Стоят красноармейцы, смотрят сурово. - Лиза, не плачь. Не плачь... Лиза... - Воды, воды дайте ей! - Санитара пропустите, товарищи! Мороз. Мороз. Накройтесь, накройтесь, братишки. На дворе лютый мороз. - Батюшки? Откуда ж зайтить-то?! - Нельзя здесь! - Порядочек, граждане! - Только выход. Только выход. - Товарищ дорогой, да ведь миллион стоит на Дмитровке! Не дождусь я, замерзну. Пустите? А? - Не могу, - очередь! Огни из машины на ходу бьют взрывами. Ударят в лицо - погаснет. - Эй! Эгей! Берегись! Машина раздавит. Берегись! Горят огненные часы.  * Михаил Булгаков. Охотники за черепами ---------------------------------------------------------------------------- Собр. соч. в 5 т. Т.2. М.: Худож. лит., 1992. OCR Гуцев В.Н. ---------------------------------------------------------------------------- Начохраны ст Москва М.-Б.-Белорусской дороги гр. Линко издал приказ по охране, которым предписывает каждому охраннику обязательно запротоколить четырех злоумышленников. В случае отсутствия таковых нарушители приказа увольняются. - Ну, мои верные сподвижники, - сказал начальник транспортной охраны ст. Москва-Белорусская, прозванный за свою храбрость Антип Скорохват, - докладайте, что у нас произошло в истекшую ночь? Верные сподвижники побренчали заржавленным оружием и конфузливо скисли. Выступил вперед знаменитый храбрец - помощник Скорохвата: - Так что ничего не произошло... - Как? - загремел Антип. - Опять ничего? Пятая ночь, и ничего! Поч-чему нет злоумышленников? - Сказывают, сознательность одолела, - извиняющимся тоном доложил помощник. - Тэк-с, - заныл зловеще Антип, - одолела! Вагоны с мануфактурой целы? Никакой дьявол не упер вновь отремонтированного паровоза серии Ща? И никто не покушался на кошелек и жизнь начальника славной станции Москва-Белорусская? Дак это же что же. Я, что ли, за них, чертей, воровать буду сам?! Сподвижники тоскливо молчали. - Это, братцы, так нельзя, - продолжал ныть Антип. - Ведь это выходит, что вы даром бремените землю. Какого черта вы лопаете белорусско-балтийский хлеб? Кончится все это тем, что вас всех попрут в шею со службы, а вместе с вами и меня. Огромная такая станция, и никаких происшествий! А ежели начальство спросит: сколько, Антип, ты поймал злоумышленников за истекший месяц? Что я ему покажу? Шиш? Вы думаете, меня за шиш по головке погладят? - Нету их, - тоскливо запел помощник, - откуда же их взять? Не родишь их! - Роди! - взвыл Антип. - Попирая законы природы. Гляди! Посматривай! Идет человек по путям, ты сейчас к нему. Какие у тебя мысли в голове? Ты не смотри, что у него постная рожа и глаза как у педагога. Может, он только и мечтает, как бы пломбу с вагона сковырнуть. Одним словом, вот что: в советском государстве каждая козявка выполняет норму, и чтоб вы выполняли! Чтоб каждый мне по 4 злоумышленника в месяц представил. Как это может быть, я спрашиваю, без происшествий? - А ведь было происшествие ночью-то, - захрипел один из транспортных воинов, - мастера Щукина пес чуть штаны не порвал Хлобуеву, когда мы под вагонами лазили. - Вот! - вскричал предводитель. - Вот! А говорит - нету! А дикие звери на белорусской территории, вверенной нам, это не происшествие? Поймать и убить! Убить на месте. - Кого - мастера или пса? - Мозгами думайте! Пса. И мастера ущемить: покажи мандат на предмет засорения станции хищными зверями. Одним словом - марш!.. --------- У мастера Щукина была счастливая звезда в жизни, и поэтому пуля проскочила у него между коленями. - Что вы, взбесились, окаянные?! - закричал ошалевший Щукин. - Чего же вы божью собачку обстреливаете? - Бей его! Заходи. Штыком его! Убег, проклятый! А ты, борода, покажи мандат, какой ты есть человек. - А ты знаешь, Хлобуев, - засипел, зеленея, Щукин, - допьешься ты до чертей. Ты погляди мне в лицо... . - Нечего мне в лицо глядеть. Достаточно мне твое лицо известно. Показывай удостоверение. - Отлезь от меня, фиолетовый черт. - А-а. Отлезь? Ладно. Бикин, бери его. Пущай покажет основание, по которому находится на путях. - Кара-ул!! - Поори, поори... - Кара!.. - Покричи мне... - Кр... кр... - Покаркай. --------- Вторым засыпался член коллегии защитников Ламца-Дрицер, вернувшийся в дачном поезде из подмосковной станции Гнилые Корешки и избравший кратчайший путь через линию. - Это вопиющее нарушение! - кричал заступник, конвоируемый Антиповым воинством, - я подам заявление в малый Совнарком, а если не поможет, то в большой! - Хучь в громадный, - пыхтели храбрецы, - Совнарком разбойникам не потатчик. - Я разбойник?! - вспыхивал и угасал Дрицер, как свеча. - Ладно, бывают алистократы с портфелями карманы вырезают... --------- ...Третьей - теща начальника станции с лукошком. - Отцы родные! Сыночки! Куда ж вы меня тащите?! --------- ...И четвертой - целая артель временных рабочих полностью. С лопатами, с кирками и твердыми краюхами черного хлеба. Артельный староста, похожий на патриарха, стоял на коленях, ослепленный блеском оружия Антиповой гвардии, и бормотал: - Берите, братцы, все. Лопаты и рубашки. Скидайте штаны, только отпустите христианские душеньки на покаяние. --------- Неизвестно, чем бы кончились Антиповы подвиги, если бы всевидящее начальство не прислало ему телеграмму: "Антипу. Антип! Ты поставлен, чтобы злоумышленников ловить, но ежели их нету, благодари судьбу и сам их не выдумывай! Наш идеал именно в том и заключается, чтобы злоумышленников не было. Стыдись, Антип! Любящее тебя начальство". Получил Антип телеграмму, заплакал и подвиги прекратил. Отчего и наступила на белорусской территории тишь и гладь.  * Михаил Булгаков. Угрызаемый хвост ---------------------------------------------------------------------------- Собр. соч. в 5 т. Т.2. М.: Худож. лит., 1992. OCR Гуцев В.Н. ---------------------------------------------------------------------------- У здания МУУРа стоял хвост. - Охо-хо-хонюшки! Стоишь, стоишь... - И тут хвост. - Что поделаешь? Вы, позвольте узнать, бухгалтер будете? - Нет-с, я кассир. - Арестовываться пришли? - Да как же! - Дело доброе! А на сколько, позвольте узнать, вы изволили засыпаться? - На 300 червончиков. - Пустое дело, молодой человек. Один год. Но принимая во внимание чистосердечное раскаяние, и, кроме того, Октябрь не за горами. Так что в общей сложности просидите три месяца и вернетесь под сень струй. - Неужели? Вы меня прямо успокаиваете. А то я в отчаяние впал. Пошел вчера советоваться к защитнику, - уж он пугал меня, пугал, статья, говорит, такая, что меньше чем двумя годами со строгой не отделаетесь. - Брешут-с они, молодой человек. Поверьте опытности. Позвольте, куда же вы? В очередь? - Граждане, пропустите. Я казенные деньги пристроил! Жжет меня совесть... - Тут каждого, батюшка, жжет, не один вы. - Я, - бубнил бас, - казенную лавку Моссельпрома пропил. - Хват ты. Будешь теперь знать, закопают тебя, раба божия. - Ничего подобного. А если я темный? А неразвитой? А наследственные социальные условия? А? А первая судимость? А алкоголик? - Да какого ж черта тебе, алкоголику, вино препоручили? - Я и сам говорил... - Вам что? - Я, гражданин милицмейстер, терзаемый угрызениями совести... - Позвольте, что ж вы пхаетесь, я тоже терзаемый... - Виноват, я с десяти утра жду арестоваться. - Говорите коротко, фамилию, учреждение и сколько. - Фиолетов я, Миша. Терзаемый угрызениями... - Сколько? - В Махретресте - двести червяков. - Сидорчук, прими гражданина Фиолетова. - Зубную щеточку позвольте с собой взять. - Можете. Вы сколько? - Семь человек. - Семья? - Так точно. - А сколько ж вы взяли? - Деньгами двести, салоп, часы, подсвечники. - Не пойму я, учрежденский салоп? - Зачем. Мы учреждениями не занимаемся. Частное семейство - Штипельмана. - Вы Штипельман? - Да никак нет. - Так при чем тут Штипельман? - При том, что зарезали мы его. Я докладываю: семь человек - жена, пятеро детишек и бабушка. - Сидорчук, Махрушин, примите меры пресечения! - Позвольте, почему ему преимущества? - Граждане, будьте сознательные, убийца он. - Мало ли что убийца. Важное кушанье! Я, может, учреждение подорвал. - Безобразие. Бюрократизм. Мы жаловаться будем.  * Михаил Булгаков. В школе городка III Интернационала ---------------------------------------------------------------------------- Собр. соч. в 5 т. Т.2. М.: Худож. лит., 1992. OCR Гуцев В.Н. ---------------------------------------------------------------------------- Полдень. Перемена. В гулком пустынном зале звенят голоса. - Вол-о-о-дя! Круглоголовый стриженый малый, топая подшитыми валенками, погнался за другим. Нагнал, схватил. - Сто-ой! Две девочки, степенно сторонясь, прошли в коридор. Под мышкой ранец, у другой связка истрепанных книжек. Туго заплетены косички, и вздернуты носы. Прошел преподаватель, щурясь сквозь дешевенькие очки. На преподавателе студенческая тужурка, косоворотка, на ногах тоже неизбежные валенки. - Володька! Володька! И Володьку, к стене спиной - хлоп! Разъяренный Володька полетел за обидчиком. Засверкали Володькины пятки. Володька маленький, а ноги у Володьки как у слоненка, потому что валенки. Сверлит в зале звон. Гулкие коридоры. Полдень. Перемена. В музее тишина, и глухо доносится в светлую комнату Володькин победный вопль. В музее тишина, и стены глядят бесчисленными цветными рисунками. "И-с-т-о-р-и-я р-е-в-о-л-ю-ц-и-и". Печатными крупными буквами. Ниже рядами ученические рисунки. 9 января 1905 года. Толпой идут рабочие. Вон - цветные баррикады. Забастовка. Пестреют стены. Заголовки - "Родной язык". Под заголовком на картинке рыжая лисица. Хвост пушистый, а на морде написана хитрость и умиление. Это та самая лисица, что глядела на сыр во рту глупой вороны. Ниже по улицам слонов водили. И слон серо-фиолетового цвета, одинокий, добродушный, идет мимо булочной с деловым видом, а испуганные прохожие разбегаются. Один зевака тащится за тонким слонячьим хвостом. Известно, что слоны в диковинку у нас. В школе широко принят иллюстративный метод. Слушают ребятишки 1-й ступени крыловские басни и рисуют, рисуют, и стены покрываются цветными пятнами, и вырастает живой настоящий музей. Разложены альбомы, полные детских рисунков, иллюстрирующих классное чтение. Крепостное право. Рисунки, снимки с картин. На противоположной стене - коллекция по естествознанию. Засушенные растения. Эта коллекция - результат экскурсий учеников за Москву. А вон экскурсии по Москве. Старорусские яркие кафтаны. Цветные мазки. Это ребятишки зарисовывали в Кремле. По обществоведению читали им курс, и старшие группы дали ряд диаграмм. Музей полон живым духом. В рисунках - от этих стройных диаграмм до кривых и ярких фигурок людей в праздничных одеждах с изюминками-глазами, - настоящая жизнь. Все это запоминается, останется навсегда. Это не мертвая схоластическая сушь учебы, это настоящее ученье. x x x В зале и коридорах стихло после перемены, и в маленьком классе за черными столами двадцать стриженых и с косичками голов. - Wieviel Bilder sind hier? - Hier sind drei Bilder. Bilder. [Сколько здесь картин? - Здесь три картины (нем.)] Малый шмыгнул носом и опять зачитал: - Хир зинд дрей... - Драй, - поправила учительница, и малыш со вздохом согласился: - Зинд драй... И посмотрел так, чтобы увидеть одновременно и покрытую кляксами страницу, и того, кто вошел. Здесь одна из младших групп занимается по-немецки. А в физическом кабинете, за столами, уставленными приборами, те, что постарше, заняты практическими работами по физике. Стучит метроном, в колбе закипает жидкость, сыплется дробь на весы, и пытливые детские глаза следят за шкалой термометра. В классе самой старшей группы II-и ступени за старенькими партами подростки решают задачу по физике о грузе, погруженном в воду. Преподаватель, пошлепывая валенками, переходит от парты к парте, наклоняется к тетрадкам, к обкусанным карандашам, близоруко щурится... x x x Потом звонок. Опять перемена. Опять вместо тишины высоко взмывающий гул. Из класса, где шел урок одной из старших групп, выходит преподаватель-математик. Студенческая тужурка. Потертые брюки упрятаны в те же неизбежные валенки. - Холодно у вас. - Нет, тепло, - отвечает он, радостно улыбаясь. - То есть как? Я в шубе, а тем не менее... - А бывает гораздо холоднее, - поясняет математик. И действительно, видно, что и ребятишки, и учителя не избалованы теплом. Все они почти в пальто. Но есть и стойкие, привычные люди. И этот человек с лицом типичного студента бодро часами сидит в школе в одной тужурке, постукивает мелом и рисует на доске груз в 5 килограммов или термометр, на котором полных пятнадцать градусов. Настоящий термометр, однако, показывает меньше. И даже гораздо меньше, судя по тому, что все время является желание засунуть руки в рукава. x x x Да, в школе холодно. Школа бедна. Шеф ее, Коминтерн, дал ей немного угля, но вот уголь вышел, и школа выкраивает из своих скудных средств гроши на дрова. И покупает их на частном складе. Школа бедна. Не только топливом. На всем лежит печать скудости. Кабинет физический беден. Приборов так мало, что сколько-нибудь сложных показательных опытов поставить нельзя. Беден естественный кабинет. Доски, парты в классах - все это старенькое, измызганное, потертое, все это давно нужно на слом. Живой дух в школе, но при 10o и самый живой начинает ежиться. x x x Смотришь на преподавательниц, которые суетятся среди малышей. Смотришь на эти выцветшие вязаные кофточки, на штопаные юбки, подшитые валенки и думаешь: "Чем живет вся эта учительская братия?" Этот математик, секретарь Совета, получает 150 миллионов в месяц. - Одеваться не на что, - говорит математик и снисходительно смотрит на свою засаленную университетскую оболочку, - ну, донашиваем старое. - Можно, конечно, прирабатывать частными уроками, - рассказывает учитель, - но на них не хватает времени. Школа берет его слишком много. Днем занятия, а вечером заседания, комиссии, совещания, разработка учебного плана... Мало ли что... Что может быть в результате такой жизни? Бегство бывает. Каждую весну не выдержавшие пачками покидают шатающиеся стулья в классах и идут куда глаза глядят. На конторскую службу. Или стараются попасть в Моно. При слове "Моно" глаза учителя загораются. - О, Моно!.. - Он сияет. - У Моно ставки в три раза больше... "150x3=450", - мысленно перемножаю я. - Там замечательно... - ликует математик, - школы Моссовета бога-а-тые... А наши... - он машет рукой, - наши... - Какие ваши? - Да вот - главсоцвосовские. Все бедные. Трудно. Трудно. Потому и бегут каждую весну. А бегство - школе тяжкая рана. Приходят новые, но преемственность работы теряется, а это очень плохо... x x x Опять кончается перемена. Стихает в коридорах. За партами рядами вырастают стриженые головки. Пора уходить. x x x О положении учителей писали много раз. И сам я читал и пропускал мимо ушей. Но глянцевитые вытертые локти и стоптанные валенки глядят слишком выразительно. Надо принимать меры к тому, чтобы обеспечить хоть самым необходимым учительские кадры, а то они растают, их съест туберкулез, и некому будет в классах школы городка И 1-го Интернационала наполнить знанием стриженые головенки советских ребят.  * Михаил Булгаков. Повестка с государем императором ---------------------------------------------------------------------------- Собр. соч. в 5 т. Т.2. М.: Худож. лит., 1992. OCR Гуцев В.Н. ---------------------------------------------------------------------------- Рабочий Влас Власович Власов получил из Вознесенского почтового отделения повестку на перевод. Влас развернул ее и стал читать вслух, потому что так Власу легче: - Воз-не-сенское пе-о - по-что-ве-о - во-е. Почтовое. От-де - отделение из-ве-ща-а - ща. Извещает. Слышь, Катерина, извещает. Видно, брат деньги прислал. Что на ваше имя получен перевод на 15 рублей в день тезо-именитства... его импера-ра-ра-тор-ско-го... Влас поперхнулся: - величества .. Влас пугливо оглянулся и продолжал вычитывать шепотом: - Государя?! Что такое? Ин-пи-ра-то-ра Ни-ко-лая Александровича. Ошалевший Влас помолчал и от себя добавил: - Крававава, - хоть этого слова в повестке и не было. - Выдача денег производится ежедневно, за исключением дву-двунадесятых праздников и дня рождения ее... императорского величества государыни императрицы Александры Федоровны. Здорово! - воскликнул Влас. - Вот так повесточка. Слышь, Катя, повестку прислали с государем императором! - Все-то тебе мерещится, - ответила Катерина. - Большая сласть твой император, - обиделся Влас, - что он мне мерещиться будет. Впрочем, тебе, как неграмотному человеку, доказательства ни к чему не ведут. - Ну и уйди к грамотным, - ответила нежная супруга. Влас ушел к грамотным в Вознесенское отделение, получил 15 рублей, затем засунул голову в дыру, обтянутую сеткой, и спросил: - А по какой причине государя напечатали на повестке? Очень интересно осведомиться, товарищ? Товарищ в образе женщины с круто завинченной волосяной фигой на голове и бирюзой на указательном пальце ответил так: - Не задерживайте, товарищ, мне некогда с вами. Бланки старые, царского выпуска. - Хорошенькое дело, - загудел Влас в дыру, - в советское время - и такое заблуждение... - Вне очереди залез! - завыли в хвосте. - Каждому надо получать... И Власа за штаны вытащили из окошка. Всю дорогу Влас крутил головой и шептал: - Государю императору. Чрезвычайно скверные слова! А придя домой, вооружился огрызком химического карандаша и старым корешком багажной квитанции, на каковом написал в "Гудок" письмо: "Эн-е - не мешало бы убрать причиндалы отжившего строя, напечатанные на обратной стороне повесток, которые угнетают и раздражают рабочий класс. Влас".  * Михаил Булгаков. Иван Васильевич Наброски из черновой тетради ---------------------------------------------------------------------------- Собрание сочинений в десяти томах. Том 7. М., "Голос", 1999. OCR Бычков М.Н. ---------------------------------------------------------------------------- I Переводчик. Он спрашивает... не понимает... домой ехать... Милославский. А, конечно! Чего ж сидеть-то ему здесь зря! Пущай сегодня же едет с глаз долой. Взять ему место в международном... Тьфу! Чего ты к каждому слову цепляешься? Милославский. Ишь, интурист как быстро разговаривает! Хотя бы на смех одно слово понять... (Послу.) Совершенно с вами согласен. Правильно. Еc. {Yes. - Да. (Англ.).} Посол (говорит). <...> Милославский. И с этим согласен. Боярин. Он говорит, батюшка, как же с... быть. Ведь они его воевали? Они его забрать хотят. Милославский. Ну и об чем разговор? Да пущай забирают! На здоровье. Боярин. Как же это? А? Ведь давеча ты, государь... Милославский. Нет, во главе <...> это отпадает начисто. 2 Бунша. Караул! Милицию! Тимофеев. Боже. Его могут увидеть. Держите его. Не пускайте его. (Исчезает.) Бунша - к телефону Милославский. Ты куда звонить собрался?! Бунша. В милицию. Дежурному по городу... Милославский. Положь трубку, я тебе руки обобью. Не может без милиции прожить ни одной секунды! Тимофеев. Запер его на ключ. Милославский. Ну-с, позвольте поблагодарить вас за научные факты. Бунша. А как же вы хотели Шпака ждать? Вы должны быть свидетелем. Милославский. Свидетелем ни разу в жизни еще не был. Среди свидетелей удивительные сволочи попадаются. Вы ему скажите, что я жду его послезавтра не позже шести вечера. Надо думать, что очередь за газетой. Всего. (У машины.) Чудная машина. (Прикасается к машине, причем из нее исчезает ключ.) Звон. Буншу швыряет в соседнюю комнату. Бунша. Караул! Караул! Милославский. Ой, елки-палки! Тимофеев. Что вы наделали? Вы тронули машину?! Тьма, грохот, Бунша и Милославский исчезают. Свет. Тимофеев (у машины). Ключ! Ключ! Где ключ? Нету! Боже, нету! Понимаю, украл ключ! И их утащило! Что же теперь делать! Этот на чердаке сидит! Что же теперь я буду делать, я вас спрашиваю! Вернуть в комнату его! (Убегает.) Шпак (открывает дверь в переднюю. Хмур). Страшное предчувствие терзает меня с тех пор, как блондинка позвонила мне. Я не вытерпел и вернулся. (Трогает замок.) Батюшки! (Вбегает.) Батюшки! 3 Сцена митрополита. Митрополит. Вострубим, братие, в златокованые трубы, царь и великий князь, яви нам зрак и образ красен! Яко дуб крепится множеством корения, тако град наш твоею державою. Боярин. Не зри на меня, аки волк на ягненка (ягня). Митрополит. Яви нам зрак и образ красен, царь отшедший мира сего, в руцех демонов побывавший паки возвращается к нам! Подай тебе Господи Сампсо- нову силу, Александрову храбрость, Иосифов ум, Соломонову мудрость, кротость Давыдову. Умножи люди во веки на державе твоей, да тя славят вся страна и всяко дыхание человече. Слава Богу ныне и присно и во веки веков... Милославский. Браво! Аминь. Ничего не в силах прибавить к этому блестящему докладу, кроме одною слова - аминь! Митрополит изумлен. Хор (запел). Многая лета! Многая лета! Милославский отдает честь. Митрополит благословляет Буншу. Бунша. Я не могу, будучи секретарем домкома. Милославский. Зарежу... Митрополит благословляет Буншу. (Обнимая митрополита.) Еще раз благодарю вас, батюшка, от имени царя и от своего также. (С груди митрополита исчезает панагия.) И затем предайтесь вашим делам... Вы свободны... Митрополит выходит. Если ты еще раз пискнешь какой-нибудь протест, я тебя оставлю на произвол судьбы и тебя пришибут как котенка... Шум, входит боярин. Чего еще случилось? Боярин. Не вели казнить. Милославский. Не велю, не велю, только говори коротко - чего произошло... Боярин. Ох, поношение... У митрополита панагию... Милославский. Сперли?! Боярин. Сперли... Милославский. Вот что у нас делается! Чтобы была панагия мне сейчас же. Это безобразие! Боярин исчезает. Бунша. Я потрясен. Мои подозрения растут... У посла портрет пропал, у Шпака... Милославский. Что ты хочешь сказать? А? Уж не хочешь ли ты намекнуть, что я присвоил? Дурак! Я если бы и хотел, не могу этого сделать. У меня пальцы так устроены. Снимки с моих пальцев делали в каждом городе и говорят - нет, этот человек украсть не может!.. Боярин. Царица, великий царь, тебя видеть желает... Помолебствовав о твоем здравии и возвращении... Милославский. Проси, проси сюда. 4 (ФИНАЛ) Иоанн (глядя на Буншу). Это что еще? Чур меня! Бунша. Временно! Временно! Тимофеев (Иоанну). Не задерживайтесь!.. К себе! Иоанн. Как же ты смел царское облачение на себя возложить! Милославский. Отец, отец, не волнуйтесь. Все в порядке! Иоанн вбегает в палату, и в то же мгновение в палату врываются опричники во главе с Головой. Опричники. Гойда! Вот он! Бей их! Милославский. Гражданин ученый, закрывайте аппарат! Голова бросается вперед и бердышом разбивает аппарат. Звон и тьма. Свет. Потом возникает комната Тимофеева. Стенка на месте, Милославский. Ну и ну! Тимофеев. Что значит этот наряд? Сознавайтесь, вы стащили ключ? Милославский. Коля! Тимофеев. Я вам не Коля. Милославский. Дорогой ученый, я ничего стащить не могу. Я уже показывал палец, вот царь свидетель. Бунша. Я не царь, отрекаюсь от этого звания. Милославский. Ключ взял по рассеянности, получите. Тимофеев. Теперь я понимаю, какой вы артист. Грозные звонки на парадном. Появляются милиция, Ульяна Андреевна и Шпак. Шпак. Вот они, товарищи начальники! Милиция. Ну да! Вы - царь? Ваше удостоверение личности? Бунша. Был, не отрицаю. Но был под влиянием гнусного опыта инженера Тимофеева. Милославский. Что вы его слушаете, товарищи? Мы с маскараду, с парку культуры мы и отдыху? Бунша снимает с себя одежду. Вот. Пожалуйста. Ульяна Андреевна. Иван Васильевич, ты ли это? Бунша. Я, дорогая Ульяна Андреевна, я. Милославский. А я, товарищи уважаемые солист театров. (Снимает одежду.) Бунша. Вот она, панагия! Вот он, медальон! Товарищи. Он митрополита обокрал и посла шведского. Шпак. Мой костюм. Милиция. Что же вы, гражданин, милицию по телефону дразните? Шпак. Товарищи начальники, в заблуждение ввели! Жулики они! Они же и крадут, они же и царями притворяются! Милиция. Ага. Бунша. Каюсь чистосердечно, товарищи, царствовал. Царствовал, но не более получаса. Ульяна. Не слушайте его, он с ума сошел! Какой он царь! Где ты шлялся? Тимофеев. Выслушайте меня. Да, я сделал опыт. Но разве можно, с такими свиньями чтобы вышло что-нибудь путное? Аппарат мой... Милиция. Вы кончили, гражданин? Тимофеев. Кончил. Милиция. Ну-с, пожалуйте все. Милославский. Ах, ты, чтоб тебе пусто было! Шпак. Попрошу костюм вернуть. Милиция. Пожалуйте в отделение, гражданин, там разберем. Ульяна. Иван Васильевич, что же с тобой сделают? Бунша. Не бойся, Ульяна Андреевна, милиция добрая. С восторгом предаюсь в ее руки. Тимофеев (выходя). Проклятый дом! На сцене только Шпак и милиционер. Шпак. Сейчас, товарищ, сейчас. Дайте только комнату закрою. Вот, товарищ, какие приключения случаются в нашем паршивом жакте! Расскажи мне кто-нибудь - не поверил бы. Но видел собственными глазами. Записка... (читает, бормочет) ...короче, я уезжаю с Якиным в Сочи. Вот, товарищи, еще и сбежала! Милиция. Там разберутся, пожалуйста. Шпак. Иду, иду. Уходят. Тишина. Радио: "Передаем час танцевальной музыки. Оркестр под управлением Сигизмунда Тачкина исполнит падеспань". Занавес Конец 24 сентября 1935 года  * Михаил Булгаков. Иван Васильевич Комедия в трех действиях 2-я редакция Фрагменты (начало и конец пьесы) ---------------------------------------------------------------------------- Собрание сочинений в десяти томах. Том 7. М., "Голос", 1999. OCR Бычков М.Н. ---------------------------------------------------------------------------- ДЕЙСТВИЕ ПЕРВОЕ Московская квартира. Комната Тимофеева, рядом - комната Шпака, запертая на замок. Кроме того, передняя, в которой радиорупор. В комнате Тимофеева беспорядок. Ширмы. Громадных размеров и необычной конструкции аппарат, по-видимому - радиоприемник, Над которым работает Тимофеев. Множество ламп в аппарате, в которых то появляется, то гаснет свет. Волосы у Тимофеева всклокоченные, глаза от бессонницы красные. Он озабочен. Тимофеев жмет кнопки. Слышен приятный певучий звук. Тимофеев. Опять звук той же высоты... Освещение меняется. Свет пропадает в пятой лампе... Почему нет света? Ничего не понимаю. Проверим. (Вычисляет.) А два, а три... угол между направлениями положительных осей... Я ничего не понимаю. Косинус, косинус... Верно! Внезапно в радиорупоре в передней возникает радостный голос, который говорит: "Слушайте продолжение "Псковитянки!" И вслед за тем в радиорупоре грянули колокола и заиграла хриплая музыка,. Мне надоел Иоанн с колоколами! И кроме того, я отвинтил бы голову тому, кто ставит такой приемник. Ведь я же говорил ему, чтобы он снял, что я поправлю! У меня нету времени! (Вбегает в переднюю и выключает радио, и рупор, крякнув, умолкает. Возвращается в комнату.) На чем я остановился?.. Косинус... Да нет, управдом? (Открывает окно, высовывается, кричит.) Ульяна Андреевна? Где ваш драгоценный супруг? Не слышу. Ульяна Андреевна! Ведь я же просил, чтобы он убрал рупор? Не слышу. Чтобы он убрал рупор! Скажите ему, чтобы он потерпел, я ему поставлю приемник! Австралию он будет принимать! Скажите, что он меня замучил со своим Иоанном Грозным! И потом ведь он же хрипит? Да рупор хрипит! У меня нету времени! У меня колокола в голове играют. Не слышу! Ну, ладно. (Закрывает окно.) На чем я остановился?.. Косинус... У меня висок болит... Где же Зина? Чаю бы выпить сейчас. Нет, еще раз попробую. (Жмет кнопки в аппарате, отчего получается дальний певучий звук, и свет в лампах меняется.) Косинус и колокола... (Пишет на бумажке.) Косинус и колокола... и колокола... то есть косинус... (Зевает.) Звенит, хрипит... вот музыкальный управдом... (Поникает и засыпает тут же у аппарата.) Освещение в лампах меняется. Затем свет гаснет. Комната Тимофеева погружается по тьму, и слышен только дальний певучий звук. Освещается передняя. В передней появляется Зинаида Михайловна. (Финал) Милиция выводит всех из квартиры. В ту же минуту гаснет свет в комнате Тимофеева. Радостный голос в рупоре в передней: "Слушайте продолжение "Псковитянки"" И тотчас грянули колокола и заиграла хриплая музыка. Комната Тимофеева освещается. Тимофеев, спавший, завалившись за аппарат, просыпается. Тимофеев. Скорей, скорей, Иван Васильевич... Фу, черт, да я заснул! Боже, какая ерунда приснилась!.. Аппарат-то цел? Цел. Батюшки, меня жена бросила!.. Да нет, это во сне. Слава Богу, во сне. А вдруг... Косинус... черт, надоел мне с колоколами... Передняя освещается. Входит Зинаида. Зинаида. Коля, это я. Тимофеев. Зиночка, ты! Зинаида. Ты так и не ложился? Колька, ты с ума сойдешь, я тебе говорю. Я тебе сейчас дам чаю, и ложись. Нельзя так работать. Тимофеев. Зина, я хотел тебя спросить... видишь ли, я признаю свою вину... я, действительно, так заработался, что обращал мало внимания на тебя в последнее время... косинус... ты понимаешь меня? Зинаида. Ничего не понимаю. Тимофеев. Ты где сейчас была? Зинаида. На репетиции. Тимофеев. Скажи мне, только правду. Ты любишь Якина? Зинаида. Какого Якина? Тимофеев. Не притворяйся. Очень талантлив... ему действительно дадут квартиру?.. Ну, словом, он ваш кинорежиссер. Зинаида. Никакого Якина режиссера нету у нас. Тимофеев. Правда? Зинаида. Правда. Тимофеев. И Молчановского нету? Зинаида. И Молчановского нету. Тимофеев. Ура! Это я пошутил. Зинаида. Я тебе говорю, ты с ума сойдешь. Стук в дверь. Да, да! Вбегает Шпак. Тимофеев. Антон Семенович, мне сейчас приснилось, что вас обокрали. Шпак (залившись слезами). Что приснилось? Меня действительно обокрали! Тимофеев. Как? Шпак. Начисто. Пока был на службе. Патефон, портсигар, костюмы! Батюшки! И телефонный аппарат срезали! Зинаида Михайловна, позвольте позвонить. Батюшки! (Бросается к телефону.) Милицию! Где наш управдом? Зинаида (распахнув окно, кричит). Ульяна Андреевна! Где Иван Васильевич? Шпака обокрали! В радиорупоре сильнее грянула музыка. Конец  * Михаил Булгаков. Банщица Иван ---------------------------------------------------------------------------- Собр. соч. в 5 т. Т.2. М.: Худож. лит., 1992. OCR Гуцев В.Н. ---------------------------------------------------------------------------- В бане на станции Эсино Муромской линии в женский день, пятницу, неизменно присутствует один и тот же банщик дядя Иван, при котором посетительницам бани приходится раздеваться, пользуясь тазами вместо фиговых листков. Неужели нельзя поставить в пятницу в баню одну из женщин, работающих в ремонте! Рабкор ПРЕДИСЛОВИЕ До того неприлично про это писать, что перо опускается. 1. В БАНЕ - Дядь Иван, а дядь Иван! - Што тебе? Мыло, мочалка имеется? - Все имеется, только умоляю тебя, уйди ты к чертям! - Ишь какая прыткая, я уйду, а в это время одежу покрадут. А кто отвечать будет - дядя Иван. Во вторник мужской день был, у начальника станции порцыгар свистнули. А кого крыли? Меня, дядю Ивана! - Дядя Иван! Да хоть отвернись на одну секундочку, дай пробежать! - Ну ладно, беги. Дядя Иван отвернулся к запотевшему окошку предбанника, расправил рыжую бороду веером и забурчал: - Подумаешь, невидаль какая. Чудачка тоже. Удовольствие мне, что ли? Должность у меня уж такая похабная... Должность заставляет. Женская фигура выскочила из простыни и, как Ева по раю, побежала в баню. - Ой, стыдобушка! Дверь в предбанник открылась, выпустила тучу пара, а из тучи вышла мокрая, распаренная старушка, тетушка дорожного мастера. Старушка выжала мочалку и села на диванчик, мигая от удовольствия глазами. - С легким паром, - поздравил ее над ухом сиплый бас. - Спасибо, голубушка. Спас... Ой! С нами крестная сила. Да ты ж мужик?! - Ну и мужик, дак что... Простыня не потребуется? - Казанская божья мать! Уйди ты от меня со своей простыней, охальник! Что ж это у нас в бане делается? - Что вы, тетушка, бушуете, я же здесь был, когда вы пришли! - Да не заметила давеча я! Плохо вижу я, бесстыдник. А теперь гляжу, а у него борода как метла! Манька, дрянь, простыней закройся! - Вот мученье, а не должность, - пробурчал дядя Иван, отходя. - Дядя Иван, выкинься отсюда! - кричали женщины с другой стороны, закрываясь тазами, как щитами от неприятеля. Дядя Иван повернулся в другую сторону, оттуда завыли, дядя Иван бросился в третью сторону, оттуда выгнали. Дядя Иван плюнул и удалился из предбанника, заявив зловеще: - Ежели что покрадут, я снимаю с себя ответственность. 2. В ПИВНОЙ В воскресный день измученный недельной работой дядя Иван сидел за пивом в пивной "Красный Париж" и рассказывал: - Чистое мученье, а не должность. В понедельник топить начинаю, во вторник всякие работники моются, в среду которые с малыми ребятами, в четверг просто рядовые мужчины, в пятницу женский день. Женский день мне самый яд. То есть глаза б мои не смотрели. Набьется баб полные бани, орут, манатки свои разбросают. И, главное, на меня обижаются, а я при чем? Должен я смотреть или нет, если меня приставили к этому делу. Должен! Нет, хуже баб нету народа на свете. Одна, и есть приличная женщина - жена нашего нового служащего Коверкотова. Аккуратная бабочка. Придет, все свернет, разложит, только скажет: "Дядя Иван, провались ты в преисподнюю..." Одно не хорошо: миловидная такая бабочка с лица, а на спине у ней родинка, да ведь до чего безобразная, как летучая мышь прямо, посмотришь, плюнуть хочется... - Чт-о-о-о-о?! Какая такая мышь?.. Ты про кого говоришь, рыжая дрянь? Дядя Иван побледнел, обернулся и увидал служащего Коверкотова. Глаза у Коверкотова сверкали, руки сжимались в кулаки. - Ты где ж мышь видал? Ты что же гадости распространяешь? А? - Какие гадости, - начал было дядя Иван и не успел окончить. Коверкотов пододвинулся к нему вплотную и... 3. В СУДЕ - Гражданин Коверкотов, вы обвиняетесь в том, что 21 марта сего года нанесли оскорбление действием служащему при бане гражданину Ивану. - Гражданин судья, он мою честь опозорил! - Расскажите, каким образом вы опозорили честь гражданина Коверкотова? - Ничего я не позорил... Чистое наказанье. Прошу вас, гражданин судья, уволить меня с должности банщицы. Сил моих больше нет. x x x Судья долго говорил с жаром, прикладывая руки к сердцу, и дело кончил мировой. Через несколько дней дядю Ивана освободили от присутствия в пятницу в женской бане и назначили вместо него женщину из ремонта. Таким образом, на станции вновь наступили ясные времена.  * Михаил Булгаков. Пьяный паровоз ---------------------------------------------------------------------------- Собр. соч. в 5 т. Т.2. М.: Худож. лит., 1992. OCR Гуцев В.Н. ---------------------------------------------------------------------------- Станция... пьет всем коллективом, начиная от стрелочника до ДСП включительно, за малым исключением. Из газеты "Гудок" Скорый поезд подходил" с грозным свистом. При самом входе на стрелку мощный паровоз его вдруг вздрогнул, затем подпрыгнул, потом стал качаться, как бы раздумывая, на какую сторону ему свалиться. Машинист в ужасе визгнул и дал тормоз так, что в первом вагоне в уборной лопнуло стекло, а в ресторане пять пассажиров обварились горячим чаем. Поезд стал. И машинист с искаженным лицом высунулся в окошко. На балкончике стрелочного здания стоял растерзанный человек в одном белье, с багровым лицом. В левой руке у него был зеленый грязный флаг, а в правой бутерброд с копченой колбасой. - Ты что ж, сдурел?! - завопил машинист, размахивая руками. Из всех окон высунулись бледные пассажиры. Человек на балкончике икнул и улыбнулся благодушно. - Прошибся маленько, - ответил он и продолжал: - поставил стрелку, а... потом гляжу... тебя нечистая сила в тупик несет! Я и стал передвигать. Натыкали этих стрелок, шут их знает зачем! Запутаишьсси. Главное, что ежели б я спец был... - Ты пьян, каналья, - сказал машинист, вздрагивая от пережитого страха, - пьян на посту?! Ты ж народ мог погубить!! - Нич...чего мудреного, - согласился человек с колбасой, - главное, что если б я стрелочник был со специальным образованием... А то ведь я портной... - Что ты несешь?! - спросил машинист. - Ничего я не несу, - сказал человек, - кум я стрелочников. На свадьбе был. Сам-то стрелочник не годен стал к употреблению, лежит. А мне супруга ихняя говорит: иди, говорит, Пафнутьич, переставь стрелку скорому поезду... - Это ужас!! Кош-мар!! под суд их!! - кричали пассажиры. - Ну уж и под суд, - вяло сказал человек с колбасой, - главное, если б вы свалились, ну, тогда так... А то ведь пронесло благополучно. Ну, и слава богу!! - Ну, дай только мне до платформы доехать, - сквозь зубы сказал машинист, - там мы тебе такой протокол составим. - Доезжай, доезжай, - хихикнул человек с колбасой, - там, брат, такое происходит..