ними последовали жонглеры и
глотатели огня. Затем на белую дорожку под звуки цитр, арф и флейт вступили
танцовщицы. Они шествовали, заигрывая со стоящими вдоль ковра гостями, и
размахивали цветными шелковыми шарфами. Казалось, танцовщицы окружены
прозрачными радугами. В центре этой веселой группы находилась золоченая
повозка, которую вдоль прохода влекли восемь розовых и голубых пони. На
повозке восседал высокий худощавый и бородатый человек в черных кожаных
штанах и серебряной тунике. Бородач наигрывал арпеджио на изящной серебряной
арфе.
-- Отлично поставлено, -- прошептал Корреш.
Чтобы никому не загораживать путь, он стоял за моей спиной,
привалившись к колонне. В ответ на его слова я лишь молча кивнул. Ни он, ни
я не хотели участвовать в церемонии, да и нужды в этом не было, и без нас
все шло как нельзя лучше.
В зале не было даже намека на присутствие магии. Маша, конечно, очень
хотела, чтобы все прошло хорошо, но считала недостойным прибегать для этого
к магическим силам. Да, храбрости ей не занимать, подумал я.
Танцовщицы и жонглеры окружили алтарь в глубине зала. Перед алтарем в
окружении подружек невесты и жениха стояла облаченная в зеленую мантию
жрица.
Арфы рванули знаменитую мелодию Хонивагена, и взоры всех присутствующих
обратились на дверь.
Даже в самых безумных снах я не мог представить Машу красавицей. Но
сейчас она вдруг почему-то стала очень привлекательной. Может, все дело было
в том счастье, которым светилось ее лицо. Из толстой простушки Маша
превратилась в миловидную женщину. Даже здесь, среди пентюхов, сработало
неписаное общее правило: все невесты -- красавицы. В ее одеяние из белого
шелка Банни или Тананда могли завернуться пять, а то и шесть раз. Платье
было украшено хрусталем, жемчугом и, если меня не обманывало зрение,
настоящими драгоценными камнями. Очевидно, работая в Корпорации М.И.Ф., Маша
успела сколотить неплохое состояние и теперь решила потратить его вот таким
образом. Шлейф платья был не менее пяти ярдов в длину, и вшитые в него сотни
кристаллов переливались при ходьбе всеми цветами радуги. Кроме того, на
подоле платья белым шелком были вышиты какие-то сцены. Я решил, что позже
надо будет взглянуть на них поближе, чтобы узнать, какие моменты своей жизни
Маша сочла достаточно важными, чтобы запечатлеть их на свадебном наряде. Она
никогда не выбирала себе обувь только ради красоты, но сегодня, вопреки
своим правилам, втиснулась в открытые хрустальные туфли с пятидюймовым
каблуком-шпилькой. Ее оранжевые волосы были уложены свободным узлом,
украшенным огромным венком из розовых и оранжевых лилий, из-под которого на
плечи ниспадала белоснежная фата. Я задумался о символике белого цвета и
пришел к выводу, что Маша, вполне вероятно, имеет право на белоснежное
одеяние. Даже если цвет был избран только для церемонии бракосочетания, она
смотрелась в нем великолепно. Опиравшаяся на руку Скива Маша походила на
огромную сверкающую жемчужину.
Мой партнер, который, несмотря на возраст, частенько выглядел
мальчишкой, сегодня для разнообразия имел суровый вид, весьма удачно
сочетавшийся с его парадной мантией Королевского мага. Я решил, что это
неплохая находка. Если Плохсекир пришел в своем лучшем мундире, то почему бы
Скиву, который передавал ему невесту, не явиться в своем? Бархат цвета
спелой сливы был расшит золотыми и серебряными созвездиями, магическими
знаками и мистическими символами, которые при ближайшем рассмотрении
оказывались не чем иным, как фразами на языках иных измерений. Мне особенно
нравилась одна на языке девилов, начертанная чуть выше его колена. "Это
место сдается внаем" -- гласила она. Маша крепко, а может, даже судорожно
держала его за руку, а Скив ей тепло улыбался.
Я смотрел, как они шествуют по проходу. Мастер и его ученица. Мне
всегда было трудно решить, кто среди нас здесь мастер, а кто ученик. Скив
был моим учеником, и в то же время постоянно учился чему-то у всех
остальных, включая Машу, но иногда, как сейчас, например, он был настолько
зрелым и взрослым, что указывал путь всем другим. И он, кстати, оказался
единственным, кто удивился просьбе Маши стать ее Посаженым отцом. Я вдруг
ощутил, что в глазах у меня возникла какая-то подозрительная резь.
-- Я вовсе не плачу, -- пробормотал я, скрипя зубами. -- Все это меня
нисколько не трогает.
За моей спиной тем временем совершенно откровенно шмыгал носом Корреш.
Генерал двинулся им навстречу. Скив остановился и с достоинством
подождал Плохсекира. Когда рандеву состоялось, жених и посаженый отец
потрясли друг другу руки, после чего Скив вложил ладонь невесты в лапищу
генерала. Маша поцеловала моего партнера, а тот, мгновенно залившись
краской, занял кресло рядом с королевой. Не сводя друг с друга глаз, невеста
и жених двинулись к алтарю и остановились перед жрицей.
-- Возлюбленные чада мои, -- обращаясь ко всем нам, начала с улыбкой
жрица. -- Мы собрались здесь для того, чтобы почтить и засвидетельствовать
любовь этих двоих, возжелавших стать мужем и женой. Брак -- прекрасный
институт, но вступать в него следует, хорошенько все продумав.
Легкомысленность здесь абсолютно противопоказана. Те, кто это понимает,
пусть помолчат и позволят другим научиться всему самостоятельно. Пусть они и
впредь открывают для вас сердца, однако помните, что обычно супруг не
понимает того, что говорит его жена, а супруга склонна обвинять мужа в том,
что он плохо ее слушает. Вам не следует принимать чью-либо сторону, ибо
браки свершаются на небесах, а люди несовершенны. Пусть кости упадут, как
предначертано судьбой, и тогда эти прекрасные люди, научившись относиться
друг к другу не только с любовью, но и с терпимостью, станут прекрасной
парой, что позволит прожить им в счастье и согласии до преклонных лет.
Истинная любовь в наши времена встречается редко, поэтому мы должны
истолковать все наши сомнения в их пользу. Пожелаем им обзавестись
детишками, чтобы их имена сохранились в вечности. Кроме того, это откроет
перед ними блестящую перспективу портить своих деток и особенно внуков. А вы
через много-много лет сможете напомнить им об этом дне, хотя к тому времени
они наверняка успеют забыть, какой подарок вы им преподнесли на свадьбу.
Итак, Хью Плохсекир, берешь ли ты эту женщину себе в жены? Выходит, берешь.
В таком случае повторяй вслед за мной: надевая на твой палец это кольцо, я
скрепляю себя узами брака. А ты, Маша, берешь ли этого мужчину себе в мужья?
И ты тоже, выходит, согласна? В таком случае повторяй: надевая на твой палец
это кольцо, я скрепляю себя узами брака. А я со своей стороны, пользуясь
властью, данной мне вездесущими богами и правительством Поссилтума, объявляю
эту пару мужем и женой, а если здесь сыщется тип, у
когонаэтотсчстимеютсявозразжениятопусгьвыкладываетихнемедленно... Уф! Аминь!
-- Мне срочно необходимо выпить, -- сказал я, как только свадебная
процессия вышла из зала. -- И не по одной.
-- Если не очень ошибаюсь, -- осклабился тролль, -- во дворе я видел
бочонок маисового пунша.
-- Вот и отлично! Может быть, после нас и другим гостям что-нибудь
достанется.
Я двинулся сквозь толпу, которая расступалась передо мной, словно
раздвигаемый занавес. Пентюхи успели привыкнуть к нашей потусторонней
внешности, но это не означало, что они жаждали быть с нами рядом. Меня это
устраивало наилучшим образом.
Первый глоток пунша взорвался у меня в глотке и потек по пищеводу
подобно раскаленной лаве. Чтобы окончательно прийти в себя, мне пришлось
опрокинуть еще пару кружек огненной воды. Затем я громко рыгнул. Эта
здоровая отрыжка сопровождалась языком невидимого пламени длиной не менее
трех футов.
-- Вот это мне по вкусу, -- сказал я.
-- Еще бы! -- воскликнул Корреш, у которого почему-то слезились глаза.
-- Сдается мне, что сестренка туда чего-то подмешала.
-- Танда всегда готовила отличные коктейли, -- заметил я.
Во дворе замка толпилось по меньшей мере сотни три гостей. У одной из
стен уже начались танцы. Места, где работали жонглеры, можно было определить
по вздымающимся к небесам столбам пламени. Девилы и прочие иноизмеренцы
проделывали, к вящему восторгу пентюхов (и, несомненно, к собственной
выгоде), небольшие магические трюки. Повсюду гремела музыка и то и дело
раздавались взрывы хохота. Все, похоже, были счастливы. Я нацедил себе еще
кружечку и направился к стоящим рядком хозяевам приема.
Маша и Плохсекир принимали поздравления, поступавшие в виде рукопожатий
или объятий.
-- Дорогая, мне так понравилось пение птичек в тот момент, когда вы
приносили свои клятвы!
-- Жонглеры напомнили мне о дне моей свадьбы.
-- Какие ножки! Какой стиль! И ты, детка, тоже неплохо смотрелась.
Маша держала левую руку так, чтобы все могли видеть роскошное кольцо у
нее на пальце, а Плохсекир просто лучился счастьем. Передо мной в очереди
поздравителей стояли Дон Брюс и его крутые парни. Наш славный Крестный отец,
облаченный в официальный сиреневый смокинг, прекрасно гармонировавший с его
обычной широкополой шляпой фиолетового колера, настолько расчувствовался,
что чмокнул Машу в щечку.
-- Береги ее, -- предупредил он Плохсекира. -- Ах да! Я тут для вас
кое-что прихватил. -- Он щелкнул пальцами, и два самых здоровенных амбала из
его команды выступили вперед и поставили у ног счастливой пары завернутую в
яркую подарочную бумагу коробку размером с небольшого дракона. -- Вам это
должно понравиться. Если нет, свистните Скиву, и он даст мне знать.
Он повернулся, чтобы представить молодоженам своих ближайших соратников
-- жилистого сухого парня с пронзительным взглядом суровых глаз под
кустистыми бровями и широкоплечего коротышку без шеи, но с ручищами, имея
которые можно решать проблемы вообще без оружия.
-- Это мои новые сотрудники, -- сказал Крестный отец Синдиката. -- Дон
де Дондон и Дон Сурлеоне.
-- Счастлив познакомиться, -- произнес Дон де Дондон, склонившись над
рукой Маши.
Дон Сурлеоне обнял своими лапищами Плохсекира, и я заметил, как
исказилось лицо генерала. Даже он, несмотря на мощное телосложение, не смог
выдержать подобной ласки. Дон Сурлеоне, судя по всему, обладал чудовищной
силой.
Танцы и пение продолжались далеко за полночь. Я внимательно следил за
тем, чтобы все держались, как подобает приличным существам. Время от времени
я встречался взглядом с Большим Джули, который, стоя на противоположной
стороне двора, тоже следил за порядком. Это было необходимо, поскольку с
Базара появлялись все новые и новые демоны, чтобы пожелать счастья
счастливой паре. Против этого я не возражал. Но поскольку их намерения могли
оказаться гораздо шире...
-- Эй, зеленый и чешуйчатый! Как насчет повеселиться?
Прелестное существо, припавшее к моей груди, могло быть только
Танандой. Декольте на ее розовом платье было настолько глубоким, что могло
вызвать полную остановку уличного движения. Подобное мне уже доводилось
наблюдать -- правда, в иных измерениях.
-- Весьма ценное предложение, но я слежу за порядком, -- ответил я.
-- Кто осмелится учинить беспорядок в столь выдающемся собрании? --
спросила Танда, хотя, будучи профессионалом, прекрасно понимала мою
озабоченность.
Дело в том, что на торжестве присутствовало множество наших клиентов и
соседей с Базара, которые могли разнести весть о том, что мы не справились с
трудностями, если таковые вдруг возникнут. А это, в свою очередь, могло
скверно отразиться на нашем бизнесе, когда мы через пару деньков вернемся на
Деву. -- Я и Корреша попросил последить. К нам, заметив наш междусобойчик,
подошли Гвидо и Нунцио. Я поделился с ними своей оценкой ситуации. Скив
держался в сторонке. Никому из нас не хотелось его тревожить. За пару
последних недель ему и без того изрядно досталось, начиная от почти
смертельной раны Глипа и кончая ролью посаженого отца. Такой стресс мало кто
способен выдержать. Я как партнер ничем не мог ему помочь, разве только
присматривать за ним. Парню надо было некоторое время побыть одному.
-- Ааз, можно тебя отвлечь? -- услышал я.
Я обернулся и увидел перед собой новоиспеченную молодую -- во всей ее
белоснежности. В свете факелов мне показалось, что она чем-то встревожена.
-- Маша! Почему вы с Хью не танцуете?!
-- Вышла небольшая загвоздка, -- ответила она, беря меня под руку.
Когда на нас кто-то смотрел, она озарялась улыбкой, впрочем, не слишком
убедительной. -- Мы начали открывать подарки, и один из них как бы вроде
взорвался.
-- Что?! -- взревел я так громко, что по меньшей мере три четверти
гостей посмотрели в нашу сторону. Для того чтобы их успокоить, мне пришлось
привлечь Машу к себе и поцеловать в щечку. -- Поздравляю! Из тебя получится
прекрасный Придворный маг.
Скив сказал мне о решении королевы Цикуты, и я посчитал это лучшим
исходом для молодоженов. Таким образом Плохсекир и Маша получали при дворе
одинаковый статус. Я понимал, что поступаю нехорошо, выступая раньше
королевы, но это был единственный удобоваримый способ скрыть от окружающих
истинную причину своего взрыва.
-- Спасибо, Ааз, -- сказала Маша, продемонстрировав в улыбке все свои
зубы, после чего толпа утратила к нам всякий интерес и вернулась к выпивке и
беседам.
-- Чей именно подарок?
-- Дона Брюса.
Мои глаза, очевидно, полыхнули огнем, поскольку Маша схватила меня за
руку и поспешно сказала:
-- Не горячись. Это не его вина. Если кто и виноват, так только мы. Мы
сняли бумагу с большого ящика и увидели на нем красную кнопку. Никаких
инструкций по пользованию. Мой детектор, -- она показала мне кричащий
браслет на запястье, -- не показывал присутствия никакой зловредной магии,
вот мы и нажали кнопку.
Я скорбно вздохнул и поинтересовался:
-- Ну и что же произошло? Что находилось в ящике? Маша нервно
хихикнула, пребывая где-то между чувством тревоги и приступом веселья.
-- Дом. Или скорее коттедж. Очень милый. Ковры чуть ли не по щиколотку,
стены украшены шелковыми шпалерами, на которых вытканы сцены всех выигранных
Хью сражений. А в окнах витражи из хрусталя шестнадцати оттенков. Загвоздка
в том, что коттедж стоит посреди тронного зала.
Да, это было именно так. Во всем остальном домик был что надо.
Двухуровневый коттедж с парой конюшен и белым штакетником практически
оказался на ступенях трона королевы Цикуты. Тронный зал был избран
хранилищем для подарков, поскольку он всегда хорошо охранялся и туда не мог
войти без приглашения ни один человек, как бы страстно ни хотелось ему
ознакомиться с рисунком на фарфоровом сервизе, подаренном Маше.
Тананда и Корреш уже стояли на страже. Троллина успела избавиться от
своей замысловатой шляпки. Ее брат развязал галстук-бабочку, и ленты
терялись в поросли на груди тролля. Корреш сидел на полу, привалившись к
косяку двери. Вскоре прибыли Гвидо и Нунцио. Кузены все еще были в строгих
смокингах. Чтобы ни у кого не возникало сомнений по поводу профессии
братьев, на их головах красовались широкополые фетровые шляпы. Подружки
невесты топтались вокруг стола с подарками. Одна из них составляла букет из
разноцветных лент. А другая, вооружившись гусиным пером и бутылкой чернил,
записывала, кто что преподнес.
-- Скиву об этом еще не сообщили? -- спросил я, отведя в сторону всех
членов Корпорации М.И.Ф.
-- Нет, -- ответила Маша.
-- И не надо.
-- Босс имеет право знать! -- автоматически выпалил Гвидо и тут же
добавил с виноватым видом: -- А может, и нет.
-- Вы не пытались снова убрать его в ящик?
-- Конечно, пытались, -- вздохнула Маша. -- Но кнопка исчезла.
Я посмотрел на дом. Сказочный коттедж выглядел отнюдь не дешевым. Со
стороны Дона Брюса это никак не могло быть предумышленным оскорблением.
Кроме того, насколько я слышал от Банни и Танды, мы были на очень хорошем
счету у Крестного отца. Странно. Дон Брюс был человеком внимательным и не
мог забыть об инструкциях к своему подарку.
-- Не заходил ли сюда кто-нибудь, кому заходить не полагалось? --
поинтересовался я.
-- Нет, -- ответила подружка с гусиным пером. Подружку звали Фулса.
Фулса была обладательницей круглых карих глаз и столь же круглого розового
личика. -- Несколько человек, правда, сюда заглядывали. Ах да! Здесь
некоторое время резвился голубой дракон. Он, кажется, принадлежит
Придворному магу.
Глип? Я посмотрел на Машу.
-- Он зашел обнюхать подарки, -- пояснила новобрачная. -- Я жалела, что
мы оставили его в одиночестве, но он, как мне кажется, еще недостаточно
оправился, чтобы принять участие в церемонии. -- Она внимательно посмотрела
на меня и спросила: -- Неужели это дает нам повод для беспокойства?
-- Не знаю, -- ответил я.
Но тем не менее мы с ней отправились в конюшню, чтобы все проверить
лично.
Я, честно говоря, никогда не был в восторге от того, что Скив приобрел
малютку дракона. Драконы живут по пять сотен лет, и их детство и юность
соответственно затягиваются. Глип до сих пор оставался очень юным драконом.
Когда на него нападало желание играть, наша жизнь превращалась в сплошной
хаос. Скив считал его гораздо умнее, чем я. В конце концов я смирился с его
присутствием, а иногда даже был ему кое за что благодарен. В частности, за
то, что он, встав передо мной, принял на себя удар стрелы. Зверек до сих пор
оправлялся от полученной тогда раны. Широкая полоса на соломе по пути в
конюшню говорила о том, что здесь совсем недавно проковыляло нечто очень
большое и тяжелое.
Когда я вошел в стойло, синяя чешуйчатая масса в углу принялась
демонстративно храпеть. Я встал у его головы и сказал:
-- Брось, Глип. Я же знаю, что ты только прикидываешься спящим. Если ты
настолько умен, как считает Скив, ты меня понимаешь.
Свернутая в кольца длинная шея распрямилась, голова поднялась
настолько, что глаза дракона оказались на одном уровне с моими.
-- Глип! -- радостно произнес зверек.
Я, задыхаясь, отпрыгнул. Запах из пасти этой рептилии был способен
содрать краску со стен.
-- Ты, случайно, не прихватил листок пергамента из тронного зала? --
спросил я.
-- Глип? -- переспросил дракон, склонив голову набок.
Маша подошла к крошке.
-- Я знаю, что ты там был, -- ласково сказала она, почесав пальцем под
его нижней челюстью (дракон чуть ли не замурлыкал от удовольствия). -- Не
взял ли ты чего-нибудь, чего брать не следовало?
-- Глип, -- покачал головой дракон.
-- Ты уверен?
-- Глип! Глип! -- энергично закивал зверек. Маша повернулась ко мне и
пожала плечами. И тут я заметил, что из-под кучи соломы торчит уголок
пергамента. Я двинулся туда, но на моем пути встал Глип. Я попытался его
обойти -- он вытянул шею в сторону и пресек тем самым мое поползновение.
-- Ну ладно, вонючая ящерица, ты сам на это нарывался, и мне плевать,
что ты любимая зверушка партнера!
С этими словами я схватил его за шею под самой челюстью и сделал
попытку удержать. Он бился и извивался, но я отпустил его только после того,
как Маша взяла пергамент. Один уголок был оборван. Это произошло, видимо,
тогда, когда его сдирали с коробки. Глип сделал попытку отнять листок, но я
ему этого не позволил, и он ретировался в стойло.
-- Инструкция, -- сказала Маша, быстро проглядев бумагу. -- Здесь
сказано: "Тщательно выберите место, где вы хотите поместить наш "Супер-дупер
Коттедж Вечного Медового Месяца", и нажмите кнопку". Чуть ниже приводится
текст заклинания. -- Маша посмотрела на меня и тревожно добавила: -- Мы не
произнесли заклятие. А что, если произойдет нечто ужасное, раз мы пропустили
устную формулу? Коттедж может развалиться!
Она направилась к выходу из конюшни, а Глип, издав тревожный вопль,
двинулся следом.
-- Вернись на место! -- рявкнул я, начав преследование. Мне вовсе не
хотелось, чтобы какой-то паршивый дракон помешал веселью. Вполне хватало
того, что один из свадебных подарков сработал невпопад.
Однако Глип оказался проворнее. К ужасу подружек, он блокировал вход в
тронный зал и, ловко маневрируя, пресекал все наши попытки его обойти. Гвидо
и Нунцио ринулись к нам, держа по привычке руку за бортом смокинга.
-- Хватайте его, -- сказал я.
-- Поаккуратнее, -- произнес Нунцио, -- он еще не совсем здоров. Что
его так расстроило?
-- Он не хочет, чтобы Маша прочла заклинание на инструкции к подарку
Дона Брюса, -- сказал я и задумался. Чем больше я думал, тем сильнее
убеждался, что это именно так. Но это же полная чушь! -- Он не умеет читать.
Откуда ему известно, что там что-то написано?
Нунцио подошел к Глипу и ласково положил руку ему на холку.
-- Возможно, Глип уловил в пергаменте какой-то зловредный дух? --
предположил он. -- Драконы обладают изумительным обонянием.
-- Взгляни, -- сказала Маша, протягивая мне пергамент. -- Может, в нем
скрыт камуфлет-ловушка?
-- Не знаю, -- ответил я и взял листок.
По мере того как я его читал, мои брови поднимались все выше и выше,
остановившись лишь где-то в районе макушки.
-- Ясно. Ты, Глип, просто молодчина!
-- Глип! -- произнес дракон с явным облегчением, сунул голову мне под
мышку и посмотрел на меня круглыми добрыми глазами.
Я в ответ почесал его за ухом.
-- Так в чем же там дело?
-- Не знаю, как это понял тупица дракон, но его инстинкт сработал в
лучшем виде. Это вовсе не домостроительное заклинание, это заклинание
домосносительное. Если его произнести, взорвется не только этот треклятый
коттедж, но и весь дворец со всеми, кто в нем находится!
-- Но почему Дон Брюс пошел на это? -- с округлившимися глазами
спросила Маша.
-- Не думаю, что это он, -- ответил я, еще раз поглядев на пергамент.
-- Посмотри, заклинание написано совсем другим почерком, нежели инструкция.
Витиеватый почерк Дона Брюса я знал очень хорошо. Им была написана
инструкция. Заклинание было начертано ниже, и писала его незнакомая мне
рука. Хотя чернила были те же. Лавандовые.
-- Как мы узнаем, кто это сделал? -- спросила Маша.
-- При помощи небольшой уловки, -- ответил я. -- И при поддержке
маленького дракона.
Потрясший замок гул был едва слышен из-за шума толпы и рева музыки. Я
на заплетающихся ногах вышел во двор, поддерживая готовую упасть Машу. Ее
белоснежное платье был разорвано, на нем виднелись черные следы сажи. Волосы
растрепались и уже ничем не напоминали пышную прическу невесты. Гвидо шел
впереди, раздвигая толпу и стараясь выбрать такой путь, чтобы нас не увидел
Скив. Мы решили его не тревожить, и я не сомневался, что мы способны
справиться с этим кризисом самостоятельно.
Дон Брюс и пара его приближенных потягивали вино, сидя за столом
неподалеку от арфиста. Крестный отец Синдиката поставил бокал на стол,
поцеловал кончики своих пальцев и, дунув на них, послал воздушный привет
музыканту.
-- Прекрасно! Этот парень играет просто великолепно. -- Затем он увидел
нас: -- Ааз! Маша! Что случилось?!
-- Дом... -- пролепетала Маша. Разыгрывая роль, она повисла на моей
руке, а своей отнюдь не тонкой ручищей обняла Крестного отца за шею. -- Мой
муж... У меня нет сил говорить...
-- Что случилось? -- грозно повторил Дон.
-- А мы ведь только что поженились... -- рыдала в носовой платок Маша.
-- Не хочешь ли ты сказать, что мой подарок убил твоего мужа?! --
спросил Дон Брюс, взлетев от возмущения в воздух на добрых четыре фута.
-- Если хочешь услышать новость, то получай, -- прорычал я. -- Известие
о том, что имя Дона Брюса ассоциируется с убийством на свадьбе, меньше чем
через час достигнет Базара-на-Деве!
Говоря это, я смотрел вовсе не на Дона Брюса, а на двух его
приближенных. Тяжелые брови Дона Сурлеоне сошлись над его массивным носом, а
сам Дон глубоко задумался. Что касается Дона де Дондона, то тот не смог
скрыть удовлетворения на своей изрядно смахивающей на морду хорька
физиономии.
-- Пойду взгляну, -- сказал он, поднимаясь со скамьи. -- Я хорошо
разбираюсь в разного рода травмах и, возможно, смогу помочь.
Он повернулся и оказался нос к носу с синим чешуйчатым драконом. Дракон
зашипел.
-- Помогите... -- пискнул Дон де Дондон.
Глип ощерился, продемонстрировав отнюдь не хилые зубы, и принялся
зловеще помахивать хвостом. Это было достаточным доказательство того, что
Дон де Дондон приложил руку к пергаменту, поскольку я еще до этого давал его
понюхать Глипу. Но для пущего эффекта я сунул листок под тощий нос Дона и
спросил:
-- Твой почерк?
-- Дай-ка мне, -- сказал Дон Сурлеоне. Я протянул листок ему. Сурлеоне
бросил взгляд на пергамент и буркнул: -- Конкретно его...
-- Ничего подобного! -- возопил Дон де Дондон, воздев руки к небу. -- Я
не имею никакого отношения к взрыву! Уберите дракона!
Я отозвал Глипа, но рядом с ним с обеих сторон встали Гвидо и Нунцио.
Парни держали под полой смокингов свои самострелы так, чтобы не потревожить
гостей.
-- Можешь приводить себя в порядок, Маша, -- сказал я. -- Мы получили
его признание.
-- Признание?! -- переспросил Дон Брюс, следя за тем, как платье и
прическа невесты снова предстают в своем первоначальном блеске, а лицо
очищается от грязи (Маша хорошо овладела Заклинанием личины). -- Что за
игры?
-- Всего я не знаю, -- сказал я, усаживаясь на скамью и придвигая к
себе кувшин с элем. Должен признаться, фокус, который мы учинили, породил у
меня сильную жажду. Ополовинив залпом кувшин, я продолжил: -- Но могу
догадаться, что произошло. Новые люди в любой организации отличаются
повышенными амбициями. Они хотят как можно скорее пробиться наверх. Они или
находят нишу, которую стремятся занять, или, если таковой не оказывается,
пытаются ее создать. Когда ты представлял этих донов Маше и Плохсекиру, их
имена мне ничего не сказали. Но затем ты упомянул, что это новые люди.
Подарок, который ты преподнес молодым, был поистине королевским, но в
то же время этот дар открывал возможность сбросить тебя с трона, а заодно
отправить на тот свет кое-кого из нас. К коробке с подарком был прикреплен
листок с инструкциями, и злодею не составило труда приписать к ним
Заклинание-камуфлет. Если бы Маша, следуя инструкции, его прочитала (ведь мы
все бесконечно тебе доверяем), прогремел бы взрыв. Те, кто был рядом с
коттеджем, погибли бы, а твоей репутации порядочного бизнесмена, с которым
можно вести дела, пришел бы конец. Но твой враг не учел, что тебя окружает
группа пусть и принадлежащих к разным видам, но тем не менее умнейших
существ.
-- Глип! -- вступил в беседу дракон. Зверек отошел от меня на
безопасное расстояние и приник к колену Нунцио.
-- Магический предмет со столь простым приводом не требовал для своей
анимации дополнительного заклинания. Некоторые дополнительные сведения
усилили наши подозрения и позволили предупредить несчастье.
-- В таком случае -- к чему вся эта костюмированная драма? -- спросил
Дон Брюс, выхватывая из моих рук кувшин, чтобы нацедить себе эля.
-- Чтобы изобличить виновного! -- ухмыльнулся я. -- Если бы ты и твои
помощники были невиновны, то вас, бесспорно, взволновали бы человеческие
потери. Так и произошло с тобой и Доном Сурлеоне. Что же касается Дона де
Дондона, то тот не огорчился и уже знал о взрыве, хотя ни Маша, ни я не
произносили этого слова. Дон де Дондон подумал о взрыве, поскольку сам
заложил заряд.
-- Но взрыв был! -- выпалил тощий Дон. -- Я это почувствовал.
-- Всего лишь небольшая низкочастотная вибрация, вызванная магией Маши,
-- произнес я, поклонившись невесте. -- Для члена Корпорации М.И.Ф. подобная
мелочь не представляет никакой трудности. Именно в силу данного
обстоятельства Дон Брюс пригласил нас охранять его интересы на
Базаре-на-Деве.
Наш добрый Крестный отец стал почти таким же багровым, как и его
смокинг. Повернувшись к двуличному Дону, он сказал:
-- Значит, ты хотел, чтобы я потерял лицо перед своими лучшими
друзьями? Сурлеоне, Гвидо, Нунцио, прошу вас эскортировать моего бывшего
служащего на Базар. В скором времени я тоже туда прибуду.
Грузный мафиози взял Дона де Дондона за руку, извлек из кармана
И-Скакун, и мгновение спустя они исчезли.
Дон Брюс склонился над рукой Маши и произнес:
-- Позвольте принести мои самые искренние извинения по поводу того, что
мои люди и невольно я сам несколько омрачили столь знаменательный день вашей
жизни. Я направлю к вам специалиста, который при помощи заклинания сможет
снова упаковать мой подарок Надеюсь, что вам и вашему супругу предстоит
долгая и счастливая совместная жизнь.
С этими словами он исчез, взмахнув на прощание фиолетовой шляпой.
-- Рад, что все это кончилось, -- сказал я, опустошая кувшин с
остатками эля. -- Отведите этого глупого дракона в конюшню, и пусть веселье
продолжается.
Уши Глипа жалобно обвисли.
-- Ааз, -- решительно заявила Маша, -- я считаю, что ты обязан перед
ним извиниться. Если бы не Глип, дворец взлетел бы в воздух.
Огромные голубые глаза дракона обратились на меня. Как я ни боролся с
собой, но вынужден был признать: Маша права.
-- Прости, Глип, -- сказал я. -- Ты вел себя как герой.
-- Глип! -- воскликнул совершенно счастливый зверек и, высунув длинный
язык, лизнул меня прямо в лицо.
Я отскочил, изрыгнув проклятие.
-- Никто не должен говорить Скиву о том, что здесь произошло, -- сказал
я, слегка оправившись от ласки юного дракона. -- Никто! Ни слова!
-- Кто, я? Да ни за что! -- с невинным видом сказала Маша, увидев
бродящего в поисках супруги Плохсекира.
Она отошла от меня и повисла на руке мужа с таким чувственным видом,
который сделал бы честь самой Танде.
-- Через несколько минут начнется мой медовый месяц. Спокойной ночи,
Ааз!
Кто есть кто и что есть что во вселенной Корпорации М.И.Ф.*
Ааз
Аазмандий. Наставник и партнер Скива, второй по значению персонаж
серии. Демон из измерения Извр, поэтому его зовут либо Изверг, либо
Извращенец -- в зависимости от того, кого вы спросите. Несмотря на различные
облики, которые придавали ему на обложках книг художники, Ааз ростом ниже
Скива, зато значительно превосходит последнего длиной рук. (Массивную
фигуру, отсутствие шеи, зеленую чешую, заостренные уши и чрезвычайно острые
и внушающие страх зубы художники изображали правильно.) Однако не его рост и
вид, а одно лишь присутствие делает Ааза центром любого эпизода. Он утратил
свои магические способности в результате шутки еще в первой книге серии (Еще
один великолепный МИФ) и с тех пор наблюдает за успехами Скива в изучении
магии и учит его перемещениям между измерениями, так же, как и искусству
выживания. Люди, которые общались со мной, утверждают, что его речь строится
по образцу моей, но это не так. На самом деле в ее основе лежит манера речи
моего старинного друга Джорджа Ханта.
Асприн Роберт
Начал сочинять романы о Корпорации М.И.Ф. в конце 70-х гг. и с тех пор
все еще (спорадически) их пописывает. Выступал в качестве редактора
антологии "Мир воров". Пишет романы о Шутте. Знаменит своими длиннющими,
выжимающими слезу извинениями перед издателями, агентами, упаковщиками и
читателями за нарушение сроков и всякого рода опоздания.
Аякс
Настоящий лучник из измерения Лукания. В этом измерении была изобретена
стрельба из лука. Стар, тощ и беззуб, но, как и в молодости, смертельно
опасен. Старинный друг Тананды. Входил в команду, которая помогла Аазу и
Скиву остановить армию Большого Джули в "МИФотолковании" (книга 2).
Базар-на-Деве
Поскольку во вселенной существует столько измерений, что вы не смогли
бы посетить их за всю жизнь, какой бы долгой она ни была, возник бесконечно
большой торговый центр, где девилы продают или обменивают различные диковины
из иных миров. Говорят, что если вы чего-то не можете найти на
Базаре-на-Деве, то этого предмета в природе не существует.
Банни
Входит в Корпорацию М.И.Ф., выступая в основном в качестве личной
помощницы Скива. Первоначально Дон Брюс пытался подсунуть ее Скиву как
любовницу. Из этой затеи ничего не вышло, но девица выросла в блестящего
финансиста и экономического эксперта. Обладает прекрасными формами.
Исключительно привлекательная особа.
Берферт
Саламандр (точное происхождение неизвестно) и партнер горгула Гэса.
Член команды, которая помогла Аазу и Скиву остановить Большого Джули в
"МИФотолкованиях" (книга 2).
Бессер
Измерение, в котором обитают бесы. Как само измерение, так и бесы
являются ухудшенной версией Девы и девилов. Они тоже пытаются торговать, но
постоянно попадают впросак.
Большой Джули
Командующий и главный стратег самой большой и сильной армии, когда-либо
воевавшей на просторах Пента. Был неудержим и непобедим до тех пор, пока не
столкнулся с командой Скива в "МИФотолкованиях" (книга 2). В настоящее время
вышел в отставку и обитает на своей вилле в Поссилтуме. Выступает в качестве
советника Корпорации М.И.Ф.
Братья Слеппни
Хирам и Шуберт. Известные также как Ху и Шу. Сельские парни,
завербованные в армию королевства Поссилтум одновременно с Гвидо и Нунцио, о
чем повествуется в романе "Корпорация М.И.Ф. в действии" (книга 9). Довольно
прилично обращаются с арбалетами, чему их обучали папа Куро и мама Ос.
Брокхерст
Бес, выступающий время от времени в роли наемного убийцы. Впервые
появляется в "Еще одном великолепном МИФе" (книга 1) как член группы,
прикончившей Гаркина. В "МИФотолковании" (книга 2) -- уже член команды,
помогавшей Аазу и Скиву остановить Большого Джули.
Валетта
Весьма странное крошечное измерение, появившееся в "МИФоуказаниях"
(книга 3), в котором два главенствующих государства Вейгас и Та-Хо решают,
кто из них будет править измерением в следующем году, выставляя команды в
так называемой Большой игре. (Если вы находите это нелепым, вспомните об
играх с подсчетом бюллетеней во Флориде!*) Самое забавное тут то, что атлеты
являют собой чудовищ, которых выводят специально для игр в течение последних
пятисот лет. Большинство же обычных граждан либо неизмеримо тучны, либо
тощи, как жерди.
Вик
Юный (примерно того же возраста, что и Скив) вампир с Лимбо. Впервые мы
встречаем его на Ба-заре-на-Деве, где он хочет внедриться в среду магов.
Происходит это в "МИФических личностях" (книга 5).
Вильгельм
Появляется ненадолго в "МИФических личностях" (книга 5) в качестве
диспетчера ночных и прочих кошмаров в измерении Лимбо. Образ списан с моего
старого друга Билла Фоссета из издательства "Билл Фоссет и партнеры".
Гаркин
Первый, кто обучал Скива искусству магии. Убит вскоре после того, как
вызвал Ааза из другого измерения, демонстрируя ученику свое умение. Все это
случилось в "Еще одном великолепном МИФе" (книга 1).
Гвидо
Телохранитель Скива (так же, как и его кузен Нунцио) и полноправный
член команды Корпорации М.И.Ф. По фактуре ничем не отличается от нападающих
Национальной Футбольной Лиги, но в отличие от последних хорошо вооружен. В
прошлом принимал участие в качестве статиста в спектакле "Парни и девчонки",
что оставил