Они полезли на частокол, пытаясь удрать. Марика ничего не понимала. Две меты вошли внутрь стойбища. Последние кочевники умерли, не успев замахнуться копьями. У десятков и десятков павших не было и намека на рану. Две меты в черном прошли к центру площади, перешагивая через мертвых и не обращая на это внимания. Там они остановились, медленно обернулись, оглядывая бойню. Казалось, они знают о Марике на башне, но это им безразлично. Та, что пониже, вошла в избу Логуш. В тот же миг оттуда послышались вопли кочевников. Она вышла из избы и прошла в дом Фехсе. Снова крики. Теперь мета казалась удовлетворенной. Марика наконец смогла расслабить сжавшиеся в узлы мышцы и начать двигаться. От пережитого страха она так тряслась, что дважды чуть не свалилась, слезая. Выхватив топор у мужчины, который пытался подрубить опору башни, она побежала туда, где в последний раз видела Каблина. Он был последний из ее рода, кто еще мог оказаться живым. Ей пришлось откапывать его из-под кучи трупов кочевников. Он еще дышал, и кровь еще сочилась из его ран. Она прижала его к себе и заплакала, решив - хоть у нее не было ни знаний, ни умений целителя, - что ему уже ничего не поможет. Каким-то образом все сосредоточилось в Каблине. Все горе, все утраты. И снова из нее поднялась чернота. Вокруг нее призраки витали так плотно, будто никто из погибших не хотел покидать место боя. Она заглянула внутрь Каблина, сквозь него, будто он был прозрачен. Увидела глубину его ушибов и ран. Со всей силой злости она пожелала ему здоровья, а не смерти. Глаза Каблина тут же открылись. - Марика? - Да, это я. Я здесь, Каблин. Слушай, ты сегодня был так храбр! - Ты ведь была на башне, Марика. Как ты спустилась? - Помощь пришла, Каблин. Мы победили. Они все мертвы. Все кочевники. Посланницы вернулись вовремя. Ложь. Вовремя - для чего? Из всех Дегнанов, кроме самих посланниц, остались только она да Каблин. И он вот-вот умрет. Что ж, он хотя бы может перейти в объятия Всесущего с мыслью, что чего-то они добились. - Храбр, - повторил Каблин. - Когда время пришло. Когда надо было. Это было легче, чем я думал, Марика. Потому что мне не надо было беспокоиться. - Да, Каблин. Ты был героем. Ты был сегодня не хуже лучших охотниц. Он отплатил ей тем своим победным видом, за который она любила его больше всех своих братьев и сестер. Потом его тело обмякло. Когда Марика решила, что он перестал жить, она заплакала. Редко, редко проливает слезы взрослая мета. Только в обряде. Две в черном обернулись к ней, но ни одна не сделала попытки подойти. Только смотрели и обменивались немногими словами. Посланницы вошли в стойбище. Наконец-то. Онемев от ужаса, они смотрели на бойню. Грауэл испустила долгий, мучительный вой смертной тоски. Барлог подошла к Марике, нежно поскребла ее по голове, как поступали для утешения с плачущими щенятами. Марика пыталась вспомнить, куда девалась ее шапка. Почему не чувствуется, как кусает за уши мороз? Придя в себя, Грауэл подошла к двум метам в черной одежде. 3 На ночь они укрылись в избе Скилдзян, которая держалась дольше других и потому пострадала меньше. Марика не могла избавиться от стоявшей в ноздрях вони жареного щенячьего мяса. Она все дрожала, обхватив себя лапами, забивалась в тень, уходила в себя и смотрела на призраков, проходивших сквозь стены избы. Очень долго она была не в себе. Иногда ей мерещились меты, которых рядом не было, и она говорила с ними, как с присутствующими. А потом она увидела мету, которая могла быть здесь, и не поверила тому, что видит. Посланницы силой влили в нее чэйф, и она погрузилась наконец в долгий и глубокий сон без сновидений. И все же глубоко за полночь она то ли проснулась, то ли ей приснилось, что подслушала разговор двух в черном. Грауэл, Барлог и куча драных шкур, под которыми могло быть тело третьей, лежали у одного очага. Чужие меты сидели у другого. Высокая говорила: - Это она коснулась нас в Акарде. И она же дважды ударила во время боя. Сильная, одаренная Всесущим. Куча драных шкур шевельнулась. - Но необученная, - сказала другая. - Этих, обнаруживших свой дар, трудно дисциплинировать. Им потом никак места не найти. Марика поняла, что эта мета была очень старой. Раньше она этого не заметила, потому что вообще не очень присматривалась. А эта мета была старше даже, чем ба. И ее все же хватило на долгую дорогу, и она сохранила силы, чтобы прогнать или перебить сотни кочевников. Что же это за мета такая? Что вообще такое меты в крепости? "Силты сучьи", - послышались ей сказанные сквозь зубы слова ма, будто она была еще жива и сгорбилась у очага, ругая все, что ненавидела в своем мире. Но все же Марика уже не в_и_д_е_л_а_ мать у очага. Разум ее начал восстанавливаться. - Ее надо взять с собой. В конце концов это и было целью экспедиции. Найти источник контакта. - Разумеется. Нравится не нравится, бойся не бойся. Должны. Хлес, у меня против этой предчувствие. Ко мне приходит незваным одно и то же имя, и не могу я от него избавиться. Джиана. Не будет от нее добра. Вокруг нее ореол рока. Неужто ты не чувствуешь? Вторая пожала плечами: - Наверное, я недостаточно мудрая. С другими что делать будем? - Старуха бесполезна. И безумна. А охотниц мы тоже возьмем. Пока они еще оглушены и не могут рвануть в глушь мстить за стаю и погибнуть в отмщении. У нас всегда мало рабочих лап, а у них нет стаи, куда можно вернуться. Как по мне, от них будет куда больше пользы, чем от щены. - Может быть. Может быть. Труд имеет свою ценность. Ха! Посмотри туда. Глянь, как горят эти глазки в свете очага! Сильна она - преодолела чэйфовый сон. Спи, маленькая силта. Спи. За спиной двух странных мет снова зашевелилась груда шкур. Будто кипит, подумала Марика. Высокая мета протянула к Марике лапу. Пальцы ее затанцевали, и спустя мгновение пришел сон. Хотя Марика в испуге отбивалась изо всей силы воли, сон ее тут же сморил. Она все помнила, когда проснулась, но не могла понять, было это во сне или наяву. Мудрые их не очень различали. Так что за важность? Она приняла это как факт, хотя в том, что она слышала, смысла не было никакого. Глава шестая 1 Настало утро, Марика ничего не поняла спросонья. Где же шум, с которым в избе начинается день? Ни стука, ни говора, ни обычных перебранок. Все тихо, как смерть. И тут она вспомнила. Вспомнила и захныкала. Раздались шаги. Кто-то встал рядом с ней. Марика не повернулась, уткнувшись лицом в стену. Да, вот и первая ее ночь на половине охотниц! Ее коснулась лапа. - Марика? Она перекатилась, увидела лицо Грауэл. Грауэл она не любила. У охотницы из избы Герьен своих щенят не было. И с чужой молодью она обходилась круто. Что-то в ней было неуловимо неправильно. Но эта Грауэл была другой. Она переменилась, эта Грауэл, ее сильно потрепали события. Грауэл, мягкая и заботливая. - Пойдем, Марика. Вставай. Пора поесть. Пора принимать решения. У очага хлопотала Барлог. Это было странно. Марика оглядела дом. Без щелканья челюстей и рыка он казался пустым. Чужаки у очага. Сколько чужих ело здесь за всю историю стойбища? Очень мало. А охотница стряпает. Странные настали времена. Еда была такая, какой и следовало ожидать от охотницы, готовившей несколько раз в жизни, да и то в полевых условиях. Просто жареное мясо. Но у Марики все равно потекла слюна. Она не ела со вчерашнего рассвета. И все же, когда Барлог подала ей ее порцию, Марика не стала ее заглатывать. Она ела медленно, неохотно, стараясь оттянуть то, что будет после. Но трапеза окончилась. Марика сложила руки на набитом животе, а Грауэл сказала: - Мы трое должны решить, что будем теперь делать. Барлог кивнула. Последние из Дегнанов. Последние из самой богатой стаи Верхнего Поната. Очевидные вещи не нужно было говорить. Они не могут дождаться лета, взять тогда новых мужчин и начать возрождать стаю. Тем более Грауэл не способна рожать щенят. Нет ни Мудрых, чтобы учить, ни мужчин, чтобы вести дом. А запасы еды, дров и прочего - в таком изобилии, что создают дополнительную опасность. Времена тяжелые. Если даже не придут кочевники, любая стая, оставленная ими в отчаянном положении, узнает об этом богатстве и решится на ограбление. Или захват стойбища. Две охотницы и щена ограду не защитят. Если только силты не останутся им помочь. И на много лет. А Марика догадывалась, что они и на несколько дней не согласятся. Она молча прокляла Всесущего. Глядя на мерцающие угли в глубине очага, Марика думала о богатствах - железе, шкурах, кладовых с едой, - которые будут потеряны просто потому, что Дегнанам их не защитить. Соседи или кочевники - сегодня много тех, кто с радостью пойдет на убийство. Зима в самой силе, и граукены бродят по свету. Вчера несколько кочевников избежали резни. Можно было не сомневаться, что их еще немало рассеяно по Верхнему Понату. Соберутся ли они? Может быть, их разведчики остались у скалы Стапен, наблюдая, зная, что стойбище станет легкой добычей, как только уйдут чужие? И это было самое худшее. Думать, что после всего добыча достанется кочевникам. Грауэл что-то говорила. Марика подняла уши: - Прости? Я задумалась. - Я говорила, что эти сестры предложили нам место в своей крепости. В голосе Грауэл звучало хорошо скрытое отвращение. Эти меты были силтами, которых так ненавидели Марикина ма, ба и Пошит. Но за что? А Грауэл говорила дальше: - Если мы хотим выжить, у нас нет выбора. Барлог со мной согласна. Может быть, мы сможем найти мужчин и начать снова, когда ты войдешь в брачный возраст. Марика медленно покачала головой: - Не будем лгать сами себе, Грауэл, Дегнанам конец. Мы никогда не станем так сильны, чтобы отбить это стойбище у тех, кто его захватит. Да, она хотела видеть эту каменную крепость, где жили меты, называемые силтами. Но не такой ценой. - Беги к Ласпам, Грауэл, - сказала она. - Скажи им. Пусть наше богатство хотя бы послужит тем, кто делил с нами несчастье. У них будет больше шансов его удержать. И они будут у нас в долгу, так что у нас будет куда вернуться. Сидевшие неподалеку силты не обращали на них внимания. Кажется, они были полностью поглощены изучением мужской половины избы. Они перемолвились шепотом, а потом вдруг обратили внимание, будто страшно заинтересовавшись, что ответят охотницы на предложение Марики. Грауэл и Барлог были удивлены самой постановкой вопроса. Им такое в голову не приходило, да и прийти не могло, наверное. Две стаи в одном стойбище - это было не то чтобы неслыханно, но крайне редко. Грауэл неохотно кивнула. Барлог сказала: - Умная щена. Как ее матушка была. И поднялась с места. Грауэл на нее огрызнулась. Они заспорили, кто понесет послание. Марика поняла, что каждая из них желает уйти из стойбища, где все напоминало о непоправимом несчастье. - Обе идите. Так надежнее. Вокруг все еще рыщут кочевники. Охотницы переглянулись и стали натягивать куртки. Мгновение спустя их уже не было. Силты долго сидели, глядя в очаг, будто пытаясь что-то прочесть в мерцании углей. Марика собрала посуду. Пока она ее мыла и убирала на место, силты смотрели на нее. Время от времени они перешептывались. Наконец высокая сказала: - Время. Она не почуяла. Она поднялась и взяла вымытую Марикой миску, наполнила ее из котла, отнесла к крышке, закрывавшей погреб мужской половины. Там она поставила миску на пол, открыла крышку и вдула туда поднимающийся от миски ароматный пар. Потом отошла в сторону с заинтересованным видом. Марика прекратила работу и смотрела, недоумевая. Появилась сморщенная, костлявая, старая лапа. Марика насупилась. Даже Хорват... За рукой, опасливо озираясь, высунулась голова. - Пошит! - вскрикнула Марика. Глаза шаманки дымились чистым ядом. Она цапнула миску и попятилась обратно в погреб. - Стой! - приказала высокая силта. - Вылезай. Пошит застыла. Она не отступала, но и приказ выполнять не спешила. - Кто это, щена? - Пошит, - ответила Марика. - Шаманка этой избы. - Понимаю. - Интонация была красноречивее слов. Чувства, которые питала шаманка к обитательницам крепости, явно встретили взаимность. - Вылезай оттуда, старая шарлатанка. Быстро! Трясущаяся Пошит вылезла. Но остановилась, как только ее ноги сошли с лестницы погреба. Она уставилась на силт с неприкрытым ужасом. Марика не могла мысленно не усмехнуться. Впервые за свою молодую жизнь она увидела шаманку в таком жалком положении. И вот перед ней Пошит, хоть и трясясь от страха, не прекращает таскать ложкой жаркое из миски в пасть. - Это ведь мужская половина избы, верно, щена? - спросила высокая силта. - Да, - тихо ответила Марика. Пошит все еще смотрела на нее тем же ядовитым, многообещающим взглядом. Шаманка пошатнулась. Ложка с миской выскользнули из ее лап, а лапы метнулись к вискам. - Нет! - завопила она. - Убирайтесь из моей головы! Грязные ведьмы! Вон! Вопль пресекся. Пошит рухнула, как сброшенная с гвоздя шкура, складываясь по дороге. Марика задохнулась. Это была та самая куча обносков, которую она видела ночью, не зная, не во сне ли это. Значит, это была Пошит? Но силт удивило ее присутствие. Кажется, они ее только что обнаружили. Как-то бессмысленно... Но ведь она видела и ма? И Побуду. И многих других которых быть не могло, потому что они мертвы. Так это был сон? Марика задрожала, испугавшись, что теряет чувство реальности. Возможность, что она по временам нетвердо стоит на якоре в реке времени, Марика отвергла, как только это пришло ей в голову. Об этом было страшно даже и подумать. - Как я и предполагала, - сказала высокая силта. - Страх. Чистая трусость. Она спряталась, думая, что дикари не станут ее там искать. В глазах, выглянувших из груды шкур, дымилась ненависть. Марика почувствовала возможность отплатить Пошит за все, что та пыталась с ней сделать. Только попросить этих мет. Но Пошит принадлежала к Дегнанам. Безумная, злонамеренная, ядовитая, ненавистная, она была ближе любого чужака. Грауэл и Барлог будет приятно узнать, что выжила одна из Мудрых, тем более шаманка. Будто коснувшись ее мыслей, старшая силта спросила: - Что с ней будем делать, щена? Сейчас Марика знала, что они - те самые, в чей адрес испуганно бурчали ее старшие, но все равно не знала, что же такое силты. - Делать? Что вы имеете в виду - делать? Ей бы хотелось, чтобы они назвали свои имена, их тогда можно было бы более уверенно себе представлять, но они в ответ на ее просьбу отвечали уклончиво, сказав, что имена их не важны. Ей показалось, что они не хотят доверить ей свои имена. Что вообще уже не имело смысла. Единственные чужаки, которых она видела - странствующие торговцы, - настойчиво сообщали свои имена с первой минуты знакомства. - Мы заглянули в разум этой старухи. И знаем его теперь, как свой собственный. - Пошит плаксиво взвыла. - Мы знаем, как она тебя мучила. Мы знаем, что она лишила бы тебя жизни, представься ей возможность. Как ты отплатишь за такое зло? Вопрос воистину поставил Марику в тупик. Она ничего не хочет делать, и они должны это понять. Нельзя мстить Мудрым. Слишком скоро им предстоит идти в объятия Всесущего. - Она тоже держится дикарских обычаев, - шепнула старшая силта. Но Марика услышала. Вторая пожала плечами: - Учти обстоятельства. Не простили бы мы все своих врагов в такой ситуации? В этом всем было что-то, чего Марика не могла уловить. Она не понимала, потому ли это, что она еще слишком молода и не понимает, или силты слишком чужды, чтобы их понять. Уже год она была уверена, что Пошит сошла с ума. Теперь старуха дала последнее доказательство. Пошит метнулась к Марике из-под шкур. Блеснул железный нож с тусклым от яда лезвием. Марика тихо пискнула и попыталась отползти. Неудачно. Но Пошит не нанесла удара. Она пролетела вперед, согнувшись в поясе, не владея ногами. Марике припомнились марионетки, которые любил показывать у костра один торговец после окончания дневных работ. Точно такая неуклюжая деревянная походка была сейчас у шаманки. Ее пронесло через всю избу и приложило к стене в нескольких футах от двери. Марика смотрела, как медленно встает старая мета, сквозь стиснутые зубы прорывался всхлип. Она обернулась, встретила холодные взгляды силт, и тут же мысль о повторной попытке вылетела у нее из головы. В поведении Пошит не больше смысла, чем всегда. - Так что нам с ней делать, щена? Но Марика все равно не хотела причинять шаманке зла. Она покачала головой: - Ничего... Я ее не понимаю. У меня нет к ней ненависти, хотя она меня ненавидит. - Таков обычай ложных, когда они видят истинных. Знай, что ты никогда не будешь в безопасности, пока она жива. Страх оживил черты Пошит, и Марика вдруг поняла, что силта права: она спряталась в погребе мужской половины просто из трусости. - Пошит, Пошит, чего ты боишься? Ты так стара, что смерть тебе должна быть близким другом. Ненависть искрой мелькнула сквозь страх в глазах Пошит. Но она не шевельнулась и ничего не сказала. Марика повернулась к ней спиной. - Пусть делает, что хочет. Мне это все равно. Силты тут же перестали замечать Пошит, как и Марика. Через некоторое время шаманка тихо напялила куртку - чью-то чужую, слишком большую для нее - и выскользнула из избы. Марика заметила, как высокая силта слегка кивнула старшей. Смысл этого она поняла намного позже. 2 Силты расспрашивали Марику о ее даре. Как она стала осознавать, что она не такая, как все? Как проявлялся ее дар? Казалось, они уверены, что ее дар принес бы ей множество бед, если бы о нем узнали. - Твоя ма должна была привести тебя в крепость еще много лет назад. Тебя и твоих однопометников. Приводят всех щенят - таков закон. - Я мало что знаю о крепости и о законе, - ответила Марика. - Знаю только, что и то, и другое мало значит здесь, в Верхнем Понате. Слышала я шуточки насчет закона. А от нашей наставницы Саэттл я слыхала, что мы пришли в Верхний Понат, уходя от закона. - Несомненно. Высокая силта страшно заинтересовалась пещерой Махен. Она все время возвращалась к этой теме. Просила Марику рассказывать о своих ощущениях конкретнее. Марика пересказывала каждое - со всеми подробностями, которые могла припомнить. - Ты как-то неуверенно говоришь о некоторых вещах. Будто есть что-то еще, что ты боишься рассказать. - Есть что-то еще, - призналась Марика. - Я только не знаю, поверишь ли ты мне. - Ты удивишься, щена, как многому мы можем поверить. Нам случалось видать такое, что меты из твоей стаи и представить себе не могли бы. Это сказала старшая силта. Марике было с ней как-то неуютно. Чем-то неуловимым она очень походила на Пошит. И она могла бы стать такой мерзкой, какой Пошит только хотела бы быть. - Когда я там была последний раз, так на самом деле я была не там. То есть вы понимаете... - Не понимаем, - ответила высокая. - Просто расскажи. - Той ночью. Когда ма и другие пошли в налет на кочевников. Они там у пещеры Махен сделали большой огонь, и их Мудрые вели какую-то церемонию. Ну, в общем, я пошла за ма с помощью прикосновения. И оно было сильнее, чем раньше. Я все видела и слышала, что они видели и слышали. Она поперхнулась словами под странным взглядом силт. - Ты что-нибудь запомнила? - Ага. Там была одна вроде вас. С кочевниками... Обе силты внезапно вскочили. Высокая принялась мерить шагами избу, а старшая склонилась над Марикой. - Я что-нибудь не так сказала? Вы обиделись? - Ничего подобного, - ответила высокая. - Сестра, такая же, как мы, говоришь? Расскажи подробнее. - Мало чего рассказывать. Ма с Герьен напали на кочевников. Они почти все испугались и побежали. Но вдруг мета, одетая вроде вас, появилась ниоткуда и... - Буквально? - Простите? - Она материализовалась? В самом деле? Или она вдруг вышла из-за деревьев или еще откуда-то? - Нет. Кажется, нет. Она просто появилась перед ма и Герьен. Наставила на них какую-то штуку и тут же ее обругала. Будто эта штука должна была что-то сделать и не сделала. Тогда она хотела ударить их этой штукой, как дубиной. Ма с Герьен ее убили. Какое-то странное было оружие. Все из металла. Силты переглянулись. - Все из металла, да? А где эта пещера Махен? Думаю, нам интересно было бы посмотреть на эту металлическую дубину. - Пещера Махен отсюда к северу, несколько часов пути. Только вам туда не надо. Ма ее домой принесла. Силты будто загорелись. - В самом деле? И где же она теперь? - Надо поискать. Ма ее куда-нибудь положила. Она сказала, что выменяет ее у торговцев на что-нибудь. Или инструменты из нее будем делать. - Найди, будь добра. Во время разговора Марика стала наводить в избе порядок. Когда руки и голова заняты, можно не думать о том, что сейчас за порогом избы. Поиск трофея тоже отвлекал ее. - Вот она. Высокая мета взяла вещь в руки. Обе силты сели, положив предмет между собой. Они передавали его друг другу, тщательно рассматривали, даже поспорили о каких-то буквах, выдавленных на одной стороне. Только говорили на языке, которого Марика не понимала. По осторожности, с какой они обращались с предметом, Марика поняла, что это что-то опасное, что они уж когда-то видели, но никогда не держали в руках. - Очень важно, чтобы ты припомнила все подробности о той мете. Которая держала эту штуку. Совершенно очевидно, что она наш враг. Если мы определим, из какой она стаи - скажем, по одежде, - мы лучше сможем защитить свою. Среди кочевников не должно было быть силт. - И верлена тоже не должно было быть, - отозвалась старшая силта. - Верлен, появившийся неизвестно откуда, да еще с силой, как у нас или почти. Это невозможно. Высокая на минуту задумалась. - Да, правда. - И пристально посмотрела на Марику. - Скажи еще раз, где эта пещера Махен? - Марика почувствовала, как что-то коснулось ее сознания - прикосновением куда более легким, чем в ту ночь, когда силта из крепости отозвалась на ее прикосновение. - Ага. Понятно. Да. Сестра, я все же туда схожу. Посмотреть, не осталось ли тел. А ты узнай у верлена, что сможешь. Старшая кивнула. И высокая тут же вышла из избы. Оставшаяся некоторое время не делала ничего, глядя на Марику и ничего не говоря. Потом встала и тоже вышла, по дороге ласково почесав Марику за ухом. - Все образуется, щена. Все образуется. Марика молчала. Она сидела и смотрела на мерцающие в очаге угли. Но ответов не было и там. 3 Она еще немного прибрала в избе, двигаясь как в тумане. Когда не осталось больше ничего, что могло бы занять ее внимание, она натянула куртку. Надо выйти наружу и взглянуть правде в глаза. Нет смысла откладывать. Это было ужасно - именно так, как ей помнилось, и даже еще хуже. Собирались стервятники. Хорошо они пожируют этой зимой. Это было бессмысленно, и все же Марика взялась за неблагодарную работу уборки стойбища. Напрягая все свои щенячьи силы, она перетаскивала тела своих сородичей под навесы. Там они будут защищены от стервятников. На время. Возле дверей избы Герьен она наткнулась на зрелище, которое заставило ее надолго застыть как камень. Пошит. Мертвая. Скорчившаяся, одна лапа протянута к избе, будто в мольбе, другая схватилась когтями за сердце. Когда Марика смогла оторвать от нее взгляд, она увидела, что старшая силта смотрит на нее, стоя в воротах. Ни одна не сказала ни слова. Марика нагнулась, взяла Пошит за лапу и поволокла под навес к другим. Может быть, теперь она начинала понимать, что значит "силта" и почему так страшились и проклинали их старшие. Иногда до своих, из стаи, добраться было трудно - они были завалены трупами кочевников. Кочевников она оттаскивала по спиральному проходу в поле наружу и бросала на милость стервятников. Она заметила, что верлена перетащили и раздели. Старшая силта тщательно обыскала его. Отвратительной работе не было конца. Столько тел... Когда усталые мышцы переставали слушаться, она отдыхала, подбирая упавшее оружие, перенося его поближе к избе ма, аккуратно разбирая по типам, словно думала все пересчитать. Она еще хотела снять с мертвых лучшие меха, но это оказалось слишком трудно. Сначала тела должны оттаять. Все время возле нее крутились стервятники. Никак они не хотели держаться вне частокола. Отлетали, каркая и хлопая крыльями, не раньше, чем она оказывалась на расстоянии пинка ногой. Она залепила уши, чтобы не слышать их сварливых криков, потому что иначе можно было сойти с ума. А она уже и так более чем слегка сдвинулась. Она нещадно гоняла себя, выполняя бесцельную работу. Через некоторое время высокая силта вернулась, грациозно и легко скользя по грязному снегу. Она несла сложенный убор, подобный ее собственному. Подойдя к другой силте, она вместе с ней стала наблюдать за Марикой, ничего не говоря, не мешая, но и помочь не предложила. Казалось, они понимают, что видят процедуру изгнания злых духов. Марика не смотрела на них и работала. Работала. Работала. И работала, пока мускулы не стали орать от боли, пока усталость не начала валить ее с ног. И все равно работала. Проходя мимо силт, она притворялась, что их нет, но время от времени не могла не слышать их отдельные слова. В основном они говорили о ней. Старшую она интересовала. Она слышала, как ее называют умной, упрямой и определенно слегка безумной. Она подумала, что бы такое могла узнать высокая силта возле пещеры Махен. Они про это не говорили. А ей было не настолько интересно, чтобы спрашивать. Солнце шло по небу, разгоняя осколки малых лун. Марика начинала беспокоиться о Грауэл и Барлог. Они вполне могли дойти до стойбища Ласпов и вернуться. Наткнулись на уцелевших кочевников? Наконец она все же влезла на башню, грозившую свалиться со своих искалеченных опор. У нее еле-еле хватило сил на подъем. Марика взглянула в сторону соседнего стойбища и не увидела ничего. С возрастающим отчаянием она попыталась вызвать изнутри себя эту способность прикосновения. Но ее просто не было! Ей необходимо было коснуться их, убедиться, что они живы! Неужто Всесущий призвал и их, оставив ее одну с этими силтами?! Безнадежно. То ли она потеряла свой дар, то ли не могла вызвать его из-за потрясения и усталости. Нет смысла беспокоиться, говорила она себе. От беспокойства пользы не будет, ничего не изменится. Но она беспокоилась. Стоя на вышке, она осматривала окрестности, бессознательно давая себе отдых, пока ветер не влез под ее меха и не стали коченеть мышцы. Тогда она слезла и снова забылась в труде. Она уже не сознавала, что делает, но так можно был укрыться от горя, потому что такое большое горе нельзя вынести. Даже закаленным Грауэл и Барлог надо было чем-то заняться, куда-то сбросить лишнюю тяжесть, придать смысл тому, что они уцелели. И куда тяжелее было щене, еще даже не наученной держать чувства в жесткой узде. Силты понимали, что такое горе. Они не стояли у нее на дороге и не делали попыток отговорить ее уработать себя до полного отупляющего истощения сил. Тени стали длинными, стервятники обожрались так, что едва могли взлететь. Почти всех мет и метов своей стаи Марика стащила под навесы. Вдруг до нее дошло, что Каблина она не нашла. Замби там был, на том месте, где она видела его гибель, но Каба не было. А он должен был быть одним из первых, ведь она оставила его поверх кучи мертвых. Или нет? Оттащила его и не заметила? Или забыла? Чем больше она старалась вспомнить, тем сильнее путались мысли. Она застыла в неподвижности, в полной нерешительности - просто остановилась посреди площади, а вокруг нее лепетал и стонал поднимающийся ветер. Небо над головой грозило новым снегом. Уже затанцевали первые редкие хлопья, тая на носу и покусывая глаза. Несколько дней перерыва в зимней ярости кончались. Придет белизна и скроет смерть, пока весна не снимет саван. Подошла одна из силт и отвела ее в избу Скилдзян, посадила возле разведенного заново огня. Вторая разводила огонь в очаге мужской половины и ставила котлы и посуду для еды, куда как обильной всего для троих. Все молчали. Грауэл и Барлог пришли с наступлением темноты, ведя выживших Ласпов. Их было всего несколько двадцаток, и все с удобствами разместились в одной избе. Силты молча раскладывали жаркое и смотрели, как жадно едят Ласпы. Потом они приготовили порцию чэйфа и заставили Марику его выпить. Уже проваливаясь в сон, смутно понимая, что ее заворачивают в одеяла, Марика пролепетала: - Но я хочу знать, что ты нашла у пещеры Махен. - Потом, маленькая силта. Потом. Дай отдохнуть сердцу. Дай ему отдохнуть. Она проснулась глубокой ночью. Тихо потрескивал рядом огонь, плясали на стенах тени. Возле очага сидела высокая силта, недвижимая как камень, и только иногда шевелилась, чтобы подбросить полено в огонь. Она глядела на Марику, и в глазах ее плясали огоньки. Прикосновение, легкое, как ласка. Марика резко повернулась. Т_и_ш_е_, м_а_л_ы_ш_к_а_. Н_и_ч_е_г_о_ с_т_р_а_ш_н_о_г_о_. З_а_с_ы_п_а_й_. Ее окутало каким-то теплом, утешением, заверением. И она тут же заснула. Утром стойбище было покрыто шестидюймовым слоем снега. Оставшиеся на площади тела смотрелись неясными выступами под все еще падающими с неба хлопьями. Воздух был почти недвижен, хлопья падали крупные, а утро казалось обманчиво теплым. Казалось, можно выйти и бегать без куртки. Грауэл и Барлог встали рано и продолжили работу с того места, на котором оставила ее Марика. К ним присоединились уцелевшие Ласпы. Разговоров было мало. Снег шел вроде бы лениво, но быстро скапливался. Очень мокрым был этот снег. Наступил полдень. Силты заставили всех войти в избу и как следует поесть. Марика увидела, что Мудрые Ласпов шарахаются от двоих в черном, и удивилась почему. Но не спросила. Ее ничего не интересовало настолько, чтобы спрашивать. Марика с Грауэл вышли наружу первыми. И почти сразу, как только они шагнули в снегопад, охотница сгребла Марику за воротник и пригнула вниз, другой лапой зажав ей рот прежде, чем она успела что-нибудь сказать. Потом показала лапой. Под снегопадом возле избы Герьен двигались неясные фигуры. Кочевники! И они не могли не знать, что стойбище обитаемо, потому что из избы Скилдзян выходило достаточно дыма. Марика вползла обратно в дверь. Грауэл скользнула за ней. Когда она была уверена, что ее не услышат снаружи, она сказала: - У нас там компания. Кочевники. Я думаю, немного - пришли стянуть, что смогут, под покровом снега. Силты отложили черпаки и миски и закрыли глаза. Через секунду высокая кивнула и сказала: - Их там дюжина. Набирают себе еду. Марика дальше не слушала. Барлог схватила лук и бросилась к двери, не заботясь натянуть куртку, Марика кинулась за ней, пытаясь ее удержать. Это не вышло, и она тут же снова оказалась под снегопадом, все еще цепляясь за спину охотницы. Она рассудила вернее, чем Барлог. Не успела охотница выйти наружу, как стрела, просвистев мимо ее уха, вонзилась в стену избы. Барлог оттянула стрелу и выпустила по какой-то тени, и тут же из снегопада вылетела еще одна стрела. Она прошла мимо. Стрела Барлог вызвала вскрик боли. Марику толкнуло в спину дверью. Наружу вылетела Грауэл, обзывая Барлог сумасшедшей. Натянув лук, она пригнулась, выискивая цель. Марика шлепнулась пузом вниз. Барлог тоже пригнулась. Над головой щелкали стрелы, втыкаясь в стены или отскакивая. Слышались растерянные крики на диалекте кочевников, явно обсуждавших, стоит ли ввязываться в бой. Еще одна стрела из лука Грауэл нашла цель. Это решило вопрос. Кочевники подобрали своих раненых и бежали. Они не хотели оставаться на месте, куда так хорошо знала дорогу смерть. "Где же силты? - подумала Марика. - Почему они ничего не делают?" Грауэл и Барлог с грозными криками погнались за кочевниками - наверняка зная, что не догонят. Марика побежала за ними, чувствуя себя дурой. Кочевники исчезли в снегопаде. Грауэл и Барлог не проявили намерения преследовать их в такой мгле, где так легко поставить засаду. Грауэл отвела Марику назад: - Хватит, щена. Они ушли. Во время всей суматохи Марика не ощутила и тени прикосновения. Силты ничего не сделали. Войдя в избу, Марика сразу задала им гневный вопрос. Высокая снисходительно улыбнулась: - Если тебе предстоит стать силтой, малышка, учись смотреть дальше собственного носа. Иди и подумай, почему полезно было дать кому-то из них удрать. Марика так и сделала, хотя и насупилась. Когда она успокоилась, до нее дошло. В самом деле выгодно, чтобы среди кочевников разнеслась весть о том, что стойбище Дегнанов по-прежнему защищено. По крайней мере Ласпам это будет на пользу. Ее стала занимать мысль о путешествии в крепость Перед вечером силты заставили ее выпить еще порцию чэйфа. Грауэл и Барлог они тоже дали этот напиток. А когда настала ночь и Клык рассыпал серебряные лучи по снегу, они сказали: - Пора идти. Барлог, Грауэл и Марика тут же нашли тысячу причин для задержки. Женщины в черном были сделаны, очевидно, из камня - они только вынесли дорожные мешки, собранные ими, пока Дегнаны спали, и сказали: - Это вы возьмете с собой. Марика, слишком оглушенная, чтобы долго спорить, посмотрела, что положили ей. Там была еда, запасная одежда и несколько вещей, которые могли пригодиться в пути. Еще она нашла немного своих личных вещей, подарки от Каблина, Скилдзян и бабушки, которые когда-то много для нее значили и будут, быть может, дороги снова, когда время прогонит боль. Марика подозрительно глянула на силт. Как они узнали? Грауэл и Барлог пожали плечами и влезли в куртки. Марика натянула отековые сапоги, свои лучшие. Чего оставлять их ласповским голодранцам? Тут ей стукнула в голову мысль. - Грауэл! Книги! Их нельзя оставлять! Грауэл удивленно переглянулась с Барлог. Та кивнула. Охотницы сели, на их лицах отразилась упрямая решимость. - Книги - они тяжелые, щена, - сказала ей высокая силта. - Вы устанете их тащить, и что тогда? Бросить их в реку? Лучше пусть они останутся там, где их будут чтить и ими пользоваться. - Они - сокровище Дегнанов, - настаивала Марика. - Хронику мы должны взять с собой. Потеряем Хронику - и тогда мы мертвы на самом деле. Силту поразило, с какой горячностью поддержали ее Барлог и Грауэл. Мало стай диких краев имели такое чувство истории, как Дегнаны. Мало у кого было такое почитание своих предков. У большинства понятие об истории сводилось к сказкам, которые рассказывали, перевирая по памяти, Мудрые стай. Грауэл и Барлог смутились. Им было стыдно, что они сами не вспомнили о Хронике. Пока существует Хроника, существуют и Дегнаны. И охотницы уперлись намертво. Силтам было их не сдвинуть. - Ладно, - сказала высокая силта, не обращая внимания на рассерженное бурчание подруги. - Собирайте ваши книги. Только быстро. Лунный свет теряем. Чистое небо долго не продержится. Север рождает бури целыми выводками. Две охотницы, взяв факелы, обошли оставшиеся пять изб и собрали все уцелевшие книги стаи. Марика вынесла еще шесть оттуда, где Саэттл хранила книги избы Скилдзян. Всего оказалось десять. - Они правы, - неохотно признала Марика. - И в самом деле тяжелые. Книги были рукописные, с массивными деревянными обложками, в кожаных переплетах. Самые тяжелые весили фунтов пятнадцать. Марика отложила в сторону три тома Хроники и вопросительно взглянула на охотниц. - Я могу нести две, - сказала Грауэл. - Я тоже две, - отозвалась Барлог. Значит, четыре. - Я тоже могла бы понести две, только легкие, - сказала Марика. Она подтолкнула два массивных тома Хроники к Барлог, оставшийся взяла Грауэл. Если кто-то не дойдет до крепости, потеряно будет не больше двух томов. Из оставшихся семи книг надо было выбрать три. Марика спросила: - Как по-вашему, какие будут полезнее? - Не знаю, - после паузы ответила Грауэл. - Не разбираюсь я в книгах. - Да и я тоже, - поддержала ее Барлог. - Мое дело - охота. На самом, деле нам от них много пользы не будет. Просто хотим спасти, что можем. Доведенная до белого каления Марика оскалила зубы. - Ты выбирай, - поспешно сказала Грауэл. - Ты у нас ученая. От этого Марика разозлилась еще заметнее. Самой принять решение, да еще такое важное! Будто она уже взрослая! Она просто не готова. Первым побуждением было выбрать те, что принадлежали ее избе. Но Барлог ей напомнила, что в избе Герьен была книга по сельскому хозяйству, которая помогла увеличить урожаи и уменьшила трудности выживания. - Книги о земледелии вам не понадобятся, - сказала одна из силт. - На полях вы работать не будете. Оставьте ее тем, кому она нужнее. Ну вот. Выбор сделан. Еще одну книгу Марика тоже оставила - сборник старых историй, которые читали маленьким щенкам. Там, куда они идут, она не понадобится. Старшая силта обошла вокруг очага, разложила перед Марикой книги, как раскладывает шаманка гадательные камни. - Закрой глаза, Марика. Избавься от мыслей. Дай Всесущему войти и коснуться тебя. Тогда протяни руку. Те, которых ты коснешься, возьмешь с собой. - Чистая случайность, - проворчала Грауэл. - Ведьмовские штучки, - добавила Барлог с видом крайнего отвращения. Как бывало у Мудрых, когда они упоминали силт. Они боялись. Марика наконец поняла, что лежало в основе их отношения к силтам. Голый страх. Она сделала, как ей сказали. И через минуту ее лапа двинулась как бы по собственной воле. Она ощутила под пальцами кожу переплета, но не могла вспомнить, что это за книга. - Нет! - сказала старшая силта. - Глаз не открывай. Грауэл что-то буркнула Барлог. - Вы двое, - сказала старшая силта. - Пакуйте книги, на которые она покажет. Остальные положите на место. Лапа Марики дернулась к следующей книге. Казалось, кто-то ведет ее за запястье. На уровне прикосновения она ощутила что-то темное, похожее на то, что она называла призраками. Еще раз - и все. - Открой глаза, щена, - сказала старая силта. - И надевай куртку. Пора в дорогу. Марика, ни о чем не спрашивая, подчинилась. Надев куртку, она вскинула на плечи мешок, как учила ее Побуда на обратном пути из долины Плентцо. С добавочным весом было неудобно. Вспомнив дорогу на охоту и обратно, мокрый и глубокий снег снаружи, Марика поняла, что ее ждет куда больше неудобств, пока они доберутся до крепости. И может быть, все-таки придется бросить книги. Ласпы наблюдали за их уходом с возрастающим облегчением. Слов прощания никто не говорил ни уходящим, ни остающимся. Но, выходя из-под завесы наружу, Марика услышала молитву, возносимую Мудрой Ласпов к Всесущему. Она просила для них безопасной дороги. Уже что-то. Тяжело шагая по спиральному проходу, разгребая сапогами свежий снег, Марика спросила у идущей впереди силты: - А зачем нам уходить сейчас? Ведь днем идти гораздо лучше. - Мы - силты, щена. Мы ходим ночью. Идущая позади добавила: - Ночь принадлежит нам. Мы - дочери ночи и приходим и уходим, когда хотим. Марика вздрогнула от холода, но не того, который нес ветер с Зотака. А вокруг нее в свете многих лун блеском черни и костей переливался весь мир.  * ЧАСТЬ ВТОРАЯ. Акард *  Глава седьмая 1 В коротком жизненном опыте Марики не было ничего, с чем можно было бы это сравнить. Никогда не было такого полного, безысходного ощущения собственной ничтожности, такого холода, такой униженности. А ведь всего прошло несколько часов первой ночи пути. Теперь ей было понятно, как приходится - приходилось, напомнила она себе с горечью - Каблину, когда он старался угнаться за Замберлином и его приятелями. Свежий мокрый снег засасывал на каждом шаге, как зыбучий песок, хотя Марика шла предпоследней в цепочке - только Барлог защищала ее спину. Мешок немедленно стал гнуть вниз словно камень, готовый утянуть ее на дно этой белой шкуры земли и никогда не дать в