то его пригласили на Совет директоров. Кусок мыла шлепнулся в стенку и скользнул на пол. Крони подобрал его. Горячая вода смывала усталость. Крони открыл рот и напился - вода была чистая, сладковатая. Куда лучше, чем в бассейне. - Выключаю воду, - сказал Спел. - Твое барахло принесли. - А куда его носили? - Его через паровую камеру пропустили. Считай, что в чистое переоденешься. Спел выключил воду, хорошо Крони успел смыть мыло. Спел кинул ему свернутое в рулон полотенце. Женщине на целое платье. Куртка, штаны Крони, башмаки - все лежало здесь, пахнущее паром, жалкое, неприглядное в этой светлой комнате. - А ты ничего, здоровый, - сказал Спел. - Тебе бы в тайной страже служить, а не бунтовать. - А я не бунтую, господин, - сказал покорно Крони. Он одевался не спеша. Вещи были как чужие. - Смотри-ка, напялил свои тряпки, - сказал Спел с искренним удивлением, - и нет человека. Трубарь, и все тут. - Тебя в эти тряпки одень, тоже станешь трубарем, - сказал Крони. - Бить не буду, - засмеялся Спел, увидев, что рука Крони поднялась к голове, защищая ее от неминуемого удара. - Интересный ты человек. Знаешь, что будут бить, а говоришь. - Я всегда так, - сказал Крони. - Меня фантазером зовут. - Кто зовет? - невинно спросил Спел. - А... - И Крони замолчал. - Ну и молчи, - сказал Спел. - Мы и без тебя все знаем. На Чтении тебя так зовут. Потому что ты особо опасный преступник. Ты хочешь всех нас взорвать. И других подбиваешь. - Я? Вы ошибаетесь, господин стражник! - Ты, крыса. Иди! Спел втолкнул Крони в приемную и остановил перед большой, высокой двустворчатой дверью. - Можно? - спросил он, заглядывая туда. - Вводи, - ответил низкий голос, и Крони представил себе толстого мужчину, похожего на квартального Ратни, только с массивной головой и бровями, как у старика. За обширным, с комнату Крони, столом сидел маленький, но очень широкий человек. Главной чертой его лица был выпуклый, нависающий лоб, который, казалось, выдавил наружу глаза, и они, голубые и очень светлые, совсем без ресниц, были приклеены снаружи. От черного мундира, простого, как тога жреца, до редких волос, расчесанных посередине, человек олицетворял Порядок. - А вот и мы, - сказал он ласково. - Трубарь Крони. Рад. Очень рад. А меня зовут Мекилем, а прозвище у меня Мокрица. Непохоже, правда? Казалось бы, обидное прозвище, а непохоже. - Непохоже, - согласился Крони. - А ты, я вижу, наивен и оттого нагл, - сказал Мекиль. - Ты знаешь, кто я такой? - Господин Мекиль по прозвищу Мокрица, - сказал Крони. Спел ткнул ему в шею кулаком. - Они меня всегда бьют, - сказал Крони. - Что скажу, сразу бьют. - Кто - они? - Голос стал совсем ласковым. - Господин стражник Спел. - А зачем ты на него жалуешься? Тебе разве никогда не говорили, что господин Мокрица не знает жалости? - Я с вами не встречался раньше, господин Мекиль, - сказал Крони. - Ты сообразителен. Если бы назвал меня сейчас Мокрицей, я бы приказал Спелу вышибить из тебя дух. - Так точно, господин Мокрица! - Какой-то черт тянул Крони за язык. Ведь все могло обойтись, если бы не это слово. Спел колотил его палкой и рукой одновременно. Будто взбесился. Крони скорчился, закрыл голову. - Хватит, - сказал Мекиль. - Иди к столу. Крони с трудом выпрямился, в глазах круги. - Не надо было тебе, Спел, так стараться. Я верю, что ты хороший мальчик и далеко пойдешь. А этот Крони мне нравится. - Мне тоже, господин Мекиль, - сказал Спел. - Его учить надо. - Ой, как ты прав, как ты прав! Он ведь по незнанию попался в лапы агитаторов, врагов, нечестивцев, которые не верят во всемогущего бога Реда и которым он носит оружие. - Какое оружие? - удивился Крони. - Которое ты нашел сегодня утром и забыл сообщить мастеру. Подвел ты его. Он, наивный, полагал, что делает хорошо, скрыв от нас, что ты не вернулся со смены. Сам послал трубарей тебя искать, а нам не сообщил. И его пришлось наказать. Очень плохо. Он сидит в темнице, а его дети голодают. Мокрица был искренне расстроен. Ну прямо до слез. - Отпустите его, - сказал Крони. - Каждый, кто имеет секрет, виноват. Каждый, кто не проявляет послушания, виноват. Откуда это? - Из книги Закона, - сказал Крони. - Значит, мастер виноват. И мы с тобой ничего не можем поделать. Ясно? Крони молчал. Как тут мастеру поможешь? - А теперь расскажи нам, дорогой, кто послал тебя искать библиотеку и что ты там нашел? - Но я же совершенно случайно... - начал Крони. - Погоди. И еще меня интересует, какого цвета небо в Городе Наверху. Я очень любопытен, мой мальчик. Значит, на Чтении был человек Мекиля. Или кто-то сознался. Но об инженере Рази они пока не спрашивают. Может, его и не поймали. - Я был в подземелье, - сказал Крони. Что скрывать? Об этом он говорил при всех. - Я заблудился, и на меня напала стая крыс. - Ай-ай, как страшно, - сказал Мокрица. - Стая крыс. Что-то раньше они не нападали, да еще стаей. - А на меня напали, - сказал Крони. - Я бежал от них и заблудился. Я блуждал целый день и выбрался наружу только вечером. И вот когда я шел домой... - И не отметился на службе? Прямо домой пошел? Никогда не поверю, что хороший трубарь пойдет домой и не отметится на работе. Продолжай, мой мальчик. - Значит, я заблудился под землей, - сказал Крони. - И выбрался только к вечеру. И когда я шел... - Хватит, - сказал Мокрица устало. - Какой ты все-таки скучный человек. Без всякого воображения. Я бы на твоем месте придумал замечательную историю, которую нам пришлось бы распутывать долго. Он перегнулся через стол и нажал кнопку на сером пульте. Получилась короткая пауза. Крони огляделся. Раньше его внимание было полностью занято Мокрицей. Теперь можно было рассмотреть логово Мокрицы. Кабинет был почти пуст. Стены были гладкие, светло-коричневые, но трубарь заметил в углах потеки. Видно, где-то и здесь труба была не в порядке. Стена за столом была затянута шторой, и Крони решил, что там еще одна дверь. Мокрица подошел к задней стене и резким движением отодвинул штору. Крони ошибся. Там была не дверь. Там было большое окно, за которым пещера с низким потолком. В пещере горел открытый огонь. К железному стулу был привязан Сухорукий. То, что осталось от Сухорукого. Окровавленный обрубок открывал беззвучно рот и рвался со стула. Огонь горел под стулом, и Крони начало мутить. Ему показалось, что он чувствует запах паленого мяса, хотя стекло было толстым. Мокрица отпустил штору, и она мягко упала обратно. Но Крони не мог оторвать от нее взгляда. - Там камера пыток, - сказал Мокрица. - Там будешь и ты. А пока мне хочется поговорить с тобой мирно. Вторая дверь оказалась совсем не там, где Крони ожидал ее увидеть. Мокрица нажал на кнопку, и часть стены отодвинулась. - Не бойся, - сказал Мокрица. - Идем. А ты, Спел... впрочем, иди и ты, а то этот трубарь может на меня напасть. Ему от этого никакой пользы, а мне обидно. Следующая комната была невелика, но так же ярко освещена. Посреди нее низкий стол, на нем - сундучок Крони, отдельно - вещи, найденные в нем, наконец, то, что было у трубаря в карманах. Крони даже удивился такому богатству. Он о многом просто забыл. Мокрица ткнул пальцем в картину. - Откуда это? - спросил он. - И что это такое? - Случайно нашел, когда от крыс убегал. - Опять ложь, опять обман. Ну а что здесь нарисовано? - Это Город Наверху, - сказал Крони. - Что это значит? - Раньше люди жили наверху, - сказал Крони. - Где светло и где потолок во много раз выше, чем здесь. Там растут деревья. Вот эти штуки называются деревья. - А потом? - Мекиль вроде бы заинтересовался. - А потом чистые, такие, как ваша милость, заставили людей уйти внутрь, сюда, чтобы заставлять их работать. Если много пустого места, каждый может уйти, куда захочет. - И ты веришь, что так и было? - спросил Мекиль, склонив голову вбок и разглядывая Крони, будто его увидел впервые. - Верю, - сказал Крони. - Вот картина. - Это - выдумка художника, - сказал Мокрица. - Только выдумка. Нет Города Наверху. И не было. Теперь расскажи мне, трубарь, об этом. Мокрица поддел пальцем обойму от пистолета. Запасную обойму, которая осталась в кармане у Крони. - Ума не приложу, - сказал Крони. - Никогда не видел, ваша милость. Мекиль рассуждал вслух, будто ни Крони, ни Спела не было рядом. - Обойма от армейского пистолета. От старой модели. Трубарь дурак, но не последний. Я верю, что там было оружие. Почему там не быть оружию? Когда эвакуировали сектора, была спешка, кое-что и позабыли. Но даже дурак трубарь сначала берет пистолет, а потом уж запасную обойму. Он может забыть о запасной обойме и взять пистолет, но не может забыть о пистолете и взять к нему запасную обойму. А куда он дел пистолет? Вопрос не был обращен прямо к Крони, и потому он не ответил. Мокрица дотронулся до его руки мягкой, скользкой холодной ладонью: - Ты плохо слышишь? Где пистолет? Мокрица поглядел Крони в глаза, и тот на всякий случай зажмурился. Мокрица засмеялся. Крони открыл глаза. Его никто не бил. Мокрица задумался. И тут Крони удивился. Стражник Спел протянул за спиной Мекиля руку и снял что-то со стола. Снял и спрятал. Что это могло быть? Стражник ударил Крони палкой по плечу, и удар был слабым. Нарочно слабым, будто Спел и не хотел бить трубаря. - Не жалей, - сказал Мокрица. И тогда Крони понял, что утащил со стола полицейский. Это был опознавательный знак того человека, что умер в подземелье. Спел сказал Крони: - Ну держись, грязная скотина! Замахнулся, но удар опять несильный. Крони на всякий случай взвыл. - Не убей, - сказал Мокрица. - Что-то тут еще должно было лежать. Вот забыл... - Мокрица разглядывал куски проводов, коробочки, барахло, набранное Крони в подземелье, картину, связку ключей... Крони почувствовал, как напрягся, замер Спел. Крони Мокрице не поверил. Опознавательные знаки должны тут же передаваться в квартал. Если у тебя чужой знак, значит, ты убил того человека. Или нашел труп. Мокрица о знаке забыть не мог. Но ведь забыл! - Итак, - сказал Мокрица, - если ты обещаешь вести себя хорошо, мы не будем тебя сегодня мучить. Все устали. Пора спать. Правда? - Правда, - сказал с облегчением Крони. - Ой, ты, оказывается, шутник, - удивился Мокрица. - Ты и в самом деле думаешь, что мы отпустим тебя отдыхать, не спросив, кто тебя затянул на Чтение, кто послал искать оружие. - Честное слово, я не искал оружия. - А что? - Я заблудился. - Я верю, что ты не искал оружия. Тем хуже - нам придется узнать, что ты искал. И кстати, когда будешь рассказывать, не забудь вспомнить, кому отдал пистолет. Или там было два пистолета? Пойми меня правильно, я отвечаю за спокойствие и безопасность нашего вечного города. И не могу допустить, чтобы пистолетами владели люди, которые могут иметь вредные замыслы. Отведи его, Спел. Там, у старшего, есть список вопросов... ну, как обычно. Только не до смерти. На твою ответственность. Потом он пойдет вниз, покажет, где оружие. Это очень важно. - Да, совсем забыл, - догнал их голос у двери. - Ты не подскажешь мне. Спел, чего не хватает из предметов, изъятых у государственного преступника трубаря Крони? - Не знаю, Мекиль, - сказал Спел беззаботно. - Я же не чистил его карманов. - Ну конечно, конечно, прости меня, мальчик. Для того чтобы попасть в камеру пыток, им пришлось пройти длинным коридором. Крони старался ни о чем не думать и не вызывать в воображении комнату и тело Сухорукого. Спел шел совсем близко. - Не оборачивайся, - заговорил стражник быстро. - Делай, как я тебе скажу, но ни слова Мокрице. Меня погубишь и себя не спасешь. Как войдешь в комнату, падай на колени, кричи, что все расскажешь! - Но я не расскажу. - От тебя и не потребуется. Это уж моя забота. Только разыграй ужас. Он будет следить за тобой. Да и испугаться тебе нетрудно... - Нетрудно, - согласился Крони. - А куда ты дел... - Заткнись. Охранник распахнул низкую дверь, и из камеры сладко пахнуло горелым. Спел ткнул Крони в спину чем-то острым. Крони ввалился в камеру. Сухорукого не было. Вместо стекла между камерой и кабинетом Мокрицы было темное глубокое зеркало. Крони и не надо было разыгрывать ужас. Палачи надвигались с двух сторон, и длинные мокрые веревки волочились за ними по пятнистому полу. - Не надо! - закричал Крони. Палачи приближались не спеша, куда им спешить? Крони рухнул на колени. Все равно не держали ноги. - Я все скажу! - бормотал он, хотя ему казалось, что кричал. - Я все скажу! Стало темно, он полетел куда-то в пропасть, к Огненной Бездне, и темнота кружилась, словно огоньки внутри привидения, и Крони пытался ухватиться за что-то, и сквозь толщу камня он услышал чей-то знакомый голос: - Готов. И другой голос, гулкий, отражающийся от стен пропасти, спросил: - Придет в себя? И первый голос ответил: - Безнадежно. Он глубоко ушел. Глубоко, думал Крони, я глубоко улетел. - Если не очнется, - сказал гулкий голос, - отнесите в камеру. - Он сломался, - сказал первый голос. - Утром он будет мягкий. Да, я буду мягким, как паутина, хотел подтвердить Крони, но наступила полная тьма. - Мне нужно к нему, - сказал далекий гулкий голос. - Он все еще отключенный, - ответил другой. - Я только что проверял. Господин директор Мекиль очень беспокоится. - Знаю, я по поручению его милости. Ты меня знаешь. - Как же не знать. Оба голоса знакомы. А кто такой господин директор Мекиль? А, ведь это Мокрица. Конечно, это смешная мокрица... Скрежет. Наверно, открывается решетка в служебный туннель. И он вспомнил, что он - трубарь. Как его зовут - не важно. Он трубарь. Голос был совсем рядом: - Ты слышишь меня, Крони? Правильно, подумал он. Меня зовут Крони. Именно так. Трубарь Крони. Очень жалко трубаря Крони. Почему? Он попался. Его убьют. - Крони! Это я, Спел. Что-то прохладное дотронулось до носа Крони и взорвалось едким и отвратительным запахом. Его хотят задушить! Он рванулся куда-то, но его держали. - Спокойно, - сказал Спел. - Потерпи. Сейчас ты придешь в себя. Крони открыл глаза. Спел убрал влажную тряпку. Крони закашлялся. - Что случи... - попытался спросить он, но закашлялся. - Молчи, - прошептал Спел. И тут же вслух: - Бредишь, голубчик. Ну, мы тебя быстро в норму приведем. Крони молчал. Память вернулась к нему. Спел наклонился к самому уху: - У Мокрицы сюда идет слуховая труба. Спел вынул из верхнего кармана опознавательный знак. Что-то вертелось в голове, что-то связывающее стражника и того мертвеца. Но что? - Ты где это нашел? - прошептал Спел. - Ты убил его? Крони отрицательно покачал головой, и в голову словно вонзились тупые иголки. - Он был мертвый? - Нет. - Господин, - позвал из-за двери стражник, - он очнулся? Его милость велели сразу сообщить. - Не очнулся, - сказал Спел и ладонью закрыл Крони глаза. - Плох совсем. Бредит. - Жидкий народ, - сказал с чувством стражник из-за двери. - Я пошел, - прошептал Спел. - Не открывай глаз. Никто не должен знать, что ты пришел в себя. Как Мекиль уйдет, я вернусь. Крони было трудно лежать, закрыв глаза, потому что в голове мерно крутилось тяжелое колесо, затягивая в пропасть... Он заснул незаметно, и так крепко, что Спелу пришлось долго пинать и расталкивать его. - Хватит, - огрызнулся Крони, поднимаясь. - Все вы драться мастера. - А ты разве человек? Тебя только и колотить. Знаем мы, как вас, клопов, на Чтение заманивают. "Ах, все люди равны, и трубарь не виноват, что он трубарь. Это директора виноваты". А вам лестно. И на ваших вонючих спинах кое-кто из инженеров хочет наверх забраться. Так что особенно не надейся. Был ты трубарем вонючим, им и останешься. - Плевал я на твои слова, - сказал Крони. - Кому я верю, во что верю, кому спину подставляю - мое дело. - Говорить ты умеешь, - засмеялся Спел. - Научили. Вставай. Крони поднялся на ноги. Ноги были вялыми. - Пошли. - Куда? - Хуже не будет. - А с чего я тебе верить должен? - Ты уже на Мокрицу насмотрелся. Он тебя живым не отпустит. - А ты отпустишь? - Не знаю еще. - Так я здесь останусь. - Ну и оставайся. Я пошел. - А Мокрице скажу, что ты знак взял и ко мне ходил. Крони не успел мигнуть, как Спел завернул ему руку за спину, так что трубарю пришлось согнуться вдвое, и толкнул к двери. - Ты думаешь, буду с тобой церемониться? В любой момент могут войти. Мне будет плохо. Тебе - наверняка конец. - Я сам пойду, - сказал Крони. - Ладно, отпусти. - Нет, номер не выйдет. Ты мне не веришь - я тебе и подавно. Если кто встретится - я тебя веду на допрос. У двери валялся мертвый охранник. Он был задушен - лицо синее, голова свернута набок. - Это ты? - спросил Крони. Смерть была такой жуткой, что начинала кружиться голова. - Нет, - сказал Спел. - Это ты его задушил. Ты задушил и удрал. И теперь, что бы ты ни говорил Мокрице, никто тебе не поверит. Не я же его задушил. Зачем мне? - А потом ты меня так же, как этого, да? - Все может быть. А ну, шевелись! Они оказались на большой улице. Навстречу шел уборщик. Уборщик отвернулся, опустил голову, чтобы не увидеть лишнего. Спел затолкнул Крони в узкий проход между двумя домами, довел до дверцы. За ней была лестница в скале. Такая узкая, что двоим не разминуться. Она вертелась спирально. Один оборот, второй... Спел закрыл дверь на засов, отпустил Крони. - Считай, что ты спасся, - сказал Спел. - Здесь тебя искать не должны. - Я у тебя дома? - спросил Крони. - Нет. Ко мне он может заглянуть. - Может, - согласился Крони. - Он знает, что ты взял опознавательный знак. - Ты уверен? - Да. - Я - дурак, - сказал Спел. - Как увидел имя - не удержался. Спел зажег свет. Комната была невелика, но такой Крони еще не приходилось видеть. Он не подозревал, что так может быть. Стены комнаты были обтянуты материей с узорами. Если ее разрезать на платья, то хватило бы всему кварталу. Толстая материя с торчащим ворсом устилала пол. - Присаживайся, - сказал Спел. Крони не решался. Сиденья были тоже покрыты материей. Спел ушел. Было очень тихо, портьера, за которой скрылся молодой офицер, чуть покачивалась. Потом оттуда донеслись приглушенные голоса. Если когда-нибудь выберусь и расскажу об этом, подумал Крони, никто не поверит. А кому расскажешь? Наверно, только инженер в таких домах бывал. Портьера отодвинулась, и в комнату вошла высокая девушка. Девушка была красива, и не с кем было ее сравнить. Такой он раньше не видел. Женщины внизу не бывают молодыми и красивыми. Грань, отделяющая детство, голенастое, крикливое, вечно голодное, от старости, узловатых рук, обтянутых дряблой кожей, пронзительных голосов, корявых, изъеденных стиркой или работой пальцев, шрамов от жестоких побоев мужа, - эта грань внизу незаметна. Девчонки росли, потом неожиданно переезжали в соседнюю конуру, а если повезет, в конуру уровнем выше, и становились старыми женщинами. Они были всегда немыты, оборваны, потому что жили в темноте, а мыла человеку положено один кусок в сорок дней. Крони мельком видел дочерей и жен торговцев и мастеров. Но, может, не повезло, может, не приглядывался. Не было среди них такой, кого Крони захотел бы увидеть еще раз. Он знал, конечно, что пройдет еще год, может, три, квартальный или мастер скажут: пора тебе взять женщину, трубарь. Но трубарю не просто найти женщину, потому что трубарь беден и грязен. На вошедшей девушке было длинное платье, ниже колен, - внизу платья короткие - так меньше материи уйдет. У нее были длинные волосы - внизу все коротко стриглись - длинных волос не промоешь и не выгонишь из них насекомых. На руке у девушки был блестящий золотой браслет. И если он был и в самом деле золотой, то столько золота зараз Крони видеть не приходилось - внизу девчонки таскали маленькие медные украшения, которые ловкачи делали из старых гильз или меди, украденной на руднике. Девушка была в сандалиях белого цвета - женщины внизу ходили босиком, и ноги их опухали от сырости и ревматизма. Башмаки были роскошью, и их давали лишь мужчинам, которым надо много ходить. Конечно, у госпожи Ратни есть сандалии, но она их надевает, лишь когда идет в гости, наверх, к новым родственникам или к соседнему квартальному. Крони выпрямился и стоял в оцепенении. Удивительно, но сначала он увидел одежду, а лишь потом лицо. Это было лучезарное лицо, необыкновенное, доброе и прекрасное. Крони знал, что, будь это Дева Бездны, лицезреть которую - значит встретиться со смертью, он согласен на смерть - только посмотреть еще раз. Голос у девушки был глубокий и спокойный. Она, наверно, вообще не умела визжать. И где ей визжать? У квартального бассейна? Девушка была печальна и не сразу заметила трубаря, она смотрела сквозь него, глаза ее блестели, полные слез. - Я так и знала, - сказала она словно сама себе, - я так и знала, что он умер. Это странно, что я живу и ты живешь... - Гера, - громко сказал Спел, - это тот трубарь, который был с Леменем. - Да? - Девушка словно проснулась. - Как тебе удалось? - Я ему велел каяться и незаметно вколол снотворного. Получилось, будто он упал в обморок при виде орудий пыток. Даже Мокрица поверил. - Поверил? Мокрица никому не верит. - Я все ловко сделал. - И что он еще тебе рассказал? - Девушка не смотрела на трубаря. - Сама спроси, Гера. Гера уселась во второе кресло. Крони остался стоять. - Расскажи о Йемене. О том, у кого ты взял знак. И тогда Крони вспомнил. - Вы - Гера Спел? - спросил он. - Только сейчас догадался, темнота, - ухмыльнулся Спел. Гера закашлялась, вынула из широкого рукава белый платок, приложила к губам. - Значит, он говорил тебе о моей сестре? - спросил Спел. - Говорил. - Если говорил, был еще жив, - сказал Спел. - Ты слышишь, сестра? - Он потом умер, - сказал Крони. - Он умирал, и я принес ему воды. Он мне рассказывал. Потом умер. - Когда это было? - Вчера. Конечно, вчера. - Где? Гера поднялась с кресла и подошла совсем близко к трубарю. От нее приятно пахло. Наверно, мылом. И глаза у нее были синие, а на платке, который она все еще держала у рта, - красные пятна. - Глубоко, внизу. - В заброшенных секторах? - Рядом с Огненной Бездной. У города Предков. - Ты там был? - удивился Спел. - Врешь. - А ваш Мокрица мне поверил. - Он был жив вчера? - спросила Гера, словно не могла поверить. - Он умирал, - сказал трубарь. - Я напоил его водой. - Что он тебе сказал? - Он мне показал путь дальше. - Куда? - Дальше, к привидениям. Привидения помогли мне найти библиотеку. - Он говорил обо мне? - спросила Гера. - Говорил. - Почему он умер? - спросил Спел. - Ты его убил? - Я никого не убивал. - Врет, - сказал Спел своей сестре. - Он только что убил стражника. - Неправда, - сказал Крони. - Стражника убил Спел. Задушил. Я никого не убивал. - Он сомневается в правдивости слов благородного офицера стражи, - сказал Спел, глядя в потолок. - Мне придется вернуть его в камеру пыток. - Погоди, брат, - сказала Гера. - А почему он умер? - Он был худой и больной. Вы не были в нижних ярусах. Там нельзя прожить и одного дня. - А ты знаешь, когда он ушел отсюда? - спросила Гера. - Нет. - Больше трех десятков дней назад. - А чего же вы его не выручили? - Директора решили, что он должен умереть, потому что нарушил Закон, - сказал Спел, кривя маленький красивый рот. - Он был инженером, - сказала Гера. - Его бы не тронули, если бы не Мокрица. Мокрица боялся Леменя. Тебе этого не понять. - Не понять, ваша милость? - удивился Крони. - А меня здесь считают чуть ли не за главного заговорщика. - Не хвались, трубарь, - сказал Спел. - Ты - скот. - Мы - скоты, - разозлился Крони, - потому что нас держат взаперти. Мы грязные, вонючие, вшивые, с нами разговаривать не хочется, мы не видели книг, и, если бы нас пустить в вашу прекрасную комнату, госпожа, мы сорвали бы со стен всю эту материю и разорвали ее на платья нашим женщинам, которых мы бьем и с которыми обращаемся как со зверями. Но виноваты в этом ваши отцы и ваши деды. Это они отняли у нас Город Наверху, где светло, где текут большие реки и можно мыться каждый день. Там мы ничем бы не отличались от вас. - Чепуха, - сказала прекрасная Гера Спел. - Мы родились от разных предков. Ваши предки были как черви, копались в грязи. Мы не можем стать одинаковыми. - Постой-ка, - произнес вдруг Спел, выпрыгивая из кресла. - Погоди, как, ты сказал, зовут твоего инженера, который вбил тебе в голову эти мысли? - Инженер... Зачем тебе знать, стражник? Ты его не поймал. И не поймаешь. - Рази, - подсказала Гера. - Конечно, это чудак Рази. Ты помнишь его? Он приходил с Леменем. Ты знаком с Рази, трубарь? Крони не ответил. - Вот кому он отдал пистолет! - воскликнул Спел. - Мокрица дорого бы дал за эту весть. - Забудь о своем Мокрице, - прервала его Гера. - Ты как маятник часов. Ты всегда был такой. Ты бежал к отцу выпрашивать сладости за то, что подсмотрел у нас с покойной сестрой, а потом бежал к нам и говорил, что отец обо всем знает. - Не обвиняй меня в детских грехах, сестра, - улыбнулся Спел. - Ты хочешь, чтобы я рассказал трубарю о твоих? Он и так слишком ученый. Когда все трубари станут такими, нам с тобой придется вместо них чистить нужники. Твоим ручкам это вредно. - Когда меня мучил Мокрица, когда отец забыл обо мне, ты мне помог? Ты меня спас? Ты трепетал за свою драгоценную шкуру. - А кто вытащил Леменя и помог ему убежать? - Помог, потому что Лемень тоже кое-что знал о тебе. - И этого трубаря я спас. И привел сюда. - Маленький рот Спела дергался как от боли. - Ваша милость, - вмешался в спор Крони. - Если случится, как мы хотим, то не будет грязных и уродливых людей. - Ах, перестану - отмахнулась Гера. - Всегда кто-то остается наверху. И если вы гнилые снаружи, то мы - внутри. Вот и вся разница. Спел молчал, ему было невесело. Он был зол и не мог оторвать взгляда от красных пятен на платке сестры. - Да, мы гнилые, - повторил Крони упрямо. - Но как только мы найдем путь наверх, все изменится. Я вам точно говорю. - Какой еще путь наверх? Гера снова закашлялась, и мужчины ждали, пока припадок пройдет, не знали, как помочь, и когда Спел все-таки сделал движение к ней, девушка вытянула перед собой руку, останавливая его. - Туда, где всегда светло. Где потолок высоко и растут деревья, - сказал наконец Крони. - Где он наслышался такой чепухи? - спросила Гера тихо, садясь и скручивая платок. - У него есть картина, - сказал Спел. - Какая-то фантазия. Когда он искал оружие, он... - Я не искал оружие, - сказал Крони, - я искал библиотеку, я искал книги о Городе Наверху. Я верю в Город Наверху. И я слышал ученого человека, старого, который знает об этом городе. Его держали в темнице... - Сумасшедший Рал-Родди, - сказал Спел сестре, и она кивнула, будто никакого другого имени не ожидала услышать. - Он давно умер. - Нет, он жив. - Еще очко в пользу Мокрицы, - сказал Спел. - Если я приду к нему с такими вестями, он меня простит. И за Леменя, и за украденный знак. - Мокрица никогда никого не прощает. Ты знаешь, - сказала сестра. - Продолжай, трубарь. Крони стало грустно. Он вдруг понял, что Гера не знает его имени: он для нее - безликий трубарь. Таким и останется. - Что говорить? - сказал Крони. - Есть картина, она осталась у Мокрицы. Есть город. И если даже меня убьют и инженера Рази убьют, как вашего Леменя, госпожа, все равно будут другие люди. Главное - успеть выйти туда, пока мы не перемерли здесь. Вам, госпожа, тоже плохо под землей. - Что ты сказал? - вздрогнула Гера, словно Крони задел ее грязной рукой. - Я трубарь, госпожа, и чувствую влажность воздуха и знаю, сколько воды и откуда в каждой комнате, хоть завяжите мне глаза. Если сорвать эти красивые ткани и поднять ковер с пола, там мокрые пятна и плесень. Вы кашляете, госпожа, как кашляют женщины внизу. Вы сделаны из такой же плоти, что и они. Хоть вы очень красивая, красивее всех женщин в городе, если вы не уйдете наверх, то умрете. - И к лучшему, - сказала Гера и улыбнулась, глядя прямо в глаза трубарю, как будто увидела его впервые. - Как тебя зовут, трубарь? - спросила она. - Крони, - сказал он. - Мой отец тоже был трубарь. - Мы его поймали на улице, - сказал Спел. - И у него было много опасных вещей. Даже обойма от пистолета. - Мокрица мог подсадить его на Чтение. Особенно если он следил за Рази и знал о его дружбе с Леменем. А через Леменя он хотел добраться до нас. - Не думаю, - сказал Спел, похлопывая себя по бедру, по кобуре. - Я не позавидовал бы агенту Мокрицы у тебя в доме. Крони молчал. Слова девушки были обидны. Если бы его обвинил в предательстве Спел, он бы не обиделся - мужчина должен быть подозрительным. Без этого не проживешь. Но девушка не должна так обижать его. - Не слушай ее, Крони, - засмеялся вдруг Спел. - Мы все немножко рехнулись. Она не знает, каким ты был грязным, когда я отправил тебя под душ. Никакой агент не мог так измазаться. Трубари наживают эту грязь годами. И хоть ничего лестного в словах Спела не было, Крони не удержался от улыбки и сказал: - Теперь я чище и могу пойти в агенты. - А теперь тебя Мокрица не возьмет. Ты слишком много знаешь. Если ты покажешь ему, где оружие, тебя убьют рядом с оружием. А если не покажешь, оружие найдут без тебя, а тебя задушат здесь. - Крони, - сказала Гера без злобы. - Ты недавно узнал много такого, о чем твои соседи и другие трубари не знают. И не узнают никогда, потому что нельзя давать знания всем. От знаний получается беспокойство, и от беспокойства - вражда и неутоленность. Так говорят ученые люди. Ты узнал много, и голова твоя не готова для этого. Ты вообразил себя всезнающим. Инженер Рази, которому бы следовало знать больше, не остановил тебя, а, наоборот, подогревал твое беспокойство, в чем его великое преступление перед Порядком. Пойми, что есть знание для всех, есть знание для инженера, а есть знание для чистых. Есть еще и высшее знание - знание для директоров. На этом держится Порядок. - Вы, госпожа, обвиняли меня в том, что я говорю не своими словами. Вы говорили мне, что я повторяю слова инженера Рази. А вы повторяете слова своего учителя. - Конечно, Крони, - согласилась девушка. - Мы все повторяем чужие слова. Но мои учителя знали больше, чем Рази. - Почему? - спросил Крони. - Рази говорил, что есть Город Наверху. И Город Наверху есть. Старик говорил, что благородные загнали людей под землю, чтобы легче управлять ими. И это, наверно, правда. У инженера своя правда, у вашего учителя своя правда. Мы с инженером... Крони заметил, как переглянулись брат с сестрой. - Мы с инженером, - повторил он упрямо, - не верим в то, что этот Порядок - правильный и хороший, потому что он сделан только для вас. Спел сказал, подождав, пока выговорится трубарь: - Мы тут сидим, а Крони уже ищут. Нам надо подумать, как нам от него избавиться. - Нет, - сказала Гера. - Он же не рассказал всего о Лемене. - А вы не рассказали мне о Городе Наверху, - сказал Крони. - Вы знаете о нем. Все чистые знают о нем и скрывают. - Расскажи о Лемене. Мне это очень важно. Я думала, что он давно умер. А я расскажу тебе все о Городе Наверху. Крони постарался вспомнить разговор с Леменем во всех деталях, каждое его слово. - И это все? - спросила Гера чуть разочарованно. - Он ничего не просил передать мне? - Только сказал: "Если увидишь Геру Спел..." И умер. - Ноты можешь поклясться Бездной, что дал ему воды? - Я клянусь Огненной Бездной и именем бога Реда. Я напоил его и хотел накормить, но он не принял пищи. И он тоже помог мне. В комнате было тихо. Спел посмотрел на часы. - Слушай о городе, - сказала Гера. - Может, обойдемся без этого, сестра? - спросил Спел. - Я обещала, - сказала Гера. - То, что я тебе скажу, - страшная тайна. Ее могут знать лишь директора, главные жрецы и дети директоров. Даже инженеры не знают об этом. Спел вытянул ноги в блестящих башмаках и уставился в потолок. - Этот город был, Крони, - сказала Гера. - Наверху было два города, и они враждовали. Люди в нашем городе были мирными, имели вдоволь пищи и знали Порядок. А жители второго города не знали Порядка, и у них было мало пищи. И они напали на наш город. Это была долгая и страшная война, от дыма и ядов воздух в городе стал плохой. И когда директора поняли, что жить наверху больше нельзя, они решили спасти людей. Они перешли в нижние ярусы и спасли людей. А жители второго города умерли. - Города нет? - тупо спросил Крони. - Города нет. И это не ложь. Я скажу тебе больше. Спел болтал ногой и рассматривал кончик башмака. Ему было скучно, он слушал это, как надоевший урок. - Были смельчаки, которые поднимались наверх. Об этом тоже известно. Сначала даже директора посылали гонцов проверить, как там. Но гонцы не возвращались или умирали от болезни, которой нет имени. Говорят, что последний человек поднимался много лет назад. И тоже вернулся, чтобы умереть. А потом пучь наверх был забыт. Теперь тебе понятно, почему Порядок устроен так? Если бы директора не заботились о людях, не кормили бы их, не давали бы им работу и свет, воду и тепло, все бы давно умерли. Наш мир не всем кажется хорошим. Но он лучше, чем мир наверху. А у каждого есть комната, работа и каши досыта. - И от города ничего не осталось? - повторил Крони, и вопрос его не был обращен к девушке. - Города нет, - сказала девушка. - И чем меньше людей знают о нем, тем лучше. Пока ты не знал о городе, ты был спокоен и доволен. Когда узнал о городе, то потерял счастье и обречен на смерть. - Лемень пытался выбраться, - сказал Спел. - Почему, ты думаешь, Мокрица им заинтересовался? Он говорил, что надо искать город. - Господин Лемень ходил наверх? - Дурак ты, трубарь, - сказал Спел. - Не только города нет, но и пути к нему нет. Лемень искал путь и понял, что пройти наверх нельзя. - Он знал, где искать? - спросил Крони. Ответа не было. - Почему вы не хотите ответить? - Потому что не твоего ума дело, - сказал Спел. Было тихо. Где-то в трубе журчала вода. Трубарь на слух определил диаметр трубы и напор в ней. - Ну что будем делать? - спросил Спел у Геры. - Ты лучше знаешь, - сказала девушка. - Ты стражник. - Я выведу его и пристрелю. Скажу, что он прятался на улице, а я его нашел. - А нельзя его не убивать? - спросила девушка. Крони слушал это, словно к нему слова не относились. Да и они разговаривали, будто его не было в комнате. - Если твой трубарь попадется, то он все сразу расскажет Мокрице. Себя не спасет и нас погубит. Мокрица давно подбирается к нашей семье. Не столько к тебе или ко мне, как к отцу. Понимаешь, какая для него находка трубарь? - От меня они ничего не добьются, - сказал Крони. - Говоришь, потому что не знаешь. Он из тебя выжмет все, что захочет, и ты умрешь в мучениях. Лучше умереть от моей пули и сразу, чем в камере пыток. - Убивать меня нельзя, - сказал Крони. - Потому что заподозрят тебя, господин. Как я попал на этот уровень? Только с твоей помощью. - А что ты предлагаешь? - спросил Спел деловито. - Как будто обсуждают экскурсию за пещерными грибами, - поморщилась Гера. - Мужчины всегда остаются детьми. - Я знаю, что делать, - сказал Крони. - Раз мне все равно погибать, покажи мне, как выйти наверх. - Нет, - возразил Спел. - Лемень не смог. Ты тоже не сможешь. Ты же глупее. - Может, я глупее, - сказал Крони. - Но я трубарь. Я могу пройти там, где не пройдет никто из вас. Я всю жизнь провел в туннелях. Я за один день нашел и библиотеку и оружие и видел Огненную Бездну. И вернулся. Если я уйду наверх, то обещаю не возвращаться назад. Мне и не нужно. Я лучше умру там. Я думаю, что вы знаете путь наверх, где хотел пройти Лемень. - Мы знаем, - сказала Гера. - Мы показали Леменю. Но этого пути нет. - Вы мне дадите нож, - сказал Крони. - И если меня поймают, я себя убью. Спел посмотрел на Геру. - Пускай идет, - сказала она. - Лемень тоже хотел пройти. Отпусти трубаря ради твоей сестры. - Мы рискуем, - сказал Спел. - Не больше, чем убивая его. 3. ПАЛАТКИ НА ХОЛМЕ - Ты слышал, - спросила Наташа, - как ночью кто-то скребся? В палатке было тепло, сухо и пахло озоном. Стенд с прикрепленной к нему бронзовой фигуркой медленно поворачивался, и фигурка будто шевелилась под меняющимся светом ламп. - Вот, - сказал Такаси, нажал кнопку и остановил медленное и сложное движение стенда. Защелкала камера, снимки с прерывистым шорохом выползали из автомата и со звуком почти неразличимым, подобным тому, что издает, лопаясь, мыльный пузырь, падали в стопку уже готовых отпечатков. - Вот и хорошо, - сказал Такаси, поднимая верхний отпечаток и протягивая Наташе. - Правда, даже лучше, чем в натуре? Наташа рассеянно сравнила снимок и оригинал, но разницы не увидела. - Это был не кто-то, - сказал Такаси, начиная новую серию сложных манипуляций с подсветкой. - Это был тигр, но не знаю, как он прорвался через загородку. - Ты с ума сошел, - сказала Наташа. - Опять розыгрыш? - Я видел следы, - сказал Такаси. - И Круминьш их видел. - Я не пойду на раскоп, - сказала Наташа. - Ничего себе мужчины, которые не могут одолеть паршивого тигра. - Если он паршивый, тебе нечего бояться, - сказал Такаси. Наташа любовалась точностью, быстротой и кажущейся неторопливостью движений Такаси. - Когда он меня съест, - сказала она, - мне будет все равно. А Кирочка Ткаченко видела привидение. - А почему здесь не быть привидениям? - сказал Такаси. - Здесь обязательно должны быть привидения. Очень подходящая для них обстановка. - Привидение голубое, - сказала Наташа, - и довольно быстро ходит. - Я думаю, - сказал Такаси, снимая со стенда фигурку и укрепляя на ее место стеклянный сосудик на пяти коротких ножках, - что ночью духи этого города наглеют. Здесь когда-то скопилось столько боли и смерти, что всякая нечисть купается в поле страдания, как в теплом бассейне. - Не пойму, - сказала Наташа, - когда ты говоришь серьезно? - Я всегда говорю серьезно с глубокоуважаемой аспиранткой. - Я в тебе разочаруюсь, Така, - сказала Наташа. - Лучше сейчас, чем потом, когда мы проживем вместе десять лет и у нас будет десяток детишек. - Для тебя нет ничего святого, - возмутилась Наташа. - Я пошла на раскоп. Я бы тебя возненавидела, но ты недостоин моей ненависти. - Жаль, - сказал Такаси, и стенд вновь пришел в движение. Кончив работу, Такаси взглянул на пленку, которой была затянута дверь. Пленка была матовой, но цвет ее говорил о том, что с гор опять налетел осенний ветер, принес сизые грозовые тучи, которые проплывают над городом, пугая ливнем. Такаси накинул куртку, прорвал пленку и вышел наружу. Пленка затянулась снова, защищая от пыли палатку и лабораторное оборудование. Остальные палатки стояли в ряд на жухлой траве и казались яблоками, выступающими над водой оранжевыми боками. Ветер с гор дул порывами, Такаси опустил очки и подумал, что все на свете несет в себе одновременно добро и зло. Археологи мечтали о дожде все лето, а теперь, когда дожди должны были вот-вот начаться, хотелось, чтобы осень еще задержалась. Раскоп превратится в рыжее болото, и сезон окончится. Следопыты уйдут на Южные острова, остальным предстоит укладка, упаковка, перевозка трофеев на корабль - дела обычные и скучные. От палаток тянулась разбитая вездеходами дорога, исчезала в кустарнике, снова появлялась узкой светлой полосой на пустыре и окончательно пропадала среди ржавых холмов, из которых, как иглы морского ежа, высовывались проржавевшие фермы и балки - остатки домов. - Ты на раскоп, Така? - спросил Станчо Киров, который сидел на песке перед вездеходом, обложившись запасными частями, инструментами и спутавшись проводами, будто попал в пау