м, лишенном теней свете невозможно было определить расстояние. Поблизости те ручей, он не журчал, а пел - бесконечная мелодия, основанная на чужих, неизвестных нотах. Над водой кружились вихорьки, светившиеся белым, зеленым, голубым. Папиллон фыркнул, заржал. Эти места ему определенно не нравились. Я уже видел подобное, подумал Хольгер, видел эту холодную безмятежную голубизну над бледными деревьями и вонзавшимися в небо скалами. Но где? Где еще ветер шумит так мелодично и речушка позванивает стеклянными колокольчиками? Какое-то давнее видение - в Дании, в полусне-полуправде летней ночью? А может, еще раньше, в забытые ныне времена? Не знаю, но очень хотел бы дознаться... Они ехали дальше. В этом не подверженном изменениям свечении. Время, наоборот, казалось текучим и неустойчивым. Быть может, они ехали минуты. Быть может, столетия. Нереальные пейзажи проплывали вокруг, а они ехали, ехали... Вдруг лебедица пулей ринулась вниз, шумя крыльями, встала на земле и обернулась Алианорой. На лице ее был написан страх. - Я видела рыцаря, он скачет в нашу сторону, - сказала девушка, пытаясь отдышаться. - Рыцарь Фаэра. Бог знает, какие у него намерения. Сердце Хольгера заколотилось, как молот, но выглядел он совершенно спокойным: - Ну что ж, скоро узнаем. Чужак выехал из-за холма. Он сидел на рослом, снежно-белом коне, с гордо выгнутой шеей и развевавшейся гривой. Было в этом животном что-то неправильное - слишком длинные ноги, слишком маленькая голова. Всадник с ног до головы закован в латы, лицо скрыто опущенным забралом. Пук белых перьев колыхался над его шлемом, щит был черным, без герба, а доспехи посверкивали вечерней голубизной. Чужак придержал коня и ждал, когда Хольгер подъедет ближе. Когда датчанин оказался совсем близко, рыцарь наклонил копье: - Остановись и отвечай! - его голос как-то странно вибрировал, словно бы металлически позвякивал и казался не вполне человеческим. Хольгер натянул вожжи. Папиллон вызывающе заржал. - Меня сюда прислала Мамаша Герда с вестями для герцога Альфрика. - Сначала я хочу увидеть твой герб, - ответил отливающий бронзой голос. - Никто сюда не въезжает неопознанным. Хольгер пожал плечами, чтобы скрыть беспокойство. Снял с седла щит, надел его на левую руку. Гуги стянул со щита полотняный чехол. Хольгер сказал: - Смотри. Рыцарь пришпорил коня и ринулся на него. - Защищайся! - закричал Гуги. - Он твоей смерти ищет! Папиллон прянул в сторону, а Хольгер все еще колебался. Глухой топот копыт - всадник пронесся совсем рядом, повернул коня и вновь ринулся на Хольгера, целя острием копья прямехонько ему в горло. Дальше Хольгер действовал инстинктивно. Наклонил копье, заслонился щитом и тронул шпорами бока Папиллона. Вороной гигант ринулся вперед, с устрашающей скоростью сближаясь с врагом - острие копья чужака склонилось ниже и целило теперь в живот Хольгеру. Датчанин опустил пониже щит, крепче просунул ноги в стремена. Они сшиблись с грохотом, эхом отозвавшимся в холмах. Чужое копье притиснуло Хольгеру щит к животу. Датчанин едва не выпустил свое, когда его острие вонзилось в щит противника. Но у того сломалось древко, сам он зашатался в седле. Папиллон ударил грудью чужого коня. Враг покатился по земле. Но тут же вскочил - удивительно резво, хотя был в полном вооружении. Свистнул в воздухе его выхваченный из ножен меч. Думать было некогда. Хольгер позволил своему телу действовать самому - казалось, оно знает, что ему делать. Выхватил меч и нанес удар спешенному врагу. Клинки скрестились со звоном. Чужак целил ему в ногу, датчанин отбил удар и обрушил сверху меч на шлем врага. Громко скрежетнул металл о металл, противник пошатнулся. Позиция Хольгера была невыгодной, и потому он спрыгнул на землю. Нога запуталась в стремени, датчанин рухнул навзничь. Подбежал враг Хольгер ударил его свободной ногой. Снова грохот металла - противник упал. Оба вскочили одновременно. Меч чужака со звоном отскочил от щита Хольгера. Он ударил, целя в шею, стараясь найти щель меж сочленениями доспехов. Враг пытался поразить мечом не защищенные броней ноги Хольгера. Тот отпрыгнул. Враг бросился на него, нанес сильный удар сверху, но клинок Хольгера остановил меч врага на полпути. Удар был так силен, что отдался во всем теле Хольгера - но датчанин выбил меч из руки рыцаря Фаэра. Тот выхватил кинжал. Широкий меч Хольгера не годился для колющих ударов, но датчанин все же, заметил щель над нашейником, ухитрился воткнуть туда конец клинка. Посыпались искры. Закованная в латы фигура закачалась, рухнула на колени, повалилась в траву и недвижимо застыла. Хольгер, чуть ли не теряя сознание, огляделся. В голове шумело. Белый конь галопом уносился на восток. Помчался рассказать все герцогу, подумал Хольгер. Гуги выплясывал вокруг него, вопя от радости. Алианора повисла у него на шее, шмыгая носом, уверяя, что справился он прекрасно. "Я справился? - подумал Хольгер, - Я? Нет, это был не я. Я понятия не имею, как управляться с копьем и мечом". Но кто же был тот победитель? Алианора склонилась над неподвижным рыцарем Фаэра. - Ни капли крови, - сказала она хрипло. - Но он убит. Ни один Фарисей не выживет после раны, нанесенной кованым железом. Хольгер глубоко дышал. Голова вновь стала ясной. Он понял свою ошибку: нужно было оставаться в седле, использовать коня, как дополнительное оружие. Что ж, в следующий раз он будет умнее. Он подумал: а что же жители Фаэра - фарисеи, как их именуют (потому, несомненно, что неграмотный здешний мир исказил и запутал историю подлинных библейских фарисеев), что Фарисеи используют вместо железа? Сплавы, содержащие алюминий? Скорее всего, они с помощью магии добывают алюминий из бокситов. Может быть применяют еще бериллий, магний, медь, никель, хром, марганец... Наверняка так оно и есть, но образ чернокнижника - эльфа со спектроскопом был достаточно забавен, чтобы вернуть Хольгеру бодрое расположение духа. Он громко расхохотался, чем удивил друзей. - Ну что ж, - сказал он, сам слегка удивленный оттого, что не чувствовал враждебности к поврежденному противнику, - посмотрим, что у нас тут... Нагнулся, и поднял забрало рыцаря Фаэра. Ему открылась пустота. Доспехи были пусты, Несомненно, с самого начала. 7 Фаэр выглядел безлюдным куском дикой природы - горы, леса, невозделанные долины. Хольгер спросил гнома, ставшего с той поры, как они пересекли рубежи Фаэра, удивительно тихим - чем же живут здешние жители. В ответ услышал, что часть еды и напитков они попросту создают из ничего чарами, часть получают в качестве дани из подвластных им областей Срединного Мира, а иногда охотятся на диких животных, населяющих эти места. Здешние жители - поголовно чародеи и воины, так что вся тяжелая работа ложится на плечи рабов из кобольдов, гоблинов и других рас, считающихся второсортными. Хольгер узнал еще, что Фарисеи не знают ни старости, ни болезней; говорят еще, что и души у них нет. Словом, Хольгеру они не показались друзьями, о которых стоит мечтать. Стараясь занять мысли чем-то воистину серьезным и забыть о пустых доспехах, оставшихся лежать в траве среди асфоделей, Хольгер решил обосновать кое что теоретически. Он отдавал себе отчет, что его познания в математике и физике довольно поверхностны, но надеялся все же, что с логикой у него обстоит не так уж плохо. Должно же быть какое-то объяснение этому миру! Хотя этот мир и его собственный во многом отличались друг от друга, и примеров тому имелось предостаточно, было и сходство (взять хотя бы абсолютно схожие создания). А потому следовало отбросить гипотезу, будто он перенесся на иную планету, существовавшую где-то в космосе независимо от Земли. Основные законы природы, такие, как гравитация и правила химических реакций, остались, судя по всему, неизменными, но здесь, похоже, к законам этим добавились поправки, позволявшие существовать магии. Можно допустить, что магия - не что иное, как непосредственный контроль разума над материей. Даже там, откуда он прибыл, многие верили в телепатию телекинез и тому подобное. Возможно, в этом мире при особых, благоприятных условиях силы, какими располагает психика, оказались мощнее сил неодушевленной материи... Дойдя до этого, Хольгер понял, что ничего, в сущности, не достиг - всего лишь дал некоторым явлениям другие названия. Прекрасно. Силы силами, но где он, в таком случае, находится? А может, следует спросить - когда? Быть может, два объекта способны все же занимать одно и то же пространство в одном и том же времени, никак друг друга не воздействуя. Объектами этими могут быть две Вселенные со всеми своими звездами. Не только две - гораздо больше, сколько угодно. И Хольгер попросту угодил в одну из этих Вселенных, настолько близко расположенную к его собственной, что меж ними существует некая связь. Какая? Он вздохнул. Довольно. Есть вещи и поважнее. А самое важное сейчас - остаться в живых в стране, где похоже, многие настроены против человека, носящего в гербе три сердца и три льва. Из полумрака медленно выступал замок. Стены взмывали на головокружительную высоту, крыши острые, изобиловавшие изгибами, увенчанные стрельчатыми тоненькими башенками; они были полны дикого очарования, словно ледяные утесы зимой. Белый камень казался кружевами, такими нежными, что их можно растопить дыханием. Однако, когда они подъехали ближе, Хольгер убедился, что стены весьма массивны. Холм, на котором стоял замок, опоясан был рвом; ни одна речка, ни один ручей туда не впадали, но вода неустанно кружила вдоль стен. Неподалеку возвышался другой холм, усыпанный розовыми кустами, полузакутанный туманом, не скрывавшим, однако, что холм имеет форму женской груди. Гуги показал туда. - Бугор Фей, - сказал он тихо, совсем тихо. - Там, в середке, эльфы нечестивые радения заводят, а когда луна полная, выходит и вокруг бугра пляшут. С севера, юга и востока полосой мрака протянулся лес, такой темный, что Хольгер с трудом различал отдельные деревья. - Там, в Чащобе Мрака, Фарисеи на грифонов охотятся и ведовством занимаются, - сказал Гуги. В замке зазвучала фанфара - далекий холодный звук, похожий на шум реки. Они нас заметили, подумал Хольгер. И положил руку на рукоять меча. Алианора спустилась на землю и обернулась девушкой. Лицо ее приняло похоронное выражение. - Ты и Гуги... - он откашлялся, прочищая горло. - Вы проводили меня сюда, и я вам за то несказанно благодарен. Но теперь вам, быть может, лучше будет вернуться. Алианора взглянула на него снизу вверх. - Нет, - сказала она. - Думаю, нам лучше остаться. Тебе может понадобиться наша помощь. - Кто я для вас? - спросил он. - Вы мне ничего не должны, а я вам должен столько, что никогда не смогу расплатиться. Серые глаза были очень серьезными. - Сдается мне, ты больше, чем "никто", даже если сам этого не понял, - сказала девушка тихо. - У меня предчувствия насчет тебя, сэр Хольгер. Кто бы там ни возвращался, а я остаюсь. - И я, - сказал Гуги. Правда, он не выглядел довольным. - Или ты думал, что я прям вот так труса справлю? Хольгер не настаивал. Он сделал все, что мог, давал им шанс уйти - но, бог свидетель, как он рад, что они тем шансом не воспользовались! Ворота замка отворились, бесшумно опустился мост. Снова зазвучали фанфары. Уставив в небо копья, из ворот выехал конный отряд со знаменами и гербовыми вымпелами. Плюмажи колыхались над их головами. Хольгер остановил коня и ждал, крепко стиснув копье. Перед ним были владыки Фаэра. Казалось, их одежды светятся в полумраке. Они были убраны в пурпур и золото, багряные и зеленые ткани - но все цвета искрились, переливались, изменялись, что ни миг. На иных - кольчуги и латы из серебристого металла, искусно украшенные, покрытые гравировкой; на иных - накидки и геральдические короны. Все они были высокого роста, двигались с неспешной грацией - ни один человек, ни один кот не мог бы с ними сравниться. Холодной гордыни были исполнены их лица - странных очертаний, узкие, высокими, косо поставленными скулами, широкими ноздрями. Кожа белоснежная, волосы длинные, серебристо-голубоватые, большинство мужчин чисто выбриты. Когда они оказались близко, Хольгер решил сначала, что все они слепы - их раскосые глаза тускло отливали сплошной голубизной. Но вскоре он убедился, что жители Фаэра видят лучше его. Ехавший впереди остановил коня, чуть склонил голову. - Приветствую тебя, рыцарь, - сказал он. Его прекрасный голос напоминал скорее песню. - Я - Альфрик, герцог Альфарланда в Королевстве Фаэр. Нечасто к нам в гости приходят смертные. - Приветствую вас, господа. Меня направила к вам ведьма, Мамаша Герда, сдается мне - покорная служанка мудрости вашей, - плавная речь сама собой текла из уст Хольгера. - Посчитала она, что ваша мудрость поможет справиться с моей бедой. И вот я прибыл сюда просить вас о помощи. - Вот как? Рад слышать. Ты и твои слуги можете оставаться здесь, сколько вам будет угодно, а я приложу все старания, чтобы помочь в меру сил моих рыцарю в твоем положении. В моем положении? Хольгер уверен был, что атаковавшее их создание числилось в слугах герцога. Похоже, три сердца и три льва непопулярны в Серединном Мире. И остается открытым вопрос: понял ли уже Альфрик, что Хольгер - не тот, чьей смерти герцог ищет? И, независимо от того, понял что-то герцог, или нет - какие мысли таятся за гладкой маской его лица? - Воздаю хвалу вашему великодушию, - сказал Хольгер громко. - Как мне ни грустно, но я вынужден просить, чтобы ты оставил крест и железо за стенами. Ты знаешь, наверное, злополучный недостаток народа нашего, - сказал Альфрик учтиво. - Не опасайся, ты получишь взамен иное оружие. - В вашем замке, господин, мне ничто не может угрожать, - сказал Хольгер, дивясь легкости, с какой лгал. Алианора переступила с ноги на ногу. - Я присмотрю за твоими вещами, Хольгер, - сказала она. - Я ведь остаюсь снаружи. Альфрик и другие Фарисеи обратили к ней огромные пустые глаза. - Ах, это дева-лебедь, о которой мы столько слышали, - усмехнулся герцог. - нет, прекрасная госпожа, плохим бы я оказался хозяином, не дав и тебе приюта. Она упрямо мотнула головой. Альфрик удивленно поднял брови. - Ты отказываешься? - прошипел он. - Отказываюсь, - сказала девушка. - Я уж тоже тут останусь, - поспешно вмешался Гуги. - Нет, ты пойдешь с сэром Хольгером, - сказала девушка. - Но... - Сделаешь, как я говорю! Альфрик пожал плечами: - Сэр рыцарь, если ты не раздумал воспользоваться нашим гостеприимством... Хольгер спешился, снял доспехи. Фарисеи отвели взгляды, когда он коснулся крестообразного эфеса своего меча. Папиллон заржал, глядя на их коней, раздувая ноздри. Алианора навьючила на него доспехи и взяла под уздцы. - Я подожду тебя в лесу, - сказала она и ушла, уводя коня. Хольгер смотрел ей вслед, пока она не скрылась в полумраке. Кавалькада въехала в замок, на огромный двор, где росли деревья и цветущие кусты, шумели фонтаны, играла музыка, а воздух был наполнен ароматом роз. Хольгер увидел группу женщин Фаэра - собравшись у главного входа, они испытующе приглядывались к новоприбывшему - и на миг забыл обо всем на свете. Н-да... Безусловно стоило переменить родную Вселенную на другую, чтобы глянуть на них хоть одним глазком. Он склонил голову, ошеломленный. Альфрик велел низкорослому зеленокожему рабу отвести гостя в отведенные ему покои, а Хольгеру сказал: - Ждем тебя к обеду. Хольгер и неотступно следовавший за ним Гуги шли длинными высокими коридорами, запутанными, словно лабиринт. Стены там сияли приглушенным светом. Сквозь увенчанные арками дверные проемы Хольгер видел внутренность комнат, сверкавших драгоценными каменьями. Ну понятно, подумал он, стараясь сохранить хладнокровие, ничего удивительного, с помощью чар они могут создавать все это прямо из воздуха... Они прошли длинной, плавно изгибавшейся лестницей, миновали огромный зал и оказались в апартаментах из нескольких комнат, словно извлеченных из "тысячи и одной ночи". Гоблин поклонился и вышел. Хольгер осмотрелся. Поблескивающие ковры, мозаики из драгоценных каменьев, гобелены, тканные золотыми нитями. Выглянул в окно с балконом, выходившее в огромный сад. Конусообразные светильники изливали чистый немигающий свет. Картины одного из гобеленов медленно сменялись, рассказывая историю, от которой Хольгер отвернулся в смущении. - Ничего не скажешь, хорошо они тут устроились, - сказал Гуги. - Но я бы охотно поменял всю эту лавочку на мой старый дуб. Нечестивые тут стены... - Уж это точно, - Хольгер заглянул в ванную и нашел там те же удобства, что и у себя дома. Мыло, холодная и горячая вода, маникюрные ножнички, бритва - но все иное, непривычного вида. Как бы там ни было, из из ванной он вышел посвежевшим. На ложе лежала одежда, наверняка приготовленная для него - Хольгеру все пришлось впору, как вторая кожа. Шелковая рубашка с длинными рукавами, пурпурный атласный камзол, карминные обтягивающие штаны, короткий голубой плащ, черные бархатные башмаки - все выткано золотой нитью, украшено самоцветами, обшито мягким диковинным мехом. Настроение его улучшилось. Он увидел в углу доспехи, ремни, меч с изогнутой рукоятью. Альфрик сдержал слово. Но оружие пока ни к чему - вряд ли тут являются к обеду с мечом у пояса. - Неплохо тебя одарили, сэр Хольгер, - сказал Гуги. - Может какую тутошнюю даму завоюешь. Говорят, дамы тут не больно строгих правил... - Я вот хотел бы знать, отчего все они вдруг преисполнились к нам дружелюбия, - сказал Хольгер. - Разве Фарисеи живут с людьми, мягко говоря, в дружбе и согласии? Почему Альфрик так для меня старается? - А вот чего не знаю, того не знаю, парень. Может, это он на тебя так силки расставил. А может, ради забавы добро решил сделать. Никогда про них не знаешь, чего они подумают или сделают. Они сами не знают и не думают. - Ох, чувствую я себя виноватым, что Алианора бродит по лесам, а тебе придется торчать здесь... - Ну, мне сюда, глядишь, приволокут какую еду, а госпоже лучше быть там, где она и есть. Я ее понял. Я тебе советом и делом помогу тут, а она там за стенами, если нужда появится. Пришел гоблин и услужливо объявил, что гостя ждут к обеду. Хольгер пошел за ним сквозь туманно-голубые покои и оказался в таком огромном зале, что едва мог разглядеть его другой конец и светильники под потолком. Сидевшие за столом господа и дамы Фаэра походили на палитру с причудливо перемешавшимися красками. Вокруг них суетились рабы, где-то играла музыка, разговоры и смех звенели посреди тишины, каким-то чудом казавшейся прямо-таки осязаемой, словно повисший в воздухе дым. Хольгера усадили по правую руку Альфрика. А слева от датчанина сидела девушка, представленная ему как Меривен. Он едва расслышал это имя - так поражен был ее лицом и фигурой. Чувствуя, как становятся ватными ноги, он попытался завязать разговор. Получалось это у него плохо, но она охотно поддержала беседу. Постепенно Хольгер понял, что беседа здесь была изящным искусством: быстрые реплики, поэтически-циничные фразы, всегда с оттенком колкости, построенные по каким-то сложным правилам, которых Хольгер еще не понимал. Ну что же, подумал он, бессмертные, не имевшие других занятий, кроме охоты, войн, магии и интриг, оттачивали искусство софистики из чистой необходимости, в поисках новых забав. О вилках тут, должно быть, и не слыхивали, но яства и вина были подлинной симфонией. И Меривен, Меривен! - В самом деле, - шепнула она, не отводя от Хольгера своих дивных очей, - ты незаурядный рыцарь, если добрался сюда. Тот смертельный удар, что ты нанес своему противнику - ах, это поистине прекрасно! - Ты видела? - спросил он резко. - Да, в Черном колодце. Мы все смотрели. А вот шутили мы или всерьез посягали на твою жизнь - что ж, сэр Хольгер, молодому человеку не всегда бывает полезно знать слишком много. Капелька неизвестности хранит его от самоуспокоенности, - она серебристо рассмеялась. - И что же тебя к нам привело? Теперь улыбнулся он: - И молодые дамы не должны знать слишком много. - Ах, мучитель! Но я рада, что ты приехал - она держалась с ним, как со старым другом. - Я могу так с тобой говорить, благородный рыцарь? Сдается мне, есть меж нами родство душ, хоть временами мы и находимся в состоянии войны. - Дражайший мой неприятель, - сказал Хольгер, - Она с улыбкой опустила глаза. Взгляд Хольгера тоже словно бы приобрел тенденцию не подниматься высоко - о, этот вырез ее платья! Он порылся в памяти, стараясь припомнить как можно больше цитат из Шекспира - ситуация словно специально для них создана. В этом стиле он и продолжал флирт в течение всего банкета - длившегося, казалось, многие часы. Когда банкет завершился, все общество перешло в зал для танцев, еще более громадный. Едва только зазвучала музыка, герцог Альфрик отвел Хольгера в сторону. - Отойдем на минуту, мой благородный господин, - сказал он. - Лучше нам, не откладывая, с глазу на глаз поговорить о твоих бедах, чтобы у меня было время над ними поразмыслить. Иначе наши дамы, сдается мне, не оставят тебе времени думать о делах. - Благодарю вас, - сказал Хольгер, чуточку недовольный - сейчас его такие вещи интересовали мало. Неспешными шагами они вышли в сад, отыскали скамью, скрытую свисавшими ветвями вербы, уселись. Перед ними приплясывали струйки воды в фонтане, за спинами пел соловей. - Расскажи, с чем ты ко мне шел, сэр Хольгер, - предложил герцог. Не было причин что-либо скрывать. Если Фарисей располагает силой, способной вернуть Хольгера домой, он должен знать все. Но с чего начать? Хольгер старался, как мог. Время от времени Альфрик помогал ему вопросами, касавшимися больше мелочей. Ни разу он не высказал удивления, но выслушав Хольгера до конца, глубоко задумался. Уперся локтями в колени, вытянул кинжал из белого металла, с которым не расставался, вертел его в руке словно бы безотчетно и Хольгер прочитал выгравированные на лезвии слова: "Пламенное Острие". Интересно, что бы это могло значить? - Удивительная история, - сказал Альфрик. - Самая удивительная из всех, что я слышал в жизни. Но мне она кажется правдой. - Вы... вы можете мне помочь? - Не знаю... сэр Хольгер - думаю, только так в дальнейшем к тебе и стоит обращаться. Не знаю. В пространстве кружит множество миров, чародеи и астрологи исстари это ведали, но большинство вселенных - лишь теоретические домыслы, о которых глухо упоминают иные старинные тексты. Слушая тебя я не впал в несказанное изумление исключительно потому, что сам немало размышлял о возможном существовании другой земли, такой, какой ты ее описал. Это она может как раз оказаться источником многих мифов и легенд - преданий о Фридрихе Барбароссе или великих эпосов об императоре Наполеоне и его богатырях. <Фридрих Барбаросса - (1125-1190), германский король, император "Священной Римской империи", полководец.> И продолжал оживленнее: - В мои силах - призвать духов, способных дать совет. Это потребует времени, но мы сделаем все, что можем во имя законов гостеприимства. Думаю, надежды на успех есть, и немалые. - Вы и в самом деле несказанно добры ко мне, - сказал Хольгер озабоченно. - Не в доброте дело, - махнул рукой Альфрик. - Вы, смертные, и не представляете, как может наскучить жизнь, не имеющая впереди конца, как пытаешься найти новые развлечения... Это я должен тебя благодарить, - он встал, улыбаясь. - а теперь, сдается мне, ты с превеликой охотой отправился бы танцевать. Развлекись как следует, друг мой. В зал Хольгер возвращался в приподнятом настроении. Чересчур он поспешил дать оценку Серединному Миру. Не было никого любезнее и милее Фарисеев. Хольгер любил их. Едва он вошел, Меривен взяла его под руку и сказала кокетливо: - Сама не знаю, сэр рыцарь, зачем и подошла к тебе. Ты удалился вдруг, не сказав ни слова, бросив меня в одиночестве... - Я постараюсь искупить вину, - сказал Хольгер. Музыка эльфов обволокла его, завладела им. Он не знал сложных фигур величавого танца, но Меривен быстро освоила азы фокстрота, и оказалось, что лучшей партнерши у Хольгера до сих пор не было. Когда закончился бал, он так и не узнал. В один прекрасный миг они с Меривен ускользнули в сад, смеясь, пили вино из фонтанов и назад уже не вернулись. Дальнейшее превосходило лучшие его воспоминания о родном мире. Несказанно превосходило! 8 В этой стране не существовало настоящих рассветов и закатов, светлого дня и темной ночи. Ее обитатели управляли всем этим по своему капризу. Хольгер неспешно пробудился в самом прекрасном настроении. Меривен уже не было. В точности, когда потребовалось, отворилась дверь и вошел гоблин, неся поднос с завтраком. Видимо, они вновь прибегли к магии, чтобы узнать его вкусы - никаких кулинарных изысков родом из Старого Света, добротный американский завтрак: яичница с ветчиной, тосты, гречишные лепешки, кофе и апельсиновый сок. Когда Хольгер уже встал и оделся, пришел Гуги, с довольно-таки озабоченной физиономией. - Где ты был? - спросил Хольгер. - Да в саду спал. Показалось, так будет лучше, пока ты... хм, пока ты был занят, - гном присел на скамеечку. Он выглядел коричневым пятном, абсолютно неуместным среди здешнего золота и пурпура. Пригладил бороду: - Что-то тут такое висит в воздухе, оно мне ужас как не нравится... - Ты их попросту недолюбливаешь, - сказал Хольгер. Сейчас он думал только о том, что Меривен пригласила его на соколиную охоту. - Эх, они уж себя подать умеют, голову заморочат винами там разными, дамочками ласковыми, - упирался Гуги, - а ведь особой дружбы меж людьми и Фаэром сроду не было, а нынче, когда Хаос собирается воевать, и тем более. Уж я-то знаю! Да и видел кое-что, когда под кустом лежал. Большие огни светились на самой высоченной башне, и будто бы демон улетел, а уж дыму было! Такой смрад чернокнижья стоял еще б немного, и кровь у меня в жилах свернулась. А потом еще кто-то прилетел с запада, да шибко так, сел на башню и залез внутрь. Похоже, герцог созывает на подмогу разную нечисть. - Ну, конечно, - сказал Хольгер. - Он мне сам говорил. - Валяй, валяй, - бурчал Гуги. - Пляши, сидя у волка в пасти. А когда тебя мертвым воронам кинут, не говори, будто я не предупреждал... Хольгер вышел из комнаты и спустился вниз. Под бормотанье гнома ожили остатки здравомыслия. Что если это и в самом деле - ловушка, и его хотят задержать здесь, чтобы он опоздал... куда? Но задумай они плохое, могли попросту заколоть его или отравить. Он мог, конечно, победить одного их рыцаря - а напал тот, похоже, исключительно потому, что Хольгер выступил в облике некоего загадочного паладина с тремя сердцами и тремя львами в гербе - но с дюжиной вряд ли справился бы. Или смог бы справиться? Он опустил руку на эфес меча. Приятно все же иметь его при бедре. Меривен не назначила точного срока - они тут вряд ли мерили время часами. Хольгер слонялся по главному залу. Потом ему пришло в голову, что не мешало бы отыскать герцога и узнать, нет ли новостей. Он остановил понурого раба-гоблина и узнал, что покои хозяина замка находятся в северном крыле, на втором этаже. Весело насвистывая, прыгая через три ступеньки, направился туда. И оказался там в тот самый момент, когда из двери в противоположном конце зала вышел Альфрик, в сопровождении женщины. Она тут же вернулась в комнату, но Хольгеру хватило и мига, он был ошеломлен. Похоже, этот мир полон невероятных красавиц. Она, несомненно, была человеком - выше женщин Фаэра, но тоже хрупкая; длинные, как ночь, волосы заплетены в косы и увенчаны золотой диадемой; белое атласное платье шуршит по плитам пола. Лицо цвета слоновой кости, нос с горбинкой, дерзость играла в уголках алых губ и сверкающих черных глазах. Положительно, везет этому герцогу! В глазах Альфрика сверкнул гнев и тут же исчез. - Доброе утро, сэр Хольгер. Как себя чувствуешь? - герцог склонил голову в приветствии, а его руки диковинно жестикулировали. - Прекрасно, господин мой, - поклонился Хольгер. - Надеюсь, вы тоже? - О, ты здесь несносный мальчишка! Снова хотел от меня скрыться? - Меривен схватила Хольгера за руку. Откуда она взялась, прах ее побери? - Пойдем, кони нас ждут, пора на охоту, - и потащила его за собой, прежде чем он успел опомниться. Они прекрасно провели время, пуская соколов на журавлей, диких павлинов и других птиц, незнакомых Хольгеру. Меривен весело тараторила, и Хольгер смеялся с ней вместе. Этот анекдот об охоте на василиска... Вряд ли он годился для большой кампании, где присутствуют дамы, но в самом деле был смешной. И Хольгер полностью отдался бы веселью, но память не давала ему покоя. Та женщина, что была с герцогом - Хольгер ее знал! Он видел ее какой-то миг, но она до сих пор стояла перед глазами. Хольгер знал, что голос у нее низкий, что она горделива и капризна, что временами бывает приятной, а временами ужасной, но все зигзаги ее настроения - не более чем изменчивый покров, таящий под собой несгибаемую силу воли. Меривен выглядела довольно бледно в сравнении с... как же ее все-таки зовут? - Ты грустен, господин мой, - девушка из Фаэра накрыла его ладонь своей. - О, нет. Нет. Я задумался. - Оставь! Позволь, я чарами разгоню твои думы, они - дитя печали и мать непокоя, - Меривен сорвала зеленую ветку, согнула, взмахнула ею, произнесла несколько слов, и веточка превратилась в арфу. Меривен заиграла, запела любовную балладу. Баллада ему понравилась, но все же... Они повернули коней, возвращаясь в замок, и Меривен вдруг схватила его за руку. - Гляди, вон там! - шепнула она. - Единорог. Они тут редко показываются. Он увидел прекрасного белого зверя, шагавшего меж деревьев. На единственном его роге красовалась веточка плюща. Секундочку! Хольгер напряг глаза, всматриваясь в полумрак - что это, кто-то идет рядом с единорогом? Меривен напружинилась, как пантера. - Если подкрадемся поближе... - шепнула она. Ее конь двинулся вперед, бесшумно ступая по мягкому мху. Единорог стал, оглянулся на них, и тут же его не стало - мелькнула, исчезла белоснежная тень. Меривен выругалась с неженской изобретательностью. Хольгер промолчал он знал теперь, кто шел рядом единорогом - на миг его глаза встретились с глазами Алианоры. Но и она уже исчезла. - Ну что ж, такова жизнь, - сказала Меривен и они тронулись дальше, бок о бок. - Но не горюй так, господин мой. Потом, быть может, соберем ловчих и выследим эту тварь. Хольгер хотел сейчас одного - лицедействовать как можно талантливее. Она никак не должна была почуять, что подозрения его вспыхнули вновь. А ему следует хорошенько все обдумать. Нет, ничто не давало оснований плохо думать о Фаэре, просто вид Алианоры что-то подтолкнул в нем. И ему необходимо посоветоваться с Гуги. - Прости, - сказал он - Я тебя покину. Хочу перед обедом принять ванну. - О, моя ванна достаточно велика для нас обоих и для тех милых проказ, которым я тебя хочу научить, - сказала Меривен. Хольгер жалел, что на нем нет сейчас шлема закрывавшего бы пылающие уши. - Я хотел бы вздремнуть немного, объяснил он неуклюже. И добавил в приливе вдохновения: - Нужно как следует отдохнуть перед ночью. Ради тебя. У меня ведь тут хватает соперников... И распрощался, прежде чем она успела ответить, почти вбежал к себе в комнату. Гуги, свернувшись клубком на постели, глянул на него. Хольгер склонился над ним. - Рано утром я видел женщину, - сказал он быстро и тихо, а потом описал ее - не впечатления от сегодняшней краткой встречи, а то, что таилось в глубине его памяти, казалось, годами. - Кто бы это мог быть? - Хм-м... - протер глаза Гуги. - Похоже, это фея Моргана, королева. Может, это ее самую Альфрик нынче с Авалона и вызвал? Тогда уж наверняка самая отпетая чертовщина готовится... Фея Моргана! Она! Хольгер был уверен в этом, хотя и не знал, отчего. Авалон - да, он видел этот остров птиц и роз, радуги и чар, но где видел, когда, при каких обстоятельствах? - Расскажи мне о ней, - настаивал Хольгер. - Все, что знаешь. - Ох... Ты к ней теперь дорожку бить начнешь? Она не для таких, как ты или даже сам герцог Альфрик. Не задирай глаза высоко - солнце выжжет. А если луна высосет разум, не лучше получится. - Да нет же, нет! Я просто хочу все знать. Может, удастся догадаться, зачем она здесь. - Та-ак... Да много-то я не знаю. Авалон, он западном океане лежит, а о тех краях мы столько знаем, сколько наши старухи болтают. Но знаем мы, что фея Моргана - сестра Артура, того самого, что был у бриттов последним великим королем. В ней тоже та самая кровь, сильная и дикая, что в их род из Фаэра попала. Самая это сильнейшая ведьма в христианском мире, и у нехристей, да и в Серединном мире она с любым может потягаться. Она бессмертна и хитрая до ужаса - никто не знает, за Порядок она стоит, или а Хаос, или за себя саму. Говорят, она Артура унесла, когда он лежал смертельно раненый, выходила его и спрятала, чтобы воротился, когда настанет час. Может, так оно и есть, а может, она что коварное и измыслила, чтоб ему воротиться не дать. Ох ты, ну тоска прямо берет под одной крышей с ней быть... Ничего определенного. Моргана могла прибыть сюда, чтобы помочь Альфрику справится с бедой Хольгера, но могла и оказаться тут по каким-то своим делам, ничего общего с Хольгером не имевшим. Как бы там ни было, все выглядит довольно странно. В спальню вошел гоблин. - Наш милостивый герцог празднество для замковых слуг устраивает, - сказал он. - И ты, гном, зван. - Гм... - Гуги пригладил бороду. - Спасибо большое, да не хочется что-то приболел. Гоблин поднял безволосые брови: - Плохо на то посмотрят, если весельем пренебрежешь... Гуги переглянулся с Хольгером. Датчанин кивнул. Быть может, его хотят разлучить с гномом, но если это так, помешать невозможно. - Иди, Гуги, - сказал Хольгер. - Повеселись. - Да у ладно. Береги себя, - и Гуги затопал за гоблином. Чтобы немного подумать, Хольгер улегся в ванну и закурил трубку. Казалось, он угодил в паучью сеть. Она такая нежная, милая даже, но из нее не вырвешься. Его охватила паника, хотелось кричать, убегать. Он овладел собой. Сделать он ничего не может, остается притворяться, будто все в порядке. К тому же подозрения основаны на одних лишь смутных тревогах. И все же... Пока он нежился в воде, ему принесли новый наряд, бальный. Хольгер надел его, пуговицы и пряжки застегнулись сами собой. Едва он закончил, круглая дверная ручка превратилась в металлические уста и изрекла: - Его светлость герцог просит позволения войти. - У - ух! - вскрикнул от неожиданности Хольгер. Справился с собой. - П - п - пусть в - войдет... Видимо, рабы входили и выходили без позволения, и их вообще не полагалось замечать, но знатные господа свято хранили право друг друга на одиночество. Фарисей вошел. Его бледное лицо, лик статуи, растянулось в улыбке. - Я принес добрые вести, - сказал он. - Посоветовался со многими Силами, и теперь могу с уверенностью утверждать, что велики твои шансы попасть домой. - Я... вы... не знаю, как благодарить... - Понадобится какое-то время, чтобы собрать снадобья для чар, - сказал Альфрик. - А пока что... Думаю, ты охотно примешь участие в празднестве, которое мы устраиваем именно по этому поводу. В Бугре Фей. - Где? А, да. Я его видел. Альфрик взял его под руку: - Тогда пойдем? Заверяю, что время ты проведешь прекрасно. Эльфы знают, как сделать человека счастливым. У Хольгера не было большой охоты участвовать в оргии, но разве он мог отказаться? Они спустились во двор. Там уже собирались обитатели замка - феерический водоворот красок, плывущих отовсюду, потоком изливавшихся по широкой лестнице. К ним подошла Меривен, и Альфрик поручил ее заботам Хольгера. - Я тебя провожу в Бугор, - сказала девушка. - Не хочу, чтобы тебя похитила какая-нибудь из тамошних красавиц. - А остальные разве туда не пойдут? - Попозже. Мы с тобой пойдем первыми. Остальные придут попозже. Увидишь, как мы все продумали. Хольгер подумал о смертельной ловушке, но тут же отбросил эту мысль - он шел туда не один, в сопровождении Меривен. Торжественная процессия вышла из ворот прошла по мосту и двинулась лугом к усыпанному розами Бугру. За спиной Хольгера легко ступали несшие воинов кони, на концах длинных копий развевались вымпелы, музыканты дули в рога, перебирали струны арф и лютней, сотня господ и дам Фаэра, танцуя, приближалась к Бугру. Хольгер услышал иную музыку, плывшую навстречу. Высокие тона, прелестные звуки проникали в кровь, растекались по жилам, кружили голову. Он улыбнулся Меривен, внезапно воспылав к ней желанием, и светлые, распущенные по плечам волосы девушки закрыли лицо Хольгера, почти ослепив его. Они пахли молодым вином. Бугор отворился. Сквозь застилавшие ему глаза волосы Меривен датчанин увидел там, внутри, мерцающее сияние и черные силуэты на его фоне. Музыка заставила его ускорить шаги, он не мог больше ждать. Грохот копыт. Заржал конь, громко и гневно. Обернувшись, Хольгер увидел Алианору, галопом летевшую со стороны леса верхом на Папиллоне. Лицо девушки было искажено ужасом: - Нет, Хольгер, нет! Не входи туда! 9 За его спиной разразился проклятьями Альфрик. Копье просвистело в воздухе на волосок от девушки. Хольгер замер, оцепенев от изумления. - Бугор! Волоките его в Бугор! - закричал Альфрик. Меривен что силы тащила его за собой. Трое Фарисеев ринулись вперед, точь-в-точь как регбисты. Хольгера вдруг охватила дикая ярость. Он бросился в бой. Одного свалил прямым ударом, тот рухнул наземь, да так и остался лежать. Правая рука Хольгера описала полукруг, волоча за собой Меривен, и кулак впечатался в обаятельное лицо второго. От третьего Хольгер уклонился. Перед ним вырос всадник, острие копья блеснуло у самой груди датчанина. Он оторвал вцепившуюся в него мертвой хваткой Меривен, поднял ее обеими руками и швырнул в грудь всаднику. Тот вылетел из седла. Трое конных окружили Алианору. Папиллон взмыл на дыбы, ударил копытам и сшиб одного на землю. Молниеносно развернулся, укусил коня второго всадника. Тот жалобно заржал и галопом понесся прочь. Третий попытался проткнуть Алианору мечом. Она увернулась и спрыгнула с коня. - Гей! - она прыгнула прямо в объятия разодетого в бархат Фарисея. Тот схватил ее, осклабясь. Но мигом позже он держал уже лебедя, а нрав у лебедей скверный. - Ой! - завопил он, получив клювом в глаз. - Ой-е-ей! - это удар крыла едва не сломал ему нос. - Спасите! - это клюв Алианоры зажал ему плец. Всадник разжал руки, выпустил лебедя и пустился в бегство. Господа из Фаэра вертелись вокруг Хольгера, острия их мечей секли и кололи незащищенное броней тело. Он был слишком разъярен, чтобы чуять боль. Какая-то часть его мозга холодно удивлялась небывалой удаче, позволившей ему пока что отделаться царапинами. Но удача ли это? Он отвесил ближайшему противнику полновесный удар, завладев его мечом и крутил им, отмахиваясь. Меч был легче железного, его легко удержать одной рукой, но лезвие острее бритвы. Воин целился ем в голову топором. Хольгер левой рукой перехватил топорище, вырвал его из пальцев врага. Защищался мечом и топором. Папиллон атаковал толпу с тыла, лягался, кусался, топтал и пробился вскоре к своему хозяину. Нога Хольгера тут же нащупала стремя. Он взлетел в седло. Конь взял с места г