на станции Люблино-Дачное нету кружек для воды. Ответ пришел "тридцать три моментально", как говорил Антон Павлович Чехов: "Хозяйственно-материальный отдел не имел запаса кружек с цепочками, а без цепочек кружек оставлять нельзя". Вы заведите цепочки, братцы! "ДС Люблино получил три кружки с цепочками". Ура, ура, ура. Пейте на здоровье. М. "Гудок", 20 августа 1924г. ДОКУМЕНТ-C (Выдержка из объявления) ЛЕТНЯЯ ПЛОЩАДКА КЛУБА ИМЕНИ ДОГАДОВА В ПЯТНИЦУ 22 АВГУСТА Антирелигиозный вечер 1. Доклад. 2. Выступление нашего струнного оркестра. Приходите к 7 часам вечера, так как мало одного неверия, оно должно покоиться на научном фундаменте. Каждый из вас может и должен сделаться (по многим причинам) втрое (!) сильнее. Сила создает энергию и бодрость. Нервы окрепнут. Работоспособность повысится. Все это через физкультуру. Физкультура для всех возрастов не препятствие (?!). Мы постоянно боремся - исход борьбы зависит от наличия физических и психических сил у каждого. Взрослые за физкультуру. Никогда не поздно. КЛУБ ИМЕНИ ТОВ ДОГАДОВА. В воскресенье, 31 августа, снова экскурсия. Кто не был с нами в Будровицах 15 августа, должен об этом пожалеть. Было разумно, хорошо и весело. Справки от 25 августа после 2-х часов в правлении клуба у тов. Дырдова. ФИЗКУЛЬТУРА ЩИТ ОТ СТАРОСТИ Правление. Тираж 200 э560 x x x Ясное дело, что сухие и шаблонные объявления о клубной работе отпугивают от нее членов профсоюза. Но излишек развязности, несомненно, тоже вредит. "Каждый из вас может и должен сделаться (по многим причинам) втрое сильнее. Сила создает энергию и бодрость, нервы окрепнут, работоспособность повысится"... Все это до чрезвычайности напоминает объявления в американских газетах, где каждый за полтора доллара, присланные почтовыми марками, может обрести силу внутри себя. И почему человек, который придет на летнюю площадку клуба, станет именно втрое сильнее, а не вчетверо? Одним словом, товарищи, так составлять объявления нельзя! Развязно и непонятно. М. "Гудок", 23 августа 1924г. РЕ-КА-КА На станции Тюшки Юго-западных дорог в глухой и ненастный вечер 14 октября 1923 года произошло происшествие. Шел мимо Тюшек поезд э 7, и машинист высунулся, чтобы ухватить обруч с путевой. Но ввиду того, что в Тюшках, конечно, тьма полная, машинист ухватил вместо обруча самого помощника начальника станции Тюшки гражданина Пугача и разорвал собственную его гр. Пугача тужурку вдребезги. Когда гр. Пугач прибыл к домашнему очагу, жена ему сказала так: - Спасибо, что хоть штаны в целости принес. Служака! Прошло много месяцев, в течение которых Пугач тосковал по своей тужурке. Однажды весною 1924 г. неизвестный, с которым Пугач поделился своим горем, сказал ему: - Чудак ты! Ты слышал, что такое РЕ-КА-КА? - Нет, - чистосердечно признался Пугач. - У-у, у-у! Это, брат, - штука изумительная. Для разбора всяких дел существует. Ты двинь туда жалобу. Так, мол, и так: при исполнении служебных обязанностей... Проходящего поезда э такой-то машинист вместо обруча пронзил меня, и вот, мол, пожалте десять целковых за тужурку. - Неужели дадут? - усомнился Пугач. - Вот чудак. Обязательно дадут. Нет такого закона, чтобы тужурки рвать. А то сегодня он тебе тужурку, а завтра ухо или руку оборвет. Так нельзя ездить. - Понятное дело - это свинство, а не езда, - согласился Пугач. Подзудил Пугача собеседник настолько, что тот написал жалобу. И ровно 8 месяцев спустя после происшествия получился на свет замечательный акт из Ре-Ка-Ка: "1924 года, мая 8 дня мы, нижеподписавшиеся, составили настоящий акт в том, что Председатель РКК гр. Маркевич сделал обследование во ст. Тюшки по случаю ДСП гр. Пугача от 14 октября прошлого года. Установили, что гр. Пугач к поезду э 7 подавал разрешение на обруче, но ввиду темноты помощник машиниста не пронзил руки в центр обруча, пустил руку мимо и ударь его в грудь и упал на землю. В данное время в конторе ВС обручи имеются в количестве пять штук. Подписи. Председатель РКК Маркевич. ДС (подпись неразборчива). ДСП Пугач". Когда Пугач пришел домой, жена спросила: - Поздравляю тебя, Пугач, с получением десяти целковых. Пугач ответил: - Отстань ты от меня! Никаких десять целковых не дали, а дали акт. - Ну, что же в акте? - Ничего я не понял, что в акте, - ответил Пугач, - и вообще отцепись от меня. С тех пор Пугачу проходу не было. Все поздравляли с получением, так что он в конце концов стал злиться. Корреспондент сочинил по этому поводу блестящие стихи: Коль скоро речь об обручах идет, То дело ДСП решенья подождет. Пока он не найдет по несчастью друзей От количества всех пяти штук обручей А вот порвал ли ДСП тужурку иль не рвал, Об этом акт ни слова не сказал! Разберется об этом деле ДОРПК, Не подумали об этом ни ДС, ни председатель РКК. "Гудок" 5 сентября 1924 г. УВЕРТЮРА ШОПЕНА Неприятный рассказ (по материалам рабкора) - Какой негодяй распустил слух, что наш клуб никуда не годится? - воскликнул завклубом. - Это враги наши говорят, - ответил член правления Колотушкин. - Свиньи, свиньи, - качая головой, заметил заведующий, - вот-с, не угодно ли: приход от платных спектаклей - 248 р. 89 к., а расход - 140 р. 89 к. В остатке, стало быть, 109 рубликов чистейшей пользы. И не будь я заведующий, если я их не употреблю... Тут дверь открылась и вошел заведующий передвижным театром. - Драсте, - сказал он. - братцы, сел я в лужу. Нету у меня денег. Пропал я! Застрелюсь я!.. - Не делай этого, - ужаснулся заведующий, - твоя жизнь нужна родине. Сколько тебе нужно? - 10 рублей, или я отравлюсь цианистым калием. - На, - сказал великодушный заведующий, - только не губи свою душу. И пиши расписку. Завтеатром сел и написал: "Прошу 10 рублей до следующего моего приезда в Себеж". А заведующий написал: "Выдать". - Вы спасли мне жизнь! - воскликнул театральщик и исчез. Засим пришел гражданин Балаболин и спросил: - Веревку от занавеса не дадите ли мне, друзья, на полчасика? - Зачем? - изумились клубные. - Повешусь. Имею долг чести, а платить нечем, - Пиши! Балаболин написал: "Прошу на два дня"... Получил резолюцию Колотушкина и пять рублей и исчез. Пришел Пидорин и написал: "До получения жалования"... Получил 30 рублей и исчез. Пришел Елистратов с запиской от Пидорина, написал: "В счет жалования"... И, получив 20 рублей, исчез. Затем пришел фортепьянный настройщик и сказал: - На вашем фортепьяне, вероятно, ногами играли или жезлами путевыми. Как стерва дребезжит. - Что ты говоришь? - ужаснулись клубники. - Чини его скорей! - 55 рублей будет стоить, - сказал мастер. Написали смету, а в конце приписали: "По окончании ремонта заставить настройщика сыграть увертюру Шопена и на дорогу выпить добрую чарку". Не успел фортепьянщик доиграть Шопена и допить чарку, как открылась дверь и ввалилось сразу несколько: - Нету, нету больше, - закричал заведующий и замахал рукой, - чисто! - Нам и не надо, - гробовым голосом ответили ввалившиеся и добавили: - Мы ревизионная комиссия. Наступило молчание. - Это что? - спросила комиссия. - Расписки, - ответил зав и заплакал. - А это кто? - Фортепьянщик, - рыдая, ответил зав. - Что ж он делает? - Увертюру играет, - всхлипнул зав. - Довольно, - сказала комиссия, - увертюра кончена, и начинается опера. - К-какая? - пискнул зав. - "Клубные безобразники", - ответила комиссия. - Слова Моссельпрома, музыка Корнеева и Горшанина. И при громких рыданиях клубных села писать акт. Эм. "Гудок", 17 сентября 1924г. НЕ СВЫШЕ На станции Бирюлево Ряз.-Ур. Ж. Д. рабочие постановили не допускать торговлю вином и пивом в кооперативе, в котором наблюдается кризис продуктов первой необходимости. Рабкор - Не хочу! - Да ты глянь, какая рябиновая. Крепость не свыше, выпьешь новинку, закусишь, не будешь знать, где ты - на станции или в раю! - Да не хочу я. Не желаю. (Пауза.) - Масло есть? - Нету. Кризис. - Тогда вот что... Сахарного песку отвесь. - На следующей неделе будет... - Крупчатка есть? - Послезавтра получим. - Так что же у вас, чертей, есть? - Ты поосторожней. Тут тебе кооператив. Чертей нету. А, вот, транспорт вин получили. Такие вина, что ахнешь. Государственных подвалов Азербайджанской республики. Автономные виноградники на Воробьевых горах в Москве. Не свыше! Херес, портвейн, мадера, аликанте, шабли типа бордо, мускат, порто-франко порто-рико... э 14... - Что ты меня искушаешь? Фашист! - Я тебя не искушаю. Для твоей же пользы говорю. Попробуй автономного портвейна. Намедни помощник начальника купил 3 бутылки, как крушение дрезины было. - Что ты меня мучаешь?! - Красные, столовые различных номеров. Сухие белые, цинандали, напареули, мукузани, ореанда!.. - Перестань! - Ай-даниль! - Ну, я лучше пойду, ну тебя к Богу. - Постой! Рислинг, русская горькая, померанцевая, пиво мартовское, зубровка, абрау, портер. - Ну дай, дай ты мне... Шут с тобой. Победил ты меня. Дай две бутылки рябиновой... - Пиво полдюжины, завернуть? - Заверни, чтоб ты издох. x x x - Эх! Эх! А дрова-то все осина! - Эх! Не горят без керосина!.. Плачет Дунька у крыльца! Ланца-дрица! Ца, ца!!! - Ха-рош... Где ж ты так набрался? - Аз... Ряби... ряби... би-би. В кипи-кипиративе... x x x - Граждане! Заявляю вам прямо. Нету больше моих сил. Плачу, а пью!.. Мукузани... Единственное средство - закрыть осиное гнездо! - Осиное! - Осиное гнездо с бутылками. Сахару нету, а почему в противовес: московская малага есть? Позвольте вам сделать запрос: заместо подсолнечного предлагают цинандали не свыше 1 р. 60 коп. бутылка. - Правильно!! - Прекратить! - В полной мере не допускать! - Я - за! - Секретарь, именем революции. "Гудок", 25 сентября 1924 г ~ ПРОГЛОЧЕННЫЙ ПОЕЗД Рассказ рабочего Если какой-нибудь администратор - ретивый и напористый, то он может так пакость учинить, что ее никакими ковшами не расхлебаешь. Ничего не подозревая, пришли мы в свои муромские мастерские и заметили на стенах объявление, которое гласит: Объявление По распоряжению управления дороги ввиду больших расходов на содержание рабочего поезда Муром - Селиванове по М.-Ниж. ж. д. курсирование последнего в скором времени будет отменено, а потому предлагается всем служащим, мастеровым и рабочим, ездящим на рабочем поезде по М.-Ниж. ж. д., отметиться в списке у табельщика своего цеха, кто останется на службе после отмены рабочего поезда, т. е. будет ежедневно ходить на квартиру в селение пешком или найдет частным образом квартиру в городе, так как предоставление квартир от дороги, за неимением таковых, не представляется возможным. Следует отметиться и тем, кто с прекращением курсирования рабочего поезда Муром - Селиванове вынужден будет уволиться из мастерских. За ТМ Муром Лихонин 14 сентября 24г. Копия верна: делопроиз. (подпись). Что произошло после этого, ни в сказке сказать, ни пером описать: каждый, глядя в даль своей жизни, увидел перспективу: или ночуй на открытом воздухе, или немедленно шаркни ножкой и со службы. Объявление огорошило рабочих настолько, что многие швыряли шапки на землю. Я сам лично, поглядев на закопченные наши корпуса, почувствовал отчаяние и муку и пишу во всеуслышание всей республике: - На каком основании Казанская дорожка гоняет каждый праздник якобы рабочий поезд, населенный женами, прислугами и вообще элементов из Мурома, почти до станции Новашино, причем каждый и всякий лезет в двери поезда бесплатно? И почему Курская, как какой-нибудь хищник, сжигает беспощадно топливо и гоняет бригаду бесцельно, отправляя поезд из Мурома до Селиванова, где паровоз отцепляют и гонят обратно в Муром, а ночью опять этот паровоз мчится за составом рабочего поезда в Селиванове и, наконец, уже утром из Селиванова везет рабочих на работу! Об этом никто ни гугу, а наш рабочий поезд проглотила администрация с необыкновенной легкостью! Пишу и ожидаю защиты от газеты "Гудок". Рассказ рабочего записали Рабкор 68 и М. "Гудок", 16 октября 1924г. ПОД МУХОЙ (Сцена с натуры) На станции N открывали красный уголок. В назначенный час скамьи заполнились железнодорожниками. Приветливо замелькали красные повязки работников. Председатель встал и торжественно объявил: - По случаю открытия Уголка, слово предоставляется оратору Рюмкину. Пожалуйте, Рюмкин, на эстраду. Рюмкин пожаловал странным образом. Он качнулся, выдрался из гущи тел, стоящих у эстрады, взобрался к столу, и при этом все увидели, что галстук у него за левым ухом. Затем он улыбнулся, потом стал серьезен и долго смотрел на электрическую лампу под потолком с таким выражением, точно видел ее впервые. При этом он отдувался, как в сильную жару. - Начинайте, Рюмкин, - сказал председатель удивленным голосом. Рюмкин начал икать. Он прикрыл рот щитком ладони и икнул тихо. Затем бегло проикал 5 раз, и при этом в воздухе запахло пивом. - Кажись, буфет открыли? - шепнул кто-то в первом ряду. - Ваше слово, Рюмкин, - испуганно сказал председатель. - Дара-гие граждане, - сказал диким голосом Рюмкин, подумал и добавил: - А равно и гражданки... женска...ва отдела. Тут он рассмеялся, причем запахло луком. На скамейках невольно засмеялись в ответ. Рюмкин стал мрачен и укоризненно посмотрел на графин с водой. Председатель тревожно позвонил и спросил: - Вы нездоровы, Рюмкин? - Всегда здоров, - ответил Рюмкин и поднял руку, как пионер. В публике засмеялись. - Продолжайте, - бледнея, сказал председатель. - Прадал... жать мне нечего, - заговорил хриплым голосом Рюмкин, - и без продолжения очень... хорошо. Ик! Впрочем... Если вы заставляете... так я скажу... Я все выскажу!!! - вдруг угрожающе выкрикнул он. - По какому поводу вообще собрание? Я вас спрашиваю? Которые тут смеются? Прошу их вытьтить! Гражданин председатель, вы своих обязана... зяби... зана... Гул прошел по рядам, и все стали подниматься. Председатель всплеснул руками. - Рюмкин! - в ужасе воскликнул он, - да вы пьяны? - Как дым! - крикнул кто-то. - Я? - изумленно спросил Рюмкин. Он подумал, повесил голову и молвил: - Ну и пьяный. Так ведь не на ваши напился... - Вывести его! Председатель, красный и сконфуженный, нежно подхватил Рюмкина под руку. - Руки прочь от Китая! - гордо крикнул Рюмкин. Секретарь поспешил на помощь председателю, и Рюмкина стали выводить. - Из союза таких китайцев надо выкидывать! - крикнул кто-то. Собрание бурно обсуждало инцидент. Через 5 минут все успокоились; сконфуженный председатель появился на эстраде и объявил: - Слово предоставляется следующему оратору. "Гудок", 15 ноября 1924 г. ТРИ ВИДА СВИНСТВА "В наших густонаселенных домах отсутствуют какие-либо правила и порядок общежития". (Из газет) 1. БЕЛАЯ ГОРЯЧКА Пять раз сукин сын Гришка на животе, по перилам, с 5-го этажа съезжал в "Красную Баварию" и возвращался с парочкой. Кроме того, достоверно известно: с супругами Болдиными со службы возвратилось 1 1/2 бутылки высшего сорта нежинской рябиновки приготовления Госспирта, его же приготовления нежно-зеленой русской горькой 1 бутылка, 2 портвейна московского разлива. - У Болдиных получка, - сказала Дуська и заперла дверь на ключ. Заперся наглухо квартхоз, пекарь Володя и Павловна, мамаша. Но в 11 часов они заперлись, а ровно в полночь открылись, когда в комнате Болдиных лопнуло первое оконное стекло. Второе лопнуло в двери. Затем последовательно в коридоре появился пестик, окровавленная супруга Болдина, а засим и сам супруг в совершенно разорванной сорочке. Не всякий так может крикнуть "караул", как крикнула супруга Болдина. Словом, мгновенно во всех 8-ми окнах кв. 50, как на царской иллюминации, вспыхнул свет. После "портвейного разлива" прицелиться как следует невозможно, и брошенный пестик, проскочив в одном дюйме над головой квартхоза, прикончил Дуськино трюмо. Осталась лишь ореховая рама. Тут впервые вспыхнуло винтом грозовое слово: - Милиция! - Милиция, - повторили привидения в белье. То не Фелия Литвин с оркестром в 100 человек режет резонанс театра страшными криками "Аиды", нет, то Василий Петрович Болдин режет свою жену: - Милиция! Милиция! 2. ЗАКОННЫМ БРАКОМ Когда молодой человек с усами в штопор проследовал по коридору, единодушно порхнуло восхищенное слово: - Ах, молодец мужчина! Ай да Павловнина Танька! Подцепила жениха! Молодец мужчина за стыдливой Таней, печатницей, последовал прямо в комнату э 2 и мамаше Павловне сказал такие слова: - Я не какой-нибудь супчик, мамаша. Беспартийная личность. Я не то, чтобы поиграть с невинной девушкой и выставить ее коленом. А вас мамаша, будем лелеять. Ходите к обедне, сам за вас буду торговать. Пошатнулась суровая Павловна, и поехал мерзавец Шурка по перилам в Моссельпром за сахарным песком. Обвенчался молодец мужчина в церкви св. Матвея, что на Садовой ул., и видели постным маслом смазанную голову молодца мужчины рядом с головой Тани, украшенной флер-д'оранжем. А через месяц сказал молодец мужчина мамаше Павловне: - И когда вы издохнете, милая мамаша, с вашими обеднями. Тесно от вас. Встала Павловна медленно, причем глаза у нее стали как у старого ужа: - Я издохну? Сам сдохнешь, сынок. Ворюга. Обожрал меня с Танькой. Царица небесная, да ударь же ты его, дьявола, громом! Но не успело ударить громом молодца мужчину. Он медленно встал из-за чайного стола и сказал так: - Это кто же такой "ворюга"? Позвольте узнать, мамаша? Я ворюга? - спросил он, и голос его упал до шепота. - Я ворюга? - прошептал он уже совсем близко, и при этом глаза его задернулись пеленой. - Караул! - ответила Павловна, и легко и гулко взлетело повторное: - Караул! - Милиция! Милиция! Милиция! 3. ИМЕНИНЫ В день святых Веры, Надежды и Любови и матери их Софии (их же память празднуем 17-го, а по советскому стилю назло 30-го сентября) ударила итальянская гармония в квартире э 50, и весь громадный корпус заходил ходуном. А в половине второго ночи знаменитый танцор Пафнутьич решил показать, как некогда он делал рыбку. Он ее сделал, и в нижней квартире доктора Форточкера упала штукатурка с потолка, весом в шесть с половиной пудов. Остался в живых доктор лишь благодаря тому обстоятельству, что в тот момент находился в соседней комнате. Вернулся Форточкер, увидал белый громадный пласт и белую тучу на том месте, где некогда был его письменный стол, и взвыл: - Милиция! Милиция! Милиция! Михаил Булгаков, литератор с женой, бездетный, непьющий, ищет комнату в тихой семье. "Красный перец", э 21,1924 г. Литвин Фелия Васильевна (1861-1936) - знаменитая русская певица, диапазон голоса которой охватывал, по выражению специалистов, две с половиной октавы от нижнего соль до верхнего ре. С легкостью необыкновенной она исполняла Джильду в "Риголетто" и Кармен в одноименной опере Визе, была непревзойденной исполнительницей партий Брунгильды и Изольды, вообще вагнеровского репертуара. Скорее всего, М. А. Булгаков слушал Фелию Литвин и восхищался ее мастерством. СЧАСТЛИВЧИК Выиграл! Выиграл! Вот счастливец... Он всегда выигрывает. Песня Вечером в квартиру железнодорожника Карнаухова на ст. Н. постучали. Супруга Карнаухова, накинув пуховый платок, пошла открывать. - Кто там? - Это я, Дашенька, - ответил за дверью под всхлипывания дождя нежным голосом сам Карнаухов и внезапно заржал, как лошадь. - Напился, ирод? - заговорила Дашенька, гремя болтом. Луч света брызнул на лампочки, и в пелене дождя показалось растерянное и совершенно трезвое лицо Карнаухова, а рядом с ним из мрака вылезла лошадиная морда с бельмом на глазу. Супруга отшатнулась. - Иди, иди, Саврасочка, - плаксивым голосом заговорил Карнаухов и потянул лошадь за повод. Лошадь, гремя копытами, влезла на крыльцо, а оттуда - в сени. - Да ты?! - начала Дашенька и осталась с открытым ртом. - Тпррр-у... Дашенька, ты не ругайся... Но... но... о, сволочь, - робко заговорил Карнаухов, - она ничего - лошадка смирная. Она тут в сенцах постоит!.. Тут Дашенька опомнилась: - Как это так в сенцах? Кобыла в сенцах? Да ты очумел!! - Дашенька, нельзя ее на дворе держать. Сарайчика ведь нету. Она животная нежная. Дождик ее смочит - пропадет кобылка. - И чтоб ты с ней пропал! - воскликнула Дашенька. - Откуда ж ты на мою голову такую гадину привел? Ведь ты глянь, она хромая. - И слепая, Дашенька, - добавил Карнаухов, - вишь, у ей бельмо, как блин. - Да ты что ж, смеешься, - взревела Дашенька. - Сколько ты за нее заплатил? И на какого тебе лешего лошадь, несчастный!.. - Полтинник, Дашенька. Пятьдесят копеек всего. - Полтинник? Да я б два фунта сахара купила... - Дашенька, верь совести, на дамские ботинки целился. Тебе ж думал подарочек к рождению сделать. - Какие ботинки, алкоголик? - Я не алкоголик, Дашенька... Лотерея произошла. Я убежать хотел, а начальник депо поймал. Здравствуй, говорит, Карнаухов, разыгрываю я, говорит, Карнаухов, интересные билеты в лотерею - бери билеты. Я говорю - не хочу. А он отвечает таким голосом: а, не хочешь! Ну, как хочешь... Давно я замечаю, что ты, Карнаухов, меня не любишь. Ну, ладно... Вижу, не возьмешь - беда. Ну, говорю, позвольте билетик. А он уверяет - у тебя, говорит, счастливая натура, обязательно ты выиграешь или дамские ботинки 36, или музыкальный ящик, играющий 19 пьес. Стали таскать билеты, всем пустые, а мне э 98 - хлоп - кобыла! Публика хохочет, я убежать хотел, а начальник депо говорит: нет, стой! Это не по закону. Выиграл, так забирай. А куда я ее дену? Стал дарить - никто не берет, публика хохочет. - Вон! - рявкнула Дашенька. - Вон вместе с кобылой, и чтоб духу твоего не пахло дома! - Даш... - Вон! - повторила Дашенька и распахнула двери. - Ну, - тпррруу. Дашенька, ты послушай... Иди, иди, стерва... Кобыла загрохотала копытами. Лампа последний раз сверкнула в дождевые полосы, а затем завеса тумана съела счастливца с его выигрышем. Сквозь шум дождя глухо донеслось: - Но-но... Чтоб ты издохла. "Гудок", 2 декабря 1924г. СОБАЧЬЯ ЖИЗНЬ Уважаемый товарищ редактор! Поместите мой скромный рассказ про японскую собаку-подарок. Обслуживая поезд э 1 Чита - Москва, пришлось мне при ревизии его обнаружить замечательное присутствие собаки в поезде. Именно: из Шанхая до Вены ехала австрийская гражданка, жена австрийского консула, находящегося в Японии, в международном вагоне и занимала в нем два места. Одно место э 10 для себя и другое место э 9 для собачки. Мне пришлось австрийскую гражданку оштрафовать на некоторую сумму за неимение на руках квитанции для собачки. Австрийская гражданка уплатила мне деньги. Но меня очень заинтересовало, что это за такая собачка, которая едет в первом классе, а так как я ни на каком языке, кроме русского, не говорю, то мне пришлось прибегнуть к проводнику. - Спроси, - говорю, - у нее, на какой предмет эта собачка? Проводник поговорил с гражданкой на иностранных языках и отвечает: - Собачка эта особенная, везет ее гражданка в подарок австрийскому министру иностранных дел, и заплатила она за собачку в Японии 1000 рублей золотом. - А спроси, - говорю, - на какого черта министру иностранных дел такая дорогая собака? Он отвечает: - Оказывается, у австрийского министра есть одна японская собачка-мужчина, а, оказывается, везет она ему собачку-даму. - Ага, - говорю. И стал подсчитывать, во что же обошлась невеста-собачка. Тысяча рублей золотом в Японии да билет первого международного класса от Читы до Москвы 187 р. 34 к. Да еще дальше билеты. Кроме того, что собачка кушает? Оказывается: кормят ее на первое - бульон из птицы, на второе - маниэл каше, а на третье блюдо - заграничный шоколад. - Почему, - говорю, - заграничный? Оказывается, собачка заявила, что русского шоколада она жрать не будет! Заинтересовала меня собачка чрезвычайно. Одеяло у нее шелковое, подушка шелковая и, кроме того, есть платьица - несколько штук - и тоже все шелковые. - А сапог она, - спрашиваю, - не носит? - Не, - говорит проводник после иностранного языка, - оказывается, ходит босая. - А если она, - говорю, - простудится по грязи? А проводник мне отвечает: - Глупый ты человек, разве она будет по грязи ходить? Она в автомобиле ездит. - Как, - говорю, - маленький автомобиль собачий? - Да нет, - говорит, - в обыкновенном автомобиле. Хозяйка ее на руках возит. Ну, тут я все узнал, поблагодарил проводника. Говорю: "До свидания". Собачка - никакого на меня внимания. А проводник говорит: "Она пролетариев не любит". x x x Пожалуйста, товарищ редактор, напечатайте мой правдивый рассказ про министерскую собаку, чтоб его прочитали все рабочие на нашем транспорте. Железнодорожник. Письмо железнодорожника списал, ничего не изменяя, Михаил Булгаков "Гудок", 4 декабря 1924г. ЖЕЛАННЫЙ ПЛАТИЛО Американский какаду Поет на ходу. Научное сообщение На рассвете в тумане Мурманска против казарм 435-й версты провыл паровозный свисток. И тотчас в жилище железнодорожника началось смятение. Железнодорожник выскочил из теплой постели и, топоча тапками в пол, завыл, как бесноватый: - Где подштанники?! Марья, где подштанники?.. Ой, жалованье, Марья... Подштанники... Уедут!! - С нами крестная сила! - вопила Марья, прыгая по избе. В люльке заревел ребенок. - Зажигай свет! - стонал железнодорожник. - Ой, Марьюшка, зажигай, сквозь землю подштанники провалились!! - Вот они, вот они, ох, окаянный. За лавку завалились. Ой, батюшки, свистит... Кормилец, ты хоть штаны надень! Штаны надень, простудишься. - Свистит! - орал, как одержимый, железнодорожник, натягивая полосатые кальсоны. - Свистит, проклятый, ой, скорей!! - Штаны... - К чертовой матери... Дверь визгнула, и железнодорожник провалился. Двести саженей он летел в осеннем тумане и поспел. Платежный поезд стоял против казармы и завывал... - Что же ты, брат, в таком виде растерзанном? - благодушно спросил его плательщик. - Что же ты в голобрысом виде бродишь? - Га-га-га! Га-га-га! - дышал железнодорожник, как пес на жаре. - Не до ви..., не до виду мне... Жало... га-га-га... жало... Жалованье давай скорей... - Да, надо поспешать, и то, сейчас тронемся, - ответил артельщик. И начал считать. - Держи червь... пятнадцать, шестнадцать... - Ах ты, елки-палки! - воскликнул железнодорожник в ужасе. - Тронулись, черти! - Ну, ладно, до 441-й версты доедешь, - успокоил его артельщик, - а там слезешь. - Слезешь! - передразнил железнодорожник. - Тебе хорошо говорить, а на чем я обратно поеду? - Ну, променаж сделаешь, - успокоил плательщик, - хотя, верно, в таком легком декольте холодно. На 441-й версте железнодорожник зажал в кулаке бумажки, выкинулся из поезда и дернул обратно на 435-ю версту. Прилетев домой, обрушился на лавку и запел: - Палец приморозил, ах ты, чтоб тебя, возьми и с жалованьем. Марья, давай чаю! - Штаны-то надень... - Постой. Не до штанов. Семнадцать, восемнадцать... сорок копеек. Постой, постой... Касса взаимопомощи... Чтоб тебя разорвало! Ошибся! Не хватает! Вот горе-то, ей-богу! Ровно через полмесяца железнодорожник заявил своей жене: - Марья, штаны возле меня на лавку клади, как свисток услышишь, буди. Убью, если не разбудишь, на месте. Спали тревожно, но никакого свистка не было. Платежный поезд прошел без свистка к 441-й версте. Железнодорожник стоял у окошка и, тыча в него кулаком, ругал по матери и платежный поезд, и плательщика, и того, кто его послал, и туман, и 435-ю версту. Заявил жене: - Ну, он у меня обратно поедет, поймаю, он мне заплатит! Ждал до 23 числа. Пять дней. И через 5 дней прошел обратно платежный поезд без малейшего свистка и остановки. Железнодорожник побагровел, взял огрызок карандаша и написал письмо в "Гудок". "Важно, благородно промелькнул наш желанный платило со скорым поездом. Остается смотреть вдаль, раскинув свои глазные пупыри на плоскогорье небесного свода, и ждать бесконечного предания самих себя обалдению. Заступись за нас!" "Гудок", 10 декабря 1924г. РЕВИЗИЯ (из рабкоровских сцен с натуры) Дверь станционного помещения скрылась и впустила ревизора, а за ревизором ввалилось бледное станционное население. Ревизор, впрочем, произвел не страшное, а скорее приятное впечатление. Он был гладенько выбрит, почему-то пахнул резедой, руки его были сложены на животике, и животик этот колыхался, а левая ножка прихрамывала, как простреленная. Кроме того, он смеялся оригинальным образом - с треском и звоном, как будто внутри у него помещался музыкальный ящик. - Только в управлении Западных таких и делают! - восторженно шепнул один конторщик другому. Начал ревизию ревизор с того, что выпустил свою музыку: - Хе-хе-хе, - а затем заиграл дальше: - А у вас здесь очень мило... Столики, окошечки, бумажки... Э-э-э... это что такое? - Конторские книги, - отрапортовал начальник станции. - Очень, очень красивые. Тяжелые какие. А-а... э... это что такое? Рядом с книгами? Черненькое... кругленькое? - Чернильница, - отрапортовал начальник станции. - Помилуйте, какая же чернильница! Что вы, мой дорогой!.. Которая с бантом? - Это конторщица, - удивленно ответил начальник станции. - Очень, очень мила. Тут ревизор насадил на нос пенсне и через все помещение проследовал непосредственно к конторщице. Левая ножка его при этом запрыгала, как на пружине. - Драсте, товарищ! - Здравствуйте, - ответила конторщица, почему-то густо краснея. - Трудитесь все? Очень, очень хорошо. Пишете? - Пишу, - ответила конторщица замогильным голосом. - Что же вы пишете, милая? - спросил ревизор и изогнулся у стола. - Все, что ни прикажут, - ответила конторщица почтительно. - Э-э-э... Да вы послушная, как я вижу. Это хорошо! А это что такое? - Кавычки, - ответила конторщица. - Какая прелесть! Никогда не видал таких красивых кавычек. Только такой ручной и можно вывести такие прелестные кавычки. Чья это ручка, позвольте узнать? - Казенная, - ответила конторщица, а потом добавила, еще гуще краснея: - А это моя собственная. Не трогайте. - Очень, очень милая ручка. Такой бы ручке да маникюрчик, а она кавычки тут всякие пишет! И глазки. Ваше как имя, товарищ конторщица? - Анна, - ответила конторщица. - Анютины глазки, стало быть! Хе-хе... Ги-ги! - Ги-ги?! - очень удивленно отозвались станционные. - Ну, хорошо, не буду вам мешать. Я вижу, что у вас все в порядке. Тетради... Книги... Очень, очень мило. Ну-с, итак, всего лучшего. Оревуар! - Честь имеем кланяться, - отозвались станционные и, почтительно расступившись, пропустили ревизора. Он торжественно прошел в дверь и отбыл. Когда дверь за ним закрылась, начальник станции развел руками и заявил: т - Сорок пять лет живу на свете и ничего подобного никогда не видел. Вот это ревизор так ревизор! - Легкая личность, - согласились все и разошлись по своим домам. "Гудок", 24 января 1925 г. ПРИКЛЮЧЕНИЯ СТЕНГАЗЕТЫ (ее собственный дневник) Я - стенгазета. Издаюсь на ст. Павлоград Южных жел. дор. Зовут меня "Клевак". Имя, может быть, и не особо красивое, но рабочее. Так меня окрестил мой папаша - профкружок в честь инструмента, которым вытягивают гнилые шпалы из-под пути. * В начале моей жизни (в декабре 1923 года) меня писали на больших листах в пяти экземплярах, причем я висела на всех стенах. * Через некоторое время меня стали писать на трех листах, а потом на одном. Причем мой заголовок нарисовали на доске, а статьи на листах бумаги приклеивали на нее. Из двухнедельной меня сделали постоянной и на старые новости наклеивали новые новости. Жаль только, что вися под постоянным заголовком, я никуда из месткома не выходила. * В одно прекрасное время вместо новостей на мне почему-то появились объявления, и притом в таком количестве, что я совершенно ослепла. Невероятно воняло клеем, и как сквозь сон я слышала, что мой профкружок распался к чертям * Однажды летом 1924 года я слышала разговор, что будто бы меня берется издавать ячейка комсомола. * И точно: однажды утром с меня содрали все бельмы, и я вижу, что передо мной стоит секретарь месткома и внимательно смотрит на меня. Проходили всякие люди и спрашивали: - Чего ты смотришь? Он ответил: - Я хочу раскрасить ее попривлекательнее и поидейнее, но рисовать совершенно не умею. * Тем не менее, не умея рисовать, он нарисовал эскиз идейного содержания, потратил на это дело восемь дней. * Затем он призвал нашего уважаемого маляра-артиста - комика-режиссера - бывшего ремонтного рабочего, а ныне истопника и совершенно безыдейного художника Петрушку и вручил ему деньги и свой эскиз. * Петрушка данный ему эскиз потерял и нарисовал меня по своему собственному эскизу: желтыми буквами по зеленому фону, устроив таким образом надо мной пивную вывеску. Когда я высохла, меня торжественно внесли в местком, и не смотря на то, что я была единогласно признана двухнедельной, в течение пяти месяцев выпустили всего лишь три номера. * Самым лучшим периодом моей жизни был третий номер, который был очень хорошо раскрашен и вывешен не в месткоме, а в культуголке, где рабочие любовались мной. * Затем про меня почему-то забыли, а так как на мне была карикатура, изображающая рабочих, бегущих в ватерклозет, то какой-то шутник изобразил на мне кучки брызжущего человеческого кала, испакостив таким образом всю мою физиономию. * Можете судить сами. * Однажды вечером подошел ко мне секретарь месткома, увидал на мне безобразие и содрал меня, сказав стоящим "ядом комсомольцам: - Надо, ребята, следить за газетой и не подрывать ее авторитета дурацкими рисунками. * Слова его были очень умные. Но так как он, содрав меня, ничего на доску не навесил, то очень скоро меня поперли со стены и поставили в темный коридор. * Где я стою и до сих пор. * Стою и думаю - до каких же пор я буду стоять? Разные люди ходят вокруг меня и говорят, что вся моя редколлегия яростно занимается физкультурой. Кроме этого, в местном кинематографе появились две изумительные по глупости картины: одна - "Месть маркитантки", а другая - "Муж, жена и вопрос". Эти картины проглотили не только все внимание редакторов, но и все их главные средства. * Однако где эти 93 коп. - неизвестно. Боюсь, не слопала бы их маркитантка? * Таким образом, я стою в пыли и паутине. Зарастаю грязью и думаю, что в один прекрасный день вместе с моим пивным заголовком расколют на дрова. С почтением стенгазета "Клевок" Дневник записали совместно рабкор Клевак и фельетонист Булгаков. "Гудок", 5 февраля 1925г. УДАЧНЫЕ И НЕУДАЧНЫЕ РОДЫ 558-го рабкора рассказ Чуден Днепр при тихой погоде, но гораздо чуднее Московская участковая страхкасса М.-Б. Балт. ж. д. Приходит рабочая 2-го околотка пути, чтобы получить пособие после родов за 8 недель. Бюллетень у нее честь честью - подписан врачебно-контрольной комиссией. Взяли бюллетень и сказали: - Придите через полторы недели. Она послушно пришла через полторы недели и получила по 87 коп. за 40 дней. - А скажите, дядя, - спросила рабочая, - сколько дней в 8 неделях? - Разно бывает, и больше и меньше, - ответили ей. И точно: тут же открывается дверь и входит вторая рабочая того же самого околотка и того же разряда по тарифной сетке, которая родила, но на четыре дня удачнее: у нее в 8 неделях вышло 44. Тогда первая подняла бунт: - Объясните - почему?! На что ей ответили страхкассиры: - Мы с вами, дорогая родильница, времени терять не можем. Возвратитесь к воспитанию вашего дитяти. - А я жаловаться буду! - Пожа... пожа... - А куды? - Туды. И показали в окно. Указательным пальцем. Она постояла. Плюнула. И ушла. Михаил Б. "Гудок", 8 февраля 1925 г. РЯД ИЗУМИТЕЛЬНЫХ ПРОЕКТОВ ПОДАРОК ЛУКИЧА Иногда людям нечего бывает делать, хотя бы даже и на транспорте. И вот Лукич сочинил в редакцию "Гудка" письмо: "Хочется многое вам привезти в подарок ко дню 12-го марта, дню самодержавия..." Такое громкое начало крайне всех заинтересовало. "Придумал Лукич подарочек", - подумали все. Что же он придумал? Оказывается, подарить ему нечего, поэтому подарил свой собственный проект.