стояла ранним утром перед своим племянником Тесеем, он не мог ее узнать, ибо был заколдован условиями ВР-круиза, и с которым дама Рагоза, очевидно, решила расправиться, чтобы он пропал без следа. Лучше исчезнувший принц Густав, чем потерпевший поражение либо слишком радикальный реформатор. - Чего ты хочешь от меня, прекрасная девушка? - вежливо спросил Тесей. - Я желаю тебя. Тебя всего, прекрасный чужестранец. Я хочу, чтобы ты стал моим возлюбленным и мужем, чтобы ты полюбил меня так же, как я полюбила тебя с первого взгляда. - Простите, - Тесей говорил вполголоса, чтобы не разбудить своих спутников, - но я не вижу для этого оснований. В минуты растерянности он становился куда более похож на студента Густава. Стеклышки очков, казалось, поблескивали перед близорукими глазами. - Разве я не желанна? Разве я не прекрасна, принц? Разве не стану я тебе чудесной и верной женой? - Но я не собирался жениться. - Я тоже, - улыбка тронула губы соблазнительницы. - И я понимаю, что любовь твоя ко мне не может родиться на пустом месте. Но она может начаться сегодня. - Почему же? - Из чувства благодарности. Потому что я - единственная, кто может спасти тебя и всех афинян. - Как же это случится? "Вспомнила! - чуть не закричала Кора. - Нить Ариадны! Она сейчас предложит ему нить, и по ней он выберется из Лабиринта!" Странное торжество ученицы, которая в последний момент, уже стоя у доски, вспомнила урок, охватило Кору. - Я могу предложить вам... - Ариадна искала слово. Кора еле сдержалась, чтобы не подсказать "сделку". - Я могу предложить вам соглашение. - Странное место и время для такого разговора, - сказал Тесей. - У нас не будет другого времени и места. - Я вас слушаю, - Тесей скрывал раздражение. - На острове лишь моя мать и я знаем, как проникнуть внутрь Лабиринта, как отыскать в нем зал, где живет мой брат... Минотавр. И я знаю, как можно выбраться оттуда, - Ариадна сделала паузу. Тесей ее не перебивал. - За это вы возьмете меня с собой. И женитесь на мне. - Вы думаете, что вам лучше покинуть остров? - Вы ничего не понимаете в любви, Тесей, - сказала Ариадна, и тон ее был тоном женщины, которая знает этот предмет очень глубоко. - К тому же если что-нибудь случится с Минотавром, то мои родители быстро догадаются, кто в том виноват. И меня убьют. Я не сомневаюсь в этом. Тесей несколько раз открывал рот, желая вмешаться, но Ариадна движением руки останавливала его. - Если же вы отправитесь завтра в Лабиринт, не зная его устройства, то через несколько шагов вы уже попадете в ловушку - не думайте, что Лабиринт лишь бесчисленные коридоры. Он полон ловушек, ям, капканов и тупиков, в которых копошатся ядовитые змеи. Вы никогда не доберетесь до цели. И если кто кого и выследит, то Минотавр выследит вас, ибо его заранее предупредили, что утром вы идете в Лабиринт. И погибнете не только вы - погибнут все ваши спутники. И погибнет надежда Афин освободиться от моего отца... Подумай, мой возлюбленный. - Вы рискуете, благородная принцесса, - сказал Тесей. - Я не могу говорить о любви к вам. И я не могу обещать вам верности. Вы представляете, в какое положение вы себя ставите? - Я рискую. Но риск... за этот риск я получаю тебя, Тесей. Кроме того, ты сейчас же поклянешься именами всех богов, что останешься мне верен. - Ясон поклялся в том же Медее. Ничего хорошего из этого не вышло. - Они прожили вместе долго и были счастливы. - Я не могу с тобой спорить, - сказал Тесей, - но и не могу поклясться именами всех богов в верности к тебе. - И я не надеялась на это. Но обещай жениться на мне. - Обещаю, - сказал Тесей. - Я обещаю жениться на тебе, Ариадна. Если ты поможешь мне убить Минотавра. - Если ты не убьешь Минотавра, то мне такой муж не нужен, - сказала громко Ариадна. И раздался дружный смех многих голосов, потому что от мертвого мужа мало пользы. И тогда Кора поняла, что не только она слышала этот разговор. Оказывается, все афиняне не спали, все стояли у тонких стенок, плетенных из тростника и обмазанных глиной. И слушали. И Тесей понял, что его спутники не спят. Уже пожертвовав собой ради них, он не мог предать их снова. Ариадна поднялась на цыпочки, и, угадав ее движение, Тесей склонился к ней, и их губы встретились. В сердце Коры неприятно кольнуло. В сущности, это не должно было ее касаться - она лишь телохранитель античного героя. Но целовался он со своей тетушкой Амалией, герцогиней Рагозой. Это было неестественно, и Кора была против предстоящей женитьбы. Хотя в древности, особенно в царствующих домах, к этим проблемам, сохраняя чистоту крови, относились иначе. В Египте фараоны женились на родных сестрах. Но ведь то Древний Египет... - Может быть, мы более не сможем встретиться без свидетелей, - прошептала Ариадна, - поэтому слушай. Я все приготовила заранее. - Ты знала, что я соглашусь? - Да, потому что ты ответствен за других людей. И это отличает тебя от всех прочих героев. - Но мой дядя Геракл... - Твой дядя Геракл способен думать только о себе. И не отвлекайся. Вот - твое главное оружие. - Что это? - Волшебный клубок. Клубок ниток. Как только за тобой закроются ворота Лабиринта, ты кинешь клубок на пол, крепко держа в руке кончик нити. Клубок сам покатится впереди тебя. И тогда ты почувствуешь или увидишь, что клубок кончается - значит, перед тобой центр Лабиринта, логово моего прекрасного братца. С помощью этого клубка я сама бывала в Лабиринте. - Можно подумать, что ты не любишь своего брата. - Как можно любить чудовище, плод страшного греха? - А как же твой отец? - Ты намерен превратить нашу первую встречу в утро вопросов и ответов? - в голосе Ариадны Кора вновь услышала нотки герцогини Рагозы. - Скажу тебе, что для отца Минотавр - предмет гордости. Как и Лабиринт. Он из тех людей, которые могут похваляться всем, что удивляет толпу. Даже собственным обжорством. Говорят, что в горах есть коровье стадо, где гуляет несколько его детей. Дурные примеры всегда заразительны... - В самом деле! Я нигде не слышал об этом! - Помолчи, мой любимый. Я пошутила. Чувство юмора - это то, что отличает великого человека от простого героя. - Спасибо тебе за клубок, Ариадна, - сказал Тесей. - Я пошла. Мне пора спешить. - Я увижу тебя... - голос Тесея звучал уже куда мягче, чем хотела бы того Кора. - К двум часам я буду на набережной, у причалов. Надеюсь, что ты не настолько наивен, чтобы не подумать о путях отступления? Тесей улыбнулся, но не ответил. Ариадна кивнула. - Правильно, - сказала она. - Чем меньше людей знают о твоей тайне, тем она сохраннее. Издали послышались шум голосов и звон оружия. Ариадна, как кошка, растворилась в утреннем тумане. - Поднимайтесь, друзья, - сказал Тесей. - Надеюсь, что вы ничего не видели и не слышали. К сожалению, в последующие часы Кора видела куда менее, чем ей того хотелось. Самое знаменитое событие в мифологической истории Греции - бой Тесея с Минотавром - проходило за стенами Лабиринта, и Кора могла, как и прочие, догадываться о нем только по его результатам. Сначала слишком многочисленные отряды критской конницы и стражи согнали всех афинян, за исключением Тесея, сохранившего видимость свободы, в низкий храм, стоявший неподалеку от Лабиринта - весьма непривлекательное и невыразительное нагромождение башен и бастионов из грубо обработанного камня. В храме, также каменном и грубом, их заперли во внутренних помещениях, видно, складах - там лежали тюки с шерстью, валялось несколько пустых амфор и битых сосудов. Кора задохнулась бы в этом каменном мешке, но, к счастью, там, как и во многих античных домах, дверей не было, а лишь открытые проемы. Кора сообразила, что пленники нужны Миносу для того, чтобы в тот момент, когда изнутри донесется торжествующий рык Минотавра либо он поднимет над центром Лабиринта какое-нибудь победное знамя, можно будет решить - то ли скармливать пленников поштучно Минотавру, то ли сперва принести их в жертву собственной похоти. Когда глаза Коры привыкли к полумраку темницы, в которой содержались лишь девушки - пленников опять разделили по половому признаку - Кора поняла, что сверху из-под потолка проникает свет. В неточно пригнанных плитах были щели. Тогда Кора, приказав жестом своим товаркам молчать, подтащила к стене несколько тюков с шерстью, взобралась на них и получила возможность наблюдать из блиндажа за атомными испытаниями, то есть увидела вход в Лабиринт - приоткрытые сейчас кованые бронзовые ворота, площадь перед ними, заполненную критянами, и возвышение, на котором стояли самые знатные люди страны. Впереди - толстая скотина Минос, рядом крепкозадая Пасифая и две прекрасные принцессы. Затем на возвышение поднялся Тесей, и завязался длинный разговор между ним и Миносом, и Кора заподозрила, что речь идет о выборе оружия. По примеру своего великого дяди, Тесею очень хотелось взять с собой железную палицу, тогда как Минос настаивал на бронзовом мече - оружии, конечно же, хилом в борьбе с любым быком. В конце концов Тесей сдался и направился к входу в Лабиринт. При его приближении толпа раздалась, оставляя для Тесея коридор. Воины старались открыть врата Лабиринта, но те не поддавались. Если центральный вход в Лабиринт выходил на площадь, как бы нависшую над спуском к порту, то его боковые стены и бастионы смотрели в сторону моря. С трудом, но Кора смогла рассмотреть стоявший у причала корабль афинян. Ей показалось, что она угадала на нем темноволосого Феака и гребцов, занятых какими-то обычными делами и не обращающих внимания на сборище наверху. Юноша, заменявший собой девицу, поднялся на тюки рядом с Корой. - Ну что? - прошептал он. - Зашел? Остальные девицы столпились внизу. Порой кто-нибудь из них тоже подбирался к щели, но делали они это осторожно, чтобы не услышали стражи, которые стояли снаружи. У черной пасти Лабиринта Тесей остановился. Он поднял меч. Видно, ему очень хотелось, чтоб кто-нибудь из друзей увидел его. Ведь Тесею было страшновато. И лучше всех это понимала Кора. В Тесее сосуществовали древний герой, для него этот мир был обычен и страх был также первобытен, и рафинированный демократ, студент, который самоутверждался для будущих дел и политических побед, но в глубине души, не зная этого, Тесей был более Густавом, нежели эллином. Никто не помахал ему в ответ, кроме Ариадны, которая осторожно подняла к уху изящную ручку, словно собиралась убрать непокорную светлую прядь. И Тесей исчез в темной пасти Лабиринта. Затем воцарилось долгое ожидание. Ожидание было напряженным и отвратительным, но страха за Тесея Кора не испытывала. Жалко было афинских девушек, если Тесей не одолеет быка... Кора слезла с тюков, ее спутницы по очереди забирались наверх, чтобы не оставлять площадь без наблюдения, но понимали, что путешествие по Лабиринту и бой с Минотавром могут затянуться надолго и еще неизвестно, чем закончатся. Девушки уселись в рядок на тюках, обнялись и пели хором, мелодия была простая и заунывная, но знакомая, наверное, она прожила свои три тысячи лет и попадалась Коре в будущем. Пели девушки хорошо, в три голоса, потом к ним присоединился юноша. А Кора представляла себе, как Тесей идет по коридорам Лабиринта, кое-как освещенным дырами в крыше - Кора спрашивала об этом Феака. Дырки в крыше были сделаны нарочно, чтобы сквозь них свет проникал в витки коридоров. Ведь не будешь ты отправлять слуг внутрь, чтобы они меняли факелы или масло в светильниках. Странно, подумала Кора, вот читаешь древние мифы и никогда не задумываешься: а как же видел Тесей, если в Лабиринте нет света? ...Вот он идет, настороженный, останавливаясь через каждые несколько шагов, чтобы слушать тишину Лабиринта - ведь Минотавр тоже не стоит в центре, склонив голову с тяжелыми рогами и ожидая врага. Он, наверное, подстерегает Тесея за углом... Осторожней, Тесей! Но конец этой истории наступил неожиданно и оказался вовсе на таким, каким могла его себе представить Кора. - Смотрите! - закричал юноша, дежуривший у щели. Сначала она никак не могла сообразить, что же происходит. Слишком далеко от нее, да еще подсвеченный сзади косыми лучами утреннего солнца, крошечный человечек вылез на крышу Лабиринта - почти в центре его. В руке эта фигурка поднимала нечто круглое, тяжелое, видно было, как она изогнулась, чтобы удержать равновесие. И тогда скорее воображением, чем силой зрения, Кора поняла, что видит выбравшегося каким-то образом на крышу Лабиринта Тесея, который поднимает в руке голову быка. Потом Тесей спрыгнул вниз и исчез почти на двадцать минут - пожалуй, самые длинные минуты в жизни Коры Орват. Она старалась не выпускать из вида то, что происходит на возвышении, среди высокопоставленных зрителей. Там царила паника. Исход боя был настолько невероятен, что Минос и его жена отказывались в это верить и даже обвиняли Тесея в жульничестве. В то же время придумать, как же Тесей обманул их, они не могли и теряли время, сцепившись в ссоре. Какие-то высокие чины отдавали приказы и тут же отменяли их, и, по мере того, как приближался момент появления Тесея, суматоха в стане критян все увеличивалась. Но так не могло продолжаться до бесконечности, и одновременно с ростом суматохи в ней появлялась некоторая осмысленность, исходившая от Миноса, который уже отметал самые глупые и поспешные решения. Вот он подозвал к себе нескольких моряков и заговорил с ними, склонившись к ним, чтобы окружающие не слышали о его решении. Когда появится Тесей, было неясно. Но Кора полагала, что остались считанные минуты. Дальнейшее зависело от того, насколько точно его выход из Лабиринта совпадет с действиями остальных афинян. Ни Кора, ни Феак - никто из них не думал, что, убив Минотавра, афиняне получат за это обещанную свободу. Теперь надо было убежать, ибо в ином случае их сначала всех перебьют из чувства мести и лишь потом когда-нибудь начнут мирные переговоры с Афинами. Кора бросила взгляд к причалам - все верно. Она увидела то, что надеялась увидеть - афинских гребцов, которые по двое, по трое перебирались на пришвартованные рядом военные суда критян и торопливо рубили топорами им днища, благо и команды, и охрана этих кораблей - все были на площади перед Лабиринтом, надеясь увидеть исторический момент - гибель Тесея. Теперь наступила очередь действовать Коре - она была старшей в этом подвале. Кора выхватила короткий кинжал, который был скрыт у нее под одеждой, и, подчиняясь этому знаку, другой юноша, замаскированный под девушку, также обнажил оружие. Эрибея, по знаку Коры, осталась на тюках у щели - она должна была дать сигнал, когда Тесей появится из Лабиринта. Юноша с кинжалом и Кора замерли по обе стороны дверного проема, за которым ходили, переговаривались солдаты. Воины обращали куда больше внимания на ту комнату, где были заточены молодые люди - оттуда вырваться было немыслимо, они были заранее обысканы, обезоружены, в дверях стояло несколько тяжело вооруженных панцирных воинов с короткими копьями, направленными на дверь. Все надежда была только на девушек, на продуманную еще в Афинах хитрость предусмотрительного Тесея - нападение должно исходить с той стороны, откуда противник его менее всего ждет. - Идет! - крикнула девушка. - Ой, девочки, он же весь в крови! Сейчас упадет. Шум и крики, донесшиеся с площади, казалось, поколебали толстые стены храма. Можно было предположить, что и стражи храмовых подземелий также замерли, прислушиваясь к крикам сверху и стараясь понять, означают ли они победу Минотавра. - Вперед! - приказала Кора. Юноша послушно кинулся вперед, Кора за ним. Два стража у двери, пораженные кинжалами, упали сразу, никак не ожидая нападения от девиц, которых они охраняли. Кора и ее напарник бились молча, отчаянно и быстро, стараясь, прежде чем охрана опомнится, пробиться к двери, за ней их ждали товарищи. Только вместе можно было надеяться одолеть солдат, которые растерялись от нападения, но растерянность скоро минет, и тогда положение афинян будет безнадежным. Через минуту Кора уже была у двери в подземелье, где содержались афинские юноши. В полутьме подвала храма мелькали черные тени, слышались крики и звон оружия, испуганный стражник встретился глазами с Корой, и та сразу в прыжке ударила его ногами в живот, надеясь, что теперь он не скоро очнется. Хорошо уговаривать себя, что все это игра. Все это ВР-круиз, изобретение изысканных умов далекого будущего. Но когда ты наталкиваешься рукой на горячую потную кожу, когда кровь, брызнувшая из раны воина, обжигает тебе бок, когда в крике рвущегося к тебе солдата ты ощущаешь запах чеснока - какая к черту игра! Но надо сражаться. Кого я убиваю? Фантомов или людей? - Выходите! - крикнула Кора, стараясь перекричать шум и грохот в подземелье. - Скорее! Разбирайте их оружие! Выводите девушек! Ей подчинялись. Если ты берешь на себя командование, если ты делаешь это уверенно, словно знаешь и о цели, и о том, как ее добиться - люди готовы доверить тебе свою жизнь, надеясь, что сохранят ее вернее, чем когда будут действовать по собственной инициативе. Они не думают об этом, не анализируют, они просто начинают двигаться быстрее и осмысленнее. Афиняне пробились к выходу из храмовых подвалов, и никто их не преследовал, настолько оставшиеся в живых воины были растерянны и испуганы тем, что произошло. Кора не потеряла чувства направления и умения ориентироваться. Опрокинув нескольких воинов, что находились у храма, афиняне толпой кинулись вниз, к кораблю. Там у кормового весла стоял Феак и кричал на гребцов, торопя их занимать свои места. Корабль уже развернулся так, что с причалом его соединяли лишь узкие мостки, а по оба борта было открытое водное пространство, в которое гребцы опустили весла, готовые сделать первый гребок. Теперь Кора, замыкающая группу афинян, смогла обернуться назад и увидеть, как обстоят дела у Тесея. И вовремя, потому что она стала свидетелем исторического момента. Именно в эту минуту измазанный кровью, смертельно усталый, шатающийся Тесей кинул к ногам Миноса колоссальную голову его сына - тугая шерсть кучерявилась на крутом лбу быка, рога были позолочены, глаза полуоткрыты... Голова с тяжелым глухим стуком ударилась о землю. - Афины свободны! - воскликнул Тесей. - Взять его! - Минос как будто ждал именно этого мгновения, но не успел опередить слова Тесея. Но рядом с Миносом не было простых воинов - он настолько далеко прошел вперед к Лабиринту, что рванувшаяся за ним толпа придворных и знатных критян оттеснила охрану, и потому произошла заминка. Сам же Минос не смог вытащить меч. Ну а что касалось критской знати, то ни один из князей царства не посмел поднять меч на Тесея... Ариадна уже бежала по крутому склону вслед за группой афинян. Она специально надела в то утро короткий хитон, чтобы он не мешал ей бежать. Да ее никто и не преследовал, потому что все внимание в тот момент было приковано к Тесею. Тесей кинул взгляд в сторону моря. И сразу оценил обстановку. Афиняне уже подбегали к причалу. Быстроногая Ариадна вот-вот их догонит. - Прощай, царь Минос! - крикнул Тесей и помчался вниз, следом за своими спутниками. И тут вся масса критян, включая стариков, женщин и детей, которые пришли полюбоваться на праздник, набирая скорость и издавая зловещий звук, словно гигантский рой пчел, покатилась по склону к кораблям. Впереди гигантскими прыжками несся, обнажив свой меч, сам царь Минос. За ним его охрана и полководцы. Затем придворные, потом просто воины и просто зрители. Кора помогала юношам забрасывать визжащих девиц в корабль. Тесей крикнул еще с полпути, но так, что голос его докатился до кормчего Феака: - Днища у их кораблей проломлены? - Проломлены, царевич. Поспеши! И в самом деле уставшего Тесея настигали враги. Тогда он остановился и стал крутить мечом, стараясь задержать толпу. Но толпа лишь на мгновение замедлила движение, а потом задние ряды стали так напирать на передние, что Тесей понял - ему не удержать критян. Он снова побежал и успел на причал в последний момент, умудрившись еще подхватить на причале Ариадну, которая выбилась из сил и рыдала в ужасе, что не успеет на корабль. - И... раз! - крикнул Феак. И теперь, когда простые подвиги позади, придется не спускать глаз с этой девицы. Она опаснее для Тесея десяти Минотавров. Ветер крепчал, Феак велел сушить весла, гребцы заговорили, вспоминая приключения прошедшего утра, к ним присоединились и заложники, каждый рассказывал о том, что происходило вокруг него. Коре тоже досталось - оказалось, что она настоящая амазонка и перебила человек десять критян. К счастью, это было не так. Но Кора не спорила. Она тоже устала и не выспалась. Весла дружно разрезали спокойную зеленую воду, и тяжелый корабль сразу сделал прыжок вперед. Преследователи, заполнявшие причал, после минутной растерянности начали обстреливать беглецов из луков и метать дротики - стало темно от потока острых стрел. Дротики и стрелы выбивали дробь по бортам и банкам корабля, кого-то ранило, кто-то вскрикнул, кто-то уронил весло, и один из бывших заложников кинулся на скамью занять место раненого гребца. Но уже через минуту стрелы перестали долетать до корабля. А на причале и возле него кипела суматоха. Критяне старались вычерпать воду из боевых кораблей, продырявленных афинскими гребцами, затыкали дыры паклей. Всадник поскакал в соседнюю бухту, чтобы поднять там вторую критскую флотилию. - Поставить парус! - приказал Феак. Черный парус пополз вверх по мачте и, подхватив ветер, надулся пузырем. Теперь нас никто не догонит, подумала Кора. Удалось. Тесей лежал во весь рост на скатанном на дне белом парусе. Он был измазан в крови так, словно купался в ней. Никто не задавал ему вопросов. Тесей тоже молчал. Потом сказал: - Надо не забыть... Никто не понял, о чем он говорит. - Надо не забыть, - повторил он, закрывая глаза и засыпая, - сменить парус. Тесей заснул. Никто к нему не приближался. Лишь Ариадна сидела в двух шагах от него, с опаской поглядывая на афинян, которые делали вид, что не замечают ее, им трудно было понять, спасительница ли она или дочь врага... и чего от нее ждать. Так же на нее смотрела и Кора. Она почти не сомневалась в том, что Ариадна - идеализированное компьютерное воплощение дамы Рагозы. Во сне Коре казалось, что Ариадна превращается в скрипящую пергаментом герцогиню Рагозу и, вновь став юной, медленно переступая по-балетному, приближается к раскинувшемуся на парусе Тесею. В руках у нее нож, и Коре понятно намерение герцогини: сейчас она отрежет голову принцу Густаву и кинет ее в море туда, где, преследуя корабль афинян, несутся стаи акул... Надо проснуться и остановить убийцу, ведь задача Коры не допустить гибели принца! Если ты не смогла помочь ему в Лабиринте, то помоги хоть на узком пространстве корабля. Кора вскочила. Села. Корабль беззвучно скользил по черному морю, опасных акул в Ионическом море никогда не водилось... Тесей спокойно спит, он виден кормчему и впередсмотрящим. Ничто ему здесь не может угрожать. Ариадна тоже спит, свернувшись калачиком на кошме среди других афинских девушек. Кора не сомневалась, что Ариадна задумала убийство Тесея - но как? С этой мыслью она уснула снова, а потом, на рассвете, ей уже в полусне показалось, что она вот-вот догадается, в чем же загадка, но тут случилось трагическое происшествие, которое заставило Кору на время забыть о своем задании. Она как раз ополоснулась забортной водой и, посетив примитивный туалет, прикрепленный на носу корабля, чтобы волны омывали его, уселась среди девушек в ожидании утренней пищи - лепешек, пресного сыра и простокваши, разведенной водой. Настроение у всех было чудесное; эйфория выспавшихся победителей, когда вчерашние испытания вызывают лишь слишком громкий смех. Оказывается, с самого начала афинянам было ясно, что все хорошо закончится. Тесей еще спал, и это единственное, что удерживало молодежь от желания поднять страшный шум. И вдруг Феак, который так всю ночь и не покинул своего места кормчего и внимательно оглядывал горизонт и небо, чтобы определить курс судна, предупреждающе крикнул. В голосе его звучала тревога, и мгновенно необузданное веселье афинян сдуло как ветром. Все обернулись туда, куда показывал кормчий. Там, высоко в небе, выше облаков, куда могли подниматься лишь орлы, догоняя корабль, неслись две точки, две птицы. И казалось бы, ничего угрожающего от них не могло исходить. - Что там? - спросил Тесей, мгновенно просыпаясь и хватаясь за мачту. Кора поняла, что за прошедший день он стал куда старше и его уже не назовешь юношей. Тесей поправил несуществующую дужку очков и, как бы почувствовав взгляд Коры, на мгновение перевел на нее взор и улыбнулся ей открыто и даже задорно. Кора показала взглядом на проснувшуюся и сидевшую, обхватив колени тонкими ручками, Ариадну. Ариадна, не отрываясь, смотрела на своего мужа - ведь Тесей ее муж? И ей был очевиден обмен взглядами между Корой и Тесеем. Ариадна поморщилась, она была недовольна. Приоткрыла было рот, чтобы что-то сказать, но новый крик Феака отвлек и ее. Теперь уже было понятно, что в небе летят не птицы, а какие-то иные существа - вернее всего, люди, ибо тем, у кого было острое зрение, стали видны человеческие тела, расставленные для равновесия ноги и головы без клювов. - Это боги! - пискнула Перибея. - Нет, - сказала Ариадна, вставая и протягивая руку Тесею, чтобы он ее поддержал. Тесей взял ее за пальцы. Кору внутренне передернуло. - Нет, - повторила Ариадна, - думаю, что это Дедал убегает от гнева моего отца. - Но почему? - удивился Тесей. - Он же пользуется полным его доверием? - Вас там не было, - сказала Ариадна. - Вас там не было, у Лабиринта, когда в дверях появился Тесей с головой моего брата. И мать Пасифая, увидев, что ее сын погиб, нечаянно, не удержавшись, закричала: "О боги! Какое горе! Лучше бы Дедал не делал мне ложа для того, чтобы я могла отдаться белому быку! Каждая страсть ведет к горю!" Так кричала моя мать, не отдавая себе отчета в том, что выдает себя. Ведь все при дворе, включая отца, думали, что она - невинная и несчастная жертва того быка. И тогда отец, и без того преисполненный гнева, обернулся к мастеру Дедалу и крикнул: "Смерть тебе, изменник!" Я не знаю, чем это кончилось, потому что вскоре я и сама убежала... Но я знаю, что Дедал давно уже учился летать, он склеивал орлиные перья воском, присоединял их к тонкой раме и делал крылья, чтобы крепить их к рукам. Я думаю, что это он. - А кто второй? - Второй - его любимый сын Икар, - сказала Ариадна. Все смотрели, как две фигурки приближались, нагоняя корабль. А Кора вдруг вспомнила недавний разговор в гостях у кентавра Фола. Разговор, в котором упоминалось о гении и злодействе... Гелиос, бог Солнца, уже высоко взбежал в своей колеснице на небо, и потому приходилось прикрывать глаза козырьками ладоней, глядя, как летят отец и сын. Один из них летел прямо, невысоко над морем. Ровно и настойчиво. Второй все норовил то коснуться крылом волн, то устремиться к легким облакам, к самому Солнцу. Разумный летун был уже близок, и черты его лица были знакомы Коре. Конечно же, это Дедал. Стало очень тихо. Утреннее море было спокойно, словно зеркало, ветерок дул ровно и беззвучно, и вдруг все услышали, как кричит Дедал: - Мой сын, берегись! Не воспаряй высоко, чтобы Солнце не растопило воск! Ты слышишь меня, Икар?! И тут Кора поняла, что Икар отлетел уже так высоко и далеко, что вряд ли слышит предостережение отца - ведь он взмахивал крыльями и ветер свистел в ушах и шумел в орлиных перьях. Кора знала, чем закончится сейчас эта история. Об этом она читала. Что-то творилось с крыльями Икара - они начали изгибаться, оплывать, терять свою изысканную и совершенную форму. Дедал начал было набирать высоту, но потом спохватился, что рискует погибнуть сам, не спасши сына, и продолжал полет, лишь глядя, как мимо него, набирая скорость, с отчаянным криком: "Отец, спаси!" - летел, кружась, как подбитая стрелой птица, его сын Икар. Он ударился о воду, подняв высокий фонтан, и сразу исчез с поверхности моря! Феак, не дожидаясь приказа, налег на кормовое весло, разворачивая корабль в ту сторону, гребцы, не ожидая команды, кинулись к веслам и принялись часто грести. Дедал кружил над тем местом, где упал в море Икар. Корабль достиг этого места через несколько минут, но на поверхности гладкой воды лишь медленно плавали белые с черным орлиные перья. Дедал молча и упорно кружил над кораблем, будто не видя его. И вдруг кто-то из гребцов крикнул: - Смотрите! Из глубины синей воды медленно поднималось тело Икара - море отдавало его. Несколько гребцов сразу же прыгнули за борт и, поддерживая тело Икара, передали его своим товарищам, которые склонились с борта. - Дедал! - крикнул Феак. - Ты видишь островок, вон тот, с каменной скалой, стоящей отдельно. Мы причалим к нему и поможем тебе похоронить сына. Дедал не ответил, он полетел к острову, и когда гребцы через час вынесли на берег тело Икара, Дедал ждал их. Рядом лежали аккуратно сложенные крылья. Он не сказал ни слова во время похорон. Потом корабль взял курс дальше, к острову Наксос, чтобы набрать воды и фруктов. Впереди предстоял целый день пути. Дедал же вновь поднялся в воздух и вскоре растворился в облаках. Кора с интересом наблюдала за жизнью неожиданно создавшейся семьи Тесея, впрочем, странность ее не ускользнула от внимания и прочих афинян. Вокруг перешептывались, словно на балу, где ждали, пригласит ли Дантес прекрасную жену Пушкина на вальс или не посмеет. Конечно, сравнение было не очень удачным, просто иного Коре в голову не пришло. Вскоре после того, как афиняне предали земле погибшего Икара и окрепший ветер, срывая с вершин волн белые барашки, еще быстрее понес корабль к дому, Ариадна перешла к Тесею, и они вместе с ним поели так же, как остальные гребцы. На корабле, правда, оказалось несколько амфор вина, и, смешивая его с водой, молодые люди утоляли им жажду и успокаивали нервы. Кора, которая сидела неподалеку от Тесея и Ариадны, слышала каждое слово, сказанное ими, и находилась в таком же недоумении, как и прочие путешественники. - Не знаю, - сказал Тесей, откусывая от большого ломтя сыра, - как я представлю тебя жителям Афин и моему отцу. Ты знаешь, что у нас не любят критян. Слишком много несчастий из-за вас... - Не говори глупостей, - ответила Ариадна. - Афиняне поступали с моими соотечественниками вдесятеро хуже. Еще недавно у меня было два славных брата - одного из них подло убил твой отец... - Ариадна! - Я имею право говорить правду! Вся Эллада знает, что моего брата убили из-за зависти. А второго моего брата убил ты, и твои руки до сих пор по локоть в крови. - Но, Ариадна! - Тесей пытался оставаться по крайней мере вежливым. - Кто дал мне клубок? Кто предложил себя в жены, если я убью твоего брата? - Вот это и ужасно! - крикнула Ариадна. - Вот это и ужасно, если ты довел несчастную, совершенно невинную девушку до того, что она предала свою семью и кинулась в объятия чужестранца... Впрочем, и объятий еще не было... - Не спеши, Ариадна, - ответил Тесей. - Мы приедем с тобой в Афины, я представлю тебя как следует моим родителям, мы сыграем свадьбу. В лучших античных традициях. - Я не верю тебе, потому что я полюбила тебя с первого взгляда, а ты меня так и не полюбил. - Ариадна, уважаемая мною Ариадна. Я тебе по гроб жизни буду благодарен за то, что ты сделала для моих родных Афин. И мои спутники также вечные твои должники. Неожиданно нестройный гул голосов донесся со всех концов корабля - оказывается, все без исключения его пассажиры были слушателями этой беседы и выражали согласие с Тесеем. - Не подменяй важные понятия! - возмутилась Ариадна, поднимая тонкую ручку, чтобы отстранить афинян от участия в беседе. - Любовь и уважение - это не только различные чувства, это чувства взаимоисключающие. В течение тысячелетий люди говорили и будут спрашивать одно и то же: "Ты меня любишь?" и отвечать: "Нет, я тебя уважаю". - Это близкие чувства, - попытался возразить Тесей. - Помолчи! - глаза Ариадны горели светлым, небесным пламенем. Лицо густо покраснело. Такая женщина может приказать казнить, хотя не сумеет сама вонзить кинжал. - Я хочу тебя предупредить при всех твоих спутниках - у меня на борту полсотни свидетелей. Ты станешь моим мужем, ты полюбишь меня, и когда ты унаследуешь трон Афин, я стану афинской царицей. И если ты посмеешь каким-то образом попытаться избежать своей судьбы, то берегись - месть моя достанет тебя в любой точке Земли. - И все же, - Тесей проявил упрямство, что вообще-то свойственно мягким по натуре людям, - при всех твоих замечательных качествах я не могу сказать, что успел полюбить тебя за те несколько часов, которые мы знакомы. Я сделаю все от меня зависящее, чтобы ответить тебе взаимностью, но и тебе придется быть терпеливой - я не могу полюбить по приказу и за полчаса. Восторженные, приветственные крики и даже аплодисменты донеслись со всех концов корабля, что вызвало недовольную гримасу на лице Ариадны. История с гибелью Икара отняла у корабля чуть ли не полдня, так что по дороге к Наксосу пришлось сделать еще одну остановку, чтобы переночевать на островке без названия, на котором, к счастью, выбивался из-под скалы родничок пресной воды, а в бухточке, куда он впадал, кружились в хороводе несколько сирен. Вечер выдался теплым, некоторые из гребцов нырнули в бухточку, чтобы порезвиться с сиренами, но Тесея это не волновало, потому что бухта была неглубока и вход в нее так узок, что достаточно было посадить двух гребцов покрепче, лишенных музыкального слуха, на случай, если кто-то из молодежи решит уплыть в открытое море с сиреной и погибнуть в его пучине. Но у сирен в тот вечер не было агрессивных намерений, а у молодых людей - стремления к роковой любви, так что они только резвились с сиренами в бухточке, а кому было невтерпеж, вылезали с ними в прибрежные кустики и предавались там ласкам. Тесей отправился помогать гребцам - во время отплытия с Крита треснула мачта, и ее надо было починить. К тому же в двух местах была повреждена обшивка. Кора услышала, как Ариадна подсела к рыжему горбуну Навсифою. Тот сидел у кормового весла. Ариадна говорила тихо, почти шепотом, Коре пришлось включить свой слух на полную мощность, но и то она скорее догадывалась, чем слышала, о чем разговаривала царевна со скромным кормчим. - ...Нет, - донеслось до Коры. - Я хочу знать твою самую главную мечту. - Жениться. - И ты знаешь на ком? - Она не выйдет за меня, потому что я урод. - Потому что ты урод или потому что ты беден? Что случилось, если бы ты стал богатым? - Тогда ее отдадут за меня. Но зачем ты задаешь такие вопросы, госпожа Ариадна? - Я готова дать тебе деньги на выкуп твоей невесты. - Нет. Это невозможно. Они очень богатые люди. - Сколько? - Полталанта серебра. - У нас на Крите другие меры... Сколько это будет в деньгах? Помощник кормчего посмотрел на царевну, как на сумасшедшую. - Царевна не знает, сколько драхм в таланте? - Забыла. Мне можно забыть. Мне деньги давали без счета. - В таланте шесть тысяч серебряных драхм. - Ничего мне это не говорит, - растерянно проговорила Ариадна. Она готова была уже позвать на помощь Кору, но спохватилась. Ее выпуклый лобик наморщился. Видимо, в отличие от Коры Ариадна не так тщательно учила домашние задания. - Это много? - растерянно спросила она. - Два таланта серебра - это ваш вес, госпожа. Значит, за четвертинку можно выкупить мою невесту. Навсифой не был уродлив и кособок. Скорее он казался чрезмерно сутулым. А лицо у него было мрачное, обезьянье, но лукавое, как у сатира. Ариадна окинула взглядом собственное тело, взгляд ее остановился на ноге. Она подобрала ногу. - Очень дорого, - согласилась она. - Но я вам могу помочь. - Весьма благодарен, госпожа, - сказал помощник кормчего. - Но что я должен за это сделать? Бесплатных чудес не бывает. - Это мы обсудим с тобой потом, - сказала царевна. Чем-то Навсифой не понравился Ариадне, не вызвал доверия. А может быть, цена показалась слишком велика? - А что надо делать? - спросил помощник кормчего. - Выполнить мою просьбу. - Какую? - Скажу тебе ночью, когда пристанем к острову. Навсифой пожал широкими плечами. - Ариадна! - окликнул невесту Тесей. - Ты бывала на Наксосе? - Да, - быстро ответила Ариадна. Ариадна могла там бывать - Наксос близок к Криту, хоть и относится уже к Кикладам. Пока же это дикие, ненаселенные и даже отдаленные земли. На Наксосе иногда ночуют рыбаки или пережидают ночь и непогоду мореходы, что держат путь из Карий в Аттику или на Крит, но постоянно там живут лишь духи ручейков, порой заплывают океаниды, и, говорят, там пасся Пегас. - Там есть пресная вода? - спросил Тесей. - Там текут настоящие речки. Это большая земля. - Там есть деревья? - Там есть даже оливковые деревья. И там есть дикие козы. Голос Ариадны был серебряным, ласковым, нежным. Она легко, по-кошачьи, подошла к Тесею. Зачем она предлагала горбуну деньги? Она готова была заплатить много. За убийство Тесея? Это правдоподобно. Ей самой трудно убить жениха так, чтобы нам не удалось его оживить. С помощью могучего горбуна она могла что-то придумать. - Эй, Феак, - окликнул кормчего Тесей. - Ты знаешь на Наксосе хорошую бухту? - Я не водил туда корабли, - ответил Феак. - Но говорят, что там есть бухты. - Есть, я знаю, - вмешалась Ариадна. - Я покажу. - У нас новый кормчий, - крикнула Перибея, которая, естественно, не выносила критскую пассажирку. - Там есть даже пещера, сухая и удобная. В ней раньше жил дракон, но потом его изгнал кто-то из древних героев. Я покажу вам. Отец возил туда нас с сестрой, когда мы были маленькими... Ариадна смотрела на Тесея влюбленными глазами. Даже Коре было трудно поверить, что за очаровательным обликом этой девушки, почти ребенка, скрывается изощренная в интригах герцогиня. Затем потянулся томительный, долгий день. В середине дня ветер упал, и гребцам пришлось взяться за работу. Но они были рады размяться. И Коре даже казалось, что корабль побежал еще быстрее. По сторонам были видны острова, но близко к ним корабль не подходил, порой встречались рыбачьи лодки, один раз на фоне поросшего соснами крутого берега они видели парус большого торгового судна - вот и все события за день. Ариадна, как заметила подозрительная Кора, выбрала для обработки еще одного молодого человека, того юношу, что был заслан в девичий лагерь кинжальщиком. Юноша с первого мгновения не сводил с Ариадны восхищенного взора и потому показался Коре куда опаснее, чем горбатый кормчий. На корабле трудно подслушивать, если люди не хотят, чтобы ты слышала их разговор, а Ариадна была осторожна. Коре удалось разобрать лишь отдельные фразы, а то и слова. Но она сделала важный вывод - Ариадна не склоняла юношу к каким-нибудь действиям. Она лишь кружила ему голову, проявляя к нему больший интерес, чем положено царевне, причем ей оказалось легко это сделать, так как Тесей был занят своими планами, мыслями и разговорами. Он потратил, в частности, часа два на обсуждение с Феаком плана путешествия морем к Понту