Оцените этот текст:


   -----------------------------------------------------------------------
   Авт.сб. "Исток". Рига, "Лиесма", 1972.
   OCR & spellcheck by HarryFan, 16 November 2000
   -----------------------------------------------------------------------


   Ровно две недели назад корабль  лежал  на  круговой  орбите,  и  те  из
двенадцати человек, кто мог  хоть  на  мгновение  оторваться  от  машин  и
приборов,  толпились  у  панорамного  экрана.  Капитан   Мак   скомандовал
негромким, словно  сдавленным  голосом.  Силин  нажал  рычаг;  две  боевые
ракеты, оторвавшись от корабля, понеслись к полюсу планетки  и  взорвались
там с секундным интервалом. Пламя взметнулось и исчезло; оно погасло, а не
утонуло в облаке пыли и мелких осколков, как ему полагалось  бы.  Частокол
скал на полюсе, быстро уходившем из поля  зрения,  по-прежнему  возвышался
творением  архитектора-абстракциониста,  ни  одна  вершина   не   изменила
очертаний.
   - Последние, - пробормотал капитан.
   Стало ясно, что садиться надо не там, где рассчитывали, а в том  месте,
где это окажется  возможным.  Капитан  вопросительно  взглянул  на  Грина;
шеф-инженер сморщился и плачущим голосом сказал:
   - Неужели нельзя потише? Я не могу думать!
   К этому привыкли, все продолжали разговаривать. Тогда  Грин  подумал  и
заявил:
   - Точность ходов нужна немыслимая, но за моторы я ручаюсь.
   Капитан кивнул.  Они  кружили  в  плоскости  меридиана,  каменные  пики
пролетали внизу; как зубья дисковой пилы.
   - Легче найти лысину у Силина, - сострил доктор.
   Силин машинально оглянулся и провел рукой по коротким волосам.
   - Чтобы сесть тут, надо быть факиром, - сказал капитан.
   Никто не отозвался, и они пошли на очередной виток.
   Когда  надежда  была  уже  на  исходе,  местечко  нашлось  -  крохотная
проплешина на  шкуре  космического  дикобраза.  Прошло  несколько  витков,
прежде чем капитан решился  на  маневр.  Они  тормозили  плавно,  уменьшая
скорость по миллиметру. Кродер, биотектор,  кричал  снизу:  "Дайте  полное
охлаждение на биокибы!" Астероид наплывал все  ближе,  было  страшно,  как
пловцу, которого прибой несет на отвесный кряж, истирающий валы в  водяную
пудру. Капитан на миг оперся на полированную панель, и на пластике остался
влажный след ладони.
   Все кончилось благополучно; корабль приткнулся  между  острыми  иглами,
хрупкий, точно семечко одуванчика, упавшее зонтиком вниз. Еще с минуту все
глядели на экран. Вокруг вздымались скалы, они были теперь неподвижны,  но
никто не мог сказать это о звездах.


   Звезды  взлетали  над  близким  горизонтом,  словно   выстреленные   из
ракетницы. Они достигали зенита и, так и не рассыпавшись горстью  гаснущих
огоньков, стекали вниз и падали за скалы. А на смену уже спешили другие.
   Зрелище несущихся звезд было невыносимо. Оно было  невыносимо  вдвойне,
потому   что   кругом   возвышались   скалы,    зеркально-сизые,    словно
отполированные по высшему классу точности, и каждая  звезда  отражалась  в
скалах - возникала в них, скользила по гладкой поверхности и  исчезала  на
изломе, чтобы через мгновение  появиться  на  соседней  грани.  Глядел  ли
человек в небо или вниз, звезды мелькали и мелькали  перед  глазами,  и  у
человека кружилась голова  и  дрожали  колени.  Казалось,  тут  была  иная
вселенная, с другим пространством и течением времени;  старость  наступала
за две недели, судя по седине.
   Силин шел торопливо и раз или два оглянулся,  словно  опасаясь  погони.
Идти было несложно: астероид состоял из вещества,  чья  плотность  намного
превышала земную, и сила тяжести здесь приближалась к привычной. Она  была
бы еще больше, не вращайся астероид с такой быстротой; тогда и  звезды  не
плясали бы, а чинно висели в небе.
   Силин еще прибавил  шагу.  Он  лавировал  между  скалами,  стараясь  не
задевать за них. Округлые, пирамидальные, конические,  то  устремленные  в
зенит, то изгибающиеся, как турий рог, и нависающие над другими утесы были
выразительной иллюстрацией к понятию первобытного хаоса.  Ничто  не  брало
их: ни сверло, ни кислота, ни взрывчатка не могли нарушить  их  зеркальную
поверхность, и отражение неба в ней накладывалось на отражения других скал
с их звездами; из этой сутолоки ярких точек вдруг  выступал  шлем,  нелепо
перекошенные плечи, вся до ужаса искаженная фигура человека в скафандре  -
и впору было пуститься наутек. Наилучшим казалось - не глядеть  вообще  ни
на что, но идти вслепую в этой галерее черных, причудливо изогнутых зеркал
было бы совсем невозможно. Оставалось лишь терпеть до конца пути. Поэтому,
завидев впереди корабль, Силин  вздохнул  облегченно.  Машина,  с  десятью
людьми на борту - девятью и  еще  одним  -  обещала  укрыть  от  звезд,  а
математически точные формы ее среди каменного бурелома  свидетельствовали,
что в мире еще существует разум.
   Приблизившись к кабине лифта, Силин перевел дыхание. Взгляд его стлался
по камням, не рискуя подняться выше. Он громко спросил:
   - Лист... Ты далеко?
   Он подождал ответа с полминуты, топчась на месте,  поворачиваясь  то  в
одну, то в другую сторону. Не дождавшись, махнул рукой и вошел в кабину.
   В тамбуре Силин разделся и с  минуту  стоял  перед  зеркалом,  стараясь
придать лицу спокойное выражение. Когда это  почти  удалось,  он  вышел  и
направился вверх, в рубку суперсвязи.
   Лог сидел за пультом. Запавшие  щеки  оператора  были  гладко  выбриты,
уголки губ подняты чуть иронически. Лог смотрел на хронометр, чья  стрелка
пробиралась по быстрым секундам последней десятиминутки. Услышав шаги,  он
взглянул на Силина, потом на дверь и несколько мгновений не  отрывал  глаз
от медленно сходящихся створок. Силин тяжело опустился  рядом.  Он  поднял
взгляд на  Лога  и  не  то  кивнул,  не  то  просто  опустил  голову.  Лог
усмехнулся.
   - Так... - сказал он. - Так. Ну что ж, как  говорится,  не  впервой.  -
Голос его был громок и насмешлив. - Недаром сказано: "Все моря  мы  кормим
уж тысячу лет"!
   Силин медленно поднял голову:
   - Что?
   - Смысл высказывания в том, что мало времени. Работать надо, гулинька!
   - Вдвоем? - спросил Силин тихо. - Без него?
   - Вдвоем. Я, во всяком случае, размножаться делением не умею.
   - Наверное, надо... - Силин запнулся.
   - Ну? - подбодрил его Лог. - В темпе!
   Силин сделал движение, словно собираясь развести руками.
   - Известить Землю, - медленно закончил он. - Такой риск...
   - Вижу, - с удовольствием проговорил Лог, - искусство дипломатии ты  не
изучал.
   - С чего бы вдруг?
   - Я тоже. Но я постиг его на практике. В общении с начальством.  -  Лог
усмехнулся и неторопливо продолжал:  -  Из  меня  вышел  бы  первоклассный
профессор, если бы понадобилось прочесть  курс  космической  дипломатии...
Так вот, с точки зрения этого рода деятельности может  возникнуть  крупный
конфликт. Представь: мы сообщаем на Землю, что у нас... Одним словом,  то,
что есть. Поднимается суматоха. Срочно комплектуют  специальный  отряд.  -
Теперь Лог говорил быстрее, подчеркивая каждую фразу  жестом.  -  Готовят.
Обучают. Идет время. Проходят все  сроки.  Гости  нервничают,  не  понимая
причин задержки. И начинают подозревать нечто, чего у наших и в мыслях  не
было. Трагедия в том, что наши постесняются сказать, а наивные гости и  не
заподозрят, что все  дело  в  габаритах  их  корабля,  которые  мешают  им
воспользоваться нашим Гиперстартом для перехода в надпространство.  -  Лог
помедлил, перевел дыхание. - Ну и, конечно, никто даже не заикнется о том,
что группа, посланная специально  для  того,  чтобы  создать  условия  для
надпространственного старта в разумном  удалении  от  больших  планет,  не
смогла справиться со своей задачей по причине, которую объяснить никто  не
в состоянии. Вот как это начнется, а чем может кончиться - кто знает? - Он
умолк, но тут же как бы спохватился, что несколько минут говорил серьезно,
без того балагурства, что  вдруг  появилось  в  его  речи  и  поведении  в
последний  дни,  балагурства,  в  котором,  возможно,  и  звучало   что-то
неестественное, принужденное, но Силину было сейчас не до таких тонкостей.
Лог продолжал: - Всякий первый контакт в известной мере опасен  -  слишком
многое зависит от него в будущем. Возьмем  хотя  бы  первое  знакомство  с
женщиной...
   - Только про женщин не надо, - попросил Силин.
   - Хорошо. Кстати, если моя блестящая речь тебя не убедила, добавлю лишь
одно: гости должны стартовать сегодня, так что идея твоя все  равно  ни  к
черту не годится. Ты это знаешь не хуже меня.
   - Слушай, - проговорил Силин. - Перенеси сеанс. Мне нужно хоть полчаса,
чтобы прийти в себя. Иначе я не справлюсь.
   - Справишься, - жестко сказал Лог. - И на сеансе, и потом.
   - Как?
   - Мы справимся. Это я беру на себя.
   - А если...
   - С нами ничего не случится, - прервал его Лог.
   Силин промолчал. Лог кинул взгляд на хронометр,  стараясь  сделать  это
незаметно, и заговорил торопливее:
   - Ничего, великий вождь. "Она впереди, она позади, нам не уйти прочь" -
это сказано не про нас. Так что займись делом, сынок, займись делом!
   Силин сидел, расставив ноги, опершись локтями о колени и сцепив  пальцы
- и все же было заметно, что руки его дрожат.
   - Эй, вратарь! - не отставал Лог. - Готовься к бою!
   На лице Силина промелькнула слабая улыбка.
   - Если бы, - сказал он.
   Лог насмешливо глянул на него.
   - Ну, вратарь ты был никудышный, - заметил он тоном превосходства.
   Силин поглядел исподлобья.
   - Да?
   - Чего "да"? Помнишь, как я тебе врезал?
   - Когда это?
   - Он не помнит! - сказал Лог. - Видали, а?
   - Ну, один раз, - признал Силин.
   - Мы и встречались один раз: ты начинал, я уже сходил...  Но  тогда  ты
хоть достоял до конца. А на  сей  раз,  похоже,  хочешь  сбежать  с  поля.
Слабоват был у вас тренер.
   - Это почему? - сердито спросил Силин.
   - Не научил тебя играть до финального свистка.
   - То игра, - сказал Силин хмуро, - а то жизнь. Разные вещи.
   - Вещи разные, - кивнул Лог, - а законы  одни.  Иначе  игра  никого  не
интересовала бы. - Теперь он уже  откровенно  посмотрел  на  часы.  -  Ну,
боцман, пора. Команды вызваны на поле, играй, как было условлено!
   Силин встал. Видно было, что поднимается он с усилием  -  словно  тянет
себя за шиворот. Он постоял несколько секунд, резко тряхнул головой. Потом
подошел к двери, ведущей в  осевой  коридор,  отворил  ее  и  поставил  на
стопор. Пересек рубку и толкнул противоположную, внешнюю,  дверь.  За  ней
лежали приготовленные заранее длинные, узкие приборные ящики. На них Силин
бросил несколько ярких разноцветных курток, какие носили члены  экипажа  в
рейсе.
   - Ваш боксер готов? - спросил Лог.
   - Да,  -  буркнул  Силин.  И,  повинуясь  правилу  взаимного  контроля,
прибавил: - А ты?
   Лог вскинул голову:
   - Нынче я готов один сыграть  за  всю  сборную.  "Абдур  Рахман,  вождь
Дурани, спокоен раз навсегда".
   Торопливо упали последние секунды. Мягкая трель  возникла  и  наполнила
рубку. Лог тряхнул головой.
   - Мяч в игре! - сказал он.
   В следующее мгновение посветлело. На  стену  рубки  легли  расплывчатые
тени. Это вспыхнул радужными красками большой экран.
   - Не забудь о четкости, - пробормотал Силин.
   Лог весело взглянул на него:
   - Боцман! Ты меня учишь?
   Голос его был уверенным, на лице оператора возникла широкая,  радостная
улыбка, глаза  блестели,  как  у  человека,  который  собирается  сообщить
нежданную и чрезвычайно приятную весть и с трудом сдерживается,  чтобы  не
выдать себя раньше времени. Силин повернулся к нему.
   - Почта? - спросил он полушепотом.
   Лог, не переставая улыбаться, скосил глаза на Силина и коснулся ладонью
стопки бумажек справа. Говорить было уже нельзя.
   Косые волны шли по экрану, затем яркий прямоугольник очистился от  них.
Еще несколько секунд изображение колебалось, расползаясь по экрану и вновь
стягиваясь воедино. Лог быстро крутил ручки. Наконец  на  экране  возникло
оживленное лицо женщины, молодой и взволнованной.
   - Салют, Лидочка! - быстро и весело  проговорил  Лог.  -  Здравствуйте,
Земля! Неужели только сутки мы вас не видели? Мне казалось, годы... Но вот
вы взошли, и Млечный путь померк.  -  Он  перевел  дыхание.  -  Официально
докладываю: станция и аппаратура в порядке,  экипаж  и  сотрудники  -  как
обычно.  Полная  готовность  встретить  экспедицию.   Переход   ее   будем
транслировать, как и предполагалось.
   -  Плохо  вижу  вас,  -  озабоченно  пожаловалась  Лидия.  -  Недостает
четкости. Плохая четкость, исправьте!
   - Что-то разладилось, - сказал Лог. Он повернул ручку четкости,  но  не
вправо, чтобы улучшить, а наоборот, влево. - Ничего не могу поделать...
   - Очень жаль. Это Костя... Это Лог? - тут же поправилась она. -  Почему
не рапортует капитан? Почему снова вы?
   - Капитан верен себе, - не задумываясь, ответил Лог. - А  Мака  я  знаю
давненько, как сказал поэт. Сам проверяет монтаж, не подпуская никого.  Но
дела хватает всем...
   - Передайте капитану, - сказала Лидия, - гости стартовали в  семнадцать
двадцать три по условному. Их сопровождают три "Дракона"...
   Силин за внешней дверью взвалил на  плечо  один  из  приборных  ящиков.
Громко, уверенно топая, он прошел по рубке, держась около самой переборки.
Миновав полпути, повернулся к  экрану  и  взмахнул  свободной  рукой.  Лог
жестом  подозвал  его,  Силин  отрицательно  мотнул  головой  и  торопливо
двинулся дальше.
   - Здравствуйте, - радостно проговорила Лидия. - Кто это был?
   - Силин прошел правым краем, - объяснил Лог. - Тащит  запасные  батареи
для биокибов. Тяжелы, собаки! Вы любили регби, милая,  так  вот  -  Силину
потруднее. "Что бремя королей", - как восклицал стихотворец. И все же  наш
боцман сделал крюк специально, чтобы увидеть вас. Я уверен, что и все наши
ребята не преминут...
   Он говорил, не умолкая. Лидия покачала головой:
   - Дайте хоть словечко вставить!
   - Не отказывайте мне в удовольствии поговорить с вами...
   - В удовольствии? - странным голосом спросила она.
   - Все изменяется... Ну, так что же нового у вас?
   - А почему Силин не подошел?
   - Темпы, темпы... Как здоровье?
   Силин успел занести ящик в осевой коридор и беззвучно опустить на  пол.
Обратно боцман шел вдоль противоположной переборки, не попадавшей в  кадр,
шел крадучись, бесшумно, хотя при его весе это было нелегко.
   - Я здорова, - сказала Лидия,  глядя  Логу  в  глаза.  -  Совсем-совсем
здорова. Все прошло.
   - Ага, - буркнул Лог, и лицо его  на  миг  омрачилось.  Но  он  тут  же
справился с замешательством. - Что ж, поздравляю вас. Даже завидую...
   За внешней дверью Силин скинул оранжевую куртку и натянул  голубую.  На
этот раз он взял ящик под мышку и снова двинулся вдоль первой переборки.
   - Здравствуйте, дивная! - крикнул он густым басом, выговаривая слова  с
акцентом. - Никак не получается поговорить с вами по  душам.  На  Земле  я
буду приносить жалобу на Лога, он узурпатор...
   - Кродер, - пояснил Лог. - Да вы и сами узнали.
   - Как же узнать при такой четкости! - с досадой сказала она.
   - Виноват, - сказал Лог. -  Мой  грех.  Работы  столько,  что  руки  не
доходят. "Как всегда, мы первые там, где шумят" - слова поэта.
   Выражение лица Лидии смягчилось:
   - Ничего, вам осталось совсем недолго...
   - Что правда, то правда, - воскликнул Лог и тут же изменил  тему.  -  А
как высокие гости? Пускали, расставаясь, скупую мужскую? Спешили  к  дамам
сердца?
   - Насчет мужчин и дам не очень у них понятно, - заметила Лидия. -  Хотя
специалисты, наверное, разобрались. - Помедлив, она улыбнулась: - Не  надо
бы, да уж ладно... Говорят, задумана ответная  экспедиция.  Кто-нибудь  из
вас наверняка полетит. Иногда я жалею, что вы не взяли меня.
   - Что было бы тогда со здоровьем? - тихо спросил Лог, чуть усмехнувшись
и прищурив глаза.
   - О, не беспокойтесь, - сухо ответила она.
   - И кроме того, - продолжал он уже громко, - кто ждал бы нас дома?  Как
сказал поэт: "Они расскажут ей у огня, и кивнет она головой"...
   Две-три секунды они не произнесли ни слова, лишь  вглядывались  один  в
изображение другого; суперсвязь, в отличие от  радио,  доставляла  сигналы
без задержки. Но слишком дорого обходились секунды общения Земли с далекой
группой, и было этих секунд чересчур мало. Лог опомнился первым:
   - Принимайте почту - время.
   - Передавайте, - сказала Лидия и вытянула руку, чтобы  включить  запись
на своем пульте.
   Силин снова торопливо прошел - на этот раз он был в зеленой куртке, нес
ящик на голове и шел на полусогнутых ногах, чтобы казаться пониже  ростом.
Краем глаза Лог заметил, что лицо друга все еще хранило  такое  выражение,
словно он никак не мог отвернуться от  бездонной  пустоты,  куда  нечаянно
заглянул. Высоким хрипловатым голосом Силин прокричал приветствие.
   -  Бунт  вне  игры,  -  пояснил  Лог.  -  Немного  простудился.  Но  не
беспокойтесь  за  него,  ибо  сказано:  "Они   возвращаются,   чтобы   она
благословила их". Итак, передаю текст: "Милая дочурка..."
   - От капитана? - спросила Лидия. Лог кивнул, не переставая диктовать.
   Передача  заняла  пять  с  лишним  минут.  Изображение  Лидии   заметно
потускнело: вращаясь, астероид быстро уносил корабль  из  зоны  устойчивой
связи.
   - У вас все? - спросила она.
   - Да... Хотя нет, - он снова взглянул ей  прямо  в  глаза  и  улыбнулся
победно, как, наверное, улыбался господь  бог,  даря  Адаму  мир;  могучие
образы были в древней литературе... - Еще одна. Текст: "Был неправ,  пусть
все останется по-старому, люблю сильнее, чем всегда". Подпись: Константин.
   - Адресат? - глядя в сторону, спросила Лидия.
   - О, - сказал Лог весело. - Найдите его сами!
   Она медленно покачала головой:
   - Боюсь, что адресат выбыл.
   - Ну, что ж, - проговорил Лог хмуро.  -  "Он  был  каменьями  побит  на
свалке в час зари", - наверное, это сказано обо мне. У вас есть  послания?
Пишу.
   Он включил запись и  откинулся  на  спинку  кресла,  полузакрыв  глаза,
пропуская мимо ушей тексты, похожие друг  на  друга,  как  похожи  чувства
людей, которым суждено любить и ждать. Голос Лидии смолк; Лог взглянул  на
экран - изображение женщины уже начало размываться.
   - Не было почты Силину, - проговорил он тихо.
   - Но ведь у него...
   -  Все  равно.  Ему  сейчас  очень  нужно  получить  хоть  два   слова.
Сымпровизируйте. Пишу.
   - Не надо, - медленно сказала она. - Лучше позовите его.
   - Да, - одобрил Лог. - Так лучше. Вы молодец. Сможете убедительно?  Это
не так просто...
   - В этом случае - просто, - улыбнулась Лидия.
   - Силин! - крикнул Лог. - Силин! Бегом сюда!
   - А вы отойдите, - попросила она.
   Он покачал головой.
   - Не имею права. Но я не стану слушать.
   Силин подбежал. Лог повернул кресло вокруг оси, чтобы оказаться  спиной
к экрану. Силин тяжело дышал рядом.  Лог  заставил  себя  не  услышать  ни
слова. Потом Силин хлопнул его  по  плечу.  Лог  взглянул  ему  в  лицо  -
пронзительно, испытующе; затем опустил глаза и подтолкнул Силина в сторону
двери.
   - Спасибо, - сказал он, снова вступая в передачу. - А для меня, значит,
ответа не найдется?..
   Он неосторожно подался вперед, к приемной трубке.
   - Что у тебя с глазами? - встревоженно спросила Лидия.
   - Только не говорите, что они утратили былую красоту, - усмехнулся Лог.
- Вернувшись на Землю, я намерен покорять сердца по-прежнему. - На миг  он
сделался серьезен. - Ничего, просто немного недосыпаем.  Но  мы  выспимся,
это впереди... Ободрите лордов-аксакалов из комиссии,  передайте  им,  что
наша команда настроена на игру. А вы нас знаете: мы в игре  до  последнего
свистка!
   - Наладьте, пожалуйста, четкость, - попросила Лидия. - Не  то  сорвется
трансляция. До свидания, ребята, привет всем...
   Лог  протянул  руку  к  выключателю.  В  рубке   сразу   потемнело,   и
одновременно с лица оператора исчезла улыбка - словно  она-то  и  освещала
все вокруг. Силин в коричневой куртке,  оказавшийся  в  этот  миг  посреди
рубки, тяжело опустил на пол ящик и сел на него. Лог откинулся  на  спинку
кресла, руки его упали и только пальцы непрестанно сжимались  в  кулаки  и
разжимались. Несколько секунд оба молчали. Внезапно Лог схватил бумажки  с
текстами переданных суперграмм. Он рвал их с  исступлением,  белые  клочки
сыпались на пол. Силин вскочил, подошел к  Логу  и  положил  руки  на  его
плечи:
   - Что ты, - сказал он. - Не надо...
   - Ладно, младенец мой  прекрасный,  -  проворчал  Лог  после  паузы.  -
Прости. - Он еще  помолчал,  потом  громко,  раздельно  проскандировал:  -
Стрелой летит галера, и не плакать по мертвецам, а  завидовать  им  только
хватало времени нам...
   Он умолк, махнул рукой. Силин сказал:
   - Она очень... милая женщина, правда?
   - А что ты понимаешь, скромнейший брат мой? - хмуро спросил Лог.  -  Ты
умеешь копить деньги?
   Силин взглянул удивленно.
   - На старость, - пояснил Лог. - Или на черный день.
   - Деньги? На черный день?
   - Это, конечно, история. Но идея жива: самое  ценное  не  расходуй  без
остатка. Копи  -  как  знать,  может  быть,  настанет  день,  когда  запас
пригодится. Самое ценное... Пусть будет женщина, которая в такой вот  день
скажет тебе... Иначе - плохо. А ты знаешь, что такое "плохо"?
   Силин не ответил. Потом сказал:
   - Давай сменю повязку.
   Лог кивнул. Он повернулся вместе с креслом. Силин бережно коснулся ноги
оператора и стал осторожно сматывать бинт. Лог глядел поверх его головы.
   - Ну, как ты, отошел? - спросил он погодя.
   Не поднимая головы, Силин пожал плечами.
   - И пусть никто не ждет ни лавров, ни награды, - проговорил Лог  словно
про себя. - Но чего-то ждать нужно.
   - Больно? - спросил Силин.
   - Да ну, - отмахнулся Лог. - Бывает хуже.
   Силин засопел, накладывая повязку. Потом заметил:
   - Если копить, так уж друзей. А тут...
   - Ладно! - резко сказал Лог. - Поплачь еще.
   Силин умолк.
   - Ну, все, - промолвил он через минуту и бережно опустил ногу  товарища
на пол. Встал и в нерешительности постоял, потом спросил: - Есть хочешь?
   - Нет, неохота, сестричка, - сказал Лог. - А чего мне охота,  того  вы,
сестричка, дать мне не можете в силу того, что вы вовсе и не сестричка,  а
здоровый и трусливый мужик. Мысль понятна?
   - Значит... - нерешительно начал Силин.
   - Значит, надо идти за Листом.
   Силин молчал, глядя в пол.
   - Да разозлись ты! - крикнул Лог.  -  Ломай  себя,  ломай!  Ты  же  был
человеком и играл в футбол! Или - ей-богу, не видать  тебе  ее  на  Земле!
Клянусь! Сделаю по-своему! Рассказать, как?
   - Сейчас я тебе... - пробормотал Силин, сжимая кулаки.
   - Испугал! Я и на одной ноге тебе всыплю! Этой  ногой  я  тебе,  детка,
забил в тот раз гол. Забил, и ничего ты с этим не поделаешь!
   - Иди к черту! - зло бросил Силин, резко повернулся и вышел.
   Наверху он оделся; движения были отработаны до автоматизма,  думать  об
их последовательности не приходилось; включать ничего не надо было  -  все
системы скафандра оживали, как только закрывался замок,  и  выключить  их,
пока человек находился в скафандре, было бы не под силу, как изрек однажды
оператор связи, даже великому Муллавайоху, богу дальних трасс. Выходить из
корабля было очень страшно, но Силин все же ступил в кабину лифта и  нажал
кнопку.
   Когда кабина остановилась внизу и дверь распахнулась, Силин зажмурился,
словно от неожиданной вспышки. Он  успел  забыть  о  звездах,  а  они  все
взлетали и падали вокруг корабля, возникали в скалах,  проносились  по  их
поверхности и исчезали. Звездный дождь шел,  и  можно  было  ожидать,  что
пространство в один прекрасный миг выйдет из берегов и звезды затопят  все
вокруг. Силин потоптался около лифта, потом шагнул вперед - отчаянно,  как
человек бросается в ледяную воду.
   Поиски оказались недолгими.  Лист  сидел  на  невысоком  уступе  скалы,
прислонившись к ней спиной,  голова  его  в  шлеме  была  откинута,  глаза
закрыты. Казалось, он спал, но Силин знал, что это не так.
   С трудом он взвалил Листа на плечи; груз оказался не из легких. То, что
раньше   звалось   Дятлом,   -    такова    была    традиционная    кличка
надпространственников, по названию их орудия,  -  послушно  изогнулось:  в
обогреваемых скафандрах тела коченели медленно, да к тому же всего  час  с
небольшим назад Лист был жив. Силин тяжело зашагал обратно. Страх  еще  не
оставил его, но,  идя  с  ношей  на  плечах,  боцман  был  вынужден  очень
внимательно следить за  дорогой,  и  бояться  не  оставалось  времени.  За
поворотом он увидел корабль, но даже не попытался ускорить шаг.
   Возле  лифта  стоял  Лог.  Завидев  Силина,  он,  хромая,   заторопился
навстречу. Последние двадцать метров они несли Листа вдвоем.  Кабина  была
тесна; тело надпространственника пришлось не положить, а прислонить в углу
и поддерживать - каждому со своей стороны.  После  остановки  они  вынесли
Листа из кабины, миновали  тамбур,  положили  тело  на  пол,  разделись  и
понесли скафандр с мертвецом по  правому  коридору  -  и  вниз.  Следующая
передышка наступила перед широкой двустворчатой дверью. Силин  вытер  пот.
Лог, переведя дыхание, отворил дверь. Силин мотнул головой  и  сделал  шаг
назад.
   - Ну? - резко окликнул его Лог. - Что я, один понесу, что ли?
   Слабый свет озарял просторное низкое  помещение.  Трюм  номер  два  был
освобожден от обычного груза. Только девять  скафандров  лежало  в  нем  -
рядом, один к одному, словно саркофаги на  братском  кладбище  властителей
Фив, если бы такое существовало... Руки в перчатках были сложены на груди,
шлемы из поляризованного пластика извне выглядели черными, сквозь  них,  к
счастью, уже нельзя было различить ничего.
   Силин  и  Лог  внесли  десятый  скафандр  и  положили  слева,  рядом  с
остальными. Светлый шлем быстро темнел,  черты  лица  надпространственника
делались все более неопределенными. Вскоре  рассмотреть  их  стало  совсем
невозможно.
   - Когда-то в таких случаях читали молитву, - проговорил Лог.
   - Да.
   - Глупо, разумный брат мой. И  все  же  чего-то  не  хватает.  Тебе  не
кажется?
   - Мне их не хватает, - с трудом вытолкнул Силин.
   - Да вот они, - сказал Лог. - Все тут.
   Он опустился на колени рядом с Листом, нашарил выключатель замка. Грудь
скафандра  медленно  раскрылась.  Лог  попытался  нащупать  сердце,  потом
поднялся:
   - Попробуй ты, как знать...
   Сморщившись, Силин замотал головой.
   - Не бойся, - подбодрил Лог. - Он не укусит.
   Странно говорил Лог о покойных друзьях: без уважения,  приличествующего
перед лицом смерти. Силин укоризненно взглянул  на  оператора  связи.  Лог
выдержал его взгляд.
   - Смерть, как произведение искусства, - сказал он, как бы оправдываясь.
- Она впечатляет в единственном экземпляре и не терпит конвейера. Серийная
смерть более не потрясает. Правда?
   Силин не ответил. Пересилив себя, он опустился на  колено.  Тело  Листа
было еще теплым, но сердце не билось. Силин торопливо встал, пряча руку за
спину, словно стыдился показать ее. Неожиданно он не то всхлипнул,  не  то
коротко рассмеялся.
   - Ты что?
   - Значит, и я не произведу на тебя впечатления?
   - Игра не кончена, - сказал Лог. - Аллах любит лошадей и нас с тобой. С
нами ничего не случится, я ведь говорил тебе?
   - Ну, говорил...
   - Но ты не веришь, да? Тебе нужно чудо?  Хочешь,  чтобы  я,  как  некто
раньше, воскресил Лазаря?
   - Кого?
   - И это мне под силу, - серьезно сказал Лог. - Одного человека  я  могу
воскресить, мне дана такая власть. Ты выберешь -  кого,  или  предоставишь
мне?
   Силин смотрел на него, не зная, улыбнуться или испугаться.
   - Ладно, - кивнул Лог. - Я выберу сам. Побудь здесь, я вернусь.
   Он вышел быстро, несмотря на хромоту, и Силин не успел удержать его. Он
кинулся было вслед, но странное чувство заставило  его  остановиться,  как
будто кто-то сзади вдруг опустил руку на его плечо.
   Силин резко обернулся. Ничто не изменилось в трюме: все  так  же  тлели
светильники,  вдоль  переборок  висели  амортизаторы,  струбцины   -   все
принадлежности для крепления груза в пути. Десять  скафандров  по-прежнему
лежали; от первых четырех справа тянулись черные  фидеры,  подключенные  к
сети контроля экипажа. Кродер, биотектор, истово веривший в свои автоматы,
искренне надеялся, что биокибы, может быть, найдут причины  гибели  людей,
выкопав  похожее  в  своей  богатой  памяти,  и  сообщат,   чего   следует
остерегаться. Но автоматы никак не реагировали, сам Кродер выбыл пятым,  и
его уже не стали подключать, а тех, кто умер позже,  -  тем  более.  Силин
помедлил немного,  пытаясь  понять,  нужно  ли  отсоединить  фидеры,  или,
напротив, включить в сеть контроля и  все  остальные:  боцманское  чувство
порядка требовало единообразия. Наконец, он решил включить.
   Он сделал шаг к скафандрам, другой - медленно, словно боясь, что друзья
лишь притворились мертвыми и сейчас один из  них  вскочит  и  оглушительно
заорет, а остальные дружно захохочут,  подняв  головы;  в  экипаже  любили
розыгрыши, но этого Силин не выдержал бы. Однако, как и следовало ожидать,
ничто не нарушило тишины и  неподвижности.  Силин  склонился  над  Листом,
извлек из карманчика на его левом плече свободный конец фидера  и  воткнул
наконечник в ближайшее  гнездо  сети  контроля,  какими  было  в  изобилии
оснащено каждое помещение корабля. Секунду Силин вглядывался в Листа,  еще
на что-то надеясь; но Лист был не счастливее других, ничего не  произошло,
и Силин перешел к следующему.
   Лишь закончив эту работу, он удивился тому, что не  испытывает  страха,
хотя перед ним было самое ужасное - то, что грозило и ему.  И  все  же  он
больше не боялся глядеть на десять бывших друзей.
   Почему бывших, впрочем?  Силин  потер  затылок,  стараясь  собраться  с
мыслями. Только что  он  включил  в  сеть  шесть  фидеров.  Первые  четыре
присоединил Кродер. Силин лишь закончил его работу. Но можно было  сказать
и иначе - Кродер завершил свое дело руками Силина:  мысль-то  принадлежала
Кродеру и никому другому. А  это  означало,  что  только  тело  биотектора
лежало в скафандре, а мысли и намерения  его  перешли  к  Силину.  И  хотя
спросить Кродера о чем-нибудь вслух было нельзя, но  возможность  мысленно
посоветоваться с ним, с капитаном Маком,  с  шеф-инженером,  с  каждым  из
десяти оставалась. Силин не мог жить без друзей, и страх  его  (понял  он)
происходил оттого, что их не стало - но вдруг оказалось, что  они  живы  в
нем, и если раньше в каждом из них был целый мир, то теперь эти миры  -  и
голоса людей, их мысли, взгляды, все - умещались в памяти Силина. Так  что
он был теперь не только миром - вселенной стал Силин, в которой, кроме его
собственного, было еще десять миров. Пока он есть,  существуют  и  они,  и
смогут еще кое-что сделать его руками, например, отстоять вахту и с честью
проводить корабль гостей в необъятные просторы надпространства.
   Он повернулся и вышел из трюма. Лог стоял в  коридоре  и  обернулся  на
звук двери; неосторожно ступив раненой ногой, он закряхтел. Силин коснулся
его руки. Лог оглядел его и улыбнулся:
   - Ну, я выполнил обещание?
   - Высшим классом, - сказал Силин.
   Лог на мгновение обнял его за плечи.
   - Ты по себе знал? - спросил Силин.
   Лог покачал головой:
   - Ты искал в друзьях то, чего тебе не хватало. И, наверное, нашел.
   - А тебе не нужно ничего?
   - Все мое ношу с собой...  Мои  друзья  умерли  за  столетия  до  моего
рождения.
   Силин промолчал; он не мог решить, хорошо Логу или нет. Ему  захотелось
утешить оператора.
   - Тут ты неправ насчет друзей: одного ты только  что  воскресил.  -  Он
улыбнулся. - Спасибо, что выбрал меня.
   Лог улыбнулся в свою очередь:
   - Я обещал воскресить человека. Оживлять трупы я не умею.
   Слово  "трупы"  резануло  слух  Силина;  оно  было  неприятным.  Боцман
представил, как, вернувшись к жизни, из  скафандра  показывается  то,  что
лежит в нем сейчас. Он содрогнулся.
   - Как бы удалить из скафандров воздух? -  подумал  он  вслух.  Проблема
действительно была нешуточной: кристаллического воздуха скафандров хватало
на месяц, даже когда им дышали. - Может быть, вынести наружу,  раскрыть  и
заморозить?
   - Это мысль, - согласился Лог. -  "Бросали  их  акулам,  когда  умирали
они". Только не стоит: на Земле ученые коллеги похоронят их, не вынимая из
скафандров.
   - А у тебя цитаты на все случаи? - спросил Силин.
   - Прости. Дурная привычка. Вторая натура.
   - Куда теперь?
   - В киберотсек, - сказал Лог.
   - Ты что-нибудь придумал?
   - Это, вождь, была службишка, не служба, - рассеянно проговорил Лог.
   - Да ты и впрямь волшебник.
   - Добрая фея.
   - Вот-вот.
   - В хрустальных туфельках.
   Силин покосился на башмаки Лога и не мог сдержать улыбки.
   - От них страшные мозоли, от хрустальных туфелек, - не то в  шутку,  не
то всерьез пожаловался Лог.
   Несколько шагов они прошли молча. Поднялись по пандусу.
   - Слушай, Лог. Лидия...
   - Ну?
   - Вы и в самом деле?..
   - Черт, - сказал Лог. - Какой ты еще молодой...
   Они вошли в киберотсек. Он походил сейчас на  жилье,  откуда  в  спешке
бежали обитатели,  захватив  самое  необходимое  и  бросив  остальное  как
попало. Половина панелей была снята и за  ними  виднелись  пустые  гнезда,
выстланные упругим пластиком;  поблескивали  контактные  пластины,  вились
тугие спирали проводов. Капсулы с биокиберами были  давно  уже  вынуты  и,
заключенные в приборные ящики с такой же упругой  обивкой,  установлены  в
тесной металлической будке на полюсе, у подножия устройства,  носившего  в
просторечии название  Большого  Черного  Дятла.  Только  одна  из  капсул,
уроненная при демонтаже, валялась на полу - ее так  и  не  успели  убрать.
Капсула треснула, и виднелось розоватое тело биокиба, кое-где уже тронутое
зеленцой.  Торчащие  из  капсулы  проволочки  с  блестящими  наконечниками
разметались  по  полу.  Восстановить  прибор  было  нельзя:   биокибы   не
портились, они умирали, как подстреленные птицы. Зато можно было вырастить
новый,  задав  наперед  его  характеристики  и  конфигурацию.  Для   этого
требовалось всего  лишь  уметь  задавать  эти  характеристики.  Кто-то  из
погибших - наверняка  Кродер  -  уже  успел  сделать  это:  инкубатор  был
включен, на что указывали огоньки на его панели и  тепло,  струившееся  от
стенок.
   Силин заглянул в глазок и в ярком кварцевом свете увидел  небольшое,  в
два кулака, розоватое тело. Голубые волны пробегали по его поверхности,  и
казалось, что тело живет,  вздрагивает,  учащенно  дышит.  На  самом  деле
биокибы способностью к движению не обладали, лишь  темно-розовая  жидкость
мерно пульсировала по прозрачным трубочкам, подведенным к растущему  телу,
и - уже почти прозрачная - по другим трубкам уходила в стенку  инкубатора,
в обогатитель. Все остальное пространство внутри аппарата  было  заполнено
путаницей тонких блестящих проволочек - скелетом  биокиба,  смонтированным
на   точнейшей   координатной   решетке    с    помощью    микроскопа    и
микроманипуляторов; от  точности  монтажа  и  зависели  качества  будущего
робота,  а  точность,  в   свою   очередь,   обуславливалась   не   только
совершенством приборов, но и  интуицией  мастера,  оттачивавшейся  годами.
Создание биокибов было сродни искусству, в отличие от монтажа  электронных
схем, и вряд ли люди стали бы  так  усложнять  свою  работу,  если  бы  не
безотказность и  огромный  запас  мощности  этих  устройств.  Человеку  не
подготовленному нечего было и браться за биотектуру - Силину, например. Он
это отлично знал и оторвался от глазка с чувством благодарности  тем,  кто
выполнил труднейшую работу до него.
   - Погляди, - сказал он Логу. -  Это  ведь  координатор  тяги  -  взамен
разбитого? Очень кстати: взлетать без него я бы не взялся.
   Лог подошел и тоже заглянул в глазок. Брови его  сдвинулись,  но  через
миг лицо приняло обычное выражение. Он выпрямился.
   - Да, взлететь без координатора тяги было бы мудрено, - согласился  он.
- А теперь не поработать ли нам ради приятного разнообразия? Возьмем  этот
регулятор, - он щелкнул пальцем по одной из еще закрытых панелей. - И  эту
штуковину тоже.
   - Что тут?
   - Судя по надписи, малый иерарх.
   - И они заменят нам Листа?
   - Анекдотов они рассказывать не будут, - сказал Лог. - А в остальном...
Впрочем, заменим его мы: вместо него нести вахту у Дятла придется  нам  по
очереди. А эти кибы просто скомпенсируют разницу в опыте и умении Листа  и
нашем.
   - Значит, и на связи придется дежурить по очереди?
   - Ты боишься не найти общего языка?
   - Я?.. Просто во время смены вахт на связи не  будет  никого.  А  вдруг
Земля захочет...
   - Рассчитаем так, чтобы смениться, когда связь невозможна.
   - Все, оказывается, просто.
   - Жизнь вообще проста. Да и смерть тоже. Давай-ка снимай панель.
   Силин повиновался. Полчаса они  работали,  не  произнося  ни  слова,  -
отсоединяли проволочки от гнезд, осторожно отводили  контактные  пластины.
Силин взял два из сложенных в углу приборных  ящиков,  тщательно  проверил
целость  обивки,  контактов,  заряд  батарей  в  гнездах,  герметизирующую
прокладку. Потом люди вынули и бережно уложили в ящики сначала  регулятор,
потом малый иерарх, закрыли и затянули крышки и убедились, что  индикаторы
на стенке ящиков показывают  полный  порядок.  Тогда  Силин  окинул  отсек
взглядом.
   - Надо бы прибраться, - сказал он недовольно.
   - Да, великий боцман. Но прежде  уясни:  на  месте  спутать  соединения
немыслимо - следи за цветом проводов и все.
   - Это я знаю.
   - Надеюсь, они продержатся эти несколько часов.
   -  Здорово,  -  сказал  Силин.  -  А  на  корабле,  по-твоему,  они  не
понадобятся?
   - Да, разумеется, милый логик. Я имел в виду - пока они будут нужны для
выполнения задачи. Ну, что же - давай свисток на приборку.
   Они навели в отсеке полную чистоту,  закрыли  панели.  Силин  проверил,
прочны ли соединения инкубатора с сетями и системами отсека: слишком важен
был растущий биокиб. Наконец он вытер руки:
   - Осталось снести и установить.
   - Нет, великий вождь. Если идти сейчас да потом возвращаться, то мы  не
отдохнем перед вахтой. Лучше выйти к началу прослеживания. К  чему  лишние
концы? Оставим приборы здесь и идем в рубку - я тебя потренирую.
   В  рубке  связи  они  провели  минут  двадцать:  в  несложной   технике
суперпередачи  Силин  разобрался   быстро.   Наконец   Лог,   потянувшись,
проговорил:
   - Не пора ли пообедать, коллега?
   - Самое время, - согласился Силин.
   Они  направились  в  салон.  Здесь  было  пусто   и   неуютно,   царила
неподвижность, лишь красная точка на конце  секундной  стрелки  настенного
хронометра все кружила, словно  стараясь  найти  выход  из  заколдованного
круга, где счет с каждым оборотом начинался заново и  все  же  никогда  не
повторялся.
   - Ничего, - сказал Лог. - Времени еще с походом.
   - Как нога? - спросил Силин.
   - Да что ты пристал, доктор Эскалоп! - проворчал Лог. -  Нога!  Ничего,
дотерпит. Дай лучше поесть. Ибо сказано: "Было славно на галере,  пировали
мы подчас".
   За едой они молчали, изредка звякала  посуда  и  после  каждого  такого
звука тишина становилась все плотнее.  Лог  вздохнул,  подцепил  на  вилку
консервы.
   - Проза жизни, - сказал он. - Эту самую  лососину  французы,  например,
делают с вином.
   Реплика была неудачной: обоим сразу вспомнился  Малан  -  ныне  седьмой
справа. Он был белокур, массивен и медлителен, говорил мало, а о женщинах,
кажется, и вообще никогда, и был великолепным пилотом.
   - Алкоголь в рейсе запрещен, - сказал Силин серьезно,  и  Лог  невольно
улыбнулся: боцман, по-видимому, окончательно пришел в норму.
   - Не станем уточнять, - произнес он, вытер губы и отодвинул тарелку.  -
Теперь сорок минут отдыха. Не знаю, как ты, а мне хотелось бы провести  их
в одиночестве.
   Силин пожал плечами, но не стал возражать.
   - Схожу наверх, - сказал он.
   - А я посижу здесь.
   Силин отнес посуду на камбуз и сунул в мойку, потом направился на самый
верх - в ходовую рубку корабля.
   Тускнели выключенные экраны,  кресла  очередной  вахты  стояли  пустые,
странно выразительные, ставшие из  вещей,  предназначенных  для  человека,
самостоятельными предметами, вещами в себе. Разноцветные кнопки,  клавиши,
ключи виднелись на пульте; сейчас они воспринимались, как детали  отделки,
их истинное назначение - оживлять корабль, его  многочисленные  системы  и
устройства - отошло куда-то,  сделалось  мифом,  легендой,  оставшейся  от
далекого  прошлого.  Удайся  кораблю  сесть   там,   где   предполагалось,
демонтировать автоматику не пришлось бы: сам корабль и служил бы станцией.
Так это было задумано,  так  осуществлялось  ранее  в  других  местах,  но
астероид внес свои поправки, и теперь  после  выполнения  задачи  придется
снова разобрать все на полюсе, перенести на руках в корабль  и  установить
на место. Только тогда корабль вновь станет самим собой; сейчас это,  если
говорить откровенно,  был  не  корабль,  и  жаргонное  обозначение  "гроб"
казалось точным как никогда.
   Силин тряхнул головой: ничего. Смонтировать биокибы в  отсеке  вещь  не
такая уж сложная, поскольку выращивать  заново  ничего  не  придется.  Все
схемы, какие понадобятся при монтаже, лежат тут, в рубке. Вот они.
   Несколько минут Силин листал биосхемы. Потом покачал головой,  на  лице
его возникло тревожное выражение. И без того загадочные для непосвященного
разноцветные линии и знаки были  беспощадно  исчерканы  красным  и  синим:
петли охватывали отдельные участки схем, размашистые  стрелы  выводили  их
куда-то в пустоту, к отметкам, понятным лишь тому, кто  их  делал;  резкие
линии рассекали схемы на несколько частей и тоже заканчивались  стрелками,
ни на что не указывавшими. Силин вспомнил,  что  после  посадки  биотектор
долго доказывал капитану, что следовало бы изменить структуру части кибов,
чтобы она выполняла и работу остальных, иначе для управления Черным Дятлом
на полюс пришлось бы перенести всю корабельную автоматику,  а  на  это  не
хватило бы ни времени, ни сил. Разговор этот показался тогда Силину  чисто
теоретическим, а в свой отсек Кродер непосвященных не пускал.  Но  теперь,
когда Силину с Логом придется восстанавливать структуру, они могут с  этим
и не справиться.
   Еще с минуту Силин сидел, колеблясь. Затем встал, сунул схемы под мышку
и решительным шагом направился в салон.
   Еще спускаясь, он услышал звуки музыки и удивился. Оператора суперсвязи
сомнения, по-видимому, не волновали - к  вахте  он  готовился,  предаваясь
кайфу! Силин прислушался. Низкий женский голос пел, хор  поддерживал  его;
песня была о реке, что ли? Настолько Силин  знал  язык,  чтобы  разобрать:
"Слишком много рек разделяют нас с тобой"...  Мелодия  была  не  то  чтобы
грустной, но строгой какой-то, очень сдержанной, как будто женщина  хотела
говорить спокойно и старалась говорить спокойно, и действительно  говорила
спокойно, но спокойствие это  казалось  страшнее  отчаяния,  беспросветнее
полной безнадежности. Отрешенность была в нем, понял Силин; наверное,  так
пели бы песни по ту сторону грани - в Аиде, в мире теней, существуй  он  в
действительности. Вроде бы не было в фонотеке корабля такой записи; то  ли
Лог, манипулируя тембрами и ключами кристофона, придал ей такое  звучание,
или действовала мертвая тишина корабля и тот  резонанс,  что  возникает  в
опустевшем, вымершем жилье?
   Он отворил дверь. Лог полулежал в большом мягком  кресле,  капитанском,
хотя живые предпочитали сидеть на своих местах. Кристофон стоял на столике
рядом, и - Силин даже не сразу  поверил  глазам  -  золотистая  бутылка  и
рюмка. Боцман нахмурился. Лог открыл глаза и улыбнулся:
   - Знаешь, я понял: хорошим в жизни было то, что я многим был  нужен.  И
они радовались, когда я приходил.
   - Ты и сейчас необходим, - сказал Силин.
   - Ах, да я  совсем  не  о  том.  -  Улыбка  сбежала  с  лица  Лога,  он
выпрямился. - Ну да, - проговорил  он  уже  обычным  резковато-насмешливым
голосом. - Конечно. Зачем я понадобился на сей раз? "Что там на солнце так
черно - так рядовой сказал..."
   - Вот, - сказал Силин, протягивая схемы. - Ты что-нибудь понимаешь?
   - Понимаю ли я... - задумчиво повторил Лог. Он взял со  столика  листок
бумаги,  исчерканный  какими-то  линиями,  -   пронумерованные,   они   не
пересекались, но каждая была рассечена короткими штрихами  на  четыре-пять
частей. Лог сложил листочек и спрятал в карман. - Да, так что? Ах,  сумеем
ли мы восстановить автоматику?
   - Если только автоматика  до  последнего  киба  не  будет  в  идеальном
порядке, - выговорил Силин то, что мучило его все последние минуты,  -  то
вдвоем мы машину не поднимем.
   - Ты полагаешь? А тебе очень хочется поднять машину?
   Силин начал сердиться:
   - Не понимаю таких шуток.
   Лог странно взглянул на него:
   - Ну, ладно... Только я одного не пойму: с каких пор  ты  перестал  мне
верить?
   - Почему ты решил?
   - Да вот, ты пришел с какими-то схемами и говоришь, что они сложны.
   - Просто я не могу в них разобраться.
   - И ты решил, что я тоже не смогу? Ну-ка...
   Он взял схемы, раскрыл  альбом  наудачу,  быстро  пробежал  глазами  по
пестрой паутине, усмехнулся, что-то  пробормотал  и  кивнул.  Перелистнул.
Силин смотрел на него, и на сердце становилось легче. Лог  перевернул  еще
страницу, захлопнул альбом и бросил на столик.
   - Ну, что? - спросил Силин.
   - Приготовительный класс, - сказал Лог, презрительно скривив губы. - Не
знаю, осторожный брат мой, чем заслужил  я  такое  неуважение  со  стороны
начальствующего состава в лице великого боцмана.
   - Суперсвязь, - сказал Силин осторожно, - это же совсем другое...
   - Ну и что? - улыбка Лога стала саркастической. - Почему ты решил,  что
в жизни я занимался одной лишь суперсвязью? Потому что с  вами  я  полетел
связистом?
   Силин кивнул.
   - Убогая логика, - вздохнул связист. - А тебе не пришло в  голову,  что
если бы у вас заболел не связист, а, к примеру, биотектор, то я полетел бы
биотектором? Или еще кем-нибудь?  Я  просто  занял  свободное  место:  мне
хотелось сходить в этот рейс. Нет, ваша честь, я недаром ел хлеб на Земле,
да и в любом другом месте, Есть еще вопросы?
   - Раз ты говоришь, что можешь...
   - А о чем же я тебе толкую столько времени? -  сердито  поинтересовался
Лог. - Да, кстати, о времени... - Он покосился на  хронометр.  -  Его  уже
мало.
   - Да, - согласился Силин.
   - К слову, чтобы ты был уж совсем спокоен: если мы даже и не сумели  бы
поднять корабль, всегда остается возможность  попросить  помощи  у  Земли.
Эскорт вместе с  гостями  нырнет  в  надпространство,  но  ненадолго:  раз
переход произойдет нормально, они почти сразу  же  вынырнут  и  мы  сможем
просигналить им. Убедительно?
   Силин кивнул.
   - Видишь! - усмехнулся Лог. - А ты боялся. Но пора  идти  -  установить
приборчики и отсидеть первую вахту.
   - Я пойду. Дай ноге еще два часа отдохнуть.
   - Нога? Я уж забыл про нее.
   - Все равно.
   - Бросим жребий, - сказал Лог.
   - Нечестно: тебе всегда везет.
   Лог улыбнулся.
   - Ладно, - согласился Силин. - Бросай.
   Лог взял нож и пощупал пластиковую обивку кресла.
   - Эй, эй! - предостерегающе воскликнул Силин.
   - Боцмана ничто  не  исправит,  -  снисходительно  проговорил  Лог.  Он
вытащил из кармана информатор и отломал крышку.  -  Моя  сторона  красная,
твоя голубая. Идет?
   - Давай.
   Лог  подбросил.  Гибкая  пластинка  несколько   раз   перевернулась   и
спланировала на пол.
   - Моя взяла! -  воскликнул  Силин,  торжествуя.  Лог  хмуро  глянул  на
пластик.
   - Ну, что ж, - сказал он. - Иншалла! Береги себя.
   - Попробую, - обещал Силин.
   - Не напутаешь с соединениями?
   - Да ну, - пробормотал Силин. - Ты тоже не обижай меня.
   - Что ты, - сказал Лог, мягко улыбнувшись. - Что ты, брат мой,  великий
боцман. Ну, команды на поле!
   Силин прощально поднял руку и вышел. В киберотсеке он еще раз посмотрел
в глазок инкубатора. Тело биокиба заметно выросло, в одном месте  оно  уже
соприкоснулось с контактной  пластиной,  и  там  стала  возникать  корочка
капсулы. Силин осторожно погладил стенку инкубатора, потом  взял  ящики  с
регулятором и иерархом, в тамбуре оделся, спустился и вышел  из  лифта  не
поднимая глаз. Он не хотел смотреть на звезды. "Хорошо, -  подумал  он,  -
что на Земле звезды видишь не каждый вечер. Там есть атмосфера  и  облака,
можно поднять голову и не видеть светил.  И  потом,  на  Земле  звезды  не
взлетают и не бросаются на тебя из-за угла, даже  не  замечаешь,  как  они
подымаются и опускаются. А на Луне звезды  и  вообще  похожи  на  картину,
неподвижно висящую на  стене;  на  нее  можно  смотреть,  а  можно,  и  не
смотреть, и она ничем не напоминает о себе".
   Здесь звезды напоминали о себе. Силин  не  удержался,  поднял  глаза  и
несколько секунд неотрывно глядел  на  них.  Затем  двинулся,  внимательно
глядя под ноги, чтобы не зацепиться  о  какую-нибудь  неровность  в  узкой
расщелине между скалами и не упасть. Может быть, те, кто не уцелел, именно
спотыкались и падали, и острые грани скал, не  сглаженные  ни  ветром,  ни
водой, наносили им сквозь эластичный материал скафандра смертельные удары?
Но единственным, о ком достоверно известно, что он упал,  был  Лог,  а  он
отделался всего лишь ногой, да и та заживала. Тех  же  находили  сидящими,
как вот Листа, или даже стоящими, прислонясь спиной к  скале;  все  у  них
было в порядке - и ноги, и руки - только жизнь отказала. Да, и все же надо
было опасаться падения:  приходится  остерегаться  всего  на  свете,  если
неизвестен подлинный источник опасности.
   Так размышлял Силин, пробираясь  в  скальной  теснине  и  испытывая  не
страх, но все же некоторую неловкость  оттого,  что  шел  один.  Последнее
время  люди  выходили  только  по  двое,  хотя  эта  мера  по  сути   была
бесполезной: единственный путь к полюсу  не  отличался  удобствами,  люди,
пробираясь меж острыми ребрами скал, то и дело теряли друг друга из  виду,
а потом один находил другого уже недвижимым.  Так  это  происходило  -  за
исключением тех случаев, когда встревоженные  долгим  отсутствием  ушедших
члены  экипажа,  еще  остававшиеся  на  борту,  выходили  и   обнаруживали
бездыханными обоих.
   Да,  такая  вот  ушица.  Силин  осторожно  продвигался,  поглядывая  по
привычке на дозиметр. Прибор дремал: радиационный  фон  здесь  был  низок,
излучение  не  могло  повредить  не  то  что  здоровому  человеку  -  даже
лабораторной зверушке оно не повредило бы... За поворотом извилистый путь,
круто поднимаясь, выводил на крохотный свободный пятачок на самом  полюсе.
Места тут было в обрез, чтобы поставить будку  с  кибами  и  локатором,  а
рядом, на привезенной с Земли ферме, сам Черный Дятел.  Силин  пробирался,
наклонясь  вперед,  чтобы  легче  было  преодолевать  подъем;   потом   он
остановился. Приборные ящики, показалось ему, отяжелели,  а  вернее  -  он
просто-напросто устал петлять между скалами "в постоянном  напряжении.  Он
стоял, дыша через  нос,  глубоко  втягивая  теплый  воздух,  едва  ощутимо
пахнущий скафандром. Удары сердца становились все реже, размереннее.
   Отдышавшись, он шагнул.  Повернул.  Звездная  россыпь  снова  вспыхнула
взрывом, тяжелый скат Млечного пути завертелся. Силин удивился: ему  вдруг
показалось, что есть в  этом  вращении  нечто,  из-за  чего,  быть  может,
следовало постоять подольше, вглядываясь в крутые траектории небесных тел.
Но краем глаза он уже нащупал узкую будку, куб батарей и решетчатую  ферму
с коническим излучателем - Клювом Дятла. Все было цело и устойчиво, только
люди успели умереть, как строители пирамид.
   Силин  осторожно  опустил  ящики  на  камень.  Отворил  дверь.   Внутри
загорелся свет. Широким полукольцом охватывал стену экран, перед ним стоял
жесткий вращающийся стульчик и был  укреплен  маленький  пульт  с  ручками
наводки и клавишей разряда. Места хватало только чтобы кое-как втиснуться,
- Лист не заботился об удобствах, да и  сложением  он  был  помельче;  все
остальное пространство занимали расположенные  во  много  ярусов  ящики  с
биокибами.  Силин  установил  регулятор  и  иерарх  под   самый   потолок.
Внимательно - чтобы не перепутать - присоединил фидеры к  нужным  гнездам.
Потом уселся и, с трудом заведя руку за спину, затворил дверцу.
   Освоившись, он осторожно нажал клавишу накопления и взглянул  на  шкалу
индикатора мощности. Цифры в окошечке дрогнули, правая сдвинулась  и  едва
заметно для глаза поплыла кверху. Дальше надо было включить  обзор.  Силин
нашарил кнопку. Экран засветился, сумеречное,  рассеянное  сияние  озарило
тесную  внутренность  будки.  На  экране  не  было  звезд,  только  линия,
начертанная локатором, бежали по нему, а звезд локатор  даже  не  замечал;
прибор, как человек практического ума, воспринимал лишь то, что находилось
поблизости и могло оказать влияние на обстановку, до дальних светил ему не
было дела. Сейчас окрестность пустовала, светлая линия не  изгибалась,  не
дыбилась  пиком,  и  это  означало,  что  экспедиция  не  встретит  помех,
благополучно разгонится и проскользнет  в  надпространство  через  пролом,
услужливо сделанный Дятлом.
   Теперь, в  полной  готовности  к  событиям,  Силин  мог  под  ритмичное
щелкание накопителя поразмыслить  о  будущем.  Охотно  покоряясь  обычному
своему стремлению не сидеть без дела,  когда  можно  найти  его,  он  стал
прикидывать, каким образом "Драконы" могли бы помочь, если Силин с Логом и
в самом деле запросят помощи.  Боцман  улыбнулся,  словно  уже  и  простым
глазом стало можно различить быстро летящую  среди  звезд  искорку.  Он  с
легкостью представил,  как  "Дракон"  идет,  не  уменьшая  скорости,  лихо
тормозит в самый последний момент, ложится  на  круговую  орбиту,  выбирая
место для посадки... Вообразить это было нетрудно: ведь и  корабль  Силина
точно так же кружил в поисках свободного местечка, и  острые  черные  иглы
мелькали под ним. Капитан разыскал все-таки единственное место, и...
   Какое-то  из  слов,  в  которые  Силин  облекал  свои  мысли,  ему   не
понравилось. Ну да: "единственное".
   На этом  астероиде  нашлось  одно-единственное  место  для  посадки,  и
корабль занял его, как электрон заполняет последнюю  вакансию  на  внешней
орбите атома, куда больше не присоседиться уже никому.  Силин  потер  лоб.
Выходило, что прилететь-то  "Дракон"  прилетит,  но  сесть  не  сможет,  а
значит, не сумеет и оказать никакой помощи ни людям, ни кораблю.  Вот  это
да, ничего себе ушица...
   А если не сам "Дракон", а один из его катеров?
   Силин напрягся, стараясь с наибольшей четкостью увидеть астероид таким,
каким выглядел он тогда, с высоты. И  понял:  нет,  даже  самый  маленький
катер не сможет сесть. Это ведь только говорится - "маленький",  на  самом
деле катер - машина хоть куда. И потом, самый маленький и нельзя посылать:
масса астероида огромна, а ионные катера рассчитаны на действия в  космосе
и тяга у них чересчур слаба.
   - Вот такой супец, -  повторил  Силин,  чувствуя,  как  ему  становится
невесело. Вспомнилось почему-то, как он стоял в воротах, и  резво  набегал
правый крайний, а другой шел центром, мяч  крутился  у  него  в  ногах,  и
трудно было выбрать позицию.
   По  логике,  раз  места  нет,  значит,  надо  его  подготовить.  А  как
подготовить, если эти скалы и взорвать нельзя  -  во  всяком  случае,  той
взрывчаткой, какая есть у них на борту?
   Хотя - что-то было в  этой  мысли  насчет  взрывов.  Какой-то  поворот,
который - Силин чувствовал - пока ускользал  от  его  внимания.  Если  как
следует подумать, этот поворот можно будет, пожалуй, найти...
   Но  найти  Силин  не   успел.   Трель   прозвучала,   наполнив   будку;
металлические стенки тонко завибрировали. Силин торопливо протянул руку  к
приемнику.
   Голос Лога был прежним - спокойным, самоуверенным, от одного его  звука
все сомнения Силина вдруг съежились  и  поползли  куда-то  под  стул,  как
нашкодившие коты.
   - Ну, что ты там, брат мой Тристан-отшельник? - поинтересовался Лог.  -
Слышал свисток? Начинается серьезная игра, великий вождь: с учетом  всяких
случайностей, их можно ожидать вскорости. Возьми глаза  в  руки,  и  чтобы
пространство было, как бархат...
   - Я в игре, -  ответил  Силин,  стараясь,  чтобы  и  его  голос  звучал
безмятежно. - Пространство  чисто.  Черный  Дятел  готов.  Не  сомневайся,
сыграно будет как по нотам!
   Странно: убедил ли Силин Лога или нет, но самому ему стало  куда  легче
от собственной уверенности. В опасениях ничего  стыдного  нет,  только  не
надо держать их про себя: трус таит сомнения, смелый высказывает их. Силин
продолжал со сверхъестественным спокойствием:
   - Я тут прикинул насчет "Драконов". Не очень весело: они не могут  даже
сесть. Расчищать место аннигиляторами крейсеров  опасно:  кто  знает,  как
отзовется на такое дело вещество астероида?
   - О господи! - после едва уловимой паузы трагически воскликнул  Лог.  -
Куда я попал, в какое общество? Да о чем тебе думать, когда  здесь  я.  Я!
Понял, брат мой Фома?
   - Да иди ты! - сказал Силин, улыбаясь. - Я ведь не боюсь.
   - Наконец, - проговорил Лог удовлетворенно, - я  слышу  речь  классного
вратаря. И все же ответь: тебе приходилось летать на "Драконах"?
   - Ни разу, - признался Силин.
   - А я на них ходил, - торжествующе возгласил Лог, - и немало лет.  Я-то
знаю, что это за корабли! И могу тебя заверить, друг мой вахтенный:  стоит
нам попросить их помощи, как они мгновенно найдут  тысячу  и  один  способ
вытянуть нас отсюда.
   - Тысячу и один... - медленно  повторил  Силин,  испытывая  глубочайшее
удовлетворение от произнесения этого числа вслух.
   - Никак  не  меньше.  Дюжину-другую  из  этих  способов  знаю  даже  я.
Например, взять хоть... Но я  отвлекаю  тебя,  великий  вождь,  а  корабли
спешат. Мы еще успеем поговорить об этом. Итак -  держись.  До  финального
свистка!
   - Понял, - сказал Силин.
   И в самом деле, беспокоиться было нечего. "Драконы" приближались,  неся
с собой тысячу и одну возможность спасти людей, еще оставшихся в живых.  В
будке стояла тишина - не угрожающая, а дружественная,  нормальная  тишина,
необходимая для сосредоточенной работы. Силин внимательно глядел на экран,
обшаривая его глазами от края до края, словно уже в ближайшие  минуты  мог
увидеть вытянутые тела кораблей не в  воображении,  а  тут,  за  изогнутым
стеклом. Глаза напряженно работали, а мозг  бездействовал,  и  Силин  стал
вспоминать, как несколько месяцев назад началась вся эта история.
   Сначала два любителя из Японии  обнаружили  новое  небесное  тело.  Его
приняли за комету и даже  успели  дать  ей  соответствующий  номер.  Потом
поднялась тревога: комета, как полагали,  должна  была  пройти  в  опасной
близости Земли. Вскоре возникло подозрение, что комета - вовсе не  комета:
движение ее не вполне согласовывалось с законами небесной  механики.  Лишь
ученые до последнего мгновения, согласно  правилам  своей  игры,  пытались
объяснить  эволюции  небесного  тела  с   помощью   различных   комбинаций
естественных причин и следствий и окончательно преуспели в этом как раз  в
день, когда приближавшееся тело легло на круговую орбиту около Земли.
   К нему -  не  подходя,  впрочем,  ближе  нескольких  сот  километров  -
устремились земные кораблики, стараясь установить связь.  Сделать  это  не
удалось - гости не пользовались ни  одним  из  способов  связи,  известных
Земле, - но в конце концов после месячного  ожидания,  когда  ни  одна  из
сторон не предприняла попыток нанести другой какой-либо  вред  (сохранение
статус-кво потребовало колоссальной осторожности, поскольку каждая сторона
не знала,  что  другая  может  воспринять  как  угрозу;  Земля,  например,
временно отказалась даже от запуска  климатических  спутников,  вследствие
чего летний отдых у многих был испорчен),  гости  покинули  свое  убежище.
Земле это обошлось в несколько часов тихой паники: никто не мог знать, что
заключает в себе отделившийся от  корабля  и  медленно  снижающийся  диск.
Ограничились тем, что почти вплотную к нему подвели  беспилотный  корабль,
заранее обреченный в  жертву,  -  подвели  медленно,  очень  медленно,  во
избежание недоразумений. Диск не стал шарахаться  в  сторону  -  наоборот,
последовал за автоматическим проводником и  покорно  приземлился  в  самом
центре Атакамы, подальше от населенных мест.
   И вот теперь переговоры кончились, и гости уходили, а  Земля  провожала
их  с  почетом.  Маршрут  был   разработан   заранее:   чтобы   обеспечить
безопасность при  переходе  чужой  громоздкой  машины  в  надпространство,
астрономы всласть поколдовали над своими картами и каталогами и наткнулись
наконец  на   этот   астероид,   позволивший,   благодаря   своей   массе,
установленной  гравиастрономами,  обойтись  без   постройки   специального
спутника  с   мощными   противооткатными   двигателями:   переход   должен
происходить вдали от больших  планет,  искривляющих  пространство.  И  вот
корабль гостей с сопровождающими приближался  к  астероиду,  и  надо  было
следить за пространством всерьез.
   Откровенно говоря, это было скучное занятие,  вгонявшее  в  сон.  Чтобы
сделать  его  поинтереснее,  Силин  мысленно  вступил  в  соревнование   с
автоматами. Как только в пространстве окажется какое-то постороннее  тело,
подлежащее  уничтожению  слабым  импульсом  Клюва,  на  экране   возникнет
всплеск; если  вахтенный  не  заметит  сигнала  и  не  нажмет  контрольную
клавишу, через секунду автоматы  дадут  звонок,  чтобы  привлечь  внимание
человека. И вот Силин решил, что каждый прозвучавший звонок будет голом  в
его ворота, а каждый, предупрежденный им, - в ворота биокибов, у  которых,
при всех их достоинствах, вряд ли были хорошие вратари.
   Он так сосредоточился на игре, что не заметил, как прошло  время.  Счет
не был открыт, и на воображаемом табло стояли нули  (к  счастью,  зрители,
которые могли бы выразить недовольство, при этой игре не  присутствовали).
Лампочка на пульте замигала: это Лог  пришел  на  смену.  Силин  поднялся;
только  теперь  он  почувствовал,  как  затекло  тело  после  двух   часов
неподвижности, как гудит в голове и рябит  в  глазах  после  беспрерывного
вглядывания в экран.
   Он отворил дверцу и вышел. Мгновение они постояли рядом, потом  каждый,
протянув руку, прикоснулся к плечу другого. Беседовать не было времени, но
не в привычках Лога было разойтись молча. Поэтому Силин не удивился, когда
Лог сказал:
   - А в конечном итоге, повезло все же мне: работать-то с Дятлом буду  я.
Если тебя смутит что-нибудь при трансляции - спрашивай. Хотя ты все понял,
да и сама техника тривиальна. Как  сказал  один  парень:  "Проклятье  моей
работе, уловкам, что всем по плечу!".
   Он шагнул в кабину и  стал  примащиваться  там.  Силин  подождал,  пока
затворится дверь, и пожалел, что не нашел слов,  которые  сейчас  надо  бы
сказать Логу, чтобы ему стало совсем хорошо. Потом  повернулся  и  зашагал
знакомым путем к кораблю.
   Он шел, стараясь  не  глядеть  на  звезды;  это  стало  уже  привычкой.
Неожиданно он почувствовал, что может взглянуть на них, не делая над собой
усилия. Он удивленно поднял  брови  и  даже  засмеялся:  к  чему  бы  это?
Торопливое  вращение  звезд  теперь  не  говорило  о  чем-то   враждебном;
наоборот,  оно  вызывало  в  памяти  какую-то  плавную,  приятную  музыку,
старинный  вальс  -  Штрауса,  может  быть?  Все  еще   усмехаясь,   Силин
остановился, посмотрел на звезды - взглянул сразу,  резко  подняв  голову,
взглянул в упор, вызывающе, как смотрят в глаза человеку, которого боялись
и вдруг перестали бояться. Да, звезды и вправду  больше  не  пугали.  Они,
кажется, стали друзьями.
   Силину не хотелось отрываться от них.  Пришлось  просто-таки  заставить
себя опустить взгляд. Он  сделал  это,  испытывая  великолепное  ощущение,
свидетельствующее о силе и уверенности в себе.
   Близ корабля он позволил себе еще раз постоять -  каких-нибудь  две-три
минуты, от силы пять - и  полюбоваться  прекрасным  зрелищем  взвивающихся
светил. Потом вошел  в  лифт,  взлетел  наверх  и,  уже  снимая  скафандр,
почувствовал, что смертельно устал и с охотой прилег бы  на  часок-другой.
Но усталость была врагом привычным, и как бороться с нею, Силин знал.
   Он поел и выпил большую кружку кофе, такого  крепкого,  что,  казалось,
поднеси спичку - и он вспыхнет бесцветным пламенем. Теперь можно было идти
в рубку связи, чтобы откликнуться, как только Земля вызовет станцию.
   Однако перед этим Силин решил зайти в киберотсек, чтобы убедиться,  что
новый биокиб растет нормально, что ему хватает  всего,  -  слишком  многое
зависело от этого прибора в будущем. Силин долго смотрел в глазок.  Биокиб
уже почти созрел. Молодец Кродер - успел задать инкубатору программу сразу
же, как только Лист кокнул координатор. Лист... А  разве  Лист  работал  с
биокибами при Кродере? Его дело было - Клюв, с кибами Кродер возился  сам,
Листу пришлось заняться этим, когда биотектор уже выбыл. Но Лист  заведомо
не мог запустить инкубатор: в биотектуре  он  смыслил  не  больше  Силина.
Инкубатор зарядил Кродер. Значит, и прибор был разбит еще при  Кродере,  а
разбил Лист - он сам  говорил...  Нет,  наверное,  просто  перепуталась  в
памяти последовательность событий, иначе трудно  понять,  как  мог  Кродер
догадаться, что именно будет разбито после его смерти. А ничто  другое  не
могло оказаться в инкубаторе:  все  остальные  автоматы  были  исправны  и
замены не требовали.
   Додумывал это Силин уже за пультом связи. Затем вызвал Лога.
   - Дошел благополучно, - доложил он.
   - Они уже нащупали нас: был сигнал маяка! Чувствуешь?
   Голос Лога звучал взволнованно. Силин прикинул:
   - Чуть раньше, чем предполагалось.
   - Хорошо разгоняются. Славно, друг мой боцман! Славно! Пройдут  раньше,
значит, раньше все и...
   - Ну, ладно, - сказал Силин.
   - Вот именно. Я, наверное, просто хотел  сказать:  раньше  вернемся  на
Землю.
   - Да, - сказал Силин весело. - Само собой.
   - Теперь слушай: аппаратура настроена на трансляцию.
   - Ты говорил.
   - Ничего не меняй. Твое дело - только включить.
   - Это я сумею.
   - Если захотят перед этим видеть нас, откажись. Объясни, что не  хочешь
сбивать настройку, переключать с трансляции на обзор рубки. Ты не связист,
тебе простительно, если не захочешь  лишний  раз  возиться  с  настройкой.
Попроси, чтобы вызвали на следующем обороте, а еще лучше - попозже.
   - Так и сделаю. А если она спросит, почему на сеансе не ты?
   - Она не спросит, - после паузы ответил Лог. - А если... что ж,  сочини
что-нибудь.
   - У меня так гладко не получается...
   Силин тут же пожалел о сказанном. Лог - слышно было - усмехнулся:
   - Как у меня? Да, я в этом профессионал хоть куда. В  артисты  пойти  -
мне цены бы не было.
   Силин настороженно вслушивался в звуки его голоса.
   - У тебя что-то не в порядке, Лог? Плохо себя чувствуешь?
   - Я? Наивный мальчик... Слушай дальше: перед трансляцией Земля тебя  не
увидит, но будет слышать. Поэтому, чтобы они ничего не заподозрили, включи
запись. Найди на панели тумблер - третий справа во втором ряду...
   - Лог, слушай...
   - Не перебивай старших.
   - Ты очень обижен, что она...
   - Милый, разве на это обижаются? Ты нашел тумблер?
   - Нашел. Что это за запись?
   - Я как-то  записал  для  собственного  удовольствия,  как  разыгрывали
Грина, и все ржали. Земле покажется, что мы шумим тут,  неподалеку.  Такая
оптимистическая картинка...
   - Это ты неплохо придумал, - сказал Силин.
   - Ну, держись.
   - И ты, - проговорил в ответ Силин.
   - Главное -  спокойствие.  Все  идет  по  плану.  Тренерская  установка
выполняется на сто процентов. Последний тайм. Кончим с финальным свистком,
точно по секундомеру.
   - Все ясно, - сказал Силин, радуясь, что голос Лога вновь звучит бодро.
- На Земле надо будет обязательно сыграть. На этот раз в одной команде. Мы
же не самые плохие игроки, а?
   - Мы-то? Из лучших! Мы с тобой... Алло! - перебил Лог сам  себя.  -  Ты
слушаешь? Внимание! Внимание! Вижу их!
   - Я готов! - крикнул Силин, чувствуя, как заколотилось сердце.
   - Включай! Земля уже, наверное, стучится в дверь!
   Лог угадал. Как только Силин включил видео и косые полосы  побежали  по
экрану, в рубке зазвучал требовательный голос Лидии:
   - Почему молчите? Почему молчите? Не слышу вас...
   Силин  повернул  переключатель.  Звезды  вспыхнули  на  экране,   вечно
нетерпеливые звезды. Они  -  на  этом  экране  -  неслись  слева  направо,
заполняя его своими письменами; но вот одна из них,  показавшись  в  левом
углу, не последовала за остальными, а стала пробиваться наперерез  потоку,
сверху вниз. Силин нажал клавишу, на  которой  уже  загодя  держал  палец.
Стремительность звезд исчезла, они вдруг остановились, на пульте вспыхнуло
табло: "Слежение включено". Антенна теперь вращалась, удерживая на  экране
один и тот же участок неба.
   "Игра, - подумал Силин. - Великолепная игра!".
   - Земля! - сказал он громко. - Я здесь, Земля! Слышу вас!
   - Кто на связи? - И тише. - Это ты?
   - Я, - сказал он. - Я.
   - Здравствуй... - так же тихо проговорила она.
   Он молчал: просто невозможно было найти слово для ответа.
   - Станция! - вмешался другой голос, мужской. - Не слышим вас!
   - Земля! - опомнился Силин. - Как видите? Ретранслятор станции включен!
Видите их? Они на экране...
   Звезда - единственная, двигавшаяся теперь -  ползла  через  экран,  все
увеличиваясь, становясь ярче. Рядом с ней стали видны  еще  три  звездочки
послабее - три "Дракона".
   - Видим! - сказал мужской голос с Земли. - Какое у вас бездонное небо!
   - Они приближаются! - вдруг охрипнув, сказал Силин. Он нашарил тумблер,
о котором говорил Лог, нажал, положил левую руку на регулятор  и  медленно
ввел фонограмму, на которой шумели и смеялись умершие. Звезды, бегущие  на
давно забытом фоне неподвижного неба, все росли, теперь их было не спутать
ни с какими другими.
   - Попросите ваших говорить потише! - сказал мужской голос.
   - Эй, молодцы! - крикнул Силин, чуть отвернувшись от  микрофона.  -  Не
галдите так! - Рот его кривился, глаза  часто  мигали.  -  Земля  меня  не
слышит! - Презрение к себе было на его лице, но  голос  звучал  бодро.  Он
приглушил фонограмму.
   - Внимание! - крикнула Лидия на  Земле.  -  Смотрите  же!  Включаю  всю
планету!
   Самая яркая звезда на экране уже обрела размеры. С каждой  минутой  все
четче становились ее контуры. Это был тетраэдр со множеством выростов, чье
назначение пока, наверное, оставалось тайной даже для специалистов  Земли.
Три  вытянутых  трехкорпусных  "Дракона"  с   вынесенными   далеко   назад
рефлекторами шли по сторонам, образуя призму, в центре которой и находился
тетраэдр гостей, - неслись, вытянув вперед полураскрытые клювы  питателей.
Сильнейшие крейсеры из всех, какими обладала Земля, по сравнению с  гостем
они казались дельфинами рядом с китом.
   - Земля! - сказал Силин. -  Земля!  Смотрите  картинку,  связь  с  вами
прерываю, подключаю трансляцию с "Драконов". Связь с вами -  на  следующем
сеансе, попозже. - Он повернул переключатель на нужную волну. -  "Дракон",
я станция. Слышите меня?
   - Слышим и видим хорошо! - голос  "Дракона"  пробился  сквозь  жужжание
помех. - Проходим нормально! Продолжаем разгон!
   Силин нашарил клавишу и нажал. Тонкая  сетка  словно  легла  на  экран,
вспыхнули шкалы группы приборов слежения; все биокибы,  смонтированные  на
станции, работали  теперь  на  полную  мощность,  сопоставляя  скорость  и
направление летящей в пространстве экспедиции с  теми  данными,  что  были
заложены  в  их  необъятной  памяти,  мгновенно  производя  вычисления   и
передавая результаты на приборы.  Несколько  секунд  Силин  вглядывался  в
светящиеся окошечки, потом перевел взгляд на экран.
   - Внимание, "Дракон"! По нашим данным, пространство  чистое,  пригодное
для маневра, скорость выдерживаете, идете с угловым  отклонением  в  шесть
десятых секунды, для коррекции имеете время - сто сорок секунд!
   - Поняли вас, производим коррекцию!
   Наступило молчание - наверное, и на Земле сейчас никто не произносил ни
слова, вглядываясь в экраны. Силин представил, как  разносятся  сейчас  по
отсекам "Драконов"  предупреждающие  гудки,  как  включается  страховка  и
кресла плавно поворачиваются в направлении предстоящей  перегрузки.  Вдруг
он пригнулся к микрофону:
   - Внимание, "Дракон"! Можете ли сообщить гостю о коррекции?
   - Алло, станция! Гость автоматически сохраняет положение в центре нашей
системы, подвернет синхронно, - донесся ответ.
   Силин покраснел: на Земле, наверное, смеются. Вот уж некстати  вылез...
Теперь он не отрывал глаз от секундомера.
   -  Время!  -  крикнул  он:  ему  показалось,  что  корабли  медлят.  Но
мгновением раньше "Драконы" на экране чуть дрогнули, зеркала  их,  видимые
отсюда в три четверти, на  краткий  миг  залились  фиолетовым  светом.  Не
отстав ни на долю секунды, и тетраэдр изменил  направление  на  неуловимую
глазом величину - он просто чуть  затуманился  на  миг.  Силин  облегченно
вздохнул: теперь корабли лежали точно на оси.
   - "Дракон"! - позвал он. - Идете точно, поняли? Идете  точно,  сообщите
готовность к маневру!
   - Алло, станция, к маневру готовы, ждем команды!
   Силин быстро щелкнул переключателем:
   - Внимание, Лог! Они готовы, они готовы! Включаю тебя!
   Голос Лога, уверенный, ликующий, рванулся из динамика:
   - Привет, станция! Привет, "Драконы"!  Сделан  контрольный  замер!  Как
сказано, с миром идите в море! Отсчет двадцать, и держитесь крепче!
   - Спасибо, ребята! -  донеслось  оттуда.  -  Привет!  Остальное  -  при
встрече...
   Жужжание помех становилось  уже  сильнее  голоса:  поле  заряженных  до
предела батарей "Дятла"  искажало  передачу.  Но  отсчет  шел:  оставалось
пятнадцать секунд - восемь - три - ноль.
   Ударило. Силину показалось, что скалы сдвинулись с места,  но  это  был
корабль; его шатало, как высокую мачту  на  ветру.  Масса  астероида  была
велика, но и она не смогла не отозваться на потрясающей силы толчок, когда
батареи разом вышвырнули громадный заряд, сфокусированный  энергетическими
линзами Клюва Дятла. Что-то промелькнуло на экране  и  ударилось  в  скалы
невдалеке от корабля, высекая искры, роняя расплавленные  капли:  это  сам
Клюв вместе с обломками фермы, сорванный, как и предполагалось, отдачей  с
места, пролетел и грянулся об утесы. Он был не нужен больше:  энергия  уже
ушла в пространство, которое ей предстояло преобразовать.
   Силин не отрывался от экрана. Лишь доля  секунды  потребовалась  потоку
энергии, чтобы сфокусироваться в нужной  точке,  в  ста  двадцати  тысячах
километров отсюда. Теперь там,  казалось,  звезды  сорвались  с  привычных
орбит и кружились, свиваясь в туманный  клубок,  тонущий  в  черноте.  Они
кружились все быстрей, туман становился плотнее, потом что-то ярко-зеленое
стало пробиваться сквозь него, гася звезды,  и  загорелось  вдруг  солнцем
цвета молодой, сочной травы. Три  "Дракона"  и  тетраэдр  гостей,  отражая
свет, сверкнули звездами минус третьей  величины,  зелеными,  как  кошачьи
глаза; одновременно их зеркала снова вспыхнули фиолетовым - корабли давали
последний  импульс,  -  а  машина  гостей   опять   затуманилась,   словно
расползаясь по пространству. Зеленое  солнце  ширилось,  острые  лучи  его
растекались во все стороны, концы их  и  самый  центр  зеленого  пятна  на
экране стали синеть. На "Драконах" что-то  кричали  в  микрофон,  но  слов
различить было уже нельзя, да и не нужно: судя по  ликующему  голосу,  все
там шло как надо. Секунда едва успела протечь - и  все  вдруг  оборвалось,
тяжелый непроницаемый занавес упал на вселенную, не стало видно ни звезд и
ничего другого, даже кусочек скалы, заметный до  этого  в  уголке  экрана,
исчез, словно зеленое сияние, погаснув, унесло и его.  Но  это  было  лишь
реакцией изнемогших от яркости глаз: на  самом  деле  и  скалы,  и  звезды
остались на месте, и только зеленое солнце погасло, втянув  свои  лучи,  и
четыре корабля исчезли из пространства - ни  видеоприемники,  ни  локаторы
больше не воспринимали их; хотя корабли находились еще поблизости, но  уже
в  ином,  высшем  измерении,  недоступном  чувствам.  Назад,  в  привычное
трехмерное пространство, "Драконы" выберутся  и  без  посторонней  помощи:
надпространство само вытолкнет их, стоит им выключить  двигатели.  Настало
время подумать и о себе.
   -  До  свидания,  Земля!  -  сказал  Силин,   повернув   предварительно
переключатель. - Рады, если вам было хорошо видно.  Внушительное  зрелище,
правда? Уходим из вашей видимости, до встречи в эфире в скором времени...
   Голоса Земли донеслись до него уже едва различимо. Силин выключил экран
и снова перешел на связь с Логом.
   - Как дела? - спросил он и, не услышав ответа, позвал: - Лог!
   - Я здесь, - отозвался Лог, словно бы нехотя.
   - У тебя все в порядке?
   -  Тряхнуло  основательно.  Но  батареи  разрядились  отлично,  корабли
нырнули, как классный прыгун, - без единого всплеска.
   - Ах,  как  здорово!  -  сказал  Силин.  Он  даже  расстегнул  воротник
комбинезона, словно и впрямь работа была  нелегкой,  откинулся  на  спинку
кресла, положил руки на колени. - Как хорошо!
   - Да, можешь считать, что эту игру мы выиграли.
   - Теперь пойдет веселей, правда?
   - Погоди. Давай сначала проделаем все, что полагается.
   Силин протянул руку и взял лежавшую на пульте инструкцию.
   - Слушай меня, - сказал он. - Ввести автоматы в режим два!
   - Есть режим два, - было слышно, как у Лога защелкали переключатели.
   - Предохранитель! - скомандовал Сплин погодя.
   - Есть предохранитель.
   - Батареи замкнуть! Реактор на ноль!
   Он выслушал ответы.
   - Ну, все наконец, - облегченно подвел он итог.
   - Да, - откликнулся Лог. - Теперь совсем все.
   - Хотя, - сказал Силин, раздумывая, -  заново  смонтировать  биокибы  -
тоже, скажу тебе, работка не из самых легких.
   - Восстановить биокибы? - Лог помолчал. - Ну что  ж,  теперь,  пожалуй,
самое время...
   - Да нет, не сразу. Отдохнем хоть часок, подремлем...
   - Я имел в виду, брат мой, самое время поговорить, не торопясь, на  эту
тему.
   - Ты о чем?
   - Да видишь ли... Восстанавливать автоматы нам вовсе ни к чему.
   - Ты весело шутишь, - сказал Силин, недоумевая.
   - Вся беда в том, что нам их не наладить, даже проживи мы еще сто лет.
   - Погоди, - Силин резко выпрямился в кресле, нахмурившись, наклонился к
микрофону. - Ты же говорил...
   - Увы! Во всей этой механике я понимаю еще  меньше  тебя.  Корабли,  на
которых мне приходилось летать, оснащены самой обычной электроникой.  И  к
тому же, координатор тяги,  как  ты  видел,  разбит.  А  без  него  -  сам
понимаешь...
   - А новый? Из инкубатора?
   - Это, к сожалению, не  координатор.  Ничего  общего.  Сравни  хотя  бы
конфигурацию: он и не ляжет на место.
   - Не координатор? А что же это?
   - Откуда я знаю? Разве угадаешь, что взбрело тогда  в  голову  Кродеру?
Может, он был уже нездоров?
   - Ладно, - сухо произнес Силин. Ему стоило большого труда  ограничиться
этим словом. -  Значит,  нам  остается  только  внимательно  наблюдать  за
пространством.  Об  отдыхе  думать  действительно  некогда.   Как   только
"Драконы" вынырнут, я дам сигнал бедствия.
   - Нет, милый. Пустое дело. Они ничем не смогут нам помочь.
   - То есть как?
   - Ты и сам знаешь, им негде сесть.
   - Ты же уверял...
   - Врал.
   - Вот как! А тысяча способов? Ты ведь летал на "Драконах"?
   - Горе мне, - сказал Лог. - Я никогда  в  жизни  не  ступал  на  палубу
"Дракона". А способов таких нет, да и быть не может.
   Силин почувствовал, как гнев приливает к вискам.
   - Ты... знаешь, кто ты?
   - Ну, знаю, - ответил Лог. - А впрочем, ну тебя  к  дьяволу.  Я  устал,
работая за двоих. Не будь я таким, кем стал бы сейчас ты?
   Силин промолчал. Он почувствовал, что краснеет.
   - Нас ведь с тобой практически уже нет, -  спокойно  продолжал  Лог.  -
Хотя мы еще и дышим, нам  ничто  больше  не  под  силу:  ни  взлететь,  ни
дождаться чего-то... Единственное, что мы  могли  сделать,  -  это  помочь
кораблям. Мы принадлежали им. Поэтому, я не  мог  сказать  тебе  с  самого
начала, что на спасение у нас нет и одного шанса из  миллиона:  тогда  мне
пришлось бы выкручиваться одному, а на это меня не хватало. Я хотел, чтобы
ты снова стал спокоен и весел. Я знал, что ты справишься с  собой.  Так  и
вышло. Ты молодец.
   Сплин медленно проговорил:
   - Значит, ты все время дурачил меня...
   Он услышал сдавленный смешок Лога.
   - Видишь, друг мой, как низко я пал? Я ведь большую часть жизни  провел
на Земле, в централи суперсвязи. И лишь когда ваш связист заболел и срочно
искали замену...
   - Не надо, - попросил Силин. - Не то я...
   - Ну, что - ты? - холодно спросил  Лог.  -  Может,  ты  полагаешь,  что
другой на моем месте справился бы лучше?
   - Извини, - упавшим голосом проговорил Силин. - Я неправ.  Возвращайся,
и, может быть, мы еще что-то придумаем.
   - Да нет, - сказал Лог. - Это лишнее.
   - Старик, ты тронулся.
   - Нет. Я честно доиграл до финального свистка.
   - Его еще не было.
   - Был, брат мой. Я сыграл свое как умел. Больше не могу.
   - Почему?
   - Устал. И слишком много хитрил. А я  не  люблю  врать.  Как  и  всякий
нормальный человек. Я писал суперграммы за мертвецов. Я заверял, что все в
порядке, когда было хуже некуда. И тебе втер очки, как ты знаешь. Так  что
теперь не испытываю к  себе  ничего,  кроме  презрения.  Ну,  что  ж:  мое
совершеннолетие наступило уже давненько, теперь я принадлежу  сам  себе  и
вправе распоряжаться своим достоянием. Вот я им и распоряжусь.
   - Постой... Ну, пусть ты делал все это. Но ведь  ты  прав  -  это  было
нужно! Иначе мы не обеспечили бы прохождения. Ты поступал как  надо,  и  я
готов заявить это любому!
   - Ох, мальчик... Неужели ты  думаешь,  что  мне  важно  мнение  других?
Основное - что думаю о себе я сам! А я просчитался. Начиная, я думал,  что
подвиг оправдает все. Результат - главное! Да, я  поступал  правильно.  Но
"правильно" и "безопасно" - не одно и то же. Ничем нельзя оправдать  ложь.
Если бы это сделал ты - как чувствовал бы ты себя сейчас,  будь  все  даже
трижды оправдано?
   -  Не  знаю,  -  неуверенно  пробормотал  Силин.  -  Мне   никогда   не
приходилось...
   - А я, ты думаешь, учился этому? - крикнул Лог. - Специально готовился?
Видел в этом смысл жизни? - Он помолчал. - Ладно. Поговорим о деле.  Скоро
Земля снова выйдет в эфир. Что ты им скажешь?
   - Говорить будешь ты.
   - Думаешь, если я решил, меня еще  можно  переубедить?  Нет,  на  связи
останешься ты. Что же ты скажешь?
   - Всю правду.
   - Нельзя.
   - Почему?
   - Потому что теперь надо думать о них, а не о нас. Стоит им узнать, как
обстоит дело в действительности, и они тут же прилетят, даже не зная,  как
спасти нас, - прилетят просто потому, что невозможно не  прилететь,  когда
люди гибнут и зовут тебя. И это будет вдвойне мучительно  для  них  и  для
тебя: видеть их простым глазом - и знать, что ты недостижим для  них,  как
они - для тебя. Лучше избежать этого.
   - А если они найдут способ?
   - Найдут возможность сесть? Допустим невозможное: найдут. Но можешь  ли
ты ручаться, что они не погибнут так же, как и наш экипаж? Молчишь?
   - Я слушаю.
   - Поэтому Земля не должна знать, что люди погибли здесь, на  астероиде.
Пусть эта чертова глыба считается  благополучной  во  всех  отношениях.  В
таком случае его очередь  в  программе  исследований  наступит  лет  через
пятьдесят, если не позже. А к тому  времени  люди,  может  быть,  научатся
делать какие-нибудь прививки...
   - Против чего?
   Лог ответил не сразу:
   - Одним словом, важно, чтобы они не оказались тут сейчас.
   - Что же ты предлагаешь?
   - Погибнуть.
   - Я, наверное, страшно отупел, - пожаловался Силин. - Не понимаю.
   - Погибнуть ведь можно везде: можно тут, а можно и  на  пути  домой,  в
пространстве. Тогда искать некого и  незачем:  если  машина  взрывается  в
рейсе, от нее не остается ничего. Ты понял?
   - Чего ж тут не понять, - ровным голосом сказал Силин.
   - Для этого нужно, чтобы ты доложил, что на борту все в полном порядке.
Потом, выждав некоторое время, ты снова установишь связь и  сообщишь,  что
корабль стартовал и лежит на курсе. Для этой передачи ты изменишь частоту,
чтобы  имитировать  допплер:  на  самом  деле  у  тебя   ведь   не   будет
дополнительной скорости.
   - Что такого, - согласился Силин. - Элементарная задача.
   Он сам удивился собственному спокойствию. Но ему и в самом деле не было
страшно сейчас. Наверное, он еще просто не осознал всего.
   - Рад твоему самочувствию, - проговорил  Лог.  -  Эту  вторую  передачу
лучше будет прервать на полуслове. Правдоподобнее. И после этого  -  ни  в
коем случае не отзываться больше! Как бы тебе ни хотелось, как бы  они  ни
страдали.
   - Это будет трудно, - тихо сказал Силин.
   - Очень. Но ты сможешь. Ты сильный парень. "Нас  двое  могучих,  сказал
Камал".
   - Ну, дальше?
   - Дальше? "Но она верна одному".
   - Да нет, я... Лог, слушай: ты это о Лиде?
   - Это стихи, к ней они не имеют отношения.
   - Почему ты так поздно начал летать, Лог? Из тебя вышел бы капитан.
   - Не знаю. Боялся, наверное. Мне кажется, что я - вроде нашего Дятла  -
рассчитан на разовое употребление. Но кому  нужна  сейчас  моя  биография?
Главное ты понял: чтобы избежать искушений, корабль надо взорвать во время
второго сеанса связи.
   - Взорвать? Корабль?!
   - А как ты хотел? Уверить всех в своей гибели  -  и  потом  ждать,  "не
выручит ли счастливый случай? Не надо обманывать себя, великий  вождь:  на
этот раз лучше обойтись без иллюзий. Помни: ты спасешь многих на Земле.  И
Лиду.
   - Да. Спасу от себя - это ты имел в виду?
   - Нет. - Спасешь - потому что он обязательно полетит, узнав,  что  тебе
грозит беда. Я ее знаю. Словом, думай об одном: мы выиграли трудный  матч,
продержались до последнего  свистка.  А  что  будет  потом  в  раздевалке,
зритель этого не увидит.
   - Насчет последнего свистка не согласен, - сказал Силин.
   - Вот как? - подчеркнуто удивился Лог.
   - Ты слышал его?
   - Как тебя сейчас.
   - А я считаю, что последний свисток - это первый, которого ты больше не
слышишь. А пока слышишь, игра продолжается.
   - Это  ничего  не  меняет;  взорвать  корабль  надо.  Иначе  "Драконы",
возвращаясь, нашарят его локаторами и вся наша сказка расползется по швам.
   - Мне надо подумать, Лог. Взорвать корабль... Мне ведь не себя жаль.  Я
не стану обещать тебе сразу. Ты должен обождать.
   - Черт! - сказал Лог. - Думаешь, сидеть тут так приятно?
   - Приходи сюда.
   - Хитер, хитер...
   - Какая тебе разница, если в любом случае выход один?
   - Разница есть. Хотя бы в том, что мне не хочется лишний  раз  тащиться
через этот сумасшедший  лабиринт,  созданный  господом  в  приступе  белой
горячки. Правда, звездный шейк мне стал даже нравиться, но  этого  слишком
мало.
   - Соберись с силами и  приходи.  Подумай:  если  я  откажусь  от  твоей
программы, выполнять ее придется тебе самому.
   - И не подумаю. За людей на Земле ты в таком же ответе, как и я. Почему
же я должен тебя уговаривать?
   - Ну, ладно. И все же подожди полчаса.
   - Да к чему?
   - Я не верил, что мы справимся вдвоем. Ты убедил меня, и  мы  выиграли.
Теперь моя очередь сказать: потерпи полчаса - и я  что-нибудь  обязательно
придумаю! У меня такое ощущение, что все кончится хорошо. А интуиция редко
подводит.
   - Господи боже, какой бесстыдный хвастун! Кто  когда-нибудь  слышал  об
интуиции Силина? Ладно, я погожу - чтобы наказать тебя за самоуверенность.
   - Разве тебе самому не нужно время, чтобы подготовиться...
   - К чему - к смерти? Ты  начитался  романтических  книжек.  Да  человек
готовится к ней всю жизнь! Или ты думаешь, что я еще  студент  и  не  могу
обойтись без ночи перед экзаменом?
   - Значит, ты ждешь.
   - При одном условии: без лирики.
   - То есть?
   - Не вздумай выходить и идти сюда, чтобы предотвратить кошмарную драму.
Помешать ты все равно не сможешь,  только  зря  потратишь  силы.  В  твоем
распоряжении полчаса.
   Наступила  тишина.  Силин  встал,  и  у  него  закружилась  голова.  Он
чувствовал, что не в силах до конца понять Лога, и  поэтому  не  сможет  и
разубедить его. А придумать - что ж тут придумаешь?
   Он прошелся взад и  вперед  по  рубке,  прикоснулся  к  пульту,  провел
пальцами по экрану. Резко повернувшись, вышел. Спустился в салон. Тут  все
осталось, как было, только  кристофон  выключился.  Силин  протянул  руку,
чтобы  включить,  потом  опустил  ее.  Прошел  на  камбуз.  Достал   банку
сгущенного молока, ударом ножа  вскрыл  ее.  Молоко  было  горьким.  Силин
отшвырнул банку.
   Еще минут пятнадцать бродил он по отсекам и коридорам корабля, не зная,
куда и зачем идет. В коридорах лежала тишина,  тускло,  вполнакала  горели
плафоны.  Иногда  включался  и,  погудев  немного,  смолкал  климатизатор.
Корабль дышал, он жил бы и без людей, долго - многие годы, пока не выгорит
топливо в малом реакторе. Убийство корабля - самое аморальное: он не может
защищаться, это как убить спящего... Силин постоял  около  пандуса,  потом
спустился в  киберотсек.  Что-то  изменилось  там.  Погодя,  Силин  понял:
отключился  инкубатор,  в  котором  закончилось   формирование   ненужного
биокибера. На табло инкубатора горела теперь  надпись:  "Включить  в  сеть
контроля экипажа". Для чего? Зачем? Силин попытался понять это, но  так  и
не нашел  здравого  объяснения.  Отчаявшись,  пожал  плечами:  бесполезный
автомат, случайно родившись, просто жаждал дела; самому Силину тоже  нужно
было заняться хоть чем-нибудь. Товарищи по несчастью, киб  и  человек,  на
которых возлагались надежды и кто оказался не тем, за кого их принимали...
"Ладно, помогу тебе, а мне уже никто не сможет"...
   Он открыл инкубатор, бережно извлек тепловатую капсулу с  торчащими  из
нее проводками и стал разбираться в том, как же присоединить ее.  В  конце
концов он справился с этим. Больше и тут  делать  было  нечего.  До  конца
срока оставалось неполных пять минут. Силин пошел дальше.
   Он обходил корабль, но лишь теперь  понял,  что  это  -  прощание.  Что
корабль он взорвет. Нельзя, чтобы Земля раскусила игру и сохранила  плохую
память об умерших, а ведь так может случиться:  для  актерской  игры  есть
сцена, в любом другом месте это уже не искусство, а подлость.
   Самое трудное порой - принять решение, выполнить его бывает проще.  Для
Силина подготовка корабля ко взрыву и вовсе не представляла сложности: был
он третьим пилотом (хотя прозвище "Боцман" прилипло к нему накрепко)  и  с
энергетическим и двигательным хозяйством был хорошо знаком. Он  подготовил
реактор к действию, потом  вывел  из  строя  систему  безопасности:  убрал
предохранители  и  без  особого  напряжения  заклинил  системы  сброса   и
катапультирования   реактора.    Все    в    нем    сопротивлялось    этим
противоестественным действиям, но он заставил себя сделать все на совесть,
основательно, как будто это вело не к  сокращению,  а  к  продлению  жизни
корабля.
   Наконец он вытер руки. Полчаса давно минуло,  и  Лог,  наверное,  давно
потерял терпение; Силин подумал об этом, как о  чем-то  обычном:  в  конце
концов, умрешь ты чуть раньше или позже - уже не имело значения.
   Теперь оставалось лишь установить автокорректор тяги на  нужное  время.
На тот час, когда будет проходить второй сеанс связи с Землей.
   Силин стоял, потирая лоб: опять кружилась голова, и в какой-то миг  ему
показалось даже, что он не устоит и упадет. Он устоял, но чувствовал  себя
все менее уверенным. Ему пришло в голову; что второго сеанса он может и не
дождаться, и некому будет нарисовать Земле веселую картинку со стремящимся
к дому кораблем. Да и нужен ли был второй сеанс? Пожалуй, лучше  закончить
все во время первого. Он  скажет,  что  они  уже  летят.  Потом  что-то  о
подозрительном поведении двигателей. Наверное, если заранее подготовиться,
можно будет рассказать убедительно. Несколько слов - и взрыв...
   Силин  представил,  как  этот  взрыв  будет   выглядеть   со   стороны.
Эффектно... Обломки  разлетятся  по  всем  направлениям,  и  лишь  гладкая
площадка останется там, где только что стоял великолепный корабль.
   С ходу Силин проскочил дальше. Но тут же вернулся к этой мысли. Гладкая
площадка останется после взрыва корабля!
   Пулей влетел он в рубку связи. И закричал в микрофон:
   - Лог! Скорее! Лог! Да Лог же! Я нашел! Слышишь? Нашел!
   Он совсем забыл, что Лог, скорее всего, уже не ждет вызова и не  сможет
на него ответить. Но Лог отозвался; наверное,  вовсе  не  так  легко  было
выполнить задуманное им, пока оставалась хоть какая-то надежда.
   - Можно подумать, что ты решил квадратуру круга!
   Силин вздохнул полной  грудью.  Только  сейчас  он  понял,  какой  ужас
охватил бы его, не отзовись Лог на вызов.
   - Спасены! - сказал он. - Жертва ферзя, понимаешь? Слушай!
   Он говорил горячо, как на защите диплома. Да, корабль надо взорвать. Но
сами они заблаговременно покинут его и укроются  -  хотя  бы  там  же,  на
полюсе. Испарится половина корабельных конструкций, а остальное разлетится
во все стороны, так что даже убирать ничего не придется. Сама  ж  площадка
вряд ли придет в негодность: слишком крепок материал.
   - Что, разве плоха идея?
   - Нет, - сказал Лог. - Что хорошо, то хорошо.  "Хороша  была  галера  и
хорош штурвал резной". Просто и смело.
   Голос его, однако, не стал веселее. Правда, Силин понял это не сразу.
   -  Так  давай  сюда!  -  воскликнул  он.  -  Соберем  все,  что   может
понадобиться, и станем ждать, пока появятся "Драконы". Договоримся с  ними
и взорвем!
   - Идея хороша, - повторил Лог. - Но и только, дорогой мой боцман.
   - Ты думаешь, не получится?
   Лог помолчал.
   - Видишь ли... - проговорил он наконец. - Я, собственно, и  ждал  тебя,
чтобы рассказать... Я и раньше догадывался, а теперь наконец понял,  после
чего умирают люди.
   - Отчего умирают?
   - Да не отчего, - с досадой проговорил Лог. - Отчего - я не знаю. После
чего. "После" не обязательно значит  "вследствие",  не  так  ли?  Школьная
логика. Вследствие чего,  мне  неизвестно.  Механизм  непонятен.  Но  люди
умирали после выходов из корабля на поверхность астероида, если выход  был
на продолжительное время. Каждый умирал после  четвертого  выхода.  Только
капитан  -   на   пятом.   Понял?   Люди   выходили   для   монтажа,   для
исследовательских  работ.  Один,  два,  три  раза.   Из   четвертого   они
возвращались не сами. Доктор выходил вне графика  -  для  исследований.  И
первым исчерпал лимит. Мы выходили реже всех. И остались последними.
   Лог умолк; молчал и Силин, хмуро глядя на пульт  связи.  Снова  на  миг
закружилась голова.
   - Интересно... - проговорил наконец Силин. - Один. - Он загнул палец. -
Два. Три...
   - Я уже подсчитал: ты сделал три выхода. Так что у тебя еще есть  запас
времени - если ты не станешь покидать корабль.
   - А ты?
   - Ну, собственно...
   - Четвертый, - тихо сказал Силин, сосчитав.
   - Да,  что-то  в  этом  роде  -  больше  трех,  меньше  пяти.  Так  что
возвращаться мне, как ты  теперь  понял,  нет  смысла.  Я  просто  немного
потороплю это дело. Я человек нетерпеливый, не люблю ждать. И, как сказано
у поэта: "никого не прокляну я, я страдал и жил с людьми".
   Лог говорил спокойно, но Силину в этом спокойствии  почудилась  фальшь,
бравада человека, который торопится умереть  оттого,  что  боится  смерти.
Силин вовсе не был уверен, что угадал правильно, и все же крикнул:
   - Знаешь, кто ты? Ты пижон!  Иначе  понял  бы,  что  нельзя  сдаваться.
Господи, как вдолбить это такому самовлюбленному  дураку,  как  ты?  Ты  и
умереть-то собираешься, чтобы не  нарушить  позы.  Потому  что  финального
свистка не было!
   - Поделом мне, - произнес Лог в ответ.  -  Нечего  создавать  маленьких
Франкенштейнов... Но ты неправ: свисток был. Представь, что  мы  играли  в
баскет и я  заработал  пять  персональных.  Хочешь  не  хочешь  -  иди  на
скамеечку. Как ты думаешь, великий вождь, что такое возраст?
   Опять он ушел  от  разговора  по  существу,  перевел  его  в  плоскость
словесной игры, где побеждает не правый, а умелый. И снова Силин  невольно
подчинился:
   - Ну... годы?
   - Так-то так, но какие? Не прожитые, как думают обычно, но те, что  еще
осталось прожить. Поэтому своего настоящего возраста люди обычно не знают.
А я теперь знаю, и со  всех  точек  зрения  намного  старше  тебя.  Уважай
старость, юноша.
   - Капитан сделал пять выходов.
   - Капитан был не нам чета. Но, кажется, мы все уже обсудили: и жизнь, и
остальное. Не хватит ли, друг мой? Скажи, а тебе не хотелось бы, чтобы там
все-таки оказалось нечто?
   - Ох... Лог, слушай: ты трус! Просто трус! Понимаешь?  Мало  того,  что
хочешь умереть сам, - ты и меня угробишь вдобавок! Ты  же  знаешь,  что  я
пойду искать тебя!
   - Может быть, - сказал Лог невесело. - Наверное, я самый великий  трус.
Не знаю. Но признание обвиняемого - давно уже не царица  доказательств,  а
других улик нет. Аргументация твоя несерьезна: не я тебя угроблю, а  взрыв
- потому что иного выхода не дано. Так что не  вали  на  меня.  Да  и  что
постыдного в трусости? Важно не проявлять ее  тогда,  когда  другие  могут
пострадать от этого. Ты не согласен? Слушай...
   Свист раздался в динамике - свист, напоминающий трель судейской сирены.
   - Вот как я умею, а? Правда, здорово? Не выходи, чтобы искать меня:  не
найдешь. Будь спокоен, я уж сделаю все на совесть.
   - Все равно я обязательно выйду за тобой, слышишь? И набью тебе морду -
такому, какого найду!
   - Не будь дураком, -  спокойно  ответил  Лог.  -  Не  порть  напоследок
благоприятное впечатление о себе, иначе мне будет очень обидно.
   - Мертвым не бывает обидно.
   - Мне - будет.
   - Лог! - крикнул Силин.
   Но  он  не  услышал  шороха:  связь  прервалась,  и  на  этот   раз   -
окончательно.
   Силин представил, как Лог отворяет дверцу  будки.  Переступает  высокий
порог. Дверка захлопывается - навсегда.  Лог  делает  первый  шаг.  Минует
поворот. Сразу? Нет, пройдет еще немного. Но разницы нет.
   Силин понял, что остался один. Совсем и навсегда. Ему  хотелось  что-то
делать. Он теперь чувствовал себя лучше: знал, что ему еще не пришла  пора
умирать. И не придет,  если  он  не  станет  больше  выходить  за  пределы
корабля. Надо что-то делать. Занять себя. Отвлечься.
   Впрочем,  стоит  ли  отвлекаться?  Лога  больше  не  было,   но   Земля
оставалась. И жизнь нескольких человек из того множества, что жило  сейчас
на Земле, зависела от того, что предпримет сейчас Силин.
   Он поднялся по пандусу на самый верх; поднялся легко, чуть ли не бегом,
хотя можно было и не спешить. Вошел  в  ходовую  рубку.  Несколько  секунд
смотрел на ручки, управлявшие автокорректором тяги. Потом повернул  кольцо
таймера, устанавливая его на часовое упреждение. Поразмыслив,  решил,  что
часа много, и переставил кольцо на  сорок  минут.  Включил  автокорректор.
Обождав немного, убедился, что автомат работает: кольцо таймера  медленно,
едва заметно для глаза, двигалось обратно, к нулевой отметке. Силин  ждал,
пока  под  риску  не  встала  отметка  "Тридцать  девять".  Столько  минут
оставалось теперь до взрыва.
   Он вышел из рубки, захлопнул за собой дверь и медленно спустился. Земля
еще не вызывала: она была сейчас по  ту  сторону  астероида.  Силин  побыл
немного в рубке связи. Но он не мог усидеть на месте. Хотелось двигаться -
быстро, резко, чтобы прошибал пот. В голове слегка  гудело,  и  все  время
что-то отсчитывало секунды и минуты. Силин почти выбежал из рубки.
   Он пришел в себя в тамбуре. Идти не  хотелось.  Идти  было  бесполезно.
Идти было нельзя. Он привычно надел скафандр, застегнулся и поехал вниз.
   Звезды, как всегда, как всю жизнь - насколько Силин помнил ее сейчас  -
летели вверх. Они летели вверх, а другие сыпались вниз, а третьи возникали
в чем-то, что не было ни верхом, ни низом - но все они почему-то  попадали
прямо в Силина. Это было приятно:  звезды  щекотали,  как  теплый  дождик,
шуршащий в листве, освежающий воздух и сверкающий в косых лучах  солнца  -
дождик, от которого не хочется укрыться, а наоборот, жаль  уходить  из-под
него. Силин шел и негромко повторял в микрофон имя Лога. Он знал,  что  не
получит ответа, и все же вздрогнул, когда увидел того, кого искал.
   Лог стоял, прислонившись к выступу скалы в самом узком  месте  прохода.
Скалы не давали ему упасть. Силин включил нашлемную  фару.  Скафандр  Лога
был распахнут, рука  не  успела  отойти  от  кнопки  замка  и  застыла  на
полдороге; казалось, Лог протягивает ее для  пожатия.  В  раскрытой  груди
скафандра  был  виден  домашний  комбинезон,  и  дико  было  видеть   этот
комбинезон здесь, под летящими звездами, среди зеркальных скал.
   Силин попытался отвести руку Лога  подальше,  чтобы  закрыть  скафандр.
Рука не сгибалась, она стала твердой, словно Лог сделался  частью  камней,
меж которых умер. Потом Силин попробовал  взвалить  его  на  плечи;  скалы
мешали, но в конце концов это удалось. Тогда Силин попятился, повернулся и
пошел.
   Он шел, согнувшись под ношей, и тосковал оттого,  что  не  мог  поднять
голову и взглянуть на звезды. Это было  нужно,  очень  нужно.  Силин  тихо
выругал Лога за то, что оператор связи не давал разогнуться и полюбоваться
на пляску светил.
   До корабля оставалось меньше ста метров,  когда  Силин  понял,  что  не
проживет дольше ни минуты, если не увидит  звезд.  Противиться  больше  не
было сил.  Он  осторожно  опустил  Лога  на  камни  и  с  неведомым  ранее
наслаждением поднял глаза к небу. Сразу закружилась голова,  но  это  было
приятно, и звезды теперь описывали восьмерки, прежде чем упасть за близкий
горизонт. Силин дышал медленно  и  умиротворенно.  Ему  было  хорошо.  Ему
хотелось стоять так вечно. Он знал, что ему не надоест. Жаль, что на Земле
нельзя видеть такие звезды.
   Мысль о Земле задержалась в его гаснущем сознании.  Она  зацепилась  за
какую-то другую. Мысли эти жили как бы вне  Силина  и  двигались  без  его
участия, помимо воли. И так же он  не  был  властен  над  тикавшим  где-то
секундомером. Мысли стали назойливы. Они вели себя  бесстыдно.  Стучали  в
виски. Силин морщился и крутил головой, не отрывая взгляда  от  звезд,  но
мысли не отставали. Чего они хотели от Силина?
   Он сделал неимоверное усилие, чтобы понять  это:  стоит  разобраться  в
мыслях, как они перестанут беспокоить. Он понял и ужаснулся.
   В следующий миг он подхватил тело Лога, словно оно  было  невесомым.  К
кораблю Силин бежал, как не бегал никогда на Земле. Он не глядел более  ни
под ноги, ни на звезды. Он не отводил глаз от корабля, боясь, что в каждый
следующий миг корабль может вспыхнуть невиданным доселе костром и взлететь
грудой обломков. Силин не знал, сколько времени прошло, но чувствовал, что
осталось его мало.
   Он ворвался в лифт, втащил Лога и нетерпеливо притоптывал ногами,  пока
кабина ползла вверх. Как только  кабина  остановилась,  Силин  кинулся  на
самый верх корабля, в ходовую рубку. Он бежал и просил  кого-то:  ну,  еще
полминуты. Еще пятнадцать секунд погоди! Еще десять...
   Дверь он даже не распахнул, а отшвырнул, ударив ее  всем  телом.  Одним
немыслимым прыжком достиг пульта и, еще не  успев  ничего  увидеть,  нажал
ладонью там, где находился выключатель автокорректора тяги.
   После этого он перевел  дыхание  и  с  минуту  стоял,  закрыв  глаза  и
покачиваясь. Затем медленно открыл глаза и посмотрел  на  таймер.  Он  зря
торопился: оставалось еще восемь минут! Он почувствовал, что  это  смешно.
Очень смешно, невыразимо, дико смешно! Он даже взвизгивал от смеха; так он
не смеялся еще никогда в жизни.
   Отсмеявшись, он почувствовал себя легким, почти невесомым, как если  бы
дело происходило в пространстве при выключенных двигателях. Он еще вытирал
слезы, проступившие от смеха, когда какой-то звук вошел в его сознание.
   Это была мягкая трель - отсюда она казалась ему приглушенным  судейским
свистком на зеленом поле. "Нет, - подумал Силин. - Это еще не конец  игры.
Не финальный свисток. Черта с два!" Только потом он понял, что  звук  этот
доносится из рубки связи и означает, что его вызывает Земля.
   Он кинулся вниз. Головокружение швыряло его от переборки  к  переборке,
но все же он добрался до рубки, сел в кресло и включил видео. На  миг  он,
наверное, забылся, а когда вновь стал воспринимать окружающее, глаза Лидии
внимательно и чуть испуганно смотрели с экрана прямо на него.
   - Здравствуй, - сказал он и улыбнулся. - Ну, вот и снова увиделись.
   Она что-то говорила в ответ, но Силин услышал только последние слова:
   - А вы? Как вы?
   - Мы? - он удивился, хотел спросить: "Какие мы?", помолчал и ответил: -
Мы ничего.
   - Устали?
   - Нет, - сказал он, подумав. - Не устали. Впрочем, конечно, устали. Все
спят.
   Он чувствовал, что вот-вот и сам уронит голову. Сон был рядом - мягкий,
теплый. Силин собрал все силы.
   - Спят. И я. Я тоже сплю.
   - Что с тобой? - спросила она, тревожась.
   - Ничего, - пробормотал он. - Все прошло.
   - Ты отдохнешь, - сказала она. - Наконец-то ваша вахта кончилась.
   - Да, - кивнул он. - Отдохну. Кончилась. Лида! Ты здесь?
   - Я?
   - Я хотел сказать - ты ждешь?
   - Я жду, - сказала она. - Ох, как я жду...
   - Помнишь, тогда, перед стартом?
   - Разве это можно забыть?
   - Ну вот, я и сейчас...
   Все-таки ему было не совладать с  собой:  сон  валил  его.  Лицо  Лидии
задрожало и запрыгало на экране. Силин с трудом протянул руку к настройке,
но вовремя понял, что виновато головокружение.
   - Подойди поближе, - попросил он.
   Она растерянно улыбнулась.
   - Поближе, - повторил Силин.
   Наверное,  на  Земле  работали  трансфокатором  -  лицо   Лидии   стало
приближаться, расти. Оно заняло весь экран. Силин не отрывал  глаз  от  ее
губ. Они двигались. Он принудил себя вслушаться.
   - ...Что с тобой? Что случилось? Где все? Хоть кто-нибудь?  Почему  там
так шумят? Где капитан Мак? Почему он не подходит к экрану?..
   - Заняты, - пробормотал  Силин,  удивляясь,  что  фонограмма  оказалась
включенной. - Там. - Он ткнул рукой куда-то,  кажется,  в  сторону  двери.
Зрение уже отказывало. - Они...
   Он понял, что умирает, и хотел поднять руку и выключить видео. Но  рука
не повиновалась более.
   Лидия взглянула мимо него, на дверь.
   - Где - там? - требовательно спросила она. - Не вижу!
   Голова Силина со стуком упала на пульт. Веки сомкнулись. Больше не было
ни экрана, ни женщины. Только звезды кружились - все быстрее, быстрее, мир
раскрутился, и теперь его  было  не  остановить.  "Вот,  значит,  как  все
кончается, - успел подумать он. - Бредом, в котором  капитан  Мак  говорит
что-то  своим  сдавленным  голосом  и  врач  фальцетом  возражает  ему,  а
шеф-инженер Грин просит: "Неужели нельзя потише?" Фонограмма? А Лидия? Что
она?" Он не успел додумать: слух выключился и настала тишина.
   - Ага, - сказала Лидия. - Вот теперь вижу. Здравствуйте,  капитан  Мак.
Это вы там так шумели? Здравствуйте, доктор... Доктор, скорее! Что с ним?
   - Лидочка! - восторженно сказал, доктор и всплеснул руками.
   - Перестаньте кокетничать с девочками! - хрипло оборвал его Бунт. -  Мы
все их не видели черт знает сколько времени.
   Капитан подошел к экрану, заслонив собой доктора и Силина.
   - Мы шумели? - спросил он. - Никогда еще мы не вели себя так тихо,  как
в последнее время. Сейчас мы отключимся на  пятнадцать  минут.  Объяснения
потом.
   Он выключил экран. Энергетик Мор показался в двери; он был в скафандре,
снял только шлем и остановился, зевая и протирая глаза.
   - Чем вы тут заняты? - спросил он. - Я выспался. Чего это мы  оказались
вдруг во втором трюме? И почему нельзя было разбудить меня по-человечески?
До сих пор стук в висках. Что это было такое?
   - Какая великолепная картина! - сказал  доктор,  разгибаясь.  -  Пульса
нет, рефлексов нет, дыхания нет. Все признаки смерти, а? Нам повезло,  что
здесь такой грунт. Это был киберлекарь, коллега Мор. Импульсы  через  сеть
контроля экипажа. Вот только откуда он взялся?
   - Кродер запрограммировал его еще при мне, - сказал капитан. - А  схему
заимствовал у вас.
   - Нет, это возмутительно! - сказал доктор. -  Неужели  нельзя  устроить
так, чтобы не рылись в моих бумагах? У меня там есть записи чисто  личного
характера!
   - А у вас нет там записей, в которых говорилось бы,  что  это  звездная
карусель будет гипнотизировать людей и в конце концов приведет к летаргии?
- язвительно поинтересовался Грин. - Я не медик и то понимаю. Как же вы...
   -  Теперь-то  объяснять  легко,  -  сказал  доктор.  -  Лучше  помогите
перенести Силина в  каюту.  Пусть  хоть  он  поспит  по-человечески.  А  я
понаблюдаю за ним: все же это интереснейший случай!
   Торопливо вошел Кродер.
   - Лог лежит в лифте! - сказал он; от волнения его акцент стал  особенно
заметен. - Мертв...
   - Видели, - буркнул капитан и раскрыл бортовой журнал.
   - Этого я не могу понять, -  сказал  Мор.  -  Он  никогда  не  выглядел
слабым. И вот тебе!
   - Ну, - хрипло проговорил Бунт, - если жизнь заставляет тебя  выйти  на
поединок с самим собой, то кто бы ни нанес удар, гибнешь ты.
   - Это романтика, - сказал Mop. - Красиво, но неверно.
   - Я был снаружи, - вмешался Кродер. - Дятел закинут на  скалы,  значит,
он сработал. Они вдвоем с Силиным выполнили задачу. Если это слабость,  то
что же есть сила? Героизм?
   - Вы намолчались, - теперь вас не  остановишь,  -  заметил  капитан.  -
Кродер, тут валяются ваши схемы, а ведь они понадобятся:  я  не  собираюсь
зимовать в этих краях. - Он снова заглянул в журнал.  -  Героизм,  да.  Но
герой - тот, кто додержался  до  последнего:  итоги  принято  подводить  в
конце.
   -  Не  согласен,  -  буркнул  Бунт,  массируя  горло.  -  Я,   кажется,
простудился во сне. Ангина? Где доктор?
   - А я - да, - сказал Mop. - По терминологии самого Константина,  он  не
доиграл до конца. Кстати, удар у него был поставлен классно.
   - Специалист! - прохрипел Бунт. - Что ты там сочиняешь, капитан?
   - Погиб при выполнении задачи, - сказал капитан. - Так сообщим. У  него
есть родные?
   Бунт покачал головой.
   - Да нет, он всегда был один. Если не вникать в детали.
   - Да? Оно и видно, - сказал капитан.

Last-modified: Thu, 16 Nov 2000 20:39:58 GMT

Оцените этот текст: