омощью измены в наши ряды и смогли заманить один из наших отрядов. Но вместо того чтобы наступать, они сидят за баррикадой. Джинь послушно кивнул. - Они не знают правил войны, - продолжал Мокрица. - Их никто не учил этому. Главное - быстрота, и мы их обгоним. Важно было предупредить засаду, которая не принимала участия в бою и ждала, когда убегающие бунтовщики попадутся в ловушку. Если Мокрица сумеет вывести, стражников оттуда, не все проиграно. А здесь бой кончился. Мокрица не верил в возможность поражения, но, когда оно стало реальным, он мысленно поблагодарил судьбу, спасшую его, и стал планировать снова. Он был человеком действия. - Джинь, - сказал он еле слышно, когда голоса затихли вдали. - Если ты сможешь сделать, что я тебя попрошу, то будешь жить на верхнем ярусе и ты станешь богаче Калгара. - Слушаюсь, господин Мекиль. - Возьми этот ключ. У нижнего лифта стоит преданный мне человек. Когда он увидит ключ и услышит от тебя слова "Посланник бога Реда", он поможет тебе подняться на Главный ярус. Там у входа в лифт ждет инженер. Он тоже знает про ключ. Ты передашь ему, что Мекиль сказал "Пора". Ясно ли тебе? - Мне все ясно, господин Мекиль. Я скажу патрулю "Посланник бога Реда", а инженеру на Главном ярусе скажу "Пора". - Беги. И помни, что я караю обманщиков смертью. А преданных мне людей награждаю так, как не сможет наградить Совет директоров. Джинь повернул обратно и затрусил по коридору. Мокрица думал о Спеле-младшем. Спел знал о плане. Спел был жив. И Спел был замешан в деле с Крони - сбежавшим трубарем. Сейчас он вернется в штаб и уберет Спела. Мокрица выключил фонарь, чтобы его не заметили. Бунтовщики могли просочиться и сюда, но Крони с одним из ткачей вышли из-за угла так неожиданно, что Мекиль на секунду ослеп от лучей их фонарей. - Да это же сам господин главный стражник! - в восторге сказал ткач. - Это же сам Мокрица. На этот раз инстинкт обманул Мокрицу. Он трижды испытывал судьбу и исчерпал свое счастье. Мокрицу заперли с офицерами. Оставив охотника у запертой двери, Крони с ткачом побежали к Рази. Крони спешил. Чем скорее Рази узнает о взятии штаба, тем лучше. Хватит защищаться. Пора идти вперед. Когда Крони добежал до завала, он увидел, что там все кончено. Стражники, попавшие в ловушку, сдались, сбились в кучку посреди зала, а на баррикаде отплясывала лохматая старуха с ружьем в руке и пела старую детскую песенку: Я не прост, и ты не прост, Оторвали крысе хвост. Стражники молчали, даже не огрызались. - Крони! - закричал инженер Рази. - Мы победили, и это чудесно. Путь наверх открыт для всех. - У меня новость еще почище, - сказал Крони. - Мы поймали Мокрицу. - Как? - Он сам попался. Он хотел убежать, но налетел на нас. - Мокрицу поймали, - услышал кто-то и повторил громко. - Слышите, поймали вашего Мокрицу, - сказал горбун пленным. - И раздавим его. Вот так... - Вернемся туда, - сказал Рази. - Своими глазами хочу убедиться. Переговорное устройство там работает? - Да. - Тогда сообщим на электростанцию, чтобы наши ждали. Мы пошлем туда тебя с отрядом. Это важно. - Я с вами, дяденька, - заявила растрепанная девчонка, которая успела уже оказаться здесь. - А башмаки? - Крони посмотрел на ее ноги. Башмаки были примотаны к ногам проволокой. Дверь в штаб была открыта. - Крысолов, - позвал Крони. Он вошел во внешнюю комнату. Она была пуста. Дверь во внутреннюю распахнута. Охотник лежал у самого порога. Он был мертв. Уронив голову на стол, раскидав распростертыми руками бумаги и планы, лежал Спел. Крони подбежал к Спелу. Выстрел пришелся в спину. С близкого расстояния, так что вокруг входного отверстия мундир почернел, обуглился. Крони дотронулся до затылка Спела. Ему показалось, что Спел чуть шевельнулся. Он осторожно положил Спела на пол. - Ушел-таки, вот хитер, - сокрушался горбун. - Как же он охотника заманил внутрь? Охотник такой осторожный... - Я виноват, - сказал Крони мрачно, опуская Спела на пол и садясь рядом так, чтобы положить голову Спела на колени. - Я не обыскал его. - Эх, трубарь! - сказал горбун. - Всегда от тебя приходится ждать какой-нибудь глупости. Крони боялся, что там, наверху, на него сердятся. Но они молчали. Спел открыл глаза. Он открыл их с трудом, нехотя, как человек, разбуженный среди ночи. Он увидел Крони, но узнал его не сразу. Потом закрыл глаза снова и сказал: - Я же тебя просил... Говорить ему было больно. Он захрипел, закашлялся. Горбун сказал: - Я сейчас воды принесу. У них в той комнате вода была. - Я быстрее, - сказала встрепанная девчонка. - А то мне здесь страшно. Они все померли. - Крони, - сказал Спел, - он выстрелил мне в спину. Ты не взял у него пистолет. А у меня взял... Крони... - Почему он стрелял в тебя? - Потому что я знаю... я знаю... Спел замолчал. - Ты ему не поможешь, - сказала Анита, - его надо поднять наверх. Девчонка принесла воды, но Спел не стал пить. - Я боюсь, - сказал он. - Я умру. Ты меня не бросишь здесь? Ты не бросишь... Геру? - Мы вынесем тебя наверх, - сказал Крони. - Там есть врач и лекарства. Мы не оставим тебя. Спел старался что-то вспомнить. Он наморщил лоб, не от боли, какая-то мысль беспокоила его, не давалась, но была очень важна. - Мне нельзя умереть, - сказал он. - Мне нужно успеть наверх. Ты не обманешь меня снова? - Нет, - сказал Крони. - Скорее, скорее неси меня наверх... Он в меня стрелял потому, что я знаю о плане. Он взорвет стену на шестом ярусе. Он взорвет... Спел опустил голову и сразу отключился, будто заснул. Лишь билась жилка на шее. И Крони понял, что Спел еще совсем мальчишка. Глупый мальчишка, который никогда не видел солнца. - Что здесь произошло? Он ушел? В дверях стоял Рази. - Спел сказал мне, что Мокрица имеет какой-то план. Он должен взорвать стену на шестом ярусе. Что это значит? - На шестом? Ты говоришь - на шестом? - Там нет разработок? - спросил Крони у горбуна. - Там никогда не копали. - Спел! - пытался вернуть его к жизни Крони. - В чем план Мокрицы? Спел старался ответить. - Вода... - сказал он наконец, - вода. - Я дурак! - воскликнул Крони. - Какой я дурак! Я же был трубарем. Там есть старый водозаборник. Оттуда когда-то шла вода. Спел, там озеро? Спел был мертв. - Что же делать? - спросил растерянно инженер Рази. - Что делать? - повторил Крони на языке Земли, осторожно опуская голову Спела. - Ты можешь связаться со старшим Спелом? - спросил Круминьш. - Я знаю его номер. - Скажи ему о взрыве. И скажи, что Мокрица побежден. - Хорошо, - сказал Крони и вышел в переднюю комнату к переговорной трубе. - 888, - сказал он оператору. - Мне нужен директор Спел... Пока он ждал, инженер Рази дотронулся до его локтя. - Я попробую подняться на шестой ярус, - сказал он. Мокрице все время казалось, что его бегство обнаружено и по следу уже спешат преследователи. Собственные шаги отдавались в голове, как чужие. Надо добраться до засады раньше, чем туда донесутся слухи о разгроме. Армия Мекиля, никогда раньше не встречавшая реального сопротивления, к войне оказалась не готовой. И он сам был не готов. Самоуверен. И думал весь день не о бунтовщиках, а о том, что скажет, когда вернется наверх и войдет в зал заседаний, о том, какие рожи скорчат директора. Если доживут до этого часа... Мокрица остановился. Стало жарче. Хотелось пить. Он постарался представить план этого уровня. За Зеленым залом - город Предков. Там засада. Там прожектора, которые должны ослепить бегущих как стадо бунтовщиков. Но бунтовщики сюда не побегут. Сюда бежит только диктатор подземного города. Предусмотрительный человек. Уверенный в победе, он предусмотрел поражение. В этом величие Мокрицы. Если Джинь доберется до верхних ярусов, найдет техника, то через полчаса будет взорвана перемычка, отделяющая шестой ярус от подземного озера. Он давно уже нашел бумаги об этом озере - когда-то его хотели использовать для снабжения города водой. Масса воды обрушится вниз, на нижние уровни, на город Предков. Бунтовщики погибнут. Или как мокрые крысы поползут наверх, где Мокрица, собрав квартальных и жреческую охрану, уничтожит их. Уничтожит. Это крайний случай, самый крайний. Он погубит и теплостанцию, погибнут люди на нижних, бедных ярусах. Но ведь не все! По крайней мере половина города останется. Достаточно для Мекиля. А теперь скорей к засаде, вывести стражу наверх, поставить у лифтовых шахт... Из-за угла выплыло голубое сияние, и сначала Мокрица не различал его формы. Сияние замерло. И тогда Мокрица понял, что видит привидение. Мокрица знал, каждый мальчишка знает, что привидение предвещает смерть. Но ему никогда не приходило в голову проверять эти сказки, как не проверяют существование самой смерти. Из всех жителей города лишь крысоловы и Крони знали, что привидения голодны и выпрашивают у людей пищу. Мокрица видел, что призрак смерти загородил ему дорогу, но Мокрица еще верил в счастливую звезду и надеялся уйти от гибели. Он выстрелил в привидение и увидел, как содрогнулся пронзенный пулей голубой столб. Содрогнулся, но не упал, не рассыпался. Привидение могло испытывать боль, и это не удивило Мокрицу, потому что боли подвластно все. Мокрица всаживал в привидение пулю за пулей, оно отступало корчась, и пули, пронизывая его тело, отбивали осколки от каменной стены туннеля. Пистолет щелкнул. Он был пуст. Мекиль метнулся, обходя дрожащее привидение, и побежал дальше. Он бежал медленно, он устал, он не привык бегать, и с отвращением ощущал, как колышется его живот и дрожат щеки, - никогда раньше ему не приходилось злиться на свое тело. Тело было дано богом, и оно было не хуже других, молодых и стройных. Красивые тела так же страдали от боли, как уродливые. Мокрице казалось, что он узнал туннель, который приведет его в Зеленый зал. Туннель был шире других, и кое-где по потолку висели разбитые или перегоревшие лампы. И тут перед ним показалось сразу несколько привидений. Может, их было пять, может, десять - они сливались, соединялись в светящиеся шары, вновь превращались в столбы... Привидения перекрыли туннель, надвигались на Мокрицу, не хотели пропустить Мекиля дальше. Он не знал, что расстрелянное им привидение вскоре упало на пол, сжалось в голубой комочек и сияние его постепенно погасло, потому что пули разорвали тонкую ткань его тела. Привидения очень живучи, но Мокрица вогнал в него все заряды своего пистолета. И предсмертный стон привидения, неслышимый для человеческого уха, донесся до его единоплеменников. Привидения никогда не нападают на людей, потому что встречаются только с охотниками, а охотники не обижают жителей темноты. Но Мокрица принес им смерть. Мекиль повернул обратно. Он трусил по туннелю, оглядываясь, чтобы проверить, не догоняют ли его привидения. Они не спешили. Вдруг он увидел странное, даже остановился. Привидения расступились и образовали проход, в котором появилось что-то белое. Белое существо вылетело из отверстия и бросилось вдогонку за Мокрицей. Тот вытащил кинжал. И тут же вздохнул с облегчением. Это была всего лишь крыса. - Уйди! - крикнул на нее Мокрица, и крыса остановилась, словно послушалась его. Дальше шествие двигалось торжественно, как процессия, идущая к Бездне, чтобы казнить преступника. Впереди плелся осужденный. У него уже не было сил бежать. Затем шел палач. Замыкали процессию зрители и судьи... Над головой образовалось отверстие. Черный четырехугольник. Мокрица замер. Если забраться туда, преследователи останутся внизу. Крыса подбежала близко, будто хотела испугать. Оскалилась. Мокрица никогда не встречал такой нахальной крысы. Мокрица ткнул в ее сторону кинжалом, но не достал. Привидения все ближе... Мокрица подпрыгнул, вцепился в ржавый крюк, на котором когда-то держались кабели. Крюк выдержал. Мокрица уперся ногами в стену, чтобы схватиться рукой за другой крюк, ближе к потолку. Крыса прыгнула, стараясь вцепиться ему в ногу, но промахнулась, уселась внизу, подняв кверху острую морду, и спокойно, почти разумно, наблюдала за его неловким, отчаянным подъемом. Секунду Мекиль висел, держась руками за край люка, понимая, что ему не подтянуться, и упал бы обратно, если бы ему случайно не помогло одно из привидений. Оно протянулось к нему и дотронулось до ноги, и в то же мгновение электрический удар пронзил все тело Мокрицы, и оно, в ужасе и боли, рванулось вверх. Мокрица перевалился через край отверстия и оказался на следующем ярусе. Он некоторое время лежал на полу и мелко, часто дышал. Но отдыхать нельзя. Одноглазый уже наверху. В любой момент может раздаться взрыв. Если не успеть, то он не только не выведет стражников, но и сам не доберется до лифта. Над кромкой люка показалась голубая голова привидения, без глаз, рта. Привидение искало Мокрицу. - О Бездна! - вырвалось у Мокрицы. - Они меня не оставят! 6. ПОСЛЕДНИЕ МИНУТЫ ГОРОДА Когда одноглазый Джинь поднялся на Главный уровень и передал ожидавшему его взрывнику ключ, он не знал, для какой цели этот ключ предназначен. Взрывник имел приказание отправиться в туннель в сопровождении человека с ключом. О том же, что будет, когда первый посланец откроет нишу на шестом уровне, а взрывник нажмет на рычаг, знал лишь сам Мекиль. Когда Джинь брел за взрывником по длинному, широкому, как улица, туннелю вдоль разрозненных и проржавевших секций труб, он понял, что хочет вернуться и ему все равно, что намерен делать его спутник. Поражение Мекиля, настоящее и окончательное, дошло до сознания Джиня, и с пониманием этого обнаружилась ложь Мокрицы. Он с таким же успехом мог обещать Джиню и пост первого директора. Когда претендент в диктаторы терпит поражение, он не сразу, не вдруг теряет сторонников и слуг. Особенно в тех случаях, когда в мозгу этих людей надежно внедрена уверенность в его всесилии. И потом, когда карточный домик власти рассыпается, отдельные валеты и девятки еще по инерции продолжают держаться туза и выполнять его безумные приказы, даже если они понимают их бессмысленность. Джинь тоже оставался верен, но верность его, не имевшая достойного вознаграждения, подверглась испытанию. Джинь еще шел, сжимая в потной ладони ключ, но думал лишь о том, как бы спрятаться, куда бежать. - Долго еще идти? - спросил Джинь хрипло. - Сейчас придем, - ответил взрывник, не оборачиваясь. - Скоро. - И что будет? - спросил Джинь. - Не знаю, - сказал взрывник. - Ты нишу откроешь, а я нажму на рычаг. - Зачем? Взрывник не ответил. Наверно, там тайный архив Мокрицы, который не должен попасть в руки врагам. Или тюрьма с секретными преступниками. И все-таки идея взрыва Джиню не нравилась. Не потому, что жалко было узников. А вдруг взрыв похоронит и его исполнителей? - Долго еще идти? - Пришли уже, - сказал взрывник, показывая на квадратный железный люк. - Открывай, - сказал взрывник. Джинь повернул ключ, и открылась небольшая ниша с серым ящичком посредине. Из ящичка торчала высокая рукоять, в стену убегали провода. На ящике был еще ряд кнопок. Джинь взглянул в туннель. Там было пусто. Где пряталась тюрьма или архив - неизвестно. Джинь отступил на шаг. Взрывник проверил провода, подключил приборчик с круглым циферблатом и посмотрел внимательно, как дрожит на нем стрелка. Потом с натугой опустил рычаг. И раздался гром. Закачались стены туннеля, мигнули, погасли и снова зажглись лампы. Пол ушел из-под ног, и лишь то, что оба они стояли в нише, спасло их от воздушной волны. Грохот не умолкал, и Джинь, прижавшись к стене, стараясь уйти в нее и ощущая всем телом ее страшную дрожь, ждал одного - чтобы это прекратилось. Гул не прекратился, но стены перестали трястись. Неминуемая смерть, заглянувшая в единственный глаз Джиня, отступила в темноту и оттуда посмеивалась над ним. - Теперь, - сказал взрывник, поднимаясь с пола ниши как будто ничего и не произошло, - еще раз, и все. - Что? Еще раз? Джинь возмутился. Он был убежден, что взрыв будет последним. - Конечно, - ответил взрывник. - Так по инструкции. - Ты с ума сошел! - крикнул Джинь, стараясь перекрыть растущий гул. - Ты нас погубишь. Разве ты не видишь, что творится? Взрывник смотрел на Джиня удивленно. - Но ведь приказ, - сказал он. Джинь понял, что не допустит второго взрыва. Он потянул взрывника за рукав, тот обернулся и ударил Джиня по кисти. Джинь не почувствовал боли. Он рванул взрывника на себя, и они упали на гудящий пол. Джинь, оказавшись сверху, бил взрывника затылком о камень, пока тот не затих. Джинь встал, пошатываясь, и побежал по туннелю, подальше от гула и дрожания стен. Первый взрыв создал в перемычке глубокую трещину. Второй взрыв должен был привести в действие заряды, расположенные по окружности перемычки. Тогда бы вода из подземного озера хлынула внутрь, как из открытой трубы. Но второго взрыва не было. И потому вода в первые минуты лишь сочилась сквозь трещину. Но напор ее был так силен, что с каждой секундой трещина расширялась и из нее начали бить фонтаны холодной и прозрачной воды. Зал Совета директоров был стар, его много лет не ремонтировали, чтобы не погубить фресок на потолке. Фрески почти выцвели, пошли сырыми пятнами, придававшими батальным сценам дополнительную динамичность и некоторую загадочность. Поколения директоров, сменявшиеся под сводами зала за тем же поцарапанным, массивным столом и креслами с жесткими деревянными отполированными сиденьями, часто обращали взоры к потолку, стараясь разгадать значение старинных фресок. Но имена торжествующих героев и поверженных врагов давным-давно были забыты - фрески лишь напоминали о славном прошлом, лишенном содержания, как голова каменной статуи, с незапамятных времен лежавшая на задворках дома директоров. Когда-то она была настолько важна для людей, что они перетащили ее вниз. Вот и берегли... "А почему их надо беречь?" - подумал директор Спел, входя в зал и оглядывая собравшихся здесь директоров. Избранные, которые правили подземным городом, собирались сюда уже третий раз за день - усилие поистине невиданное. Сначала им угрожал Мокрица, потом Спел сообщил о Городе Наверху. Они игнорировали эту новость. Страх перед-Мокрицей был куда реальнее, чем иной мир. Они убеждали друг друга, что Мокрица не посмеет сделать ничего плохого, что Мокрица свой, что его отец был директором, сидел вот здесь... нет, здесь... нет, я как сейчас помню, что он сидел рядом со мной... Место Мокрицы пустует. Оно почти всегда пустует. Мокрица презирал ритуалы и неспешность заседаний. Спел-старший остановился во главе стола и сказал громко, чтобы нарушить солидную бесстрастность собрания: - Я осмелился побеспокоить вас, уважаемые директора, потому что получил важные сведения. Лица поворачивались к нему. Директора откладывали карандаши и личные колокольчики. Их взгляды сошлись на упругом толстощеком лице Спела. - Господин начальник полиции Мекиль потерпел поражение, - сказал Спел. Сделал рассчитанную паузу. - Мне сообщили, что он скрылся. Власть на нижних ярусах захватили бунтовщики, во главе которых стоят инженер Рази и известный мне Крони, пришедший из Города Наверху. Спел видел, как медленно проникает сквозь толстые черепа понимание. Директора пытались сообразить, что хуже - власть Мокрицы или жизнь без него. - А мы? - спросил директор шахт. - Что с нами? - Но это еще не все, - сказал Спел и навалился животом на край стола, чтобы приблизиться к вопрошающим, ожившим в страхе глазам директоров. - Это еще не все. Я получил другие сведения. Мокрица решил взорвать перемычку между шестым уровнем и подземным озером. - Как? - вскочил Калгар. - Он же затопит нижние ярусы города! - Вот именно, - сказал Спел. - Идиот! - не сдержался Калгар. - Он же погубит людей. Он погубит тысячи людей! Он хочет утопить всех, кто внизу. Он погубит работников! А кто будет добывать руду и ткать? Кто будет убирать, кормить, поить, освещать город? Кто будет покупать в магазинах и чистить трубы... Это безумие! - Мокрица всегда был безумцем, - сказал директор коммуникаций. - Он совсем не похож на своего отца. Но что мы можем поделать? - Я говорил с руководителями мятежа, - сказал Спел. - С минуты на минуту они будут здесь. - Здесь?! - Вы боитесь их больше, чем Мокрицу, - заметил Спел. - А они сейчас для нас куда менее опасны. Если мы сможем договориться с ними, то сохраним жизнь, состояние и, возможно, власть. - Он говорит дело, - сказал Калгар. - Они образумятся, как только мы проявим гибкость. А потом мы будем решать. - Вожди мятежников полагают, что мы должны убедить население нижних ярусов подниматься вверх... - А если Мокрица ничего не взорвет? - спросил Калгар. В этот момент раздался взрыв. Взрыв был значительно ближе к залу заседаний директоров, чем к тем уровням, на которых в тот момент был Мокрица. Казалось, пол ушел из-под ног директоров, мигнул свет, и гул, шедший снизу, был настолько глубоким и сильным, что заложило уши. - Мы опоздали, - сказал Калгар. - Я до последней минуты надеялся, что он не посмеет. - Ведь он из хорошей семьи. Его отец был директором, - сказал директор шахт. - Я советую, - сказал Спел, - немедленно включить оповещение. И затем спасаться. Мы не знаем, как прочны здесь стены. А вдруг их размоет водой? - Я не могу уйти! - воскликнул директор шахт. - Все мои ценности внизу. Калгар фыркнул, медленно поднялся и направился к задней комнате, неся перед собой ключ, как и положено в отработанной годами редкой церемонии оповещения. Спел достал второй ключ и пошел вслед за Калгаром. Остальные директора встали. Лишь директор шахт, охваченный ужасом при мысли, что не успеет взять ценности из сейфа в конторе, метнулся к выходу. Спел задержал его. Мекиль с трудом поднялся на ноги. Он брел по коридорам, заглядывая в ниши, надеясь встретить хоть кого-нибудь, хоть бунтовщика - но человека, а преследователи снова двигались за ним и не пытались догнать. Они не спешили. Мекиль увидел узкий проход в стене и потрусил туда. Он рисковал, что там может оказаться тупик. Но тупиком мог кончиться любой из туннелей. Он пробежал узким проходом и оказался в комнате, перегороженной каменной стеной из неровных глыб. Конец. И в этот момент он услышал, как вздрогнула земля и загудели стены, как глубоко вздохнула каменная толща подземелья. И понял, что это означает. Мекиль рванул воротник мундира, и пуговицы посыпались камешками по полу. Это были красивые и очень дорогие пуговицы из хрусталя. Затем выхватил висевший на цепочке на шее сигнализатор. Только бы успеть. Он нажал красную кнопку, и кнопка щелкнула. Мокрица отбросил в сторону ненужный уже аппарат. Он знал, что наверху, где сидят в ожидании приказа четыре агента, загорелся красный сигнал. - Все, - сказал себе Мокрица. Привидения не двигались. Мокрица огляделся. Каково оно, место его последнего успокоения? В углу черным пятном лежала груда тряпья. Мокрица сделал шаг в ту сторону, направил на кучу тряпья свет фонаря. Под тряпками лежал мертвец. Неизвестно, когда он умер, но в сухом воздухе подземелья тление не коснулось его. Он лежал спокойно и был похож на статую. Мокрица лихорадочно копался в памяти. Откуда он знает этого человека? Мокрице стало страшно оставаться с этим человеком в одной комнате. Судьба и смерть человека почему-то были связаны с его судьбой... - Инженер Лемень, - прошептал Мокрица. - Это ты, инженер Лемень? Калгар включил аппаратуру. Остальные директора стояли за его спиной и наблюдали за тем, как нагреваются красные волоски ламп. Калгар отошел в сторону, и Спел вставил ключ в отверстие над рядом кнопок. Из отверстия он вынул микрофон. Все было готово. Директор шахт незаметно выскользнул из комнаты и на цыпочках поспешил к двери. И погиб первым. Четверо агентов Мокрицы, получившие последний приказ начальника, встретили его в дверях. Остальных директоров они расстреливали в упор, в маленькой комнате у передатчика, и каждая пуля настигала цель, потому что спрятаться было негде. И потому первыми звуками, которые послышались в зашумевших, оживших громкоговорителях, установленных на всех перекрестках, были короткие и частые звуки выстрелов, стоны и крики. Выполнив приказ, агенты спокойно повернулись и ушли. - Тебе надо уходить, - сказал Круминьш. - Я должен остаться. - Крони висел под потолком машинного зала теплостанции и вместе с двумя рабочими задраивал вентиляционные люки. Вообще-то рабочие могли справиться и без него, но лишняя пара умелых рук пригодилась. - Ты очень нужен наверху, - сказал Круминьш. - Рази должен был послать людей, чтобы они обеспечили работу лифтов. - К нему спускается Станчо. Он подсоединит к подъемникам автономное питание от нашей станции. Воды там нет? - Пока все сухо, - сказал Крони. - О Мокрице не слышали? - Нет. - Надеюсь, он сгинул, - сказал Крони, спускаясь по веревочной лестнице вслед за рабочим. Последние люки были задраены, и, если вода придет сюда, потребуется немало времени, прежде чем она проникнет в машинный зал. - Выключаем свет на жилых уровнях, - сказал дежурный инженер. Он говорил утвердительно, но в любом случае это был вопрос, и решить его следовало Крони. Его решения ждали десятки людей, мечтавших о том, чтобы поспешить к лифтам, чтобы вырваться из этой ловушки - машинного отделения тонущего корабля. Но пока Крони не скажет, что так сделать можно, они останутся на своих местах. Работники теплостанции более чем другие в городе, привыкли к постоянной опасности - они жили на вулкане, и их объединяло чувство товарищества, редкое в других местах разобщенного подземного мира. - Попроси его подождать, - понял, о чем идет речь, Круминьш. - Если люди начнут уходить из кварталов в темноте, страшно подумать, что случится. - Сейчас, - сказал Крони инженеру, - наши люди переносят к лифтам прожектора. Их установят минут через пятнадцать. Вы сможете продержаться? В этот момент зашуршал репродуктор над их головами - репродуктор общего оповещения. - Это Спел, - сказал Крони с облегчением. - Директора все-таки решились обратиться к людям. Я боялся, что они предпочтут погубить город. Крони ощущал, как текут секунды, и представил себе, как в городе, не ведающем о событиях последних часов, люди бросают дела и оборачиваются к репродукторам. И тут шуршание было прервано выстрелами... Крики, стоны, хрип умирающих и снова выстрелы, как бы ставящие серию точек над страшной и непонятной сценой наверху. Несколько секунд все стояли неподвижно. Замер весь город, и даже самые неосведомленные связывали выстрелы с далеким гулом взрыва, который услышали только что. Память о землетрясении, погубившем несколько лет назад часть города, просыпалась в подсознании первобытным страхом, стремлением вырваться наружу, но слово "наружу" означало лишь другой уровень. - Что там произошло? - спросил Крони у Круминьша, но и Круминьш ничего не знал. И тут шуршание в репродукторах было прервано тихим, срывающимся голосом инженера Рази. - Сограждане, - сказал он. Не было времени объяснять, что произошло. Как стражники продолжали исполнять приказы исчезнувшего Мокрицы, так и Рази именем мертвых директоров обращался к людям. - Совет директоров приказывает: всем без вещей выходить из кварталов... Рази вспоминал расположение лифтов и лестниц и старался представить самые короткие пути к спасению. - Кварталы один, два, три, четыре каждого жилого уровня поднимаются вверх по лестницам и служебным лифтам левой стороны. Остальные сектора подходят к главным лифтам. В первую очередь садятся в лифты те, кто живет на самых нижних уровнях. Наблюдение за порядком поручается квартальным. Вещи брать с собой запрещено. Каждый, кто попытается бежать, отталкивать других, будет наказан. Квартальные уходят последними, когда уровень освобожден от людей. Каждый берет с собой зажженный светильник и ставит на улице у своего дома. Сообщение будет повторено. Рази бросил микрофон. В дверях переговорной стоял пожилой инженер со свитком в руке. - Кладите планы на стол. Инженер начал раскладывать листы на столе директоров, где лежали колокольчики и карандаши членов совета. - Мне некогда повторять оповещение, - растерянно сказал Рази. - И, как назло, никого нет. - Я буду говорить, - сказала бледная девушка. Рази не видел, как она вошла в переговорную. Девушка смотрела на труп Спела. Рази с облегчением протянул ей микрофон. Он не знал, кто она, а потому при первых словах ее вздрогнул. - Говорит Гера Спел. Я говорю по поручению моего отца. Совет директоров приказывает... Рази несколько секунд стоял рядом, потом вышел к инженеру. Мокрица хотел жить. Он метнулся к стене. Стена была сложена из неровных каменных глыб. Ее, видно, соорудил сам Лемень. Мокрица бился о ту же стену, о которую, но с другой стороны, бился недавно трубарь Крони. Он вытащил глыбу. Для этого пришлось подняться на цыпочки. Глыба была тяжелой, и, толкнув ее, Мокрица покатил ее в сторону придвигавшихся привидений. Они расступились и снова замерли. Вода может заполнять бесконечные коридоры долго, день, второй, и он успеет наверх и снова обманет всех, он будет жить, потому что он не может умереть. Умирают слабые - умирают лемени и спелы. Он прополз на животе сквозь дыру в камнях и вывалился на пол следующего помещения, ушиб локти, но фонарь сохранил. И с облегчением поднял голову, потому что ощутил движение воздуха, и это значило, что он уже в городе Предков. И в луче фонаря он увидел крысиные морды. Десятки крысиных морд располагались полукругом, как будто крысы собрались со всех концов подземелья, чтобы приветствовать его выход из-за кулис. И если бы Крони мог видеть эту сцену, последнюю в жизни Мокрицы, ой подумал, что за неделю крысы, проводившие его до той стены, так и не сдвинулись с места. Но крысы пришли сюда недавно, потому что знали: человек закончит свой бег по туннелям именно здесь... Такаси искал Мокрицу, чтобы остановить его. Он пришел в опустевший дом стражи, заглянул в кабинет Мокрицы, увидел камеры пыток, зашел в архив, где хранились карточки на каждого жителя города, и даже в спальню директора, где тот обычно ночевал, потому что не любил спать дома. Мокрицы нигде не было. Неизвестно было, что он еще задумал. Об этом Такаси сообщил Круминьшу. - А мы расширили выход из подземелья, - сказал Круминьш. - Теперь здесь дыра метров в десять. - Скоро будем готовы. - А что еще происходит? - спросил Такаси, направляясь к выходу из логова Мокрицы. - Что происходит? - Такаси узнал голос Наташи. Наташа старалась говорить весело и беззаботно, чтобы скрыть страх за Такаси, который там, внизу, где с ним может произойти что-то ужасное. - Анита разбивает лазарет. - А почему ты не там? - Мы с Кирочкой остались здесь, - сказала Наташа. - Мы должны принимать беженцев и отводить их в безопасное место. - Понимаю, - произнес Такаси. И он не смел сказать ей, что хочет, чтобы она была подальше от подземелья. - Гюнтер ушел вниз, на шестой уровень, к прорыву, - сказала Наташа. - И Станчо ушел. Знаешь, все просто проваливаются под землю, а мне страшно за вас. - Я пойду к Гюнтеру, - сказал Такаси. - Ой, не надо! Ты ничем не поможешь. Спроси у Круминьша. - Крони, - перебил ее голос Круминьша, - у вас нет воды? - По стенам лифтовой шахты текут ручейки. Но это бывает иногда, если прорвет трубу, - услышал Такаси ответ Крони. В эти минуты Крони поднимался в лифте с энергетиками. - Мы остановились, - сказал Крони, - тут много детей и женщин. Их не успевают вывозить. Придется выйти. - Эх, Крони! - сказал Круминьш в сердцах. - Ты так нужен наверху! Перед ним на экране была сцена, запечатленная телепередатчиком Крони, лифтовая площадка и женские руки, царапающие решетку, чтобы остановить лифт - единственное звено между жизнью и неумолимой, загадочной смертью. Решетка отодвинулась, и обнаружилась сумятица тел и поднятых рук - колеблющаяся картина ада, освещенная слишком ярким лучом прожектора. Прожектор покачивался под напором толпы, и два мрачных электрика отталкивали людей, чтобы толпа не опрокинула единственный источник света. Затем Крони повернулся, глазок на его груди взглянул назад - на медленно уползающее наверх, изрезанное вертикальными полосами решетки светлое пятно лифта. На площадке оставалось еще много людей, подходили новые. Круминьш понимал, что Крони оказался в западне нижнего, самого бедного, самого набитого народом уровня подземного города. Крони послал двух рабочих посмотреть, можно ли подняться по служебной лестнице. Неизвестно, удастся ли еще раз лифту прорваться так низко - ведь на пути его другие уровни и на каждом толпы перепуганных людей ждут спасения. Хотя Крони знал, что до шестого яруса далеко и лестницы, которыми редко пользовались, пришли во многих местах в негодность. Пока не вернутся посланные на разведку, он не отпускал людей к лестнице - на улицах стояла кромешная тьма, кое-где разрываемая лишь светильниками, вынесенными из домов. У лифта оставалась какая-то надежда. Гюнтер шел по шестому ярусу, толкая перед собой тележку с баком, полным ремонтным пластом и распылителем. Пласт затвердевал почти мгновенно и заполнял пеной любое отверстие. За спиной Гюнтера был ранец со взрывчаткой. Взрыв настиг Гюнтера, швырнул о вагонетку. Он с трудом поднялся. Рвануло впереди. Минут через пять Гюнтер остановился на развилке туннелей. Наверху Макс склонился над локатором, пытаясь разобраться в тусклой сетке зеленых линий - туннелей. - Правильно идешь, - сказал он. - Вижу человека, - сказал Гюнтер. Человек выбежал из широкого туннеля. Он налетел на тележку, зажмурил от боли единственный глаз, метнулся к стене и, перебирая по ней руками, побежал дальше. Через сто шагов Гюнтер увидел, как по углублению в центре пола журчит растущий на глазах ручеек воды. Гюнтер уже понял, что взрыв еще не до конца разрушил перемычку, но вернее всего это случится через несколько минут, и Гюнтер может по крайней мере отсрочить катастрофу. Воды прибавилось, и Гюнтеру приходилось выше поднимать ноги. Подошвы башмаков скользили по мокрому камню. Туннель расширился и превратился в зал старого водозаборника. Дальнюю стену зала пересекла трещина, и струи воды забили с такой силой, что пролетали через весь зал, разбивались о противоположную стену и стекали потоком вниз. Вода под ногами бурлила и закручивалась водоворотами. Гюнтер мрачно поглядел на трещины, бороздившие стены, и сказал: - Боюсь не справиться. Говоря так, он уже поднимал распылитель. Тележка качнулась, и Гюнтер ее с трудом удержал. Вода доставала до колен. Гюнтер включил распылитель. Пена встречалась со струями воды и разлеталась клочьями, застывая на лету. Наконец первые клочья пены приклеились к стене, превращались в светлые комья и вздувались, как пузыри, под напором струй. Первый лифт застрял у верхних ярусов, и Станчо висел над ним на проводах, рискуя получить смертельный удар током, и пытался надежнее переключить его управление на свою, верхнюю станцию. В лифте плакали дети, и стражник, который управлял клетью, ругал снизу Станчо, которого считал одним из электриков. Макс Белый помогал автоматам растаскивать камни, оставшиеся после взрыва верхнего прохода, и мостить пологий выход. Круминьш дежурил у экранов, поддерживая связь с теми, кто был внизу, и проклинал судьбу, не дающую ему права броситься к темному провалу. Вернулся один из людей, посланных Крони по лестнице. - Лестницу можно расчистить, - сказал он. - Только не знаю, на сколько уровней. Гюнтер упорно держал распылитель, и пена постепенно заваливала зал. И вдруг распылитель пискнул и дернулся в руке Гюнтера. Пена кончилась. - Все, - сказал Гюнтер. Половина зала была набита застывшей пеной, и вода, вытекающая из-под нее, как будто потеряла часть своей злости. Пена плотнела и лишь вздрагивала, как будто кто-то с той стороны размеренно бил по ней тяжелым молотом. - Маленькая передышка. Пластырь на тонущем фрегате, - сказал Гюнтер. - Надо взрывать туннель. Гюнтер оставил тележку и побежал по туннелю. Через несколько десятков шагов, в том месте, где потолок туннеля навис, он вытащил заряды, потом начал методично приклеивать их по периметру туннеля, словно впереди у него была вечность. Круминьш молчаливо молил его: скорей же! Но ничего не сказал вслух, потому что вмешиваться было нельзя. Он только подумал, какое счастье, что Макс Белый крошит вездеходом дорогу к госпиталю и ничего не слышит. Они же с Гюнтером проработали рядом двадцать лет. И тут раздался грохот: пластырь, лопнув, разорвался на множество клочков. Гюнтер бросился на землю и в то же мгновение привел все заряды в действие. Он успел в полной темноте увидеть стену рычащей воды, несущую впереди себя клочья разорванного пластыря. И успел увидеть, как навстречу воде обрушивается потолок туннеля, смыкаются стены, камень и вода ударяются друг о друга с невероятной силой стихий. И где-то в самом центре этого бешеного столкновения остался и он. ...Звук прервался. Во всех динамиках. И нельзя было надеяться на чудо. Крони все смотрел на стену лифта и ждал, пока ручеек либо превратится в поток, либо исчезнет. Но не случилось ни того ни другого. Ручеек продолжал литься. Круминьш думал, хорошо бы Макс еще некоторое время не возвращался. Он видел, что Наташа с Кирочкой вдруг исчезли под землей, будто увидели там что-то важное. - Пошли первые люди, - сказал Круминьш Крони, а затем переключился на госпиталь и спросил Аниту: - У тебя готово к приему? - Ты с ума сошел! - воскликнула Анита. - Погоди немного. - Я не могу остановить людей и попросить их остаться под землей, потому что у тебя не все готово. - Ты меня неправильно понял, - сказала Анита, - просто я растерялась. Как там дела у других? - Все нормально, - ответил сухо Круминьш, потому что она спрашивала о Гюнтере, а он не мог сказать ей о нем. Наташа стояла в широкой яме. Дождь мерно сыпался сверху, и Наташа подумала: хорошо, что нет солнца, оно не будет слепить людей, которые никогда его не видели. А скоро начнет темнеть. В глубине были видны человеческие лица. Это было странное и жуткое зрелище. Девушки стояли наверху наклонного хода, который уходил метров на десять вниз, к площадке, туда Станчо провел первую партию беженцев, высвободив их из застрявшей ниже клети. И люди эти - в основном женщины и дети - остановились, как только увидели над головой светлое пятно, и больше не смогли сделать ни шагу. Они стояли, сбившись в кучку, и смотрели туда, где был незнакомый, холодный и слишком белый свет. Эта сцена тянулась бесконечно долго. Может быть, минуту ил и больше. Никто не двигался. И люди снизу смотрели на две фигурки в обтягивающих гладких комбинезонах, которые силуэтами вырисовывались на фоне слишком светлого пятна. Капли дождя иногда залетали вглубь, но никто из беженцев не вытирал их, и они казались людям подземного города каплями, падающими с высокого потолка мира наверху. Тогда, чтобы нарушить эту тишину и оцепенение, Кирочка сбежала вниз, приблизилась к кучке людей и протянула руку к растрепанной и страшно грязной девчонке, истощенной до безумия, в громадных, прикрученных проволокой башмаках и в обрывках серой тряпки на бедрах. Девчонка смотрела на нее внимательно и серьезно. И затем ее паучья ручка дернулась и начала медленное путешествие длиной в несколько сантиметров. Рука Кирочки была теплой, и ладонь девочки уютно утонула в ней. - Пошли, - сказала Кирочка и чуть потянула за руку. Девочка оглянулась. Все остальные смотрели на нее, как будто от ее следующего шага зависела их жизнь. Девочка пошла