ими. Через десять часов после того, как был разбит лагерь, посреди ночи, Дрема передумала. Ей захотелось подойти поближе к Таглиосу и расположиться между городом и Роковым перелеском. Когда Рекоход принес эту новость, я не спал - писал при свете лампы и приглядывал за нашими ранеными. Некоторые из них плохо переносили путешествие. Меня особенно волновала Душелов. Изменение планов вывело меня из себя гораздо меньше, чем Госпожу - она крепко спала, и ей пришлось просыпаться. Слыша, как она огрызалась и сыпала угрозами, я забеспокоился: уж не начала ли она вновь видеть во сне кошмары? - Я сматываюсь. Мне нужна фора, - прошептал Рекоход. - Беги, парень, беги. Чем быстрее смоешься, тем целее будешь. Госпожа наградила меня таким взглядом, что я подумал: может, крикнуть ему, чтобы подождал? x x x Новый лагерь мы разбили неподалеку от рощи, которая, как я узнал, окружала и скрывала разрастающееся тенеземское кладбище, появившееся после первого вторжения Хозяев Теней на таглиосские территории. Еще до появления Отряда. Почти никто ничего толком не знал об этих войнах. Даже я, хотя мы воевали в тех краях. Из всех наших лишь Суврин проявил хоть какой-то интерес: он полагал, что на том кладбище у него могут оказаться один-два родственника. Ему не раз представится возможность поискать их могилы. До тех пор, пока Тобо и другие наши раненые не поправятся, Дрема собиралась оставаться на месте, набирать и обучать новых рекрутов и разведывать опушку Рокового перелеска. Но проблема состояла в том, что время не пощадило очень многие могильные столбики, когда-то наспех установленные тенеземцами. Лже-Гоблин и Дщерь тоже оставались на месте - им действительно ничего не оставалось, кроме как сидеть сложа руки. Они не начали переписывать Книги мертвых, потому что не имели ни бумаги, ни чернил. Не общались они и с Обманниками, совершающими паломничества в священную для них рощу. Мы их не трогали, предоставив Неизвестным Теням отслеживать каждый их шаг, чтобы мы знали обо всех их поступках после возвращения домой. Живых душил осталось немного, и теперь мы могли узнать, кто они и где живут. Роковой перелесок всегда был зловещим местом, полным древнего зла. Тайный народец ненавидел его, но все же пробирался туда ради Тобо. Их преданность парню казалась страшноватой, когда я долго думал об этом. Громовол и Аркана поправлялись так же быстро, как и Тобо, - то есть поразительно быстро, но не по волшебству. Постигшее Громовола невезение не сбило с него спесь. Аркана, по понятным причинам, стала замкнутой. Душелов волновала меня все больше и больше. Она не только не пошла на поправку, но еще больше ослабела. И теперь спускалась под горку по зловещей тропке, проложенной Седволом. Многие высказывались за то, чтобы позволить ей спускаться туда и дальше, а заодно, может быть, подтолкнуть на ту же темную тропку и Громовола, пока он спит. К Аркане симпатий тоже никто не испытывал, хотя тайный народец оправдал ее во всем, кроме расчетливости и махинаций. Иногда, очень редко, мне даже становилось ее жаль. Я помнил одиночество. За исключением Громовола, с ней разговаривал только я. А от него она отворачивалась всякий раз, когда он открывал рот. Во время наших нелегких бесед с Арканой я пытался узнать побольше о ее родном мире и особенно о Хатоваре. Но ей почти нечего было рассказать. Она ничего не знала, в полной мере обладая характерным для молодости безразличием к прошлому. Шукрат же всячески избегала Арканы. Ей буквально не терпелось приспособиться, стать частью этого мира. У меня возникло сильное ощущение, что у себя на родине она была чужой, изгоем - в отличие от Арканы, и это могло объяснить отношение Шукрат к ней. 80. Таглиосские территории. В лагере Жизнь никогда не бывает похожа на канал, плавно текущий по прямому и предсказуемому руслу. Она скорее похожа на горный ручей, зигзагом стекающий по склону, ворочающий камни и иногда разливающийся сонной заводью, прежде чем сделать внезапный и бурный поворот. Нечто в этом роде я высказал Госпоже и Шукрат, осматривая Тобо и проверяя, может ли он уже опираться на сломанную ногу. Сам он считал, что чувствует себя лучше, и становился все более непоседливым - обычно это является признаком, что пациенту и в самом деле стало лучше, но не настолько, насколько ему хочется верить. Мы находились в моем госпитале для особо важных персон, где лежали еще Душелов и Аркана. Шукрат разыгрывала спектакль, обхаживая Тобо и в упор не видя Аркану. Госпожа стояла на коленях возле койки сестры - обнимая ее за талию, неподвижная. Она стояла так уже почти час. Поначалу я думал, что она медитирует. Или впала в какое-то состояние вроде транса. Но потом я начал беспокоиться. Женщины выглядели скорее как мать и дочь, а не сестры. Бедная Госпожа. В битвах со временем все люди обречены на поражение. А последние годы стали особенно немилостивы к моей любимой. Теперь, когда мы стояли лагерем и нам нечем было заняться, кроме как ждать, когда поправятся раненые, Госпожа приходила к Душелову каждый день. А зачем - сама не могла объяснить. Наконец она пришла в себя, обернулась и задала мучивший ее вопрос: - Она умирает? - Думаю, да, - признался я. - И я не знаю почему. Очень похоже на то, что погубило того молодого Ворошка. Понятия не имею, что тут можно сделать. Ревун тоже не знает. - Впрочем, вопящий колдун никогда не славился талантами целителя... Наверняка Гоблин с ней что-то сделал, но это не колдовство, - добавил я. - Во всяком случае, не такое, которое можно распознать. И не болезнь из тех, что мне доводилось наблюдать. - В большинстве армий от дизентерии солдат умирает больше, чем от руки врага. И я горжусь, что такого в моей армии не было никогда. Госпожа кивнула и снова уставилась на сестру. - Хотела бы я знать, что это. Тут поработал Гоблин. И нам нужно ее разбудить, чтобы выяснить причину, правда? - Она помолчала. - Ведь эта мелкая сволочь была рядом и тогда, когда заболел Седвод. Был? - Увы, да. - Я передал Тобо заботам Шукрат. - Ты с ним полегче, девочка. Или нам придется поставить для вас отдельную палатку. Тобо покраснел. Шукрат расплылась в улыбке. Я повернулся к Аркане: - Ну, а ты уже готова снова начать карьеру танцовщицы? - Для тебя в жизни нет ничего серьезного? Она застала меня врасплох. Меня редко обвиняют в таком преступлении, как легкомыслие. - Абсолютно ничего. Никто из нас не выйдет из этого живым, так что лучше смеяться, пока можем. - Так обычно говорил Одноглазый. Я наклонился к ней и прошептал: - Что, тебе уже с утра паршиво? Мне бы тоже так было на твоем месте. Сломанные кости не шутка. Уж я знаю. Сам несколько раз ломал. Но все же попробуй улыбнуться. Худшее для тебя уже позади. В ответ она скривилась. Худшее все еще сидело у нее в голове. Она может никогда не выздороветь эмоционально. Ведь она выросла в таком месте и имела такое общественное положение, что никому и в голову не могло прийти, что с ней могут приключиться подобные ужасы. - А ты посмотри на дело так, детка. Как бы плохо тебе ни было сейчас, всегда может стать хуже. Я долго тянул солдатскую лямку, и уж поверь - таков закон природы. - Да как моя жизнь может стать еще хуже? - А ты подумай. Ты могла остаться дома и там погибнуть. Или пройти через ад. Или стать пленницей, а не моей гостьей. А это означает, что каждый твой день мог стать таким же, как тот, когда ты пострадала. Многие наши парни до сих пор считают, что ты слишком легко отделалась. И это напомнило мне о другом законе природы. Едва ты покидаешь круг людей, согласных считать тебя не такой, как все, ты становишься обыкновенным человеком. Просто телом. А для женщины такая ситуация вряд ли приятна. По сути, здесь, где командуют женщины, тебе намного лучше, чем где бы то ни было. Аркана ушла в себя, очевидно, решив, что я ей угрожаю. Но у меня и в мыслях такого не было. Я просто размышлял вслух. По-стариковски. - Если тебе нужно на ком-то отыграться, - сказал я ей, - то поставь Громовола первым в списке. - Она - единственная связь, которая у меня осталась, с большей частью моей жизни, - проговорила Госпожа. - И единственная связь с моей семьей. Ручей делает внезапные повороты. - Если Ты как-нибудь сумеешь ее спасти, то она, поправившись, первым делом постарается отрезать тебе ноги ниже колен и заставит плясать на обрубках. Тобо хотел было что-то сказать, но я велел ему помолчать. Мы уже несколько раз обсуждали судьбу Душелова. И его мнение окрашено кровью. - Знаю-знаю. Но всякий раз, когда я оглядываюсь вокруг, мне начинает казаться, что ушел кто-то еще и мы становимся все более чужими... - Понимаю. Я сам перестал ориентироваться во времени после смерти Одноглазого. От моего прошлого ничего не осталось. - Последним напоминанием о нем стал Мурген. Мы с Госпожой избрали свой путь и теперь стали беженцами - бежали из своего места и времени. Впрочем, почему я так поздно этому удивляюсь? Ведь Отряд всегда был тем, чем остается, - сборищем утративших родину и надежду беглецов и изгоев. Я вздохнул. Неужели я вскоре начну создавать другое прошлое в качестве душевной поддержки? Я опустился на колени рядом с Госпожой. - Думаю, она вряд ли протянет больше недели. Мне уже с трудом удается ее кормить. И еще труднее заставить ее удержать съеденное. Но я придумал, как оттянуть ее кончину. И может, даже поставить правильный диагноз. Госпожа уставилась на меня так пристально, что я вздрогнул, припомнив старые времена, когда я был пленником Госпожи в ее Башне в Чарах, а она устремляла на меня Око Правды. - Я слушаю. Я заметил, что даже сейчас она далека от сестры. Всеми ее чувствами руководил эгоизм. Она хотела сохранить жизнь своей безумной сестрице, но исключительно для своей выгоды. - Мы можем отвезти ее к Шевитье. Мы ведь знаем, что он может вылечить Ревуна... - Это он сказал, что может. Сказал то, что мы хотели услышать. И что хотел услышать Ревун. Меня-то здоровье этого огрызка не волновало. На мой взгляд, мир без него станет только лучше. Тон Госпожи противоречил ее словам. Во мне вспыхнула искра надежды. - Пусть Ревун доделает новый ковер, - сказал я, - и тогда мы сможем слетать на равнину, вылечить Ревуна и выяснить, что Шевитья может сделать для Душелова. Но даже если ничего, мы сможем поместить ее в ледяную пещеру до тех пор, пока у нас не найдется время выяснить, что же с ней случилось. Это станет серьезной задачкой для Тобо. Я предпочел бы поступить именно так, посчитав, что, когда мы засунем Душелова в пещеру, Госпожа со временем потеряет к ней интерес. А общий эффект станет таким же, как если бы мы ее убили прямо сейчас. Госпожа при таком раскладе может и дальше цепляться за свои семейные корни, делая вид, что в один прекрасный день вернется к сестричке и оживит ее. - Мне нравится эта идея, - согласилась Госпожа. - Я узнаю, насколько быстро Ревун сможет изготовить ковер. - Хорошо. - Я приподнял веко Душелова. И не увидел ничего обнадеживающего. У меня создалось впечатление, что ее внутренняя сущность покинула тело и теперь где-то бродит, потерянная и одинокая. Возмездие, мог бы сказать Мурген, если это так. Едва Госпожа вышла, Тобо сказал: - Ты сказал ей не все, что думал. Я прав? - Да? - Я пожал плечами. - Есть у меня парочка идей. Но кое-что нужно обсудить с Капитаном. И тут Шукрат сказала такое, что лишило ее в моих глазах образа глупенькой блондиночки: - А знаешь, ведь Душелов проделала такой долгий путь сюда с севера по той же причине, по какой Госпожа теперь хочет сохранить ей жизнь. Могу поспорить, что если бы она очень сильно захотела, то смогла бы убить вас всех, когда ей вздумается. Я уставился на нее. Посмотрел на Тобо. Потом снова на нее. Шукрат покраснела. И пробормотала: - Никто из них так и не научился говорить: "Я люблю тебя". И я ее понял. Именно поэтому Гоблин и Одноглазый столько лет устраивали друг другу подлянки, только не такие смертельно опасные. Когда были трезвы. - И именно это я постоянно видел среди братьев по Отряду, которые не могли - или верили, что не осмелятся, - выразить свои истинные чувства. - Только эта парочка даже не знает, что им нужно это сказать, - ответил я. 81. Тенеземское воинское кладбище. Прощание Лозан Лебедь сунул голову в палатку: - Костоправ. Мурген. И все, кому это интересно. Сари готова прощаться с Тай Дэем и дядюшкой Доем. "Ну наконец-то", - подумал я, но вслух ничего не сказал. В последнее время мне не раз хотелось выстроить всю общину нюень бао и как следует отшлепать. Они волокли два трупа сто пятьдесят миль и при этом до хрипоты спорили, что с ними делать. Я сдерживался и не вмешивался, но мне так и хотелось заорать: "Да ведь им уже все равно! Сделайте с ними хоть что-нибудь! Они воняют. И сильно!" Но так со скорбящими родственниками, разумеется, не поступают. Если только человеку не кажется, что у него стало маловато врагов. x x x Нюень бао приготовили два погребальных костра на возвышении возле центра тенеземского воинского кладбища. И хотя людей с болот среди нас осталось совсем немного, они и сейчас разбились на группки приверженцев того или иного - наиболее подходящего, как они считали, - способа похорон. Ну кто бы поверил, что похороны могут стать политическим событием? Но эти люди способны отыскать повод для ссоры в чем угодно. В случае с Тай Дэем споров, разумеется, возникло меньше. Сам он мало во что верил, кроме как в собственную честь. И несгибаемого воина ждало ритуальное прохождение сквозь очистительный огонь, против чего возражало лишь несколько упертых стариков, считавших такую церемонию чужеземной. Зато дядюшка Дой стал для всех камнем преткновения, Тут сторонники сжигания сцепились со сторонниками "открытых" похорон, желавшими уложить тело на высокий помост и оставить его там, пока не останется чистый скелет. Такой ритуал они считали наиболее подходящим для верховного жреца Пути Меча - хотя никто не мог сказать как, почему и когда эта идея зародилась. Никто из хсиенцев, многие из которых выросли в хсиенских монастырях боевых искусств, не слышал о подобной практике. Жители Хсиена своих мертвых хоронили. А соплеменники Доя настаивали на том, что его предшественников хоронили "открыто" - именно так, как они хотели поступить с ним сейчас. Проходя мимо погребального костра, каждый из нас бросал на дрова пучок травы и сложенный кусочек бумаги с молитвой, которую пламя пошлет на небеса вместе с покойным. - Наверное, они приняли этот обычай, когда впервые побывали в моей стране, - предположил Суврин. - Некоторые из моих соплеменников хоронили покойников "открыто", особенно когда опасались, что умершего похитит "оболочка". Опять "оболочки". Одни из тех монстров, которых никто никогда не видел, вроде вампиров и оборотней. Ну почему, когда в мире на свободе рыщет столько реальных монстров, которых достаточно часто видят и от которых страдают, так много людей забивают себе головы монстрами, коих ни разу не видел ни один надежный свидетель? - А разве пламя поработало бы хуже? - Сжигание было не принято. И его не признают даже сейчас, хотя через Данда Преш прошло уже много северян. Я хмыкнул. Наверное, дело тут связано с религией, а в религии я редко нахожу логику. - Простых людей, бедняков, и всех, кто не преставляет интереса для "оболочки", хоронят обычно. Вот так. - Суврин указал на могилы вокруг нас. - А тех, кто может привлечь "оболочку", хоронят "открыто". Чтобы монстр не получил хороший кожаный костюм. - Он показал в сторону. - Видите эти курганчики? Наверное, в них временно поместили жрецов и Капитанов, чтобы потом устроить им подобающие "открытые" похороны. Думаю, их армия поспешно отступала. И они так и не вернулись, чтобы заняться мертвецами. И в самом деле, я разглядел несколько кучек, где лежали шесты, кости и обрывки тряпок, - наверное, когда-то здесь собирались установить погребальные помосты. - Похоже, "оболочки" не добрались сюда, коль не воспользовались такой халявой. Ответом мне стал угрюмый взгляд. Я так до сих пор не понял, почему Суврин стал фаворитом Дремы и ее вероятным преемником. Но я никогда не понимал и того, почему Мурген выбрал Дрему. Однако выбор был удачным. Дрема провела Отряд сквозь кьяулунские войны и времена Пленения. А сколько я видел удивленно поднятых бровей, когда выбрал Мургена летописцем? И ведь Мурген справился, хотя и сомневался в здравости своего рассудка. Вот и Дрема что-то увидела. Суврин не соглашался. И упорно твердил, что покинет Отряд. Но я заметил, что он уже упустил несколько замечательных возможностей для ухода. Сари по праву ближайшей родственницы Тай Дэя попросила Мургена помочь ей и Тобо бросить факелы в погребальный костер Тай Дэя. И правильно, решил я, хотя старики немного поворчали. Мурген и Тай Дэй очень долго были близки как братья" Но помочь ей зажечь костер Доя Сари попросила только Тобо. И даже я отдал честь погибшему мастеру меча, хотя никогда не доверял ему при жизни. Госпожа прижалась к моему левому боку. - Полагаю, тебе стоит признать, что уж сейчас-то он заслуживает доверия, - сказала она, словно прочла мои мысли. - Ничего я признавать не обязан. Просто он смылся раньше, чем успел подставить всех нас. - Старый дурак - всем дуракам дурак. Я не стал спорить. Она выиграет любой спор, просто пережив меня. И я сменил тему: - Тебе до сих пор кажется, что ты становишься сильнее? Уже давным-давно она почти не могла красть у Кины магическую силу. Но еще раньше ей удавалось воровать столько, что она сравнялась с Душеловом. По ее мнению, красть стало почти нечего именно после того, как Гоблин ранил богиню. И мне казалось вполне логичным, что возвращение Гоблина в роли орудия Кины означает, что магический источник снова доступен. Но я ошибся. Он стал доступен лишь после того, как Гоблин и девушка обосновались в Роковом перелеске. - Сила возвращается. Мало-помалу. - В ее голосе прозвучало нетерпение. - Я уже могу показать парочку балаганных фокусов. - По ее меркам это означало, что она пока способна лишь уничтожить деревушку, просто щелкнув пальцами. - Надо подобраться поближе и проверить, поможет ли это. Я не стал развивать эту тему, потому что чувствовал: Госпожа взволнована. Она хорошо скрывала волнение, но если дать ей волю, она с ума меня сведет разговорами о том, в чем я совершенно не разбираюсь. Да и я мог отплатить ей той же монетой, заведя разговор или о своих теориях болезней, или об истории Отряда. Наш брак определенно заключен на небесах. - Как ты считаешь, не отыскать ли нам Ревуна после похорон? - спросил я. - И проверить, не заставила ли его моя идея работать над коврами быстрее. - Если ты дашь ему сейчас то, что он хочет, ему незачем будет оставаться с нами. - Да куда ему бежать? - Он найдет куда. И всегда находил. А затем его путь каким-то образом всегда пересекался с нашим. - Тогда надо на него надавить, чтобы он сделал два или три ковра. А пока он этим занимается, ты можешь вертеться рядом и изображать ученицу, сестричка Шукрат. - Ага! Ни за что! Он противный. И воняет. И еще у него больше рук, чем у этих четырехруких гуннитских богов. - Он же коротышка, - вставил Тобо, сидя на стуле, который принесли для него, чтобы он смог отдохнуть между церемониями. - Возьми и отшлепай его. - А может, он только этого и хочет? - Найди кого-нибудь, чтобы таскал меня, и я отправлюсь с тобой, - сказал Тобо Шукрат. - Ревун рядом со мной нервничает. Костоправ, а как мы станем его называть, если Шевитья излечит его от воплей? - Думаю, Вонючка вполне подойдет. Пламя погребальных костров взметнулось выше. Тобо перестал обращать на меня внимание. Я тоже замолчал. Настало время прощаться, старина. Тай Дэй и Дой никогда не произносили отрядной клятвы, но в душе были нашими братьями. И истории их жизни уже вплетены в гобелен наших Анналов. 82. С Отрядом. Отправляемся на юг Дрема всегда воспринимала безделье как пустоту, требующую наполнения. И она ни за что не позволила бы десяти тысячам мужиков бить баклуши, если не считать часа-другого на ежедневные тренировки. А ведь всего в паре миль от нас находился запущенный лес, отчаянно нуждающийся в очистке. Если выпустить в такой лес толпу солдат и заставить их работать от опушки к центру, не пропуская даже мельчайших прутиков и хворостинок, то можно развести огромные костры. К вечеру второго дня весь горизонт заволокло дымом. Дрема буквально заставляла Гоблина и девушку продемонстрировать, на что они способны. Я сомневался в мудрости подобного решения. Дрему вовсе не впечатлял тот факт, что внутри Гоблина затаился кусочек Кины. А Кина не зря заслужила репутацию гнусной твари. Но командовал Отрядом не я. Да, я мог советовать, но не мог заставлять кого-либо подчиняться. И на все мои опасения Дрема ответила лишь одной из своих загадочных улыбок. - Ты готов лететь? - спросила Госпожа. - Ревун уже сделал ковер. - Ты торопишься? - Сам же говорил, что ей осталась неделя. А это было три дня назад. - Верно, говорил. А ковер большой? - Места хватит. - Я серьезно. На нем должны разместиться шестеро. Несколько секунд Госпожа изумленно молчала. - Я даже спрашивать не стану, - наконец проговорила она. - Нет, задам только один вопрос: кто? - Ты и Душелов. Ревун. Громовол. И Аркана, если захочет. - Все еще играешь в игрушки, дорогой? - Это не игрушки. Это прогресс. Когда убили Магадана, мы потеряли наиболее многообещающего из парней. Для него это стало неудачным ходом в карьере. А Громовол столь же бесполезен, как вымя у быка. Еще немного, и я бы его убил. Но если мы вернем его старым Ворошкам, которых Шевитья держит у себя на коротком поводке, то можем заработать пару очков в свою пользу. Она нахмурилась. - Хоть ты и была мастером манипуляций в огромной империи... - Она указала на меня пальцем, и невидимая игла начала сшивать мне губы. Да, к ней точно возвращается сила. - Тогда я просто объясню, хорошо? - И это человек, за которого я вышла! Чушь собачья. Но спорить я не стану. - Так вот, два самых главных Ворошка сейчас заперты на равнине. Насколько нам известно, дома у них больше нет. Точнее, это известно со слов Шевитьи. У них нет будущего, им некуда идти. И явное проявление доброты может пополнить наши ряды двумя тяжеловесами - в самый подходящий для этого момент. - Ты злодей. - Стараюсь. Схожу-ка я подую Аркане в ушко. - Только попробуй - и утром проснешься, гадая, откуда у тебя фингал под глазом. Так-так... Похоже, это объясняет кое-какую недавнюю раздражительность. Ее. Мою же вызывало тупоголовое упрямство тех, кто упорно старался меня стреножить. Это совсем другие пироги. И я пошел подуть Аркане в ушко. Словесно. x x x - Громоволу я выбирать не дам, - поведал я Аркане. - Возможно, для меня это шанс помириться с его папашей. И это единственная польза, которую можно выколотить из этого идиота. Если я оставлю его здесь, то он со временем выкинет нечто еще более тупое и идиотское, чем уже натворил. А тебе я уже говорил, что занимаюсь своим делом давно. И когда натыкаешься на такого кретина, как Громовол, то нужно искать способ, как его использовать. Или сразу убить. А я к старости стал сердобольным. Скептическое выражение на лице Арканы тут же поведало, насколько удачно я впарил ей свою сказочку. - А ты особая. И у тебя есть выбор. Если хочешь, можешь вернуться к своим. Или прокатиться к ним в гости, а потом вернуться с нами. Или сразу остаться здесь и никуда не лететь. - О, я полечу. Не могу упустить такую возможность. А когда прилетим, тогда я и решу, что еще мне нужно сделать. x x x Мы вылетели ночью, при свете полной луны. Госпожа, Душелов, Громовол и Аркана вместе с Ревуном - на новом ковре. Тобо, Шукрат, Мурген и я - верхом на леталках. Несмотря на возражения Дремы и боль заживающих переломов, Тобо настоят на том, чтобы отправиться с нами, потому что полетела Шукрат. А Мургену пришлось лететь со мной, потому что Сари лететь отказалась. Юная парочка бесстрашно носилась вокруг нас, поглощенная неким стрекозиным брачным ритуалом. Мы с Мургеном сделали краткую остановку в Деджагоре. Дрема потребовала, чтобы мы проверили, как обстоят дела у Ножа и его армии. - Так ты думаешь, что у Сари бывают видения? - спросил я, спускаясь к цитадели Деджагора. - Что? - отозвался Мурген, занятый собственными мыслями. - Помнишь ее припадки материнской любви? Клянусь, ей становится все хуже. Вот я и подумал: может, ты заметил, не было ли у нее психических припадков? Или чего-то в этом роде. - Она не сказала бы. Даже если бы и были. - А ты как думаешь? - Думаю, что если припадков и не было, то она явно опасается, что они могут начаться. - Да? - Когда мы были молоды, она боялась превратиться в свою мать. - Иногда она становиться чертовски раздражительной. - Но все же она не Гота, бабушка Тролль. Тело не причиняет ей сильных страданий. Поэтому теперь она боится превращения в Хонь Тэй. В свою бабушку. - И?.. - Может, и превратится. Он все больше начинает на нее походить. А когда начинает на это жаловаться, я ей напоминаю, какой спокойной и уравновешенной всегда была Хонь Тэй. Как валун в бурной реке. - Но это не помогает, верно? - Ни на секунду... Ага, кажется, кто-то почуял наше прибытие. Мы еще успели опуститься на вершину башни цитадели, а Нож уже вышел нас встречать вместе со своими лейтенантами. - Тени так всполошились, что мы ожидали увидеть Тобо, - крикнул нам Нож. - Вам повезло. Парень ранен, поэтому вместо него к вам прилетели два старых хрыча. Капитан велела проверить, как у вас дела. Так что если выставите нам побольше горячительного, мы ей доложим, что ты тут отлично поработал и ей о вас даже думать нечего. - Договорились. 83. Таглиос. Решение Даже самого зоркого шпиона можно сбить с толку, если знаешь, за чем он наблюдает. Будучи некогда членом Отряда, а затем неоднократно потерпев от него поражение, верховный главнокомандующий понял суть отрядной политики секретности. И это понимание сослужило ему хорошую службу во время кьяулунских войн, когда уловки Отряда почти не срабатывали против него. Он стоял вместе с Аридатой Сингхом на стене крепости, возведенной на холме чуть южнее Таглиоса, и наблюдал за крупномасштабными войсковыми учениями. В последнее время солдаты стали проявлять определенный интерес к повышению своего боевого мастерства. Приближение могучего противника стало тому существенной причиной. - Они улетели все? - уточнил Могаба. - За последний час я получил донесения от двух независимых источников. Они вылетели сразу после восхода луны. Ковер и три летательных столба. Направились на юг. И пролетели настолько близко от дерева, на котором сидел Хабанд, что он смог опознать Ревуна, Госпожу, Костоправа, Мургена, парня-чародея и трех светлокожих детей-колдунов - я их видел, когда был у них. Мы им совершенно безразличны. - Их должно быть больше. - Я уверен, что слухи верны. Они многократно подтверждались. Остальные мертвы. Когда дело касалось Отряда, Могаба отказывался верить очевидному. - Куда они полетели? - Возможно, что-то случилось в Деджагоре. Или южнее. Если южнее, то за Данда-Преш. Как докладывали Могабе его агенты, Протектора уже не поддерживали на территориях, не находящихся под прямым контролем верховного главнокомандующего, хотя и вспышек энтузиазма возвращение королевских особ не вызвало. Империя отнеслась к ним безразлично - за исключением тех, кто мог так или иначе на этом заработать. И Могаба вспомнил, что так было всегда. Разговаривая, Могаба поигрывал раковиной улитки, что стало для него почти навязчивой привычкой. Внезапно, к удивлению Аридаты, он отшвырнул раковину изо всех сил. - Пора провести полномасштабные полевые учения. Посмотрим, насколько хороша их разведка без чудо-мальчика. Аридата задал несколько коротких вопросов. Сейчас он уже командовал дивизией, которая станет левым крылом армии Могабы. Ядром этой дивизии стали Городские батальоны. - Готовься к учениям в точности так, как если бы мы отправлялись сражаться, - приказал Могаба. - Выдай сухие пайки. Но не торопись. Мы лишь хотим проверить, насколько мы готовы. И понять, где нужно поработать дополнительно. Вопросы не поощряй. И отныне я хочу лично выслушивать донесения шпионов. Аридата ушел, гадая, что на самом деле задумал Могаба. Верховный главнокомандующий вызвал остальных членов штаба и командиров. А особенно долго - под ярким полуденным солнцем - он разговаривал с Капитанами кавалеристов. 84. Возле кладбища. Переполох Лозан Лебедь сунул голову в хижину Дремы, построенную для нее из отборных бревен, позаимствованных в Роковом перелеске. - Очередной контакт с кавалерией Могабы. Три мили западнее Каменной дороги. Такое случалось периодически. И служило для Могабы одним из способов проверить боеготовность противника. Когда такие проверки учащались, это значило, что Могаба хочет спровоцировать ответные действия". Дрема хмыкнула, но не встревожилась. - Я немного озабочен, - сообщил Лебедь. - На сей раз они давят сильнее. А поскольку мы ничего не можем узнать от тех Теней, которые не увязались следом за Тобо, то мы и понятия не имеем, что сейчас делает Могаба. Мы так же слепы, как и он. - Его главные силы маневрируют под прикрытием кавалерии? - У меня создалось такое впечатление. - Тогда он снова пытается нагнать на нас панику. - Таглиосские войска уже дважды выступали на юг и теребили противника, пока Дрема не переходила в контратаку, после чего поспешно отступали. Таким способом Могаба прививал своим рекрутам уверенность в своих силах, доводя обстановку почти до боевой. А на сей раз он, несомненно, захочет еще больше сблизить их с противником. - Выведи одну бригаду за линию пикетов, и пусть наведут там шороху. Вторую бригаду оставь в лагере. Все остальные пусть занимаются обычными делами. Думаю, мы очень скоро дождемся реакции Дщери Ночи. Ее кампания против мессии Обманников и лже-Гоблина очень напоминала ту, которую верховный главнокомандующий вел против нее. - Мы теперь знаем официальные титулы Обманников для этой парочки, - напомнил Лебедь. Эти сведения кто-то из призрачного народца разведал в далеком Ашаране, как раз перед отлетом Тобо. Ашаран, городок на юго-западе, вряд ли мог хоть как-то повлиять на события, разве что через живущую там группу Обманников. - Хадидас. Хадидаса. Раб Хади. Или Кины. - Это одно имя или два? - Это женская и мужская формы. - Лозан, эту девушку никто не посмеет назвать рабыней. В ней течет та же кровь, что и в ее матери и тетке. И имя Дщерь Ночи прекрасно ей подходит. Лебедь пожал плечами и вышел. По словам Тобо, девушка и Хадидас, мягко говоря, недолюбливают друг друга. И постоянно ссорятся. Более того - кажется, девушка почти рассталась с иллюзиями. x x x Кавалерия Могабы продолжала тревожить разведчиков и пикеты Дремы. Повсюду вспыхивали стычки. Торговое движение по Каменной дороге практически прекратилось. Крупные отряды кавалерии прощупывали стойкость бригады, выдвинутой для прикрытия Отряда. Кавалеристы были в основном веднаитами, а те традиционно считались превосходными всадниками. И эти всадники хорошо проявили себя в действиях против профессиональной хсиенской пехоты. Дрема вывела из лагеря вторую бригаду, оставив в резерве местных рекрутов. - Я начинаю тревожиться, - признался Лебедь Дреме. - Все идет по нарастающей. Прежде ты был лишь озабочен. - И я о том же. Почему Могаба столь упорно заставляет нас поверить, будто готовит прямую атаку? Зачем хочет добиться от нас ответных действий? - Потому что хочет увидеть, как мы поступим. Если только не пытается отвлечь нас от чего-то другого. Существует ли вероятность, что он мог заключить сделку с Обманниками? - Один из его приспешников - сын Нарайяна Сингха. - Аридата Сингх не Обманник! - вспыхнула Дрема. - И не сторонник Обманников. - Ладно-ладно. Не кипятись. Однако уже через несколько секунд стало ясно, что спокойствие никому сохранить не удастся. Неожиданное и смертельно опасное все же произошло. Кавалерия Могабы отошла. Ее сменила пехота Второй дивизии, по численности равная всей армии Дремы. Таглиосцы двинулись прямо на обороняющихся, тесня их назад. По флангам наступающей линии стала просачиваться кавалерия. Дрема успела разослать посыльных и отдать приказы горнистам еще до того, как стало совершенно ясно, что Могаба ее не просто дразнит. - Мы не должны пустить их в лагерь. Любой ценой! - рявкнула она, обращаясь к Лебедю. - Я с этим справлюсь, - ответил тот, хотя он и не был официальным членом отрядной иерархии. - Обойдусь рекрутами. А ты хватай всех остальных, кого сможешь отыскать. И он умчался. Если Могаба захватит лагерь, то овладеет и сокровищами, привезенными с равнины. А это будет означать его победу во всей войне. Отыскав хсиенских сержантов, муштровавших новобранцев, Лебедь принялся ликвидировать уже начавшийся в лагере переполох. Он объявил, что противник начал разведку боем. И некоторые из его солдат могут попытаться проникнуть в лагерь. Собрав новобранцев и развернув их лицом к врагу, Лебедь послал надежных людей перевезти сокровища в тайник, подготовленный на старом тенеземском воинском кладбище. И еле успел. Атака Могабы оказалась гораздо энергичнее, чем ожидалось. Когда она достигла лагеря, новобранцы не смогли долго ее сдерживать. И солдаты Могабы все же очутились в лагере. Однако это не принесло успеха верховному главнокомандующему. Вскоре после того, как его дивизия отвлекла противника на себя, вторая дивизия, выполняя отданный заранее приказ, должна была быстро переместиться восточнее Каменной дороги и перехватить разрозненные части, бросившиеся из Рокового перелеска на помощь Дреме. Но командир этой дивизии, не уверенный в том, что его самого не заманивают в хитроумно подготовленную ловушку, медлил до тех пор, пока его атака не потеряла все шансы на успех. Вскоре ему придется начинать военную карьеру заново. В компании с многими младшими офицерами. На крайнем левом фланге Аридата Сингх начал атаку точно в намеченный срок. Ее первоначальной целью значился захват Рокового перелеска. Затем ему предстояло наступать на юго-восток и отрезать противнику путь к отступлению. Но не успела дивизия Аридаты продвинуться далеко вперед, как он получил от Могабы депешу с приказом отойти. Противник уже собрался с силами. Вскоре ожидалась контратака. -И Могаба опасался, что, если Дрема обнаружит Аридату, она его отрежет и уничтожит его дивизию. Ведь Аридата на поле боя был еще новичком. 85. Роковой перелесок. Большой сюрприз Дщерь Ночи была готова выть от скуки - жизнь в Роковом перелеске действовала ей на нервы. Да, жизнь с Нарайяном Сингхом не была идеальной, зато она ее понимала. Жизнь с Хадидасом оказалась невыносимой, а сам одержимый коротышка - страшным занудой. Каждый день с утра до вечера он мучил ее уроками. И почти всегда вдалбливал ей то, что она уже знала. Лишь изредка он перемежал это философской чепухой о том, что она должна полностью отдать себя воле Кины. И что она должна упорно стараться избавиться даже от самых упрямых клочков своей личности и превратиться в сосуд для Кины, стать не Дщерью Ночи, а Хадидасой. Она сидела на ступенях храма Обманников, обняв колени и положив на них голову, а Хадидас бубнил свои аргументы. Приходили и уходили Обманники-пилигримы, убирающие в храме. Она не обращала на них внимания. Потому что вспоминала другие времена, когда сидела здесь с папой Нарайяном. Сейчас эти дни казались почти нормальной семейной жизнью. Она начала перебирать свои мысли из прошлого, немедленно ощутила волнение и удивилась - почему? Она не думала о мужчинах в этом смысле с того дня, как узнала о смерти Нарайяна. Кто-то вышел из храма, стал спускаться по ступенькам мимо нее, неся ведро с грязной водой. Послышался глухой стук. Человек с ведром испуганно пискнул и повалился навзничь рядом с девушкой, уставившись на свою мессию изумленными глазами. Она увидела, как в них угасает искра жизни. Из груди мужчины торчала стрела, поразившая его точно в сердце. Девушка не заметила цветных пометок на древке, обозначающих не только отряд лучников, но и самого стрелка. Она огляделась. Отовсюду послышались крики и удары. Совсем рядом с ней просвистела стрела и с глухим стуком вонзилась за спиной девушки в ее нового попутчика. Она встрепенулась, попробовала напустить чары "люби меня" - но стрела ударила ее в ключицу. Вторая вонзилась ниже, и девушка перегнулась пополам. Казалось, Хадидас даже не заметил первые несколько стрел. Но они пронзали его снова и снова. Внезапно повсюду замелькали таглиосские солдаты. - Отрубайте головы! - крикнул офицер. - Мы прихватим их с собой. А тела бросьте на свалке костей. Для стервятников. Другой офицер быстрыми шагами направился к Дщери Ночи. Все таглиосцы расступались перед ним. Девушка не смогла не заметить его поразительную красоту и сразу же вспомнила, что уже видела его несколько лет назад, когда была пленницей Черного Отряда. Его приводили к Нарайяну. - Брат мой Аридата, - выдохнула она. - Кажется, моя судьба - быть пленницей до конца своих дней. - Она прижимала руки к пронзенному стрелой животу. Чуть выше нее стоял огромный солдат-шадарит, готовый оглушить ее при первой же попытке оказать сопротивление. Таглиосский офицер удивился, но лишь на мгновение. Он понял слова о том, что он ей брат. - Ты Дщерь Ночи. А моя работа - сделать так, чтобы ты не исполнила свое предназначение. - Он взглянул на лежащее рядом с ней существо. Уже неподвижное, но не мертвое. В обычном смысле. Гоблина он тоже видел в ту ночь. - Теперь это Хадидас, - пояснила она. - А не тот колдун. Он не мертв. И ты не сможешь его убить. Внутри него частица богини. Аридата подал знак солдатам. Те связали лже-Гоблина и затолкали в мешок, выдернув сперва из него стрелы. - Я бы на это не рассчитывал. - В нем Кина. - А если я разрублю его на кусочки, Бубу? А потом прикажу своим людям закопать каждый кусочек на расстоянии сотни миль. Я не знал своего отца и уж точно не уважаю то, кем он был и чем занимался. Пусть так. Но это существо его убило. - Как ты меня назвал? - Что? Ты имеешь в виду Бубу? - Да. Почему ты назвал меня так? - Она заставила себя отвернуться и не смотреть, что делают с убитыми Обманниками. - Твои мать с отцом и все в Черном Отряде называют тебя Бубу. Потому что это не столь вычурное имя, как Дщерь Ночи. Давай, вставай. Мне пора уводить своих людей. И никаких фокусов Станешь себя плохо вести - будет очень больно. Потому что мои солдаты очень тебя боятся. По телу девушки пробежала дрожь. Удивительно. Она им настолько небезразлична, что для нее даже придумали ласкательное имя? Даже Нараяйн не осмелился зайти настолько далеко, хотя она и знала, как он ей предан. Несмотря на предупреждение Аридаты, она снова попыталась задействовать "люби меня". Ничего не вышло. Она так и не поняла, то ли причиной стал ее испуг, то ли помешал Хадидас. Лже-Гоблин уже демонстрировал свою способность влиять на нее - обычно, когда она не соответствовала установленным им нормам. На краткий миг она поверила, ч