нь. - Латынь? - Она нахмурилась. - Это ведь язык римлян? Боюсь, здесь о нем почти никто не знает. - Греческого достаточно, - твердо сказал Эверард. - Но вы так и не ответили, откуда вы? - настойчиво повторила девушка. Эверард пожал плечами. - С нами тут обошлись не очень любезно... - Мне очень жаль. - Она казалась искренней. - Но люди сейчас так взвинчены... Особенно при нынешней международной обстановке. И когда вы появились прямо из воздуха... Эверард кивнул. Международная обстановка? Знакомые слова, хотя и не очень приятные. - Что вы имеете в виду? - спросил он. - Разве вы не знаете? Вот-вот начнется война между Хай Бразил и Хиндураджем, мы беспокоимся о последствиях. Когда воюют великие державы... - Великие? Но, если судить по карте, Афаллон тоже не очень мал. - Силы нашей конфедерации подорваны еще двести лет назад в изнурительной войне с Литторном. Из-за бесконечных разногласий штатов невозможно выработать единую политику... - Дейрдре посмотрела ему в глаза. - Почему вы этого не знаете? Эверард проглотил комок. - Мы из другого мира. - Что? - Из другого мира. Наша планета (нет, по-гречески это "странник")... Наше небесное тело вращается вокруг Сириуса. Так мы называем одну звезду... - Но... что вы имеете в виду? Мир, связанный со звездой? - Неужели вы не знаете? Звезды - это такие же солнца. Дейрдре отшатнулась, сделав пальцем какой-то знак. - Великий Ваал, охрани нас, - прошептала она. - Или вы безумцы, или... Звезды прикреплены к хрустальной сфере. "Нет!" - Какие блуждающие звезды вам известны? - медленно спросил Эверард. - Марс, Венера и... - Этих названий я не знаю. Если вы говорите о Молохе, Ашторет и других, это, конечно, миры вроде нашего, и они также связаны с Солнцем... На одном обитают души мертвых, другой населен ведьмами, третий... "Все это наряду с паровыми автомобилями!" Потрясенный, Эверард выдавил из себя улыбку. - Раз вы мне не верите, то кто же мы по-вашему? Дейрдре взглянула на него широко открытыми глазами. - Должно быть, вы - колдуны. Ответить на это было нечем. Эверард задал еще несколько вопросов, но узнал не слишком много. Этот город назывался Катувеллаунан и был промышленным и торговым центром. Дейрдре полагала, что в нем живет около двух миллионов человек, а во всем Афаллоне - миллионов пятьдесят. Сказать точнее она не могла - переписей здесь не проводили. Неясна была и дальнейшая участь патрульных - сейчас по этому поводу шли горячие дебаты. Военные конфисковали роллер и другие их вещи, но так и не посмели к ним притронуться. У Эверарда сложилось впечатление, что все правительство, включая руководство вооруженных сил, занято здесь бесконечным выяснением отношений. Сам Афаллон представлял собой конфедерацию бывших колоний Бриттиса и индейских племенных государств (индейцы быстро переняли европейскую культуру), и каждый субъект ревниво относился к своим правам. Древняя империя майя, потерпевшая поражение в войне с Техасом (Теханной), была аннексирована, но еще не забыла своего былого величия и направляла в Совет конфедерации самых упрямых делегатов. Майя хотели заключить союз с Хай Бразил - возможно, потому что те тоже были индейцами. Штаты западного побережья, опасаясь Хиндураджа, старались задобрить эту империю, подчинившую всю Юго-Восточную Азию. На Среднем Западе (и в этой истории) царил изоляционизм, а восточные штаты, несмотря на мелкие различия политического курса, находились в целом под влиянием Бриттиса. Здесь существовало рабство - правда, не на расовой основе. Когда Эверард узнал об этом, он было подумал, что историю могли изменить рабовладельцы Юга, но тут же оставил эту мысль. Ему хватало собственных забот. - Мы с Сириуса, - надменно повторил он. - Ваши представления о звездах неправильны. Мы пришли сюда как мирные исследователи, и если с нами что-нибудь случится, то наши соплеменники отомстят вам. Дейрдре так испугалась, что ему стало стыдно. - А детей они пощадят? - взмолилась она. - Ведь дети не виноваты... Эверард сразу догадался, какая картина стоит перед ее мысленным взором: маленькие плачущие пленники, которых ведут на рынки рабов в мире ведьм. - Вам ни о чем не придется беспокоиться, если нас освободят и вернут наше имущество, - сказал он. - Я поговорю с дядей, - пообещала девушка, - но даже если и смогу его убедить, он один ничего в Совете не решит. Когда люди узнали о вашем оружии, то прямо посходили с ума. Она поднялась. Эверард взял ее за руки (они были теплыми и мягкими) и широко улыбнулся. - Не дрейфь, крошка, - сказал он по-английски. Она вздрогнула, выдернула руки и снова сделала тот же охранительный жест. Когда патрульные остались одни, ван Саравак насел на Эверарда: - Ну, давай выкладывай, что ты выяснил? После рассказа он погладил подбородок и промурлыкал: - Редкостное сочетание синусоид. Есть миры и похуже. - И получше, - оборвал его Эверард. - Здесь нет атомных бомб, но, готов поспорить, нет и пенициллина. А наша работа состоит не в том, чтобы корчить из себя богов. - Конечно, конечно. - Венерианин вздохнул. 4 День прошел беспокойно. А ночью в коридоре замелькали фонари, и охранник в мундире отпер их камеру. Без лишних разговоров пленников вывели через заднюю дверь - там уже ждали два автомобиля. Их посадили в первую машину, и отряд двинулся через город. Улицы в Катувеллаунане не освещались, и по ночам на них было довольно пустынно. Возможно поэтому погруженный в темноту город казался нереальным. Эверард заинтересовался устройством машины. Как он и предполагал, двигатель был паровым, топливом служил измельченный уголь. Колеса с резиновыми шинами, обтекаемый корпус с заостренным носом, на котором красовалась фигура змеи, - машина была добротно сделана и проста в управлении, хотя ее конструкция и оставляла желать лучшего. Очевидно, в этом мире техника пребывала на кустарном уровне, а в знаниях не было никакой системы. По уродливому металлическому мосту они проехали на Лонг-Айленд, который и здесь населяли состоятельные люди. Скорость они не снижали, несмотря на то что масляные фары почти не давали света. Дважды они чуть было не столкнулись с другими машинами: никаких дорожных знаков здесь не существовало, а водители, по-видимому, презирали осторожность. Управление государством, уличное движение... Все это очень напоминало Францию, конечно, исключая те редкие периоды, когда ею управляли Генрих Наваррский или, скажем, Шарль де Голль. В мире Эверарда даже в двадцатом веке Франция оставалась типично кельтской страной. Он никогда всерьез не относился к болтовне относительно врожденных расовых различий, но, надо признать, у людей действительно существуют неистребимые привычки, столь древние, что они становятся неосознанными. Если представить, что в западном мире возобладали кельты, а германские народы сохранились лишь в виде небольших групп... Да это же Ирландия из его мира! Можно вспомнить и восстание Верцингеторига, которое погубила племенная рознь... А как же Литторн? Стоп! В его мире в раннем средневековье Литва была могущественным государством: долгое время она сдерживала немцев, поляков и русских и вплоть до пятнадцатого века не принимала христианства. Если бы не соперничество с немцами, Литва могла бы продвинуться далеко на восток... Несмотря на свойственную кельтским странам политическую нестабильность, этот мир состоял из крупных государств, которых было гораздо меньше, чем в мире Эверарда. Это говорило о более древней культуре. Если в его мире западная цивилизация возникла на развалинах Римской империи, скажем, в шестом веке от Рождества Христова, то здесь кельты должны были возобладать гораздо раньше. Эверард начал понимать, что случилось с Римом, но делиться своими выводами пока не торопился. Машины остановились около украшенных орнаментом ворот в длинной каменной стене. Водители обменялись несколькими словами с вооруженными охранниками, которые были одеты в ливреи и носили тонкие стальные ошейники рабов. Ворота распахнулись, и машины двинулись по аллее, мимо деревьев и лужаек. В самом конце аллеи, почти у берега, стоял дом. Сопровождающие жестами приказали патрульным выйти из машины и повели их к нему. Здание трудно было отнести к какому-то определенному стилю. В свете газовых фонарей у входа виднелись его деревянные стены, раскрашенные разноцветными полосами. Конек крыши и концы опорных балок украшали резные головы драконов. Слышался шум моря. Убывавшая луна давала достаточно света, и Эверард сумел разглядеть шедшее к берегу судно с высокой трубой и носовым украшением - по-видимому, грузовое. Из окон лился желтый свет. Раб-дворецкий пригласил их войти. Стены внутри были обшиты резными деревянными панелями, на полу лежали толстые ковры. Пройдя через прихожую, они оказались в уставленной мебелью гостиной. Здесь висело несколько картин, написанных в довольно традиционной манере, в огромном камине весело плясал огонь. Синит ап Сеорн и Дейрдре сидели в креслах. Как только вошли патрульные, девушка отложила книгу и поднялась им навстречу. Улыбнувшись, она предложила им сесть. Саоранн с мрачным видом курил сигару. Он проронил несколько слов, и охранники исчезли. Дворецкий принес вино и бокалы. Эверард отпил из своего бокала (превосходное бургундское!) и прямо спросил: - Зачем мы здесь? Дейрдре ослепительно улыбнулась. - Этот дом наверняка будет приятнее тюрьмы. - Конечно. Он красивее. Но я все же хочу знать - мы освобождены? - Вы... - Она замялась, но ее природная искренность в конце концов победила. - Вы здесь гости, но покидать это имение вам нельзя. Мы надеемся, что вы согласитесь оказать нам помощь. Вас щедро наградят. - Помощь? Какую? - Покажите нашим ремесленникам и друидам, как делать ваше оружие и волшебные повозки. Эверард вздохнул. Объяснять было бесполезно. У них не было инструментов, чтобы изготовить инструменты, с помощью которых только и можно изготовить то, что им надо, но как втолковать это людям, верящим в колдовство? - Это дом вашего дяди? - спросил он. - Нет, мой, - ответила Дейрдре. - Мои родители умерли в прошлом году. Они были из очень богатого и знатного рода, а я их единственная наследница. Ап Сеорн снова что-то сказал. Дейрдре перевела, встревоженно нахмурившись. - О вашем появлении знает уже весь Катувеллаунан, а в нем полно шпионов. Здесь мы можем вас от них спрятать. Эверард поежился, вспомнив, как вели себя спецслужбы союзников и держав Оси в маленьких нейтральных государствах, вроде Португалии. Когда надвигается война, эти люди готовы на все, и, в отличие от афаллонцев, церемониться они не будут. - О каком конфликте вы говорили? - спросил он. - Конечно о контроле над Айсенийским океаном! В частности, над богатыми островами, которые мы называем Инис ир Лайоннах. - Дейрдре плавно поднялась и показала на глобусе Гавайи. - Литторн и западные союзники (и мы в том числе), - продолжала она серьезно, - истощили свои силы в войне. Главные силы сегодня - это Хай Бразил и Хиндурадж, которые враждуют между собой. В их конфликт вовлечены и менее значительные государства, потому что дело здесь не столько в амбициях, сколько в соревновании двух систем - монархии Хиндураджа и теократии солнцепоклонников Хай Бразил. - А можно узнать, какова ваша религия? Дейрдре удивленно подняла брови. Вопрос показался ей не относящимся к делу. - Более образованные люди полагают, что существует Великий Ваал, который сотворил меньших богов, - сказала она наконец. - Конечно, мы сохраняем древние культы, а также почитаем чужих верховных богов: Перкунаса и Чернебога из Литторна, Вотана Аммона из Симберленда, Брахму, Солнце... Лучше не гневить их. - Понятно. Ап Сеорн предложил сигары и спички. Ван Саравак затянулся и недовольно сказал: - Черт побери, почему-то история изменилась именно так, что здесь не говорят на известных мне языках. - Его лицо прояснилось. - Но я быстро их выучу, даже без гипноза. Меня научит Дейрдре. - Так я тебя с ней и оставил одного, - оборвал его Эверард. - Послушай, Пит... И он рассказал товарищу все, что узнал. - Гм-м... - Юноша потер подбородок. - Не слишком здорово, а? Конечно, если они подпустят нас к роллеру, мы запросто удерем. Почему бы не подыграть им? - Они не дураки, - ответил Эверард. - В магию они еще могут поверить, но в чистый альтруизм - вряд ли. - Странно, что при такой отсталости они додумались до двигателей внутреннего сгорания. - Это как раз понятно. Потому-то я и спросил об их религии. Они всегда были язычниками. Иудаизм, по-видимому, исчез, а буддизм не оказал на них особого влияния. Как указывал Уайтхед, средневековое представление о едином всемогущем Боге сыграло важную роль в развитии науки - с ним связана идея законосообразности природы. А Льюис Мэмфорд дополнил Уайтхеда, показав, что механические часы, скорее всего, были изобретены в монастырях - незаменимая вещь, чтобы молиться в нужное время. В этот мир часы пришли, по-видимому, гораздо позже. - Эверард криво улыбнулся. - Странно говорить об этом. Ведь Уайтхеда и Мэмфорда здесь никогда не было... - Тем не менее... - Подожди. - Эверард повернулся к Дейрдре. - Когда открыли Афаллон? - Белые? В 4827 году. - М-м... откуда вы ведете летоисчисление? Дейрдре уже ничему не удивлялась. - От сотворения мира. То есть от даты, которую называют философы, - 5964 года назад. Это соответствовало знаменитой дате архиепископа Ашшера - 4004 год до Рождества Христова. Возможно, простое совпадение... но все же в этой культуре определенно имеется семитический элемент. Миф о сотворении мира в Книге Бытия тоже ведь вавилонского происхождения... - А пар (Эверард произнес "пневма") в ваших машинах когда начали использовать? - спросил он. - Около тысячи лет назад. Великий друид Бороим О'Фиона... - Понятно. Эверард несколько раз затянулся, собираясь с мыслями, а затем повернулся к ван Сараваку. - Картина вырисовывается такая, - сказал он. - Галлы вовсе не были варварами. Они многое переняли от финикийских купцов, греческих колонистов, а также в Цизальпинской Галлии, от этрусков. Очень энергичное и предприимчивое племя. А у флегматичных римлян никогда не было особых интеллектуальных запросов. В нашем мире технический прогресс стоял на месте вплоть до Темных Веков, пока окончательно не развалилась Римская империя. Но в этом мире римляне сошли со сцены гораздо раньше. Иудеи тоже, уверен в этом. Я думаю, что без Рима с его "разделяй и властвуй" сирийцы уничтожили Маккавеев: это чуть не случилось и в нашей истории. Иудаизм исчез, и поэтому христианство так и не появилось. Во всяком случае, после устранения Рима в Европе возобладали галлы. Они начали путешествовать, строить все более крупные корабли и в девятом веке открыли Америку. Но они не слишком опережали в развитии индейцев, и те легко догнали их... Индейцы получили толчок и смогли создать даже собственные империи, такие, как сегодняшняя Хай Бразил. В одиннадцатом веке кельты начали сооружать паровые машины. По-видимому, у них был и порох - скорее всего из Китая. Потом они изобрели еще что-нибудь. Но все это на уровне ремесла, без какой-либо научной основы. Ван Саравак кивнул. - Думаю, ты прав. Но что произошло с Римом? - Не знаю. Пока. Но наша критическая точка лежит где-то там. Эверард снова обратился к Дейрдре. - Вы сейчас, наверное, удивитесь, - вкрадчиво начал он. - Почти 2500 лет назад наши люди посещали этот мир. Поэтому я и говорю по-гречески. Но мне неизвестно, что случилось потом. Я хотел бы услышать это от вас - ведь вы так много знаете. Она вспыхнула, и ее длинные темные ресницы, столь редко встречающиеся у рыжеволосых, дрогнули. - Буду рада помочь вам всем, чем могу. - И уже почти просительно: - А вы... вы нам поможете? - Не знаю, - с трудом произнес Эверард. - Мне бы очень хотелось, но я не знаю, сможем ли мы... "Потому что, в конце концов, моя задача - приговорить вас и весь ваш мир к смерти". 5 Когда Эверарда отвели в его комнату, он обнаружил, что местное гостеприимство не знает пределов. Правда, сам он слишком устал, чтобы им воспользоваться... Ладно, подумал он, засыпая, рабыня, поджидавшая Питера, уж точно не будет разочарована. Встали они рано. Из своего окна Эверард увидел внизу расхаживавших по берегу охранников, но это не помешало ему насладиться утренней свежестью. Вместе с ван Сараваком они спустились к завтраку, состоявшему из яичницы с беконом, тостов и кофе, который прогнал остатки сна. Дейрдре сказала, что ап Сеорн уехал в город на какое-то совещание. Она словно позабыла свои страхи и весело болтала о пустяках. Эверард узнал, что она играет в любительской драматической труппе, которая иногда ставит классические греческие пьесы в оригинале - отсюда ее беглая речь. Еще она увлекалась верховой ездой, охотой, парусным спортом и плаванием... - А вы? - спросила она. - Что? - Хотите поплавать? - Дейрдре вскочила с кресла (они сидели на лужайке под огненно-красными кленами) и стала непринужденно раздеваться. Эверарду показалось, что он услышал стук отвалившейся челюсти ван Саравака. - Пойдем! - засмеялась она. - Кто последний, тот жалкий бриташка! Она уже кувыркалась среди серых волн, когда к берегу подошли дрожащие Эверард и ван Саравак. Венерианин застонал. - Я с теплой планеты. Мои предки - индонезийцы. Тропические пташки. - А голландцы тоже из тропиков? - усмехнулся Эверард. - Они догадались перебраться в Индонезию. - Ладно, уговорил. Можешь оставаться... - Черт! Если она смогла, то могу и я! Ван Саравак попробовал воду пяткой и снова взвыл. Эверард собрал волю в кулак и, вспомнив тренировки в Академии, ринулся в море. Дейрдре плеснула в него водой. Он нырнул и, схватив ее за стройную ногу, потащил вниз. Они побарахтались еще несколько минут, а потом помчались в дом под горячий душ. Посиневший ван Саравак тащился сзади. - Танталовы муки, - бормотал он. - Рядом самая красивая девушка всех веков и народов, а я не могу поговорить с ней, к тому же она - наполовину белая медведица. После того как рабы растерли его полотенцами и облачили в местные одежды, Эверард вернулся в гостиную и встал возле камина. - Что это за рисунок? - спросил он, показав на свой килт. Дейрдре вскинула рыжую голову. - Это цвета моего клана, - ответила она. - Почетного гостя, пока он в доме, всегда считают принадлежащим к клану, даже если он кровный враг. - Она нерешительно улыбнулась. - А между нами, Мэнслах, вражды нет. Эти слова снова повергли его в уныние. Он вспомнил о своей задаче. - Мне бы хотелось поговорить с вами об истории, - начал он. - Я ею очень интересуюсь. Она кивнула, поправила золотую ленту, стягивающую волосы, и достала с плотно заставленной книжной полки увесистый том. - На мой взгляд, это лучший курс мировой истории. По нему я смогу уточнить любые интересующие вас детали. "И подскажешь мне, как вас уничтожить". Эверард сел на диван рядом с ней. Дворецкий вкатил столик с закусками. Еда показалась патрульному безвкусной... Наконец он решился. - Рим и Карфаген воевали когда-нибудь между собой? - Да, два раза. Сначала они были союзниками против Эпира, но затем союз распался. Рим выиграл первую войну и захотел помешать развитию Карфагена. - Словно прилежная ученица, девушка склонилась над книгой. - Вторая война началась двадцать три года спустя и продолжалась... м-м... в общей сложности одиннадцать лет, хотя после того, как Ганнибал на девятом году войны взял Рим, боевые действия почти не велись. "Ага!" Известие об успехе Карфагена почему-то не особенно обрадовало Эверарда. Вторая Пуническая война (здесь ее называли Римской) или, точнее, какая-то ее битва - именно она и была тем самым поворотным пунктом. Однако из любопытства, а также опасаясь нарушить ход беседы, Эверард не стал выяснять сразу, где произошло отклонение. Сначала ему следовало разобраться в том, что случилось здесь. (Или... не случилось. Нет, реальность - вот она, рядом с ним: теплая, живая... Призраком был он сам.) - А что было потом? - как можно спокойнее спросил он. - Карфагенская империя присоединила Испанию, южную Галлию и носок итальянского "сапога", - сказала девушка. - После того как развалился италийский союз, остальная часть полуострова была обескровлена и ввергнута в хаос. Но продажные правители Карфагена не смогли удержаться у власти. Ганнибал был убит - кому-то его честность стала поперек горла. Тем временем Сирия и Парфия схватились из-за восточного побережья Средиземного моря. В войне победила Парфия, которая в результате попала под еще большее влияние эллинов. Примерно через сто лет после Римских войн в Италию вторглись германские племена (по-видимому, это были кимвры со своими союзниками, тевтонами и амбронами, - в мире Эверарда их остановил Марий). Они разорили Галлию, что вынудило кельтов сняться с места - сначала в Испанию, а затем, по мере упадка Карфагена, и в Северную Африку, где они многому научились у карфагенян. Начался длительный период войн, в ходе которых Парфия слабела, а кельтские государства росли. Гунны разбили германцев в Центральной Европе, но и сами потерпели поражение от парфян. Галлы вытеснили германцев отовсюду, кроме Италии и Гипербореи (по-видимому, Скандинавского полуострова). Корабли становились все совершеннее, ширилась торговля с Дальним Востоком - как через Аравию, так и напрямую, вокруг Африки (в мире Эверарда Юлий Цезарь был поражен, узнав, что венеты строят лучшие во всем Средиземноморье корабли). Кельтанианцы открыли южную часть Афаллона, которую сочли поначалу островом (отсюда "инис"), но майя их оттуда изгнали. Однако колонии Бриттиса на севере выстояли и впоследствии добились независимости. Тем временем разрастался Литторн. Одно время ему принадлежала значительная часть Европы. Только западная ее окраина смогла снова освободиться в результате Столетней войны. Азиатские страны изгнали своих европейских хозяев, чьи силы были подорваны войнами, и стали быстро развиваться, в то время как западные государства приходили в упадок. Дейрдре оторвалась от книги, в которую заглядывала во время своего рассказа. - Но это только общая схема, Мэнслах. Продолжать? Эверард покачал головой. - Нет, спасибо. - Немного помолчав, он добавил: - Вы честно оцениваете положение своей страны. - Большинство не хочет признавать правды, но я предпочитаю смотреть ей в глаза, - резко ответила Дейрдре и тут же взволнованно попросила: - Расскажите о вашем мире. В такое чудо невозможно поверить... Эверард вздохнул, запрятал подальше совесть и принялся врать. Нападение произошло после полудня. Ван Саравак немного успокоился и с помощью Дейрдре увлеченно изучал афаллонский язык. Держась за руки, они расхаживали по саду и называли различные предметы и простейшие действия. Эверард тащился за ними следом, подумывая, не является ли он третьим лишним; правда, сейчас его больше всего волновало местонахождение роллера. В безоблачном бледно-голубом небе ярко светило солнце. Алели клены, ветер гнал по траве охапки желтых листьев. Старик раб не спеша сгребал их граблями, а рядом лениво прохаживался моложавый индеец-охранник с винтовкой на плече; возле забора дремала пара овчарок. Глядя на эту мирную картину, с трудом верилось, что совсем рядом люди замышляют что-то недоброе. Но в любом мире человек остается человеком. Быть может, здесь нет той безжалостной и изощренной жестокости, что присущи западной культуре, - эта цивилизация и впрямь казалась до странности неиспорченной. Но вовсе не потому, что ей не хватало инициативы. И если настоящая наука здесь не возникнет, то люди так и будут без конца повторять один и тот же цикл: война, империя, распад, снова война... В истории Эверарда человечество все-таки вырвалось из этого порочного круга. Ну и что? Положа руку на сердце, он не стал бы утверждать, что этот континуум хуже или лучше его собственного. Он был другим - и все. И разве эти люди не имеют такого же права на существование, как... как его собственное человечество, которое будет осуждено на смерть, если он потерпит неудачу? Эверард сжал кулаки. Проблема чересчур сложна. Подобные решения - выше человеческих сил. Он знал: если все же решать придется ему, то руководить им будет не абстрактное чувство долга, а память - память об обычных вещах и обычных людях его мира... Они обошли вокруг дома, и Дейрдре показала на океан. "Аварланн", - сказала она. Ветер трепал пламенеющую гриву ее волос. Ван Саравак рассмеялся. - Это что, "океан", "Атлантика" или просто "вода"? Пойдем разбираться. Он повел девушку к пляжу. Эверард поплелся следом. Какой-то длинный пароход быстро скользил по волнам в миле-другой от берега. За ним летела туча белокрылых чаек. Патрульный подумал, что на месте здешнего командира он обязательно держал бы тут сторожевой корабль. Неужели именно ему придется принимать решение? Есть ведь и другие патрульные - в эпохах до римской цивилизации. Если они отправятся в родные столетия... Эверард замер. Холодок пробежал у него по спине, внутренности смерзлись в ледяной ком. Если они туда отправятся и увидят, что произошло, то попытаются восстановить ход событий. И если кто-нибудь из них в этом преуспеет, здешний мир мгновенно исчезнет из пространства-времени - и он вместе с ним. Дейрдре остановилась. Вспотевший Эверард встал рядом с ней, не понимая, на что она так пристально смотрит, но тут девушка вскрикнула и взмахнула рукой. Тогда и он посмотрел в сторону моря. Пароход был уже недалеко от берега, из высокой трубы валил дым и сыпались искры, на носу сверкал золоченый змей. Эверард разглядел фигурки людей на борту и что-то белое, с крыльями... Привязанное веревкой к корме корабля, это устройство поднялось в воздух. Планер! Кельтское воздухоплавание уже достигло такого уровня. - Чудесно, - сказал ван Саравак. - Думаю, у них есть и воздушные шары. Планер отцепился от буксировочного каната и направился к берегу. Один из охранников закричал. Остальные выскочили из-за дома. Их винтовки блестели на солнце. Пароход повернул и двигался теперь тоже прямо к берегу. Планер приземлился, пропахав на пляже широкую борозду. Офицер закричал и замахал рукой. Эверард мельком увидел бледное недоумевающее лицо Дейрдре. Затем на планере повернулась турель (уголком сознания Эверард отметил, что управляют ею вручную), и сразу же заговорила легкая пушка. Эверард упал на землю. Рядом свалился ван Саравак, увлекая за собой девушку. Шрапнель скосила нескольких афаллонцев. Злобно затрещали винтовки. Из планера выпрыгивали смуглолицые люди в тюрбанах и саронгах. "Хиндурадж!" - подумал Эверард. Уцелевшие охранники собрались вокруг своего начальника, и завязалась перестрелка. Офицер что-то крикнул и повел солдат в атаку. Эверард приподнял голову и увидел, что они схватились с экипажем планера. Ван Саравак вскочил. Эверард подкатился к нему и, рванув за ногу, снова повалил на землю, прежде чем тот успел броситься в бой. - Пусти меня! - Венерианин дернулся и всхлипнул. Вокруг, словно в кровавом кошмаре, лежали убитые и раненые. Казалось, что шум боя доносится и с неба. - Не валяй дурака! Им нужны только мы, а этот сумасшедший ирландец ни черта не понимает... - Эверарда прервал близкий взрыв. Благодаря небольшой осадке, пароход, взбивая воду винтами, подошел к самому берегу; с него тоже побежали вооруженные люди. Истратившие все патроны афаллонцы оказались меж двух огней, но осознали это слишком поздно. - Быстро! - Эверард поднял Дейрдре и ван Саравака. - Нам нужно выбраться отсюда и спрятаться где-нибудь по соседству... Десантники заметили их и развернулись. Подбегая к лужайке, Эверард скорее почувствовал, нежели услышал шлепок пули, вошедшей в землю позади него. В доме истошно вопили рабы. Две овчарки бросились к нападавшим, но их тут же пристрелили. Пригнувшись, зигзагом по открытому месту, потом - через забор и дальше по дороге... Эверарду удалось бы ускользнуть, но Дейрдре споткнулась и упала. Ван Саравак задержался, чтобы прикрыть ее. Эверард тоже остановился, и это промедление все решило. Их окружили. Предводитель смуглолицых что-то приказал девушке. Та ответила отрицательно и с вызывающим видом уселась на землю. Он усмехнулся и ткнул пальцем в сторону парохода. - Что им нужно? - по-гречески спросил Эверард. - Вы. - Дейрдре испуганно посмотрела на него. - Вы оба... Офицер что-то добавил. - И я, чтобы переводить... Нет! Она изогнулась и, высвободив руку, вцепилась в лицо державшему ее солдату. Кулак Эверарда взлетел вверх и, описав короткую дугу, расквасил чей-то нос. Бесполезно. Его оглушили ударом приклада, а когда сознание к нему вернулось, он понял, что его волокут на пароход. 6 Планер нападавшие бросили. Столкнув пароход с мели, они запустили двигатель и двинулись в открытое море. Всех своих убитых и раненых они перенесли на судно, а афаллонцев оставили на берегу. Эверард сидел на палубе и всматривался в удалявшуюся полоску берега, которая постепенно переставала двоиться у него в глазах. Дейрдре плакала на плече ван Саравака, венерианин пытался ее успокоить. Ветер швырял им в лица холодные брызги пены. Из рубки вышли двое белых, и Эверард сразу же взял себя в руки. Его оцепенение прошло. Не азиаты, а европейцы! Приглядевшись, он понял, что и остальные члены экипажа европейцы: смуглый цвет кожи оказался обычным гримом. Он встал и осторожно взглянул на новых хозяев. Первый, невысокий полный мужчина средних лет в красной шелковой рубашке, широких белых брюках и каракулевой шапке, был гладко выбрит, а свои темные волосы заплетал в косичку. Второй был помоложе: косматый золотоволосый гигант в мундире с медными застежками, облегающих штанах, кожаном плаще и явно декоративном рогатом шлеме. У обоих на поясах висели револьверы. В их присутствии матросы сразу подтянулись. "Черт побери!" Эверард еще раз осмотрелся. Берег уже скрылся из вида, и судно повернуло на север. Корпус его вздрагивал в такт работающему двигателю. Нос время от времени зарывался в волны, и тогда на палубу летели брызги. Тот, что был постарше, заговорил на афаллонском. Эверард пожал плечами. Тогда сделал попытку бородатый викинг. Сначала он сказал несколько слов на совершенно незнакомом языке, а потом вдруг произнес: - Таэлан ту кимврик? Эверард, знавший несколько германских языков, понял, что у него есть шанс, ван Саравак тоже навострил свои голландские уши. Недоумевающая Дейрдре застыла на месте. - Йа, - сказал Эверард, - айн вениг. - Золотоволосый молчал, и тогда он добавил по-английски: - Немного. - О, нимног, Гот! - Гигант потер руки. - Ик хайт Боерик Вульфилассон ок майн гефронд хир эрран Болеслав Арконский. С этим языком Эверард столкнулся впервые - после стольких веков кимврийский сильно изменился, - но он довольно легко уловил смысл сказанного. Труднее было говорить самому, и патрульному пришлось импровизировать. - Какого черта ерран ту махинг? - грозно начал он. - Их бин айен ман ауф Сириус, человек с Сириуса, понял? Штерн Сириус мит планетен. Отпустить унс гебах, или плохо будет, виллен дер Тойфель! У Боерика на лице появилось страдальческое выражение, и он заговорил снова. Эверард понял, что им предлагают пройти внутрь и продолжить разговор с молодой госпожой в качестве переводчицы. Их отвели в рубку - оказалось, что там есть небольшая, но комфортабельная кают-компания. Дверь осталась открытой, в нее постоянно заглядывал вооруженный часовой, еще несколько человек караулили снаружи. Болеслав Арконский сказал Дейрдре что-то на афаллонском. Та кивнула, и он дал ей стакан вина. Ее это, по-видимому, успокоило, но, когда она заговорила с Эверардом, голос у нее дрожал. - Нас взяли в плен, Мэнслах. Их шпионы разузнали, где вас держат. Другая группа должна выкрасть вашу машину для путешествий. Ее местонахождение им тоже известно. - Так я и думал, - ответил Эверард. - Но кто они, во имя всего святого? Боерик захохотал и долго хвастался своим хитроумием. Идея заключалась в том, чтобы убедить власти Афаллона, будто нападение организовано Хиндураджем. На самом деле эту довольно эффективную шпионскую сеть создали Литторн и Симберленд, заключившие тайное соглашение. Сейчас судно направляется в летнюю резиденцию посольства Литторна на Инис Ллангаллен (остров Нантакет); там волшебники расскажут о своих заклинаниях, и это станет хорошим подарком для великих держав. - А если мы не согласимся? Дейрдре перевела ответ Арконского слово в слово: - Я сожалею о последствиях. Мы цивилизованные люди и за добровольное сотрудничество хорошо заплатим - вас ждут богатство и почет. Если же вы будете упорствовать, мы сумеем вас заставить. На карту поставлено существование наших стран. Эверард пристально посмотрел на них. Боерик смутился и даже, пожалуй, расстроился, его хвастливое веселье сошло на нет. Болеслав Арконский, плотно сжав губы, барабанил пальцами по столу, а его глаза словно умоляли: "У нас ведь тоже есть совесть. Не вынуждайте нас к этому". Вероятно, они были мужьями и отцами, любили посидеть с друзьями за кружкой пива и сыграть в кости - словом, самые обычные люди. Арконский, наверное, выращивал розы в Прибалтике, а Боерик разводил лошадей в Италии. Но когда могущественное государство грозит войной их народу, все это отходит на второй план. Артистизм, с которым была проведена операция, восхитил Эверарда, но сейчас его больше волновало, что им делать. По его расчетам даже этому быстроходному судну потребуется часов двадцать, чтобы добраться до Нантакета. Значит, у них в распоряжении двадцать часов... - Мы устали, - сказал он по-английски. - Немного отдыхать, можно? - Йа, конешн, - с неуклюжей любезностью сказал Боерик. - Ок вир скаллен тобрый трузья пыть, та? На западе догорал закат. Держась за леер, Дейрдре и ван Саравак стояли у борта и вглядывались в серый океанский простор. Три вооруженных матроса, уже переодевшихся и смывших грим, несли вахту на корме, рулевой вел судно по компасу. Боерик и Эверард расхаживали по шканцам. На всех была теплая одежда, защищавшая от ветра. Эверард заметно продвинулся в кимврийском: говорил он, правда, с трудом, но понять его было можно. Поэтому он старался больше слушать. - Значит, вы со звезд? Этого я не понимаю. Я - человек простой. Будь моя воля, я бы сидел в своем тосканском поместье, а мир пусть катится ко всем чертям. Но есть долг перед своим народом... По-видимому, в Италии тевтоны сменили латинян; в мире Эверарда подобное произошло в Англии, где англы полностью вытеснили бриттов. - Я вас хорошо понимаю, - сказал патрульный. Странное дело, война нужна единицам, а сражаться приходится многим. - Но мы вынуждены! - Боерик стал плакаться: - Ведь карфагаланцы захватили наши законные владения, Египет... - Italia irredenta ["Неосвобожденная Италия" (итал.) - в конце XIX века лозунг итальянских националистов, требовавших присоединения территорий Австрии и Швейцарии с большим процентным составом итальянцев], - пробормотал Эверард. - Что-что? - Неважно. Значит, вы, кимврийцы, заключили союз с Литторном и, пока великие державы сражаются на востоке, надеетесь захватить Европу и Африку. - Ничего подобного! Эти территориальные притязания абсолютно законны. Мы просто отстаиваем свои исторические права! Ведь сам король сказал... - Боерик пустился в длинные объяснения. Качка усилилась, и Эверарду приходилось то и дело хвататься за леер. - Мне кажется, вы слишком дерзко ведете себя с волшебниками, - заметил он. - Берегитесь, мы можем рассердиться! - Ваше колдовство нам не страшно. - Вот как... - Я бы хотел, чтобы вы помогли нам по доброй воле. Если вы согласитесь потратить несколько часов, я с радостью докажу вам справедливость нашего дела. Эверард покачал головой и подошел к Дейрдре. В сгущавшихся сумерках ее лицо было почти неразличимо. - Надеюсь, Мэнслах, ты сказал ему, что он может сделать со своими планами? - В голосе девушки сквозило отчаяние. - Нет, - твердо ответил Эверард. - Мы им поможем. Дейрдре отшатнулась, как от удара. - О чем ты говоришь, Мэнс? - спросил ван Саравак. Эверард рассказал. - Нет! - Да. - Ради бога, нет! Иначе я... Эверард схватил венерианина за руку и холодно произнес: - Успокойся. Я знаю, что делаю. В этом мире нам нельзя становиться ни на чью сторону. Мы против всех, пойми это! Сейчас нам нужно притвориться - будто мы согласны им помочь. Дейрдре ни слова! Ван Саравак понурился. - Ладно, - выдавил наконец он. 7 Курорт посольства Литторна находился на южном берегу Нантакета, около рыбачьей деревушки, от которой он был отгорожен стеной. Его построили в национальном стиле: главное здание и пристройки - длинные бревенчатые дома с выгнутыми, как кошачьи спины, крышами - располагались по сторонам двора, выложенного плитами. Выспавшись и позавтракав, хотя от гневного взгляда Дейрдре ему кусок в горло не лез, Эверард поднялся на палубу как раз тогда, когда они подходили к посольской пристани. У пирса стоял большой катер, а по берегу бродило множество людей довольно бандитского вида. Сдерживаемое Арконским возбуждение прорвалось наружу: - А-а! Ваша волшебная машина уже доставлена. Можно сразу приступать к делу, - сказал он на афаллонском. Боерик перевел, и у Эверарда упало сердце. Гостей (как их упорно называли кимврийцы) провели в просторный зал, где Арконский поклонился четырехликому идолу, тому самому Свантевиту, которого в истории Эверарда датчане изрубили на дрова. В очаге пылал огонь (было уже по-осеннему прохладно), вдоль стен стояли охранники. Но Эверард видел только блестевший в полумраке темпороллер. - Говорят, в Катувеллаунане из-за этой штуки была жаркая схватка, - заметил Боерик. - Убитых было много, но наш отряд оторвался от преследователей. Он с опаской прикоснулся к рукоятке. - Неужели эта машина может по желанию всадника появиться в любом месте прямо из воздуха? - Да, - ответил Эверард. Дейрдре наградила его презрительным взглядом и, высокомерно вскинув голову, отодвинулась от них. Арконский что-то ей сказал - видимо, просил перевести его слова. Она плюнула ему под ноги. Боерик вздохнул и обратился к Эверарду: - Мы хотим посмотреть, как работает машина. Я сяду позади вас и приставлю револьвер к вашей спине. Прежде чем что-нибудь сделать, предупреждайте меня, иначе я сразу выстрелю. Ваши друзья останутся в заложниках и тоже будут расстреляны по первому подозрению. Но я уверен, - добавил он, - мы все будем добрыми друзьями. Эверард кивнул. Его нервы были натянуты как струны, ладони вспотели. - Сначала я должен произнести заклинания, - сказал он, быстро перевел взгляд на индикаторы пространственно-временных координат роллера и мгновенно запомнил их показания. Затем посмотрел на сидевшего на скамье ван Саравака, на которого были направлены револьвер Арконского и винтовки охранников. Дейрдре тоже села - как можно дальше от патрульного. Эверард максимально точно оценил расстоян