ождениях и расцветал прямо на
глазах.
-- Значит, вы кое-что узнали о сущности нашего врага? -- дрогнувшим
голосом спросил он.
-- Немного, -- покачала головой Джинни. -- Мне еще далеко не все
понятно. Фу Чинг был прав -- этому нужно посвятить всю жизнь, стать аскетом
и духовно очищаться, чтобы достичь настоящего мастерства. А я просто
нахваталась по верхам, что смогла понять. Так что буду часто советоваться с
тобой.
-- Но мы рассчитываем на тебя не только в этом, -- добавь я. -- Если
все-таки наш проект выстоит -- против демонов, политиканов, бюрократов и
прессы, -- нам понадобятся наши друзья, все, кому мы можем доверять. И,
конечно, твои знания. И не просто твой спектроскоп, хотя мне кажется, что он
откроет еще не одну тайну. Твои познания в астрономии, физике, практические
навыки... Ты хочешь присоединиться к нам?
Он глядел на меня, словно Данте на свою Беатриче, Беатриче на Небесах.
-- Да! О да!
На следующее утро кто-то позвонил в дверь. Джинни сидела с Фьяларом,
запершись в мастерской, и старалась обучить его нормальному языку. Так что
дверь открыла Вэл. Я был в своей комнате и пытался разобраться в чертежах
аль-Банни и комментариях гнома, и услышал, как дочка тихо воскликнула:
-- Вы, сэр? З-заходите, пожалуйста.
Почтение, и в ее голосе, что-то да значило. Я поспешил в гостиную.
Там уже ждал Балавадива. На нем была простая рубашка и джинсы, а
взлохмаченные волосы поддерживала повязка. Резкое, словно высеченное из
камня лицо ничем не отличалось от лиц других индейцев на улицах города. Но
Вэл не сводила с него глаз, Свартальф оцепенело стоял за ее спиной, а Эдгар
склонил голову и расправил крылья. Тут я ощутил то, что, должно быть,
чувствовали и они. Словно распахнулось широкое небо, раскинулась древняя
земля и надо всем этим воцарилось полное безмолвие.
-- Добро пожаловать. -- Тут я припомнил зунийский вариант. -- Keshi.
Какой неожиданный подарок.
Он улыбнулся и просто пожал мою руку, но в голосе его зазвучали
колокола благовеста.
-- Elahkwa.
Это значило "спасибо". Я сообразил, что священник не рисуется, а
действительно благодарен. Он перешел на английский.
-- Рад, что вы снова дома. Ваша жена заходила ко мне, пока вас не было,
и рассказала, что знала. Но с тех пор многое изменилось.
-- Вы хотите послушать? Конечно. Присаживайтесь. Я сейчас позову
Джинни, приготовлю кофе...
-- И, надеюсь, представите мне ваших друзей, -- добавил он. опускаясь в
кресло.
-- Конечно. Само собой. Кстати, Вэл, приготовь, пожалуйста кофе.
Подождите минуточку.
Немного придя в себя, я подошел к двери мастерской и позвал жену.
Джинни ответила, что они с Фьяларом скоро закончат. Лучше не перебивать
заклятие, пока оно действует.
На обратном пути я прихватил Фотервик-Боттса. Мы держали его в моем
шкафу, в ножнах, объяснив, что если его кто случайно увидит, то растрезвонит
по всей округе. Для развлечения оставили ему книгу. Джинни заколдовала ее, и
книга тихонько читала вслух сама себя. Это были стихи Киплинга. Меч был на
седьмом небе от счастья.
Я немного волновался за тактичность Фотервик-Боттса, пока нес его в
зал. Оказалось, зря. Меч сразу распознавал волшебников, воинов и мудрецов,
когда сталкивался с ними.
-- Приветствую вас, сэр! -- пролаял он. Когда я представил их, он
добавил: -- Большая честь для меня.
И ни слова о битвах или аборигенах.
Священник быстро разговорил нас. Он легко сходился с людьми, если того
хотел, неважно, был ли разговор серьезным или нет. Я ответил на несколько
вопросов о наших приключениях в Англии и приступил к пересказу норвежской
части, когда вошла Вэл. Она принесла на подносе кофе и печенье. За ней
семенил Бен, открыв рот. Он играл в своих динозавров, но, в отличие от
многих детей, предпочитал играм реальность. Крисса была в яслях, где дважды
в неделю встречалась с детьми своего возраста.
-- Благодарю, -- сказал Балавадива, когда девочка поставила перед ним
поднос. Его взгляд просто завораживал нашу дочь. Мне показалось, что он
проникал в самую душу Вэл. Она шагнула назад, тяжело и немного испуганно
дыша, но глаз не отвела. Обычно Свартальф нападал на любого, кто осмеливался
побеспокоить ее. Но сейчас он сидел на месте, выпрямив спину и подняв хвост.
-- Простите, -- через минуту произнес Балавадива. -- Я не хотел быть
грубым. У тебя необычное будущее, юная леди. Я не знаю, какое именно, но я
чувствую это, как порыв ветра перед бурей. -- Он перевел взгляд на меня,
потом снова на нее. -- Не пугайся. Это будущее может быть великим. Мы
присмотрим за тобой с заботой и любовью.
И его слова не звучали напыщенно или льстиво. Я встал и обнял дочь. Она
улыбнулась мне, на мгновение прижалась, а потом отстранилась. На щеках
вспыхнул румянец. Бен завистливо посмотрел на сестру, но промолчал. Славный
парень.
-- Черт побери! -- взревел Фотервик-Боттс. -- Разрази меня Тор, если я
позволю какому-нибудь сукиному сыну коснуться хоть волоска с твоей головы. Я
разрублю его от макушки до немытой жопы! Простите за солдатскую
прямолинейность, мисс.
-- Я думал о других защитниках, -- заметил Балавадива.
-- Чушь! Что может быть лучше стали и прямее клинка!
-- Но мы ценим вашу помощь.
-- Да против меня не устоит ни одно из этих вшивых восточных оружий, ни
сабля там, ни ятаган. Или как там называются эти побрякушки. Когда я воевал
с Варяжской...
-- Я с радостью послушаю твою историю, -- мягко прервал его Балавадива.
-- Давай начнем с самого начала, с тех заклинаний, которые наложили на тебя
при рождении. Вероятно, устойчивость против ржавчины? Непобедимость? А как
ты сохраняешь заточку, если мои вопросы тебя не смущают?
-- Вовсе нет, сэр. Счастлив все пояснить для вас. Гр-рмп! Вы прямо в
точку попали. Такое имечко, как Кусачий Бурни, просто так не дают. Могу
разрубить цепь с одного удара. Или железную чурку, если не слишком толстая.
Иначе придется рубить два-три раза. Лезвие почти не замечает сопротивления.
Должен признаться, когда мне нужно было заточиться, это была та еще работка.
Если бы мои хозяева к тому времени не стали христианами, они бы вернули меня
к мастеру. А так, целый месяц меня точили, полировали...
Я поразился, как быстро Балавадива вытянул нужные подробности из этого
старого паразита. Когда он закончил, появились Джинни и Фьялар.
Гном преобразился. Он не отказался искупаться в ванне, правда, он так
долго нежился под душем, что залил весь пол. Джинни подключила наших
домовых, и они соорудили приемлемую одежду для гостя. Он тоже моментально
оценил силу нашего священника и склонился так низко, что борода коснулась
ковра.
-- Иа радоваться встретить вас, -- сказал он на ломаном английском,
который успел пока усвоить.
Несколько дней спустя он уже свободно разговаривал с нами, но так и не
избавился от акцента. И прекрасно справился с зубными "с" и "з". В
современном скандинавском они исчезли, зато когда-то были в старонорвежском.
-- Чему мы обязаны таким приятным визитом? -- поинтересовалась Джинни.
-- Мы думали над работой, за которую вы взялись, -- сказал Балавадива.
Под "мы" он, видимо, подразумевал вождей племени зуни. Или еще каких-нибудь
Созданий? -- Мы молились, заклинали стихии и проводили обряды. Мы выяснили:
действительно появились орды злых, могущественных Сил, и гнездятся они на
Луне. Вы знаете о них больше, чем мы. А нам известно, как они сбивают с пути
истинного наших местных Созданий. Мы должны работать вместе.
-- Может, нам с Вэл уйти? -- тоненьким голосом спросил Бен, чем
несказанно меня удивил.
Балавадива улыбнулся ему:
-- Позже, когда мы начнем обсуждать детали. Все равно то, что я
собираюсь предложить, скрыть не удастся. Но я уверен, что вы и так не
станете болтать об этом на всех углах. И... -- его взгляд вернулся к
Валерии, -- тебе лучше знать обо всем.
Молодежь уселась на пол и принялась внимательно слушать. Время от
времени они поглаживали Свартальфа, который растянулся между ними. Джинни
потом объяснила мне, что в юном возрасте полезно хоть раз испытать чувство
благоговейного страха. Я припомнил свою молодость и согласился.
-- Вам нужно найти спокойное место, где вы сможете работать над лунным
кораблем, -- заметил Балавадива. -- Оно не должно привлекать любопытных и
случайных путников. Еще оно должно находиться поблизости, чтобы мы могли
защитить его своими силами и магией. Зуни предлагают расположиться в нашей
резервации, возле Дова Йаланне.
Гора-сердце, Громовая гора, священная гора зуни.
Плюнув на спасение мира, мы хотели сперва все бросить и провести
остаток школьных каникул с детьми. Но Джинни решила, что это --
непозволительная роскошь. Она не только обучала Фьялара языку, но и
присматривала за ним. Хотя он был хитрым гномом и прекрасным мастером, но на
чужой территории оказался совершенно беспомощным. Он запросто мог вляпаться
в какую-нибудь историю, и тогда -- прощай секретность! Кроме того, чем
скорее Джинни и Балавадива возьмутся за дело, тем больше у нас шансов
победить демонов. А ведь шансов у нас и так немного.
Мы ничего не знали о природе нашего противника -- только обрывочные
сведения -- ни о численности, их приемах, работе на Земле и в космосе, ни об
их организации. Да, они хотели держать людей в пределах Земли и остаться на
Луне полноправными хозяевами, а потом? Имея за плечами такую прекрасную
базу, да еще учитывая магическую силу Луны, они вполне могли устроить
человечеству сладкую жизнь. О, в этом сомневаться не приходится. Но какими
средствами? Начали ли они уже работать над этим?
Естественно, Враг уже начал, подумалось мне. Сам он не принимает,
конечно, в этом участия, зато наверняка присматривает за ходом дел. Я легко
мог представить, как демоны расчищают ему путь в наш мир.
Нет, представлять такое мне вовсе не хотелось. Враг всегда стремился
склонить нас ко злу, а мы и так слишком часто впадали в грех. Вспомнить
только о событиях в Конго. Или как в прошлом веке преследовали евреев, а
ведь это было не так давно и легко может повториться... Например, в
какой-нибудь сильной державе, которая проиграла войну и решила, например,
сквитаться с миром, начав с евреев... Или в другой большой стране, где
господствует идеология, поддерживаемая тайной полицией, концентрационными
лагерями и массовыми репрессиями... Все может случиться. И если за дело
возьмутся лунные демоны, пустив в ход искушения, ложь, иллюзии, разрушения и
отчаяние, то человек снова пойдет войной против человека.
Но мы жили днем насущным, радуясь всему, что окружало нас. Благослови
бог мою Джинни, она отправила меня с Вэл и Беном на отдых. А сама осталась
дома, работая и приглядывая за Криссой. Боюсь, что спала она урывками.
Я повел детей к каньону, о котором им все уши прожужжали, и мы
поднялись в горы, избегая обычных маршрутов. Это было прекрасно --
красноватые стены каньона покрывали травы и заросли можжевельника. Внизу
протекала речка, в которой резвилась рыба. В одном месте она разливалась в
озерцо, где, в принципе, можно было купаться -- если не боишься отморозить
все выступающие части тела. Вокруг порхали птицы. Ночью на небе сияли
крупные звезды. Мы разбили небольшой лагерь. Эти часы я запомнил навсегда и
часто вспоминал их потом, когда жизнь брала меня за горло.
А дома работа кипела. Джинни связалась с Барни Стурлусоном, и тот
развил бурную деятельность. Воскресенье там или нет, но он достал деньги,
распотрошил склады, поднял в воздух тягачи и выплатил рабочим двойную
зарплату. Когда я вернулся, для Фьялара достраивали кузницу и жилые
помещения, а часть оставленного в Норвегии оборудования уже была в ПУТИ.
Но гном оставался у нас, пока все не было готово. Собственно, никого из
белых людей не допустили на первый обряд очищения горы. Потом я видел одно
из таких заклинательных шествий -- индейцы танцевали с раскрашенными лицами,
в головных уборах из перьев.
После накладывали защиту. Джинни использовала западную магию, а зуни --
собственные заклятия, похожие скорее на молитвы, чем на Искусство. Под конец
мы убедились, что ни одно Создание не может сломать эту преграду. Против
людей у нас также было средство -- Фьялару выдали не только телефон, но и
свисток, по сигналу которого к нему немедленно мчались на помощь. Гном
пришел в восторг от его визга. Оставалось надеяться, что во время работы он
не станет злоупотреблять этой свистулькой.
Но мы не знали, что может случиться, если наш корабль покинет
защищенную зону.
С каждым днем конструкция росла и усложнялась. Чтобы сохранить
строительство в тайне, к работе подключились местные жители. Я работал рука
об руку с индейцами -- плотниками, электриками, разнорабочими и прочими.
После стольких лет за чертежной доской и лабораторным столом мне было
приятно снова взяться за молоток и плоскогубцы. И трудиться в такой компании
было сплошным удовольствием -- шутки, байки, общая кухня и кружка пива после
обеда. Совместный труд объединяет, это всем известно.
Фьялар заправлял всей работой и умудрялся находиться сразу в нескольких
местах. Странно, но слова, которыми гном награждал рабочих, он выучил не у
Джинни. Он подхватил их прямо на строительной площадке, а учитывая вздорный
характер гнома, скоро стал специалистом в этой области.
Теперь мы редко виделись с зунийскими священниками, а Балавадива вообще
куда-то исчез. Сперва мы гадали, куда он делся, а потом стало не до того.
Когда кузница была готова, она представляла собой приземистое здание из
шлакоблоков, покрытое гофрированным железом. Оно стояло среди невысоких трав
-- полыни, пижмы и прочей ерунды. С противоположной стороны Фьялар устроил
себе жилище. Ему ничего не было нужно, кроме кровати и уборной. В работе
заключалась вся его жизнь. Тем не менее, он обрадовался холодильнику, в
котором можно хранить холодное пиво и свежую воду, и печке, которая намного
облегчала приготовление пищи. К столу прилагалась самомоющаяся скатерть. Еще
он пристрастился к современной кухне, особенно ему пришлись по вкусу колбаса
и лимбургский сыр. Я уже молчу о табаке и шотландском виски. Мы постарались
обеспечить нашего работника всем необходимым.
Едва ли Фьялар заметил, в каком прекрасном месте его расположили. Перед
домом простиралась бурая равнина, поросшая кустарником и редкими деревцами.
К резервации зуни, которую отсюда не было видно, уходила пыльная лента
дороги. Над головой раскинулся синий небесный свод, на котором ночью горели
яркие звезды. Позади возвышалась величественная Дова Йаланне высотой в две
тысячи футов. Ее крутые склоны возносились ввысь почти отвесно, посередине
сверкала белая меловая полоса, до тонкой линии леса. Отсюда хорошо была
видна ее раздвоенная верхушка. По зунийской легенде, это были брат и сестра,
которые пожертвовали жизнью, чтобы спасти свой народ от всемирного потопа.
Естественно, на такой высоте можно найти убежище от любого наводнения. До
вершины нужно было подниматься целый день. Мне сказали, что там остались
только развалины... и святость, которая витает в воздухе. Подниматься туда
позволено только посвященным, и те посещают вершину очень редко.
Фьялар наконец обустроился. Мы оставили с ним Фотервик-Боттса, за
компанию. Телефон (мы надеялись, что достаточно защищенный) позволял ему
связываться с нами в любой момент. Естественно, мы собирались частенько
наведываться к нему. Джинни -- как ведьма, и я -- как инженер. Мы надеялись,
что, пока дело делается, можно будет заняться личной жизнью. Как бы не так.
ГЛАВА 30
Фьялар родился в эпоху, когда чертежи еще не были придуманы. Иногда его
изделие нуждалось в тщательной проработке, тогда он малевал планы и чертежи
куском угля на стене, а попозже стал использовать карандаш и бумагу. Но
потом, по мере совершенствования, необходимость в чертежах отпадала, и вещь
сразу рождалась под его умными руками. Фьялар постоянно импровизировал,
например, определяя степень готовности металла по цвету. И когда я привез
ему переделанные разработки аль-Банни, то застал гнома за наковальней.
Войдя с яркого света в полумрак кузницы, я сначала ничего не увидел. И
едва не задохнулся от дыма и жары. Стук молота по наковальне отдавался в
ушах револьверной стрельбой. Мехи из драконьей шкуры раздували уголь,
горящий в грубом каменном горниле. Металлические болванки над ним начинали
превращаться в жидкое месиво. Гном снова переоделся в кожаный фартук,
тунику, кожаные перчатки и деревянные башмаки. Обливаясь потом, он
размахивал молотом, придавая куску железа определенную форму.
Когда он обучился английскому, а я изучил чертежи, мы с ним долго
спорили. Я успел поднатаскаться в кузнечном деле настолько, чтобы понимать,
какое это высокое искусство и как мало я об этом знаю. Опять же он умел
колдовать -- накладывать чары песнями, рунами, особыми составами из крови и
слюны гадюки и... кажется, медвежьего жира и сока лимонника, что ли? Одним
словом, этот маленький смуглый человечек был настоящей находкой для нас. Меч
оказал нам неоценимую услугу, посоветовав нанять его.
Тем не менее наш гном мог кого угодно довести до белого каления.
-- Приветик, Матучек! -- заорал Фотервик-Боттс со стены, на которой он
висел, освобожденный от ножен. -- Привез нам что-нибудь, а? -- Фьялар повел
на меня огромными красноватыми глазами. Плюнул. Заготовка зашипела. Он снова
взялся за молот. -- Он не может остановиться, сечешь? -- зачем-то объяснил
меч. -- Это как траха... Э-э, совершать половой акт. Вы, люди, на этом
совсем чокнутые, я заметил.
Видимо, меч решил заняться своим языком. Наверное, ради юных леди.
Я припомнил последний скандал в Вашингтоне и подумал, что правительство
тоже совсем на этом чокнулось: то, что оно с нами делает, иначе и не
назовешь. Но вслух ничего не сказал. Там сейчас кипели страсти по поводу
новых реформ совместно с брюзжанием против наших космических программ.
-- Располагайся, -- гостеприимно предложил Фотервик-Боттс. -- Возьми
пиво, если хочешь. Я пока тебя займу. Я еще не рассказывал тебе о схватке
перед Баттингтонской битвой?
Я взял бутылку пива, устроился на мешке с углем и покорно стал слушать.
Вскоре Фьялар отложил молот. Я заметил, над чем он трудился: три
железных прута, перевитые и расплющенные. Гном потянулся к своей бутылке.
Рядом стояло большое плоское блюдо, на котором высилось несколько еще не
раскупоренных бутылок и горка копченой селедки, которую он подхватывал с
блюда прямо зубами. Потом Фьялар тяжело сел на пол. Некоторое время
слышалось только хриплое дыхание.
-- Скаал! -- возгласил он, поднимая бутылку.
-- Ваше здоровье, -- откликнулся я.
-- Стойте, стойте, джентльмены! Сперва тост за здоровье Ее Величества
Королевы! -- встрял Фотервик-Боттс.
-- Прошу прощения. -- Я поднялся. -- За королеву.
-- Каку таку королеву? -- нахмурился Фьялар. -- Шведскую Сигрид Гордую?
Да, то была великая леди. Терпеть не могла всяких мелких королишек, которые
сватались к ней. Загоняла их в сарай и палила. Токо дым шел! Вышла замуж за
датского Харальда Синезубого (Правил в Дании во второй половине Х в.).
Заставила его завалить на море короля Норвегии Олафа Тригвассона. Иа, за
такую королеву как не выпить, черт ее дери!
Прежде чем Фотервик-Боттс успел возразить, я добавил:
-- Я привез чертежи.
Гном разложил их на рабочем столе и прижал по краям деревяшками и
кусками железа. Мои глаза уже привыкли к сумраку, а Фьялар прекрасно видел
почти в полной темноте. В целом мне понравилась идея аль-Банни. Я неплохо
разбираюсь в строительстве, к тому же мне помогали двое надежных ребят из
Твердыни. Тем более план корабля сильно напоминал конструкцию обычной метлы.
Разница заключалась в более мощных силах, которые мы собирались
использовать, и нужно было сделать так, чтобы эти силы не разнесли такой
маленький транспорт вдребезги и пополам. В этом мы рассчитывали на
мастерство гнома.
Фьялар тут же растер мою гордость в прах.
-- Че это за дурацкая коробка над двигателем? -- прорычал он. Кстати,
он сказал не "дурацкая", а погрубее.
-- Кабина, -- ответил я. -- Для команды.
-- Кабина? -- рявкнул он так, что во все стороны полетела слюна. И тут
же сказались последние годы перед тем, как он Уснул: -- Господи Иисусе, вы
посылаете двоих человек, и ты собираешься выстроить им царские палаты?
Может, еще шлюх засунем туда, чтобы носили им мед и укладывали баиньки? У
тебя что, дырка в голове? Морякам не нужны были никакие кабины! Они же и до
орбиты не дотянут! Клянусь Фреей, вы, люди, полные придурки!
Я поднял руки, успокаивая его.
-- Потише, ладно? Мне самому это не слишком нравится. Эта штука здорово
затруднит полет, но ведь это не роскошь. Ты не послал бы в битву
невооруженных людей?
-- Иа, берсеркеров.
-- Это викингское словечко, -- вставил Фотервик-Боттс. -- Чистые тебе
сумасшедшие. Никакой дисциплины. Никакой подготовки. Но как дерутся! Полное
бесстрашие. Фузи-Вузи тех дней.
-- Астронавты -- не берсеркеры, -- сказал я.
-- Эх, если бы их можно было построить, -- вздохнул Фотервик-Боттс. --
Они бы выкосили всех перед собой, эти северные варвары. Конечно, поставить
над ними нормальных командиров -- и дело в шляпе.
-- Они должны вернуться живыми и невредимыми, -- простонал я. -- Я
думал, Фьялар, что ты все понимаешь. Мы же объясняли! Между Землей и Луной
воздуха нет. Наши люди не смогут там дышать.
-- Иа, но есть же жидкий кислород, -- проявил он образованность. -- Они
будут пить воздух из рога, ладно?
-- Не ладно! Там такое давление, что у них кровь польется из ушей. И
ультрафи... и солнечные лучи их зажарят. -- Я уж не стал говорить о
радиации, абсолютном холоде и рентгеновских лучах. Даже Волшебный народец
избегает солнечного света. Только демоны чувствуют себя в космосе, как
дома.-- Их нужно защитить металлическим панцирем.
-- Так пусть они наденут шлемы и кольчуги, я видал такое в кино, --
стоял на своем Фьялар. -- Я сделаю такую небесную ладью, что она домчит до
Луны за два-три часа.
Он не врал. Ускорение и сила тяжести -- не проблема. Благодаря
разработкам аль-Банни корабль будет находится в симпатической связи с самой
структурой космического пространства. Все, что находится на борту, должно
ускоряться равномерно, разве что придется встроить какой-нибудь
"сбрасыватель скорости", чтобы наши космонавты не повылетали из кресел на
поворотах.
-- Ездят же люди без седла, -- продолжал Фьялар. -- Если вы присобачите
эту штуковину, они будут лететь в десять раз дольше. И управлять так
труднее.
-- Но мы не можем обойтись простыми скафандрами, -- упирался я. -- Ты
что, не понимаешь, в чем смысл этой миссии?
Я едва удержался, чтобы не добавить "упрямый осел". Это было бы
несправедливо. Даже если бы я выучил столько же, сколько пришлось учить ему,
я не смог бы справиться лучше.
-- Они отправятся неизвестно на сколько. Опустятся на неизвестную
территорию и встретятся с неизвестным врагом. Даже для простой разведки
необходимо оружие, магическое оборудование и... место, где они могут
укрыться, чтобы передохнуть, поесть и поспать.
-- А я говорю, что строить эту вашу кабину -- все равно шо громоздить
высокую надстройку на винный корабль. Ветер цепляет ее, так что под днище
надо приделывать противовес... Йа, противовес! Так мы добирались до
Ирландии, Гренландии и Виноградной страны.
-- Именно, -- поддакнул Фотервик-Боттс. -- Нужна простота. А как же?
Один раз, когда мы шли по датскому взморью... Вот уж не помню, что это была
за страна, то ли Фризия, то ли еще что... Мой хозяин Эйнар-Боров...
-- К черту! -- взорвался я. -- Я ломал голову над этими чертежами бог
знает сколько времени, и я докажу...
Дверь распахнулась, впуская в комнату веер солнечных лучей, которые тут
же заслонил чей-то силуэт. Все разом замолчали.
В кузницу вошел Балавадива.
-- Здравствуйте, джентльмены, -- спокойно сказал он. -- Я не помешал?
-- Н-нет, что вы, -- промямлил я. -- Давно мы вас не видели.
-- Добро пожаловать, -- прогудел Фьялар, сорвал зубами крышечку с
очередной бутылки и протянул ее гостю: -- Садитеся.
-- Салют! Я весь внимание, -- вежливо звякнул Фотервик-Боттс.
Балавадива улыбнулся:
-- Вольно, генерал.
Он взял бутылку и присел рядом со мной на мешок с углем. Никогда я еще
не встречал человека, который так легко осваивался бы в незнакомой
обстановке.
-- Спасибо.
Он подхватил с подноса сельдь. Я решил, что, взяв еще одну, не объем
нашего хозяина. Пиво пришлось в самый раз.
Фьялар сразу перешел к сути разговора.
-- А че это вы пришли, когда так долго где-то были?
-- Всего пару недель, -- заметил Балавадива.
-- А казалось, что дольше, -- пробормотал я.
-- Да, вы же были заняты, правда? Я прошу извинить меня за отлучку.
Пришлось. Но, кажется, я вернулся вовремя. Я слышал, как вы спорили.
По-моему, я могу решить вашу проблему.
-- А? -- выдохнул я.
-- Хаа? -- хрюкнул гном.
-- Здорово, клянусь богом! -- завопил Фотервик-Боттс.
Священник помрачнел. Мне показалось, что тени стали гуще, что огонь
сжался в горне, а мехи глухо зашумели, как морской прибой.
-- Эта история началась давно, -- медленно произнес Балавадива. -- Я
могу поведать вам только небольшую ее часть. Много месяцев назад мы, зуни,
ощутили присутствие злых сил. Они усиливались с каждым днем, но мы никак не
могли определить, что это за силы и чего они хотят. Хотя в середине лета
луна была слаба, мои ученики ничего не смогли обнаружить. Остальные тоже.
Я не разбирался в их сезонных обрядах. Знаю только, что инициируемый
проходил испытание огнем, водой, священным дымом...
-- Потом произошла катастрофа в Твердыне. Вы знаете, что мы не сидели
сложа руки. Но этого было недостаточно. Боги не подали нам ни знака, ни
прорицания. Помните, Стивен, что сказал нам Кокопелли? Остальные боги не
забыли нас, но ничего не отвечали. Тогда я обратился к Гваделупской
Богоматери.
Это была святая покровительница местной католической миссии. Эту
церковь отреставрировали, вырезав в мраморе обычаи и деяния зуни. Эти люди
умели видеть проявление богов -- или бога -- в разных формах.
-- Я молился на вершине Дова Йаланне, -- тихо произнес Балавадива. --
Мне было ниспослано видение, а потом я нашел рядом орлиное яйцо, совсем
свежее. А ведь в это время года орлы не кладут яиц. Это знак и талисман.
Он помолчал.
-- Я вернулся к моим собратьям. После увиденного мы смогли провести
новый, более сильный обряд.
Я сидел, не смея пошевелиться.
Балавадива улыбнулся. И заговорил уже обычным голосом:
-- Короче, мы поняли, что нашей защиты недостаточно. Так что нужно
снова собираться и проводить новый обряд. -- Он протянул мне конверт,
который все это время держал в руке: -- Передай это твоей жене, Стивен. -- И
добавил, немного торжественно: -- Это священно. Но ваша жена все объяснит.
ГЛАВА 31
Я позвонил Джннни и сказал, что вернусь к обеду или чуть позже.
Влетая в дом, я завопил:
-- А у меня есть подарок... -- и запнулся. В зале ко мне повернулись
две рыжеволосые головки. -- О, привет!
-- Я решила, что Куртис тоже захочет присоединиться к нам и послушать о
твоих успехах, -- пояснила жена.
С тех пор, как Джинни помогла астронавтке, они с Куртис успели стать
закадычными друзьями. Ничего удивительного, это сближает не хуже общего
дела.
-- Гм, а... -- замялся я.
Молодая женщина поднялась, чтобы пожать мне руку.
-- Не волнуйтесь, -- сказала она. -- Я знаю, что вы должны держать язык
за зубами. Твердыня потихоньку сворачивается, пресса следит за нами
неусыпным оком и время от времени каркает под руку. Кое-кто финансирует
частные исследования, но они продвигаются еле-еле. Доктор аль-Банни решил,
что мы должны быть готовы ко всему. И совсем немногим рассказал о вас.
-- Ясно.
Понятное дело, что мы держали нашего шефа в курсе всех наших успехов,
он даже навестил как-то гномью кузницу. Аль-Банни имел полное право знать
обо всем, чтобы вовремя прикрыть нас или отстегнуть необходимую сумму. Более
того, он уже приставил ко мне парочку надежных инженеров, с которыми мы
потом работали над чертежами.
-- Им можно доверять, -- добавила Джинни. -- Они чувствуют личную
ответственность за это дело.
Куртис Ньютон грустно улыбнулась.
-- И мне сказали, что вам понадобятся двое человек команды. Надеюсь
стать одной из них.
-- Лучше и не придумаешь, -- облегченно выдохнул я.
-- Меня готовили в одиночку. Так что пока я не могу никого
порекомендовать.
-- Другим пилотам мы ничего не рассказывали, -- сказала Джинни. -- Я
первая подписалась за это. Нам не нужны ни законопослушные граждане, которые
при первом случае побегут докладывать властям, ни радостные щенки, которые
растреплют обо всем за кружкой пива.
Я помахал конвертом.
-- Вот это может все изменить, -- заметил я. -- Фьялар рвал на себе
бороду и слышать не желал о капсуле для команды, но тут пришел Балавадива и
передал вот это.
Зеленые глаза моей жены засветились.
-- Я знала, что он уходил в Поиск. -- И добавила уже громче и тверже:
-- Сперва пообедаем. Я накрою стол за пару минут. А вы пока поболтайте.
Она вышла.
Мы с Куртис замялись -- болтуны из нас неважные.
-- Как жизнь? -- сделал я первый шаг.
-- Серединка на половинку, -- поморщилась она. -- А если честно, то
ужасно. Не хотелось ныть, но я так завидую вам с Джинни. Вы заняты делом.
-- А ты отдыхала.
-- А мечта всей моей жизни рушится. -- Она ударила кулаком по колену.
-- Нет, не ныть! Я не одна, все еще будет... но, Стив, если бы все было
иначе!
Поскольку она сама смутилась от такого взрыва чувств, я тоже смутился.
И никак не мог придумать подходящего ответа. Начал водить глазами по
комнате, пытаясь отыскать хоть какую-нибудь подсказку. И увидел две книги на
краю стола, возле пустого кресла Джинни.
-- А что это такое?
-- Не знаю, -- ответила Куртис, тоже страдая от долгого молчания. --
Когда я пришла, Джинни как раз читала их.
-- Обе из библиотеки. -- Я потянулся к книгам, пока мой язык трепало на
автопилоте. -- Сперва я их не заметил. Сидел над чертежами все время, кроме
субботы, тогда я водил Бена на футбол. Она тоже была занята, консультации...
Так что последнее время мы почти и не разговаривали. -- Чтобы не выглядеть
последним идиотом, я раскрыл титульный лист. -- Гм, сборник японских
народных сказок, под редакцией Лафкадио Херн. Ну и имечко. А вот эта,
потолще, "Повесть о Гендзи", перевод...
Эдгар, который до того спокойно дремал на жердочке, встрепенулся,
расправил и заорал:
-- Кар-р-р!
-- Ты чего это? -- удивился я. -- Что-то учуял?
-- Хаа, прроклятие, черт, черт! Кар-р-р!
Не успел я встревожиться, как вернулась Джинни.
-- Кушать подано, -- пригласила она. Мы с Куртис облегченно вздохнули и
отправились вслед за ней на кухню.
Жаркое, салат и тосты, все это залитое белым вином, не оставило от
нашего смущения камня на камне. Я рассмешил Куртис, пересказав похищение
Фьялара из Норвегии. Она с нетерпением ждала возможности познакомиться с
гномом. Нам пришлось предупредить, что он не любит гостей. Опять же, чем
меньше его беспокоить, тем скорее он закончит работу. Лучше дождаться, пока
все будет готово. Она согласилась.
-- Мне приходилось общаться с разными шишками. Являются в самый разгар
работы и заставляют трепаться о всякой ерунде. Позировала с ними перед
камерами.
-- И о чем вы разговаривали?
-- Так, вежливо расшаркивались. Хотя некоторые пытались вести себя
по-человечески.
Мы пообедали, а потом направились в мастерскую Джинни. Немного
волновались, но это было приятное волнение. Жена разложила на столе
несколько листов бумаги, которые вынула из конверта, и склонилась над ними.
Мы присели рядом, едва дыша.
Это был рукописный английский текст с редкими вкраплениями зунийских
слов и парой схем. Через минуту Джинни покачала головой и отодвинулась от
стола. Я -- чуть позже.
-- Пока читаешь, вроде понятно, -- задумчиво произнес я, -- но как
только пытаешься ухватить смысл -- выходит полная ерунда. Как во сне.
-- А это и есть сон, -- медленно сказала Джинни. -- Видение. Можешь
считать его высокотехническим или глубокорелигиозным, как пожелаешь. Но
Балавадива не стал бы посылать его мне, если бы не был уверен, что я...
смогу понять, как это расшифровать.
Она откинулась на спинку стула и прикрыла глаза. Пошевелила губами,
потом уставилась в противоположную стену пустым взглядом. Прошлась по
комнате, заглянула в справочники, полистала блокноты, в которых она
записывала свои уроки с зуни. Покружилась, размахивая руками. Мы с Куртис
терпеливо ждали. Нам не было скучно, скорее страшно.
Наконец моя ведьма встряхнулась, сложила бумаги обратно в конверт и
потянулась. Мы подскочили, словно ужаленные.
-- Ну?! -- не выдержал я.
Джинни одарила нас сияющим взглядом.
-- Все ясно! -- победно заявила она. -- Священники зуни узнали, как
делать, скажем, магические амулеты, которые заменят все системы
жизнеобеспечения, кроме подачи пищи и воды. Так что нам не нужны ни
скафандры, ни кабины!
-- Как? -- пораженно воскликнула Куртис. -- Ты уверена?
-- Если уверен Балавадива, то и я тоже. Сделать это просто, и всегда
можно проверить заранее, разве не так?
-- Ну, да, -- склонила голову Куртис.
-- Ну и как... Господи, как же это сделать? -- спросил я.
-- Чтоб тебе было понятней, милый, можно сказать, что эта система
основывается на паранормальных законах стихий -- как обычная метла
использует ветер и воздушные потоки для полета. Но это заклятие более
сильное. Оно создает поле, через которое не могут проникнуть ни давление
многих атмосфер, ни холод или жар, ни вредное излучение или радиация. -- Как
инженер, я сразу представил себе тонюсенькую сеть, которая не пропускает
заряженные частицы и протоны. Хорошо, в атмосфере еще можно извернуться...
-- Воздух восстанавливается, обновляется, нужен только источник воды и запас
пищи. -- "А-а, -- подумал я, -- система химической очистки".
-- Едва ли ученые НАСА, даже самые одаренные из них, смогут создать
что-либо подобное.
-- Едва ли, -- прошептала Куртис.
-- Понимаешь, их поддерживают сакральные силы, -- тихо пояснила Джинни.
-- Зуни сделали это открытие не научными методами, а путем молитв, постов,
обрядов и жертвоприношений. И пошли на это даже не ради нас, а ради своей
земли и своего народа, своих детей и внуков. Их боги редко отвечали на
мольбы, но никогда не бросали свой народ в беде. Ведь они -- тоже часть
мира. И помочь людям -- это восстановить равновесие. Но это уже и наша
задача.
Снова все замолчали. Сквозь ставни пробивались тонкие солнечные лучи.
-- И что? -- отважился переспросить я.
-- Ну, время у нас есть, -- улыбнулась Джинни. -- Для этих амулетов
необходимы определенные составляющие. Кое-что предоставят зуни. Но нам нужно
будет набрать воды из всех четырех океанов.
-- Из каждого? -- удивилась Куртис.
-- На сегодняшний день они называются Атлантическим, Тихим, Северным
Ледовитым и заливом Мехико. Подрядим людей Барни, пусть побегают. Я напишу
инструкцию, как правильно набирать и перевозить воду. Зуни соберут тотемных
животных, означающих семь направлений, включая орла -- Вверх. А нам нужно
добавить кротовьи шкуры -- Вниз -- мы ведь собираемся покинуть Землю... и
вернуться. Я думаю, что это мы поручим тебе, Стив. Потом я объясню, что
нужно сделать. Следующим шагом будет подготовка наших собственных душ.
-- Подготовим, -- деревянным голосом промолвила Куртис.
Джинни погладила ее по руке.
-- Я знаю, что для тебя это самая трудная часть.
Вскоре астронавтка уехала, заявив, что не желает путаться под ногами.
Мне показалось, что она измоталась сильнее, чем показывала. Такие совещания,
как сегодняшнее, требуют полного напряжения сил. Я сам устал. И Джинни.
Закрыв дверь за нашей гостьей, мы вернулись в прохладный зал. Мой
взгляд опять упал на книги, сложенные на столе.
-- Эй, -- вспомнил я, -- откуда такой внезапный интерес к Японии?
-- Что? -- замялась она, что само по себе было необычно. Когда она
заговорила, голос ее дрогнул. -- Ну, просто интересно.
- Да ну?
Мы никогда не стыдились признаваться друг другу в собственном
невежестве. Моя жена получила классическое образование, а я нахватался потом
по верхам, зато бывало, что мне попадались книги, о которых она даже не
слыхала. Жить с тупицей, вероятно, невыносимо скучно. Потому мы старались
баловать друг друга новыми книгами.
-- Ну, например, -- немного фальшиво начала она, -- Лафкадио Херн был
американским журналистом, который жил в конце девятнадцатого века. Он
полюбил Японию, поселился там, прижился и писал об этой стране и ее
культуре, пытаясь объяснить ее прелесть западному читателю.
-- Ладно. А вторая? Там японский автор.
-- Да, Мурасаки. Она была придворной дамой при дворе Хэйан в
одиннадцатом веке. Ее "Генджи Моногатари" -- первый роман, если несколько
расширить рамки понятия "роман".
-- Значит, там рассказывается о неизвестном нам мире.
-- Да, там все другое. И все-таки можно понять... -- Она осеклась.
Я взял ее за локоть.
-- Чего ты так зациклилась на этой теме? У нас ведь и так много работы.
Она глядела в сторону, сжав кулаки.
-- Каприз. Конечно, это бесполезные книги. Мне не хочется спорить. Но
они -- очаровательны сами по себе.
Тут Вэл и Бен вернулись из школы и спасли ее. А может, и меня.
Когда спустилась ночь, я стал волком и отправился на охоту. Вчера я
навестил Фьялара, и мы обсудили с ним новшества. На обратном пути я заскочил
в магазин "Корма для домашних любимцев" и купил баночку ночных жуков. Потом
выпустил их в нужном месте. Теперь я вернулся сюда.
Джинни говорила, чтобы я охотился в облике человека. Я шел по парку, а
вокруг лежал спящий город. Под деревьями лежали густые тени, фонари освещали
только узкие аллеи. Над головой светили далекие звезды. На востоке начинало
сереть -- готовилась встать луна. Воздух был тих и прохладен.
Колдовское зрение позволило мне мгновенно заметить слабое движение в
холмике земли. Я запустил туда прихватку. Из ямки, роняя комья земли,
вылетел крот. Я подхватил его на середине пути. Теплое мягкое тельце
извивалось у меня в руке.
-- Прости, маленький братец, -- прошептал я, как меня учила Джинни, --
и благодарю тебя за твой дар.
Прижав нос к его мордочке, я быстро сломал зверьку шею, вдыхая его
предсмертный выдох. Положил тушку у ног.
Потом принялся ждать. Остальные собратья покойного спрятались, но скоро
они вернутся к наживке. Мне нужно было семь шкурок.
В середине недели мы отмечали пятнадцатилетие Валерии. Утром, когда она
еще не ушла в школу, мы приготовили шикарный завтрак и решили отпраздновать
ее день рождение скромно, по-домашнему. А в субботу устроим вечеринку для ее
друзей, а сами уйдем.
Она была такой юной -- хрупкой, неброско одетой тихоней (временами) --
и такой прекрасной! На меня нахлынули воспоминания. Свартальф тоже
расчувствовался. Он вспрыгнул к Вэл на колени и мурлыкал, пока ей не нужно
было уходить. Мы с Джинни проводили дочку до дверей и долго махали вслед.
Эдгар кричал: "Удачи!", Бен улыбался, а Крисса радостно пищала.
Потом нас позвали дела. Я слетал к зуни и отдал Балавадиве кротов. Он
благословил их и куда-то унес. Потом мы долго беседовали за кофе. Отчасти о
деле, но в целом просто так. Он сказал, что будущее ему неизвестно. Нет, он,
конечно, верит, что боги не допустят неудачи. (Вселенная так разнообразна,
что уследить за всеми ее проявлениями под силу только Единому богу, Творцу
Всего Сущего.) Боги