реди инеистых великанов, сумел бы я разрушить чары этой двери. -- То есть? -- Здесь нет замка. Но распахнется она лишь тогда, когда толкнет ее тот, кто имеет на это право, и толкнет с намерением открыть. Вот смотри... -- Хеймдалль безо всякого результата потряс прутья решетки. -- А теперь, если не будешь ты отвлекать меня, попробую я рассмотреть, как можно выйти отсюда. Вечно Бодрствующий прислонился к стене, без устали двигая глазами во все стороны. Несмотря на столь расслабленную позицию, весь он аж подрагивал от напряжения. -- Видать не очень-то ясно, -- объявил он через несколько минут. -- Столько вокруг чар и колдовства -- огненного колдовства, силы зла запутаны в коем столь причудливо, что непостижимы порой и, для самих великанов -- что голова моя не выдерживает. Но кое-что вижу я отчетливо: вокруг нас скала, и нет другого выхода, кроме того, откуда мы пришли. За ним пролегает ход, который охраняют тролли. Тьфу, до чего же мерзкие твари! Золотоволосого бога даже передернуло от отвращения. -- А дальше ничего не видать? -- спросил Ши. -- Очень немногое. За троллями -- уступ нависает над расплавленной лавой у входа в кузницу, где куют огненные мечи, а за ним... за ним... -- Он наморщил лоб, едва заметно шевеля губами. -- Подле уступа сидит великан. Дальше уже не вижу. Хеймдалль погрузился в угрюмое молчание. Ши испытывал к нему глубокое уважение и даже нечто вроде симпатии, но не так-то легко водить дружбу с богами, пусть даже в тюремной камере. До чего же не хватало ему сейчас жизнерадостной человеческой теплоты Тьяльви! В камеру опять зачем-то заглянул Стегг. Кто-то из узников попытался воззвать к его чувствам: -- Добрый Стегг, принеси немножко водицы -- помираю я от жажды! Стегг едва повернул башку. -- Скоро обед, отродье. Узник испустил гневный вопль и честил тролля на все корки, пока тот с просто-таки завидной невозмутимостью ковылял обратно в свою нишу. Там он взгромоздился на поломанный табурет, уронил подбородок на грудь, и, судя по всему, погрузился в дремоту. -- Любезный малый, ничего не скажешь, -- пробормотал Ши. Узник из камеры напротив приблизился к решетке и опять выкрикнул свое "Ингви -- гнида!" -- Тролль не спит, -- подал голос Хеймдалль. -- Слышу я его мысли, ибо из тех он, кто не может думать, не шевеля губами. Но никак не понять мне их значенья. Харальд, зришь ты необычайное: ас признает свое поражение! И ужас положения нашего в том, что дни, кои проведем мы здесь, черными станут днями для богов и людей. -- Это почему? -- Почти равны сейчас силы богов и великанов, и исход того, что случится с наступлением Времени, висит буквально на волоске. Если опоздаем мы на поле сраженья, то без сомнения будем разбиты. Великаны числом нас задавят. И в такое-то время я сижу здесь -- в проклятой этой темнице -- и пропадает чудесное мое искусство видеть и слышать все, что творится вокруг! Я сижу здесь, а Гьяллархорн, ревущая труба, что созовет богов и героев на битву, осталась в дома Сверра! Ши спросил: -- А почему бы асам первыми не напасть на великанов, пока те не успели подготовиться? Ведь известно, что война так и так будет? Хеймдалль уставился на него изумленным взором. -- И верно, не знаешь ты Закона Девяти Миров, Харальд. Мы, асы, права не имеем нападать на великанов все вместе до прихода Времени. Люди и боги живут по закону -- лишь великанам, увы, закон не писан. Нахмурив лоб, он принялся быстро расхаживать взад и вперед. Ши заметил, что даже в такой момент Вечно Бодрствующий не забывал помещать одну ступню строго на одной линии с другой, дабы наглядней проявлялась знаменитая легкость его поступи. -- Вас, конечно, будет здорово не хватать, -- подал голос Ши. -- Но разве нельзя, ну, там, в разведку кого послать, чтобы засечь, когда соберутся великаны, или... -- закончил он, запнувшись при виде вспыхнувших вдруг глаз Хеймдалля, -- или еще чего? -- Рассуждения смертного! Эх! -- Хеймдалль горько хохотнул. -- Разведку, говоришь? Туда послать, сюда послать... Слушай же, Харальд-Репка, Харальд-дурачок! Из всех асов лишь Фрейр способен устоять перед Суртом с оружием в руках. Но так уж устроены наши миры, и никто не в силах переделать их, что опасаться должен он другого великаньего рода. Против инеистых великанов бессилен Фрейр. Только лишь я, я и меч мой Голова способны их одолеть. И если не будет меня там, дабы стать во главе войска, что противостоять будет инеистым великанам, жить нам осталось куда меньше, чем на роду предначертано. -- Прошу прощения... сэр, -- пролепетал Ши. -- Да ладно. Не бери в голову. Давай сыграем-ка лучше в вопросы и ответы, как в тот раз, помнишь? Скудны и печальны мысли, рождаемые томительной тишиной! *** Несколько часов они убили, бомбардируя друг друга вопросами о мирах, которые каждый из них представлял. Впрочем, за временем в этом зловещем заведении можно было следить разве что по наступлению часа кормежки и периодическим "Ингви -- гнида!" из соседней камеры. Где-то после восьмого такого вопля Стегг очнулся от дремоты, куда-то сходил и вернулся со стопкой мисок. Миски он расставил перед дверями камер в коридоре. В каждой имелась ложка; предполагалось, что узники должны есть через решетку. Ставя миску перед камерой Ши, он величественно заметил: -- Король смотреть, как подданные кушать! То, что он туда навалил, представляло собой нечто вроде овсянки с крохотными кусочками рыбы, довольно кислой на вкус. Ши не в чем было обвинить своих товарищей по несчастью, когда они разразились громкими жалобами на качество и количество пищи, на которые Стегг, надо сказать, не обратил ни малейшего внимания. Он безмятежно клевал носом на своей табуретке, пока арестанты не умолкли, а потом собрал миски и куда-то унес. Когда дверь распахнулась в следующий раз, на пороге стоял уже не Стегг, а какой-то другой тролль. В неверном свете факелов обнаружилось, что данный экземпляр, если можно так выразиться в подобной ситуации, явно проигрывал в красоте своих черт сменщику. Если у того нос представлял собой обыкновенную равноправную часть лица, у этого, наоборот, казалось, что именно нос и является основной деталью, к которой приделана вся остальная жутковатая рожа -- торчал он на добрых восемнадцать дюймов. Двигался новый тюремщик проворно, как-то по-кошачьи. Узники, которые в смену Стегга шумели и галдели почем зря, теперь попритихли. Он напористо ворвался в камеру. -- Новенькие? -- рявкнул он. -- Я -- Сногг. Ваша вести себя хорошо -- никто вашу не трогать. Вести себя плохо -- сразу вж-жик! Он чиркнул себя пальцем по горлу, дабы продемонстрировать, как будет выглядеть в случае чего этот самый "вж-жик", и, развернувшись к ним спиной, направился вдоль коридора, подозрительно заглядывая в каждую камеру. Ши ни разу в жизни не приходилось спать на голом каменном полу. Поэтому он был крайне удивлен, когда по прошествии неопределенного промежутка времени проснулся и обнаружил, что это ему удалось -- с теми, правда, последствиями, что он весь окоченел и едва мог пошевелиться. Потягиваясь, он поднялся на ноги. -- Долго я спал? -- поинтересовался он у Хеймдалля. -- Не могу сказать. Собрат наш по несчастью, который недолюбливает некоего Ингви, почему-то прекратил испускать свои вопли. Длинноносый надзиратель все расхаживал по коридору. Несколько одуревши со сна. Ши никак не мог припомнить его имя, поэтому обратился попросту: -- Эй, ты, с носом! Скоро ли зав... Тролль обернулся, как ужаленный. -- Это как твоя мою называть?! Вонючий червяк! Я... вж-жик! Он бросился в нишу с искаженной от бешенства рожей, вылетел оттуда с полным ведром воды и вы плеснул ее прямо в изумленную физиономию Ши. -- Сын невенчанных родителей! -- бушевал тролль. -- Моя жарить твою на медленный огонь! Я Сногг! Моя тут владыка! Звать мою как полагается! Хеймдалль, укрывшись в глубине камеры, беззвучно хохотал. -- Теперь я, по крайней мере, знаю, что делать, если хочется принять душ, -- пробурчал Ши. -- По-моему, нос у нашего друга Сногга -- крайне больное место. -- Вне всяких сомнений, -- согласился Хеймдалль. -- Эх! Насколько проще была бы жизнь у отпрысков человечьих, владей они искусством богов читать мысли, что кроются в движениях губ! Готов побиться об заклад -- не меньше, чем от половины бед избавились бы. -- Кстати о закладах, -- осенило вдруг Ши. -- По-моему, я придумал, как нам убить тут время -- устроим гонки! -- Клетка сия не отличается простором, -- возразил Хеймдалль. -- Э, что ты там делаешь? Зачем тараканы? Не собираешься же ты соревноваться, кто быстрее их съест? -- Нет, конечно. Они у нас сами будут соревноваться. Вот этот -- ваш. У него ус сломан, так что легко отличить. -- М-да, скакун кровей не царских, -- заметил Хеймдалль, осторожно принимая насекомое. -- Ну да ладно -- назову его Золотой Челкой в честь коня своего. А как ты своего назовешь? Каковы будут правила? -- Своему я дам кличку Вояка, в честь одной знаменитой лошади в моем мире. Обмахнув середину пола от пыли и грязи, он пальцем очертил вокруг себя круг. -- Ну вот, -- пояснил он, -- ставим лошадок в центре, отпускаем, и какая первой доползет до линии -- та и выиграла. -- Добрая забава! Какие будут ставки? Крона? -- Поскольку денег у нас все равно нету, -- рассудил Ши, -- то почему бы маленько не погусарствовать? Давайте пятьдесят, а? -- Да хоть пятьсот. Первый заезд выиграл Вояка. Сногг, заслышав, что обитатели камеры подозрительно активизировались, тут же возник рядом. -- Чем это ваша там заниматься? -- рявкнул он требовательно. Ши объяснил. -- Ого, -- удивился тролль. -- Ладно, ваша может продолжать. Если ваша шуметь, моя сразу пресекать. Он величаво удалился, но очень скоро вновь появился у двери, дабы поглядеть на состязания. Во втором заезде победил Золотая Челка, в третьем и четвертом -- Вояка. Ши, подняв глаза, едва удержался от побуждения как следует дернуть за безразмерный шнобель, высовывающийся из-за решетки. Через некоторое время Сногг удалился, передав дежурство Стеггу, который даже не заметил, что в одной из камер проводятся тараканьи бега. Как только тот взгромоздился на свой табурет, Ши по просил его принести какую-нибудь коробочку или корзинку. -- Это зачем? -- удивился Стегг. Ши объяснил, что им некуда посадить скаковых тараканов. Стегг поднял брови. -- Моя уже вырастать из такие штучки! -- заметил он гордо и на дальнейшие обращения уже не реагировал. Так что тараканов пришлось выпустить -- не держать же их целый день в кулаке. Правда, Ши оставил от завтрака несколько крошек и, применив их в качестве приманки, потом они выловили другую пару тараканов. На сей раз после нескольких побед Ши таракан Хеймдалля принялся выигрывать один заезд за другим. К тому времени, как из камеры напротив донесся уже четвертый выкрик "Ингви -- гнида!" -- Ши обнаружила что должен Хеймдаллю около тридцати миллионов крон. Это зародило в нем определенные подозрения. Внимательно понаблюдав за поведением Златорогого в ходе очередного заездам он взорвался: -- Алле, это нечестно! Так вот, оказывается, с чего вы так уставились на моего таракана -- не даете ему бежать как следует своим пронзительным взглядом! -- Что ты сказала смертный?! Ужель осмелишься ты обвинить аса в жульничестве? -- Вы чертовски правы, еще как осмелюсь! Если вы и дальше собираетесь пользоваться своими особыми способностями, я больше не играю! По физиономии Хеймдалля нерешительно расплылась улыбка. -- Мой юный Харальд, дерзости не занимать тебе, но, как и раньше замечал я, показываешь ты и проблески разума. И верно придерживал я твоего скакуна -- не след, чтоб ас пораженье терпел от смертного, пусть даже и в такой малости. Но так и быть -- этих давай отпустим и начнем по новой с другими конями, ибо опасаюсь я, что в звере твоем уж не будет прежней резвости. Наловить новых тараканов было несложно. -- Вновь назову я своего Золотой Челкой в честь своего коня, -- объявил Хеймдалль. -- Имя это приносит удачу. А у тебя разве не было любимой лошади? -- Нет, но у меня был автомобиль... ну, такая повозка на четырех колесах, и ее звали... -- начал было Ши и примолк. Как же называлась машина? Он попытался воспроизвести отдельные слоги: нирос,.. нет, нилос... нет, это вообще не то -- порос, неврос... И вдруг что-то со щелчком стало на место у него в голове, словно недостающая фишка детской головоломки. -- Хеймдалль! -- неожиданно заорал он. -- По-моему, я знаю, как отсюда выбраться! -- Было бы это лучшим из известий, -- проговорил Хеймдалль довольно скептически, -- если б деянья всегда были подобны задумкам. Но я еще раз глубоко и внимательно просмотрел все кругом и не вижу, как проделать это без помощи извне. Вряд ли можно рассчитывать, что кто-то из великанов решится помочь нам, когда Время столь близко. -- А за кого будут тролли? -- Скорее всего, держаться будут они в стороне. Но вряд ли сумеем мы, пусть даже хитростью, заставить какую-нибудь из этих злобных тварей помогать нам. -- Но, тем не менее, ваши недавние слова навели меня на одну мысль. Помните -- что-то там насчет искусства богов читать мысли, которые кроются в движениях губ? -- Было такое. -- Так вот, я являюсь... то есть был -- представителем профессии, смысл которой заключается в том, чтобы вызнавать мысли других людей, задавая им всевозможные вопросы, и на основе того, что они думают сегодня, предсказывать, что они будут думать завтра при совершенно других обстоятельствах. Даже более того -- самому заставлять их думать тем или иным образом. -- Что ж, вполне возможно такое. Необычно искусство это, смертный, и великого уменья требует, но вполне такое возможно. И что с того? -- А с того... Вот Стегг этот -- по-моему, от него нам проку мало. Я уже встречал таких, как он. Он, э-э... забыл, как это называется, но, в общем, из тех, кто живет в мире, созданном его собственным воображением, где он король, а все остальные -- его слуги. А, вспомнил -- параноик. С такими практически невозможно наладить контакт. -- Весьма справедливо и вполне обоснованно подмечено, Харальд. Из того, что уловить мне удалось в его мыслях, и впрямь подобный вывод проистекает. -- А вот Сногг -- совсем другой. На него мы наверняка сумеем повлиять. -- Хоть и сладостны речи твои, заклинаю тебя не тонуть в океане надежды. Сногг еще даже более враждебен к нам, чем неприветливый его братец. Ши ухмыльнулся. Вот и настала пора применить здесь свои специальные знания. -- Это только на первый взгляд. Я уже с кучей таких, как он, работал. И зацепить Сногга мы сможем на том, что у него... чувство неполноценности -- у нас это называется комплекс -- связанный с его носом. Если кому-то удастся его убедить, что он чертовски красив... -- Сногг -- красив? Ха-ха-ха! Шуточка прямо-таки для острого язычка Локи! -- Ш-ш-ш! Потише, господин Хеймдалль. По-моему, единственное его желание -- это прилично выглядеть. И если мы... если мы сделаем вид, будто заколдовали ему нос, и начнем уверять, что тот уменьшился, да еще остальных арестантов подговорим... -- Разумен план сей! Сразу видно, с чего это сошелся ты с Дядюшкой Лисом! Однако не след делить нам шкуру медведя, который еще не убит. Вот когда и впрямь удастся тебе залучить на нашу сторону Сногга, тогда и ясно станет, обострило ли заточенье твой разум или же замутило окончательно. Но, послушай, малыш, -- а что помешает Сноггу ощупать свой носище и распознать обман? -- Ну не можем же мы гарантировать, что уберем его совсем! Он и за пару дюймов будет по гроб жизни благодарен. Глава 8. Когда с наступлением сумерек Сногг снова заступил на дежурство, в темнице было все как обычно. Необычным был только шум, доносившийся из камеры Хеймдалля и Ши, где громко вопили, подбадривая участников великих тараканьих дерби. Сногг зашел в камеру проверить, не нарушаются ли при этом правила внутреннего распорядка. Его настороженный взгляд, Ши встретил широкой ухмылкой. -- Салют, дружище Сногг! Вчера я задолжал Хеймдаллю тридцать миллионов крон, а сегодня и мне улыбнулась удача -- долг сократился уже до двадцати четырех миллионов. -- Это твоя о чем? -- злобно поинтересовался тролль. -- Слушай, а почему бы и тебе не присоединиться? -- продолжал Ши, дав необходимые пояснения. -- Таракана мы тебе враз словим. Скучно же всю ночь коптить, слушая, как храпят узники. -- Хм, -- заколебался Сногг, однако бдительности не утратил. -- Уловка? Если ваша помогать кому удрать, моя сразу вж-жик! Господина Сурт, она говорить... -- Ничего подобного! В любой момент можешь устроить обход. Тс-с! Во, ползет. -- Кто? -- спросил Сногг несколько менее враждебно. Ши подкрался к стене, прыгнул, словно кот, и вернулся с тараканом в кулаке. -- Ну, как назовем его? -- спросил он у Сногга. Сногг задумался. Убогий мозг тролля никак не находил объяснений поразительному дружелюбию узников, и глазки его подозрительно забегали. -- Назовем Фьерм, как реку. Эта река быстро течь, -- проговорил он наконец. -- Ты оттуда родом? -- Угу. -- Говорят, дружище Сногг, что в реке Фьерм водится самая прекрасная рыба во всех Девяти Мирах, -- встрял Хеймдалль. -- И я верю этому, ибо сам видел ее. -- Правдивые слова, -- обрадовался тролль. -- Моя ловить рыбу прямо на зорька, хо-хо! Моя идти, потом -- хвать! И вот -- форель. Моя, помнить, раз загнала одну на отмель... -- Вам бы с Ека-Тором покалякать, -- заметил Ши. -- На Фьерме, может, и впрямь мировая рыбалка, но у него-то, пожалуй, самая крутая рыбацкая байка во всех Девяти Мирах. Сногг хмыкнул. -- Моя слышала этот байка. Тор не есть рыбак, нет! У него крюк, веревка. Только тролли знать, как честно ловить рыба. Руками, да, вот так. -- Он с сосредоточенным видом наклонился, а потом вдруг бросился вперед, словно гремучая змея, хватая воображаемую рыбину. -- Ах, рыба! -- вскричал он. -- Люблю! Давайте, играем. Трех тараканов поместили в центр круга и стали выгонять оттуда. К непередаваемому восторгу тролля Фьерм первым пересек финишную черту. Заезд следовал за заездом, с перерывами только на поиски нового таракана, когда кому-нибудь из скакунов удавалось удрать. Таракан Сногга, полностью опровергая положения теории вероятности, выигрывал раз за разом. Тролль не замечал, да и вряд ли вообще обратил бы внимание на то, что Хеймдалль при этом пронзительным взглядом сверлил своего таракана и таракана Ши, заставляя их замедлять свой бег. Правда, они не давали выигрывать Сноггу постоянно, чтобы не возбуждать его уснувших было подозрений. Когда наутро его сменил Стегг, он выиграл уже свыше двадцати миллионов крон. С чувством добросовестно выполненного долга Ши растянулся на полу. Проснулся он незадолго до заступления на дежурство Сногга. Хеймдалль не находил себе места -- пока они прохлаждались в тюрьме, посыльный Сурта был уже в пути, дабы потребовать в качестве выкупа меч под названием Голова. Увы -- вскоре выяснилось, что имея дело со Сноггом, торопиться не следует. -- Скучаешь, небось, по дому, по реке своей Фьерм? -- спросил Ши у тролля, когда тот присоединился к игрокам. -- Ей-ей, -- отозвался Сногг. -- Часто. Люблю ее. Рыбу. -- Вернуться, поди, мечтаешь? -- Нескоро это будет. -- А почему? Сногг скривился. -- Господина Сурт -- она суровая хозяин. -- И всех-то делов? Неужели других причин нет? -- Н-нет... Моя любит тролльшу Ильвагевю... Эх! Но что же это моя делать? Зачем толковать с узник про мой личный жизнь? Хватит! Играем! Ши счел за лучшее прекратить расспросы, а когда Сногг сменился с поста, заметил: -- Нам крупно повезло. Не представляю, как это можно влюбиться в женскую особь троллиной породы, но он наверняка... -- Наблюдателен ты, человек из иного мира! Нетрудно читать его мысли, блуждающие у самых уст. Ильвагевю отказала ему, поскольку нос его чересчур велик. -- Вон оно что! Теперь я знаю, за что его можно ухватить. В общем, сегодня вечером... *** Открыв вечером очередной тур тараканьих бегов, Хеймдалль несколько изменил заведенный порядок и несколько придерживал таракана Сногга во время первых заездов. Последовавшая полоса удач быстро создала у тролля нужное настроение, и пока счастливый Сногг похихикивал, пощелкивал пальцами и подскакивал от радости. Ши вкрадчиво начал: -- Дружище Сногг, ты так к нам добр. Как бы нам отплатить тебе за доброту? Что бы нам для тебя сделать? Может, мы в силах устранить препятствие, что мешает тебе вернуться к Ильвагевю? Сногг вздрогнул и уставился на него подозрительным взглядом. -- Невозможно, -- проговорил он хрипло. Хеймдалль уставился в потолок. -- Одна маленькая надежда на освобождение, -- пробормотал он, -- и узники начинают творить чудеса. -- Господина Сурт -- она очень плохая, когда сердится, -- выдавил Сногг, беспокойно поводя глазками. Хеймдалль кивнул. -- Но руки коротки у него схватить в стране троллей одного-единственного ее жителя, который ушел к любимой. Сногг понурился и стал похож на какую-то птицу с огромным клювом. -- Трудно уйти от руки Сурта, -- сопротивлялся он. -- Опасно. -- А если изменить внешность, избавиться от какой-нибудь приметы? -- включился в дискуссию Ши. -- Так скрыться куда легче. Ведь тогда этого тролля никто не узнает! Сногг погладил свой чудовищный румпель. -- Вот слишком большой... Ваша смеяться, да? -- рявкнул он со внезапно вспыхнувшим подозрением. -- Вовсе нет, -- успокоил его Ши. -- Там, где я жил, в моей стране, одна девушка меня отшила, потому что у меня глаза слишком близко к носу. У женщин всегда странные представления о красоте. -- Это есть правда! -- Сногг понизил голос настолько, что его было едва слышно. -- Ваша исправлять мой нос, и я ваш! Все для вашей моя сделает! -- Не хочу ничего обещать раньше времени, -- заявил Ши, -- но думаю, что смогу кое-чем тебе помочь. Вообще-то я угодил сюда безо всяких волшебных приспособлений... -- Моя достать, -- засуетился Сногг, который уже жаждал перейти от слов к делу. -- Попробую сообразить, что тут может потребоваться, -- заверил его Ши. На следующий день, когда Стегг собрал после завтрака миски. Ши с Хеймдаллем опросили остальных узников, готовы ли те принять участие в деле их освобождения из темницы. Ответы были разнообразны: -- Коли беду на нас не накличете -- чего бы и не помочь... -- Ей, а меня-то возьмете? -- Давай, ежели по-тихому. -- Ингви -- гнида! В общем, понимание они встретили. Ши погрузился в сочинительство. Требовалось заклинание, которое звучало бы достаточно убедительно. Он напрягал мозги, вспоминая, как Чалмерс формулировал законы магии, и клял себя за то, что слушал тогда недостаточно внимательно. Закон распространения? Нет, этот, похоже, никаким боком... А закон подобия? Это уже близко. Для тролля, самого немного сведущего в волшебстве и заклинаниях, попытка применения этого принципа не должна выходить за рамки общих магических закономерностей. Дело за малым: подкрепить все это шарлатанство каким-нибудь убедительным фокусом. Главное -- заставить Сногга поверить, что совершается нечто из ряда вон выходящее. Узники должны хором закричать, что нос тролля резко уменьшился в размерах. Их восхищение завершит дело. -- К кому принято обращаться в заклинаниях такого рода? -- спросил Ши у Хеймдалля. -- Скудны познания мои в мелочном волшебстве смертных, -- ответил Хеймдалль. -- Вот Спутник Зла и заклинаниям бы тебя научил, и прочим пустякам. Я же скажу, что имена предков-колдунов были бы не бессильны. -- Как их звали, господи боже ты мой? -- Прародительница ведьм всех -- Витольф, предок всех ворлоков -- Вилльхарм, Свартхед -- первый певец-заклинатель, а основатель рода великанов -- Имир. Ну, чтобы убедить Сногга, можешь добавить и ныне здравствующих -- Андвари, короля гномов, и правительницу троллей, Старуху из Железного Леса. Жуткая тварь, но к себе подобным, думается, благосклонна. Когда Сногг появился снова. Ши уже в целом разработал методику фальшивого колдовства. -- Мне понадобится пчелиный воск, -- сказал он, -- горячая жаровня с углем, кусок выловленного из воды дерева, расщепленный на лучинки не толще твоего большого пальца, фунт зеленой травы и какая-нибудь доска на подставке, чтобы поместить над жаровней. -- Время близится, -- сообщил Сногг. -- Великаны собираться. Когда нужны эти вещи? Ши услышал, как Хеймдалль позади застонал от ужаса, уловив первую фразу, но, тем не менее, спокойно сказал: -- Да как соберешь, так и тащи. -- Может, завтра в ночь. Будем играть? -- Нет... то есть да, -- проговорил Хеймдалль. В неясном свете факелов на его худом, заострившемся лице было ясно написано напряжение. Ши представлял, как сгорает он от нетерпения с его-то чуть ли не болезненным чувством персональной ответственности. Скорее всего, причина именно в этом, -- убеждал он себя. Судьба мира, богов и людей, да и самого Ши тоже, по словам Хеймдалля, зависит от одного лишь звука Ревущей Трубы. Он все никак не мог этого осознать, терзаясь странным ощущением нереальности всего происходящего -- сколько бы ни повторялись совершенно неопровержимые доводы. Но даже все эти ужасающе достоверные доводы так и не смогли разрушить охватившего его фаталистического настроения. Как бы ни был скучен тот мир, из которого он прибыл, представлял он собой все-таки нечто достаточно незыблемое и целостное, что поддавалось прогнозу, а в чем-то даже и влиянию. Здесь же он чувствовал себя щепкой, подхваченной океаном нелепых и жутких событий. Цепь неудач, с которыми он столкнулся во время путешествия в Етунхейм, породила в нем прочное сознание собственной беспомощности, от которого не излечил его даже неожиданный успех в раскрытии козней великанов и поисках молота Тора. Тогда Локи, а недавно и Хеймдалль хвалили его храбрость -- ха, -- сказал он себе, -- если бы они только знали! Его воодушевляла отнюдь не истинная отвага, а лишь странное чувство, будто его вовлекли в какую-то отчаянную игру, главная задача в которой -- играть как можно искуснее. Ши подумал, что, наверное, и солдаты переживают нечто подобное во время атаки. Иначе они бы все разбежались, и никаких войн бы просто не было. Мысли его опять вернулись к эпизоду в замке Утгарда. В чем было дело -- в заклинании, которым снабдил его Локи, или в слезе? Или просто сработал трезвый взгляд современного человека? Последнее наверняка сыграло немалую роль -- все были слишком возбуждены, чтобы замечать такие мелочи, как отсутствие тени у Хуги. Все, что было в Ши от представителя двадцатого столетия, отчаянно противилось мысли, что такая штука, как заклинание, вообще способно вызвать какой-то эффект. Но все остальное-то тоже не поддавалось объяснению с материалистических позиций! Неужели это означало, что, произнеся соответствующее заклинание, он мог действительно сотворить некое чудо, оставаясь при этом человеком? Хеймдалль, Сногг, Сурт -- все они обладали сверхъестественными способностями, это было им присуще изначально, но что ему, Ши, их методы? Он ведь ни богом не был, ни -- слава те господи -- троллем, ни великаном. Что ж, если не получится стать истинным ворлоком, можно, по крайней мере, устроить небольшое представление. Ши вспомнил свое бесконечное лицедейство в том мире, который недавно оставил. А сейчас вся жизнь его зависела от того, насколько хорошо сыграет он свою роль. Как же должен вести себя настоящий колдун? Надо, чтоб Сноггу ничего не резануло бы глаз. Томительная ночь сдала наконец свои позиции, и на дежурство заступил Стегг. Сногг поспешно удалился. Ши не без труда проглотил то, что словно в насмешку именовалось завтраком, и попытался заснуть, но при первом же вопле "Ингви -- гнида!" подскочил чуть ли не до потолка. Блохи, казалось, кусались в тот день куда надоедливей обычного. Когда ему удалось взять себя в руки, настало уже время ужина, а значит, и Сногга. Тролль аж ерзал от нетерпения, дожидаясь, пока стихнут шаги Стегга. Потом он засуетился, как огромная крыса, помчавшись за затребованным Ши набором. Принесенное он свалил в коридоре и, пробормотав несколько слов, открыл дверь камеры. -- Потуши все факела, кроме одного, -- распорядился Ши. Когда Сногг выполнил это указание, волшебник-любитель принялся за дело. Воск он размягчил над жаровней, придал ему форму конуса и в конце концов вылепил грубую имитацию хобота, украшавшего физиономию тролля. Сногг выпучил глаза. -- Теперь принеси ведро воды, -- прошептал Ши. -- Когда скажу, выльешь на жаровню. Ши встал перед жаровней на колени и подул на угли. Набрав полный кулак щепок, он бросил их в мерцающий жар, и в темноте заплясало разноцветное пламя. Сидя на пятках и раскачиваясь, словно маятник. Ши принялся заклинать: Витольф и Вилльхарм, Восстаньте, друзья! Андвари, Имир, Поддержите меня! Железная Ведьма, На помощь приди -- Свартхеда дух В заклинанье вдохни! Воск на доске, положенной поверх жаровни, понемногу размягчался. Конус медленно терял форму, оплывая по краям. Прозрачные капли потекли за край доски, красными светящимися огоньками повисали над тлеющими угольями и, ярко вспыхивая, падали вниз. Ши нараспев прогнусил: Колдуны и ворлоки, Слетайтесь ко мне! Пусть Сногга нос растает, Как мягкий воск в огне! Воск на доске превратился в бесформенный комок. Капли дождем сыпались на угли, и крошечные язычки пламени отражались в глазах узников, которые, затаив дыхание, наблюдали за творящимся действом. Ши бросил на угли охапку травы. Темницу заволокли густые клубы дыма. Он заводил во мраке руками, шевеля пальцами и завывая: -- Ведьма Железного Леса, подданный твой обращается к тебе с мольбою! Восковой комок стал совсем крошечным. Ши сунул голову прямо в дым, отчего у него дико защипало глаза, и торопливо вылепил из воска некое подобие обычного носа. -- А теперь лей! -- выкрикнул он. "Ш-ш-ш!" -- полилась на угли вода, и все вокруг окуталось клубами пара. Ши отпрянул и выпрямился. По его грязному лицу, словно какие-то надоедливые насекомые, медленно сползали капельки пота, оставляя светлые дорожки. -- Порядок, -- объявил он. -- Можно включать свет. Наступали решающие мгновения. Если только остальные не подведут... Сногг прошел по коридору, зажигая факелы. Когда стало светлее, и он повернулся, чтобы вставить факел в гнездо на противоположной стене. Ши поневоле изумленно завопил вместе с остальными. Нос Сногга был не больше нормального человеческого носа. Гарольд Ши действительно оказался ворлоком. -- Странное что-то в башке, -- заметил Сногг таким тоном, будто ничего особенного и не случилось. Глава 9. Тролль воткнул на место последний факел и повернулся к Ши, поглаживая свой новый нос чешуйчатой лапой. -- Отличное волшебство, Харальд-ворлок! -- воскликнул он, похихикивая и приплясывая. -- Эй, Ильвагевю, теперь-то моя тебе понравится! Ши словно прирос к полу. Ему казалось, что все это происходит не с ним. Единственное, что ему удалось из себя выдавить, было что-то вроде "Уп!" Хеймдалль положил ему руку на плечо. -- Ловко и честно исполнил ты заклятье, -- сказал Вечно Бодрствующий. -- Много выгод извлечь мы из него сможем. И все же должен я предостеречь тебя, ворлок. Нехорошо лгать богам. Почему сказал ты мне на Распутье Мира, что не владеешь колдовским искусством? -- О, -- отозвался Ши, соображая все еще довольно неважно, -- думаю, тогда я поскромничал. Просто мне не хотелось кичиться перед вами, сэр. Сногг пустился в нелепый галоп. -- Прекрасна моя! -- визжал он. -- О, как моя прекрасна! Ши подумал, что Сногг -- что с носом, что без носа -- самое отвратительное создание, которое он когда-либо видел. Вряд ли стоило в подобной ситуации высказывать это соображение вслух, поэтому он просто спросил: -- А как насчет вывести нас отсюда, дружище? Сногг усмирил свой восторг ровно настолько, чтобы заверить: -- Будет это исполнено. Идите сейчас в камера. Моя придет. Принесет одежда, оружие. Ши с Хеймдаллем переглянулись. Тяжело было возвращаться назад, в опостылевшую тесную камеру, но теперь приходилось полагаться только на тролля, так что они молча подчинились. -- Остается только ждать, -- буркнул Хеймдалль, -- не предаст ли нас этот чешуйчатый пожиратель рыбы. Если предаст... Голос его дрогнул. -- Придумаем, что тогда с ним сделать, -- усмехнулся Ши. Поразительное достижение вознесло его до небес. -- Немногого могу добиться я здесь, в краю Огненного Волшебства, -- мрачно выговорил Хеймдалль, -- но такому ворлоку, как ты, вполне под силу превратить ноги его в переплетенных змей. -- Эт можно, -- небрежно согласился Ши. Но все-таки он никак не мог привыкнуть к мысли, что оказался первым и единственным человеком, который действительно научился колдовать -- вопиющее противоречие законам физики, химии и биологии. Но ведь и находится он там, где отменены все эти физики, химии и биологии! Заправляют здесь всем законы магии. Заклинание его полностью отвечало их требованиям, так что доктор Чалмерс был абсолютно прав. Весь фокус заключался в том, что Ши открылся один из этих законов, в то время как простые смертные этого мира -- а, впрочем, и тролли, и боги -- их и ведать не ведают. Естественно, что колдовство кажется им чем-то мистическим -- точно так же, как изменение цвета жидкости в пробирке во время химического опыта представляется мистикой тому, кто несведущ в химии. Эх, лучше бы он запасся более подробной информацией о колдовстве, чем набивать рюкзак бесполезными фонариками, спичками и пистолетами!.. Ход его мыслей прервал свист. Сногг. Все еще сияющий, он приволок ворох одежды и что-то длинное и вытянутое. -- Вот одеяния, -- ухмыльнулся он во всю пасть. Активное шевеление волос-червяков у него на голове, должно быть, выражало удовольствие, но у Ши все равно по спине побежали мурашки. -- А тут мечи. Моя понесет, пока наша не выходить, да? Он поднял принесенную с собой цепь. -- Ваша брать в руки. Моя поведет. Если нашу остановить -- наша к господине Сурту идет. -- Скорей, Харальд, -- торопил Хеймдалль, пока Ши путался в незнакомых нарядах. -- Есть еще надежда, что встретим мы кого-нибудь из асов, покуда не отдали они меч мой, хотя надежда эта все призрачней... Ши, наконец, оделся. Они с Хеймдаллем взялись за конец и середину цепи, а Сногг, засунув оставшийся ее конец за пояс, важно зашагал вперед. В обеих руках он нес по огромному мечу -- размером с Хундингсбану, только с простыми рукоятями и заржавленными клинками. Тролль держал их безо всяких видимых усилий. -- Теперь ваша молчать, -- сказал тролль, открывая ведущую из темницы дверь. -- Моя говорить, что ведет вашу к Сурту. Смотрите вниз, будто ваша обижена. Кто-то из узников негромко произнес: -- Удачи вам, друзья, не забывайте о нас! Они вышли, тут же утонув во мраке тоннеля. Ши ссутулился и вообще постарался принять как можно более унылый вид. *** Вскоре они миновали нишу, в которой расположились четверо троллей. Прислонив к стене свои трезубцы, они играли в чет-нечет на пальцах. Один из них встал и сказал что-то на тролльском наречии. Сногг ответил на том же языке, добавив: -- Господина Сурт хотеть. -- Один надзиратель -- мало, -- засомневался тролль. -- Они не убегать? Сногг погремел цепью. -- От этот? Заклятье на этот цепь! Гоин альмсорг тьяльма! Очевидно, тролля удовлетворил подобный аргумент, поскольку он спокойно вернулся на место. Троица поковыляла во тьме дальше, минуя какой-то вырубленный в скале зал. Там теплился мрачный свет и что-то шевелилось. Ши вздрогнул, когда кто-то там -- судя по голосу, человек -- пронзительно и протяжно завизжал, сорвавшись под конец на судорожные всхлипывания: "Нет... нет... не надо!.." Он бросил в ту сторону только мимолетный взгляд, но и этого оказалось достаточно, чтобы его чуть не вывернуло. Проход заканчивался обрывом, за которым бурлило озеро расплавленной лавы. Рядом сидел великан с огненным мечом. Он уставился на них глазами-щелками, выглядывающими из-под густых бровей. -- Узники к господине Сурту, -- сказал Сногг. -- Приказ. Великан пристально посмотрел на них. -- Слушай-ка, -- спросил он, -- а ты, часом, не тролль Сногг? Где это твой шнобель? -- Моя молилась Старухе Железного Леса. Она делать его меньше, -- ухмыльнулся Сногг. -- А-а... Тады порядок, топай дальше. Когда они проходили мимо, великан выставил ногу, о которую споткнулся Ши. Его даже затошнило от ужаса, когда он понял, что чуть не свалился в раскаленную лаву. -- Ха, ха, ха! -- загромыхал великан. -- Твоя осторожней! -- тявкнул Сногг, -- Твоя бросает узники туда, и Сурт тоже бросать твою туда, клянусь Имир! -- Ха-ха-ха! Пшел вон, Чешуйчатая Шкура, пока я самого тебя туда не скинул! Придя в себя от ужаса. Ши бросил на великана взгляд, способный расплавить свинец. Если бы он только смог запомнить эту отвратную рожу, и как-нибудь... Нет-нет, он увлекся. Спокойствие, Ши, не бери в голову. Возле обрыва они свернули в другой туннель. Дорога то шла вверх, то выравнивалась, когда встречались боковые ответвления. Сногг безошибочно вел их по этому лабиринту. Страшный грохот чуть не оглушил их, когда они миновали нечто вроде арсенала или оружейной. Красноватый мерцающий свет скрывал размеры помещения, где мелькали лишь какие-то голые черные существа. Хеймдалль прошептал: -- Это темные гномы из Свартальфхейма, где ни люди, ни асы никогда не бывали. Они двинулись дальше -- вверх, направо, налево. Вдруг откуда-то спереди на них накатила душная теплая волна, словно из-за поворота должен был вот-вот вынырнуть локомотив. Послышался топот великанских ножищ. Из-за угла вывалила целая колонна монстров, каждый из которых держал в руке горящий меч. Они маршировали, глядя прямо перед собой, как сомнамбулы. Все трое прижались к стене, пока великаны не протопали мимо, наполнив туннель вонью. Последний отделился от строя и обернулся. -- Узники -- к господине Сурту, -- пояснил Сногг. Великан кивнул, прочистил горло и сплюнул. Плевок угодил, понятное дело, в Ши. Тот едва сдержал тошноту и утерся одеждой. Великан осклабился и поспешил вслед за остальными. Теперь они находились в верхней части цитадели и пробирались сквозь лес каких-то колонн. Сногг сменил гордую поступь на смиренный шажок, поднес палец ко рту и тихо заскользил от колонны к колонне. Где-то поблизости эхом отдались слова какого-то великана. Все трое сжались, пытаясь укрыться в треугольной тени колонны. Шаги приблизились и стихли прямо за ней. Они затаили дыхание. Послышался кашель, звук плевка и шлепок слюны об пол. Топот стал удаляться. -- Давайте моей цепь, -- прошептал Сногг. Цепь он скрутил в плотный ком и повел их дальше, прокрадываясь на цыпочках в очередной лабиринт. Вот путь на волю, -- шепнул он через несколько минут. -- Наша ждать, пока в проходе никого нет. Потом моя отвлекать великана, а ваша бежать. Быстро бежать. Потом... Ш-ш! На пол, быстро! Не успел он закончить, как они распластались на полу у самой стены. Ши почувствовал, как содрогаются плиты под поступью невидимых великанов. Те были все ближе, ближе -- и вот уже прямо над ними. Отчаянный стук собственного сердца показался Ши едва ли не громче топота шагов. Он закрыл глаза. Один из великанов басовито рокотал: -- Так я ему грю