о него мысль об опасности для Елены. Кастор взбеленился - братьям давно уже не нравилось то, что некие внешние силы пытаются разыграть Елену как политическую карту. Так Кастор и сказал человеку Феака, который побывал в Спарте. А так как в карты еще никто играть не умел, то Кора отнесла это выражение к издержкам ВР. Елену охраняют, а возможно, удастся сделать и больше... Они опять сидели за столиками во дворе конюшен Фола. Фол был мрачен, он был у какого-то местного оракула, и тот предсказал ему близкую кончину от отравленной стрелы Геракла. Это было необъяснимо и даже обидно разговорчивому ученому кентавру, он все порывался отправиться на поиски Геракла, чтобы выяснить, что за этим таится, но никто в те дни не знал, где скитается герой после очередного своего безобразия, а Кора советовала Фолу сбегать к более солидному Дельфийскому оракулу, может, он опровергнет местное предсказание. Был вечер, жена Фола приносила им молодое, мутное, легкое, но хмельное вино, звезды, хоть и зимние, горели ярко и висели низко. И Кора представила себе, как тонка перегородка между ею и тем миром, где Милодар расшифровывает в компьютерном зале ВР-центра данные о ее существовании. Если не забыл... или сам не умер от старости... - Завтра приезжает Пирифой, - сказал Фол. Налетел порыв ветра и проник сверху в окруженный стенами, но открытый с неба дворик. Фол опрокинул кубок вина. - Не пей, - сказала его жена Феодосия, странного пятнистого раскраса кентаврисса, - нашему народу пить вредно. Ты же видишь, как спивается молодежь. Это плохо кончится. - Для меня - точно, - согласился Фол. Феак напился и заснул тут же во дворе, под снежком. Фол со вздохом отставил пустой кубок и стал клониться вправо. Кора испугалась, что он упадет в очаг, горевший посреди двора, и с помощью жены осторожно уложила его на кошму. - Все ли будет готово к приезду Пирифоя? - спросила Кора. - Я молю богов, чтобы так и случилось, - ответил Хирон. - Пожалуй, к ним по этому вопросу лучше не обращаться! - сказала Кора. Приезд Пирифоя был обставлен куда скромнее, чем можно было ожидать, если судить по сплетням о нежной дружбе двух молодых героев, заполонившим Афины. И если бы Кора не была предупреждена друзьями заранее о том, что Тесей так и не отказался от дикой затеи, она могла бы проспать и появление Пирифоя, и даже отъезд друзей-героев за Прекрасной Еленой. Но Кора была предупреждена. Она выехала верхом на своей мирной кобылке Партенопе к северным воротам, которые, несмотря на туманный, зябкий, припорошенный инеем голубой час, были открыты. Возле них стояла группа всадников - небольшой отряд фракийцев, славных своим умением быстролетно и неустанно скакать на лошадях. На стене среди редких зубцов были видны ранние зеваки - в Афинах ты мог рассчитывать на зеваку даже в полночь. Под взглядами фракийцев Кора отъехала несколько в сторону, за выступ, прикрывавший городские ворота. Кора была одета по-мужски, голова ее прикрыта небольшим кожаным шлемом и волосы убраны под него, так что решить издали, юноша это или амазонка, не было возможности. А так как после войны с амазонками их корабли нередко приходили в Афины, то никто уже не удивлялся ни их одежде, ни странному акценту, ни поведению, непривычному для молодой женщины. Солнце еще не поднялось, тянулся томительный рассвет. Переступали ногами кони, воины горячили их, и порой кто-нибудь вырывался из строя отряда и несся в сторону, затем останавливал коня и шагом возвращался к товарищам. Вдали из мглы зимнего тумана послышался шум копыт, как шум лавины. Фракийцы сразу насторожились и замолчали. И тут же, словно сверив часы, изнутри, из города также послышался шум - гремели по каменным мостам окованные колеса колесниц и звенели подковы. Все происходило точно так, как и было обещано Коре ее соглядатаями. Ах ты, мой милый Тесей, не без злорадства подумала Кора, ты решил обмануть свою главную охранницу, но на этот раз не получилось. Они возникли почти одновременно. С севера, с гиканьем, не боясь разбудить мирно спящие за стеной кварталы Афин, мчались магнеты; волосы их, лишь перехваченные кожаными тесемками поперек лба, развевались сзади, как черные рваные флаги, а одежда, сшитая из шкур, делала их похожими на обезьян. Впереди толпы магнетов несся ладно сложенный, могучий воин, в шлеме, украшенном петушиными перьями, в медных доспехах и с коротким копьем в руке. Из ворот, навстречу ему, куда сдержанней и медленней выехали несколько колесниц афинского царя. На передней стоял он сам. За колесницами скакала сотня царской охраны - легко вооруженные и быстрые воины, приученные к бою на мечах и метанию дротиков. При виде Тесея Пирифой осадил своего вороного коня и спрыгнул на землю. Тесей перекинул вожжи колесницы возничему и тоже спустился на землю. Одет он был без торжественного блеска, с коим положено выезжать на бой афинскому монарху. Шлем его был круглым, без украшений, а латы как у простого воина. Даже поножи были простыми и гладкими. Цари поспешили друг к другу, широко раскрыв объятия. Кора оглянулась. Ее союзники запаздывали. Нет, вот подъезжает кентавр Фол. - Здравствуй, друг. Где же посылка из Спарты? - Молчи, - прошептал Фол. Из повозок и больших фур, которые опоздали вчера вечером к закрытию ворот и теперь, проведя ночь у стен столицы Аттики, ожидали, когда откроются ворота и можно будет въехать на рынок или по иным торговым делам, вылезали любопытные - куда от них денешься? Тесей что-то крикнул фракийцам, и они помчались к скоплению повозок, веля любопытным спрятать свои рожи от греха подальше. Обняв друг друга за плечи, Тесей и его союзник направились к воротам, где уже был поставлен столик и на нем кувшин с вином, два серебряных кубка и нарезанный сыр. Кравчий разлил алое вино по кубкам. Пирифой прошел совсем близко от Коры, и она смогла разглядеть его. Самые дурные предчувствия оправдались. Новый друг Тесея, увозивший героя в смертельно опасное путешествие, был знаком Коре. Это был не кто иной, как Кларенс, претендент на престол в Рагозе, и, самое главное, соперник принца Густава по несостоявшейся дуэли. По каким-то своим соображениям, а может быть, и не без сговора с герцогиней, он предпочел расправиться с Тесеем без дуэли. Ну что ж, вот и еще один убийца? Кора обрадовалась, как радуется диагност пусть тяжелому, но верному диагнозу. Убийца номер три. Прекрасная Кларисса намеревалась растопить нам мозги кислотой, прекрасная Ариадна обрушила на нас целую гору, чтобы и следа не осталось от ее жениха, а вот теперь появился и Пирифой. Видно, он решил передать судьбу Тесея в руки Диоскуров, которые, предупрежденные о набеге, готовы изрубить Тесея на мелкие кусочки, что тоже может стать последним подвигом афинского царя. Пирифой высоко поднял свой бокал. - За нашу победу, друг! - воскликнул он. - Два дня пути - и самая красивая женщина в Элладе наша. Но ты клянешься соблюсти уговор? - Я клянусь, - ответил Тесей, - и не спрашиваю тебя об этом, потому что дважды с другом не договариваюсь. - Я пошутил. Я доверяю тебе, мой брат, - сказал Пирифой. Господи, до чего же неприятное лицо, подумала Кора, хотя, в общем, ничего неприятного в том лице не было. Герой как герой... Почувствовав чужой взгляд, Кора подняла голову. Ей показалось, что среди фигурок на городской стене одна ей знакома - Ариадна! Хотя она могла ошибиться. Тесей ударил кубком о стол и выплеснул остатки вина на покрытую изморозью землю. Вино кровью полилось к колеснице. Пирифой допил кубок до конца. - Ну что ж, - сказал Тесей, - чем скорее мы поскачем, тем быстрее мы обгоним слухи о нашем подвиге. Я предлагаю отправиться в путь. Феак незаметно подъехал сзади к Коре. - Все в порядке, - сказал он. Тогда Кора легонько натянула поводья, и ее кобылка выехала на открытое место между двумя отрядами. Ее сразу заметили. Тесей как раз поставил ногу на подножку колесницы. Он замер. Он покраснел от стыда и гнева. - Это что такое? - закричал он. - Как ты смеешь?! Что ты здесь делаешь, женщина? Лишь хорошее трезенское воспитание не позволило ему употребить более грубое слово. - Я пришла, - сказала Кора, словно не чувствуя, как клокочет в царе гнев, - чтобы остановить твою безумную затею. - Уйди с дороги! - Тесей вступил на свою колесницу и рывком вырвал поводья у возничего. - Прочь! - Не будь мальчиком, Тесей. Ты - царь, - сказала Кора. Сзади она почувствовала движение воздуха. И, не оборачиваясь, поняла, что старый кормчий не испугался стегнуть своего коня и встать рядом с Корой. - Выслушай нас, - сказал Феак. - Мы никогда не учили тебя дурному. Краем глаза Кора увидела, что сзади подошел кентавр Фол, уважаемый учитель и мудрец в Афинах. Тесей заколебался. Это были его люди, его друзья... Но не друзья Пирифоя. И тот, конечно же, не Пирифой - неизвестный никому вождь мелкого племени - а плейбой Кларенс из знатного клана королевства Рагоза, сделал ошибку. Он закричал полным презрения голосом: - Да что ты их слушаешь, Тесей! Ты не мальчишка! Гони прочь этих жалких рабов, или я их сейчас сам изрублю на куски. И, подняв меч, Пирифой двинул своего коня на Кору. Тесей мог выгнать оппонентов, он мог и приказать убить их - в гневе он терял выдержку. Он мог и выслушать их. В тот момент он сам еще не знал, как поступит. Наглость Пирифоя решила этот вопрос за него. - Остановись! - сказал Тесей, повернув открытую ладонь в сторону своего спутника. Тот остановился, подчиняясь тону и властности окрика. - А ты, госпожа Кора, говори. И я советую тебе сказать что-то новое. Иначе я накажу тебя, клянусь Зевсом. - Ты знаешь, кого ты намерен украсть в Спарте? - Да, Прекрасную Елену. - Ты ее видел когда-либо? - Я ее не видел, но слухи о ее красоте распространились по всей Элладе. - И кто тебе сказал об этом? - Не важно, кто сказал! - Я сказал! - крикнул, потеряв всяческое терпение, Пирифой. - Я сказал. И если ты не выгонишь эту девку, клянусь, я убью ее, но тебе я больше не друг. - Вот видишь, - сказала Кора. - Может, ты помнишь старую поговорку "Зевс, ты сердишься, значит, ты не прав". - Говори, Кора. - Видел ли ты портрет Елены? Видел ли ты ее изображение, как это делается при сватовстве, если ты не можешь приехать на свидание с невестой? - Зачем это мне? - Тогда позволишь ли ты мне показать тебе изображение твоей невесты? - У тебя оно есть? - Тесей был заинтересован. - Ну и хитра ты, Кора! Кора обернулась. Кентавр Фол заржал, и голос его пронесся в утреннем воздухе до самого моря. Одна из крытых повозок, запряженная четверкой славных коней, по сторонам которой ехали, появившись сзади и незаметные раньше, два вооруженных и закованных в панцири кентавра - в одном из них Кора узнала своего старого друга Хирона - двинулась с места и подкатила ближе. Хирон наклонился и раскрыл полог. Он помог слезть с повозки полногрудой молодой женщине в длинном сером хитоне и черной хламиде. Тем временем второй кентавр вытащил из повозки нечто длинное, завернутое в холстину. Все замерли, как в ожидании фокуса. Пирифой, который, видно, не отличался тонким умом, тоже стоял проглотив язык. - Здравствуй, царь Тесей, - сказал Хирон. - Доброе утро, мудрый Хирон, - ответил Тесей. - И ты тоже участвуешь в этом заговоре? - Ради спасения тебя от обмана, царь, я готов подняться с постели раньше, чем обычно... Эта женщина, стоявшая перед тобой, кормилица царевны Елены Прекрасной. - Что? Повтори? - Да, господин Тесей, - сказала молодая женщина. - Я кормилица и нянька царевны Елены. Мне выпала большая честь - высиживать яйцо, из которого она вывелась, а затем выкармливать девочку грудью. Эти добрые господа сказали мне, что тебя подговорили украсть нашу девочку и начать войну между Спартой и Афинами. Я не могу этого позволить! У меня сестра и племянницы живут в Афинах. У меня половина семьи тут! - Так что ты хочешь мне сказать? Говори! - Тесей был раздражен, как раздражается мальчик, у которого сорвалась лыжная прогулка. - Разверните! - приказала кормилица кентавру. Тот стал разматывать холст. - Великий скульптор Фидий-старший изваял мою милую любимицу месяц назад. И это точное изображение ее я привезла с помощью добрых кентавров, чтобы ты мог посмотреть собственными глазами на нашу Прекрасную Елену. Холстина упала на припорошенную снегом землю. Перед ними стояла изваянная в рост и оттого казавшаяся несколько меньше, чем в действительности, девочка лет десяти. Розовый мрамор передавал детскую беззащитную нежность ее тела. Глаза Елены голубели на открытом и доверчивом лице, а темно-рыжие, вырезанные из янтаря волосы были забраны в две косички. Пауза тянулась бесконечно. Молчали все. Лишь переступали и порой коротко ржали кони. - Это и есть Прекрасная Елена? - спросил наконец Тесей, обведя взором окружающих и остановив его на Хироне. - Я видел эту девочку три дня назад, - сказал кентавр. - Ее брат Кастор разрешил мне покатать ее по двору. Она будет очень красивой девушкой. Лет через десять. И завидной невестой... - Это клевета! - Пирифой наконец-то собрался с силами. - Врут они! Она и ее братья близнецы. - Она родилась с ними, но они родились десятилетними, а она обычным младенцем, - пояснила кормилица, - об этом все знают. - И ты хотел, чтобы я женился на маленьком ребенке? - спросил Тесей. - Или ты рассчитывал, что я позволю тебе сделать это? - Откуда я знал! - закричал Пирифой. - Откуда мне знать! Мне сказали, что она прекрасная, и я тебя позвал. Чтобы сделать лучше! Я же твой друг! - Этот господин, - кормилица показала на Пирифоя, - прошлой осенью был у нас. Его принимали Диоскуры. Он представился братьям-государям, как царь острова Наксос. Конечно же, подумала Кора, внутренне улыбаясь и наконец-то переведя дух, Ариадна подсказала ему название острова. А может быть, они там с ней встречались? - Молчи, старая ведьма! - закричал Пирифой и поднял копье, намереваясь пронзить кормилицу. Та завизжала. Тяжело вооруженный кентавр вышиб мечом копье из рук Пирифоя. И схватил его за руку. Магнеты заворчали. Афиняне подняли луки и дротики. - Видел ли Пирифой Елену? - спросил Тесей у кормилицы. - Он видел девочку. И даже играл с Леночкой, - сказала женщина. - И он не смеет называть меня старой ведьмой. К тому же я должна вам сказать, господин Тесей, что несколько дней назад от этого господина Пирифоя пришло письмо братьям Диоскурам. В нем сообщалось, что ты, царь Тесей, хочешь украсть себе в жены их маленькую сестренку. Я видела это письмо собственными глазами. Он просил устроить тебе засаду. Кора увидела, как напряглись жилы на шее у кентавра - боги не обидели силой Пирифоя. И уж конечно, из руки простого человека он бы легко вырвался. - Наш поход отменяется, Пирифой, - спокойно и царственно произнес Тесей. - Я попрошу тебя и твоих людей покинуть пределы Аттики и никогда более не переступать ее границ. Иначе ты не вернешься домой живым. - Это мы еще посмотрим! - закричал Пирифой. Кентавр отпустил его. Пирифой крикнул: "Мы еще встретимся, мальчишка!", полоснув плетью своего коня, помчался прочь. За ним - отряд магнетов. Раздался громкий стук копыт по мерзлой земле. Все смотрели вслед Пирифою, и никто не заметил, как стрела, пущенная с городской стены, нашла свою цель... Кору будто толкнули в спину. Она попыталась обернуться, и ей стало очень больно. Она вскрикнула. Никто не услышал ее крика, но Феак увидел, как она падает, и спрыгнул с коня. В следующее мгновение земля содрогнулась - на колени рухнул гигантский кентавр Хирон, оба они старались закрыть Кору от других стрел - если они были... И еще через три или четыре секунды, когда стук копыт магнетов стал глохнуть в воздухе, Тесей увидел, что случилось с Корой. - Откуда? Кто? - закричал он. - Со стены, - ответил Феак. - Выньте стрелу! - Подождите, - ответил Хирон. - Боюсь, как бы она не изошла кровью. Я обломаю лишь древко, а наконечник выну дома. - А вдруг он отравлен! - Тесей был в отчаянии. - Я во всем виноват! Он выскочил из колесницы и упал на землю рядом с Корой. Он гладил ее бесчувственное плечо, он гладил ее волосы, выбившиеся из-под кожаного шлема. - Я никогда не любил никого, кроме тебя... Кора, богиня моя, спасительница... - Прости, царь, - сказал кентавр Хирон, - но нам надо отнести ее к Фолу. Она теряет много крови. Два кентавра несли ее через город, который просыпался, так и не узнав о сцене, которая только что разыгралась перед воротами Афин. Кентавры несли накрытую плащом Кору осторожно, как сосуд, полный воды... Кора проснулась на следующее утро слабой и бессильной. Феодосия, как звали жену Фола, которая ухаживала за ней, принесла ей ночной горшок, за что Кора ей была благодарна до гробовой доски, так как мысль о необходимости передвигаться с помощью собственных ног была невыносимой. Добрая Феодосия, чтобы не беспокоить раненую, надела на копыта нечто вроде валенок и потому ходила по комнате беззвучно. Она сказала Коре, что та провела без сознания больше суток, правда, Хирон и хотел этого, он специально подмешивал ей в лекарство сонное зелье, потому что раны затягиваются у людей, когда те спят. Едва Кора пришла в себя, появился Асклепий, главный врач Афин, по слухам, будущий или даже современный бог медицины, но притом ученик Хирона. Асклепий оказался высоким худым сутулым молодым человеком, который рассуждал значительным глубоким голосом, словно больше учился риторике, чем медицине. Он пощупал у Коры пульс, приподнял веко, потрогал лоб, разве что только не сделал кардиограммы, то есть вел себя совершенно несоответственно эпохе. Но с Хироном он разговаривал с превеликим почтением, и когда они обсуждали действия каких-то неизвестных Коре трав и настоев, он мерно качал головой, соглашаясь с каждым словом учителя, и был похож на цаплю, выбирающую из болота червяков. Потом Асклепий торжественным тоном сообщил Коре, что лечение проходит нормально, ее состояние не вызывает опасений, но требуется постельный режим. Хирон благостно улыбался, гордясь своим учеником. Асклепий сообщил, что донесет свое мнение до слуха царя, который лично изволит беспокоиться о здоровье Коры. А Кора спросила на прощание: - Попросите его беречь себя. Мой пример пусть будет ему наукой. - Я с вами совершенно согласен, - неожиданно согласился Асклепий. - Вы знаете, что лучника, стрелявшего в вас, до сих пор не нашли? Он попрощался с Корой, и они с Хироном перешли в конюшню, где Асклепий еженедельно смазывал волшебными мазями рану, нанесенную некогда кентавру Герой. Хирон утверждал, что чувствует себя все лучше, но Кора подозревала, что на этот раз Гера победила. После его ухода Феодосия сказала Коре по секрету, что отношения Асклепия и Хирона не такие простые, как кажутся - ведь Асклепий по чину и происхождению принадлежит к богам, хотя ей, простой кентавриссе, сложно объяснить, каким образом. У Асклепия есть два флакончика из египетского стекла. В них содержится кровь Медузы. Один флакончик может оживить человека, а второй убить - одной каплей. Но Афина не разрешает Асклепию пользоваться этими каплями, и поэтому он лечит обычными, которые научил его составлять Хирон. Ну как тут разберешься, кто из целителей главнее? - И ты веришь в эти флакончики? - спросила Кора слабым голосом. - Как же не верить? - удивилась Феодосия. - Все верят, - потом подумала малость и сказала мудро: - А если их и нет, то все равно верю. - Глас народа - глас богов, - сказал Хирон, который, проводив Асклепия, возвратился к пациентке. - Завтра еще полежишь, наберешься сил, Харикло прислала тебе варенья из грецких орехов, а потом будешь как новенькая. - Спасибо, - сказала Кора. - Я встану завтра, хорошо? Я обеспокоена. Хирон почесал бороду, вытащил из нее несколько сучков, с отвращением отбросил в угол комнаты и сказал: - Хорошо. Только учти, что будешь чувствовать большую слабость. И тебе лучше передвигаться на носилках. На том и порешили. Так как носилок в доме, разумеется, не было - кто будет носить кентавров на носилках? - то, по просьбе Хирона, Феодосия послала слугу в город, чтобы он нашел там человека, который специально держит носилки, чтобы давать их на прокат. Хирон заставил Кору выпить еще целый кубок теплого душистого горьковатого зелья и стал рассказывать о том, какой у него талантливый ученик Асклепий. Он только выглядит таким хилым и худым, а голова у него умнее, чем у самого Зевса. Кору стало клонить в сон, и она спросила доброго кентавра: - А у него есть флакончики с кровью Медузы? - Тебе уже сообщили? - Хирон улыбнулся, а потом сказал: - К сожалению, Афина в самом деле подарила ему эти флаконы. И соблазн воспользоваться ими. - А разве плох соблазн оживить человека? - Человека можно вылечить, - объяснил Хирон. - На то и есть лечение. Возвратить человека из царства Аида могут только боги. И если человек обладает правом бога, то для него это плохо кончится. - Феодосия сказала, что Асклепий - бог медицины? - Он хороший врач. Профессионал. Я даже сказал бы, что он - мой лучший ученик. Но он общался с богами, он - любимый сын Аполлона, тот не только знал его, но и баловал! И убедил Афину сделать ему такой подарок. А подарок - это соблазн. Пока еще Асклепий подчиняется мне. Но я скоро погибну. - Что ты говоришь! - Чует мое лошадиное сердце, что я скоро погибну. И может быть, лучше, что не доживу до беспомощной старости. И без меня Асклепий наверняка захочет почувствовать себя равным богам, он захочет поставить медицину выше смерти. Он оживит одного человека, убьет второго, оживит третьего... и погибнет сам. Вот увидишь! Боги испытывают нас, смертных, на прочность. - Значит, я сегодня познакомилась с первым в мире реаниматором? - сонным голосом произнесла Кора. Кентавр понял это слово. - Называй его как хочешь, но доверяйся лечащему врачу, - и он осторожно накрыл Кору мягким шерстяным одеялом. На следующее утро Кора проснулась совсем здоровой. Настолько, что использовала свои слабые ноги для передвижения по комнате и дому, хотя Феодосия ходила за ней, не отставая ни на шаг, готовая поддержать Кору, если та начнет падать. В зеркало она попыталась увидеть рану, но стараниями Хирона рана затянулась, и осталось лишь красное пятно под лопаткой. Метко стреляли, подумала Кора. Потом она позавтракала в постели. Ее кормили какой-то пресной кашей и зимним, вялым, очень сладким виноградом. Кентаврята совали рожицы в комнату, чуя, что госпоже уже лучше и их не прогонят. Их и на самом деле не гнали. Потом они даже забрались в комнату. Это были потешные создания, шаловливые, но робкие. Девочка, самая маленькая из них, попросила разрешения причесать Кору, и, когда получила его, ее братья чуть не лопнули от зависти. Дома было тихо и пусто. Фол ушел по делам, Феодосия отправилась на рынок. Лишь копытца детей звонко перестукивались по глухим комнатам. Вошла служанка и сказала: - За вами носилки, госпожа. Кора поблагодарила девушку и быстро оделась. Она надела два хитона и гиматий, сверху шерстяную хламиду, а также свой любимый, облегающий голову, кожаный шлем, который привезла из путешествия на Крит, но хоть убей, не помнила, как и когда он ей попался. Башмаки она натянула высокие, на шерстяные носки - слава Богу, их кто-то уже изобрел. Кора боялась простудиться. Спина еще болела, но Хирон перед уходом поклялся, что можно не бояться, рана не будет кровоточить, там уже образовалась новая кожа. Кора вышла во двор. Сыпал мокрый снег, а может, снежный дождь. Было темно и гадко. Носилки стояли перед воротами дома. Возле них переминались с ноги на ногу носильщики довольно жалкого вида. Серые хламиды, натянутые концами на головы, не спасали от дождя. Толстяк в шляпе, с полей которой капала вода, с обвислыми щеками и тремя подбородками, закутанный еще более, чем носильщики, поклонился ей и сказал, что носилки поданы, как велено. И спросил, куда госпожа намерена ехать. - Во дворец, - сказала Кора. Она ступила на носилки, которые стояли на земле, возвышаясь лишь сантиметров на десять, подобно длинному столу на очень коротких ножках. Ножки переходили в высокие столбики, перекрытые сверху тентом, так что дождь и снег не попадали внутрь. В носилках пахло дешевыми духами и пудрой - видно, их недавно использовала какая-то гетера. За время жизни в Элладе Кора научилась разбираться в местных духах и благовониях и даже приобрела свои склонности и привязанности, но в целом запахи духов и кремов здесь были грубы и примитивны. Усевшись получше, Кора при помощи толстяка, который командовал носильщиками, опустила занавески - с открытыми занавесками хорошо разъезжать на носилках в теплую сухую погоду, а тут ком грязи от встречной повозки или снежок, пущенный сорванцом с плоской крыши, могут испортить одежду, а то и разбить лицо. В носилках сразу стало полутемно, они качнулись. Носильщики подняли их профессионально - ровно и одновременно, и понесли вперед. Зря человечество отказалось от таких носилок. Конечно, жаль оставлять лошадей и автомобили без работы, но люди умеют это делать куда приятней, чем механизмы или животные. Носилки равномерно покачивались, и Кора, еще слабая после ранения, даже задремала, представляя себе мысленно улицы, по которым ее несли ко дворцу. За бесконечную жизнь, проведенную в Афинах, она, казалось бы, знала наизусть каждую из улочек этого города, уже не городка, а настоящей столицы. Это произошло у нее на памяти. Но на памяти или в ложном воображении обманутого мозга? Вот и сейчас ей начало казаться, что ее несут не в гору, как положено, а ровно, по узкой извивающейся дороге... Она потянулась было к занавеске, чтобы открыть ее, но тут носилки резко остановили свой бег. Раздался звон оружия. Голоса. Стража дворца... Значит, просто разыгралось воображение. Нетерпеливая мужская рука распахнула занавески. - Выходи, госпожа. Носилки опустились. Придерживаясь рукой за стойку, чтобы не потерять равновесия, Кора вышла из носилок. Дождь со снегом усилились, ветер нес струи почти горизонтально, и Кора прикрыла лицо от зверского нападения стихий. Толстяк, как ему и положено, резво бежал впереди носилок и теперь промок до нитки и был несчастен, теперь он затрусил к двери, за которой оранжевым отблеском горел очаг. Вслед за Корой туда же зашагали тяжело вооруженные воины в кожаных панцирях и медных шлемах - слишком просто одетые для царской стражи. Эта мысль не успела толком отпечататься в сознании Коры, тоже поспешившей к спасительной двери. И вот она в помещении - низком, никак не дворцовом, освещенном факелами слуг и большим открытым очагом, над которым на вертеле медленно поворачивался баран. Над бараном склонился человек, опрыскивая его из флакона мутным винным уксусом, он был занят своим делом настолько, что не обернулся к Коре. По ту сторону очага стояла Ариадна. Она скрестила на груди тонкие ручки и смотрела на Кору спокойно и свысока, как в момент их самой первой встречи, когда герцогиня Рагоза выразила недовольство тем, что ей предлагают лишь агента номер три. На шаг сзади Ариадны стояли рядышком Кларенс и Кларисса - то есть Пирифой и Медея. - Какое изысканное общество, - произнесла Кора, как только обрела способность говорить. Она резко обернулась назад, в надежде отыскать возможность бежать из этой комнаты. Но воины в кожаных куртках с длинными волосами, забранными под кожаные колпаки, надежно перекрывали вход, держа руки на рукоятках загнутых кинжалов. Человек, который поливал уксусом барана, сделал шаг назад, вытирая пот с лица, раскрасневшегося от жара костра. - Жаркое у нас получится на славу, - сказал он. Этого мужчину Кора также узнала - удивительно, сколько у нее знакомых в этом древнем мире! Это был великий мастер и изобретатель Дедал, в поисках которого дни и ночи проводил царь Минос. - Скоро можно приступать к пиру, - добавил он и только тут признал Кору. - Какая радость! - сказал он, улыбаясь вольтеровской улыбкой. Лысина его блестела и отражала свет факелов. Жидкая рыжая борода казалась приклеенной. - К нам пожаловала госпожа Кора, с которой я имел честь общаться. Надеюсь, что у вас нет дурных воспоминаний о наших встречах? Дедал засмеялся тем добрым предстарческим смехом, когда лучики добрых тонких морщинок букетиками собираются возле уголков глаз. - Кора, - сказала Ариадна, - надеюсь, вы достаточно разумны, чтобы не устраивать здесь ковбойских трюков. Дом надежно охраняется. Пирифой привел сюда самых отъявленных головорезов из своих магнетов. А у стен дома стоят деревянные люди Дедала - прообразы роботов. Надеюсь, их вам уже приходилось встречать. Кора молчала. В таких ситуациях, как учил комиссар Милодар, агент сохраняет шансы на выигрыш, только если ведет себя не так, как ожидает от него победитель. Когда он молчит, то приходится разговаривать преступнику. И преступник, как правило, почувствовав себя победителем, становится словоохотлив. Вот тогда-то агент должен уметь слушать. Кора умела слушать. Она молчала. - Я предлагаю тебе, Кора, пройти в соседнюю комнату. Там удобнее. И там не будет свидетелей нашего разговора. - Я желаю присутствовать при этом разговоре! - вдруг заявил Пирифой. Он не скрывал своей злобы - видно, до сих пор не мог простить Коре унижения у городских ворот. - Ты еще наговоришься с ней, Кларенс, - сказала герцогиня. - Так ты идешь, Кора? Раздвинув занавески, Ариадна двинулась в глубь дома. Кора молча последовала за ней. Они оказались в небольшой, уютной и достаточно освещенной светильниками комнате, где с трех сторон вдоль стен тянулись низкие диваны с подушками и мягкими шкурами, чтобы было уютно возлежать или сидеть на них. Перед диванами стояли овальные столики со стеклянными и серебряными кубками. - Садись, Кора. Ариадна двигалась ловко и быстро, и при колеблющемся свете было трудно понять, изменилась ли она за то время, пока они не виделись, или нет. Вроде бы она стала старше. Но двигалась герцогиня легко и ловко. Она разлила по кубкам мутноватую белую жидкость. - Хочу отплатить тебе добром, Кора, - сказала она. - Конечно, я не могу в ВР-круиз взять с собой виски или хорошую водку, но старина Дедал, светлая голова, соорудил достойный перегонный аппарат, так что можешь попробовать виноградной водки. Ариадна протянула свой бокал, чтобы чокнуться. Бокал был очень красив. Видно, египетский или сирийский, как бы сплетенный из витков разноцветного стекла. Самогон оказался крепким, почти чистый спирт. С непривычки Кора закашлялась. Ариадна спокойно выпила свой бокал до дна и улыбнулась. - Теряешь практику, моя дорогая девочка. Тебе пора возвращаться домой и приниматься за доброе шотландское виски. - Зачем вы все это устроили? - спросила Кора. - Позволишь еще бокал? - Нет, спасибо, я сегодня первый день как встала. - Стрелял мой человек, - сообщила не без гордости Ариадна. - Мы думали, что если убьем или серьезно раним тебя, то они будут вынуждены убрать тебя отсюда и мы тогда кончим наши семейные дела без твоего вмешательства. - Кентавр Хирон - замечательный лекарь, - сказала Кора. - Недолго ему жить осталось, - сказала Ариадна. - Не смейте его трогать! - При чем тут мы? Мы вообще никого здесь не трогаем. Отдайте нам нашего милого Густава, и больше нас никто не увидит. Думаешь, мне легко здесь без моих кремов, без моих гелей, без моих массажисток? Это же каторга! Хирона, кажется, убьет Геракл или кто-то еще из местных хулиганов. Разве вы перед отлетом не читали? - Тогда все было так срочно... И честно сказать, порой я рада, что не знаю завтрашнего дня. - Это ничего не дает, - ответила Ариадна. - У каждого мифа есть столько вариантов, любой может стать ВР-вариантом. Так что со знанием попадаешь впросак хуже, чем с полным неведением. Ну разве я могла предполагать, что ты сдуру вытащишь из пещеры моего жениха? - Ариадна засмеялась серебряным мелодичным смехом; свет от светильника упал на лицо и осветил сетку морщин, которые покрывали его. Да, годы здесь нелегко дались герцогине Рагозе. - А как вы выбрались с Наксоса? - спросила Кора. - Это длинная история. Зевс прислал мне на помощь Диониса. Мы жили с ним... впрочем, это не имеет отношения к нашей истории. - Много детей нажили? - Оставьте свои глупые шутки, Кора. И не путайте субъективное время здесь, которое у каждого свое, и объективное, которое продолжается там... - Зачем вы похитили меня, герцогиня? - спросила Кора. Рагоза отпила еще от своего бокала, взяла спелый мандарин, очистила его, потом гневно отбросила в угол, он покатился по ковру, покрывавшему пол. - Потому что ты мне надоела, черт побери! И когда три дня назад ты сорвала нашу последнюю, так тщательно продуманную операцию, я поняла, что хватит нам охотиться за Густавом - пора убирать тебя. Мы не можем больше рисковать. Не сегодня-завтра здешний ВР-путь Тесея заканчивается. И Густав вернется обратно в наше время, чтобы погубить нашу династию. Так что перед тобой, Кора, очень простой выбор. - Какой же? - Или ты сегодня же даешь сигнал, чтобы тебя отсюда откомандировали, вытащили, убрали, эвакуировали! Впрочем, ты можешь куда-нибудь уехать - но ни в коем случае не приближайся больше к Тесею! - Либо? - Либо - ты знаешь. Ты не выйдешь отсюда живой. - Меня в будущем вылечат от смерти, а у вас будут очень крупные неприятности. - Я лучше тебя знаю, какие у меня будут неприятности. Поэтому я позабочусь о том, чтобы тебя не смогли оживить. Я знаю правила ВР-круизов не хуже тебя. И все наши покушения на Тесея, как ты понимаешь, имели в виду именно окончательное уничтожение. Так что тебя не смогут оживить... даже в Галактическом центре. И твой идиот комиссар останется без своего агента номер три... А может, триста тридцать три? - Не важен номер, - сказала Кора и протянула свой бокал Ариадне. Хозяйка дома налила в него водки. - Важно то, что мне удалось сорвать три ваших покушения. Так что считайте, добрая тетушка Густава, что я неплохо отрабатываю свои гонорары. - Проклятие! - вырвалось у герцогини в лучших традициях готического романа. Но этим сцена и завершилась, потому что женщины чокнулись и выпили обжигающий напиток. - Ну как? - спросила дама Рагоза. - Ты уезжаешь? - Не могу, - по мере сил искренне ответила Кора. - Почему? - Потому что у меня нет связи с моим временем. Только когда Тесей тем или иным образом покинет или завершит ВР-круиз, я тоже буду возвращена... - Белая рабыня, не так ли? - спросила дама Рагоза. Они еще выпили. Кора с удовлетворением подумала, что судьба благородно поступила, определив ей в соперницы даму Рагозу. Будь она союзницей, споила бы агента. С герцогиней так прекрасно пилось. Даже такая чепуха, как этот первобытный самогон. - Здесь до черта вредных примесей, - сказала Кора о спирте. - Ни в коем случае. Чистейший продукт, - возразила герцогиня. - Двойная перегонка. Дедал - гений своего времени. Помните, как он улетел с Крита? И с тех пор его не нашли. Я рада, что мы теперь работаем вместе. - Он знает о вашем задании? - Ни в коем случае. Но он умеет ценить необычных людей. - Ну и компания! - искренне воскликнула Кора. - Вас здесь трое? - Как так трое? А, ты имеешь в виду гостей из Рагозы? Да, конечно, нас трое, - голос дамы Рагозы прозвучал лживо. Кора не знала, верить или нет. Но дама Рагоза не дала возможности рассуждать. - Не знаю, - сказала она, возвращаясь к главной теме беседы, - действительно ли ты не имеешь связи... - А вы? - У нас есть связь. Но по своим каналам... - Наверное, нелегко вам далось отправить в Древнюю Грецию целую бригаду мстителей? - Мы все купили себе путевки в ВР-круиз, - быстро солгала Ариадна. - Не надо считать меня идиоткой, - ответила Кора. - Я-то знаю, что в ВР-круизе человек теряет память о своей действительной жизни. Это условие существования в этом мире. Тесей не подозревает, что он - принц Густав. Вы же все знаете. Как и я. Но решить вопрос о том, чтобы отправить сюда не участников, а охотников за человеком, могли лишь на самом верху. Боюсь, что назревает уголовное дело века... - Пожалуй, мы сожжем тебя, Кора, - задумчиво сказала Ариадна. - Не успеете - меня автоматически вытащат обратно, как только датчики сообщат информацию об угрозе для моей жизни. - Кора, уходи! Не мешай нам! Мы заплатим тебе столько, сколько ты не заработаешь за три жизни! - Спасибо за комплимент. А то этот скряга Милодар уже третий год не повышает мне категорию. Я работаю как младший инспектор, представляете? - Кора, немедленно перестань молоть чепуху! Уходи, или мы тебя убьем. Кора увидела, как дрожит лапка Ариадны под тяжестью старинного бокала. - Мне надо подумать, - сказала она. Можно предположить, что уже сейчас ее хватились. Впрочем, нет, даже если кентавр Фол вернулся домой, он полагает, что Кора уехала во дворец в наемных носилках. А Тесей занят другими делами. И ему грозит беда. - Некогда думать! - заявила Ариадна. Голос ее звучал нетвердо. Язык подчинялся с трудом. Кора решила пожертвовать собой. - Еще по бокалу за встречу! - предложила она. - Ни в коем случае! - сказала Ариадна. - Наливай! Но ничего не вышло. Занавеси в дальнем конце комнаты резко раздались в стороны, внутрь пахнуло алым отблеском очага и запахом жареной баранины. В комнате стоял человек в бронзовом шлеме с маской, закрывавшей все лицо. На нем был драгоценный чеканный панцирь с изображением головы Медузы Горгоны. У пояса висел широкий меч в украшенных золотом ножнах. Это был или бог, или царь, или герой... Именно он командовал в этом доме. - Мне надоело ждать, - сказал он, забыв поздороваться с Корой. - Боюсь, что вместо делового разговора у вас получилась попойка. - Не смей так говорить! - возмутилась Ариадна. - Я царица и герцогиня. И кстати, спала с богом Дионисом, чего тебе не дано! - Какая мерзость, - сказал человек в шлеме-маске. - Она хоть успела вам. Кора, сообщить наши условия? Достаточно мягкие? Голос его был знаком. Она уже разговаривала с этим человеком. - Я попросила времени подумать, - ответила Кора. - Некогда думать. Иначе мы убьем вас. - Попробуйте, - сказала Кора. - Тогда я окажусь в центре реанимации прежде, чем вы успеете замести следы. И посмотрим, как вы тогда выпутаетесь. И кто здесь останется, чтобы убить Тесея. - Нет, голубушка, Ариадна пожалела тебя, - сказал человек в шлеме-маске, - у нас есть способы убить тебя навечно, и для этого мы завели здесь местного умельца по имени Дедал. Может, слыхала? Способный, бестия, но тщеславие его загубит... погоди, не возражай. Но я согласен с тобой, незачем брать на себя лишний грех. Лишний грех - лишний риск. Так что тебе просто придется несколько дней пробыть у нас в гостях, пока мы закончим операцию "Принц Густав". Красиво звучит для Древней Эллады, а? - Ни черта у вас не выйдет, - сказала Кора. - У нас все выйдет, потому что я сам специально прибыл сюда, чтобы организовать ликвидацию этого мальчишки. До этого здесь работали дилетанты, то есть особы, которые по своим мелким эгоистическим причинам желали убрать Густава с политической арены. - Я не особа! - сказала Ариадна, сложилась калачиком и захрапела мужским басовитым рыком. - Мне же Густав опасен по-настоящему. Для меня его смерть - дело моей жизни или смерти. Как-нибудь, Кора, когда все это кончится, я тебе расскажу, почему мне пришлось подталкивать э