ски крепкие люди. Крестьянин еще мог быть дураком, ему это нисколько не мешало, а может, и наоборот. Иное дело офицер - ведь тогда не было Пентагона, чтобы думать за него. Еще во время допроса на острове Санта-Крус (на который я, Ванда Мэй Тамберли попала первой из женщин) мое самообладание дало трещину. Он даже пальцем не прикоснулся ко мне, но на психику давил, не переставая, и я сломалась. Я подумала, что лучше будет подчиниться ему. Иначе он почти наверняка допустит какую-нибудь ошибку, которая приведет к нашей гибели, и тогда ничто не поможет дяде Стиву. - Я думал, что подобным сиянием озарены лишь обители святых, - бормочет Луис. Города, которые ему приходилось видеть до сих пор, с наступлением ночи тонули в полнейшем мраке. Для прогулок по ним требовались, как минимум, фонари. На улицах, вместо тротуаров, по краям проезжей части клали камни, по которым можно было пробираться, не опасаясь испачкаться в конском навозе и других нечистотах. Он поворачивается ко мне. - Нам удастся спуститься незаметно? - Если соблюдать осторожность. Двигайтесь потихоньку, а я буду указывать направление. Я узнаю городок Стэнфордского университета - темное пятно в море огней. Наклоняюсь вперед, поближе к испанцу, левой рукой хватаюсь за его плащ. У сидений этого мотоцикла - прекрасная конструкция: можно держаться одними ногами. Снижаемся довольно-таки долго. Вытягиваю вперед правую руку, стараясь не касаться Кастелара. - Вот сюда. Машина клюет носом. Выравнивается. Плавно скользим вниз. Опять чувствую его запах. Я уже отметила: запах не кислый, а скорее пряный. Он мне начинает нравиться. Герой, ничего не скажешь. Только бы перестал закладывать эти отчаянные виражи. Куда это меня занесло? Слышали о пленниках, которых бьют, пытают, а они тем не менее проникаются горячей симпатией к своим похитителям? Нельзя уподобляться Пэтти Херст. И все же, черт побери, то, что сделал Луис, просто фантастика. Отвага, помноженная на ум. Ладно, хватит об этом. Пока мы летим, нужно собраться с мыслями и вспомнить, что он рассказал, что ты видела сама и о чем догадалась. Трудно. В голове у него - жуткая путаница. Прежде всего, им движет вера в Троицу и в святых-воителей. Совершая в их честь подвиги, он обязательно прославится, затмив самого императора Священной Римской империи. Если же ему суждено погибнуть, то он попадет прямиком в рай, а все его прегрешения будут прощены, ибо воевал он во имя Церкви Христовой. Католической церкви. Путешествия во времени - реальность. Какая-то guarda del tiempo [стража времени (исп.)], и дядя Стив там работает. (О, дядя Стив, помнишь, как мы смеялись и болтали, отправляясь всей семьей на пикники, смотрели вместе телевизор, играли в шахматы и в теннис, и все это время ты...) Какие-то бандиты или пираты, свободно разгуливающие по истории, - есть от чего прийти в ужас. Луис бежал от них, захватил машину, выкрал меня и собирается теперь воплотить в жизнь свои сумасбродные идеи. Как он на меня вышел? Конечно, через дядю Стива - заставил его говорить. Боюсь даже представить, как он это сделал, хотя сам испанец утверждает, что не причинил дяде серьезного вреда. Кастелар перелетел на Галапагосские острова (которые не были еще открыты) и разбил там лагерь. Совершил несколько осторожных разведывательных полетов в двадцатое столетие, а точнее - в 1987 год. Он знал, что в это время я там буду. А я - единственный человек, которого он мог... использовать. Его лагерь находился в лесном массиве, позади станции "Дарвин". Он мог, ничего не опасаясь, оставлять там эту машину на несколько часов, особенно рано утром либо ближе к вечеру и ночью. Побродить вокруг станции, сходить в город - конечно, без лат. Его наряд выглядел нелепо, но он соблюдал осторожность и общался исключительно с местными жителями, а они привычны к экстравагантности туристов. Перед одними он заискивал, других запугивал, а может, подкупал. Деньги он, наверняка, воровал без всяких угрызений совести. Так или иначе, он сумел хорошенько расспросить людей в заранее выбранных днях 87-го года. Изучил эту эпоху. Выведал кое-что обо мне. Узнав, что я отправилась на прогулку и уточнив маршрут, забрался повыше, чтобы его никто не заметил, и с помощью электронного телескопа, который он мне потом показал, выследил и выбрал удобный момент для похищения. Так я оказалась здесь. Все это он осуществит в сентябре. А сейчас уик-энд, последний перед Днем Поминовения. Он хотел, чтобы я привела его к себе домой, когда там никого не будет. Главным образом меня. (Интересно, каково это, встретить саму себя?) Вместе с родителями и с Сузи я сейчас в Сан-Франциско. Завтра мы отправляемся в Йосемит. И вернемся только в понедельник вечером. Он и я в моей квартире. Три соседних блока, как мне известно, пусты: все студенты разъехались на праздники. Что ж, остается надеяться, что он по-прежнему будет "уважать мою честь". Он уже прошелся насчет моего наряда - сказал, что я одета, как мужчина или как una puta [проститутка, шлюха (исп.)]. Спасибо и на этом. Хорошо еще, что я догадалась изобразить негодование, заявив, что в моем времени так одеваются респектабельные дамы. Он вроде как извинился. Сказал, что я белая женщина, хоть и еретичка. С индианкой он, конечно, вел бы себя иначе. Что он предпримет дальше? Что ему от меня нужно? Не знаю. Вероятно, он и сам пока не решил. А если бы подобная возможность представилась мне, что сделала бы я? Каково это, быть богом? Трудно сохранять хладнокровие, когда от движения твоего пальца может измениться вся история. - Направо. А теперь помедленнее. Мы проплываем над Юниверсити-авеню, пересекаем Миддлфилд, и - вот она, Плаза. Здесь моя улица. Приехали. - Стоп! Мы останавливаемся. Я гляжу через его плечо на квадратное здание, которое находится в двадцати футах перед нами и десятью футами ниже. В окнах - темнота. - Я живу на верхнем этаже. - У вас найдется место для этой колесницы? Судорожно глотаю. - Да, в самой большой комнате. Вот за этими окнами, в самом углу, футах в э-э... (сколько их там, черт побери?) Футах в трех от стены. Испанский фут шестнадцатого века вряд ли сильно отличается от современного английского. Похоже, что так. Кастелар подается вперед, вглядывается и что-то прикидывает. У меня отчаянно колотится сердце. Прошибает пот. Сейчас он совершит квантовый скачок через пространство (нет, не через пространство, а в обход его, так что ли?) И появится в моей гостиной. А если мы очутимся там, где уже что-то есть? Нет, он уже потренировался на Галапагосах. Представляю, что он чувствовал! Но определенные выводы он сделал и даже попытался растолковать их мне. Насколько я понимаю, на языке двадцатого века это звучит так: вы переходите из одной точки пространственно-временного континуума непосредственно в другую. Возможно это перемещение осуществляется через особую "лазейку" (тут я смутно вспомнила статьи в журналах "Сайентифик Америкен", "Сайенс ньюс" и "Аналог"); при этом на одно мгновение ваши размеры становятся равными нулю, а затем, снова расширяясь до своих прежних габаритов, вы заполняете соответствующий объем в точке назначения, вытесняя из него всю материю. Скажем, молекулы воздуха. Луис установил, что небольшие твердые предметы тоже отодвигаются в сторону. В случае более крупных тел этот аппарат вместе с вами оказывается рядышком с тем местом, куда вы нацелились. Здесь, наверное, происходит взаимное смещение. Действие равно противодействию. Все сходится, сэр Исаак? Но не все так просто. Что если Кастелар допустит грубый просчет, и мы врежемся в стену? Она несомненно рухнет. Во все стороны, словно шрапнель, полетят кирпичи, куски штукатурки, заклепки, болты... Они изрешетят меня. А потом - падение на этой тяжелой машине с высоты в десять или двенадцать футов... - Святой Иаков, - слышу я молитву Кастелара, - не оставь нас... Я чувствую его движения. Бум-с! Мы на месте, зависли в нескольких дюймах над полом. Он сажает машину. Прибыли. Сквозь оконные стекла с улицы проникает неяркий свет. Слезаем. Колени подгибаются. Хочу сделать шаг, но Кастелар, словно клещами, сжимает мою руку. - Ни с места! - приказывает он. - Я просто хочу сделать так, чтобы стало светлее. - Я должен убедиться, что вы делаете именно это, миледи. Он идет за мной. Когда я щелкаю выключателем и яркий свет заливает комнату, он от неожиданности застывает на месте. Его пальцы снова впиваются мне в руку. - О-о! Он отпускает меня и начинает осматриваться. Электрические лампочки он мог видеть на острове Санта-Крус. Но Пуэрто-Айора - бедная деревушка, а в дома персонала станции он вряд ли заглядывал. Нужно попытаться взглянуть на окружающее его глазами. Сложно. Для меня все это привычно. А что видит здесь он, человек из другой эпохи? Машина занимает большую часть ковра. Она загораживает мой стол, тахту, буфет и стеллаж с книгами. Опрокинуты два стула. Дальше - четвертая стена с дверью в прихожую. Слева - ванная комната и кладовка, справа - спальня и стенной шкаф. В самом конце - кухня. Эти двери закрыты. Каморка! И все же я готова поспорить, что в шестнадцатом столетии в таких условиях жили только богатые купцы. - Так много книг? - сразу удивляется он. - Вы же не можете быть духовным лицом. А между тем у меня их, наверное, не больше сотни, включая учебники. А ведь Гутенберг жил до Колумба. - Какие безобразные переплеты! Кажется, это помогло испанцу снова обрести уверенность. Думаю, что в его время книги все еще были редкостью и стоили дорого. И не существовало книг в мягкой обложке. Увидев стопку журналов, он качает головой. Должно быть, эти обложки кажутся ему слишком яркими. - Покажи мне свои комнаты, - не слишком вежливо просит он. Я так и поступаю, стараясь получше объяснить, что к чему. Водопроводные краны и туалеты со сливом он уже видел в Пуэрто-Айоре. - Ах, как хочется принять ванну! - вздыхаю я. Дайте мне возможность встать под горячий душ и надеть чистое белье, дон Луис, и после этого можете оставить себе свой рай! - Пожалуйста, хоть сейчас. Но я должен это видеть, как и все остальное, что вы делаете. - Что? Даже... э-э-э... это? Он смущен, но по-прежнему полон решимости. - Сожалею, миледи. Я отвернусь, но буду стоять рядом, чтобы вы не подстроили какую-нибудь ловушку. Я знаю, что вы отважны и у вас здесь наверняка есть неизвестные мне секреты и приспособления. Ха! Если бы в ящике с нижним бельем у меня был припрятан кольт 45-го калибра! А вместо этого мне приходится убеждать его, что ручной пылесос с вертикальной рукояткой - не пушка. Он заставляет тащить его в гостиную и там демонстрировать. Улыбка смягчает суровое выражение его лица. - Живая уборщица лучше, - замечает он. - Она не воет, как бешеный волк. Оставляем пылесос в гостиной и возвращаемся вниз, в холл. В кухне ему приглянулась газовая плита с автоматическим воспламенителем. Я говорю: - Хочу сэндвич - это еда - и пива. А вам? Теплую воду и полусырое черепашье мясо, как обычно? - Вы предлагаете мне свое гостеприимство? В его голосе звучит удивление. - Назовем это так. Он задумался. - Нет. Благодарю, но у меня не настолько чиста совесть, чтобы разделить с вами хлеб-соль. Смешно, но трогательно. - У вас устаревшие взгляды. Если не ошибаюсь, в ваше время даже Борджиа занимались торговлей. Или это было раньше? В общем, давайте представим, что мы - противники, которые сели за стол переговоров. Он нагибает голову, снимает шлем и пристраивает его на полке. - Миледи, вы - сама доброта. Еда меня хорошенько подкрепит. Да и испанец, наверное, немного подобреет. Когда мне нужно, я умею нравиться. Нужно выведать у него как можно больше. И быть начеку. Если бы не тревога за дядю - черт побери, какое это могло бы быть захватывающее приключение! Он следит за тем, как я управляюсь с кофеваркой. Интересуется холодильником, пугается, когда я с шумом откупориваю банки с пивом. Я отпиваю из одной и передаю ему. - Видите, не отравлено. Садитесь. Он усаживается за стол. Я начинаю возиться с хлебом, сыром и мясом. - Странный напиток, - констатирует он. Конечно, в свое время у них тоже варили пиво, но оно, разумеется, отличалось от нашего. - Если хотите, у меня есть вино. - Нет, не следует затуманивать голову. От пива в Калифорнии даже кот не окосеет. А жаль. - Расскажите побольше о себе, леди Ванда. - Если вы сделаете то же самое, дон Луис. Подаю на стол. Беседуем. Что за жизнь у него была! Он считает, что я живу просто замечательно. Ну, я женщина. По его понятиям, я должна всю себя посвятить воспитанию детей, домашнему хозяйству и молитвам (он забыл о королеве Изабелле, которая правила страной). Испанец меня недооценивает - это хорошо. Во всем нужен правильный подход. Я не привыкла хлопать ресницами и льстить мужчинам. Хотя, если потребуется... могу. Единственный способ избежать превращения свидания в матч по борьбе - не назначать такие свидания дважды. Мне нужен партнер, который считает, что мы равны. Луис ведет себя вполне пристойно. Слово держит, абсолютно вежлив. Ни в чем не уступает, но вежлив. Убийца, расист и фанатик. Человек слова, бесстрашный, готовый умереть за короля или товарища. Мечтает о лаврах Карла Великого. Нежные мимолетные воспоминания о бедной и гордой матери, оставшейся в Испании. Чувство юмора ему чуждо, но он неисправимый романтик. Бросаю взгляд на часы. Скоро полночь. Боже правый, неужели мы так засиделись? - Что вы намерены предпринять, дон Луис? - Добыть ваше современное оружие. Голос ровный. На губах - улыбка. Он видит, что я шокирована. - Вы удивлены, миледи? Что же еще мне может понадобиться? Я не намерен здесь оставаться. Сверху этот мир похож на Врата Рая, но внизу, где тысячи этих машин несутся куда-то с адским грохотом, - внизу он сродни преисподней. Чужой народ, чужой язык, чужие нравы. Повсюду ересь и бесстыдство, ведь так? Извините меня. Я верю, что вы целомудренны, несмотря на вашу одежду. Но разве вы не безбожница? Очевидно, что вы отвергаете заповеди Господа о предназначении женщины. - Он качает головой. - Нет, мне следует вернуться в свой век, в свою страну. Но вернусь я хорошо вооруженный. - Что? - в ужасе переспрашиваю я. Он теребит бороду. - Я уже все обдумал. Повозка, вроде этих ваших, нам вряд ли пригодится, поскольку у нас нет для нее дорог да и топить ее нечем. Больше того, рядом с моим доблестным Флорио - или с трофейной колесницей - она будет выглядеть неуклюже. В то же время ваше огнестрельное оружие, должно быть, намного совершеннее наших мушкетов и пушек, точно так же, как последние превосходят индейские копья и луки. Да, лучше всего было бы получить ваши ружья. - Но у меня нет никакого оружия. И я не могу его раздобыть. - Зато вам известно, как оно выглядит и где хранится. В военных арсеналах, например. В предстоящие дни мне придется о многом вас расспросить. В конце концов, что ж, у меня есть средство пройти незамеченным сквозь все замки и запоры и унести с собой все, что требуется. Верно. У него есть шанс осуществить задуманное. И есть я - в первую очередь как источник информации, а затем - как переводчик. Не представляю, как избежать этого - разве что геройски погибнуть от его руки. Тогда он попытает счастья где-нибудь еще, а дядя Стив исчезнет навсегда. - Как... как вы намерены... использовать это оружие? Он торжественно произносит: - Буду командовать армиями императора и поведу их к победе. Дам отпор туркам. Расправлюсь с лютеранским мятежом на севере, о котором я слышал. Утихомирю французов и англичан. Совершу последний Крестовый поход. - Переводит дыхание. - Но прежде всего я должен закрепить завоевание Нового Света и добиться высокого положения. Дело не в том, что я более других жажду славы. Сам Господь избрал меня для этой миссии. Пытаюсь представить, какой хаос воцарится в мире, если ему удастся реализовать хотя бы одну из его идей. - Но тогда все, что нас сейчас окружает, - все это исчезнет навсегда. И я, я тоже исчезну! Конкистадор осеняет себя крестным знамением. - На все воля Господа. Если вы станете верно мне служить, я возьму вас с собой. Вы ни в чем не будете нуждаться. Ну-ну, райская жизнь испанской женщины шестнадцатого века! Если я вообще появлюсь на свет. Ведь родителей моих не будет, верно? Я ничего не понимаю. Просто убеждена, что Луис жонглирует силами, представить масштаб которых не дано ни ему, ни мне - вообще никому, кроме, быть может, этой Стражи Времени. Конкистадор - словно ребенок, играющий на снежном склоне, который в любой момент может обрушиться лавиной. Стража Времени! Встреча с человеком по имени Эверард в прошлом году. Почему он интересовался дядей Стивом? Потому что Стивен Тамберли на самом деле работал не для научного фонда. Он работал на Стражу Времени. Одна из задач патрульных - предотвращение катастроф. Эверард оставил мне свою визитную карточку. На ней - номер его телефона. Куда же я ее сунула? Сегодняшней ночью от нее зависит судьба всего мира. - Мне хотелось бы узнать, что произошло в Перу после того, как я... покинул эту страну, - говорит Луис. - А затем я решу, как поправить случившееся. Расскажите мне все. Дрожь. Стряхнуть с себя ощущение кошмара. Придумать, что делать. - Я не могу ответить. Откуда мне знать? Это случилось более четырехсот лет назад. Призрак из канувшего в небытие прошлого - смуглый, мускулистый, потный - сидит напротив меня. Между нами - грязные тарелки, кофейные чашки и банки из-под пива. Внезапно меня осеняет. Не повышать голос. Не поднимать глаз. Сдерживаться. - У нас, конечно, есть книги по истории. И библиотеки, которые доступны для всех. Я пойду и выясню. Короткий смешок. - Вы храбры, миледи. Поэтому я не позволю вам покинуть эти комнаты. Я не спущу с вас глаз и буду следить за каждым вашим шагом. Если мне потребуется осмотреть окрестности, поспать или еще что-нибудь - я вернусь в то же самое мгновение, когда отбыл. Не заходите на середину комнаты. Представляю: машина времени появляется в том же месте, где нахожусь я. Б-у-у-у-м! Нет, вероятнее всего, она сместится на несколько дюймов в сторону, а меня отшвырнет к стене. Может и кости переломать. - Ну, тогда я м-м-могу побеседовать с кем-нибудь из специалистов по истории. У нас есть... приспособления... с помощью которых мы передаем речь на расстояние, через многие мили. Одно такое находится у меня в большой комнате. - А как я догадаюсь, с кем вы беседуете и что говорите на своем английском? Говорю раз и навсегда: вы не притронетесь к этой машине. Он понятия не имеет, как выглядит телефон, но я не могу воспользоваться своим аппаратом: он тут же догадается. Враждебность исчезает. Он говорит вполне искренне: - Умоляю вас, миледи! Поймите, я не замышляю ничего дурного. Просто выполняю свой долг. Речь идет о моих друзьях, о моей стране, о моей церкви. Достанет у вас мудрости - или сочувствия - принять это? Я знаю, что вы образованны. Может, нужная книга есть у вас дома? Запомните, что бы ни случилось, я не отступлюсь от своей священной миссии. От вас зависит, чтобы при этом не пострадали люди, которых вы любите. Возбуждение проходит, и вместе с ним улетучивается надежда. Я устала. Болит каждая клеточка тела. Придется идти на компромисс. Может, после этого он даст мне поспать. Какие бы кошмары мне ни приснились, они не могут быть ужаснее действительности. Энциклопедия. Несколько лет назад ее подарила мне сестра Сузи на день рождения. Если Испания завоюет Европу, Ближний Восток и обе Америки, Сузи обречена. Внезапно меня словно током пронзает. Вспомнила! Визитку Эверарда я сунула в верхний левый ящик письменного стола, где у меня лежат всякие бумажки. Телефон находится как раз над ним, рядом с пишущей машинкой. - Сеньорита, вы дрожите. - Разве нет причин? - Я встаю. - Пошли. - Чувство изнеможения внезапно оставляет меня, его словно ветром сдуло. - У меня действительно есть одна или две книги с нужными сведениями. Он не отступает от меня ни на шаг. Преследует, как тень. Вот и стол. - Стойте! Что вам нужно в ящике? Я никогда не умела лгать. Отворачиваюсь и говорю дрожащим голосом (это все, на что я способна): - Взгляните, сколько здесь книг. Мне нужно посмотреть свои записи, чтобы выяснить, где находятся интересующие вас хроники. Видите? Я не прячу здесь аркебузу. С силой открываю ящик, но он хватает меня за запястье. Стою спокойно. Пусть пороется, отведет душу. Визитка проскакивает у него между пальцами вместе с другими мелочами. На мгновение замирает сердце. - Извините, миледи. Не давайте поводов для подозрений, и тогда мне не придется прибегать к силе. Переворачиваю визитку лицевой стороной кверху. Пусть кажется, будто это случайно. Снова читаю: Мэнсон Эверард, центр Манхэттена, номер телефона... номер телефона. Запомнить накрепко. Копаюсь вокруг. Что я могу выдать за библиотечный каталог? А, мою автомобильную страховку! Мне нужно было взглянуть на нее после того столкновения, несколько месяцев назад, - нет, в прошлом месяце, в апреле, - и я так и не собралась положить ее обратно в сейф. - Ага, вот он. Прекрасно, теперь я знаю, как позвать на помощь. Но сделать это нет возможности. Будь внимательна. Протискиваюсь к стеллажу мимо машины. Луис тяжело ступает следом. Том от "Пан" до "Полька". Беру его в руки и листаю. Испанец заглядывает через плечо. Узнает Перу и непроизвольно вскрикивает. Он грамотен. Хотя и не знает английского. Перевожу. Раннее средневековье. Экспедиция Писарро в Тумбес, столкнувшаяся с неожиданными трудностями, и его возвращение в Испанию в поисках поддержки. - Да-да, я слышал, очень часто слышал... В Панаму в 1530 году, в Тумбес - в 1531... - Я был с ним... Сражения. Небольшой отряд совершает героический переход через горы. Победоносно вступает в Кахамарку, захватывает Верховного инку, индейцы собирают выкуп. - А потом, потом? Смертный приговор Атауальпе. - Какая жестокость! Но нет сомнений в том, что у моего капитана просто не было иного выхода. Марш на Куско. Экспедиция Альмагро в Чили. Писарро основывает Лиму. Манко, марионеточный инка, бежит из стана испанцев и поднимает восстание против захватчиков. Куско находится в осаде с начала февраля 1536 года. Альмагро возвращается и освобождает город от осады в апреле 1537 года. Тем временем обе стороны демонстрируют по всей стране свою отчаянную доблесть. После победы испанцев, доставшейся им огромной ценой, индейцы все еще ведут партизанскую войну, а братья Писарро разрывают отношения с Альмагро. В 1538 году происходит ожесточенная битва. Альмагро терпит поражение, его казнят. Сын Альмагро от индианки и его друзья клянутся отомстить и организуют заговор. 26 июня 1541 года они убивают Франциско Писарро в Лиме. - Нет! Клянусь телом Спасителя, этому не бывать! Карл Пятый присылает в Лиму нового губернатора. Тот восстанавливает законную власть, разгоняет группировку Альмагро и отрубает голову молодому заговорщику. - Ужасно, ужасно. Христианин против христианина. Нет, как только начались раздоры, нужно было поставить во главе войска сильного человека. Луис вытаскивает из ножен шпагу. Что за черт? В испуге я роняю энциклопедию и отступаю мимо машины к столу. Конкистадор вдруг падает на колени. Берет шпагу за лезвие и поднимает ее, словно крест. По его обветренному лицу текут слезы, исчезая в густой бороде. - Всемогущий Господь, пресвятая Богородица... - всхлипывает Кастелар. - Не оставьте своего верного слугу! Неужели мне повезло? Размышлять некогда. Хватаю пылесос. Высоко поднимаю его над головой. Испанец, стоя на коленях, оборачивается на шум и пытается вскочить. Дубинка из пылесоса плохая. Перегибаюсь через проклятую машину и обрушиваю пылесос на непокрытую голову Кастелара, вкладывая в удар всю свою силу. Конкистадор валится на ковер. Хлещет кровь цвета красного неона. На голове рваная рана. Удалось оглушить? Не останавливайся, проверять некогда. Пылесос придавил испанца. Прыгаю к телефону. Номер? Не ошибиться бы. Торопливо нажимаю на кнопки. Луис издает стон. Поднимается на четвереньки. Последняя цифра... Гудок. Гудок. Гудок. Луис хватается за книжную полку, пытается подняться. В трубке - знакомый голос. - Здравствуйте. Говорит автоответчик Мэнса Эверарда. О боже, нет! Луис трясет головой, вытирает кровь, заливающую ему глаза. Он весь перепачкан, кровь капает, ее невозможно много, она невозможно яркая. - Сожалею, что не могу ответить вам лично. Получив вашу информацию, я постараюсь как можно скорее связаться с вами... Луис уже стоит, тяжело привалясь к стене, руки его безвольно висят. - Так, - бормочет он, испепеляя меня взглядом. - Измена. - ...услышав сигнал, можете говорить. Спасибо. Кастелар нагибается, поднимает шпагу, с трудом делает шаг. Другой. Неустойчиво, но неумолимо. Кричу в трубку: - Ванда Тамберли. Пало-Альто. Путешественник во времени. - Какое число, какое сегодня, черт побери, число? - Пятница, вечер накануне Дня Поминовения. На помощь! Острие шпаги упирается мне в горло. - Бросьте эту штуку, - рычит конкистадор. Я повинуюсь. Он припирает меня к столу. - За это вас следует убить. Возможно, я так и сделаю. Или он забудет о своих колебаниях относительно моей чести и... По крайней мере, я дала знать Эверарду. Верно? В-у-у-у-ш! Под потолком возникает еще одна машина времени. Сидящие на ней люди пригнулись, чтобы не задеть головами потолок. Луис вскрикивает. Пятится назад, взбирается на водительское место своего аппарата. Шпагу из руки не выпускает. Другой включает управление. В руке Эверарда появляется пистолет, но в последний момент что-то его задерживает. И вот в-у-у-у-ш! - Луис исчезает. Эверард сажает свою машину. Окружающее видится мне все ярче и отчетливее, затем вмиг исчезает. Прежде я никогда не теряла сознание. Если бы я могла просто посидеть минутку спокойно... 23 мая 1987 года Ванда появилась в холле в голубом халатике, накинутом поверх пижамы. Плотно облегающий ее подвижную фигуру, он гармонировал с голубизной глаз. Проникающие в окно лучи закатного солнца золотили ее волосы. - Ох, уже день, - пробормотала девушка, моргая. - Сколько же я проспала? При ее появлении Эверард поднялся с тахты, закрывая книгу. - Почти четырнадцать часов, кажется, - сказала он. - Вам нужно было отдохнуть. С возвращением. Она огляделась. В комнате не было ни темпороллера, ни следов крови. - После того как моя помощница уложила вас в постель, мы с ней тут немного прибрались, - пояснил Эверард. - Она уже ушла. Лишний человек здесь ни к чему. Хотя, конечно, охранник на всякий случай не помешает. Лучше заранее все проверить и убедиться, что везде полный порядок. Не дело, если бы та, более ранняя Ванда вернулась и обнаружила следы побоища. Она же их не обнаружила, так? Ванда вздохнула: - Ни малейшего намека. - Нам приходится предупреждать подобные парадоксы. Ситуация и так достаточно запутанная. "И опасная, - прибавил он мысленно. - Реальная смертельная опасность. Нужно приободрить Ванду". - Послушайте, готов спорить, что вы голодны. Ему нравилось, как она смеется. - Могу съесть слона с жареным картофелем и яблочный пирог в придачу. - Я взял на себя смелость загрузить в холодильник кое-что из съестного и тоже не прочь подкрепиться. Если вы не возражаете, я к вам присоединюсь. - Возражаю? Попробуйте отказаться! Усадив ее на кухне, Эверард принялся накрывать на стол. - Будучи большим специалистом в кулинарии, я рекомендую бифштекс и салат. После такой передряги вам надо подкрепиться. Многие на вашем месте просто спасовали бы... - Спасибо. Некоторое время слышно было только, как Эверард возится у плиты. Немного погодя Ванда пристально взглянула на него и спросила: - Вы из Стражи Времени, верно? - Что? - Эверард оглянулся. - Да. Только по-английски мы называемся Патрулем Времени. - Он сделал паузу. - Посторонним не положено знать о существовании темпоральных путешествий. И без специального разрешения мы не можем никому об этом рассказать. Делается это только в тех случаях, когда позволяют обстоятельства. Очевидно, что в данном случае они позволяют. Ведь вы уже путешествовали и все знаете. С другой стороны, я имею право принимать подобные решения самостоятельно. Так что буду с вами откровенен, мисс Тамберли. - Прекрасно. Как вы меня нашли? Я пришла в отчаяние, услышав автоответчик. - Вы впервые в такой ситуации. Но все очень просто. Прокрутив ваше послание, мы тут же вскочили на роллер и вылетели. Прибыв на место в нужный момент, зависли с наружной стороны здания. Увидев через окно, как этот человек вам угрожает, мы тут же прыгнули внутрь. К сожалению, второпях я не успел выстрелить в испанца, и он скрылся. - А почему вы не прибыли еще раньше? - Чтобы избавить вас от нескольких неприятных часов? Извините. Потом я расскажу вам об опасностях, связанных с преднамеренным изменением прошлого. Ванда нахмурилась. - Я уже кое-что об этом знаю. - Вполне возможно. Но давайте обсудим это потом, когда вы отдохнете. Вам потребуется несколько дней, чтобы избавиться от последствий этого потрясения. Она вскинула голову. - Спасибо, но в этом нет необходимости. Я жива-здорова, к тому же голодна и сгораю от любопытства. Кроме того, мой дядя... Нет, в самом деле, пожалуйста, мне бы не хотелось ждать. - О, да вы крепкий орешек. Ладно. Но для начала расскажите о ваших приключениях. Не спешите. Я буду часто перебивать вас вопросами. Патрулю нужно знать абсолютно все. Вы и сами не представляете, насколько это важно. - Для всего мира? - Ванда поежилась, сглотнула, стиснула пальцами край стола и принялась рассказывать. К середине трапезы Эверард выяснил все интересовавшие его подробности. - Да, плохо дело, - озабоченно сказал он. - Но, мисс Тамберли, все было бы намного хуже, не прояви вы столько мужества и сообразительности. Она вспыхнула. - Зовите меня Вандой, пожалуйста. Он сухо улыбнулся. - Хорошо, а вы меня - Мэнсом. Я вырос в средней американской семье двадцатых-тридцатых годов этого века. Так что у меня сохранились привычки того времени. Но если вы предпочитаете обращаться просто по имени, я не возражаю. Она окинула его пристальным взглядом. - В вас до сих пор жив этот вежливый провинциал, верно? Странствуя по историческим эпохам, вы упустили из виду перемены в обществе у себя на родине. "Умна, - подумал он. - К тому же красива и отнюдь не неженка". В глазах девушки мелькнула тревога. - А что с моим дядей? Эверард вздрогнул. - Извините, я задумался. Испанец сказал вам, что бросил Стива Тамберли на том же континенте, но в далеком прошлом. И все. Ни точного места, ни даты. - Но ведь у вас есть... время, чтобы организовать поиски. Он покачал головой. - Не все так просто. На поиски может уйти несколько тысяч человеко-лет. Мы не можем себе этого позволить. Патруль слишком рассредоточен. Агентов едва хватает для выполнения наших прямых обязанностей и устранения последствий различных ЧП, вроде нынешнего. Понимаете, этот запас человеко-лет не столь уж велик: патрульные - обычные люди, рано или поздно они стареют и умирают. Здесь же события вышли из-под контроля. Нам придется мобилизовать все ресурсы, чтобы вернуть историю в прежнее русло. Если, конечно, нам это удастся. - А может Луис отправиться за дядей обратно? - Вполне. Но мне кажется, он не станет этого делать. У конкистадора сейчас есть дела и поважнее. Ему нужно где-то спрятаться, пока не заживут раны, а потом... - Эверард отвел взгляд. - Сильный, быстрый, беспощадный, отчаянный человек, вдобавок с машиной времени. Он способен появиться где угодно, в любой эпохе. От него можно ждать любых неприятностей. - Дядя Стив... - Он и сам в состоянии выпутаться. Не знаю как, но если он жив, то непременно будет действовать. А энергии и находчивости ему не занимать. Теперь я понимаю, почему среди всех своих родственников он выбрал именно вас. Ванда смахнула слезу. - Черт возьми, я не стану хныкать! Какой-нибудь след должен обнаружиться. А пока... м-мой бифштекс остывает. И она с жадностью набросилась на еду. Эверард последовал ее примеру. Внезапно он почувствовал, что наступившее молчание больше не тяготит его: атмосфера на кухне стала дружеской. Немного погодя Ванда негромко попросила: - Расскажите мне, пожалуйста, обо всем. - Хорошо, - согласился патрульный. - Но лишь в общих чертах. ...Несколько часов спустя Ванда сидела на тахте с широко раскрытыми глазами, а Эверард расхаживал по комнате, время от времени ударяя кулаком в ладонь. - Все мы под дамокловым мечом, - заключил он. - Но ситуация не безнадежна. Что бы ни случилось со Стивеном Тамберли, он прожил жизнь не напрасно. Через Кастелара он передал вам два названия: "экзальтационисты" и "Мачу-Пикчу". Вряд ли Кастелар рассказал бы все это сам, не прояви вы такой выдержки и не заставь вы его разговориться. - Этого слишком мало, - возразила она. - Бомба тоже мала, пока не взорвется. Когда-нибудь я расскажу вам об экзальтационистах поподробнее, а пока вкратце: это банда отчаянных головорезов из отдаленного будущего. В своей эпохе их объявили вне закона. Захватив несколько машин, они затерялись в пространственно-временной бездне. На моей памяти Патрулю уже несколько раз приходилось устранять последствия их "подвигов", но сами они всегда от нас ускользали. Теперь, благодаря вам, мы знаем, что они были в Мачу-Пикчу. Индейцы не покидали этот город до тех пор, пока испанцы окончательно не сломили их сопротивление. Таким образом, из рассказа Кастелара следует, что экзальтационисты побывали там вскоре после этого. Теперь наши разведчики легко установят точную дату. Наш агент уже сообщил, что за несколько лет до прибытия Писарро при дворе Верховного инки появились какие-то чужаки. Кажется, они пытались, но безуспешно, повлиять на процесс дележа власти, который в итоге привел к гражданской войне, открывшей путь захватчикам под командованием этого капрала. Теперь мне совершенно ясно, что это были экзальтационисты, пытавшиеся изменить ход истории. Неудача их не остановила; они решили предпринять новую попытку - похитить выкуп за Атауальпу. Эта опасная авантюра в случае успеха дала бы им возможность причинить еще больше вреда. - Каким же образом? - шепотом спросила Ванда. - А вот каким: ликвидировать все будущее в целом. Стать верховными владыками - сначала в Америке, а потом, не исключено, - и во всем мире. И тогда не будет ни вас, ни меня, ни Соединенных Штатов, ни данеллиан, ни Патруля Времени... Если, конечно, они не создадут свой собственный Патруль для сохранения ими же искаженной истории. Хотя я не думаю, что они долго продержались бы у власти. Подобный эгоизм почти всегда оборачивается против тех, кто им грешит. Все эти битвы сквозь эпохи, хаотичные изменения истории... Запас прочности у пространственно-временной ткани не так уж велик. Ванда побледнела. - О боже, Мэнс! Патрульный остановился, склонился над девушкой, взял ее за подбородок и, заглянув в глаза, спросил с лукавой усмешкой: - Ну что, теперь вы знаете, каково быть спасителем Вселенной? 15 апреля 1610 года Снаружи космический корабль казался черным (иначе стремительно пролетающая по рассветному и закатному небу звезда неизбежно привлекла бы внимание тех, за кем велось наблюдение), но изнутри его стенки были совершенно прозрачны, и сейчас за ними проплывала величественно раскинувшаяся Земля. Там, внизу, в разрывах белого покрывала облаков проглядывала синева океанов, сменявшаяся пестрым многоцветьем суши. Роллер материализовался в шлюзовом отсеке. На этот раз Эверард не стал задерживаться, чтобы полюбоваться потрясающим зрелищем, как он частенько делал прежде, а сразу же соскочил с машины (гравитаторы обеспечивали на борту нормальную силу тяжести) и поспешил в кабину пилотов. Там его поджидали трое знакомых агентов - все родом из разных столетий. - Похоже, мы засекли нужный момент, - без предисловий начала Умфандума. - Включаю запись. Изображение передали сюда, на флагман, с другого корабля - за Мачу-Пикчу наблюдала целая флотилия разведчиков. Как только Эверард получил извещение, отправленное через пространственно-временные ретрансляторы, он сразу же прибыл на место происшествия. Изображение отставало от действительности на несколько минут. Из-за атмосферных искажений при большом увеличении оно казалось смазанным. И все же, когда Эверард остановил кадр и пригляделся повнимательнее, он различил человека, на голове и теле которого поблескивали металлические доспехи. Он и его спутник только что слезли с темпороллера и стояли теперь на платформе, с которой открывался вид на огромный мертвый город, окруженный со всех сторон горами. Рядом ждали люди в темных одеждах. Эверард кивнул. - Должно быть, тот самый момент, - сказал он. - Мы не знаем точно, когда Кастелар предпримет попытку вырваться на свободу, но думаю, это произойдет в течение ближайших двух-трех часов. Сразу же после этого мы должны напасть на экзальтационистов. "Ни секундой раньше, ведь это еще не произошло. Даже сейчас нам нельзя нарушать порядок событий. Хотя наши враги позволяют себе все, что угодно. Именно поэтому мы должны их уничтожить". Умфандума нахмурилась. - Ловкачи, - сказала она. - Они всегда держат в воздухе машину с приборами обнаружения. Уверена, что они попытаются мгновенно скрыться. - Пожалуй. Но у них слишком мало роллеров, чтобы увезти сразу всех. Им придется делать это в несколько приемов. Или же, что больше похоже на правду, бросить тех, кто, на свою беду, окажется чересчур далеко. Думаю, мы обойдемся небольшими силами. Нужно только получше все организовать. Вслед за этим на корабли начали прибывать боевые темпороллеры с водителями и стрелками. Связь поддерживалась с помощью узконаправленных лучей. Эверард обдумывал план операции и отдавал распоряжения. А потом осталось лишь ждать общего сигнала. Нервы напряглись до предела. Он подумал о Ванде Тамберли, и ему сделалось легче. - Пошел! Эверард вскочил на сиденье роллера. Его стрелок Тецуо Мотонобу уже занял свое место. Пальцы Эверарда коснулись пульта управления... Они висели в лазурной бездне. Вдали вычерчивал круги кондор. Под ними расстилался горный пейзаж, похожий на гигантский лабиринт. Всюду преобладал зеленый цвет, лишь на вершинах поблескивал снег да кое-где чернели ущелья. Вот он, Мачу-Пикчу, мощь, воплощенная в камне. Да, цивилизация, создавшая этот город, добилась бы многого. Но судьба рассудила иначе. Эверарду и на этот раз не удалось полюбоваться величественным зрелищем. В нескольких ярдах от них парил наблюдатель экзальтационистов. В разреженном воздухе, пронизанном солнечными лучами, была видна каждая складка на его костюме. Чужак на мгновение опешил, но тут же схватился за пистолет. Сверкнула молния - это разрядил свой бластер Мотонобу. Охваченный пламенем экзальтационист вывалился из седла и полетел вниз, подобн