- Прости меня, Б. И., - понуро сказал Хейм. - Я совсем забыл что твое мышление не такое, как у нас. Ты не желаешь ничего плохого. Просто инстинкты людей не столь практичны, как твои. - Он усмехнулся. - Однако, если хочешь быть практичным, не забудь, что у вас еще около часа, прежде чем совсем не станет темно, так что не теряйте время. Идите. Вадаж долго смотрел на него, прежде чем спросить: - Если она умрет, что ты будешь делать? - Похороню и буду ждать. Если сидеть не двигаясь, то можно растянуть запас воды в этих флягах на несколько дней. А лазер вы возьмите с собой, потому что вам без него не обойтись. - А ты, значит, останешься совсем без защиты. Нет, это глупо. - У меня останется автомат, если тебе от этого полегчает. А теперь идите. Мы еще похлещем вместе с вами пивка. Вадаж сдался. - Если не на корабле, - сказал он, - то в раю. Пока. Они молча обменялись рукопожатием. Менестрель и инженер начали подъем. Неподалеку один из гейзеров выплюнул струю воды, по ветру поплыл пар, и их фигуры исчезли из вида. Хейм устроился поудобнее. - Ну вот тебе и возможность поспать, - подумал он. Но это желание, как назло, исчезло. Он проверил дыхание Джоселин - никаких изменений и растянулся возле нее, положив свою руку в перчатке на ее руку. Пока он таким образом отдыхали, в голове у него немного прояснилось. Совершенно спокойно, без малейшей примеси волнения или отчаяния он взвесил вероятность спасения. Она была невелика. Ну, а для Джос, если отбросить в сторону иллюзии, эта вероятность вообще равнялась нулю. Для них троих - пятьдесят на пятьдесят. Вадаж и инженер должны выйти из Дыма Грома примерно к вечеру следующего дня. Затем им потребуется еще два дня (допуская что они, измотанные вконец, смогут в течение дня обойтись без допингов), чтобы пересечь высокогорные луга и добраться до замка Венилвэйн. До него все еще было очень далеко, но обитатели Рощи очень часто забредали довольно далеко от дома в поисках добычи. Без сомнения, время от времени они даже летели над землей Машин-Убийц, направляясь к равнинам и к морю. - Хм, да, вот почему они до сих пор не тронули роботов. Даровая защита. Вот что значит - идеология плотоядных. Если бы они могли задержаться там, возможно, их обнаружили бы уже несколько дней назад. Но задержаться они не могли. Поэтому Джос придется умереть в этом мокром аду, под солнцем, свет которого дойдет до Земли не раньше, чем через столетие, до Земли, в чьих лесах она когда-то гуляла, в чьих лесах играла на флейте, пока он не напугал ее, начал нести разную чушь. По мере того, как солнце постепенно угасало в тумане, Гуннар Хейм раздумывал над своей виной по отношению к этой женщине. Это он заставил ее идти вместе с ними. Но сделал это только потому, что если б она осталась на месте "крушения", она предала бы его надежды, связанные с судьбой родной планеты. - А ты уверен в этом, парень? - мысленно задавал он себе вопрос. - И вообще, откуда тебе точно знать, что выбранный тобою путь - это именно тот путь, который и нужен? Подобная ситуация не возникла бы, если бы не заговор, участницей которого являлась Джоселин. Тем не менее, заговор этот явился следствием осуществленных прежде им самим тайных проектов. Хейм отступился от решения этой головоломки. Ответа не было, а он не относился к числу тех людей, которых всякая не ясность способна довести до безумия. Он знал одно: если время, проведенное на борту "Поиска" и не вполне соответствовало тем мечтам, которые он когда-то похоронил, оставаясь верным памяти Конни - все равно это было больше, чем он заслуживал, и если Джос умрет, этот свет навсегда останется в нем. - Хлюп, хлюп - раздавалось из грязевого котла внизу. Горячий родник забурлил громче. Гейзер ревел в сгущавшейся темноте, рев этот эхом отдавался от невидимых стен, и струи воды били среди призрачных теней огромных валунов. Такая же тяжелая, как его собственное тело, опиравшееся о жесткое каменное ложе, на мир опустилась ночь. Тьма немного рассеялась, когда взошла ближайшая луна, почти в полной своей фазе, круг которой превосходил по величине земную Луну, сверкал металлическим блеском и был испещрен каким-то странными геральдическими знаками. Хейм ненадолго задремал, потом проснулся и увидел ее прямо над собой. Диск окружало слабое свечение - следствие диффузии в верхних слоях туманов. Но большая часть неба была открыта, и можно было разглядеть звезды. Нижние слои фога, мертвенно-белые, отлились по глубокому узкому ущелью Дыма Грома. Хейм сонными глазами пытался опознать отдельные солнца. Быть может, вот то, рядом с призрачной вершиной Лохана - Акернар? Если это так, то забавно смотреть отсюда на эмблему его давней победы. - Интересно, не смотрит ли на него сейчас и Синби, - подумал Хейм. - Где бы он ни находился. Однако лучше проверить состояние Джос. С этим намерением Хейм оторвался от камней своим затекшим телом. Но что это? Ч_т_о это? То, что он увидел, поразило его словно громом. Мгновение он не верил своим глазам. На фоне луны обрисовался длинный вытянутый клин... Строны на пути домой, в Рощу? Хейм стремительно вскочил. - Хей! Хэлло! Вы там, вверху, спускайтесь, помогите, помогите, помогите! Собственный крик заполнил его шлем, заставив вибрировать барабанные перепонки. Обжег ему гортань и умолк в многометровом слое встревоженного шумом воздуха. Человек принялся махать руками, ясно понимая, что испарения, наполнявшие ущелье тумаков, делали его невидимым с такой высоты, и увидел, как крылатые тени миновали лунный диск и исчезли в темноте. Какой-то звериный крик вырвался из горла Хейма он проклинал всех богов вселенной, потом схватил автомат и принялся палить в небо. Однако, этот тихий треск тоже был все равно что ничего. А из дула не показалось ни единой, даже маленькой, вспышки. Хейм поднял бесполезное оружие, способное лишь на то, чтобы убить Джос, и швырнул его в грязь. Рука его бессильно упала. Металлический лунный свет, казалось, пронзал ему череп, и он вдруг мгновенно остыл, превратившись весь в предельно ясное сознание вырабатывавшее план действий, словно при Терять времени нельзя. Эти крылья стремительны, как сам ветер. Хейм присел на корточках, отстегнул свою систему воздухоснабжения и, стащив ее со спины, положил перед собой. Клапан его шланга, подсоединявший систему к скафандру, открылся легко, но муфту позади него что-то заедало. А у Хейма не было плоскогубцев. Вся его оставшаяся сила сосредоточилась в руках. Резьба подалась, и аппарат был отсоединен. Теперь в распоряжении Хейма остался лишь воздух, содержавшийся внутри его скафандра. Рециркуляция зависела от давления из запасных резервуаров. Хейм расколол их клапаны. Земной воздух, находившийся в сжатом состоянии, получивший свободу, устремился вверх. Теперь смесь надо было поджечь, но у Хейма не было лазера. Не обращая внимания на возможность рикошетировать шрапнели, он положил дуло автомата на баллон и нажал спусковой крючок. Раздался взрыв, и одновременно с ним - страшный гул. Смесь вздрогнула, свистнула пуля, и воздушный столб превратился в пылающий факел. Его свет в сиянии луны был тускло-голубым. Хейм крепко держал резервуар системы, а одной рукой, другой размахивал в воздухе. - Пожалуйста! - кричал он, - пожалуйста, посмотрите сюда, она умрет, если вы этого не сделаете. - Какой-то далекой частью своего сознания он заметил, что плачет. Огонь угас. Хейм нагнулся над шкалой давления, пытаясь разглядеть ее в безжалостном лунном свете. Ночь. Все. Нет. Стоп, это был чистый ноль. Оставалось еще три абсолютных атмосферы. А водород проникал внутрь быстрее, чем выходил наружу кислород. Взрывчатая смесь? Хейм подтянулся и цепляясь за камни, положил резервуары за большой валун. Перегнувшись через него, он выстрелил прямо в свою опустевшую систему и бросился ничком на землю. Пламя вновь вспыхнуло ярко-алым цветом, раздался яростный грохот, раскаты которого эхом прокатились по ущелью, визгливо запели разлетавшиеся во все стороны осколки камней, заскрежетали другие камни, принимая на себя этот град, и все стихло, словно ничего и не было. Хейм осторожно поднялся. Бесконечная тишина обрушившаяся на него. Он сделал все, что мог. Теперь оставалось только ждать, и оставаться в живых или умереть - как решит судьба. Он вернулся к Джоселин, послушал ее дыхание и лег рядом с ней. - Я должен испытывать беспокойство, - смутно подумал он. - Однако, я его не испытываю. Значит ли это, что мой воздух уже отравлен? ... Нет, если не двигаться, я смогу протянуть еще час или около того. Просто я... вымотался до предела. Взгляд его обратился к луне, мысли - к Конни. Он не верил в загробную жизнь, но сейчас у него было такое ощущение, словно Конни где-то совсем рядом. - Эй, привет, - прошептал он. - И воздух вдруг запел, небесная бездна ринулась вниз на своих черных крыльях, и эти крылья, подобные крыльям летучей мыши, затмили луну. Сверкнуло оружие, стая сделала круг в поисках врага, блистая острыми клыками, и дьявольские тени опустились на землю. Но увидев открывшуюся перед ними картину, они повели себя вовсе не как дьяволы. Один из воинов что-то пролаял в миниатюрный передатчик, который имелся у него при себе. Не прошло и нескольких минут, как рядом опустился летательный буквально - с машину аппарат, присланный с Рощи. Джоселин с материнской заботой поняли и положили на носилки, а те, в свою очередь, погрузили в машину. Серый, как волк, Венилвэйн собственноручно подсоединил к скафандру Хейма кислородные резервуар. Флайер взмыл вверх и, словно копье брошенное сильной рукой, устремился на восток, по направлению к Орлингу. - Но... послушайте... янгир кетлеф... - Хейм прекратил свои жалкие попытки рассказать стронам с помощью нескольких известных ему фраз об Андре и Б. И. Да это, в общем было сейчас уже не столь важно. Скоро он будет на своей яхте, Уонг переведет и передаст по радио все нужные сведения, и двое путников будут найдены на позднее, чем на рассвете. Хейм уснул с улыбкой на губах. Глава 8. В каюте было тихо. Кто-то повесил на переборе так, чтобы ей было видно, новую картину: пляж, вероятно, на Таити. Волны сапфирового океана, отороченные кружевами пены, смывали белый песок. На переднем плане легкий ветерок Земли колыхался пальмовыми ветками. В каюту вошел высокий человек, и Джоселин опустила книгу, которую держала перед собой. Лицо ее залил румянец. - Гуннар, - произнесла она очень низким голосом. - Тебе не следовало вставать. - Наш медик будет против, если я проваляюсь в постели до конца своей жизни, - ответил Хейм. - Но пошел он к дьяволу. В конце-концов надо же мне было проститься с тобой перед твоим отъездом. Как ты себя чувствуешь? - Нормально. Конечно слабость пока еще не прошла, но доктор Сильва говорит, что я быстро иду на поправку. - Я знаю. Мы с ним беседовали. Ферментальная терапия - просто чудо, а? - Хейм сделал паузу, придумывая, чтобы еще сказать. Но ничего подходящего в голову не приходило. - Я рад. - Да сядь же ты, идиот! Хейм подтащил кресло к ее кровати и сел. Даже после полета во флайере он почувствовал ужасное головокружение. Должно быть, чтобы прошло еще несколько дней, прежде чем его силы полностью восстановятся. Висевший у него на бедре пистолет зацепился за натянутую консоль. Выругавшись вполголоса, он освободил оружие. Джоселин не могла сдержать улыбки. - Совсем не обязательно было брать это с собой. Никто не собирается тебя похищать. - Что ж, надеюсь, что это так. Считай, будто это для страховки. Ее улыбка угасла. - Нет, двое хороших парней погибли, остальные прошли через далеко не лучший эпизод в своей жизни. Мне жаль, что это случилось, на на войне всякое бывает и не стоит принимать это чересчур близко к сердцу. Ее взгляд напоминал ему взгляд маленького зверька, загнанного в ловушку. - Ты мог бы предъявить обвинение в убийстве. - Бог мой, - воскликнул он. - За какую же свинью ты мен принимаешь! Мы все вместе вылетели в поле, наш двигатель заглох, после чего произошло крушение, во время которого один человек погиб, и направившись в горы в поисках помощи потеряли еще одного. Если твои люди будут придерживаться этой версии, то мои и подавно. Тонкая рука украдкой придвинулась к его руке. Он взял ее и не отпустил. Карие глаза Джоселин, взглянули на него. Оба молчали. Когда Хейм почувствовал, что больше не выдержит, а нужные слова так и не пришли, он сказал: - Вы стартуете на рассвете, так? - Да. Ученные - те, которые не знали об истиной цели экспедиции - хотели остаться. Но капитан Гутьерец отверг их предложение. Нам здесь больше делать нечего. - Вдруг она быстро спросила: - Сколько вы здесь еще пробудете? - Примерно в течение одной земной недели, пока не будут подогнаны новые ракетные установки. Конечно, мы еще потеряем время на то, чтобы выбраться из этой планетарной системы. Ложе придется выпроводить нас, и нам будет позволено вооружиться боеголовками лишь после того, как мы окажемся за пределами их зоны обороны. И все же я рассчитываю, что мы выйдем на финишную прямую не позднее, чем через десять дней. И снова пауза, вызванная встречей их взглядов, вот они вновь отводятся в сторону и вновь встречаются. - Что ты собираешься делать дома? - опять попытался нарушить тишину Хейм. - Ждать тебя, - ответила она. - И молиться за тебя. - Но... нет, послушай, а как же твоя политическая деятельность? - Это уже не имеет значения. И я не изменила своих взглядов... или изменила? Трудно сказать. Свободной рукой она смущенно потерла лоб. От этого движения волосы шевельнулись, обнажив ссадину в каштановых прядях. - В принципе я не считаю, что была не права, - продолжала она немного погодя. - Может быть, однако, что не деле это было именно так. Но это больше не имеет значения. Видишь ли, ты перевернул вселенную. Хейм, Земля доверила свою судьбу тебе. - Нонсенс! - Его лицо зарделось. - Одному кораблю? - Но капитаном которого являешься ты, Гуннар. - Благодарю, но... но ты преувеличиваешь мои возможности и... Постой, Джос, мне кажется, дома тебе все же будет чем заняться. Тамошние настроения могут зайти слишком далеко в противоположную строну. Каждый, кто в своем уме, меньше всего на свете стремится к крестовому походу. Ты должна постоянно говорить им, напомнить, что в конце концов мирные переговоры состоятся, и чем разумнее мы будем на них себя вести, тем больше шансов будет на сохранение мира. О'кей? Хейм видел, что дать отсчет ей нелегко. Наконец она сказала: - Ты прав, и я сделаю все, что будет в моих силах. Но разговоры о политике - лишь уловка. - Что ты этим хочешь сказать? - прикинулся Хейм. - Губы Джоселин вновь скривились в улыбке. - Право же, Гуннар, я просто уверена, что ты боишься. - Нет-нет, ничего подобного. Тебе надо отдыхать. Я, пожалуй, пойду. - Сиди, - скомандовала она, ее пальцы сомкнулись вокруг его запястья. Прикосновение было легким, но Хейму легче было б разорвать якорную цепь. Лицо Джоселин то бледнело, то снова вспыхивало. - Я должна объяснить, - вдруг сказала она с поразительной твердостью. - Насчет того, что произошло раньше. По коже у Хейм пробежали мурашки. - Да, я надеялась убедить тебя не вступать в борьбу, - сказала она. - Но потом поняла, что сюда вовлечено больше. Бесконечно больше. - Угу... прошлое, без сомнения... - Когда ты вернешься на Землю? - спросила она, - что ты собираешься делать? - Зажить спокойной тихой жизнью. - А! Мне бы хотелось написать об этом книгу. А тем временем ты вернешься на Землю. - Голос ее стал еле слышен: - О, боже, ты должен вернуться. - Она подняла голову. - Я тоже буду там. - Чтобы заговорить, Хейму потребовалось столько силы воли, что ее совсем не осталось, чтобы поднять глаза и посмотреть на Джоселин. - Джос, - начал он, медленно произнося слово за словом, - ты помнишь слишком многое. Я тоже. Когда-то был такой случай, который нам не следовало использовать. Потом мы встретились снова, будучи оба уже свободными и одинокими, и я подумал, что тот случай, может быть, повториться. Но он не повторился. Время не поставило на нас. - Нет, это не так. Конечно, сначала я думала иначе. Наши случайные встречи после моего возвращения с Урании и политический барьер между нами... черт бы побрал всю эту политику! Считала я тебя просто привлекательным, да и то в основном это чувство казалось мне вызванным той дружбой, которую мы так и не стали возобновлять. По пути сюда я немного помечтала, но эти мечты выглядели просто как самые обычные бабьи прихоти. Чем ты мог ранить меня? - Она сделала паузу. - Оказывается, все же мог. - Я пытаюсь этого не делать, - с отчаянием произнес Хейм. - Ты слишком хороша для того, чтобы успокаивать тебя ложью. Она выпустила его руку, уронив свою на одеяло. - Значит, тебе все равно... - Нет, нет, не все равно. Но неужели ты не понимаешь: я не могу порвать с Конни, как ты порвала с Эдгаром. Когда она... э... помогала мне выпутаться из этой истории с тобой, нас это еще больше объединяло. Потом она умерла. Мне это словно подрезало под самый корень. И с тех пор, не отдавая себе отчета, я ищу корень такой же силы. Я трус, который боится связать себя с чем-то менее сильным, потому что потом на моем пути может встретиться еще кто-нибудь, и тогда... Это было бы нечестно по отношению к тебе. Джоселин уже овладела собой. - Ты уже вырос из веры в непреходящую страстную влюбленность, не так ли? Мы понимаем, что действительность имеет значение в отношениях между двумя людьми. Если ты пытаешься предупредить меня о том, что сможешь когда-нибудь нарушить верность мне, то я обещаю, что не буду ревновать, если ты иногда немного погуляешь. При условии, что ты всегда будешь возвращаться. - Я не хочу гулять. Дело не в физических причинах. Этого не хочет мой разум. Того единственного случая оказалось больше чем достаточно. И когда я услышал о Новой Европе, я вспомнил об одной девушке, которая сейчас там. Я был молод и глуп, и слово "привязанность" воспринимал очень игриво, что особенно плохо для космолетчика. Поэтому, когда мой отпуск закончился, я улетел не взяв на себя ни каких обязательств. В следующий раз, когда я там оказался, ее уже не было. Я колебался, раздумывая, искать ее или нет, в конечном счете не стал этого делать и вскоре получил пост слишком далеко от этой планеты. Теперь... - Я поняла. Ты хочешь выяснить, что с ней. - Я должен. - Но это ведь было лет двадцать или больше тому назад, не так ли? Он кивнул. - Я должен узнать, что с ней. И увидеть ее в безопасности, если она еще жива. Если не брать все это во внимание, то да - я, без сомнения, глупец. Джоселин снова улыбнулась. - Давай-давай. Меня это не особенно беспокоит. Хейм поднялся. - Ну, мне пора. Ни ты, ни я пока еще не годимся для волнующих сцен. - Да. Я буду ждать, дорогой. - Лучше, не надо. Во всяком случае, не особенно серьезно. Одному дьяволу известно, что со мной будет. Может быть, я вообще не вернусь. - Гуннар! - вскричала Джоселин, словно он ее ударил. - Никогда не говори так. Он, как мог, постарался ее приободрить, поцеловал на прощание и вышел, На обратном коротком пути к своей яхте он выглянул из окна флайера. Стая стронов снималась со своей временной стоянки. Свет солнца вдруг засверкал на их оружии. Хейм почувствовал, как сумятица и неразбериха внутри него уступили место облегчению - снова на свободе, снова хозяин своего корабля - а драконоподобные тени поднялись уже тем временем высоко и вскоре исчезли из вида.  * ЧАСТЬ ТРЕТЬЯ. АДМИРАЛТЕЙСТВО * Глава 1. Строго говоря, Феникс - это созвездие в небе Солнечной системы, на полпути между плоскостью эклиптики и южным небесным полюсом. Поэтому ошибочно считать относящимся к Фениксу тот район космоса - удаленный на сто пятьдесят световых лет от Земли в том же направлении - где расположены солнца Алерон и Новая Европа. Но поскольку каждая основанная землянами колония автоматически привлекает интерес и к нескольким соседним системам - как к местам туризма, источников полезных ископаемых, торговли, научных исследований и захватнических войн - этой обширной территории со смутно очерченными границами было присвоено общее название "Феникса". Вероятно, к таким вещам следовало бы относиться более взыскательно, однако, попав в обиход, это название так и укоренилось. И быть может, именно это название было в конце-концов, не столь уж далеко от истины. Согласно мифу, Феникс возрождался в огне. Ядерный двигатель позволил Ламонтану, преодолеть гигантское расстояние до Авроры. Когда он увидел, что под этим солнцем есть мир, где могут поселиться люди, он поднял его в небесах трехцветный флаг ( флаг Франции), словно пламя. Надежда ярким огнем горела в людях, направившихся на Новую Европу - освоенную тяжким трудом первооткрывателей и завещанную им. Потом явился боевой флот алеронов, с адским огнем на борту. С планеты взлетел какой-то корабль. Силы, пульсировавшие в его гравитронах, подхваченные перелетающимися космическими полями, несли его все вперед со все нарастающей скоростью. Когда Аврора осталась позади, космос стал меньше искажаться массой звезды. Вскоре корабль должен был достичь точки, где приборы с такой точностью высчитывали траекторию, что можно было без риска силы полностью вдоль нее исключить индуктивный эффект, известный как инерция, и перейти в режим сверхсветовой скорости. "Лис-2" засек корабль, когда тот находился на расстоянии в один миллион километров от него. Судно обнаружило себя наружными огнями и инфракрасным излучением, сигналами: которые были пойманы сверхчувствительными радарами "Лиса" и слабой рябью космического пространства, потревоженную его движением. Кроме всего прочего, "Лис" еще "унюхал" нейтроны в его двигателях и приготовился, как хищник, к прыжку. - Проклятье! - сказал Гуннар Хейм. - Мы должны были засечь этого зверя несколько часов назад. Должно быть, они установили добавочное экранирование. Первый офицер Девид Пенойер просмотрел ленты анализа данных. - Похоже на транспортный корабль среднего тоннажа. По-моему, того же класса, что и "Эллехой", который взяли в прошлом месяце. Если так, то у нас есть преимущество в скорости. Хейм нетерпеливо топнул ногой. Его огромное тело совершило свободный полет по кривой к иллюминатору. За его стеклом толпились бесчисленные звезды; вокруг бесконечной чистой тьмы струилась серебренная река Млечного Пути; из чудовищной дали, недоступной человеческому пониманию, поблескивали туманности и дальние галактики. У Хейма не было времени для восторженного созерцания. Он взглянул в иллюминатор глазами, которые вдруг стали льдисто-голубыми, как гигантское солнце, и сказал: - Он перейдет предел Маха гораздо раньше, чем мы успеем развить более-менее подходящую скорость. Я знаю, что теоретически корабль может подойти к борту другого, идущего ускорено, но это никогда еще не было осуществлено на практике, и я что-то не ощущаю желания попробовать. В лучшем случае это бы кончилось чересчур сильным возмущением межзведного газа. - Да, но... Капитан, нам вовсе не обязательно брать его в качестве трофея. Я имею в виду, если нам просто набрать ускорение, мы поймаем его в пределах лимита. Тогда он либо вынужден будет перейти на ускорение Маха, и, вероятно, разлетится на куски, либо ему придется поставлять борт нашим пушкам. Тяжелые черты Хейма исказила гримаса. - И он может предпочесть пойти на риск, нежели сдаться. Мне бы страшно не хотелось портить наш рекорд. Четыре месяца налетов на торговые суда, восемнадцать алеронских кораблей, и пока что нам никого не пришлось убивать. - Он взъерошил свою чалую шевелюру. - Если только... Постой! Он развернулся и нажал кнопку интеркома. - Капитан - главному инженеру. Слушай, ты можешь заставить гравитроны делать все, кроме мытья посуды. Не могли бы мы совершить небольшую Мах-пробежку отсюда? Пенойер беззвучно присвистнул. - Весь вопрос, в точной регулировке, шкипер, - прогрохотал голос Утхг-а-К-Тхаква. - Когда мы покидали Солнечную систему, нам это удалось. Но теперь, после того, как мы находимся в космосе столько времени без обслуживания... - Я знаю. - Поблекший голубой костюм Хейма собрался в складки когда он пожал плечами. Но "Лисе" не носили униформу. - Хорошо, я думаю, нам и впрямь придется просто уничтожить их. Война - это не игра в блошки, - добавил он, главным образом для себя. - Один момент, пожалуйста. Из интеркома раздался какой-то лязг. - Должно быть, Б. И. считает на своем эквиваленте логарифмической линейки, - подумал он. - Да. Я пересчитал предел безопасности. Он вполне достаточный. - Отлично! - взревел Хейм, рискуя порвать барабанные перепонки первого офицера. - Ты слышал, Дейв? Он ткнул Пенойера кулаком в спину. Белокурый изящный Пенойер катапультировал через мостик, закашлялся и пролепетал: - Да, сэр, очень хорошо. - И дело даже не в том, что мы не хотим замарать себя, - продолжал ликовать Хейм, - Дело в деньгах. В этих прекрасных - распрекрасных трофейных денежках. - А как насчет трофейного экипажа, который должен доставить корабль на Землю? - напомнила Хейму деловая часть его сознания. - Мы чертовски близки к тому чтобы "Лис" остался фактически без личного состава. Еще несколько рейдов - и нам придется остановиться. Хейма охватила ярость. - Поэтому мы не станем продавать свой последний товар, а просто отправим с ним послание. Тот, кто захочет и дальше иметь долю в этом предприятии, может встретить нас у Строна, где мы будем пополнять свой арсенал. Располагая таким счетом в банке, который должен у меня сейчас быть, я смогу оплатить снаряжение еще для дюжины круизов. Мы не остановимся, пока нас не вышибут из космоса - или пока Федерация не перестанет ломать комедию и не начнут честную войну. Хейм с головой ушел в приготовления. Когда прозвучал сигнал боевой тревоги, весь корабль словно встряхнулся от кормы до рубки управления. - Хорошие все же у меня ребята, - вновь с теплотой подумал Хейм. Когда возникла необходимость решать, кто отведет очередной алеронский корабль домой, добровольцев никогда не находилось. И все с неохотой тащили жребий. И хотя каждый день, проведенный в системе Авроры на пути к Земле, означал немалый риск для жизни, каждому хотелось все-таки остаться на "Лисе", чтобы принимать участие в сражениях. Разумеется, оставшиеся получали и соответственно большую добычу, но члены экипажа капера завербовались на корабль, поскольку их привлекало нечто большее. - Двигатели на полную мощность! Если вдруг враг был на стороже, они немедленно увидели бы на своих приборах, что другой корабль выходит на ту же орбиту. Один радар был бесполезен на таких расстояниях, поскольку зарегистрированный им объект мог быть простым метеоритом: при условии, что он не начинал ускорения. - Внутреннее поле - до нормы! Теперь на корабле снова царило земное притяжение. - Поворотные векторы: крен на три румба, продольный крен на четыре с половиной румба, поворот двигателя двадцать румбов. Звезды закружились в иллюминаторах. - Ускорение - на максимум! В компенсирующем поле, заполнявшем корпус изнутри, давление не ощущалось. Но двигатели взревели, как разъяренные звери. - Приготовиться к Мах-ускорению! Внимание - 5, 4, 3, 2, 1! Звездный свет задрожал, как если бы смотреть на него сквозь пелену струящейся воды, и снова стал неподвижен. На этом коротком отрезке фантастическое безынерционное ускорение не позволило достичь такой скорости, при которой в действие вступали аберрация или эффект Доплера. Но удаленный диск Авроры отпрыгнул еще дальше. - Мах-ускорение прекратить! Электронный сигнал отдал приказ раньше, чем Хейм успел произнести его. Компьютеры щебетали под руками Пенойера. "Лис" вернулся в обычное пространство гораздо ближе к противнику. Но последний все еще двигался со скоростью, превышающей кинетическую скорость капера, но теперь уже не составляло труда уравнять векторы в пределах границы Маха. - Орудие номер четыре, залп по курсу цели! Ракета устремилась вперед. Среди созвездий блеснула мгновенная вспышка атомного огня. - Радисты, дайте мне универсальную частоту - скомандовал Хейм. Он почувствовал, что весь взмок от пота. Маневр, заключавшийся в том, чтобы обойти противника с фланга, не был бы возможен, если бы не Утхг-а-К-Тхакв, нечеловеческая чувствительность которого при настройке гравитронной системы была единственной надеждой. И инженер мог и ошибиться. Но теперь Хейма переполнило не облегчение от миновавшей опасности, а самое настоящее ликование. - Они в наших руках! Еще добавить удар! Завыла сирена. Корабль содрогнулся. Сработала автоматика, раздался оглушительный лязг, затем последовали глухие удары. - Боже мой, - фальцетом крикнул Пенойер. - Они вооружены! Иллюминаторы закрылись, чтобы не дать глазам людей ослепнуть от невыносимой яркости сверкающего вокруг огня. Рваные клочья атомов образовывали в вакууме нечто вроде дождя или снегопада, и, закручиваемые в вихре гидромагнитным полем корабля, уносились прочь, к звездам, предварительно плюнув в материальный щит судна жестким рентгеновским излучением. Метеоритные детекторы верещали вовсю, засекая шрапнель, посылаемую со скоростью нескольких километров в секунду кассетными боеголовками. Но то, чтобы испугаться, просто не было времени. - Открыть заградительный огонь! - скомандовал Хейм своим артиллеристам. - Лазерное орудие номер три, посмотрите, не удастся ли вам повредить на их посудине кольца Маха? Это ж элементарное решение было все, что он мог сейчас сделать. Да и его высококвалифицированные люди могли сделать немногим больше - просто передать этот приказ автоматике. Машины смерти были слишком проворны, слишком сильны по сравнению с человеческими чувствами. Лучи радаров нащупали цель, звякнули компьютеры, ракеты врезались в летевшие навстречу боеголовки и уничтожили их прежде, чем те успевали нанести удар. Ослепительная энергия вырвалась из судна алерона. Остановить его было невозможно. Но в то мгновение, когда он коснулся "Лиса", успев вызвать лишь минимальные повреждения, собственный тяжелый лазер земного корабля плюнул в ответ. Лист боевой обшивки превратился в пар, луч проник внутрь, и вражеское орудие умолкло. Оставляя жженый след, провел линию по корпусу Алерона, нащупывая арматуру межзвездного двигателя. Это была мишень не из легких, если учитывать положение судна, двигавшегося с громадной скоростью. Но компьютеры решили эту задачу за какие-то миллисекунды. Корабль противника начал набирать ускорение, пытаясь вырваться. Мгновенно лазерный луч пронзал лишь пустоту. Но затем он безжалостно нашел свою мишень вновь и сжег ее. - Боевая рубка - капитана! Их Мах выведен из строя, сэр. - Хорошо. Теперь, чтобы ни случилось, он уже не бросится на нас с ускорением Маха, - ответил Хейм. - Капитанский мостик - радиорубка, продолжайте искать контакт. Мостик - машинному отделению. Приготовиться к маневрированию. Сражение закончилось. Оно было не слишком долгим. И диспропорция между наспех вооруженным купцом и крейсером, имевшим полное боевое вооружение, была слишком велика. Не смехотворна - поскольку единственной ракеты, взорвавшейся на достаточно близком расстоянии, было довольно чтобы убить экипаж "Лиса" одной лишь радиацией, если не чему-нибудь еще - и все же эта разница была слишком велика. "Лис" отражал всякую угрозу тем, что концентрировал в своих арсеналах подавляющее количество гораздо более мощного оружия, чем другие корабли в космосе. В иллюминаторах снова появились звезды. - Фууу-у, - устало вздохнул Пенойер. А ведь они чуть было не застали нас врасплох, а? - Ясно, что именно на это они и рассчитывали, - кивнул Хейм. - Я думаю, что после сегодняшнего нам лучше быть готовыми к тому, что любой транспортный корабль без сопровождения сможет оказать нам сопротивление. О тех, которые имели конвой, не стоило и говорить. Это разумелось само собой. Их было не слишком много, поскольку основная сила алеронов была рассредоточена в пограничных областях и лишь несколько боевых кораблей блуждали в глубинах космоса, охотясь на "Лиса". Его жертвой становились грузовые суда, доставлявшие оккупантам на Новой Европе все необходимое, чтобы сделать их победу необратимой. Хотя Хейм только что побывал на краю гибели, он не ощущал запоздалого страха. Если бы его спросили об этом, он бы сказал, что судьба наградила его темпераментом флегматика. Но на самом деле причина была в другом: в том, что его внутреннее торжество не оставило места другим чувствам. Он вынужден был сдерживать себя, чтобы его голос звучал спокойно. - Я не встревожен. Напротив, даже польщен. В этом поединке мы проявили себя лучше, чем можно было ожидать, имея такую разношерстную команду. - О, не знаю, сэр. Вы здорово вымуштровали нас. - Пенойер вытащил сигарету. - Эти взрывы могли засечь. И кто знает - может быть, на место происшествия пришлют какой-нибудь покрупнее этого на разведку. - Угу. Но мы не станем торчать здесь, любуясь окружающим пейзажем. - А как насчет этой посудины. До Солнечной системы ей не добраться. - Мы приткнем ее на орбите какой-нибудь кометы, которая малозаметна, и на досуге починим... Э, да вот ответ на ваш вопрос. Судовой экран засветился тусклым светом красного карликового солнца. С него смотрел алерон. - Какой-то важный чин, - определил Хейм, увидев прекрасное женственное лицо, блестящие золотые волосы и серебристый мех. Даже в минуту ярости и горя его речь напоминала звуки музыки, достойной Бетховена. Хейм тряхнул головой. - Прошу прощения, я не знаю вашей Высшей Речи. Будете ли вы так любезны говорить по-французски? - Нет надобности, пропел алерон. - В прекрасных звездных лугах, где мы находимся сейчас, зык Новой Европы не обязателен. "Мироэт" вынужден сдаться вам, грабители. Хейм рад был узнать, что наконец-то может вести переговоры по-английски, до сих пор ему встречались только двое говоривших по-испански, а с большинством приходилось объясняться либо по-французски, либо по-китайски. Во всех остальных случаях на помощь приходил язык жестов, при чем, в одной руке Хейму приходилось держать пистолет, чтобы было более понятно. - Так вам, значит, известно, кто мы такие? - спросил Хейм. - Сейчас всем известно о том, кто именует себя в честь стремительного животного с острыми зубами. Да лишит вас удача своего благословения, - монотонно пропел алерон. - Благодарю. Теперь слушайте. Мы сейчас вышлем к вам абордажную команду. Ваш экипаж будет заключен под стражу, но мы никому не собираемся причинять зло, при условии, что нам не будет оказано сопротивление. Более того, если у вас есть раненные... Нет? Хорошо. Вы будете доставлены в своем корабле на Землю и интернированы до конца войны. Внутренне Хейм сомневался в этом. Земля была далеко, даже само Солнце невозможно было рассмотреть невооруженным глазом. У него не было способа получить какие-либо известия оттуда. Абордажная команда не могла вернуться и встретиться с кораблем, который сражался в одиночку против целой империи и чье спасение было лишь в непредсказуемом маневрировании в огромном космическом пространстве. Он предполагал, что Парламенту все же пришлось смириться с утверждением Франции, что Всемирная Федерация действительно находится в состоянии войны с алеронами и признать законность его экспедиции. В противном случае здесь сейчас уже были бы земные корабли - или, по крайней мере, представители Земли на захваченных им алеронских кораблях - которые потребовали бы его возвращения домой. Но за шесть месяцев, прошедших со времени их отлета, они не получили ни слова одобрения, никакой помощи - ничего. Им приходилось сражаться в одиночку. Последний пленный алерон, с которым ему довелось говорить, сказал, что два флота по-прежнему лишь, любуются друг на друга через границу, и Хейм этому поверил. - Неужели они все еще не могут выйти из тупика, решая, начать войну, или продолжать переговоры? - думал Хейм. - Неужели они никогда так и не поймут, что с врагом, который покаялся вышвырнуть нас из космоса, не может быть и речи о переговорах, до тех пор, пока ты не докажешь, что в состоянии дать ему отпор? Боже милостивый! Со времени захвата Новой Европы прошел уже почти год! Черты лица на экране тронула печаль. Если бы нам дали хорошее вооружение, мы могли бы уничтожить вас. Руки - тонкие, четырехпалые, двухсуставные, - словно ища утешения, ласкали одну из цветущих лиан, украшавших капитанский мостик. - Для вас, человеческих существ, механизм строил сам дьявол. - Ого! Так значит, этот корабль был переоснащен прямо на планете, - подумал Хейм. - Пришла ли эта идея кому-то в голову из находящихся там? - Прекратите ускорение и приготовьтесь к абордажу, - сказал он алеронам. Затем, выключив связь, он начал отдавать команды своему экипажу. Возможность какой-нибудь вероломной попытки не исключалась. "Лис" должен был сохранять дистанцию и выслать катер. Хейм не прочь был бы и сам принять участие в прогулке на вражеский корабль, но долг обязывал его находиться на "Лис". К тому же, в желающих и без того не было недостатка. - Как будто мальчишки, которые играют в пиратов... - подумал Хейм. - Что ж, сокровища, которые они захватили, и впрямь сказочные. "Мироэт" сам по себе вряд ли представлял собой интерес. Алеронам Новая Европа нужна была как сильная застава - но даже это было не главным. Главной была их цель отнять ее у людей и тем самым изгнать их из всего района Феникса. Грузы, посылаемые с Эйта на Аврору, были промышленными или военными, а потому представляли из себя большую ценность. Назад ничего важного не отправлялось; гарнизон Новой Европы должен был максимально использовать все полученное, чтобы наладить производство и запуск на орбиту тех защитных средств, которые должны были сделать планету фактически не уязвимой. И все же корабли не всегда возвращались с Новой Европы пустыми. Часть добычи, захваченная Хеймом, озадачила его. Отправлялось ли это на Алерон из чистого любопытства, или в надежде продать это когда-нибудь на Земле, или... Какова бы ни была причина его пари не долго раздумывали, когда захватили чуть ли не вагон шампанского. Векторы были равными. Катера устремились вперед. Хейм опустился в кресло перед главным контрольным пунктом и наблюдал за ними, крошечными яркими осколками, до тех пор, пока их не поглотила тень огромного, похожего на акулу, цилиндра, охраняемого "Лисом". Однако мысли его в это время были далеко: он вспомнил Землю, ее величественные города и мягкие небеса, Лизу, которая, возможно, выросла и изменилась до неузнаваемости, Джоселин, которая все же не совсем еще ушла из его сердца - и потом снова в Новую Европу, людей, покинувших свои дома и отправившихся навстречу неизвестности, и еще Мэдилон... Загудел зуммер внутренней связи. Хейм включил изображение. На него глянуло круглое лицо Блюмерга, одетого в боевой скафандр. Шлем был открыт. Хейм не мог понять, почему Блюмерг такой красный: то ли благодаря красноватому свету внутри корабля, то ли по какой-то иной причине. - Абордажный отряд докладывает, сэр. - Блюмерг даже заикался от нетерпения. У Хейма тревожно дрогнуло сердце.