Оцените этот текст:


   -----------------------------------------------------------------------
   Авт.сб. "Люди как люди".
   OCR & spellcheck by HarryFan, 12 September 2000
   -----------------------------------------------------------------------


   1. МАРИНА

   - Разумеется, я расскажу обо всем по порядку. Мне нет  никакого  смысла
что-нибудь скрывать, тем более что я с самого начала подумала -  лучше  бы
мне остаться дома. Но Рая такая милая,  вы  не  представляете,  какая  она
чудесная женщина, всегда готова помочь, никогда ни в  чем  не  откажет,  а
потом с ней по-человечески интересно. У меня немного друзей и,  знаете,  с
возрастом становится все меньше, но я  иногда  говорила  себе,  что  жизнь
имеет смысл, если среди нас еще существуют такие люди, как Рая. С ее мужем
я была знакома раньше, но очень  поверхностно.  Я  знала,  что  ей  с  ним
нелегко. Он  подавал  надежды,  изобрел  что-то  интересное,  ему  прочили
большое будущее, но он стал самым  обыкновенным  конструктором,  не  лучше
других, а может, даже хуже. Ну и что из этого? Но Михаил всегда  помнил  о
том часе, когда он был у всех на виду, о своем звездном часе, вы читали  у
Цвейга? А неудачи свои он никому не прощал. И меньше всех прощал  их  Рае,
которая кормила его, одевала, брала на  дом  работу,  если  он  уходил  из
очередного института, потому что ему,  видите  ли,  завидовали.  В  общем,
такие люди бывают везде, с ними всем тяжело, но домашним всего тяжелее. Вы
меня понимаете? Нет, это  относится  к  делу,  непосредственно  относится,
потому что все бы сложилось иначе, будь у Михаила другой характер или если
бы Рая была не такой, какая она есть, или если бы я вела себя по-другому.
   Ну вот, Рая позвала меня поехать с ними за грибами. Все  знают,  как  я
люблю собирать грибы. Бывает, что окружающие соберут по десятку  сыроежек,
а я никогда не возвращаюсь без полной корзины. У них  есть  один  знакомый
художник, я не помню  его  фамилии,  он  вообще  где-то  на  заднем  плане
остался, мы приехали,  погода  так  себе,  собирается  дождь,  посидели  с
художником, он один живет, а потом художник собрался в  Москву  и  оставил
нас на даче. Все еще было ничего, но потом Михаил спрашивает:
   - Вы когда собираетесь вставать?
   А нас разморило с дороги, да мы в  тот  день  работали,  устали,  мы  и
говорим, что спешить не собираемся. Когда встанем, тогда  встанем.  Михаил
говорит:
   - Я вас подниму в шесть утра.
   Мы просим, ну хотя бы в восемь.  А  он  отвечает,  что  если  мы  хотим
отправиться в лес просто так, играть в бадминтон, то мы  вольны  поступать
как нам вздумается, он же встанет в шесть и отлично обойдется без нас.  Ну
я вижу, что человек уже заводится - он  несколько  раз  за  вечер  пытался
взбунтоваться на разные темы, но все ему не удавалось, Рая  сразу  шла  на
компромисс, а у него не было еще достаточно запала, чтобы устроить  войну.
Мы с ним не стали спорить, легли спать, в шесть  меня  Рая  разбудила,  мы
собрались,  приготовили  завтрак,  а  Михаил,  естественно,  спит   и   не
собирается вставать. Мы его спрашиваем, зачем же нам было  подниматься  ни
свет ни заря? А он, не раскрывая глаз, начинает вещать, что погода  плохая
и никаких грибов здесь нет, а кроме того, он приехал отдыхать, - в  общем,
выдает весь наш текст, только с другой стороны.
   Мы вышли из дома в половине десятого и направились  к  лесу.  Погода  в
самом деле ненадежная, и с полдороги  Михаил  начинает  уверять  нас,  что
сейчас начнется гроза и мы все вымокнем, и надо спешить домой, и  что  это
за дурацкая идея пойти за грибами в такую погоду? Грозы,  правда,  никакой
не намечалось, мог пойти самый обыкновенный дождик, в жару в лесу это даже
приятно, не сахарные, не растаем.
   Тут выглянуло солнце,  и  тогда  Михаил  начал  рассказывать,  что  ему
угрожает солнечный удар, и растительность ему там не  нравится,  и  сейчас
вот-вот налетят комары. В таком настроении мы вошли в лес.
   В лесу Михаил сразу сообщил нам,  что  если  тут  когда-нибудь  и  были
грибы, то до революции и  до  демографического  взрыва.  Теперь  же  здесь
больше населения, чем  грибов.  Но  если  в  поле  я  готова  была  вообще
повернуться и уехать в Москву, и только жалость к Рае меня удерживала,  то
в лесу я от них не зависела. Я сказала им "гуд бай" и пошла своей дорогой.
Рая пыталась за мной последовать, но Михаил устроил представление на тему,
что его никто не любит и все норовят бросить его на растерзание  волкам  и
комарам. В результате я осталась совсем  одна  и  до  двенадцати  собирала
грибы в свое удовольствие.
   Что вы спрашиваете? Как я нашла? Никто бы и не  нашел,  кроме  меня.  Я
поднимала ветви елей, в кусты заглядывала - искала грибы, а нашла железку.
Железка  из  земли  высовывалась  сантиметра  на  два,  не  больше,  будто
когда-то, тысячу лет назад, в землю попала и вглубь  ушла.  Меня  удивило,
что никакой ржавчины. Блестит. У меня ножик с собой был. Я вокруг  ножиком
хвою отгребла, пошатала, она из земли вышла. Какая она была? Ну я ведь  ее
вам рисовала, описывала. Ладно, повторю. Длиной  она  была  сантиметров  в
двенадцать,  похожа  на  кристалл,  но  сбоку  что-то   вроде   шестеренки
высовывается. И она мне показалась интересной, не то  чтобы  красивой,  но
интересной. Как будто абстрактная скульптура.  Я  подумала,  что  если  ее
поставить на буфет, то она будет смотреться лучше  любых  безделушек.  Она
была тяжелая, но в меру. Я  вернулась  на  полянку,  где  мы  договорились
встретиться, а Михаил уже рвет и мечет: "Зачем мы с ней связались!  Полдня
потеряли! Грибов совсем нет, я бы лучше дома отдохнул". Это все  относится
ко мне, но я не реагирую, а  показываю  им  корзинку  с  грибами.  Михаилу
хочется, вижу, сказать, что я сбегала на соседний рынок  и  купила  их  по
рублю кучка, но сказать он так не может и потому заявляет, что  грибы  эти
не стоят выеденного яйца и все они поганки, даже те, что кажутся белыми, и
вообще это не белые, а сатанинские грибы, есть такие поганки, но их каждый
дурак от белого  отличит.  В  общем,  Рая  уже  близка  к  слезам,  и  она
раскаивается, что меня завлекла, но я-то  не  очень  расстраиваюсь...  Тут
Михаил видит у меня железку и  заявляет,  что  железку  надо  выкинуть  по
возможности скорей, и  вообще  он  не  понимает,  как  только  люди  могут
разбрасывать по лесам железо, словно это я разбрасываю по лесам железо,  и
он вырывает у меня из рук железку и со  словами,  что  мы  губим  природу,
кидает ее в кусты, я пытаюсь сохранить чувство юмора и отвечаю, что это он
сам губит природу. Я хотела поставить железку в комнате у себя, и она  там
никому бы не мешала. А здесь, в кустах, наверняка на нее какой-нибудь заяц
напорется. С этими словами я лезу в кусты,  подбираю  железку  и  несу  ее
дальше. Михаил ворчит, но мне его приказы не закон.
   Потом, когда мы уже ехали в электричке, Михаил еще раз бросил взгляд на
железку и заинтересовался. Он стал ее крутить и так и  эдак,  и  увидел  в
железке какую-то не  такую  ось  симметрии  и  в  шестеренке  тоже  что-то
углядел, и принялся ругать конструкторов, которые до  такой  простой  вещи
раньше не додумались, а  додумались  другие  и  с  ним,  Михаилом,  своими
мыслями не поделились. И потом он вообще забрал у меня железку и  говорит,
что должен показать ее начальству, потому что  это  все  безобразие  -  им
фондов не дают, а кто-то другой их выкидывает на  ветер.  Я  отвечаю,  что
расставаться с железкой не намерена и я ее на буфет поставлю. Михаил  чуть
ли не в слезы, я бы не отдала, но Рая такими умоляющими  глазами  на  меня
глядела, что пришлось отдать, а он слово дал, что обязательно вернет,  как
только покажет своему начальству. Больше я этой железки не видела.



   2. РАИСА

   Мне очень трудно  говорить  о  собственном  муже.  Я  понимаю,  у  него
множество недостатков, но кто из нас  лишен  недостатков?  Михаил  большой
ребенок. У него  была  нелегкая  жизнь,  и  ему  пришлось  сталкиваться  с
несправедливостями и непониманием. Я  уверяю  вас,  он  очень  талантливый
конструктор, и, может, моя вина в том,  что  я  не  подталкивала  его,  не
развивала в нем тщеславия и даже ему потакала. Как  мать,  которая  знает,
что баловать дитя нельзя,  но  все  равно  балует.  Поэтому  за  все,  что
случилось, я беру вину на себя.
   Что вы говорите? Да, конечно, мне следовало тогда, в электричке, встать
на сторону Марины. Но я очень устала в тот день: мы много ходили по  лесу,
грибов было мало, у Михаила испортилось настроение, и,  когда  я  увидела,
что ему хочется получить эту игрушку, я решила, пускай уж балуется, может,
она  пригодится  ему  для  развития  конструкторской  мысли.  Ему   иногда
достаточно небольшого толчка, чтобы его фантазия начала работать, а ведь в
конечном счете это идет на пользу всем людям. А  у  Марины  это  украшение
стояло бы на буфете без всякой пользы.
   Марина меня послушалась, она чудесная, умная и добрая девушка, и,  хоть
ей очень не хотелось расставаться с железкой, она ее отдала Михаилу.
   Дома Михаил весь вечер чертил что-то на листе бумаги, говорил, что  его
потрясает  сказочная  асимметрия  этой  железки,  он  ее  со  всех  сторон
рассмотрел и измерил, сказал, что куда-то понесет, однако я  относилась  к
этому скептически, потому что Михаил не раз  уже  так  загорался  и  потом
остывал. Вот и к железке он остыл дня через два. Она  валялась  у  нас  на
столе, и я сказала Михаилу: "Давай  вернем  ее  Марине.  Марина  меня  уже
спрашивала". Он, разумеется, вскипел, и тогда я перестала спорить, а утром
тихонько унесла железку на балкон и там положила. Я рассудила, что если  я
отдам ее  Марине  сразу,  то  Михаил  может  спохватиться  и  будет  очень
оскорблен. А если он спохватится сейчас, я скажу - она на балконе. Пройдет
еще несколько дней, и он забудет.
   Нет, я не заметила тогда никакой разницы. Ни в весе, ни в размере. А на
следующий день пошел сильный дождь, Михаил выглянул в окно и  увидел,  что
железка лежит на балконе. Он очень огорчился. Он принес железку с балкона,
вытер и сказал мне, что я совершенно не думаю о его будущем. Извините, что
я так говорю о Михаиле, но в тот момент я вела себя невыдержанно, сказала,
что все эти игрушки только составляют видимость жизни, а  настоящая  жизнь
проходит мимо, в общем, я была груба, накопилось многое, и я несправедливо
напала на Михаила. А после  тяжелого  разговора  я  ходила  прибитая,  как
собачонка, а Михаил тоже стал мрачный и начал снова измерять эту железку и
что-то чертить. Потом, когда я уже накормила его ужином и он снова стал со
мной  разговаривать,  он  вдруг  предъявил  мне  претензию,  будто  я  ему
подсунула неправильную линейку. Я ничего  не  поняла.  Какая  неправильная
линейка? Все  линейки  одинаковые.  Нет,  говорит,  я  ему  все  измерения
испортила, где его линейка? Ну, я нашла его линейку, он снова свою железку
смерил, что-то записал, совсем  расстроился.  А  я  хотела  его  пожалеть,
подошла поближе, он сначала не хотел со мной разговаривать, ворчал,  потом
смилостивился  и  показывает  мне  железку.  "Немного,  -  говорит  он,  -
подросла". Я смотрю, ничего не вижу, но спорить с ним не стала,  думала  -
переутомился. Только вечером, когда Михаил ушел куда-то, я взяла  железку,
пригляделась, и мне показалось, что сбоку у нее появилось второе колесико,
маленькое, совсем миниатюрное, как горошинка. Где  показать  колесико?  На
этом рисунке? Так вот здесь оно было.
   И тут я совершила еще одну ошибку. Я сказала Михаилу, что, может,  пора
показать железку специалистам. Вдруг они ее потеряли и теперь ищут. Я даже
попыталась на самолюбие Михаила  подействовать.  "Тебе  же,  -  говорю,  -
интуиция подсказывает, что с железкой неладно.  С  первого  мгновения".  -
"Нет, - говорит, - интуиция меня обманула".  И  велел  больше  к  нему  не
приставать, потому что он сам примет решение. Мне бы самой  принять  меры,
но дел у меня по горло... Я в последний раз сказала, что на его месте я бы
все-таки... и так далее. Он вспылил и сам железку в помойное ведро бросил.
Я ее потихоньку снова на балкон вынесла, чтобы Марине вернуть.
   Прошло дня три-четыре. Я на железку и не смотрела. Дожди были? Да,  как
раз все эти дни дожди шли. Я только на четвертый  день  на  балкон  вышла,
вечером,  цветочки  посмотреть.  Уже  стемнело,  и,  когда  я  о   железку
споткнулась, не сразу поняла,  в  чем  дело.  Лежит  большая,  сложная,  с
колесиками в разные стороны, а когда я нагнулась и попыталась ее  поднять,
вижу, что она проломила ящик на балконе, в котором земля и цветы посажены.
Лежит она, поблескивает в  сумерках,  а  я  так  перепугалась,  что  кричу
Михаилу, чтобы бежал на помощь. Он пришел, сделал вид, что не удивился,  и
даже говорит: "Я это предвидел". Меня, конечно, черт потянул за язык:  "Ты
предвидел, что твоя  железка  ящик  с  цветами  сломает?"  А  он  серьезно
ответил: "Это самовоспроизводящаяся автоматическая система, я  подозреваю,
засланная с иных миров для сборки и накопления  информации".  Может,  я  и
неправильно слова его запомнила, но смысл точный. А я тогда добавила масла
в огонь: "Вот она  в  помойном  ведре  и  собрала  бы  информацию".  А  он
осторожно ее поднимает, молча несет в комнату, кладет прямо  на  скатерть,
словно хрустальную вазу. Я тогда тоже ее разглядела. Если раньше ее  можно
было назвать железкой, то теперь это была целая машина. Даже то  колесико,
которое было размером с горошинку,  стало  с  мою  ладонь,  да  не  просто
колесиком, а тройным, переливающимся, и  если  его  тронуть,  то  начинало
вертеться. И шестеренок  я  насчитала  восемь.  Там  и  проводки  были,  и
кристаллы - все, что угодно. Не могу сказать, что поверила в то, будто это
автоматическая система, но, конечно, удивилась и сказала: "Ну уж теперь ты
отнесешь эту штуку?" А он  посмотрел  на  меня  как-то  даже  испуганно  и
говорит: "Ты с ума сошла! Это же мой шанс!" Уволок машину в угол,  к  себе
на письменный стол, и  начал  ее  обрисовывать,  мерить,  взвешивать,  как
мальчик с новой игрушкой - не отдам, и все! А что  мне  прикажете  делать?
Звонить в милицию или в Академию наук? У нас, видите ли,  есть  железка  с
колесиками, в лесу нашли, она на балконе растет, и мой муж считает, что ее
нам марсиане подкинули, чтобы собирать информацию.
   В тот вечер он засиделся с ней допоздна. Я заснула, потому  что  устала
за день, но  была  очень  обеспокоена  и  ночью  проснулась  от  какого-то
неприятного предчувствия. Вижу, Михаил спит,  голову  положил  на  стол  и
уснул. А машина стала еще больше, почти весь стол заняла, банка с  цветами
лежит на боку, придавленная шестеренками, и из нее вода  вылилась,  но  на
полу сухо и на столе сухо. И вот тогда у меня возникло ощущение,  что  эта
машина живая. Живая, умная, злая, ей хочется пить, но ей захочется и  есть
- и меня обуял ужас за Михаила. Я как закричу: "Миша! Миша! С тобой все  в
порядке?" А Миша поднял голову,  тяжело  так  глазами  мигает,  ничего  не
понимает, где он, что с ним. Потом говорит: "Иди  спать".  Я  послушалась,
только не спала долго, ворочалась, переживала,  понимала,  что  у  Михаила
сейчас внутренний конфликт.
   Утром я уходила на работу, Михаил еще  спал,  я  поглядела  на  машину.
Вокруг бумаги набросано - просто ужас. Все исчеркано  цифрами,  формулами,
рисунками. Одно из колесиков валялось отдельно. Я поглядела - может,  само
оборвалось. Но потом вижу - лежит напильник и много  металлической  трухи.
Значит, отпилил. Я хотела его спросить об этом, но не решилась будить, ему
на работу скоро. Поставила будильник на полдевятого и ушла.  Днем  у  меня
очень плохое настроение было. Я даже Михаилу позвонила на службу. Говорят,
нет его. Тогда я домой позвонила. Михаил долго  не  подходил  к  телефону,
подошел наконец, голос злой. Я спрашиваю, как дела?" -  отвечает:  "Все  в
порядке, занят". Спрашиваю: "Может,  плохо  себя  чувствуешь?.."  -  "Нет,
чувствую себя нормально". Я тогда сдуру упрекнула его за  то,  что  он  от
машинки колесико отпилил. Вы бы знали, что тут случилось! "Ты, -  говорит,
- не могла бы всей Москве растрезвонить? Я, - говорит, -  ночей  не  сплю,
проникаю в  тайну  прибора,  от  которого  зависит  мое  будущее.  Это  же
единственная и, может, последняя для  меня  возможность  сделать  рывок  в
бессмертие. - Так и сказал: "в бессмертие".  -  Я,  -  говорит,  -  должен
сегодня, сейчас, понять функциональный смысл этой машины. Это, -  говорит,
- дар богов мне лично, вызов моему самолюбию и таланту". И повесил трубку.
   Еще часа два я на  работе  помаялась,  потом  отпросилась  и  бросилась
домой. Уж очень Михаил был нервный. Как бы чего не натворил.  Мне  и  Мишу
жалко было, и машинку тоже, я понимаю, что не может быть  сравнения  между
живым и близким человеком и неизвестно откуда  взявшейся  железкой.  Но  у
меня к ней было какое-то странное чувство, словно она живая. Я троллейбуса
долго ждала, потом вспомнила, что дома есть нечего,  в  магазин  забежала,
сама виновата - когда пришла,  Михаила  дома  нет,  и  машинка  лежит  вся
разломанная на мелкие детали. Я даже заревела.  В  квартире  чад,  он  еще
записки и бумаги жег. Не выдержал напряжения, не справился  с  собственным
шансом. Этого я и боялась. Тут открывается дверь, и появляется мой Михаил.
Навеселе, море ему  по  колено.  "Что  ты  наделал?"  -  спрашиваю.  А  он
расстроился, что я раньше времени пришла. "Зачем, - говорит, - трогала?  -
А потом подумал и новую версию мне выдает: - Это, - говорит, - чуждый  нам
разум. Зловещий. Я его понять не в силах, и человечество не в силах. С ним
надо бороться..." А я-то вижу, что он от собственного бессилия.



   3. МИХАИЛ

   - Мне вообще непонятен этот допрос, и я считаю, что вы не имеете права.
Ну ладно, пускай не допрос, пускай беседа, однако здесь мы не на равных. Я
не  считаю  себя  в  чем-либо  виноватым.  Я  руководствовался   разумными
соображениями - это изделие чуждого нам и враждебного разума, и если бы  я
не уничтожил его собственными руками, весь мир мог бы от этого  погибнуть.
Какие у меня основания  так  полагать?  Мой  опыт.  Мой  опыт  инженера  и
изобретателя, моя интуиция, в конце концов.
   - Вы нелогичны,  Михаил  Анатольевич.  Если  вы  так  уверены  в  своей
правоте, что заставило вас на следующий день собрать детали и отнести их в
институт?
   - Я убил эту тварь. Но  ее  части  могли  пригодиться  науке.  Мой  шаг
очевиден.
   - Вы сделали это по настоянию жены?
   - Ни в коем случае. Моя жена малообразованный человек, и она  не  могла
понять мотивов моих поступков. А что, она вам и это рассказала?
   - Нет. Она этого не рассказывала.  Я  предположил,  что,  увидев  плоды
вашей  исследовательской  деятельности,   она   решила   отнести   остатки
куда-нибудь, а вы испугались и сделали это сами.
   - Значит, рассказывала.
   - Так и было?
   - Это непринципиально.
   - Вы полагали, будто сможете показать окружающим, что стоите  большего,
чем они о вас думают. А когда  поняли,  что  это  сооружение  выше  вашего
понимания, что вам из него ничего не извлечь, вы разломали его, чтобы  оно
не попало в руки тем, кто сможет понять, разобраться, а вас  при  этом  не
будет, вашего участия не потребуется.
   - Если вы собираетесь мне угрожать,  я  поднимусь  и  уйду.  Я  не  был
заинтересован в этой штуке. Я защищал человечество  от  угрозы  извне.  Вы
можете навязывать мне любые мысли, но я вас не боюсь, я никого  не  боюсь,
ни здесь, ни в другом месте.
   - Хорошо. Я, видно, не смогу поколебать вашу уверенность в себе.  Хотя,
подозреваю, ее и не было с самого начала. Но зачем  вы  сожгли  утром  все
ваши записи и рисунки? Они могли бы нам помочь.
   - Понимание опасно. Это игрушка,  присланная  нам  издалека  для  того,
чтобы потом поработить человечество.
   - Мне приятнее бы думать, что вы искренни. Но, к сожалению, я  не  могу
вам поверить. Вы хотели забыть об этом, как забываете  о  своих  неудачах,
взваливая ответственность за них на других людей. Но когда вы увидели, что
ваша всегда покорная жена все-таки собрала остатки  железки  и  собирается
отнести их, вы поняли, что на этот раз вам не удастся настоять на своем, и
бросились к нам со своей первой версией. Вы помните свою первую версию?
   - У меня всегда была одна версия.
   - Я напомню. Вы пришли к нам и сообщили, что нашли в лесу  эти  детали.
Как есть. А потом запутались в своем рассказе, и мы вам  не  поверили.  Вы
даже не смогли назвать место, в котором  это  случилось.  Потом  на  сцене
появилась ваша жена...
   - Я не хотел вовлекать в эту историю близких мне людей.
   - Сомнительно...



   4. МАРИНА

   - Вот этот лес... Конечно, я помню. Здесь  Михаил  начал  капризничать,
что пойдет дождь и нам надо спешить обратно. А вот оттуда, от кустиков,  я
пошла одна. Вы думаете, что это была разумная машина? Представляете, какой
ужас - я собиралась ее  поставить  на  буфет  как  украшение!  И  еще  эта
история, когда Рая рассталась с Михаилом, я как будто чувствую свою вину -
не отдала бы я железку, все бы осталось по-прежнему. Вы не думайте, что  я
жалею Раю. Нет, ей давно надо было с ним  разойтись  -  это  не  жизнь,  а
сплошная каторга. Но все-таки семья...
   Теперь левее, вот  по  этой  дорожке.  Я  обычно  никогда  не  хожу  по
дорожкам, но в то утро я сразу увидела, что мы опоздали и тут  уже  прошли
грибники, поэтому я сначала углубилась в лес, шагов на двести, а потом уже
стала искать. Здесь я первый гриб нашла, а скажите, вы тоже  думаете,  что
эта штука нам угрожала? Нет? Я тоже так не думаю, она  была  такая  милая,
красивая. Но если она машина, почему она росла и питалась? Я знаю, мне Рая
рассказывала, как она всю воду у цветов выпила.  Значит,  Михаил  совершил
убийство? Я читала один фантастический роман, там как раз поднимается  эта
проблема, что ни в коем случае нельзя стрелять по представителям иноземных
цивилизаций, даже если они совсем не  похожи  на  людей.  Конечно,  Михаил
совершенно не прав, и когда мы обсуждали на работе эту  проблему...  Ну  и
что, если вы просили не говорить, но как можно не говорить, если там и  я,
и Рая, и все ее проблемы,  все  равно  нам  мало  кто  поверил.  Когда  мы
обсуждали, то Темников, а он очень образованный и умный, сказал, что  долг
Михаила был найти контакт с этим  существом,  а  не  пороть  панику  и  не
заниматься уничтожением. Я не осуждаю Михаила, то есть я его  осуждаю,  но
не настолько, потому что я тоже перепугалась бы и убежала... Куда  теперь?
Дайте подумать. Направо, дойдем до овражка и перейдем его. Хорошо,  что  я
надела резиновые сапоги, там мокро внизу. А ведь у вас  должна  быть  своя
версия. Как вы думаете, она инопланетная? А как она прилетела?
   - Нам, Марина, трудно сделать окончательные выводы.  Мы  полагаем,  что
эта штука попала к нам из космоса. Но вам расскажешь, а вы тут же побежите
поднимать панику в масштабе всей Москвы. Вас не удержишь.
   - Я никому лишнего не скажу, на меня можно положиться. Знаете, как меня
в институте девчата звали? Маринка-могилка, это потому, что никто не  умел
лучше меня держать секреты. А как же она попала на Землю?  Ее  сбросили  с
космического корабля? Да? Они за нами  следят,  я  в  кино  смотрела,  они
прилетают, строят нам пирамиды и статуи на острове Пасхи. А  вы  знаете  о
Баальбекской террасе? Ее совершенно невозможно построить без  инопланетной
техники. А теперь все-таки признайтесь, это был такой  разведчик,  который
должен выяснить, насколько мы развитые и стоит ли нам помогать?
   - Мы должны вас разочаровать, Марина. Никто нам эту штуку не  кидал,  и
вряд ли она может быть использована как  разведустройство.  В  ней  ничего
подобного нет. Это живой организм.
   - Железный?
   - Нет, не только железный. У него сложный состав.
   - Я всегда говорила, что Михаил может  убить  человека.  У  него  такой
особенный взгляд. А вы думаете, что его товарищи могут скрываться тут же в
лесу и ждать нас? А если они захотят отомстить  за  своего  товарища?  Вам
выдают пистолеты?
   - Взгляд у Михаила Анатольевича самый обыкновенный, бывают и  хуже.  Он
просто понял свое бессилие перед тем, с чем столкнулся. Он этого  не  смог
вынести. Вот и отомстил.
   - Железке?
   - Да. Железке. И себе. И всем, кого считает  своими  недоброжелателями.
Но это долгий разговор. Мы скоро придем к тому месту?
   - Да. Уже рядом. У меня отличная зрительная память.  Вот  сейчас  будет
ельничек, а потом то место. А если вы думаете, что  его  товарищи  нас  не
ждут, почему мы идем в лес? Я там хорошо смотрела. Там только  одна  такая
штука была. Маленькая совсем.
   - Мы верим вам, Марина. Но если наши подозрения правильны, то мы  можем
увидеть и другие такие же железки.
   - Но почему никто не заметил, как они падали?  Ведь  если  они  падали,
обязательно бы раскалились и показались метеоритами. Здесь  не  Сибирь,  а
Подмосковье. Кто-нибудь обязательно бы заметил. А особенно если  несколько
метеоритов.
   - А если это были не метеориты?
   - А что же?
   - Микроскопические споры.
   - Споры?
   Марина не успела выяснить, что же они  имеют  в  виду.  Впереди,  среди
елей, что-то блестело.  Они  пробежали  несколько  шагов  и  оказались  на
небольшой полянке, окруженной  густым  ельником.  На  полянке  стояло  три
дерева. Деревья были металлические и чем-то напоминали  на  первый  взгляд
новогодние елки, потому что были густо увешаны  какими-то  геометрическими
деталями, шарами, зубчатыми колесами, и все эти  украшения  двигались  под
ветром, позвякивали друг о дружку. Деревья были  довольно  большими,  выше
Марины, они стояли крепко, и стволы их у самой земли расходились трубками,
как будто они стояли на ножках от торшера.
   -  Чего  же  вы  мне  раньше  не   сказали!   -   воскликнула   Марина,
останавливаясь на краю лужайки.
   - Мы не были уверены, - сказал профессор Смирнов.
   - А это у них плоды?
   - Нет,  наверно,  нечто  вроде  листьев.  Ими  они  собирают  солнечную
энергию.
   - И вот они прилетели сюда микроскопическими спорами?
   - Наверно.
   - А какие же у них будут плоды?
   - Вот это самое интересное.
   - Как жаль, что Рая не видит... Знаете что, не говорите  пока  Михаилу,
что вы нашли их. Пускай помучится, что погубил первый саженец.

Last-modified: Thu, 14 Sep 2000 18:14:40 GMT
Оцените этот текст: