значительное время, а поэтому трудно было получить модуляцию, основанную на космопульсации. Через некоторое время изображение прояснилось, и возникло лицо. - Я соединю вас с капитаном Демрингом,- сразу же сказал офицер связи. У его народа подобное отсутствие церемоний считалось таким же естественным, как твердость и темные глаза. Изображение снова заструилось, и на экране возник хозяин. Он находился в своей каюте, имевшей прямые аудиовизуальные каналы. Обстановка каюты поразила Лаури своей странностью. Какие руки разрисовали эти яркие завесы угловатыми фигурами? Какие песни пел проигрыватель, на каком языке? Что символизировала серебряная маска на двери? - Вам следует узнать кое-что,- сказал Лаури.- Э... может быть, нам лучше пригласить вашего навигатора? - Зачем? - Вопрос прозвучал жестко. - Ну... это же ее обязанность... - Она выполняет решения, но не принимает их. В лучшем случае она имеет право дать совет.- Он помолчал немного, прежде чем добавить: - И вы уже очень многое обсудили с моей дочерью, скиталец Лаури. - Но... я хочу сказать, да, но... - Молодой человек овладел собой. Он прошел специальную психическую тренировку, хотя еще не довел свои навыки до стадии рефлекса.- Капитан, Грайдал помогала мне понять вас. Две наши культуры должны были познать друг друга - этого требует сотрудничество, а этот процесс начинается именно здесь, на этих кораблях. Грайдал смогла многое объяснить мне лучше, чем кто-либо из вашей команды. - Почему же? - спросил Демринг. Лаури подавил готовое вырваться наружу возмущение - он говорил с ее отцом - и заставил себя изобразить улыбку. - Видите ли, сэр, нам пришлось познакомиться ближе, мне и вашей дочери. Мы можем оставить формальности и стать просто добрыми друзьями. - Это нежелательно,- процедил Демринг. Лаури заставил себя вспомнить о том, что среди представителей рода человеческого бытуют самые различные обычаи, касающиеся отношений полов. Затеяв этот разговор, он вступил на зыбкую почву. Он попытался поставить себя на место Демринга и сказал, надеясь, что в его словах звучит определенная нотка достоинства: - Уверяю вас, что ни о каких нечестных намерениях не может быть и речи. - Нет, нет.- Киркасанин сделал быстрый отрицающий жест.- Я ей доверяю. И вам тоже, я в вас уверен. Но все же я должен предупредить, что такие тесные связи между представителями разных цивилизаций могут вызвать несчастье, в которое окажутся вовлеченными многие. С некоторой долей симпатии Лаури подумал: "Он боится сбросить свою маску, но под ней отец, беспокоящийся о своей маленькой девочке". Он ощутил глубокую усталость. Вначале компьютер, потом еще это! Он холодно проговорил: - Я не верю в то, что наши цивилизации так уж различны. Обе они основаны на рациональной технологии. Но не отошли ли мы от главной темы? Я хотел, чтобы вы услышали о выводах, которые сделал компьютер. Демринг расслабился. С машинами легче иметь дело. - Прошу вас, скиталец. Однако выслушав Лаури, он нахмурился, потеребил бородку и сказал, даже не пытаясь скрыть беспокойство: - Значит, сами мы не сможем отыскать Киркасан? - Очевидно, так. Я надеялся, что одна из современных локационных систем будет работать в этом скоплении. Это позволило бы нам, быстро лавируя между звездами, наносить их расположение на карту и всего за несколько месяцев добраться до ориентиров, которые вы знаете. Но при теперешнем положении дел мы не можем ориентироваться в пространстве. Как только вот эта звезда исчезнет в тумане, мы не сумеем снова ее найти, даже следуя по прямой, потому что у нас нет навигационной обратной связи, чтобы поддерживать действительно прямую линию. - Потеряна.- Демринг посмотрел вниз, на свои руки, что лежали, сжатые в кулаки, на столе перед ним. Бронзовое лицо его было искажено болью.- Я этого боялся. Вот почему я был против возвращения. Я опасался, что это деморализует команду. Для нас дом, наш клан, могилы предков - это часть наших личностей. Мы готовы к тому, чтобы исследовать и колонизировать, но не к тому, чтобы оказаться полностью отрезанными.- Он выпрямился в своем кресле и закончил неожиданно сухим голосом: - Таким образом, чем скорее мы оставим за собой этот градус известности и примем правду о том, что с нами случилось, чем скорее мы выберемся из этого скопления, тем лучше для нас. - Нет,- покачал головой Лаури.- Я много думал о вашем положении. Выход есть. Демринг не выказал удивления, и Лаури продолжал: - Необходимо установить решетку искусственных маяков. Я думаю, что пятидесяти тысяч на орбите вокруг избранной звезды было бы достаточно. Если каждая звезда получит свой опознавательный сигнал, экипаж корабля без труда определит его местоположение. Нужно, чтобы эти устройства испускали что-то не заглушаемое естественными шумами. Гипердрайвные трубки были бы различимы в радиусе светового года. Постоянные радиопередачи на специально подобранных волнах могут быть приняты и на большем расстоянии. Близость звезд допускает использование электромагнитной сети. Несомненно, настоящие инженеры нашли бы и лучшие ответы на этот вопрос. - Я знаю,- согласился Демринг.- Мы, на "Макте", обсуждали это и пришли к такому же заключению. Основное препятствие состоит в объеме работы. Потребуется много труда и много кораблей, чтобы справиться с этим в разумные сроки. - Да. - Мне хочется думать, что кланы Хоброка не постояли бы за ценой. Но я говорил с людьми на Сериве. Я знаю, о чем Грайдал беседовала с вами, хотя мне она передала и не все. Ваша цивилизация меркантильна. - Не совсем так. Я пытался объяснить... - Не беспокойтесь. Мы проведем остаток жизни, изучая ваше Сообщество. Не лучше ли нам прямо сейчас повернуть корабль и на том закончить экспедицию? У Лаури дрогнуло сердце, но он покачал головой. - Нет, лучше продолжать. Мы можем сделать здесь удивительные открытия. Такие, что привлекут внимание ученых. В этот район станут стекаться корабли... Улыбка Демринга была невеселой. - Послушайтесь меня, скиталец. Сколько их будет, этих ученых? И не станут они вращивать маяки в скопления. Зачем им это? Возможность того, что один из их кораблей наткнется на Киркасан, незначительна. Они будут заниматься необычными звездами и планетами, собирать информацию о магнитных полях и плазме. Даже у антропологов не будет сильных стимулов к поиску нашего мира. У них хватает других объектов исследования, куда более необычных и доступных. - Я несу обязательства перед Сообществом,- сказал Лаури.- Путешествие сюда оказалось долгим. И теперь я должен возместить расходы моей организации, собрав как можно больше данных. - Независимо от того, чего это будет стоить моим людям? - проговорил Демринг медленно.- Они видят родное небо, но все равно остаются изгнанниками - и так должно продолжаться еще недели? Лаури потерял терпение. - Если вы настаиваете, возвращайтесь, капитан,- отрезал он.- Я не властен остановить вас. Но сам я хочу продолжать. В самом центре созвездия. Демринг ответил с холодной яростью: - Вы надеетесь обогатиться или прославиться? - Он тут же взял себя в руки.- Сейчас не время давать выход своим чувствам. Ваше судно, несомненно, более мощное, чем мое. К тому же я не уверен, что навигационное оборудование "Макта" способно с такой же легкостью отыскать базу, где мы могли бы заправиться горючим. Если вы будете продолжать, что ж, я просто вынужден присоединиться к вам, несмотря на риск, что вы можете отказаться от сотрудничества. Но я надеюсь, что мы снова сможем договариваться. - В любое время, капитан.- Лаури выключил свою цепь. Некоторое время он сидел и курил. Неужели между ними стена? Конечно же, киркасане не настолько глупы или упрямы, чтобы не видеть его желания помочь им. Или он ошибается? Стараясь получше узнать их, он мало говорил о себе. И все же Грайдал, по крайней мере, уже достаточно его знает. Компьютер передал сигнал вызова и снова включил экран Лаури. Вот и она. Радость наполнила грудь Лаури и не покидала, пока он не разглядел выражения ее лица. Не приветствуя его, с ледяным выражением золотистых глаз, она сказала: - Мы, офицеры, только что узнали о вашем разговоре с моим отцом. Каковы ваши... - Здесь фаза нарушилась, заставив изображение заструиться. Голос исказился до неузнаваемости, но ему показалось, что он уловил окончание: -... намерения? - Экран потух. - Возобнови контакт! - велел Лаури "Джаккаври". - Это не так легко в таком гравитационном поле,- ответила та. Лаури вскочил на ноги, сжал кулаки и заорал: - Вы что, сговорились? Что вы мне все мешаете? Верни ее назад, или я тебя на кусочки разнесу! Экран ожил, хотя изображение было расплывчатым, а к звукам голоса примешивались свист и завывания, как будто его отделяли от Грайдал световые годы все поглощающего тумана. - Мы озадачены,- сказала она - не прозвучало ли это несколько мягче? - Меня попросили поговорить с отцом, поскольку я ближе всех... знакома... с вами. Если два наших судна не могут сами найти Киркасан, то зачем нам продолжать? Лаури понимал ее так хорошо. Долгие часы, проведенные в серьезных и шутливых перепалках, позволили ему разглядеть за ее гневной отчужденностью горе. Будь он даже родом из этих мест, путешествие среди тумана стало бы для него куда менее жестоким испытанием, чем для нее и ее спутников. Он принадлежал к цивилизации путешественников и ни одну планету не отождествлял со своим "я". В них же навсегда останется горячая тоска по пурпурной полоске заката над топями болот, ледяному облаку, плывущему над утесами пустыни, древнему замку, шелесту крыльев в небесах и, конечно, по волшебным, напоенным светом ночам, которых не увидишь больше нигде во Вселенной. В них текла кровь воинов. Они не станут искать жалости; они захотят выковать для себя великое будущее в изгнании. Но он не в силах помочь им забыть свои корни. Слова утешения и надежды были почти что готовы слететь с его языка. Но он вовремя остановился и вместо этого пустился в многословные объяснения. Его корабль это, по сути, огромная лаборатория, и он, Лаури, прежде всего исследователь. На то, чтобы забраться настолько далеко, потрачено порядочно времени и не меньше денег. И что взамен - подтверждение весьма очевидной догадки относительно природы окружения Киркасана? Он обладает широкими полномочиями - пока его не сместили. А так и будет, если он не докажет, что может приносить пользу. В данном случае польза состоит в том, чтобы собрать детальную информацию об уникальном звездном скоплении. Грайдал смотрела на него почти с ужасом. - Не хотите ли вы сказать, что мы продолжим путь только ради ваших личных целей? - прошептала она. И эти слова отозвались болью в них обоих. - Нет! - запротестовал Лаури.- Послушайте, послушайте же, я хочу вам помочь. Но вам тоже следовало бы обеспечить свое будущее. И это одна из причин, побудивших меня зайти так далеко. Чтобы сотрудничать со скитальцами,- а это поможет вам сделать разбег,- вам придется доказать, что вы стоите участия. И мы это докажем. Тем, что продолжим полет и добудем пригоршню новых знаний. Она смотрела на него спокойно, но взгляд еще таил в себе холодность. - Вы считаете, что это правильно? - Во всяком случае, так обстоят дела. Иногда я спрашиваю себя, сумел ли объяснить вам, что представляют собой мои соплеменники. - Вы достаточно ясно дали понять, что они думают лишь о собственном благе,- тихо сказала она. - Значит, я не смог ясно выразить свои мысли.- Он ссутулился в своем паутинном кресле. Вот уже несколько дней удары так и сыплются на него. Он заставил себя выпрямиться и сказал: - Наш идеал отличен от вашего. Впрочем, нет, это не точно. Совокупность наших идеалов одна и та же. Разняться акценты. Вы верите в то, что индивидуум может быть свободным и может помогать своим сотоварищам. Мы тоже верим в это. Но вы ставите дом выше всего, вы даете ему приоритет. Вы видите свое призвание в том, чтобы служить клану и стране с самого рождения. Вы защищаете индивидуальность, порицая рабство, но осуждаете тех, кто не придерживается самым строгим образом предначертанной линии жизни. Мы даем человеку свободу, снимая запреты, насколько позволяет здравый смысл. Общество защищает себя тем, что осуждает жадность, самодовольство, бессердечность. - Я знаю,- сказала она.- Вы уже... - Но может быть, вы не подумали о том, как мы пришли к этому. Цивилизация стала слишком большой для того, чтобы могло действовать что-то еще, кроме свободы. Скитальцы не правят. Как можно управлять десятью миллионами планет? Это частное добровольное общество, открытое каждому, кто отвечает скромным стандартам. Оно содержит ряд служб, в частности и мою - спасательную. Службы имеют очень широкий профиль и достаточно эффективны, чтобы правительства планет одобряли их деятельность. Но я не могу влиять на их решения. Никто не может. Вы подружились со мной. Но как вы можете подружиться со всеми обитателями десяти миллионов планет? - Вы уже говорили об этом,- обронила она. "И это в тебе не отложилось. По-настоящему. Слишком новая мысль для тебя",- подумал Лаури. Оставив без ответа ее слова, он продолжал: - Мы не можем иметь распланированной межзвездной экономики. Планирование разбивается под натиском огромной массы деталей, даже когда его пытаются провести в жизнь на одном континенте. История знает множество подобных случаев. Так что мы полагаемся на рынок, который действует так же автоматически, как гравитация. И так же эффективно, безлично, а иногда и жестоко. Но мы не навязываем свой образ жизни Вселенной. Мы просто так живем. Он простер руки, как будто пытаясь коснуться на расстоянии ее мыслей. - Неужели вы не понимаете? Я не могу помочь вам. Никто не может. Ни один человек, ни одно учреждение, ни одно правительство, ни одна консорция не смогли бы оплатить поиски вашего дома. Речь идет о недостатке ресурсов, а не милосердия. Ресурсы разделены между многими людьми, каждый из которых обременен собственными проблемами. Конечно, общими усилиями мы могли бы собрать флот. Но не существует никакого налогового механизма, и существовать не может. Для сбора же добровольных пожертвований пришлось бы взывать ко всей цивилизации, такой большой, такой разбросанной, такой занятой своими делами, среди которых есть куда более важные, чем ваши. Грайдал, я веду к тому, что мы не жадные. Мы - беспомощные. Она долгое время изучала его. Он тоже вглядывался в ее лицо, но помехи мешали ему разглядеть, какие эмоции отражаются на нем. Наконец она заговорила, и голос ее звучал мягче, хотя вновь приобрел бесстрастность, приличествующую ее клану. Разряды помешали ему расслышать что-то кроме: - ...продолжать, поскольку мы должны. Некоторое время, во всяком случае. Удачного наблюдения, скиталец. Экран померк. На сей раз он не смог заставить корабль восстановить связь. В сердце огромного скопления, где мерцание разных светил сливалось в одно перламутровое облако и звезды теснились так, что взгляд насчитывал до тысячи жемчужин в этой небесной россыпи, мчались космические корабли, подобно фрегатам, что пенили неизведанные моря древней Земли. И здесь, в этом сияющем тумане, были свои пучины, рифы и отмели. Энергия переливалась в плазму. Выплывая из пыли, одинокие планеты, горящие солнца угрожали людям. Дважды "Макт" смотрел в лицо смерти, но чуткие приборы "Джаккаври" заметили опасность и успели прокричать о ней. После того как не помогла резкость Демринга, Грайдал лично явилась умолять Лаури о возвращении. То, что она поступилась своей гордостью, говорило о том, как тяжело здесь ей и ее сородичам. - Во имя чего мы рискуем? - дрожащим голосом спросила она. - Мы доказываем, что это - сокровищница, которая не знает себе подобных,- ответил он. Он тоже был измучен - отчасти долгим путешествием и постоянным напряжением, но еще больше отчуждением между ними. Он попытался придать бодрость голосу: - Как только мы сообщим о своих открытиях, конечно же, будут организованы экспедиции. Держу пари, это положит начало двум-трем совсем новым наукам. - Я знаю. Новые ответвления астрономии, переплетенные между собой.- Она понурилась.- Но мы не ставили перед собой целью научные исследования. Мы можем теперь вернуться назад - ведь собрано достаточное количество сведений. Почему мы этого не делаем? - Я хочу исследовать поверхность нескольких планет в различных системах. - Зачем? - Видите ли, здесь звездные спектры искажены. Я хочу узнать, не объясняется ли это взаимодействием крупных тел. Она смерила его гневным взглядом. - Не понимаю вас. Думала, что понимаю, но ошибалась. В вас нет сочувствия. Вы завели нас так далеко, что мы не сможем выбраться без вашей помощи. Вас не заботит, что мы устали и измучены. Вы не можете - или не хотите? - понять нашего желания жить. - Я и сам ощущаю удовольствие от этого процесса,- попытался улыбнуться он. Мрачный кивок головой. - Я же сказала, что вы не понимаете. Мы не боимся умереть. Но большинство из нас еще не имело детей. Мы боимся уйти без следа. Нам нужно обрести дом, забыть Киркасан и начать устраивать свои семьи. А вы втянули нас в эти бесплодные поиски - зачем? Ради славы? Он не стал ничего объяснять. Но напряжение и усталость в нем возмутились: - Вы согласились на мое лидерство. Это сделало меня ответственным за вас, а я не могу нести ответственность, если не могу командовать. Вы выдержите еще пару недель. Большего времени это не займет. И ей следовало бы ответить, что она верит в чистоту его намерений, и поинтересоваться причинами. Но будучи потомком охотников и воинов, она только щелкнула каблуками и сказала: - Отлично, скиталец. Я передам ваши слова моему капитану. Она ушла и больше не возвращалась на борт "Джаккаври". Позже, после бессонной ночи, Лаури попросил: - Свяжи меня с навигатором "Макта". - Я бы не советовала этого делать,- ответила "Джаккаври". - Почему же? - Я полагаю, ты хочешь возместить убытки. Знаешь ли ты, как она - или ее отец, или ее молодые товарищи по команде, которые должны быть к ней привязаны,- как они будут реагировать? Они чужды тебе и находятся под интенсивным напряжением. - Они люди! Пульсация моторов. Шепот вентиляторов. - Ну? - спросил Лаури. - Я не создана для того, чтобы рассчитывать силу эмоций. Но прошу тебя, вспомни о разнообразии человечества. На Райте, например, обычный мирный человек способен впасть буквально в убийственный гнев. Это случается так часто, что насилие, совершенное в состоянии аффекта, оправдывается даже законом. А житель Талатто будет терпелив, весел и доверчив до определенной точки; зайдя же за нее, он уходит в себя, погружается в созерцание и тяготеет к смерти. Вспомни о других культурах. А ведь их особенности не выходят за рамки этики Сообщества. Какими же странными могут оказаться киркасане? - Ты не должен встречаться с ними без особой необходимости, чтобы снизить вероятность непредсказуемого взрыва. Как только наше задание будет выполнено, как только мы направимся домой, предпосылки для стресса исчезнут, и ты сможешь вести себя с ними так, как тебе нравится. - Что ж... может быть, ты и права.- Лаури смотрел перед собой невидящим взглядом.- Не знаю. Просто не знаю. В течение какого-то времени он был слишком занят, чтобы беспокоиться. "Джаккаври" продолжала идти в нужном ему направлении, находя планетные системы, которые принадлежали звездам различного типа. Он высаживался, снимал показания, брал образцы минералов и изучал большие миры издалека. Жизни он не обнаружил. Нигде. Он ожидал этого. Собственно, подтверждалась его догадка относительно внутренней части скопления. Здесь гравитация сгущала пыль и газ до такой степени, что зарождение звезд шло полным ходом. Каждый раз, когда скопление проходило через облака вокруг галактического центра и забирало новую порцию материи, наблюдалась, должно быть, вспышка сверхновой. Их загоралось несколько за миллион лет или около того. Он поражался тому, какой прилив ярости это вызывало, едва осмеливался облечь свои предположения в цифры. Возможно, радиация уничтожала каждый росток жизни в радиусе пятидесяти световых лет. Значит, Киркасан должен был находиться дальше - это сходилось с тем, что ему говорили: межзвездный медиум был гораздо плотнее здесь, чем по соседству с потерянным миром. Внутри звезд накапливалась атомная энергия. Здесь атом мог претерпеть дюжину взрывов сверхновой. Водород и гелий обладали теми же свойствами, что и в нормальных галактических системах, но только благодаря ошеломляющему изначальному отдалению. В остальном легкие субстанции были редкостью. Планеты не походили ни на что известное: гиганты не имели плотной скорлупы льда, а более мелкие - силикатных пластов. Углерод, кислород, азот, натрий, алюминий, кальций - все это было, но затерянное среди... железа, золота, ртути, вольфрама, висмута, урана и трансурана. На некоторые маленькие сфероиды Лаури не осмелился сесть. Слишком жестокой была радиация. Робот, закованный в плотную броню, мог когда-нибудь высадиться на них, но не живой организм. Команда "Макта" не предлагала ему помощи. Замкнувшись в своей обиде, он и не просил их помочь. "Джаккаври" могла выполнить любое задание. Он работал до изнеможения, отдыхал и снова принимался за работу. Между высадками он изучал образцы. Это занимало все его мысли, изгоняя из них Грайдал. Подобные минералы могли сформироваться только в этих дьявольских краях, и нигде больше. Наконец они набрели на планету, у которой была атмосфера. - Ты действительно хочешь высадиться? - спросила машина.- Я бы не рекомендовала. - Твои рекомендации всегда расходятся с моими желаниями,- рассердился Лаури.- Воздух - это экстрафактор. Но я хочу узнать, как он влияет на распределение элементов на поверхности.- Он потер воспаленные глаза.- Эта планета будет последней. Потом мы отправимся домой. - Как хочешь.- Действительно ли в искусственном голосе прозвучал вздох? - Но ты провел долгое время в космосе и должен приготовиться к аэродинамической посадке. - Нет, я не стану этого делать. Я беру, как обычно, аэросани. Ты остаешься здесь. - Ты становишься безрассудным. Атмосфера помешает мне следить за тобой с орбиты. Ионосфера так заряжена, что, если я собьюсь с направления, радиосигнал аэросаней может не пробиться ко мне. - Ничего не случится,- успокоил Лаури.- Ну а если случится, тебе нельзя уходить. Киркасане нуждаются в тебе, ты выведешь их отсюда. - Я... - Ты слышала приказ. Лаури согласился обсудить некоторые меры предосторожности. Нельзя сказать, чтобы он считал их необходимыми. Предмет его исследований выглядел вполне миролюбиво - сухой, стерильный, вращающийся вокруг звезды камень. Тем не менее, когда он открыл главный люк и включил гравитационное устройство, убирающее скорость, его глазам открылся захватывающий вид. Вокруг него простирался сверкающий туман. Звезды, тысячи звезд, покоились в нем, как драгоценные кристаллы - в муаровых гнездах. Их окружал радужный ореол. У него на глазах одна серо-голубая точка умножила свое сияние до такой степени, что свет обжег сетчатку. Еще одна новая! Каждая стадия звездной эволюции была так богато представлена, что, казалось, сжимается время,- что за астрофизическая лаборатория! Однако человек тут не протянул бы и года: космическая радиация струилась через пространство, через свистопляску частиц, крутящихся в газе среди буйства магнетизма атомов и солнц. Диск солнца, большой и мрачно-оранжевый, испускал жар, от которого не защищали ни термостат, ни скафандр. Оптика позволяла разглядеть огромные продолговатые языки пламени, лижущие небо и дающие отблески такой красоты, что замирало сердце. Необычное зрелище для типа "Ка", но в поле зрения не было нормальной звезды. Возникало общее впечатление неустойчивости и падения. Он приближался к планете. Температура поверхности - около пятидесяти градусов Цельсия - еще не ощущалась, потому что атмосфера была разреженной и состояла, главным образом, из инертных газов. На всей планете не набралось бы воды, чтобы заполнить приличных размеров озеро. Отраженный свет окружал воздух ослепительным кольцом. Сани ударились об атмосферу, но Лаури не обращал внимания на гром и содрогание, поглощенный тем, что помогал автопилоту провести маленькую лодку вниз. В конце концов ему удалось выравнять машину. Горы одиноко высились на горизонте. Камень был черным и блестел, как антрацит. Солнце стояло высоко в темно-пурпурных небесах. Он сделал индукционную пробу, удостоверился в том, что земля твердая - по сути дела, невероятно твердая,- и приземлился. Когда он вышел, гравитация налила свинцом его тело. Планета имела меньший диаметр, чем самая маленькая из тех, на которых жил человек, но такую высокую плотность, что сила тяготения приближалась к 1,22 стандартных "же". Неожиданно сильный ветер толкнул его в грудь. Воздух, хотя и был разрежен, перемещался быстро. Он слышал завывание сквозь шлем. Издалека донеслось ворчание, и дрожь пробежала по коже. Оползень? Землетрясение? Невидимый вулкан? Он не знал, что и подумать. Вероятно, и самый опытный эксперт не взялся бы судить об этом. Миров, подобных этому, наука еще не знала. Радиация от поверхности была выше, чем это могло ему понравиться. Надо поскорее убираться отсюда! Он достал инструменты и приборы. Запустив мощный бур, он стал собирать пироанализатор, в который вкладывал образцы породы. Перемолотый стальными челюстями минерал отдавал тепло пару, и сообщал о своем строении оптическому и массовому спектрографам. Лаури изучил запись и с удовлетворением кивнул. Присутствие атмосферы не изменило дела - все то же обилие тяжелых металлов и высокая радиоактивность. Оставалось изучить картину молекулярной и кристаллической структур, чтобы увериться, что они экстрактировались так же легко, как на других планетах; впрочем, он и так в этом не сомневался. "Что ж,- подумал он, чувствуя голод и боль в ногах,- нужно отдохнуть немного в кабине, поесть чего-нибудь и поспать, а потом исследовать еще несколько мест - просто чтобы убедиться, что они обещают такие же богатые перспективы, а потом..." Небо взорвалось. Он лежал на животе, закрыв лицо ладонями. Он еще не успел понять, что случилось. Скитальцам было известно об атомном оружии. Когда через минуту ударная волна прошла и стихли все звуки, кроме шума поднимающегося ветра, Лаури осмелился сесть и осмотреться. Небо сделалось белым. Солнце не походило больше на оранжевый фонарь - оно напоминало расплавленную латунь. Он даже не мог смотреть в его сторону. Радиация сгустилась вокруг него, жара поднялась, как только он выпрямился. "Новая",- подумал он с ужасом и пожалел, что не может хоть на мгновение увидеть Грайдал, пока еще не превратился в газ. Но он остался жив, один на равнине во власти яростного света и миражей. Ветер запел еще сильнее. Он ощущал, как поток воздуха толкает его, и как давит гравитация, и как сух рот, и как напряжены мускулы. Свечение причиняло боль глазам, но его силу умеряли особые свойства стекла, защищающего лицо. Инфракрасное излучение заставило пот выступить на коже, но он не сварился. Пришла уверенность. Случилось нечто величественно-страшное. Оно, впрочем, еще не убило его. Просто чтобы проверить, без особой надежды, он включил радио. Шум ворвался в его уши. Сердце его дрогнуло. Он не мог сказать, испуган он или нет. В конце концов, он еще так молод. Проснувшаяся воля помогла ему подавить разноголосицу чувств. И хотя они не замолчали вовсе, он принялся методически собирать оборудование, стараясь осмыслить случившееся. Это не взрыв новой. Главные звезды последовательности новыми не становятся. Они также не изменяются за секунды... но каждая звезда здесь необычна. Возможно, если бы он проверил спектр этой звезды, он бы увидел в нем указания на то, что она собирается переместиться в другую фазу зубчатого внешнего цикла. Или, возможно, не понял бы, что означают эти указания. Кто изучает астрофизику при подобных обстоятельствах? То, что случилось, могло быть сродни феномену Вульфа-Рейера. Звезды вокруг него не располагались ординарными линиями. Они с самого начала составляли странную композицию. А потом в них начинало падать вещество, изменяя эту композицию, увеличивая их массы. Это могло вызвать нестабильность. Каждый спектр, полученный им в сердце скопления, указывал на огромные перемещения поверхностных слоев. То же относилось к точкам, вспышкам, выпуклостям, свечениям. Звездная кора и ее атомные очаги могли быть затронуты. Возможно, каждое солнце здесь было удивительно изменчивым. Даже в менее плотной зоне звезды, должно быть, имели странные траектории движения. Солнце Киркасана, очевидно, не меняло своих свойств в течение пяти тысяч лет - или нескольких миллионов, что более вероятно,- с тех пор, как планета обладала хорошо развитой жизнью. Но кто мог бы поклясться, что это так и останется? Может статься, людей придется эвакуировать. Нельзя позволять маленьким детям летать... Лаури проверил радиометр. Игла поспешно ползла по диску. Вон там солнце, испускающее икс-лучи. Планета не имеет озонового слоя, который мог бы рассеять их. Он должен укрыться на корабле, за его защитными экранами, до нашествия ионов. Несмотря на высокую плотность, планета не имела магнитного поля, о котором стоило бы говорить. Возможно, кора состояла из осьмия и урана. Такая сверхъестественная смесь вполне могла быть скорее твердой, чем расплавленной. Что бы там ни было, ему лучше отсюда убраться. Ветер выл, вздымая вокруг него металлическую пыль. Пылинки собирались в крутящиеся смерчи, щелкали о его шлем. Поспешно погрузив приборы, он вошел в кабину и запер воздушный замок. Ракета задрожала под ударом взрыва, а солнце сделалось кровавым и затянулось дымкой. Он включил мотор и поднялся. Никакого чувства сопротивления воздуху. Он был счастлив, что его относило на ночную сторону. Некоторое время он набирал высоту, потом оказался выше бури, набрал орбитальную скорость и... Он так никогда и не узнал, что же произошло. Предполагалось, что сани способны выдержать самые жестокие удары, которые мог нанести этот мир. Но кто мог предсказать свойства этого мира? Разреженная атмосфера, внезапное увеличение радиации, спровоцировавшее эффект триггера, или пыль вызвали смерч неправдоподобной мощи. Лаури не был силен в метеорологии. Он уже торжествовал победу над смертью, когда на него обрушились тьма и пронзительный визг, который едва не расколол череп. Вихрь подхватил его, как лист, сорванный с дерева. Все свершилось слишком быстро, чтобы он успел это осознать. Бешенство стихий разрушило сани, вскрыло кузов, разбросало груз, но не коснулось кабины. Прочный скафандр предохранил человека от серьезной травмы. Он на мгновение потерял сознание, но оно вернулось к нему - вместе с ужасной болью в голове и кровью, наполнившей рот. Ветер неистовствовал. Пыль свистела и клубилась. Она застлала кровавый диск, хотя время от времени луч чистого огня пробивался сквозь пелену и лизал металлические бока утесов. Лаури с трудом поднялся на ноги. Надо найти хоть какое-то укрытие. Бета-частицы могли появиться в любой момент, протоны - через несколько часов. Они принесут смерть. Он пришел в отчаяние, когда увидел, что оборудование исчезло, но не осмелился отправиться на поиски, а побрел, спотыкаясь, во тьме. Он не нашел пещеры - их не было на безводной планете,- но, преисполнясь неестественного спокойствия, нисходящего на человека, когда жизнь зависит только от работы мозга, он обнаружил в нагромождении валунов узкую щель. Теперь оставалось только лежать в тесном пространстве и ждать. Свет в укрытии потускнел, а вой ветра звучал глуше. Он прислушивался к нему, силясь определить скорость ветра. Периодически Лаури подползал ко входу в укрытие и замерял уровень радиации. Скоро космос ринется на него и за какой-нибудь час прикончит. Он должен ждать. Но чего? "Джаккаври" знала приблизительное место высадки. Она, конечно, будет искать, как только это станет возможным. Детекторы обнаружат разбитые сани - и все... Но он может различить ее и позвать, послать радиосигнал. Если бы ей удалось захватить его силовым лучом и закружить... Но все зависит от погоды: "Джаккаври" может перебороть любой ветер, но пыль ослепит ее так же, как и его, лишит слуха и речи. У него был проводниковый передатчик. Радио окажется бессильным. Лаури убедился в этом, экспериментируя со встроенным в скафандр минирадаром. Итак, все зависело от того, что истощится быстрее - шторм или запас энергии, питающей восстановитель воздуха. Энергии осталось примерно на тридцать часов. Может поискать запасной аккумулятор или ручной зарядник? Они, наверное, откатились всего метров на десять, не дальше. Нет, это надо было делать раньше. Теперь и носа не высунешь из-за радиации. Он вздохнул, выпил немного воды, съел кусочек из неприкосновенного запаса и заснул с мечтами о стакане пива и удобной постели. Когда он проснулся, ветер уже умерил свою ярость, но завеса пыли скрывала великолепие звездной ночи, уже наступившей. Она отчасти послужила преградой для радиации, хотя и не настолько, чтобы это облегчило его участь. Почему тело планеты больше не помогает? Вероятно, ионы, нагревая верхние слои воздуха вдоль терминатора, вызывают вторичные каскады, которые неистово бомбардируют все вокруг. Осталось двадцать часов. Он открыл коробку, которую достал из рюкзака, вытащил санитарное оборудование и прикрепил его. Люди умирают не так романтично, как это представляют на сцене. Тела слишком упрямы. И разум - тоже. Ему следовало бы привести в порядок свои мысли, которые перескакивали с одного предмета на другой. Он вспомнил родителей, Грайдал, смешную маленькую таверну, которую когда-то посещал, одно приключение, о котором предпочел бы забыть, и снова Грайдал... Он еще раз поел, снова попил. Ветер снаружи все нес и нес пыль. И время сомкнулось вокруг него, как ладони. Осталось десять часов. Не больше? Пять. Уже? Какой же глупый конец. Страх затрепетал у края его сознания. Он отогнал его. Ветер шумел. Сколько же времени может продолжаться песчаная буря? И в его убежище проник кровавый дневной свет. Радиоактивное излучение было таким плотным, что добралось и до него. Он расправил затекшие мускулы и собрал остатки силы, жалея обо всем, что хотел и не смог сделать. Тень появилась на высокой скале. Шорох и шум скольжения привлекли его внимание. Громоздкая и неуклюжая фигура приближалась к нему. Онемевший, дрожащий, он включил радио. Воздух здесь был достаточно чист, и он услышал сквозь статические разряды: - Ты, жив! О крылья Вальфара, осеняющие нас, ты жив! Услышав ее рыдания, он и сам заплакал. - Ты не должна была,- забормотал он.- Я и думать не мог, что ты станешь рисковать собой... - Мы не осмелились ждать,- сказала она, когда они успокоились.- Мы видели из космоса, что буря огромна. Она продолжалась бы несколько дней. А мы не знали, как долго ты продержишься. Только были уверены, что ты попал в беду, раз не вернулся. Мы спустились. Я едва не подралась с отцом, но убедила его и пришла. Риск для меня невелик. Правда, невелик, поверь мне. Она защищала меня, пока мы не нашли твои сани. Потом мне пришлось пойти пешком с металлоискателем, потому что она не могла подойти ближе. Но опасность не велика, Дейвен. Я могу перенести гораздо более сильную радиацию, чем ты. Я по-прежнему прекрасно собой владею, даже никакие средства не нужны. Теперь я подам сигнал, а она увидит и подойдет настолько быстро, что мы сможем сделать рывок... с тобой ведь все в порядке, не так ли? Ты выдержишь? - О да,- медленно ответил он.- Я прекрасно себя чувствую. Лучше, чем когда-либо в жизни.- Глупо, что нужно еще отвечать на вопросы, когда она пришла за ним и оба они живы.- "Она"? А кто твоя спутница? Она рассмеялась и приблизила к нему свое закрытое защитной маской лицо. - "Джаккаври", конечно. Кто же еще? Ведь не думал же ты, что твои женщины оставят тебя одного, не так ли? Корабли летели домой. Они двигались не торопясь. Не мешало помнить об осторожности, пока они не выбрались из созвездия и не направились к Голове Дракона. - Мои люди и я рады, что вы в безопасности,- сказал с экрана Демринг, как того требовали законы вежливости, но не смог удержаться и добавил: - Мы также одобряем ваше решение прекратить исследование этой планеты. - За первое - спасибо,- ответил Лаури.- Что же касается второго... - Он пожал плечами.- Необходимость исследования отпала. Меня интересовали некоторые эффекты атмосферы, но мой компьютер решил, что для анализа достаточно собранных данных. - Могу я спросить, каковы ваши цели? - Вначале я хотел бы обсудить этот вопрос с вашим навигатором. Лично. Зеленые глаза долго изучали Лаури, прежде чем Демринг ответил: - Что ж, вы - командир. По нашим обычаям, между спасенным и спасателем возникает особая связь. Но я снова советую вам подумать. Лаури пропустил совет мимо ушей. Радость участила его пульс. Он распрощался с Демрингом так быстро, как только позволяла вежливость, и велел "Джаккаври" блеснуть кулинарным искусством. - Ты уверен, что хочешь объявить о своих намерениях через нее? - спросила машина.- И не просто через нее, но именно в такой ситуации? - Уверен. Думаю, я заслужил это удовольствие. А теперь я удаляюсь, чтобы навести на себя лоск. Позаботься обо всем.- Насвистывая, Лаури вышел в коридор. Но когда Грайдал поднялась на борт, он взял обе ее руки в свои, и они долго смотрели друг на друга в молчании. Она украсила косы драгоценностями и уложила в прическу. Форму сменило темно-голубое платье, оттенявшее медь кожи и янтарь глаз и подчеркивавшее ее стройность. И не запах ли духов веял в воздухе? - Добро пожаловать! - сказал он наконец. - Я так счастлива,- прошептала она в ответ. Они прошли в салон и сели на софу. Дайкири уже ждал их. Они чокнулись. - Доброго пути,- произнес он старинный тост,- и счастливой посадки! - Для меня да.- Улыбка ее поблекла.- И, надеюсь, для остальных тоже. Теперь я на это действительно надеюсь. - Ты думаешь, они смогут поладить с внешними мирами? - Да, несомненно.- Длинные ресницы взметнулись вверх.- Но им не суждено узнать такое счастье, какое... какое, думаю, ждет меня. - Ты что-то решила? - Кровь застучала в его виски. - Я сама еще не знаю,- застенчиво ответила она. Ему хотелось оттянуть сообщение удивительной новости, но он не мог дольше оставлять ее в неведении. Он откашлялся и объявил: - У меня есть новости. Она наклонила голову и ждала с тем спокойным вниманием, которое он так любил в ней. Помимо воли по губам его скользнула улыбка, которую он счел глупой. Пытаясь восстановить достоинство, он пустился в пространные объяснения: - Вы удивлялись тому, что я настаивал на исследовании центра скопления, да еще таком подробном. Возможно, мне следовало бы открыть вам все с самого начала. Но я боялся возбудить напрасные надежды. Не было никаких гарантий... Неудача стала бы для вас слишком ужасным ударом, знай вы, что может означать успех. Но я трудился на ваше благо - и это все. Видишь ли, поскольку моя цивилизация основана на индивидуализме, она ставит во главу угла права собственности. В частности, открыватели незаселенных те