уступать моей стране ни единого сантиметра. Как хотите, леди и джентльмены. я собирался преподнести вам это постепенно, поскольку удар в лучшем случае будет не из легких. Теперь вы будете вынуждены слушать меня независимо от того, готовы ли вы к этому, или нет. Камера давала изображение таким крупным планом, что лицо Кокелина заняло собой весь экран. - Паршивый трюк, - подумал Хейм. О, если только он не стал жертвой невольного самообмана, на этот раз дешевый прием операторов не достиг своей цели. вместо того, чтобы подчеркивать все недостатки - бородавки, прыщи, волосинки, морщины - экран показал гнев и несокрушимую силу. Словно подтверждая, что Хейму это не показалось, в следующее мгновение изображение отодвинулось назад, представив Кокелина маленьким, перебирающим на кафедре бумаги. - Мистер Президент, досточтимые делегаты... Звуковой перевод лишь от части передавал интонации голоса Кокелина - обычно мягкого, но теперь ставшего похожим на сухую и невыразительную декламацию прокурора, излагающего технические детали. Федерация была основана и существует до сих пор для того, чтобы покончить с трагической анархией, преобладающей ранее среди наций, и подчинить их закону, который служит всеобщему благу. Теперь закон не может существовать без соблюдения равной справедливости. Популярность того или иного довода не должна приниматься во внимание. Относящимся к делу следует считать лишь то, что законно. Исходя из этого, я от лица Франции уполномочен сделать следующее заявление: 1. Конституция запрещает каждой нации, входящей в состав Франции, иметь вооруженные силы численностью выше полицейского уровня или каким-либо образом нарушать территориальный суверенитет любой нации. Для проведения в жизнь данного закона Организация Мирного Контроля облечена исключительной военной властью. Она имеет право и должна принять те меры, которые необходимы для пресечения актов агрессии, в том числе и тогда, когда подобные акты осуществляются заговорщиками. Индивидуумы, несущие перед законом ответственность за противоправные действия, должны быть арестованы и представлены перед лицом Всемирного Суда. 2. Военный Флот, как часть Организации Мирного Контроля использовалась за пределами Солнечной системы, лишь для выполнения сравнительно небольших акций по подавлению мятежей и бунтов или по защите жизни и собственности людей на удаленных планетах. Уполномочив Флот на подобные действия и заключая соглашения с разными чужаками, Федерация тем самым признала положение, предусматривающее в первую очередь соблюдение интересов инопланетных сообществ - положение, которое было традиционным среди правительств на Земле во времена, предшествующие Конституции. Таким образом, Земля в целом - это суверенное государство с законной прерогативой самозащиты. 3. Совершив нападение на Новую Европу и проводя ее последовательную оккупацию, Алероны совершили акт территориальной агрессии. 4. Если Алерон не считается суверенным государством, ведение с ним переговоров незаконно, и ОМК следует принять военные действия против того, что может рассматриваться не иначе, как бандитизм. Зал загудел. Фазил ударил молотком по столу. Кокелин ждал с сардонической улыбкой на губах. Когда порядок был восстановлен, оратор от лица Франции продолжил: - Вполне очевидно, что данная ассамблея считает Алерон таким же суверенным государством, как и Земля. Исходя из того: 5. Если Алерон действительно полноправное государство со всеми законными правами и обязанностями, тогда, согласно преамбуле Конституции, он принадлежит к семье наций. В этом случае он должен считаться либо ка: а) обязанным воздерживаться от территориальной агрессии под угрозой военной санкции, либо б) не обязанным это делать, поскольку он не является членом Федерации. 6. В случае а) Алерон автоматически подвергается военным санкциям со стороны Организации Мирного Контроля. Однако, и в случае б) ОМК тоже предписывается, согласно Конституции и прошлым прецедентам, охранять интересы отдельных людей и государств, входящих в состав Федерации. Еще раз подчеркиваю - эта обязанность возложена на ОМК. Не на данную высоко чтимую ассамблею, не на Всемирный Суд, а на ОМК, действия которой в зависимости от обстоятельств должны носить военный характер. 7. В соответствии с вышеизложенным, в настоящее время в любом случае между Алероном и Всемирной Федерацией возникает состояние войны. Все смешалось в невообразимом хаосе. Вошел Вадаж. Некоторое время он смотрел на экран, показывавший сотни людей, вскочивших с мест и издававших грубые возмущенные или приветственные крики. Потом пробормотал: - А здесь нет какого-нибудь слабого места? - Нет, - отозвался Хейм. - Вспомни дело Мусульманского Союза. Кроме того, я перечитал заново Конституцию, и там все сказано вполне ясно. Конечно, наше счастье, что она была написана до того, как мы встретились с множителями, не уступающим нам по развитию, - он повернулся к помощнику. - Как радар? - О? О... о, да. По правому борту на высоте около 10000 км, вектор примерно тот же, что и у нас. - Проклятье! Должно быть, это одно из соединений Военного Флота, вызванного для обороны Земли. Ну что ж, поживем - увидим. Хейм, не обращая внимания на бесновавшуюся толпу на экране, смотрел на холодное спокойствие Млечного Пути, думая о том, что хотя бы это должно сохраниться. Каким-то образом тишину все же удалось восстановить. Кокелин терпеливо дождался этого момента, взял в руки другой листок с отпечатанным на нем текстом и продолжал тем же сухим тоном: 8. В случае территориальной агрессии государства, члены Федерации обязаны оказывать ОМК любую посильную помощь во имя Федерации. 9. В понимании Франции, это подразумевает неотъемлемую обязанность оказать военную помощь колонистам Новой Европы. Однако, член Федерации не имеет права на производство или владение ядерным оружием. 10. Подобного запрета не существует для отдельных индивидуумов, которые вне Солнечной Системы могут иметь такое оружие для собственных нужд при условии, что не допустят его проникновения в пределы системы. 11. Не существует также закона, запрещающего любому государству - члену Федерации проявлять одностороннюю инициативу по предоставлению свободы действий частной военной экспедиции, которая берет на себя все связанное с этими расходами. Мы допускаем, что они, частные предприниматели, должны формально считаться гражданами страны, под флагом которой они выступают, и что это, возможно, противоречит национальному закону о разоружении. Мы допускаем также, что окончательно выдача каперских свидетельств и свидетельств, санкционирующих репрессалии, была запрещена Парижской Декларацией 1956 года. Однако, в то время, как данная Декларация связывает тех, кто под ней подписался, она не распространяется на Федерацию в целом, поскольку она не подписывала данный документ и поскольку ее членами являются такие страны, как, например США, которые тоже под ним не подписывались. А мы уже убедились на основе вышеизложенного, что Федерация - это существенное государство, обладающее всеми правами и обязанностями, которых она должна четко и ясно придерживаться. 12. Таким образом, Федерация имеет ни чем не ограниченное право на выдачу каперских свидетельств, санкционирующих репрессалии. 13. Исходя из этого, а также согласно параграфа 7, 8, 9 Франция имеет право и обязана выдавать каперские свидетельства и свидетельства, санкционирующие репрессалии, во имя Федерации. Именно так Франция и поступила. Стереовизор пищал - слабее и слабее с каждой минутой - по мере того, как Лис-2 наращивал ускорение и все быстрее удалялся от Земли. В то время, когда луч направленный на Марс потерялся и прием пропал, заваруха в Капитолии все еще продолжалась. Пенойер сказал: - Ну и ну! Что же теперь будет? - Бесконечные споры, - ответил Хейм. - Кокелин будет драться за каждую запятую. Между тем ничего нельзя поделать с проявлением мягкотелости по отношению к алеронам. Будем надеяться, что люди, не лишенные мозгов, поймут, что Кокелин выиграл начало сражения, сплотятся вокруг него и... я не знаю. - Но что будет с нами? - Возможно, нам удастся удрать прежде чем кто-нибудь догадается о каком французском предпринимателе шла речь. Конечно, официально они не имеют права задерживать нас без санкции Министерства Военного Флота, а вам хорошо известно, сколько времени уходит на получение такой санкции. Но ядерный снаряд - это своего рода итог, и тот, кто его выпустит, приобретет в лице членов Суда могущественных друзей. Вадаж настроил гитару и негромко запел: Моргенрот, моргенрот... Хейм долго не мог понять, что это такое, пока не вспомнил старый-престарый кавалерийский марш австрийцев: Утро красное, утро красное, Засияешь ли ты мне, мертвому? Скоро трубы затрубят, И я должен буду пойти на смерть, Я и немного моих верных друзей. Но песня эта была из категории грустных, ее пели хором отряды молодых веселых людей, которые скакали верхом на резвых конях, и солнце ярко освещало их знамена и пики. Хейм громко рассмеялся. - Эй! Идея! Речь Кокелина состояла ровно из тринадцати пунктов. Интересно, случайность это или нет? Никто не отозвался, кроме струн. Хейм погрузился в собственные мысли... Конни, Медилон, Джоселин... Земля и луна остались далеко позади. - ПСА-СИ "Нептун" вызывает крейсер "Лис-2". Подойдите ближе, "Лис-2". Раздавшийся внезапно голос буквально подбросил их вверх. - Господи Иисусе, - прошептал Пенойер. - Бласт-корабль. Хейм проверил показания радара. - Идет курсом, параллельным нашему. И собирается переходить на перехват. К тому же говорят с нами по-английски, хотя у нас французские опознавательные знаки. Стало быть, они знают... Закусив губу, он сел за передатчик. "Лис-2" вызывает "Нептун", - сказал он. - Слышим вас. На связи капитан. Каковы ваши намерения? Отбой. - На связи капитан контр-адмирал Чинг-Кво, командир "Нептуна". Сбросьте ускорение и будьте готовы принять на борт наших людей. Отбой. У Хейма засосало под ложечкой. - Что это значит? - выпалил он. - У нас есть разрешение на полет. Отбой. - Вы подозреваетесь в незаконных намерениях. Вам приказано вернуться на орбиту Земли. Отбой. - У вас есть предписание Министерства? Отбой. - Я покажу вам документ, удостоверяющий мои полномочия, когда ступлю к вам на борт, капитан. Отбой. - Если у вас этого документа нет, то окажется, что я напрасно потерял время. Установите видеоконтакт и покажите мне его. В противном случае я не обязан повиноваться вам. Отбой. - Капитан, - сказал Чинг-Кво. - У меня есть приказ. Если вы откажетесь следовать инструкции, я буду вынужден открыть по вам огонь. Отбой. Взгляд Хейма блуждал среди звезд. Нет-нет! Только не это! Еще час - и мы бы уже были далеко! Один час. Внезапно словно пламя охватило его. - Ваша взяла, адмирал, - ответил он. Собственный голос показался ему чужим. - Я уступаю, хотя и против своей воли. Дайте хотя бы время на вычисление, и мы пойдем вам навстречу. Отбой и конец связи. Он рывком выключил передатчик и нажал кнопку связи с машинным отделением. - Капитан вызывает главного инженера, - сказал он. - Ты меня слышишь? - Слышу, - рыкнул Утхг-а-К-Тхакв, все нормально. - Не тут-то было. Кто-то выпустил черта из бутылки. Возле нас болтается бласт-корабль и обещает обстрелять, если мы не остановимся и не сдадимся. Приготовься к переходу на ускорение Маха. - Капитан! - завопил Пенойер. - Вы что собираетесь так глубоко забираться в солнечное поле? - Если синхронизатор в порядке, это осуществимо, - сказал Хейм. - Ну, а если нет... тогда мы просто станем мертвецами, не более того. Утхг-а-К-Тхакв, как ты думаешь - не слабо нам провернуть этот трюк? - Гвуррру! Что за вопрос! - Ты сам осматривал двигатели, - продолжал Хейм, - и я тебе доверяю. За его спиной запела гитара Вадажа. Мгновение интерком передавал только пульсацию механизмов. Затем раздался голос Утхг-а-К-Тхаква: - Капитан, я не бог. Но мне кажется, у нас есть неплохой шанс. И я доверяю тебе. Хейм включил общий интерком. - Слушайте все, - произнес он на фоне музыкального сопровождения Вадажа. - Немедленно приготовиться к ускорению Маха. Пенойер сжал кулаки. - Да, да, сэр. Гудение на корме все нарастало, пока не превратилось в гул, напоминающий порывы шквального ветра и шум огромных волн. Пространство искривилось. В иллюминаторах танцевали звезды. Ключ к этому феномену был подобран в далеком прошлом Эрнстом Махом из Австрии (Моргенрот, моргенрот). Нет ничего, что существовало бы изолированно. Инерция не имеет никакого значения без инерциальной системы координат, которой должна являться вся вселенная. Эйнштейн доказал, что инерционная и гравитационная массы - это одно и то же. Но что касается самих по себе этих явлений... Гравитационную можно рассматривать как выравнивание искривленного пространства. Тогда инерция - это индукционное влияние на массу космического гравиполя. Если гравитроны вашего корабля способны прогибать пространство - не в той незначительной мере, которая необходима только для взлета и короткого броска, а по замкнутой кривой - то ускоряющая его сила не встречает никакого сопротивления. Теоретически, вы можете двигаться с любой скоростью. Границ больше не существует. "Нептун" выстрелил. Недолет в миллион километров. Адмирал корабля бросился к приборам. Возможно, так и есть, его надежда не оправдалась: этому помещали силы, порожденные чудовищным смешением координат здесь, где все подчиняло себе Солнце. На приборах - никаких показаний: ни обломков, ни следов - ничего, кроме завывания протонов, отброшенных дугообразной волной, поднятой обгоняющим свет кораблем. Адмирал не осмелился его преследовать. Хейм выпрямился и расслабился. - Ну что ж, - сказал он. Дело сделано. Но ликование, бушевавшее в нем, невозможно было выразить никакими словами. что же касается Вадажа, то он что было мочи вопил: Глория, Глория, аллилуйя! Глория, Глория, аллилуйя! Ну вот мы и на воле!  * ЧАСТЬ 2. ПОРТАРСЕНАЛ *  Глава 1 Когда прибыл корабль с Земли, Гуннар Хейм торговался с посыльным из ядерной кузнецы. Аэри Требогир, от имени которого говорил Ро, мог продать оружие; но при этом составил некоторые условия. Изобилующая свистящими и шипящими звуками речь инопланетянина звучала в наушниках и тут же переводилась Грегориосом Куманодисом: - ...ракета развивает такую скорость, поскольку пусковой толчок ей дают гравитроны ее собственного корабля. Хейму хотелось изобразить колебание наподобие того, какое, бывало, проявляли раньше при покупке лошади, и задумчиво почесать в затылке или сделать что-то в этом роде. Но в данных обстоятельствах это выглядело бы глупо. Проклятый скафандр! Как жаль, что его нельзя снять. Хейм стоял на специальной платформе, поддерживавшей его вес в нормальном состоянии; но даже его двухметровое тело, которому во время полета вернул первоклассную форму, ощущало тяжесть скафандра, который ему приходилось на себе таскать. Сначала он не собирался выходить из корабля, рассчитывая установить наружную стереосвязь из "Конни" и таким образом встретиться с представителями Строна, но Куманодис отговорил его от этого. - Они отнесутся к вам с большим уважением, если вы посетите их лично, - сказал грек. - Это, разумеется, иррационально, однако они придают большое значение физической силе. А те, к кому они проникаются уважением, удостаиваются и лучшего обращения. - Итак, - Хейм, прищурившись, взглянул на ослепительное голубое солнце, - я вижу некоторые преимущества. Однако, будучи ограничен в маневренности, я превращусь в подсадную утку. Куманодис передал его возражение на языке, преобладавшем на территории от Кимретских высот до Железного моря. Ро развел руками в жесте, на удивление похожим на человеческий. - Утрата маневренности - это еще не самое страшное, поскольку для стрельбы требуется лишь доля секунды. После этого корабль вновь мгновенно приобретает полную силу в маневре. Для верности необходимо осуществить синхронизацию системы с двигательным комплектом, но сделать необходимые изменения на вашем корабле, я думаю, будет не так уж сложно. Хейм непроизвольно посмотрел на небо, где-то за этим пурпурным сводом, за этими голубовато-ледяными облаками вращался на орбите вокруг Стора "Лис-2", а грузовые ракеты совершали рейсы туда и обратно со своим смертоносным грузом, и люди вместе с инопланетянами ползали по крейсеру словно муравьи, вместе делая одно дел: подготавливая корабль к войне. Теперь уже осталось не очень много. И Хейм каждой своей клеточкой рвался в небо. Ведь каждый новый день, проведенный им здесь, означал, что алероны стали еще сильнее, а судьба людей на Новой Европе еще безнадежнее. И все же единственный капер, совершающий рейды в Фениксе, был ужасно одинок. Поэтому если появлялась любая возможность, даже самая микроскопическая, получить для него какие-то преимущества, его капитан не имел права упускать эту возможность. Такую, например, как утверждал Ро, можно изготовить в Аэри Требогир. Предложение было заманчивое... Четыре когтистых пальца, расположенных по всей окружности ладони, снова пришли в движение. - Несколько дней. Точнее сказать нельзя, поскольку наши технологии недостаточно хорошо знакомы с судами вашего класса. Могу ли я сделать капитану предложение, чтобы он послал своего высокочтимого главного инженера для обсуждения некоторых деталей с нашими технологами? - М-мнм... - Хейм задумался. Его взгляд перешел с Ро на Гальвета, который бесстрастно ждал, не коснется ли разговор Ложи. Но бласт-ружье неподвижно покоилось в руках наблюдателя. Если на лице Гальвета и появилась какое-то выражение, то не иное, как выражение сонливости, при котором его желтые глаза то и дело устало закрывались. таким образом, человеку невозможно было понять какие мысли бродят в узких головах сторнов. Трудно даже было различать отдельных индивидуумов. Отличительные черты не бросались в глаза из-за своей абсолютной чужеродности. Оба - и Ро, и Гальвет - достигали в длину около трех метров, но половину этого составлял толстый хвост, имевший на конце нечто вроде рулевой стойки, на двойной спирали которой покоилось безногое туловище. Килевая кость выступала вперед, словно нос корабля. Лицо представляло собой острую морду с клыками наподобие волчьих и маленькими круглыми ушами. Оно здорово напоминало маску, и это впечатление создавалось не только темной полосой, проходящей через глаза, сколько ноздрями, спрятанными под подбородком. Сероватая поросль - не шерсть и не перья, а нечто среднее между ними - покрывала всю поверхность тела. Одежды никакой не было, кроме двух поясов с кармашками, идущих крест-накрест от плеч к талии. И на все это ложилась тень от двух гигантских, как у археоптерикса, крыльев - семи метров в размахе. Если приглядеться повнимательнее, различия можно было заметить. Главным образом было то, что Гальвет отличался некоторой худобой, а его покров имел серебристый оттенок, что было равнозначно седине. А Ро все еще был в полном расцвете сил, свойственном молодости. Кроме того, Гальвет носил нечто вроде упряжки с золотым орнаментом, которая была отличительным знаком Ложи, в то время как Ро имел черно-красную татуировку с геометрическим рисунком - такую же, как и другие жители Требогира. Хейм повернулся к Куманодису: - Ну, а что ты думаешь? - спросил он. Тучный переводчик пожал плечами. - Я не специалист в этих вопросах. - Но, черт побери, ведь ты и Уонг провели здесь пару месяцев. Так должны же вы были заметить, кто компетентен в таких делах и кому можно верить, а кому нет. - А, вы насчет этого! Разумеется. Правитель Требогира - не какой-нибудь грабитель. У него доброе имя. И с ним можно иметь дело. - О, кей, - Хейм пришел к решению. - Тогда скажи этому посланнику, что его предложение меня заинтересовало. Я вызову с "Лиса" бортинженера при первой же возможности - сейчас он занят, поскольку должен проконтролировать работу подрядчиков из Хест Вениливейн, устанавливающих компьютеры по управлению режимом работы огневых установок - и тогда мы приедем к ним в Аэри и на месте обсудим все дальнейшие детали. - Вы не должны быть столь прямолинейны, - сказал Куманодис. - Члены Ложи есть Члены Ложи, но все они разные. Например, в Ложи Гнезда цветистые фразы любят не меньше, чем в Японии или где-нибудь в арабских странах. с этими словами он повернулся к посланнику и, старательно подбирая слова, начал передавать сказанное Хеймом в своей интерпретации. Внезапно сквозь ветер, шуршавший красной листвой низкорослого леса, окружавшего космопорт, сквозь шум прибоя в километре от него, пробился жалобный вой. Он все нарастал, превратился в громоподобный рев, тяжелый воздух раскололся, и на бетонное поле и на здания из лавровых блоков упала тень. Все подняли вверх головы. На поле опускался закругленный цилиндр. Бело-голубые отсветы на его металлической поверхности были такими ослепительными, и он, что Хейм отвернулся. Но он узнал эту конструкцию, и почувствовал как дрогнуло сердце. - Звездолет! Земной конструкции... Что происходит. - Я... не...знаю. Лицо Куманодиса с большим носом приобрело багровый оттенок, так, что это было заметно даже сквозь темное стекло шлема. - Мне никто ничего не говорил. Гальвет! - он повернулся к сторну и нервно выпалил свой вопрос. Член Ложи нехотя промямлил что-то в ответ - Он говорит, что не придавал этому значения и не знал, что это интересует нас, - перевел Куманодис. - Проклятье, - чертыхнулся Хейм. - Но ведь он же знает об алеронском кризисе! И, наверняка, получил какую-нибудь писанину о наших неладах с собственным правительством. Ложа, должно быть, остановила этот корабль для инспекции не далее как вчера. Почему же нас не предупредили? - Никогда нельзя знать наверняка, насколько хорошо понимают нас строны, - ответил Куманодис. - На их взгляд - это смешно, что мы не смогли вооружиться дома и затем отправиться когда и куда захотим. Кроме того, эти люди не могут иметь при себе какого-нибудь серьезного оружия, иначе им не позволили бы совершить здесь посадку. - У них, может быть ручное оружие, - огрызнулся Хейм. - У нас оно есть. Постарайся отделаться от этих ублюдков как можно быстрее, Грег, и возвращайся на корабль. Я пока предупрежу наших ребят. Он быстро зашагал через платформу к посадочной аппарели и взбежал по ней наверх к воздушному шлюзу. Там он был вынужден стоять кипятить и ждать, пока сменится атмосфера, и он сам не подвергнется декомпрессии. При мысли о том, что все достигнутое с таким трудом может пойти насмарку, Хеймом вновь овладела слепая ярость, которая, как он полагал, осталась на Земле. За те две недели, которые необходимы были "Лису" для преодоления пути в сотню с лишнем световых лет к этой звезде, или за те три недели, которые последовали за первым и двумя и в течение которых корабль переоснащался могло произойти все что угодно. если партия умиротворения одержала победу, если его каперское предприятие было объявлено вне закона. - Конечно, - снова и снова говорил он себе. - Этот корабль не принадлежит Военному Флоту Федерации. Просто маленькое гражданское судно. Но тогда стороны не позволяют никаким военным кораблям, кроме собственных курсировать возле их планет. Если это судно просто доставило мне официальный приказ вернуться домой... Что ж, хорошо, тогда встает вопрос: что в этом случае делать? Продолжать делать то, что намечено - уже в качестве пирата? От этого мало будет толку. Вся идея заключалась в том, чтобы создать такую ситуацию, из которой Земля могла бы извлечь пользу. Если Земля отказывается от этого шанса и отрекается от нас, нам остается одна возможность - стать всего лишь источником неприятностей для алеронов, и то до тех пор, пока нес не загонят в угол и не прикончат. Я больше никогда не увижу Землю. Он словно бы вновь увидел планету, где встретил свою единственную неповторимую любовь и где был счастлив. Но может быть, что-то удалось бы даже пирату. Был ведь когда-то Дрейк - Золотая Рука... Правда, тогда были иные времени и люди не отличались такой феноменальной трусливостью. Внутренняя дверь открылась. Хейм вошел внутрь яхты, которая теперь исполняла роль вспомогательного судна при звездолете, и открыл шлем. Андре Вадаж был на мостике. Тонкое смуглое лицо менестреля было обращено к иллюминатору: сквозь стекло был виден чужой корабль, приближавшийся в искаженных гравитронами лучах света. Когда шаги Хейма прогрохотали по палубе, от не оглянулся, только сказал ничего не выражающим голосом: - Я приказал членам экипажа находиться в боевой готовности и принес из вашей каюты вашу лучшую винтовку. - Молодцом! - Хейм положил оружие на сгиб локтя. Его массивность, твердость и красивая форма словно придавали уверенность. Это была циклическая винтовка тридцатого калибра системы Браунинг, способная выпускать сорок пуль в минуту в любой атмосфере или при отсутствии оной - гордость коллекции Хейма. Вадаж, тоже в расстегнутом скафандре с открытым шлемом, сидел возле лазерного орудия. - Я не совсем уверен, - заметил венгр. - Смогут ли шесть человек сделать что-нибудь, если они попытаются атаковать нас. В этом кораблике их, как минимум, раз в пять больше. - Мы можем продержаться, пока не прибудет помощь с "Лиса", - сказал Хейм. - А их там в общей сложности около сотни. Это в том случае, если Ложа не остановит сражение. - О, в этом я сомневаюсь, - пробормотал Вадаж с легкой улыбкой. - Их прекрасный космопорт вряд ли пострадает, к тому же, судя по тому, что я слышал о сторнах, препятствовать кровопролитию - не в их правилах. Он указал на несколько крылатых теней, круживших на фоне туч над западной оконечностью Острова Орлинг. - Они с удовольствием посмотрят этот спектакль. Хейм приказал радисту связаться с "Лисом". На это потребовалось некоторое время. Лу должен был пройти через наземную станцию и пару ретрансляционных спутников. Уонг находился на орбите в качестве переводчика при рабочих отрядах землян и стронов, а радисты плохо знали местный язык. Пришелец должен был опуститься с минуты на минуту. - Это просто моя мнительность - попытался успокоить себя Хейм. - Но, с другой стороны, зачем сюда лететь земному кораблю, если не в связи с моей авантюрой? Торговать? Да, да, время от времени торговые корабли действительно наведывались сюда с Земли, Наквсы или с какой-нибудь другой планеты, имеющей космический флот. Вот почему производители оружия на Строне готовы принять от меня кредиты моей Федерации. Но уж, конечно, не сейчас, когда алеронский кризис близок к взрыву. Вадаж тихонько насвистывал: "Бою-Дан-юб" - самое подходящее время! А впрочем, он быть может, просто хотел вспомнить, пока у него еще есть такая возможность... Земля, корпус яхты и тело Хейма в последний раз вздрогнули, когда стойки неизвестного корабля коснулись бетонной полосы. Его тень, упавшая на "Конни", целиком поглотила яхту. Через интерком Хейм слышал крепкие словечки, отпускаемые членами его экипажа, бормотание радиста, сидящего у передатчика, и храп ядерного двигателя, приведенного в состояние готовности. Вентилятор обвевал прохладным воздухом его лицо, покрытое капельками пота. Когда на мостике появился Куманодис, Хейм повернулся к нему с поспешностью, обнаруживавшей все его напряжение. - Ну? Ты что-нибудь узнал? - рявкнул он. Грек с облегчением вздохнул. - Мне кажется, все в порядке, сэр. Насколько я понял Гальвета, они хотят побыть здесь некоторое время, осмотреться и кое-что узнать. Короче говоря, ксенологическая экспедиция. - На эту планету? - недоверчиво спросил Хейм. - Ну, в конце концов, мы сейчас находимся в Гидре, - заметил Вадаж. - А вся эта заваруха происходит в Фениксе. Отсюда вполне приличное расстояние. - От Эйта - не дольше, чем Альфа Эридана, - возразил Хейм. - Где у нас состоялась самая крупная заваруха с алеронами. И это было много лет назад. Они расползлись по всему этому сектору. Кроме того, на организацию экспедиции нужно время. Почему же мы ничего не слышали о ней на Земле? - Мы были слишком заняты, - сухо ответил Вадаж и подошел к радиофону. - Может быть, стоит попробовать связаться с ними? - Что? .. О, да, разумеется. Хейм мысленно чертыхнулся, что забыл о такой простой акции. Связь установилась сразу. - М. Д. С. "Поиск", США, - произнес мягкий молодой голос. - Капитан занят, сэр, но я могу соединить вас с доктором Брэгдоном. Он возглавляет научную бригаду. Облегчение, испытанное Хеймом, было подобно удару. Он буквально осел в своем скафандре. - Так значит, вы здесь лишь для того, чтобы проводить исследования? - Да, сэр. Экспедиция Гавайского университета по согласованию с Научно-исследовательским филиалом Федерации. Один момент, пожалуйста, - экран замерцал, и на нем появилось изображение каюты корабля, до отказа забитой книгами разных форматов. Человек на переднем плане тоже был молод - этакий здоровяк с темными волосами и крупными чертами лица. - С вами говорит Виктор Брэгдон, - сказал он, и вдруг челюсть его отвисла. - Бог мой! Так это вы, Гуннар Хейм. Капитан капера не ответил. Он сам был слишком ошеломлен. Женщина, стоящая позади Брэгдона, наклонилась над его плечом и встретилась взглядом с Хеймом широко раскрытыми глазами. Она была высокого роста, простой серый костюм на молнии плотно облегал ее сильную женственную фигуру. Лицо ее тоже привлекало внимание не столько заурядной миловидностью, сколько выражавшейся в нем силой: прямой нос, широкий рот, высокие скулы и лоб обрамляющий вьющимися каштановыми волосами. Но несколько лет назад это лицо не давало ему заснуть. Когда он увидел имя Джоселин Лори в заголовке листовки, выпущенной организацией "Военные мира за мир", старая боль ожила в нем, и он с еще большим рвением продолжил свои приготовления к войне. Ошеломление первых минут прошло, уступив место подозрению. Хейм почувствовал, как напряглись его мышцы. - Что вы здесь делаете? - выкрикнул он. Глава 2 Впоследствии Хейм с грустной иронией вспоминал о своей осторожности. Ссылаясь на срочную необходимость своего присутствия на борту "Лиса-2", он поднял яхту, когда не прошло еще и часа со времени приземления "Пориска". Однако, Куманодис вызвался остаться на борту прилетевшего корабля, дабы нанести визит вежливости. Хейм знал, что грек выполнил большую работу по заключению предварительных договоров на Строне. Удастся ли ему столь же успешно достичь взаимопонимания со своими собратьями-землянами - было неизвестно, но Хейм не имел возможности большого выбора. Остаться должен был либо Куманодис, либо Уонг - единственные, кто бегло говорил на местном языке и поэтому могли пользоваться лазерной линией космопорта, гарантирующей невозможность подслушивания. По прошествии двух вахт от Куманодиса поступило донесение: - С ними все в порядке, шкипер. Меня провели по всему кораблю, и я имел возможность поговорить с каждым. В экипаже у них пять человек, плюс капитан, его помощник и бортинженер. Все они - самые обычные косморабочие, подписавшие контракт на этот круиз, как подписались бы на любой другой исследовательский полет. Тут не спутаешь. Или надо быть слишком хорошим артистом. Но такие работают на стереовидении, а не в космосе. - Им вовсе не обязательно играть, - сказал Хейм. - Достаточно надеть на себя ничего не выражающую маску. - Но эти парни совсем не такие. Они обступили меня и буквально засыпали вопросами о нашей экспедиции. в целом они считают, что наша идея чертовски удачна. Двое из них даже изъявили желание к нам присоединиться. - Угу. Это меня не удивляет. Простые люди часто проявляют больше здравого смысла, чем представители интеллектуальной элиты. Но, постой, к числу последних относится кто-нибудь из офицеров? - Да, инженер. Капитан Гутьерец и первый офицер... В общем они были непроницательными, как метеориты. Я до сих пор не знаю, что у них на уме. Возможно, в принципе они воспринимают нас негативно, полагая, что война - это дело регулярного Военного Флота. Но я постарался доказать, оправданность нашей экспедиции. Упомянул ее бескорыстные цели, официальные документы, подтверждающие ее законность и т. д. - А как насчет ученых? - Разношерстная команда. Мне кажется, Брэгдон и мисс Лори - единственные, кто когда-либо бывали за пределами Солнечной системы. Среди них есть еще один ксенолог, семантик, глоссаналитик, биолог и полдюжины аспирантов в качестве помощников. Насколько я понял, прежде никто из них не бывал на Строне. - Странно. - Чарли Уонг и я тоже впервые попали сюда лишь тогда, когда вы нас послали, босс. Они сделали то же самое, что и мы, опирались на имевшуюся информацию и по дороге выучили основной язык с помощью РНА-электро. Этот прибор кого угодно натаскает за каких-нибудь две-три недели. Как бы там ни было, я могу вам с уверенностью сказать, что людей этого типа можно не опасаться. Не думаю, чтобы кто-нибудь из них, кроме Брэгдона, умел обращаться с ручным или любым другим оружием. Мы и наши убеждения их не очень волнуют, так что взаимоотношения между нами все равно были бы слегка натянуты, даже если бы по отношению к ним не было проявлено никакой грубости. Но они не представляют для нас никакой угрозы. - Это можно сказать про всех? - спросил Хейм, вдруг ощутив странный упадок духа. - Нет. Забавно, но и мистер Брэгдон, и мисс Лори весьма дружелюбны. Он один раз заметил, что не согласен с вашими идеями, но очень уважает вас за мужество, а она сказала, что надеется вскоре снова увидеться с вами. Может быть, вы все же нанесете им визит. - Да, - мягко ответил Хейм. - О, да. Через час "Конни" уже набирала скорость, возвращаясь с орбиты к планете. Сидя на мостике, Хейм слушал гудение яхты и биение собственного сердца в такт мелодии Фламенго, исполняемой Вадажем. Некоторое время оба молчали, не отрывая глаз от зрелища в иллюминаторах. Строн, диаметр которого в два с половиной раза, а масса - в девять с половиной раз больше земной, гигантским шаром катился среди непроглядной тьмы. Моря сияли благородной голубизной; континенты, испещренные пятнами белоснежных областных скоплений, были коричневато-желтыми или цвета киновари. Вдоль линии горизонта атмосфера образовывала неистовый яркий обод; и над всем этим озаренное горячим солнцем класса Ф-5, струилось свечение, превращавшееся возле полюсов в огромное знамя зари, взметнувшиеся высоко вверх, в космос. Позади виднелись две луны, сиявшие леденистым светом, а еще дальше мерцали странные созвездия. - Когда я вижу что-нибудь наподобие этого, - пробормотал Хейм. - Я всегда удивляюсь Вадаж перестал играть и по-птичьи наклонив голову, взглянул на него. - Чему удивляешься? - Какого черта мы теряем время на то, чтобы ненавидеть и убивать, когда мы можем его потратить на... А, не имеет значения. - Хейм достал свою трубку. - Все это только служит поводом для раздоров. Вадаж пристально смотрел на него. - Я уже изучил тебя достаточно хорошо, Гуннар, - сказал он. - Ты не подходишь для роли Гамлета. Что случилось на самом деле? - Ничего! - А, прости, если я сую нос не в свои дела, но успех всего этого предприятия зависит от тебя. Причиной для расстройства послужило появление леди, не так ли? - Я был всего лишь удивлен, не больше. Когда-то мы были друзьями. - Хейм принялся старательно набивать трубку. Но твердый взгляд венгра заставил его продолжить. - Несколько лет тому назад мы с женой довольно много общались с четой Лори. Незадолго до смерти Кори они улетели на Уранию, в систему Ипсилон-Инди, что бы оборудовать в тамошней колонии фабрику по изготовлению станков. Должно быть, дела там пошли не очень хорошо, потому что в прошлом году она вернулась оттуда, будучи уже в разводе с мужем. Конфликт с алеронами находился уже в серьезной стадии, хотя еще не дошло до нападения на Новую Европу, и она стала активно участвовать за мир. У нее совсем не было свободного времени: постоянные разъезды, митинги, собрания... Поэтому мы виделись всего несколько раз, да и то мельком, на больших официальных встречах, где любят много и без толку болтать. Я... э... почти не сомневался, что она не захочет говорить со мной теперь, после того, что я сделал. - И теперь приятно удивлен, э? Она действительно привлекательна. И тебе это особенно должно быть заметно. - Что ты хочешь этим сказать? - огрызнулся Хейм. - О... - улыбка Вадажа была обезоруживающей. - Не стоит слишком пристально присматриваться к интимной жизни своего ближнего. Однако, Гуннар, хотя ты был слишком занят, я чувствовал, что ты совершаешь ошибку, не... как бы это сказать... в общем, не подготавливая себя к длительному путешествию в исключительно мужском обществе. Хейм ухмыльнулся ему в ответ. - Мне и так стоило немалого труда сочинять всякие небылицы в оправдание твоих отлучек. Как я мог сказать, что ее герой занят любовными похождениями? - Тише! - Вадаж стал красным, как помидор, и принялся радостно дергать струны на гитаре. - Однако, в его словах, быть может, есть доля правды, - подумав решил Хейм. - Я мог бы... Конни поняла бы меня. Так же, как когда-то поняла в отношении Джоселин. Одному богу известно, сколько с тех пор могло быть других женщин... Может быть, я слишком много думал о Мэдилон, оставшейся на Новой Европе. Проклятая глупость. О... не знаю, все перепуталось. Вот что он понял потом и вспомнил. Не совсем уверенно он нажал кнопку на ее двери. Она открыла когда еще не стих звон колокольчика. - Гуннар, - сказала она и взяла обе его руки в свои. - Я так рада, что ты смог прийти. - С твоей стороны было очень мило меня пригласить, - сказал он. - Ерунда, когда два старых друга встречаются снова на полпути между домом и Южным Крестом, что еще они могут сделать, кроме как устроить небольшой при наедине? Ну, входи же... Дверь за ним закрылась. Он огляделся. Ее каюта была большая и комфортабельная, и Джоселин еще сумела сделать ее уютной. Хейм узнал некоторые вещицы из ее бывшего дома в Сан-Франциско - репродукции Матисса и Хиросиги, насколько потрепанных томиков Катулла, Иетса, Тагора, Пастернака и Мозуник-Лопенса, Флейту... Когда-то ему нравилось слушать, как она на ней играет. Были здесь и сувениры из системы Ипсилон-Инди - не столько с Урании, сколько с застывшего Нового Марса. Затем его внимание вновь переключилось на хозяйку, и он замер. На Джоселин было электрическое голубое платье и ожерелье из массивного серебра, какие носят на Геане. Ее туалет был одновременно и скромным, и ошеломляющим. Или так просто казалось, поскольку под ним легко угадывались знакомые линии. - Очнись парень, - внутренне сказал себе Хейм, а вслух произнес: - Ты не изменилась. - Лгунишка. Однако, благодарна. - Ее глаза задержались на нем. - А вот ты изменился. Усталый, сердитый человек. - Ну почему же, нет, сейчас я чувствую себя счастливее, чем... - она не дала ему договорить, отпустив его руки и направившись к столу, на котором стояли бутылки и лед. - Давай чего-нибудь выпьем, - сказала она. - Насколько я помню, ты любишь шотландск