- сказал Кот, -- иначе ты бы сюда не попала.
Алиса не думала, что это что-то доказывает; однако, она продолжала:
-- И откуда вы знаете, что вы сумасшедший?
-- Начнем с того, -- сказал Кот, -- что пес -- не сумасшедший. Ты
согласна?
-- Думаю, да, -- сказала Алиса.
-- Тогда смотри, -- продолжал Кот, -- пес ворчит, когда сердит, и
виляет хвостом, когда доволен. Я же ворчу, когда доволен, и виляю хвостом,
когда сердит. Следовательно, я сумасшедший.
-- Я называю это мурлыканьем, а не ворчанием, -- возразила Алиса.
-- Называй это, как хочешь, -- сказал Кот. -- Ты сегодня играешь в
крокет с Королевой?
-- Мне бы очень хотелось, -- сказала Алиса, -- но меня пока что не
приглашали.
-- Увидимся там, -- сказал Кот и исчез.
Алиса не слишком удивилась этому, поскольку уже вполне привыкла к
странным вещам. Пока она смотрела на то место, где он только что был, он
вдруг появился снова.
-- Кстати, что стало с ребенком? -- спросил Кот. -- Я чуть не забыл
спросить.
-- Он превратился в поросенка, -- ответила Алиса совершенно спокойно,
как будто Кот вернулся обычным способом.
-- Я так и думал, -- сказал Кот и снова исчез.
Алиса немного подождала, с затаенной надеждой, что он появится снова,
но он не появился, и через минуту-другую она пошла в ту сторону, где жил
Мартовский Заяц. "Шляпников я прежде видела, -- сказала она себе, --
Мартовский Заяц -- это намного более интереснее, и может быть, поскольку
сейчас май, он не слишком безумен -- во всяком случае, не так, как в марте."
Сказавши это, она подняла глаза, и вновь увидела Кота, сидящего на ветке
дерева.
-- Ты сказала "в поросенка" или "в карасенка"? -- спросил Кот.
-- Я сказала "в поросенка", -- ответила Алиса, -- и не могли бы вы
появляться и исчезать не так внезапно? От этого голова идет кругом.
-- Хорошо, -- согласился Кот; в этот раз он исчез постепенно, начав с
кончика хвоста и закончив улыбкой, которая парила в воздухе еще некоторое
время после того, как все остальное пропало.
"Ну, я часто видела котов без улыбки, -- подумала Алиса, -- но чтоб
улыбку без кота! Это самая странная вещь, какую я вижу за всю свою жизнь!"
Ей не пришлось идти слишком долго, прежде чем она увидела дом
Мартовского Зайца; она решила, что это именно тот дом, поскольку каминные
трубы по форме напоминали заячьи уши, и крыша была покрыта мехом. Дом бы так
велик, что она предпочла не подходить ближе, пока не съела достаточно от
левого куска гриба и не выросла до двух футов; и даже после этого она
направилась к дому довольно робко, говоря про себя: "А вдруг он все-таки
буйный? Я уже почти уверена, что лучше бы я навестила Шляпника!"
Глава VII. Безумное чаепитие
Перед домом под деревом стоял стол, за которым пили чай Мартовский Заяц
и Шляпник; между ними сидела Соня, погруженная в сон, и они использовали ее
в качестве подушки, облокачиваясь на нее и переговариваясь через ее голову.
"Очень неудобно для Сони, -- подумала Алиса, -- только, поскольку она спит,
ей, должно быть, все равно."
Стол был велик, но троица сгрудилась в одном его углу; "Мест нет! Мест
нет!" -- закричали они, увидев приближающуюся Алису. "Мест сколько угодно!"
-- возмущенно сказала Алиса и уселась в большое кресло во главе стола.
-- Выпей вина, -- ободряюще предложил Мартовский Заяц.
Алиса окинула взглядом весь стол, но там не было ничего, кроме чая.
-- Не вижу никакого вина, -- заметила она.
-- Его здесь и нет, -- сказал Мартовский Заяц.
-- В таком случае, не очень-то вежливо с вашей стороны предлагать его!
-- сердито сказала Алиса.
-- Не очень-то вежливо с твоей стороны садиться за стол без
приглашения, -- сказал Мартовский Заяц.
-- Я не знала, что это ваш стол, -- сказала Алиса. -- он накрыт куда
больше, чем на троих.
-- Твои волосы соскучились по стрижке, -- сказал Шляпник. Перед этим он
какое-то время разглядывал Алису с большим любопытством, и это были первые
его слова.
-- Вам бы следовало усвоить, что нельзя переходить на личности, --
строго сказала Алиса, -- это очень грубо.
Шляпник широко распахнул глаза, услышав это; однако вслух он произнес
лишь:
-- Чем ворон похож на конторку?[21]
"Ага, теперь будет веселее! -- подумала Алиса. -- Я рада, что они
начали загадывать загадки".
-- Полагаю, я смогу это отгадать, -- добавила она вслух.
-- Ты имеешь в виду, что думаешь, будто сможешь найти ответ? -- спросил
Мартовский Заяц.
-- Именно так, -- ответила Алиса.
-- В таком случае, тебе следовало сказать то, что ты имела в виду, --
продолжал Мартовский Заяц.
-- Я так и делаю, -- поспешно откликнулась Алиса, -- ну, по крайней
мере, я имею в виду то, что говорю -- ведь это же то же самое.
-- Ничуть не то же самое! -- возразил Шляпник. -- Ты бы еще сказала,
что "я вижу то, что ем" -- это то же самое, что и "я ем то, что вижу"!
-- Ты бы еще сказала, -- подхватил Мартовский Заяц, -- что "я люблю то,
что получаю" -- это то же самое, что "я получаю то, что люблю"!
-- Ты бы еще сказала, -- добавила Соня, которая, по всей видимости,
говорила во сне, -- что "я дышу, когда сплю" -- это то же самое, что "я
сплю, когда дышу"!
-- Для тебя это и впрямь то же самое, -- сказал Шляпник, и на сем
беседа оборвалась. Компания минуту просидела молча, в то время как Алиса
пыталась вспомнить все, что знала о воронах и конторках -- впрочем, знала
она о них не слишком много.
Шляпник первым нарушил молчание.
-- Какое сегодя число? -- спросил он, оборачиваясь к Алисе; при этом он
достал из кармана часы и смотрел на них обеспокоенно, периодически
встряхивая их и поднося к уху.
Алиса немного подумала и ответила:
-- Четвертое.
-- Врут на два дня! -- вздохнул Шляпник. -- Говорил же тебе, не надо
было смазывать их сливочным маслом! -- добавил он, сердито глядя на
Мартовского Зайца.
-- Это было самое лучшее сливочное масло, -- кротко ответил Мартовский
Заяц.
-- Да, но туда, должно быть, попали крошки, -- проворчал Шляпник, -- не
надо было пихать масло внутрь хлебным ножом.
Мартовский Заяц взял часы и мрачно поглядел на них; затем он окунул их
в чашку с чаем, и поглядел на них снова; однако ему не удалось придумать
ничего лучше, чем повторить предыдущую реплику:
-- Это было лучшее масло, ты же знаешь.
Алиса с любопытством глядела ему через плечо.
-- Какие забавные часы! -- заметила она. -- Показывают число, но не
показывают, который час!
-- А с какой стати? -- пробурчал Шляпник. -- Твои часы показывают,
какой сейчас год?
-- Нет, конечно, -- с готовностью ответила Алиса, -- но это потому, что
год не меняется очень долго.
-- Вот и в моем случае то же самое, -- сказал Шляпник.
Алиса была весьма озадачена. Реплика Шляпника показалась ей совершенно
бессмысленной, хотя каждое слово было вполне понятным.
-- Я не совсем поняла вас, -- сказала она так вежливо, как только
могла.
-- Соня снова спит, -- сказал Шляпник и капнул горячего чая Соне на
нос. Та недовольно мотнула головой и произнесла, не открывая глаз: "Конечно,
конечно, я как раз хотела сама это сказать".
-- Ты уже отгадала загадку? -- спросил Шляпник, вновь поворачиваясь к
Алисе.
-- Нет, я сдаюсь, -- ответила Алиса, -- какой ответ?
-- Не имею ни малейшего понятия, -- сказал Шляпник.
-- Я тоже, -- сказал Мартовский Заяц.
Алиса устало вздохнула.
-- Думаю, ваше время можно было потратить лучше, -- сказала она, -- чем
загадывая загадки без ответов.
-- Если бы ты так же хорошо знала Время, как я, -- сказал Шляпник, --
ты бы не называла его "оно". Время -- он![22]
-- Не понимаю, что вы имеете в виду, -- сказала Алиса.
-- Конечно нет! -- воскрикнул Шляпник, презрительно дернув головой. --
Ты, небось, даже ни разу не разговаривала с Временем!
-- Наверное, нет, -- осторожно ответила Алиса, -- хотя я и провела
немало времени за учебой.
-- А, тогда все понятно, -- сказал Шляпник. -- Старик Время не станет
терпеть, когда его пытаются провести. А вот если бы ты была с ним в
хороших отношениях, он бы делал с часами практически все, что ты захочешь.
Например, представь себе, что сейчас девять утра, как раз начинаются уроки;
а ты только шепни намек Старику, и стрелки как закрутятся! Полвторого, пора
обедать!
("Хорошо бы так и было", -- прошептал себе под нос Мартовский Заяц.)
-- Это, конечно, было бы замечательно, -- сказала Алиса задумчиво, --
но тогда -- ведь я бы не успела проголодаться.
-- Поначалу, вероятно, так, -- сказал Шляпник, -- но ты могла бы
сохранять полвторого столько, сколько пожелаешь!
-- И что, вам такое удалось? -- спросила Алиса.
Шляпник печально покачал головой.
-- Мне -- нет, -- ответил он. -- Мы поссорились в минувшем марте -- как
раз перед тем, знаешь ли, как он сошел с ума, -- (Шляпник указал чайной
ложкой на Мартовского Зайца). -- Червонная Королева устраивала большой
концерт, и я должен был петь:
Нетопырь, пари, пари!
С высоты на пир смотри![23]
Ты случайно не знаешь эту песню?
-- Что-то такое я слышала, -- сказала Алиса.
-- Помнишь, как там дальше, -- продолжал Шляпник:
Как поднос ты в вышине,
Что ты ешь, понять бы мне!
Пари, пари...
Тут Соня встрепенулась и принялась петь во сне: "Пари, пари, пари,
пари..." -- и продолжала в том же духе так долго, что им пришлось ущипнуть
ее, чтобы остановить.
-- Ну вот, едва я закончил первый куплет, -- продолжал Шляпник, --
когда Королева как закричит: "Да он просто убивает время! Отрубить ему
голову!"
-- Какая ужасная дикость! -- воскликнула Алиса.
-- И с тех самых пор, -- заключил Шляпник жалобным тоном, -- он не
делает ничего, что я прошу! Теперь здесь всегда шесть часов.[24]
Алисе пришла в голову блестящая идея.
-- Именно поэтому здесь так много чайной посуды? -- спросила она.
-- Именно, -- вздохнул Шляпник, -- здесь всегда время пить чай, и у нас
даже нет времени помыть посуду.
-- Значит, вы все время двигаетесь вокруг стола? -- предположила Алиса.
-- Именно так, -- сказал Шляпник, -- по мере использования посуды.
-- Но что будет, когда вы снова доберетесь до начала? -- рискнула
спросить Алиса.
-- Предлагаю переменить тему, -- перебил Мартовский Заяц, зевая. -- От
этой я устал. Пусть юная леди расскажет нам историю.
-- Боюсь, я ни одной не знаю, -- ответила Алиса, несколько напуганная
этим предложением.
-- Тогда Соня расскажет! -- закричали они оба. -- Просыпайся, Соня! И
они ущипнули ее сразу с обеих сторон.
Соня медленно открыла глаза.
-- Я не спала, -- сказала она слабым заспанным голосом, -- я слышала
каждое ваше слово.
-- Рассказывай историю! -- потребовал Мартовский Заяц.
-- Да, пожалуйста! -- попросила Алиса.
-- И побыстрее, -- добавил Шляпник, -- или ты снова уснешь прежде, чем
закончишь.
-- Давным-давно жили-были три маленькие сестрички, -- поспешно
затараторила Соня, -- и их звали Элси, Лэси и Тилли,[25] и жили они на дне
колодца...
-- А чем они там питались? -- спросила Алиса, которую всегда очень
интересовали вопросы еды и питья.
-- Они питались патокой, -- ответила Соня, подумав минуту-другую.
-- Ну вы же понимаете, такого не могло быть, -- мягко возразила Алиса,
-- они бы заболели.
-- Они и заболели, -- сказала Соня, -- серьезно заболели.
Алиса на какой-то момент попыталась представить себе, на что похож
такой необычный образ жизни, но это было слишком загадочно, так что она
задала следующий вопрос:
-- Но почему они жили на дне колодца?
-- Почему ты больше не пьешь чай? -- серьезно спросил Алису Мартовский
Заяц.
-- Я еще ничего не пила, -- ответила Алиса обиженным тоном, -- так что
я не могу пить больше.
-- Ты хочешь сказать, что не можешь пить меньше, -- сказал Шляпник,
-- очень легко пить больше, чем ничего.
-- А вашего мнения никто не спрашивал! -- воскликнула Алиса.
-- И кто теперь переходит на личности? -- торжествующе осведомился
Шляпник.
Алиса не знала, что бы такое на это ответить, так что она утешила себя
чашкой чая с бутербродом, а затем обернулась к Соне и повторила вопрос: --
Почему они жили на дне колодца?
Соне вновь подумала пару минут и наконец сказала:
-- Это был паточный колодец.
-- Таких не бывает! -- начала Алиса очень сердито, но Шляпник и
Мартовский Заяц зашикали на нее, а Соня обиженно надулась: -- Если ты не
умеешь себя прилично вести, досказывай историю сама!
-- Нет, пожалуйста, продолжайте! -- сказала Алиса очень скромно, -- Я
больше не буду перебивать. Наверное, где-то может быть такой.
-- Такой, какой же еще! -- негодующе воскликнула Соня. Тем не менее,
она продолжила: -- И эти три сестрички -- они, понимаете ли, учились
рисовать и при этом черпали...
-- Черпали вдохновение? -- спросила Алиса, совсем позабыв о своем
обещании не перебивать.
-- Патоку, -- ответила Соня, на сей раз без всякого обдумывания.
-- Мне нужна чистая чашка, -- перебил Шляпник, -- давайте пересядем.
Говоря это, он пересел на соседний стул, и Соня последовала за ним;
Мартовский Заяц пересел на место Сони, а Алисе волей-неволей пришлось занять
место Мартовского Зайца. Единственным, кто от всего этого выиграл, был
Шляпник; Алиса же оказалась в заметно худшем положении, чем раньше,
поскольку Мартовский Заяц только что опрокинул молочник в свою тарелку.
Алиса не хотела снова обидеть Соню, так что начала с большой
осторожностью:
-- Но я не могу понять. Откуда они черпали патоку?
-- Ты можешь черпать воду из водяного колодца, -- сказал Шляпник, --
так что, я полагаю, можешь черпать и патоку из паточного -- верно, тупица?
-- Но ведь они жили в колодце на дне, -- сказала Алисе Соне,
предпочтя не заметить последнюю реплику.
-- Конечно, они там жили, -- ответила Соня, -- в колодце, а не над.
Этот ответ настолько запутал бедную Алису, что некоторое время она не
пыталась перебивать Соню.
-- Они учились рисовать, -- продолжала Соня, зевая и потирая глаза, ибо
ее уже сильно клонило в сон, -- и они рисовали самые разные вещи -- все,
которые начинаются на "М"...
-- Почему на "М"? -- спросила Алиса.
-- Почему бы и нет? -- ответил Мартовский Заяц.
Алиса умолкла.
Соня в очередной раз закрыла глаза и собиралась уже впасть в спячку,
но, получив щипок от Шляпника, снова проснулась, слегка взвизгнув, и
продолжала:
-- ...которые начинаются на "М", такие как мышеловки, и месяц, и мысли,
и массу -- слышала, как говорят "у них масса общего" -- ты когда-нибудь
видела такую штуку, как рисование массы?
-- Ну, сейчас-то вы меня спрашиваете, -- сказала Алиса в большом
смущении. -- Я не думаю...
-- Тогда не говори, -- оборвал ее Шляпник.
Эта порция грубости переполнила чашу терпения Алисы; она встала в
крайнем раздражении и пошла прочь; Соня немедленно уснула, и ни один из двух
оставшихся не обратил на уход Алисы никакого внимания, хотя она оглянулась
раз или два, с затаенной надеждой, что они станут звать ее, но в последний
раз увидела лишь, как они пытаются засунуть Соню в чайник.
-- Ни за что больше сюда не приду! -- сказала Алиса, шагая по лесу,
-- Это самое глупое чаепитие в моей жизни!
Едва она произнесла это, как заметила в одном из деревьев дверцу,
которая прямо внутрь. "Это очень странно! -- подумала она. -- Но сегодня все
странно. Думаю, я вполне могу войти." И она вошла.
Она вновь оказалась в длинном зале неподалеку от стеклянного столика.
"Теперь-то я лучше управлюсь с этим!", -- сказала себе Алиса, и сначала
взяла золотой ключик и отперла дверцу в сад. Затем она пожевала гриба (кусок
сохранился у нее в кармане), пока не стала высотой в фут; потом прошла через
маленький ход и -- оказалась наконец в прелестном саду, среди клумб с яркими
цветами и прохладных фонтанов.
Глава VIII. Крокет Королевы
У входа в сад рос большой розовый куст; розы на нем были белые, но три
садовника были заняты тем, что деловито перекрашивали их в красный цвет.
Алиса подумала, что это очень странно, и подошла поближе посмотреть. Едва
приблизившись, она услышала, как один из них сказал:
-- Осторожней, Пятерка! Нечего брызгать на меня краской!
-- А я что могу поделать? -- сердито откликнулся Пятерка. -- Семерка
толкнул меня под локоть!
На это Семерка взглянул вверх и заметил:
-- Правильно, Пятерка! Всегда вали вину на других!
-- Ты бы лучше молчал! -- сказал Пятерка. -- Я слышал, как Королева
только вчера говорила, что тебе следует отрубить голову!
-- За что? -- поинтересовался тот, что говорил первым.
-- Не твое дело, Двойка! -- сказал Семерка.
-- Нет, это его дело, -- заявил Пятерка, -- и я скажу ему. Это было
за то, что он принес повару корешки тюльпана вместо луковиц.
Семерка бросил наземь кисть и только было начал: "Ну, знаете ли, ничего
более несправедливого..." -- когда его взгляд упал на Алису, стоявшую рядом
и наблюдавшую за ними, и он резко оборвал себя; остальные также оглянулись,
и все трое низко поклонились.
-- Скажите, пожалуйста, -- произнесла Алиса с некоторой робостью, --
почему вы красите эти розы?
Пятерка и Семерка ничего не ответили и лишь посмотрели на Двойку. Тихим
голосом Двойка начал:
-- Ну, дело в том, что, видите ли, мисс, здесь должен был быть куст с
красными розами, а мы по ошибке посадили белые, и если Королева об этом
проведает, всем нам отрубят головы, вы же знаете. Так что, как видите, мисс,
мы стараемся изо всех сил, пока она не пришла, чтобы...
В этот миг Пятерка, который с опаской оглядывал сад, закричал
"Королева! Королева!", и трое садовников тут же распластались ниц.
Послышались звуки множества шагов, и Алиса огляделась в нетерпении, желая
увидеть Королеву.
Первыми шли десять солдат с пиками наперевес; они были той же формы,
что и садовники -- прямоугольные и плоские, с руками и ногами по углам;
следом шагали десять придворных, все увешанные бриллиантовыми орденскими
крестами -- они шли попарно, как и солдаты. За ними последовали королевские
дети; их было десять, и милые крошки весело бежали вприпрыжку, тоже парами,
держа друг друга за руки; одежды их были расшиты червонным золотом. Следом
шли гости, все больше Короли и Дамы, и среди них Алиса узнала Белого
Кролика; он говорил с нервной поспешностью, улыбаясь при каждом слове, и
прошел мимо, не заметив Алисы. Затем шел Червонный Валет, неся королевскую
корону на малиновой бархатной подушке; и, наконец, замыкали длинную
процессию ЧЕРВОННЫЙ КОРОЛЬ и его ДАМА, то есть ЧЕРВОННАЯ КОРОЛЕВА.
У Алисы возникло некоторое сомнение, не следует ли и ей тоже упасть
ниц, как трое садовников, но она не помнила, чтобы когданибудь слышала о
подобном правиле; "и, кроме того, какой смысл устраивать процессии, --
подумала она, -- если все упадут ниц, и процессию никто не увидит?" Так что
она осталась стоять на месте и ждать.
Когда процессия поровнялась с Алисой, они все остановились и посмотрели
на нее, а Королева строго спросила: "Кто это?" Свой вопрос она обратила к
Червонному Валету, но тот лишь поклонился и улыбнулся в ответ.
-- Идиот, -- сказала Королева, раздраженно дернув головой, и,
повернувшись к Алисе, продолжила: -- Как вас зовут, дитя?
-- Меня зовут Алиса, с позволения вашего величества, -- сказала Алиса
очень вежливо; но про себя она прибавила: "Вообще-то они -- просто колода
карт, и не более чем. Я не должна их бояться."
-- А это кто такие? -- сказала Королева, указывая на трех садовников,
лежавших вокруг куста; лежали-то они лицами вниз, а рубашки у них были такие
же, как и у всей колоды, так что Королева не могла определить, садовники
это, солдаты, придворные или трое из ее собственных детей.
-- Откуда я знаю? -- ответила Алиса, удивляясь собственной смелости.
-- Это не мое дело.
Королева побагровела от ярости; несколько секунд она испепеляла Алису
взглядом дикого зверя, а потом принялась кричать:
-- Отрубить ей голову! От...
-- Чепуха! -- сказала Алиса очень громко и решительно, и Королева
замолчала.
Король дотронулся до ее руки и робко сказал:
-- Подумай, дорогая, ведь она всего лишь ребенок!
Королева зло отвернулась от него и велела Валету:
-- Переверните их!
Валет так и сделал -- очень осторожно, ногой.
-- Встать! -- приказала Королева громким пронзительным голосом, и три
садовника моментально вскочили и принялись кланяться Королю, Королеве,
королевским детям и всем остальным.
-- Прекратите! -- рявкнула Королева. -- У меня от вас голова кружится,
-- и затем, повернувшись к розовому кусту, добавила: -- Что это вы здесь
делали?
-- Если ваше величество позволит, -- начал Двойка очень смиренным
голосом, опускаясь на одно колено, -- мы пытались...
-- Вижу! -- сказала Королева, успевшая в это время осмотреть розы. --
Отрубить им головы!
И процессия двинулась дальше, за исключением трех солдат, оставшихся,
чтобы казнить несчастных садовников, которые бросились за защитой к Алисе.
-- Вас не казнят! -- сказала Алиса и сунула их в большой цветочный
горшок, стоявший неподалеку. Три солдата побродили вокруг минуту-другую в
поисках приговоренных, а затем спокойно отправились догонять остальных.
-- Их головы отрублены? -- крикнула Королева.
-- Пропали их головы, с дозволения вашего величества! -- гаркнули в
ответ солдаты.
-- Прекрасно! -- крикнула Королева. -- В крокет играть умеете?
Солдаты молчали и смотрели на Алису, так что вопрос, по всей видимости,
предназначался ей.
-- Да! -- крикнула Алиса.
-- Тогда пошли! -- взревела Королева, и Алиса присоединилась к
процессии, недоумевая, что же будет дальше.
-- Какой... какой чудесный денек! -- сказал робкий голос сбоку от нее.
Рядом с Алисой семенил Белый Кролик, обеспокоенно заглядывая ей в лицо.
-- Чудесный, -- сказала Алиса, -- где Герцогиня?
-- Тсс! Тсс! -- торопливо зашикал Кролик. Он опасливо оглянулся через
плечо, приподнялся на цыпочки, приблизив рот к ее уху, и прошептал: -- Она
приговорена к смертной казни.
-- За что? -- спросила Алиса.
-- Вы сказали "Жаль, что так!"? -- спросил Кролик.
-- Вовсе нет, -- сказала Алиса, -- мне совсем не жаль. Я сказала "За
что?"
-- Она дала Королеве пощечину... -- начал Кролик. Алиса хихикнула.
-- Тише! -- испуганно зашептал Кролик. -- Королева вас услышит! Видите
ли, Герцогиня несколько припозднилась, и Королева сказала...
-- По местам! -- громовым голосом закричала Королева, и публика рванула
во все стороны, налетая друг на друга; тем не менее, за минуту-другую они
разобрались по местам, и игра началась.
Алиса подумала, что никогда в жизни ей еще не приходилось видеть такой
странной крокетной площадки: вся она была в складках и бороздах; крокетными
шарами служили живые ежи, молотками -- живые фламинго, а солдаты, сложившись
пополам и встав на руки и на ноги, образовывали воротца.
Поначалу труднее всего для Алисы оказалось управляться со своим
фламинго; ей удалось довольно удобно пристроить его туловище у себя под
мышкой (его ноги при этом свисали сзади), но, стоило ей выпрямить ему шею и
замахнуться для удара его головой по ежу, как фламинго изгибал шею и
заглядывал ей в лицо с таким удивленным выражением, что Алиса не могла
сдержать взрыва смеха. Когда же она направляла его голову вниз, и снова
готова была бить, то с раздражением убеждалась, что еж успел развернуться и
трусит себе прочь. Ко всему прочему, на пути, по которому она собиралась
послать ежа, как правило, оказывалась складка или борозда, и согнутые
солдаты все время поднимались и переходили с места на место, так что Алиса
быстро пришла к заключению, что это воистину очень сложная игра.
Все игроки играли разом, не дожидаясь своей очереди, непрерывно ссорясь
и устраивая драки из-за ежей; и очень скоро Королева была уже в неистовой
ярости, топала ногами и вопила: "Отрубить ему голову!" или "Отрубить ей
голову!" примерно раз в минуту.
Алиса начала всерьез беспокоиться; пока что ей еще не пришлось вступать
в спор с Королевой,[26] но она знала, что такое может случиться в любую
минуту, "и тогда, -- думала она, -- что будет со мной? Здесь ужасно любят
обезглавливать: поразительно, что кто-то вообще до сих пор остался в живых!"
Она осматривалась по сторонам, подыскивая способ улизнуть незамеченной,
как вдруг заметила нечто странное, возникшее в воздухе; поначалу это ее
весьма озадачило, однако спустя минуту-другую она поняла, что это улыбка, и
сказала себе: "Это Чеширский Кот; теперь будет, с кем поговорить."
-- Ну как ты тут? -- спросил Кот, когда его рот проявился достаточно,
чтобы говорить.
Алиса подождала, пока не появились его глаза, и кивнула. "Нет смысла
говорить с ним, -- подумала она, -- пока не возникнут уши, или хотя бы одно
из них." В течение следующей минуты голова появилась целиком, и тогда Алиса,
поставив на землю фламинго, принялась рассказывать об игре, очень довольная,
что нашла слушателя. Кот, похоже, решил, что уже достаточная его часть на
виду, и дальше появляться не стал.
-- Не думаю, что они хоть сколь-нибудь честно играют, -- начала свои
жалобы Алиса, -- потому что они все так ужасно ссорятся и кричат, что никто
не слышит друга дружку -- и у них, похоже, вовсе нет никаких правил; во
всяком случае, если они и есть, то их никто не соблюдает -- и вы себе не
представляете, как неудобно играть, когда все предметы живые! Например,
воротца, через которые я должна была пройти, отправились гулять на другой
конец площадки -- и я только что собиралась крокировать ежа Королевы, но он
убежал, завидев, как я подхожу!
-- Как тебе нравится Королева? -- спросил Кот негромко.
-- Никак, -- ответила Алиса, -- она настолько... -- Тут она заметила,
что Королева стоит позади нее и слушает, и продолжила: -- ... хорошо играет,
что прямо и доигрывать неинтересно.
Королева улыбнулась и пошла дальше.
-- С кем это ты говоришь? -- спросил Король, подходя к Алисе и с
большим любопытством разглядывая голову Кота.
-- Это мой друг -- Чеширский Кот, -- сказала Алиса, -- позвольте вам
представить.
-- Мне совсем не нравится, как он выглядит, -- сказал Король. -- Он
может поцеловать мне руку, если хочет.
-- Что-то не хочется, -- ответил Кот.
-- Не дерзи! -- сказал Король. -- И не смотри на меня так! -- говоря
это, он спрятался за Алису.
-- Кот может смотреть на короля, -- возразила Алиса. -- Я читала это в
какой-то книжке, но не помню, в какой.[27]
-- Нет, его нужно убрать, -- весьма решительно заявил Король и позвал
Королеву, которая как раз проходила мимо: -- Дорогая! Ты не могла бы
распорядиться, чтобы убрали этого кота?
Королева знала лишь один способ разрешения проблем, больших или малых.
"Отрубить ему голову!" -- бросила она на ходу, даже не взглянув на Кота.
-- Я сам приведу палача! -- воскликнул Король, сгорая от нетерпения, и
поспешил прочь.
Алиса подумала, что ей следует вернуться и посмотреть, как идет игра,
ибо она даже издали слышала гневные крики Королевы. Та уже приговорила к
казни трех или четырех игроков за то, что они пропустили свой ход, и Алисе
совсем не нравилось такое развитие событий, ибо при столь запутанной игре
она не имела понятия, ее сейчас ход или нет. Так что она отправилась искать
своего ежа.
Еж дрался с другим ежом, и Алисе показалось, что это прекрасная
возможность крокировать одного из них вторым; единственная трудность
заключалась в том, что ее фламинго перебрался на другую сторону сада --
Алиса увидела, как он там предпринимает тщетные попытки взлететь на дерево.
Когда она, наконец, поймала фламинго и принесла его обратно, битва ежей
закончилась, и оба ее участника разбежались неизвестно куда. "Ну да неважно,
-- подумала Алиса, -- все равно с этой стороны площадки ушли все воротца."
Так что она сунула фламинго под мышку, чтобы он снова не сбежал, и
отправилась еще немного поговорить со своим приятелем.
Когда она вернулась к Чеширскому Коту, то с удивлением обнаружила
изрядную толпу, собравшуюся вокруг него; там шла дискуссия между палачом,
Королем и Королевой. Все трое говорили одновременно, в то время как все
остальные молчали и чувствовали себя крайне неуютно.
Стоило Алисе подойти, как эти трое привлекли ее для разрешения вопроса
и принялись повторять ей свои аргументы, но, поскольку они говорили все
разом, Алиса с трудом могла разобрать их слова.
Аргумент палача заключался в том, что нельзя отрубить голову, если нет
тела, от которого ее можно было бы отрубить; что он никогда такими вещами не
занимался, и начинать на старости лет не собирается.
Аргумент Короля состоял в том, что всякий, имеющий голову, может быть
обезглавлен, и нечего городить вздор.
Аргумент же Королевы сводился к тому, что если что-нибудь не будет
сделано быстрее чем немедленно, она казнит всех и каждого. (Именно это
последнее замечание и повергло все общество в такое уныние и тревогу.)
Алиса не придумала ничего лучше, чем сказать:
-- Он принадлежит Герцогине, спросите лучше у нее.
-- Она в тюрьме, -- сказала Королева и обратилась к палачу: -- Приведи
ее сюда.
И палач помчался стрелой.
Едва он убежал, голова Кота начала таять и к тому моменту, как он
вернулся с Герцогиней, исчезла полностью; так что Король и палач принялись
метаться по площадке, разыскивая ее, а все остальные вернулись к игре.
Глава IX. Рассказ Якобы Черепахи
-- Ты и подумать не можешь, как я рада тебя видеть, душенька, --
сказала Герцогиня, нежно подхватывая Алису под руку, и они пошли дальше
вместе.
Алиса была очень рада обнаружить Герцогиню в столь приятном
расположении духа, и подумала, что, возможно, это только из-за перца та была
такой вспыльчивой во время их первой встречи в кухне. "Когда я буду
герцогиней, -- сказала она себе (без особой, впрочем, надежды), -- у меня на
кухне перца не будет вообще. Суп и без него очень даже вкусный. Может
быть, всегда именно от перца люди горячатся, -- продолжала она, очень
довольная, что ей удалось открыть новое правило, -- а от уксуса они киснут
-- а от горьких лекарств -- огорчаются, а... а от сладостей дети становятся
просто конфетками! Хорошо бы взрослые знали это; тогда они не были бы так
скупы на сей счет, уж наверное..."
Она совсем забыла о Герцогине и слегка вздрогнула, когда услышала ее
голос возле уха:
-- Ты о чем-то думаешь, дорогая, и это заставило тебя забыть о беседе.
Прямо сейчас я не могу сказать тебе, какая мораль отсюда следует, но я скоро
вспомню.
-- Может быть, никакой, -- рискнула заметить Алиса.
-- Что ты, дитя! -- сказала Герцогиня. -- Из всего на свете следует
мораль, ее лишь нужно уметь найти, -- говоря это, она все плотнее
прижималась к Алисе.
Алисе не слишком понравилось такое сближение; во-первых, потому, что
Герцогиня была чрезвычайно уродлива, а во-вторых, потому, что она была как
раз подходящего роста, чтобы положить свой подбородок Алисе на плечо, а это
был ощутимо острый подбородок. Тем не менее, Алисе не хотелось быть грубой,
так что она терпела это, как могла.
-- Кажется, игра пошла получше, -- сказала она тем временем, дабы хоть
немного поддержать разговор.
-- Истинно так, -- сказала Герцогиня, -- и отсюда мораль: "Любовь,
любовь вращает этот мир!"
-- А кто-то говорил, -- прошептала Алиса, -- что это делают те, кто не
лезут не в свое дело!
-- А, ну это, по сути, одно и то же, -- сказала Герцогиня, все глубже
вонзая подбородок в алисино плечо, и прибавила, -- а отсюда мораль --
"Заботься о песне, а ноты придут сами".[28]
"Как она любит во всем находить мораль!" -- подумала про себя Алиса.
-- Ты, наверное, думаешь, почему я не обниму тебы за талию, -- сказала
Герцогиня после паузы, -- дело в том, что у меня есть сомнения насчет нрава
твоего фламинго. Следует ли мне попытаться?
-- Он может ущипнуть, -- осторожно ответила Алиса, совершенно не
заинтересованная в подобной попытке.
-- Совершенно верно, -- сказала Герцогиня, -- и фламинго, и горчица
щиплются. А отсюда мораль -- "Видно птицу по полету".
-- Вот только горчица -- не птица, -- заметила Алиса.
-- Верно, как обычно, -- сказала Герцогиня, -- как ты ясно расставляешь
все по местам!
-- Это минерал, я думаю, -- продолжала Алиса.
-- Конечно же, -- сказала Герцогиня, готовая, похоже, соглашаться со
всем, что скажет Алиса, -- тут рядом большая горчичная шахта, ее взрывали
минами. А отсюда мораль -- "у меня прибудет, у тебя убудет."
-- Ой, вспомнила! -- воскликнула Алиса, не обратившая внимания на эту
последнюю реплику. -- Это овощ. Она не похожа, но она овощ.
-- Я совершенно с тобой согласна, -- сказала Герцогиня, -- и отсюда
мораль: "Будь тем, чем хочешь казаться" -- или, проще говоря, "Никогда не
воображай, что ты отличаешься от того, что может показаться другим, что ты
являешься или можешь являться не иначе как тем, чем тебе следует казаться им
в противном случае."
-- Думаю, я бы лучше это поняла, -- сказала Алиса очень вежливо, --
если бы записала; а так я не совсем уследила за вами, когда вы говорили.
-- Это еще пустяки по сравнению с тем, что я могла бы сказать, если б
захотела, -- ответила польщенная Герцогиня.
-- Прошу вас, не затрудняйте себя более длинными фразами, чем эта, --
сказала Алиса.
-- Ах, о каком затруднении ты говоришь! -- воскликнула Герцогиня. -- Я
дарю тебе все, что сказала до этого.
"Дешевенький подарок! -- подумала Алиса. -- Хорошо, что на день
рожденья такие не дарят!" Однако она не осмелилась сказать это вслух.
-- Снова задумалась? -- спросила Герцогиня, вновь вонзая свой острый
маленький подбородок.
-- Я имею право думать! -- резко ответила Алиса, ибо это уже начало ее
раздражать.
-- В той же мере, -- ответила Герцогиня, -- в какой свиньи имеют право
летать, а мор...
Но тут, к великому удивлению Алисы, голос Герцогини пресекся прямо на
середине ее любимого слова "мораль", и рука, которую она переплела с
алисиной, задрожала. Перед ними, скрестив на груди руки, стояла Королева,
хмурая, как грозовая туча.
-- Чудесный денек, ваше величество! -- начала Герцогиня тихим, слабым
голосом.
-- Предупреждаю по-хорошему, -- завопила Королева, топая ногой, -- или
здесь не будет тебя, или у тебя не будет головы, и немедленно, нет, вдвое
быстрее! Выбирай!
Герцогиня выбрала и моментально исчезла.
-- Продолжим игру, -- сказала Королева Алисе; Алиса была слишком
напугана, чтобы сказать хоть слово, так что поплелась следом за ней обратно
на площадку.
Остальные гости, воспользовавшись отсутствием Королевы, отдыхали в
тени; однако, едва завидев ее, они поспешили вернуться к игре, в то время
как Королева спокойно заметила, что малейшее промедление будет стоить им
жизни. Пока шла игра, Королева все время ссорилась с остальными игроками и
кричала "Отрубить ему голову!" или "Отрубить ей голову!"
Приговоренных ею брали под стражу солдаты, которые, разумеется, уже не
могли при этом служить воротцами, так что где-то через полчаса воротцев
больше не осталось, и все игроки, кроме Короля, Королевы и Алисы, были под
арестом и ожидали казни.
Тут Королева остановилась, порядком запыхавшись, и спросила Алису: --
Вы уже видели Якобы Черепаху?
-- Нет, -- ответила Алиса, -- я даже не знаю, что это такое.
-- Это то, из чего варят якобы черепаховый суп,[29] -- сказала Королева.
-- Ни разу такого зверя не видела, и даже не слышала о таких, --
сказала Алиса.
-- Тогда пошли, -- сказала Королева, -- и он сам расскажет свою
историю.
Когда они отходили, Алиса услышала, как Король тихо сказал, обращаясь
ко всей компании: "Вы все помилованы". "О, вот это здорово!" -- сказала
она себе, ибо чувствовала себя совсем несчастной из-за количества
назначенных Королевой казней.
Очень скоро они подошли к Грифону, который спал, лежа на солнышке.
(Если вы не знаете, как выглядит Грифон, посмотрите на картинку.[30])
"Вставай, бездельник! -- сказала Королева, -- И отведи эту юную леди
повидать Якобы Черепаху и послушать его историю. А мне нужно вернуться и
присмотреть за кое-какими казнями, которые я назначила", -- и она пошла
прочь, оставив Алису наедине с Грифоном. Алисе не слишком понравился вид
этого существа, но подумала, что оставаться с ним уж во всяком случае не
опаснее, чем идти за этой бешеной Королевой, так что она решила подождать,
что будет.
Грифон сел и потер глаза; затем он смотрел вслед Королеве, пока она не
скрылась из виду; затем издал сдавленный смешок.
-- Вот потеха! -- сказал Грифон не то себе, не то Алисе.
-- Что -- потеха? -- спросила Алиса.
-- Да она, -- сказал Грифон. -- Это все ее выдумки; они тут
никогошеньки не казнят, понимашь. Пошли!
"Все здесь только и говорят 'пошли'! -- подумала Алиса, неспешно шагая
следом за Грифоном. -- Никогда в жизни мною еще так не командовали,
никогда!"
Им не пришлось идти далеко, прежде чем они увидели вдалеке Якобы
Черепаху. Одинокий и печальный, восседал он на небольшом выступе скалы, и,
когда они подошли ближе, Алиса услышала, как он вздыхал, словно у него
разрывалось сердце. Ей стало очень жалко его.
-- Что у него за горе? -- спросила она Грифона, и тот ответил почти
теми же словами, что и в прошлый раз:
-- Это все его выдумки; ничегошеньки у него не горе, понимашь. Пошли!
И они подошли к Якобы Черепахе, который посмотрел на них большими,
полными слез глазами, но ничего не сказал.
-- Здесь тут юная леди, -- сказал Грифон, -- она хочет чтобы, значит,
узнать твою историю, да вот.
-- Я расскажу ее для ее, -- сказал Якобы Черепаха глубоким, гулким
голосом. -- Садитесь оба, и не произносите ни слова, пока я не закончу.
Они уселись, и в течение нескольких минут никто не сказал ни слова.
Алиса подумала про себя: "Не знаю, как он сумеет когда-нибудь закончить,
если он не начинает." Однако она терпеливо ждала.
-- Однажды, -- сказал, наконец, Якобы Черепаха и глубоко вздохнул, -- я
был настоящей Черепахой.
Вслед за этими словами установилась весьма продолжительная тишина,
нарушаемая лишь восклицаниями "Хжкррх!", которые время от времени издавал
Грифон, да постоянными тяжелыми вздохами Якобы Черепахи. Алиса совсем уже
было собралась подняться и сказать: "Спасибо, сэр, за ваш интересный
рассказ", но ее не покидала мысль, что продолжение должно последовать, так
что она осталась сидеть и ничего не сказала.
-- Когда мы были маленькими, -- продолжил наконец Якобы Черепаха более
спокойно, хотя и все еще всхлипывая время от времени, -- мы ходили в школу в
море. Нашим учителем был старик Черепаха -- мы обычно называли его Зубром...
-- Почему вы называли его Зубром, если он был Черепахой? -- спросила
Алиса.
-- Мы называли его Зубром, потому что он заставлял нас зубрить! --
гневно ответил Черепаха, -- Воистину, ты очень несообразительна!
-- Постыдилась бы задавать такой простой вопрос, -- добавил Грифон, и
оба они молча уставились на бедную Алису, которая готова была провалиться
сквозь землю. Но, наконец, Грифон сказал Якобы Черепахе: "Валяй дальше,
старина! Не размазывай это на весь день!" -- и тот возобновил рассказ:
-- Да, мы ходили в школу в море, хоть ты и не можешь в это поверить...
-- Я этого не говорила! -- перебила Алиса.
-- Говорила, -- сказал Якобы Черепаха.
-- Придержи язык! -- прибавил Грифон, прежде чем Алиса успела сказать
что-либо еще. Якобы Че