Сестры Акарда боялись, что так оно и есть и что провокации будут случаться чаще. Насколько могла судить Марика, это была междоусобица стай в гигантском масштабе. Она никогда видела войны стай - только слышала о ней. В Верхнем Понате это означало отдельные стычки, нападение на охотниц другой стаи и быстрый пик конфронтации, который все расставлял по местам. Часто бой был ритуальным и состоял в подсчете ударов, либо большой бой велся до первой смерти. Но это - если под враждой не лежала кровь. Кровная месть - дело другое. Ее вели до тех пор, пока одна из сторон не бежала или не могла уже похвастаться выжившими. Правда, кровная месть была исключительно редкой. Только немногие из Мудрых Дегнанов могли вспомнить время, когда последний раз бушевала кровная вражда в Верхнем Понате. Чем громче выл северный ветер, чем сильнее жалил мороз, тем чаще можно было видеть Марику на ее месте на стене; она шептала о тьме и холоде, что свили гнездо в ее разуме. Временами ей казалось, что она и в самом деле наполовину хотя бы такова, как обвиняет Горри, - так яростна была ее ненависть. Потому так и вышло, что она первой заметила гонцов из Критцы, у которых на хвосте висели охотницы кочевников. Марика увидела, как барахтаются в рыхлом снегу мужчины, узнала их одежду и поняла, что они вот-вот рухнут от усталости. Она ощутила торжество в мыслях идущих за ними дикарей, взбирающихся от реки по склону. Углубившись в себя, сквозь знакомую отдушину, Марика смогла достать дальше, чем получалось прежде, и вырвала сердца у диких охотниц, огласив их воплем склоны Хайнлина. Потом она коснулась гонцов и вывела их туда, где они могли подняться на стену по сугробам. Марика заскользила по стене к ним навстречу, не понимая, откуда она знает, кто они и почему так важен их приход, но зная это наверное. Она проведет их внутрь. Мужчины внутри крепости - это было неслыханно. Старших силт такое святотатство выведет из себя. Но Марика была уверена, что поступает правильно, переведя этих метов через стену. Вокруг них клубилась испарина, ее тут же рвал и уносил ветер. Они глубоко и мучительно дышали обмороженными легкими. Марика знала, что дорога их была долгой и трудной, и смерть щелкала зубами у них за спиной. Она не успела подойти, как один свалился в снежную пыль. - Приветствую вас в Акарде, торговцы. Верю, что вы принесли сообщение крайней важности. Они взглянули на нее с почтением и страхом - как и большинство посторонних, но еще с большим страхом и большим почтением потому, что она была молода, и потому, что вокруг нее еще не развеялся мрак смерти. - Да, - ответил самый высокий. - Вести из Критцы... Это ты. Которую зовут Марика... Теперь и она его узнала. Мужчина, сидевший рядом с Хроненом тогда, летом, когда они столкнулись глаза в глаза. Теперь в нем не было той несокрушимой самоуверенности и спокойствия. И злость, и вызов его покинули. И дрожал он не только от ветра. - Это я, - ответила Марика, и голос ее холодом не уступал ветру. - Надеюсь, я не зря потратила силы, защитив вас от дикарей. - Не зря. Мы думаем, что сестричеству очень будет интересно то, что мы расскажем. Он быстро восстанавливался. Уже начал приходить в себя. - Идите со мной. Держитесь поближе. Не разбредайтесь. Вы знаете, что для вас делается исключение. И только я могу защитить вас после того, как вы войдете внутрь. Она провела их вниз, внутрь, в большой зал, где так часто встречала лицом к лицу худшее, что придумывала для нее Горри, и где всегда проходили все собрания монастыря. - Вы будете ждать здесь, в границах этого символа. - Она показала на пол. - Выйдете за них - умрете. Марика пошла искать Горри. Логика подсказывала, что Горри - не та, кому нужно бы сказать. Ей очень не хватало здравого смысла. Но традиция и обычай, ставшие неписаным законом, требовали прежде всего обратиться к своей наставнице. А дальше Горри сама должна решить, требует ли ситуация вмешательства старшей жрицы Кеник. Но может быть, судьба благоволила Марике. Когда она вошла, Горри была не одна. У нее в комнате сидели три сестры, и одной из них была Хлес Гибани - а она была выше Горри по иерархии. - Госпожа, - произнесла Марика, нетерпеливо проделав все нужные церемонии почтения, - я только что сошла со стены, где видела, как банда дикарей гонится через реку за тремя торговцами. Считая маловероятным, чтобы торговцы вышли из своей крепости в такую погоду и пришли к Акарду, если бы не желали сообщить сведения чрезвычайной важности, я помогла им избавиться от погони и разрешила взобраться по сугробу на верх стены. В результате выяснения я обнаружила, что они несут послание, адресованное их старшим монастырю Акард. - И что это за послание, щена? - спросила Горри. Тон ее был настолько вежлив, насколько она считала это необходимым при свидетелях. Последнее время она соблюдала вежливость, лишь когда этого требовали обстоятельства. Она стала еще больше напоминать Пошит. - Я не выяснила, госпожа. Природа ситуации заставила предположить, что это выше моей компетенции. Я решила, что должна обратиться к сестрам старше меня. Поэтому я провела их в главный зал, чтобы они могли чуть отогреться от холода. Там я велела им ждать. Они предположили, что их старший хотел бы, чтобы его послание было оглашено перед собранием монастыря. По всей видимости, они несут дурные вести. Горри вскипела до потери разума. В крепость впустили чужих! Впустили м_у_ж_ч_и_н_! Однако ее сестры, следуя примеру Гибани, проявили больше гибкости. Утихомирив Горри, они стали придирчиво допрашивать Марику. - Мне нечего больше сообщить, сестры, - отвечала она, - разве только вас интересуют мои ощущения тогда, на верху стены, и вытекающие из них соображения, вызвавшие доверие к этим торговцам. Гибани встала и оперлась на костыли: - Я скоро вернусь. С твоими ощущениями я согласна, Марика. Что-то заваривается. Я поговорю со старшей жрицей. И она вышла. Пока Горри кидала на Марику кинжальные взгляды, обещавшие еще большие осложнения ее жизни, две остальные силты продолжали ее расспрашивать. Но это было уже, просто чтобы убить время. Все теперь в лапах старшей жрицы Кеник. Они понимали то, что уже поняла Марика. То, что Горри понимать не желала. Когда-то, несколько лет назад, Гибани сказала Марике на ее вопрос относительно Горри: - Среди нас есть те, кто предпочитает жить мифом, а не фактом. Теперь Марика увидела это воочию. Торговцы любили силт даже меньше, чем прочие меты. Насчет роли мужчин у силт были такие представления, по сравнению с которыми взгляды женщин стойбища казались верхом либерализма. Если бы сообщение, принесенное торговцами, не было концом света, они бы ни за что не пришли. А в эти дни конец света - это кочевники. Живущая мифами первая озвучила то, что подумали остальные: - Этот проклятый гнойник Критца побежден. И они хотят, чтобы мы их приняли. Нет, говорю я! Нет и нет! Пусть уходят в глушь. Пусть идут в котел к дикарям. Их проклятое отродье вооружило граукенов! Граукен. Марика вздрогнула, услышав это слово из уст силты. - Мне не верится, чтобы они принесли вести о падении Критцы, госпожа. Они не выглядят обездоленными. Они просто усталы и встревожены. Она произнесла это, стараясь говорить без нажима. Последнее время Марика старалась вести себя с Горри очень осторожно. И пыталась установить хорошие отношения с другими сестрами. Вернулась Гибани. - Мы должны пойти в зал. Всем предлагается выслушать, что хотят сказать эти меты. Пока они не скажут, ничего не будет решено. 2 Предводителя торговцев, в присутствии которого Марике было так неуютно, звали Багнель. Кое-кому из сестер он был знаком. Ему и раньше случалось представлять свою крепость, хотя Марика ни разу его не видела, кроме как на той дальней поляне. Еще один урок: обращай внимание на все, что творится вокруг тебя. Никогда не знаешь, что может потом пригодиться. За опыт в общении с силтами Багнель и был назначен предводителем своего отряда. Объяснив это, Багнель сказал: - Нас вышло из Критцы семеро. Шестеро самых сильных и умелых бойцов и я. Кочевники немедленно взяли наш след, хотя мы, следуя вашему примеру, шли по ночам. Четверо из нас остались на пути, упав от усталости, и достались дикарям. Мы не могли остановиться им помочь. Горри буркнула что-то язвительное насчет мужчин, но на это обратили внимание лишь немногие сестры. Умница Багнель своим вступлением возложил на Акард долг. Подразумевалось, что принесенные им вести стоили жизни четырем его братьям. - Продолжай, - велела ему старшая. - Горри, держи себя в лапах. Марика стояла за спиной своей наставницы, как это ей полагалось, и была озадачена, услыхав чью-то реплику: - Старуха Горри из ума выживает. Это был намек, что Горри вскоре никто не будет принимать всерьез. Хотя Марика лелеяла свою собственную черную ненависть, вдруг мелькнуло сочувствие к старой мете. - Дорога заняла два дня... - Это к делу не относится, - перебила старшая. - Если твои вести того стоят, мы будем у вас в долгу. Здесь мы собрались не торговать. Говори прямо. - Хорошо. Четыре дня назад кочевники снова напали на Критцу. Мы их прогнали, как было и раньше, но в этот раз - едва-едва. У них появилось много современного оружия, оно нанесло нам существенные потери. Тактика у них тоже стала тоньше. Будь их больше, крепость бы пала. Старшая нетерпеливо поерзала, но дала Багнелю говорить, как он хочет. Силты обменивались встревоженными взглядами и быстрыми репликами шепотом. У Марики шерсть на спине зашевелилась, хотя она и не поняла, что было сказано. Во время своей речи Багнель несколько раз остановил взгляд на ней. От этого ей тоже не становилось уютней. - Мы взяли пленных, - продолжал Багнель. - Среди них - достаточно высокопоставленных охотниц. Их допрос принес несколько интересных открытий. Самое важное, с точки зрения этого сестричества, было открытие плана нападения на Акард. Тут уж по собранию прошел гул и заметное веселое оживление. Нападение на Акард? Кочевники? Это шутка. Их положат, как стадо на бойне. - Одна из наших пленниц участвовала в составлении плана. Все известные ей детали мы от нее узнали. - Багнель вытащил из-под шубы толстый сверток из шкур. Открыв его, вынул пакет бумаг. - Хозяин приказал передать вам копию ее показаний. - Он протянул пакет старшей жрице. - Видимо, вы более серьезно отнеслись к этому, чем следовало бы, - заметила старшая чуть свысока. - Нам здесь не грозит опасность от дикарей, приходи они поодиночке или всеми ордами Севера. - Это не так, старшая. Именно поэтому мы рискнули семью бойцами, которые нужны в Критце позарез. Кочевники не только завладели современным оружием, они еще и уверены, что смогут нейтрализовать почти всю вашу силу. У них есть и силты, и верлены, и они будут участвовать в нападении. Так сообщила наша пленница, а к этому времени она уже не могла сочинять. Глаза Багнеля остановились на Марике. К своему замешательству она обнаружила, что не может выдержать его взгляд. По реакции окружавших силт Марика поняла, что то, о чем говорит Багнель, возможно. Сестры сильно обеспокоились. Часто повторялось название "Серк", почти всегда с нелестными эпитетами. Старшая жрица Кеник трижды ударила в пол посохом - знаком своей власти. Зал заполнила мертвая тишина. - У меня здесь будет порядок, - прозвучали слова старшей. - По-ря-док! Мы что, деревенщина из стойбищ? Она стала изучать переданные торговцем бумаги. По мере чтения все сильнее обнажались ее зубы. В глазах задымился черный гнев. Жрица подняла глаза. - Ты прав, торговец. То, что они хотят сделать, - отвратительно. Но возможно - если бы они застали нас врасплох. Ты принес нам великое благо. И мы у вас в великом долгу. Сестричество Рейгг своих долгов не забывает. Багнель ответил жестом благодарности и повиновения - скорее дипломатическим, чем искренним, как решила Марика. И сказал: - Если таковы истинные чувства старшей жрицы Акарда, хозяин Критцы желал бы обратиться с маленькой просьбой. - Говори. - Есть точно такой же план захвата Критцы. И он сработает, пусть даже будет нам известен. Если только... - Ага. Вы принесли нам эти темные вести не только из любви. В голосе старшей жрицы послышалось острие тончайшего сарказма. Гонца это не задело. - Хозяин считает, что вы могли бы счесть желательным в интересах сестричества поддержать хотя бы еще одну цитадель цивилизации здесь, в Понате. - Может быть, да. Может быть, нет. К делу, торговец. - Как прикажете, старшая. - Взгляд Багнеля снова метнулся к Марике. - Хозяин просил бы, чтобы две или три сестры, предпочтительно специалистки по темной стороне, были направлены в Критцу, чтобы помочь отбить ожидаемое нападение. Хозяин надеется, что кочевники, потерпев два подряд крупных поражения у обеих крепостей, не будут нас больше беспокоить. Хотя бы этой зимой. Смогут прокормиться собственными убитыми. Марику передернуло. Но доказательства, виденные ею летом в захваченных стойбищах, были неопровержимы. Кочевники пустили к себе граукена и покорились ему. Чем бы ни было то, что разрушило старую систему стай и согнало кочевников в орду, оно изменило не только это. - Твой хозяин мыслит здраво. Для мужчины. Может быть, он и прав. Если допустить, что в этих бумагах сказано все. В примечании старшей мелькнул намек на вопрос. - Я участвовал в допросе, старшая. Я желаю добровольно подвергнуться допросу правды у силт, дабы свидетельствовать их подлинность и полноту. Это произвело на Марику впечатление. Выдерживать допрос правды - врагу не пожелаешь. - Пошлите Марику, - вдруг бухнула Горри. - Она это умеет в совершенстве. И никто не пожалеет, если она не вернется. - Тебя бы послать, - буркнул себе под нос кто-то из сестер. - О тебе точно никто не пожалеет. Горри услышала. Она обвела взглядом собрание, лицо ее окаменело. Старшая метнула на Горри недовольный взгляд за непрошеное предложение, но потом задумалась. У Марики сердце бухнуло и провалилось. - В том, что ты говоришь, есть правда, Горри, - сказала старшая. - Хоть тобою движут низкие мотивы. Так насмехается Всесущий над ничтожностью наших сердец, заставляя говорить истину под личиной лжи. Хорошо, торговец. Ты получишь сестер. Мы пошлем трех - из числа самых молодых и сильных, хотя не обязательно самых искусных, - поскольку им предстоит путешествие очень суровое. Ты вряд ли захочешь потерять их по пути. Каменное лицо Багнеля не изменилось. - Итак? Твой ответ? - Благодарю вас, старшая. Старшая хлопнула в ладоши: - Строглей! Названная сестра отворила дверь и позвала. Тут же появилась пара старших рабочих. Старшая приказала: - Отведите этих мужчин в кельи, где они проведут ночь. Дайте им лучшую еду, которая у нас есть. Торговец, вы не покинете свои кельи ни при каких обстоятельствах. Это ясно? - Да, старшая. Движением лапы Кеник приказала рабочим увести торговцев. - Есть ли добровольцы? Нет? Никто не хочет увидеть изнутри таинственную крепость Критцу? Марика? Даже ты? Нет. Даже Марика. Она не хотела идти добровольцем. И никто другой не хотел. 3 Марика не хотела идти добровольцем. Но пошла все равно. Со старшей жрицей не спорят. Почти все время они шли в свете Клыка по снегу, под которым на глубине многих ярдов, холоднее, чем сердце верлена, текли воды Хайнлина. Кое-где снег был хорошо утоптан, поскольку кочевники тоже использовали русло как магистраль, хотя передвигались только днем. Брайдик говорила, что сейчас основная масса кочевников ушла к югу от Акарда, сгоняя живших там метов. Она еще говорила, что поток выговоров и невыполнимых инструкций из Макше не ослабевает. И все без толку. Единственный способ для них заставить выполнять свои приказы - прибыть на Север самим. К чему старшая жрица Кеник и хотела их вынудить. Марика была несчастна и напугана. Молчание ночи было молчанием смерти. Холод ее - холод могилы. Хоть сверху и светил Клык, каньон Хайнлина казался огромной пещерой, и пещера эта вызвала давний страх пещеры Махен. Что-то злобное было в этой ночи. - Только потому меня послали, что хотят избавиться, - сказала Марика Грауэл и Барлог. Обе ее одностайницы вызвались с ними, услышав о вызове охотниц-добровольцев и узнав, что Марике велено идти. Марика подумала: а смогли бы силты их удержать, если бы захотели? - Может быть, - ответила Барлог. - А может быть, если будет позволено перед сестрой говорить прямо, ты приписываешь мотивы виновного меньшинства невинному большинству. Грауэл тоже с ней согласилась: - Ты молода и самая непопулярная среди силт. С этим никто не поспорит. Но это дело твоих лап, Марика. Хотя ты и старалась. Да, ты старалась. Стой! Послушай и подумай. Если беспристрастно рассмотреть теперешние обстоятельства, ты должна будешь признать, что никто в Акарде не подходит для этой работы лучше - оставив в стороне все прочее. Ты узнала самые темные пути силт. Смертные пути. Ты молода и сильна. И ты лучше всех выдерживаешь холод. - Если будет позволено перед сестрой говорить прямо, - снова повторила Барлог, - ты скулишь, как обиженный щенок. Перекладываешь вину на других и отказываешься от ответственности. Я вспоминаю тебя в избе матери - там ты такой не была. Ты была медлительна, спала наяву и была чумой для всех, но ты была хозяйкой своих действий. Ты изменилась к худшему, Марика. И не очень приятно наблюдать это в той, кто обещал так много. Марика была так поражена этим смелым укором, что просто промолчала. На ходу, стараясь не отстать от заданного торговцами темпа, она все обдумывала слова охотниц. И в моменты, когда хотела быть честной с собой, признавала, что истину, лежащую в основе этих обвинений, не спрятать. Она стала себя жалеть - по-силтски. Она стала считать, что есть вещи, полагающиеся ей сами по себе, не заработанные, - как силты считают, что весь мир им должен. Она попала в одну из ловушек Горри. А ведь было время, когда она дала себе обет, что не впадет в то умонастроение, которое так противно было в ее наставнице. Время, когда она верила, что, воспитанная в стойбище, она не подцепит эту заразу. А теперь стала подражать Горри. Через много миль, много передумав, Марика спросила: - Что ты имела в виду, Барлог, когда сказала: "Обещала так много"? Барлог покосилась в ее сторону: - Тебе никогда не надоедает слушать, что ты - особенная? Марика чуть не взорвалась, но тут на ее плечо легла лапа Грауэл и больно стиснула: - Спокойнее, щена. - По крепости ходят слухи, Марика, - сказала Барлог. - И часто говорилось, что ты обещаешь подняться высоко. И тебе это тоже много раз говорили. Теперь говорят, что ты пойдешь выше, чем кто-нибудь мог подозревать, если тебя хорошо выучат в монастыре в Макше. - Если? - Они твердо намерены послать тебя этим летом. Это факт. Старшая спрашивала, не пожелаем ли мы с Грауэл тебя сопровождать. Такая возможность не приходила Марике в голову. Она всегда думала о Макше с ужасом, уверенная, что будет там совсем среди чужих. Еще через сто ярдов Грауэл сказала: - Она не сплошь ледяная вода и каменное сердце, эта Кеник. Она знала, что мы все равно пойдем, пусть сотни миль пешком по Хайнлину. Быть может, она свою стаю вспомнила. Говорят, что она пришла, как ты - наполовину взрослая, из какой-то стаи Верхнего Поната, а Брайдик забрали с ней в наказание ее матери - за то, что скрыла Кеник от силт. Их стойбище было среди разрушенных во вторую зиму. Тогда об этом много говорили. - Вот как? Марика шагала наедине со своими мыслями и лунным светом. Сейчас на небе было три луны. Каждое дерево на берегу отбрасывало трехпалую тень. Она ощутила, что в этой ночи что-то слегка не так. Сначала на самом пороге восприятия - как раздражающий, но далекий звук, которого почти не замечаешь. Но не замечать нельзя. Чем дальше она шла, тем сильнее оно становилось. И наконец Марика сказала: - Грауэл, пойди скажи Багнелю, пусть остановится. Мы можем на что-то напороться. Мне нужно время, чтобы заглянуть вперед, не отвлекаясь на ходьбу. Когда Грауэл вернулась и привела с собой Багнеля, Марика уже знала, что это. - Ты чуешь беду впереди, сестра? - спросил торговец. В поле, на ходу, Марика чувствовала себя с ним проще. Даже почти приятно было его присутствие. - Там, впереди, дозор кочевников. За излучиной, выше по склону. Я ощущаю их тепло. - Ты уверена? - На прямую видимость я не выходила, если ты об этом спрашиваешь. Но вот здесь, - Марика стукнула себя в грудь, - я уверена. - Мне этого достаточно. Бекхет! - Он махнул рукой. Торговец, которого он назвал Бекхет, был тем, кого Багнель называл "наш тактик" - термин, очевидно, из культового языка торговцев. Он подошел. - Часовые кочевников за следующим поворотом. Снимем их или пройдем незаметно? - Зависит от обстоятельств. С ними есть силты или верлены? - Вопрос был адресован Марике. - Наша тактика зависит от того, какой образ действий даст нам возможность как можно дольше скрываться от орды. Марика пожала плечами: - Чтобы ответить, мне надо войти во тьму. Багнель и Бекхет кивнули одновременно, словно говоря: "Давай". Она скользнула в отдушину, нашла призрака, проехала на нем по склонам, скользнув к кочевникам с дальней стороны. Действовала она осторожно. Ее тревожила возможность столкнуться с дикой силтой или с верленом. Спали они, эти наблюдатели дикарей. Но их в снежном убежище было около дюжины, и был с ними мет, сильно отдававший при контакте верленом. И он был настороже. Что-то, какая-то возможность опасности в темноте пробудила его. Марика не стала возвращаться и советоваться. Она ударила, опасаясь, что верлен обнаружит ее раньше, чем она вернется, поговорит и придет снова. Был он силен, но не обучен. Борьба длилась мгновения. Потом она заставила призрака ринуться вниз, где он мог вступить в контакт с физическим миром, подкопала убежище и обрушила тонны снега на кочевников, которые не успели понять, что на них напали. Вернувшись в собственную плоть, Марика доложила о сделанном. - Отлично задумано, - одобрил Багнель. - Когда их найдут, решат, что это была прискорбная случайность. С этого момента Марика ни разу не замечталась на ходу. Все свое внимание она бросила на помощь сестрам в поисках дозорных кочевников. Торговцы настаивали, чтобы несколько последних миль пройти по горе. Они были убеждены, что, если идти по руслу дальше, встретятся крупные силы кочевников. И не хотели терять преимущество внезапности появления у них силт, бросив их в бой ради выживания немногих. Последний подъем на склон они прошли при свете солнца между огромными скрытыми снегом деревьями - гораздо большими, чем видела Марика в своих странствиях. Забавно, что жизнь принимает такие непривычные формы совсем рядом с домом ее предков - хотя она тут же подумала, что сама она с Грауэл и Барлог повидала свет куда больше любого из Дегнанов с тех пор, как стая пришла на Север почти в незапамятные времена. Еще не дойдя до гребня, они учуяли дым. Кто-то из охотниц решил, что это огни очагов Критцы, но торговцев охватило испуганное возбуждение, никак не похожее на предвкушение родного дома. Они бежали, будто навстречу кошмарным вестям. И вести были кошмарными. С высоты открылся вид на крепость, которая была когда-то оплотом торговцев. Одну стену чем-то проломили. Руины еще дымились, хотя огня не было видно. Сугробы вокруг крепости были усыпаны телами. Марика не сразу поняла, что это такое - издалека они казались игрушечными. Багнель присел на корточки, разглядывая катастрофу. И долго ничего не говорил. Потом тускло и монотонно прозвучали его слова: - По крайней мере они дорого заплатили. И кое-кто из наших спасся. Марика, сама не понимая почему, почесала его за ушами, как успокаивают заплаканного щенка. Шапку он снял, прислушиваясь к звукам снизу. И теперь удивленно на нее глянул, так что Марика почувствовала необходимость объясниться. - Я видела, как такое случилось с моим стойбищем четыре года назад. И тогда помощь тоже пришла слишком поздно. - Но пришла. - Да. Как и здесь. С какой-то странной точки зрения можно сказать, что я уплатила долг. - Невеликая в этом победа. И страшная цена, которую заплатили мы за участие силт. - Он надвинул шапку, встал. Железный его взгляд ни на секунду не оторвался от дымящихся развалин. - Женщины, вы останетесь здесь. Мы с братьями посмотрим то, что нужно посмотреть. - Он направился вниз по склону. Через десять шагов обернулся и посмотрел на Марику: - Если с нами что-нибудь случится, бегите в Акард. На нас не тратьте ни секунды - спасайтесь сами. Скоро наступит ваш черед. Вернуться в Акард? А как? Они вышли на юг с трехдневным запасом еды - никто ведь не думал, что Критца окажется разрушенной. Они рассчитывали найти в конце пути пищу и кров, а не бежать сразу в Акард. Не важно. Она выживет. Уже раз она выжила на дороге в Акард, совсем еще щеной. Выживет и сейчас. Марика закрыла глаза и погрузилась в мир, который так хорошо знала, где она была уже больше дома, чем в реальном мире. Нырнула сквозь отдушину в орду призраков - алых, индиговых, аквамариновых. Сцена резни в Критце переливалась красками, как сумасшедший сон одурманенного. Зачем их здесь столько? Души погибших метов? Она думала, что нет, только не знала, кем они еще могут быть. Не важно. Силты не размышляют о природе своей силы. Они находят призраков и используют их. Марика поймала одного посильнее. И погнала его вниз, держась в нескольких ярдах позади Багнеля. На мертвых кочевников он не обращал внимания. Марика тоже их не очень рассматривала, но не могла не заметить, что все они вспороты и разорваны, как те, которые попали в засаду торговцев прошлым летом. Только у немногих - и те лежали внутри обрушенной стены - были колотые или резаные раны. И ни одного трупа с торчащей стрелой. Странно. Еще более странной была крепость, очень напоминавшая центр связи Брайдик. Хотя Марика была уверена, что большинство виденного ею здесь не имеет отношения к посылке или приему сообщений. Странные предметы. Хотела бы она спуститься во плоти и пощупать их лапами. На душевные муки Багнеля и его друзей было невыносимо смотреть. Марика вернулась в тело. И ждала вместе с остальными, так неподвижно опершись на копье, будто дыхание зимы смогло в конце концов ее заморозить. Несколько часов дрожали на гребне охотницы и силты, пока Багнель рыскал по руинам крепости. Потом он и его спутники вернулись. Они шли медленно, волоча тяжелые узлы. Поднялись на гребень. Багнель перевел дыхание и сказал: - Здесь уже никому из нас нечего делать. Вернемся и сделаем, что можем, для Акарда. - Голос его был холоден как снежный склон, на котором он стоял, и остер как нож. - Здесь дальше по гребню в нескольких милях есть пещерка. Если она не занята, можно будет отдохнуть перед обратной дорогой. Он повел группу и не говорил больше ни слова, пока Марика не спросила его, что он нашел среди руин. - Хуже, чем можно себе вообразить. Но кто-то прорвался на машинах. Думаю, щенки. Если только дикари не уволокли их к себе на кухню. Мало что осталось, хотя дверь в арсенал им сломать не удалось. Мы взяли оружие и боеприпасы, которые смогли унести. Остальное... скоро увидишь сама. Марика посмотрела на него, не понимая. Он задумался и потому употреблял слова, которых она не знала. - Они ободрали крепость, как стервятники труп. До костей. Камень на камне остался, но Критцы больше нет. Тысячу лет она простояла, а теперь осталась только память. У Марики вырывались вопросы, но она их не задала. Этих метов нужно оставить наедине с их горем. Пройдя милю, Багнель остановился. Он и его братья повернулись лицом туда, откуда пришли. Марика смотрела на них с любопытством. Они будто чего-то ждали... Над недавно покинутым гребнем поднялось исполинское облако окрашенного огнем дыма и покатилось, клубясь, высоко в небо. Раздался глухой рокочущий гром. Багнель вздрогнул всем телом, плечи его опали. Без единого слова он повернулся и повел группу дальше. Глава тринадцатая 1 - Слава Всесущему, - с чувством сказала Грауэл, когда они вышли из-за последнего поворота и увидели нависавшую над руслом серо-серебристую громаду Акарда в миле впереди. - Слава Всесущему! Они не разрушили Акард. Эта растущая и редко произносимая вслух тревога преследовала их всю дорогу на Север. Им мерещилось, что за последним поворотом их встретит крепость с проломленными стенами, как зверь со вспоротым брюхом, и они останутся один на один с издевающимся оскалом голода, который уже начал терзать их животы. Боялись даже силты, хотя разумом знали: если что, они ощутили бы дальнее прикосновение сестер. Но крепость стояла, все такая же неприступная. И холод с Севера уже не был так зол. Марика оскалила зубы и высказала ветру, что она о нем думает. - Вот здесь они нас подстерегли, - сказал Багнель. - Одна группа за нами гналась, а другая ждала, затаившись вон в той рощице. - Но не в этот раз, - ответила Марика. Она глядела сквозь серо-синюю завесу падающего снежка, стараясь обнаружить присутствие кочевников. Остальные силты тоже пытались его нащупать. Охотницы застыли, щелкая зубами и держа оружие наготове. Но нигде никого не было. Меты ощущались только в крепости, нависшей на своем утесе. - Пошли. Она двинулась дальше. Следа не было. Снег падал обильно, и ветер дул непрерывно - их след на юг замело. Когда они подошли ближе и можно было рассмотреть получше, Марика заметила, что в крепости кое-что изменилось. Под утесом лежал длинный выброс рыхлого снега, как после лавины. Пока они шли и смотрели, то и дело наверху появлялись меты и разгружали на этот выброс тачки со снегом. Рабочие этим занимались всю зиму, очищая крыши и внутренние дворики, но никогда выброс снега не был так велик. Он неимоверно вырос всего за пять дней. Любопытно. Рабочие тоже их увидели. Почти тут же Марика ощутила контакт. Как и другие силты. Сестры ждали их прибытия, предчувствуя плохие вести. Иначе зачем бы они вернулись так рано? Когда они начали подъем от реки, Марика ощутила где-то вдалеке чужое присутствие. Другие силты тоже заметили его. - По нашему следу идут, - заметила одна из них. - Не страшно, - ответила другая. - Они далеко, а мы под защитой наших сестер. Но Марика все равно нервничала. Поднимаясь, она оглядывала русло и вскоре засекла кочевников. Их было десятка два, и шли они быстро. След для них был ясен, Но угрозы они не представляли. Дойдя до точки, где группа начала подъем, они повернули назад. Сестры - и многие другие - ждали в главном зале, Было много мужчин, что поразило Марику. Она спросила у Брайдик: - Что случилось? Что это значит? Мужчины - в крепости? - Моя сестра по крови решила взять всех внутрь крепостных стен. С момента вашего ухода кочевники рыщут под стенами непрерывно. И их все больше. Наружу выходят только рабочие, и с оружием. Марика заметила, что рабочие поднимают лебедкой снег на крепостную стену и тачками сваливают на видимый с реки выброс. - Они сильно обнаглели, - доложила Брайдик. - Моя сестра по крови опасается, что не без серьезной причины. Нам, может быть, даже мужчины понадобятся. Старшая жрица Кеник потребовала группу Марики к отчету. Говорил Багнель, и говорил просто. - Все погибли, - сказал он. - Каждый житель Критцы, и братья, и те, кому мы дали убежище. Кроме тех немногих, кто ушел на кораблях. Стену подорвали взрывчаткой. Кочевникам досталось кое-какое оружие и все остальное. В арсенал они проникнуть не сумели. Покидая развалины, мы его взорвали. Хотя я и осознаю, что вы не последуете моему совету, я все же его дам: следует попросить ваше начальство эвакуировать Акард. Ставки выросли, игра обострилась. Это - последний оплот. Они придут скоро, придут с огромной силой, и Акарду настанет конец. Марика была и заинтригована, и напугана. Заинтригована - потому что не понимала, что говорит Багнель, напугана - потому что старшая жрица Кеник приняла совет всерьез. Подумав, Кеник объявила: - Об этом обо всем необходимо доложить. Контакт с Макше у нас постоянный. У меня есть некоторые надежды, но я не думаю, чтобы они нас отсюда забрали. Похоже на то, что община Серк помогает кочевникам выдавить Рейгг из Поната. Думаю, будет принято решение стоять твердо даже перед лицом верной катастрофы. Поддержать лицо сестричества Рейгг и его права на эту землю. Торговец пожал плечами. Его миссия была выполнена, и мир, казалось, стал безразличен ему. Дом его погиб. Народ его мертв. Зачем ему жить? Эти чувства Марика понимала слишком хорошо. А замечания насчет сестричества Серк и эвакуации ее встревожили. Она ничего решительно не понимала. Кажется, эти пробелы в ее образовании были оставлены нарочно. Она знала, что соперничество сестричеств может стать кровавым, и уже столетия лежала кровь между сестричествами Рейгг и Серк. Но она не представляла себе, что оно может дойти до такой крайности, как натравливание кочевников одним сестричеством на другое. Собрание ничего не решило, но напугало всех. Только несколько старых силт вроде Горри отказывались верить, что опасность реальна. Горри пребывала в убеждении; что любой набег только усыплет окрестные снега трупами кочевников, а в крепости и пылинка не шелохнется. Марика считала, что Горри слишком самоуверенна. Правда, Горри не видела Критцы... Хотя старуху не убедило бы и это. Она достигла той поры жизни, когда верила лишь в то, во что хотелось верить. 2 На следующее утро Марика зашла к Брайдик в центр связи. Даже сейчас она слегка дезориентировалась, когда проходила возле дерева и тарелки наверху, но этот дискомфорт был несравним с тем, что испытывали большинство силт Акарда. Брайдик верила, что со временем Марика преодолеет это полностью. Несколько экранов связи Брайдик установила на непрерывную связь. Каждый показывал другую далекую мету за работой в очень похожих комнатах. - Это мы видим Макше, Брайдик? - спросила Марика. - Вот на этом и на этом. Ты знаешь, что они не собираются нас эвакуировать? Но будут внимательно следить, что здесь происходит. По-моему, они надеются, что кочевники нападут. - А зачем им это? - Может быть, так они уверятся, что за всем этим стоит Серк. Против силт кочевникам не пробиться без помощи силт. Хотя само по себе это не будет доказательством. Вот если мы возьмем пленных и допрос это подтвердит, политика Рейгг по отношению к Серк станет жестче. Пока что было так: ты знаешь, что случилось и кто в этом виноват, но для суда доказательств нет. Нет абсолютных улик злонамеренности. - Брайдик пожала плечами. - Это как? - Я вот подумала о Верховной жрице Градвол. Это суровая, ядовитая и крутая старая сука. С виду осторожна, но в душе азартна. Она, как и все мы, знает, что Рейгг слабее Серк. В прямой борьбе у нас шансов нет. Вот и хочет придумать что-то наглое - или странное. Весь этот разговор насчет Серк и чего-там-еще Марика не поняла. Она знала, что между сестричествами Рейгг и Серк нет дружбы и что в основе лежит кровь. Но все остальное было из тех сведений, что от нее так долго до сих пор скрывали. А теперь все эти меты заговорили так, будто она знает не меньше их. Но такой наивной, как притворялась, она тоже больше не была. - А например? Брайдик открывалась охотнее, чем силты, но были вещи, которых она тоже не обсуждала. Теперь, в волнении, она, быть может, поддастся на хитрый вопрос. Своей работе Брайдик обучалась в монастыре в Телле-Рее - одном из великих южных городов. Случалось ей видеть Верховных жриц Рейгг и почти всех прочих общин. И была она техником на очень высоком посту, пока промах ее сестры не отправил обеих в изгнание на землю, где они родились. Марика часто интересовалась, что же привело их в немилость, но вслух никогда не спрашивала. О том времени и этом событии Брайдик молчала глухо. - Приходит на ум внезапное прямое нападение на монастырь Рухаак. Попытка убрать руководство общины Серк. Или еще более страшное. Может быть, темная война. Кто знает? Не вечно же будет Бестрей непобедимой. - Бестрей? А кто это? Или что это? - Кто. Бестрей - Повелительница корабля. Лучшая из всех. И она сражается за Серк и трижды победила в темной войне. - А темная война - это что? - Ничего такого, о чем тебе следует знать, щена. Дальние меты, далекие дела. А мы - в Акарде. И хорошо бы нам ломать головы над нашим собственным положением. - Брайдик скользнула взглядом по забитому цифрами экрану. - Тебе пора идти, щена. У меня тут работа. Сильно все обледенело, несмотря на подогрев. Брайдик послала вызов техникам на электростанции. Ожидая ответа, она что-то бормотала себе под нос про такое-растакое-разэтакое оборудование, которое присылают на дальние посты. Явно Брайдик была не в настроении общаться. Марика решила, что незачем нажимать, когда все равно не дадут. И сменила центр связи на свое любимое место на стене. Ветер дул с обычной злобностью. Непрерывный, хотя и легкий снежок сыпался с неба, сузив мир до радиуса в одну милю. Бесцветный это был мир. Белизна. Серые тени. Чернота отдельных деревьев, неясными формами выныривавших из белизны. Хоть бы солнышко мелькнуло, подумала Марика. Уже месяцы его не было. Странное солнце, за те несколько лет, что она здесь, сменившее свой цвет, медленно приобретая все более глубокий оранжевый оттенок. Когда-то давно Брайдик поразила ее, рассказав, откуда такие зимы. Она говорила, что солнце и его выводок щенков-планет вошли в ту часть вечной ночи, где очень густая пыль. И эта пыль поглощает часть энергии солнца. От этого ускорился цикл охлаждения планет, длящийся уже столетия. И мир станет еще куда холоднее, пока это пройдет. А будет это уже не при жизни Марики. Она поежилась. Куда хуже, пока начнет становиться лучше. Внизу рабочие продолжали бесконечную работу по уборке снега со стены. Неустанный северный ветер наметал сугробы чуть ли не быстрее, чем они убирали их. Дальше от реки другие рабочие ладили похожие на плуг снегозащитные заборы, которые должны были отвести наметающий сугробы ветер в долину Восточного Хайнлина, подальше и от стены, и от электростанции на Хасгене. Там Марика заметила Грауэл, охранявшую рабочих. Марика подняла лапу и помахала ей. Грауэл не заметила. Она не тратила внимания на крепость. Отряды кочевников дважды за прошлую ночь подходили на расстояние контакта силт. Один отряд был большой. По их передвижениям выходило, что они маневрируют по плану, который добыл Багнель у пленницы в Критце. С работницами было несколько силт, своей мощью усиливавших охрану. Марика удивилась, увидев среди них Хлес Гибани. Но эта женщина никогда не позволяла своему увечью определять ее жизнь. Очень странно она выглядела на костылях, переделанных для передвижения по снегу. Марика углубилась в себя и скользнула сквозь отдушину в царство призраков. И поразилась. Оно было почти необитаемым. Странно. Тревожно странно. Бывали минуты, когда царство призраков было населено гуще или реже обычного. Бывало, что долго не найдешь подходящего призрака, но никогда здесь не было так пусто. Марика вынырнула в реальный мир и посмотрела на сестру на часах. Ответ на свой вопрос она получила, даже не задавая его. Правда была написана у силты на лице. Она боялась. Если и было удачное время для нападения дикарей, так это сейчас. Более, чем сейчас, не ослабить силт Акарда. Марика взбежала на свое место на стене и махнула лапой работницам и Грауэл. Она поняла, что новость достигла ушей старшей жрицы Кеник. Силты Акарда стали выходить на стену. Рабочие отряды снаружи начали собирать