ась и тут же поднялась на ноги. Овца же все это время стучала спицами как ни в чем не бывало. Алиса села на свое место, радуясь, что не упала в воду. - Ну и ворона! - сказала Овца. - Где? - спросила Алиса, оглядываясь. - Я не видала! Как жалко! Мне бы так хотелось привезти домой маленького вороненочка! Овца в ответ только презрительно рассмеялась, не отрываясь от вязания. - А много здесь ворон? - спросила Алиса. - Ворон и всякого другого товара, - отвечала Овца. - Выбор богатый, только решись! Так что ты _хочешь купить_? - Купить? - повторила Алиса с недоумением и испугом. Весла, река и лодочка исчезли в мгновение ока, и она снова оказалась в темной лавочке. - Я бы хотела купить яйцо, если можно, - робко сказала она наконец. - Почем они у вас? - За одно - пять пенсов с фартингом, а за два - два пенса, - объявила Овца. - Значит, два яйца дешевле, чем одно? - удивилась Алиса, доставая кошелек. - Только если купишь два, нужно оба _съесть_, - сказала Овца. - Тогда дайте мне, пожалуйста, _одно_ (*42), - попросила Алиса и положила деньги на прилавок. Про себя же она подумала: - Может, они несвежие, кто знает! Овца взяла деньги и спрятала их в коробку, а потом сказала: - Я никому ничего не даю в руки. Это бесполезно: тебе нужно, ты и бери! С этими словами она прошла в дальний конец лавки (*43) и поставила на полку яйцо - острым концом вверх! - Интересно, _почему_ это бесполезно? - размышляла Алиса, пробираясь на ощупь между столами и стульями. В дальнем конце лавки было очень темно. - Что это? Чем ближе я подхожу к яйцу, тем дальше оно уходит от меня! А это что такое - стул? Почему же у него тогда ветки? Откуда здесь деревья? А вот ручеек! В жизни не видела такой странной лавки! (*44) Так размышляла Алиса, с каждым шагом удивляясь все больше и больше. Стоило ей подойти поближе, как все вокруг превращалось в деревья, и она уже думала, что и яйцо последует общему примеру. 6. ШАЛТАЙ-БОЛТАЙ Яйцо, однако, все росло и росло - в облике его постепенно стало появляться что-то человеческое. Подойдя поближе, Алиса увидела, что у него есть глаза, нос и рот, а сделав еще несколько шагов, поняла, что это ШАЛТАЙ-БОЛТАЙ собственной персоной. - Ну, конечно, это он - и никто другой! - сказала она про себя. - Мне это так же ясно, как если бы его имя было написано у него на лбу! Лоб этот был такой огромный, что имя уместилось бы на нем раз сто, не меньше. Шалтай-Болтай сидел, сложив по-турецки ноги, на стене, такой тонкой, что Алиса только диву далась, как это он не падает; и, так как глаза его были неподвижно устремлены в противоположном направлении и он не обращал на нее ни малейшего внимания, она решила, что это просто-напросто чучело. - А как похож на яйцо! - произнесла она вслух и подставила руки, чтобы поймать его, если он свалится со стены. - До чего мне это _надоело_! - сказал вдруг после долгого молчания Шалтай-Болтай, не глядя на Алису. - Все зовут меня яйцом - ну просто _все до единого_! - Я только сказала, что вы _похожи_ на яйцо, сэр, - мягко пояснила Алиса. - К тому же некоторые яйца очень хороши собой. Ей хотелось сказать ему что-нибудь приятное, чтобы смягчить невольную обиду. - А некоторые люди очень умны, - сказал Шалтай, все так же глядя в сторону, - совсем как грудные младенцы! Алиса не знала, что отвечать; беседа не клеилась - к тому же какая это беседа, если он на нее ни разу и не взглянул? Последнюю фразу он произнес, обращаясь, по всей видимости, к дереву. Алиса стояла и тихонько повторяла про себя: Шалтай-Болтай сидел на стене (*45). Шалтай-Болтай свалился во сне, Вся королевская конница, вся королевская рать Не может Шалтая, Не может Болтая, Шалтая-Болтая, Болтая-Шалтая, Шалтая-Болтая собрать! - Зачем повторять одно и то же столько раз! - чуть не сказала она вслух, совсем забыв, что Шалтай может ее услышать. - И так все ясно. - Что это ты там бормочешь? - спросил Шалтай, впервые прямо взглянув на нее. - Скажи-ка мне лучше, как тебя зовут и зачем ты сюда явилась. - _Меня_ зовут Алиса, а... - Какое глупое имя, - нетерпеливо прервал ее Шалтай-Болтай. - Что оно значит? - Разве имя _должно_ что-то значить? - проговорила Алиса с сомнением. - Конечно, должно (*46), - ответил Шалтай-Болтай и фыркнул. - Возьмем, к примеру, мое имя. Оно выражает мою суть! Замечательную и чудесную суть! А с таким именем, как у тебя, ты можешь оказаться чем угодно... Ну, просто чем угодно! - А почему вы здесь сидите совсем один? - спросила Алиса, не желая вступать с ним в спор. - Потому, что со мной здесь никого нет! - крикнул в ответ Шалтай-Болтай. - Ты думала, я не знаю, как _ответить_? Загадай мне еще что-нибудь! - А вам не кажется, что внизу вам будет спокойнее? - снова спросила Алиса. Она совсем не собиралась загадывать Шалтаю загадки, просто она волновалась за этого чудака. - Стена такая тонкая! - Ужасно легкие загадки ты загадываешь! - проворчал Шалтай. - К чему мне падать? Но даже если б я _упал_ - что совершенно исключается, - но даже _если_ б это вдруг случилось... Тут он поджал губы с таким величественным и важным видом, что Алиса с трудом удержалась от смеха. - _Если_ б я все-таки _упал_, - продолжал Шалтай, - _Король обещал мне_... Ты, я вижу, побледнела. Не мудрено! Этого ты не ожидала, да? _Король обещал мне... Да, он так мне прямо и сказал, что он_... - ...пошлет всю свою конницу, всю свою рать! - не выдержала Алиса. Лучше бы она этого не говорила! - Ну, уж это слишком! - закричал Шалтай-Болтай сердито. - Ты подслушивала под дверью... за деревом... в печной трубе... А не то откуда бы тебе об этом знать! - Нет, я не подслушивала, - возразила Алиса. - Я узнала об этом из книжки. - А-а, ну, в _книжке_ про это могли написать, - смягчился Шалтай. - Это, можно сказать, "История Англии"! Так, кажется, вы ее называете? Смотри же на меня хорошенько! Это я разговаривал с Королем, _я_ - и никто другой! Кто знает, увидишь ли ты другого такого! Можешь пожать мне руку - я не гордый! И он ухмыльнулся во весь рот, подался вперед (так что чуть не упал со стены) и протянул Алисе руку. Алиса пожала ее, с тревогой глядя на Шалтая. - Стоит ему улыбнуться пошире, - подумала она, - как уголки его рта сойдутся на затылке. Не знаю, что тогда будет с его головой... Она тогда просто отлетит! - Да-да! - говорил меж тем Шалтай-Болтай, - вся королевская конница, вся королевская рать, двинется ко мне на помощь. Они меня _живо_ соберут, можешь не сомневаться! Впрочем, мы слишком далеко зашли в нашей беседе. Давай вернемся к предпоследнему замечанию... - К сожалению, я не очень хорошо его помню, - сказала Алиса вежливо. - В таком случае начнем все сначала, - отвечал Шалтай-Болтай. - Теперь моя очередь спрашивать! - ("Можно подумать, что мы играем в такую игру!" - подумала Алиса). - Вот тебе вопрос! Как ты сказала, сколько тебе лет? Алиса быстро посчитала в уме и ответила: - Семь лет и шесть месяцев! - А вот и ошиблась! - закричал торжествующе Шалтай. - Ты ведь мне об этом ни слова не сказала! - Я думала, вы хотели спросить, _сколько мне лет_? - пояснила Алиса. - Если б я хотел, я бы так и спросил, - сказал Шалтай. Алиса решила не затевать новый спор и промолчала. - Семь лет и шесть месяцев, - повторил задумчиво Шалтай. - Какой неудобный возраст! Если б ты _со мной_ посоветовалась, я бы тебе сказал: "Остановись на семи!" Но сейчас уже поздно. - Я никогда ни с кем не советуюсь, расти мне или нет, - возмущенно сказала Алиса. - Что, гордость не позволяет? - поинтересовался Шалтай. Алиса еще больше возмутилась. - Ведь это от меня не зависит, - сказала она. - Все растут! Не могу же я одна не расти! - _Одна_, возможно, и не можешь, - сказал Шалтай. - Но _вдвоем_ уже гораздо проще. Позвала бы кого-нибудь на помощь - и прикончила б все это дело к семи годам! (*47) - Какой у вас красивый пояс! - заметила вдруг Алиса. (Достаточно уже они поговорили о возрасте, и если они и вправду по очереди выбирали темы для беседы, то теперь был _ее_ черед.) - Нет, не пояс, а галстук! - тут же поправилась она. - Ведь это, конечно, галстук... Или нет... Я, кажется, опять ошиблась. Это пояс! Шалтай-Болтай нахмурился. - Пожалуйста, простите! Вид у Шалтая был такой обиженный, что Алиса подумала: "Зачем только я заговорила про это!" - Если б только я могла разобрать, где у него шея, а где талия, - сказала она про себя. Судя по всему, Шалтай-Болтай очень рассердился. С минуту он молчал, а потом просипел глубоким басом: - _Как мне... надоели_... все, кто не может отличить пояса от галстука! - Я страшно необразованная, я знаю! - сказала Алиса с таким смирением, что Шалтай мгновенно смягчился. - Это галстук, дитя мое! И очень красивый! Тут ты совершенно права! Подарок от Белого Короля и Королевы! Понятно? - Неужели? - воскликнула Алиса, радуясь, что тема для разговора была все же выбрана _удачно_. - Они подарили его мне, - продолжал задумчиво Шалтай-Болтай, закинув ногу за ногу и обхватывая колено руками, - они подарили его мне на день... на день нерожденья. - Простите? - переспросила Алиса, растерявшись. - Я не обиделся, - отвечал Шалтай-Болтай. - Можешь не извиняться! - Простите, но я не поняла: подарок на день нерожденья? Что это такое? - Подарок, который тебе дарят не на день рожденья, конечно. Алиса задумалась. - Мне больше нравятся подарки на день рожденья, - сказала она наконец. - А вот и зря! - вскричал Шалтай-Болтай. - Сколько в году дней? - Триста шестьдесят пять. - А сколько у тебя дней рожденья? - Один. - Триста шестьдесят пять минус один - сколько это будет? - Триста шестьдесят четыре, конечно. Шалтай-Болтай поглядел на Алису с недоверием. - Ну-ка, посчитай на бумажке, - сказал он (*48). Алиса улыбнулась, вынула из кармана записную книжку и написала: 365 - 1 = 364 Шалтай-Болтай взял книжку и уставился в нее. - Кажется, здесь нет ошиб... - начал он. - Вы ее держите вверх ногами, - прервала его Алиса. - Ну, конечно, - весело заметил Шалтай-Болтай и взял перевернутую Алисой книжку. - То-то я смотрю, как странно все это выглядит! Поэтому я и сказал: "_Кажется_, здесь нет ошибки!", - хоть я и не успел разобраться как следует... Значит, так: триста шестьдесят четыре дня в году ты можешь получать подарки на день нерожденья. - Совершенно верно, - сказала Алиса. - И только _один_ раз на день рожденья! Вот тебе и слава! - Я не понимаю, при чем здесь "слава"? - спросила Алиса. Шалтай-Болтай презрительно улыбнулся. - И не поймешь, пока я тебе не объясню, - ответил он. - Я хотел сказать: "Разъяснил, как по полкам разложил!" - Но "слава" совсем не значит: "разъяснил, как по полкам разложил!" - возразила Алиса. - Когда _я_ беру слово, оно означает то, что я хочу, не больше и не меньше, - сказал Шалтай презрительно. - Вопрос в том, подчинится ли оно вам, - сказала Алиса. - Вопрос в том, кто из нас здесь хозяин, - сказал Шалтай-Болтай (*49). - Вот в чем вопрос! Алиса вконец растерялась и не знала, что и сказать; помолчав с минуту, Шалтай-Болтай заговорил снова. - Некоторые слова очень вредные. Ни за что не поддаются! Особенно глаголы! Гонору в них слишком много! Прилагательные попроще - с ними делай, что хочешь. Но глаголы себе на уме! Впрочем, я с ними со всеми справляюсь. Световодозвуконепроницаемость! Вот что я говорю! - Скажите, пожалуйста, что это такое? - спросила Алиса. - Вот теперь ты говоришь дело, дитя, - ответил Шалтай, так и сияя от радости. - Я хотел сказать: "Хватит об этом! Скажи-ка мне лучше, что ты будешь делать дальше! Ты ведь не собираешься всю жизнь здесь сидеть!" - И все это в одном слове? - сказала задумчиво Алиса. - Не слишком ли это много для одного! - Когда одному слову так достается, я всегда плачу ему сверхурочные, - сказал Шалтай-Болтай. - Ах, вот как, - заметила Алиса. Она совсем запуталась и не знала, что и сказать. - Посмотрела бы ты, как они окружают меня по субботам, - продолжал Шалтай, значительно покачивая головой. - Я всегда сам выдаю им жалованье. (Алиса не решилась спросить, чем он им платит, поэтому и я ничего не могу об этом сказать.) - Вы так хорошо объясняете слова, сэр, - сказала Алиса. - Объясните мне, пожалуйста, что значит стихотворение под названием "Бармаглот". - Прочитай-ка его, - ответил Шалтай. - Я могу тебе объяснить все стихи, какие только были придуманы, и кое-что из тех, которых еще не было! Это обнадежило Алису, и она начала: Варкалось. Хливкие шорьки Пырялись по наве. И хрюкотали зелюки Как мюмзики в мове. - Что же, хватит для начала! - остановил ее Шалтай. - Здесь трудных слов достаточно! Значит, так: "_варкалось_" - это четыре часа пополудни, когда пора уже варить обед. - Понятно, - сказала Алиса, - а "_хливкие_"? - "_Хливкие_" - это хлипкие и ловкие. "Хлипкие" значит то же, что и "хилые". Понимаешь, это слово как бумажник. Раскроешь, а там два отделения! Так и тут - это слово раскладывается на два! (*50) - Да, теперь мне ясно, - заметила задумчиво Алиса. - А "_шорьки_" кто такие? - Это помесь хорька, ящерицы и штопора! - Забавный, должно быть, у них вид! - Да, с ними не соскучишься! - согласился Шалтай. - А гнезда они вьют в тени солнечных часов. А едят они сыр. - А что такое "_пырялись_"? - Прыгали, ныряли, вертелись! - А "_нава_", - сказала Алиса, удивляясь собственной сообразительности, - это трава под солнечными часами, верно? - Ну да, конечно! Она называется "нава", потому что простирается немножко направо... немножко налево... - И немножко назад! - радостно закончила Алиса (*51). - Совершенно верно! Ну, а "_хрюкотали_" это хрюкали и хохотали... или, может, летали, не знаю. А "_зелюки_" это зеленые индюки! Вот тебе еще один бумажник! - А "_мюмзики_" - это тоже такие зверьки? - спросила Алиса. - Боюсь, я вас очень затрудняю. - Нет, это птицы! Бедные! Перья у них растрепаны и торчат во все стороны, будто веник... Ну а насчет "_мовы_" я и сам сомневаюсь. По-моему, это значит "далеко от дома". Смысл тот, что они потерялись. Надеюсь, ты теперь _довольна_? Где ты слышала такие мудреные вещи? - Я прочитала их сама в книжке, - ответила Алиса. - А вот Траляля... да, кажется, Траляля, читал _мне_ стихи, так они были гораздо понятнее! - Что до стихов, - сказал Шалтай и торжественно поднял руку, - _я_ тоже их читаю не хуже других. Если уж на то пошло... - Ах, нет, пожалуйста, не надо, - торопливо сказала Алиса. Но он не обратил на ее слова никакого внимания. - Вещь, которую я сейчас прочитаю, - произнес он, - была написана специально для того, чтобы тебя развлечь. Алиса поняла, что _придется_ ей его выслушать. Она села и грустно сказала: - Спасибо. Зимой, когда белы поля, Пою, соседей веселя. - Это так только говорится, - объяснил Шалтай. - Конечно, я совсем не пою. - Я вижу, - сказала Алиса. - Если ты _видишь_, пою я или нет, значит, у тебя очень острое зрение, - ответил Шалтай. Алиса промолчала. Весной, когда растет трава, Мои припомните слова. - Постараюсь, - сказала Алиса. А летом ночь короче дня, И, может, ты поймешь меня. Глубокой осенью в тиши Возьми перо и запиши. - Хорошо, - сказала Алиса. - Если только я к тому времени их не позабуду. - А ты не можешь помолчать? - спросил Шалтай. - Несешь ерунду - только меня сбиваешь. В записке к рыбам как-то раз Я объявил: "Вот мой приказ". И вскоре (через десять лет) Я получил от них ответ. Вот что они писали мне: "Мы были б рады, но мы не..." - Боюсь, я не совсем понимаю, - сказала Алиса. - Дальше будет легче, - ответил Шалтай-Болтай. Я им послал письмо опять: "Я вас прошу не возражать!" Они ответили: "Но, сэр! У вас, как видно, нет манер!" Сказал им раз, сказал им два - Напрасны были все слова. Я больше вытерпеть не мог. И вот достал я котелок... (А сердце - бук, а сердце - стук), Налил воды, нарезал лук... Тут Некто из Чужой Земли Сказал мне: "Рыбки спать легли". Я отвечал: "Тогда пойди И этих рыбок разбуди". Я очень громко говорил. Кричал я из последних сил. Шалтай-Болтай прокричал последнюю строчку так громко, что Алиса подумала: - Не _завидую_ я этому чужестранцу! Но он был горд и был упрям, И он сказал: "Какой бедлам!" Он был упрям и очень горд, И он воскликнул: "Что за черт!" Я штопор взял и ватерпас, Сказал я: "Обойдусь без вас!" Я волновался неспроста - Дверь оказалась заперта, Стучал я в дверь, стучал в окно И достучался бы я, но... Наступило долгое молчание. - И это все? - спросила робко Алиса. - Да, - сказал Шалтай-Болтай. - Прощай! Этого Алиса не ожидала, но после такого _прозрачного_ намека оставаться было бы невежливо. Она встала и протянула Шалтаю руку. - До свидания, - сказала она, стараясь, чтобы голос ее звучал бодро. - Надеюсь, мы еще встретимся. - Даже если _встретимся_, я тебя все равно не узнаю, - недовольно проворчал Шалтай и подал ей один палец. - Ты так похожа на всех людей! - Обычно людей различают по лицам, - заметила задумчиво Алиса. - Вот я и говорю, - сказал Шалтай-Болтай. - Все на одно лицо: два глаза (и он дважды ткнул большим пальцем в воздухе)... в середине - нос, а под ним - рот. У всех всегда одно и то же! Вот если бы у тебя оба глаза были на одной стороне, а рот на лбу, тогда я, _возможно_, тебя бы запомнил. - Но это было бы так некрасиво! - возразила Алиса. В ответ Шалтай-Болтай только закрыл глаза и сказал: - Попробуй - увидишь! Алиса немножко подождала, не скажет ли он еще что-нибудь, но он не открывал глаз и вел себя так, словно ее здесь и не было. - До свидания, - сказала она снова и, не получив ответа, тихонько пошла прочь. Она шла и шептала: - В _жизни_ не встречала такого препротивнейшего... Она остановилась и громко повторила это слово - оно было такое длинное, что произносить его было необычайно приятно. - В жизни не встречала такого препротивнейшего... Но ей не суждено было закончить эту фразу: страшный грохот прокатился по лесу. 7. ЛЕВ И ЕДИНОРОГ В тот же миг по лесу побежала королевская рать - солдаты бежали сначала по двое и по трое, потом десятками и сотнями и, наконец, огромными толпами, так что, казалось, весь лес наполнился ими; Алиса испугалась, как бы ее не затоптали, и, спрятавшись за дерево, смотрела на них. Никогда в жизни ей не доводилось видеть солдат, которые так плохо бы держались на ногах: они то и дело спотыкались и падали, а стоило одному из них упасть, как на него тут же валился еще десяток, так что вскоре по всему лесу солдаты валялись кучами. За солдатами появилась королевская конница. У коней все же было по четыре ноги, но и они порой спотыкались, и, если уж конь спотыкался, всадник - такое уж, видно, тут было правило - тотчас летел на землю. В лесу началась кутерьма, и Алиса рада была выбраться на полянку, где она увидела Белого Короля - он сидел на земле и что-то торопливо писал в записной книжке. - Я послал всю королевскую конницу и всю королевскую рать! - воскликнул Король радостно, завидев Алису. - Ты шла лесом, милая? Ты их, наверное, видела? - Да, видела, - сказала Алиса. - Как тут не увидеть. Их там целые тысячи! - Точнее, четыре тысячи двести семь человек, - сказал Король, заглянув в записную книжку. - Я оставил себе только двух коней - они мне нужны для игры (*52). И двух гонцов я тоже не послал - они в городе. Я жду их с минуты на минуту. Взгляни-ка на дорогу! Кого ты там видишь? - Никого, - сказала Алиса. - _Мне_ бы такое зрение! - заметил Король с завистью. - Увидеть Никого! Да еще на таком расстоянии! А я против солнца и настоящих-то людей с трудом различаю! Но Алиса его не слушала: она не отрываясь смотрела из-под руки на дорогу. - Там кто-то идет! - сказала она наконец. - Только очень медленно. И как-то странно! (Гонец прыгал то на одной ножке, то на другой, а то извивался ужом, раскинув руки, как крылья.) - А-а! - сказал Король. - Это Англосаксонский Гонец со своими англосаксонскими позами (*53). Он всегда так, когда думает о чем-нибудь веселом. А зовут его За и Атс (*54). - "Мою любовь зовут на З", - быстро начала Алиса (*55). - Я его люблю, потому что он Задумчивый. Я его боюсь, потому что он Задира. Я его кормлю... Запеканками и Занозами. А живет он... - Здесь, - сказал Король, и не помышляя об игре: пока Алиса искала город на 3, он в простоте душевной закончил ее фразу. - А второго гонца зовут Болванс Чик, - прибавил Король. - У меня их _два_ - один бежит туда, а другой - оттуда. - Прошу вас... - начала Алиса. - Не попрошайничай, - сказал Король строго. - Порядочные люди этого не делают! - Я просто хотела сказать: "Прошу вас, объясните мне это, пожалуйста". Как это: один бежит туда, а другой оттуда? Я не понимаю... - Но я же тебе говорю: у меня их _два_! - отвечал Король нетерпеливо. - Один живет, другой - хлеб жует. В эту минуту к ним подбежал Гонец: он так запыхался, что не мог произнести ни слова - только махал руками и строил бедному Королю рожи. - Эта молодая особа любит тебя, потому что ты задумчивый, - сказал Король, представляя Алису. Он надеялся отвлечь внимание Гонца, но тщетно - Англосаксонский Гонец не бросил своих штучек, а только бешено завращал глазами и принялся выкидывать одно коленце чуднее другого. - Ты меня пугаешь! - сказал Король. - Мне дурно... Дай мне запеканки! К величайшему восторгу Алисы, Гонец тут же открыл сумку, висевшую у него через плечо, вынул запеканку и подал Королю, который с жадностью ее проглотил. - Еще! - потребовал Король. - Больше не осталось - одни занозы, - ответил Гонец, заглянув в сумку. - Давай занозы, - прошептал Король, закатывая глаза. Занозы Королю явно помогли, и Алиса вздохнула с облегчением. - Когда тебе дурно, всегда ешь занозы, - сказал Король, усиленно работая челюстями. - Другого такого средства не сыщешь! - Правда? - усомнилась Алиса. - Можно ведь брызнуть холодной водой или дать понюхать нашатырю. Это лучше, чем занозы! - Знаю, знаю, - отвечал Король. - Но я ведь сказал: "Другого такого средства не сыщешь!" _Другого_, а не _лучше_! Алиса не решилась ему возразить. - Кого ты встретил по дороге? - спросил Король Гонца, протягивая руку за второй порцией заноз. - Никого, - отвечал Гонец. - Слышал, слышал, - сказал Король. - Эта молодая особа тоже его видела. Он, значит, не так быстро бегает, как ты? - Я стараюсь, как могу, - отвечал угрюмо Гонец. - Никто меня не обгонит! - Конечно, не обгонит, - подтвердил Король. - Иначе он пришел бы сюда первым! Что ж, ты теперь отдышался, скажи-ка, что слышно в городе? - Лучше я шепну вам на ухо, - сказал Гонец и, поднеся руки трубкой ко рту, нагнулся к Королю. Алиса огорчилась - ей тоже хотелось знать, что происходит в городе. Но Гонец гаркнул Королю прямо в ухо: - Они опять взялись за свое! - _Это_, по-твоему, шепот? - вскричал бедный Король, подскочив на месте и передергивая плечами. - Не смей больше так кричать! А не то живо велю тебя поджарить на сливочном масле! У меня в голове все гудит, словно там землетрясение! - Маленькое такое землетрясеньице, - подумала про себя Алиса. Вслух же она спросила: - Кто взялся за свое? - Как - кто? Единорог и Лев, конечно, - отвечал Король. - Смертный бой за корону? - спросила Алиса. - Ну, конечно, - сказал Король. - Смешнее всего то, что они бьются за _мою_ корону! Побежим, посмотрим? И они побежали. На бегу Алиса твердила про себя слова старой песенки: Вел за корону смертный бой со Львом Единорог (*56). Гонял Единорога Лев вдоль городских дорог, Кто подавал им черный хлеб, а кто давал пирог, А после их под барабан прогнали за порог. - Кто... победит... получит... корону? - спросила Алиса, тяжело дыша. - Ну, нет! - сказал Король (*57). - Что это тебе в голову пришло? - Будьте так добры... - проговорила, задыхаясь, Алиса. - Давайте сядем на минутку... чтоб отдышаться немного. - Сядем _на_ Минутку? - повторил Король. - И это ты называешь _добротой_? К тому же Минутку надо сначала поймать. А мне это не под силу! Она пролетает быстро, как Брандашмыг! За ней не угонишься! У Алисы от бега перехватило дыхание - она не могла в ответ сказать ни слова. Молча они побежали дальше, пока не увидели, наконец, огромную толпу, окружившую Льва и Единорога, которые бились так, что пыль стояла столбом... Поначалу Алиса никак не могла разобрать, где Лев, а где Единорог, но, наконец, узнала Единорога по торчащему вперед рогу. Они протиснулись вперед и стали рядом со вторым Гонцом, Болванс Чиком, который наблюдал бой, держа в одной руке чашку с чаем, а в другой - бутерброд. - Его только что выпустили из тюрьмы, - шепнул Зай Атс Алисе. - А когда его взяли, он только что начал пить чай. В тюрьме же их кормили одними устричными ракушками. Вот почему он так голоден. И, подойдя к Болванс Чику, он нежно обнял его за плечи. - Как поживаешь, дитя? - спросил он. Болванс Чик оглянулся, кивнул и снова принялся жевать. - Хорошо тебе было в тюрьме, дитя? - спросил Зай Атс. Болванс Чик снова оглянулся: из глаз его упали две слезы - и опять он не сказал ни слова. - Что же ты молчишь? - нетерпеливо вскричал Зай Атс. Но Болванс Чик только откусил еще хлеба и запил его чаем. - Что же ты молчишь? - воскликнул Король. - Как тут они дерутся? Болванс Чик сделал над собой отчаянное усилие и разом проглотил большой кусок хлеба с маслом. - Очень хорошо, - отвечал он, давясь. - Каждый из них вот уже около восьмидесяти семи раз был сбит с ног! - Значит, скоро им подадут черный хлеб и пирог? - спросила, осмелев, Алиса. - Да, уже все готово, - отвечал Болванс Чик. - Я даже отрезал себе кусочек. Тут бой прекратился, и Лев с Единорогом уселись, тяжело дыша, на землю. - Перерыв - десять минут! - закричал Король. - Всем подкрепиться! Гонцы вскочили на ноги и обнесли всех хлебом. Алиса взяла кусочек на пробу, но он был очень сухой. - Вряд ли они будут сегодня еще драться, - сказал Король Болванс Чику. - Поди, вели барабанщикам начинать! Болванс Чик кинулся исполнять приказание. Алиса молча смотрела ему вслед. Вдруг она оживилась. - Смотрите! Смотрите! - закричала она. - Вон Белая Королева! Выскочила из лесу и бежит через поле! (*58) Как эти Королевы _носятся_! - Ей, видно, кто-то грозит, - проговорил Король, не поднимая глаз. - Какой-нибудь враг! Тот лес ими так и кишит! - Разве вы не поспешите ей на помощь? - спросила Алиса, не понимая, почему он так спокоен. - Ни к чему! Ни к чему! - сказал Король. - Она так бегает, что ее не догонишь! Все равно что пытаться поймать Брандашмыга! Но, если хочешь, я сделаю о ней запись в своей книжке... Он открыл книжку и начал писать. "Она такое милое и доброе существо", - произнес он вполголоса и взглянул на Алису. - Как писать "существо" - через "е" или "и"? Мимо, сунув руки в карманы, прошествовал Единорог. - Сегодня я взял верх, - бросил он небрежно, едва взглянув на Короля. - Слегка, - нервно отвечал Король. - Только зачем вы проткнули его насквозь? - Больно ему не было, - сказал Единорог спокойно. И пошел было мимо. Но тут взгляд его упал на Алису. Он круто повернулся и начал разглядывать ее с глубочайшим отвращением. - Это... что... такое? - спросил он наконец. - Это детеныш, - с готовностью ответил Зай Атс. Он подошел к Алисе и, представляя ее, широко повел обеими руками, приняв одну из англосаксонских поз. - Мы только сегодня ее нашли! Это самый настоящий, живой детеныш - живее некуда! - А я-то всегда был уверен, что дети - просто сказочные чудища, - заметил Единорог. - Как ты сказал? Она живая? - Она говорящая, - торжественно отвечал Зай Атс. Единорог задумчиво посмотрел на Алису и проговорил: - Говори, детеныш! Губы у Алисы дрогнули в улыбке, и она сказала: - А, знаете, я всегда была уверена, что единороги - просто сказочные чудища! Я никогда не видела живого единорога! - Что ж, теперь, когда мы _увидели_ друг друга, - сказал Единорог, - можем договориться: если ты будешь верить в меня, я буду верить в тебя! Идет? - Да, если вам угодно, - отвечала Алиса. - Подавай-ка пироги, старина, - продолжал Единорог, поворачиваясь к Королю. - Черный хлеб я в рот не беру! - Сейчас, сейчас, - пробормотал Король и подал знак Болванс Чику. - Открой сумку - да поживее! - прошептал он. - Да не ту, там одни занозы! Болванс Чик вынул из сумки огромный пирог и дал его Алисе подержать, а сам достал еще блюдо и большой хлебный нож. Как там столько уместилось, Алиса понять не могла. Все это было похоже на фокус в цирке. В это время к ним подошел Лев - вид у него был усталый и сонный, глаза то и дело закрывались. - А это что такое? - спросил он, моргая, голосом глухим и глубоким, словно колокол (*59). - Попробуй _отгадай_! - воскликнул радостно Единорог. - Ни за что не отгадаешь! Я и то не смог! Лев устало посмотрел на Алису. - Ты кто? - спросил он, зевая после каждого слова. - Животное?.. Растение?.. Минерал?.. Не успела Алиса и рта раскрыть, как Единорог закричал: - Это сказочное чудище - вот это кто! - Что ж, угости нас пирогом, Чудище, - сказал Лев и улегся на траву, положив подбородок на лапы. И, взглянув на Короля и Единорога, прибавил: - Да сядьте вы! Только смотрите мне - пирог делить по-честному! Королю, видно, не очень-то хотелось сидеть между Единорогом и Львом, но делать было нечего: другого места для него не нашлось. - А вот _сейчас_ можно бы устроить великолепный бой за корону, - сказал Единорог, хитро поглядывая на Короля. Бедный Король так дрожал, что корона чуть не слетела у него с головы. - Я бы легко одержал победу, - сказал Лев. - Сомневаюсь, - заметил Единорог. - Я ж тебя прогнал по всему городу, щенок, - разгневался Лев и приподнялся. Ссора грозила разгореться, но тут вмешался Король. Он очень нервничал, и голос его дрожал от волнения. - По всему городу? - переспросил он. - Это немало! Как вы гонялись - через старый мост или через рынок? Вид со старого моста не имеет себе равных... - Не знаю, - проворчал Лев и снова улегся на траву. - Пыль стояла столбом - я ничего не видел. Что это Чудище так долго режет пирог? Алиса сидела на берегу ручейка, поставив большое блюдо себе на колени, и прилежно водила ножом. - Ничего не понимаю! - сказала она Льву (она уже почти привыкла к тому, что ее зовут Чудищем). - Я уже отрезала несколько кусков, а они опять срастаются! - Ты не умеешь обращаться с Зазеркальными пирогами, - заметил Единорог. - Сначала раздай всем пирога, а потом разрежь его! Конечно, это было бессмысленно, но Алиса послушно встала, обнесла всех пирогом, и он тут же разделился на три части. - А _теперь_ разрежь его, - сказал Лев, когда Алиса села на свое место с пустым блюдом в руках. - Это нечестно! - закричал Единорог (Алиса в растерянности смотрела на пустое блюдо, держа в руке нож.). - Чудище дало Льву кусок вдвое больше моего! (*60) - Зато себе оно ничего не взяло, - сказал Лев. - Ты любишь сливовый пирог, Чудище? Не успела Алиса ответить, как забили барабаны. Она никак не могла понять, откуда раздается барабанная дробь, но воздух прямо дрожал от нее. Барабаны гремели все громче и громче и совсем оглушили Алису. Она вскочила на ноги и в ужасе бросилась бежать, перепрыгнув через ручеек. Краем глаза она увидала, как Лев и Единорог поднялись с места, разгневавшись, что их оторвали от еды, а потом упала на колени и зажала руками уши, тщетно стараясь приглушить этот отчаянный грохот. - Если сейчас они не убегут из города, - подумала она, - тогда уж они останутся тут навек! 8. "ЭТО МОЕ СОБСТВЕННОЕ ИЗОБРЕТЕНИЕ!" Немного спустя шум постепенно затих, и наступила такая мертвая тишина, что Алиса в тревоге подняла голову. Вокруг не было видно ни души. Уж не приснились ли ей и Лев, и Единорог, и странные Англосаксонские Гонцы, подумала Алиса. Но на земле, у ее ног все еще лежало огромное блюдо, на котором она пыталась разрезать пирог. - Значит, все это мне не приснилось! - сказала про себя Алиса. - А, впрочем, может, все мы снимся кому-нибудь еще? Нет, пусть уж лучше это будет _мой_ сон, а не сон Черного Короля! Подумав, она жалобно продолжала: - Не хочу я жить в чужом сне! Вот пойду и разбужу его! Посмотрим, что тогда будет! В эту минуту мысли ее были прерваны громким криком: - Эй, остановись! Шах тебе! Шах! Она подняла глаза и увидела, что на нее во весь опор несется Черный Конь, на котором, размахивая огромной дубинкой, сидит закованный в черные латы Рыцарь. Доскакав до Алисы, Конь остановился (*61). - Ты моя пленница! - крикнул Рыцарь и свалился с коня. Алиса попятилась; правда, она испугалась больше за него, чем за себя, и с волнением следила, как Рыцарь снова вскарабкался в седло. Усевшись поудобнее, он снова начал: - Ты моя плен... Но тут его прервал чей-то голос: - Эй, остановись! Шах тебе! Шах! Алиса удивленно оглянулась. Это был Белый Рыцарь, сидящий на Белом Коне (*62). Он подскакал к Алисе и тоже свалился на землю, а потом снова вскарабкался в седло. Рыцари сидели на своих Конях и молча смотрели друг на друга. Алиса с недоумением переводила взгляд с одного на другого. - Это _я_ взял ее в плен! - сказал, наконец, Черный Рыцарь. - Да, но потом явился _я_ и спас ее! - ответил Белый Рыцарь. - Что ж, в таком случае придется нам решить спор в честном поединке, - предложил Черный Рыцарь, снимая с луки шлем в форме конской головы и надевая его на голову. - Биться будем по всем правилам, конечно? - спросил Белый Рыцарь и тоже надел шлем. - Я всегда бьюсь только так, - ответил Черный Рыцарь. И они скрестили дубинки с такой силой, что Алиса в страхе спряталась за дерево. - Интересно, - подумала она, робко выглядывая из своего убежища, - какие у них правила? Первое, по-моему, такое: если один Рыцарь ударит другого дубинкой, он сшибает его с лошади, а если промахнется - падает сам... А второе правило должно быть такое: дубинки надо держать обеими руками, как держат их Панч и Джуди, когда дерутся (*63). Как эти Рыцари гремят, когда падают на землю! Можно подумать, что дюжину каминных щипцов швыряют о каминную решетку. А Кони какие спокойные! Рыцари падают, залезают на них снова, а они и ухом не ведут! Было еще одно правило, которого Алиса, видно, не заметила: когда Рыцари летели с коней, падали они всегда на голову. Этим и кончилась битва: оба Рыцаря ударились о землю головами и полежали немного рядышком. Потом они поднялись и пожали друг другу руки; Черный Рыцарь уселся в седло и ускакал. - Блестящая победа, правда? - спросил, подъезжая к Алисе, Белый Рыцарь и перевел дыхание. - Не знаю, - отвечала с сомнением Алиса. - Мне что-то не хочется, чтобы меня брали в плен. Я хочу быть Королевой. - Ты ею и будешь, когда перейдешь через следующий ручеек, - сказал Белый Рыцарь. - Я провожу тебя до опушки, а потом вернусь обратно - такой у меня ход! - Большое спасибо, - сказала Алиса. - Помочь вам снять шлем? Самому Рыцарю это, видно, было не под силу. С большим трудом Алиса освободила его наконец из шлема. - Вот теперь можно вздохнуть свободнее, - сказал Рыцарь, пригладил обеими руками взлохмаченные волосы и повернулся к Алисе. У него было доброе лицо и большие кроткие глаза (*64). Алиса подумала, что в жизни не видала такого странного воина. На нем были жестяные латы - огромные, словно с чужого плеча, а на спине болтался вверх дном и с откинутой крышкой необычной формы деревянный ящик для писем. Алиса разглядывала его с большим любопытством. - Я вижу, тебе нравится мой ящик, - приветливо заметил Рыцарь. - Это мое собственное изобретение! У меня в нем одежда и бутерброды. Надеваю я его, как видишь, вверх дном, и дождь в него не попадает. - Зато все остальное из него _выпадает_! - мягко сказала Алиса. - Вы знаете, что крышка у него открыта? - Нет, - ответил Рыцарь, и тень досады скользнула по его лицу. - Значит, все мои вещи выпали! Тогда зачем он мне? С этими словами он отстегнул ящик и размахнулся, чтобы бросить его в кусты, но тут, видно, в голову ему пришла какая-то мысль, и он осторожно повесил его на дерево. - Догадываешься, зачем? - спросил он Алису. Алиса покачала головой. - А вдруг пчелы совьют там гнездо - тогда у меня будет мед! - Но у вас на седле висит улей... или что-то вроде улья, - сказала Алиса. - Да, это очень хороший улей, - недовольно согласился Рыцарь. - Самого лучшего качества! Но пчелам он почему-то не нравится! У меня здесь есть еще и мышеловка. Видно, мыши отгоняют пчел. Или пчелы - мышей. Не знаю... - А я как раз думала: зачем вам мышеловка, - сказала Алиса. - Трудно представить себе, что на Конях живут мыши... - Трудно, но _можно_, - ответил Рыцарь. - А я бы не хотел, чтобы они по мне бегали. - Видишь ли, - продолжал он, помолчав, - нужно быть готовым _ко всему_! Вот почему у моего Коня на ногах браслеты. - А это зачем? - заинтересовалась Алиса. - Чтобы акулы не укусили, - ответил Белый Рыцарь. - Это мое собственное изобретение! Помоги-ка мне забраться на коня. Я выведу тебя на опушку. А это блюдо для чего? - Для пирога, - сказала Алиса. - Тогда давай прихватим его с собой, - предложил Рыцарь. - Оно нам очень пригодится, если мы найдем пирог. Подержи-ка суму, - я его туда засуну... Это оказалось нелегко. Алиса крепко держала суму в руках, но Белый Рыцарь был _очень_ неловок: вместо того, чтобы положить в суму блюдо, он все падал в нее сам. Наконец, блюдо было втиснуто. - Конечно, места там для него маловато, - заметил Рыцарь. - Сума битком набита подсвечниками, но что поделаешь! И он подвесил суму к седлу, с которого свисали пучки моркови, каминные щипцы и еще всякая всячина. - Надеюсь, волосы у тебя сегодня хорошо приклеены? - спросил Рыцарь, когда они тронулись в путь. - Не лучше, чем всегда, - с улыбкой отвечала Алиса. - Этого мало, - встревожился Рыцарь. - Ветер тут в лесу _такой_ сильный, что прямо рвет волосы с корнем! - А вы еще не придумали средства от вырывания волос? - спросила Алиса. - Нет, но зато я придумал средство от _выпадания_, - отвечал Рыцарь. - Какое же? Мне бы очень хотелось узнать! - Берешь палочку и ставишь ее на голову, чтобы волосы вились вокруг нее, как плющ. Волосы почему падают? Потому, что свисают _вниз_. Ну а _вверх_ падать невозможно! Это мое собственное изобретение! Можешь его испробовать, если хочешь! Средство это показалось Алисе не очень-то хорошим, и она молча шла рядом, время от времени останавливаясь, чтобы помочь бедному Рыцарю, который _не слишком-то_ хорошо держался на Коне. Стоило Коню остановиться (а он то и дело останавливался), как Рыцарь тут же летел вперед, а когда Конь снова трогался с места (обычно он делал это рывком), Рыцарь тотчас падал назад. В остальном он совсем неплохо держался в седле - только временами валился еще и набок. Падал он, как правило, прямо на Алису - поэтому она вскоре решила не держаться _слишком_ близко к Коню. В пятый раз помогая Рыцарю подняться с земли, она рискнула заметить: - Вы, должно быть, не часто ездите верхом? Белый Рыцарь очень удивился. - Почему ты так думаешь? - спросил он дрожащим от обиды голосом и залез в седло, держась одной рукой за Алисины волосы, чтобы не свалиться с другого бока. - Если много ездить верхом, то не будешь так часто падать. - Я езжу много, - отвечал Рыцарь торжественно. - Очень много! - Ах, вот как! - сказала Алиса как могла сердечнее. Больше она ничего не могла придумать. Они продолжали свой путь молча - Рыцарь ехал, крепко закрыв глаза, и лишь изредка что-то бормотал, а Алиса с тревогой ждала, когда он опять упадет. - Великое искусство верховой езды, - сказал вдруг громко Рыцарь и взмахнул правой рукой, - заключается в том, чтобы держать... Он замолчал так же внезапно, как и начал, потому что свалился головой вперед - прямо на дорожку, по к