cenes of Clerical Life, 1858), "Адам Бид" (Adam Bede, 1859), "Мельница на Флоссе" (The Mill on the Floss, I860) и "Сайлас Марнер" (Silas Marner, 1861). Ко второму периоду принадлежат романы "Ромола" (Romola, 1863), "Феликс Холт - радикал" (Felix Holt the Radical, 1866), "Миддлмарч" (Middlemarch, 1871-1872) и "Даниэль Деронда" (Daniel Deronda, 1876), а также стихотворная драма "Испанская цыганка" (The Spanish Gypsy, 1868), сборник стихов (1874) и книга очерков "Теофраст такой-то" (Impressions of Theophrastus Such, 1879). В первый период Элиот пишет главным образом о простых людях, о жителях английской деревни. Материалом для этих ее произведений служили воспоминания детства - жизнь родных и односельчан и слышанные от них рассказы. Все эти романы рисуют сельский быт одной и той же местности, герои их говорят на одном и том же диалекте. Если бы Элиот, подобно Троллопу в его "Барсетширских хрониках", сохранила за героями разных романов одни те же имена, эти произведения можно было бы воспринять как законченный цикл. Быстрота появления этих романов (по одному в год) свидетельствовала, что материал их уже оформился в сознании и легко ложился на бумагу. В историю литературы Джордж Элиот вошла главным образом благодаря произведениям первого периода. Из всего написанного ею в дальнейшем только роман "Миддлмарч" имеет серьезное литературное значение. Во второй период, начинающийся с "Ромолы", тематический кругозор Элиот значительно расширяется. Она уже не ограничивается изображением крестьян и ремесленников, а рисует и высший свет и буржуазию; в ее романах находят отражение проблемы политики, избирательной борьбы, науки и искусства. Работа над каждой книгой занимает от трех до пяти лет и требует изучения обширной специальной литературы. Но в них нет уже свежести, красочности и самобытности ее первых произведений. Первая книга Джордж Элиот "Сцены из жизни духовенства" была сочувственно встречена литературными кругами, в частности Диккенсом и Теккереем. Диккенс писал автору: "Я никогда не встречал такой правды и такого изящества, какими дышат юмористические и патетические сцены этих повестей". Большое впечатление, произведенное книгой Элиот, объясняется прежде всего новизной и свежестью ее сельской тематики. В поисках положительного героя и достойных уважения нравов, пытаясь разрешить волнующие ее моральные проблемы, Элиот обращается к сельской Англии конца XVIII - начала XIX века. Она возрождает отчасти тематику и сюжетные коллизии произведений Гольдсмита. "Милый старый Гольди, - писала она, - одно из моих самых ранних горячих пристрастий, и я не желаю лучшей судьбы, чем жить рядом с ним в народной памяти". В предисловии к "Векфильдскому священнику" Гольдсмит говорит, что изображает "скромный деревенский домашний очаг". Семья сельского священника и весь деревенский быт как патриархальное нравственное начало противопоставлены испорченности дворянина, который преследует пастора и соблазняет его дочь. Сходная коллизия лежит в основе нескольких ранних произведений Элиот. Однако тут есть и существенное отличие от Гольдсмита. В XVIII веке до промышленного переворота борьба против помещичьего произвола была одной из основных задач передовых сил английского общества. Во второй половине XIX века это была уже побочная тема, и, выдвигая ее на первый план, Элиот делала шаг назад по сравнению с Диккенсом, Ш. Бронте, Гаскелл, которые резко ставили вопрос о более актуальных социальных противоречиях. Не случайно эта тема, не затрагивающая сущности отношений в капиталистическом обществе, снова выдвинулась в английском социальном романе и стала популярной в период спада чартистского движения. Но поскольку реформа 1832 г. еще оставила большую долю власти за английским дворянством, демократическая тематика Элиот все же была в известной мере жизненной. Явственная демократическая направленность, антидворянский протест, звучащий в произведениях Элиот, были остро восприняты в России, где эти проблемы в то время были основными. То, чего царская цензура часто не позволяла говорить русским писателям, предлагалось читателям в более невинной форме - в переводах из Элиот. Но при этом русская демократическая критика справедливо указывала, что Элиот половинчато, компромиссно разрешает поставленные ею вопросы. Уже ранние "Сцены из жизни духовенства" построены на социальных противопоставлениях: жена сельского священника, скромная миссис Бартон, и великосветская "львица", графиня Черлацкая, омрачившая мирное существование Бартонов; священник Гилфил и светский повеса капитан Уайброу, которые так по-разному относятся к героине - бедной сироте ("Невзгоды его преподобия Амоса Бартона" и "Любовь мистера Гилфила"). Более полное развитие демократическая социальная тема Элиот получает в следующих книгах, где положительными: героями становятся столяр Адам Бид и ткач Сайлас Марнер. В качестве их противников - носителей зла - выступают попрежнему представители дворянства. В центре романа "Адам Бид" - соперничество столяра Бида и помещика Артура Донниторна из-за Хетти Сорел, работницы с фермы. Любовь Адама нравственна. Любовь Артура - волокитство, приводящее девушку к гибели: Хетти стала любовницей Артура, а затем, брошенная им, убила своего ребенка, и ее присудили к каторге. Одним из самых напряженных моментов повествования в этом романе является драматическое столкновение между Адамом Бидом, вступившимся за честь Хетти, и ее соблазнителем Артуром Донниторном. В сцене драки между помещиком и деревенским столяром помещик оказывается побежденным не только физически, но и морально. Характерно, что, по словам самой Элиот, она представила себе эту сцену, слушая оперу на сюжет "Вильгельма Телля". Развитию основной демократической темы служат и побочные эпизоды романа. Таково, например, столкновение фермерши миссис Пойзер со сквайром Донниторном, дедом Артура. Эта бойкая на язык женщина, когда сквайр посещает ее ферму, не может удержаться и выкладывает ему свое недовольство арендованным участком. Пойзеры понимают, что после такого разговора им придется уйти с насиженного места, и готовятся к этому; только неожиданная смерть сквайра и переход имения к Артуру спасают их от изгнания. Миссис Пойзер - один из лучших народных типов, созданных писательницей; сама Элиот говорила, что по окончании "Адама Бида" ей больше всего было жаль расставаться с миссис Пойзер. Очень хорош живой, меткий язык миссис Пойзер. Речь ее соответствует строю и духу английских народных пословиц, хотя все ее поговорки и изречения сочинены самой Элиот. Противопоставление деревенского ремесленника помещику лежит и в основе романа "Сайлас Марнер". Сын помещика Касса, беспутный кутила Дэнстан, ограбил деревенского ткача Сайласа Марнера, украл его многолетние сбережения. Другой сын Касса, Годфри, оставил на произвол судьбы своего незаконного ребенка. Марнер, сжалившись над девочкой, взял ее на воспитание. Много лет спустя бездетный Годфри Касс решил вернуть свою дочь, воспитанную ткачом. Но та привыкла к простой, бедной жизни, отказалась признать своим отцом бросившего ее помещика и осталась у Марнера, а затем вышла замуж за такого же, как он, скромного ремесленника. Простые люди, крестьяне, бедняки вызывают уважение и сочувствие Элиот; она показывает, что они честны, искренни, великодушны, что их внутренний мир чист и чувства благородны, тогда как помещики - персонажи ее книг - часто злы и безнравственны. Но одновременно Джордж Элиот проводит в этих романах и обычную для проповедников социального компромисса мысль о том, что бедняк может и должен быть доволен своей участью. Некоторые социальные иллюзии автора проявились в том, что ее герой Адам Бид чувствует себя в ладу с окружающей средой и уверен, что может собственными трудами обеспечить свое благосостояние, хотя в те годы, к которым относится действие романа (1799-1807), проблема бедности стояла очень остро. В этом источник его душевной силы и стойкости. К концу романа он из простого столяра становится управляющим имением, и в этом заключена недвусмысленная мораль, вытекающая из взглядов Элиот: не следует пытаться перестраивать общество; в пределах обычной трудовой жизни простому человеку открыты достаточно широкие перспективы. Демократическая тематика и резкое противопоставление трудового народа дворянству восходят к былым радикальным увлечениям Элиот. Но в ее стремлении сгладить и примирить противоречия чувствуется развращающее влияние периода компромисса, влияние философии позитивизма, проповедующего равновесие и гармонию социальных сил. Через все творчество Элиот проходят религиозно-моралистические мотивы. В "Адаме Биде" религиозная тема также занимает далеко не последнее место; она связана с образом методистской проповедницы Дины Моррис. Сцену в тюрьме, где Дина религиозными увещаниями убеждает Хетти признаться и раскаяться в детоубийстве, сама Элиот считала кульминационным пунктом произведения. В действительности это - далеко не самое сильное место романа. Лесли Стивен в своей монографии об Элиот убедительно противопоставляет "Адаму Биду" роман Скотта "Эдинбургская темница". В сюжете обоих романов много общего. Как и Хетти Сорел в романе Элиот, Эффи Динс у Скотта - легкомысленная девушка, производящая на свет незаконного ребенка. У нее есть сестра, обладающая сильным характером, непоколебымими нравственными и религиозными принципами; эта сестра, как и Дина Моррис у Элиот, тоже проникает в тюрьму к осужденной и морально поддерживает ее. Но у Элиот сила характера Дины обнаруживается лишь в том, что она побуждает Хетти раскаяться и доставляет ей религиозное утешение, - это, по выражению Лесли Стивена, мог бы сделать и "самый заурядный тюремный капеллан"; у Скотта же Дженни Динс развивает кипучую деятельность, чтобы спасти жизнь сестры. У Скотта все основано на напряженных, драматических и в то же время реальных человеческих поступках, его герои не столько переживают, сколько действуют, а главное, в его романах действует сам народ, и судьба индивидуальных героев неразрывно связана с судьбами народа, определяющимися в переломные узловые моменты национально-исторического развития. Этого нет у Элиот. Ложные позитивистские идеи мешают ей проникать вглубь законов, определяющих развитие общественной жизни, исходить в своих произведениях из типических социальных конфликтов, которые могли бы лечь в основу увлекательного реалистического сюжета. А потому в ее романах действие слишком часто заменяется то бытописательством, то самодовлеющим психологическим анализом. Это снижает драматичность, фабульность ее произведений, делает их скучными. Этот недостаток у Элиот - общий со многими ее современниками. Позитивистская эстетика, кладущая в основу искусства изображение так называемой "обыденной жизни", закономерно порождает произведения, бедные событиями. Если для прежнего романа был характерен заголовок "Жизнь и приключения...", то роман второй половины XIX века можно было бы озаглавить "Жизнь без приключений". В этих условиях некоторые авторы пытаются возместить недостаток драматизма нарочито детальной, самодовлеющей психологизацией. В творчестве самой Элиот эта тенденция не становится еще преобладающей; изображение действия и психологический анализ находятся в известном равновесии. Но, анализируя мысли, чувства, поведение своих героев, Элиот неизменно навязывает читателю нравоучение, скучную пуританскую мораль. Это приводит к известной искусственности самого сюжета. Так, Годфри Касс, подкинувший ткачу Марнеру своего незаконного ребенка, наказан тем, что его законный брак оказывается бездетным, хотя для этого нет никаких причин, кроме морального негодования автора, чья цель - заставить Касса на склоне лет пожалеть о своем ребенке. Таких примеров можно привести немало. В романах Элиот счастливый или несчастный конец неотделим от того или иного морального вывода. Женитьба героев означает признание их нравственных достоинств, смерть героя - признак неразрешимости его нравственных противоречий. Моральные кризисы играют роль сюжетных узлов. Все эти особенности творчества Элиот, его сильные и слабые стороны, особенно наглядно проявляются в "Мельнице на Флоссе". Этот роман занимает особое положение в раннем творчестве Элиот. Хотя "Адам Бид" считается программным романом Элиот, "Мельница на Флоссе" остается ее лучшим произведением (так оценивал эту книгу, в частности, Тургенев). Это наиболее автобиографическая книга Элиот, она подкупает свежестью и яркостью первых впечатлений детства и юности. Но у нее есть и иные достоинства. В других произведениях Элиот "зло", "безнравственность", всякое отрицательное начало всегда приходит в фермерский мир откуда-то со стороны; в "Мельнице на Флоссе" впервые в ее творчестве показано, что мелкий собственник - это потенциальный буржуа, что под влиянием материального успеха в человеке, вышедшем из трудовой среды, могут развиться черты эгоизма, скупости, тщеславия, корысти и бессердечия. Короче говоря, если в других произведениях Элиот зло выступало в дворянском обличии, то здесь оно предстает в обличии буржуазном. Разрыв героини со средой в этом романе естественен и неизбежен: автор показывает, что умная и страстная девушка Мэгги Телливер (напоминающая отчасти Джен Эйр из романа Ш. Бронте) интеллектуально перерастает свою среду, чувствует ограниченность ее интересов и идеалов. И все же ограниченность самой Элиот, присущее ей пуританское морализирование заставляют ее в конце концов осудить Мэгги - самую обаятельную из всех ее героинь, и в этом осуждении - главный идейный и художественный недостаток романа. "Научная проблема" романа заключается в противопоставлении двух типов людей из мещанской среды, которые воплощены в Телливерах и Додсонах - родственниках Мэгги по отцу и по матери. Вчерашние фермеры, которым удалось подняться ступенькой выше, расчетливые, прижимистые торгаши и накопители, Додсоны неизменно практичны, они никогда не совершают неразумных и невыгодных поступков. Не бывало случая, чтобы кто-нибудь из Додсонов разорился. Заповедь: "будь беден и честен" они заменили заповедью: "будь честен и богат". Конечная цель жизни Додсонов - иметь приличное количество факельщиков на похоронах и оставить строго продуманное завещание. Телливеры, напротив, непрактичны. У них в крови безрассудная щедрость, опрометчивость и горячность. Сестра мельника Телливера выходит замуж за бедняка Мосса и живет впроголодь. Сам Телливер однажды дал денежное поручительство за друга и потерял на этом значительную сумму, сгоряча затеял сомнительный процесс из-за плотины, проиграл его, разорился, и имущество его пошло с торгов. Эти черты Додсонов и Телливеров своеобразно преломились в младшем поколении, - здесь в творчестве Элиот нашла свое отражение натуралистически понятая теория наследственности. Том пошел в родню матери. Он ограничен, даже туповат, неспособен к отвлеченным наукам, но очень практичен. Упорной работой он восстанавливает состояние отца и возвращает семье мельницу. Образцом для него служит муж тетки Дин. Дядюшка Дин весьма преуспел в жизни благодаря практическим способностям и примерному поведению. В шестнадцать лет его куртка пахла дегтем, зато к концу жизни он носил только самое тонкое сукно! Том во всем следует примеру дядюшки, он полон чувства респектабельности и сурово осуждает всякое отклонение от нее. Прямая противоположность Тому - его сестра Мэгги, которая унаследовала горячность Телливеров. Ото умная и талантливая девочка. Но она постоянно изумляет окружающих странными выходками, например убегает из дому в цыганский табор (как это сделала в детстве сама Элиот). Став взрослой, Мэгги не научилась респектабельности. К негодованию своих родных, она влюбляется сначала в сына дельца-адвоката, который разорил ее отца, затем увлекается женихом своей двоюродной сестры и едва де расстраивает их брак, но в последнюю минуту, одумавшись, подавляет в себе любовь из чувства долга. Общественное мление не слишком осуждало бы Мэгги, если бы она и в самом деле отбила у кузины богатого жениха. Но она скомпрометировала себя тем, что, проведя наедине с молодым человеком целые сутки, все же отказалась от брака. За это на все ополчается все общество, и брат отказывается оставить ее под крышей своего дома. Мэгги, всегда любившая брата, мучится разрывом с ним. Они примиряются во время наводнения и вместе гибнут в волнах реки. Отречение Мэгги от своей любви и старание во что бы то ни стало примириться с братом - знак того, что, Элиот не решилась до конца защищать созданный ею образ цельной и страстной натуры. Она оказалась как бы ниже своей героини. Это встретило осуждение со стороны русского революционно-демократического журнала "Современник". Автор статьи о "Мельнице на Флоссе", М. Л. Михайлов, правильно связывал идейно-художественные недостатки романа с общим духом компромисса, господствовавшим в тогдашней Англии. Он писал: ""Мельница на Флоссе" была бы горячим протестом против общественных и семейных предрассудков, опутывающих и готовящих гибель даже благороднейшим натурам, наиболее богатым энергией, если бы автор не становился подчас сам на сторону этих предрассудков или, по крайней мере, не старался найти в них что-то разумное. Страдания и гибель Мэгги мисс Эванс приписывает как будто не одному окружающему ее деспотическому тупоумию; она, повидимому, считает не всегда справедливыми и иные желания и стремления Мэгги. Это более всего ясно из той снисходительности, с которою она говорит об узко эгоистических целях и поступках Тома... Мы, кажется, не ошибемся, если скажем, что мисс Эванс придала своему роману такой примирительный характер только из боязни оскорбить несколько одервенелые понятия общества, посреди которого она живет. Это общество не любит ничего резкого и требует себе постоянных уступок. Примеры таких уступок темной массе даже со стороны наиболее светлых исключений из нее нередки в английской жизни и литературе. "Может, оно так там и нужно", а все-таки лучше бы, если бы было наоборот"" {"Современник", 1860, т. LXXXIII, Э 9, стр. 413-414.}. Социальная компромиссность "умеренного" реализма Элиот сказывается и в ее трактовке исторического жанра. Диккенс в "Повести о двух городах" и Теккерей в "Генри Эсмонде" и "Виргинцах" еще обращаются к важнейшим периодам мировой истории, повлиявшим на весь ход современной им жизни. В историческом романе буржуазных английских писателей 50-60-х годов сказывается стремление заменить постановку больших социально-политических проблем изображением бытовых и психологических коллизий частной жизни. Эта тенденция сильна и в творчестве Джордж Элиот. Казалось бы, большинство произведений Элиот - романы исторические, действие их отнесено обычно на сорок-шестьдесят лет назад. События" описанные в романе "Любовь мистера Гилфила", относятся к XVIII веку, действие "Адама Бида" развертывается на рубеже XVIII-XIX веков, в период контрреволюционной войны с Францией и ирландского восстания. Но Элиот занята лишь частной жизнью своих героев, и читатель даже не сразу догадывается, что перед ним роман об определенной, богатой событиями исторической эпохе. Интересно обратиться еще раз к параллели "Адам Бид" - "Эдинбургская темница". Элиот представляет историю Хетти как один из частных случаев, вся типичность которого состоит в его массовидности, - это плоско-натуралистическое, "статистическое" понимание типичности в искусстве. Напротив, Вальтер Скотт выбирает не просто средний случай, но такой, который связан со всей исторической обстановкой в стране. История сестер Эффи и Дженни Динс связана и с взрывом национального возмущения шотландцев против английского гнета, и с экономическими и социальными противоречиями, характерными для Шотландии на пороге XVIII века. У Элиот же в "Адаме Биде" приметы времени настолько мелки и немногочисленны, что читатель легко забывает о том, в какие годы происходит действие романа. Этот недостаток очень заметен и в собственно историческом романе Элиот "Ромола". Действие романа происходит во Флоренции в конце XV века. Выбрав одну из самых драматических эпох в истории Италии, Элиот тем самым поставила перед собой очень сложную историческую и философскую задачу: показать критический момент в истории буржуазного гуманизма, конфликт между Медичи - покровителями искусств - и Саванаролой - отрицателем гуманистической культуры Возрождения. В центре романа Элиот - судьбы двух главных героев: дочери ученого гуманиста Барди, Ромолы, и ее мужа Тито Мелемы. Судьбы эти Элиот стремится объяснить в свете истории. "Как мириады цветов находятся в зависимости от движения соков в дереве, - пишет она, - так и судьба Тито и Ромолы определялась разного рода современными им политическими и социальными условиями, составлявшими эпоху в истории Флоренции". Однако осуществить этот замысел художественными средствами автору почти не удалось. Во Флоренции начинается голод. Проповедь Саванаролы против роскоши находит отклик в сердце Ромолы: она отдает все, что может, чтобы прокормить голодных, и, стремясь к общественному подвигу, ухаживает за больными чумой. Тито же становится активным противником Саванаролы. Он присоединяется к заговору Медичи, изгнанных из Флоренции, и подготовляет похищение Саванаролы; в то же время, на случай поражения партии Медичи, он завязывает отношения и со сторонниками Саванаролы, обещая шпионить за Медичи и выдавать народному правительству их тайных приверженцев. Двойная игра Тито несколько раз выручает его, но в конце концов он платится за нее жизнью. Основной недостаток "Ромолы" как исторического романа в том, что Элиот вместо вопросов, которые диктуются самой исторической обстановкой, искусственно переносит в прошлое моральную проблему, занимавшую ее в условиях современности. То же противоречие между личным счастьем и долгом, которое мучит Мэгги Телливер, мучит и Ромолу. Действующие лица не обладают характером, свойственным людям данной эпохи; в развитии сюжета сказывается отпечаток пуританского морализирования, столь свойственного буржуазной викторианской Англии. В трактовке образа Саванаролы, занимающего важное место в романе, особенно заметна ограниченность историзма Элиот. Изображая Саванаролу, писательница, по сути дела, ставит себе ту же задачу, что и в своих прежних психологических портретах других священников и проповедников: показать, что эти люди не плохи и не хороши, имеют свои достоинства и недостатки. Саванарола действует ради общего блага, но не может победить личных чувств, и подчас личная неприязнь определяет то или иное его решение. Он полон веры в свою миссию, но переживает периоды сомнения в себе. Этот якобы объективный морально-психологический "баланс" заслоняет своеобразие исторических событий, затронутых в романе. Элиот упускает главное, что на время выдвинуло Саванаролу и придало общественную значительность его проповеди: народный протест, недовольство плебейских масс властью Медичи. Как и большинство английских исторических романистов второй половины XIX века, Элиот пытается возместить правду характеров "научной точностью" в описании быта и обстановки. Элиот тщательно изучает историю Флоренции. Но историко-бытовая описательность вытесняет в "Ромоле" тот интерес к могучим и решающим течениям народной жизни, который был характерен для исторических романов Вальтера Скотта. К последнему периоду творчества Элиот относятся еще три романа: "Феликс Холт - радикал", "Миддлмарч" и "Даниэль Деронда". Здесь писательница расширяет круг своих тем, изображая почти все слои английского общества и уделяя много места экономическим, юридическим, политическим вопросам; правда, верная себе, она рассматривает их по преимуществу в этическом плане. Избирательная борьба и политическая коррупция, тяжба из-за имения, деньги, оставленные по завещанию, власть местного банкира над населением маленького городка - вот новые темы Элиот. В ее книгах появляются характерные фигуры буржуазных аферистов: адвокат Джермин в "Феликсе Холте", банкир Балстрод в "Миддлмарче". В этих романах Элиот пытается подытожить опыт политического развития Англии. В ранней юности Элиот была свидетельницей избирательной реформы 1832 г., затем перед ней прошли реформа 1867 г., значительно расширившая круг избирателей, и реформа 1872 г., установившая тайное голосование. Элиот была достаточно проницательна, чтобы увидеть, что эти реформы сами но себе не могли привести к существенным изменениям в общественном строе, не могли уничтожить общественное зло. "Меня всегда забавляет, - пишет она в одном из писем к друзьям, - что люди, знакомые с практической жизнью, могут верить в уничтожение подкупа при помощи тайного голосования, как будто подкуп во всех его протеевых превращениях может когда-нибудь исчезнуть благодаря простому внешнему установлению. Они могли бы с таким же успехом сказать, что наше женское тщеславие исчезнет от приказа, чтобы женщины носили войлочные шляпы и закрытые платья". Элиот видела, что область политики после каждой реформы продолжает оставаться сферой темных дельцов, беспринципных карьеристов, равнодушных чиновников. Политические уступки господствующих классов не возбуждают у нее оптимистических иллюзий. Отсюда критическое изображение избирательной борьбы в "Феликсе Холте". Действие романа формально относится к 30-м годам XIX века, но, по существу, в нем отражен и опыт политической жизни позднейшего периода. Характерен образ карьериста-политикана, Гарольда Трэнсома. Это помещик, проникнутый духом алчного стяжательства. Он уезжает на Восток и наживает состояние финансовыми операциями. Во время избирательной кампании он выступает в качестве "радикала", причем не брезгует подкупами, демагогическими обещаниями, спаиванием населения и рассчитывает использовать рабочие волнения для того, чтобы пройти в парламент. Короче говоря, Трэнсом - типичный буржуазный политик, делец без чести и без совести. Элиот не отрицает значения деятельности, направленной на улучшение общественных порядков. Ее положительные герои - Феликс Холт, Вил Лэдислоу, Доротея Брук, Даниэль Деронда посвящают себя служению общества. Но, в полном соответствии с политическим скептицизмом и нравоучительными тенденциями автора, почти все эти персонажи разочаровываются в политической борьбе и возлагают надежды лишь на нравственное перевоспитание человечества. Осуждая грязную практику беспринципных буржуазных политиканов, Элиот совсем отказывается от политики, и это сужает горизонты ее романов. "Радикалу" Трэнсому Элиот противопоставляет положительного героя - Феликса Холта, которого она считает настоящим радикалом. Радикализм Холта вырастает из самых идейных побуждений, и все сочувствие автора на его стороне. Холт не принадлежит к представителям господствующих классов, которые из корыстных соображений заигрывают с радикализмом. Он сочувствует беднякам потому, что и сам беден. Он не хочет разбогатеть, не хочет даже закончить начатое образование и стать врачом, чтобы не отрываться от своего класса. Интересен отзыв Маркса об одном межевом инженере, который напомнил ому Холта. 10 июня 1869 г. Маркс пишет своей дочери Женни: "Так вот, наш друг Дэйкинс - нечто вроде Феликса Холта, без жеманства этого последнего, зато с знаниями (между прочим, здешние тори говорят: "Феликс Холт - негодяй" ("rascal") вместо "радикал"). Он приглашает раз в неделю фабричных парней, угощает их пивом и табаком и болтает с ними на социальные темы. Он - коммунист "по инстинкту". Я, конечно, не мог удержаться от того, чтобы не пошутить над ним немного и не предостеречь его от встречи с миссис Элиотт которая сразу же завладеет им и превратит его в свою литературную собственность" {К. Маркс и Ф. Энгельс. Соч., т. XXVI, стр. 17.}. Это письмо свидетельствует о том, что в созданном писательницей образе Феликса Холта были реалистические, жизненные черты. Но образ ее героя - двойственен. Самое слабое место во взглядах и поведении Холта - его отношение к рабочему вопросу. Холт возмущен обычной практикой подкупа и спаивания избирателей, но делает отсюда ложный вывод, что рабочим нужно вообще держаться в стороне от грязного дела выборов. Моральное самовоспитание - вот, с его точки зрения, путь к освобождению трудящихся масс. И когда Холт видит, что выступление рабочих неизбежно, он становится во главе толпы для того, чтобы "обезвредить" ее. Русский революционер П. Н. Ткачев в статье "Люди будущего и герои мещанства" очень положительно отбывается о Феликсе Холте. Однако действия Холта во время возмущения рабочих он справедливо относит к числу "величайших глупостей" {П. Н. Ткачев, Избранные сочинения на социально-политические темы в четырех томах, т. I, M., 1932, стр. 226.}. Своим романом, написанным за год до реформы 1867 г., Элиот как бы вмешалась в спор о возможных результатах расширения избирательного права. Через год после реформы она написала от имени своего героя статью "Обращение Феликса Холта к трудящимся массам". В этой статье с наибольшей остротой выразились примиренческие, позитивистские идеи Элиот о равновесии социальных сил: "...единственный надежный путь, - говорит она, - которым наше общество может быть основательно улучшено, а его злейшие пороки ослаблены, состоит не в какой-либо попытке немедленно покончить с действительно существующими классовыми различиями и преимуществами, ...но в превращении классового интереса в долг этих классов перед обществом. Я подразумеваю под этим, что каждый класс должен быть побуждаем окружающими условиями выполнять свою особую работу, беря на себя бремя ответственности за нацию в целом". Приписывая подобные охранительные позитивистские идеи радикалу 30-х годов, Элиот существенно искажает образ своего положительного героя. В последний период своего творчества Элиот много внимания уделяет темам и вопросам, характерным именно для буржуазного общества. Значительно более полно обрисован типичный "герой" капиталистического общества в "Феликсе Холте" и особенно в "Миддлмарче". В романе "Миддлмарч" Элиот пытается осуществить свое давнишнее намерение, которое чувствовалось еще в "Сценах из жизни духовенства": показать городок или местечко как некое целое, как социальный организм. В статье "О том, как я учился писать" Горький дал этому роману следующую характеристику: "Скучная книга Джорджа Эллиота "Мидльмарч", книги Ауэрбаха, Шпильгагена показали мне, что в английской и немецкой провинции люди живут не совсем так, как в Нижнем-Новгороде, на Звездинской улице, но - не многим лучше. Говорят о том же, о своих английских и немецких копейках, о необходимости страха перед богом и любви к нему; однако они, так же как люди моей улицы, - не любят друг друга, а особенно не любят своеобразных людей, которые тем или иным не похожи на большинство окружающих" {М. Горький. Собр. соч. в тридцати томах, т. 24, стр. 484.}. Вот что говорит о своем британском городке Окурове сама Элиот: "Здесь - один тихо сползает по лестнице общественного положения; рядом с ним другой, напротив, лезет вверх, переходя со ступени на ступень. Кругом мы видим несчастных искателей счастья, разбогатевших бедняков, гордых джентльменов, представителей своих местечек: одних увлекает политический поток, других - церковное движение, и они, сами того не сознавая, сталкиваются между собой целыми группами среди этого общего волнения... Словом, в старой Англии мы видим то движение, ту же смесь людей, которую мы встречаем в истории Геродота. Этот древний писатель, начав свое повествование о прошлом, взял за исходную точку, так же как и мы, положение женщины в свете и в семье". Героиней "Миддлмарча" должна была стать Доротея Брук, незаурядная женщина с большими умственными запросами, жаждущая посвятить свою жизнь большому делу. Герои и сам автор сравнивают ее с христианской Антигоной или с современной святой Терезой. Но если в обстановке Флоренции XV века Элиот удалось показать Ромолу, способную на подвиг самоотвержения, то Доротея вынуждена размениваться на мелочи. Ее брак с Казобоном - ограниченным и себялюбивым педантом-теологом, ученицей и помощницей которого она надеялась стать, оказывается ненужной жертвой. Остаются бесплодными и ее социально-реформаторские мечтания: планы постройки удобных коттеджей для фермеров, создания образцовой больницы и т. д. Заслуга Элиот в романе "Миддлмарч" заключается в том, что вольно или невольно она показала - буржуазия уже не рождает героев. В наш век, указывает в заключение своего романа Элиот, немыслимы ни святые Терезы, ни Антигоны: "среда, из которой они почерпали силы для своих пламенных порывов, исчезла навсегда"; богатая натура Доротеи, "подобно широкой реке, разделилась на бесчисленные рукава, имена которых остались неизвестны; но благотворное влияние ее жизни разошлось на множество людей". Это звучит как весьма слабое утешение, и это - лишь доля правды. Правда заключается в том, что подлинных героев эпохи надо было искать в другом стане: их в ту пору рождал пролетариат. Но понять и увидеть это мог лишь тот буржуазный писатель, который способен был порвать со своим классом. Элиот на это не была способна. Поэтому ее произведения, как и многие книги многих буржуазных реалистов того времени, страдают бесперспективностью - положительный герой измельчал, он жалок и бессилен. Рядом с драмой Доротеи Брук, не находящей достойного применения своим душевным силам, разыгрывается сходная драма других героев "Миддлмарча". Доктор Лидгейт - талантливый молодой врач, искатель новых путей в медицине - терпит поражение в своих начинаниях: бедность принуждает его пожертвовать ради материального достатка и независимостью и наукой. Одиноким и неоцененным остается и другой новатор-журналист Вил Лэдислоу. "Миддлмарч" отличается от других произведений Элиот резкостью сатирической интонации, которая чувствуется с первых же страниц. С едкой насмешкой рисует Элиот наследников богатого старика Фетерстона: с жадным нетерпением ждут близкие и дальние родственники смерти старика, но их постигает разочарование - выясняется, что по завещанию даже самому уважаемому родственнику оставлена только... палка с золотым набалдашником. Еще большим сарказмом проникнуто изображение банкира Балстрода, одного из хозяев Миддлмарча. Этот образ - большое достижение Элиот, он может сравниться с образами капиталистических хищников в произведениях Золя, Мопассана и других крупных писателей ее времени. Балстрод нажил состояние как владелец ломбарда, где тайно скупалось краденое имущество. Он начал с того, что мошеннически присвоил состояние своей первой жены, а кончил убийством свидетеля этого мошенничества, некоего Ральфа, которого он привез в свой дом больным и "лечил" так, что тот умер. При всем том Балстрод - ханжа, прикрывающий свои грязные дела благочестивыми фразами: "Находясь во главе промышленности своего города, он брал на свой счет главную долю городских расходов по части благотворительных пожертвований, а кроме того, усердно занимался частной филантропией... и власть его, посредством этой системы, захватила, как сеть, всех живущих в городе бедняков. Впрочем, м-р Балстрод руководствовался в этом случае тем принципом, чтобы, захватив как можно больше власти, действовать посредством ее для славы божьей!.. Но это побуждение не всегда оценивалось по справедливости. В Миддлмарче встречались тупые головы, не способные входить в тонкости при разборе достоинств человека; эти глупые люди сильно подозревали, что м-р Балстрод, лишая себя ценимых ими наслаждений жизни, моря себя постом и утомляя себя разными общественными заботами, вознаграждает себя за все это тем, что, подобно вампиру, высасывает кровь из каждого живого человека". Разоблачение Балстрода, этого лицемера-эксплуататора, составляет одну из эмоциональных вершин романа Элиот, свидетельствуя о том, что в ее творчестве были еще живы сатирические традиции английского критического реализма. В последнем романе Элиот - "Даниэль Деронда" - эти сатирические мотивы, однако, уже отсутствуют. Значительное место в этом романе отведено истории одного светского брака, причем автора больше всего занимают психологические тонкости, оттенки настроений и т. п. Если ранним произведениям Элиот было свойственно иногда плоское, бескрылое бытописание, то в "Даниэле Деронда" появляются другие антиреалистические элементы: импрессионистический психологизм и даже символизм. Гвендолен Харлет и Хенли Грандкорт принадлежат в сущности к одному и тому же типу холодных эгоистов, самое большое наслаждение для них - чувствовать свою власть над другим человеком. До брака Гвендолен играет Грандкортом, после брака Грандкорт берет верх и своей бездушной тиранией вызывает в Гвендолен такую ненависть, что она мечтает о его смерти и предоставляет ему утонуть у нее на глазах. Это изображение чисто психологической коллизии, прежде не свойственное Элиот, сближает ее с Мередитом и другими представителями возникающего в английской литературе буржуазного психологического романа. В реалистическое повествование врывается символика. В самом начале романа Гвендолен обнаруживает в замке, где ей предстоит жить, откидную панель; за панелью скрыта картина, изображающая лицо мертвеца, от которого убегает какая-то темная фигура с распростертыми руками. Это - символ, предзнаменование: Гвендолен суждено увидеть другое мертвое лицо, лицо утонувшего по ее вине Грандкорта, образ, который будет вечно преследовать ее. Основная сюжетная линия романа связана с главным героем - Даниэлем Деронда. Деронда тяготится праздной жизнью светского джентльмена. Он мечтает о каком-нибудь значительном общественном деле, которое всецело захватило бы его ум и сердце. Он привык считать себя незаконнорожденным и, видя в себе самом жертву социальной несправедливости, с симпатией относится ко всем "побиваемым камнями". Деронда принимает участие в борьбе против антисемитизма. В условиях засилия британского шовинизма и расистских предрассудков выступление писательницы против антисемитской пропаганды имело, само по себе, демократический смысл. Недаром роман Элиот и ее последующая статья "Современные погромщики" (The Modern Hep! Hep!) вызывали нападки в реакционной печати и возбудили полемику, которая отчасти предвосхищала полемику вокруг дела Дрейфуса. Но борьба против антисемитизма в романе "Даниэль Деронда" трактуется в буржуазно-националистическом духе, что свидетельствует об ограниченности кругозора писательницы. В художественном отношении развитие образа главного героя страдает некоторой искусственностью. Показывая деятельность Даниэля Деронда, Элиот увлекается внешней экзотикой, ложной романтичностью. Кроме того, в изображение судьбы Даниэля Деронда вкрадываются отсутствовавшие ранее у Элиот мистические и мелодраматические мотивы (как, например, раскрытие "тайны" происхождения и т. п.). Поэтическое наследство Элиот не представляет большого интереса. В стихотворных драмах "Испанская цыганка", "Армгарт" (Armgart, 1870), в поэме "Легенда о Юбале" (The Legend of Jubal, 1869) Элиот освещает в различных исторических или библейских формах одну и ту же характерную для