вашим советчиком, вашим помощником и, с вашего позволения, вашим опекуном. Увы, наш прекрасный город страдает от мошенников, которых хлебом не корми, а дай ограбить неискушенного приезжего. Если вас и не обчистят до нитки в первый же раз, как вы заснете, то уж по крайней мере сбагрят вам какой-нибудь бесполезный хлам, причем за такую цену, что вы без одежд останетесь... Мальчишка вдруг умолк, заметив, что к ним приближается какой-то чумазый юнец. Преградив ему дорогу, он замахал кулаками и завопил так пронзительно и быстро, что Эверарду удалось разобрать лишь несколько слов: - ...Шакал паршивый!.. я первый его увидел... убирайся в свою родную навозную кучу... Лицо юноши окостенело. Из перевязи, что висела у него на плече, он выхватил нож. Однако его соперник тут же вытащил из своего мешочка пращу и зарядил ее камнем. Затем пригнулся, оценивающе взглянул на противника и принялся вертеть кожаный ремень над головой. Юноша сплюнул, пробурчал что-то злобное и, резко повернувшись, гордо удалился. Со стороны наблюдавших за этим прохожих донесся смех. Мальчик также весело засмеялся и вновь подошел к Эверарду. - Вот, господин, это и был превосходный пример того, о чем я говорил, - ликовал он. - Я хорошо знаю этого плута. Он направляет людей к своему папаше - якобы папаше, - который содержит постоялый двор под вывеской с голубым кальмаром. И если на обед вам подадут там тухлый козлиный хвост, то считайте, что вам повезло. Их единственная служанка - ходячий рассадник болезней, их шаткие лежанки не рассыпаются на части, только потому что клопы, которые в них живут, держатся за руки, а что до их вина, то этим пойлом только лошадей травить. Один бокал - и вам скорее всего будет слишком плохо, чтобы вы смогли заметить, как этот прародитель тысячи гиен крадет ваш багаж, а если вы начнете выражать недовольство, он поклянется всеми богами Вселенной, что вы свой багаж проиграли. И он нисколько не боится попасть в ад после того, как этот мир от него избавится; он знает, что там никогда не унизятся до того, чтобы впустить его. Вот от чего я спас вас, великий господин. Эверард почувствовал, что его губы расплываются в улыбке. - Похоже, сынок, ты немного преувеличиваешь. Мальчишка ударил себя кулаком в хилую грудь. - Не более, чем необходимо вашему великолепию для осознания истинного положения вещей. Вы, разумеется, человек с богатейшим опытом, ценитель наилучшего и щедро платите за верную службу. Прошу, позвольте мне проводить вас туда, где сдаются комнаты, или в любое другое место по вашему желанию, и вы убедитесь, что правильно доверились Пуммаираму. Эверард кивнул. Карту Тира он помнил прекрасно, и никакой нужды в проводнике не было. Однако для гостя из далекого захолустья будет вполне естественным нанять оного. К тому же этот паренек не позволит другим своим собратьям досаждать ему и, возможно, даст ему пару-тройку полезных советов. - Хорошо, отведешь меня туда, куда я укажу. Твое имя Пуммаирам? - Да, господин. - Поскольку мальчишка не упомянул, как было принято, о своем отце, он, по-видимому, его просто не знал. - Могу ли я спросить, как надлежит покорному слуге обращаться к своему благородному хозяину? - Никаких титулов. Я Эборикс, сын Маннока, из страны, что лежит за ахейскими землями. - Так как никто из людей Маго слышать его не мог, Эверард добавил: - Я разыскиваю Закарбаала из Сидона - он ведет в этом городе торговлю от имени своего рода. - Это означало, что Закарбаал представляет в Тире свою семейную фирму и в промежутках между приходами кораблей занимается здесь ее делами. - Мне говорили, что его дом находится... э-э... на улице Лавочников. Ты можешь показать дорогу? - Конечно, конечно. - Пуммаирам поднял с земли мешки патрульного. - Соблаговолите следовать за мной. В действительности добраться до места было нетрудно. Будучи городом спланированным, а не выросшим естественным образом в течение столетий, сверху Тир напоминал более-менее правильную решетку. Вымощенные и снабженные сточными канавами главные улицы казались слишком широкими, учитывая, сколь малую площадь занимал сам остров. Тротуаров не было, но это не имело значения, поскольку с вьючными животными там появляться запрещали - только на нескольких главных дорогах и в припортовых районах, да и люди не устраивали на дорогах мусорных куч. Дорожные указатели, разумеется, также отсутствовали, но и это не имело значения, поскольку почти каждый был рад указать направление: перекинешься словом с чужестранцем, да глядишь - вдруг и продашь ему что. Справа и слева от Эверарда вздымались отвесные стены - большей частью без окон, они огораживали открытые во внутренние дворы дома, которые станут почти стандартом в средиземноморских странах в грядущие тысячелетия. Стены эти преграждали путь морским ветрам и отражали солнечное тепло. Ущелья между ними заполняло эхо многочисленных голосов, волнами накатывали густые запахи, но все-таки это место Эверарду нравилось. Здесь было даже больше народу, нежели на берегу; люди суетились, толкались, жестикулировали, смеялись, бойко тараторили, торговались, шумели. Носильщики с огромными тюками и паланкины богатых горожан прокладывали себе дорогу между моряками, ремесленниками, торговцами, подсобными рабочими, домохозяйками, актерами, крестьянами и пастухами с материка, иноземцами со всех берегов Серединного моря - кого тут только не было. Одежды по большей части выцветшие, блеклые, но то и дело встречались яркие, нарядные платья, однако владельцев и тех и других, казалось, просто переполняет жизненная энергия. Вдоль стен тянулись палатки. Время от времени Эверард подходил к ним, разглядывал предлагаемые товары. Но знаменитого тирского пурпура он там не увидел: слишком дорогой для таких лавочек, он пользовался популярностью у портных всего света, и в будущем пурпурному цвету суждено было стать традиционным цветом одежд для царственных особ. Впрочем, недостатка в других ярких материях, драпировках, коврах не наблюдалось. Во множестве предлагались также изделия из стекла, любые, от бус до чашек - еще одна специальность финикийцев, их собственное изобретение. Ювелирные украшения и статуэтки, зачастую вырезанные из слоновой кости или отлитые из драгоценных металлов, вызывали искреннее восхищение: местная культура не располагала почти никакими художественными достижениями, однако охотно и с большим мастерством воспроизводила чужеземные шедевры. Амулеты, талисманы, безделушки, еда, питье, посуда, оружие, инструменты, игрушки - без конца и края... Эверарду вспомнились строки из Библии, которые описывают (будут описывать) богатство Соломона и источник его получения. "Ибо у царя был на море Фарсисский корабль с кораблем Хирамовым; в три года раз приходил Фарсисский корабль, привозивший золото и серебро, и слоновую кость, и обезьян, и павлинов". [см.: 3 Цар. 10.22] Пуммаирам не давал Эверарду долго препираться с лавочниками и влек его вперед. - Позвольте показать моему хозяину, где продаются по-настоящему хорошие товары. - Без сомнения, это означало комиссионные для Пуммаирама, но, черт возьми, парнишке ведь надо на что-то жить, и, судя по всему, до сих пор ему жилось, мягко говоря, не сладко. Какое-то время они шли вдоль канала. Под непристойную песню моряки тянули по нему груженое судно. Их командиры стояли на палубе, держась с приличествующим деловым людям достоинством. Финикийская "буржуазия" стремилась быть умеренной во всем... за исключением религии: кое-какие их обряды были в достаточной степени разгульны, чтобы уравновесить все остальное. Улица Лавочников начиналась как раз у этого водного пути - довольно длинная и застроенная солидными зданиями, служившими складами, конторами и жилыми домами. И несмотря на то, что дальний конец улицы выходил на оживленную магистраль, тут стояла тишина: ни лавочек, прилепившихся у разогретых солнцем стен, ни толп. Капитаны и владельцы судов заходили сюда за припасами, торговцы - провести деловые переговоры. И, как следовало ожидать, здесь же разместился небольшой храм Танит, Владычицы Морей, с двумя монолитами у входа. Маленькие дети, чьи родители, очевидно, жили на этой улице, - мальчики и девочки вместе, голышом или почти голышом - бегали наперегонки, а за ними с возбужденным лаем носилась худая дворняжка. Перед входом в тенистую аллею, подтянув колени, сидел нищий. У его голых ног лежала чашка. Тело нищего было закутано в халат, лицо - скрыто под капюшоном. Эверард заметил у него на глазах повязку. Слепой, бедняга. Офтальмия входила в число того множества проклятий, что в конце концов делали древний мир не столь уж очаровательным... Пуммаирам промчался мимо него, догоняя вышедшего из храма человека в мантии жреца. - Эй, господин, - окликнул он, - не укажет ли ваше преподобие дом сидонийца Закарбаала? Мой хозяин хотел бы удостоить его своим посещением... - Эверард, который знал ответ заранее, ускорил шаг. Нищий встал и сорвал левой рукой повязку, открыв худое лицо с густой бородой и два зрячих глаза, без сомнения, наблюдавших все это время сквозь ткань за происходящим. В то же мгновение его правая рука извлекла из ниспадающего рукава нечто блестящее. Пистолет! Рефлекс отбросил Эверарда в сторону. Левое плечо обожгла боль. Ультразвуковой парализатор, понял он, из будущей, по отношению к его родному времени, эры - беззвучный, без отдачи. Если бы невидимый луч попал ему в голову или в сердце, он был бы уже мертв, а на теле ни одной отметины. Деваться некуда, только вперед. - А-а-а! - истошно завопил он и зигзагом бросился в атаку, рассекая мечом воздух. Нищий ухмыльнулся, отступил назад, тщательно прицелился. Раздался звонкий шлепок. Незнакомец вскрикнул, пошатнулся, выронил оружие и схватился за бок. Пущенный Пуммаирамом из пращи камень покатился по мостовой. Дети с визгом кинулись врассыпную. Жрец благоразумно нырнул в свой храм. Нищий развернулся и пустился бежать. Спустя мгновение он уже скрылся в каком-то проулке. Эверард понял, что не догонит его. Рана не особенно серьезная, но больно было безумно, и, чуть не теряя сознание, он остановился у поворота в опустевший проулок. Затем пробормотал, тяжело дыша, по-английски: "Сбежал... А, черт бы его побрал!" Тут к нему подлетел Пуммаирам. Заботливые руки принялись ощупывать тело патрульного. - Вы ранены, хозяин? Может ли ваш слуга помочь вам? О, горе, горе, я не успел ни правильно прицелиться, ни метнуть камень как следует, иначе вон та собака уже слизывала бы с земли мозги мерзавца. - Тем не менее... ты... сделал все очень хорошо. - Эверард судорожно вздохнул. Сила и спокойствие возвращались, боль ослабевала. Он все еще был жив. И то слава богу! Но работа ждать не могла. Подняв пистолет, он положил руку на плечо Пуммаирама и посмотрел ему в глаза. - Что ты видел, парень? Что, по-твоему, сейчас произошло? - Ну, я... я... - Мальчишка собрался с мыслями мгновенно. - Мне показалось, что нищий - хотя вряд ли этот человек был нищим - угрожал жизни моего господина каким-то талисманом, магия которого причинила моему господину боль. Да обрушится кара богов на голову того, кто пытается погасить свет мира! Но конечно же, его злодейство не смогло пересилить доблести моего хозяина... - голос Пуммаирама снизился до доверительного шепота: - ...чьи секреты надежно заперты в груди его почтительного слуги. - Вот-вот, - кивнул Эверард. - Ведь если обычный человек когда-нибудь заговорит об этом, на него свалятся паралич, глухота и геморрой. Ты все сделал правильно, Пум. - "И возможно, спас мне жизнь", - подумал он, наклоняясь, чтобы развязать веревку на упавшем мешке. - Вот тебе награда, пусть небольшая, но за этот слиточек ты наверняка сможешь купить себе что-нибудь по вкусу. А теперь, прежде чем начнешь кутить, скажи: ты узнал, который из этих домов мне нужен, а? Когда боль и шок от нападения немного утихли, а радость от того, что он остался жив, развеялась, Эверардом овладели мрачные мысли. Несмотря на тщательно разработанные меры предосторожности, спустя час после прибытия его маскировку раскрыли. Враги не только обложили штаб-квартиру Патруля - каким-то образом их агент мгновенно "вычислил" забредшего на улицу Лавочников путешественника и, не колеблясь ни секунды, попытался убить его. Ничего себе задание. И похоже, на кон сразу поставлено столько, что и подумать страшно: сначала существование Тира, а затем - и судьба всего мира. Закарбаал закрыл дверь во внутренние комнаты и запер ее. Повернувшись, он протянул Эверарду руку - жест характерный для западной цивилизации. - Добро пожаловать, - сказал он на темпоральном, принятом в Патруле языке. - Мое имя, как вы, очевидно, знаете, Хаим Зорак. Позвольте также представить вам мою жену Яэль. Оба они были левантийской наружности и носили ханаанские одежды, однако здесь, за запертыми дверьми, отделившими их от конторской и домашней прислуги, внешний облик хозяев дома изменился - осанка, походка, выражение лиц, интонации. Эверард распознал бы в них выходцев из двадцатого столетия, даже если бы не знал этого заранее. Стало вдруг легко и свежо, словно подул ветер с моря. Он назвал себя. - Агент-оперативник, за которым вы посылали, - добавил он. Глаза Яэль Зорак расширились. - О! Какая честь. Вы... вы первый агент-оперативник, которого я встречаю. Все остальные, кто вел расследование, были лишь техническими специалистами. Эверард поморщился. - Не стоит слишком уж этим восторгаться. Боюсь, ничего достойного я пока не совершил. Он рассказал им о своем путешествии и о непредвиденных сложностях в самом его конце. Яэль предложила Эверарду болеутоляющее, однако он заверил ее, что чувствует себя уже вполне прилично, вслед за чем ее супруг поставил на стол нечто более привлекательное - бутылку шотландского виски, и вскоре атмосфера стала совсем непринужденной. Кресла, в которых они сидели, оказались очень удобными, почти как кресла в далеком будущем, что для сей эпохи было роскошью. Но с другой стороны, Закарбаал, по-видимому, не бедствовал и мог позволить себе любой привозной товар. Что же до всего остального, то по стандартам завтрашнего дня жилище выглядело аскетично, а фрески, драпировки, светильники и мебель свидетельствовали о хорошем вкусе хозяев. Единственное окно, выходившее в обнесенный стенами садик, было задернуто занавеской для защиты от дневной жары, и потому в полутемной комнате держалась приятная прохлада. - Почему бы нам не расслабиться на минутку и не познакомиться как следует, перед тем как обсуждать служебные дела? - предложил Эверард. Зорак нахмурился. - А вы способны расслабляться сразу после того, как вас чуть не убили? Его жена улыбнулась. - По-моему, это как раз то, что ему сейчас нужно, дорогой, - проворковала она. - Нам тоже. Опасность немного подождет. Она ведь уже ждала, не так ли? Из кошелька на поясе Эверард вытащил несколько анахронизмов, что он позволил себе взять в эту эпоху: трубку, табак, зажигалку. До сих пор он пользовался ими лишь в уединении. Напряжение немного оставило Зорака: он хмыкнул и достал из запертого сундука, в котором хранились всевозможные излишества такого рода, сигареты. - Вы американец, не правда ли, агент Эверард? - спросил он по-английски с бруклинским акцентом. - Да. Завербовался в 1954-м. - Сколько его биологических лет минуло "с тех пор", как он ответил на рекламное объявление, прошел несколько тестов и узнал об организации, которая охраняет движение сквозь эпохи? Он уже давно не подсчитывал. Да это и не имело большого значения, поскольку все патрульные регулярно принимали процедуры, предотвращающие старение. - Мне показалось... э-э... что вы оба израильтяне... - Так и есть, - подтвердил Зорак. - Собственно говоря, это Яэль - сабра [уроженка Израиля]. А я переехал в Израиль только после того, как поработал там какое-то время археологом и встретил ее. Это было в 1971-м. А в Патруль мы завербовались четырьмя годами позднее. - Как это случилось, позвольте спросить? - Нас пригласили, проверили и наконец сказали правду. Разумеется, мы ухватились за это предложение. Бывает, конечно, и трудно, и тяжело на душе - особенно тяжело, когда мы приезжаем домой на побывку и даже нашим старым друзьям и коллегам не можем рассказать, чем занимаемся, но все-таки этой работе цены нет. - Зорак поморщился. Его слова превратились в почти неразличимое бормотанье. - А кроме того, этот пост для нас особый. Мы не только обслуживаем базу и ведем для ее маскировки торговые дела - время от времени мы ухитряемся помогать местным жителям. Во всяком случае, насколько это возможно, чтобы ни у кого не вызвать подозрений. Хоть какая-то компенсация, пусть совсем небольшая, за то... за то, что наши соотечественники сделают здесь спустя много веков. Эверард кивнул. Схема была ему знакома. Большинство полевых агентов, вроде Хаима и Яэль, были специалистами в определенных областях и вся их служба проходила в одном-единственном регионе и одной-единственной эпохе. Что в общем-то неизбежно, поскольку для выполнения стоящих перед Патрулем задач им приходилось изучать "свой" период истории весьма тщательно. Как было бы удобно иметь персонал из местных! Однако до восемнадцатого столетия нашей эры (а в большинстве стран - до еще более позднего срока) такие люди встречались крайне редко. Мог ли человек, который не вырос в обществе с развитым научным и промышленным потенциалом, воспринять хотя бы идею автоматических машин, не говоря уже об аппаратах, способных в один миг перенестись с места на место и из одного года в другой? Отдельные гении, конечно, могли; но большая часть распознаваемых гениев завоевали для себя надлежащее место в истории, и трудно было решиться рассказать им о ситуации из страха перед возможными переменами... - Да, - сказал Эверард. - В каком-то смысле свободному оперативнику вроде меня проще. Семейные пары или женщины... Не сочтите за бесцеремонность, но как у вас с детьми? - О, у нас их двое - дома, в Тель-Авиве, - ответила Яэль Зорак. - Мы рассчитываем наши возвращения таким образом, чтобы не отлучаться из их жизни более, чем на несколько дней. - Она вздохнула. - До сих пор не перестаю удивляться, ведь для нас проходят месяцы. - Просияв, она добавила: - Зато когда дети вырастут, они присоединятся к нам. Наш региональный вербовщик уже экзаменовал их и пришел к выводу, что из них получатся превосходные сотрудники. А если нет, подумал Эверард, сможете ли вы вынести, что на ваших глазах они постареют, будут страдать от грядущих ужасов и наконец умрут, в то время как вы останетесь по-прежнему молоды телом? Подобная перспектива неоднократно удерживала его от вступления в брак. - По-моему, агент Эверард имеет в виду детей здесь, в Тире, - сказал Хаим Зорак. - Прежде чем покинуть Сидон - мы воспользовались кораблем, как и вы, потому что не хотели обращать на себя особого внимания, - мы тайно купили у работорговца двух младенцев, взяли их с собой и выдали здесь за своих собственных. Разумеется, мы постараемся обеспечить их, насколько это в наших силах. - Можно было и не объяснять, что в действительности воспитанием этих детей будут заниматься слуги: вряд ли их приемные родители решатся вложить в них много любви. - Это помогает нам выглядеть вполне естественно. Если лоно моей жены более не плодоносит, что ж, это обычное несчастье. Меня, конечно, упрекают, что не беру вторую жену или по крайней мере наложницу, но в целом финикийцы предпочитают заниматься своими делами и не лезут в мои. - Они вам, видимо, нравятся? - поинтересовался Эверард. - О да, в общем нравятся. У нас здесь замечательные друзья. Это совсем не лишнее, тем более что мы сейчас живем в переломный момент истории. Эверард нахмурился и энергично запыхтел трубкой. Деревяшка в его руке нагрелась, превратившись в крохотную топку. - Вы уверены в этом? Зораки были удивлены. - Конечно, - сказала Яэль. - Мы знаем, что это так. Разве вам не объясняли? Эверард тщательно выбирал слова. - И да, и нет. После того как мне предложили заняться этим делом и я согласился, меня буквально нашпиговали информацией об этом регионе. В каком-то смысле даже перестарались: за деревьями стало трудно увидеть лес. Мой опыт, впрочем, говорит о том, что до начала самой миссии следует избегать серьезных обобщений. Чтобы, так сказать, можно было за лесом увидеть деревья. Высадившись в Сицилии и отыскав корабль, отправляющийся в Тир, я намеревался на досуге обдумать всю информацию и выработать собственные идеи. Однако план мой сработал не до конца: и капитан, и команда были чертовски любопытны, так что вся моя умственная энергия уходила на то, чтобы отвечать на их вопросы - частенько каверзные - и не сболтнуть ничего лишнего. - Он сделал паузу. - Разумеется, роль Финикии в целом и Тира в частности в еврейской истории очевидна. Для царства, созданного Давидом из Израиля, Иудеи и Иерусалима, этот город скоро сделался главным источником цивилизирующего влияния, ведущим торговым партнером и окном во внешний мир. В настоящий момент дружбу своего отца с Хирамом продолжал Соломон. Именно тирийцы поставляли ему большую часть материалов и прислали почти всех мастеров для строительства Храма, а также менее знаменитых сооружений. Они пускались в совместные с евреями исследовательские и торговые предприятия. Они ссудили Соломону множество товаров - долг, который он смог выплатить, лишь уступив им два десятка своих деревень... со всеми вытекающими отсюда долговременными последствиями. Едва заметные поначалу, перемены становились глубже. Финикийские обычаи, представления, верования проникли - к добру или к худу - в соседнее царство; сам Соломон приносил жертвы их богам. Яхве станет единственным Господом евреев, лишь когда Вавилонское пленение вынудит их забыть об остальных, и они пойдут на это, чтобы сохранить самобытность, которую уже потеряли десять их племен. Но прежде царь израильский Ахав возьмет себе в жены тирийскую принцессу Иезавель. И скорее всего, история к ним несправедлива: политика альянсов с другими государствами и внутренней религиозной терпимости, которую они старались проводить, вполне возможно, спасла их страну от разрушения. К сожалению, они наткнулись на противодействие Илии - "сумасшедшего муллы с Галаадских гор", как напишет о нем впоследствии Тревор-Роулер. И все-таки, если бы финикийское язычество не вызывало у пророков такой ярости, еще не известно, удалось ли бы им создать веру, что выстоит несколько тысячелетий и переделает мир. - О да, - сказал Хаим, - Святая Земля кишит визитерами. На Иерусалимской базе хронические заторы. У нас здесь посетителей гораздо меньше - в основном ученые из различных эпох, торговцы произведениями искусства и тому подобным да иногда богатые туристы. Тем не менее, сэр, я утверждаю, что это место, Тир, настоящее ключевое звено эпохи. - Голос его стал резче: - Да и наши оппоненты, похоже, пришли к тому же мнению, не так ли? Эверарда сковало оцепенение. Как раз оттого, что, на взгляд человека будущего, известность Иерусалима затмевала известность Тира, эта станция была укомплектована куда хуже других, а это делало ее особенно уязвимой. Если здесь и впрямь проходят корни завтрашнего дня и эти корни обрубят... Ситуация предстала перед ним с такой ясностью, будто он узнал о ней впервые. Когда люди построили свою первую машину времени, спустя много веков после родного Эверарду столетия, из еще более отдаленного будущего прибыли супермены-данеллиане, чтобы организовать на темпоральных трассах полицейский контроль. Полиция собирала информацию, обеспечивала управление, помогала потерпевшим аварию, задерживала нарушителей; однако все это было не так существенно по сравнению с ее подлинной функцией, которая заключалась в том, чтобы оберегать данеллиан. Человек не теряет свободу воли только оттого, что отправился в прошлое. Он может воздействовать на ход истории в любом времени. Правда, история имеет свои движущие силы, причем весьма мощные, и незначительные отклонения быстро выравниваются. К примеру, проживет ли некий обычный человек долго или умрет в молодости, добьется чего-то в жизни или нет - несколько поколений спустя ощутимой разницы не будет. А вот, скажем, такие личности, как Салманассар [правитель Ассирии в ХIII веке до н.э.; разгромил царство Митанни, нанес поражение Урарту; отличался крайней жестокостью], Чингисхан, Оливер Кромвель и В.И.Ленин; Гаутама Будда, Конфуций, Павел Тарский [имеется в виду один из создателей христианской церкви - св.апостол Павел, который по преданию был родом из турецкого городка Тарс] и Магомет ибн Абдалла; Аристотель, Галилей, Ньютон и Эйнштейн... Измени судьбу таких людей, путешественник из будущего, и ты по-прежнему останешься там, где ты есть, но люди, которые произвели тебя на свет, перестанут существовать, и получится так, что их никогда не было. Впереди будет совсем другая Земля, а ты с твоими воспоминаниями превратишься в свидетельство нарушения причинно-следственных связей, в образец первичного хаоса, который лежит в основе мироздания. Когда-то по долгу службы Эверарду уже приходилось останавливать безрассудных и несведущих, прежде чем они разрушат связь времен. Это случалось не так часто: в конце концов, общества, владеющие секретом путешествий во времени, как правило подбирают своих эмиссаров довольно тщательно. Однако за миллион или более лет ошибки неизбежны. Равно как и преступления. Эверард медленно произнес: - Прежде чем углубиться в имеющиеся детали... - Которых у нас кот наплакал, - проворчал Хаим Зорак. - ...мне хотелось бы, чтобы мы кое-что обсудили. По какой причине бандиты выбрали в качестве жертвы именно Тир? Кроме его связей с Израилем, я хочу сказать. - Ну что ж, - вздохнул Зорак, - для начала посмотрим, какие политические события произойдут в будущем. Хирам стал самым сильным царем в Ханаане, и его сила переживет его. Тир устроит против ассирийского нашествия, со всеми вытекающими... Его морская торговля будет процветать и распространится столь же широко, как и британская. Он создаст колонии, и главной из них будет Карфаген. - (Эверард сжал губы. У него был уже повод узнать, и куда как хорошо, сколь много Карфаген значил в истории.) - Он подчинится персам, однако в известном смысле добровольно, и, помимо всего прочего, отдаст им большую часть флота, когда они нападут на Грецию. Попытка эта будет, разумеется, неудачной, но представьте, что стало бы с миром, не столкнись греки с персидским вызовом. В конечном счете Тир падет перед Александром Великим, однако только после многомесячной осады, что приведет к задержке в его развитии, которая также будет иметь не поддающиеся учету последствия. Тем временем, как ведущее, по сути, финикийское государство, Тир будет первым в распространении по миру финикийских идей. Да, даже среди греков. Я имею в виду религиозные культы - Афродиты, Адониса, Геракла и других богов, культы, зародившиеся в Финикии. Я имею в виду алфавит - финикийское изобретение. Я имею в виду знания о Европе, Африке, Азии, которые финикийские мореплаватели привезут домой. Наконец, я имею в виду их достижения в кораблестроении и судовождении. В голосе Зорака появился энтузиазм. - Но прежде всего я сказал бы о том, что именно Финикия стала родиной демократии и уважения прав личности, признания ее ценности. Не то чтобы финикийцы создали какие-нибудь конкретные теории: философия, как и искусство, никогда не была их сильной стороной. Тем не менее их идеалом стал странствующий торговец, исследователь и предприниматель, человек, который действует на свой страх и риск, самостоятельно принимает решения. Здесь, в Тире, Хирам - не традиционный египетский или восточный владыка-полубог. Трон ему, правда, достался по наследству от отца, но по сути он только осуществляет контроль за суффетами - избранными из числа магнатов людьми, без одобрения которых он не может принять сколько-нибудь важного решения. Фактически, Тир немного напоминает средневековую Венецианскую республику в период ее расцвета. У нас нет научного персонала, который проследил бы процесс шаг за шагом, однако я убежден, что греки разработали свои демократические институты под сильным влиянием Финикии и в основном Тира - а откуда вашей или моей стране будет взять их, если не у греков? Зорак стукнул кулаком по подлокотнику кресла. Другой рукой он поднес ко рту виски и сделал долгий, обжигающий глоток. - Вот что вызнали эти мерзавцы! - воскликнул он. - Угрожая взорвать Тир, они, если можно так сказать, приставили пистолет к виску всего человечества! Достав из сундука голокуб, Зорак показал Эверарду, что произойдет через год. Пленку он снял своеобразной миникамерой - по сути молекулярным рекордером XXII столетия, замаскированным под драгоценный камень на кольце. (Слово "снял" едва ли было уместным по отношению к событию, которому надлежало произойти в верхней части временной шкалы, однако английский язык просто не рассчитан на перемещения во времени. Соответствующие формы имелись только в грамматике темпорального.) Зорак, конечно, не был ни жрецом, ни служкой, но, как мирянин, делавший во имя благосклонности богини к его предприятиям щедрые пожертвования, он получил доступ к месту происшествия. Взрыв имел место (будет иметь место) на этой самой улице, в маленьком храме Танит. Ночью он никому не причинил вреда, однако разрушил внутреннее святилище. Меняя направление обзора, Эверард разглядывал треснувшие и почерневшие стены, осколки жертвенника и идола, разбросанные реликвии и сокровища, покореженные куски металла. Скованные ужасом гиерофанты [участники массовых богослужений] пытались утихомирить божественный гнев молитвами и жертвоприношениями - как в самом храме, так и по всему городу, который считался священным. Патрульный настроил голокуб на один из фрагментов пространства и увеличил изображение. Взрыв бомбы разнес носитель на куски, но и по кускам нетрудно было догадаться, как в храм попала бомба. Стандартный двухместный роллер, несметное множество которых заполонило темпоральные трассы, материализовался на мгновение в самом храме, и тут же прогремел взрыв. - Я незаметно собрал немного пыли и копоти и послал их в будущее для анализа, - сказал Зорак. - Лаборатория сообщила, что взрыв - результат химической реакции, а взрывчатка называется фульгурит-Б. Эверард кивнул. - Я знаю, что это такое. Фульгурит появился после нас - в смысле там, в двадцатом веке, - получил широкое распространение и применялся довольно долго. Таким образом, добыть его в достаточном количестве труда не составляет. Выследить источник крайне сложно - так что он гораздо удобнее радиоактивных изотопов. Да и не так много его здесь было нужно... Надо полагать, перехватить машину вам не удалось? Зорак покачал головой. - Нет. Точнее, офицерам Патруля не удалось. Они отправились в предшествующее взрыву время, установили различные приборы - из тех, что можно было замаскировать, но - все случается слишком быстро. Эверард потер подбородок. Щетина здорово отросла и стала почти шелковистой: бронзовая бритва и отсутствие мыла не способствовали чистому бритью. Даже шершавые щеки лучше чем это, рассеянно подумал он. По крайней мере привычнее. Взрыв объяснялся достаточно просто. Машина-бомбардировщик прибыла из какой-то неведомой точки пространства-времени без людей, на автопилоте. Включение двигателя активизировало детонатор, так что материализация машины и взрыв бомбы произошли одновременно. Агенты Патруля сумели засечь момент прибытия, но они оказались бессильны предотвратить взрыв. Под силу ли это какой-нибудь более развитой цивилизации, например данеллианской? Эверард попытался представить себе смонтированное до взрыва устройство, способное сгенерировать мощное силовое поле и сдержать разрушительную энергию взрыва. Впрочем, раз этого не произошло, значит, это, видимо, просто невозможно. Хотя скорее всего данеллиане воздержались от действия, потому что ущерб уже был нанесен: ведь диверсанты могли попробовать еще раз, а подобная игра в кошки-мышки и сама по себе могла деформировать пространственно-временной континуум непоправимым образом. Эверард поежился и резко спросил: - Какое объяснение случившемуся дают тирийцы? - Ничего догматического, - ответила Яэль Зорак. - Вы же помните, их Weltanschauung [мировоззрение (нем.)] отличается от нашего. С их точки зрения, мир отнюдь не управляется законами природы целиком - он непостоянен, изменчив и полон волшебства. "И ведь они, по сути, правы, не так ли?" Холод, пронзивший Эверарда, стал еще сильнее. - Если инцидент не повторится, возбуждение утихнет, - продолжала она. - Хроники, зафиксировавшие это событие, будут потеряны. Кроме того, финикийцы не очень-то любят вести хроники. Они решат, что причиной удара молнии был чей-то дурной поступок. Но необязательно поступок человека: это могла быть и ссора между богами. Так что козлом отпущения никто не станет. А через два-три поколения инцидент забудут - если, конечно, не учитывать вероятность того, что он превратится в элемент фольклора. - Это при условии, что вымогатели не взорвут еще чего-нибудь, да посерьезней, - ворчливо произнес Хаим Зорак. - Да, кстати, давайте взглянем на их послание, - предложил Эверард. - У нас только копия. Оригинал отправлен в будущее для исследования. - О, разумеется, мне это известно. Я читал отчет лаборатории. Чернила из сепии [светло-коричневая краска, добываемая из выделений каракатицы] на свитке папируса - никаких подсказок. Найдено у ваших дверей. По всей видимости, сброшено еще с одного роллера, который просто пронесся сквозь это пространство-время на автопилоте. - Не "по всей видимости", а точно, - поправил его Зорак. - Прибывшие агенты установили той ночью приборы и засекли машину. Она появилась примерно на миллисекунду. Они могли бы попытаться задержать ее, но какая была бы от этого польза? В ней наверняка не было ничего, что могло бы послужить подсказкой. К тому же тут не обошлось бы без шума - и уж поверьте, все соседи высыпали бы из домов поглазеть, что происходит. Он достал документ и протянул его Эверарду. Тот уже ознакомился с текстом во время инструктажа, однако надеялся, что рукописный вариант может хоть что-то ему подсказать. Слова были написаны тростниковым пером тогдашней эпохи, причем довольно умело. Из чего следовало, что писавший неплохо разбирался в местных обычаях, но это и так не вызывало сомнений. Буквы были печатные, но кое-где с завитушками; язык - темпоральный. "Патрулю Времени - от Комитета Сильных, привет". По крайней мере, никакой болтовни о всяких там народных армиях национального освобождения - типа тех, что вызывали у Эверарда отвращение еще в конце его родного столетия. Эти парни были "честными" бандитами. Если, разумеется, не притворялись таковыми, чтобы получше замести следы. "Вы уже видели, какие последствия повлекла за собой доставка одной маленькой бомбочки в специально выбранное в Тире место, и наверняка можете представить себе результаты массированной атаки на весь город". Эверард еще раз угрюмо кивнул. Противникам не откажешь в сообразительности. Угроза убить или похитить кого-либо - скажем, самого царя Хирама - была бы пустячной, если не пустой. Патруль просто снабдил бы охраной любую подобную персону. А если нападение вдруг оказалось бы успешным, Патруль всегда мог вернуться в прошлое и сделать так, чтобы в нужный момент жертва находилась где-нибудь в другом месте, - то есть сделать событие "неслучившимся". Само собой, это подразумевало ненавистный патрульным риск и, в лучшем случае, требовало массы дополнительных усилий: нужно убедиться, что будущее не изменится в результате самой спасательной операции. Тем не менее Патруль мог и стал бы действовать. Но как передвинуть в безопасное место целый остров? Можно, конечно, попытаться эвакуировать население. Но сам город останется. И не такой уж он и большой (а в данном случае не имело значения, сколь крупным он казался в истории) - около 25 тысяч человек ютились на площади примерно в 140 акров, и несколько тонн хорошей взрывчатки легко превратили бы его в руины. Впрочем, в тотальном разрушении даже не было необходимости. После столь ужасного проявления божественного гнева сюда никто бы не вернулся. Тир будет уничтожен, превратится в город-призрак, и тогда все грядущие века и тысячелетия, все человеческие существа с их судьбами и цивилизации, которым Тир помог появиться на свет, станут... нет, даже не призраками, они попросту исчезнут. Эверард снова поежился. "И пусть кто-нибудь скажет мне, что такой штуки, как абсолютное зло, не существует, - подумал он. - Вот твари..." Он заставил себя продолжить чтение. "...Цена нашей сдержанности вполне умеренная - всего лишь небольшая информация. Мы желаем получить данные, необходимые для конструирования трансмутатора материи Тразона..." Когда это устройство только разрабатывалось, в период третьего Технологического Ренессанса, Патруль тайно явил себя ученым-разработчикам, хотя они жили ниже по временной шкале, еще до основания Патруля. После чего применение прибора было жестко ограничено. И так же строго охранялась сама информация о его существовании, не говоря уже о технологии изготовления. Да, способность превратить любой материальный объект, пусть даже кучу грязи, в любой другой, например, в драгоценный камень, машину или живое существо, могла принести всему человеческому роду несметные богатства. Однако проблема заключалась в том, что с такой же легкостью трансмутатор мог выдать несметное количество оружия, ядов, радиоактивных элементов... "...Вы будете передавать всю надлежащую информацию в цифровой форме по радио из Пало-Альто, Калифорния, Соединенные Штаты Америки, в течение двадцати четырех часов в пятницу, 13 июня 1980 г. Волновой диапазон для трансляции... цифровой код... Прием вашей информации будет означать, что ваша временная линия продолжит свое существование..." Тоже не менее хитроумно. Предложенная форма передачи сообщения практически исключала возможность его перехвата случайным радиолюбителем; кроме того, электронная активность в районе Силиконовой долины была настолько высока, что шансы засечь приемник сводились к нулю. "...Мы не будем использовать это устройство на планете Земля. Таким образом, Патрулю Времени не следует опасаться за выполнение его Главной Директивы. Напротив, это ваш единственный путь сохранить себя, не так ли? С наилучшими пожеланиями. Ждем". Подписи не было. - Радиопередачи не будет, да? - тихо спросила Яэль. В полумраке комнаты ее сверкающие глаза казались огромными. У нее в будущем - дети, вспомнил Эверард и, они исчезнут вместе с их миром. - Нет, - сказал он. - И все-таки наша реальность сохранится! - взорвался Хаим. - Вы прибыли сюда, стартовав позже 1980-го. Стало быть, нам удастся поймать преступников. Вздох Эверарда, казалось, доставил ему физическую боль. - Вам ведь прекрасно известна квантовая природа континуума, - невыразительно сказал он. - Если Тир взлетит на воздух, мы-то останемся, а вот наши предки, ваши дети, все то, о чем мы знаем, - прекратит существование. Это будет совсем иная история. И сумеет ли то, что останется от Патруля, восстановить исходную - еще большой вопрос.