, будете лежать в постели, во-вторых, я вам порошки дам. - Стоит ли, доктор, - молвил Пузырев, - не тратьте ваших уважаемых лекарств на умирающего слесаря, они пригодятся живым... Плюньте на Пузырева, он уже наполовину в гробу... "Вот убивается парень!" - подумал жалостливый Порошков и накапал Пузыреву валерианки. x x x На круглой язве желудка Пузырев заработал 18 р. 79 к., освобождение от занятий и порошки. Порошки Пузырев выбросил в клозет, а 18 р. 79 к. использовал таким образом: 79 копеек дал Марье на хозяйство, а 18 рублей пропил... - Денег нету опять, дорогая Марья, - говорил Пузырев, - накапай-ка ты мне зубровки в глаза.!.. В тот же день на приеме у доктора Каплина появился Пузырев с завязанными глазами. Двое санитаров вели его под руки, как архиерея. Пузырев рыдал и говорил: - Прощай, прощай, белый свет! Пропали мои глазыньки от занятий у станка... - Черт вас знает! - говорил доктор Каплин, - я такого злого воспаления в жизнь свою не видал. Отчего это у вас? - Это у меня, вероятно, наследственное, дорогой доктор, - заметил рыдающий Пузырев. На воспалении глаз Пузырев сделал чистых 22 рубля и очки в черепаховой оправе. Черепаховую оправу Пузырез продал на толкучке, а 22 рубля распределил таким образом: 2 рубля дал Марье, потом полтора рубля взял обратно, сказавши, что отдаст их вечером, и эти полтора и остальные двадцать пропил. Неизвестно где гениальный Пузырев спер пять порошков кофеину и все эти пять порошков слопал сразу, отчего сердце у него стало прыгать, как лягушка. На носилках Пузырева привезли в амбулаторию к докторше Микстуриной, и докторша ахнула. - У вас такой порок сердца, - говорила Микстурина, только что кончившая университет, - что вас бы в Москву в клинику следовало свезти, там бы вас студенты на части разорвали. Прямо даже обидно, что такой порок даром пропадает! x x x Порочный Пузырев получил 48 р. и ездил на две недели в Кисловодск. 48 рублей он распределил таким образом: 8 рублей дал Марье, а остальные сорок истратил на знакомство с какой-то неизвестной блондинкой, которая попалась ему в поезде возле Минеральных Вод. "...Чем мне теперь заболеть, уж я и ума не приложу, - говорит сам себе Пузырев, - не иначе как придется мне захворать громаднейшим нарывом на ноге". Нарывом Пузырев заболел за 30 копеек. Он пошел и купил на эти 30 копеек скипидару в аптеке. Затем у знакомого бухгалтера он взял напрокат шприц, которым впрыскивают мышьяк, и при помощи этого шприца впрыснул себе скипидар в ногу. Получилась такая штука, что Пузырев даже сам взвыл. "Ну, теперича мы на этом нарыве рублей 50 возьмем у этих оболтусов докторов", - думал Пузырев, ковыляя в больницу. Но произошло несчастье. В больнице сидела комиссия, и во главе нее сидел какой-то мрачный и несимпатичный в золотых очках. - Гм, - сказал несимпатичный и просверлил Пуэырева взглядом сквозь золотые обручи, - нарыв, говоришь? Так... Снимай штаны! Пузырев снял штаны, и не успел оглянуться, как ему вскрыли нарыв. - Гм! - сказал несимпатичный, - так это скипидар у тебя, стало быть, в нарыве? Как же он туда попал, объясни мне, любезный слесарь?.. - Не могу знать, - ответил Пузырев, чувствуя, что под ним разверзается бездна. - А я могу! - сказали несимпатичные золотые очки. - Не погубите, гражданин доктор, - сказал Пузырев и зарыдал неподдельными слезами без всякого воспаления. x x x Но его все-таки погубили. И так ему и надо.  * Михаил Булгаков. Как школа провалилась в преисподнюю Транспортный рассказ Макара Девушкина ---------------------------------------------------------------------------- Собр. соч. в 5 т. Т.2. М.: Худож. лит., 1992. OCR Гуцев В.Н. ---------------------------------------------------------------------------- - Это что! - воскликнул известный московско-белорусско-балтийский железнодорожник Девушкин, сидя в пивной в кругу своих друзей, - а вот у нас на Немчиновском посту было происшествие, так это действительно номер! Девушкин постучал серебряным двугривенным по мраморному столику, и на стук прикатил член профессионального союза работников народного питания в белом фартуке. Добродушная профессиональная улыбка играла на его лице. - Дай нам, милый человек, еще две парочки, - попросил его Макар Девушкин. - Больше чем по парочке не полагается, - ответил нарпитовец с сожалением. - Друг! - прочувственно воскликнул Макар, - мало ли что не полагается, а ты как-нибудь сооруди, - и при этом Макар еще раз постучал двугривенным. Нарпитовец вздохнул, искоса глянул на надпись на стене: "Берущий на чай не достоин быть членом профессионального союза". Еще раз вздохнул, порхнул куда-то и представил две парочки. - Молодец! - воскликнул Макар, приложился к кружке и начал: - Дачу бывшего гражданина Сенет знаете? - Не слыхали, - ответили друзья. - Замечательная дачка. Со всеми неудобствами. Ну-с, забрали, стало быть, эту дачку под школу первой ступени. Главное - местоположение приятное: лесочек, то да се... нужник, понятное дело, имеется. Одним словом, совершенно пригодная дача на 90 персон школьников. Но вот водопровода нету! Вот оказия... - Колодец можно устроить. - Именно - пустое дело. Вот из-за колодца-то все и произошло, и пропала дачка, к свиньям собачьим. Был этот колодец под самым крыльцом, и вот о прошлом годе произошло печальное событие - обвалился сруб... Нуте-с, заведующий школой бьет тревогу по всем инстанциям нашего аппарата. Туда-сюда... Пишет ПЧ-первому: так, мол, и так, - чинить надо. ПЧ посылает материал, рабочих. Специальных колодезников пригнали. Ну, те, разумеется, в два момента срубили новый сруб, положили его на венец, и оставалось им, братцы, доделать чистые пустяки - раз плюнуть. Ан не тут-то было: вместо того чтобы тут же взять и работу закончить, а ее взяли да и оставили до весны. Отлично-с. Весной, как начала земля таять, поползло все в колодец, а колодец 18 саж. глубины! Поехала в колодец земля и весь новый деревянный сруб. И в общем и целом провалилось все это... Получилась, друзья мои, глубокая яма более чем в 3 сажени шириной, и под самой стеной школы. Школьный фундамент подумал-подумал, треснул и полез вслед за срубом в колодец. Дальше - больше: р-раз! - треснула стена. Из школы все, понятное дело, куда глаза глядят. Прошло еще два дня - и до свидания: въехала вся школа в колодец. Приходят добрые люди и видят: стоит в стороне нужник на 90 персон и на воротах вывеска: "Школа первой ступени", и больше ничего - лысое место! Так и прекратилось у нас просвещение на Немчиновском посту Московско-Белорусско-Балтийской железной дороги... За ваше здоровье, товарищи!  * Михаил Булгаков. Путевые заметки. Скорый э 7 Москва-Одесса ---------------------------------------------------------------------------- Собр. соч. в 5 т. Т.2. М.: Худож. лит., 1992. OCR Гуцев В.Н. ---------------------------------------------------------------------------- Отъезд Новый Брянский вокзал грандиозен и чист. Человеку, не ездившему никуда в течение двух лет, все в нем кажется сверхъестественным. Уйма свободного места, блестящие полы, носильщики, кассы, возле которых нет остервеневших, измученных людей, рвущихся куда-то со стоном и руганью. Нет проклятий, липкой и тяжкой ругани, серых страшных мешков, раздавленных ребят, нет шмыгающих таинственных людей, живших похищением чемоданов и узлов в адской сумятице. Словом, совершенно какой-то неописуемый вокзал. Карманников мало, и одеты они все по-европейски. Носильщики, правда, еще хранят загадочный вид, но уже с некоторым оттенком меланхолии. Ведь билет можно купить за день в "Метрополе" (очередь 5 - 6 человек!), а можно и по телефону его заказать. И вам его на дом пришлют. Единственный раз защемило сердце, это когда у дверей, ведущих на перрон, я заметил штук тридцать женщин и мужчин с чайниками, сидевших на чемоданах. Чемоданы, чайники и ребята загибались хвостом в общий зал. Увидев этот хвост, увидев, с каким напряжением и хмурой сосредоточенностью люди на чемоданах глядят на двери и друг на друга, я застыл и побледнел. Боже мой! Неужели же вся эта чистота, простор и спокойствие - обман? Боже мой! Распахнутся двери, взвоют дети, посыпятся стекла, "свистнут" бумажник... Кошмар! Посадка! Кошмар. Проходивший мимо некто в железнодорожной фуражке успокоил меня: - Не сомневайтесь, гражданин. Это они по глупости. Ничего не будет. Места нумерованы. Идите гулять, а за пять минут придите и сядьте в вагон. Сердце мое тотчас наполнилось радостью, и я ушел осматривать вокзал. Минута в минуту - 10 ч. 20 м. мимо состава мелькнула красная фуражка, впереди хрипло свистнул паровоз, исчез застекленный гигантский купол и мимо окон побежали, трубы, вагоны, поздний апрельский снег. В пути Это черт знает что такое! Хуже вокзала. Купе на два места. На диванах явно новые чехлы, на окнах занавески. Проводник пришел, отобрал билет и плацкарту и выдал квитанцию. В дверь постучали. Вежливости неописуемой человек в кожаной тужурке спросил: - Завтракать будете? - О да! Я буду завтракать! А вот гармоник предохранительных между вагонами нет. Из вагона в вагон, через метающиеся в беге площадки, в предпоследний вагон-ресторан. Огромные стекла, пол сплошь закрыт ковром, белые скатерти. Паровое отопление работает, и при входе сразу охватывает истома. Стелется синеватый, слоистый дым над столами, а мимо в широких стеклах бегут перелески, поля с белыми пятнами снега, обнаженные ветви, рощи, опять поля. И опять домой, к себе в вагон, через "жесткие", бывшие третьеклассные вагоны. В купе та же истома, от трубы под окном веет теплом - проводник затопил. Вечером, после второго путешествия в ресторан и возвращений, начинает темнеть. Как будто меньше снегу на полях. Как будто здесь уже теплее. В лампах в купе накаливаются нити, звучат голоса в коридоре. Слышны слова "банкнот", "безбожник". Мелькают пестрые листы журналов, и часто проходит проводник с метелкой, выбрасывает окурки. В ресторан уходят джентльмены в изящных пальто, в остроносых башмаках, в перчатках. Станции пробегают в сумерках. Поезд стоит недолго, несколько минут. И опять, и опять мотает вагоны, сильнее идет тепло от труб. Ночью стихает мягкий вагон, в купе раздеваются, не слышно сонного бормотания о банкноте, валюте, калькуляции, и в тепле и сне уходят сотни верст, Брянск, Конотоп, Бахмач. Утром становится ясно: снегу здесь нет и здесь тепло. В Нежине, вынырнув из-под колес вагона, с таинственным и взбудораженным лицом выскакивает мальчишка. Под мышками у него два бочоночка с солеными огурцами. - Пятнадцать лимонов! - пищит мальчишка. - Давай их сюда! - радостно кричат пассажиры, размахивая деньгами. Но с мальчишкой делается что-то страшное. Лицо его искажается, он проваливается сквозь землю. - Сумасшедший! - недоумевают москвичи. Вслед за мальчишкой выскакивает баба и также в корчах исчезает. Загадка объясняется тотчас же. Мимо вагонов идет непреклонный страж в кавалерийской шинели до пят и раздраженно бормочет: - Вот чертовы бабы! Потом обращается к пассажирам: - Граждане! Не нарушайте правил. Не покупайте у вагона. Вон - лавка! Пассажиры устремляются в погоню за нежинскими огурцами и покупают их без нарушения правил и с нарушением таковых. Около часу дня, с опозданием часа на два, показывается из-за дарницких лесов Днепр, поезд входит на заштопанный после взрывов железнодорожный мост, тянется высоко над мутными волнами, и на том берегу разворачивается в зелени на горах самый красивый город в России - Киев. Под обрывами разбегаются заржавевшие пути. Начинают тянуться бесконечные и побитые в трепке, в войне составы, классные и товарные. Мелькает смутная стертая надпись на паровозе - "Пролетар..."... Пробегает здание и на нем надпись - "Киiв-II".  * Михаил Булгаков. Торговый дом на колесах ---------------------------------------------------------------------------- Собр. соч. в 5 т. Т.2. М.: Худож. лит., 1992. OCR Гуцев В.Н. ---------------------------------------------------------------------------- Молчаливая обычно станция "Мелкие дребезги" Энской советской дороги загудела, как муравейник, в который мальчишка воткнул палку. Железнодорожники кучками собирались у громадного знака вопроса на белой афише. Под вопросом было напечатано: ОНА ЕДЕТ!!! - Кто едет?! - изнывали железнодорожники, громоздясь друг на друга. Кооперативная лавка-вагон!! - отвечала афиша. - Го-го, здорово! - шумели железнодорожники. И на следующий день она приехала. Она оказалась длинным товарным вагоном, испещренным лозунгами, надписями и изречениями: Нигде, кроме как в нашем торговом доме! Сони, Маши и Наташи, летите в лавку нашу! Железнодорожник! Зачем тебе высасываться в лавке частного паука. Когда ты можешь попасть к нам?! - Ги-ги, здорово! - восхищались транспортники. - Паук - это наш Митрофан Иванович. Станционный паук Митрофан Иванович мрачно глядел из своей лавчонки. Транспортная кооперация, путем нормализации, стандартизации и инвентаризации спасет мелиорацию, электрификацию и механизацию. Этот лозунг больше всего понравился стрелочникам. - Понять ни черта нельзя, - говорил рыжебородый Гусев, - но видно, что умная штука. "Каждый, кто докажет документом, что он член, получает скидку в 83 1/2%, - гласил плакат, - все не члены получают такую же!!" В кассе взаимопомощи наступило столпотворение. Транспортники стояли в хвосте и брали заимообразно совзнаками и червонцами. А в полдень облепленная народом кооплавка начала торговать. Три приказчика извивались, кассирша кричала: "Сдачи нет!", и пер станционный народ штурмом. - Три фунтика колбаски позвольте, стосковались по колбаске. У паука Митрофана Ивановича гнилая. - Колбаски-с нет. Вся вышла-с. Могу предложить вместо колбаски омары в маринаде. - Амары? А почем? - Три пятьдесят-с. - Чего три?! - Известно-с - рубля. - Банка?! - Банка-с. - А как же скидка? Я член... - Вижу-с. Со скидкой три пятьдесят, а так они шесть двадцать. - А почему они воняют? - Заграничные-с. - Прошу не напирать! - Ремней в данный момент не имеется, могу предложить взамен патентованные брюкодержатели "Дуплекс" - лондонские с автоматическими пуговицами "Пли". 7 руб. 25 коп. Купившим сразу дюжину дополнительная скидка - 15%. Виноват, гражданин. Он на талию надевается. - Батюшки, лопнул!! - Уплатите в кассу 7р. 25 к. - Ситцу нет, мадемуазель. Есть портьерная ткань лионская, крупными букетами. Незаменима для обивки мебели. - Хи-хи. У нас и небели-то нету. - Жаль-с. Могу предложить стулья "комфорт" складные для пикников... - А вам что, мадам? - Я не мадам, - ошеломленно ответил Гусев, поглаживая бороду. - Пардон, чем могу? - Мне бы ситцу бабе в подарок. - Миль пардон, ситец вышел. Для подарка вашей почтенной супруге могу предложить парижский корсет на шелку с китовым усом. - А где ж у него рукава? - Извиняюсь, рукава не полагаются. Ежели с рукавами, возьмите пижаму. Незаменимая вещь в морских путешествиях. - Нам по морям не путешествовать. Нет уж, позвольте корсетик. Вешица прочная. - Будьте покойны, пулей не прострелишь. Номер размера вашей супруги? - У нас по простоте, не нумерованная, - ответил стыдливо Гусев, - известно, серость... - Пардон, тогда мы на глаз. Рукой обхватить можно? Гусев подумал: - Никак нет. Двумя, ежели у кого руки длинные... - Гм. Это порядочный размер. Супруге вашей диета необходима. Так мы предложим вам э 130, для тучных специально. - Хорошо, - согласился покладистый Гусев. - 11 р. 27 коп... Что кроме? Кроме Гусев купил бритвенное зеркало "жокей-клуб", показывающее с одной стороны человека увеличенным, а с другой стороны уменьшенным. Просил мыла, а предложили русско-швейцарский сыр. Гусев отказался за неимением средств и, подкрепившись у Митрофан Ивановича самогоном, явился к супруге. - Показывай, что купил, пьяница? - спросила Гусева супруга. - Вишь, Маша, выбор в лавке у них заграничный, ни черта нету, - пояснил Гусев, вскрывая сверток, - говорят, тучная ты э 130... - Ах они, охальники! (Супруга всплеснула руками.) Что они, мерили меня, что ли? И ты хорош: про жену такие слова! Она глянула в зеркало и ахнула. Из круглого стекла выглянула великанская физия с обвисшими щеками и волосами толстыми, как нитки. Супруга повернула зеркало другой стороной и увидала самое себя с головой маленькой, как чернильница. - Это я такая? э 130?! - спросила супруга, багровея. - Тучная ты, Ma... - пискнул Гусев, присел, но не успел закрыться. Супруга махнула корсетом и съездила его по уху так, что шелк лопнул и китовый ус вонзился ему в глаз. Через две минуты Гусев, растопырив ноги, сидел у входа в свое жилище и глядел заплывшим глазом в хвост поезду, увозившему кооперативную лавку. Гусев погрозил ей кулаком. Встал и направился к Митрофан Ивановичу.  * Михаил Булгаков. Лестница в рай (С натуры) ---------------------------------------------------------------------------- Собр. соч. в 5 т. Т.2. М.: Худож. лит., 1992. OCR Гуцев В.Н. ---------------------------------------------------------------------------- Лестница, ведущая в библиотеку ст. Москва-Белорусская (1-я Мещанская улица), совершенно обледенела. Тьма полная, рабочие падают и убиваются. Рабкор Рабочий Косин упал удачно. С громом приехал со второго этажа в первый, там повернулся на площадке головой вниз и выехал на улицу. Следом за ним приехала шапка, за шапкой - книжка "Война и мир", сочинение Л. Толстого. Книжка выехала горбом, переплет дыбом, и остановилась рядом с Косиным. - Ну как? - спросили ожидавшие внизу своей очереди. - Штаны порвал, - ответил глухо Косин, - хорошие штаны, жена набрала на Сухаревке, - и ощупал великолепный звездный разрыв на бедре. Затем он поднял произведение Толстого, накрылся шапкой и, прихрамывая, ушел домой. Вторым рискнул Балчугов. - Я тебя осилю, я тебя одолею, - бормотал он, прижимая к груди собрание сочинений Гоголя в одном томе, - я, может, на Карпаты в 15-м году лазил, и то ни слова не сказал. Ранен два раза... За спиной мешок, в руках винтовка, на ногах сапоги, а тут с Гоголем, - с Гоголем да не осилить... Я "Азбуку коммунизма" желаю взять, я... чтоб тебя разорвало!.. я (он терялся в кромешной тьме)... чтоб вам с вашей библиотекой ни дна ни покрышки!.. Он сделал попытку ухватиться за невидимые перила, но те мгновенно ускользнули из рук. Затем ускользнул Гоголь и через мгновение был на улице. - Ох! - пискнул Балчугов, чувствуя, что нечистая сила отрывает его от обледеневших ступенек и тащит куда-то в бездну. - Спа... - начал он и не кончил. Ледяной горб под ногами коварно спихнул Балчугова куда-то, где его встретил железный болт. Балчугов был неудачник, и болт пришелся ему прямо в зубы. - ...Сп... - ахнул Балчугов, падая головой вниз. - ...те!!. - кончил он, уже сидя на снегу. - Ты снегом... - посоветовали ожидающие, глядя, как Балчугов плюет красивой красной кровью. - Не шнегом, - ответил Балчугов шепеляво (щеку его раздувало на глазах), - а колом по голове этого шамого библиотекаря и правление клуба тоже... мордой бы... по этой лешниче... Он пошарил руками по снегу и собрал разлетевшиеся листки "Тараса Бульбы". Затем поднялся, наплевал на снегу красным и ушел домой. - Обменял книжку, - бубнил он, держась за щеку, - вот так обменял, шатается... Тьма поглотила его. - Полезем, что ль, Митя? - робко спросил ожидающий. - Газетку охота почитать. - Ну их к свиньям собачьим, - ответил Митя, - живота решишься, а я женился недавно. У меня жена. Вдова останется. Идем домой! Тьма съела и их.  * Михаил Булгаков. Игра природы ---------------------------------------------------------------------------- Собр. соч. в 5 т. Т.2. М.: Худож. лит., 1992. OCR Гуцев В.Н. ---------------------------------------------------------------------------- А у нас есть железнодорожник с фамилией Врангель. Из письма рабкора Дверь, ведущую в местком станции М., отворил рослый человек с усами, завинченными в штопор. Военная выправка выпирала из человека. Предместком, сидящий за столом, окинул вошедшего взором и подумал: "Экий бравый..." - А вам чего, товарищ? - спросил он. - В союз желаю записаться, - ответил визитер. - Тэк-с... А вы где же работаете? - Да я только что приехал, - пояснил гость, - весовщиком сюды назначили... - Тэк-с. Ваша как фамилия, товарищ? Лицо гостя немного потемнело. - Да, фамилия, конечно... - заговорил он, - фамилия у меня... Врангель. Наступило молчание. Предместком уставился на посетителя, о чем-то подумал и вдруг машинально ощупал документы в левом кармане пиджака. - А имя и, извините, отчество? - спросил он странным голосом. Вошедший горько и глубоко вздохнул и вымолвил: - Да, имя... ну, что имя, ну, Петр Николаевич. Предместком привстал с кресла, потом сел, потом опять привстал, глянул в окно, с окна на портрет Троцкого, с Троцкого на Врангеля, с Врангеля на дверной ключ, с ключа косо на телефон. Потом вытер пот и спросил сипло: - А скудова же вы приехали? Пришелец вздохнул так густо, что у предместкома шевельнулись волосы, и молвил: - Да вы не думайте... Ну, из Крыма... Словно пружина развернулась в предместкома. Он вскочил из-за стола и мгновенно исчез. - Так я и знал! - кисло сказал гость и тяжко сел на стул. Со звоном хлопнул ключ в дверях. Предместком, с глазами, сияющими как звезды, летел через зал III класса, потом через I класс и прямо к заветной двери. На лице у предместкома играли краски. По дороге он вертел руками и глазами, наткнулся на кого-то в форменной куртке и ему взвыл шепотом: - Беги, беги в месткоме дверь покарауль! Чтоб не убег!.. - Кто?! - Врангель! - Сдурел!! Предместком ухватил носильщика за фартук и прошипел: - Беги скорей дверь покарауль!.. - Которую?! - Дурында... Награду получишь!.. Носильщик выпучил глаза и стрельнул куда-то вбок... За ним - второй. Через три минуты у двери месткома бушевала густая толпа. В толпу клином врезался предместкома, потный и бледный, а за ним двое в фуражках с красным верхом и синеватыми околышами. Они бодро пробирались в толпе, и первый звонко покрикивал: - Ничего интересного, граждане! Прошу вас очистить помещение!.. Вам куда? В Киев? Второй звонок был. Попрошу очистить! - Кого поймали, родные? - Кого надо, того и поймали, попрошу пропустить... - Деникина словил месткомщик!.. - Дурында, это Савинков убег... А его залопали у нас! - Я обнаружил по усам, - бормотал Предместком человеку в фуражке, - глянул... Думаю, батюшки, - он! Двери открылись, толпа полезла друг на друга, и в щели мелькнул пришелец... Глянув на входящих, он горько вздохнул, кисло ухмыльнулся и уронил шапку. - Двери закрыть!.. Ваша фамилия? - Да Врангель же... да я ж говорю... - Ага! Форменные фуражки мгновенно овладели телефоном. Через пять минут перед дверьми было чисто от публики, и по очистившемуся пространству проследовал кортеж из семи фуражек. В середине шел, возведя глаза к небу, пришелец и бормотал: - Вот, твоя воля... замучился... В Херсоне водили... В Киеве водили... Вот горе-то... В Совнарком подам, пусть хоть какое хочут название дадут... - Я обнаружил, - бормотал предместком в хвосте, - батюшки, думаю, усы! Ну, у нас это, разумеется, быстро, по-военному: р-раз - на ключ. Усы - самое главное... x x x Ровно через три дня дверь в тот же местком открылась, и вошел тот же бравый. Физиономия у него была мрачная. Предместком встал и вытаращил глаза. - Э... Вы? - Я, - мрачно ответил вошедший и затем молча ткнул бумагу. Предместком прочитал ее, покраснел и заявил. - Кто ж его знал... - забормотал он... - Гм... да, игра природы... Главное, усы у вас, и Петр Николаевич... Вошедший мрачно молчал... - Ну что ж... Стало быть, препятствий не встречается... Да.... Зачислим... Да вот усы сбили меня... Вошедший злобно молчал. x x x Еще через неделю подвыпивший весовщик Карасев подошел к мрачному Врангелю с целью пошутить. - Здравия желаю, ваше превосходительство, - заговорил он, взяв под козырек и подмигнув окружающим. - Ну как изволите поживать? Каково показалось вам при власти Советов и вообще у нас в Ре-Се-Фе-Се-Ре? - Отойди от меня, - мрачно сказал Врангель. - Сердитый вы, господин генерал, - продолжал Карасев, - у-у, сердитый! Боюсь, как бы ты меня не расстрелял. У него это просто, взял пролетария... Врангель размахнулся и ударил Карасева в зубы так, что с того соскочила фуражка. Кругом засмеялись, - Что ж ты бьешься, гадюка перекопская? - сказал дрожащим голосом Карасев. - Я шутю, а ты... Врангель вытащил из кармана бумагу и ткнул ее в нос Карасеву. Бумагу облепили и начали читать: "...Ввиду того, что никакого мне проходу нету в жизни, просю мою роковую фамилию сменить на многоуважаемую фамилию по матери - Иванов..." Сбоку было написано химическим карандашом: "Удовлетворить". - Свинья ты... - заныл Карасев. - Что ж ты мне ударил? - А ты не дражни, - неожиданно сказали в толпе. - Иванов, с тебя магарыч.  * Михаил Булгаков. Горемыка Всеволод История одного безобразия ---------------------------------------------------------------------------- Собр. соч. в 5 т. Т.2. М.: Худож. лит., 1992. OCR Гуцев В.Н. ---------------------------------------------------------------------------- I БИОГРАФИЯ ВСЕВОЛОДА Отчим Всеволода - красноармеец командного состава. Поэтому ездил пять с половиной лет Всеволод из одного города Союза в другой вслед за отчимом, в зависимости от того, куда отчима посылали. Однако Всеволод был хитрый, как муха, и во время путешествий цеплялся то за одно, то за другое учебное заведение. Таким образом, сумел Всеволод выучиться в одесской школе судовых машинистов, затем в школе морского транспорта в г. Баку и даже в образцовой профтехнической школе в г. Киеве. Помимо этого, не последний человек был Всеволод и в слесарно-механическом ремесле (вследствие трехлетнего стажа в школьных мастерских). Всеволод был любознателен, как Ломоносов, и смел, как Колумб. Поэтому Всеволод явился к отчиму и заявил: - Дорогой отчим командного состава, я поступаю в политехникум путей сообщения в городе Ростове-на-Дону. - Шпарь! - ответил отчим. II ЧТО ПРОИЗОШЛО Местком отчима написал учку про Всеволода: "Так и так. Всеволод учиться желает". Учк написал дорпрофсожу "Желаем, чтобы Всеволод учился". Дорпрофсож написал политехникуму: "Будьте любезны Всеволода принять". Политехникум принял документы Всеволода и все их потерял. Всеволод в этот год в политехникум не попал. III НА СЛЕДУЮЩИЙ ГОД Умудренный опытом, Всеволод заранее послал все документы в копиях в учк. В этих копиях между прочим находилась рекомендация Всеволода. "Всеволод хороший парень, а отчим его ведет полезную работу". Все это под расписку было сдано ответственному работнику учка. И ответственный работник учка все документы Всеволода потерял. IV ВСЕВОЛОД УПОРСТВУЕТ Всеволод стал избегать ответственных работников учков и прятался от них в подворотни. Ответственный поехал в отпуск, и Всеволод нырнул к его заместителю, но и заместитель уехал в отпуск, а у заместителя был помощник, коему Всеволод вновь вручил свои документы. Помощник рассмотрел документы Всеволода и по неизвестной причине вернул их через местком Всеволоду. Так что кандидатура Всеволода рухнула. V ШИШ Всеволод получил из учка обратно документы, а вместе с ними шиш с маслом. VI УЧК СОЧУВСТВУЕТ Всеволод кинулся в учк с воем. - Бедный Всеволод, - говорили учкисты, рыдая Всеволоду в жилет, - мы тебя понимаем и тебе сочувствуем, юный красавец. И в знак сочувствия написали Всеволоду записку в политехникум: "Так и так, примите Всеволода". VII АРИФМЕТИЧЕСКАЯ ЗАДАЧКА Всеволод бросился в политехникум с запиской. - Арифметику проходили, молодой человек? - спросили Всеволода в политехникуме. - Проходил, - ответил почтительно Всеволод. - Так вот, решите задачку: в политехникуме свободных мест N А записок на эти свободные места написано Nx3 плюс еще одна записка, ваша. Спрашивается, попадете ли вы в политехникум? - Нет, не попаду, - сказал Всеволод, который был очень способен в математике. - Удалитесь, молодой человек, - сказали ему в политехникуме. И Всеволод удалился. VIII ВЫВОД Безобразия творятся у нас на белом свете.  * Михаил Булгаков. Они хочуть свою образованность показать... ---------------------------------------------------------------------------- Собр. соч. в 5 т. Т.2. М.: Худож. лит., 1992. OCR Гуцев В.Н. ---------------------------------------------------------------------------- ...и всегда говорят о непонятном! А. П. Чехов Какие-то чудаки наши докладчики! Выражается во время речи иностранными словами, а когда рабочие попросили объяснить - он, оказывается, сам не понимает!! Рабкор Н. Чуфыркин В зале над тысячью человек на три сажени стоял пар. И пар поднимался от докладчика. Он подъезжал на курьерских к концу международного положения. - Итак, дорогие товарищи, я резюмирую! Интернациональный капитализм в конце концов и в общем и целом довел свои страны до полной прострации. У акул мирового капитализма одно соображение, как бы изолировать Советскую страну и обрушиться на нее с интервенцией! Они использовывают все возможности, вплоть до того, что прибегают к диффамации, то есть сочиняют письма, якобы написанные тов. Зиновьевым! Это, товарищи, с точки зрения пролетариата, - моральное разложение буржуазии и ее паразитов и камер-лакеев из Второго Интернационала! Оратор выпил полстакана воды и загремел, как труба: - Удастся ли это им, товарищи? Совершенно наоборот! Это им не удастся! Капиталистическая вандея, окруженная со всех сторон волнами пока еще аморфного пролетариата, задыхается в собственном соку, и перед капиталистами нет другого исхода, как признать Советский Союз, аккредитовав при кем своих полномочных послов!! И моментально оратор нырнул вниз, словно провалился. Затем выскочила из кресла его голова и предложила: - Если кто имеет вопросы, прошу задавать. В зале наступила тишина. Затем в отдалении зашевелилась в самой гуще и вышла голова Чуфыркина. - Вы имеете, товарищ? - ласково обратился к нему с эстрады совершенно осипший оратор. - Имею, - ответил Чуфыркин и облокотился на спинку переднего стула. Вид у Чуфыркина был отчаянный. - Ты из меня всю кровь выпил! Зал охнул, и все головы устремились на смельчака Чуфыркина. - Сижу - и не понимаю, жив я или уже помер, - объяснил Чуфыркин. В зале настала могильная тишина. - Виноват. Я вас не понимаю, товарищ? - оратор обидчиво скривил рот и побледнел. - В голове пузыри буль-буль, как под водой сидишь, - обьяснил Чуфыркин. - Я не понимаю, - заволновался оратор. Председатель стал подниматься с кресла. - Вы, товарищ, вопрос имеете? Ну? - Имею, - подтвердил Чуфыркин, - объясни - "резюмирую". - То есть как это, товарищ? Я не понимаю, что объяснить?.. - Что означает, объясни! - Виноват, ах, да .. Вам не совсем понятно, что значит "резюмирую"? - Совершенно непонятно, - вдруг крикнул чей-то измученный голос из задних рядов. - Вандея какая-то. Кто она такая? Оратор стал покрываться клюквенной краской. - Сию минуту. М-м-м... Так вы про "резюмирую". Это, видите ли, товарищ, слово иностранное... - Оно и видно, - ответил чей-то женский голос сбоку. - Что обозначает? - повторил Чуфыркин. - Видите ли, резю-зю-ми-ми... - забормотал оратор. - Понимаете ли, ну вот, например, я, скажем, излагаю речь. И вот выводы, так сказать. Одним словом, понимаете?.. - Черти серые, - сказал Чуфыркин злобно. Зал опять стих. - Кто серые? - растерянно спросил оратор. - Мы, - ответил Чуфыркин, - не понимаем, что вы говорите. - У него образование высшее, он высшую начальную школу кончил, - сказал чей-то ядовитый голос, и председатель позвонил. Где-то засмеялись. - "Интервенцию" объясните, - продолжал Чуфыркин настойчиво. - И "диффамацию", - добавил чей-то острый пронзительный голос сверху и сбоку. - И кто такой камер-лакей? В какой камере?! - Про Вандею расскажите!! Председатель взвился, начал звонить. - Не сразу, товарищи, прошу по очереди! - "Аккредитовать" не понимаю?! - Ну, что значит аккредитовать? - растерялся оратор. - Ну, значит, послать к нам послов... - Так и говори!! - раздраженно забасил кто-то на галерее. - "Интервенцию даешь!! - отозвались задние ряды. Какая-то лохматая учительская голова поднялась и, покрывая нарастающий гул, заявила: - И, кроме того, имейте в виду, товарищ оратор, что такого слова - "использовывать" - в русском языке нет! Можно сказать - использовать! - Здорово! - отозвался зал. - Вот так припаял! Шкраб, он умеет! В зале начался бунт. - Говори, говори! Пока у меня мозги винтом не завинтило! - страдальчески кричал Чуфыркин. - Ведь это же немыслимое дело!! Оратор, как затравленный волк, озираясь на председателя, вдруг куда-то провалился. Багровый председатель оглушительно позвонил и выкрикнул: - Тише! Предлагается перерыв на десять минут. Кто за? Зал ответил бурным хохотом, и целый лес рук поднялся кверху.  * Михаил Булгаков. Мертвые ходят ---------------------------------------------------------------------------- Собр. соч. в 5 т. Т.2. М.: Худож. лит., 1992. OCR Гуцев В.Н. ---------------------------------------------------------------------------- У котельщика 2 уч. сл. тяги Северных умер младенец. Фельдшер потребовал принести ребенка к себе, чтобы констатировать смерть. Рабкор э 2121 I Приемный покой. Клиентов принимает фельдшер. Входит котельщик 2-го участка службы тяги. Печален. - Драсьте, Федор Наумыч, - говорит котельщик траурным голосом. - А. Драссьте. Скидайте тужурку. - Слушаю, - отвечает котельщик изумленно и начинает расстегивать пуговицы, - у меня, видите ли... - После поговорите. Рубашку скидайте. - Брюки снимать, Федор Наумыч? - Брюки не надо. На что жалуетесь? - Дочка у меня померла. - Гм. Надевайте тужурку. Чем же я могу быть полезен? Царство ей небесное. Воскресить я ее не в состоянии. Медицина еще не дошла. - Удостоверение требуется. Хоронить надо. - А... констатировать, стало быть. Что ж, давай ее сюда. - Помилуйте, Федор Наумыч. Мертвенькая. Лежит. А вы живой. - Я живой, да один. А вас, мертвых, - бугры. Ежели я за каждым буду бегать, сам ноги протяну. А у меня дело - видишь, порошки кручу. Адье. - Слушаюсь. II Котельщик нес гробик с девочкой. За котельщиком шли две голосящие бабы. - К попу, милые, несете? - К фельдшеру, товарищи. Пропустите! III У ворот приемного покоя стоял катафалк с гробом. Возле него личность в белом цилиндре и с сизым носом и с фонарем в руках. - Чтой-то, товарищи? Аль фельдшер помер? - Зачем фельдшер? Весовщикова мамаша богу душу отдала. - Так чего ж ее сюда привезли? - Констатировать будет. - А-а... Ишь ты. IV - Тебе что? - Я, изволите ли видеть, Федор Наумыч, помер. - Когда? - Завтра к обеду. - Чудак! Чего ж ты заранее притащился? Завтра б после обеда и привезли тебя. - Я, видите ли, Федор Наумыч, одинокий. Привозить-то меня некому. Соседи говорят, сходи, говорят, заранее, Пафнутьич, к Федору Наумычу, запишись, а то завтра возиться с тобой некогда. А больше дня ты все равно не протянешь. - Гм. Ну, ладно. Я тебя завтрашним числом запишу. - Каким хотите, вам виднее. Лишь бы в страхкассе выдали. Делов-то еще много. К попу надо завернуть, брюки опять же я хочу себе купить, а то в этих брюках помирать неприлично. - Ну, дуй, дуй! Расторопный ты, старичок. - Холостой я, главная причина. Обдумать-то меня некому. - Ну, валяй, валяй. Кланяйся, там, на том свете. - Передам-с.  * Михаил Булгаков. Стенка на стенку ---------------------------------------------------------------------------- Собр. соч. в 5 т. Т.2. М.: Худож. лит., 1992. OCR Гуцев В.Н. ---------------------------------------------------------------------------- В день престольного праздника в селе Поплевине, в районе станции Ряжск, происходил традиционный кулачный бой крестьян. В этом бою принял участие фельдшер ряжского приемного покоя, подавший заявление о вступлении в партию. Рабкор  * ЧАСТЬ I. НА ВЫГОНЕ *  В день престольного праздника преподобного Сергия в некоем селе загремел боевой клич. - Братцы! Собирайся! Братцы, не выдавай! Известный всему населению дядя по прозванию Козий Зоб, инициатор и болван, вскричал командным голосом: - Стой, братцы! Не все собрамши. Некоторые у обедни. - Правильно! - согласилось боевое население. В церкви торопливо звякали колокола, и отец настоятель на скорую руку бормотал слова отпуска. Засим как вздох донесся заключительный аккорд хора, и мужское население хлынуло на выгон. - Ура, ура!.. Голова дяди Зоба мелькала в каше, и донеслись его слова: - Стой! Отставить... Стихло. И Зоб произнес вступительное слово: - Медных пятаков чеканки 1924 года в кулаки не зажимать. Под вздох не бить дорогих противников, чтобы не уничтожить население. Лежачего ногами не топтать: он не просо! С богом! - Урра! - разнесся богатырский клич. И тотчас мужское население разломилось на две шеренги. Они разошлись в разные стороны и с криком "ура" двинулись друг на друга. - Не выдавай, Прокудин! - выла левая шеренга. - Бей их, сукиных сынов, в нашу голову!!! - Бей! Эй, эй! - разнесл